112
На данный момент последняя часть. Разрыв во времени автор обещал дописать, скорее всего в следующем году.6я часть тутХорошо или плохо, но обживаться как-то нужно. Камера была примерно такого же размера, как и в Вальдеморо, двухместная, с теми же ярусными кроватями. Единственное отличие – это в модели раковины и унитаза, да в наличии трех больших полок у изголовья кровати.
Кое-как распаковав и уложив свои пожитки, я приступил к уборке. И тут меня ждала очередная «новость»: помытый пол в камере не сох, причем вообще. Я подождал 10 минут, потом еще 15 – и нет. В помещении влажность была такая, что он не мог высохнуть. Тут я совсем расстроился от происходящего. Мало того, что попал в какую-то дыру, так тут еще и условия жизни не очень, мягко говоря. Печаль и унынье снова напали на меня, я решил вылить свою грусть на бумагу. Я написал письмо Боре, описав ему в двух словах все прелести моей новой жилплощади, потом полное отчаяния письмо сестре. Сложившаяся ситуация полностью выбила меня из состояния даже минимального внутреннего комфорта. Я был в отчаянии.
Часа через 2,5 камеры открыли, и я пошел искать Серегу, чтобы расспросить его о местном распорядке и обычаях. Все то, о чем он мне поведал, так же не прибавило мне бодрости. Исторический экскурс свелся к следующему: Монтерросо была построена как тюрьма строгого режима для малолеток. Но малолеток здесь уже давно нет, как вроде и строгого режима, но персонал остался в основном старый, поэтому у них присутствуют садистские замашки. Не у всех, конечно, но Серега обещал указать на явных и известных «отморозков», с которыми лучше в контакт вообще не вступать и на глаза им не попадаться.
Вот сегодня, например, меня принимал в модуль примилейший фунционарио, мне повезло. Еду привозили в модуль, а вот кафетерий и экономат работали немного необычно: в кафетерии ты не мог прийти и купить чашку кофе. Хочешь пить кофе – позаботься об этом заранее. Сначала нужно было написать прошение на покупку определенного количества чашек кофе. Потом ждать, пока твое прошение исполнят. Не долго, около недели. Далее тебя звал кафетерщик, он же раздатчик еды и говорил: - «вот, принесли кофе на тебя», и торжественно вручал тебе пакет с молотым кофе.
На самом деле, если следовать строго инструкции, кофе почему-то должен был хранить у себя заведующий, но в реалии пакет бы там и суток не продержался, и предъявлять за растрату было бы не кому. Оставался один вариант – со своим пакетом идти в кафетерию и просить приготовить тебе чашечку на кофе-машине. Естественно, кафетерщик, смотря на тебя невинными глазами, просил угостить его тоже… Экономата, как такового, в модуле не было. У фунционарио имелся список доступных товаров, нужно было каждый раз писать прошение с указанием нужных товаров, и на следующий день тебе их привозили, списывая деньги с твоего счета.
Конечно, это было очень неудобно, но помимо указанных товаров, присутствовала возможность заказывать консервированную еду и промтовары из какого-то «виртуального» магазина, с небольшой наценкой. Такой вид услуг был очень редок в тюрьмах и позволял значительно расширить рацион еды, а главное давал возможность купить магнитофон или радиоприемник, вещь очень желаемую в тюрьме.
Но вернемся к нашему быту. Другим несомненным преимуществом, хотя только для людей подобных мне, была возможность оставаться в камере в любой день после сиесты. Такое послабление режима существовало исключительно из-за особенностей местного климата и изначального предназначения тюрьмы. Монтерросо находится на северо-западе Испании, тем самым попадает под влияние влажного океанического климата, и как результат является местностью с большим количеством выпадающих дождей, и не просто большим, а серьезно большим. Помните, я писал про дождик, который начался на следующий день после моего приезда? Так вот, закончился он где-то ближе к концу апреля следующего года.
