НК-2. Распутанное дело, книга первая.

Всем привет!
Мои предыдущие работы:
Книга первая. "Небесная канцелярия. Сборник рассказов"
Удавшаяся жизнь
Безделушка
Фея ночной реки
Электрик от Бога
Туманные крылья
Кирпич и краска
Девушка с удивительным лицом
Хохотушка
Генеральная уборка
И.о.
Рыжий мельник

Книга вторая. "Небесная канцелярия. Сказка о любви"
Сказка о любви

Продолжение цикла

Отрез
За тех, кто за нас
Материнское озеро
Вера, Надежда, Любовь... и Она
Запутанное дело
Сказка о вере

Отдельный сборник в рамках цикла (обновляется)
Блокнот неоконченных дел

А теперь разрешите мне, так сказать, продолжиться.

Те, кто знаком с моими работами, наверняка помнят вот этот детектив. Приключения не самого смышленого парня, подрастающего щенка ищейки лейтенанта Василия Лютикова и матерой суки сыска, полковника Раисы Никифоровны. Увы, первая книга закончилась весьма печально. Крайне запутанное дело руками неизвестных злодеев затянуло смертоносную петлю на шее прозорливой тети Раи. А Вася остался один, в одночасье лишившись мудрого наставника.
Но это – не беда. Василий Нестерович Лютиков поклялся во что бы это не стало разыскать убийц тети Раи и воздать по заслугам негодяям. Сможет ли он? По силам ли такая работа еще зеленому следаку? Давайте посмотрим.
И еще: у каждой истории есть конец. Будет конец и у этой. Но не сейчас, не в этой книге.
Итак, встречайте...

Распутанное дело: Ложный след

Глава 1. Найти Байрона

Неожиданно теплая зима, принявшая эстафетную палочку у дождливой осени, наконец-то показала свой суровый нрав. Еще с вечера небо заволокло свинцовыми тучами, а ближе к полуночи пошел снег. Сперва он сыпался крупными мокрыми хлопьями на еще не промёрзшую землю и тут же таял, оставляя после себя лишь капельки воды. Но к утру похолодало. Промокшая земля взялась коркой льда, которую сверху запорошивал уже мелкий и колючий морозный снег. Снег сыпал весь день, а ближе к шести, когда наработавшийся народ потянулся к своим многоэтажным скворечникам, началась самая настоящая вьюга.

Как всегда, зимний снег, о котором неделю трещали все синоптики, стал полнейшей неожиданностью для коммунальных служб города. Где это видано, чтобы зимой в средних широтах шел снег?! Застигнутые врасплох коммунальщики разбежались по дальним углам, отдав все заснеженные дороги и тротуары на откуп матушке-зиме. И в городе воцарился транспортный апокалипсис.

Крытая остановка была битком забита людьми. Люди сбивались в одну большую кучку, как императорские пингвины сбиваются в плотную стаю, высиживая своих птенцов. Толпа жаждущих уехать хоть куда-нибудь дружно пританцовывала и провожала завистливыми взглядами счастливых обладателей внедорожников, которые гордо бороздили снежную кашу на дороге.

В стороне от основной стаи, обнимая портфель так, чтобы можно было спрятать руки подмышками, стоял и отбивал чечётку озябший Вася Лютиков. Окукливаясь в большую, тяжелую и теплую дубленку, Вася думал о том, что он совсем не зря одел это «одоробло» утром. Вася не любил эту дубленку, которую когда-то по случаю приобрела ему мама. Дубленка с меховым капюшоном была тяжелой, жесткой, пожалуй, на размер большей, чем надо и, увы, старомодной. Вася чувствовал себя в ней, как старый, неповоротливый медведь-шатун, разбуженный пьяным лесорубом. Но сегодня утром всевидящее провидение, вняв прогнозам синоптиков, поломало застежку-молнию на любимом Васином пуховике и Вася, кряхтя и ругаясь, все-таки облачился в нелюбимую дубленку.

От души радуясь прозорливому «промаху» в одеянии верхней части тела, Вася искренне жалел о том, что сегодня не надел штаны на подстежке и угги. В угоду дресс-коду, Вася натянул на себя не самый теплый костюм и обулся в модные ботинки на рыбьем меху. Злобный ветер, вымороженный зимой до минус десяти, с легкостью продувал тоненькие штанишки с отутюженными стрелками, обдавая Васю колючим холодом. А вскрывшаяся коркой льда земля пробирала пальцы ног до костей и не давала возможности Васе твердо стоять на своих двоих. Ведь подошва на модных Васиных ботинках проектировалась для ходьбы по паркету, не более. В условиях гололеда ботинки превращались в суперконьки.

Облаченная в теплое одеяние верхняя часть Васиного тела быстро отдавал тепло промерзшим ногам. Увы, одной дубленки для согрева целого Васи не хватало. Вася пританцовывал от холода, прятал руки подмышками и с надеждой всматривался в заснеженные дали проезжей части.

- Зря стоите! – крикнул «пингвинам» какой-то паренек, резвой походкой проходивший мимо остановки со стаей людей, высиживающих призрачную надежду. – На Островского фуру развернуло, движение стоит. Дай Бог, чтобы к ночи растаскали.

Вся остановка издала протяжный, обречённый «ох!». Стая вмиг рассыпалась и остановка опустела.

«Твою мать!» - выругался про себя Вася, осознав весь трагизм ситуации. От работы до дома было каких-то полчаса хода. Но это летом, когда вечер ласкает тебя приятной прохладой, а зелень листвы вселяет уверенность в то, что все будет хорошо. Нынешнюю прохладу сложно было назвать приятной, а за белой пеленой колючего снега зеленью и не пахло. Ко всему прочему, модные ботинки сулили крайне увлекательный поход по скользкому, заснеженному тротуару. Вася охнул, потом еще раз охнул и грациозной походкой «корова на льду» направился к родным пенатам.

«На «Блоху» что ли заглянуть?» - подумал Вася, едва не поскользнувшись на подходе к т-образному перекрестку, правый рукав которого вел к дому, а левый – к рынку, где торговали всякой всячиной. Кран на кухне давно уже подкапывал, наотрез отказываясь закрываться полностью. Требовалась замена прокладки. Отсутствие счетчика воды делало эту проблему мелочной, и будь Вася глухим, он бы поменял прокладку в следующей жизни. Но Вася слышал хорошо. В особенности, когда сквозь сон звонкие капли мерно тарабанили по грязной сковородке. Нужно было прекращать эту китайскую пытку каплями воды.

Поскольку господин Лютиков не обладал сколь-нибудь сносными знаниями в сантехническом деле, он позвонил своему знакомому сантехнику. В октябре это, кажется, было. Или в сентябре? Сантехник клятвенно пообещал добраться к Васе в самое ближайшее время. Учитывая конец декабря на дворе, Вася логично предположил, что сантехник живет, как минимум, на другом континенте и шансов дождаться специалиста в этой жизни у него мало. Оставалось два выхода: или оглохнуть, или поменять прокладку своими руками.

Подкатившись к перекрестку, Вася в очередной раз обматерил скверную погоду, вспомнил мать консультанта из обувного магазина и добрым словом помянул всех коммунальщиков. Толкаться в такую погоду на рынок было чем-то сродни самоубийству. Вася уже занес свой правый ботинок для уверенного шага к дому, но… Похотливое провидение потянуло его налево. Ступив на раскатанный мальчишками и припорошенный снегом ледок, Вася грациозно выкрутил тулуп на добрую четверку и с придыханием ухнул на асфальт. Очутившись на земле с отбитыми внутренностями, очумевший от полета Лютиков неспешно поехал под уклон по раскатанному льду. Налево, к рынку.

Предчувствие редко подводило Лютикова. Рынок был практически пуст. К своему разочарованию, на рынке Вася обнаружил лишь с десяток торговцев, которые под тусклый свет фонарей спешно складывали свою продукцию. К счастью, торговец всякой сантехнической мелочью еще не успел «смотать удочки» и с радостью продал Васе ремкомплект втридорога. Вопрос ценообразования Вася поднимать не стал хотя бы потому, что очень мерзли ноги и особого выбора не было. «Все равно уже здесь», - справедливо подумал Лютиков, расчехляя портмоне.

Положив в портфель кулечек с ерундой, Вася заметил старичка за соседним столиком. Старичок явно замерз, но стоически терпел непогоду в надежде хоть что-нибудь продать. Исключительно из жалости, Вася решил поинтересоваться продукцией далеко немолодого продавца. Под куском целлофана на столике лежали потертые видеокассеты, диски, потрепанные книги и прочий раритет, ценность которого как раз застряла между откровенным хламом и антиквариатом. Глаз не зацепился ни за что. Вася уже собирался уходить, как вдруг старичок проворно нырнул под стол и достал оттуда какую-то книженцию в потертом пакете.

- Вот, молодой человек, - старичок протянул Васе книгу, - отменный детектив, если интересуетесь.

- Детектив? – спросил Вася, сквозь пакет разглядывая печатную продукцию не самого высокого пошиба.

- Да! – дрожащим от холода голосом подтвердил старичок. – Причем, прошу заметить, автор – наш соотечественник. И недорого.

Мягкий переплет, бумага как у вокзального чтива, избитый нуар на обложке… В иное время Вася бы немедля отправил сие обратно на полку или стол, дабы не терять своего драгоценного времени. Но Лютикова подкупила фраза «недорого». Он уже давно собирался что-то прикупить для пищеварения, ведь предыдущая книга закончилась на «позапрошлонедельном» завтраке, а закупиться новым чтивом Вася так и не удосужился.

Отсыпав старичку положенную мелочь, Вася сунул книгу в портфель и продолжил свой скользкий путь к родным стенам.

Примчавшись домой, Лютиков сразу сложил план действий. Прокладка была отложена на попозже ввиду того, что очень хотелось кушать. Наспех разогрев пюре с котлетами, Вася уселся за стол и торжественно извлек не самую толстую книгу и пакета.

«Найти Байрона» - крупными буквами было написано на обложке. «Ладно, давайте поищем», - согласился с книгой Вася и принялся за чтение с первым укусом котлеты.

«Посеревший от мелкого дождя асфальт навевал грустные воспоминания об ушедшем лете. Этим ранним субботним утром Джон неспешно шел по улице вдоль унылых домов и думал о сыне. Отмеряя шаги растоптанными башмаками, Джон хмурился, шмыгал носом и звенел мелочью в кармане, наощупь пытаясь определить достоинство монет. «Четвертак, еще четвертак». Дерьмовая погода, унылый район с безрадостными домами и вездесущие лужи составляли не самый оптимистичный пейзаж, который отлично сочетался с душевным состоянием Джона.

Он не видел сына уже год и три месяца. Каждый день все эти год и три месяца Джон думал о сыне. Как ни о чем другом на свете, он мечтал о встрече с единственным чадом. И черта с два он бы отправился сюда, в этот дерьмовый район к пропойце Лиз, если бы не Патрик.

Капитала, звеневшего в кармане Джона Брескотта, едва бы хватило на скромный завтрак в придорожной забегаловке. Пять минут назад звонила миссис Периш из социальной службы и угрожала новым заключением в нарколечебницу. Ублюдок Алан, который «торчал» Джону немало денег, не брал трубку. Протершаяся подошва на правом ботинке пропускала воду. Еще и предстоящее общение с родной сестрой покойной жены… Джон был очень удручен. Он едва сдерживался от того, чтобы не послать весь этот мир к черту. Он неспешно шел по унылой, мокрой улице, шмыгал носом, звенел мелочью в кармане, зачерпывал правым ботинком воду и мечтал о встрече с сыном».

«Блин, ну вот опять! – оторвавшись от книги, возмутился Вася. – Если детектив – то обязательно с ненашинскими героями! Англия, Америка... Что за манера писать о стране, в которой ни разу не был и о людях, нравы которых совсем не знаешь?! Наши-то чем хуже?! А ну-ка, кто ты, автор? – Вася взглянул на обложку. – Да что вы говорите?! – раздался язвительно возглас. – Рудольф Неизвестный?! Как же, как же! Поди, Петр Переплюйко какой-то! Но куда ж своим именем называться?! Все великие должны иметь псевдоним!».

Как правило, подобное чтиво вызывало у Васи изжогу и икоту. Во избежание желудочных расстройств его следовало бы отложить немедля и, скорее всего, Вася так бы и поступил, будь у него другое свежее чтиво. Но ничего свежего в доме не наблюдалось. Да и за этот, мягко говоря, детектив деньги уже были уплачены. И потому треснув по вилке запломбированным зубом, Лютиков решил продолжить чтение. Вдруг дальше будет интереснее?

«Выдохнув, Джон громко постучал в дверь одного из безрадостных домов с покосившимся навесом над крыльцом. Дом отозвался зловещей тишиной. Тогда Джон еще раз постучал, на этот раз настойчивее.

- Какого хрена?! – раздался тягучий женский голос, дребезжавший, как сломанный динамик в его старой «Импале».

- Лиз, открой! – крикнул Джон.

- Иду, иду! – отозвался дребезжащий голос, и голые стопы зашлепали по скрипучему полу.

- Я убью эту тварь! – к женскому голосу присоединился грубый мужской бас с утробными нотками.

«Чертова Лиз! – Джон ладонью вытер лицо от дождя. – Опять какого-то выродка домой привела!».

На самом деле Джона не особо интересовала ни судьба свояченицы, ни личность какого-то очередного нахлебника сестры его покойной жены. Он беспокоился о сыне, который в силу сложившихся обстоятельств вынужден был проживать с вечно пьяной теткой.

«Эта сука свой смертью не умрет», - еще в те давние времена, когда была жива его Марго, говаривал о Лиз Джон. Они приезжали к ней в дом, который пропойца Лиз несправедливо унаследовала от родителей, и привозили с собой бутылочку «Джека Дениелса». Старенькая «Импала» останавливалась у самого крыльца. Уже «заряженные» Джон и Марго с хохотом выходили из нее и отправлялись прямиком в дом, чтобы всю ночь курить гашиш и предаваться любовным утехам. Несговорчивая, как всегда пьяная Лиз становилась Цербером в дверях и гнала прочь два любящих сердца, но Джон знал, как «укатать» Элизабет Нейман. Растрепанная, дурно пахнущая пьянчужка быстро меняла свое решение, когда видела в руках Джона литровую бутылку огненного пойла.

Джон стоял у закрытой двери в ожидании, морщился от капель дождя, стекавших по его небритой щеке, и с грустью вспоминал те далекие годы, когда он на своей грациозной антилопе рассекал пространство унылой улицы и чувствовал себя королем. Тогда все было другим. И погода, и улица, и проклятая сломанная ступенька крыльца… И даже он.

Дверной замок щелкнул, замкнутая на цепочку дверь приоткрылась и, высунув голову, в дверях показалась отвратительного вида женщина лет сорока пяти. Пробужденная от хмельного сна, Лиз не сразу поняла, кто в столь ранний час нарушил ее покой.

- Мистер! – гонористо обратилась она к Джону, обдав того выворачивающим наизнанку перегаром. – Какого черта вам надо?!

- Лиз, это я, Джон! Впусти меня! – вытирая мокрое лицо, ответил субботний визитер.

Лиз уставилась на Джона, пытаясь навести резкость, несколько раз мотнула головой, выказав на лице признаки похмельной боли, наклонила голову вбок и заорала на всю улицу:

- Су-ууука-ааа!

Джон нисколько не сконфузился стол теплому приему. От Лиз можно было ожидать чего угодно.

- Закрой пасть, скотина! – из глубины дома послышался мужской голос.

- Отвянь, придурок! – ни секунды не задумываясь над ответом, крикнула мужчине Лиз. – Это мой дом и я решаю, что мне делать!

- Я вышибу тебе зубы через затылок, тварь! – угрожал утробный бас.

- Свои лучше побереги! – угрозой на угрозу ответила Лиз и сняла дверь с цепочки. – Стой, где стоишь! – грозно сказала она Джону.

- Лиз, я приехал за Патриком, - спокойным голосом сказал Джон и попытался войти в дом.

- Где мои деньги?! – перегородив дверной проем своим обрюзгшим телом, строго спросила Лиз.

- Лиз, я… - начал Джон, но в этот момент раздался пронзительный мальчишеский крик: «Папа!».

Невысокий мальчуган лет десяти в выцветшей пижаме протиснулся сквозь пьяную тетку в дверях и со слезами бросился Джону на шею.

- Папа! Ты приехал!

- Патрик! Мальчик мой! – срывающимся на рыдания голосом ответил Джон, крепко обнимая единственного сына. – Ты жив!

- Где мои деньги! – не обращая внимания на трогательный момент, повторила вопрос отвратительная женщина.

- Мальчик мой, собирайся! – Джон опустил сына на пол. – Мы уходим.

- Да, пап! – радостно ответил мальчуган и помчался в дом.

- Где, мать твою, тварь, мои деньги?! – в третий раз раздраженно повторила Лиз. – Ты обещал мне тысячу баксов за то, что я присмотрю за твоим выродком!

- Лиз, ты же знаешь, в каком я положении! – с надеждой на снисходительность, начал Джон. – Я только вышел из…

- Да пошел ты к черту! – не желая слушать никаких объяснений, перебила его Лиз. – Твой сопливый ублюдок жрал мою еду и жил в моем доме! Я требую компенсации!

- А-ааа, Джон Брескотт! – к разговору присоединился огромный темнокожий мужчина с утробным басом, которого Джон разбудил своим утренним визитом.

Джон взглянул на здоровяка. Он уже где-то видел эту противную рожу. «Не иначе, как эта горилла ошивается в банде Делони!» - выказал догадку Джон, прочитав на груди здоровяка татуированную надпись: «Это последнее, что ты видишь в своей поганой жизни».

- Ты пришел некстати! – продолжил беседу здоровяк.

- Это он? – не обращая внимания на речи темнокожего детины, спросил у Лиз Джон и указал на свежий шрам, красовавшийся на помятой от разгульной жизни щеке.

- Не твое дело! – грубо ответила Лиз, прикрывая внушительную ссадину, окруженную цветущим синяком.

- Ты пришел некстати, Джон! – бесцеремонно отодвинув Лиз от дверей, повторил детина. – Твой визит сильно компрометирует меня в глазах Марко Делони! Синьор Делони злится, когда кто-то помогает его должникам. Скажи мне, ублюдок, что ты утряс с ним свой вопрос!

- Я это сделаю в самое ближайшее время! – с опаской отпрянув назад, ответил Джон.

- Сдается мне, ты решил кинуть синьора Делони! – прищурившись, пробасил темнокожий здоровяк. – Если это так, я желаю тебе быстрой смерти, Брескотт.

- Я… - начал Джон.

- И я клянусь тебе, поганый ублюдок, – продолжил здоровяк, - что если ты до понедельника не уладишь свое поганое дельце с синьором Делони, я лично разорву тебя на куски!

- И пусть мою штуку баксов отдаст! – встряла в разговор маячившая за спиной здоровяка Лиз.

- Папа, я готов! – невысокий мальчуган в коротеньких штанишках и «подстреленной» курточке выскочил к Джону с увесистым чемоданом в руке.

- Сынок! – Джон подхватил чемодан из рук и сына и попятился прочь.

- У тебя есть время до понедельника! – загремел на прощание темнокожий бандит.

- И моя штука баксов! – из-за спины прокричала Лиз.

- Я все решу! – бросил Джон и, крепко взяв сына за руку, отправился прочь от этого безрадостного места.

«Как он вырос!» - шагая с сыном по улице, подумал Джон. Вещи, которые Джон перед арестом успел собрать Патрику с собой, были теперь малы на мальчугана. Патрик неловко шагал по улице, испытывая неудобство от явно маловатых ботинок, поправлял коротенькую курточку и подтягивал коротенькие штанишки. Но это никак не смущало мальчика. Патрик был счастлив тому, что теперь он с отцом. Он улыбался, неустанно щебетал о своих мальчишеских делах, весело шлепал по лужам и радовался жизни.

А голова Джона разрывалась от мыслей. Он злился на Лиз за то, что она наплевательски отнеслась к своему родному племяннику, думал о том, где найти хоть какую-нибудь работу, пытался понять, где можно недорого накормить сына и молил Бога о том, чтобы Алан Уипли в очередной раз не профукал его деньги, вложив все в сомнительные бизнес-проекты. Если все сложится хорошо, в понедельник Джон планировал стать богаче на восемьдесят тысяч долларов. Ровно такую сумму его брат Рон оставил на сохранение неудачливому брокеру Алану.

«Хоть бы не…» - не успел додумать мысль Джон, как в его кармане зазвонил телефон.

- Алло! – настороженно сказал в трубку Джон, увидев надпись Алан Уипли на экране.

- Джон, дружище, привет! – раздался приятный голос на том конце провода.

Джон ответил неприветливым «Хай!».

- Я безумно рад тому, что ты снова на свободе! – дружеским тоном продолжал Алан. – Я у меня для тебя сюрприз!

- Мои деньги? – с опаской спросил Джон.

- Бери круче, парень! – радостно провозгласил собеседник. – Ты наверняка знаешь о компании «Пинк элефант».

- Ни разу не слышал, - подозрительно ответил Джон, пятой точкой чувствуя какой-то подвох.

- Э-эээ, приятель! – усмехнулся Алан. – С такой информированностью тебе не выжить в нашем мире! Но это – не беда, дружище! Ведь у тебя есть я: финансовый менеджер высочайшего уровня и лучший друг! Позволь мне немного рассказать тебе о пронырах из «Пинк элефант», Джон. Я подозревал о том, что эти парни – не промах, но никак не мог ожидать такого умопомрачительного прыжка вверх. Эта информация пока секретная, - Алан понизил голос, - но, поверь мне, источник более, чем достоверный. «Пинк элефант» на прошлой неделе заключили договора со строительными департаментами Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, Вегаса и Чикаго. Джон! Эти парни порвали всех!

- Алан! – с нетерпением перебил собеседника Джон. – Ты опять куда-то впихнул мои бабки?!

- Джон, мой добрый друг Джон! – вкрадчивым голосом начал Алан. – Ты даже не представляешь себе, что будет твориться на бирже в понедельник, когда обнародуют информацию о заключенных контрактах. Каждый цент, вложенный в парней из «Пинк элефант», превратится в чистое золото! Уверяю тебя, Джон, твои восемьдесят штук принесут тебе, по меньшей мере, миллион! Ты – миллионер, мой мальчик!

- А ты – труп, Алан! – прорычал в трубку Джон. – Ты, мать твою, опять спустил на ветер деньги?!

- Джон, дружище, успокойся! – уверенным голосом сказал в трубку Алан. – Я – брокер и мне лучше знать, как делать деньги…

- Ублюдок! – заорал в телефон Джон. – Сволочь, я прикончу тебя! Клянусь, если ты вложил в это дерьмо все мои деньги, не оставив мне ни цента, я прикончу тебя! Алан! Алан, мать твою!

В этот момент разговор прервался.

«Подонок!» - в сердцах выкрикнул Джон и сунул трубку в карман. И без того хреновая ситуация ухудшалась прямо на глазах.

Снова зазвонил телефон.

- Алан, мать твою! – заорал в трубку Джон, полагая, что говорит с Уипли.

- Джон? Джон Брескотт? – в трубке раздался незнакомый мужской голос. – Я говорю с Джоном Брескоттом?

- Кто это? – с подозрением спросил Джон.

- Я знаю, кто я, - ровным голосом с каким-то металлическом отзвуком ответил неизвестный, - и эта информация не вносит решительно никакой ясности в дело. Мне важно знать, с кем я говорю. Если мой собеседник – Джон Брескотт, разговор продолжится. Если нет – я полагаю, в понедельник Джона Брескотта разорвут в клочья псы Делони. Итак. Я повторю свой вопрос. Я говорю с Джоном Брескоттом?

- Да! – сухо ответил Джон.

- Прекрасно! Итак, Брескотт, я изложу тебе суть дела. Хоть ты и дерьмо, Джон Брескотт, я все же остановил свой выбор на тебе. Я предлагаю тебе беспроигрышную игру с немалым призовым фондом. Не далее, как в понедельник, ты имеешь все шансы получить полмиллиона баксов.

- Полмиллиона? – заметно нервничая, спросил Джон.

- Ровно пятьдесят пачек по сотне Вашингтонов в каждой! – подтвердил неизвестный мужчина. – Условия игры простые: ты делаешь то, что я тебе скажу, а я спасаю твою задницу от неминуемой гибели, вознаграждая тебя приличной суммой за несложные задания.

- Наркота?! – Джона аж передернуло от этого слова.

- Это не твое собачье дело, Брескотт! – пренебрежительно ответил собеседник.

- Я завязал! Я не буду таскать никакое дерьмо! – не желая ввязываться в авантюру с каким-то незнакомцем, ответил Джон и уже был готов положить трубку, но мужчина на том конце провода был весьма осведомлен о делах Джона.

- Не вякай, Брескотт! – не меняя риторики, сказал собеседник. – Твои дела хуже некуда! Ты сейчас шагаешь не понятно куда со своим сыном, которого ты даже не можешь по-человечески накормить! В твоих карманах едва ли наберется десятка баксов! Едва ли не каждый час тебе названивает угрюмая миссис Периш и грозит упечь за решетку! Придурок Алан Уипли лишил тебя последней надежды, без твоего ведома вложив все твои деньги в явно проигрышный проект! В понедельник тебя разорвет на куски громила Норд с татуировкой на груди! Ты считаешь, что все под контролем и у тебя есть выбор? Ха-ха! – рассмеялся собеседник. – Брескотт, не будь законченным идиотом! Не все ли тебе равно, что ты сделаешь для того, чтобы получить полмиллиона баксов?! В твоей ситуации я бы не стал отказываться от столь лестного предложения.

В телефонном разговоре воцарилось молчание. Идя по улице неизвестно куда за руку с сыном, Джон напряженно думал. С одной стороны, он опасался быть втянутым в гиблое дело, но, с другой стороны, его собственные дела шли из рук вон плохо. Надежда на то, что Алан вернет хоть цент, таяла с каждой секундой.

- Итак, ты в игре, Брескотт? – прервав паузу, спросил собеседник.

- Я в игре! – стиснув зубы, согласился Джон.

- Отлично! Тогда будь готов к инструкциям. В ближайшие полчаса я тебя наберу.

- Постой! – крикнул в трубку Джон. – Как я могу тебя называть?

- Зови меня Байрон!».

Продолжение следует...

Это сообщение отредактировал Rulik74 - 11.07.2021 - 19:34

Глава 2. Розовый слоник

- Здоров, дед Мороз! – откладывая папку в сторону, с Васей поздоровался его новый сосед по кабинету, капитан Серега Филюк или Филя. - Шо, мавпа, змерзла?!

- Да ну его к чертям! – сбрасывая с себя дубленку, ответил раскрасневшийся от мороза Лютиков. – Сегодня утром думал, дуба дам пока доберусь!

- А как ты хотел, теплолюбивый Лютик? – усмехнулся капитан. – Как-никак, минус семнадцать на дворе!

- И это не радует! – констатировал Лютиков, переобуваясь в «сменку».

- Кофейку? – услужливо спросил Филя, вставая со стула.

- Ага, если можно! – кивнул Вася, потирая замерзшие руки.

- Тогда клацни чайник и сыпани в чашечку, - с «отмороженным» видом сказал Филя и опустился обратно на стул, - а потом зальешь себе и мне.

- А я думал, ты сделаешь, - несколько обиженно пробубнил Вася.

- Не могу, чувак, дело сложное! – и Филя указал на раскрытую папку, что лежала у него на столе.

- А что там? – поинтересовался Вася, включая «боевой» чайник с нерабочим термостатом.

- Дурь, - и Филя не торопясь стал презентовать Васе материалы дела. – На рынке появилось новое, многокомпонентное наркотическое вещество. По мозгам дает – будь здоров! Галюны, движ, заезд мозга… короче, всего с лихвой. Наши химики говорят, мудреное ядло, присаживает быстро и намертво. Вот, - и Филя стал показывать фото, - полинаркоманка со стажем. Под действием этой дури… Блин, как они ее называют? – Филя быстро порылся в материалах. – Ах, да! «Розовый слоник», прикинь! Так вот, под действием этой параши телка сиганула с балкона, набросив предварительно себе струну от пианино на шею. Сам понимаешь, зрелище было еще то.

- Так она мозги до этого проколола! – возразил Вася, наливая кипяток в чашки.

- Мне две! – попросил Филя, намекая на сахар, и продолжил рассказ. – Не совсем, Лютик, не совсем. За полгода до смерти тёлка поступила в пед на бюджет. Ясень пень, в пед нынче берут кого угодно! Но факт остается фактом. Пока она не присела на этого… розового слоника, она вполне себе здраво кумекала. Знаешь, что она написала в предсмертной записке?

- Что? – Вася поставил чашечку с кофе Филе на стол.

- Спасибо! Короче, эта кикимора написала типа того, что если ей оторвет башку - она отправиться в рай, а если нет – останется в живых. Каково тебе, а?

- Прикольно! – усмехнулся Вася и отхлебнул горячего напитка, отдаленно напоминающего благородную вытяжку из кофейных зерен. – И как?

- В раю, - не без сарказма ответил Филя, - а ее соседка – в психушке. Башку у себя на балконе обнаружила. А знаешь, почему?

- ?

- А нефиг с незастекленным балконом жить!

- Злой ты! – сказал Филе Вася и сплюнул в чашку какую-то несъедобную гадость, неизвестно каким путем попавшую в кофе. – Дашь позырить?

- Та на! – Сергей протянул Васе материалы. – Хочешь, в группу тебя включу? Покопаешься. Если источник найдешь – Михалыч и звездануть может.

- Михалыч? – удивился Вася.

- Ага! – кивнул Филя, процеживая зловредный напиток через зубы. – Дело у него на контроле.

- С каких?!

- Потом расскажу.

Месяца три назад Семен Александрович покинул их укромное рабочее гнездышко. «Поймав звезду» и новое назначение, свежеиспеченный подпол перебрался в просторный кабинет с одним большим столом, а Васю передали на попечительство капитану Филюку, перспективному следаку, протеже самого Михалыча и вузовскому приятелю Лютикова.

Несмотря на то, что Филя был старше Лютика на четыре года, парни сошлись еще в юрике, когда Вася был зеленым первокурсником, а Филя гордо расхаживал по коридорам, поучая абитуру правилам хорошего тона. Вася был очень обрадован такому соседу. Еще бы! Теперь они беспрепятственно могли трещать о своих делишках и планировать предстоящий «движ». Как и Вася, Сергей был холост, что давало парням массу свободы в поисках вечерних приключений. И лишь одно удручало Васю: его сонная болезнь. Всякий раз, когда Филя уже вот-вот раскручивал «годных муклочек» на продолжение в укромном месте, Вася уходил в режим гибернации и покидал перспективное веселье в самый неподходящий момент. Потом утром Вася с завистью слушал о ночных похождениях Фили и злился на свою особенность, но поделать с собой ничего не мог.

- Наши делают? – поинтересовался Лютиков, рассматривая материалы дела.

- Не, контрабас, - ответил Филя, - наши Менделеевы пока не вкурили в рецептуру. Кто-то тащит эту парашу через кордон и разбрасывает по дилерам.

- Барыг трусили?

- Без понту! – с огорчением ответил Филя и развернул конфету. – Крупные барыги шкерятся, падают на мороз и не крутятся. А мелкие нихрена не знают. Они товар получают через закладки. Кто закладывает, как и когда – не понятно. Места разные, способы разные, источники разные… Короче, мутняк.

- А Маню не трусил? – спросил у Сереги Вася, вспомнив о ценной внештатной сотруднице, с которой имел честь познакомиться с подачи покойной Раисы Никифоровны.

- А это кто? – как-то безразлично спросил Филя. – Барыга или…

- Я у Саныча поинтересуюсь, - и Вася отправился в кабинет своего бывшего соседа по столу.

Помявшись с десяток секунд у двери для приличия, Вася постучал в деревянную дверь с надписью: «Старший следователь, подполковник Шкит С.А.». Дверь ответила молчанием. Замок на двери был заперт. Видимо, подполковник куда-то отлучился по весьма важным делам. Грустно вздохнув, Вася вернулся в кабинет и к своему разочарованию обнаружил, что Филя тоже куда-то смылся вместе с материалами. Поскольку ничего другого, кроме «дураковаляния в ожидании» Васе не оставалось, он раскрыл купленный вчера детектив и стал читать.

«– Брескотт! – новый телефонный звонок выдернул Джона из тягостных раздумий. – Прежде всего, ты должен избавиться от телефона!

- Как? – спросил у Байрона Джон, остановившись на углу Либерти стрит.

- Старьевщик Бен. Лавка этого проныры находится в двух кварталах от тебя. Ты подойдешь к нему и скажешь, что тебе нужен надежный и недорогой аппарат с гарнитурой и новым номером…

- Но моя телефонная книга?! – возразил Джон.

- Она тебе больше не понадобится! – отрезал Байрон. – Ты отдашь ему свой телефон, а он взамен даст тебе то, о чем я сказал.

- Зачем мне гарнитура? – спросил Джон.

- В любой ситуации ты должен быть на связи! – пояснил Байрон. – И помни, Брескотт! Никто не должен знать твоего нового номера!

- А Алан?

- Никто! – категорично заявил Байрон и продолжил давать инструкции. – Бен даст тебе немного деньжат. Ты купишь билет на автобус до Чикаго. По прибытию в Чикаго я тебя наберу и расскажу о дальнейших планах.

- Мне понадобиться два билета, - заявил Джон, - со мной сын.

- Послушай, Брескотт! – грубо начал Байрон. – Я не нанимался кормить и возить твоего отпрыска, которого ты таскаешь за собой на верёвочке! Меня не интересует твой сын!

- Но он интересует меня! – голос Джона стал нервным.

- Тогда обустрой все так, чтобы ты был свободен от ребенка!

- Как?!

- Верни его обратно Лиз! – злобно усмехнувшись, посоветовал Джону Байрон.

- Это исключено! – категорично заявил Джон. - Или я с сыном, или…

- Тогда иди к черту!

Короткие гудки оборвали нить надежды на хоть какой-нибудь сносный выход из катастрофической ситуации. Джон с грустью посмотрел на телефон, потом взглянул на сына и неспешно отправился в лавку старьевщика Бена.

Было бы неплохо покормить сына, но денег в кармане у Джона вряд ли бы хватило на сносный завтрак. «Продам телефон и как-то доберусь до Чикаго, - подумал Джон, - заодно прикуплю хоть какой-то еды». К чести Патрика стоило отметить, что мальчуган, у которого с самого утра маковой росинки во рту не было, не жаловался и не просил еды. Безо всякого завтрака он был рад тому, что находиться рядом с отцом. Патрик был готов хоть весь день провести без еды и крова, лишь бы отец оставался рядом! Но Джон прекрасно понимал: ребенка нужно накормить. Что он за отец, если не может обеспечить своему сыну сколь-нибудь сносное пропитание?!

Мысленно попрощавшись с некогда дорогим телефоном, Джон взял за руку сына и, повесив голову, направился вперед чтобы пересечь Санрайз Авеню. Когда-то давно на этой широкой улице, ведущей из города в сторону Чикаго, Джон познакомился со своей прекрасной Марго.

Потягивая сладкий дурман из скрученного «косячка», Джон неспешно ехал на своей «Импале» по Санрайз авеню и мечтал о больших деньгах. Благодатное солнце клонилось к закату, озаряя все вокруг загадочным красноватым оттенком. Дорога была практически пуста. Джон мог бы не глядя вести авто, положив ноги на торпедо. Еще пару затяжек – и он наверняка бы так поступил, но тут внезапно что-то блеснуло на дороге. Джон едва успел затормозить, не наехав на тело в неброском одеянии.

Будь на дороге какой-то мужик, Джон непременно бы избил этого мерзавца. Подумать только! О чем думают эти пешеходы?! Он бы мог угодить под колеса и отправить Джона за решетку! Пребывая вне себя от ярости, Джон подскочил к телу и… Прямо на проезжей части в каких-то паре метрах от старенькой «Импалы» лежала наипрекраснейшая в мире девушка и чудным голоском напевала «Like a Virgin». Это была Марго. Она обкурилась и обнюхалась до невменяемости и, пребывая в наркотическом угаре, решила просто отдохнуть на дороге, которую ей так и не удалось пересечь.

Джон усадил в машину прекрасную Марго и повез ее в дом к родной сестре, пропойце Лиз.

- Как тебя звать? – спросил он у девушки.

- Марго! – заплетающимся языком ответила «обдолбанная» незнакомка и пророчески добавила: - И я - королева всей твоей жизни! А ты – мой король!».

- Скучаешь? – в кабинет вскочил взъерошенный Филя.

- Тебя жду, - ответил Вася, откладывая в сторону чтиво, - заходил к Шкиту, а его на месте не оказалось…

- Лети бегом, пока он на месте! – заскакивая в кресло, сказал Васе капитан.

Вася выскочил из кабинета и помчался к подполковнику Шкиту.

- Здравия желаю! – предварительно постучавшись, Вася осторожно зашел в кабинет.

- О-ооо! – подполковник Шкит был явно рад такому гостю. – Вася! Какими судьбами?! Кофейку желаешь? – и Семен Александрович указал на недурственную кофемашину, доставшуюся ему в качестве подарка к новоселью от «благодарных коммерсантов». – Арабика стопроцентная! Пуэрто-Рико! – соблазнял Васю подполковник.

- Я… - Вася облизнулся, - да я как-бы…

- Давай, давай! Угощаю!

Вскоре под чашечку действительно ароматного и вкусного кофе разговор двух бывших соседей продолжился.

- Так что привело тебя ко мне, Вася? – подкурив «Собрание», спросил у Лютикова подполковник и протянул ему коробку с конфетами.

- Я не отрываю? – прежде, чем перейти к делу, поинтересовался Вася, зная достаточно плотный график подполковника.

- Будешь отрывать – скажу! С чем пришел? – коротко и ясно ответил Семен Александрович.

- Семен Александрович, - украдкой «схомячив» конфету, начал Вася, - помните Маню… Марию, не помню фамилии…

- А-ааа, Маня! – ностальгически протянул подполковник. – Помню, помню! Таких м-ммм… чудесниц до смерти не забудешь!

- Семен Александрович, а у вас есть ее телефон или адрес? Я, к несчастью, потерял… - Вася скромно умолчал о том, что тогда, при их первой и единственной встрече он брезгливо отверг координаты этой человекообразной сущности.

- А тебе для чего, Вася? – ухмыльнувшись, спросил Семен Александрович.

- Да… понимаете…

- С Филюком розового слоника крутишь?

Можно было только позавидовать информированности подполковника Шкита. Вася смутился и тихонько ответил «да».

- Гляди, Вася, осторожнее! – предостерег его бывший сосед по кабинету и наставник. – Дело-то не особо громкое. Да и масштаб – так себе. Но за ним кое-какие важные птицы стоят. Смотри, как бы глаза не выклевали, а то ведь ты знаешь, Вася, у нас в управе коршунов дохера…

- Да я так, с боку припеку, - поспешил оправдаться Лютиков, - я даже не в группе. Я вот думаю…

- Вряд ли, Вася, - снова предугадал подполковник. – Мы до сих пор не знаем, что убило Раю. Вряд ли эта хрень. На тот момент о розовом слонике никто не знал, да и Рая не из тех, кто на наркоту падок. Вряд ли.

- И, тем не менее, Семен Александрович, - настаивал на просьбе Вася, - не могли бы вы дать мне контакты этой самой Мани. Если, конечно, возможно и вы…

- Мог бы, Вася, мог бы, - потерев подбородок, ответил подполковник, - только проку от этого не будет никакого. Покойнички, знаешь ли, говорят неохотно…

- Покойнички?! – с беспокойством спросил Лютиков.

- Ну да! Опоздал ты, Вася, месяцев эдак на пять. Крякнула Маня! Так сказать, отошла в мир иной так же экстравагантно, как и жила на этом свете. История, достойная любого детектива! Ты же помнишь эту отбитую?

- А-то! – воскликнул Вася. – Как говорила Раиса Никифоровна, у Мани по вене вся таблица Менделеева гуляет!

- Уж да, - подтвердил подполковник, - Маню сложно было назвать разборчивой! Так вот, занесла как-то нелегкая Маню в один наркопритон. Подходящая обстановочка, знакомый контингент, в общем, все как обычно. Она и еще пятеро торчков, раздобыв все, что надо для раскумара, решили сварить знатную ширку. И себе, так сказать, и на продажу. Сказано – сделано. Вот только с рецептурой они что-то намутили. Что там такого было – сам черт не разберет, мы не проверяли, но всех от этого варева намертво выключило. Все ближе к вечеру очухались, а вот Маня - нет. Последнее угощение, так сказать.

А теперь представь, Вася. Пятеро торчков приходят в себя и видят рядом с собой мертвую телку с кровавой пеной изо рта. Представляешь, как они испугались? Что делать, куда бежать, за что хвататься?! Короче, эти идиоты ничего умнее не придумали, как завернуть окочурившуюся Маню в какие-то тряпки и вынести в мусорный контейнер! А?! Каково?! Жаль, молодежь на лавочке им помешала, а то бы бросили Маню в мусорник и разбежались по своим норам.

Но парни не сдавались. Нет, чтобы в ментовку позвонить и растолковать, что да как! Наркоманы, одним словом, людишки с проколотыми мозгами, сам знаешь. Короче, парни решили закончить дело и понесли Маню в тряпках… - Семен Александрович интригующе улыбнулся. - Знаешь, куда?!

- Ну… парк, там, - стал предполагать Лютиков, - или другой двор.

- Хрен там! – едва не выкрикнул подполковник. – Эти на всю голову контуженые понесли Маню к столичному шоссе. Вот, ты представь себе, Вася, что должно твориться в голове, что зародилась мысль выбросить завернутое в тряпки тело прямо посреди круглосуточно оживленного проспекта?! Конченные!

- Они бы еще на колбасу в мясокомбинат ее сдали! – усмехнулся Вася.

- А ты подскажи, подскажи им! – покачал головой подполковник. – Эти дебилы в следующий раз так и сделают. Так вот, эти гении криминального мира надеялись на то, что кто-то переедет Маню, сняв тем самым с них все подозрения в убийстве. На шоссе их и взяли. Слава Богу, таксисты вовремя заметили и стуканули. А то ведь, не дай Бог, кто-то бы действительно не заметил и наехал на спящую красавицу.

- Да-ааа, дела! – Вася просто не мог поверить в такую историю.

- Так что, Вася, опоздал ты с Маней. Нет больше нашего золотого информатора.

- Жаль. А…

- Оставь ты это дело! – перебил Лютикова Семен Александрович. – Вот, нюхом чую, какая-то подлива там прокисшая, боком вылезет. Оставь. Это – не то, что убило Раю.

- А если?

- Смотри сам. Мое дело сказать.

Поблагодарив подполковника за кофе, конфетки и занимательную историю, Вася помчался к себе в кабинет. И снова обнаружил отсутствие Филюка вместе с материалами дела. «Да что за невезуха такая?!» - посетовал Лютиков и уселся читать купленный детектив.

«Старьевщик Бен оказался давним знакомым Джона. На просьбу утреннего посетителя Бен немедля же зарылся в коробках и стал искать подходящий вариант. Спустя десять минут Беном был найден допотопный кнопочный телефон и проводная гарнитура к нему.

- Вот, мистер Брескотт! – Бен протянул Джону раритет. – То, что надо!

- Это?! – с удивлением воскликнул Джон и брезгливо отодвинул от себя кнопочное чудовище.

- Поверьте, мистер Брескотт! – настаивал на предложенном варианте старьевщик. – Лучшего варианта вам не найти. Говорю вам, как знаток этого дела, этот аппарат вас не подведет ни при каких условиях! Случись ядерная война, выживут только тараканы и этот телефон!

- На кой черт, Бен, мне телефон, который переживет ядерную войну, если ее не переживу я?! – справедливо заметил Джон.

- И все же я бы рассмотрел на вашем месте этот вариант! – не сдавался Бен. – Тем более что я предлагаю вам компенсацию за ваш аппарат в размере трехсот долларов. Поверьте мне, мистер Брескотт, никто вам таких выгодных условий не предложит!

- Ладно! – соблазнившись на триста баксов, согласился Джон.

Через пять минут Джон Брескотт вышел из лавки за руку с сыном, имея в кармане допотопный телефон, работоспособность которого он так и не проверил, триста долларов с мелочью и тревогу в сердце. Нужно было покормить сына и купить билет до Чикаго. В Чикаго у Джона были хоть какие-то шансы найти работу.

Не успел он сделать и трех шагов по направлению к автовокзалу, как новый телефон противно запищал в кармане.

- Да! – ответил в трубку Джон.

- Ты опаздываешь! – раздался голос Байрона. – Не мешкай, у тебя ровно двадцать минут до отправки автобуса!

- Какого черта, Байрон, ты же… - начал ругаться Джон.

- Ты снова в игре, чертов Брескотт! – перебил его собеседник. – И помни, ублюдок, с этого момента твой сын целиком и полностью становится твоей проблемой! Я больше не стану помогать тебе с ребенком. Мне нужен Джон Брескотт! Патрик Брескотт меня не интересует.

- Больше не стану помогать?! – с удивлением спросил Джон, повторив слова Байрона.

- Все верно, Брескотт! – подтвердил Байрон. – Черта с два ты бы получил триста баксов, если бы не мой звонок Бену!

- Тогда…

- Тогда немедленно отправляйся на автовокзал и возьми два билета на автобус до Чикаго! – не вступая в дискуссию, продолжил Байрон. – И поторопись, чертов увалень! Просчетов я больше не потерплю! Помни, Брескотт, за что ты борешься и береги эту возможность!

Короткие гудки ознаменовали конец еще одного неприятного разговора.

Джон примерил гарнитуру и отметил для себя хоть один позитивный момент: телефон работал отменно. Байрона было слышно так, будто бы он стоял в полуметре. Едва Джон вставил наушник в ухо, раздался звонок.

- Эй, Брескотт! - на связи снова был Байрон. – А ты знаешь, кому раньше принадлежал этот аппарат?

- Нет.

- Александру Питерсону!».

Продолжение следует...

Это сообщение отредактировал Rulik74 - 11.07.2021 - 19:34

Глава 3. Кто в деле?

Дождавшись Филюка, Вася едва ли не насильно изъял материалы у капитана под свое честное слово. Нужно было детально ознакомиться с тем, что покоилось в раздувшейся папке. А как можно ознакомиться с чем-то, если это что-то постоянно исчезает вместе с непоседливым Филей? Убедив капитана «крестом на пузе», Вася забрал документы домой и по приходу в родные стены тут же уселся за изучение.

Просидев до несвойственных ему половины двенадцатого, Лютиков страницу за страницей изучил все факты по делу «розового слоника». Изучил, сопоставил и сделал кое-какие организационные выводы.

Версия о том, что за всем этим стоит криминальный авторитет Грива была отметена Васей как сомнительная. За то время, пока еще майор Шкит «крутил» ОПГ Гривы, Вася на правах соседа по кабинету изучил повадки Гарчиняна. Грива не скупился на «капельницу крыше» и щедро насыпал всем, кто так или иначе брался покровительствовать его темным делишкам. Да, в городе Грива контролировал едва ли не половину наркотрафика и кому, как не ему завозить новый материал. Но почему тогда этому делу дали ход? Будь это Грива, дело давно бы «спустили на тормозах», а дело неуклонно разгоралось. И то, что курьеров Гривы «взяли» с товаром еще ни о чем не говорит. Равно как и все остальные, Грива мог заниматься распространением этой дури. Но завозить – вряд ли.

«Это однозначно не Грива, - изучая материалы, отмечал для себя Лютиков, - и не Крест. Это кто-то новый на рынке». Да, повадки неизвестного распространителя не были похожи ни на чьи иные. Никаких встреч и передач, никакой собственной сети. Крупные партии, которые предназначались для оптовиков, передавались через «кошерные закладки», которые крупные наркодельцы не сдавали ни при каких обстоятельствах. Ко всему прочему, кто-то, кто имел реальную власть в правоохранительных структурах, незаметно вмешивался в расследование. «Кто-то крышует это дело из управы, - думал Вася, - и этот кто-то – явно не Михалыч».

Наружка тоже ничего вменяемого не сообщала. Создавалось такое впечатление, что оперативники бухали коньяк и курили траву вместо документирования фактов на месте слежки. Кто-то явно вносил коррективы в отчеты «глаз и ушей». Материалы допросов мелких дилеров тоже мало что давали. Отыскал, забрал, отдал… Никаких имен, никаких зацепок. Вообще ничего! Дилерские сети, уличные барыги, нанятые через интернет и никакого намека на источник, словно эта дрянь из воздуха материализовалась. Концов не ухватишь! А нужно было за что-то цепляться. За что-то, что помогло бы распутать весь этот клубок.

Потерев усталые глаза в половине двенадцатого вечера, Вася отправился опочивать. Лежа на диване с закрытыми глазами, Лютиков поймал себя на мысли о том, что он вцепился в это дело. Как натасканный бультерьер, Лютиков сомкнул свои ищейские челюсти на штанине злоумышленника и изо всех сил старался не дать преступнику шанса на побег. Несмотря на уверения Семена Александровича, Вася все еще верил в то, что этот злополучный «розовый слоник» как-то причастен к запутанному делу о серии самоубийств. Пусть и косвенно, но причастен. А это означало, что у него, в общем-то, еще щенка ищейки, был реальный шанс разыскать того подонка, который свел в могилу матерую суку сыска, Крепкую Раису Никифоровну.

Ночью Лютикову снился полнейший бред. Скалясь и рыча как дворовой пес, Гарчинян-Грива бежал за Васей, размахивая надувным розовым слоном. Где-то далеко стоял Филя и посмеиваясь беседовал с Михал Михалычем. Вася им кричал что было мочи, но они упорно его не слышали. На телефон все время «наяривал» какой-то абонент с именем Байрон, а рядом с Васей бежал грустный и промокший от дождя Джон Брескотт. И все это действо сопровождалось мерным боем многотонных капель воды по самому звонкому барабану в мире.

Утром Вася встал совершенно разбитым. Дав себе слово поменять прокладку сегодня же, Вася оделся, прихватил с собой документы и помчался на работу.

- Слышь, Лютик, - за утренним кофепитием сказал Васе Филя, - а ты сильно занят?

- Ну как тебе сказать, Серега? – стал отъюливать Лютиков. – У меня тут два контроля и дело…

- Вась, ну надо! – застонал капитан. – Меня прокуратура донимает. Ты можешь оттарабанить им это письмо? – и Сергей вручил Васе отписку по делу, контроль которого закончился две недели назад.

- Понимаю, - кивнул Вася, взглянув на сроки.

- Вась, дружище, выручай! – просил капитан. – Меня Михалыч рвет на части, а тут еще эта ерунда. По почте не пошлешь, а в прокуратуре сам знаешь как. Полдня проведешь и не факт, что пробьешься. Если вдруг начнут выкручивать руки – кивай на меня.

- Разумеется! – облачаясь в дубленку, с улыбкой сказал Вася. – Ты же исполнителем значишься.

Прихватив с собой письмо, Вася отправился в прокуратуру. А в прокуратуре… как в прокуратуре: этого нет, тот занят, тому не до тебя. Чувствуешь себя каким-то недочеловеком или «убогим» как прокурорские обычно называют просителей. Присев в коридоре в ожидании нужного лица, Вася раскрыл книгу с недочитанным детективом. «Найти Байрона» становился все интереснее и интереснее.

«Джон едва успел купить сыну хот-дог перед отправкой автобуса. Покачиваясь в мягком кресле, Джон с улыбкой наблюдал за тем, как Патрик уплетает горячую сосиску в булке и думал. «Питерсон… Питерсон… На кой черт Байрон сказал про бывшего владельца телефона? Прослеживается ли какая-то связь между этим сумасшедшим ирландцем и всей этой сумасбродной затеей?». Впереди Джона ждали два часа езды до Чикаго в убаюкивающем автобусе, поэтому Брескотт решил основательно подумать над всем, что произошло с ним сегодняшним утром.

Но прежде всего Джон решил позвонить подонку Алану, телефон которого он знал наизусть. Джон все еще не терял надежды получить хоть что-то из своих восьмидесяти тысяч.

- Брокерская контора Уипли, слушаю вас! – в телефонной трубке раздался приветливый голос Алана.

- Алан, это Джон! Я звоню тебе с нового номера.

- А, дружище Джон, рад снова слышать тебя! – дежурной радостью поприветствовал Джона Алан.

– Ты знаешь, я как раз собирался тебя набрать. Понимаешь, Джон, тут такое дело… Мне нужно, чтобы ты сегодня прилетел в Нью-Йорк. Финансовые документы, которые оставил мне Рон, оформлены на твое имя и без тебя я не смогу осуществить…

- Какого черта, Алан?! – возмутился Джон. – О чем ты говоришь?!

- Я говорю о больших деньгах, мой мальчик! – покровительственным тоном начал Алан. – Машина уже запущена, средства переведены на биржевой депозитарий, от тебя лишь требуется присутствие и подпись, Джон. Только присутствие и подпись, за которые ты вскоре получишь миллионы.

- Алан, мать твою! – презрев приличие, заорал на весь автобус Джон. – Ты однажды уже говорил Рону о баснословных деньгах! Ты помнишь, мать твою, что случилось…

- Тише, тише, друг мой! – поторопился сбить наступательный порыв Алан. – Я тоже немало потерял на том деле, так что мы, так сказать, соратники по несчастью. Джон, это игра, большая игра с большими деньгами. И я уверяю тебя, в этот раз мы выиграем!

- Тогда ты говорил точно так же!

- Тогда произошли события, предугадать которые никто не мог! – Алан стал «заводиться». – Джон, просто сделай так, как я тебя прошу! Процесс запущен, члены биржевой комиссии пока на месте. Мне нужно, чтобы ты срочно вылетел в Нью-Йорк, пока эти уважаемые господа не разбежались на уик-энд!

- Я подумаю! – бросил в трубку Джон и прервал разговор.

«Чертов Алан! Он опять втравил меня в идиотскую историю!». Понимая, что по части Уипли Байрон не ошибался и его деньги, скорее всего, бесследно растворятся в компоте большого бизнеса, Джон стал думать о том, что ему предстоит. И прежде всего, о том, каким боком в деле нарисовался Питерсон.

Александр Питерсон в узких кругах был известен как кровавый Сандро. Питерсон прибыл в штаты уже закаленным бойцом в уличных стычках на стороне ИРА. О том, почему он иммигрировал в Америку, слагались целые легенды, но правды никто не знал. Едва прибыв на благодатную землю, Питерсон тут же нашел себе патрона в лице Марко Делони. Пронырливый итальяшка быстро сообразил, что такой отморозок как Питерсон пригодится ему для решения весьма пикантных вопросов и не ошибся.

Питерсон быстро снюхался с мексиканскими отморозками и сколотил приличную команду бойцов за интересы жирного итальяшки. Кличка «кровавый Сандро» быстро приклеилась к Питерсону. Руки ирландского отморозка очень скоро покрылись кровью неугодных Делони дельцов. Руками Питерсона итальяшка расчистил почти весь Чикаго, прибрав к рукам все криминальные делишки города. Не будь Делони жадным тупым ублюдком, он бы имел все шансы стать вторым Аль Капоне с помощью кровавого Сандро, но…

Делони платил Питерсону сущие копейки. Питерсон не особо акцентировал внимание на деньгах, его привлекал запах крови и муки жертв. Но помимо Питерсона в деле были мексы, а эти подонки падки на звонкую монету. Как это обычно случается, произошел конфликт интересов, переросший в настоящую войну. Латиносы мочили макаронников, макаронники мочили латиносов… Старая история.

К несчастью для Александра, силы были неравны. Очень скоро наемники Делони зачистили город от бунтарей. Как только последний мекс лег жертвой уличных войн, Делони распустил слухи о том, что Питерсон мертв. Делони старательно подпитывал слухи о смерти кровавого Сандро, сдабривая их душераздирающими подробностями. Но те, кто был хорошо знаком с криминальным миром, сомневались в таком исходе дела. Не из тех Питерсон, кто позволит просто так себя прикончить.

В свое время Джон успел нажить кое-какие разногласия с кровавым Сандро. Участие Питерсона в деле не сулило ничего хорошего для Брескотта, и это напрягало Джона. «Какого черта он упомянул об этом ублюдке?!» - силился понять Джон. Увы, пока это оставалось загадкой.

На мгновение оторвавшись от тревожных мыслей, Джон взглянул на сына. Насытившийся Патрик мирно спал, облокотившись на плечо отца. Автобус убаюкивающе урчал мотором, мягко покачивая пассажиров в удобных креслах. Джон взглянул в окно, вздохнул и закрыл глаза».

Справившись с «Филькиной грамотой» в прокуратуре, Вася немедля отправился к своему старому знакомому, Гомеру Анушавановичу. «Он наверняка может дать подсказку, которая позволит раскатать этих тварей», - думал Вася, надеясь на умудренного жизнью патологоанатома.

Но уставший патологоанатом не оправдал Васиных надежд.

- Не-еет, Вася! - протяжным кавказским басом ответил Васе большой дядя Гомер на вопрос о том, не могло ли это средство стать причиной смерти Раисы Никифоровны. – В Раином деле нет ни намека на психотропные вещества. Даже если предположить, что кто-то тайком ввел ей что-то подобное, я бы увидел остатки в крови. А кровь у Раи была чиста от всякой дряни. Ложный след, парень.

- Черт! – выругался Вася.

- Если тебе это поможет, - интригующе начал Гомер Анушаванович, - в предоставленном мне образце я обнаружил микроскопические следы вещества, используемого в курительных благовониях…

- Это свечи такие? – нетерпеливо спросил Вася. – Типа палочек, которые поджигают и они потом воняют?

- Не-еее совсем, - протянул патологоанатом. – Скорее, смола, которой священники окуривают помещение церкви во время богослужения. Ладан. Причем натуральный, не самоварный и, я бы сказал, весьма высокого качества. Натуральная смола Босвеллии, страна происхождения, скорее всего, Оман или Сомали. И это несколько странно.

- Странно?

- Не многие церкви могут позволить себе курения натурального ладана на обычных службах. Это дорого и неразумно. Ладан, сваренный старым добрым методом из канифоли и воска, ничем не уступает по своим свойствам натуральному. В особенности, если его сдобрить кое-какими отдушками.

