Ненавижу игрушки. Глава 19Вышла 18 глава
Ненавижу игрушки.
Хронология публикаций:
1.
Ненавижу игрушки (Главы 1 и 2)2.
Ненавижу игрушки. Продолжение (Главы 3 и 4)3.
Ненавижу игрушки. Продолжение 2 (Главы 5 и 6)4.
Ненавижу игрушки. Глава 75.
Ненавижу игрушки. Глава 86.
Ненавижу игрушки. Глава 97.
Ненавижу игрушки. Глава 108.
Ненавижу игрушки. Глава 119.
Ненавижу игрушки. Глава 1210.
Ненавижу игрушки. Глава 1311.
Ненавижу игрушки. Глава 1412.
Ненавижу игрушки. Глава 1513.
Ненавижу игрушки. Глава 1614.
Ненавижу игрушки. Глава 1715.
Ненавижу игрушки. Глава 18Мне не нужны видения, я хочу лишь покоя. Но видения приходят сами, являются мне пульсирующим образом огромного города, расстилающегося у подножия башни… В одной из ее квартир мы наконец засыпаем, устав от долгой, сладкой борьбы друг с другом… И тогда город вползает в мое сознание переплетением энергетических линий, каналов связи… Не могу ухватиться ни за один из них – каналов слишком много, информационные потоки накладываются друг на друга, мешают, перегружают разум.
– А?! – я вздрагиваю, открываю глаза, приподнимаясь на левой руке.
Одеяло сползло на пол. Хэлг лежит рядом, смотрит на меня. Наверное, он занавесил ночью окно, стараясь хоть как-то отгородиться от железобетонно-стеклянного монстра, шумящего снаружи. Но это не помешало монстру забраться в мой мозг.
– Кто такой Андрей? Вы вчера говорили о нем с Северским, – Хэлг нежно гладит рукой мое бедро.
Нахмурившись, я вскакиваю с постели, одеваюсь. Мне немного стыдно за то, что случилось ночью, за свою сиюминутную слабость.
– Я работала с Андреем.
– Работала?
– Да, мы искали хоть какую-то информацию об уязвимости эйнеров.
– То есть ты, человек, работала на менсо?
Передергиваю плечами – мне почему-то неприятен этот разговор.
– Все получилось случайно, меня никто не вербовал. И, слушай, давай не будем об этом.
– Как скажешь, Вер. Просто я никогда еще не был втянут в чертовы шпионские игры!
Он тоже соскакивает с кровати, потягивается. Я разглядываю его обнаженное тело: Хэлг, конечно, не ровня атлетичному Андрею. Он среднего роста, чуть выше меня, и живот у него не такой плоский, как хотелось бы. Впрочем, телосложение крепкое.
– Посмотрю, что можно приготовить на завтрак, – я оставляю его в спальне одного, отправляюсь на кухню.
Мы молча пережевываем яичницу, заедая ее хрустящими тостами. И, хотя у меня давно не было такого завтрака, вкус еды ускользает, теряется на фоне переживаний, воспоминаний, мыслей о том, что нам еще предстоит. К тому же я невольно стала презирать поглощение еды ради наслаждения вкусом.
Лишь кофе спасает ситуацию. Вот о чем я действительно мечтала! Крепкий, терпкий аромат. Беза сахара, без молока. Только горький кофе!
– Как думаешь, насколько вероятна такая случайность – сбежать с корабля эйнеров и тут же попасть к повстанцам?
Хэлг промокает губы салфеткой, смотрит на меня, едва заметно улыбаясь.
– Ты какая-то подозрительная, Вера. Но если тебя это так волнует… Думаю, вполне логично со стороны менсо основать базу именно в этом месте. Они знают, где садятся корабли с живым товаром, знают, что время от времени кто-то из пассажиров совершает побег. Очень удобно перехватывать беглецов!
Я смакую кофе, задумчиво глядя в окно.
– Да… Да, наверное, ты прав.