Проектировщики тюрьмы были в курсе такой природной особенности и отчасти учли ее: все переходы между модулями, а это как я уже рассказывал были отдельно стоящие двухэтажные здания, имели крышу с коньком, которая также использовалась как короб для разнообразной инженерии типа электричества итп. Таким образом возникал первый вопрос - где размещать гуляющих людей при регулярно льющих дождях? А тут не забываем, что тюрьма строилась для строгого режима, а он предполагает минимальный контакт зеков между собой, а еще, учитывая крутой нрав некоторых, их ограниченное количество в модуле.
Во всем этом на обычном режиме нет никакой необходимости, но ведь помещение уже построено… Количество содержавшихся в одной камере увеличили – проектировали по 1 человеку на камеру, в реалиях стали селить по 2, а в проекте рассчитали место для свободного времяпровождения в модуле на меньшее количество людей, вот и выходило, что людей элементарно некуда деть, когда льет дождь. Предполагаю, что это и сподвигло администрацию разрешить зекам оставаться в камерах до ужина.
Раз уж я затронул тему прогулок, расскажу, где они проходили. У модулей, за исключением ingresos, и того, в котором содержали басков, собственные патио отсутствовали. Единственным местом, где можно было гулять, было небольшое асфальтированное футбольное поле, находившееся в центре тюремного комплекса. С трех сторон оно было отгорожено сеткой-рабицей, а четвертая сторона представляла из себя большую трибуну из бетона, она же являлась одной из стен спортзала, доступ в который был открыт по расписанию, для разных модулей в разные дни.
Трибуна имела наверху небольшой козырек, который накрывал всего 2-3 ряда сидений. Именно здесь приходилось толпиться на прогулке, если шел дождь. И если находится на верхних ступенях этой трибуны, то перед тобой открывался удивительный вид… можно было видеть все до самого горизонта, поверх тюремного забора. А там было зеленое поле, холмы и 5-6 огромных ветряков, вырабатывающих электроэнергию. На какой-то момент можно было забыть о том где ты и увидеть перспективу…
Но пока про перспективу было рано задумываться, в реальности были 3 предстоящих года отсидки, которые еще нужно было как-то организовать, учитывая новые обстоятельства.
Теперь расскажу об отоплении. Этот вопрос никогда особо меня не волновал в Вальдеморо. Там, в холодные месяцы года, на несколько часов в день включался подогрев полов, обычно это было с 7 до 8 утра, и с 8 до 10 вечера. А зачем топить в остальное время? Днем зеки тусят на патио, а ночью спят, значит холода точно не чувствуют. Не смотря на такой отличный от обычаев северных народов график отопления, в камерах было достаточно тепло.
Кстати, кто не в теме, оказывается, что одеяла с электроподогревом придумали именно испанцы – зачем топить во всем помещении, когда достаточно просто подогреть содержимое кровати? Гениально, а экономия дорогостоящего электричества какая… Но я отвлекся. В Монтерросо этот вопрос был решен оригинальным инженерным решением: где-то в недрах тюрьмы существовал котел отопления. Этот котел по трубам гнал горячую воду в модули. Но вода поступала не в батареи, как принято у нормальных инженеров, а в некий большой радиатор, находящийся на входе в вентиляционную систему модуля. Перед этим радиатором стоял мощный вентилятор, который, по замыслу проектировщиков, должен был гнать горячий воздух в камеры по системе вентиляции.
Само вентиляционное окно, размером где-то 30х30, находилось посередине потолка каждой камеры. Но то ли в расчеты закралась ошибка, то ли реализация проекта вышла не очень, в общем выдуваемый воздух был от силы на пару градусов теплее уличного. И конечно, как только начинались дожди, бороться с влажностью в камере было совершенно бесполезно. А при наступлении холодов меня спасало только то, что я припер с собой из Вальдеморо 2 теплых с начесом одеяла.