- То есть, в деле церковь?

- Или парфюмеры, - набросил еще одно направление седой врач.

- А можно ли будет определить, тот это ладан или нет, если добыть образцы? – Вася начал строить план расследования.

- Теоретически – можно, - не торопясь ответил Гомер Анушаванович. – Каждое вещество имеет свой… как бы это сказать… уникальный код. В особенности, если мы говорим о веществах природного происхождения. Если у меня будут образцы, я, скорее всего, смогу подтвердить идентичность предоставленных для исследования веществ. Или опровергнуть.

- Сколько его надо? – прищурившись, спросил Вася.

- Полагаю, грамма – двух хватит с головой, - ответил Гомер Анушаванович.

- Нужно чистое вещество или…

- Чем чище – тем лучше. Но, в принципе, сойдет все, что добудешь.

- Ага, понял! – Вася потер руки и вскочил со стула. – Я помчался добывать!

- А я – ножик отмывать! – в рифму сказал Гомер Анушаванович и в шутку помахал внушительного размера тесаком, служившим, пожалуй, для разделки мамонтов.

По дороге на работу Вася крутил версию ладана и так, и сяк. Перед глазами почему-то вставали кадры из экранизации романа Патрика Зюскинда, но Вася отчаянно мотая головой, отбрасывал всяческие бесплодные мысли, навеянные фильмом. «Парфюмеры – это хорошо, но почему бы и не церковь?». В конечном итоге, в таком мерзком деле на священников подумают в самую последнюю очередь. Не будучи человеком глубоко верующим, Вася, тем не менее, немного стеснялся подозревать служителей культа в содействии торговле наркотиками. Но версия была уж больно интересной. Да и, как говаривала Раиса Никифоровна, нужно подозревать всех, даже тех, кого не подозревает никто.

- Да ты сдурел, Лютик! – сходу набросился на Васю Филюк. – Я трусить церковников не возьмусь. Больно смелое решение. Да и Михалыч под такое не подпишется, пошлет нас к монахам – и дело с концом. Версия, конечно, интересная но перспективки туманны.

- Ничего, - складывая портфель, ответил Вася, - к утру развиднеется.

- Посмотрим… - в задумчивости сказал капитан.

- Слышь, Серега, а почему Михалыч в это дело вцепился? – под конец рабочего дня Вася все-таки решил прояснить для себя поднятый ранее вопрос. – За доляху рвется или…

- Да какая доляха, Лютик?! – усмехнулся Филя. – Михалыч с этой миски не кормится, ему комерсов хватает. Он вообще старается держаться подальше от наркоты, оружия и прочей чернухи. Мараться не хочет.

- А что тогда?

- Перспективы, - туманно ответил капитан. – В скором времени сменится руководство управы. Батя – не вечный, его уже все заколебало. А Михалыч ни разу не видит себя на месте Бати.

- Эт чего? – удивился Лютиков.

- А у него с министерством какие-то терки, - ответил капитан. – Ко всему прочему, конкуренция неслабая. Да и генеральские погоны в копеечку влетят. А когда Батя уйдет, Михалыч тут долго не продержится. Кое-кому свыше он как кость в горле.

- Полагаешь, на пенсию свалит? – предположил Вася.

- Михалыч?! – Сергей расхохотался. – Ну, блин, и насмешил ты, Васек! Михалыч – и на пенсию! Не-еее, чувак, Сысоев еще в тренде, на пенсию ему рановато. У него безупречный послужной список, наград – на две груди, опыт, репутация как у ангела… Смекаешь?

- Не-а.

- Политика, братец! – Филя поднял указательный палец. – Сысоев - отличный кандидат для депутатского кресла. Бывший сотрудник с безупречной репутацией, заслуженный пенсионер, деятельный гражданин и ярый патриот. Его любая партия с руками оторвет. Я тебе по секрету скажу, - Сергей приблизился к Васе и понизил голос, - он с демократами переговоры ведет. И по агентурной информации, весьма успешно. Так что, товарищ Лютиков, вскоре мы будет иметь честь лицезреть Сысоева Михаила Михайловича в рядах лучших представителей народа, отстаивающих интересы простых людей кнопкодавством и крючкотворством. А там, глядишь, и министерское кресло освободиться.

- Эка!

- А-то!

- И все равно не пойму! – развел руками Вася. – Ну, ладно, свалит он в депутаты. А на кой ему это дело? Неужели…

- Пригодится! – усмехнулся Сергей. – Когда Батя свалит, тут такой кипишь начнется – мама не горюй, дерьмо на каждый вентилятор набросают! Нужно диверсифицировать риски. Михалыча просто так не отпустят. Вот он и набирает побольше компромата на своих коллег, чтобы потом отстреливаться проще было. Информация, как ты сам знаешь, лишней не бывает и сроков давности не имеет. Пригодится в любом случае.

- Информация о контрабандистах наркотиков?

- О крыше! Кто-то из нашей управы крышует это дело. Причем крышует конкретно. Но, сука, морду не кажет! Есть предположение, что в деле сам Аристарх Иванович.

- Да иди ты! – не поверил Лютиков. – Он же…

- А какая разница? – хитро улыбнулся капитан. – Он – человек системы, далеко не последний человек в области, вполне может рулить вопросом. Ему, между прочим, даже легче все держать на контроле. Прокуратура, сам понимаешь.

- А не Христенко ли это чудит? – предположил Лютиков.

– Не! – отверг версию Филюк. – Мозгов у Христенко не хватит, чтобы такую кашу варить. Да и не с его характером тихариться. Будь это Христенко - мы бы уже давно об этом узнали, поверь.

- Ну-ууу, насчет мозгов – не скажи! – возразил Вася. – Как-никак, а полкана получил.

- Это не показатель! – махнул рукой Филюк. – У нас звания и должности таким дятлам раздают – диву даешься! Страна дураков, бляха-муха!

Уже на выходе из управления Вася вспомнил о том, что клятвенно пообещал себе этим вечером поменять прокладку на кране. Вот только как это делается, он не очень понимал.

- Филя! – окрикнул он мчащегося на стоянку капитана. – Слышь, Филя!

- Чё тебе, Лютик? – отозвался Филюк.

- А ты прокладки в кранах менять умеешь?

- Да я и в бабских прокладках не шарю, а ты о кранах! – отшутился капитан и махнул Васе рукой на прощание.

- Хреново! – под нос себе проворчал Лютиков и спешно побрел на остановку.

Дома его ждала невыполнимая миссия по замене высокоточной запчасти в высокотехнологичном узле.

Продолжение следует...

Глава 4. Бес с крестом на груди

«Джона разбудил телефонный звонок.

- Алло, - сонным голосом ответил в трубку Джон, рассматривая знакомый пейзаж Чикаго за окном.

- Брескотт! – в телефоне раздался ровный голос Байрон. – Ты совершил ошибку.

- О чем ты? – спросонья не понял Джон.

- Ты напрасно дал свой телефон Уипли, - пояснил Байрон.

- Это почему?

- Уипли крепко затруднит твою миссию.

- Уипли?! – удивился Джон. – Байрон, я не могу оборвать все связи с че…

- Я же тебе сказал, недоумок, со своими деньгами можешь попрощаться! – на полуслове прервал Джона собеседник. – Все, что ты сделал своим звонком – это создал себе дополнительные проблемы. И вскоре ты в этом убедишься.

- Посмотрим, - хмуро сказал Джон.

- Оставим Уипли! Слушай меня внимательно, Брескотт. Из автобуса ты немедля отправишься к центральному почтамту. Там ты заберешь письмо на свое имя. Это будет приглашение. Ты хорошенько запомнишь дату и время приглашения, а потом сожжешь эту бумагу. Ты понял?

- Да, - ответил Джон, направляясь на выход из автобуса.

«Он был прав насчет гарнитуры», - о прозорливости Байрона подумал Джон, держа одной рукой чемодан, а второй сына за руку.

- Ты запомнишь дату и время приглашения! – повторил Байрон. – А потом ты отправишься во Вторую Пресвитерианскую церковь. Надеюсь, ты помнишь, где она находится?

- Разумеется! – ответил Джон.

- Дата будет означать номер скамьи по счету от входа. Время – количество шагов вдоль скамьи. До полудня – по правую сторону от прохода, после полудня – по левую. Ты все запомнил, недоумок?

- Да, - буркнул Джон и добавил: - Не называй меня недоумком!

- Как скажешь, недоумок! – усмехнулся в трубку Байрон. – Поторопись же, увалень! У нас мало времени!

«Ублюдок!» - про себя выругался Джон по окончании разговора. Держа сына крепко за руку, Джон направился к почтамту за письмом. По дороге трижды позвонил Алан. После последнего разговора на повышенных тонах, Джон отметил для себя, что и в этом вопросе Байрон бы абсолютно прав. Алан не желал ничего слушать. Он орал в трубку, требуя немедленного вылета Джона в Нью-Йорк, винил Джона в нерасторопности и даже угрожал переломать все ноги, если Джон немедля же не вылетит к нему. «Что ты мутишь, Алан?!» - думал Джон, теряясь в попытках разгадать причину столь внезапной экспрессии в поведении Уипли.

Забрав письмо у строгой женщины, Джон немедля вскрыл конверт и ознакомился с содержимым. Какая-то организация с мудреным названием приглашала его посетить семинар по религиозным вопросам восьмого числа к трем часам после полудня. «Восьмой ряд, три шага вдоль скамьи по левую сторону», - повторил про себя Джон и, скомкав письмо, пошел на выход.

В дверях он едва не столкнулся нос к носу с ярким отголоском своего ненавистного прошлого. Увидев полноватого, невысокого мужчину, Джон удивился так, будто бы он встретил Элвиса Пресли. Пожалуй, даже Элвис не вызвал бы столько удивления в Джоне, сколько вызвал этот тип. «Дэвид Потс?! - Джон не поверил своим глазам. – Мать твою! Ты же…». Толстячок промчался мимо Джона, даже не заметив того, и направился ровно к той же строгой женщине, от которой минуту назад Джон получил приглашение. «Ах ты, мать твою, ублюдок, Байрон! Неужели Потс тоже в деле?!».

Снова раздался звонок.

- Немедленно отправляйся в церковь, ленивый ублюдок! – в свойственной себе манере, по телефону командовал Байрон. – Следуй указаниям, полученным в письме. Когда ты сядешь в указанное место, склони свою голову перед ликом Господним и запусти свои грязные лапы под скамью. Там ты обнаружишь два мешочка со стеклянными шариками внутри. По десять шариков размером с грецкий орех в каждом. Ты возьмешь их, спрячешь в карманах и немедля отправишься на выход.

- Байрон! – взволнованно сказал в трубку Джон. – Я видел…

- Это не важно, что ты видел! – отрезал Байрон. – Немедленно приступай к заданию!».

Вася дожевал последний кусок уже задубевшей отбивной, закрыл книгу, предварительно вложив закладку, и прислушался. По кухне раздавался мерный стук метронома. Кран, про который Вася в очередной раз забыл из-за чтива, исправно колотил серебряным молоточком прямо по мозгам. «Твою мать!» - выругался Вася, шлепнул себя ладонью по лбу и взглянул на часы. Следом полетело второе «твою мать». Тикающий круг с двумя палочками показывал без пяти одиннадцать. «Ну как же так?! Ну что же ты за идиот?!» - взвыл Лютиков, кляня себя за чрезмерную увлеченность и забывчивость.

Дав себе самое последнее слово починить кран завтра, Вася поплелся принимать предсонный душ. По возвращению из ванны, Лютиков подложил поролоновую губку под капающую воду. И хоть этот способ был лишь временным решением проблемы, он, тем не менее, хоть как-то облегчал незавидную участь почивающего подростка ищейки, со слухом у которого было все в порядке.

На утренней оперативке капитан Филюк, как руководитель группы доложил полковнику Сысоеву о версиях, высказанных накануне лейтенантом Лютиковым. На удивление, Михаил Михайлович с интересом воспринял «парфюмерный вариант» и тут же предположил участие в деле одного заводика. Небольшое производство, изготавливающее ароматические отдушки, согласно оперативной информации имело непосредственное отношение к Гриве. Проще говоря, Грива был негласным учредителем этого завода. Учитывая этот факт, равенство с массой неизвестных становилось понятным даже школяру.

Похвалив Лютикова за смекалку, полковник Сысоев поручил парням детально проработать вариант завода.

От Сысоева Лютиков вышел в полной растерянности. Во-первых, хозяйская похвала еще никогда не приводила к добру. Во всяком случае, Вася не помнил, чтобы за похвалой следовало относительное спокойствие без «вставляний» и «нагибов». Вася вообще не помнил, когда Михал Михалыч в последний раз хвалил его. И этот факт несколько напрягал своей непредсказуемостью.

А, во-вторых, версия с причастностью священников была «задвинута» в угоду разработке парфюмеров. Вася это понял по тому, как Филюк оживленно рассказывал ему о плане оперативно-розыскных мероприятий по дороге к кабинету. Филя намеревался перевернуть вверх дном этот заводик вместе со всеми в округе километра. Разумеется, на эти меры нужны были ресурсы. А ресурсы, как обычно, были ограничены. И получалось, что на «лютиковую» версию выделить просто некого. Что уж говорить, если самый главный ресурс в лице Лютикова Василия Нестеровича был немедля ангажирован руководителем группы, капитаном Филюком.

Довольно быстро версия парфюмеров обросла первичными данными. Где-то к часу дня на столе у Филюка лежала приличная стопка справок, выдержек и схем.

- Вась, иди, пообедай, а я тут сам покумекаю, - зарывшись в бумаги, капитан сказал Лютикову.

- Слышь, Филя, а может, ты со мной? – предложил Вася, подбрасывая капитану в топку размышлений еще с десяток добытых бумаг.

- Не, чувак, не могу, - не отвлекаясь от рытья фактов, отказался Филя, - я потом, когда мозги закипят.

- Видимо, ты скоро присоединишься ко мне, - предположил Вася, видя, как Филя напряженно сжимает руками голову во избежание взрыва черепушки.

Добравшись в столовую к половине второго, Вася к своему неудовольствию обнаружил, что все вкусное уже разобрали. Было что-то и оно наверняка тоже было вкусным, но только для кого-то, не для Васи. Как оказалось, место, однажды сосватанное Васе Раисой Никифоровной, набирает популярность с каждым днем. Опоздание хоть на полчаса от расчетного обеденного перерыва практически гарантировало отсутствие популярных в народе блюд. Свекольный салат, суп с лапшой и паровая котлета с рисом, вне всяких сомнений, блюда вкусные и полезные, но... «Люди и такое едят люди!» - с трудом убедил себя Вася, расплачиваясь в кассе.

Умостившись за столом и разложив перед собой скудный выбор в порядке «невкусности», Вася приступил к трапезе. Со словами: «Хуже не будет» Вася присолил и поперчил свекольный салат, раскрыл детектив и углубился в чтение.

«Оставив сына в гостиничном номере, Джон отправился во Вторую Пресвитерианскую церковь. Он хотел взять с собой Патрика чтобы показать сыну знаменательное место, но Патрик отказался, пожаловавшись на боль в ногах и плохое самочувствие. Джон не придал особого значения жалобам сына. У него сегодня выдался трудный день и вполне возможно, что Патрик немного устал.

Джон шел хорошо знакомой дорогой и вспоминал радостные события давно минувших лет. Когда-то в солнечный день в этой самой церкви они обвенчались с Маргарет. Марго пришла на церемонию полностью «убитой», она едва могла шевелить языком. Заплетаясь в ногах и опираясь на своего двоюродного брата, Марго грациозно проследовала к алтарю, у которого ее уже ждал молодой священник с раскрытой Библией и Джон, облаченный в парадный костюм.

Несмотря на то, что Марго «лыка не вязала», выкурив перед церемонией, пожалуй, с килограмм улетной марихуаны, выглядела она просто великолепно. Джон смотрел на нее глазами полными любви и восхищался своей невестой, облаченной в весьма пикантное платье, едва прикрывающее две спелых возвышенности любви.

- Смотри! У него встал! – у алтаря шепнул Джону Рон и указал на штаны священника.

- Не неси ерунды! – усмехнулся Джон. – Это такой фасон.

- Говорю тебе, он залип на твою невесту! – не соглашался Рон. – Этот ублюдок вожделеет то, что ему не принадлежит! Чертов священник! Я говорил тебе Джон, все священники – выходцы из ада. Это бесы, нацепившие крест на грудь! Стоит только дать ему по морде и сдернуть с него одеяние, как ты сам убедишься в правоте моих слов! А, Джон, - подначивал жениха Рон, - давай его «отоварим» и от души повеселимся!

- Не вздумай! – прошептал Джон. – Рон, черт возьми, ты на моей свадьбе! Будь хоть немного терпеливее!

- Как скажешь, брат! – недовольно ответил Рон. – Но я посмотрю на твое терпение, когда этот черт в сутане загнет твою Марго и вставит свой поганый…

- Рон!

Эта церемония навсегда отпечаталась в памяти Джона. После венчания они всей гурьбой поехали в дом к пропойце Лиз и кутили там до самого утра.

Как только Джон ступил на порог церкви, раздался телефонный звонок.

- Брескотт! – говорил Байрон. – Ты пройдешь к назначенному тебе месту и возьмёшь два мешочка. Они будут прикреплены скотчем к сидению скамьи. Черный мешочек ты положишь в правый карман, а белый – в левый. После ты выйдешь из церкви и проследуешь на угол Мичиган авеню и Кулертон стрит. Там ты увидишь бродягу, просящего подаяние у прохожих. Ты подойдешь к нему и бросишь ему несколько монет со словами: «Да не оскудеет рука дающего». Ты услышишь ответ: «Бог милостив к тем, кто дает и беспощаден к бесам с крестом на груди». Запомни, Джон, только услышав этот ответ, ты вступишь в дальнейший диалог с бродягой!

- Я понял! – подтвердил Джон.

- Ты протянешь бродяге черный мешочек из своего правого кармана. Взамен он даст тебе электронный ключ и пятьсот баксов. Будь внимателен, Джон! Этот бродяга – большой прохиндей! Не отдавай ему мешочек до тех пор, пока в твоих руках не окажутся ключ и деньги!

- Разумеется! Что потом?

- Я дам тебе указания позже! – отрезал Байрон и повесил трубку».

- Что читаем?

Вася вздрогнул от внезапного вопроса. У стола с подносом наперевес стоял капитан Филюк.

- Так… детектив. А ты уже закипел?

- Типа того, - устало ответил капитан и начал моститься за столом, раскладывая блюда.

К Васиному удивлению, на подносе у Фили красовался «Оливье», солянка, пюре с куриной отбивной, кусок шоколадного торта и какао.

- Хренасе! – удивился Вася. – Слышь, хомяк, а где ты все это взял?!

- Места надо знать! – ухмыльнулся капитан и приступил к трапезе.

- Не, Филя, я серьезно! – не отставал Лютиков.

- В следующий раз я тебя кое с кем познакомлю, - уплетая солянку, ответил Филя. - А пока отвали, Лютик, я жрать хочу! Иди, вон, лучше с таможней разберись. Они в сентябре завозили какую-то дрянь из Египта. Узнай, что конкретно они декларировали и кто таможенный брокер.

- Слушаюсь! – нехотя сказал Вася и неспешно пошел на выход.

По дороге к управе Вася решил прикупить пару сотен долларов с зарплаты. По пути как раз было отделение какого-то банка, название которого Вася даже не пытался запомнить. Неспешно шагая вперед по улице, Вася думал о том, как бы развить свою версию. В отсутствии оперативно-розыскных ресурсов, вопрос расследования дела становится весьма сложной миссией, возложенной на тебя самого. И далеко не факт, что по окончанию тебя ждет успех. Зачастую наоборот: нелепейшая ситуация с подозреваемыми, пистон от начальства, насмешки коллег и прочие «плюшки». А реальный успех в это время прячется где-то рядом и тихонько посмеивается над следаком-неудачником.

Но Вася не отчаивался. Он возлагал все надежды на единственный верный инструмент расследования: свою интуицию. Однако для этого нужно было кое-что сделать, а именно: отключить мозги. Нужно было забыть обо всех знаниях, задвинуть в задний карман опыт и отключить здравый смысл, настойчиво подсказывающий совсем иной алгоритм действий. Нужно было просто поставить цель, небрежно бросив злободневный вопрос в небеса, и забыть о нем, терпеливо ожидая подсказку всезнающего провидения. И это неважно, каким способом придет решение. Пондеромоторное письмо, которое Вася практиковал с завидной регулярностью, знаки из окружающего мира, абсурдная мысль, внезапно пришедшая на ум… Не важно! Нужно было просто отключить Васю.

Иной раз Вася на этот счет даже возмущался. «Вот, на кой черт все эти многолетние муки с учебой?! – справедливо возмущался Василий Нестерович, обращая свой взор в благословенные небеса. – Учишь, учишься в школе, поступаешь в академию… И что?! Оказывается, все, чему тебя учили в старших классах – ерунда! И это не так, и то неправильно. Как так, простите?! Не мы же знания выбирали, нас этому учили?! Но нет, переучивайся. Ладно, переучиваешься. Ломаешь башку в попытке запомнить незапоминаемое, сушишь мозги ночами, вымучиваешь сессии, дипломируешься… Ура, я специалист!

Ага, щаз-ззз! Приходишь на работу и слышишь: «Забудь все, чему тебя учили в вузе, приятель! Все это слабо применимо на практике». Как, простите?! А вот так! Как оказывается, теория и практика расходятся, причем конкретно. И все, что ты назубрил и благополучно сдал – фигня! Окей, ребята, давайте учиться по новой! Так сказать, набираться опыта. Набираешься, набираешься, пополняешь свой послужной список, мнишь себя знатоком своего дела, и-иии, хлобысь, новые грабли! Оказывается, провидению все твои опыты и знания и даром не сдались. «Забудь все, приятель! – говорит оно тебе. – Снова становись первоклашкой! Бери карандашик, бумажечку и рисуй себе каляки-маляки!». И вот где, простите, здравый смысл?!».

Занимаясь мысленным разбором парадоксов жизни, Вася незаметно для себя подошел к банку и едва не был снесен с ног торопливым пареньком в церковном одеянии. Распахнув широко дверь, хмурый молодой человек с жиденькой бородкой куда-то мчался на всех парах, размахивая объёмной кожаной сумкой в руке. Промчавшись мимо Васи, священник быстро подошел к весьма недешёвому Мерседесу, прыгнул на пассажирское сидение и был таков.

- О! Знов цей злидень! – услышал Лютиков за спиной.

Вася обернулся. Позади него на раскладном стульчике сидела бедненько одетая старушка и просила подаяния. Размышляя по инерции о парадоксах бытия, Вася не глядя сыпанул старушке мелочь из кармана.

- Дякую тобі, синку! – поблагодарила старушка. – Хай тебе Бог береже!

- Вы назвали его злыднем? – спросил у старушки Вася, слегка удивившись такому отношению к духовному лицо со стороны пожилого человека.

- Хай мене Бог простить, - перекрестилась старушка, - а цей батюшка на батюшку зовсім не схожий. Начебто і чемно вдягнений, бороду має, хреститься, але ж якійсь він… якійсь такий…

- Необычный? – попытался подсказать Лютиков.

- Ні! Злий він якийсь, наче собака лютий, що з цепу зірвався! – старушка вздрогнула словно от холода. – Ніколи не всміхнеться, слова доброго не скаже. Лютий якійсь він. Завжди, як сюди приїжджає…

- А он часто тут бывает? – ухватился за слово Лютиков.

- Та як не кожен день! – старушка достала из кармана яблоко. – Ось, синку, скуштуй! Це зі свого городу. У цьому році яблука гарні вродилися, всі такі гладесенькі, смачненькі, хоч на святковий стіл став!

- Нет, спасибо! – отказался Вася. – Я уже сыт. Так, говорите, чуть не каждый день приезжает?

- Так, синку! – ответила старушка. – І завжди з цією торбою. Приїде, щось поробить та їде геть.

- А куда, не знаете?

- А чи не до Троїцької церкви, - старушка указала рукой вверх по улице. – Я його там неодноразово бачила.

- Службу служил? – продолжал осторожно разузнавать Вася.

- Ні, боронь Боже! – как на негодного кота, старушка махнула рукой в сторону священника. – Там святий отець Святослав службу править. Ой, синку, який добрий батюшка! І посміхнеться, і підкаже, як щось не те робиш. І такий наче світиться! Ото батюшка, а це… - старушка снова махнула рукой.

- А в Троицкой он часто бывает?

- А хто його знає? – пожала плечами старушка. – Коли була там – бачила іноді. Так я ж не кожен день там сиджу.

- А чего так? – усмехнулся Вася. – Место неудачное?

- Місце там добре, - ответила старушка, протерла о подол яблоко и сунула его в карман, - тільки для мене не завжди місце знайдеться. Охочих багато. А ще диякон інколи жене, каже, не місце тобі тут, стара. Це ж не мені вирішувати, чи буду я під церквою сидіти, то інколи для мене, старої, місця і не знаходиться. – старушка горько вздохнула. – От як була молода – то всім потрібна була, а зараз женуть звідусіль, мов пса шолудивого… Нікому я стара не потрібна!

- Эт вы зря! – Вася успокоил старушку, которая от своей старческой доли собралась вот-вот заплакать. – Мне, вот, пригодились. Столько интересного рассказали!

- Та на здоров’я, синку! - улыбнулась старушка. – То, як потрібно, я і про диякона, сича витрішкуватого розповісти можу. Той ще пройдисвіт, помилуй Боже! А цей, - и старушка снова махнула рукой в сторону, где совсем недавно стоял Мерседес, - цей… злий він. Серцем бачу, не отець святий він! Не священик, ось тобі хрест, синку! Біс проклятущий с хрестом на пузі!

- Бес с крестом на груди, - задумчиво повторил Вася, поблагодарил старушку и отложив покупку «вечнозеленых» отправился к себе в кабинет.

Новая информация, принесенная всезнающим провидением, требовала тщательного обдумывания. Нужен был план действий.

Продолжение следует...

Глава 5. Похождения Нептуна

«Джон вошел в просторный зал одного из величественных соборов Чикаго. Как всегда, церковь была полна туристов. Зеваки ходили всюду, осматривая и фотографируя достопримечательности, громко переговаривались на разных языках, кашляли, чихали и с громким пшиком открывали Колу, разбрызгивая сладкое, липкое содержимое вокруг.

«Варвары! - про себя выругался на туристов Джон. – Черт, это же надо было найти такое людное место для закладки! Какой идиот это придумал?!». Сделав глубокий вдох, Джон отбросил прочь осуждения и пошел вдоль рядов скамеек. Отсчитав ровно восемь рядов от входа, Джон решительно повернул налево и замер. Метрах в трех от входа как раз слева сидела группа азиатов и оживленно чирикала о чем-то, тыкая друг в дружку телефонами. «Этого только не хватало!» - возмутился Джон.

- Гень во зоу! – или что-то типа того крикнула узкоглазым дикарям миловидная девушка-гид, и стая чирикающих азиатов послушно высыпалась в проход, освободив Джону тайник.

Отмеряв три шага, Джон присел на скамью и склонил голову перед ликом Господним. «Марго! – закрыв глаза, прошептал Джон. – Ты слышишь меня, любовь моя?! Мне тебя так не хватает!». Одинокая, высушенная горестной жизнью слеза скользнула из глаза и бесшумно опустилась на пол. Джон запустил руки под скамью. Как и говорил Байрон, два мешочка свободно болтались под сидением. Прокашлявшись для конспирации, Джон резким движением оторвал скотч, крепивший закладку к сидению, и незаметно сунул добытое в карманы.

«Будь я трижды проклят, если это наркота!» - едва слышно сказал Джон и пошел прочь из оскверненного храма Господня.

На углу Мичиган и Кулертон Джон обнаружил какого-то пьяного оборванца, который сидел на асфальте, подложив под себя картонную коробку, и просил милостыню. Измерив Джона надменным взглядом, бродяга шмыгнул носом, потер грязное лицо рукой в перчатке без пальцев и выкрикнул:

- Хорошая погода, мистер!

- Да не оскудеет рука дающего! – безрадостно вымолвил Джон и бросил оборванцу два четвертака.

- Бог милостив к тем, кто дает и беспощаден к бесам с крестом на груди! – скривившись, бродяга бросил отзыв Джону и протянул свою грязную руку. – Товар!

- Деньги и ключ! – выдвинул встречное требование Джон, запустив руку в правый карман.

- Проклятые сквалыги! – проворчал нищий, роясь в лохмотьях своего одеяния. – Ублюдки! Вы требуете от бездомного бедняка деньги!

- Ты тоже не хлеба просишь, - ответил на обвинения Джон, вынув из кармана мешочек черного цвета.

- Мне этого мало! – заявил бродяга, доставая откуда-то из себя золотистую карточку и пять новехоньких стодолларовых купюр. – Покажи товар лицом, подлец!

Джон раскрыл мешочек и предъявил взору бродяги стеклянный шарик с мутным, желеобразным содержимым.

- Как я могу знать, что это то, о чем я просил? – хмурясь, спросил бродяга.

- Можешь не сомневаться, мерзавец! – уничижительно ответил Джон. – Давай деньги и ключ!

- Подавись! – нищий протянул Джону истребованное.

Левой рукой Джон схватил купюры с карточкой и хотел было забрать их у бродяги, но этот мерзавец в обносках крепко сжимал свою руку, не позволяя Джону забрать плату.

- Товар! – прохрипел нищий.

Глядя исподлобья, Джон вручил нищему мешочек и снова попытался забрать то, что теперь по праву принадлежало ему. Но нищий не отпускал пальцев. Вместо того чтобы по-честному завершить сделку, нищий еще крепче сжал пальцы и что было силы заорал:

- Караул! Нищего грабят! Помогите!

- Сука! – выкрикнул Джон и пихнул ногой ублюдка.

Нищий мерзавец повалился навзничь, поневоле отдав Джону ключ и деньги.

- Гори в аду, ублюдок! – кинул на прощание бродяге Джон и бросился наутек.

- Тварь! Подлец! Ублюдок! – орал ему вслед нищий. – Ты ограбил бедняка, мерзавец! Люди! Он ограбил бедняка! Держите его!

Когда истошные крики нижайшего из низших стихли, Джон перешел на шаг. Телефон в кармане снова зазвонил.

- Да! – с одышкой ответил Джон.

- Я смотрю, ты решил устроить пробежку, Брескотт! – с нахальной издевкой начал Байрон. – Видимо, встреча с мистером грязным ублюдком прошла не так, как планировалось? Ты забрал то, о чем я говорил?

- Что в этих шариках? – грозно спросил Джон.

- Это неважно! – как всегда отрезал Байрон. – Ты забрал…

- Это важно! – оборвал Байрон Джон. – Я завязал с наркотой, подонок! Слышишь, Байрон или как тебя там?! Я больше не стану ничьим мулом и не притронусь к этой дьявольской отраве!».

- Надо подвязывать с куревом! – в кабинет ввалился запыхавшийся Филюк.

- Филя, ну, е-мое! – возмутился Лютиков, откладывая в сторону книгу. – Ты же обещал недолго!

Филюк действительно обещал скоро прийти, строго-настрого наказав Васе его дождаться. И Вася послушно дожидался своего приятеля и наставника, коротая время за чтением весьма недурственного детектива. Но одно дело – час-полтора, а другое…

- Серега, блин, пятнадцать минут восьмого! Где ты шарился?!

- Молчи, презренный! – покровительственным тоном ответил капитан. – Если бы ты знал, что я раскопал – ты бы пал ниц и воспел бы в мою честь хвалебные песни!

- Упал на колени и начал молиться! – съехидничал Вася. – Серега, не томи, давай уже и идем домой! Мне еще кран чинить!

- А мне двух чикс охмурять! – с усмешкой похвалился капитан. – Макогонов обещал подогнать.

- Двух? – Вася насторожился как натасканный сеттер. – А тебе две не много? Может…

- А Макогона куда денем? – поинтересовался Филя, намекая на то, что Славик Макогонов тоже претендует на кусочек праздничного пирога.

- Мочить его, гада! – не задумываясь, предложил Вася.

- Окей, Лютик, тогда приходишь с пулеметом.

- Не, Серега, я серьезно! - продолжал набиваться Лютиков. – Может, у них подруги есть?

- Ва-аась! – плюхаясь на стул, с усталой улыбкой протянул капитан. – Ну, блин, с твоим графиком – и по бабам! Тебя в движ брать – что на дельтаплане с якорем летать! Ты ж опять к одиннадцати скиснешь!

- Я буду крепок как скала! – не дрогнув ни одним мускулом, заявил Лютиков.

- Ладно, мачо, - согласился Филюк, - посмотрим. Глядишь, что и тебе перепадет. Только, слышь, ходок, будь готов к срочному выезду!

- Лягу спать одетым! – заявил Вася, с трудом подавив приступ зевоты.

В тот вечер Вася действительно лег практически одетым и измочаленным до невозможности. Но совсем не от любовных утех, которые грезились ему каждую ночь. Всему виной стал кран.

- Привет, Нептун! – с недоброй улыбкой кинул ему Филюк утром.

- Иди в зад, Филя! – «приветственно» ответил Лютиков.

- Как соседи, водяной ты хренов?! – продолжал подтрунивать капитан.

- Иди в зад! – повторил Вася и, не снимая дубленки, устало опустился на стул. – Мне капец!

Накануне вечером Вася пришел домой в приподнятом настроении. Перспектива «закадрить» какую-нибудь красавицу с Филиной подачи добавляла Лютикову сил и толкала на подвиги. С порога Вася решил расправиться с проклятым краном. Вооружившись газовым ключом, позаимствованным у соседа дяди Миши, Вася бесстрашно бросился к неисправному сантехническому узлу.

Как поучали видеоруководства с интернета, сперва нужно было открутить головку крана от трубы. Позабыв о том, что перед этим неплохо было бы перекрыть воду на стояке, Вася вцепился ключом в кран и рванул. Под напором бездумной юности кран хрюкнул и оторвался к чертовой матери от прогнившей трубы. Из образовавшегося разлома мощной струей хлынула вода, быстро заполняя стол. Со стола вода ниспадала на пол величественной Ниагарой, превращая Васину кухню в настоящий бассейн.

Писклявым голосом испустив нецензурную тираду, Вася с выпученными глазами заметался по кухне в поисках хоть чего-нибудь, чем можно было бы заткнуть разверзшуюся Геену водную. Впихнув в обломок трубы старую тряпку и тем самым немного отсрочив апокалипсис, Вася помчался к соседу. В ответ на Васин призыв о помощи безотказный дядя Миша выругался не меньше Васиного и, впрыгнув в ботинки, бросился на помощь.

Быстро отыскав входной вентиль в Васиной квартире, дядя Миша вздохнул и еще немного выругался. По внешнему виду, кран в кухне и входной вентиль были ровесниками. Первая же попытка перекрыть воду дала дяде Мише недвусмысленное понимание всего масштаба катастрофы. За годы эксплуатации, вентиль «прикипел» намертво. Нужно было перекрывать воду по всему домовому стояку, а для этого нужно было проникнуть в подвал.

Ключи от подвала хранились в сороковой квартире у добродушного, но практически глухого старичка Евгения Станиславовича. Евгений Станиславович имел обыкновение вставать очень рано, а потому ложился спать еще засветло, чтобы сэкономить на электроэнергии. Солнце скрылось за горизонтом часа четыре назад, прихватив с собой все надежды получить вожделенный ключ у глухого, спящего крепким сном хранителя бесценного сокровища. Все, что оставалось делать – это вызывать аварийную службу, что, собственно говоря, Вася и сделал.

Забежав в квартиру для оперативной оценки обстановки, Вася испустил протяжный волчий вой и снова крепко выругался. Как оказалось, напор воды в их дом был слишком хорош для куска старой тряпки, который страховал Васю столько, сколь мог. Выпихнув хиленькое препятствие, проточная вода обрела свободу и хлестала из трубы мощным напором. Бассейн имени Васи Лютикова стремительно захватывал коридор, единственную комнату и переливался через порог входной двери, радуя соседей весенним журчанием.

И надо же было такому случиться, чтобы в этот самый момент позвонил Сергей Филюк и игривым голосом сообщил Васе о том, что его ждет Нора, брюнетка с третьим размером.

- Филя, помогай! – заорал в трубку «разобранный» Вася и опрометчиво добавил. – Я соседей замочил!

Разумеется, пребывая в состоянии глубочайшего стресса, Вася совершенно не подумал о том, какую реакцию его слова вызовут у капитана полиции, следователя областного управления МВД, Сергея Филюка. Не размышляя ни секунды, Филя бросил трех уже «потекших» девочек на попечительство Славика Макогонова и стрелой помчался к Васе, по дороге справляясь у дежурного о происшествиях в городе, зафиксированных в последний час.

Примчавшийся Филюк сразу же перекрыл Лютикова всеми словами, ранее сказанными Васе благодарными соседями. Но увидев масштаб катастрофы, Сергей понял: с таким счастьем и не такой перепуг случится. Вся Васина квартира была аккуратно покрыта десятисантиметровым слоем воды. Нетронутым оказался только санузел, огражденный от наводнения высоким порогом, через который Вася регулярно спотыкался. Вещи, обладающие положительной плавучестью, бесстрашно бороздили бескрайние просторы «лютикового моря». Плавало и тонуло все, до чего могла добраться вода.

Не ограничиваясь пределами Васиной квартиры, водная стихия изливалась в подъезд полноводными ручьями, радуя соседей своей свежестью. Видимо, настала Васина очередь мыть драить места общественного пользования в доме. Просто Вася об этом слегка позабыл и всевидящее провидение в «мягкой» форме напомнило ему об этом. Узрев весь ужас, проникший в безмятежную «лютиковую жизнь», Серега тут же простил Васю за ложный вызов и даже повысил. Из Лютика Вася спешно был перекрещен в Нептуна.

Приехавшие аварийщики не стали долго разбираться с проблемой. Бравые парни в спецовках перекрыли воду всему дому, вручили Васе контакты «вот такого» сантехника и умчались прочь.

Вымокав последний крупный водоем, в половине второго ночи Вася рухнул на диван «без задних ног» в чем был. После столь бурной ночи ни о каких брюнетках не могло быть и речи. Приложив последние силы, которые все еще остались в теле, Вася сбросил с себя насквозь мокрые кроссовки и забылся крепким сном. Все, чего он хотел сейчас – это спать и чтобы завтра утром будильник на телефоне не сработал.

- Ты бы ласты скинул! – не унимался с подколками Филя, намекая на угги, которые, на удивление, выдержали сражение с водой.

- Филь! А, Филь! – глядя на капитана потухшими глазами, взмолился Лютиков. – Может, я домой? Мне реально капец! А еще соседи…

- Это те, которые под тобой? – с улыбкой поинтересовался капитан.

Вася взглянул на Сергея таким жалостливым взглядом, что и слов никаких не надо. По правде говоря, с соседями Васе повезло. Дело в том, что Лютиков жил на втором этаже, а помещение под ним не так давно выкупили какие-то коммерсанты. Намереваясь отгрохать модный магазин, новые владельцы помещения развалили все, что можно было развалить. И к Васиному счастью, пока еще не успели что-либо отремонтировать. Стекающая струями с потолка вода лишь прибила строительную пыль и придала помещению освежающий аромат мокрой штукатурки.

Предстоящий разговор с владельцами помещения навевал на Васю грустные мысли. Но сколь велика была бы Васина грусть, если бы он жил, к примеру, на пятом этаже. Об этом Вася предпочитал вообще не задумываться, и без этих страшилок «веселья» хватало. Владелец помещения снизу, как оказалось, был старым знакомым Семена Александровича, так что Вася по праву рассчитывал на благополучный исход разговора. Вася планировал отстреляться не слишком пугающей суммой. Приблизительно той, которую он по своей задумчивости намедни не вложил в вечнозеленые купюры. И как все-таки здорово, что всезнающее провидение потащило лейтенанта Лютикова на работу, задурив ему мозги этим церковным делом. Здорово! Только зачем же так жестко?!

Большим капиталом для решения вопроса Вася не располагал. Ведь еще предстоял недешёвый разговор с «вот таким» сантехником, встреча с которым была назначена на три часа дня. Сантехник мог бы прийти и к семи, как раз после Васиной работы, но Вася настоял на встрече «так скоро, как только можно». Памятуя о «щедрых пожеланиях» соседей, оставшихся без воды, Вася решил не откладывать дело в долгий ящик и решить вопрос в самые ближайшие сроки. Теперь предстояло выклянчить отгул на полдня у Фили. А потом… Ах, «лютиковый бюджет» уже не впервые грозился лопнуть по швам!

- Филь! А, Филь!

- Вы еще здесь?! – в кабинет ворвался подполковник Шкит. – Едрить-колотить, парни, руки в ноги – и бегом к Михалычу! Бобик рвет и мечет! И это… – Семен Александрович обратился к Васе, - Нептун! Ласты не забудь снять! И вазелин прихвати!

Утренний «пендель» от полковника Сысоева придал Васе сил. Не сказать, чтобы Вася, озаренный бесчисленными «-ля и «на-», воспарил аки сокол ясный, но движения и мысли Лютикова обрели свойственную человеку координацию и осмысленность. Узрев волну Васиного подъема, капитан Филюк не стал мешкать в ожидании неминуемого спада и заслал Лютикова в апелляционный суд с кипой бумаг. «Все сделаешь – и вали на все четыре до завтра! – дал наказ Филя. – На сегодня отмажу».

Похвалив и поблагодарив своего наставника, Вася спешно помчался в суд. На удивление, в суде вся волокита с бумагами заняла полтора часа, что было совсем не свойственным для подобного рода инстанций. Даже не предполагая о планах всемогущего провидения, Вася стал строить свои планы на оставшийся день. Неспешно шагая в сторону остановки, Вася думал о том, что он сделает в первую очередь по приходу домой: рухнет с порога в чем есть и продрыхнет до трех или сперва разуется. Но в голову настойчиво лезла дурацкая мысль: «А не проверить ли, коль такая оказия приключилась?». Вася гнал от себя эту паразитную мысль, ломающую все его гениальные планы, и твердой поступью шагал к остановке. Перекресток и направо.

Но Васины ноги пошли налево. Васино левостороннее провидение потянуло беднягу Лютикова совсем в другую сторону. Отдавшись в руки всезнающих небожителей, Вася смело шагал к Троицкой церкви. Зачем? Увы, этого Вася пока не знал. Но ведь на то оно и провидение, чтобы проводить тех, кто ничерта не знает.

Упершись в кованый забор церковного двора, Лютиков едва не выругался вслух. «Да как так то?!» - в мыслях взвыл Вася, уже явственно ощущавший близость спада деловой активности. Он бы, пожалуй, немедля же развернулся и потопал прочь от храма Господня, но у всезнающего провидения были другие планы.

- Вася! Лютик! – кто-то в шерстяном пальто поверх черных церковных одеяний окликнул Васю с той стороны забора.

- Брунька! Мирослав!

В духовном лице Вася узнал своего одноклассника, с которым не виделся, пожалуй, со школы. Бывшие соратники по школьной парте крепко пожали друг другу руки и пустились в школьные воспоминания.

В какой-то момент Вася увидел, как к церкви подъехал тот злополучный Мерседес. Дверь открылась, и из машины выскочил хмурый священник, с которым не так давно Вася столкнулся в дверях банка. Навстречу «бесу с хрестом на пузі» из церкви вышел высокий, полноватый священник и широко улыбаясь, долго тряс руку.

- А это кто? – у отца Мирослава спросил Вася, указывая на священников.

- Это? – отец Мирослав улыбнулся. – Это – наш настоятель, отец Святослав! Мудрейший человек и воистину…

- Да не этот! – понимая, что речь идет не о том человека, Вася перебил своего одноклассника. – Другой, который с чемоданом.

- А-ааа, этот! – догадался отец Мирослав. – Это – отец Георгий.

- Тоже ваш?

- Нет. Из фонда духовного возрождения «Благодатное небо». Знаешь, здание большое такое на… Как же эту улицу? – отец Мирослав силился вспомнить местонахождение фонда.

- Большое, серое, на красной линии, которое с вывеской наверху? – дал «наводку» Вася.

- Да, да, оно! – закивал отец Мирослав. – Он регулярно к нам приезжает. И не только к нам. Фонд за свои средства оказывает посильную помощь всем заведениям, занимающимся вопросами духовного воспитания. Хвала Господу, нашей церкви они тоже очень и очень помогают.

- И что дают? – как бы невзначай поинтересовался Лютиков, почуяв свежий след.

- Да разное, - пожал плечами отец Мирослав. – Свечи, иконы, иногда стройматериалы… Ладан, вот привезли.

- Ладан?

- Да, да! – подхватил отец Мирослав. – И ты знаешь, Вася, отменный ладан. Не впервые привозят. Я не знаю, откуда они его берут, но могу сказать, что до них такой чудесной смолы у нас не было. Впервые воскурив их ладан, мы ощутили превеликую Божью благодать, снизошедшую на нас с этим величественным ароматом! Дивный запах, наполнивший храм Божий, явил нам все величие Господне, его милость и любовь к нам грешным!

И еще где-то в течение пяти минут отец Мирослав взахлеб рассказывал об этой чудной смоле, воздавая дань всемогущему Богу и добрым людям, которые обязательно встречаются на жизненном пути, если ты крепок в своей вере.

- А часто ладан привозят? – встрял в хвалебные оды с вопросом Вася.

- Да как бы не каждый месяц, - ответил отец Мирослав и вновь пустился в разговоры о вере.

Выслушав еще получасовую лекцию, Вася попрощался с бывшим одноклассником, клятвенно пообещав тому прийти на воскресную службу, и отправился к остановке. Борясь с накатывающей усталостью, Вася медленно плелся по улице и в очередной раз благодарил провидение. Убегая прочь от Троицкой церкви, нить следствия вела прямиков к фонду духовного возрождения «Благодатное небо». И этот факт не мог не радовать взрослеющую на глазах ищейку.

Но это, пожалуй, была единственная радость, прорвавшаяся в хмурую, непролазную «бытовуху». Взглянув на часы, Вася снова едва не выругался вслух. «Половина третьего?! Как?!». За всеми богоугодными разговорами, Вася не заметил, как торопливое, ненасытное время начисто съело его законное право на отдых. Прибавив ход, Лютиков помчался на остановку. Если маршрутка прибудет вовремя – время в пути займет не более двадцати минут. А если нет… «Ах, оставим эти мысли! – Лютиков высокопарно отверг ментальный негатив, навеянный скверными событиями «мокрой ночи». – Будем надеяться на лучшее!».

Продолжение следует...

Глава 6. Подсказки провидения

- Даже слышать об этом не хочу! – следующим утром упирался капитан, с трудом дослушав до конца Лютикова. – Высосано из пальца! Ты видел какого-то унылого хрена, который возит ладан в церковь. Охрененно, Вася! Дальше что?!

- Да я же говорю тебе! – повизгивая от переполняющих эмоций, продвигал свою версию Вася. – Надо как следует проверить этот фонд…

- Лютик! Ты – идиот! На основании чего мы будем трусить фонд?! Ты хоть понимаешь, что это за богадельня и что нам за это будет?! Этот фонд – не просто фонд, Лютик! Это политический инструмент, которым с успехом пользуются сильные мира сего. Фонд - это электорат, положительный имидж, реноме мецената и поддержка церкви! Лютик, у нас нет ничего, кроме твоих измышлений, навеянных воспаленным мозгом мочителя соседей! Если мы об этом вякнем - Михалыч нам клизму вставит до самых гланд! И хорошо, если Михалыч. А то ведь за фондом и посерьезнее ребята будут.

- Филя, давай по существу! – Вася попытался перевести разговор в мирное русло.

- Хренасе, чувак! А я, прости, как?! – с удивлением и негодованием спросил капитан. – Это ты, Лютик, морозишь всякую херню, втравливая меня в жесткую авантюру. А я, между прочим, делом занимаюсь, - и капитан продемонстрировал несколько бумажек, - перспективным делом!

- И это перспективное! – не сдавался Лютиков. – Только нужны факты.

- Так, йондылдын-кулды, давай эти факты!

- И дам! – Вася топнул ногой.

- И давай! Только сперва сгоняй в прокуратуру, а то у меня, - капитан сделал важный вид и с сарказмом продолжил, - ерунды поднакопилось. Времени не хватает на перспективные версии! Так что вся надежда на вас, Василий… Как там тебя по батюшке?

- Нестерович! – обиженно буркнул Вася и, взяв бумаги для прокуратуры, отправился в очередной поход.

По дороге Вася обдумывал свой собственный план расследования. «Каждое вещество имеет свой уникальный код, - вспоминал он слова седовласого кавказца. – Если обнаружиться, что церковный ладан содержит ту же хрень, что и «розовый слоник», можно ли считать это фактом? А если так, достаточно ли этого для того, чтобы начать работу с этими… Вот, черт! – в мыслях усмехнулся Вася. – Ну надо же, как прицепилась!». Фраза «бес с крестом на груди» все время вертелась у Лютикова на языке.

Оставался один вопрос: как добыть. Попросить Мирослава дать немного на пробу? «Чревато! – осторожно отодвинул план Вася. – Бруня не из тех, кому можно доверять. Он обязательно стуканет своему этому… короче, главному. В условиях, когда не известны все участники дела, такой шаг может привести к провалу. Нужно что-то еще…».

По прибытию в прокуратуру, Вася справился о «с-минуты-на-минутном» чиновнике, которого никогда на месте не бывает, уселся в коридоре и раскрыл детектив, коротая время в очередном ожидании.

«По дороге в гостиницу Джон имел «удовольствие» еще трижды пообщаться с разбушевавшимся Уипли. «Черт возьми! – нехотя признавался сам себе Джон. – Этот Байрон – провидец. Как же, мать его, Алан меня достал! Какого черта он так кипит за мои деньги?! Это все неспроста и наверняка вылезет боком!».

Вернувшись в номер, Джон обнаружил своего сына в ужасном состоянии. Патрика тошнило, он едва мог стоять на ногах, был мертвецки бледен и с трудом говорил. «Этого только не хватало!» - всплеснул руками Джон и позвонил в 911. Прибывшие на удивление быстро медики осмотрели Патрика и настоятельно порекомендовали госпитализировать мальчика.

Когда медики укладывали Патрика на носилки, зазвонил телефон.

- Да! – нервно крикнул в трубку Джон.

- Ты в игре, Брескотт? – спросил Джон Байрон.

- Байрон, послушай, - Джон пытался совладать с эмоциями, - моему сыну плохо, прибыли медики, его забирают в больницу. Я обязан быть рядом со своим сыном…

- Ты не один! – перебил его Байрон. - Ты играешь в команде, Брескотт!

- Потс? – нервно спросил Джон.

- К черту Потса! – рявкнул в трубку Байрон. – А пока я представлю тебе членов твоей команды. Ты связан с ними крепкой нитью игры. Ты не можешь просто так свалить, оставив остальных без пары рук! Нельзя загребать угли одними руками…

- Но мой сын… - начал Джон.

- К черту твоего сына! Я тебе говорил, Брескотт: твой сын – это твои проблемы! Меня не интересуют твои проблемы! Делай то, что тебе велено или…

- Или! – уверенно ответил Джон. – Однажды я уже сделал неверный выбор и теперь я ни за что не повторю своей ошибки!

- Выбор! – злобно прохрипел в трубку Байрон. – Ну что ж, Брескотт, я покажу тебе, что есть верный выбор. И уверяю тебя, недоумок, очень скоро ты в очередной раз пожалеешь о своем выборе!».

- Вы из областного управления? – в коридор вышла женщина в деловом костюме и обратилась к Лютикову.

- Да! – Вася вскочил со стула.

- Давайте свои… что там у вас.

Вася передал бумаги женщине, и та спешно скрылась за дверью. Ровно через десять минут Вася бодро шагал от прокуратуры по направлению к управе. В руке он держал портфель, в котором лежало все, что нужно было Филе. «Небывалое дело! – радостно удивлялся Лютиков. – Справился за полчаса!». Радостно шагая по улице, Вася испытывал легкую тревогу в душе. «Такой ошеломительный успех вполне может вылиться в разгромный провал!» - думал Лютиков, имея за спиной горький опыт проделок всемогущего провидения.

Неспешно шагая мимо магазина канцтоваров, Вася увидел невинную семейную сцену. Худенькая мамаша вычитывала мальчишку лет десяти, тщетно пытаясь отодрать с его меховой шапки какую-то склизкую, блестящую субстанцию. «Мне твои слаймы уже в печенках сидят! – ругалась мамаша. – Свитер испоганил, штаны, теперь шапку! Эти сопли у нас везде по квартире!».

«Да! – воскликнул Вася. – Точно!». Лютиков аж вздрогнул от гениальной идеи, которая молнией шарахнула ему по мозгам. Тут же стал созревать план. Пользуясь радушным приглашением отца Мирослава на воскресную службу, Вася намеревался прийти в церковь в самый разгар крестного хода. «Обычно их самый главный идет и размахивает этим… - Вася забыл, как называется эта дымящаяся металлическая банка, которой священники обычно окуривают помещение церкви. – В этой штуке наверняка будет ладан. Единственная проблема – угли, на которых плавится и дымит эта смола. И тут мне понадобятся эти разноцветные сопли».

План был действительно хорош. По приходу домой, Вася тут же набросал его на бумаге. Прежде всего, он купит эти слаймы. Желательно, менее ароматизированные, чтобы избежать дополнительных примесей. В воскресенье он явится в церковь и попытается пробиться в первые ряды прихожан. А затем, когда священник с кадилом поравняется с ним, Вася планировал достоверно изобразить обморок. Случаются же обмороки с прихожанами? Еще как! Попробуй не лишиться чувств в такой толпе! Падать в бесчувствии Вася планировал точно на священника с кадилом. Разумеется, при падении кадило будет выбито из рук святого отца и его содержимое обязательно рассыплется на пол. Вот оно-то и было Васиной целью. Надо было только прихватить несколько рассыпавшихся угольков и незаметно сунуть их в карман, где уже будет находиться кулечек с разноцветными соплями. Угольки в слайме потухнут и не прожгут карман. Бинго! Оставалось только проделать все как планировалось и надеяться на то, что анализ добытого материала удастся. Вася не был уверен в том, что жар углей не уничтожит искомое вещество, но другого способа добыть образцы у него пока не было.

«- Сэр! – в больничный коридор вышел врач и обратился к Джону. – По всей видимости, у вашего сына пищевое отравление.

- Проклятый хот-дог! – возмутился Джон, имея в виду сосиску в булке, которую он купил Патрику на автовокзале.

- Мы сейчас произведем ряд процедур и постараемся максимально вывести пищевые яды из организма вашего сына, - продолжал врач, - но нам нужно будет понаблюдать за состоянием мальчика. По всей видимости, сэр, вы сможете забрать вашего сына не ранее воскресного вечера.

- Он пробудет тут до вечера воскресенья? – тревожно переспросил Джон.

- Да, сэр, - подтвердил врач. – Но вам не стоит переживать! Мальчик уже чувствует себя лучше. После детоксикационных процедур мы дадим малышу успокоительное средство, и он уснет. Я полагаю, вы смело можете отправляться домой. Ваше присутствие здесь не обязательно.

- Вы уверены?

- Да, сэр. Вам не за что переживать!

С тревогой в сердце Джон пошел на выход из больницы. В кармане снова зазвонил телефон.

- Ты в игре, Брескотт? – ровным голосом с легким металлическим отзвуком спросил Джона Байрон.

- Байрон… - начал Джон.

- Это не важно, Брескотт! – как всегда перебил его бесчувственный собеседник. - Ты все еще хочешь получить свои полмиллиона? Ты в игре?

- Да!

- Тогда слушай, - голос Байрона стал сосредоточенным, а слова - быстрыми и отточенными, как лезвие японского ножа. – Ты в связке с девочкой Молли, темнокожей малолеткой, которую ты встретил возле церкви. Ну же, Брескотт, склеротик чертов, вспоминай!

Джон напряг память. Да, да, утром перед входом в церковь он стоял и вспоминал о своей покойной жене. Прервав скорбные воспоминания, к нему подошла темнокожая девочка не более двенадцати лет от роду и весьма вежливо заговорила с ним. Кажется, он представилась как Молли. Она рассказала Джону о том, что привело ее в церковь. Она хотела сумочку в виде овечки. Ей всегда хотелось мягкую, плюшевую сумочку в виде какого-то животного. Но, увы, финансовое состояние ее семьи не позволяло даже столь мизерной траты. Улыбаясь, девочка рассказал, что пришла просить Бога о том, чтобы он даровал ей эту сущую безделицу. Тогда Джон не обратил внимания на этот случайный разговор, он был слишком занят воспоминаниями. Но теперь, когда о девочке напомнил Байрон, в памяти все всплыло.

- Да, помню! – ответил Джон.

- Ты исполнишь мечту девочки и купишь ей сумку в магазине детских игрушек, который виден у тебя из окна номера. После ты отправишься на железнодорожный вокзал и там передашь сумку девочке, предварительно вложив в нее белый мешочек с шариками. Поторопись! Поезд Чикаго-Индианаполис отправляется в девять часов!

- Что в шариках?! – снова задал вопрос Джон.

- Это не важно! – снова отговорился Байрон. – Помни, девочка примет у тебя товар только если он будет в сумочке и никак иначе.

- Это наркота?! – не унимался Джон.

- Какая, черт возьми, тебе разница, Брескотт?! – пренебрежительно сказал Байрон. - На кону полмиллиона…

- Даже если миллион! – перебив собеседника, заявил Джон. – Я завязал с наркотиками, Байрон! Я не желаю больше прикасаться к этому дьявольскому зелью!

- А я и не призываю тебя к чему-либо прикасаться, ублюдок! – высокомерно заявил Байрон. - Если ты в игре, советую тебе поторопиться! Тебя ждет еще одна миссия.

- Что еще?! – с некой тревогой спросил Джон.

- Ты сейчас отправишься в свой гостиничный номер. Там ты найдешь пакет. Ты отправишься с этим пакетом в торгово-развлекательный центр «Чикаго». Ты пройдешь в зону три-д синема и подойдешь к третьей стойке слева. Возле нее будет стоять мусорный контейнер. Ты запустишь свою лапу в пакет и нащупаешь там такой же шарик, как и в мешочке. Ты раздавишь его руками и немедля бросишь пакет в мусорный контейнер. После это советую не мешкать и немедля удаляться из этого поганого места!