Из плотного трафика воздушной магистрали, проходящей от нас менее, чем в километре, отделяется точка. Она увеличивается в размерах, теряя высоту, замедляясь.
– А вот и Северский. Хорошо хоть поесть успели, – я начинаю собирать тарелки со стола, но Хэлг меня останавливает.
– Иди. Я тут сам… Им нужна ты, а не мы оба.
С благодарностью коснувшись его плеча я направляюсь к двери, ведущей в воздушный гараж. Монитор, подключенный к камере внешнего наблюдения, показывает, как флайер аккуратно ныряет в искусственную пещеру. За ним закрываются стеклянные ворота, дверцы машины распахиваются. С Северским еще двое, но они остаются в гараже, в квартиру он заходит один.
– Доброе утро! Получилось выспаться?
На мой невнятный ответ он не обращает внимания – разглядывает каркас за спиной, проступающий под большой футболкой.
– Это мы сегодня снимем. Зайдем к нашему врачу, он тебя и осмотрит заодно. А потом заглянем к специалисту. Надеюсь, он поможет нам подключиться к эйнерской сети. Ночью, кстати, ничего не было?
– Если вы о видениях, то ничего серьезного. Так, сумбур.
– Жаль, жаль… Ладно, одевайся, – он щелкает пальцами, показывая в сторону кухни, где шумит кран.
– Хэлг, – подсказываю я.
– Ага. Хэлг с нами? Собственно, он нам не нужен, может остаться.
– Хэлг с нами, – с нажимом заявляю я и Северский лишь примирительно поднимает руки.
Вопреки ожиданиям, мы не садимся во флайер, а выходим во внутренний коридор, который, повторяя окружность внешних стен башни, нанизывает на себя несколько залов.
Полированный металл, из которого сделаны двери лифта, расходится в стороны. Мы едем наверх. Семидесятый этаж, восьмидесятый… На сто двадцать третьем останавливаемся, выходим. У дверей с большими цифрами “3024” Северский замирает, достает из кармана коммуникатор.
– Мы пришли.
Ждем несколько секунд, пока створка не отъезжает в сторону. На пороге молодой, подтянутый мужчина. На носу у него очки. Одет в деловой костюм, из-за которого он совсем не похож на врача, скорее на офисного работника.
– Проходите.
Даже не могу себе представить – насколько большая у него квартира! Она намного больше нашей, из прихожей налево и направо тянутся коридоры, в которых видны ряды дверей. Не удивлюсь, если это тайный госпиталь.
– Сюда.
Мы заходим в светлую комнату с белоснежной кушеткой в центре, окно включено в матовом режиме.
– Раздевайтесь.
Я оглядываюсь на Хэлга, Северского, его охранника.
– Черт, может вы все-таки выйдите?
Спохватившись, они покидают комнату, прикрывая за собой дверную створку из такого же матового стекла. Врач улыбается, накидывает на себя халат, натягивает перчатки.
– Не обращайте внимания. Они, – кивает на дверь, – ребята не церемонные.
Заставляет лечь на живот, что вызывает у меня неприятные воспоминания о подвале на Расцветающей.
– Так, давайте посмотрим… Хм… Что ж, отличная работа! Ваш хирург знал свое дело. Швы затянулись, можно смело снимать. Может, будет немного неприятно, но я постараюсь все сделать быстро.
Пара щелчков, рывок…
– Ох! – вцепляюсь руками в края кушетки, но, похоже, все уже позади.
– Старайтесь воздерживаться пару-тройку дней от нагрузок, – он чем-то смазывает мою спину, – Шрамы, к сожалению, останутся. Вставайте, можно одеваться!
– Сейчас…
Медленно переворачиваюсь на спину. Я больше трех лет не могла этого сделать! Теперь все, кончено. И дьявол с ними, со шрамами! Сегодня я снова чувствую себя так, как должен чувствовать свободный человек. Символ эйнерского вторжения, гнетущий многих людей на захваченных мирах, выдран из моего тела с корнем!