Отопление было не последней бытовой проблемой, о которой я узнал по приезду в Монтерросо. Венцом испанской инженерной мысли, чье гротескное воплощение я наблюдал на этой малогостеприимной земле, был душ. Начнем с того, что понятия интимности в нем отсутствовало – а это очень муссируемая тема в Испании. Душ представлял из себя два раздельных помещения, метров по 20 каждое. Без каких-либо перегородок, без предбанника или чего-то там еще – эти помещения без дверей выходили прямо в общий коридор. «Эка цаца!» - скажете вы, - «перегородки ему подавай!». И я с вами соглашусь, черт с ними, взрослому мужику особо нечего прятать, но все же… не очень комфортно с голой жопой ходить туда-сюда по общему коридору…
Ай, извините, чуть было не ввел вас в заблуждение – какой там ходить, очень резво бегать, т.к. температура в коридоре уличная, и без одежки довольно прохладно в этот период года, а полотенце взять с собой возможности нет, т.к. негде его там повесить. И снова меня можно справедливо уличить в излишнем и вредном желании комфорта, я ведь все-таки в тюрьме, а не в пионэрлагере. Но последней каплей в этом столь неудобном процессе «душевания» было то, что включить воду в душе мог только фунционарио и она всегда была чуть ТЕПЛАЯ! «Как так?» - спросите вы. «А как же гигиена, и все такое?». Но в Монтерросо было так принято, нравится это вам или нет.
Что бы вам лучше представить, как все это происходило, попробую пошагово описать весь процесс приема душа населением модуля (только утрите слюни, все будет без ненужной пошлятины). Итак, среднестатистическому мужику разок в день не мешает помыться. Для этого существует строго определенное время – сразу перед обедом. Как только модуль возвращается с утренней прогулки, народ сразу несется по камерам – нужно очень быстро раздеться. Если вы утром остались в камере, может случиться, что фунционарио о вас забудет и не откроет дверь, тогда плакал ваш душ. Такая скорость необходима, чтобы занять место у соска в стене, из которого вода брызжет бодро. Напор воды из сосков разный, поэтому нужно подсуетиться, да и количество оных ограничено. Плюс есть небольшой шанс застать немного теплой воды…
Пока мы ломимся по лестнице и бежим по камерам, фунционарио не спеша поднимается по своей служебной лестнице и открывает единственный вентиль. Вода хлынула. Ты, стуча от холода зубами, пытаешься что-то там намылить, а оно не очень-то и получается, ведь гель для душа это не фэри, который легко мылится в холодной воде… короче смыв то, что можно было смыть прохладной водицей, ты полностью мокрый ломишься обратно по общему коридору к себе в камеру за полотенцем, оставляя мокрые следы за собой. Далее, чисто вымытым, ты идешь на обед, продолжая размазывать грязь по общему коридору. Благо, что после отключения душа и закрытия всех по камерам на сиесту, специально тренированный человек моет весь коридор.
В данной истории логично задаться вопросом – «А что, собственно, с температурой воды происходит? И куда на это жаловаться?» А не происходит ровным счетом ничего, просто все те же ошибки расчета проектировщиков. Горячая вода есть. Но только рядом с котлом. А котел тот находится где-то в районе ingresos, поэтому в первый день приезда мы и мылись кипятком. Далее вода по трубам и по воздуху идет в другие модуля. Модуль, в который я попал, был черт знает каким по счету в этой странной системе трубопроводов, но когда 400 человек одновременно принимают душ, логично предположить, что кому-то воды не хватит, а скорее всего, ее хватит от силы 1-2 модулям, стоящим первыми в этой цепочке. Но администрация не переживала по этому поводу, они-то мылись у себя дома. По рассказам долгожителей, не раз предпринимались попытки со стороны зеков вразумить администрацию и элементарно разнести по времени график приема душа модулями, но на встречу никто не пошел.
Пока я обживался в модуле мне удалось поближе узнать своих земляков. Итак, Серега. Простой и добрый русский парень, с очень интересной судьбой. Родился он в Ростове, где и прожил до 15 лет. И все бы хорошо, но тянуло Серегу к употреблению разных веществ, и не всегда разрешенных к легальному обороту. Видя такую тягу подростка к нехорошему, его родители приняли грандиозное решение – отправить сынулю на исправление к бабушке, и ни куда-то там на курорт, а в самый что ни на есть Иркутск, в ссылку, в общем. Серегу ни разу не испугал такой поворот событий и вскоре он снова очутился в компании таких же ищущих приключений и угара, как он сам, подростков.