- Что там?! – продолжал настаивать на вопросе Джон.

- Не перепутай, чертов придурок! - не обращая внимания на вопросы собеседника, продолжал разговор Байрон. – Третья стойка слева. Над ней не работает камера наблюдения.

- Что-то плохое случится? – обеспокоился Джон.

- Мне не нужно, чтобы тебя заметили, - ответил Байрон и прервал разговор.

Первую часть поручения Джон выполнил быстро и безошибочно. В помещении толпилось бесчисленное количество людей. Кто-то покупал билеты, кто-то ждал сеанса, а кто-то просто болтал, так и не решившись, какой фильм посмотреть. Остаться незамеченным в такой толпе не составляло труда. Бросив пакет в большую урну, Джон немедля пошел на выход. Покидая «Чикаго», Джон услышал громкий хлопок и крики людей у себя за спиной. «Черт! Неужели в пакете была бомба?!» - подумал Джон и прибавил шаг. Пути назад уже не было. И это хорошо, что камера именно над третьей стойкой слева не работала. В противном случае, его бы обвинили в терроризме.

Мысленно строя маршрут до вокзала, Джон преспокойно шел к метро. Времени до отхода поезда еще было много, можно было неспешно пройтись по знакомым глазу улицам и вспомнить ушедшие времена беззаботной молодости.

Джон уже сел в вагон поезда метро, как спохватился. «Черт! Сумка!». Он вспомнил слова Байрона: «… девочка примет у тебя товар только если он будет в сумочке и никак иначе…». Чертова сумка в виде овечки! За всей этой круговертью, Джон позабыл ее купить. Выскочив из метро на ближайшей станции, Джон отправился в магазин детских товаров. В любой. Разве так важно, где купить эту чертову сумочку?! Но ни в одном, ни в другом, и в третьем магазине, повстречавшемся Джону на пути, таких сумочек не было.

«Чертова сумка, чертова овечка, чертов поезд, чертов Байрон!» - чертыхался Джон, предпринимая тщетные попытки отыскать проклятый аксессуар. Время истекало неумолимо, подталкивая Джону единственно правильное решение: вернуться обратно к отелю и купить эту злополучную сумочку в том магазине, который виден из окна номера. Продолжая чертыхаться, Джон помчался в гостиницу.

Как всегда в это время, Чикаго был полон людьми. Машины, люди, разговоры и толкотня – все это безумно раздражало Джона. Проталкиваясь сквозь толпу, Джон торопился как мог. Прибежав к магазину, Джон охнул от отчаяния. Магазин был закрыт. Прильнув к стеклянной двери, Джон заметил какого-то паренька со шваброй, который неспешно бродил между прилавков и елозил тряпкой пол. «Или студент, или иммигрант, - подумал Джон, - значит, нуждается в деньгах». Запустив руку в карман, Джон извлёк оттуда монетку и монеткой звучно постучал в дверь.

Парень обернулся к двери, присмотрелся и показал руками крест, давая понять, что магазин уже закрыт. Но Джон был настойчив. Он стучал и стучал в стеклянную дверь до тех пор, пока уборщик не подошел и не приоткрыл дверь.

- Сэр! – парень со шваброй несколько нервозно обратился к Джону. – Магазин уже закрыт, приходите завтра!

- Парень! – вкрадчивым голосом начал Джон. – Послушай, моя племянница очень хотела бы получить в подарок во-оон ту сумочку, - и Джон указал на плюшевую овечку с ручкой через плечо. – Она скоро уедет очень далеко и очень надолго. Мне очень нужна эта сумочка!

- Но, сэр, магазин закрыт до завтра! – неспешно повторил парень.

- Да, я знаю! – не унимался Джон. - Послушай, парень, как я посмотрю, ты – смышлёный малый, хотя по виду и не богатый человек. Эта сумочка от силы стоит десятку. Я тебе дам полтинник. Ты оставишь хозяину положенную сумму, а остальное положишь себе в карман. Идет?

- Но, сэр, - продолжал «тупить» паренек, - я – не продавец и не знаю…

- На ней цена, черт тебя возьми! – сорвавшись, прикрикнул на парня Джон, но тут же взял себя в руки. – Послушай, парень! Я сам из таких, которые кровью и потом зарабатывали себе на жизнь. Я знаю, каково оно жить в бедности и поэтому хочу помочь тебе. Я помогаю тебе, - и Джон показал на парня рукой, - а ты помогаешь мне. Усек? Я даю тебе полтинник, а ты мне сумочку.

- Но, сэр, а если хозя…

- Если ты не скажешь об этом хозяину, он ничего не узнает! – предвосхитив вопрос, ответил Джон.

Парень еще немного помялся, отбирая драгоценные секунды у Джона, потом закрыл дверь и неспешно удалился за сумочкой. «Поторопись, чертов увалень!» - в мыслях подгонял парня Джон, но, по-видимому, это была предельная скорость, на которую был способен молодой уборщик.

Наконец искомое было у Джона в руках. Не теряя ни секунды, Джон помчался к ближайшей станции метро. На часах было пятнадцать минут девятого, а путь до вокзала занимал не менее получаса.

Примчавшись на вокзал без пяти девять, Джон немедля бросился к десятому пути, от которого через пять минут должен был отойти проклятый поезд. Расталкивая людей в разные стороны, Джон мчался со скоростью супергероя.

Вот и поезд. Люди толпились на перроне, провожая пассажиров в дальний путь. Прощальные слова, запоздалые пассажиры, торопящиеся вскочить в старые, еще не оборудованные автоматическими дверями вагоны. «Где она?!». Пробегая вдоль поезда, Джон всматривался в каждого пассажира, но не мог найти девчушку.

По вокзальному репродуктору объявили о том, что поезд Чикаго-Индианаполис отправляется. «Молли!» - что было силы заорал Джон в надежде на то, что девочка его услышит. «Мистер!» - едва уловимый детский крик сквозь общий гам прорвался к Джону. В третьем вагоне спереди, высовываясь из двери через проводника, кричала и махала рукой темнокожая девочка. «Мистер! Я здесь! Скорее!». Джон помчался к вагону.

Но, черт возьми, поезд уже тронулся. Догнать вагон, который удаляется от тебя, набирая ход – занятие безнадежное. Джон мчался, врезаясь по дороге в людей, кричал и размахивал сумкой, но поезд с девочкой неумолимо убегал вдаль.

Внезапно кто-то толкнул девочку сзади. Лёгонькая девчушка вылетела из вагона и тут же угодила под колеса поезда. Раздались крики, громкие ахи и охи… Кто-то побежал на помощь, а кто-то остался на месте, с ужасом глядя вперед поезда. Джон остановился и попятился назад. «Это все! – в ужасе прошептал он. – Это все!».

Снова зазвонил телефон.

- Ты прав, Брескотт, - издевательски прозвучал голос Байрона, - это все!

- Ты – бездушная тварь, ублюдок, скотина, мерзавец! – вызверился на Байрона Джон. – Ублюдок чертов, дерьмо собачье!

- Остынь, кретин! – осадил его Байрон. – Ты сам виноват в том, что случилось! Ты, чертов увалень, прибыл не вовремя, тем самым погубив бедняжку Молли.

- Зачем нужно было убивать девочку, подонок?!

- Ты нарушил правила игры, Брескотт! – пояснил Байрон. – Ты разорвал связку. Ты сделал выбор, оставшись со своим сыном в больнице и опоздав к поезду. Ты своим выбором обрек ее на смерть, Брескотт, и не оставил выбора мне.

- Черт возьми, зачем же убивать?! – голос Джона дрожал от негодования.

- Потому, что вас двоих мне много! И у тебя товар. Ты выбрал – ты получил. Все, разговор закончен!».

Продолжение следует...

Глава 7. Угли и сопли

Пока на руках не было ни единой улики, Вася решил не делиться своими планами ни с кем. Горький опыт прошлых инициатив подсказывал Лютикову, что умная мысль не всегда бывает востребована. Ее нужно выдержать, как хорошее вино. И приправить отменным сыром в виде хоть каких-то доказательств. После последнего разговора с Филей желание «ломиться грудью на амбразуру» у Лютикова поубавилось. Прикупив разноцветные сопли не шибкой вонючести, Вася стал дожидаться воскресенья. А пока время ожидания преодолевало свою очередную дистанцию, стремясь разорвать ленточку с надписью «воскресенье», Вася почитывал уже немного потертую книженцию. Разумеется, в те моменты, когда он не занят был работой, едой, сном или еще чем-то поважнее чтива.

«На вокзальной площади удрученного недавними событиями Джона вновь потревожил телефонный звонок.

- Алло! – ответил Джон, надеясь услышать знакомый голос Байрона.

Но в трубке раздался нежеланный голос одной особы, о существовании которой Джон почему-то подзабыл.

- Мистер! – телефонная трубка разразилась писклявым голосом миссис Периш. – Я не могла дозвониться вам, мистер Брескотт! Что с вашим телефоном?

- Я его потерял, - соврал Джон.

- Почему вы не известили меня о смене номера? – задала логичный, но глупый вопрос писклявая дама.

- Потому, что, черт возьми, я потерял свой телефон вместе с вашим номером, миссис Периш! – вспылил Джон.

- Почему вы кричите на меня, мистер Брескотт?! Вы знаете о том, что нарушаете правила досрочного освобождения?

- Извините меня, миссис Периш! – выдохнув, Джон взял себя в руки.

- Вы принимали алкоголь или наркотики в последнее время? – продолжала допрос надзирательница.

- Нет! – твердо ответил Джон.

- Вы совершали какие-либо противозаконные действия за прошедшие двадцать четыре часа?

«Да, я, я таскаюсь с наркотой по Чикаго, взорвал бомбу в торговом центре, угробил девчонку и спутался с каким-то ублюдком по имени Байрон!» - про себя подумал Джон, сказав твердое «Нет» в трубку.

- Вы находитесь в Чикаго, Джон?

- Да! – ухмыльнулся Джон, наконец утвердительно ответив хоть на один вопрос.

- Вы обратились к наркологу по месту своего пребывания? – снова нарушила «утвердительный» порядок Джона докучливая миссис Периш.

- Миссис Периш! – нервы Джона снова начали «сдавать». – Я сейчас на вокзальной площади, я только прибыл в Чикаго. Мне необходимо где-то поселиться и накормить своего сына…

- Вы забрали Патрика? – вцепилась когтями в Джона надзирательница. – Мистер Брескотт, ваши условия освобождения не предусматривали такой возможности, как самостоятельная опека над несовершеннолетним ребенком! Вы понимаете, какому риску подвергаете Патрика?

- Черт возьми, миссис Периш! – позабыв о правилах приличия, заорал в трубку Джон. – Я – гражданин свободной страны и законный отец Патрика Брескотта! Какого черта…

- Мистер Брескотт! – уверенным голосом осадила его собеседница. – Позвольте напомнить вам, что вы подписывали условия досрочного освобождения из наркологической лечебницы, куда вы попали не по доброй воле, а по предписанию суда! Вы обязаны соблюдать условия освобождения, иначе я буду вынуждена рекомендовать судье продление вашего пребывания…

- Черт, просите, миссис Периш! – обессиленно выдохнул Джон. – Простите, у меня сегодня был тяжелый день.

- Хорошо, мистер Брескотт, - снисходительно заявила собеседница. – Вы немедля же должны обратиться в наш колл-центр и сообщить о вашем местонахождении. Они укажут вам адрес, по которому вы приедете и встанете на учет. Также вы передадите Патрика под опеку работников социальной службы. Мы не отбираем у вас ребенка, Джон. Мы лишь хотим убедиться, что вы встали на путь исправления и не навредите своему сыну.

- Хорошо, миссис Периш! – не пускаясь в споры.

- Отлично, мистер Брескотт! Прошу вас впредь не нарушать правил освобождения четко следовать рекомендациям нашей службы, иначе я буду вынуждена…

- Хорошо, миссис Периш! – как автоответчик повторил Джон.

- Тогда всего вам хорошего, мистер Брескотт! – к вящему счастью попрощалась писклявая дама и повесила трубку.

«Черта под юбку вам, миссис Периш!» – в мыслях выругался Джон.

Угроза о том, что он снова попадет в этот ад, называемый наркологической лечебницей, сильно «взбодрила» Джона. В голове Брескотта тут же всплыли ужасающие картины форменных издевательств, которые работники лечебного заведения допускали по отношению к больным. Общая клизма по воскресеньям, шутливо называемая санитарами «прочистка мозгов», была просто невинным развлечением на фоне «новаторских методов лечения». В шесть утра всех больных на этаже выстраивали в коридоре. Затем очкастый санитар давал команду всем спустить штаны, оголив зад, и нагнуться, упершись головой в стену. Не важно, мужчина ты или женщина, ты был вынужден повиноваться. А затем каждый получал свою дозу дряни в задницу.

От этой гадости кишки сводило в один напряженный клубок, внутри пекло, будто бы от кислоты, а зад буквально разрывался, стараясь вытолкнуть наружу обжигающее содержимое. Но, черт возьми, в туалет можно было отправиться только по команде санитара! Все крепко сжимали ягодицы и напряженно смотрели на санитара, который в это время преспокойно читал лекции о здоровом образе жизни. «Чтоб ты сдох, ублюдок!» - наверняка думал каждый стоящий у стены. Во всяком случае, каждое воскресное утро так думал Джон.

И вот когда наконец выжигающая дрянь добиралась до мозгов, отзываясь дикой пульсирующей головной болью, этот очкастый ублюдок разрешал посетить туалет. Поход в туалет осуществлялся в очередности проживания в той или иной палате. Счастливчики, живущие ближе к туалету, избавлялись от зловонного дерьма первыми. Остальные вынуждены были стоически терпеть, не допуская протечки хотя бы грамма. Провинившийся бедняга получал приличную порцию палок и отправлялся в спецотделение, где подвергался «новаторским методам лечения». То, что с людьми делали там, даже самым ярым садистам во сне не снилось! Все стояли и терпели, дожидаясь своей очереди.

И всю следующую неделю все старались «не грешить и быть паиньками», желая к воскресенью заполучить место поближе к сортиру. Ведь те, кто проявлял хоть немного свободолюбивого нрава, мигом отправлялись в палаты по центру коридора. А оттуда, черт возьми, дорога к спасению была немыслимо длинна и тяжела! Но нужно было терпеть. Потому что крошить в порошок собственные зубы и ломать себе пальцы, корчась в немыслимых судорогах было куда тяжелее, чем просто потерпеть несколько минут.

«Я выпущу ей кишки, если она снова упечет меня в этот ад!» - дрожащей рукой всовывая в карман телефон, думал о миссис Периш Джон.

От следующего телефонного звонка Джон вздрогнул. Но это была не миссис Периш, а Алан Уипли.

- Как дела, дружище? – издевательски спросил Джона Алан.

- Ты, черт тебя раздери, дал телефон этой суке?! – прорычал в трубку Джон.

- Разумеется, приятель! – с издевкой ответил Алан. – Мой голос не оказывает на тебя сколь-нибудь эффективного воздействия. Должен же я хоть как-то достучаться до твоих мозгов, недоумок!

- Алан, мать твою! – заорал в трубку Джон. – Да я, мать твою, тебя…

- Остынь, Брескотт! – судя по голосу, Алан явно был доволен содеянным. – Иначе миссис Периш снова отправит тебя туда, куда ты возвращаться совсем не хочешь. Ко всему прочему, тебя могут признать невменяемым, и тогда Патрика тебе не видать как своих ушей!

- Мать твою! – обреченно выдохнул Джон. – Алан, сука ты редкостная, ответь мне на один вопрос: на кой черт ты дал телефон этой… м-ммм, мать ее?! Ты ведь знаешь, что теперь за мной будет установлена слежка. Я пальцем не смогу пошевелить без их ведома! Неужели, лживый отморозок, тебя так заботит судьба моих денег?!

- К черту твои деньги, Джон! – наконец-то честно ответил Уипли. – Я переживаю за свои сбережения. Да, да, недоумок! Помимо твоих жалких бабок, в дело вложены приличные деньги честных и весьма влиятельных людей. Зная мою безупречную репутацию, люди поверили мне. А из-за тебя, мать твою, все дело может рухнуть в тартарары! Я не понимаю, Джон! Неужели так сложно взять билет до Нью-Йорка и поставить свою чертову закорючку на документах, засветив свой поганый фейс?! Ты понимаешь, чертов Брескотт, что может произойти по твоей вине?!

- У меня дела в Чикаго, Алан! – с трудом «фильтруя» слова, заявил Джон. – До понедельника я буду занят.

- Чертов Брескотт! – вышел из себя Алан. – Да ты понимаешь, что в понедельник состоятся торги! И нас снимут к чертовой матери, если твоя, мать твою, подпись не будет красоваться на документах! Джон, приятель, послушай! - осаживая гнев, уже успокоившимся голосом продолжал разговор Уипли. – Я готов оплатить тебе перелет до Нью-Йорка и обратно, я готов договориться с комиссией о том, что в понедельник не позже восьми утра мы предоставим им весь пакет документов. У меня есть кое-какие деньги, я дам их тебе. Не Бог весть что, но все же. Джон, послушай, мы – классная команда! Ты нужен мне, а я – тебе!

- Ты мне не нужен, лживый ублюдок! – заявил Джон и прервал разговор.

Слишком много всего за один день. Слишком много для еще одного звонка.

- Да! – уже не ожидая ничего хорошего, ответил на очередной телефонный звонок Джон.

- Ты в игре, Брескотт? – в трубке раздался знакомый голос Байрона.

- Байрон! Ответь мне на один вопрос!

- Валяй!

- Зачем ты убил девочку? – голос Джона дрогнул.

- Убил?! – в трубке раздался хриплый смех. – Черт возьми, Брескотт, да я в глаза не видел эту мартышку! Мне наплевать на то, что случилось с ней. Меня вообще не заботит ни ее судьба, ни судьба твоего сына. Ты сам сделал выбор и сам получил ответ. Если бы ты не мешкал и не трепал языком с врачами, я отправился бы в номер, у тебя наверняка было бы больше времени для того, чтобы привести свои дерьмовые мозги в порядок. Ты бы купил сумочку и успел бы к поезду вовремя. Но ты сделал выбор, чертов увалень! И получил то, что выбрал. Отныне так будет всегда. Думай перед тем, как что-то сделать.

- Что тебе нужно от меня?

- Чтобы ты сделал то, чего не сделала эта мелкая проказница. Ты немедля отправишься…».

- Что ты там все время читаешь, Лютик?! – в кабинет вбежал капитан Филюк.

- «Найти Байрона», - ответил Вася и продемонстрировал потертую книжку.

- И как, интересно? – поинтересовался Сергей.

- Ну… в принципе… - замялся Вася.

- Почитать дашь?

- Только после того, как сам прочту! – заявил Лютиков и от греха подальше спрятал книжку в портфель.

- Ладно, ладно, жлоб! Попросишь ты что-нибудь у меня! – в шутку сказал капитан и потом добавил: - Про субботу не забыл?

- Буду! – неохотно ответил Вася, натягивая угги.

- Будь добр! – попросил капитан. – Реально, Вась, ты нужен.

- Да, буду, буду, сказал же!

Всю субботу Вася занимался разгрузочно-погрузочными работами, перевозя мебель на дачу к Филе. «Отмутив» у отца вполне приличный домик недалеко от города, Филя решил обустроить в этой обители тишины холостяцкое гнездышко. Умаявшись как черт к вечеру субботы, Вася еле волочил ноги. Эти диваны, шкафы, гардеробы, посуда! «Черт, ну на кой Филе столько всего?!» - в мыслях возмущался Лютиков, надрывая пуп в попытках поднять неподъемную тумбу.

Единственной мыслью, которая грела Васину душу, было обещание Фили в следующую субботу устроить «настоящий разгуляй» по поводу новоселья. С водкой, шашлыками, фейерверками и, конечно же, молодыми девочками. Филя был знатным специалистам по юбкам, это Вася знал. И потому тешил себя мыслью о том, что в следующую субботу ему, как незаменимому помощнику, обязательно перепадет толика женского внимания. Главное не уснуть!

Восстановившись после ударной субботы, в воскресенье утром Вася отправился в Троицкую церковь. Предварительно поместив в карман слаймы в целлофановом пакетике, Вася подготовил импровизированный контейнер для перемещения очень горячих образцов. Воспользовавшись блатом в лице однокашника отца Мирослава, Вася аккуратно оттеснил черноплаточных бабулек и пристроился в первый ряд перед проходом. Вскоре бормоча молитвы и размахивая кадилом, по этому проходу проследует отец Святослав, который и станет Васиной целью.

Народ толпился, перешептывался, крестился и ждал службу. Наконец все началось.

В самый ответственный момент, когда отец Святослав, чинно помахивая кадилом, почти поравнялся с Васей, «засланный казачок» сделал «душераздирающее» выражение лица, закатил глаза и повалился прямиком на священника. Как Вася и планировал, отец Святослав, будучи не менее человечным человеком чем Ленин, попытался подхватил падающего прихожанина. Кадило повалилось на пол, разбрасывая вокруг дымящие угольки, а следом за ним плашмя опустился Вася, накрывая собой заветную цель. Немедля же три уголька незаметно перекочевали в Васин карман. Первый пункт плана был выполнен безупречно.

«Приходя в себя» на лавочке в церковном дворе, Вася еще раз убедился в том, что образцы у него в кармане. Засунув руку в карман дубленки, Вася нащупал три твердых предмета в кульке с соплеобразным, пованивающим паленой пластмассой содержимым. «А я – молодец!» - мысленно похвалил себя Вася и театрально развалистой походкой отправился домой.

В понедельник к восьми Вася уже стоял под кабинетом с надписью: «Патологоанатом Гала Гомер Анушаванович».

- Ты в кулек чихнул? – брезгливо рассматривая соплеобразное содержимое кулечка, спросил у Васи большой дядя Гомер.

- Нет! – усмехнулся Вася. – Это слайм. Ну-ууу, игрушка такая для детей, типа пластичной массы.

- Знаем, знаем, - по-кавказски приправив акцентом, протяжно сказал патологоанатом, - тетраборат натрия, клей, отдушка и краска. Ну и что ты от меня хочешь?

- Гомер Анушаванович, - безошибочно выпалил Лютиков, уже заучив не самые простые имя и отчество почтенного кавказца, - вы можете проанализировать вот эти угольки и сказать, совпадают ли вещества, содержащиеся в лад…

- Э-эээ! – зычным «э» перебил Васю дядя Гомер. – Не факт, что получится. Во-первых, я не зная, насколько повредила образцы высокая температура. Во-вторых, непонятно, были ли какие-то примеси к смоле и как они повлияли на исходный материал. Ну и, в-третьих, отмоются ли эти сопли, - Гомер Анушаванович осторожно достал пинцетом один уголек, - с образца. В принципе, шансы на успех имеются, но надо поработать.

- Вы сможете?! – с надеждой в голосе спросил Вася и посмотрел на почтенного патологоанатома, как голодный кот смотрит на хозяйку с тарелкой жареной рыбы.

- Ты все еще надеешься найти… - прищурившись, спросил у Васи Гомер Анушаванович.

- Да! – кивнул Вася.

- Не знаю, - многозначительно протянул дядя Гомер, - не знаю. Возможно, тебе удастся. Дерзай. Но одно я тебе скажу точно: не эта дрянь отправила Раю на тот свет.

- Посмотрим, - покачал головой Вася.

Выходя из СМЭ, Вася продолжал продумывать свои дальнейшие действия. Конечно же, если результат будет отрицательным и между ладаном и «розовым слоником» никакой связи нет – вся Васина «церковная теория» рухнет как карточный домик. Но даже положительный результат совсем не сулил успеха. Нужно было убедить Филю в том, что версия крепка и имеет достаточную доказательную базу под собой.

По приходу в кабинет Вася переоделся и для разгрузки мозгов решил немного почитать.

«Джон уже подошел к кассе для покупки билета до Индианаполиса, как телефон в кармане зазвонил.

- Брескотт! – раздался встревоженный голос Байрон. – Планы меняются!

- Что на этот раз? – индифферентно спросил Джон.

- Ты никуда не едешь. Построен другой маршрут. Ты сейчас немедля отправляешься к братцам Жи и Ши в переулок Предрассветной смерти.

- Куда?! – взвизгнул Джон, едва не выронив телефон из рук.

- Переулок Предрассветной смерти, - повторил Байрон. – Братец Ши будет тебя ждать в чертовом доме. Ты отдашь ему мешочек с шариками.

- Это же…

- Шевелись, Брескотт, если ты все еще в игре!- прикрикнул на Джона Байрон. – У тебя много дел!

Жалобно выдохнув, Джон на ватных ногах пошагал к остановке метро. Снова заявиться туда, откуда ты едва смог сбежать, было занятием весьма тяжелым. Тем более, к братцам Жи и Ши.

Эти двое отбитых на всю голову китайца были известны всей криминальной публике Чикаго. Они держали в страхе всех азиатов, требуя от них дань за право топтать землю своими ногами. Наркота, оружие, проституция – во все это братцы совали свои окровавленные руки. Иной раз даже мистер Делони не отваживался вступать с Жи и Ши в прямое противостояние. Гораздо проще было дождаться, когда эти узкоглазые облажаются, «засветившись» с очередным убийством с особой жестокостью.

Лютый нрав этих «посланников Мао» обрастал легендами. До какого-то времени Джон не особо верил во все эти россказни, пока своими глазами не увидел, на что способна жестокость. Однажды в баре хромой мистер Питти, известный на всю округу ювелир, по ошибке назвал Ши именем его брата Жи. Этих близнецов действительно было легко спутать, в особенности учитывая, что они – китайцы. Для обычного белого все китайцы одинаковы, в особенности, близнецы. Но путать Жи и Ши крайне не рекомендовалось! Назвав Ши Жи, Питти подписал себе смертный приговор. Ши схватил со стола кий, сломал его и вонзил бедняге ювелиру прямо в глаз. Пробив глазницу, кий вонзился в мозг старине Питти, и тот испустил дух прямо в баре.

В переулке Предрассветной смерти у китайцев был перевалочный пункт, где они раздавали наркоту своим курьерам. Люди называли эту халупу чертовым домом. Братья редко приезжали в этот проклятый район. Все, кто хоть как-то себя ценил, держались подальше от этого гнилого, зловонного места. И если уж Ши приехал туда – он сто процентов будет зол как собака и опасен как дьявол. «Мать твою, Байрон!».

Продолжение следует...

Глава 8. Переулок Предрассветной смерти

В среду ближе к вечеру Лютикову позвонил Гомер Анушаванович.

- А у тебя хороший нюх, Вася! – как всегда усталым, но обнадеживающим голосом произнес в трубку степенный кавказец. – Предоставленные тобой образцы содержат вещества, идентичные с веществами, найденными в наркотическом средстве. С высокой долей вероятности можно говорить о том, что эти товары паковали одни руки.

Вася аж взвизгнул от радости.

- Ошибки быть не может? – с надеждой на отрицательный ответ в голосе, спросил Вася.

- Мы все – люди, Вася, а людям свойственно ошибаться, - философски ответил мудрый уроженец свободных гор. – Однако я полагаю, что вероятность ошибки минимальна.

- И это прекрасно! – воскликнул Вася и хлопнул себя ладонью по ноге.

- Чё резвишься, щенок? – по окончании разговора спросил Лютикова Филюк, сидевший напротив и копавшийся в бумагах.

- Есть кое-что, - интригующе ответил Вася, предпочитая пока умалчивать о своих планах.

- А в деле об убийстве нарика с Ломаной кое-что когда будет? – наступив вопросом на больной мозоль, «обломал» Васе радость капитан.

- Я работаю над этим, - хмуро ответил Вася, понимая, что в деле конь не валялся.

Помимо поиска источников «розового слоника» у Васи была еще масса другой работы. В том числе, труп на улице Ломаной. В управлении никто особо не жаждал заниматься расследованием этого преступления. Мертвый нарк на лестничной клетке, проникающее колотое в брюшную полость, ни свидетелей, ни подозреваемых. Дело просто «висело», постепенно превращаясь в очередного «глухаря». И Бог бы с ним! «Глухарем» больше, «глухарем» меньше… Кто там будет разбираться?! Все равно «поимеют»! Но был один нюанс.

Этого достойного представителя наркоманской братии угораздило «крякнуть» в доме, в котором проживает помощница областного судьи. Само собой, факт «жмурика под кайфом», который, ко всем бедам, еще и ушел в мир иной не по своей воле, сильно взволновал чиновника не самого низшего ранга. Помощница подняла шум, напрягла всех, кого могла напрячь, и даже задумала поменять квартиру. Волна докатилась до Михалыча, а Михалыч, разумеется, сбросил дело на самого перспективного молодого сотрудника, на Лютикова Васю. И поскольку дело было «подконтрольным», аккуратно спихнуть его в кучу «глухарей» пока не представлялось возможным. Во всяком случае, пока кипят нервы у помощницы судьи.

Вася нехотя полез в стол и достал материалы. Неспешно листая страницы дела, Лютиков совершенно не думал ни о «несчастной жертве кровавой расправы», ни о «взволнованных соседях», ни о «неуклонно растущих показателях раскрываемости». Вася думал о том, как раскрыть дело о «розовом слонике».

«Самое гнилое место во всем Чикаго встретило Джона парочкой «обдолбанных» оборванцев, которые сидели на углу и пытались о чем-то говорить. Джон прекрасно знал, каково оно: «базарить под кайфом». Он сам бывал в таком состоянии. Язык совершенно не слушается, слова не складываются, мысли утекают из головы через уши. Тело буквально покидает тебя, прихватив с собой разум и прочие отличительные особенности человека. Ты превращаешься в какое-то неразумное животное, которое способно лишь упасть где попало и обгадиться под себя.

«Черт!» - с омерзением произнес Джон, миновав двоих наркоманов, и свернул в переулок Предрассветной смерти.

На самом деле место, куда не по своей воле пришел Джон, называлось переулком Утренней росы. Когда-то этот переулок действительно оправдывал свое название. Тут жили небогатые, но весьма порядочные люди. Всякое отребье не приживалось в этом дивном, удаленном от суетного центра месте. Соседи внимательно следили за тем, кто к кому и с какой целью приходит. Любой злодей, посетивший это дивное место с крамольными целями, моментально брался на прицел неусыпным оком свободолюбивых жителей переулка Утренней росы.

За всем, что происходит в переулке, присматривал покойный дядюшка Симпсон. Он жил в самом последнем доме слева, перед пустырем. Этот крепкий старик каждое утро и каждый вечер обходил все дома в переулке и внимательно следил за порядком. Он успевал поговорить со всеми соседями, коих на самом деле было не так уж и много, успевал узнать все новости и разнюхать все тайны. И вовсе не потому, что был докучливым стариканом, которому проще рассказать, чем отмолчаться. Просто все любили дядюшку Симпсона, считая его образцом настоящего мужчины. Все ценили этого почтенного гражданина за мудрость, принципиальность и умелые руки.

Дядюшка Симпсон был настоящим кудесником. Из старого, поломанного пылесоса за пару дней этот умелец мог сделать удивительную детскую игрушку, стреляющую пластмассовыми шариками. Остановившийся полвека назад будильник через полдня радостно звонил колокольчиком в руках кудесника Симпсона. Минута в минуту! Все оживало в руках дядюшки Симпсона!

Люди со всей округи несли Симпсону поломанные, ненужные вещи, а старик давал им вторую жизнь. Это было чудесно время! Джон прекрасно помнил все это. Ведь он родился и вырос в переулке Утренней росы.

А потом дядюшка Симпсон умер. Одним хмурым утром никто не постучался в их дом с радушным приветствием. Ни в их, ни в какой-либо другой. В одночасье не стало человека, на котором держался весь это мир порядка и доброты. Все рухнуло, опустившись в могилу вместе со стариной Симпсоном.

По старой памяти, люди все еще несли к дому Симпсона старые, поломанные вещи: утюги, пылесосы и будильники. Кто-то не знал о том, что старик уже мертв, а кто-то - просто так, в память. Соседи, которые все еще оставались бедными, но порядочными людьми, периодически очищали двор старины от принесенного хлама. Но всякая никому не нужная дребедень прибывала и прибывала с каждым днем.

Совсем скоро двор Симпсона стал похож на склад старьевщика, подбирающего всякий выброшенный хлам. Кто-то подумал, что двор последнего дома слева в переулке Утренней росы можно использовать под свалку. Сначала мусор в пакетах сносили к пустырю и бросали поближе к забору старины Симпсона. А потом мусор стали просто перебрасывать через покосившийся забор, захламляя некогда чистый, ухоженный двор. По переулку потянуло смрадом гниющего мусора, разносимого невесомыми крыльями полчищ мух.

И добрые, порядочные люди стали покидать это зловонное место. А на их место стали приходить настоящие отбросы общества. Наркоманы, пьяницы, бомжи, откровенные злодеи и прочие личности, лишь с виду напоминающие людей, стали заполнять резко подешевевшие дома переулка Утренней росы. Кому-то из старожил, кто быстро смекнул о несчастливой перемене обстановки, повезло продать свой дом хоть за какие-то деньги. Те, кто все еще надеялся на лучше, со временем просто бросали свои жилища, заколачивая окна и двери. Опустевшие дома мигом заполнялись человеческим хламом, безнадежно поломанными людьми, которые уже и не люди.

За каких-то пару лет переулок Утренней росы превратился в переулок Предрассветной смерти. Каждое утро полиция приезжала в переулок и выносила в черном мешке очередного «поломанного», испустившего дух от немыслимой дозы убийственной наркоты. Все круто поменялось в этом райском уголке. Рай превратился в ад.

И теперь вместо дядюшки Симпсона в переулке всем заправляли Король и Королева. Их настоящих имен не знал никто. Незачем знать как когда-то называли Короля и Королеву свалки. Эта парочка вместе с малолетним ребенком переехала в захламленную хибару старины Симпсона как раз тогда, когда Джон покинул это дрянное место. Расчистив узкую тропу к двери, «королевская чета» проникла в дом и поселилась в нем.

Каждое утро Король выходил на охоту. Ужасно одетый мужчина средних лет выходил из дома, разбрасывал мусорные пакеты, освобождая себе узкую тропу к выходу, и уходил на промыслы. Обходя весь Чикаго, Король навещал таких же отщепенцев, как и он, с целью поиска легкой наживы. С мелочью в кармане Король возвращался в свою «королевскую обитель» к вечеру, имея на руках набор всевозможных реактивов для изготовления смертоносных смесей. К этому же времени все наркоманы с округи собирались возле «дворца» в ожидании порции «зелья смерти». Имея самодельную лабораторию, Король изготавливал наркотические препараты, что называется, на коленке. Продажа этого паскудного зелья страждущим приносила в «королевскую казну» немалые барыши, которые быстро тратились Королевой на собственные нужды.

И не сказать, чтобы Королева тратила деньги на одежду или развлечения. Эта жуткая дама с едва уловимыми остатками юношеской красоты одевалась хуже Короля. Ей ни к чему были наряды, ведь она никогда не выходила за пределы двора. Все «покупки» Королева осуществляла роясь в мусорных пакетах, в которых не было отказа на «королевской свалке». Выходя из дома намного позже Короля, Королева принималась перебирать мусор, отбирая из откровенного дерьма что-то, что вполне сгодиться в качестве пищи или одежды. После этого Королева возвращалась в дом, готовила нехитрую снедь и устраивала запоздалый завтрак для себя и малолетнего сына.

После королевский день тянулся уныло и тоскливо. Поскольку Королева большую часть времени пребывала в невменяемом состоянии, находясь в наркотическом опьянении, ее сын шастал где хотел. За пареньком не было никакого присмотра. Пару раз маленького «принца» едва не сбила машина, он получал побои от взрослых и детей, он часто был голоден и всегда плохо одет, но Королеве на это было наплевать. Ее мир заканчивался наркотическим бредом, в котором она растворялась, как сахар в чае.

После того как Король заканчивал свою «алхимию», весь переулок Предрассветной смерти оживал. Начинались большие торги. Наркоманы толпой и по очереди вваливались в дом Короля и по дешевке «затаривались» жутчайшего качества дурманом. А потом разбредались по своим гнездам и запихивали в себя все то, что «наколдовал» Король. Разумеется, отведав этого «нектара», не всем удавалось дожить до утра. Все знали, что наркотический дурман Короля чрезвычайно опасен, но Король брал ценой. Дешевле чем у него найти «снадобье от ломки» просто не удавалось. «Если у тебя туго с деньгами – тебе к Королю!» - говорили все наркоманы округи. А потом – как повезет.

Королева же предпочитала отборную дрянь, которой ежедневно снабжал ее Король. Почти все деньги, вырученные с продажи самодельной дури, шли на удовлетворение неуемного наркотического аппетита Королевы. Королева без разбора колола, вдыхала и глотала все, что приносил Король.

Под утро «королевский дом» пустел, и утомленные хозяева отправлялись ко сну, предварительно приняв что-нибудь «убойное». А потом все повторялось.

Гиблое, дрянное место!

Джон устало шел к третьему дому справа, стараясь не смотреть по сторонам. Сердце Джона обливалось кровью, а душа разрывалась на части, когда он видел это самое отвратительное место на земле. Тогда, когда не стало старика Симпсона, Джон дал себе зарок ни за что в жизни не возвращаться в эту клоаку. Но, черт возьми, порой обстоятельства куда сильнее нас!

Подойдя к проржавевшей железной двери, Джон вытер слезы с глаз и громко постучал.

- Это ты, Брескотт? – раздался гнусавый голос из-за двери.

- Да, открой! – ответил Джон, крепко сжимая кулак.

От братьев Жи и Ши всего можно было ожидать.

Какой-то страшный тип впустил Джона в отвратительный дом и провел в большую комнату с облезлыми стенами и диваном посередине.

- Жди! – гнусаво скомандовал тип и удалился, оставив Джона одного.

«Черт, только бы не перепутать, только бы не перепутать!» - думал про себя Джон, вспоминая отличительные приметы братьев. У Ши был толстый, кривой шрам на руке, а Жи имел отметину от пули на шее.

Внезапно тишину комнаты разрезал телефонный звонок.

- Брескотт, – в трубке прозвучал немного встревоженный голос Байрона, - у нас небольшие проблемы.

- Ты о чем, Байрон? – тихо спросил Джон.

- Твоя морда, Брескотт. Она засветилась на камерах «Чикаго».

- Черт! – громко выругался Джон, но тут же перешел на шепот. – Какого черта, Байрон?! Ты же говорил…

- Незадолго до твоего визита, - не дожидаясь окончания фразы, стал сухо пояснять Байрон, - они отремонтировали камеру. Я об этом не знал.

- Черт! – на этот раз шепотом чертыхнулся Джон.

- Я обо всем позаботился. В аэропорту тебя будет ждать Даб Крауссон. Ты же помнишь шведа Крауссона, Брескотт?

- В аэропорту?! – удивленно пискнул Джон.

- Ах, да, черт возьми, забыл сказать! Ты летишь в Вегас.

От удивления Джон едва не упал с дивана.

- В пять утра, - продолжал Байрон, - у стойки регистрации «Блессед хевен» тебя будет ждать Крауссон. Он даст тебе инструкции о том, как действовать далее. Не опаздывай, болван! Крауссон не любит ждать!

- В Вегас?! – Джон снова повысил голос.

- По прилету ты получишь дальнейшие инструкции, Брескотт, - Байрон не обратил внимания на вопрос Джона, словно бы не слышал своего собеседника.

- В Вегас?! – повторил вопрос Джон. – В пять утра?! Байрон, если ты помнишь, мой сын лежит в больнице и утром я должен быть…

- Ты не усвоил предыдущий урок, Брескотт?! – злобно спросил Байрон. – Ты снова будешь трепаться о каком-то выборе?!

- Я лишь хотел уточнить… - устало промямлил Джон.

- Если ты в игре – следуй намеченному плану, Брескотт! – строго сказал Байрон. – Как ты убедился, я обо всем знаю и все могу предвидеть.

- Даже ситуацию с камерой? – с издевкой спросил Джон.

- Даже это, Брескотт! – уверенно ответил строгий собеседник. – Ты бы уже сидел в наручниках, если бы не мое вмешательство. Итак, повторяю для Джона Брескотта, который все еще в игре! Ровно в пять утра ты приедешь в аэропорт и подойдёшь к стойке регистрации «Блессед хевен», у которой тебя будет ждать Даб Крауссон. От него ты получишь новые документы и дальнейшие инструкции. Не опаздывай!

- Хорошо!

Джон повесил трубку и бессильно опустил голову. Сумасшедший день просто вымотал беднягу. Больше всего на свете Джон хотел прямо сейчас куда-нибудь лечь и абстрагироваться от этого мира. На время или насовсем - не важно. Вся эта кутерьма с пакетами, взрывами, шариками и распроклятым переулком Предрассветной смерти сидел у Джона в печенках. Если бы не Патрик, Джон наверняка вытворил бы что-нибудь совсем-совсем необдуманное и безвозвратное.

Телефон в кармане снова запищал, слегка напугав Джона. Звонил Байрон.

- Забыл сказать, Брескотт! – с усмешкой добавил собеседник. – Приятного полета, мерзавец!».

Вася аж подпрыгнул на стуле, когда телефон в его кармане бодро вступил с «Кармен», вибрируя в такт с мелодией. Резким движением захлопнув книгу, Вася ответил на звонок.

- Да! – крякнул в трубку Вася, даже не глянув на имя абонента.

- Бодренького тебе денька, сыскарь! – в трубке раздался хорошо знакомый голос.

- Кузя! – воскликнул Вася, узнав старинного приятеля с крайне интересными инициалами.

Да, да, это был Кузьменко Кузьма Кузьмич, деятельный мужчина тридцати двух лет от роду, бывший Васин сосед и хороший знакомый, практически друг. Родители Кузи и родители родителей Кузи, по-видимому, не особо озадачивались, выбирая имена для мальчиков. Кузя рассказывал, что даже его прадед был Кузьменко Кузьмой Кузьмичом. Разумеется, Кузин первенец тоже был назван Кузьмой. Кузя гордился этим родовым признаком как графским гербом и в шутку говорил о том, что последним человеком, который останется на Земле, будет Кузьменко Кузьма Кузьмич.

Приятельская телефонная болтовня ни о чем достаточно быстро закончилась. Спустя секунд десять после разговора Лютиков даже и не вспомнил бы, о чем они говорили с Кузьмой. Так, треп. Но это внезапный звонок навел Васю на одну весьма интересную мысль. «А что, если…».

Кузя занимал весьма высокий для своего возраста пост. Будучи заместителем начальника таможни, Кузя вертел и решал практически все вопросы, которые хоть как-то касались его работы. Будучи пареньком моторным, Кузя накладывал свою холеную лапку на все, что проходило по таможне. «Контрабас», схемы, честный ввоз и льготы – обо всем об этом Кузя знал в деталях. Характер у него был такой.

Разговаривая с Кузей, Вася понял, кто станет его следующим провожатым к заветной цели. Сыграть на Кузиной амбициозности было весьма неплохой идеей. Как это так?! Что-то совсем черным «контрабасом» въезжает в область, а Кузя об этом – ни сном, ни духом! Не порядочек! Кузьменко обязан все знать. И даже если это знание не принесет Кузе никаких дивидендов, Кузя все равно обязан об этом знать. Вдруг пригодиться. В Васиной голове тут же созрел план.

- Алло, Кузя! Слышь, дружаня, а ты завтра как?

Продолжение следует...

Глава 9. Благодатное небо

К утру пятницы у Васи окончательно дозрел план. Плодотворно пообщавшись с Кузей, Вася сложил для себя все детали пазла. Но одно дело сложить для себя, а другое – преподнести все в лучшем свете Филе. Зная Филю, Вася побаивался того, что его напарник отвергнет все эти «бредни» и слегка пригрузит его работой, чтобы паразитные мысли не лезли в голову. Однако Вася свои мысли паразитными не считал. В Васином понимании было все логичным, профессионально обдуманным и имело недурственный намек на успешное завершение.

С самого утра после какой-то вялой оперативки Вася принялся «грузить» капитана своим планом. Часть про совместные с патологоанатомом изыскания капитан выслушал роясь в столе. «Да где этот чертов степлер?!» - периодически восклицал капитан, не обращая внимания на пылкие Васины речи. Когда же речь зашла о таможне, капитан оживился.

- А у тебя, Лютик, оказывается знакомства нехилые! – удивился Филя, когда услышал из Васиных уст фамилию Кузьменко. – Мутишь с ним?

- Да он мой друг! – несколько обиженно ответил Лютиков. - Мы с ним…

- Ладно, ладно, - снисходительно прервал Васины оправдания капитан. – Так чё ты говоришь, вы там напланировали?

- Так я же и говорю! – помогая себе руками, продолжил изложение Вася. – С Кузиных слов, все льготчики «чистятся» в конце месяца, когда понятно, закроется ли план по отчислениям в бюджет или нет. Кузя говорит, перед «эн гэ» бабла привалило – хоть лопатой разгребай. Со следующей недели начнут отрабатывать льготные категории.

- И чё? – с безразличием спросил Филя, подкалывая бумаги скрепкой в отсутствии степлера.

- И то! – выпятив губу, ответил Вася. – На следующей неделе, скорее всего, во вторник, будут вскрывать контейнер с товарами на имя фонда. Согласно декларации, помимо прочего, там присутствует ладан. Усек?

- Усек, - Филя шмыгнул носом. – Усек, Вася, что ты, стервец, ищешь кого-то, кто мог бы прикрыть твою задницу!

- Чё это?! – смущенно спросил Лютиков.

- А на кой тебе хрен я? Ты с Кузей обо всем добазарился, войдешь в группу, все проверишь, доступ к товару будет. Судя по твоим измышлениям, ты обязательно обнаружишь там хрень, за которой мы уже почти полгода гоняемся. Ты – красавчик, все клево спланировал и обо всем договорился! Я тебе на кой, лейтенант Лютиков?!

- Чтобы… - робко начал Вася.

- Прикрыть твою задницу! – подтвердил свою теорию капитан. – И если все пойдет через задницу, а так, скорее всего и будет, выгребем оба. Только я больше, как старший по званию и твой наставник. И вот скажи мне, Васенька, на кой хрен оно мне нать?!

- Потому, что ты - мой друг! – с детской наивностью ответил Вася. – И если что-то пойдет не так – ты действительно прикроешь мне тылы. Вдруг они попытаются силовым методом отобрать «спалившийся» товар? Ты же не отрицаешь такой возможности?

- Я не отрицаю такой возможности, что с легкой руки Михалыча мы с тобой, как организаторы грандиозного облажалова, на «эн гэ» будем дежурить! – заметил Филя. – Уж не знаю, как ты, а я совсем не хочу провести новый год в управе. Тем более… - капитан хитро прищурился, - тем более что «эн гэ» мы будем отмечать у меня на даче.

- А как же суббота?! – спросил Вася, сделав обличающее выражение лица. – Как же новоселье, шашлык, бухло и девки, обещанные в благодарность за рабский труд?! Или капитана Филюка разбил склероз?

- Лютик, не зуди! – по-свойски «обломал» Васю капитан. – Приурочим новоселье к новогодним праздникам. Бабло и так на нуле, а ты со своим новосельем.

- Твоим новосельем! – с ухмылкой заметил Вася.

- Ладно, уболтал, с моим! – нехотя согласился Филюк. – Но ты же, я надеюсь, пойдешь навстречу другу и не станешь выдушивать из меня «поляну»?

- Я пойду! – гордо ответил Вася. – А ты пойдешь? Прикроешь зад друга или я один буду стоять под пулями.

- Шантажист! – буркнул Филюк и зарылся подальше от Васи в бумаги.

- Друг познается в беде, - закатив глаза к небу, поэтически произнес Лютиков.

- Все равно шантажист!

- И если я… - не унимался лейтенант, поймав капитана «за живое».

- В котором часу во вторник, шантажист? – не отрываясь от бумаг, нехотя спросил капитан.

- Я ща все уточню и скажу! – радостно ответил Вася и стал «наяривать» Кузьменко.

- Доложишь в письменном виде, подставщик!

В понедельник вечером Вася решил лечь спать пораньше. Кузя назначил встречу у таможенного терминала в восемь утра. Нужно было прибыть со свежей головой и ясными глазами. Откровенно говоря, Лютиков почти всегда прибывал к месту встречи со свежей головой, вволю высыпаясь благодаря ранним визитам Морфея. А глаза у него были ясными от рождения, так что никаких проблем хотя бы с этим Вася не ждал.

Метнув на стол тарелку с холостяцким ужином, Вася по своему обыкновению раскрыл книгу и продолжил знакомство с похождениями Джона Брескотта.

«В комнате с ободранными стенами и облезлым диваном было необычно тихо. Из-за двери доносился какой-то негромкий шелест, как будто кто-то перебирал полиэтиленовые пакеты. «Приятного полета, мерзавец! - прокручивал в голове Джон. – Приятного полета с «Блессед хевен». Как же! Скорее всего, меня ждет какой-то очередной подвох».

Джон отлично знал авиакомпанию «Блессед хевен». Большей дыры в небе чем «Блессед» Джон не знал. В свое время он немало помотался по небу и прекрасно знал, чем славны многие авиакомпании. И если бы его как пассажира спросили о том, что хорошего в «Блессед хевен» и почему он купил билет именно на их рейс – Джон бы затруднился с ответом.

«Блессед» выполняла чартеры до Вегаса, по средам и воскресеньям вылетая из Чикаго в половине восьмого утра. Об этом рейсе знали все дилеры, гангстеры, торговцы контрабандой и прочие криминальные личности. «Протащить» что-то запрещенное этой авиакомпанией было проще простого. Привычный предполетный контроль, который проходят все пассажиры и багаж, у «Блесседа» порой превращался в чистую формальность. Взглянули, кивнули - и в путь. Как они умудрялись обходить процедуры досмотра с пристрастием, обычные для всех аэропортов страны, оставалось тайной для всех. Все, что нужно было сделать – это договориться с Крауссоном, четко указать перечень провозимой «запрещенки» и оплатить «черный тариф».

Никто из пассажиров «Блессед хевен» не обращал внимания на откровенно потасканные Боинги, которыми «небесная дыра» таскала народ в Вегас. Никто не жаловался на поганое обслуживание, отвратительную еду и дерьмовую выпивку. Все пассажиры стоически терпели три с половиной часа и по прилету щедро благодарили сотрудников «небесной помойки» за прекрасный полет. Потому, что знали: другой такой дыры в благословенных небесах Америки просто не найти. Как и нет другого такого же Крауссона. «Знакомься, Джон! – сказал брат Рон, когда знакомил Джона с Дабом. – Это самый ушлый ублюдок самой поганой дыры в американских небесах! Но, черт возьми, братец, этот рослый блондин сделает нас миллионерами!».

Скрип двери вырвал Джона из плена воспоминаний. Нервно потирая нос, в комнату вошел братец Ши вместе с каким-то высоким азиатом.

- Привет, Брескотт! – скоро бросил Джону Ши и опустился на диван рядом с Джоном.

- Привет, Ши! – без особой радости ответил Джон.

В комнате воцарилось молчание. Помощник Ши, высокий китаец, стоял рядом с хозяином и смотрел на Джона сквозь темные очки. Ши сидел рядом, нервно подергивал головой, потирал нос и стучал ногой в пол. «Он обнюхался до невменяемости!» - догадался Джон, видя нервное дерганье кокаинового наркомана. Так продолжалось, пожалуй, с минуту. Затем Ши вскочил, присел на корточки, снова вскочил на ноги, трижды подпрыгнул пытаясь рукой достать потолок и наконец сказал:

- Принес?

Джон молча достал белый мешочек из кармана.

- Давай сюда! – скомандовал Ши.

Джон безропотно протянул посылку «обнюханному» китайцу.

Ши долго обсматривал сам мешочек, словно пытаясь найти на его поверхности клад, потом раскрыл его и извлек оттуда один шарик.

- Это оно? – рассматривая шарик, спросил Ши.

- Понятия не имею! – честно ответил Джон.

- Тогда проверим, - Ши ухмыльнулся и на китайском что-то скомандовал своему спутнику.

Тот в свою очередь повторил команду, крикнув кому-то в сторону двери. Послышались шаги, звон падающей посуды, ругательства и вскоре в большой комнате с диваном появился гнусавый тип, который встретил Джона первым. В руках гнусавого была лампа для курения наркоты.

- Мы испробуем с тобой эту штуку, - хитро улыбаясь, произнес Ши и дал команду гнусавому «зарядить» лампу.

- Ты попробуешь, - уточнил Джон, - я завязал, Ши.

- Мы испробуем вдвоем, Брескотт! – настаивал Ши.

- Я не стану курить это дерьмо! – категорично заявил Джон.

Китаец резко выдохнул и почти мгновенно приставил нож Джону к горлу.

- Ты предпочитаешь вдохнуть эту дрянь ртом, засранец, - злобно прохрипел Ши, пронзая Джона сумасшедшим дьявольским взглядом, - или желаешь, чтобы я задул это в тебя через окровавленную трахею?!

- Ртом! – не колеблясь, ответил Джон, зная суровый нрав Ши.

Гнусавый открыл шар, высыпал кристаллообразное, похожее на соль содержимое в лампу, зажег «Зиппо» и протянул лампу Джону.

- Ты первый! – сквозь зубы процедил Ши, не убирая нож от горла Джона.

Джон тяжело выдохнул, приложил губы к лампе и сделал глубокую затяжку.

Густой, тяжелый и колючий дым с клубничным привкусом быстро заполнил легкие Джона. Хотелось тут же выкашлять эту дрянь из себя, но Джон не мог сделать выдох, словно вдохнул цемента или песка. Силясь выдавить из себя въедливый дым, Джон напряг все жилы на шее, выпучил глаза и сжал кулаки, но дрянь из шарика крепко засела в легких и не желала покидать внутренностей бывшего наркомана. Дрянь выжигала Джона изнутри как расплавленный свинец, пронзала все его тело острыми шпагами, дурманила сознание и отнимала волю. Будучи не в силах справиться с «приходом», Джон повалился и расслабился. Выдох произошел сам собой.

Перед глазами замелькали разноцветные огоньки, в ушах загремел звонкий шум, будто бы кто-то колотил кастрюлями, а сознание начало рваться на отдельные, хаотичные фрагменты. Под действием неизвестной дряни, Джон «отрубался». Последними звуками, которые он успел уловить сквозь шум в ушах, была громкая, глубокая затяжка Ши, кашель и сдавленный возглас китайца: «Годная дрянь!».

Время стремительно приближалось к девяти утра, а Кузи все не было. Филюк стоял, перепрыгивая с ноги на ногу, и материл «массовика-затейника» Лютикова, а Вася безуспешно пытался дозвониться на молчащий телефон Кузьменко. Без пяти минут девять из административного здания выскочил одетый налегке Кузя и быстро пошел к ожидающей его компании.

- Ну, ё-моё, Кузя! – возмутился Лютиков.

- Да ты задрал, Лютик! – той же монетой отплатил Кузьменко. – Если я не беру трубку – значит, я занят и нефиг мне наяривать!

- А если я тебе наяриваю, - парировал Вася, - значит, ты мне офигенно нужен!

- Джентльмены! – встрял в спор Филюк. – Идемте в тепло! У меня уже гоголь-моголь до ствола промерз!

И все трое отправились внутрь для того, чтобы присоединиться к остальным членам комиссии.

В просторном коридоре их уже ожидали: сотрудник охраны аэропорта, представитель получателя, двое таможенников и кинолог с собакой. Взяв в руки таможенную декларацию, Кузя взглянул на представителя получателя, худощавую девушку в очках и спросил:

- Доверенность от юридического лица есть?

- Разумеется! – ответила девушка и протянула Кузе бумагу.

Изучив доверенность, Кузя пригласил всех в отдельную комнату. На невысоком столе в комнате стоял деревянный контейнер приблизительно на полкуба. Места примыкания крышки к стенкам контейнера были опечатаны.

- Вы подтверждаете, - Кузя снова обратился к девушке, - что груз, подлежащий таможенной очистке, не содержит запрещенных веществ или веществ, ввоз которых строго регламентирован?

- Там церковные принадлежности, - с улыбкой ответила девушка.

- Тогда вскрываем, - скомандовал Кузя, и работник аэропортовской охраны маленьким ломиком вскрыл деревянный ящик.

Оторвавшаяся с трудом крышка обнажила взору комиссии содержимое ящика, запаянное в плотный и непрозрачный полиэтиленовый пакет.

- Вскрываем? – спросил у всех аэропортовский секьюрити и не дожидаясь ответа, достал из кармана складной перочинный ножик.

- Позвольте, - выступил вперед Вася.

- Да без проблем! – мужчина в костюме с бейджиком передал Васе нож. – Можете не возвращать, - кивнул он на нож, - у нас такого добра навалом.

- Кучеряво живете, летуны, - усмехнулся Кузя.

- Кто на что учился, - пожав плечами, ответил работник аэропортовской охраны и добавил: - Вы, поди, тоже не тужите?

- Да уж как-то выкручиваемся, - усмехнулся Кузя, пряча в карман руку с «некислым» перстнем на пальце.

Едва острый нож пропорол полиэтилен, как комната тут же заполнилась, жгучим древесным запахом. Резкое амбре, исходившее от содержимого, напоминало смесь канифоли и перца.

- О, Господи! – всплеснула руками девушка в очках. – Опять!

- Что опять? – поинтересовался Лютиков, продолжая «вскрытие».

- Опять пакеты порвались! – продолжала жаловаться представительница получателя. – Опять все рассыпалось, придется собирать, упаковывать.

- И часто сыпется? – интересовался Вася.

- Через раз, - ответила девушка. – Вроде с виду и крепкие пакеты, а все равно рвутся. Беда прямо!

- Уж беда, - задумчиво протянул Вася, срезая верхушку упаковочного полиэтилена.

Действительно, сверху на небольших полиэтиленовых пакетиках россыпью лежали округлые кусочки ароматической смолы янтарного цвета.

- Кинолог работать будет? – Кузя обратился к мужчине с лабрадором.

- Даже не подумаю! – ответил мужчина, отводя собаку прочь от ящика.

- Это как так? – возмутился Вася.