Когда уже застегиваю одежду, мужчина заглядывает мне в глаза – так, как это делают только врачи. Приподнимает мою голову за подбородок, поворачивает ее в одну сторону, другую.
– Больше ничего не беспокоит?
– Было один раз неприятное ощущение… Хотя меня предупреждали.
– Ощущение потери?
– Да, что-то вроде.
– Это не пройдет, – спокойно говорит врач, – Если только не поставить энергоблок на место.
Я бросаю на него неприязненный взгляд и он торопится смягчить ситуацию:
– Шучу. Про энергоблок – шутка. А ощущение потери и правда не пройдет. Кажется, это как-то связано с нервной системой, мы еще толком не разобрались.
Теперь не нужна одежда с вырезами, не нужны балахонистые футболки. И хотя я все еще в просторной куртке, рассчитанной на каркас, это уже не имеет значения!
Спускаемся на лифте вниз.
– Что за специалист? – спрашиваю я Северского, не поворачивая головы.
– Наш лучший киберпсихолог. Он немного странный, но ты не обращай внимания.
– Долго до него добираться?
– Нет. Он тоже живет в башне.
Лифт проскакивает шестидесятый, сороковой, но все еще продолжает падать вниз, перебирая номера этажей со скоростью секундомера. Наконец замедляется, зависает на долю секунды и, вздрогнув, останавливается. Первый.
"Действительно, странный спец, раз живет на первом этаже небоскреба, где и жилых помещений-то обычно не бывает". Но все встает на свои места, как только мы заходим в его апартаменты. Северский открывает дверь собственной карточкой, не предупреждая по коммуникатору, не нажимая на звонок.
Из глубины квартиры – совсем небольшой и обставленной со вкусом бывалого антиквара – доносятся шаркающие шаги. В прихожей появляется старик, опирающийся на трость. Его старомодный костюм диссонирует с изящным, ультрасовременным устройством, объединяющим в себе линзы дополненной реальности и нейростимулятор.
– Здравствуй, Семен Аркадьевич, – Северский обнимает старика, нежно, по-родственному.
– Она? – старик пристально смотрит на меня слезящимися глазами, линзы бликуют в свете люстры, – Чего вчера не привел?
– Вчера! – усмехается Северский, – Какой ты скорый. В этом деле нельзя торопиться.
– Вчера мне нужен был крепкий сон, – тихо добавляю я им вслед, недовольная таким обсуждением, – И кое-что еще, чтобы отвлечься…
Проходим в гостиную. Все, кроме меня и Семена Аркадьевича, садятся на кожаный диван.
– Ты сюда, – старик показывает мне на кресло рядом с тихо шелестящей серверной стойкой. Сам ставит напротив табурет, с кряхтением опускается на него, откинув трость.
– Клади голову на эту штуку.
– А вы, собственно, чего делать-то собираетесь?
– Смешной какой у тебя акцент, – Семен Аркадьевич тянется ко мне сухонькой ладонью, касается щеки, – Расслабься.
Не понимающий ни слова, но чувствующий мое беспокойство Хэлг пересаживается на самый край дивана, готовый вскочить в любую секунду. Северский останавливает его, взяв за руку.
– Он знает, что делает, – говорит на нашем.
Я откидываюсь в кресле, прижимая затылок к подголовнику, закрывая глаза.
– Ну, допустим расслабилась. Дальше что?
Старик щёлкает переключателем и мне кажется, что я проваливаюсь, а сверху вдруг обрушивается вся Вселенная! Но… Нет. Конечно нет. Это не вселенная, а тот же город, с его энергетическими линиями и каналами связи, но на этот раз они просматриваются настолько четко, не путаясь между собой, позволяя коснуться любого, почувствовать его, услышать, что у меня перехватывает дыхание.
– Видишь?
Старческий голос приходит откуда-то издалека.
– Да, – шепчу я восторженно.