Бабуля, по рассказам Сереги, была тоже женщиной героической – она умела жрать водяру гранеными стаканами, причем особо не закусывая и не пьянея. Ее муж, Серегин дед, тоже был очень занимательным персонажем. Он был настоящим испанцем, de pura cepa, как говориться у нас на испанщине. В конце 30-х годов 20 века, когда в Испании шла гражданская война, в качестве помощи нашим прокоммунистическим друзьям-испанцам, в СССР было вывезено несколько барж с детьми испанских коммунистов. Мне на глаза как-то попался интересный документальный фильм о тех событиях. Так вот, этих детей разместили в специальных детских домах, в основном в Ленинграде. Условия их содержания не шли ни в какое сравнение с детдомами для наших детей. Кормили их даже икрой и красной рыбой, от которых они напрочь отказывались, т.к. привыкли к вкусу одной трески.
Потом началась война, они были в эвакуации где-то в средней Азии. По окончании войны детей вернули обратно, уже достаточно повзрослевших. Дела на их исторической родине к тому моменту устаканились, к власти пришел всенародно любимый диктатор Франко, и Серегин дед, вместе со своим другом решили, что хватит им тут морозить свои тощие испанские зады, нужно рвать когти на родину, поближе к солнцу и морю. Но как это сделать? Так очень просто – нужно написать письмо вождю всех народов и попросить вернуть их домой. Что наши отчаянные герои и сделали. Прошло совсем немного времени и пришел ответ на их просьбу – лучшей жизни, чем в стране Советов им и искать не нужно, Серегиного деда отправили на ПМЖ в Иркутск, а его друга в какой-то другой славный город за полярным кругом.
Вот так Серегин дед и остался улучшать демографическую ситуацию в послевоенном СССР. В конце 80-х годов, когда границы немного приоткрылись, дед по каким-то гуманитарным каналам добился возможности посетить историческую родину. Но на обратном пути умудрился где-то потерять чемодан. И пока суть да дело, в СССР он вернулся с 3-х дневным опозданием. В те еще суровые времена он был вызван на Лубянку, где с ним была проведена воспитательная беседа. Серега клялся, что дед до самой смерти молчал про тему этой беседы, но с тех пор он приобрел настоящий животный страх к любым органам и когда после иммиграции нужно было получать документы в испанской полиции, они всей семьей не могли его затащить в комисарию – дед вставал в проходе звездой и кричал, что они его туда заманят только вперед ногами.
К концу 90-х годов Серегино семейство приняло решение вернуть деда на историческую родину, а за одно и самим свалить в европы. Так Серега оказался в рае всех наркоманов на земле – в Испании - и влился в дружную семью героиновозависимых торчков, безнаказанно вмазывающихся под жарким средиземноморским солнышком. Зарабатывать на жизнь в планы Сереги никак не входило, поэтому он прибег к обычному наркоманскому бизнесу – кражам на дозу. Бизнес был не так прост, как это могло бы показаться. С утра Серега направлялся в цыганский район и у барыги узнавал в чем имеется потребность. Потребности варьировались от средств личной гигиены, которые тут же тырились в супермаркете, до автозапчастей, которые добывались путем угона машины нужной модели и откручивания от нее необходимой запчасти.
Удача не всегда улыбалась Сереге, но учитывая малозначительность и пролетарское происхождение ему все сходило с рук. Только в один момент суд сложил все Серегины подвиги и впаял ему 7 лет тюрьмы. Серега какое-то время после ареста провел в Вальдеморо, в модуле где был Боря, но потом его отправили сюда, как он метко подметил в какой-то момент – «на испанскую Колыму». В тюрьме Серега не переставал травиться всеми доступными средствами, основным из которых был старый добрый метадон по программе реабилитации наркозависимых.
Другим русскоговорящим в модуле был западэнский хохол Мыколай, или просто дед. Помните, Серега меня с ним знакомил в день моего заселения в модуль? Дед отбывал срок вместе со своим сыном, тоже Колей, за покушение на убийство общеопасным способом. Коля был падок на наркоту, и с удовольствием ей травился вместе со своими корешами где-то в непосредственной близости от дома, где он проживал со своим батей. А лучше места для своей тусы чем рядом с помойными баками они не нашли. Дед, видя куда катится сын, был осенен гениальной идеей как отвадить его от друзей: нужно было всего-то сжечь помойку, тогда им будет негде тусоваться и ширятся, значит вопрос с наркозависимостью будет решен.