- Вы своим вонизмом мне Грету поломаете недели на две! – ответил кинолог, вытирая салфеткой струйку слизи, потекшую из собачьего носа. – Это вам побоку, а Грета потом даже кокс насыпом не унюхает. Так что, уважаемые товарищи, продолжайте без нас.

- Офигеть! – выпалил Вася, глядя на то, как кинолог покидает помещение. – И как теперь?

- Отберем образцы, - стал пояснять Кузя, - отправим на анализ, дождемся результатов и примем решение. Вы не против предоставить образцы для анализа? – обратился он к девушке.

- А сколько надо? – уточнила представительница получателя.

- Пару пакетов, - за Кузю ответил Вася и стал выбирать образцы.

Но как выбрать правильный пакет, если все они на одно лицо? Возможно, что в партии всего пара-тройка пакетов с дурью, остальное – чистый ладан. Попробуй, пойми, какой брать!

Вася нервно крутился возле контейнера и напряженно думал. В какой-то момент от напряжения Васина рука выскочила из кармана, прихватив с собой фонарик с ультрафиолетовым фильтром. Этот фонарик Вася всегда носил с собой еще со времен расследования дела Зотовой. Зачем он ему был нужен в данный момент – Вася еще не знал, но твердо верил в то, что его рука просто так ничего доставать не станет.

Переключив фильтр на ультрафиолет, Вася посветил на пакеты. На каждом из пакетов флуоресцентной краской был нанесен логотип компании-производителя и три полоски: две зеленых по бокам и одна фиолетовая внутри. Вася стал перебирать пакеты, пытаясь извлечь те, которые лежали в середине контейнера.

- Осторожно, осторожно! – с предостережением выступила девушка. – Они хрупкие! Постарайтесь, пожалуйста, не порвать!

- Я буду предельно осторожен, - ответил Вася, продолжая поиски артефактов.

И результаты не заставили себя ждать. В четвертом слое сверху мелькнул один пакет. Он был точно таким же, как и все остальные. Такой же жесткий и шелестящий полиэтилен, такой же размер, тот же логотип и три полоски. Только цветовая гамма отличалась. Зоркий глаз ищейки ухватил отличие в цвете. На выбранном для анализа пакете фиолетовые полосы шли по бокам, а зеленая – в середине. «Это ж-жжж неспроста!» - заключил Вася и извлек пакет.

- Вот этот, - протянул он пакет Кузе, - и сейчас откопаем еще один.

- Да, пожалуйста, пожалуйста! – добродушно сказала представительница фонда. – Только прошу вас, постарайтесь не порвать!

Вскоре был найден еще один точно такой же пакет.

- Я закончил! – провозгласил Вася, сложил нож и протянул его аэропортовскому секьюрити.

- Да говорю же, забирай! – усмехнулся мужчина.

- Да… неудобно как-то… - замялся Вася.

- Неудобно, когда он у тебя в заднице торчать будет! – сострил Кузя. – Забирай, пока дают!

Вася смущенно сунул нож в карман.

- Мы закончили, можно опечатывать? – поинтересовался работник службы охраны.

- Я – да! – утвердил окончание процедуры отбора Лютиков.

- А ты под низом покопаться не хочешь? – наконец «проснулся» молчавший и бездействовавший до этого момента Филюк.

- Я полагаю, - Вася сделал умный вид, - этого будет достаточно.

- Как скажешь, начальник, - пожал плечами капитан и вышел в коридор.

Продолжение следует...

Глава 10. За звездой

- Ну что, Васька, повторим? – в канун старого Нового года капитан Филюк, сидевший напротив, «подкалывал» утопшего в бумагах Лютикова. – Я знаю, ты можешь!

- Филя, отвали! – недовольно буркнул Вася.

- Лютик! А, Лютик! – не унимался Филюк. – Не, ну правда, Вась! Я по такому случаю еще один сабантуй засобачу! Клянусь, лично для тебя!

- Иди в зад, Филя! – «отгавкивался» Лютиков.

- Не, ну ты крут, чувак! Я дохрена новых годов отгулял и много видел, но вот чтобы так! Это же надо было в пятнадцать минут первого пойти в ванную сполоснуть мордашку, перепутать санузел со спальней, грохнуться на диван и намертво отрубиться до шести!

- Я заблудился, - оправдывался Вася.

- Ядрён-батон, заблудился! – с трудом сдерживая смех, выкрикнул Филюк. – Это же надо так блукануть, чтобы сортир с траходромом перепутать! Я даже вусмерть пьяным так не смогу, Васька! Я либо хрякнусь где-то по дороге, либо…

- Ну, хорош уже, Филя! – застонал Вася.

- И ведь самое-то интересное, - не в силах «соскочить» с темы, продолжал капитан, - что вырубился ты намертво. Ты в курсах, чувак, что тебя Элка домогалась?

- Элка?! – встревоженно спросил Вася. – Это та…

- Ага, ага! – весело подхватил Филюк. – Та блондинка в зеленой кофточке. Клёвая, да?

В ответ Вася тяжело вздохнул.

- Реально тебе говорю, чувак, она с тебя штаны пыталась стянуть! Зрелище было – просто умора! Леха Барский чуть не лопнул от ржача! Прикинь: ты валяешь мертвецом, а Элка…

- Ну, хватит, прошу! – Вася взглянул на капитана жалостливым-прежалостливым взглядом. – Мне самому на душе тошно! И «эн гэ» проспал, и Элку проморгал…

- Ай! – махнул рукой Филюк. – Элку еще успеешь заарканить. Она, кстати, глаз на тебя положила, а она, знаешь, девка такая, настырная. Еще убегать от нее будешь.

- Скорее, усыпать! – усмехнулся Вася.

- Ну, да, – согласился капитан, – это у тебя получается лучше. А знаешь что, Васька? А вот я тебе, если честно, немного завидую!

- Опять стебешься?! – выказал подозрение Вася.

- Ничуть! Мне бы твою способность вырубаться и дрыхнуть без задних ног! А то, знаешь, крутишься полночи, вертишься, в голове всякая хрень протухает. Убийцы, насильники, контроли, поручения… Бр-ррр! – капитана передернуло. – И, блин, устал же за день, как кобыла ездовая, спать хотел, как медведь зимой! Лег – и хрен там! «Вы, -ля, чё там себе думаете, -ля, клоуны?! Что с материалами по, на-, этому, -ля, розовому бегемоту?!» - голосом Михалыча вполне достоверно изобразил капитан. – Лежишь, херней маешься, второй миллион овец считаешь. Глядь на часы – йо-ооо, половина четвертого! Можно уже и не ложиться. Выспался, -ля! А ты вот так, брык – и красавчик! Завидую, чувак!

- А что там, кстати, с этим бегемотом? – зацепившись за тему, спросил Лютиков. – Доказательной базы мы подпихнули – будь здоров, а дело киснет.

- Скисло, - равнодушно ответил капитан. – Сработали, так сказать, на карман.

- Михалыча? – уточнил Вася.

- Скорее, Бати, - ответил Филюк. – Аристарх с ним полдня тёр. Его-то мы верно вычислили, хотя сомнения и были. А вот способ передачи… блин, я бы не додумался. Использовать депозитные ячейки с коллективным доступом для передачи дури посредством подконтрольного банка – верх дерзости. Но, блин, сработало же, фиг кто вычислил! И аэропортовскую проверку тоже красиво обошли. Свой человек, организовывавший окошки, плюс ядовая смесь с перцем, отбивающая нюх у любого пса. Красавы, сказать нечего! Только теперь всё спалилось.

- А по управе кто рёхал? – спросил Лютиков желая узнать доверенное лицо Аристарха в их управлении.

- Мамонт! – усмехнулся капитан.

- Мамонт?! – удивленно выкрикнул Лютиков.

- Ага! – с довольной улыбкой подтвердил Филюк. – Ни за что бы не догадался, правда?!

- Ну… реально…

- Строгачом отстреляется. С Батей уже все порешали. И с Михалычем. Так что, Васенька, дело мы с тобой раскатали, и песенка на этом закончилась, оборвавшись на полуслове. Будут они и дальше дрянь через кордон таскать и торчкам толкать. Бабло-то отрабатывать надо! Батя задешево полдня кофейком поить не станет.

- Да-ааа, – грустно вздохнул Вася.

- Да ты не горюй, Лютик! – подбодрил его Филюк. – Тебе тоже с барского стола перепадет. Гуляет слушок, что в звании тебя повысят и премию выпишут. Не Бог весть сколько, но все же. Михалыч – он такой: хоть с виду и злой, но добро не забывает. А ты ему добрую службу сослужил, Вася, и с него причитается.

- Посмотрим, - усмехнулся Лютиков.

- Да и я в накладе не останусь, - добавил Филюк и ответил на телефонный звонок.

Через пять минут Вася остался один в кабинете. Поговорив немного с кем-то, Филюк быстро собрался, бросил Васе: «До завтра!» и умчался как скорый поезд от опоздавшего пассажира.

Оставшись наедине с собой, Вася еще немного покопался в бумагах, взглянул на часы, вздохнул, понимая, что уходить еще рановато, и раскрыл книжку с детективом.

«Джон открыл глаза и обнаружил себя на заднем сидении такси.

- С возвращением, сэр! – на ломаном английском поприветствовал его водитель, по всей видимости, индус.

Джон взглянул в окно и попытался навести резкость. Расплываясь рекламными огоньками, мимо проплывала огромная стоянка перед «Лулу Белс» на Белмонт авеню. Отсюда до аэропорта рукой подать.

- Мне нужно к пяти быть в аэропорту, - с трудом выговорил Джон, пребывая в кошмарнейшем состоянии.

- Сейчас без пятнадцати пять, сэр. Мы будем там вовремя! – ответил водитель, неспешно ведя мягкий «Форд» по утреннему Чикаго.

Джон хлестнул себя пару раз по щекам. Нужно было прийти в себя. Он знал, как Крауссон не любил «убитых» пассажиров. «От них вечно какие-то проблемы!» - ворчал Крауссон, через силу соглашаясь протащить на борт какого-то «заспиртованного» мекса. Безумно хотелось пить. От этой дряни все во рту у Джона просто горело и высыхало до состояния трута. Если бы он решил прямо сейчас закурить – он наверняка бы вспыхнул порохом. В голове был полнейший кавардак, в ушах все еще звенели кастрюли, а поперек горла стоял противный шершавый комок, который никак нельзя было ни проглотить, ни выкашлять. Джон на мгновение закрыл глаза и понял: он снова отрубается.

- Если я… - промямлил Джон.

- Я разбужу вас по прибытию к терминалу, сэр! – услужливо произнес таксист.

Джон закрыл глаза и провалился в пустоту. Буквально через мгновение он очнулся того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо.

- Сэр! Сэр! – таксист-индус пытался растрясти спящего пассажира. – Мы прибыли! Вам пора!

Свежий ветер, ворвавшийся в теплую и уютную атмосферу такси, слегка взбодрил задремавшего пассажира. Джон встряхнулся, собрал силы и вывалился из машины, пытаясь скоординироваться.

- Сэр, без пяти минут пять! – настойчиво подталкивая Джона в спину, на ломанном английском говорил таксист. – Вам непременно нужно успеть к пяти!

- Да, да, спасибо! – поблагодарил водителя Джон и нестройной походкой отправился к стойке регистрации пассажиров.

Уже в просторном зале О’Хара Джон вспомнил, что не заплатил таксисту ни цента. Обернувшись, Джон не увидел машины. «Пусть эта трата останется на совести Байрона!» - успокоил себя Джон и зашагал к длинной стойке.

В стороне от очереди, которая вечно выстраивалась на рейсы до Вегаса, стоял здоровенный блондин метра под два роста в униформе. Нервно потирая палец о палец, гигант злобно смотрел на приближающегося Джона, пронзая того леденящим голубоглазым взглядом.

- Привет, Даб! – поприветствовал блондина Джон и протянул руку для рукопожатия.

- Ты опоздал! – пробасил в ответ блондин. – Две минуты шестого!

- Прости, Даб! Пробки, - неудачно оправдался Джон.

- Ты убитый, Брескотт?! – с недоверием спросил голубоглазый великан. – Какие к черту пробки в пять утра?!

- Ты же знаешь Чикаго, Даб, - криво улыбнулся Джон, - в этом муравейнике даже в пять утра можно встрять в пробку. Ко всему прочему, - понимая, что по всем внешним признакам он действительно смахивает на «убитого», Джон стал наспех искать оправдания, - я чертовски устал, Даб! Я третьи сутки на ногах! Мой сын…

- К черту разговоры! – прервал его блондин. – У нас мало времени, пойдем.

Джон покорно проследовал за гигантом в униформе в служебное помещение. В маленьком кабинете, половину пространства которого занимал белый стол, Крауссон усадил Джона в кресло, запер на замок дверь и приступил к делу.

- Вот твои документы и посадочный талон, Брескотт, - блондин протянул Джону удостоверение личности и билет на рейс до Вегаса.

- Кто, кто?! – всматриваясь в имя на удостоверении, недоуменно воскликнул Джон. – Фердинанд Ма… ма…

- Маслройтер! – с нервозностью закончил за Джона блондин.

- Черт возьми, Даб, я эту галиматью не запомню никогда!

- У тебя есть другие предложения, Брескотт? – ухмыльнулся Крауссон. – Копы рыщут в поисках тебя. Ты крупно спалился и это, черт возьми, удача, что ты пока на свободе! Я бы на твоем месте не стал перебирать харчами.

- Извини, дружище, - виновато промямлил Джон, - пожалуй, я сильно устал и несу всякую чушь.

- Вот тебе реквизит, - и Крауссон протянул Джону накладную бороду. – Наряжайся и регистрируйся на рейс. Хе, - уничижительно усмехнулся Крауссон, - Фердинанд!

Джон сидел на скамейке в зоне «дьюти фри», приглаживал накладную бороду, поправлял солнцезащитные очки и пытался снова не отключиться. Глаза закрывались сами собой. И еще эти чертовы солнцезащитные очки! Сквозь линзы яркий свет просторного холла приглушался, погружая Джона в дремотный полумрак. Джон уже практически «вырубился», как тут телефон в его кармане противно запищал.

- Да, - устало выдохнул в трубку Джон.

- С прилетом, Брескотт! – раздался бодрый голос Байрона. – Как трип? Понравилось?

- Чертов ублюдок! – едва сдержавшись чтобы не заорать, злобно прошипел в трубку Джон. – Какого черта, Байрон?! Ты же знаешь, что я завязал!

- Чушь собачья! – злобно усмехнулся Байрон. – Любой торчок тебе скажет, что с наркотой можно завязать только в могиле.

- Я завязал, мать твою! Завязал! А из-за тебя…

- Из-за меня?! – удивленной насмешкой отреагировал собеседник. – Ты что-то путаешь, старина. Ты сам потянул глоток клубничного дымка. Меня даже рядом не было, Джонни-мальчик!

- Ты толкнул меня на это! – продолжал обличать Байрона Джон.

- Правда?! А мне казалось, что вы на пару с Ши решили устроить маленькое путешествие.

- Если бы… - не отступал Джон.

- Если бы, если бы! К черту сопли, нытик! Тебе предстоит тяжелая работа, Брескотт. Ты готов слушать мои инструкции?

- Если они касаются нарк… - начал Джон.

- Закрой пасть, чертов наркоман, и слушай меня! – грубо оборвал его Байрон. – По прилету в Вегас ты отправишься в букмекерскую контору Любовски. Там тебе нужно поймать парня по имени Кен. Ты же знаешь милашку Кена, не так ли, Брескотт?

- Он еще жив?

- Живее всех живых! Ты встретишься с Кеном и получишь кое-что, что тебе очень понадобится в дальнейшем. Советую не мешкать! Кен – непоседа и долго на одном месте не сидит. А ты знаешь, каково это: ловить Кена по всему Вегасу. Только отчаянные решатся на такой шаг. Так что не мешкай. И помни: время работает против тебя, ты не один в деле.
- Питерсон? – с опаской спросил Джон.

- О нем пока не беспокойся, - успокоил Джона Байрон. – Твоим соперником будет пухлый, словоохотливый коротышка в желтых штиблетах. Ты даже не представляешь, как он жаждет получить от Кена то, что нужно тебе! Он тоже ограничен во времени и, поверь мне, пойдет на все, чтобы опередить тебя.

- Ты говоришь о Потсе? – догадался Джон.

- Верно, тупица! – выкрикнул Байрон. – Ты начинаешь шевелить мозгами, парень. И мне это нравится! Но ты все еще медлителен и глуп. Вскоре ты снова упрешься в свои тупые принципы, и это очень навредит тебе, Брескотт.

- Оставим мои принципы, - ушел от разговора Джон. – Я должен найти Кена и кое-что у него забрать, верно?

- Да.

- Что дальше?

- Дальше ты отправишься в «Венецию», мой мальчик, - предательски по-доброму сказал Байрон. – Когда у тебя на руках будет «звезда», ты сможешь получить кое-что из хранилища казино. О том, что будет потом – я тебе сообщу позже. Сейчас же, Брескотт, твоя задача долететь до Вегаса без приключений. Не высовывай башку, этим рейсом летят два федерала. Если они сцапают тебя – ты будешь вне игры, так что сиди смирно и не вякай.

- А Потс? – с тревогой спросил Джон.

- Что Потс?

- Он…

- Пусть Потс пока тебя не тревожит, Брескотт! – Байрон чем-то зашелестел. – Судя по моим данным, Дэвид Потс прилетает в Лас-Вегас на полчаса позже тебя.

- Это хорошо! – заключил Джон. – Пожелай мне хорошего полета.

- Вперед, поганый ублюдок! – усмехнувшись, «подбодрил» Джона Байрон. – И, кстати, чертов нарк, ты должен мне двадцатку за такси!».

Ближе к числу двадцатому Лютиков с Филюком сидели в кабинете, мирно попивали свой утренний кофе и вели пустяковые разговоры.

- Привет, девочки! – в кабинет без стука ворвался Семен Александрович. – Скучали без меня?

- Все глаза выплакали, товарищ подполковник! – бодро ответил Филюк.

- Я тоже рад вас видеть, малышки! – широко улыбаясь сказал подполковник Шкит и как-то очень хитро посмотрел на Васю.

Придвинув поближе стул, Семен Александрович уселся рядом с Лютиковым и еще с минуту испытывал его своим загадочным взглядом.

- Что?! – наконец не выдержал Вася.

- А чё эт наш Лютик тупит? – подполковник лукаво спросил у капитана. – Не выспался?

- Не обращайте внимания, Семен Александрович, - с улыбкой ответил Филюк, - он всегда тупит утром. И, на всякий случай, вечером тоже.

- Спасибо за характеристику! – обиженно метнул Филюку Вася и снова обратился к подполковнику. – Семен Александрович! Может вы наконец объясните, что случилось.

- Да вот понять не могу, Васенька, - прищурившись, начал подполковник, - ты, вроде, парень свойский, не крыса, а почему-то жмотишь поляну своим боевым товарищам.

- Поляну?! – от удивления взвизгнул Вася. – С какого перепуга?!

- Да повелось так у служащих, Васенька, - с хитрецой продолжал подполковник, - звание новое обмывать.

- Едрить мою кочерыжку! – радостно выкрикнул Филюк. – Бухаем!

- А то! – подтвердил Семен Александрович. – Приказ о присвоении внеочередного звания старшего лейтенанта Лютикову Василию Нестеровичу я своими глазами видел!

- Да ну?! – не поверил Вася.

- Клянусь! – стукнул себя кулаком в грудь подполковник. – Так что, Васенька, с тебя, как говорится…

- И не у меня на даче! – тут же уточнил Филюк. – Я до сих пор не разгребусь после «эн гэ».

- Слышь, Васька! – тут же выступил с предложением подполковник. – Я тут одно заведеньице знаю. Харчи там вполне пригодные, обстановочка тихая, спокойная, никто мешать не станет. Бухлишко можно свое притащить. И цены, кстати, вполне демократичные. Если чё – могу дать наводочку.

- И на вискарик! – встрял с уточнением Филюк.

- А я по водочке, - усмехнулся подполковник.

Вечером того же дня Вася сидел и прикидывал бюджет января. По большому счету, прикидывать было нечего. Если бы не матпомощь, полученная еще в прошлом году – он бы уже залез в значительные минуса. Вася потихоньку прикидывал, в какую копеечку ему станет застолье, и немного грустил.

Это, конечно, здорово, что они с Филюком раскатали дело. И хреново, что дело «замяли». Неправильно это как-то, не по-людски. Хотя, что может быть по-людски в системе, которая строилась под чиновников, а не для людей? Вася уже привык к этим «решаловам». Привык, как когда-то в детстве привык к тому, что взрослые тоже врут. Во благо ли, во вред – не важно! Важен факт, с которым нужно просто смириться.

А еще Вася грустил, потому что это дело ни на йоту не приблизило его к разгадке загадочного убийства Раисы Никифоровны. Вася свято верил в то, что матерую суку сыска именно убили и не допускал никаких сомнений на этот счет. Версия самоубийства Крепкой, ставшая финальной в деле, совсем не устраивала теперь уже старшего лейтенанта Лютикова. Щенок ищейки просто обязан был разыскать негодяя, повинного в смерти дорогой тёти Раи. И он не успокоится, пока не разыщет эту мразь, где бы она ни была.

Продолжение следует...

Глава 11. Навстречу мечте

Погруженный в свои мысли, Вася неспешно шагал по коридору в кабинет. Открыв дверь, Вася увидел форменное дурачество, происходившее на его рабочем месте. Раскидав по углам бумаги и папки, на столе капитана Филюка проходил поединок по армрестлингу. Краснея от натуги и пыхтя как паровоз, капитан Филюк сражался на руках с самим Терминатором, Николаем Степановичем.

- Еще немного! – раздувая ноздри, подбадривал себя Филюк. – Еще, еще!

- Давай, Филька! – играя в поддавки, подначивал Филю Терминатор. – Дожимай!

- Резвитесь? – осуждающим тоном произнес Вася.

- О-ооо! Васёк-трубачок! – радостно выкрикнул Николай Степанович, без особой натуги вернув себе паритет в бескомпромиссном бою.

- Да как так?! – возмутился Филюк, в мгновение ока потерявший кровью и потом добытое преимущество.

- А вот так, - ухмыльнулся Терминатор и как тростинку «вальнул» Серегину руку в полный нокаут.

- Да ну вас! - тяжело дыша, капитан в сердцах бросил Николаю Степановичу и потер перетрудившуюся конечность. – Вас только ломом можно!

- И то – не факт! – усмехнулся Терминатор и обратился к Лютикову. – Слышь, Васька, а ты посражаться не желаешь?

- Я предпочитаю сражения на умственном фронте! – подняв указательный палец кверху как умный кролик из «Винни-Пуха», заявил Лютиков.

- А вот не скажи Вася, - добродушно улыбаясь, сказал Терминатор, - не зря в народе бытует мнение: «В здоровом теле – здоровый дух».

- Вот-вот! – подрядился капитан. – А дух у него, Николай Степанович, такой, что под конец рабочего дня хоть топор вешай!

- На себя посмотри! – огрызнулся Вася. – Ко всему прочему, - продолжил он разговор с Терминатором, - я плечо потянул, поэтому напрягаться не могу. Болит.

- Правое или левое? – подкалывал капитан, прекрасно понимая, что с плечами у старлея все в порядке.

- Среднее! – сострил Лютиков и, абстрагировавшись от этих двух «балбесов», уткнулся носом в какое-то дело.

- Слышь, Васёк-трубачок, - не унимался Николай Степанович, - а я вот давненько тебя на тренировках не видел. Фильку трижды в неделю вижу, а тебя – нет.

- А он, Николай Степанович, дрыщ-невидимка! – новой остротой стрельнул в Лютикова капитан. – Боец интеллектуального фронта с вывихнутым средним плечом.

- Ниндзя! – добавил Николай Степанович и всерьез взялся за Васю. – Значит так, Васёк-трубачок, сегодня в девятнадцать пятнадцать в зале технаря будет тренировка. Явка обязательна! Иначе шиш тебе с маком, а не аттестацию по физподготовке! Уяснил?

- Так я без формы! – жалостливо заголосил Вася, понимая, что попался на крючок. – И у меня колено…

- И плечо среднее, - добавил Филюк.

- И вывих мозга, - еще одним диагнозом дополнил анамнез Лютикова Николай Степанович.

- И мне – капец! – подытожил Вася, понимая, что он «конкретно попал».

Немного «заломав» для приличия Филюка, Николай Степанович попрощался и отправился в свои терминаторские угодья. Уже в дверях с напускной грозностью Николай Степанович кинул Васе: «Девятнадцать пятнадцать! Не вздумай опоздать!».

А следом за ним, злодейски улыбаясь и поводя большим пальцем по горлу, испарился Филюк.

Вася очень грустно вздохнул, мысленно прощаясь со своими планами на вечер, потом охнул, потер лоб и в качестве успокоения открыл «Найти Байрона».

«Устроившись поудобнее возле иллюминатора, Джон наконец спокойно закрыл глаза и погрузился в сладостные грезы. Пролистав книгу памяти до благополучных глав Лас-Вегаса, Джон стал вспоминать те беззаботные, безбедные деньки. В памяти всплыл момент его отъезда в Вегас.

Это было еще в прошлой жизни. После крупной облавы копов, все притоны закрылись, пережидая не лучшие времена. Дилеры носились по всему Чикаго и окрестностям с пустыми карманами. Достать что-либо было огромнейшей проблемой. А если что-то появлялось на рынке, тут же выстраивалась бесконечная очередь из подвальных толкачей, уличных барыг и просто озабоченных торчков. Цены взлетели в небо. Три фунта дерьмовейшей марихуаны стоили как подержанная «Импала», на которой Джон рассекал по Чикаго.

Бедняжка Марго очень страдала! Случались дни, когда ей доводилось довольствоваться лишь парой затяжек отвратительной травы, густо замешанной с ядреным табаком. А бывало, когда и вовсе ничего не было. Черт, это был ад, настоящий ад!

Но в один день все круто изменилось. Вечером Джон вернулся в дом к пропойце Лиз, где они с Марго подживали последнее время. Лиз как всегда была пьяна и несла какую-то чушь. Марго сидела на кухне и страдала, с тоской поглядывая на «недобитый косячок». И тут в окна ударил бело-голубой свет фар. Кто-то припарковался прямо у дома. «Какого черта?!» - возмутился Джон и вышел во двор. Упираясь бампером калитку, у дома стоял новехонький «Кадди». И кто же, черт возьми, был за рулем?!

- Привет, брат! – неспешно открывая автомобильную дверь, Джону крикнул его брат, Рон. – Ты хреново выглядишь.

- Спасибо хоть за то, что жив, брат! – ответил Джон и обнял Рона.

- Ты погряз в дерьме, братишка, - подкуривая жирную сигару, сказал Рон, - твои дела явно не в порядке.

- Ты прав, - грустно вздохнул Джон.

- Тогда, черт возьми, что ты тут делаешь до сих пор, братец?! – усмехнулся Рон. – В этой дыре ты очень скоро покроешься плесенью. Поехали со мной, брат!

- Куда? – с нескрываемым интересом спросил Джон.

- В Вегас, мать его! – залихватски ответил Рон. – Поехали в Вегас за большими бабками! Клянусь тебе, брат, не пройдет и года, как ты познаешь все прелести разврата роскошью!

- В Вегас?! – настороженно спросил Джон и задумался.

Черт возьми, а почему бы и нет?! Что его держало в этой проклятой дыре? Лиз? К черту Лиз! Она вскоре сдохнет, как сдыхают все алкоголички этого дрянного места. Марго? А что мешает прихватить с собой Марго?

- Дай мне десять минут! – решительно сказал Джон и быстро направился в дом.

Наскоро покидав в старенький чемодан свои скромные пожитки, Джон подхватил под руку уже успевшую «пыхнуть» Марго и отправился вместе с братом к оазису среди пустыни.

Всю дорогу Рон рассказывал о своих приключениях, которые случились с ним за то время, пока они с Джоном не виделись. Да, черт возьми, прошло десять лет с их последней встречи. Десять, мать его, лет! За это время Рон успел побыть биржевым маклером, познакомившись с Аланом Уипли, сутенером в Нью-Йорке и даже «мулом» у Макро Делони. А еще он отбывал срок в Пеликан-Бей, одной из самых дерьмовых тюрем Калифорнии.

- Там я познакомился с Мигелем, - рассказывал Рон, - славным парнем, переехавшим в Америку из Боливии. Этот славный малый сболтнул мне кое о каком дельце, за которое его отправили в тюрягу. Кокс, Джон, отборный кокс. Ручаюсь, ты не знал, что боливийцы делают самый лучший кокс на свете! И этот парень знал, как его достать и протащить в Штаты. Мигель будет работать на нас, а мы будем зарабатывать миллионы.

Джон, я достаточно горбатился на толстых боссов, выпасая их девок и таская их наркоту. С меня хватит! Теперь я сам стану боссом. Мы станем боссами. Мигель привезет мне партию кокса, а ты, Джон, раскидаешь ее среди дилеров Вегаса.

- Почему Вегас? – спросил Джон.

- Потому, что Вегас, брат, состоит из чистейшего золота! – с алчной хрипотцой ответил Рон. – Я знаю, каково оно толкать кокс в Калифорнии. Дерьмовое занятие! Не успеешь ты получить маломальскую партию товара – как копы уже наступают тебе на подметки. Вегас – совсем другое, брат. Я был там. Ты себе не представляешь, что там творится по ночам. Размалёванные, одуревшие шлюхи пудрят носик прямо за игровым столом! Очумевшие от богатства мажоры делают крупные ставки, задувая в ноздри белый порошок через стодолларовые купюры! Ты знаешь, Джон, что потом происходит с купюрой, через которую «дунули» кокс?

- Нет.

- От нее подкуриваю сигару! – на мгновение отвлекшись от дороги, Рон посмотрел в глаза Джону взглядом, преисполненным гнева и алчности. – Чертовы мажоры, проклятые шлюхи, богачи, мать их! За вечер в казино они оставляют столько денег, что их хватило бы для покупки всей Боливии вместе с десятком миллионов жителей и парочкой тонн отборного кокоса! Клянусь тебе, Джон, мы распотрошим их кошельки! Это будет самым большим упущением в моей жизни, если я не стану их дилером!

Почти перед самым Вегасом Джон вспомнил о том, что впопыхах позабыл о своей «Импале». Его верная четырехколесная помощница цвета зимнего неба стояла во дворе у пропойцы Лиз. «Эта тварь пропьет машину в ближайшее время, если я немедля не вернусь и не заберу ее!» - подумал Джон и сказал Рону:

- Брат, мне нужно вернуться.

- Какого черта, брат?! – возмутился Рон. – Тебя мучает ностальгия по дерьмовой жизни?

- К черту дерьмовую жизнь, Рон! Я должен забрать свою машину.

- Машину? – усмехнулся Рон. – Даю руку на отсечение, что это какой-то проржавевший Форд «Кортина» или бабушкина «Импала».

- Не насмехайся, Рон! – несколько обиженно сказал Джон. – Эта «Импала» служила мне верой и правдой. Ко всему прочему, еще одни колеса не будут лишними.

- Возможно, ты прав, - в задумчивости произнес Рон и достал из кармана телефон. – Я позвоню старьевщику Бену. Он как раз промышляет в этой забытой Богом дыре. Полагаю, он мне не откажет. Где находится машина?

Вегас встретил путников мрачным небом и проливным дождем.

- Редкая погода для Вегаса, - ворчал Рон, ведя машину и покуривая сигару, - паскудно.

Отвратительная погода на юге Америки для этого времени года сильно угнетала Рона. Добираясь до места следования, Рон все время ругался, сбивал пепел сигары прямо себе под ноги и все время крутил ручку терморегулятора. Было видно, что все не так, как он планировал.

Они прибыли к запущенному дому на окраине города. Весь двор перед домом был уставлен дешевыми, проржавевшими пикапами, нагруженными строительными инструментами. От дома несло отвратительным запахом человеческих фекалий, сыростью и непроглядной беднотой. Пожалуй, этот дом был одним из немногих в Вегасе, который не сиял великолепием. Джон вышел из машины и, несмотря на дождь, обошел дом вокруг. Его взору предстал старый, унылый трехэтажный дом с облезлыми стенами и выбитыми окнами, который служил общежитием для вездесущих «латинос» и прочих соискателей счастья в городе мечты.

- Не волнуйся, брат, - желая как-то успокоить Джона, сказал Рон, - надолго мы тут не задержимся. Мне нужно дождаться первой партии от Мигеля. Как только товар будет у нас на руках, ручаюсь, ты укатишь отсюда в роскошные апартаменты на черном Мерседесе!

- Посмотрим, - многозначительно произнес Джон, помогая придремавшей Марго выбраться из машины.

Рон обещал, что через день-два Мигель сообщит ему о рейсе с товаром, но сообщений не поступало. Что-то шло не так. Джон не был посвящен во все нюансы дела, поэтому не мог понять, что происходит. А Рон был слишком зол, чтобы давать хоть какие-то вменяемые пояснения. Он вообще практически не приезжал в обветшалую комнатушку, которую они сняли в качестве жилья. С тех немногих слов, которые проскальзывали в сплошном потоке ругательств Рона, Джон мог понять, что Мигель снова попал в какую-то неприятную историю и ему срочно нужны деньги.

Чтобы не терять времени даром, Джон вечерами выезжал в город и изучал обстановку. Да, Рон был прав. Вегас погряз в грехе. Мелкие дилеры, увешанные золотыми побрякушками, сновали туда и сюда, толкая кислоту, кокс и прочую дрянь уставшим от непомерного богатства игрокам. Дешевые проститутки взвинчивали цену до небес на свои услуги. За ночь утех Мэрилин Монро не первой свежести просила столько денег, что их хватило бы на дюжину отменных «фей» в Чикаго. Всюду царили роскошь, веселье и разврат. Джон присматривался и понимал: с его умением налаживать сбыт они с Роном действительно скоро станут миллионерами. Лишь бы прибыл товар.

А вот Марго переезд пошел на пользу. В первый же день переезда Марго снюхалась с соседями-пуэрториканцами, двумя худощавыми молодыми мулатами, и уже к вечеру расхаживала под дождем с жирным «косячком». Марго умела расположить к себе людей. Ко второму дню пребывания вокруг Марго уже крутились едва ли не все мужчины, проживавшие в поганом доме старой маразматички миссис Халом. Джон не ревновал Марго ко всем этим «латиносам», он свято верил в преданность своей жены. Ко всему прочему, новые знакомства обеспечивали Марго марихуаной, от чего она расцветала как роза. И это очень радовало Джона.

Миссис Халом, владелица этой дыры, Джону не понравилась с первых же минут пребывания. Морщинистая старушка с клюкой всюду совала свой нос, заглядывая в комнаты без разрешения поселенцев. От всех комнат в доме у миссис Халом были запасные ключи, и она от безделья устраивала рейды по комнатам трижды в день. Ей было плевать на интимное пространство, она не признавала личные вещи, она отвергала чужие порядки и пресекала угрозой выселения любое мнение, отличное от ее собственного.

Заглядывая в комнату к Брескоттам, миссис Халом ругалась на Марго за то, что та расхаживала по комнате абсолютно голой. «Оденься, чертова потаскуха! Оденься немедля, иначе я тебя вышвырну к чертовой матери!» - дребезжала маразматичная старуха и грозила своей клюкой. Но Марго не обращала внимания на все эти угрозы. Марго становилась удивительно терпимой и доброй к людям, когда была «под кайфом». Миссис Халом визжала от злости, своими гневными возгласами привлекая всех постояльцев поганого дома. Мужчины собирались у двери и с упоением смотрели на красавицу Марго, облаченную в костюм Евы. Это еще больше злило отвратительную старуху, от чего та начинала ругаться на всех собравшихся. В итоге эта сцена заканчивалась тем, что миссис Халом, отчаянно хромая, начинала гоняться по всему дому за веселящимися молодыми «латиносами», обзывая их «чертовыми извращенцами».

К четвертому дню пребывания прибыла «Импала» Джона. И, надо сказать, очень вовремя. Как всегда, отчаянно ругаясь, приехал Рон.

- Где твоя машина? – спросил его Джон, высматривая роскошный «Кади» из окна комнатушки.

- Я его продал! - недовольно ответил Рон. – Мигель попал в дрянную историю, нужны были деньги.

- А ты уверен… - осторожно начал Джон, выказывая сомнения в честности партнера Рона.

- Заткнись, ублюдок! – заорал на него Рон. – Заткнись, мать твою, и больше никогда не поднимай этой темы! Я уверен в Мигеле ровно настолько же, насколько уверен и в тебе! Тебе можно доверять, Джон?!

- Разумеется, - растерянно ответил опешивший Джон.

- Тогда и Мигелю можно! – заключил Рон. – Поверь мне, этот парень скорее умрет, чем кинет меня!

- Хорошо, хорошо, - согласился Джон, - я не спорю! Я лишь хотел…

- Не смей! – оборвал его Рон. – Лучше позаботься о том, чтобы твоя обкуренная женушка, крутящая шашни с погаными «латиносами», не проворонила наши скромные пожитки. От этих прохвостов всего можно ожидать!

Да, Рон был прав. Марго была очень доверчива и водила к ним в комнату кого не попади.

- Я позабочусь об этом, - сказал Джон и полез в холодильник. – Пиво будешь?

- Нет! – решительно отказался Рон. – Мне нужны твои колеса, Джон! Ты может дать мне свою «Импалу» на пару дней?

- Разумеется, - ответил Джон, протягивая брату ключи от машины.

- Я вернусь через два-три дня, - бросил на прощание Рон и умчал куда-то вдаль.

А ровно через три дня Рон вернулся с товаром. Вечером Рон без стука ворвался в комнату, запер за собой дверь и бросил на стол пакет с каким-то содержимым.

- Все, брат! – с усталой радостью произнес Рон. – Теперь мы богаты.

- Это… - словно боясь своих слов, осторожно произнес Джон, указывая на пакет.

- Он самый! – подтвердил Рон. – Чистейший! Такого кокса ты не найдешь нигде, брат!

Рон открыл пакет, в котором лежал еще один пакет. А в нем – еще один. Ожидание счастья затягивалось. Джон в нетерпении переминался с ноги на ногу, обнаженная Марго облизывалась от предвкушения, а Рон продолжал неспешно доставать пакет из пакета. Наконец появился он: пакет со слипшимися кристаллами желтоватого цвета.

- Брат, - доставая из пакета окатыш величиной с кулак Марго, подозрительно произнес Джон, - а тебе не кажется, что нас обманули? А повидал много кокса на своем веку и ручаюсь, выглядел он совсем не так.

- Глупец! – рассмеялся Рон. – Это чистое сырье, девяносто пять процентов! То, что видел ты – товар, кокс, замешанный с сахарной пудрой. Нам необходимо приготовить товар из этого чудного сырья и продать его как можно скорее. Мигель ждет деньги.

Сказав это, Рон выпил залпом банку пива и как подкошенный рухнул на старый, продавленный диван в углу комнаты. Через минуту окна комнатушки содрогались от могучего храпа. Всю ночь Джон орудовал кофемолкой. Не утруждая себя одеванием, Марго отправилась к соседям, у которых и взяла старую ручную кофемолку. Джон перемалывал предварительно расколотые окатыши чистого кокаина, потом перемалывал сахар и разводил полученные порошки в соотношении один к одному, как сказал Рон.

Первую же партию готового к употреблению кокса испытала на себе Марго. Не «парясь» с трубочками из купюр, Марго подцепила ложкой небольшую горку белого порошка и резко втянула ее носом. Через пять минут абсолютно голая Марго выплясывала джигу посреди комнаты, пискляво выкрикивая нецензурные слова. В дверь беспрестанно стучалась миссис Халом, требуя немедленно прекратить безобразие, соседи снизу стучали в потолок шваброй и почем свет материли Марго, но прекрасная жена Джона не могла остановиться. Товар был настолько хорош, что даже прожжённая наркоманка Марго танцевала до утра. Весь дом бодрствовал до самого утра и только смертельно уставший Рон спал мирным сном.

В отместку утром проклятая старуха миссис Халом спалила «Импалу» Джона. Джон проснулся от воя пожарной сирены. Его ласточка цвета зимнего неба полыхала ярким пламенем, выбрасывая в небо клубы едкого черного дыма. В панике «латиносы» отогнали свои пикапы, опасаясь за их целостность, перегородив тем самым въезд во двор. Пока пожарные пытались подъехать поближе к источнику огня, «Импала» выгорела до остова. Она стояла во дворе, вздымая в небо обгоревшие, почерневшие стойки кузова, догорала и рыдала, прощаясь с этим миром громким треском. А рядом с ней стоял и рыдал Джон.

- Не горюй, брат! – к Джону подошел Рон и попытался успокоить брата. – Мы сегодня же покинем эту проклятую дыру. А через неделю мы поедем в салон и купим тебе Мерседес.

- К черту Мерседес! – вытирая слезы, воскликнул Джон. – Мне нужен Кадиллак!».

Продолжение следует...

Глава 12. Терминатор в юбке

Походкой Христа на Голгофу, Вася вошел в просторный, но весьма «потрепанный» холл техникума. Уставившись на огромную трещину в пластиковой обшивке на стене, Вася задумался над весьма интересным вопросом, выразить который можно было всего двумя словами: как «отпетлять»? Решение пришло само собой. Форма! Не забегая домой, Вася с управы отправился к месту распятия. И разумеется, прихватил с собой Вася то, что было: ни разу не спортивное тело, облаченное в обычную одежду, портфель и шоколадку в кармане. А вот формы-то у Васи как раз и не было. Не было у него обыкновения носить с собой форму на всякий случай.

Возрадовавшись внезапному спасению, Вася Лютиков уже «навострил лыжи» к выходу, как тут в дверях появился капитан Филюк.

- Ёперный балет, Лютик! – радостно воскликнул капитан. – Блуканул чоли или потренироваться пришел?

- Да я так… это… - с горестью промямлил Вася, пытаясь не упускать из виду спасительную дверь на выход.

- Идем, идем! – Филюк взял Лютикова под руку и потащил на второй этаж.

- Да у меня формы нет! – упираясь, оправдывался Вася.

- Фигня, Лютик! Обрядим! – не снимая радости с лица, говорил капитан, утягивая за собой отчаянно упирающегося мученика.

- Да я это… - стонал Вася.

- Да идем! Придумаем чонить! У Степаныча обязательно что-то будет.

Подчиняясь воле старшего по званию, старлей Лютиков последовал за капитаном Филюком, лелея надежду на то, что в этот вечер что-нибудь волшебное обязательно случится. И оно случилось. На Васину беду, из зала, устланного матами, вышел Николай Степанович в кимоно.

- Нашего полку прибыло! – провозгласил капитан, проталкивая вперед Васю.

- Вижу, вижу! – довольно произнес Терминатор и, перехватив Лютикова у Филюка, повел новую жертву в раздевалку. «Ну что за день такой?! – в мыслях простонал Вася. – Блин, попал по полной!».

- У меня формы нет, - пролепетал Вася добродушному Терминатору в кимоно, попутно пытаясь высвободить руку из мертвой хватки железных клещей.

- А мы тебе сейчас сообразим, Вася! – по-отечески ответил Николай Степанович и крикнул кому-то в зале: - Макар! Глянь-ка там кимоно в углу.

- Размер? – донесся вопрос из зала.

- Смотри сорок восемь – пятьдесят два, - ответил Николай Степанович, мельком оценив размерную сетку Васи.

Через две минуты в раздевалку вбежал коренастый паренек с охапкой грязно-белых одеяний настоящих самураев.

- Сенсей, самый маленький – пятьдесят шестой, - словно винясь во грехе архангелу, сказал паренек и протянул Николаю Степановичу комплект из распашонки и штанов.

- Подпоясаем, - не унывал Николай Степанович, не упуская Лютикова из виду.

Лютикову ничего не оставалось делать, как под неусыпные взоры Терминатора неуклюже исполнить стриптиз и напялить на себя «это». Как только штаны, в которые вместилось бы два Васи, были перевязаны веревочкой вокруг пояса, Лютиков стал примерять куртку-распашонку, чем вызвал немалую порцию смеха у ребят в раздевалке. Оказалось, что пятьдесят шестой размер куртки Вася мог бы смело использовать в качестве домашнего халата. Полы, которые по идее должны заканчиваться в районе бедер, надежно прикрывали Васины колени, а допуск на запахивание обматывал Васю дважды.

- Не беда! – вытирая слезы, произнес Николай Степанович. – Сейчас мы пояском тебя подвяжем…

Вскоре под одобрительные возгласы тех, кого Вася знал по управе, в зал вошел барин в халате, Василий Нестерович Лютиков.

- Поклонись! – прошипел сзади идущий капитан. – Иначе получишь сто отжиманий от Степаныча!

Не поняв куда и кому кланяться, Вася повернулся к Николаю Степановичу и отбил ему поклон до земли, махнув рукой по татами. Новый приступ хохота озарил просторный зал.

- Спасибо, Васёк! – Терминатор сквозь смех поблагодарил Васю. – Уважил старика, но кланяться нужно всему залу. Стенам, приютившим всех нас, своим соратникам, с которыми делишь один кров, учителю, дающему тебе знания и великому духу бойца, который всегда витает в этой обители мужества и крепости. Давай-ка еще разок.

Вася попятился к двери и снова поклонился, на этот раз правильно.

Выпрямляясь из поклона, Вася ухватил взглядом кого-то неизвестного, кто сидел в шпагате в дальнем углу зал. Какой-то пацаненок или… Перекувыркнувшись из шпагата через голову, на ноги встала невысокого роста короткостриженая девушка. Поправив кимоно, девушка с улыбкой двинулась к Николаю Степановичу.

- Ну что, Мартышка, готова? – тепло спросил ее Терминатор.

- Ага! – ответила девчушка и поправила прическу.

- Кажись, нам капец! – прошептал Лютикову Филюк. – Сегодня тренить будет…

- Она?! – удивился Вася. – А она…

- Дочка Степаныча! Лесной пожар и тропический смерч в одном флаконе! - устрашающе произнес капитан.

- Терминатор в юбке! – догадался Вася. – А чё ее Степаныч Мартышкой зовет?

- Тише ты, дурак! – зашипел на него Филя. – Ее зовут Марта, а Мартышкой ее смеет называть только Степаныч. Если она хоть от кого-то в зале это услышит – все капец, ползком на кладбище без музыкального сопровождения!

- Заболтались, девочки! – звонким голосом крикнула Марта, окинув всех испытывающим взглядом.

Все как по команде выстроились в шеренгу и замолкли, устремив свои преданные взгляды в центр зале, где уже с серьезным видом стоял Терминатор с дочкой. Сложив руки лодочкой перед грудью, Марта поклонилась строю мужчин в кимоно. Все ответили ей тем же.

- Ребята! – начал Николай Степанович. – Сегодняшнюю тренировку проведет с вами обладатель черного пояса по комбат-айкидо, инструктор рукопашного боя Легкая Марта Николаевна. Прошу вас! – поклонился он дочери, передавая команду.

- Направо! Бегом марш! – безо всяких прелюдий скомандовала Терминатор в юбке и стала во главу строя.

Все послушно побежали за Мартой по периметру зала.

«Ох, чует мое сердце, совсем не легкая эта Легкая!» - с горестью думал Вася, мучаясь от одышки в ненавистном беге. С пятого круга Васино сердце перебралось в голову и железным молоточком стучало по вискам. Подкатанные штанины распускались, путаясь в ногах, куртка-распашонка разматывалась, обнажая худосочную грудь с редкой волосистостью, но Васе было все равно. Он пытался выжить. Стиснув зубы и сжав кулаки, Вася стоически терпел нечеловеческие нагрузки, одолевая очередной круг. Ему очень не хотелось ударить в грязь лицом перед симпатичной девушкой, которая неслась впереди всех мужчин. Как и все мужчины, он хотел выглядеть мужественно и потому выплевывая на ходу легкие и размазывая по лицу слюни с соплями, упорно бежал к финишу дистанции. Но дистанция и не думала финишироваться.

На десятом круге Вася наконец запутался в собственной штанине и шлепнулся на пол. Как утопающий за соломинку, Вася хватался в полете хоть за что-то, до чего могли дотянуться руки. Под руку попала нога капитан Филюка, бежавшего впереди. В падении Вася вцепился в Филюка, от чего Филюк тоже едва не упал. Пытаясь устоять на ногах, Филюк с силой дернул ногу, высвобождаясь от хватки «падшего Лютика». Капитанская пятка ненароком прилетела в старлейский нос. Нос хрустнул и заплакал тоненькой струйкой крови.

На помощь быстро подоспел Николай Степанович. Могучий Терминатор живо оттранспортировал охающего Лютикова на скамейку в углу зала. Сидя в уголочке с запрокинутой кверху головой, Вася тихонько постанывал и довольным взглядом наблюдал за строем крепких пацанов, которые наматывали бесконечные круги по залу. Но счастье продлилось недолго. Не прошло и трех минут, как предательская кровь перестала течь. Желая «отпетлять» от смертоносной разминки, перешедшей в фазу отжиманий и приседаний, Вася тайком несколько раз треснул себе по носу. Бесполезно.

- Живой? – растянувшись в шпагате, спросила Васю Марта.

- Еще не знаю, - негромко ответил Вася, выламывая шею в попытке задрать нос как можно выше.

- А ну! – к Васе подошел Николай Степанович и после короткой инспекции заключил: - Боец готов к тренировке.

- Пусть присоединяется, - крикнула Марта, заламывая собственную руку куда-то далеко за спину.

Дальнейшая разминка, продлившаяся еще минут двадцать по стрелочным часам и полторы вечности по меркам Лютикова, измочалила Васю до состояния выжатого лимона. Вася едва стоял на ногах и лелеял надежду на то, что скоро все это прекратиться. Ах, как же он ошибался! Бедняга Лютиков не знал, что за разминкой обычно всегда следует самая настоящая тренировка.

– Разбиться по парам! – скомандовала Терминатор в юбке залу.

Все ребята быстро «спаровались» в заранее оговоренном порядке. К несчастью, пары для Лютикова не нашлось. Как некрасивая девушка на дискотеке, Вася одиноко стоял в сторонке, бросая грустные взгляды на счастливые пары.

- Ты ж моя рыбка! – жалостливо произнесла Марта и, взяв Васю под руку, составила боевую компанию несчастливому бойцу.

Вася выпрямился, воспрял духом и засиял. И не потому, что ему нашлась пара, а потому, что рядом стояла симпатичная девушка, которая крепко, но по-женски нежно держала его за руку под локоть. «И пусть Терминатор в юбке! – улыбаясь в душе, думал Вася. – Зато симпатичная. И прикольная». Увы, «лютиковое» счастье продлилось недолго.

- Отрабатываем страховку! – скомандовала Марта.

- А у нас, вроде, страховка автоматом выплачивается, - наивно произнес Вася, - никаких отработок не требуется.

Новый взрыв хохота опять прервал тренировочный процесс.

- Ну, что ты за… - запнулась Марта, пытаясь найти цензурные слова, чтобы описать это крайне редкое существо. – Вот ты, блин, этот…

- Мешок с какашками! – выкрикнул Филюк, за что немедля получил в «подарок» двадцать отжиманий.

- Ох, горе! – вздохнула Марта. - Давай покажу!

После короткого инструктажа, суть которого Вася так и не понял, Марта спросила:

- Понял?

- Угу, - кивнул ничего не понявший Лютиков надеясь на то, что его, как молодого и неопытного бойца, пощадят.

Но первый же прием показал, что пощады не будет. Мелькнув ногами в воздухе, Вася неуклюже шлепнулся на спину, так и не успев хлопнуть ладонью по татами.

- Страхуйся! – строго сказала Марта, помогая Лютикову подняться.

Последовала еще одна подсечка. Потом бросок, еще один. Бедный Вася громко падал, не успевая разобраться, чем и по чему нужно хлопнуть. То он громко хлопал в ладоши, то ляпал себя по ноге, то колотил по татами будучи уже поваленным секунду назад, то… В общем, Вася демонстрировал потрясающую рассинхронизацию головы и тела.

- Да что ж ты такой деревянный! – сетовала Марта, в очередной раз помогая Васе подняться. – Как Буратино прямо! Несуразный какой-то.

- Какой есть, - бубнил в ответ Лютиков и пятился назад.

Долго это продолжаться не могло. Вскоре один из приемов повалил Васю всерьез и надолго. Как и до этого, падая и страхуясь черт-те как, Вася неудобно подогнул ногу под себя. Раздался легкий хруст и истошный вопль. Корчась от боли, Вася покатился по татами держась за колено.

Марта и Николай Степанович тут же бросились к Лютикову. Умудрённый боевым опытом Терминатор быстро обмотал Васино колено эластичным бинтом и отвел раненого в раздевалку. Ойкая от боли, Вася с трудом оделся как раз к тому моменту как закончилась тренировка.

- Я тебя отвезу, Васек! – вызвался Николай Степанович. – Раз уж моя дочка тебя поломала, мне и отвечать.

- Я ничё не ломала! – выпятив нижнюю губу, оправдывалась Марта.

- Я тебе говорил, балда… - начал вычитывать дочь суровый Терминатор, но Вася вмешался в родственную разборку.

- Не ругайтесь, не надо! Я сам виноват! Я ж, блин, этот… Буратино.

- Вот! – Марта указала рукой на Васю. – Видишь?! Сам признался!

- Ты мне еще подерзи, Мартышка! – осадил дочь Николай Степанович и, подхватив Васю, отправился к машине.

Всю дорогу до дома Марта молчала и дулась. На кого дулась эта симпатяжка, Вася не знал, но очень хотел, чтобы объектом обид Терминатора в юбке был не он. Превозмогая боль, Вася пытался шутить по дороге, рассказывал что-то на его взгляд интересное и вообще пытался как-то разбавить обстановку. Но Марта только дулась, не произнося ни слова.

Высадив Васю у дома, Николай Степанович пожелал раненому бойцу скорейшего выздоровления и прикрикнул на дочь:

- Может, ты попрощаешься?!

- Пока! – обиженным голосом с заднего сидения буркнула Марта и поглубже укуталась в куртку, нахохлившись, как сова перед сном.

С трудом взобравшись по лестнице, Вася ввалился в квартиру, со скрежетом зубов разделся, добрался до аптечки, принял обезболивающее и даже не ужиная повалился на диван. Вечер выдался слишком насыщенным. Перекинувшись парой слов по телефону с Филюком, Вася опустил голову на подушку и растворился в царстве Морфея, постанывая от боли во сне.

Утро следующего дня стало театром боли для Васи. Кое-как добравшись до туалета, Лютиков понял: все очень и очень серьезно. Откопав телефон регистратуры, Вася позвонил в их «ментовскую» больницу и записался на прием к травматологу. Врач работал сегодня во вторую смену, то есть Васе нужно было подъехать в больницу к двум часам дня. Предупредив Филюка о своем отсутствии ввиду внезапной травматизации, Вася стал неспешно собираться. «С такой ногой я туда неделю добираться буду!» - натягивая штанину на больную ногу, думал Вася.

К счастью, друг и соратник, капитан Филюк предложил подбросить в больницу раненого бойца. «Только обратно сам, - предупредил Лютикова Филюк. – У меня времени в обрез!». Приехав в больницу к половине второго, Вася сразу же отправился в рентген-кабинет. «Все равно пошлет на рентген», - логично подумал Лютиков, устраиваясь в хвост очереди.

- Направление! – с порога рявкнула Васе немолодая докторша, принимавшая пациентов в кабинете.

- А-ааа – слегка «подзавис» Лютков.

- Без направления не снимаем! – глядя на Лютикова сквозь очки, заявила врачиха. – Идите к травматологу.

- А он потом пошлет к вам? – с претензией спросил Вася.

- Что врач решит – то вы и сделаете! – повелительным тоном сказала докторша. – Направит к нам – снимем, не направит – не снимем. Идите к доктору!

«Ну, вот что за фигня?! – вскарабкиваясь по лестнице на пятый этаж, думал Вася. – Зачем им направление для рентгена, если я и так знаю, какую ногу повредил?! И на кой мне сейчас тащиться на пятый к травматологу, чтобы потом спускаться на первый за снимком и потом опять ползти на пятый?! Что за идиотизм?! И, кстати, почему не работает лифт?».

Прихромав к кабинету травматолога, Вася обнаружил закрытую дверь. «Видимо, еще не пришел», - подумал Вася и уселся под кабинетом. Как здорово, что он прихватил с собой «Найти Байрона»! Чем бы он еще занялся в ожидании врача?

«Из «пятизвездочного отеля» миссис Халом Рон, Джон и Марта прямиком отправились к строительному вагончику «мексов» на стройке очередного казино. Использовав свое обаяние, Марта договорилась со смуглокожими парнями об аренде за сравнительно небольшие деньги.

- Чертовы мексы! – ворчал Рон. – Эти ублюдки сдадут нас с потрохами! Завтра же перебираемся в более безопасное место!

- Но у нас нет денег, Рон, - справедливо заметил Джон.

- Поверь, брат! – уверил его Рон. – К завтрашнему утру у нас будет столько денег, что мы сможем снять шикарный номер в любом отеле Вегаса!

И Рон снова оказался прав. Порядком изучив обстановку за неделю пребывания в Вегасе, Джон тут же направился с товаром к мелким казиношным дилерам. Первая же проба товара привела в восторг ушлых парней, толкающих кокс толстосумам. Сотня пакетов с унцией кокса в каждом разошлась за полчаса.

- Рон! Товар ушел, нужно еще! – радостно сообщил брату по телефону Джон.

- Вали оттуда, придурок! – крикнул в трубку Рон.

Джон немедля же оставил место торгов и, петляя улицами, через час добрался к строительному вагончику. Рон был очень предусмотрительным. Пока Джон изучал обстановку в наркосреде, Рон налаживал мосты с местной полицией. Снюхавшись с одним полисменом, Рон получил имена едва ли не всех «подсадных уток», маскирующихся под дилеров. Час назад один из таких «волков в овечьей шкуре» прикупил у Джона парочку пакетов с коксом, тайком засняв торги на телефон.

- Ты спалился, брат! – строго сказал Джону Рон. – Этот вопрос нужно уладить. Дай мне деньги.

Джон покорно протянул брату увесистую стопку стодолларовых купюр.