Тянусь к одному каналу, начинаю повторять вслух то, что вытягиваю из него и надеюсь, что кто-нибудь догадался включить камеру или они хотя бы успевают за мной записывать. Потом к другому, третьему…
Голос Северского слышится ближе – видимо, он подошел к моему креслу:
– Попробуй оторваться от них, взглянуть на общую картину. Связь должна сходиться в одном месте!
Я стараюсь сделать то, что он говорит, но получается не сразу.
– Четыре… Семь… Одиннадцать…
– Что ты считаешь?
– Пятнадцать. Я вижу пятнадцать хабов.
Невозможно оторваться, я продолжаю хвататься за ниточки, распутывать их… Почти неподвижно сижу в кресле, хотя прошло уже не меньше трех часов. Семен Аркадьевич и Северский требуют узнать что-то еще, перебивают друг друга, и я не выдерживаю, вскакиваю, усилием воли заставляя себя распахнуть глаза, оттолкнуться от кресла. Спотыкаюсь о ковер, но меня успевает подхватить Хэлг.
– Вер, все хорошо? – он смотрит на меня встревоженно.
– С меня хватит. Мне нужно… в туалет.
– Это вторая дверь налево, – услужливо подсказывает старик.
Когда выхожу из комнаты, слышу, как он говорит Северскому:
– Ни разу в жизни не видел такую совместимость! Ни разу в жизни…
Когда я возвращаюсь, спец рисует что-то на листе бумаги, то и дело поднимая голову, вопросительно глядя на Северского, охранника, и даже на Хэлга, который все равно не знает языка менсо.
– Понятно? Вот это хаб, – он изображает на бумаге прямоугольник, – Ну, или как выяснила наша девчуля – Склеп. По сути та же серверная, в которой находятся виртуальные образы индивидуумов.
– Андрей разбирал эйнера, – перебиваю я его, – В каждом из них уже есть образ чьего-то сознания.
Старик мотает головой.
– Нет. Андрей отчасти прав, но это не автономная копия. Виртуальная машина в каждом склепнике лишь разворачивает образ, который транслируется из хаба.
Семен Аркадьевич рисует точки вокруг прямоугольника и стрелки, ведущие от него к этим точкам.
– Слушай, будь добр, свари кофейку! – обращается он к охраннику, и тот, с молчаливого согласия Северского, уходит на кухню.
– А это, – продолжает старик и рисует несколько кружков, – бионики. Их, я так понимаю, никто не вскрывал, поэтому мы не можем с уверенностью сказать – виртуальные образы там, или какая-нибудь разумная овсяная каша. Одно несомненно: уничтожая бионика ты безвозвратно уничтожаешь один индивид. Кстати, интересно! Почему ее мозг, – он тыкает в меня пальцем, – интерпретировал неизвестные нам слова эйнеров именно так – склепники и бионики? Бионики, значит живые. Да? А склепники? Тут не просто "неживые", тут именно замурованные в склепе! И имеется в виду не просто серверная. Что-то загнало их туда, заставило копирнуться с живых на виртуальных. Какая-то непонятная нам напасть… Мда!
Теперь он рисует большой круг.
– А вот главный бионик!
– Я устала.
Северский поворачивается ко мне, смотрит с сочувствием.
– Мы с Аркадьичем еще поработаем, пожалуй. Сами найдете квартиру? Шестьдесят второй этаж, номер четырнадцать восемьдесят. Откроется отпечатком твоего пальца.
– Найдем.
Я не желаю оставаться с ними больше ни секунды! Разворачиваюсь и ухожу, зная, что Хэлг последует за мной. У вереницы скоростных лифтов останавливаюсь, но, когда пилот нажимает кнопку вызова, быстрым шагом направляюсь через пустое фойе к массивной двери-пропеллеру.
– Вера, ты куда? Вероника!
Толкаю дверь и она, медленно провернувшись, выпускает меня на улицу.
Шум, ветер, приносящий букет разных запахов, огни, которые не бледнеют даже днем… Вдыхаю полную грудь воздуха, поднимая голову вверх, к небу, зажатому верхушками башен.