Что и было исполнено. Однако полиция имела свои взгляды на свободу граждан тусоваться и травиться, поэтому деда быстро повязали, а заодно и его сынка-тунеядца. А на суде дед высказал судье все недовольство положением дел в испанском королевстве, и что он жалеет, что не сжёг этих падонков, за что и был торжественно награжден 4,5 годами тюрьмы, ну и Коле за компанию отвесили столько же. Дед с первого моего знакомства с ним оказался человеком очень странным. Я даже затрудняюсь подобрать правильный эпитет, что бы описать его… За время моего пребывания в различных испанских тюрьмах я познакомился с огромным числом людей со всего мира, включая такую экзотику как Япония и Австралия, и не об одном из них я не могу сказать этого – дед был ужасно мерзок.
И это было не только мое мнение. Не понятно в чем была причина, но видя его очень хотелось дать ему по роже, ну или в рожу, не знаю, как у них правильно. Дед ненавидел все и всех вокруг, о чем он постоянно говорил. А еще он был набожным и регулярно бубнил что-то церковное на мове. Такая вот странная личность. Про его отпрыска Колю я расскажу позже, в день моего заселения он как раз переезжал в другой модуль. Больше русскоговорящих в модуле не было. Да и вообще, в Монтерросо было мало даже испанцев.
Сюда, как будто специально, ссылали марокканцев, хотя какая-либо дискриминация по расе и национальности официально была запрещена. Они составляли процентов 80 от общего числа поселенцев, остальные южноамериканцы. Трое хохлов, теперь два русских и латыш на момент моего заезда выступали за «русских» - для иностранцев все русскоговорящие автоматически становятся русскими. В тюрьме также содержали на строгом режиме группу басков, человек 6, но они находились в отдельном модуле и с нами практически нигде не пересекались.
Прошло совсем немного времени, нужно читать дней, как на горизонте появился последний из любопытствующих новым прибывшим русскоговорящим - украинец Сергей. Что бы избежать путаницы в именах, Сергей из моего модуля так и останется Серегой, а хохла я буду называть Хохлом. О Хохле я в двух словах слышал от Сереги, но ничего конкретного, кроме того, что он работает в тюремном mantenimiento и живет в ingresos. Хохол оказался вечно спешащим, но радушным парнем, он выслушал мою историю, поделился в двух словах своей, посочувствовал моему попаданию в эту дыру, обещал помочь чем сможет, и к моему искреннему удивлению, свое слово он сдержал.
Сам Хохол оказался в Монтерросо «положенцем», на подобии Фазы в Вальдеморо. Он обладал нужными в тюрьме рабочими профессиями сварщика, монтажника всего на свете, механика и т.п. А в связи с тем, что основное население тюрьмы не то что инструмента, даже ложки никогда не видели и ели руками, Хохол оказался очень востребованным специалистом. Подчинялся он непосредственно завхозу тюрьмы, человеку вольному, позволявшему Хохлу практически все, но в пределах тюремного забора. Жил Сергей в одной из лучших камер в ingresos, один, что такое шмоны практически не знал, проблем ни с отоплением, ни с горячей водой в любое время дня не имел. Рай, да и только. И конечно, история его попадания на нары была интересна, хотя и немного банальна.
Сергей, давно покинув рiдну Україну, обосновался в Южной Америке, в Аргентине, и какие-то друганы подбили его заработать денег по легкому. Бизнес был незамысловат: взять пару кило кокаина и переправить его в Европу, купив за 4 и продав за 40 т. евро. Только бизнес этот был хорошо известен правоохранительным органам, и никак ими не поощрялся, если не сказать наоборот. Сергей добыл нужный порошок, но тут фортуна почему-то решила повернуться к нему далеко не лицом: с самого начала этой поездки что-то начало складываться не так.