- Я замну вопрос, а вы со своей чокнутой женой сидите здесь и не рыпайтесь никуда!

Рон вернулся поздно вечером с бутылкой «Джека Дениелса», полной сумкой деликатесов и полуфунтом отборной марихуаны. «Празднуем!» - торжественно провозгласил Рон, вывалив на стол приличную пачку денег, оставшуюся после решения вопроса.

С этого момента Джон был куда аккуратнее и обходил стороной вездесущих «толкачей». Очень скоро он наладил торговлю с весьма серьезными торговцами, которые покупали товар не пакетиками по унции, а килограммами. Одним из таких торговцев был Кен или как его звали Терминатор в юбке.

Кен был сыном одного достаточно обеспеченного функционера крупного казино. Будучи мальчиком избалованным, Кен ни в чем себе не отказывал, транжиря отцовские капиталы. Подросток Кен раскатывал по Вегасу на «Феррари», попивая тысячедолларовое шампанское прямо из бутылки, и жил жизнью обыкновенного мажора. Но спутавшись со сворой сумасшедших хиппи или как их там, Кен ударился в модификации тела. Вскоре все его тело было покрыто пирсингом и тату, больше напоминая карту боли, чем обычную плоть.

Затем пришла очередь силикона и прочих имплантатов. К двадцати пяти годам от человека у Кена осталось только водительское удостоверение. Лоб, щеки, губы, подбородок и далее – все было подвергнуто модификации. Венцом перевоплощений стала операция по смене пола. Решив в один день раз и навсегда покинуть мужское сообщество, Кен Нарна стал Кэтрин-Элизабет Нарна. Многие в Вегасе не одобрили такого перевоплощения, но Кену было наплевать на них. В конечном итоге, это его жизнь и ему решать, как ее строить. Увидев экс-Кена в розовой блузке и голубой юбке, злые языки тут же прозвали его Терминатором в юбке.

Несмотря на то, что Кен откровенно маялся дурью по жизни, он прекрасно справлялся с задачей того, кто решает многие жизненные проблемы. Нужны безотказные девочки для ролевой вечеринки – пожалуйста, Калашников для развлечений – без вопросов, отборный кокс – нет проблем! Кен крутился в кругах таких же одуревших от денег мажоров и всем старался угодить в самых разнообразных капризах. И делал он это совсем не ради денег. Угождая богатеньким идиотам, Кен «тусил», становясь самым важным и самым нужным человеком в тусовке. Он постоянно пребывал в движении и получал от этого массу удовольствия. Пожалуй, его причуды с собственным телом тоже были частью этого вечного, хаотичного движения.

Те, кто знал Терминатора в юбке, прекрасно понимали, как сложно бывает порой поймать вездесущего Кена. Минуту назад он мог быть в «Рояле», а теперь болтает с капитаном в полицейском участке. Нью-Йорк, Вашингтон, Лос-Анджелес, Чикаго – вот неполный перечень городов, в которых Кен успевал побывать за неделю. Порой казалось, что этот человек просто не спит, а если и спит, то только в движении. Договариваясь с Кеном о встречи, Джон всегда оговаривал время встречи до секунды, а место – до квадратного дюйма. И всегда прибывал на место чуть раньше, чтобы посмотреть, как этот чокнутый «транс» примчится на своем розовом «Мазератти», распугивая громкой музыкой случайных прохожих.

Кен нравился Джону как делец, а вот как человек был до глубины души отвратителен. Многие крупные дилеры Вегаса как люди не нравились Джону. Практически все. Но Джон предпочитал об этом не думать, дружественно пожимая руку очередному «зажравшемуся». Они были источником денег, а это было самым главным. И деньги исправно поступали в казну концессии братьев, позволяя Рону и Джону жить на широкую ногу.

Как и говорил Рон, через неделю после того, как Джон с Марго покинули гадюшник старухи Халом, они нежились в мягкой постели люкс-номера «Венеция Ресорт». На завтрак Марго все так же предпочитала жирный косячок «Роял Чиз», а Джон довольствовался яичницей с беконом. После завтрака Джон оставлял свою красавицу-жену в номере и спускался вниз, где его уже ждал серебристый «Кадди», ключи от которого ему услужливо протягивал портье в нарядной униформе».

Продолжение следует...

Глава 13. Неожиданная встреча

- Ой! – вскрикнул от боли Вася, едва не выронив книгу из рук.

Кто-то весьма ощутимо двинул его в плечо. Желая дать сдачи наглецу, коим по Васиному разумению мог быть какой-то придурок из числа его так называемых друзей, Вася обернулся в сторону обидчика с занесенной для удара рукой и обомлел. Рядом на стульчике, вытянув правую ногу вперед, сидела Марта.

- Привет! – улыбчиво поприветствовала она Васю.

- Ой! – на этот раз от неожиданности ойкнул Вася. – Привет! А ты…

- Карма! – усмехнулась Марта. – Сегодня утром на ступеньках в парке растянулась. Вот так побегала с утреца. И по глупости же порвалась, блин! – от обиды Марта шлепнула себя ладошкой по лбу. - Видела же, дура, что ступеньки скользкие! Сошла бы аккуратненько, как все люди. Так нет, ломанулась ланью! Ну и… вот. Отместка за тебя вчерашнего.

- Та я сам виноват, - снова принялся брать вину на себя Вася, - неуклюже падал и все такое…

- Спорить не стану, - вопреки правил приличия, с мнением собеседника согласилась Марта, - сам виноват, Буратино. Да. Кстати, а как тебя звать, деревянный мальчик?

- Вася, - скромно ответил Лютиков, - Вася Лютиков.

- Прикольно! Вася, - задумчиво повторила Марта. – Редкое для нынешних времен имя, между прочим. И фамилия такая… нетривиальная. Ты и сам мне кажешься каким-то таким, м-ммм…

- Неправильным? – наводящим вопросом попытался подсказать Вася.

- Не, не так! Таким… особенным, что ли. Не таким как все.

Вася в стеснении опустил глаза.

- И книжку в очереди читаешь вместо того, чтобы в телефон втыкать как все, - продолжала Марта, – чудаковатый ты, однако.

- Есть такое, - с усмешкой согласился Вася. – Просто книжка оказалась интересной.

- О чем? – поинтересовалась Марта.

И в следующие десять минут Вася оживленно рассказывал своей неожиданной собеседнице о похождениях Джона Брескотта, вляпавшегося в весьма странную, такую же, как и он, чудаковатую историю.

Вскоре в коридоре показался Николай Степанович, который на ходу беседовал с врачом.

- О! Васёк-трубачок, привет! – воскликнул добродушный Терминатор. – Видишь, кого я притарабанил. Безмозглую мартышку!

- Пап! – обижено «папкнула» Марта.

- Это ж надо было так?! – продолжал Николай Степанович пока доктор открывал кабинет. – И еще ведь перед самыми соревнованиями!

- Пап! – снова попыталась остановить отца быстроногая лань со скользкими копытцами. – Хватит уже, я все рассказала.

- Карма, дочь моя! – пальцем погрозил дочке-малютке могучий Терминатор. – Не рой другому яму…

- Николай Степанович! – вмешался Вася, пытаясь выгородить симпатичную Мартышку. – Я считаю…

- Кто первый – шагом марш в кабинет! – послышался крик врача.

- Только после вас! – улыбнулся Вася, указывая Марте рукой путь к двери.

- Ой, спасибо, не откажусь! – кокетливо улыбаясь, ответила симпотяжка и, встав при помощи отца, поскакала в кабинет.

Когда Марта покинула кабинет, следом зашел Вася. Получив долгожданное направление на рентген, Вася «выхромал» из кабинета и снова оторопел. В коридоре, опершись на отца, его ждала Марта.

- И долго тебя ждать, Вася Лютиков?! – с упреком кинула она Васе. – Хромай уже, чудик! Рентген до четырех.

И они снова сидели в коридоре, проводя время в ожидании очереди за оживленной беседой.

Уже со снимком перед кабинетом травматолога Вася осмелел настолько, что решил предложить Марте совместный поход куда-нибудь. Небывалое дело для Василия Нестеровича – брать инициативу на себя в беседе с дамой.

- А-ааа… ты… - запинаясь и краснея от смущения начал Вася, – ты не хотела бы… хотела бы сходить со мной… со мной в театр? – наконец выдавил из себя вопрос Вася.

- В театр?! – удивленно выкрикнула Марта. – Ты приглашаешь меня в театр?! Капе-ееец!

- Ну… если ты… - в испуге попытался ретироваться Вася.

- Капец, капец, капец! – трижды воскликнула Марта, раскинув руками. – Я в шоке, Вася Лютиков! Ты знаешь, - Марта нежно взяла Васю за руку, - в кабак, клубешник или на какую-то тусу меня пытаются утянуть чуть не каждый день. На семинары и всякие сейшены приглашения получаю регулярно. Трижды меня приглашали в кино на какую-то муть о супергероях, один раз даже потянули на выставку. Правда, выставка ретроавтомобилей, - снисходительно улыбнулась Марта, - но все равно было прикольно. А вот чтобы в театр!

- Ну, если ты не хочешь… - с горечью в голосе произнес Вася.

- Да ты – дурачок, Вася Лютиков! – восторженно перебила его Марта. - Ты знаешь, когда я в последний раз в театре была, чудик?! В школе еще! Где ты шлялся столько лет, рыцарь из прошлого века?!

- В универе, - скромно ответил Вася.

- Ой, Господи! – покачала головой Марта, осознав всю Васину безнадежность как «подкатчика». – Вася! Вот, клянусь тебе: после того, как снимут гипс, я первым же делом отправлюсь с тобой в театр! И попробуй мне только соскочить! Поломаю на четыре части!

- Да я и не думал… - смущенно улыбаясь, промямлил Вася.

- Вот и не думай! – решительно сказала Терминатор в юбке. – А теперь поехали, Вася Лютиков. Подбросим тебя домой. Пап, - обратилась она к отцу, - ты же не против, да?

- Вот чего-чего, а против Васьки – так я не против! – с улыбкой ответил благородный Терминатор и повел двоих хромоножек к машине.

По прибытию домой, Вася неспешно переоделся в домашнее, разогрел себе то, что вчера собирался съесть на ужин и раскрыв книгу, уселся за трапезу.

«По прилету Джон первым же делом стал звонить в больницу, в которой лежал Патрик. К сожалению, телефон молчал. Видимо, медсестра лечащего врача, куда-то вышла, оставив телефон на столе. Джон набирал номер снова и снова, но безрезультатно. После пятой попытки кто-то прорвался между попытками набора.

- Брескотт! – в трубке раздался уже ставший привычным голос Байрона. – Не теряй времени, отправляйся в контору Любовски немедленно! У тебя есть все шансы опоздать. По моей информации, Потс уже в Вегасе. И он не один.

- Мне нужно узнать… - начал Джон.

- Тебе нужно добраться до конторы раньше Потса, придурок! – грубо перебил его Байрон. - Кен ждет одного посыльного, а не двоих. Этот чертов транс тут же укатит куда-то и тогда…

- Я должен знать о том, что с Патриком все порядке! – решительно заявил Джон. - Я не смогу продолжать эту чертову игру, пока не узнаю о состоянии сына!

- С твоим сыном все в порядке! – заверил его Байрон. – Тебе стоит побеспокоится о другом.

- Откуда тебе знать, что с моим сыном?! – вызывающе спросил Джон.

- Если я сказал – значит, так оно и есть, недоумок! – безапелляционно ответил собеседник. – Ты снова ставишь себя в тупиковое положение своим дурацким выбором.

- Я не считаю выбор собственного сына дурацким! – сквозь зубы процедил Джон. – Ты понял, чертов Байрон?! Между какой-то идиотской затеей, в которую ты меня втравил, и сыном я выберу Патрика! И этот выбор, мать твою, очевиден!

- Предлагаю тебе озадачиться другим выбором, Брескотт, - с издевкой произнес Барон. – Сколь очевидным станет выбор твоего сына между живым отцом и дохлым Джоном Брескоттом?!

Разговор прервался. Джон тяжело вздохнул и тут же охнул от боли. С того момента, как он покинул самолет, его начала мучать болезненная одышка. Каждый вдох отдавался давящей болью в грудине, а любая попытка откашляться вызывала резкую, режущую боль в легких. С каждой минутой сердцебиение становилось все интенсивнее и тревожнее, вызывая у Джона нехорошие мысли в голове. «Эта дрянь! – держась за грудь, думал Джон. – Эта чертова дрянь, которую я покурил! Это все она!».

Покинув здание аэропорта, Джон направился в сторону вереницы такси, выстроившихся в ряд перед пирамидой Мак-Карран. Затуманенный взгляд Джон выхватил из толпы пухлого коротышку в отвратительных желтых туфлях, который с худощавым спутником садился в такси. «Черт!» - с досадой произнес Джон, узнав личности этих коварных типов. Этих двоих он узнал бы из сотен тысяч остальных гостей Вегаса.

Пухлым коротышкой в штиблетах цвета детской неожиданности был Дэвид Потс. Джон узнал его по обуви. Пожалуй, навряд ли найдется еще один такой придурок на всей территории благословенного оплота демократии, который станет носить похожие туфли. За все время, которое Джон знал этого ублюдка, Потс никогда не изменял своей обуви. Казалось, он даже спал в этих уродливых штиблетах.

Когда-то в благословенные времена с Потсом Джона свел вездесущий Кен. «Знакомься! – при встрече Кен представил Джону Дэвида. – Это – Дэвид, племянник известного тебе Аарона Шмуэля. Очень рекомендую тебе этого парня, Джон! Этот симпатичный толстячок купит столько кокса, сколько не купит никто другой в Вегасе».

И, черт возьми, Кен был прав. С первых же дней совместной работы Потс покупал у Джона львиную доли всего товара. Как любой другой счастливчик, вхожий в семейку известных на весь мир ювелиров, Потс торговался за каждый цент. Сделка, которая с другими дилерами длилась не более десяти минут, с Потсом могла растянуться на часы. Чертов коротышка юлил, сбивал цену, сетуя на качество безупречного товара, жаловался на бедственное положение, поблескивая пятикаратным камнем на перстне и откровенно давил на мозги пустыми разговорами. Но итог был всегда один: Потс покупал все, что привозил с собой Джон и по той цене, которую назначал Джон. Все просто: такого качественного товара больше не было ни у кого. Потс это знал и поэтому покупал все, громко сожалея при этом о каждом потраченном центе.

А потом Потс приглашал Джона обмыть сделку в роскошном ресторане «Рояля». Дэвид Потс был падок на вкусную еду, дорогой выпивку и красивых девочек, о его вечеринках слагались легенды, но Джону это было не интересно. Вежливо отказываясь, Джон прихватывал сумку с деньгами и отправлялся в свой номер, где его уже ждала Марго. К этому времени Марго, как правило, уже выходила из «кислотного трипа». Джон торопился застать жену в хоть сколь-нибудь адекватном состоянии, пока она еще не успела забыться в наркотической неге, пустив себе по вене жесткий героин. «Бэд трип» мог быть очень пугающим. От устрашающих образов бедняжка Марго забивалась под барную стойку и громко кричала, и тогда помогал только героин.

Джон не был в восторге от такого образа жизни своей жены. Он не любил ни героин, которым баловалась Марго, ни кокаин, который длинными дорожками задувал в себя брат Рон. Джон отдавал предпочтение старым, добрым друзьям: марихуане и опию. Но он не винил жену и не устраивал скандалов, несмотря на долгое отсутствие телесной близости со своей королевой. Он понимал: у Марго тяжелые времена, она никак не может оправиться от переезда. Все это когда-нибудь закончится, и они снова будут счастливы как прежде.

Пожалуй, так бы оно и было, если бы не этот чертов Потс. Проболтавшись на одной из вечеринок шпику федералов, Потс подписал приговор всем дилерам Вегаса. Федералы быстро прижали хвост проклятому коротышке, и Потс в обмен на свободу сдал всех, включая Джона. Брат Рон никогда не доверял этому поганому выродку. «Он гнилой до самых кишок, брат! – говорил Джону о коротышке Рон. – Уверяю тебя, этот подонок в отвратительных штиблетах когда-нибудь всех нас сдаст!». Отчасти Джон верил брату. Потс был человеком скользким, но отказываться от такого шикарного покупателя у Джона не было никакого желания. Одна сделка с Потсом равнялась неделе бесконечной беготни по дилерам.

«К черту унылые воспоминания! - сказал себе Джон, шагая к свободному такси. – Нужно сосредоточиться на том, что есть сейчас». Да, наличие Потса в деле портило всю картину, но в данный момент не пухлый коротышка вызывал смятения в душе Джона. Спутник Дэвида Потса. Вот кого стоило опасаться. В высоком, худощавом человеке Джон узнал Александра Питерсона».

Телефонный звонок оторвал Васю от чтива. Звонил капитан Филюк.

- Привет, деревянный мальчик! – кинул в трубку капитан. – Ты дома?

- Не, Филя, в клубешнике на танцах! – с издевкой ответил Вася. – Конечно дома, блин! Где мне еще быть с моей-то ногой?!

- Это хорошо. Жди меня, скоро буду.

Минут через пятнадцать запыхавшийся капитан быстро рассказывал суть дела, раскладывая материалы у Васи на столе.

- Значит так, Лютик, у нас траблы. Скорее всего, нарисовался серийник. Сформирована группа, ты в составе…

- Прикольно, Филя, - сказал Вася, пытаясь хоть как-то систематизировать бумаги, скопом набросанные Филюком на стол, - только я, чувак, на больничном до понедельника и рысачить, сам понимаешь, не могу.

- А тебе и не надо, - успокоил Лютикова капитан. – Поработаешь дома. Смотри что мне надо…

- Стопори коней, ямщик! – перебил его Вася. – Ты мне сперва картину в целом обрисуй, а потом уже задания набрасывай.

- Ок. Помнишь труп Малёваной Кати, найденный в пакете для строительного мусора где-то с полгода назад? – начал капитан.

- Смутно припоминаю, - напрягая память, ответил Вася.

- Ну, блин, двенадцатилетняя девочка из Васильевки! – стал напоминать капитан. - Останки нашли на городской свалке. Ты тогда еще с отчетом у Михалыча раком стоял.

- Слушай! Михалыч меня частенько раком ставит, - возразил Вася, - я уже и не помню, за кого и по какой…

- Та, едрить твою кочерыжку, Лютик! – вспылил Филюк. – Девочка из неблагополучной семьи, мама, папа – наркоманы из Васильевки. С понедельника по пятницу подживала у тётки на Пушкина, на выходные возвращалась к родакам. Заяву о пропаже накатала девятнадцатая школа, родичи даже через месяц дупля не отбили. Опознали ее по школьному рюкзаку и фрагментам одежды. Дело до сегодняшнего дня болталось висяком ввиду отсутствия вменяемой оперативно-следственной работы. Вспомнил?

- Смутно.

- Ладно, короче! При осмотре тела фрагменты кожи на останках Малёваной в некоторых местах имели ровные края. В частности, обратная сторона обоих бедер. По заключению экспертов, такого рода повреждения характерны для ран, нанесенных заточенным предметом типа ножа. Кто-то срезал с нее пару лоскутов кожи. Тогда это списали на посмертные повреждения от транспортировки тела к свалке. Так вот, Лютик, сегодня утром обнаружили еще одно тело. Одиннадцатилетняя Побивало Оксана, пропавшая два месяца назад. Свалка, мусорный пакет и снова с порезами.

- Да ладно! – Вася взглянул на Сергея встревоженным взглядом.

- Вот тебе и ладно. Тело нашли бомжи, к моменту приезда следственной группы место преступления было оцеплено.

- Место обнаружения тела, - уточнил Лютиков.

- Да, - согласился Филюк и продолжил. – Заключение эксперта пока в работе, будет к понедельнику, работаем с протоколом следака.

- Так давай дождемся экспертов и… - стал предлагать Вася.

- Некогда! – отрезал капитан. – Мне до понедельника нужно квалифицировать дело. Значит смотри, Вася, что мне надо. Я тебе принес все протоколы и материалы СМЭ по детям, предположительно погибшим насильственной смертью за последний год. Тут дохрена, я знаю, но ты справишься…

- Ты меня переоцениваешь! – заявил Вася, испуганно глядя на внушительную кипу бумаг.

- Справишься! – заключил Филюк. – Ознакомься, плиз, со всеми материалами и отбери дела, в которых есть схожие детали. Порезы, пакеты, места учебы и прочие совпадения. Также я тебе принес материалы по потеряшкам. Тоже покопай и составь список. Обращай внимание на возраст, пол, место учебы, место проживания, увлечения, общих знакомых и…

- Сколько у меня времени? – настороженно спросил Лютиков, осознавая солидный объём работы.

- До пятницы, - ответил капитан.

- Да ты сдурел, Филя! – воскликнул «поломанный старлей». – Сегодня же среда, уже конец дня! Тут неделя минимум, а то и полторы!

- Вась, надо! – Филюк взглянул на Лютикова просящим взглядом. – Поверь, Михалыч отымеет нас обоих, если к понедельнику мы не дадим ему внятной картины.

- Тебя – да, - поправил Сергея Вася, - а я на больничном.

- Хрен тебе, Лютик! – возразил Филюк. – Дело серьезное, на контроле у Бати. Так что если не желаешь, чтобы в понедельник твоя поврежденная нога оказалась у тебя же в заднице – поработай. Если понадобятся еще какие-то материалы – звони, привезу.

- С этими бы разобраться! – вздохнул Вася, еще раз окинув несметное количество бумажек, привезенных капитаном.

- Ок, старлей, арбайтен! Жду заключения.

- Слушаюсь! – картинно козырнул Вася и потер распухающую от новостей голову.

Как только капитан Филюк умчался, Вася принялся изучать протокол следственной группы с места обнаружения тела. Старшего лейтенанта Лютикова очень интересовали детали. И первым, что отметил для себя Вася, был факт относительной сохранности тела. Учитывая двухмесячный срок, тело Побивало Оксаны вполне могло разложиться до состояния малопригодных останков. Ко всему прочему, тело могли повредить животные: вороны, собаки, свиньи, лисы или еще какие-то твари, которые шастают по свалке. Однако тело, судя по описанию следователя, не подверглось значительным повреждениям, будучи захороненным под строительным мусором. А это означало одно: злоумышленник изначально разместил тело так, чтобы его было сложно найти.

Потом пакет, в котором лежало тело. Добротный пакет из прочного полиэтилена был надежно закрыт и перемотан сверху клейкой лентой. Судя по протоколам, каких-либо видимых нарушений герметичности пакетов обнаружено не было, что, в общем-то, было хорошо. Все улики, которые можно было обнаружить, оставались законсервированными в самодельном склепе покойных девочек. Плохо то, что не он, старший лейтенант Василий Лютиков, присутствовал на месте расследования и не он изучал все детали. Протокол Малёваной был скуп на описание. Одежда, обувь, рюкзак… «Хорошо, хоть порезы заметили», - подумал про себя Вася, но тут же вспомнил о том, что порезы были описаны экспертом, а не следователем. К несчастью, протокол осмотра Побивало немногим отличался от схожего эпизода полугодичной давности. «Я бы таким следокам…».

Вгрызаясь глубже в материалы, Вася нашел еще кое-что, что могло бы помочь в систематизации. Наличие сменной спортивной одежды и обуви. И у Малёваной, и у Побивало была обнаружена сумочка со спортивной «сменкой». Это могло говорить о том, что либо у девочек в день смерти был урок физкультуры, либо в этот день они посещали спортивную секцию. Кроме порезов, сделанных, по всей видимости, после смерти, иных признаков насильственного лишения жизни обнаружено не было. Строго говоря, все говорило о том, что девочки умерли по естественным причинам. Но что это, простите, за причины, косящие молодых, вполне здоровых детей?!

Покопавшись в бесформенной кипе бумаг, Вася извлек для изучения материалы о родственниках и знакомых погибших. В отличие от Малёваной, воспитывавшейся в социально неблагополучной среде, Побивало была девочкой из вполне нормальной семьи. Более того, характеристика с места учебы Оксаны была просто безупречной. Круг друзей, знакомых и знакомых знакомых тоже не дал никаких сходств. Девочки учились в разных школах и каких-либо ниточек, связывающих их вместе, Вася обнаружить не мог.

«Но что-то же должно их связывать! – шевеля мозгами и бумагами, думал Вася. – Должно быть что-то, за что можно зацепиться!». Действительно, помимо порезов, пакетов и свалки эти эпизоды должно что-то связывать. В противном случае отобрать остальные дела не представлялось возможным. «Что еще?!».

И тут взгляд старшего лейтенанта остановился на строке из заключения патологоанатома по делу Малёваной Екатерины. Маленький факт, который мог пролить свет на это пока еще темное дело. «На фрагментах кожи пальцев были обнаружены следы шерстяного покрова животного темной окраски…». «Черт! – Вася напряженно потер лоб. – Фрагменты шерстяного покрова. Если такие же фрагменты будут обнаружены на теле второй девочки – можно будет говорить о…». Вася пока боялся этой мысли, но настойчивая мысль нахально проталкивалась из глубин подсознания к самой верхушке мыслительной пирамиды.

«Собачья шерсть. А что, если так оно и есть? – потирая лоб, стал раздумывать Вася. - Да, останки Кати Малёваной, подвергшиеся значительным повреждениям ввиду процесса разложения, не позволили экспертами определить причину смерти. И то, что следов насильственной смерти на телах девочек обнаружено не было, еще не факт, что их не убили. Все это предстоит изучить. Благо дело, тело второй девочки хорошо сохранилось. Но что, если эксперты определят причину смерти от удушения? И что, если в крови или что там у нее осталось, найдут следы наркотического вещества? Наркота, удушье, собачья шерсть…».

Продолжение следует...

Глава 14. Пазл

К пятнице у Васи были готовы четыре эпизода, из которых два – Малёваная Катя и Побивало Оксана. Объясняя Филюку причины столь низкой продуктивности, Вася ссылался на отсутствие экспертизы СМЭ, размытость критериев отбора и чертовскую боль в ноге. На самом деле нога не так уж и болела. Больше болела голова от этого невероятного по сложности задания. Вася честно отработал материалы и сделал все, что было в его силах, но более двух эпизодов «пришить к делу» просто не смог.

- И эти два за уши притянуты, - оправдывался Вася, - чего уж говорить про остальные!

- Блин, Лютик, меня Михалыч порвет! – встревоженно сказал капитан. – Столько материалов – и всего четыре эпизода. Да у меня по картотеке подозреваемых в разы больше!

- И причастность скольких тебе удалось установить? – задал провокационный вопрос Лютиков.

- Ни одного! – пробурчал Филюк и оптимистично добавил: – Но показатель впечатляющий.

- Ага! Показатель того, что можно умножить на ноль! - с укоризненной улыбкой заметил Лютиков.

- Нас с тобой умножат на ноль, если мы к понедельнику не выдадим план оперативно-розыскных работ и не предоставим список подозреваемых. План-то я худо-бедно накидал, а вот с подозреваемыми реальная проблема.

- А кого мы с тобой будем подозревать, если даже экспертизы СМЭ на руках нет?

Филюк опустился на стул и обхватил голову руками.

- Вот же ж, мать его, поднавалило!

- А экспертизы раньше понедельника не будет? – пытаюсь ухватиться хоть за что-нибудь, спросил Вася.

- А ляд его знает?! – пожал плечами капитан. – Можешь Гала позвонить. Ты же с ним того… типа в хороших отношениях…

- Не типа, а в хороших, - поправил капитана Вася.

- Вот тогда и позвони!

Выпроводив капитана с львиной долей бумаг, Вася облегченно вздохнул, узрев наконец свой письменный стол. Половину среды, четверг и половину пятницы стол надежно скрывался под слоем протоколов, заключений, справок и прочей ерунды. Вася даже успел соскучиться по нему. И вот наконец он появился во всей красе.

«Прямо как эти девочки под грудой строительного хлама», - провел скорбную параллель Вася и тут же ойкнул, обнаружив досадную пропажу. Тогда, в среду, когда Филюк вываливал материалы ему на стол, Вася не успел убрать со стола раскрытую книгу. И до пятницы «Найти Байрона» оказался погребенным под оперативно-следственным хламом. Откровенно говоря, все эти дни Васе было не до чтива, к вечеру башка кружилась от безрадостных материалов. Но вот сейчас он бы с радостью отведал Брескотта вприкуску с домашним пирогом, переданным матушкой. Отведал бы, если бы было чего.

«Скорее всего, я сгрузил его Филе вместе с материалами», - подумал Вася и стал названивать Филюку.

- Позвони эксперту, юный читатель! – даже не выслушивая, крикнул в трубку Филюк и «отбил» вызов.

«Ладно!» - процедил сквозь зубы Вася и стал названивать дядюшке Гомеру.

- Подъезжай, поговорим, - как всегда степенно ответил дядюшка Гомер, - я до семи на месте.

Через час слегка прихрамывая Вася вошел в кабинет с белыми кафельными стенами.

- Заключение мы дадим в понедельник, - по ходу повествования неспешно рассказывал Гомер Анушаванович, - но работу с телом мы закончили. По всем признакам, девочка умерла от удушья.

- Удушья?! – ухватился за факт Вася.

- Да, - спокойно подтвердил патологоанатом. – Но следов физического воздействия на теле найдено не было. На кистях, голеностопах и на лице найдены остатки клейкой ленты.

- То есть, ее связывали и…

- Скорее всего – да. Жертва предположительно умерла от отравления углекислым газом из-за перенасыщения окружающего воздуха выдыхаемой углекислотой.

- Будучи герметично запакованной в мешок для строительных отходов? – продолжал рисовать картину преступления Лютиков, записывая основные факты в блокнот.

- Совершенно верно, - подтвердил патологоанатом. – Учитывая наличие барбитуратов и миорелаксантов в физиологических жидкостях, а также наличие мочевых и каловых масс на одежде, можно предположить, что жертва не имела возможности освободиться из герметично запакованного мешка.

- Время смерти?

- Время смерти установить не удалось ввиду прогрессирующих процессов разложения. Предположительно – пару месяцев, точно сказать не могу.

- Так, хорошо, - продолжал Вася. - Были ли найдены на теле следы инородных предметов или веществ, не принадлежащих жертве?

- М-ммм, - дядюшка Гомер задумался, - я бы сказал – да. Во-первых, наличие остатков почвы с лиственным покровом на обуви жертвы.

- Лес?

- Скорее, сквер. Во-вторых, на правой штанине в районе ягодиц были найдены следы масляной краски зеленого…

- Старая? – торопливо влез с вопросом Лютиков.

- Не сказал бы, - задумчиво ответил дядюшка Гомер, - скорее всего, жертва вымазалась в краске незадолго до смерти. В-третьих, следы пасты от шариковой ручки на…

- А шерсть? – ерзая на стуле, снова не выдержал Вася. – Остатки шерсти на руках?

- И это есть, - кивнул патологоанатом. – Следы шерстяного покрова животного темной масти. Судя по структуре шерстяного покрова – меховое изделие заводского производства.

- Собачья шерсть? – едва не выкрикнул Вася.

Эксперт взглянул на Лютикова и отрицательно покачал головой.

- Не ищи параллелей с Раей. Материал пояса, найденный у Раи в квартире, подвергался кустарной обработке, а следы шерсти на теле девочки были обработаны в заводских условиях. И не факт, что шерсть на теле жертвы когда-то принадлежала собаке.

- Но как же?! – не сдавался Лютиков. – Наркота, удушье, шерсть…

- Нет, Вася, нет! – Гомер Анушаванович горько улыбнулся. – Как эксперт я бы сказал, что мы имеем дело с двумя разными эпизодами.

- Черт! – с досадой выпалил Вася, снова упустив кончик нити расследования запутанного дела.

Трясясь в маршрутке по дороге к дому, Вася переваривал полученную информацию. Переваривал и отмечал для себя ничтожно малое количество фактов, которые могли бы помочь в расследовании. Надо было копать и копать глубже, а для этого надо было снова засесть за материалы. И стоило Васе подумать: «Черт! Придется на выходные хромать на работу!», как раздался телефонный звонок от капитана Филюка.

- И не долбит, что ты на больничном! – сходу заявил капитан. – Завтра в восемь у Шкита в кабинете!

- А чего не… - начал Вася.

- Он – руководитель группы, - пояснил капитан. – И не вздумай опоздать!

В субботу без пяти восемь Вася уже сидел в кабинете подполковника Шкита и морально готовился к мозговому штурму.

- Так, мальчики, - раздав парням по чашке кофе, начал Семен Александрович, - давайте набрасывать информацию о деле. Все, что накопали.

- Отработка данных картотеки, - начал капитан Филюк, - позволила ввести в состав подозреваемых восьмерых лиц. Первый – Лоскутов Анатолий Владимирович, семьдесят первого года рождения, двоюродный дядя Побивало Оксаны. Два года назад в качестве свидетеля проходил по делу о пропаже ребенка. Со слов родителей, Лоскутов и Побивало общались редко, последний раз виделись до новогодних праздников.

- Допросил? – сразу же спросил подполковник.

- Никак нет! – ответил Филюк. – В данный момент Лоскутов находится за рубежом в туристической поездке, связи с ним нет. Во вторник должен вернуться.

- Ладно, второй?

- Немировский Александр Александрович, восемьдесят первого, отец Немировской Лены, подружки Побивало Оксаны…

И еще полчаса капитан Филюк презентовал материалы, которые Семен Александрович в итоге охарактеризовал как:

- Ни о чем! Подозреваемых – восемь, фактов – шиш! Одни догадки. Ладно, - выдохнул подполковник, - все это о Побивало. А что по Малёваной?

- А с Малёваной, Семен Александрович, - продолжал доклад Филюк, - совсем беда. Дело вел Васильевский следователь, а там, сами знаете, как дела ведутся. Со слов тётки, Харламовой Анастасии Прохоровны, Екатерина Малёваная в понедельник ночевала у нее. А во вторник она сказала, что поедет к родителям в Васильевку и останется там на ночь, чтобы утром сразу поехать в школу.

- Причина? – встрял с вопросом подполковник. – Скандал?

- Нет, порванная футболка, - ответил Филюк. – Со слов Харламовой, в понедельник на тренировке по легкой атлетике Катя порвала футболку и вынуждена была уехать к родителям, чтобы взять другую. В школе в понедельник она появлялась.

- А у родителей появлялась?

- А тут, товарищ подполковник, совсем беда. Там такие… м-ммм кончиты, что получить с них какую-либо вменяемую информацию не представляется возможным.

- В смысле?! – возмущенно спросил Лютиков. – У них ребенок пропал, а они…

- Вася! – закатив глаза к небу, воскликнул капитан. – Да там такие чувырлы, что даже год в котором живут не помнят, а ты хочешь, чтобы они вспомнили, что было почти год назад.
- Но ведь ребенок же! – не унимался Лютиков. – Родная дочь…

- Да у них еще трое, Вась! – горько усмехнулся капитан. – Они их для соцвыплат плодят. Одним больше, одним меньше – ерунда!

- Ладно, - прервал диалог подполковник, - где тренировалась?

- ДЮСШ номер двадцать один, - раскрыв листик с записями, начал отвечать капитан, - тренер Вольский Эдуард Михайлович. В спортшколе подтвердили, что Малёваная Катя на тренировке в понедельник была и порвала футболку.

- Чем ехала в Васильевку?

- Маршрутные такси с Вокзальной площади. Водители точно не могут сказать, кто в тот день был на маршруте и ехала ли девочка. Год без малого прошел, Семен Александрович, забылось все.

- Вспомнится! – безапелляционно заявил подполковник и обратился к Лютикову. – Что у тебя?

- Заключение СМЭ по Малёваной, - начал доклад Вася, - не изобилует подробностями ввиду значительных повреждений тела. Останки истлели практически до костей. Из того, что есть можно отметить отсутствие значительных повреждений на теле жертвы кроме надрезов кожи на бедрах. По материалам протокола, мешок для строительного мусора, в котором лежало тело, на вид сохранил целостность и был перемотан в некоторых местах клейкой лентой. Исследовать физиологические жидкости на предмет содержания психотропных или токсических веществ не представлялось возможным ввиду…

- Да, да! – нервно перебил Васю подполковник. – Разложение и все такое. Что дальше?!

- С телом найдены личные вещи: одежда, обувь, школьный рюкзак, сумочка со спортивными принадлежностями.

- Футболка целая?

- Информации нет, - растерянно ответил Вася и продолжил. – Ни точную дату, ни причину смерти Малёваной Екатерины установить не удалось. Также стоит отметить наличие фрагментов шерстяного покрова животного темного окраса на коже пальцев Малёваной Кати.

- А это причем? – встрял Филюк.

- А при том, Серега, что точно такая же шерсть была найдена на пальцах Побивало Оксаны, - с легким апломбом ответил Лютиков, - что, помимо надрезов кожи, объединяет жертвы.

- Заключение эксперта есть? – спросил подполковник.

- Будет в понедельник. Но! - Вася акцентировал свое «но» поднятым кверху указательным пальцем. - Предварительное заключение говорит о том, что Побивало Оксана погибла в результате отравления углекислым газом. Кто-то накачал ее этими… - Вася на мгновение запнулся, вспоминая названия веществ, - ну… наркотой, отчего жертва полностью вырубилась, и запаковал ее в полиэтиленовый мешок. Там она и задохнулась.

Среди прочих улик, найденных на теле Побивало Оксаны, можно отметить следы грунта с лиственной подложкой на подошве и следы краски на штанах. Грунт, скорее всего, с городского сквера, а краска масляная, зеленого цвета. Все свежее, скорее всего, прилипшее в день смерти. Среди личных вещей, помимо одежды, обуви и школьного рюкзака, у Побивало Оксаны была найдена сумочка со спортивной одеждой…

- Тоже бегала? – нетерпеливо спросил подполковник.

- Нет, Семен Александрович, - замотал головой Вася. – В день исчезновения девочки у нее в школе проходил урок физкультуры.

- Свидетели, подружки, учителя? – продолжал выпытывать подполковник.

- В процессе допроса, - ответил Вася, жалобно взглянув на Филюка, который должен был заниматься этим делом.

- Где у нее срезана кожа?

- Спина. Два фрагмента примерно десять на пятнадцать сантиметров, - по памяти ответил Вася. – Надрезы выполнены остро заточенным предметом типа сапожного ножа.

- Что еще? – хмуро глядя исподлобья, спросил подполковник Шкит.

- Я составил список гипотетических жертв этого убийцы, но Семен Александрович, все очень на глазок. Мало фактов.

- Мало фактов, – хмуро повторил подполковник. – Собирать надо, братцы! У нас завелся мудак, который собирает пазл из детской кожи, а ты мне, Вася, про мало фактов поешь.

- Ну… я… - начал было Вася, желая «отмазаться» больничным, но вовремя запнулся.

- Ладно! – Семен Александрович хлопнул ладонями по столу. – Значит так! Филя, допроси всех из своего списка. Лютик, выдуши из Васильевского следока инфу о том, была ли цела футболка. Оба, запросите у дурки список невменяшек, способных на такие поступки и отработайте его. В понедельник к восьми у меня на столе должна быть полная информация. И еще, парни, - уже не так экспрессивно добавил Семен Александрович, - помозгуйте над этим делом. Кто, как и почему мог такое сотворить. Покрутите его. По коням, ребята, времени в обрез!

Сложив в голове план, в вестибюле капитан Филюк стал «насыпать» задания Лютикову.

- Так, Вася, крутишь следока, узнаешь у него про футболку. И заодно узнай, какие еще личные вещи Малёваной были найдены у нее при осмотре. Пусть вспоминает все, вплоть до оберток от конфет. Полный перечень личных вещей Побивало я тебе дам. Дальше, дуй в областной ПНД и запроси у них список психов. Без списка не возвращайся.

- Слышь, Серега, - осторожно начал Вася, - а ты не забыл, что у меня нога. Ты бы подбросил меня, а?

- И у меня нога, Васенька, - грустно ответил на это капитан, - даже две. И судя по тому, что нужно сделать, изотру я их к понедельнику до жопы. А знаешь, почему? А потому, - не дожидаясь ответа, продолжил Сергей, - что мы с тобой оба в ней, родимой. И если до понедельника из нее не выберемся, то будет нам полный…

- Продолжать не надо, - на лету подхватил Вася, - уже лечу.

Продолжение следует...

Глава 15. Смотри куда смотришь!

Когда минутная стрелка едва касалась шестерки на часах, намереваясь отметить половину восьмого утра понедельника, Вася уже сидел за Т-образным столом в кабинете подполковника Шкита и держал слово. Потирая невыспавшиеся глаза, Вася неторопливо докладывал о проделанной работе и посматривал на капитана Филюка. Несмотря на больничный, выходные старшего лейтенанта Лютикова выдались на редкость насыщенными. Только отработка психов чего стоила! Вася вымотался настолько, что проснувшись в шесть утра понедельника, даже не обратил внимания на свою формально больную, а на практике, вполне функциональную ногу.

Но он бы ни за что не променял свои выходные на чудное Серегино воскресенье, потому что капитан Филюк в воскресенье домой так и не попал. Серега Филюк сидел, подпирая руками мешки под глазами, бросал тоскливый красноглазый взгляд на четвертую опустошенную чашку кофе и мужественно боролся с накатывающим сном. Проделав чудовищную по своему масштабу работу, капитан Филюк в итоге практически ничего полезного для следствия не добыл. Жалобы на орущего по ночам соседа, забывчивый участковый, потерянная школьная картотека и прочий следственный мусор, перелопаченный за выходные Серегой в невероятном количестве, вопреки ожиданиям не скрывал жемчужину следствия: зацепку. Ничего конкретного.

- Мало! Мало! – хмуро бубнил подполковник Шкит, требуя от ребят больше информации по делу. – Давайте больше!

- Все, что есть на данный момент, товарищ полковник, - пророчески оговорившись, устало промямлил капитан.

- За звезду спасибо, Серега, - усмехнулся Семен Александрович, - но пока рановато. Вот раскроем это дело – и тогда можно. Вы мне материалы дайте.

- У меня все, - выдохнул капитан и едва не свалился со стула.

- И у меня, - вторил капитану Лютиков, - пока никаких предположений.

- Хреново! – подытожил подполковник и, сложив в стопку имеющиеся материалы, дал дальнейшие указания. – Так, Серега, дуй домой и дремани хотя бы пару часиков. Вася, добей список психов и самолично перепроверь все личные вещи Малёваной и Побивало…

- По Малёваной все утилизировано, товарищ подполковник, - сразу же откорректировал план старлей. – Там следак с головой не дружит, вещдоки по незакрытым делам выбрасывает.

- Дураков у нас на сто лет вперед припасено! – в задумчивости произнес подполковник и продолжил давать указания Лютикову. – Еще раз поработай с картотекой нераскрытых детских убийств и без вести пропавших. Внимательно просмотри все! Возможно, там будут какие-то зацепки.

- Слушаюсь, - не вставая, отрапортовал старлей.

- А я один пойду на ковер к Михалычу, - не без грусти сказал Семен Александрович, - сейчас вам там делать нечего. Валите с управы и если не хотите ходить с колом в заднице, до трех не возвращайтесь. Я прикрою.

- А что будет в три? – поинтересовался Вася.

- В три Михалыч сруливает на деловую встречу, которая обязательно закончится грандиозной попойкой, - ответил подполковник. – С судьями по-другому не бывает.

- Можно идти, Семен Александрович? – едва слышно спросил Филюк.

- Иди, Серега, - дал добро подполковник и обратился к Васе. – И ты иди. На тебе психи, личные вещи и картотека. К шести вечера жду с докладом. Если что-то пожарное случиться – сообщу. Телефоны не отключать!

К двум часам дня прихрамывающий от усталости Вася возвращался в управление, имея на руках сущие крохи. Из сотни душевно больных пациентов, список которых лежал у Лютикова в портфеле, к делу можно было пришить от силы двоих. И то белыми нитками и корявой строчкой. В очередном телефонном разговоре Васильевский следователь ничего нового не сообщил. Про футболку он не помнил, про одёжку – тоже. Из содержимого карманов припоминал мелочь, обертки от конфет и какие-то бумажки. Ерунда.

Очередной осмотр личных вещей Побивало тоже ничего нового следствию не сообщил. Одежда и обувь, характерная для конца февраля, рюкзак с тетрадками и учебниками, та же мелочь с бумажками и обертками в карманах… Тупик!

По ходу наслаждаясь погожим апрельским днем, Вася решил слегка срезать путь к остановке и пройтись через небольшой, но уютный от зелени парк. Когда-то, еще в молодости его родителей, это место называлось сквером Ленина. Но это было давно, еще до Васи. Из своего детства Вася помнил, как сквер разрастался, обсаживался кустами и кленами, откусывая все новые и новые территории у заросшей балки. Как только реконструкция сквера была закончена, он тут же стал именоваться парком. И не просто парком, а парком Зеленым.

Неторопливо шагая дальней аллейкой, опоясывающей парк, Вася смотрел на пробивающуюся зелененькую травку и старался не думать ни о чем. Голова просто взрывалась. И от ударной ходьбы начала болеть нога. Перед финальным спуртом по лестнице, ведущей к началу проспекта с остановкой транспорта, Вася решил передохнуть на скамеечке. Облюбовав свободную лавочку со спинкой, окрашенную в ядовито-зеленый цвет, Вася плюхнулся и облегченно вздохнул.

Он бы, пожалуй, просидел тут не один час, наслаждаясь теплым апрельским солнышком, но даже часа у Васи Лютикова не было. Не желая терять время попусту, Лютиков решил отпустить свое тело, дав возможность неотъемлемым частям себя заниматься тем, чем они хотят. Уставшие от ходьбы ноги хотели вытянуться и погудеть. В особенности, левая, уже формально здоровая. Шаловливые руки отпустили портфель и спрятались в карманы. А уставшие глаза вперились в одну точку и никак не желали переводить взгляд.

«Ну и пусть», - подумал Вася, даже не пытаясь вернуть контроль над глазами. Не понаслышке зная о языке тела, который порой бывает куда информативнее вербального, Вася просто отмечал для себя все детали места, куда был направлен его взгляд. Возможно, его уставшие от бесконечных поисков глаза что-то ему подскажут. Это обычно срабатывало, когда Вася отпускал погулять свою левую руку, предварительно вооружив ту карандашом. Возможно, с глазами получиться тот же фокус.

Прямо перед Васей метрах в двадцати стояла толпа девочек в спортивной форме. По свистку строгой физручки в лоснящемся от старости спортивном костюме девчушки лет десяти устраивали забег парами вдоль аллеи. В конце дистанции их ждал какой-то мужчина лет тридцати с секундомером в руках. Девочки старались и бежали изо всех сил. Физручка пронзительно свистела, ругалась, громко давала наставления и вообще вела себя как настоящая физручка. А вот мужчина на финише был тих. Во всяком случае, Вася его не слышал. Он что-то негромко говорил финишировавшим, от чего те либо подпрыгивали от радости, либо с грустным видом возвращались к остальным.

А немного дальше мужчины с секундомером толпились мальчишки, видимо, уже отбегавшие свое. Мальчики громко кричали и скакали вокруг троих актеров, наряженных в ростовые куклы мультяшных героев. Девочки с тоской поглядывали на счастливчиков-мальчишек и постоянно отвлекались от подготовки к забегу.

- Марьяна! – кричала строгая физручка. – Куда уставилась! Зашнуруйся, корова! Лопаткина! Не разбрасывайся копытами, соберись! Юдь! Света! Та едрить твою, Чалова! Чалова, двинь Юдь по башке, пусть обратит на меня внимание!

«Жесть!» - отметил для себя Вася, глядя на эту злюку со свистком. А физручка не унималась и продолжала голосить.

- Бублик Таня! Подойди. А теперь объясни, чем ты хотела удивить Эдуарда Михайловича?! Что это за время, черепаха?!

«Эдуард Михайлович? Уж не Вольский ли? - Вася вспомнил материалы дела, в частности, ДЮСШ номер двадцать один и тренера Малёваной Кати. – Вот так встреча!».

Нехотя оторвав от скамейки бренное тельце, Вася направился в сторону мужчины с секундомером. После короткого знакомства выяснилось, что это и есть Вольский Эдуард. «Смотри куда смотришь!» - подумал про себя Вася и стал расспрашивать Эдуарда Михайловича о его бывшей подопечной. Увы, тренер Вольский оказался таким же забывчивым, как участковый Филюка и столь же невнимательным, как Васильевский следователь, порученный Лютикову.

- Ваши коллеги уже допрашивали меня! - желая подытожить неприятный разговор, с нервозностью говорил Вольский. – И я ответил, что Катю практически не помню и ничего дополнительно сообщить не могу. Если у вас есть подозрения на мой счет – вызывайте повесткой, приду, а если так, поболтать, то простите, я немного занят. Через двадцать минут у меня еще одна школа на отборе, а я с этими не разобрался.

- Да вы не волнуйтесь, Эдуард Михайлович! – Вася попытался развернуть разговор в доверительное русло. – Я же ни в чем вас не виню, просто спрашиваю. Катя сама на тренировки приходила или ее кто-то приводил? Были ли…

- Ох! Дорогой товарищ милиционер! – Эдуард Михайлович окинул Васю обремененным заботами взглядом. – У меня работа в сборной, пять групп, отбор спортсменов, профсоюз. Мне спать некогда, а вы спрашиваете о том кто и кого приводил!

- Ладно, - нехотя оставил тему Лютиков. – А Побивало Оксана вам знакома?

- Кто? – отвлекаясь на очередную финишировавшую, спросил Вольский.

- Побивало Оксана, - повторил Вася. – Сто двадцать первая школа.

- Побивало… нет, не помню.

- Я знаю Ксюшу! – выкрикнула недавно финишировавшая девчушка.

- Ой, как хорошо! – воскликнул Вася и принялся выспрашивать девочку.

Увы, несколько ответов на вопросы не сообщили следователю ничего нового. Ничего, кроме одного факта: по результатам одного из забегов Побивало Оксана все-таки была приглашена в спортшколу, о чем она позже похвасталась подружкам.

- А вы у ее брата Тараса спросите, - девочка показала пальцем на мальчишку в желтой кофте и голубых «трениках», - может, он больше знает.

- Значит, не видели Побивало ни разу? – с упреком спросил у Вольского Вася.

- Не помню! – отрезал Эдуард Михайлович и пошел к злобной физручке.

Вася подошел к толпе ребят, которые резвились вместе с Микки Маусом, Дональдом и Гуфи.

- Тарас, можно тебя на секундочку, - Вася подозвал паренька.

Новый расспрос, новые ответы и решительно ничего нового. Слушая мальчишку, Вася краем глаза наблюдал за одним диалогом. Какого черта это «прилипло к глазу», Вася сказать не мог, но неусыпно следил за беседой. У самой дальней лавочки, которая стоит прямо перед густым кустарником, беседу вели неброско одетый немолодой мужчина среднего роста и высокий блондин в сером плаще. Мужчина что-то оживленно говорил блондину, а блондин кивал и улыбался. Со стороны разговор напоминал общение отца с сыном или доброго начальника и послушного подчиненного. Ерунда, в общем-то, не стоящая внимания.

Затем немолодой мужчина крикнул актерам: «Ребята, подойдите ко мне!», и мультяшные герои, к огорчению ватаги резвящихся пацанов, беспрекословно отправились на зов. Сняв с себя мохнатые головы и хвостатые тела, Микки, Дональд и Гуфи превратились в самых обычных молодых людей. И пока мужчина, по всей видимости, начальник, вел беседу с актерами, высокий блондин аккуратно складывал костюмы в большущую сумку. «Как порой бывает обманчива внешность!» - мимолетом заключил Вася, закончив с расспросами.

В управление Лютиков попал к половине четвертого и с порога кабинета нарвался на взъерошенного Филюка.

- Где ты лазишь, инвалид?! – сходу «вызверился» на Лютикова капитан.

- Ващета работаю! – с гонором ответил Вася.

- Поехали, работник!

- Куда?

- По дороге объясню.

Выжимая все оставшиеся лошадиные силы из своей старенькой бэхи, капитан Филюк рассказывал старшему лейтенанту Лютикову новые факты по делу убитых девочек.

- Установили, откуда взялся мусор, под которым нашли тело Побивало. Скорее всего, строительные отходы были свалены с одного из четырех больших контейнеров, которые установлены у нас по городу. Один возле строительного рынка на Холмогоровской, второй с барахолки на Курчатова, третий у супермаркета «Новоселец» и четвертый рядом с «Эпицентром». Шкит уже выворачивает коммунальщиков, а мы с тобой, Вася, - Филюк заговорщицки хихикнул, - едем к кладезю цивилизации для общения с людьми вольного поведения.

- На свалку чоли? – хмуро спросил Вася.

- Точно! – выкрикнул капитан.

Ближе к восьми вечера, уставшие, пропитанные насквозь чудным амбре, двое следователей возвращались на работу.

- Трандец! – с болью в сердце выдохнул Вася. – Это вообще отмывается?

- С одежды – да. С души – нет, – философски ответил капитан. – Ладно, не парься. Мы хотя бы домой вернемся, а они в этом дерьме все время варятся.

- С чем я их и поздравляю! – злобно проскрипел Лютиков. – Опять нихрена.

- Практически – да, - согласился Филюк, - но этот вариант мы с тобой отработали, что есть плюс.

- Такой себе, знаешь ли...

После такого чудесного вечера Васе хотелось целиком, не раздеваясь впихнуться в стиральную машинку и простирнуться на девяноста градусах. А потом еще разок, только без одежды и не в стиралке, а в ванной. И еще раз. А потом набросать себе полную тарелку макарон «по-флотски», раскрыть книгу…

- Филь! А, Филь! А ты книгу мою нашел?

- Какую книгу?

- Детектив. Помнишь, я тебе доки отдавал? - стал напоминать Вася. – Скорее всего, вместе с ними ты прихватил книгу.

- Такую потрепанную, с хмурой обложкой? – уточнил капитан.

- Ага! – кивнул Вася. – Нашел?

- Да. Дома лежит. Напомни мне, я завтра прихвачу.

Но напомнить капитану о книге в этот вечер Васе так и не удалось. По приезду их ждал разъяренный подполковник Шкит. Вася таким его давно не видел. Нетерпеливо выслушав о скромных изыскания двух отважных следователей, подполковник Шкит смачно выругался, закурил, чего давно уже не было, и достал из шкафа бутылку коньяка.

- Вы, мать вашу, меня в гроб загоните! – нацедив благородный напиток в кофейную чашку, громыхнул подполковник. – Меня весь день раком ставили, а вы, долбодятлы, приходите с довольными рожами и поете мне про всякую хрень! Материалы! Дайте мне материалы, мать вашу!

- Товарищ подполковник, - попытался объясниться капитан.

- Товарищ подполковник, товарищ подполковник! – перекривил Филюка Шкит. – Ты не скули, а работу покажи! Дай мне хоть одного нормального подозреваемого! Я не прошу раскатать дело в неделю, но мать вашу, подозреваемого-то можно дать!

- Ну… - капитан сделал скромную попытку.

- Что ну, что ну?! Ты понимаешь, что дело серьезное?! Маньяк! Серийник! Вопрос, не терпящий промедления! А вы с… - подполковник выругался, указав рукой на Лютикова, - сопли жуете! Ждете чего-то, мать вашу?! Новую жертву ждете?!

- Мы…

- Идите нахрен, бестолочи! – рыкнул Семен Александрович. – Идите и без результатов не возвращайтесь!

Как облитые помоями, капитан и старлей вернулись в свой кабинет. В кабинете капитан плюхнулся на стул, шлепнул ладонями по столу и заявил:

- Сейчас будем систематизировать все факты, которые мы имеем. Так, Вася, выкладывай, что добыл.

- По психам, - начал Вася. – Под подозрение подпадает один тип, имеющий крайне поганую репутацию. Вот он, - и Вася протянул капитану распечатку. – Проживает с матерью, последнее обострение было три месяца назад, до этого шиза косила с регулярностью в полгода. Проходил по делу об убийстве несовершеннолетнего пацана. Два года провел в психушке. Со слов матери…

- Тихо, тихо! – остановил его капитан. – Это все лирика. Как он с девочками связан?

- В том то и дело, Серега, что никак! – Вася от досады хлопнул в ладони. – Ни он, ни другой, которого я тоже отработал. Никто из них.

- Шикарно! Что еще?

- Есть одно подозрение, - осторожно начал Вася. – Тренер Малёваной, Вольский. Есть кое-какие нестыковки в показаниях.

- Продолжай! - с энтузиазмом воскликнул Филюк.

- Значит так, Вольский, - Вася взял распечатку личных данных тренера, - Эдуард Михайлович, восемьдесят третьего года рождения, тренер по бегу в ДЮСШ двадцать один. По данным спортшколы, тренировал Малёваную Катю вплоть до ее пропажи. На вопросы о Малёваной Екатерине отвечал спутанно, нервничал, практически ничего не смог сообщить о погибшей ссылаясь на исключительную занятость. С его слов, Побивало Оксану он не знает, никогда не видел и не общался с ней.

- А на практике? – желая приоткрыть спрятанную интригу, спросил капитан.

- А на практике, - немного воодушевившись, продолжал Вася, - со слов подружки Побивало Оксаны, Сидоренко Елизаветы, погибшая посещала тренировки в ДЮСШ номер двадцать один.

- Кто тренер?

- А вот это я завтра и выясню!

Продолжение следует...

Глава 16. Чертово гнездо

Во вторник Вася пришел на работу в полной решимости допросить этого мутноватого Вольского. Но такой возможности ему не дали. В связи с новыми установочными данными Вася отправился допрашивать работников строительного супермаркета «Новоселец». За этим, со слов Васи, «беспонтовым» занятием Вася провел весь день, так ничего и не вынюхав. А в среду следователь Лютиков рысачил по «Эпицентру», домогаясь ко всем продавцам-консультантам и подозрительным посетителям.

«Какой кошмар! – про себя возмущался Вася, возвращаясь к семи вечера в управление с ворохом абсолютно неинформативной информации. – Это же форменное разбазаривание ценных ресурсов!». Да, Вася был прав, но, как известно, приказы начальства не обсуждаются. Подполковник Шкит, подталкиваемый в зад раскаленным копьем начальника розыска, полковника Сысоева, видел оперативно-следственные мероприятия по-своему. И его «по-своему» кардинально разнилось с видением старшего лейтенанта Лютикова.