– Вер, мы не должны выходить. Давай вернемся, – Хэлг тянет меня обратно, но я вырываюсь, иду вдоль проспекта быстрым шагом, почти бегом.
– Дурная девчонка… Ну хорошо, пошли гулять!
Ко мне пристраивается голограмма смазливого молодца, который на ходу начинает декламировать:
– Самые надежные импланты, которые несомненно порадуют вашего хозяина…
Хэлг проходит прямо сквозь парня-рекламу, пытается заглянуть мне в лицо.
– Я все понимаю – ты устала, день тяжелый… Но нельзя же так…
– Гарантия на всю продукцию – десять саленосских лет…
– В башне нас охраняют, а здесь может случиться все, что угодно…
– И даже очень пикантные ощущения, которые не способны передать устройства конкурентов!
Я отмахиваюсь от голограммы, как от назойливой мухи, перебегаю на другую сторону проспекта.
Высоко над головой вспыхивает синим стена небоскреба, по которой бежит надпись: "небольшой дождь через три… две… одну…" Сверху начинает накрапывать.
– Стой! – говорю сама себе и замираю. Поворачиваюсь к Хэлгу, – На каком языке он говорил?
– Кто?
– Этот придурок полупрозрачный.
– Который с пикантными ощущениями?
– Значит ты понимал его? Он говорил на нашем. А надпись, там, на здании – она ведь тоже на нашем.
Со мной сталкивается человек, отскакивает в сторону, тихо извиняясь на языке менсо. Тут же, словно из-под земли, возникают двое в черном.
– Ничего, мы им займемся.
– Не нужно, не трогайте его.
Но уже поздно – в воздух взлетают пластиковые дубинки, обрушиваясь на голову несчастного.
– Идем отсюда, – Хэлг оттаскивает меня в сторону, – Мы ему не поможем.
– Но это неправильно! За что?!
– За то, что он не такой. Неужели не понятно?
– Ублюдки…
Я оглядываюсь по сторонам, будто этот мир только что открыл мне свое истинное лицо. Но злость быстро уступает место любопытству и недоумению. Неужели нет ни одного человека с горбом? Конечно есть и таких подавляющее большинство. Просто на Саленосе используют другую модель энергоблока – более изящную, миниатюрную. "С таким и я бы могла ходить, он словно игрушечный!" И тут же одергиваю себя – как можно так думать! Горба уже нет, но он действительно не отпускает меня, продолжает менять мои мысли, сознание.
– Пошли обратно, а то ты промокнешь.
Промокнем мы оба, но Хэлг думает в первую очередь обо мне. Хочется сказать ему спасибо, а я лишь беру его за руку, молча соглашаясь вернуться к башне, от которой не успели еще уйти далеко. Дождь усиливается и в квартиру мы действительно поднимаемся в сырой одежде.
Я смотрю в окно, закутавшись в одеяло, с кружкой горячего чая в руке.
– Думаешь, у нас что-нибудь получится?
– Не знаю, – Хэлг в двух шагах позади, растирается большим полотенцем, – Менсо все делают основательно, просчитывают каждый шаг. Не то, что мы на Расцветающей.
– Да, но что случится, если они выловят главного бионика? Северский не говорит это вслух, но я понимаю, чего он хочет. Перехватить управление.
– Ну и черт с ним, пусть перехватывает. Пусть через главного бионика получит власть над саленосскими эйнерами! Меня это ничуть не беспокоит.
– А меня беспокоит, – я поворачиваюсь к пилоту, – Тогда знаешь, что будет? Менсо захотят вернуть себе планету. Между ними и акци начнется бойня!
Но Хэлг не смотрит на меня, он даже не слушает то, о чем я говорю. Взгляд его устремлен куда-то на улицу, глаза расширены. Я снова поворачиваюсь к окну. Голограмма, то исчезающая, то снова возникающая между нашей и соседней башней, демонстрирует лицо. Мое лицо. Бегущая строка кричит: "Разыскивается! Доставлена два дня назад с планеты Расцветающая!"
Александр Прялухин | Fantstories.ru
yaplakal.com