Сначала он не смог купить билет с пересадкой в нужной ему Голландии, а только с транзитом через Испанию. Потом подруга, с которой он обычно путешествовал, отказалась лететь и ему пришлось лететь одному… В общем предупреждающие знаки были, но куда там, когда на кону бабло. Благополучно погрузившись в Аргентине и прилетев в испанский Барахас, Хохол попал в транзитный терминал, где должен был ожидать следующего рейса. Что с ним произошло там, он и сам понять не смог, но на него напала паника.
И вроде, по его рассказам, ничто не предвещало…но он чего-то испугался. Его неадекватное поведение было замечено полицией, и Сергея пригласили пройти, для проверки. В офисе полиции в аэропорту его попросили снять куртку, а там здрасте…несколько свертков примотанных скочем к телу. Сергея отправили в камеру, а свертки на экспертизу. Не прошло и нескольких часов как дежурный судья отправил Хохла в Вальдеморо, поразмышлять над своим поведением. Самое удивительное оказалось в том, что почему-то после находки кокаина на животе полицейские дальнейший обыск не провели и Сергей, с оставшейся частью своего груза, приехал в тюрьму.
Там его тоже никто не обыскал при входе, и он оказался в камере ingresos с более чем килограммом наркотика, привязанным к ногам. Тюремный опыт для Сергея был в новинку и он, особо не рассуждая, спустил драгоценный порошок в унитаз, от греха подальше.
Вся эта история могла бы закончится для него весьма малоболезненно, и вот с чем это связано. Наказание за траффик наркотиков в Испании зависит от чистого веса вещества. До 700 гр – до 6 лет, все, что выше – от 9. Вес изъятого в аэропорту составил 720 гр. Судьба сыграла злую шутку, и Сергей получил свой минимум – 9 лет. К моменту моего появления в Монтерросо Хохол уже отмотал 4,5 и был в ожидании возможности откинуться по удо.
А пока добрейшей души Хохол попытался вовлечь меня в местную «движуху» - не подумайте ничего плохого, на новом месте всегда испытываешь трудности первое время, и слава Богу, что находятся люди, которые помогают быстрее освоиться. Прежде всего Сергей поинтересовался, дружу ли я с компьютером. Поскольку именно в этом вопросе я был на общем фоне практически профессионалом, он сказал мне написать прошение на зачисление меня в revista. Что это такое он мне не сказал, лишь настоял, что так нужно. Ну revista так revista… Причем само прошение Сергей забрал лично, сказав, что сам все уладит.
Как я уже говорил, в Монтерросо было засилье арабов, и любой новый белый человек вызывал интерес со стороны таких же белых людей. Не поймите меня неправильно, я не расист ни разу, ну может за редким исключением, но арабы очень странные по нашему пониманию. Это совершенно другая культура, другие обычаи и привычки, а европейца всегда понять и принять проще. Как-то на патио ко мне подошел испанский паренек, так же живший в нашем модуле. Звали его Антонио. Отбывал он за какую-то фигню небольшой срок, готовился в скором времени покинуть эти радушные места и направиться в родную Мурсию. Не знаю почему, но Антонио очень быстро ко мне проникся, и мы часто с ним болтали. Узнав, что я интересуюсь йогой, Антонио поделился, что его тоже интересуют различные духовные практики и что он мне попробует принести интересную книжицу, и вообще тут в школе работает интересный преподаватель, у которого можно разжиться полезной литературой, и он меня с ним обязательно познакомит.
Через несколько дней Антонио принес мне обещанную книгу. Это была небольшая книжка незнакомого мне автора, некоего Дона Мигеля Руиза, под названием «Четыре соглашения». Сама книга представляла собой произведение «самиздата» - это была ксерокопия оригинала с ручным переплетом. Весь текст книги был испещрен подчеркиваниями цветным маркером – по всему было видно, что кто-то серьезно его изучал. Антонио сказал не париться по этому поводу, а просто почитать и обсудить содержание. Книга действительно оказалась довольно занимательной, я перечитал ее пару раз и мы с Антонио долго обсуждали ее содержание, пытаясь соотнести прочитанное с каким-то своим опытом.
yaplakal.com