Отбарабанив два дня вхолостую, в четверг Вася вступил в сговор с капитаном Филюком.

- Серега, - утром перед оперативкой Вася обратился к капитану, - ты же понимаешь, что все это без понту. Страдаем какой-то…

- А-аай! – нервозно махнул рукой капитан. – Ты подпола слышал?! Вот исполняй!

- Слушай! – Вася понизил голос. – А что, если я срулю сейчас, а ты скажешь, что заслал меня на Холмогоровский рынок?

- Я вчера там был, - отверг предложение капитан.

- Тогда на Курчатовский, - продолжал выдумывать Лютиков, - или снова на свалку. Серега, ты пойми, пока мы тут занимаемся херней, какая-то тварь мочит девчонок. И этот сучий Вольский сто пудов замешан в этом деле. Зуб даю! А мы уже третий день пощупать его не можем. А так я сейчас мотнусь в спортивную школу, разнюхаю обстановочку и заодно подцеплю этого коня. А мы потом вдвоем его в управе раскатаем. А?

- Зуб мне твой ни к чему, - постукивая пальцами по столу, в раздумьях ответил Сергей, - а разнюхать обстановочку не мешало бы. Давай-ка мы, наверное, сделаем так: я типа занаряжу тебя по школам, в ПОРМ* это есть, а ты прошвырнешься по шурику в сто двадцать первую, засветишь у директора фейс, а потом поедешь в ДЮСШ.

- Лады! – обрадовался старлей. - Я пошел?

- Побежал!

В спортивной школе творился сущий кавардак. Толпы детей в спортивной форме сновали по коридору туда и сюда, толкая всех и вся огромными спортивными сумками. И без того заполненный вестибюль продолжал пополняться все новыми и новыми юными спортсменами. Тренеры кричали, бегали, суетились, пытаясь хоть как-то организовать это Броуновское движение, но их организаторских способностей явно не хватало. Не спасал и тренерский авторитет. В коридоре стоял такой гул, что неистово орущего мужика со свистком на шее не было слышно уже с трех метров.

«Катастрофа!» - обреченно выдохнул Вася, пытаясь разобрать с тем, куда идти и кого допрашивать. Ценой неимоверных усилий старший лейтенант Лютиков наконец добрался до кабинета директора. Войдя в приемную, Вася едва не был снесен подтянутой женщиной лет пятидесяти в деловом костюме.

- Приходите с понедельника! – не сбавляя хода крикнула Васе женщина, убегая к лестнице.

- Я с областного управления полиции! – прокричал ей вслед Лютиков.

- Это срочно? – уже с лестницы отозвалась женщина.

- Пять минут подождет.

Через пять минут или чуть больше того Вася принялся допрашивать должностное лицо, ведающее этим чудным заведением.

- Сразу предупреждаю, - в начале разговора заявила директор, - Малёваную не помню. Я в основном работаю с тренерами и перспективными спортсменами, желторотиками занимаются тренера.

- А у меня как раз вопрос к вам по поводу тренеров. Что вы можете сообщить о Вольском Эдуарде Михайловиче?

Через полчаса, не имея на руках сколь-нибудь ценной информации, Вася покинул директора и отправился в бухгалтерию, которая по совместительству была еще и отделом кадров. Лютиков хотел получить характеристику с места работы на этого Вольского и заодно поговорить с теми, кто, так сказать, поближе к народу. Директриса оказалась дамой весьма занятой и не особо словоохотливой.

Подойдя к двери с надписью «Бухгалтерия», Вася огорчённо охнул, увидав табличку «Буду через 20 мин».

- Знаем мы ваши двадцать минут! – с упреком произнес Вася.

- Во, во! – подпрягся какой-то мужчина, стоявший возле двери. – И с утра их не застанешь, и днем не дождешься. Шляются черт-те где, а зарплату, между прочим, получают наравне с нами. Дармоеды!

- Везде так, - вздохнул Вася.

- А вы, собственно, по какому вопросу? – поинтересовался мужчина. – Вдруг я помогу?

- Да я за характеристикой на Вольского, - ответил Вася.

- А-ааа, красавчик-Эдик, - презрительно протянул мужчина.

- Красавчик? – удивился Вася.

- Ага, - подтвердил мужчина, - любимец девочек. Кружит их, на машине возит, кофием поит. Того гляди, и это… до греха недалеко.

- Надо же?! – Вася засунул руку в карман и отработанным движением включил диктофон на телефоне. – А с виду не скажешь.

- Так то с виду, - усмехнулся мужчина. – Я вам скажу, молодой человек, что этот самый Вольский – такой прохвост, каких еще поискать надо. Вон, подлец, вместо меня в Германию укатил.

- В Германию?

- Со сборной, типа как специалист. А я вам скажу, что никакой он не специалист! Нет, как девкам молодым под юбки заглядывать и тайком лапать – так мастер, а вот как подготовить спортсмена, настроить, зарядить, так сказать – так он вообще-то никакой. Я-то в тренерах, почитай, третий десяток лет, уж в чем-то разбираюсь. Вот на недавних областных соревнованиях, к примеру…

- А по поводу, так сказать, недостойного поведения этого Вольского, - Вася аккуратно завернул разговор в нужную тему, - вы могли бы подробнее рассказать?

Желая излить душу благодатному слушателю, мужчина охотно стал рассказывать Васе обо всех проделках этого мерзавца и растлителя малолетних Вольского. Наболтав с три короба, мужчина внезапно спохватился и испуганно спросил:

- А вы случайно не из милиции?! А то я тут наговорил всякого…

- Нет, что вы?! – усмехнулся Вася. – Какая там милиция?! У меня племянница к вам собирается переходить. Бегает стометровку. Ей Вольского рекомендовали как очень хорошего тренера, вот я и заглянул поговорить с ним. Он уехал, расспрашивать некого, думаю, хоть характеристику на него возьму, племяшке покажу. А вы, вот, такое мне порассказали.

- Да нет, молодой человек, вы не думайте! – поспешил оправдать спортшколу мужчина. – У нас тут замечательный тренерский состав! У нас отличная тренировочная база и прекрасный руководитель! Не стоит же из-за одного Вольского всю школу закрывать и детей разгонять, не так ли?!

- Целиком и полностью с вами солидарен! – Вася отбил малюсенький поклон в знак почтения.

- Вот вам моя визитка, - мужчина протянул Васе карточку, - когда надумаете к нам переводиться – позвоните. Помогу чем смогу.

- Премного благодарен! – снова выразил почтение Лютиков.

После бухгалтерии Вася живо помчался в управу. По хорошему счету нужно было опросить всех девочек-спортсменок, упомянутых недругом Вольского, но Вася счел нужным повременить с расспросами. В связи с соревновательным периодом, в школе творился такой бардак, что выловить и опросить хоть кого-то из детей не представлялось возможным. Для начала Вася решил взять установочные данные на всех участников рассказа, а уж потом в спокойной обстановке получить нужные сведения. Вася не тешил себя иллюзией о том, что Вольский – и есть убийца, но в том, что этот мутноватый Эдуард Михайлович как-то причастен к бесчеловечной расправе над детьми, Вася не сомневался.

Примчавшись в управление, Вася немедля же похвастался своими достижениями перед капитаном.

- И заметь, все записано, - подытоживал свой радостный спич Вася, - так что при надобности…

- Ничего ты не сделаешь! – «обломал» его капитан. – Улики, добытые незаконным путем. Этот крендель давал тебе согласие на запись вашего разговора? Нет. Подписывал протокол допроса? Нет. Предоставлял вещдоки или прочие атрибуты неоспоримой вины твоего Вольского?

- Филя, ну, не гони! – несколько обиженно промолвил Вася. – У нас и так в деле шиш с маком, я хоть что-то добыл.

- Да я же тебя не виню, Вася, - по-доброму сказал капитан, - я просто констатирую факты. Записанный разговор к делу не пришьешь и в суд не предоставишь. Нужен допрос Вольского. Когда, ты говоришь, он приезжает?

- Сказали, через десять дней.

- Вот. Дождемся его приезда и выдернем по повестке. А пока ждем – ты опросишь девочек. Только на этот раз, старший лейтенант Лютиков, будь любезен, под протокол.

- Понял! – кивнул Лютиков и в очередной раз напомнил: – А книгу принес?

- Блин, забыл! – хлопнул себя ладонью по лбу Филюк. – Завтра.

- Обещаешь? – Лютиков испытывающим взглядом пронзил капитана.

- Крест на пузе!

В пятницу Вася проснулся раньше обычного. Взглянув на часы, Вася грустно вздохнул, отметив половину шестого утра. Легкая грусть, которая с самого утра посетила пылкое сердце Лютикова, была навеяна томительным ожиданием вечера. «Еще целых двенадцать часов и тридцать минут!» - подумал Вася. Да, ровно столько времени оставалось до спектакля «Забыть Герострата!», на который Вася уже прикупил два билета. Вообще-то, Вася уже смотрел этот спектакль в исполнении труппы молодых актеров-авангардистов и просмотром остался доволен. Ожидания, томившие Васино сердце в большей мере были связаны с Мартой.

Приняв вызов, во вторник после работы Василий Лютиков отправился в театральную кассу, едва успев до закрытия. Отлистав испрошенную плату, Вася прикупил два билета на самые козырные места, какие только мог предложить маленький молодежный театр. Спрятав поглубже в карман две неброские бумажки, Лютиков отправился домой, чтобы до пятничного вечера терзаться ожиданиями и сомнениями.

«А что, если ее слова были всего лишь шуткой?! - с ужасом думал Лютиков, поглаживая глянцевую поверхность заветных билетов. – А что, если она это сказала так, для приличия?». И мотая головой с целью разогнать дурные мысли, Лютиков убеждал себя в том, что это была чистая правда. «Нет, ну правда! Кто сейчас на первом свидании девушку в театр ведет? - дополнял убедительности позитивным мыслям Вася. – В конечном итоге, как я пойму, пойдет она в театр со мной или нет, если не куплю билет и не приглашу ее?».

Искусав душу до крови, Василий Нестерович пришел домой, достал листик с номером телефона и, обуздав тремор, стал звонить. Увы, даже после третьей попытки трубку никто не взял. «Ладно, позже наберу», - успокоил себя Вася и занялся домашними заботами. Через час с небольшим телефон нежно пропел фрагмент из балета «Шахерезада», извещая хозяина о том, что звонит «Прекрасная Мартышка».

- Когда? В пятницу? Восемнадцать? Окей, Вася, идем! – вопреки тревожным ожиданиям, добродушно ответила Марта, дав отсчет неторопливым как улитка секундам.

В отличие от четверга, Васина пятница прошла за бумажной скукотищей. С самого утра Филюк отправился «по очень важным делам», дав Васе поручение привести в порядок дела. Закопавшись в бумагах, весь пятничный день Вася неторопливо сортировал всевозможные документы, раскладывая их по разным стопкам, вздыхал от грусти и каждую минуту поглядывал на часы.

Наконец рабочий день подполз к концу, дав старт забегу припараженного Василия Нестеровича к молодежному театру со скромным букетом роз в качестве нагрузки. Марта не заставила себя долго ждать и появилась на месте за пятнадцать минут до начала спектакля. Дрожащим голосом пискнув «Привет!», Вася препроводил свою даму к козырным местам, прихрамывая в такт с «Прекрасной Мартышкой». Усевшись рядом с Мартой, Вася еще долго не мог унять дрожь в коленях. «Хоть бы ей понравилось!» - молил небеса Вася, будучи готовым к любой реакции своей прекрасной спутницы: от страстного поцелую в знак благодарности - до броска через бедро.

Хвала небесам, спектакль удался на славу. Зрители осыпали актеров бурными аплодисментами, восторженно выкрикивали «Браво!» и несли букеты к сцене. Сорвавшись с места, Марта помчалась к актерам, чтобы вручить подаренный Васей букет смазливому блондину, игравшему Герострата.

- Супер! – выпалила Марта в небольшом фойе театра.

- Тебе правда понравилось? – улыбаясь украдкой, с надеждой спросил Вася.

- Супер! – повторила счастливая театралка, сияя как весеннее солнышко. – Спасибо тебе, Васенька! – и Марта обняла остолбеневшего Лютикова. – Без тебя я бы никогда в театр не выбралась!

- И не получила бы столько удовольствия! – добавил Вася.

- Угу! Ну что, куда пойдем?

Вася сдуру чуть не ляпнул «домой».

- А пойдем-ка-ааа, - застрял на «а» Лютиков», - а не пойти ли нам… А идем гулять!

- Гулять?! – удивленно спросила Марта, будто бы Вася только что предложил ей забег в противогазах по пересеченной местности.

- Да, гулять, - подтвердил Вася, - погода хорошая. Слава Богу, тепло и сухо, не то, что было в среду. Предлагаю размять наши травмированные ноги на набережной.

- Блин, Вася! – Марта замотала головой в удивлении. – Ты реально не из этого времени! Чудак! По-доброму чудак. Я уже не помню, когда меня приглашали просто погулять. В кабак, клуб, домой посмотреть коллекцию вискаря – пожалуйста. А вот чтобы просто пойти погулять!

- Ну-ууу… - замялся Вася, - если ты…

- Да согласна, согласна! – Марта подпрыгнула от радости. – Суперский ты все-таки чудак, Вася!

- А как нога? – с беспокойством спросил Лютиков. – Сможешь?

- Ай! – махнула рукой Марта. – Пошкандыбает! У тебя какая? – спросила она Васю.

- Левая, - пробасил Лютиков.

- А у меня – правая! – весело ответила довольная девушка. – Видишь, какая удача?! У нас с тобой на двоих полный комплект ног. Доберемся!

- И вправду! – усмехнулся Лютиков.

В тот вечер многочисленные посетители набережной, вышедшие пройтись к реке, наслаждаясь погожим вечером, могли наблюдать парочку молодых людей. Он все время болтал, пытаясь казаться остроумным, шутил в попытках быть веселым и серьезничал, нагоняя загадочности своему простецкому виду. А она шла слегка прихрамывая, смеялась даже там, где было не очень смешно и в удивлении хмурила брови, старательно делая заинтересованный вид. Еще одна парочка, коих вечерами на набережной не перечесть.

В какой-то момент у Васи зазвонил телефон. Вася настолько увлекся рассказом, что смело вытащил телефон из кармана, даже не вслушавшись в рингтон. Хитрая Марта быстро заметила имя звонящего абонента.

- Ах ты, гад! – выпалила очаровательная хромоножка и ощутимо лупанула Васю в плечо.

- Ай! За что! – возмутился Лютиков, потирая ушибленную конечность.

- Значит, мартышка?! Значит, так я у тебя записана?! – возмутилась девушка.

- Прекрасная Мартышка, - уточнил Вася, надеясь на снисходительность Терминатора в юбке.

- Ну, ладно! – с напускной злобой сказала Марта и достала свой телефон из кармана. – На, смотри, как ты у меня!

- Лютик! - усмехнулся Вася. – Ну и хорошо! Меня в детстве все во дворе Лютиком звали. И в школе. И сейчас многие зовут. Это не обидно, даже прикольно.

- Лютик, - по-доброму улыбнулась Марта и сразу сделалась серьезной. – А меня Мартышкой мама называла. Покойная...

В разговор двух молодых людей пробралась неудобная как жмущие башмаки пауза.

- Я… я не хотел, - неловко начал Вася, - я не знал… что…

- Ничего, ты же не виноват, - Марта нежно погладила Васину руку и продолжила. - А теперь меня так папа зовет. Это, кстати, его идея была, меня Мартой назвать. Мама не спорила, только удивлялась. Она у меня добрая была, никогда не ругалась. И держалась до последнего, никому не рассказывала, - едва заметная слезинка скатилась по бархатистой щечке девушки с редким именем. – Папа тоже скрывал. И от меня, и от брата…

- У тебя есть брат? – встрял с вопросом Вася, немного струхнув внезапной встречи с еще одним Терминатором.

- Ага, старший! – усмехнулась Марта. – Толстый бюргер! В Германии живет. Отец так хотел, чтобы он пошел по его стопам, а Сенька в айтишники подался. Ну чё, молодец, устроился, семьей обзавелся, пустил корни в Мюнхене. Папа конечно огорчился, но зато потом на мне отыгрался. Тренировки, соревнования, утренние забеги и все такое…

- Тяжело?

- Ай, ерунда! Вот, веришь, ни капли не жалею! Мама на мой счет переживала, говорила отцу: «Не женское это занятие», но папа был непреклонен. Только смеялся в ответ и говорил: «Пригодится!». И знаешь, а ведь он был прав! Парочку раз так пригодилось, что даже не знаю, как своего папеньку за это благодарить. А мама переживала. Добрая была, нежная…

- А давай к чертовому гнезду пойдем! - после небольшой, пропитанной скорбью паузы, предложил Вася.

- Куда?!

- К чертовому гнезду. Мы в детстве там частенько ошивались, когда нас с катакомб гоняли. Мы там всяких залетных стращали. У-ууу! – Вася попытался сделать страшный вид. - Такого страха на них нагоняли – аж самим становилось не по себе!

- Вперед! – блеснув глазами, воскликнула Марта.

- Только там в гору подниматься надо, - предупредил Вася, - по тропинке вверх и вверх. Отсюда недалеко, только…

- Заинтриговал, не отмажешься! – игриво заявила Марта и взяла Васю за руку. – Веди!

Вася крепко сжал руку своей спутницы и, свернув с набережной, повел ее тайными мальчишескими тропами к страшному месту. Они поднимались все выше и выше, оставляя где-то там внизу тихую реку и суетливый город. Казалось, что узкая тропинка, вьющаяся между деревьями и кустами, вырывает их из привычного городского пейзажа, уводя в какие-то непролазные джунгли. Наконец Вася остановился.

- Закрой глаза! – скомандовал он своей спутнице.

- Зачем? – с улыбкой спросила Марта.

- Закрой! Просто закрой и доверься мне.

Еще несколько шагов, шум раздвигающихся кустов и тихое мужское «теперь можно».

- Мамочки! – восторженно прошептала Марта, узрев перед собой городской пейзаж, залитый вечерними огнями.

С маленькой смотровой площадки открывался удивительный вид на реку и все, что вокруг нее. Дома со светящимися глазами-окнами, дорога со снующими, помигивающими фарами машинами, красавец-мост и тихая, величественная в своем спокойствии река. Отражая огоньки суетливого города и блеск небесных светил, смиренные воды неторопливо текли вниз по течению жизни, увлекая за собой все радости и невзгоды. Едва заметное волнение тихих вод наполняло Марту и Васю каким-то удивительным умиротворением. Столь же удивительным, сколь и сама жизнь.

- Мамочки, как красиво! – восторгалась Марта. – Боже, это же настоящее чудо! И почему я раньше тут не была?!

- Потому, что не знала, - логично ответил Вася.

- А почему чертово гнездо? – на мгновение отвлекшись от чарующего вида, спросила у Васи Марта.

- Смотри! – и Вася указал на старенькое дерево за густыми кустами. – Внимательно присмотрись. Вот рожки, вот пятачок, а вот хвост. Чем не черт?!

- Хе, прикольно! – хихикнула Марта, всматриваясь в особые знаки, доселе известные только Васе. – И вправду чертик!

И пока Марта наслаждалась зрелищем, Вася осыпал свою прекрасную спутницу удивительными историями, связанными с чертовым гнездом.

- Холодно, я замерзла, - в какой-то момент заявила Марта, пристально глядя Васе в глаза.

- Понял, щас! - бравурно ответил Лютиков и бросился расстегивать куртку.

- Боже! Ну какой же ты дурачок, Лютик! – всплеснула руками Марта. – Ты явно не из этого времени! Ну, обними же меня!

И невысокая, короткостриженая красавица схватила Васю за руки и буквально обвила дрожащего от волнения Лютикова вокруг своей тонкой талии.
___________
ПОРМ* - План оперативно-розыскных мероприятий

Продолжение следует...

Глава 17. Дождались!

В пятницу вечером с улыбкой во все лицо Вася вернулся домой к половине двенадцатого. Как оказалось, Марта живет не так уж и далеко. Проводив Терминатора в юбке к самому подъезду, Вася всю дорогу домой неторопливо шел, напрочь позабыв о больной ноге, улыбался и осторожно поглаживал губы. Прощальное прикосновение самых сладостных уст на земле вовсю полыхало вечным огнем юношеской страсти на губах Лютикова.

Вася зашел в квартиру, сбросил с себя одежду с обувью, и совсем позабыв о вечерней трапезе, улегся на диван. Глядя с улыбкой в белый потолок, Лютиков с неимоверным блаженством любовался прекрасным образом милой короткостриженой девушки с крайне редким именем. Образом, который перед глазами настойчиво рисовало бурное воображение старшего лейтенанта. Он влюбился. Да, да, оказывается, старшие лейтенанты тоже умеют влюбляться. Он «вмазался» в Марту по самые уши, как проныра-кот вмазывается в банку со сметаной. Он окунулся с головой в прекрасное море любви и теперь тонул, захлебываясь от нежности и тоски по следующей встрече.

В эту ночь Морфей посетил Васю намного позже обычного. Неосмотрительно загуляв с беспечным малым Амуром, Морфей коснулся Лютикова своим жезлом только к трем часам ночи.

Субботнее утро Василия Нестеровича началось с развеселого фрагмента «Безумного дня или Женитьбы Фигаро». Телефон разрывался в попытках извлечь хозяина из плена сладких грез.

- Алло, - то ли прошипел, то ли прорычал в трубку Вася, не открывая глаз.

- Привет! – раздался строгий голос капитана Филюка. – Спишь?

- Филя-ааа, - застонал сонный Вася, не желая дальше слушать «подколки» не в меру бодрого капитана.

- Через час жду тебя в управе, - тоном, не терпящим возражений, заявил капитан.

- А…

- Дождались!

Через час слегка помятый Лютиков сидел за столом и изучал материалы, попутно слушая капитана.

- Вот такая песня, Вася, - грустно промолвил капитан. – Дождались. Еще одна. Маша Сомова, племянница Гришки Сомова, моего однокурсника из Набережного райотдела. В позапрошлую пятницу шла с танцев и не дошла. Репетировали костюмированный бал. Гришка должен был ее забрать на Горького возле магазинчика. Гришку припахали, и он позвонил Маше сказать, что немного задержится. Прибыв на место, Гришка племянницы не обнаружил.

Прождав часа полтора и раз сто позвонив Маше, Сомов понял: что-то хреновое случилось. В тот же вечер Маша была объявлена в розыск. Телефон отключен, ребенка нет, следов никаких. Вот, б… - таки и не выругавшись, капитан потер лоб и продолжил. – Гришка свое дело знает. Он весь город перевернул, уйму людей допросил, кучу материалов собрал… Вон оно все, - Филюк указал на приличных размеров папку, изучением которой занимался Лютиков.

- А нашли где и когда? – перелистывая странички, спросил Вася.

- Сегодня под утро. Холмогоровский рынок, мусорный контейнер. Мешок для мусора, стянутый скотчем в четырех местах.

- Так наши же пост наблюдения… - возмутился Вася.

- Ай, мать бы их за ногу! – нервозно прервал его капитан. – Вот такой пост, Вася! Слепой дебил и бухари-бомжи – вот и весь пост. Кто-то незаметно бросил мешок с телом и свалил.

- А…

- Фрагменты кожи обеих рук, - с полулета поняв вопрос, ответил капитан.

- Бегала? – спросил Вася, намекая на связь с подозреваемым Вольским.

- И бегала, и танцевала, и училась на отлично… - поигрывая желваками, начал капитан и замолк, погрузившись в скорбные мысли.

- Что делаем? – отвлекшись от бумаг, Вася взглянул на ошарашенного скорбной новостью капитана.

- В одиннадцать нас ждет Гала в СМЭ. Поговорим, а там видно будет.

Без пяти одиннадцать Лютиков и Филюк сидели в кабинете почтенного кавказца и ждали каких-то промежуточных выводов.

- Ребята, - как всегда с величавым спокойствием кавказских гор говорил Гомер Анушаванович, - заключение будет не раньше вторника. То, что нам удалось выяснить на данный момент – это дату и причину смерти. Также изучены сторонние предметы и вещества, найденные с личными вещами.

- Удушение? – прищурившись, спросил Вася.

- По всем признакам, отравление углекислым газом ввиду отсутствия притока свежего воздуха, - ответил эксперт. – Весьма герметичная упаковка, кто-то постарался. Время смерти - ориентировочно между тремя и пятью часами утра воскресенья. Анализ физиологических жидкостей еще не готов, но могу предположить, что найдутся и транквилизаторы, и миорелаксанты. Очень похоже на предыдущий эпизод. Отсутствуют фрагменты кожи обеих рук четыре на десять сантиметров. Место срезания – внутренняя часть руки, два сантиметра выше локтевого сгиба. На одежде и теле обнаружены проколы, характерные для внутримышечных инъекций в ягодичную зону. Также имеется след от прокола, возможно, от инъекции в районе указательного пальца правой руки…

- Она правша была? – спросил у капитана Вася.

- Узнаем, - устало ответил капитан.

- Каких-либо следов физического насилия на теле не найдено. Руки в районе кистей и ноги в районе лодыжек связаны прозрачной клейкой лентой. На подошве погибшей найдены следы грунта с лиственной подложкой, идентичные предыдущему эпизоду. Также найдены элементы прорезиненного покрытия, округлые гранулы диаметром полтора миллиметра…

- Прорезиненного? – переспросил Вася.

- Да. Скорее всего, фрагменты мягкого покрытия, которое устанавливают на детских площадках…

- И стадионах.

- Возможно.

- А шерсть? Найдены ли какие-то фрагменты шерсти животного, в частности, собаки? – потирая взмокшие ладони от нетерпения, спросил Лютиков.

- Обнаружены, - спокойно ответил Гомер Анушаванович. – Ворсинки белого цвета, предположительно, шерсть…

- Вы тут поговорите, а я вещдоки посмотрю! – не выдержал капитан.

- Кабинет номер сто семнадцать, - дал подсказку степенный кавказец. – Если там никого нет – стучи в сто двадцатый, откроют.

Капитан спешно покинул кабинет, а Вася остался беседовать с экспертом. Минут через двадцать дверь распахнул взбудораженный Филюк.

- Лютик! – с порога крикнул он Васе. – Живо вспоминай, какие бумажки были найдены у Побивало!

- Бумажки? – от внезапного вопроса опешил Вася.

- Да, да! Маленькие такие билетики с разноцветной надписью «Анриал». Сверху еще хреновина типа «кинотеатр нереальных возможностей». Было это у Побивало?!

- Да фиг его знает, Филя, - пожал плечами Вася, - надо проверить…

- Вещдоки где?!

- В архиве.

- А описалово?

- На работе.

- Полетели!

Описание личных вещей было быстро найдено в деле. К счастью, в описании значились надписи на личных вещах. Среди монет достоинством… купюр достоинством… фантиков и конфет действительно значились два билета в кинотеатр «Анриал».

- А что это за «Анриал»? – спросил у Филюка Лютиков.

- Тридэшная хреновина в парке, - возбужденно ответил капитан, - будка где показывают стерео клипы за бешенные бабки. У покойной Сомовой в кармане были найдены три билета.

- А на какой сеанс и какой день?

- Лютик, я тебя прошу! – скептически усмехнулся капитан. – Какой нафиг день и сеанс?! Это – шарашкина контора, будка десять на десять метров, работающая круглогодично.

- Типа…

- Срубить бабла с минимумом затрат.

- Думаешь…

- Да я так и сделаю! – капитан помчался на выход.

- Филя, стой! – крикнул вдогонку Лютиков. – Мне с тобой?

- Нет! – в дверях отозвался капитан. – Изучай материалы.

Часам к пяти вечера, когда Вася уже накатал четыре листа заметок по делу, вернулся Филюк. Не обращая никакого внимания на старшего лейтенанта, капитан плюхнулся в кресло и стал ожесточенно кликать мышкой, что-то бормоча себе под нос.

- Что выездил? – поинтересовался Лютиков.

- Кое-что… - отстранённо ответил капитан не отрываясь от монитора.

- Расскажешь?

- Ща, пожжи!

Через полчаса ожесточенного «курения интернета» капитан воскликнул «Есть!» и хлопнул в ладоши.

- Кто есть? – оторвавшись от записей, спросил Вася.

- Кучерявый есть!

- Сбрендил чоли?

- Ай! – Филюк махнул рукой. – Короче, слушай. У этих дельцов подрабатывал один весьма подозрительный тип. Типа билеты продавал, раз в час веничком махал, открывал, закрывал… короче, принеси-подаем подживался. Три дня назад этот конь срулил вместе с дневной кассой. Разумеется, на работу принят был неофициально, документы никто не требовал. Все его звали Кучерявый за курчавую причёху. Реального имени ни хозяин, ни девка на входе сообщить не смогли. Но зато дали наводочку на его страничку в мордокниге, - Филюк замолчал, увидев что-то интересное на мониторе.

- И? – подтолкнул к рассказу вопросом Вася.

- И вот, руками мастера сыскного дела, – торжественно провозгласил Филюк, - найден подозреваемый, Куделя Игорь Львович, он же Кучерявый. Три админки за траву, прописан… прописан… Та твою же дивизию, что с регистрацией?!

- А что?

- Понять не могу. Глянь-ка, - капитан подозвал старлея. – Получается, что он…

- На временной в общаге на Гоголя, - внимательно посмотрев, заключил Лютиков.

- Блин, этих печалей еще не хватало! – посетовал капитан. – Перекати-поле, мать его!

- Надо родственников допросить, друзей…

- Вот, спасибо за подсказку! – издевательски воскликнул капитан. – А то я без твоего совета и не справился бы!

- А чё скулишь тогда?

- Хочется!

Перед уходом домой Вася спросил у капитана:

- Слышь, Серега! А доки домой забрать можно?

- Пока нет, - ответил капитан, - я себе возьму. Работай с тем, что выписал. Если что – завтра дам.

- Завтра же воскресенье! – возроптал Лютиков.

- И чё? – «гопническим» вопросом отреагировал Филюк. – У нас теперь, братец, выходных нет. Пока не выхватим реального подозреваемого – работаем на износ.

- Ясно, - с огорчением выдохнул Вася. – А книжку с собой прихватишь?

- Эт какую?

- «Найти Байрона». Детектив, который ты у меня подмутил.

- А-ааа! – догадался капитан. – Если не забуду.

По возвращению домой Вася переоделся в «домашку», запихнул в микроволновку тарелку с дарами холодильника, скомплектованными в строго определенном беспорядке, и уселся за стол в попытках хоть как-то систематизировать имеющиеся данные.

«Так, имеем общего: причина смерти, пакеты, скотч, надрезы… - рассуждал Лютиков, не глядя отлавливая фасолины из тарелки, - билеты… А вот это – не факт! Ввиду того, что Васильевский следак – баклан, мы, пожалуй, никогда не узнаем, были ли билеты в кармане Малёваной. Что еще? Содержимое карманов… билеты, мелочь, конфеты, фантики…

Ладно, хрен с ним, упустим. Следы грунта на обуви. По двум жертвам однозначно можно сказать, что они были в парке. Сомова еще и на стадионе, но они рядом живут. Все три жертвы занимались бегом, Побивало под вопросом, а остальные две у этого Вольского.

Теперь школы. Малёваная из девятнадцатой школы, Побивало – из сто двадцать первой, Сомова… Сомова… - Вася стал искать данные у себя в записях. – Вот, блин, протупил! – выругался Лютиков, так и не найдя соответствующих данных. – Ладно, если что – позвоню Филе и узнаю. Школы, школы, школы… Ничего общего. Что еще?

Наличие шерсти животного. У Малёваной – неизвестно, у Побивало – черный пес, у Сомовой, по всей видимости, кто-то из псовых белого окраса. Далее, мешки для мусора фирмы «Европак», объем 300 литров. Вполне может поместиться ребенок ростом до ста пятидесяти сантиметров. Купить можно… купить можно… Да, Господи, где угодно! Не зацепишься! Еще!

Телефоны. С Малёваной опять ничего не понятно. Трубку пробивали, но ввиду давности событий, никакой инфы нет. У Побивало трубка жила очень недолгое время, трекинг установить не удалось ввиду давности. С Сомовой, слава Богу, проще. Телефон ушел из эфира в шестнадцать двадцать две. Последнее место регистрации – парк Зеленый. То есть там, где обычно сдавали нормативы девочки и… Да, Филя прав! – согласился Вася. – Там ведь стоит эта будка с надписью «Анриал».Возможно, что этот Куделя – и есть тот, кого мы ищем.

С причиной смерти все понятно. Непонятно, были ли у Малёваной в крови транквилизаторы, но у двух остальных жертв они были точно. Теперь время смерти. Малёваная, Побивало – по нулям, Сомова – с трех до пяти утра воскресенья. То есть с момента похищения до момента смерти девочка прожила еще двое с половиной суток. Вероятно, что если бы у нее была такая возможность, она бы, как минимум, подала знак. Но она не подала. А если есть те, кому удалось смыться? Они смылись, умолчали о происшествии, боясь расправы со стороны преступника, и теперь ходят молча. Интроверты, неблагонадежные... Вполне может быть, надо отработать!

Теперь…».

Вася сидел и моделировал ход следствия. Следственное дерево росло, разветвляясь все новыми и новыми вариантами, мозги закипали, а какого-то сносного понимания так и не было. Вася сидел, потирал натруженную голову и совершенно не обращал внимания на свою левую руку. И пока хозяин трудился в поте лица, прогульщица левая рука с карандашом наперевес беспризорно шлялась по замятому белому листику. В какой-то момент давление в лютиковой черепной коробке превысило все пределы, о чем просигнализировал клапан, издав противный писк в левом ухе. Вася отвлёкся от работы и, наконец, заметил «художества» левой руки.

Треугольник. Левая рука Василия Нестеровича настырно рисовала треугольник с острым углом внизу. С каждым прочерком карандаша треугольник становился все больше и больше, но непременно приходил в одну и ту же точку: нижний, разжиревший от линий угол. «И как тебя понимать?!» - строго спросил у левой руки Вася. Рука, как обычно, ответила едва заметным подергиванием указательного пальца. «Ладно!» - решил Вася и стал глазами искать что-то, к чему этот треугольник можно было бы присобачить.

Прозорливый взгляд сперва коснулся мышки и, подмигнув указательному пальцу правой руки, скомандовал кликнуть на первую же попавшуюся ссылку. Этой ссылкой, как ни странно, оказалась карта района. «Едрить!» - выкрикнул Вася, отчетливо понимая, что он только что неосознанно сделал. Быстро приложив треугольник к монитору, Лютиков еще раз выкрикнул «Едрить!». В левом углу самого маленького треугольника располагалась девятнадцатая школа, а в правом – сто двадцать первая. Пустотелая серединка вмещала в себя часть парка.

Постепенно разрастаясь, треугольник отхватывал все новые и новые площади на карте. В своем максимально размере треугольник уже вмещал и парк, и ремонтирующийся стадион, и ДЮСШ номер двадцать один, и еще две школы с четырьмя детскими садами.

«Так, а что у нас внизу?» - сам у себя спросил Вася и взглянул на объекты в районе нижнего угла. Жирный угол недвусмысленно указывал на школу номер сорок семь и прилегающие к ней дома. «И о чем это говорит?» - снова задался вопросом Вася, но тут же испугался. Никакой информации о жертвах из сорок седьмой школы до этого момента не поступало. И если этот треугольник – подсказка провидения, то… «Да ну нафиг такие мысли!» - в сердцах выкрикнул Лютиков и отловил из тарелки последних три фасолины, которые к этому моменту задубели до состояния свинцовой дроби.

Продолжение следует...

Глава 18. Кукольник

Очередные выходные Вася провел в работе. С одной стороны, это было и хорошо. Так или иначе, но следственная рутина избавляла не самого лучшего крестьянина Лютикова от каторжного труда на плантациях картошки, помидоров и клубники в разгар дачного сезона. Но с другой стороны, Вася знал куда лучший способ повести время. Еще не заматеревшее сознание подростка ищейки будоражил образ бойкой девушки с умопомрачительными устами, оставляющими своим прикосновением неизгладимый след на сердце. Куда с большей радостью Вася бы провел время с Мартой. Но, как говориться, но. Работа, следственная рутина и все такое. А вот выбор между работой и дачей был более чем очевидным. И потому вот уже вторые выходные к ряду Вася уклонялся от общественных работ, сказываясь на неотложные дела, которые и вправду были неотложными.

В попытках найти хоть какие-то нестыковки, капитан Филюк поручил старшему лейтенанту Лютикову передопросить всех свидетелей по делу Сомовой. Отработав за субботу ближний круг свидетелей, в воскресенье Вася отправился по адресу улица Партизанская, пятьдесят «А». Крайне интересный адресок.

Во-первых, шестиподъездная высотка располагалась как раз в том месте, куда указывал нижний угол треугольника, накаляканного гулящей левой рукой. А, во-вторых, именно по этому адресу проживал частный предприниматель Шаповалов, который принимал непосредственно участие в репетиции костюмированного бала, с которого так и не вернулась Сомова. «Совпадения, совпадения…» - предвкушая какой-то подвох, по дороге думал Вася.

А вот и она, белая высотка, расположенная возле сорок седьмой школы. Вася сразу заметил, что начиная этажа с пятого открывается вполне привлекательный вид на двор П-образного здания трёхэтажной школы. Обратная сторона высотки выходила на вполне уютный, практически закрытый дворик со строящейся детской площадкой.

Увлеченно орудуя молотком, на площадке работал высокий блондин в сером, замызганном плаще, а рядом с ним стоял и давал подсказки невысокий мужчина старше средних лет. Вася их узнал сразу. Этих двоих он уже видел в парке, когда на свою удачу пересекся с Вольским.

Желая еще раз подергать Фортуну за косички, Лютиков смело двинулся к мужчинам.

- Здравствуйте! Простите, - обратился он к работающим, - вы не подскажите, где сто третья квартира?

- Добрый день! - приветливо ответил невысокий мужчина. – Вы, наверное, по поводу проведения дня рождения?

- Скорее, нет, - поправил мужчину Вася и вкратце изложил цель своего визита.

- Да, да, - выслушав Васю, грустно начал мужчина, - это страшная трагедия! Я до сих пор места себе не нахожу! Ужас, просто ужас…

- Так вы, стало быть, и есть Шаповалов Иннокентий Гаврилович? – уточнил Лютиков. – Именно вы присутствовали на репетиции в тот злополучный день?

- Да, это я, - подтвердил мужчина. - Мы уже давали показания вашим коллегам. И я, и мои ребята…

- А еще кто-то был с вами? – сбивая мужчину с ритма размеренного ответа, вставил вопрос Вася.

- Разумеется! – тут же ответил Иннокентий Гаврилович. – Мой племянник Дима, - и он указал на блондина в плаще, который продолжал постукивать молотком, не обращая внимания на беседу. – Он всегда с нами ездит. Без него, знаете ли, не было бы ничего. Ни костюмированных праздников, ни Микки с Дональдом, ни меня как руководителя скромного театра. И этой детской площадки, между прочим, тоже не было бы.

- Что вы говорите?! – удивился Вася. – Он тоже принимал участие в репетиции?

- Косвенно. Дима отвечает за целостность костюмов, потому что сам их мастерит, подготавливает прочий реквизит, привозит, отвозит вещи. Если что-то вышло из строя - тут же чинит. Знаете, - доброй улыбкой осветился Иннокентий Гаврилович, - Дима - человек удивительный, особый! И не потому, что мой племянник. Страшная травма, перенесённая им в детстве, оставила неизгладимый отпечаток на его личности. Кто-то посочувствует пареньку, а я, признаться честно, даже завидую. Это удивительный дар – остаться ребенком навсегда! Да вы сейчас и сами убедитесь, - усмехнулся мужчина и обратился к блондину в плаще: – Дим! Димочка, оторвись на секунду!

Блондин оторвался от работы, аккуратно положив молоток, небрежно вытер руки о плащ и послушно подошел на зов.

- Димочка, это следователь из милиции, - Иннокентий Гаврилович представил Васю, - он хочет задать тебе несколько вопросов. Ответишь?

Убрав волосы со лба, Дима взглянул на Васю удивительным голубоглазым взглядом. Такого пронзительного, чистого и наивного взора Вася давно не испытывал на себе. Встретившись глаза-в-глаза, Вася мгновенно утонул в непорочно чистом, безбрежном и безмятежном озере, прозрачные воды которого манят окунуться, смыв с себя всю нечисть взрослого бытия. Встретившись с Димой взглядами, Вася понял то, о чем говорил Иннокентий Гаврилович: он на мгновение заглянул в детство.

- Здравствуйте! – взрослым, приятным басом поздоровался Дима. – Вы извините, я тут делал качели, не мог к вам подойти, - по-мальчишески наивно стал извиняться Васин собеседник, - я уже почти закончил…

- Ничего, ничего! – успокоил Диму Лютиков, который и сам пребывал немного не в себе от первого знакомства. – Вы позволите задать вам несколько вопросов?

- Да, - смущаясь, ответил блондин.

- Хорошо…

В ходе беседы среди прочего Вася узнал о том, что племянник Иннокентия Гавриловича строил детскую площадку во дворе на добровольных началах. А материалы для строительства, равно, как и материалы для костюмов, Дима добывал на всяческих барахолках и свалках. «Люди много хороших вещей выбрасывают», - наивно рассказывал о своих сборах Дима. В числе мест, куда частенько наведывался Дмитрий Шаповалов, значился и Холмогоровский рынок.

- Там в основном я доски беру, - смущаясь, говорил собеседник Лютикова, - иногда фурнитуру выбрасывают. Хороша фурнитура, а они выбрасывают.

- А когда вы были там в последний раз? – поинтересовался Вася.

- Называйте его на «ты», - едва слышно подсказал Иннокентий Гаврилович, стоявший позади Васи, - он смущается, когда его на «вы» называют.

- Дим, мы можем на «ты» перейти? – вняв совету, выступил с инициативой Лютиков.

- Да, да! – обрадовался Дима.

- Только чур, - предупредил Вася, - я тебя на «ты» и ты меня тоже.

- Да, да, - слегка смутившись такому смелому предложению, ответил Дима.

- Дима, ты давно был на Холмогоровском? – повторил вопрос Вася.

- Недели две назад, - немного подумав, ответил Дима, - там как раз много хорошего леса выкинули. Красивые сосновые доски, немного обрезков дуба… да вот, вот, - и он показал на деревянную горку, - я их на бортики пустил. Там много всего было! Три раза с тележкой ездил. Мне этого надолго хватит.

- А не видел ли ты кого-то подозрительного, - прокрутив в голове «две недели», спросил Лютиков, - кого-то, кого раньше не видел?

- Там много подозрительных, - с детской опаской ответил Дима. – Одни все время сидят в углу. Такие грязные, всегда пьяные. Некоторые обзывают меня, некоторые гадость выпить предлагают…

- Нет, нет, ты не понял, - смекнув, что разговор идет о бомжах, внес поправку Вася. – Видел ли ты тех, которые раньше там не появлялись? Или тех, которые вели себя… - Вася задумался о том, как перефразировать «подозрительных», - вели… нет так, как обычно?

И следующие двадцать минут разговора Дима, с присущей ему детскостью рассказывал о разных людях, которые подходили к мусорному контейнеру.

Затем разговор плавно перетек к личным достижениям Димы. В беседу включился Иннокентий Гаврилович.

- А вот этот домик, - указал он на миленькое строение, некогда служившее дому в качестве трансформаторной будки, - этот домик…

- Домик гномиков, - уточнил Дима, намекая на красочные рисунки веселых гномиков в забавных колпаках, которые красовались со стен заурядной «заброшки».

- Да, да, домик гномиков! - исправился Иннокентий Гаврилович. – Так вот, года до восемьдесят второго, тут была трансформаторная подстанция. А потом случился жуткий пожар и ее перенесли во-оон туда. А здание осталось бесхозным. Скоро все, что было в этой будке разворовали, сюда стали захаживать всякие… ну… нежелательные элементы. В общем, это строение стало представлять опасность для жителей двора. А вот Дима взял – и использовал его.

- Я… - захлебываясь от нетерпения, вступил в разговор Дима, - сделаю тут самый настоящий театр! Маленький дворовой театр с настоящими актерами и декорацией. Или музей Белоснежки. Или…

- А пока он используется для хранения материалов и подсобных инструментов, - с улыбкой остановил Диму дядюшка. – В пустые дверные проемы, оставшиеся после украденных дверей, Дима установил надежные двери и хороший замок. Так что теперь этот приманка для всякого… нежелательного люда закрыта.

- А взглянуть можно? – попросил Вася.

- Разумеется! – усмехнулся Иннокентий Гаврилович, дав знак Диме принимать гостей.

Торопливыми руками Дима извлек из кармана ключ и помчался открывать дверь. Тяжелая дверь, надежно собранная из металла и досок, открылась без единого скрипа.

- Ого! – удивился Вася, увидев доверху забитый склад. – Да тут у вас и на дом хватит!

- Нет, не хватит! – вполне серьезно заявил Дима. – Сосны тут куба два, не больше, есть немного березы и дуба. Еще там…

- Да, да, Дима, - похлопав племянника по плечу, мягко остановил инвентаризацию ресурсов Иннокентий Гаврилович.

- А еще у меня есть… - и неугомонный блондин полез куда-то за доски, - еще есть… Вот! – и он предъявил Васе кусок черного, длинноворсистого меха, которого хватило бы, пожалуй, на детскую шапочку.

- Как думаете, кто? – с хитрецой спросил у Васи Димин дядя.

- Собака, - повертев в руках мех, ответил Лютиков, - или…

- Чернобурка! – не без гордости заявил Иннокентий Гаврилович. – Представляете?! Выбросили на свалку вполне приличный кусок недешевого меха.

- Кучеряво живете! – усмехнулся Лютиков.

- Такая удача случается редко, - продолжил о находках Димин дядя. – Меха у нас в основном скромные: кролик, собака и нутрия. Редко случится рыжей лисичке прошмыгнуть…

- Лисичка! – улыбаясь во все тридцать два, Дима протянул Лютикову маленькую игрушку – вполне правдоподобное чучело лисицы в сильно уменьшенном масштабе.

- Класс! – оценил игрушку Вася.

- Сам сделал, - похвалил племянника Иннокентий Гаврилович и продолжил о мехах. – Нам мех на костюмы до зарезу нужен. Быстро изнашивается, скатывается, в особенности, кролик…

- А собака? – быстро вставил вопрос Вася, цепляясь за призрачную возможность раскрыть дело о гибели полковника Крепкой.

- С собакой получше, - ответил Иннокентий Гаврилович.

- Собачка! – тут же вмешался в разговор Дима, протягивая Лютикову игрушку в виде миниатюрной дворняжки.

Еще немного побыв в подсобном помещении, Вася, с позволения Иннокентия Гавриловича и Димы, проследовал в святая святых – помещение, где рождаются чудеса. На удивление, в роли «чудесатой родильни» выступил подвал, точнее, бывшая дворницкая – небольшое помещение за железной дверью на первом этаже дома.

- Вот… вот! – притопывая от нетерпения, Дима распахнул широко дверь, пригласив гостя в мастерскую. – Тут я делаю костюмы и тут я живу.

- И это правда, - подтвердил Иннокентий Гаврилович, указав на небольшую кушетку в углу помещения. – Ни в какую ко мне в квартиру идти не хочет! Говорит, здесь ему уютнее.

- А вот этот костюм, - пребывая «на своей волне», хвастался Дима, - будет изображать серого волка из сказки. А вот этот…

Вася ходил по небольшой комнатушке, в которой вещи аккуратно лежали на своих местах, и внимательно осматривал все, что попадалось на глаза. В ходе осмотра помещения старший лейтенант не выявил каких-либо подозрительных вещей, кроме…

- Приличная сумочка! – усмехнулся Вася, указывая на серую самодельную сумку через плечо, лежащую под кушеткой. – Здоровенная! В нее, пожалуй, и я вмещусь.

- Нет, - измерив Васю взглядом, всерьез возразил Дима, - вы… ты не вместишься. Точнее, вместишься, но она не застегнется.

- А я – вполне! – в шутку сказал Иннокентий Гаврилович, который на полголовы был ниже Васи.

- А зачем такая большая? – поинтересовался Лютиков, желая получше рассмотреть сумку.

- А знаете… знаешь, сколько всего в нее влезет?! – и Дима с воодушевлением начал укладывать в сумку лежавшие на полках костюмы. – Вот! И вот! И еще две головы…

- В этой сумке пять ростовых кукол поместиться, - похвалился Димин дядя, - вместе с головами. Димка сам ее сшил, специально такую большую.

- А тут, - демонстрируя изделие, продолжал Дима, - кармашек! Сюда влезут конфеты с полкило, бананы, бутылка йогурта, пачка жевачек и еще место останется!

- Шикарно! – похвалил парня Вася.

Распрощавшись с Шаповаловыми, Вася двинулся дальше. В планах были еще несколько адресов со свидетелями. Ближе к пяти вечера Вася пришел в управление со смешанными чувствами. Вроде с виду Дима не производил впечатления человека скрытного, замышляющего что-то недоброе. Скорее, наоборот. Эта удивительная открытость и бесхитростность не оставляли ни единого сомнения в честности слов паренька. Но Вася почему-то сомневался.

- Ну, говори, что выходил? – изучая какие-то материалы, спросил у Лютикова Филюк.

- Был по четырем адресам, - начал отчитываться Лютиков. – Допрос репетитора по танцам не принес ничего нового. Сторож…

Вася докладывал о проделанной работе «на автомате» все время думая об утренней встрече со странноватым семейством. Вне всяких сомнений, мужчина, которому дашь лет тридцать на вид и не больше двенадцати в поведении, не может не вызывать подозрений и сомнений. Но не этот факт смущал Лютикова. Равно, как и потрясающая работоспособность парня, как по маслу легшая на беззаветный альтруизм. В этом Диме было что-то, что не подметит никакой зоркий глаз и не уловит чуткое ухо. Что-то, что витало над ним незримым призраком времени. Будущего или прошлого – Вася для себя еще не определился. Но то, что в семействе Шаповаловых не обошлось без чего-то такого – Вася не сомневался. И потому сомневался.

- Ты чё такой задумканый? – оборвав на полуслове, спросил у Васи капитан.

- Блин, не могу понять! – прищурился от раздумий Лютиков. – Эти Шаповаловы. В частности, младший, Дмитрий. С одной стороны вроде и никакого подвоха не нашел, а почему-то тревожно. Все обсмотрел. И их сарай из старой будки, и подвал. Даже дома у этого Иннокентия был. Ничего такого. Но, блин…

- Есть сомнения?

- Да! Не пойму, по поводу чего, но…

- Сомневаешься - проверь! – дал подсказку капитан.

- Так я сегодня все проверил! – засомневался Лютиков. – Ничего подозрительного нет. Сумку его обсмотрел со всех сторон, костюмы эти, в сарае ничего. Ни-че-го! А вот…

- Сомневаешься – проверь! – настаивал капитан. – И не испытывай по этому поводу никаких сомнений. Ты делаешь свою работу, Вась. Хреновая она или хорошая – дело второе, ты уже подпрягся, сомневаться поздно. Ищи, проверяй, сомневайся! Не суши себя угрызениями совести, что ты, типа, людей в чем-то подозреваешь. Подозревай! Поверь, потом тебе спасибо скажут отцы и матери тех девчонок, которые остались в живых благодаря тебе. А не сомневался бы ты, не подозревал – не поймал бы бесчеловечную тварь, мочащую детей. Так что так, Васёк!

- Та я угрызения совести на третьем курсе под партой оставил! – с усмешкой заявил Лютиков. – Я понять не могу: что меня так гложет?! Вроде, все с виду норм, а…

- Сомневаешься – проверь! – в третий раз повторил капитан и перешел к другому вопросу. – Ты Вольского выдернул?

- Да. В среду прилетает, в час дня, - ответил Вася.

- Зашибись! – капитан потер руки. - Значит так, берем его прямо с трапа, тащим к нам. Сразу изымаем телефон! Сперва опера пустят его по кругу, а потом часам к шести мы подтянем его на перекрестный допрос.

- Не жестко? – неуверенно спросил Вася.

- Норм! – одобрил Филюк. - Уверяю тебя, к вечеру этот чувак дозреет до того, что мать родную с потрохами сдаст. А телефон ему и нафиг не нужен. Начнет наяривать адвокату, а нам потом лишний геморр. Сначала отработаем, а потом пусть звонит куда хочет.

Продолжение следует...

Глава 19. Ошибочная версия или «Филя, иди в зад!»

Пережив нелегкий понедельник и большую часть вторника, Вася, наконец, дождался вечернего сеанса в кино, на который он загодя прикупил два билета. Несложно было понять, кому предназначалось еще одно место рядом с Василием Нестеровичем. Одетая в изумительную приталенную кофточку и облегающие джинсы клёвой варки, Марта в этот вечер выглядела просто потрясающе. Вася явственно чувствовал завистливые взгляды других мужчин у себя за спиной. Еще бы, такая красавица! И ведь, самое главное, с ним, с Васей, а не с кем-нибудь еще. Выставляя грудь вперед, ровняя спину до хруста и гордо оттопыривая попу, Вася шел под ручку с Мартой и едва сдерживался, чтобы не лопнуть от гордости.

Как только Вася с Мартой умостились удобно, в Васин телефон постучался звонком незнакомый абонент.

- Алло, - вполголоса ответил Лютиков.

- Брескотт? Джон Брескотт? – в трубке раздался знакомый голос.

- Филя, иди в зад! – прошипел в трубку Вася.

- Слышь, Лютик, - со смешком начал уже слегка захмелевший Филюк, - мы тут немножко вискарик попиваем и скучаем. В особенности, одна блондиночка с заманчивым третьим… - в трубке послышался женский возглас: «Не гони, Серега!». – Короче, Вась, тебя Элка хочет, аж хохочет! Дать трубку?

- Не, не надо, - испуганно прошептал Вася, прикрывая второй рукой телефон, - я сейчас говорить не могу.

- Дрыхнешь, чоли?! – усмехнулся Филюк.

- Не, в кино.

- Сам?

- Не, - заметно нервничая, ответил Вася и поторопился прервать разговор. – Серега, давай я тебя позже наберу!

- Стопэ-эээ! – заорал в трубку Филюк. – А ну, колись, змей, с кем ты!

- Это Филя? – поинтересовалась у Васи Марта.

- Да, - прикрыв ладонью микрофон, ответил Вася.

- Привет ему, - бросила Марта.

- Тебе привет от Марты, - передал слова возлюбленной Вася.

- Марты?! – взвизгнул в трубку Филюк. – Марты?! Это-ооо, бляха-муха, дочки Терминатора чоли?!

- Да, да! – нервно подтвердил Вася. – Давай после договорим!

- Них… - помехи на линии заглушили возглас Филюка. - Лютик, твою дивизию! Да ты бессмертный! Мутить с дочкой Степаныча?! Не, реально бессмертный! Или безумный, – зарядился на стебный разговор Филюк. – Чувак, ты бессмертный безумец! Не, безумный бессмертик! Не…

- Филя, иди в зад! – снова прошипел Вася.

- Передай ей привет от моей задницы, которая второй день корчится в крепатуре! – не унимался Филюк. – Так я, по ходу, говорю Элке, что ты умер?

- Говори что хочешь! – Вася никак не мог прекратить разговор с подвыпившим коллегой. – Давай, пока, у нас кино уже началось.

- Да с такими раскладами, Вася, никакого кина не надо! – продолжал стебаться Филюк. – Я теперь реально на стрёме! А прикинь, если она тебя сломает частей на шесть! А, Лютик!? Мне ж какого-то коня вместо тебя в напарники подсунут, а я к тебе, стервецу, уже привык!

- Пока, Филя!

- А вы с ней уже того?

- Филя, иди в зад, - в очередной раз послал коллегу Вася, - и не забудь оттуда прихватить мою книгу!

- А хочь, я тебе концовку расскажу? – подначивал Васю неугомонный Сергей.

- Филя…

На следующий день в восемь тридцать утра бодрый Лютиков быстро набрасывал материалы для предстоящей оперативки, искоса поглядывая на помятого Филюка.

- Вась! А, Вась! – простонал Филюк, дырявя Лютикова невыспавшимся красноглазым взглядом. – Мне бы пару часов…

- Алкаш! – не отрываясь от писанины, буркнул Вася.

- Не зуди, зараза, – парировал Филюк, – а то я тебе концовку расскажу!

- Книгу! – не растерявшись, потребовал выкуп Вася.

- В машине, чувак! – с подвыванием произнес капитан. – Реально, не вру! Я схожу, принесу…

- Ага, знаю я! – тут же запротивился Лютиков. – Ты машину подальше отгонишь, сидуху откинешь и пару часов на массу придавишь, а мне за тебя отдуваться! А потом ведь, гад, опять забудешь!

- Я принесу, честно, - продолжал уламывать Лютикова Филюк, - мне бы пару часов. Я в шесть лег, в семь встал. Башка разрывается, вискарь еще в кишках плещется. Мне трындец, Вась, реально! Если меня Михалыч таким увидит – он меня сходу выкупит…

- Да тебя и детсадовский ребенок выкупит! – усмехнулся Лютиков. – Ты в зеркало глянься, алкаш!

- Вась! А, Вась! – жалобно стонал капитан.

- Ладно, - великодушно согласился старлей. – Михалычу чё петь?

- Вот тебе ноты, - и капитан протянул Васе пояснительную записку на трех листах. – Вкратце. В процессе отработки личных связей Кудели был установлен подельник Кудели и подозреваемый, Прохоров Ми… - Филюк попытался навести резкость чтобы прочитать данные подозреваемого. – Твою мать, все плывет перед глазами! Ми…

- Давай сюда, сокол зрячий! – Вася вырвал из рук капитана докладную.

- Кароч, – по памяти продолжил объяснения Филюк, - кликуха «Потрох», сиделец, три ходаря, последний за тяжкие телесные. В последней ходке поехал мозгами на почве колюще-режущих ранений…

- Чё, правда с полсотни порезанных?! – удивился Вася, читая карточку «Потроха».

- Сам в шоке, - подтвердил капитан. – Заяв нет, дел нет, все со слов вертухаев и сокамерников. По освобождению был не единожды замечен за игрой в «крестик нолик»… - сделал паузу Филюк, - ножом на заднице каких-то чертополохов. Опять же, заяв нет, дел нет, все чисто. В ходе дознания была установлена преступная связь между Куделей… Как его там?

- Игорем Львовичем, - подсказал Вася.

- Ага. И этим конем. Реальный подозреваемый, который вполне мог порезать детей. Ему это как за здрасти.

- Окейно. А что сделано для поисков? – задал провокационный вопрос Лютиков.

- Выпито ноль семь вискаря в одну харю, - начал отчитываться капитан, - отполировано двумя по ноль пять пивасика и приукрашено бокалом шампуня на старте.

- Титанический труд! – оценил усилия Вася. – А с подозреваемыми-то что?

- Ищем. Черти объявлены в розыск, идет отработка личных связей и все такое. Вась, короче, ты сам все знаешь!

- Ладно, - махнул рукой Вася и стал комплектовать документы для оперативки. – До двенадцати чтоб был как штык!

- Слушаюсь! – отрапортовал младшему по званию капитан и скорее схватился за голову, чем отдал честь.

- Я надеюсь, ты все подготовил? – с напускным подозрением спросил у капитана Вася. – Нам же сегодня Вольского брать.

- Все гуд до нельзя, начальник! – заявил Филюк, с трудом вставая со стула. – Кони пьяны, хлопцы запряжены! Все в курсах, только проконтролировать надо.

Операция под кодовым названием «раскрути тренера» прошла весьма успешно. Ровно в шесть вечера конвоир втолкнул в кабинет закованного в наручники Вольского. Выглядел Эдуард Михайлович, мягко говоря, не очень.

- А-ааа, Эдуард Михайлович! – с картинной радостью воскликнул Лютиков, исполняя роль «хорошего полицейского». – Проходите, присаживайтесь! Заждались мы вас.

- Я без адвоката слова не скажу! – усталым голосом с порога заявил Вольский.

- Можешь молчать, Павлик Морозов, - надменно вступил в разговор капитан Филюк, антагонист Лютикова по сценарию, - материалов на тебя выше крыши. В протоколе так и запишем: от дачи показаний отказался без объяснения причин.

- Мне нужен мой адвокат – вот вам причина моего молчания! – провозгласил арестованный.

- Не канает! – ухмыльнулся Филюк.

- Да вы не стойте, садитесь, - вежливо пригласил Вольского Лютиков.

- Садитесь! – ехидно усмехнулся Филюк. – Насидится еще за пятнашку!

Дальнейшая «раскатка» тренера проходила строго по заранее оговоренному плану. Вася вежливо задавал вопросы, терпеливо ожидая ответ несговорчивого Эдуарда Михайловича, а Серега «бомбил» арестанта крайне неудобными предположениями, высказанными на основании материалов, добытых ранее операми. Разумеется, риторика двух следователей тоже разительно отличалась. На исходе первого часа допроса Вольский «потек».

- Она сама просила, - потупив взгляд, заявил арестант.

- Хорошенькое дело! – усмехнулся Филюк. – Это под чем же надо быть, чтобы…

- Подожди, подожди! – остановил Филюка Лютиков и задал вопрос Вольскому: – О чем просила?

- Только правду! – предупредил Филюк. – У нас все показания есть! Будешь петлять – намотаешь себе срок!

- Она сама просила, чтобы я с ней… - начал Эдуард Михайлович и стыдливо замолчал.

- Переспал? – предположил капитан.

- Да! – нервно выкрикнул Вольский. – Она купила коньяк, сняла квартиру почасово… Клянусь, все так и было! Я не хотел…

- Прикинь, Вася, как мужика-то замкнуло! – с издевкой перебил Вольского капитан. – Так малолетка мозги запудрила, что он с перепуга присунул!

- Это она! – закричал Вольский. – Она, она! Я не хотел…

- Ладно, ладно, - успокоил арестанта Лютиков. – Расскажите во всех подробностях об этом инциденте.

- На протокол! – уточнил Филюк.

К девяти вечера, когда конвоир увел вконец измочаленного Вольского, Вася сложил подписанный арестантом протокол в папочку и грустно вздохнул.

- Чё нос повесил, следак?! – радостно усмехнувшись, спросил его капитан. – Дело раскатали, а ты киснешь!

- Дело раскатали, - невесело начал Вася, - да только без толку. К девочкам он не имеет никакого отношения.

- Да и хрен с ним! – заявил капитан. – Зато педофила вскрыли. Три эпизода, между прочим! Это тебе не шутки, Вась!

- Ну-ууу, раскатали, - устало протянул Лютиков, - а по основному делу материалов как не было – так и нет.

- Не греши на судьбу, сыскарь! - принялся поучать старлея капитан. – Любой результат есть шаг к раскрытию дела. Смотри! Во-первых, мы отработали версию причастности Вольского к убийствам, что есть плюс. Теперь мы смело можем сконцентрироваться на отработке других версий. Во-вторых, по ходу расследования мы вскрыли три эпизода тяжкого преступления по статье…

- Да понятно все, понятно! – перебил капитана Вася. – Мы – молодцы и все такое. Только это меня как-то не очень радует…

- Не грусти, Лютик! – Сергей встал из-за стола, подошел к Васе и по-дружески похлопал по плечу коллегу. – Все норм. Так бывает. Найдем мы убийцу девочек, зуб даю, найдем!

- А книгу дашь? – лукаво спросил Лютиков.

- От, достал же ж! – хлопнул себя по бокам Филюк. – Пристал как банный лист к заднице! На! – и он протянул Васе уже подзабытый «Найти Байрона». – Читай, книгоман! А хочешь, я тебе концовочку расскажу, Вась?

- Филя, иди в зад!

По приходу домой Вася быстро разогрел ужин и уселся за еду перед книгой. Уселся и опешил. Он совершенно не помнил, на какой странице остановился.

«Заглядывая в комнату к Брескоттам, миссис Халом ругалась на Марго за то, что та расхаживала по комнате абсолютно голой» - начал читать Вася и поймал себя на мысли о том, что эти строки ему знакомы. Тогда Лютиков смело перелистнул странички вперед и снова сверился с текстом. «Понедельник – дерьмовый день в Чикаго. С самого утра озабоченные и злые горожане спешат куда-то, пытаясь войти в рабочий ритм после бесшабашного уик-энда». Вася проморгался. «Кажись, до понедельника мне еще далеко было», - отметил для себя Лютиков, отлистывая странички назад. Наконец нужная страница была найдена, и Вася с невероятным наслаждением приступил к чтению.

«Выезжая из зоны аэропорта, Джон заметил в окне очень знакомый автомобиль. Оглашая округу громким рэпом, навстречу им мчался розовый «Мазератти». Таких машин в Вегасе было не много и одна из них принадлежала Кену. «Черт, это же он!» - догадался Джон и, задыхаясь, скомандовал таксисту немедля следовать за машиной.

Кен припарковал свою «розовую корону» у зоны для вип-пассажиров и вальяжно вышел из машины.

- Кен! – открыв дверь, из последних сил закричал Джон, но проклятый транс не услышал окрика и направился в здание аэропорта.

«Мать твою!» - выругался Джон и неспешно направился вслед Кену. Сто метров дистанции, отделявшей Джона от входа, бедняга Брескотт преодолел минуты за две, едва ли не через каждые десять шагов останавливаясь и отдыхая. Чертова дрянь этого ублюдка Барона убивала Джона на глазах.

- Кен! – собравшись с силами, уже в здании Джон крикнул уродливому трансвеститу в вызывающем костюме, который стоял перед рамкой металлоискателя.

Кен обернулся и всплеснул руками.

- Подожди, Кен, я сейчас! – взмолился Джон, едва держась на ногах.

Еще раз всплеснув руками, Кен быстро направился навстречу Джону.

- Чертов Брескотт! – подойдя к Джону, выругался уродец. – Ты задерживаешь меня!

- Извини, - с трудом выдохнул Джон, - мне хреново.

- Да, - черт возьми, согласился Кен, - выглядишь еще хуже, чем мой папенька выглядел в гробу!

- Мистер Нарна! – окрикнул Кена какой-то смазливый мулат у рамки металлоискателя. – Мы опаздываем!

- Одну минутку, Луи! – манерно ответил Кен и, запустив руку в розовую со стразами сумочку, извлек оттуда деревянную шкатулку. – На, - протянул он шкатулку Джону, - и прощай!

Изнемогая от удушья, Джон взял шкатулку и опустился на колени. Стоять больше не было сил. Зазвонил телефон.

- Брескотт! – раздался голос Байрона. – Немедля отправляйся в туалет и займи самую крайнюю кабинку.

- Я не дойду! – с трудом прохрипел в трубку Джон.

- Немедля, мать твою! – прикрикнул на Джона Байрон.

Джон стиснул зубы и с трудом поднялся на ноги. Очень хорошо, что туалет располагался совсем рядом. Доковыляв до крайней двери, Джон ввалился в кабинку и опустился на пол.

- Открой шкатулку! – четко командовал Байрон. – Найди там виалу с белой жидкостью и шприц. Набери в шприц ровно два миллилитра жидкости из виалы. Сделай себе внутривенную инъекцию…

- Я не смогу, - задыхаясь, прошептал в трубку Джон, - я уже ничерта не вижу, я не попаду в вену…

- Попадешь, чертов нарк! – возразил Байрон. – Ты столько раз проделывал это, что можешь попасть в какую угодно вену с закрытыми глазами!

Джон с трудом набрал жидкость в виалу, закатал рукав и стал целиться в вену.

- Как только ты введешь последние капли жидкости, набери побольше воздуха в легкие и задержи дыхание! – продолжал по телефону инструктировать Байрон. – Советую постараться, чтобы скоропостижно не отбросить коньки, Брескотт!

Джон сделал все, как говорил Байрон. Едва вдохнув после инъекции, Джон испытал невыносимую боль в груди, словно кто-то выстрелил ему в самое сердце. Судорожно пытаясь за что-то схватиться, Джон угодил рукой в унитаз и тут же потерял сознание.

Через какое-то время, счет которому Джон вести никак не мог, бессознательный посетитель туалета пришел в себя от крайне неприятного чувства. Испуганно вытаращив глаза, Джон пытался сделать выдох. Казалось, что секунду назад он набрал полные легкие вязкой субстанции, которая намертво засела в нем.

- Выдыхай! - сквозь адский шум в ушах Джон услышал голос Байрона. – Выдыхай, мать твою!

Сделав невероятное усилия, Джон начал выдыхать из себя эту гадость. Вместо обычного воздуха из носа и изо рта показалась плотная, вязкая пена розового цвета. Она медленно выползала и вытягивалась в трубочку, делая Джона похожим на неуклюжего слона.

- Выдыхай, черт бы тебя побрал! – кричал в трубку Байрон.

С кошмарным хрипом и свистом Джон глотнул немного воздуха и продолжил выдавливать из себя пену. Это было чертовски тяжело! От усилий Джон даже обмочился. В конечно итоге Джон выдавил из своих легких дюймов пятнадцать этого розового, склизкого и чертовски плотного дерьма. Дышать стало легче.

- Как тебе мое изобретение?! – не без хвастовства спросил Байрон.

- Ты – больной ублюдок, Байрон! – прорычал в трубку все еще едва дышащий Джон.

- Я называю его «розовый слоник», - с ехидством сказал Байрон. – Чертовски классная штука! Ты вдохнул приличную дозу, Брескотт. Не меньшую, чем узкоглазый ублюдок Ши и жирдяй Потс.

- Потс?! – удивился Джон. – Он…

- Разумеется! – усмехнулся Байрон. – Это чертов коротышка в дерьмого цвета туфлях ни за что на свете не отказался бы от дозы дармового кайфа!

- И он…

- Не далее, как через час отправится на небеса, ха-ха! – хрипло рассмеялся в трубку злодей.

- Ты – больной ублюдок! – повторил Джон.

- Иди к черту, Брескотт! – строго возразил Байрон. – Я только что спас тебе жизнь, чертов зассанец! Я не требую от тебя благодарности и не прошу мне ставить диагнозы! Я лишь требую неукоснительно следовать моим инструкциям! Открой шкатулку. Там ты найдешь «звезду». Приведи себя в порядок и отправляйся в казино «Венеция Лас-Вегаса». Используя ключ-карту, ты получишь кейс из хранилища, попасть в которое тебе поможет «звезда». Давай, пошевеливайся, чертов увалень! У нас мало времени!».

Продолжение следует...

Глава 20. Сказка о шоколадной принцессе

«Джон вышел из такси и с тоской взглянул на величественный комплекс строений «Венеция Лас-Вегас Ресорт». На глаза тут же навернулись слезы. Джон вспомнил те старые-добрые времена, когда это царство роскоши по праву принадлежало и ему. Еще задолго до того, как он подкатывал ко входу на своем «Кадди», о его визите уже были оповещены подтянутые парни в униформе, встречающие гостей. Он был желанным гостем этого чудного заведения, одним из принцев этого королевства и еще одним, кто не считал деньги в кармане.

Даже сейчас, при свете дня главное здание «Венеции» ослепляло своим великолепием. А ночью, когда все утопало в разноцветных огоньках, ослепляя взор и туманя разум, «Венеция» казалась верхом роскоши для праздных хозяев прогнившего насквозь мира. Тогда, в те благословенные времена, Джон не без основания причислял себя к когорте полноправных властителей судеб, беспечно тративших миллионы на сущие безделицы.

«Мать твою!» - выругался Джон, вытер слезы и, кивнув улыбчивому швейцару, вошел в просторный холл. Вкрадчивой походкой Джон проследовал к стойке для вип-персон, за которой стоял его старый знакомый консьерж Андреас. Когда-то Джон пересекал просторных холл походкой хозяина. Ныне же он крался поступью вора. Как тогда, в тот злополучный вечер, когда получил тревожное извещение от верного приятеля, услужливого Андреаса.

В тот день Джон проводил брата в рейс за новой партией товара, снабдив того всеми средствами, имевшимися у семейной концессии. Возвращаясь в «Венецию» с сущими крохами в кармане, Джон не испытывал дискомфорта. Пары десятков тысяч долларов, болтавшихся у Джона по карманам на мелкие расходы, вполне хватило бы на пару-тройку дней привычного быта хозяина жизни. Джон спешил к своей жене, которая осталась в номере, будучи уже на сносях.

Марго очень нездоровилось. Она с трудом передвигалась по роскошному люксу и уже не могла без посторонней помощи спуститься вниз. Пытаясь как-то сгладить дискомфорт, Марго все увеличивала и увеличивала вечернюю дозу героина, и это несколько пугало Джона. «Милая! – говорил супруге Джон. – Может, не стоит так много колоть? Я очень переживаю за тебя и за нашего ребенка!». Марго тут же бросалась в слезы и принималась винить Джона в том, что он совсем ее не любит. Пытаясь избежать ненужного скандала, Джон покидал номер и спускался вниз, где шатался до глубокой ночи в ожидании момента, когда героин успокоит его супругу до состояния восковой куклы.

Тот вечер не стал исключением. Джон спустился вниз и тут же нос к носу столкнулся с Андреасом. «Мистер Брескотт! – взволнованно сказал Джону консьерж. – У вас большие проблемы! Повсюду федералы со своими псами. Они охотятся за вами, мистер Брескотт, я это знаю! Бегите немедля, Джон! Бегите!». Черт, что он мог сделать?! Разумеется, бежать! Бежать без оглядки, оставляя за спиной все это великолепие. «Марго!» - выкрикнул Джон и помчался в номер за женой.

Схватив в охапку обколовшуюся до невменяемости беременную Марго, Джон бросился к пожарному выходу. Бедняжка Марго ничего не понимала и только хлопала ресницами, глядя на Джона затуманенными героином глазами. Спускаясь вниз, Джон вспомнил о Роне. «Черт! Его надо предупредить!» - подумал Джон и достал из кармана особый телефон для связи с братом. И тут случилась досадная неприятность: Марго вывернуло. Джон едва не поскользнулся на рвотных массах, разлившихся по всему лестничному пролету. Держа одной рукой Марго и хватаясь другой за перила, Джон случайно выронил телефон. Возможно, все бы обошлось, но в этот момент Марго неуклюже дернула ногой, подбив падающий телефон в узкий пролет между лестницами. Так в одночасье Джон лишился связи с братом. А потом последовали тревожные дни в бегах.

Беременность Марго разрешилась вполне благополучными родами спустя неделю с того момента, как они покинули Лас-Вегас. Джон очень переживал за ребенка! Он не единожды слышал, что героин может навредить малышу и был без меры счастлив, услышав слова успокоения от принимавшего роды врача. Хвала небесам, с Патриком было все в порядке. Равно, как и с Марго. На следующий день они покинули пределы Невады и отправились на север.

Убегая без оглядки и путая след, Джон каждый день переезжал из города в город, меняя один гостиничный номер на другой. Сущие крохи в кармане таяли на глазах. Вскоре роскошный «Кадиллак» сменился ржавым пикапом. Самой большой статьей расходов был неуемный наркотический аппетит Марго, которая за месяцы благополучия привыкла ни в чем себе не отказывать. Джону было ужасно неловко одергивать жену, отказывая ей в очередной порции кислоты или героина, но он вынужден был это делать. Нужно было сокращать затраты насколько это возможно. Марго скандалила, вымещала злобу на маленьком Патрике, напивалась вусмерть как ее сестра Лиз и всячески пыталась досадить Джону.

Не имея возможности устроиться на работу, Джон пытался подрабатывать уличным дилером. И дважды едва не попался. «Я не могу так рисковать!» - в конечном итоге решил Джон и направился в Чикаго, чтобы обосноваться в некогда покинутом проклятом месте, которое все называли переулком Предрассветной смерти. Отсыпав последние полтыщи баксов, Джон снял комнату на втором этажа в доме старины Ривза, которого знал с самого детства. Уж этот-то парень ни за что не сдаст его федералам».

«Так, хватит!» - сам себе сказал Вася, захлопнул книгу, положил ее в портфель от греха подальше и отправился к высотке на Партизанской для перепроверки подозрительного семейства Шаповаловых.

- А я знал, что вы вернетесь! – с лукавой усмешкой заявил Лютикову Иннокентий Гаврилович, встретивший Васю на ступеньках подъезда. – У вас взгляд был особый.

- Особый? – удивился Вася.

- Да, молодой человек, - загадочно улыбнулся Шаповалов-старший. – За без малого тридцать лет преподавательской деятельности я крепко поднаторел в искусстве распознавания особого взгляда. Ай, что я вам рассказываю! - Иннокентий Гаврилович махнул рукой. – Вы-то наверняка уже все обо мне знаете.

- Не стану скрывать, - несколько смущенно подтвердил Вася.

- Не сомневался! – усмехнулся собеседник. – В былые времена я практически безошибочно определял тех учеников, которые учили и тех, кто приходил на контрольную в надежде на удачу. Не поверите, даже альтернативный список составлял! И лишь на основании собственных умозаключений ставил отметки в этом списке еще до проверки работ учеников. Знаете, какое расхождение было?

- Нет, - с интересом произнес Вася.

- Три балла максимум! – гордо заявил Шаповалов-старший. - Три балла суммарно на весь класс!

- Потрясающе! – восхитился Лютиков.

- Уж да, - согласился собеседник. – Пять лет прошло с того момента, как я в последний раз входил в класс с журналом в руках, но навыки, как видите, остались. Ваш прощальный взгляд, который я уловил на прошлой встрече, для меня не стал загадкой. И уж если вы имеете все сведения обо мне, вы наверняка и про Диму все знаете. Его диагноз, историю…

- К сожалению, не все, - уточнил Вася, - и поэтому я снова здесь.

- Тогда давайте заполним пробелы в вашей картотеке, - и Иннокентий Гаврилович улыбнулся со слегка уловимой хитрецой. – Что бы вы хотели узнать?

- Прежде всего, - начал Вася, но так и не закончил потому, что в этот момент из подъезда выскочил Дима с радостным криком «Получилось!».

- Что получилось, Димочка? – с улыбкой поинтересовался дядя.

- Надувалка! – восторженно воскликнул Дима и ойкнул, заметив присутствие Васи. – Ой, здрасти!

- Здравствуй! – поприветствовал Диму Лютиков.

- Извините… извини, - памятуя о предыдущей договоренности, быстро исправился Дима, - я не заметил, что вы… ты пришел. У меня получилось сделать скрытый механизм надувания шариков.

- Покажешь? – Вася ненавязчиво напросился в мастерскую.

- Конечно, конечно! – обрадовался Дима. – Идем!

В небольшом помещении, где все аккуратно лежало на своих местах, Дима по-мальчишески гордо продемонстрировал Васе какую-то непонятную конструкцию из трубочек, увенчанную грушей от самой обычной клизмы.

- Перекрывая этот клапан, - взахлеб рассказывал Дима, - мы подаем давление на эту трубочку. Тут, скорее всего, будет прикреплен маленький шарик, а рядом с ним игла. С помощью груши актер подкачивает шарик и потом незаметным движением прокалывает его. Шарик взрывается с грохотом, а отсюда, - Дима потряс в воздухе маленьким мешочком с разноцветными блестящими бумажками, - под давлением воздуха будут вылетать блестки. А если перекрыть это клапан…

Вася с интересом слушал рассказ об удивительной конструкции, про себя отмечая потрясающий диссонанс, который вызывал Дима. Внешне взрослый мужчина со щетиной на лице по-ребячески увлеченно и наивно рассказывал о какой-то ерунде, словно желая снискать похвалу малознакомого человека. «Да какой из него убийца?» - ловил себя на мысли Лютиков, глядя на парадоксальное явление природы: настоящего ребёнка в теле взрослого человека.

В какой-то момент неосторожно махнув рукой Вася зацепил деревяшку на столе. Деревяшка крутнулась вокруг оси и зацепила детскую книжку в твердом цветастом переплете. Книжка плавно скользнула со стола и полетела вниз.

- Ой! – успел только ойкнуть Дима, сопроводив печальным взглядом полет страниц.

- Оп! – молниеносным движением руки на лету поймал книжку Вася. – Попалась! - и усмехнувшись, Лютиков протянул беглянку Диме.

- Хорошая реакция! – похвалил Лютикова Иннокентий Гаврилович.

- Тренировки! – не преминул похвалиться Лютиков, который вот уже две с половиной недели действительно не пропускал ни одной тренировки.

Отвечая на пустяковые вопросы Иннокентия Гавриловича где и какому виду спорта тренируется доблестный следователь, Вася краешком глаза заметил удивительно трепетное Димино отношение к книге. Осторожно взяв книгу из Васиных рук, Дима первым же делом аккуратно смахнул с нее пылинки легким поглаживанием, потом почему-то принюхался к обложке и, наконец, обнял самую обычную книженцию словно фамильную драгоценность.

- Можно взглянуть? – спросил у Димы Лютиков.

Дима с некоторой опаской протянул Васе книжку.

- Только прошу вас… тебя, осторожнее!

- Я в твоих руках посмотрю, - успокоил парня Лютиков и повнимательнее рассмотрел обложку.

Ничего необычного. Самая обыкновенная детская сказка, коих на книжных полках любого магазина полно.

- А что за сказка? – стараясь все-таки выведать секрет, как бы невзначай спросил Вася.

- Сказка о… - начал Иннокентий Гаврилович.

- Можно я, можно я! – тут же встрял в повествование Дима.

- Ну, хорошо, - согласился дядя.

Дима поднял подбородок, выставил грудь вперед, глубоко вдохнул и сверкнул живым до щекотки взглядом как школьник у доски, готовый рассказывать стихотворение, загодя выученное им наизусть.

- Сказка о шоколадной принцессе! – торжественно провозгласил далеко уже не юный школьник со щетиной на щеках и начал рассказ. – Когда-то, давным-давно, в одном далеком королевстве жили принц и принцесса. Они были братом и сестрой и очень любили друг друга. Звали их просто: Принц и Принцесса. Когда Принц уезжал куда-то по делам…

- На охоту, - уточнил Иннокентий Гаврилович.

- Нет! Он уезжал по делам! – поправил дядю Дима. – Так вот, Принц уезжал, а Принцесса в это время грустила у окна и кушала шоколадные конфеты, ожидая своего брата. А потом Принц возвращался к своей Принцессе, они обнимались, радовались и начинали играть во всякие интересные игры.

Принцесса очень любила цветы. Когда Принц оставался со своей сестрой, они вместе выходили на большой луг, где росло множество цветов, и начинали играть в интересную игру. Принц собирал цветы и приносил их Принцессе, а Принцесса плела из этих цветов изваяние Принца. Это была очень интересная игра! – с воодушевлением воскликнул Дима и восторженно вздохнул. – Представляете?! Самый настоящий мальчик, как две капли воды похожий на Принца, только из цветов! Здорово! – и Дима вздрогнул от возбуждения, как мальчишка, получивший в подарок долгожданную машинку.

А потом, - продолжал он с горящим взглядом, - они приносили домой эту цветочную фигуру. И в минуты тоски, когда Принц снова уезжал по делам…

- На охоту, - осторожно вставил Иннокентий Гаврилович.

- Принцесса сидела одна у окна, - не обратив внимания на дядину поправку, продолжал Дима, - грустила, плакала и развеивала грусть, беседуя с цветочным Принцем. А еще она ела шоколадные конфеты. Потому, что любила. И потому, что у нее не было аллергии на шоколад, - усмехнулся парень. – А у Принца была!

Однажды Принц отбыл с дядюшкой…

- С папой, - уточнил дядя.

- С дядюшкой! – едва заметно свергнув гневом во взгляде, настоял на своем варианте парень. – Принц отбыл с дядюшкой в один далекий город, где были плохие дороги. Принцесса как всегда осталась в замке одна…

- С мамой! – настойчиво вставлял правки в пересказ Иннокентий Гаврилович.

- Одна! – взглянув исподлобья на дядю, уточнил Дима. - И, как назло, в этот день пошел сильный дождь. Плохие дороги стали совсем ужасными! Принц с дядюшкой чуть не заблудились, когда возвращались в свой прекрасный замок! Они очень долго возвращались домой. Очень-очень! Намного дольше, чем обычно. А Принцесса в это время сидела у окна, ела шоколадные конфеты, плакала и разговаривала с цветочным Принцем. Время шло, Принца с дядюшкой все не было, и Принцесса загрустила так сильно, что решила обнять цветочного Принца покрепче…

- Димочка! - Иннокентий Гаврилович по-отечески взял племянника за руку и пристально взглянул ему в глаза. – Дорогой мой! Ну разве ты не помнишь?! Утомившись от долгих ожиданий, Принцесса покинула замок и направилась Принцу навстречу!

- И ни на какую не навстречу! – вырвав руку, нервно воскликнул Дима. – Она обняла цветочного Принца! Обняла крепко-крепко! Обняла, и… и… уснула. До смерти! – дрожащим голосом выдавил из себя минуту назад восторженной рассказчик и замолчал, уткнувшись взглядом куда-то вглубь себя.

- Дима, - негромко окликнул племянника дядя. – Дима, ты в порядке?

- Цветы, - снова вернувшись, продолжал Дима, - цветы усыпили прекрасную Принцессу. Принц приехал в замок и едва не умер от горя, увидев свою сестру мертвой. Он осторожно взял из мертвых объятий Принцессы свое изваяние, посмотрел внимательно на него и понял. Собирая цветы для Принцессы, Принц, на свою беду, не заметил, как сорвал дюжину распустившихся цветов мака. Посаженные злой колдуньей, маковые цветы росли на лугу, где любили играть Принц с Принцессой, и ждали своего часа.

Бедняга Принц по ошибке сорвал эти смертоносные цветы, до смерти усыпляющие любого своим злобным ароматом, и принес их Принцессе. А бедняжка Принцесса вплела их в удивительно красивое изваяние и потом принесла домой. Наверное, колдунья, посадившая эти проклятые цветы, очень радовалась, узнав о смерти прекрасной Принцессы. А Принц очень грустил… - и опустив глаза, Дима блеснул слезинкой.

- Димочка, - снова вмешался в пересказ дядя, - Дима, а разве Принцесса не пала жертвой стаи голодных волков, сновавших возле замка в поисках добычи? Вспомни!

- Не имея никакой возможности пережить горе, - отвернувшись от дяди, с грустью в голосе продолжал Дима, - Принц решил вернуть свою Принцессу. Он пошел на луг, собрал це-еелую кучу цветов, старательно обходя маки, и сплел из них совсем некрасивое изваяние своей сестры. Принц не умел плести и поэтому Принцесса у него не получилась. Тогда он попробовал еще раз. И еще раз. И наконец у него получилось.

Он принес цветочную Принцессу в замок, созвал всех детей королевства и показал им свою работу. Все были просто поражены умением Принца! В особенности, девочки. Одна маленькая девочка подошла к Принцу и спросила, может ли она взять немного цветочков чтобы сплести из них венок в память о Принцессе. Принц улыбнулся и, выдернув несколько ромашек из цветочной куклы, вручил девочке букет. А потом подошла другая девочка. Потом третья… К вечеру от изваяния Принцессы ничего не осталось. Зато каждая девочка в королевстве была наряжена в цветочный венок.

А однажды Принц решил вылепить Принцессу из шоколадных конфет. Первая шоколадная Принцесса получилась у Принца неважно. Она все время распадалась на части, но Принц не унывал. Он продолжал лепить свою Принцессу, вплетая в шоколадный образ полевые цветы. И однажды у него получилось. На показ снова были созваны все дети королевства.

Восторгам не было конца! – Дима улыбнулся так, словно он был тем самым Принцем. – Все ходили вокруг цветочно-шоколадной куклы и хвалили уставшего, но довольного Принца. А потом подошла одна девочка. Ее рот был измазан шоколадом. Пустив слезинку, девочка созналась Принцу в том, что она оторвала одну конфетку от прекрасной Принцессы и съела. Она очень хотела конфетку и не смогла удержаться! – нежно произнес рассказчик.

Принц усмехнулся, погладил девочку по головке и, самолично лишив шоколадно-цветочное изваяние какой-то детали, вручил малышке целую пригоршню шоколадных конфет. А потом к Принцу подошла вторая девочка и попросила немного конфет для еды и немного цветов для венка. А потом третья.

История повторилась! – с благоговейной улыбкой произнес Дима. – К вечеру от шоколадной Принцессы не осталось и следа. Зато все дети в королевстве были сыты и довольны! Желая повторить успех, на следующий день Принц снова слепил цветочно-шоколадную Принцессу. И она тоже была разобрана по частям счастливыми детьми! – сияя от счастья, произнес парень.

Каждый день Принц смотрел на счастливых детей и в каждой вымазанной шоколадом улыбке он видел свою сестру. В каждой девочке, чья голова была увенчана венком из полевых цветов, а рот был выпачкан шоколадом, жила прекрасная Принцессы! – Дима замолчал, закрыл глаза и застыл в мечтательной улыбке.

- И тогда… - желая прервать пазу, вставил Иннокентий Гаврилович.

- И тогда, - подхватил Дима, - Принц решил, что он нашел способ вернуть свою сестру. Каждый день он лепил прекрасную Принцессу из цветов и шоколада, и каждый день детвора всего королевства лакомилась королевскими дарами. Он даже издал указ! – подняв палец кверху, важно заявил рассказчик. – Каждый богач королевства хотя бы раз в неделю был обязан вынести большу-уую корзину сладостей и накормить всех желающих полакомиться детей! Да, да! А сам Принц не ленился и каждый день лепил ту, которая оживала в улыбках счастливых детей!

- Прекрасная сказка! – с улыбкой похвалил Диму Вася. – Это из каких-то народных? – спросил он у Иннокентия Гавриловича.

- Нет, нет, современных, - ответил Димин дядя.

- Надо же, - удивился Лютиков, - не перевелись еще сказочники!

Внимательно наблюдая за Димой во время рассказа, Лютиков отмечал для себя какую-то необычайную увлеченность пересказом самой обычной сказки. Дима словно переживал каждый момент, каждую букву пусть и красивой, но по-детски наивной истории, изложенной им в своей интерпретации.

- Простите, - Лютиков тихонько обратился к Диминому дяде, - я заметил одну особенность… Разногласия в изложении. Возможно, это не мое дело, но…

- Это дело давно минувших дней, - грустно сказал Иннокентий Гаврилович и взяв Лютикова за руку, повел прочь из мастерской, желая что-то важно рассказать без участия племянника. – Возможно, - начал он разговор на ступеньках у подъезда, - вам это покажется несколько… несколько… - Иннокентий Гаврилович заметно нервничал и пытался унять дрожь в руках, - не знаю. Возможно, это и ни к чему, но я все-таки расскажу вам. И вы, я надеюсь, поймете всю природу разногласий.

Продолжение следует...

Глава 21. Природа разногласий

- Может, мы не на ступеньках? – Вася обратился к Иннокентию Гавриловичу. – Разговор, как я понимаю, не из простых намечается.

- Я не хочу, чтобы Дима слышал, - пояснил Димин дядя.

- Тогда давайте хотя бы на лавочку пройдем, - предложил Вася, указывая на детскую площадку во дворе, сооруженную Димиными руками, - там как-то удобнее.

- Да, да, вы правы, - согласился Иннокентий Гаврилович и уже по пути к лавочке начал разговор. – Вы знаете, есть такие воспоминания, боль от которых просто невозможно заглушить с годами. Это… это… - седой невысокий мужчина осунулся, став совсем маленьким. – Это было двадцать один год назад. На новогодние каникулы мы решили поехать в гости к тётке Пелагее. Места там, знает, просто замечательные! Лес, речка, природа. Но глухомань! Село, которое не на каждой карте обозначено, четыре улицы вдоль и три поперек. Самый козырный особняк был у пчеловода Вовки, два этажа из кирпича. Остальные дома – хатки, мазанки. На все село два телефона и десяток телевизоров. В общем, местечко далекое, цивилизацией мало тронутое.

Давно это было… я тогда даже женат не был. Приехал, значит, я, брат мой старший Федор с супругой Зоей и двое их ребятишек: Димка с Маришкой. Димке тогда двенадцать было, а Маришке – десять. По приезду условились мы с местными мужичками на охоту выехать. Погода – шик: морозец небольшой, снежок неглубокий, солнышко светит. Грех не поохотиться. В четыре утра выехали с таким расчетом, чтобы к десяти вечера быть дома.

- Ого! – удивился Вася. – На целый день?!

- А иначе как?! – усмехнулся Иннокентий Гаврилович. – Не все места для охоты пригодны. На то, чтобы только добраться до наших охотничьих угодий, часа два уйдет, не меньше. Но это не важно. В общем, выехали мы чисто мужской компанией, девчонок и детей брать не стали, хоть Димка и просился. А! – вспомнил Иннокентий Гаврилович. – Вовка, который пасечник, тоже дома остался. Как показало время, это было очень кстати. Он-то – единственный в селе, у кого микроавтобус был.

В общем, мы уехали, я Зойка с детьми у тётки Пелагеи осталась. Надо бы сказать, что наш отказ не так уж и опечалил Димку. Нет, на охоту-то он хотел, но возможность подурить с сестрой тоже была заманчивой. Дружны они были сильно с Маришкой, просто не разлей вода. Друг за друга горой, все время что-то выдумывали, где-то озорничали. Прямо банда, а не дети! – грустно улыбнулся Димин дядя.

Приехали мы на место, разложились, а тут, как назло, погода стала портиться. Дождь пошел ледяной. Мелкий, знаете, такой моросит и тут же в лед превращается. За час с небольшим все ледяным зеркалом покрылось: деревья, дорога… все. Оно-то, вроде, и ничего, если пешком ходить, а вот ехать – большая проблема. Часам к трем дня я неудачно на валежник наступил и пропорол себе веткой ногу. Мужики кое-как обмотали мне ногу поверх штанов и домой с Санычем отправили, а сами остались до вечера.

Дорога – жуть! Мы уже думали, что обратно не доберемся! Девять вечера, а мы еще даже не на полпути. В общем, к часу ночи насилу добрались.

Зойка с тёткой Пелагеей и детьми нас к ужину ждали, а потом решили, что вряд ли дождутся. Зоя детей уложила, а сама к подруге в соседнюю хату улизнула на вишневую наливочку с задушевным разговором. Я приехал, свет в хате не горит, тишина. Значит, спят все. Тихонько в хату вошел, благо, ключи были, фонарик включил и стал к своему лежбищу пробираться. Думаю, с ногой завтра буду разбираться, не отпадет. Спать хотелось сильно.

И вот вроде бы с виду все хорошо, но что-то не так. Сильно тихо как-то. Обычно тётка Пелагея храпела так, что с калитки было слышно, а тут тишина. Я тихонечко к ней подошел, прислушался, а она не дышит. Ё-моё! Нос в тепле немного отогрелся, и я стал слышать запахи. Чувствую носом, вроде как печка задохнулась. Знаете, такой тяжелый, тошнотворный запах?

- Да, да, - подтвердил Лютиков.

- Я к печке. А печка у Пелагеи Карповны во всю стену через четыре комнаты. Ее еще грубой или голландской печкой называют. Дымоход через одну общую стену проходит и нагревает все комнаты. Так вот, я к печке. Глядь – а верхняя вьюшка, заслонка дымохода закрыта! – Иннокентий Гаврилович кинул на Васю испуганный взгляд. – Это же угар! Господи! Я к детям, тормошить их – а они спят, не шелохнутся будто умерли! Я мигом всех на воздух в одеялах вытащил. Ору на все село, зову на помощь! Зойка прибежала, сосед Вовка, еще люди подошли.

Что делать?! Пелагея Карповна не дышит, дети то ли дышат, то ли нет, без сознания. Скорую вызывать?! Так ведь не приедет по такой дороге! Мы с Вовкой всех в его бусик загрузили и осторожненько поехали. Каким чудом не понятно доехали, два раза чуть в кювет не улетели! Больница, - часто и тяжело дыша, продолжал рассказ Иннокентий Гаврилович, - районная. Но вы же понимаете, что такое районная больница! Полупьяный, полусонный фельдшер и две медсестры такие же. На наше счастье в ту ночь хороший врач в больнице был. С женой повздорил и решил в больнице переночевать. Не было бы его – о-ооох! Тётку Пелагею даже не спасали. Врач только глянул на нее и сказал: «Отмучилась!». А детей долго спасал.

Иннокентий Гаврилович замолчал и посмотрел куда-то вверх, словно пытаясь рассмотреть кого-то из давно ушедших лет, пронзая взглядом время и пространство. А потом заплакал.

- Я Маришку такой запомнил, - с трудом контролируя срывающийся голос, со слезами на глазах промолвил Иннокентий Гаврилович, - тихонькой, бледненькой, с закрытыми глазками и ручками на груди. Такую спящую… как живую… Простите, простите! – Димин дядя встал со скамейки и отошел в сторону, по дороге доставая из кармана носовой платок.

Сидя на лавочке, Вася терпеливо дождался возвращения Иннокентия Гавриловича. Где-то через минуту, тяжело передвигая ноги, Димин дядя подошел к лавочке, наспех промокнул взмокшие, раскрасневшиеся глаза и, опустившись рядом с Лютиковым, продолжил рассказ.

- Через две недели Дима вернулся домой. Но это уже был другой Дима. От прежнего общительного, добродушного и смышлёного мальчишки не осталось и следа. Мы все были в ужасе! – дрожащей рукой Димин дядя потер рот словно стараясь втереть обратно вырывающиеся слова. – Мальчик был полностью неконтактен! Он не говорил, не ходил, не ел и все время смотрел в одну точку. Словно кукла, а не ребёнок! Представляете, какой кошмар?! Мы его кормили с ложечки, носили в туалет! Укладывая спать, Зоя прикрывала Диме веки. Кукла! Самая настоящая кукла!

Одного горя мало, так нате вам еще! Бесконечные психиатры, больницы, консультации и лекарства! Димкины родители просто сбились с ног, а результата не было. От прежнего Димки осталось одно изваяние. Как в сказке! – грустно усмехнулся Иннокентий Гаврилович. – Врачи говорили, последствия гипоксического поражения головного мозга. Да, возможно, они правы, они же – врачи, им лучше знать, но мне кажется… мне кажется, такое Димино состояние было продиктовано горем. Безумным горем от потери сестры. И обидой на родителей.

У меня, к сожалению, семейная жизнь не сложилась, - вздохнул Димин дядя и в подтверждение своих слов продемонстрировал вольные от обручального кольца руки, - детей не было, и я договорился с Федором взять Димку на время к себе. Смена обстановки и прочие причины. В общем, когда Диме стукнуло восемнадцать, он переехал ко мне в квартиру. И, вы знаете, это было на редкость прозорливым решением!

Не имея избытка свободного времени, я брал Димку с собой в школу. Хвала врачам, к этому моменту Димочка заново научился ходить. Сначала как-то неуверенно, а потом… да ладно, не в этом суть. Суть в том, что он начал включаться в жизнь. Вот как починенный калорифер, теплел с каждым днем. То с девочками на трудах что-то шил, то с мальчишками мастерил. С трудовиком нашим, покойным Станиславом Игоревичем общий язык нашел. Начал говорить, реагировать, самостоятельно жить. Ожил мальчишка!

А потом я решил оставить педагогику и заняться частным предпринимательством. Димка с воодушевлением принял мое решение и стал мне помогать с костюмами. Сколько же ему тогда было? Двадцать четыре? Ах, не помню! В общем, рождением камерного костюмированного театра для юного зрителя я обязан ему, Шаповалову Дмитрию Федоровичу. Все костюмы, все хитроумные приспособления, выстреливающие блестками и выпихивающие цветы из рукавов – это все Димкина работа!

А потом я случайно купил эту сказку, «Сказку о шоколадной принцессе». Я принес ее Диме, дал почитать, и с этого момента в Диминой жизни как по королевскому указу утвердился один обычай. Всякий раз, когда я даю Диме деньги… Да, да! – закивал Иннокентий Гаврилович. – Вы не думайте, Дима не забесплатно работает! Он – половина театра, и вправе рассчитывать на оплату. Он, конечно, отпирается, но какую-то часть денег берет.

Так вот, получая деньги, Димка тут же отправляется в магазин и на все покупает конфеты. И не какие-нибудь, а хорошие! Правда, не шоколадные, а такие, знаете, сосательные, с клубничным наполнителем. У Димы аллергия на шоколад.

- Прямо как у Принца! – усмехнулся Вася.

- Да, - с улыбкой кивнул Димин дядя. - Складывает их в свою огромную сумку, наряжается каким-нибудь сказочным персонажем и раздает конфеты всем встретившимся ему детям. Вы не представляете, сколько удовольствия доставляет ему это занятие! Будь его воля, он бы круглосуточно раздавал конфеты. Жаль, что таких финансов, - Димин дядя развел руками, - у нас не водится.

А «Сказка о шоколадной принцессе» для Димы сейчас сродни Библии. Он ее знает наизусть, каждый абзац, каждую буковку! И всегда держит возле себя.

- То есть, он идентифицирует себя с Принцем? – спросил Вася.

- Возможно, - неуверенно ответил Иннокентий Гаврилович, – мне сложно сказать. Несмотря на внешний вид, он остался тем же Димкой, двенадцатилетним озорным пацаненком с бездонными голубыми глазами. И я не берусь предполагать, кем он себя мнит. Вопрос не в этом. Вопрос в том, что он живет, живет полноценной жизнью. Да, случаются срывы, иногда он впадает в ступор и как когда-то становится мальчиком-куклой, но он справляется с этой ситуацией. Врачи предупреждали об этом…

- А часто? Часто такое случается?

- Не часто, - сухо ответил Иннокентий Гаврилович.

- А когда в последний раз? – продолжал допытываться Лютиков.

Иннокентий Гаврилович немного помолчал и потом взглянул на Васю немного виноватым взглядом.

- Я предполагал, что правда все равно всплывет, - начал он, – в тот день, когда мы давали выступление, после которого пропала девочка, Дима чувствовал себя неважно. Обычно он сам понимает, что, так сказать, ломается. И в такие моменты он молча собирается, берет с собой свою большую сумку и едет на могилу к Маришке. На два, на три дня, а то и на четыре он просто исчезает из жизни. Он собирает всякие палочки, веточки, цветочки… все, что найдет, делает из них изваяние похожее на девочку и разговаривает с ним. Он днюет и ночует, не отходя от могилы сестры. Невзирая на время года и на погоду, в моменты обострения Дима отправляется на кладбище и проводит время со своими фантазиями.

Я закрываю на это глаза. Каждому человеку нужны моменты в жизни для разговора с самим собой. Ко всему прочему, это помогает. Обычно Дима возвращается веселым и тут же приступает к работе с двойным энтузиазмом.

- На том выступлении Димы не было? – уточнил Лютиков.

- Вы совершенно правы! – виновато ответил Иннокентий Гаврилович. – Он привез все костюмы и уехал, а через три дня вернулся. Я понимаю, это вызывает подозрения, но, поверьте, последним человеком, которого я бы подозревал в зверских убийствах, был бы Дима. Он настолько трепетно относится к детям, что скорее сам умрет, чем причинит вред какому-то ребенку! Вы знаете, - слегка прикрыв рот, начал Димин дядя, - он страшно переживает, что какой-то ребенок поперхнётся конфеткой. Приходит счастливый после своей раздачи, а потом начинает смурнеть. Я его успокаиваю, а он все равно переживает.

Вы знаете, что он планирует сделать в этой старой газораспределительной будке? – и Димин дядя тепло улыбнулся. – Театр самой Белоснежки, уснувшей мертвым сном девочки. А знаете, для чего?

- Давать представления, – неуверенно предположил Лютиков.

- Разумеется! Но не только. По окончании представления он планирует выставлять напоказ ростовую куклу, выполненную из конфет и цветов! – с восторгом произнес Иннокентий Гаврилович. – Вы представляете?! Как в сказке! Конфетно-цветочное изваяние девочки в полный рост! И не просто для обозрения! Вы представляете, как будут счастливы дети, которые в довесок к камерному спектаклю получат возможность разобрать целую Белоснежку по карманам?! Потрясающе! Ей Богу! – и расплывшись в благоговейной улыбке, Димин дядя закрыл глаза. - На такую затею никаких средств не жалко! И вот, скажите мне, может такой человек убить ребенка?!

- Расследование покажет, - как настоящий сыщик ответил Лютиков. – А скажите, Иннокентий Гаврилович, давно ли Дима проходил госпитализацию по поводу своей болезни?

- Три года назад, - без труда ответил дядя. – Последний раз он пролежал, дай Бог памяти, четыре месяца и был выписан с положительной динамикой. Да ему это ни к чему! Он и сам со всем прекрасно справляется.

- Ну, как бы… - осторожно возразил Лютиков.

- Вы о когнитивных способностях? – Иннокентий Гаврилович улыбнулся. – Молодой человек, поверьте, Дима соображает получше нас с вами. Видели бы вы, какие он конструкции собирает!

- Предполагаю, - усмехнулся Лютиков.

- Если вы о его внешнем виде – ну-ууу, считайте это чем-то вроде фетиша. Дима непритязателен в одежде и еде. Плащ, который на Димке, я купил лет десять назад. Качественная вещица попалась, но уже поистрепалась, можно было бы и заменить. Но сколько я не настаивал на необходимости купить новую вещь – все без толку. Отпирается руками и ногами! «Зачем, – говорит, - мне новый плащ, если этот еще можно носить?!». И я с ним соглашаюсь. Он его носит не снимая и радуется жизни. Ест то, что есть, носит то, что имеется, живет у себя в подвальчике…

- Подвальчике?! – удивился Лютиков.

- Представьте себе! И не потому, что я его в квартиру не пускаю, а потому, что он не хочет. Там его место, там его мастерская, там, в маленькой книжонке со сказкой живет его муза и там ему хорошо. У него все хорошо! И я ему даже по-доброму завидую. Представьте себе свою жизнь, свободную ото всяких ненужных забот вроде модной одежды, изысканных яств, мобильных телефонов…

- У него нет мобильного телефона?!

- Сроду не было! Он даже телевизор не смотрит. Зачем ему все это, если у него и так все есть? Райская жизнь, не так ли?

- Как посмотреть, - в задумчивости произнес Вася.

- А как не смотри! – залихватски воскликнул Иннокентий Гаврилович и хлопнул в ладоши. – Ей Богу, завидую! Будь я немного мудрее – я бы с радостью переселился в его конуру! А лучше в его голову. А знаете, почему? Потому что там все еще жива Маришка! – сам же на свой вопрос ответил Димин дядя.

- А как у него отношения с родителями? – поинтересовался Лютиков.

- Никак! – грустно ответил Иннокентий Гаврилович. – Он до сих пор их не простил. Федор ушел в мир иной непрощенным. А Зоя вот уже двадцать один год не слышала от сына ни слова. Стоит ей показаться на глаза, Димка тут же замолкает и уходит в себя. Печально, конечно. И радостно, что я не в его черном списке. Вот так-то, молодой человек.

Вася вернулся в управление в смятении. Утренняя беседа с Иннокентием Гавриловичем всколыхнула бурю противоборствующих мыслей в лютиковой голове. Лютиковый следователь твердил о том, что алиби у Димы слабенькое. Постоянно находится в контакте с детьми, в день пропажи улизнул с представления, имеет психические расстройства и тому подобное. В противовес следователю выступала лютиковая человечность. Да, не самый простой пацан, этот Дима Шаповалов, но по меркам человечности он никак не вмещался в рамки подозреваемого. Жертва – да, но не более.

Следователь апеллировал словами Раисы Никифоровны: «Подозревай всех!», а человечность твердила о чувствах. Мысли спорили, досаждая хозяйской голове, приводили аргументы и стучала кулаком по черепной коробке, заглушая тоненький голосок ищейской чуйки. А ищейская чуйка настойчиво твердила Лютикову о том, что с Димой связано какое-то важное событие. Прошедшее это событие или будущее – Лютиков понять не мог, не столь он был искусен в трактовке «чуйкиного языка». Время покажет.

А пока же в отсутствие капитана Филюка Лютиков решил слегка угомонить рядящиеся мысли и достал недочитанный детектив.

«Джон проследовал к стойке с Андреасом.

- Здравствуйте, сэр! – услужливо сказал Джону консьерж. – Чем могу служить?

«Он меня не узнал, - с некой обидой подумал Джон. – Черт возьми! Неужели он забыл меня?! Да, я выгляжу ни к черту и был тут давненько, но это не повод забывать клиента, который протягивал измятую сотку в качестве чаевых при каждой встрече! Чертов Андреас!».

- Здравствуйте! – сквозь зубы процедил Джон и протянул консьержу ключ-карточку. – Я хочу забрать свои вещи.

- Минуточку, сэр! – Андреас улыбнулся, взял карточку и стал проверять данные. – Мы рады вас снова видеть, мистер Маслройтер! Я надеюсь, вы не забыли свою «звезду»?

- Разумеется, она при мне! - хмуро ответил Джон и продемонстрировал золотую фишку, извлечённую из шкатулки.

- Вы позволите? – консьерж взял фишку. - И ваши документы, если можно! – притворно улыбаясь, попросил Андреас.

«Вот и проверим тебя, Даб, насколько ты хорош!» - подумал Джон, протягивая документы, полученные в Чикаго от Крауссона.

– Все отлично, мистер Маслройтер, следуйте за мной!

И выйдя из-за стойки, подтянутый брюнет в униформе повел Джона в сторону золоченой двери с тремя вопящими роскошью буквами: «VIP».

«Кто же этот Маслройтер?! - по дороге к депозитарию, силился разгадать Джон. – Этот мистер с труднопроизносимой фамилией явно не был простым смертным, раз был одним из счастливых обладателей «звезды»!».

«Звезда» - золотая фишка с тисненой звездой на одной из сторон считалась высшей благодарностью, которую «Венеция Лас-Вегаса» оказывала самым дорогим клиентам. Владелец звезды пользовался привилегированным положением, позволяя себе куда больше, чем обычный клиент. И это не важно, миллиардер ты или обычный скряга, сколотивший скромный капитал на продаже краденного. Если ты владеешь звездой – ты король.

Каждая «звезда» была именована и содержала микрочип, считывая который любой работник «Венеции» мог верифицировать владельца. Украсть, подделать «звезду» или взломать защиту казино не было никакой возможности. Многие пытались, но у них ничего не вышло. У Джона не было ни тени сомнений в подлинности «звезды», которую он предъявил Андреасу. Когда-то он сам был обладателем этого жетона на аттракцион вседозволенности, но при побеге оставил свою «звезду» в кармане пиджака, висевшего на вешалке в номере. Сейчас она бы явно ему не помешала, хотя… «Кто же этот Маслройтер и как Дабу удалось раздобыть такое сокровище?!».

В небольшой, но весьма уютной комнате для ожидания Джон сидел в мягком кожаном кресле, с удовольствием вдыхал благородный аромат роскошной кожи, вспоминая былые времена, и ожидал Андреаса.

- Ваши вещи, сэр! – наконец вошел консьерж с достаточно увесистым пакетом в руках. – Прошу вас! – и он вручил Джону похожий на большой кейс предмет не менее пятнадцати фунтов весом, надежно запакованный в непрозрачный, плотный пакет. – Вы можете проверить сохранность своих вещей, мистер Маслройтер, - поправив белоснежные перчатки, произнес Андреас.

- Благодарю, - бросил Джон.

- Вам обеспечить сопровождение, мистер Бре… простите, - быстро исправился Андреас, - мистер Маслройтер?

- Благодарю! – потеплевшим голосом ответил Джон и полез в карман за какой-то сущей мелочью, не имея при себе привычной измятой сотки.

- Не стоит! – остановил его консьерж и, пожелав удачи, удалился.

«Черт! – подумал Джон. – Он все помнит! Это был спектакль! Черт!».

Не распаковывая пакета, Джон вышел в холл и направился на выход. Едва он сделал пару шагов от двери, ведущей к хранилищу, как почувствовал холодное прикосновение металла на своей спине.
- Следуй направо ко входу для персонала! – колыхая волосы на затылке тошнотворным дыханием, скомандовал чей-то знакомый голос, и твердая рука покрепче воткнула в спину Джона холодный предмет, очертаниями напоминающий ствол пистолета».

Продолжение следует...

Опять рассказка "с продолжением"?

Глава 22. Особые меры

Подходил к концу второй месяц лета, которое Василий Нестерович коротко и четко охарактеризовал как хреновое. Возможно, для кого-то это лето было вполне удачным, даже самым-самым, но только не для Лютикова.

Начиная с первых же дней этого благодатного периода Вася лишился возможности видеться со своей Мартышкой. Они расстались в самом начале июня на романтической нотке. Марта нежно сказала «До свидания!» и, оставив Васе на память теплый как летнее солнышко след на губах, умчалась к теплым, соленым водам в качестве тренера детского лагеря.

Клуб «Бусидо», где тренировала Марта, устраивал для детишек спортивный лагерь на берегу моря. И как только прозвенел прощальный звонок, извещая всех учеников о наступлении летних каникул, самовыдвиженка Легкая тут же была утверждена в качестве тренера-воспитателя. Учитывая заслуги отца, отказывать Легкой никто из функционеров клуба не решился. Взвизгнув от радости «Йес-ссс!», Марта бросилась складывать чемодан. К счастью, желающих попасть в лагерь на каникулы в этом году было – хоть отбавляй. Все три смены были забиты под завязку. А это означало только одно: Марта до конца лета пробудет на море.

А старший лейтенант Лютиков тем временем остался на работе. Он бы с радостью отправился к Мартышке в лагерь и даже тренировался бы каждый день, но, увы, Васю не брали. Из детского возраста Василий Нестерович вымахал давненько, а поселиться где-то рядом, чтобы все живописные закаты проводить в обнимку с любимой, Вася не мог. В ответ на просьбу предоставить законный отпуск, Вася увидел недвусмысленную фигуру, быстро скрученную капитаном Филюком. «Осенью отдохнешь!» - буркнул Филюк и заслал старлея заниматься оперативно-следственной ерундой. Что не говори, а в мире, где все еще орудуют нечистые на руку злодеи, для следователя всегда найдется работа.

И ладно бы, если бы только этим все закончилось. Так ведь нет же! Дача, спасение от которой принесут лишь собственные похороны и свадьба! Вася по-прежнему не собирался на встречу с Богом, а для свадьбы снова не хватало сущего пустяка: невысокой, симпатичной девушки с короткой стрижкой и умопомрачительной фигурой. Ко всему прочему, вопрос свадьбы с Мартой согласован не был. Зная нелегкую руку этой Легкой, Вася откровенно побаивался загодя объявлять о женитьбе во избежание исполнения первого сценария отмазки от дачи.

В благодарность за каторжные посевные работы, плодородная земля сперва «порадовала» Лютикова очумелым урожаем клубники. Как только красненькие ягодки стали редеть, подоспела черешня, и Вася, так и не успев разогнуться, вскочил на дерево. Как перед апокалипсисом, из земли дружно выстрелили сорняки. У Васи даже возникло подозрение, что эти подлые травинки прячутся в землю с его приближением и снова показывают свои зелененькие прически, как только опасность в изношенных кросах, матерясь и обливаясь потом, переползает на следующий рядок.

Крыша, сделанная соседом «на века» дала течь в четырех местах и Вася, сетуя на быстротечность времени, с молотком наперевес полез отцу на помощь. Раздобыв зелье бессмертия у доктора Франкенштейна, несокрушимый колорадский жук доедал посадку картошки и баклажанов, жадно косясь на перец. Угрожающе спела слива и наливались абрикосы. Помидоры с огурцами, мать бы их за ногу! Стоя в букве «зю» под не в меру раскочегарившейся небесной лампочкой, Вася получал типичный «дачный» загар на все еще дрыщеватом тельце и по-черному завидовал капитану Филюку. На шести сотках этого счастливчика росло с пяток деревьев, парочка роз и несколько кустов винограда. Все остальное было засеяно травой и бетоном.

А в деле погибших девочек царствовали тишина и непонимание. Все психи и сколь-нибудь причастные к делу были отработаны по три раза. «Потрох» и «Кучерявый» как сквозь землю провалились. Новые подозреваемые на горизонте не показывались. Тупик! Хорошо, хоть новых эпизодов в деле не прибавилось. Нет, дети пропадали, как пропадали и год, и два назад. Летние каникулы приносили свои плоды, наполняя детские головы беспечностью. Но большинство озорников и озорниц, будучи в добром здравии, находились в первые три дня поисков. А те, кто не находился, по всем признакам не подпадали под параметры дела. И этот факт очень настораживал следователей. Случись новая пропажа – и они просто не будут знать, за кого и как хвататься.

Пребывая в раздумьях, Вася в очередной раз решил пройтись дальней аллеей парка «Зеленый» в надежде что-то такое высмотреть. Прячась в тени деревьев, Лютиков присел на лавочку, на которой когда-то высматривал Вольского, и снова отпустил глаза на прогулку. Взгляд остановился на мужчине в сером плаще, который задорно скакал с детьми и раздавал конфеты, набросив на голову реалистичную имитацию Дональда Дака. А в сторонке стоял и улыбался Иннокентий Гаврилович. «Как же ему не жарко?!» - глядя на Диму, думал Лютиков, изнемогая от зноя. В тенечке на лавочке было хоть немного прохладно, и Вася не очень-то хотел выходить на солнцепёк чтобы поздороваться, но было уже поздно. Димин дядя заметил Лютикова и решительно двинулся в его сторону.

- А-ааа, дружище Холмс! – с улыбкой поприветствовал Лютикова Иннокентий Гаврилович. – Какими судьбами?

- Да вот, - пожимая руку, вяло отвечал Вася, - прохаживаюсь, присматриваюсь.

- И как?

Радушный руководитель детского театра стал настойчиво выспрашивать старшего лейтенанта о ходе расследования, а Лютиков мужественно держал оборону, отстреливаясь малоинформативными фактами. Но в какой-то момент все-таки «потек».

- Так вы говорите, - прищурившись, спрашивал Димин дядя, - среди бела дня пропали? И никто ничего не видел?

- По-видимому, - подтвердил Вася.

- То есть, ребенок уходил с преступником по своей воле?

- Не совсем. Транквилизаторы. Быстродействующее снотворное, - пояснил Лютиков. - Злоумышленник скрыто вводил в тело жертвы усыпляющее средство и жертва в считанные минуты теряла контроль над собой.

- Укол?

- Да.

- И ребенок не реагировал криком о помощи или каким-либо иным способом? – с удивлением спрашивал Иннокентий Гаврилович.

- Во всяком случае, свидетелей насилия над ребёнком мы не нашли, - с грустью констатировал Вася. – Ко всему прочему, каких-либо значимых следов насилия, полученных жертвой при жизни, на телах погибших девочек обнаружено не было.

- Так, так, так… - заходив взад и вперед, стал размышлять Димин дядя. – Я, конечно, могу ошибаться, я не следователь, - начал предполагать Васин собеседник, - но мне кажется, преступник достаточно хорошо знал жертву. Более того, жертва знала преступника. И, я бы добавил, наверняка был элемент игры в общении жертвы и преступника. Заигравшись, ребенок с легкостью может не заметить маленького укольчика. Сколько для усыпления девочки надо? – уточнил он у Лютикова.

- Сущие крохи, - ответил Вася, - полкубика, может, меньше.

- Вот! Такое количество можно достаточно быстро впрыснуть. Настолько быстро, что увлеченный игрой ребенок не придаст этому значения. За долгие годы педагогики я достаточно хорошо изучил детскую психику, - стал пояснять свои предположения Иннокентий Гаврилович, - вполне могу смоделировать подобного рода ситуацию.

- То есть, вы полагаете, что это кто-то из ближнего круга общения ребенка? – прокручивая в голове версию, спросил Вася.

- Я бы сказал, из доверительного, - уточнил Димин дядя. – Дети не всегда доверяют родным и близким. А это явно был кто-то, в общении с которым ребенок не чувствовал угрозы или подвоха. Возможно, сверстник в пределах пяти лет или… - Иннокентий Гаврилович задумался. – А подскажите, если это возможно, - после небольшой паузы спросил он у Лютикова, - где предположительно пропали девочки?

- Предположительно? – на это раз задумался Вася. - Это как бы следственная тайна и я…

- Я вас понимаю, Василий, - кивнул собеседник, - если нельзя, значит…

- Скорее всего, - неосмотрительно доверившись, стал отвечать Вася, - в этом районе, - и Вася раскинул руки, показывая на территорию парка. - Во всяком случае, в двух эпизодах.

- Вы имеете в виду парк?

- Скорее всего, да.

И тут внезапно к разговору присоединился Дима. Увлеченный беседой, Вася выпустил из вида расщедрившегося Дональда, а Дональд тем временем тихонько подошел к беседующим и молча слушал разговор.

- Привет! – широко улыбаясь, Дима поприветствовал Васю. – Розочку хочешь? – и он протянул Лютикову самый обычный цветок розы.

- Спасибо! – усмехнулся Вася и протянул руку.

- Осторожно, осторожно! – предупредил его Дима. – Там шипы, не уколись!

- Да, да, - Вася двумя пальцами осторожно взял цветок.

- Ничего не замечаете? – лукаво спросил его Иннокентий Гаврилович.

Вася повертел в руках цветок и пожал плечами.

- Настоящая? – хитро ухмыляясь, наводящим вопросом подсказал Дима.

- Вроде, - ответил Лютиков, но потрогав лепестки бутона, ахнул. – Как?! Она же…

- Неотличима от настоящей! – с гордостью за племянника, заявил Димин дядя. – Как вам исполнение?

- Потрясающе! – восхитился Лютиков и понюхал цветок. – Пахнет!

- Конечно, пахнет! – усмехнулся довольный Дима. – Внутри бутона подушечка с запахом.

- Пропитанная ароматизатором, сделанным собственными руками! – добавил Иннокентий Гаврилович.

- Потрясающе! – еще раз восхитился Лютиков. – Даже шипы как настоящие! И колючие!

- Я сначала хотел их не делать, - по-мальчишески оправдываясь, начал Дима, - но дядя сказал, что роз без шипов не бывает…

- Так же, как и радости без горя, - философски дополнил племянника дядя.

- Увы, - грустно согласился Вася.

- И вы уж простите меня за то, что лезу не в свой огород, - продолжил тему расследования Иннокентий Гаврилович, - но будь я на вашем месте, я бы повнимательнее присмотрелся к людям, наблюдающим за большими скоплениями детей.

- Поясните, - заинтересовался Лютиков.

- Извольте! - Иннокентий Гаврилович взял под руку Диму и стал излагать свое видение, используя племянника как наглядное пособие. – Вот мальчик по имени Дима, двенадцать лет, с остальными знакомыми ему мальчишками беззаботно гуляет по парку. Разумеется, - усмехнулся рассказчик, - мальчишки – создания беспокойные! Они не станут сидеть на одном месте, если в этом месте нет объектов, приковывающих их внимание. Но предположим, что объект есть. К примеру, детская площадка или…

- Великоват он для детской площадки, - хихикнув, заметил Вася.

- Согласен, промахнулся возрастом, - кивнул Иннокентий Гаврилович, - тогда…

- Ростовая кукла, раздающая конфеты! – выпалил Дима и стал с опаской смотреть на лица взрослых, ожидая их реакции.

- Верно! – под одобрительные кивки Лютикова воскликнул дядя. – Имеется ростовая кукла, раздающая конфеты. От такого объекта дети вряд ли уйдут, пока…

- Есть конфеты, - вставил окрыленный догадкой Дима.

- В процессе игры, - продолжал Димин дядя, - дети непременно будут общаться: называть друг друга по именам, невольно выкладывать какие-то подробности из жизни. В общем, сообщать преступнику личную информацию. Все, что нужно делать злоумышленнику – это находиться рядом, выбирать жертву из числа доверчивых детей и слушать, скрупулезно запоминая все факты. То есть преступник достаточно длительное время будет находиться в непосредственной близости от скопления детей в качестве наблюдателя…

- Или сочувствующего, - снова уточнил Дима.

- Или так. Мужчина с газетой на лавочке, подыгрывающий ребятне, - и Иннокентий Гаврилович указал на пожилого мужчину, который вел мирную беседу с двумя девчонками, уплетавшими конфеты, - работник коммунальных служб, находящийся рядом в силу служебной необходимости, ваш коллега, - и взгляд рассказчика коснулся полицейского патруля. – Видите, сколько их? Так или иначе, но никого из них нельзя исключать из списка подозрения…

- Подозревай всех, - куда-то вглубь себя тихо сказал Лютиков.

- И уж если вы говорите, - не услышав Васиных слов, продолжал Димин дядя, - что дети пропадали именно в зоне парка, я бы устроил наблюдение именно здесь. Место интересное, людей много, просто затеряться и…

- Дети! – переминаясь с ноги на ногу, не вытерпел с комментарием Дима. – Здесь всегда много детей! В особенности, девочек.

- То есть, вы считаете, - робко начал Вася, попутно оглядывая парк и отмечая для себя места детских скоплений, - стоит присмотреться к…

- Разумеется! – подтвердил Иннокентий Гаврилович. – Вплоть до того, что самому сгенерировать объект, приковывающий детское внимание…

И пока Иннокентий Гаврилович излагал свое видение оперативно-следственных действий, Дима нетерпеливо прыгал на месте и как школьник тянул вверх руку.

- Да, Дима! – наконец обратился к племяннику дядя.

- А можно я, можно я?! – сверкая огоньком в глазах, умоляюще произнес нетерпеливый мальчишка в теле мужчины.

- Что ты? – не понял Иннокентий Гаврилович.

- Я буду раздавать конфеты, - стал пояснять Дима, - а вы… ты, - и он взглянул на Лютикова, - будешь искать преступника!

- Ну-ууу, - отказным тоном начал Вася, - во-первых, это работа для профессионалов. Это рискованно, сложно, необходимо учитывать много факторов и…

- Ты расскажешь мне! – пританцовывая на месте, перебил следователя пылкий парень. – Я смогу, честно! Я знаю как! Я в кино такое видел!

- Дим! - погладив по руке племянника, вмешался дядя. – Димочка, это не кино, это настоящая жизнь. Следователь прав: розыск преступников - дело профессионалов…

- Но ты же только что говорил, - вразрез дядиным утверждениям, выступил Дима, - что нужно сгенерировать этот… объект. Я могу! Смотри, сколько вокруг меня соберется детей!

И запустив руку в карман, Дима извлек оттуда горсть конфеты. Даже не надевая на голову имитацию мультяшного героя, щедрый даритель с самыми светлыми намерениями подошел к двум девчонкам и пожилому мужчине. Не прошло и двух минут, как вокруг Димы собралось с десяток детей.

«А ведь он прав! – глядя на Диму, думал Вася. – Он действительно собирает вокруг себя целую толпу детей. Как он это делает – непонятно, но у него получается!». Видимо, дети каким-то неведомым взрослым чувством видели беззаботного мальчишку, заточенного внутри высокого блондина в потасканном плаще. Признавая в Диме своего сверстника, дети питали к нему доверие и без опаски тянулись к доброму и несколько наивному мужчине, который щедро одаривал ребятню «сосачками» с клубничным наполнителем. «Черт возьми, да он - идеальный кандидат! Он – находка, клёвая приманка!» - отмечал Вася. Отмечал, но пока не решался на такой ответственный шаг.

Димино участие в качестве внештатного сотрудника требовало согласования. Как не крути, а Шаповаловы все еще находились под подозрением. И будут находиться, пока не поймают настоящего преступника. Филюк явно будет не в восторге от таких новаторств. Да и Шкит с его осторожностью. За Сысоева и говорить нечего! Выходить к полковнику с таким предложением было чем-то сродни выстрела себе в ногу. Введение нового человека в оперативно-следственные мероприятия требовало коррекции уже утвержденных планов, нужно было привлекать дополнительные ресурсы…

А самое главное, нужно было обеспечить Димину безопасность. Ведь истинный преступник все еще прятал свою мерзкую рожу в толпе законопослушных граждан и тщательно скрывал свои намерения. И если преступник – тёртый калач, в особенности, из числа бывших, он наверняка заметит «подставу» в лице Димы. А тогда лишь одному Богу известно, что взбредет в голову этому ублюдку. Подвергать парня такому риску Лютиков пока не решался. Но любому «пока» рано и поздно приходит срок.

Когда знойное лето подходило к концу, жарким солнышком дожигая последние августовские деньки, в кабинет вошел растерянный капитан Филюк. «Выдудлив» залпом три стакана воды из кулера, Филюк устало проследовал к своему креслу.

- Ну! – глядя на капитана, нетерпеливо изрек Лютиков.

- Гну! – бросил в ответ Филюк. – Потроха нашли.

- О, клёво! – обрадовался Вася. – Давай допросим!

- Валяй, - вяло предложил капитан. – Если ты умеешь базарить с духами – вперед! Лично я жмуриков допрашивать не умею.

- Жмуриков?! – удивился Вася.

- Ага, - кивнул капитан. – Сотрудники соседней области у дамбы выловили смотку металлических тросов с запутанным в них телом. По портакам опознали Прохорова. И то, совершенно случайно. Если бы не мои знакомства – потеряли бы мы Потроха с концами. Лежал бы он сейчас неопознанным трупиком в социальной могилке, если бы мудрый следователь Филюк Сергей…

- Хорош себе цену набивать! – Вася беспардонно прервал хвалебные оды капитана. – Убили?

- А хер его знает! – Филюк пожал плечами. – Вась, он два месяца дрейфовал. Хорошо, хоть фрагменты кожи с татухами остались. Там реально… - и капитан скривился, весьма достоверно передав зловещее зрелище из человеческих останков.

- Лажа! – выдохнул Лютиков.

- Типа того, - согласился капитан и стал моделировать дальнейший ход следствия. - Ладно, фиг с ним. Учитывая, что новых эпизодов в деле нет, повесим убийства на Потроха – и мать его за ногу.

- А доказательная база?

- Пришьем. Впервой, чоли?

- Не, Серега! – запротестовал Вася. – Мне такой вариант не нравится!

- У тебя есть другие предложения?

И немного подумав, Вася выдал на-гора свой уже обдуманный план с участием Шаповалова.

- Охренительно, старший лейтенант! – оценил план Филюк, попутно испепеляя старлея гневным взглядом. – Мало того, что ты, баклан, треплешь языком, разглашая тайну следствия, так ты еще и подозреваемого к расследованию привлечь хочешь! Ты, как я погляжу, как с Мартышкой сошелся - совсем берега потерял. Вась, нас Михалыч на ближайшем дереве вздернет за такие выкрутасы!

- А мы тихонько, - цеплялся за шанс Вася, - так сказать, в частном порядке.

- Тихонько, Вася, можно только онанировать, - в свойственной себе манере, съязвил капитан, - и то недолго, соседи спалят. Даже если отбросить всю несуразность предложения, ты же понимаешь, что нужно будет сдернуть людей, привлечь ресурсы…

- Да я сам послежу! – вызвался Вася.

- Разумеется, товарищ старший лейтенант! – с издевкой произнес капитан. – И как я раньше до этого не допетрил?! Посадить в наружку следака? Гениальная идея рационального использования высококвалифицированных кадров! Это же не у нас с тобой херова куча прокурорских контролей со сроками под задницу, четыре болтающихся тяжких телесных, приведших к смерти, ОПГ в разработке…

- Да я знаю, знаю, Серега! – не сдавался Лютиков. – Но ты же сам понимаешь, дело висит, вариантов нет. Нужны особые меры! Мы уже дождались одной жертвы, которая, между прочим, никакой ясности в дело не принесла! Серега, ты же понимаешь, что мы топчемся на месте?! Дело задыхается! Не дай Господь еще одну…

- Поплюй!

- Короче, Серега…

Через час с небольшим настырный старлей все-таки смог переубедить мудрого капитана в правоте своих слов.

- Так, не больше двух часов в день! – скрепя сердце, выделял ресурсы Филюк. – Наружку не обещаю, попробую выбить одного человека. И, кстати, камеру у них надо взять.

- Камеру?

- Ну ты же не будешь как дятел сидеть и снимать на телефон?! – ехидно усмехнулся капитан. – Будешь работать со скрытой камерой. Наденем на тебя шапку-ушанку, - прикалывался Филюк, - повесим за спину аккумулятор…

- Филя, иди в зад!

- Я тебя догоню! – не остался в долгу капитан и продолжил. – Об этой херне никому не слова! Иначе нам с тобой…

- Яволь!

- И два часа в день, не больше!

Продолжение следует...

Глава 23. Дозорные

За три дня до светлого праздника всех продавцов цветов - дня знаний, вооруженный скрытой камерой старлей Холмс и наполненный доверху счастьем Ватсон приступили к осуществлению плана поимки опасного преступника. К договоренному времени, одиннадцати часам, Вася прибыл в парк, где встретил «совсем непалевного» мастера перевоплощений и маскировки. На условленном месте Лютикова уже поджидал подскакивающий и повизгивающий от радости как щенок Дима. «Это будет грандиозный провал!» - взглянув на своего напарника, нацепившего солнцезащитные очки для маскировки, подумал Лютиков.

А Дима совсем не сомневался в успехе и прекрасно подготовился. В его огромной сумке, помимо ростовой куклы, была охапка искусственных цветов, килограмма три конфет, накладная борода и кепка из Макдональдса.

- Мы сейчас зайдем вон за тот угол, - едва сдерживая радостные вопли, Дима заговорщицки говорил Васе, - и переоденемся. Ты нацепишь бороду и кепку, а я…

- Дима! – закатив глаза к небу, остановил его Вася. – Послушай. Я, наверное, немного погорячился, согласившись на такой проект… - предвидя неминуемое фиаско, Лютиков неумело пытался «включить заднюю».

- Да все будет нормально, я все продумал! – как бульдозер пер Дима, увлекая Лютикова за руку к тайному месту переоблачения.

- Дим, это серьезная работа, которая… - отбрыкивался Вася.

- Все сработает! Ты увидишь!

После долгих уговоров Лютиков, наконец, дал свое согласие, но с условием, что он сам маскироваться не будет. Возможно, идея с накладной бородой была неплоха, но нарисованная воображением картинка русоволосого парня среднего роста с черной как смоль бородой в профессорском стиле, Вася показалась более, чем глупой. Если его кто-то узнает в таком виде – все управление сдохнет от смеха. Холмс предпочел просто находиться поодаль от действа и наблюдать, попутно снимая все на камеру, вмонтированную в обычный полиэтиленовый пакет.

Как только Дима приступил к работе, Вася понял: зря он боялся и отнекивался. Стоило пареньку в плаще напялить на себя голову льва Бонифация и выйти на аллею – дети тут же сбежались к нему гурьбой. И не только дети. Самодельный лев, раздающий конфеты и выкидывающий забавные фортеля, приковывал не только детское внимание, но и привлекал праздно шатающийся народ. За полчаса работы Дима собрал вокруг себя с полсотни человек. «Только успевай следить!» - отметил для себя Вася, стоя в сторонке и направляя камеру в разные стороны для охвата максимального угла обзора.

Отработав заранее оговоренные места, заговорщики встретились на выходе из парка.

- Ну как тебе я?! – сияя от счастья и дрожа от нетерпения, спросил у Васи Дима.

- Ты был великолепен! – безо всякой лести ответил Лютиков.

- Да, да! – подпрыгнул от радости Дима. – Во сколько завтра?

- В то же время.

По дороге в управление Вася обдумывал детали завтрашней операции. Не имеющего какого-либо опыта работы в наружном наблюдении, Лютикова смущало все, что происходило вокруг него. Васе казалось, что на него пялятся буквально все, кто проходил мимо. Его безбожно «палят»! Бабулька с мальчишкой лет восьми, две мамаши с детсадовскими девочками, дед с журналом в руке – все замечают неуместность его присутствия, словно у него на шее болтается табличка с надписью «следак». С этим нужно было что-то делать.

А еще Васю пожирала мысль о том, что он понапрасну тратит время. С одной стороны, он вроде-бы делает нужное дело, но, с другой «тупо столбычит», ничего не делая. Можно было бы почитать, если бы было что. В меру своего головотяпства, Вася куда-то подевал недочитанный детектив, оборвав чтение на самом интригующем моменте. Беглые поиски, предпринятые следователем Лютиковым, результата не принесли. Вот уже третий месяц Брескотт скрывался от глаз следствия, умело прячась где-то в кулуарах «хрущовской однушки» по улице Тихой.

По приходу домой Вася решил во что бы это не стало отыскать книгу. Однако сперва были предприняты поиски правого тапка. Без детектива Вася вполне комфортно передвигался по квартире, а передвижение в одном левом тапке вызывало дискомфорт и подвергало повышенному износу правый носок. Вооружившись шваброй, Лютиков смело двинулся к дивану. Состоя в сговоре с левым подельником, подозреваемый правый тапок сегодняшним утром был замечен именно в районе спального места.

Запустив поисковый инструмент под диван, Вася терпеливо стал выуживать беглеца. На третьем забросе что-то зловеще зашелестело и затрепыхалось, пытаясь соскочить с крючка. Осторожно подтягивая добычу, Вася выкрикнул: «Ух ты!» как только увидел свой улов. Прячась в саван из пыли и паутины, увлекая за собой давно похороненный носок, из поддиванного пространства показался «Байрон». Одна проблема была решена.

А решение другой проблемы подсказал смекалистый паренек Дима. Зная парк как свои пять пальцев, Шаповалов-младший тут же нашел для Лютикова несколько мест, в которых Вася оставался бы практически незамеченным. В частности, отдаленная лавочка на дальней аллее. Когда-то на этой лавочке, высматривая подлеца Вольского, Лютиков впервые увидел высокого блондина в плаще.

- Я тут всегда сижу, - улыбаясь, сказал Васе Дима, - отсюда хорошо видна аллея и фонтан, а меня тут практически не видно.

Присев на лавочку, Вася тут же понял: лучшего места для наблюдения ему не найти. Вся аллея открывалась как на ладони. Умостившись поудобнее и нацелив камеру, Лютиков достал из пакета книгу и принялся за чтение.

«Джон остановился перед дверью с кодовым замком. Жилистая рука злоумышленника, подталкивавшего Джона дулом пистолета, быстро набрала нужный код.

- Прямо по коридору! – командовал знакомый голос. – Стой! Направо. Дверь. Открывай и заходи.

Джон повернул дверную ручку и буквально ввалился в небольшой кабинет, поддавшись толчку в спину.

- Можешь обернуться! – сухо произнес голос.

Джон неторопливо повернул голову и едва не вскрикнул от страха, словно увидел живого мертвеца. Одетый в униформу, перед ним стоял и вертел в руке связку ключей Александр Питерсон.

- Удивлен? – усмехнулся Питерсон.

- Александр Питерсон?! – сдавленным голосом произнес Джон.

- Александр Питерсон мертв! – стиснув зубы, прорычал нежеланный собеседник. – Перед тобой Сандро Санчес!

- На кой черт тебе пистолет? – пытаясь взять себя в руки, спросил Джон.

- Пистолет?! Ха, ха! – злобно расхохотался «живой мертвец». – Брескотт, ты - идиот! – и Питерсон продемонстрировал брелок в виде куска трубы на ключах. – Ты совсем не поумнел, проклятый нарк! Если бы я хотел тебя убить – мне бы не понадобился пистолет. Я могу это сделать голыми руками.

- Тогда зачем ты здесь? – пряча свою нелегкую ношу за спину, спросил Джон.

- Переодевайся, ублюдок! – крикнул Питерсон и бросил Джону запаянную в вакуумный пакет униформу. - У нас мало времени! Возле парадного входа тебя караулят два мордоворота Делони. Мальчик Джонни, ты же не хочешь, чтобы тебя подвесили кверху ногами и вспороли тебе пузо?!

- Тебя послал Байрон? – поставив пакет за собой, Джон начал неспешно переодеваться.

- Байрон?! – с удивлением спросил Питерсон. – Теперь он себя так называет? Что ж, черт с ним, пусть будет кем хочет! Он так часто менял имена и легенды, что я уже устал следить за его метаморфозами. Мне плевать на Байрона, Брескотт! Я жажду сатисфакции!

- Сатисфакции?

- Ты ведь тоже в игре? – сверкая злобой во взгляде, спросил Питерсон. – Сколько тебе посулил Байрон? Миллион? Два?

- Полмиллиона, - помявшись, ответил Джон.

- Гнилой скряга! – злобно усмехнулся Питерсон-Санчес. – Мой гонорар был куда больше! Однако, моя роль в игре была куда интереснее роли тупого мула, таскающегося по Вегасу с чемоданом в руке. Да-ааа, Брескотт, мы вертели дела! – мечтательно протянул собеседник. – Взрыв в Оклахоме, башни в Нью-Йорке, Пентагон, мать его… Мы от души веселились, выполняя свою часть грандиозного плана! Но всему когда-то приходит конец. Я крупно засветился, Брескотт, и меня вышвырнули из игры, как бродячему псу бросив мне кость из двух миллионов проклятых долларов. Два, мать их, миллиона! Знал бы ты, ублюдок, какой ценой и в каком виде мне досталась награда!

Грубо поторапливая Джона, Питерсон стал рассказывать о печальном финале своей игры.

- Я сделал все, что требовалось от меня, - твердым как каленое железо голосом говорил «живой мертвец», - но меня подставили. В деле не обошлось без пухлой лапки проклятого толстяка Потса! Все федералы сидели у меня на хвосте. Когда дело завоняло паленой плотью узника, сожжённого на электрическом стуле, Байрон предложил мне выбор. Черт, в тот момент я бы выбрал любой шанс улизнуть от рук проклятых копов! Однако, по прошествии лет, я иногда сомневаюсь в правильности своего выбора.

Байрон сказал мне: «Ты можешь сдохнуть в тюрьме или выжить в Мексике». Разумеется, я выбрал Мексику. Используя свои каналы, Байрон переправил меня в такое место, которому ужаснулся бы сам Дьявол! Чертово место, Дезэсперасьон, точка на карте, похожая на дерьмо мухи! Я многое повидал в жизни, Брескотт, и меня сложно сломать. Но, черт возьми, это проклятое место, где я провел долгих десять лет, едва не сломало меня! Ты даже не представляешь, как сложно гринго выжить в месте, где тебе могут отстрелить ногу лишь за то, что ты сделал неправильный шаг! Это чертовски тяжело, Брескотт! Но я выжил.

Не прошло и трех месяцев с момента моего прибытия в Дезэсперасьон, как со мной связался Байрон. Он предложил мне сделку, над условиями которой я думал долгих десять лет. Условия были просты: или я уплачиваю всё причитающееся мне вознаграждение и возвращаюсь в штаты честным гражданином по имени Сандро Санчес, или я остаюсь в проклятом городе и жду свою пулю в спину, выпущенную каким-то ублюдочным мексом.

Сложный выбор, Брескотт, на который чертовски тяжело решиться! Десять лет, - прохрипел Питерсон, - десять, мать их, проклятых лет! Ручаюсь, Байрон и тебе уготовил не менее печальную участь! – криво усмехнулся собеседник. – Ты еще хлебнешь своего горя, Брескотт, разрываясь между эфемерным счастьем и поганой жизнью. Но ты слаб, Брескотт, и скорее всего, сдохнешь, а я… – и раскинув руки, Питерсон радостно провозгласил: - Я снова здесь!

- Ты снова в игре? – натягивая штаны, спросил Джон.

- Разумеется! – сквозь зубы процедил Питерсон. – Только на этот раз не в качестве болванчика. Я не собираюсь играть по правилам этого проклятого Байрона, хотя его игры меня забавляют. Знаешь, Брескотт, - в задумчивости произнес «живой мертвец», - а мне нравится Байрон. Этот ублюдок очень похож на меня. Он столь же умён и быстр, столь же беспринципен и так же ненавидит людей. Вдвоем мы бы вполне могли сыграть достойную партию, перевернув кверху задом всех чванливых, вонючих, погрязших в кровавой роскоши богачей.

Байрон крут. У него есть цель, его нервы крепки как стальные канаты, его взор ясен и ум светел. В нем сидит крепкий стержень, Брескотт! Упругий и ровный стержень, какой есть во мне и какой был в твоем брате. Да, да, Брескотт! - надменно усмехнулся Питерсон. - Ты – слизняк, бесхребетная тварь, оставляющая за собой мерзкую, зловонную полоску! Ты такой же, как эти ублюдки наверху, делающие из дерьма деньги лишь для того, чтобы снова обратить их в дерьмо. Твой брат не был таким. И он мне нравился, в отличие от тебя!

- Мой брат хотел денег, – застегивая жакет, сказал Джон, – так же, как и ты.

- Я жажду сатисфакции! – снова прорычал Питерсон. – Деньги меня интересуют лишь как инструмент для достижения желаемого. Кейс! - и он указал на пакет, который лежал на полу позади Джона. – Содержимое этого металлического ящика стоит куда больше полумиллиона. И, уверяю тебя, Брескотт, с каждой минутой становиться все дороже. Мне наплевать на планы этого идеалиста Байрона. Я – не приверженец коммунизма и не стремлюсь вывернуть наизнанку весь этот прогнивший мир. Моя цель – Марко Делони.

- Не сильно ли замахнулся? – усмехнулся Джон.

- Молчи, дерьмо собачье! – заорал на Джона Питерсон-Санчес. – Молчи, тварь, или я размозжу тебе черепушку! Делони такой же ублюдок, как и те, что нежатся в своих люксах, попивают «Вдову Клико» и закусывают ее «Каратом», роняя икринки на свое жирное пузо! Не пройдет и года, как я соберу армию и призову к ответу проклятого итальяшку! Я переверну весь Чикаго и заставлю молиться каждого букмекера!

- Деньги, - едва слышно произнес Джон.

- Деньги – дерьмо, если у тебя нет цели! – скосив уголки рта книзу, заявил Питерсон. – Ты сам становишься дерьмом, если твоя цель – деньги. Вот ты, Брескотт. Ты владеешь кейсом, реальную стоимость которого ты даже не представляешь. И что?! Ты не перестал быть дерьмом, Брескотт! – сухощавый собеседник хрипло расхохотался. – Да-ааа, Брескотт, ты – дерьмо! Ты даже не Брескотт! Кем тебя окрестил Байрон? На чье имя твои документы?

- Масл… - с трудом стал выговаривать Джон.

- А-аай! – махнул рукой Питерсон. – Ты еще не раз сменишь имя! Ты в игре, Брескотт. Ты – марионетка Байрона и закончишь так же, как проклятый коротышка Потс! А я буду посмеиваться, попивая кровь Делони из грязной, щербленой кружки! Пошевеливайся, увалень!

Когда Джон переоделся, Питерсон схватил его за рукав и повел куда-то вниз.

- Как думаешь, мальчик Джонни, чем пахнет роскошь? – сверкая злобой во взгляде, по дороге завел разговор «живой мертвец».

- «Вдовой Клико» и «Каратом», - не задумываясь, ответил Джон.

- Ошибаешься! – усмехнулся Питерсон. – Роскошь пахнет дерьмом! И сейчас я тебе это докажу.

Опускаясь все ниже, двое путников проникли в подвальное помещение, где находился сантехнический узел здания отеля.

- Сейчас ты сам ощутишь запах роскоши, Брескотт! – хохоча, воскликнул Питерсон и подошел к одну из множества массивных вентилей. – Скоро тут станет весело, мальчик Джонни!

Питерсон приладил какое-то устройство в основание вентиля и приказал Джону спрятаться за угол. Как только Джон спрятался, к нему присоединился злобный попутчик.

- Закрой уши и открой рот! – скомандовал он.

И через секунду прогремел взрыв. Из разорванной трубы, секунду назад увенчанной вентилем, хлестала зловонная жижа фекальной канализации. Помещение сантехнического узла тут же наполнилось тошнотворным запахом, а бетонный пол покрылся отвратительной субстанцией.

- Как тебе запах роскоши, Джон?! – хрипло хохоча, ликовал вошедший в раж Питерсон. – И это ты называешь «Вдовой Клико»?! Вдыхай, вдыхай, Брескотт, пока мы все еще здесь! Вскоре мы покинем это дерьмовое место и уедем к моим боевым товарищам в Мексику.

- Зачем?

- Кейс! Эта штука снабжена дистанционно открывающимися замками. Мне одному не под силу разобраться с этой хреновиной. Нужен ключ. И мне почему-то кажется, что ключ непосредственно связан с тобой, ублюдок!

- Именно поэтому я все еще жив, - печально вздохнул Джон.

- Бинго! – прокричал Питерсон и, небрежно загребая фекальную жижу ногами, двинулся к очередному вентилю. – Да будет… - успел выкрикнуть сухощавый злодей перед оглушающим взрывом, разорвавшим его на несколько частей.

Пожалуй, с полминуты простоял оглушенный, забрызганный фекалиями и кровью Джон, прежде чем пришел в себя. Телефонный звонок. Именно он извлек из ступора оглушенного событиями Брескотта.

- Ты будешь любоваться останками Питерсона, плавающими в дерьме, - в трубке раздался насмешливый голос Байрона, - или немедля же унесешь свои поганые кости из этого зловонного царства?

- Уже иду, - заплетающимся языком ответил Джон.

- Тогда немедля выходи через служебный выход к складской эстакаде! – стал давать инструкции Байрон. – Там ты увидишь потрепанный пикап голубого цвета. Ключ под ковриком переднего пассажира. Садись в него и мчись в Норт-Лас-Вегас. Там тебя будет ждать Крауссон. У тебя в запасе ровно час!

Джон мчал что было силы. Держа руль одной рукой, он разрывал на редкость крепкий пакет, скрывавший несметные сокровища в металлическом кейсе. Бросая мимолетный взгляд на проклятый ящик, Джон пытался рассмотреть предмет вожделения покойного Питерсона. Ничего необычного: приличных размеров кейс из серебристого металла, с которыми обычно входили в казино богачи перед тем, как распотрошить его, обратив туго увязанные пачки купюр в звенящие фишки.

На стоянке Норт-Лас-Вегас Джона уже ждал нахмуренный Крауссон.

- Какого черта, Брескотт?! – вместо приветствия недовольно пробубнил Даб. – Я жду тебя целую вечность!

- Часа не прошло… - попытался оправдаться Джон.

- Ты хоть понимаешь, мать твою, в какие деньги мне обходится простой самолета?! – не желая выслушивать собеседника, заявил Крауссон. – Ты уже стоишь мне целого состояния!

- Но… - начал Джон.

- В О`Харе небезопасно, - предвосхищая вопрос, стал отвечать Крауссон. – В аэропорту при посадке на самолет убит Кен Нарна. О`Хара кишит копами и федералами. Пойдем же!

И высокий блондин, обходя кордоны секьюрити, повел Джона к небольшому турбореактивному самолету, какими обычно летают по миру скучающие миллионеры.

Усевшись в роскошное кресло, Джон положил рядом с собой освобожденный из пакета кейс и устало вздохнул. Последние события порядком измотали его. Самолет неспешно двинулся по рулежной дорожке к взлетно-посадочной полосе, затем остановился и через какое-то время резво рванул вперед, устремляя свои крылья в небо. Джон прильнул к иллюминатору. Взгляд уставшего, пропахшего нечистотами пассажира выхватил из аэропортовской суматохи страшную картину. На стоянке, где был припаркован скромный автомобиль Крауссона, несколько дюжих мужчин из числа неравнодушных тщетно пытались извлечь водителя из раздавленного бульдозером синего «Поло». За те пару секунд, пока самолет набирал скорость, Джон успел узнать авто и искалеченного водителя. «Крауссон, - в задумчивости прошептал Джон и добавил: - Потс, Нарна, Питерсон, Крауссон… Кто следующий в этом скорбном списке?».

В пятницу, по окончании пятого дня дежурства в парке, Лютиков давал Шаповалову-младшему указания относительно дальнейших их действий.

- В субботу и воскресенье выходить не будем, - как ножом по сердцу отрезал Вася.

- Почему?! – жалобно простонал Дима.

- Первое сентября, - пояснил Вася. - Ты же видел, сколько людей сегодня было в парке? Работать просто невозможно! А какой дурдом здесь будет завтра – мне и представить сложно! Мамаши, выгуливающие первоклашек, толпы детей, бабушки, дедушки… Ой, нет, нет!

- Так ведь это же хорошо! – улыбаясь, возражал Шаповалов-младший. – Будет много детей, много взрослых…

- И полный ералаш! – перебил Диму Вася. – Как ты в такой толпе кого-то высмотришь? Нет, однозначно нет!

- Но… - едва не плача, застонал Дима.

- Нет! Продолжим с понедельника.

- А если я сам? – поправляя массивную сумку, стал выдвигать предложение паренек в плаще. – Я могу! Я буду раздавать конфеты и следить за всеми взрослыми, которые будут подходить. Я внимательный! Я увижу! Увижу и все тебе передам.

- Даже не вздумай! – настрого запретил Лютиков. – Никакой самостоятельной работы, Дима! Ты понял?!

- Но…

- Никаких но! Только под моим присмотром! Черт его знает, кто завтра будет шататься в парке. В такой толпе все что угодно может произойти. Причем так, что даже наши не заметят, так что…

- Но…

- Нет! – окончательно отрезал Вася.

- Ну, хорошо, - сдерживая слезы, грустно заявил Дима, - тогда до понедельника.

- Да, Дима, до понедельника!

И Вася пожал на прощание руку расстроенному до крайности пареньку.

В этот раз Вася уходил из парка с тревожным сердцем. Какое-то поганое предчувствие изъедало старлея Лютикова изнутри. Что плохого может произойти и где это плохое произойдет – Лютиков не понимал, зато четко понимал одну вещь: все, что произойдет, будет непосредственно связано с Димой. «Хоть бы он сам не рванул!» - вытирая вспотевшую ладошку о внутренности кармана, с тревогой думал Вася.

Продолжение следует...

Глава 24. Тридцать шесть часов

Васино субботнее утро началось не совсем так, как он планировал. Поддавшись уговорам Морфея, Вася сладко проспал отъезд родителей на дачу. Поскольку освобождения от дачи у сыщика Лютикова до сих пор не было, Вася был вынужден добираться до объекта каторжного труда общественным транспортом. Справедливое провидение частично компенсировало Лютикову невезение со сном, предоставив единственно свободное сидячее место у прохода. «Что ж, и на том спасибо!» - поблагодарил Фортуну Вася, избавленный от необходимости тащиться полтора часа стоя.

Трясясь в стареньком, скрипящем и сквозящем со всех щелей автобусе, Вася отчаянно боролся с огромной сумкой, которую грузная тётка, стоявшая в проходе возле Васи, настойчиво водружала на сидящего счастливчика. В голове мелькала мысль насчет того чтобы уступить, но экспрессивные, можно сказать, феминистические высказывания необъятной дамы наповал прикончили в джентльмене Лютикове и джентльменство, и хорошие манеры. Включив «мороз», Вася тихонько ушел в нирвану и раскрыл прихваченный с собою детектив.

«Сидя рядом с Патриком в вагоне метро, Джон крепко держал за ручку ценный кейс и локтем отчаянно отталкивал огромную, грязную спортивную сумку, которой грузная афроамериканка всю дорогу тыкала ему в лицо. «Чертова толстуха! - в мыслях ругал женщину Джон, нетерпеливо ожидая остановки дамы. – Чертово метро! Чертов Чикаго! Чертов Байрон!». Настроение у Джона было хуже некуда. Он чертовски вымотался. Грязный, голодный, пропахший нечистотами, в дурацкой униформе венецианской прислуги, Джон едва сдерживался от того, чтобы не послать весь этот мир к черту.

Телефон разрывался от звонков Уипли, между которыми пыталась пробиться миссис Периш. «Ручаюсь, не далее, чем в понедельник эта тварь передаст меня в руки копов!» - глядя на настойчивые попытки миссис Периш дозвониться, думал Джон. По-хорошему стоило бы принять вызов и попытаться хоть как-то объясниться, но у Джона не было объяснений относительно того, почему он до сих пор не обратился в колл-центр, как того требовала миссис Периш.

Скулёж Алана слышать и вовсе не хотелось. В последнем разговоре Алан Уипли пообещал сожрать все бумаги на своем столе, если в понедельник он не сделает Джона миллионером. «Дешевка!» - бросил ему на это Джон и положил трубку. Ко всему прочему, Джон держал линию свободной от всяких ненужных ему разговоров. Он ждал звонка Байрона.

Карман Джона снова был пуст. Мелочи, которая болталась в накладном кармане жакета, вряд ли хватило бы на сносный ужин. «Чертов миллионер! - ругал себя Джон, покрепче сжимая ручку кейса. - Чертов неудачник, пропахший дерьмом нищий, который стремительно летит на самое дно, увлекая за собой сына!». Мир вокруг так и просился быть посланным к черту, но Джон держался. Вся эта поганая ситуация очень напоминала Джону скорбные события, прикончившие все надежды на лучшее.

Это был еще один поганый вечер в бесконечной череде поганых вечеров. Денег едва хватало на пропитание. Хорошо хоть, что старина Ривз не требовал никакой дополнительной платы, позволяя Джону с семейством пережидать не лучшие времена. Питаясь отвратительной едой, малыш Патрик постоянно жаловался на боль в животе. Каждый вечер Джон возвращался домой со скромной добычей в виде пищевых отходов «Веллмарта», которые он добывал, потроша мусорные контейнеры вместе с бродягами. Джон выкладывал на стол эту дрянь и со слезами на глазах смотрел, как Патрик, кривясь и отплевываясь, поглощает малосъедобные продукты.

А Марго с каждым днем становилась все несноснее. Ее можно было понять. Она лезла на стены от ломки. Ей было так хреново, как не было никогда в жизни. Ей требовался героин, чистый героин не менее грана в сутки. Но, черт возьми, у Джона не было средств на то, чтобы купить жене дозу даже самого паршивого героина. Денег хватало лишь на дешевую бормотуху из лежалого валиума и экстракта опия-сырца, которую готовил Король. Мутная жижа болотного цвета, которую Король продавал за бесценок, слабо напоминала привычный розоватый раствор отборного героина. Каждый день эта отрава отправляла на тот свет, по меньшей мере, одного наркомана, но Марго было все равно. Она готова была пускать по вене даже дождевую воду из луж, лишь бы избавиться от адской боли.

В тот вечер Джон принес пять кубиков этого зелья. Крохи, но это лучше, чем ничего. Дрожа от нетерпения, Марго тут же обнажилась и начала ощупывать себя между ног. Не стесняясь малыша Патрика, Марго делала это всякий раз перед уколом. Вены на ее руках были в ужасном состоянии, и бедняжке Марго приходилось нащупывать мало-мальски пригодную паховую вену, в которую еще можно было попасть иглой. Отвратительное занятие, которое с каждым днем отбирало у нее все больше и больше времени.

В тот вечер Король был явно не в духе. То, что он сварил на своей алхимической кухне, совсем не сочеталось с жизнью. Едва Марго вынула шприц, как ее стошнило. Бедняжка начала корчиться в судорогах, фонтанами извергая из себя рвотные массы. Джон испугался. Он покрепче схватил жену и стал кричать ей: «Что с тобой?!», но она его не слышала. Она корчилась в судорогах и выворачивалась наизнанку. «Ей хреново! - произнес заглянувший на шум Ривз. – Без врача не обойтись, Джон». Да, Джон понимал, что с Марго что-то не так, но все еще таил надежду на то, что все само собой рассосется.

А потом послышался стук в дверь. Это был Рон.

- Привет, брат! – прохрипел мокрый от дождя Рон.

- Привет! – взволнованно ответил Джон, в тусклом свете лампы рассматривая лицо брата.

В глаза бросился свежий, уродливый шрам на подбородке.

- Что это? – указывая на подбородок, спросил у брата Джон.

- Ерунда! – небрежно вытерев лицо, бросил Рон и перешел к делу. – Ты мне нужен, брат!

- Когда? – напряженно спросил Джон.

- Сейчас!

Джон поднялся к себе, накинул куртку и мельком взглянул на жену. «Кажется, ей лучше», - сказал ему Ривз, который сидел возле бедняжки Марго. «Тогда я пойду», - неуверенно произнес Джон и вышел вон. Это был последний раз, когда он видел свою жену живой.

- Мы с тобой подрастеряли свои богатства, брат, - по пути неизвестно куда, рассказывал о своих планах Рон, - и настала пора вернуть то, что по праву принадлежит нам.

- Как мы это сделаем? – кутаясь в куртку, спросил Джон.

- Мы ограбим ювелирную лавку толстухи Молли.

- Толстухи Молли?! – вскрикнул Джон. – Той Молли, которая сестра Марко Делони?!

- Да! – недрогнувшим голосом ответил Рон.

- Это безумие, Рон! – закричал Джон. – Клянусь, лучше ограбить полицейский участок, чем залезть в карман к Делони!

- Заткнись, придурок! – прикрикнул на него брат. – Я все сделаю сам! Ты лишь будешь следить за тем, чтобы копы не сцапали меня, пока я буду закладывать взрывчатку.

- Взрывчатку?! – взвизгнул Джон. – Ты собираешься взорвать…

- Да, черт возьми! – выкрикнул Рон. – Я собираюсь взорвать лавку толстухи Молли в «Чикаго»! Поднимется паника, все будут бегать как угорелые, а мы тем временем обчистим лавку и свалим незамеченными. Делони использует лавку сестры как перевалочный пункт для грязных денег. Ежедневно миллионы баксов проходят через руки толстухи Молли. Мы возьмем то, что принадлежит нам и свалим.

- Это безумие! – в ужасе повторил Джон.

- Заткнись! – не желая слушать стенания брата, прорычал Рон. – Безумием был твой побег из Вегаса, который ты совершил, так и не предупредив меня! Ты кинул меня, брат, кинул, как поганого уличного дилера, толкающего крек черномазым и латиносам!

- Я не мог… - попытался оправдаться Джон.

- Я знаю, - спокойно сказал брат, - я все знаю. Ты должен мне помочь, Джон! Ты обязан мне, брат, много чем обязан и ты поможешь мне. А я помогу тебе выбраться из этого дерьма.

По прибытию в «Чикаго» Рон тут же приступил к задуманному. Войдя в просторные двери торгово-развлекательного комплекса «Чикаго», братья тут же направились в сторону небольшой ювелирной лавки, находившейся на первом этаже комплекса. Вокруг лавки толпилась группа ротозеев, жадно пожиравших глазами дорогие кольца и цепочки из драгоценных металлов. Пользуясь толпой как прикрытием, Рон стал размещать взрывчатку, а Джон тем временем стоял на проходе, высматривая полицейский патруль.

Внезапно зазвонил телефон. Звонил старина Ривз.

- Джон! – встревоженно произнес он. – Я вызвал девять, один, один, твоя жена умирает!

«Черт!» - выкрикнул Джон и помчался к выходу. По дороге он увидел троих полицейских, направлявшихся в строну ювелирной лавка с орудующим Роном, но у него не было времени на то, чтобы вернуться обратно и предупредить брата. Не колеблясь, Джон предпочел Рону Марго, предав родную кровь еще раз».

Доблестно отпахав всю субботу, после плотного ужина Вася рухнул на дачный диванчик и забылся сладким сном в надежде проспать хотя бы до восьми утра. Но все надежды рухнули в шесть, когда позвонил Филя.

- Ты где? – с тревогой в голосе спросил у Васи капитан.

- На даче, - не открывая глаз, ответил заспанный Лютиков.

- Бери свои кости в охапку и дуй в управу! – тоном, не терпящим возражений, заявил Филюк. – У нас новая пропажа. Судя по всему, наша.

Вася подскочил как ошпаренный.

- Снежана Белая, - передавая Васе материалы для ознакомления, капитан вводил в курс дела старлея, - одиннадцать лет, ученица сорок седьмой школы. В четыре сорок вышла из дома, ул. Подгорная, 11, на прогулку. Со слов родителей, Снежана направилась на встречу с подругами, которые ожидали ее в парке. Подруги сказали, что Снежана к ним так и не дошла. Вот предполагаемый маршрут движения, - и Филюк показал карту с прочерченной линией. - Судя по ДжиПиЭс-трекингу, пропала в районе парка «Зеленый», ориентировочно в семнадцать ноль-ноль. Во всяком случае, приблизительно в это время телефон ушел из эфира и больше не регистрировался. От дома до парка – пять минут хода.

- Свидетели, - изучая материалы, спросил Вася.

- Какие нахрен свидетели, Лютик?! – раздраженно выкрикнул Филюк. – В воскресенье в парке такой дурдом творился – мама не горюй! Народу высыпало как перед апокалипсисом. Все догуливали последние каникулярные дни. Свидетелей – море, только все бестолковые. В показаниях путаются, точного времени назвать не могут. Короче, мимо!

- Что делаем? – Вася оторвался от бумаг и взглянул на Сергея.

- Давай изучим то, что ты успел наснимать, - предложил капитан. – Возможно, там есть какие-то зацепки. И позвони своему психу. Может, он кого-то видел.

- Я ему запретил выходить без меня, - заявил Вася.

- Это не значит, что он тебя послушал и просидел все выходные взаперти, - справедливо заметил капитан. – Звони!

- Окей, - ответил Вася, - тогда я домой и звонить. Камера дома.

К часу дня Лютиков, Филюк и капитан Моркин из технического отдела, вперившись в монитор, просматривали запись.

- Вот, вот! – указывая пальцем на мужчину в сером, закричал Вася. – Опять это тип трется! Говорю тебе, этот мужик что-то высматривает.

- А мне вот этот дед кажется подозрительным, - неуверенно сказал Филюк, - три дня к ряду на одной и той же лавочке прохлаждается.

- Это – местный, - пояснил абориген Лютиков, - он постоянно тут маячит. Голубей кормит, прогуливается, сидит. Я тебе говорю, обрати внимание на этого типа.

- Рожа знакомая, - всматриваясь в монитор, заметил капитан Моркин, - только видно хреново, качество – не айс.

- Какую камеру дали – такое и качество! – посетовал на техническое оснащение Лютиков.

- Опознать сможете? – Филюк обратился к Моркину.

- Попробуем, - пожал плечами капитан, - не гарантирую, но…

- Давай, Фима, давай! Время! – и Филюк вручил «технарю» запись.

А Вася тем временем стал звонить Иннокентию Гавриловичу.

- А Димочки вчера вообще в городе не было, - на вопрос о том, где был племянник, ответил Димин дядя.

- Да что вы?! – удивился Лютиков.

- Да, да, - подтвердил Иннокентий Гаврилович, - вчера у него обострение случилось. По нему это видно. Он помог привезти реквизит к трем часам дня и потом уехал.

- Уехал куда? – уточнил Вася.

- На могилу к Маришке. Помните, я вам рассказывал?

- Да, да, помню. А вы… вы уверены в том, что он уехал именно на кладбище? - несколько замявшись, спросил Вася.

- А куда же еще?! – удивился Димин дядя. – Обычно он всегда туда уезжает, когда с ним случаются обострения. Он взял с собой сумку и уехал, не сказав ни слова. Он всегда так поступает.

- А что было у него в сумке? – подгоняемый «чуйкой», выспрашивал Лютиков.

- А уж этого я вам точно не скажу, - усмехнулся Иннокентий Гаврилович. – Я, простите, не имею такого обыкновения, как проверять содержимое сумки своего племянника.

- Может, вы что-то заметили? Он что-то паковал или наоборот выкладывал? – не сдавался Вася.

- Честно, не помню, - ответил Димин дядя.

- А вы могли бы проверить, на месте ли все костюмы? – неожиданным вопросом озадачил собеседника Лютиков.

- Разумеется, - отозвался на просьбу Иннокентий Гаврилович, - только через часик. Я, к сожалению, не на месте. Через час я приеду, зайду к Диме в мастерскую и все проверю.

- Спасибо! – поблагодарил отзывчивого мужчину Вася. – Буду ждать вашего звонка!

Вася не понимал, на кой черт он это спросил. Вроде бы, все и так понятно. Обострение, кладбище, могила сестры… Все как обычно. Но что-то внутри Лютикова подсказывало ему, что с Димой что-то не так.

Через час и десять минут позвонил Иннокентий Гаврилович.

- Да, вы правы! – оживленно начал Димин дядя. – Действительно, в комплекте ростовой куклы сказочного принца недостает головы.

- Вы уверены? – с подозрением в голосе спросил Вася.

- Разумеется! – уверенно ответил Иннокентий Гаврилович, но тут же засомневался. – Мне кажется, все костюмы были комплектными. Или… Нет, нет, костюм сказочного принца точно был укомплектован! Мы в пятницу его брали.

- А скажите, Иннокентий Гаврилович, - продолжал «вынюхивать» Вася, - Дима мог отправиться в парк для самоличных наблюдений?

- Самоличных наблюдений? – повторил за Лютиковым Димин дядя.

- Ну, мы с Димой проводили оперативно-розыскные мероприятия, - напомнил Вася.

- Вряд ли, - неуверенно ответил собеседник, - обычно, когда у Димы случаются обострения, он немедля же отправляется к Маришке, боясь дальнейшего обострения. Обычно он нигде не задерживается и ни на что не отвлекается. Во всяком случае, так было всегда, сколько я Диму помню. Но вот сказать так, чтобы с уверенностью…

- То есть, вы не уверены?

- До конца – нет, но обычно…

Договорив с Иннокентием Гавриловичем, Вася положил на стол телефон и задумался. Все эти «обычно», «с уверенностью» и «точно» звучали как-то неубедительно. В голове вихрем пронеслись весьма недобрые сценарии. Вася замотал головой и выругался: «О тебе еще беспокоиться! - вызверился он на Диму. – И без тебя забот – полон рот!».

Ближе к пяти появился капитан Филюк.

- Поздравляю, старлей! – с порога заявил капитан.

- С чем? – не понял Лютиков.

- Ты срисовал нашего сотрудника! – с насмешкой заявил капитан и пояснил: - мужик в сером.

- Наш?! – от удивления вскочил со стула Вася и тут же опустился обратно. – Тупик.

- Типа того, - подтвердил капитан. – Что с твоим психом?

- Его в городе не было, - растерянно ответил Вася.

- Точно?

- Проверим.

Двое следователей уселись на свои места и начали думать. Каждый крутил в голове свою пластинку. Филюк что-то чертил на листике, а Вася устремлял свой задумчивый взгляд на кактус, стоящий на окне.

- Тридцать шесть часов, - в задумчивости произнес Лютиков.

- Что, тридцать шесть часов? - отвлекшись от черчения, спросил капитан.

- Номинально, у нас есть шанс застать ее в живых еще тридцать шесть часов, - пояснил Вася.

- Не понял.

- Смотри, - стал пояснять Вася, - по заключению экспертов, с момента похищения до предполагаемого момента смерти Сомовой прошло шестьдесят часов.

- Не факт, что Белая проживет столько же, - тут же отверг версию Филюк.

- Не факт, - согласился Вася, - но в отсутствии других фактов, мы можем опираться только на этот.

- И что это нам дает? – пытаясь поймать ход мыслей коллеги, спросил капитан.

- Пока не знаю… - в задумчивости произнес Лютиков, - но знаю, что у нас в запасе тридцать шесть часов.

- Ладно, - махнул рукой капитан, - идем к подполу. Там помозгуем.

По дороге к кабинету подполковника Шкита Вася все время что-то бормотал себе под нос. Удивительное дело, но даже сам Вася не мог сказать, что он бормочет. Скорее всего, он просто созывал в кучу свои разбежавшиеся мысли как хозяйка методичным «цып-цып» подзывает на кормежку кур.

- Что ты там бормочешь? – заходя в кабинет, капитан кинул плетущемуся позади Лютикову.

- На что я смотрел? – глядя туманным взглядом сквозь пространство, произнес Лютиков.

Следователи расселись по разные стороны стола. Капитан Филюк тут же включился в диалог с подполковником Шкитом, а Лютиков продолжал сидеть в задумчивости, бормоча: «Куда же я смотрел?».

- Да хрен тебя знает, шаман! – не выдержал капитан. – Вечно пялишься то на баб, то…

- Тихо, тихо! – остановил его подполковник и обратился к Лютикову. – Есть версия?

Вася взглянул на подполковника отрешенным взглядом и вопрошающе произнес:

- Я смотрел на Вольского?

- Крути, крути, - тихонько произнес подполковник, дав Филюку знак рукой помолчать.

- Я смотрел…

А действительно, куда он смотрел? До этого дня Вася был абсолютно уверен в том, что провидение направило его взгляд на группу бегающих детей. А всё остальное было антуражем, попавшим в поле зрения совершенно случайно. Но теперь он сомневался. Сомневался и, напрягая память, снова прокручивал картинку перед глазами. Вольский, дальше актеры в костюмах, Иннокентий Гаврилович и…

- Лавочка, - еле слышно произнес Вася.

Точно! Лавочка. Лавочка возле кустов на дальней аллее. Место, откуда открывается прекрасный обзор при том, что тебя заметить достаточно сложно, если прицельно не высматривать. А почему он, Василий Лютиков, высмотрел эту лавочку? Потому, что на ней сидел высокий блондин в сером плаще!

- На сладенького, - глядя на мозговые потуги коллеги, Филюк протянул Лютикову конфетку из вазы на столе, - говорят, помогает.

Вася подозрительно посмотрел на конфету, потом на капитана и вздрогнул как от удара током.

- Какие конфеты были у Сомовой?! – выкрикнул Лютиков.

- Да хрен его знает, Лютик, - пожал плечами капитан, - я если и жру конфеты, то покупаю, а не тырю из карман…

- Ну, вспомни, вспомни! – перебил его Лютиков. – Ты же выполнял осмотр личных вещей! Ты же сам говорил, мелочь, бумажки и конфеты. Какие конфеты?! Клубничные?!

- Ну… вроде… - замялся капитан, - я их не пробо…

- У Побивало…- Вася стал вспоминать еще один эпизод дела, - у нее… Черт! Клубничные!

- Весомый факт, - с издевкой произнес Филюк, - это все объя…

- Доверие! – Вася ткнул в капитана пальцем. – Доверительные отношения!

- Не доверяю я тебе, псих! – отодвинувшись, снова съязвил капитан.

- Нет, я не о том! – Вася полностью ушел в свои мысли. – Со слов дяди, в реквизите отсутствует голова принца. Дети тянутся к тому, кому доверяют. А кому доверяют дети?! А?!

Филюк хотел было ответить что-то едкое, но только он открыл рот, как Вася подскочил со стула и помчался на выход.

- Тридцать шесть часов! – крикнул он на бегу.

- Стой, дурак! – закричал ему вслед Филюк и помчался вдогонку.

Капитан нагнал Васю на первом этаже.

- Стой, говорю! – схватил он за рукав Лютикова. – Беги к машине, она на стоянке. Я сейчас прихвачу парочку бойцов и примчусь!

Продолжение следует...