Ненавижу игрушки. Глава 18Хронология публикаций:
1.
Ненавижу игрушки (Главы 1 и 2)2.
Ненавижу игрушки. Продолжение (Главы 3 и 4)3.
Ненавижу игрушки. Продолжение 2 (Главы 5 и 6)4.
Ненавижу игрушки. Глава 75.
Ненавижу игрушки. Глава 86.
Ненавижу игрушки. Глава 97.
Ненавижу игрушки. Глава 108.
Ненавижу игрушки. Глава 119.
Ненавижу игрушки. Глава 1210.
Ненавижу игрушки. Глава 1311.
Ненавижу игрушки. Глава 1412.
Ненавижу игрушки. Глава 1513.
Ненавижу игрушки. Глава 1614.
Ненавижу игрушки. Глава 17Нам остается лишь удивляться, как менсо основали огромную колонию на такой безжизненной планете! Вокруг лишь холмы, покрытые засохшей, мятой травой, редкие кусты, почти лишенные листьев, и никаких признаков воды. Может быть и не вся планета такая, но если мы не сумеем найти питье и еду – придется выходить к городу.
Звезды на небе бледнеют, за горизонтом разгорается рассвет. Идем в полный рост, не пытаясь скрываться, потому что флайер давно прекратил поиски и теперь мы предоставлены сами себе.
– Не удивлюсь, если они снова примутся обшаривать все вокруг, – ворчит Хэлг.
Минуту я обдумываю его слова, потом отмахиваюсь.
– Не примутся.
– Тебе почем знать?
– Мы никто. Ничем не наследили, не представляем для них никакого интереса. Ты ведь не наследил?
– Если только куском засохшего дерьма, который как-то раз швырнул в эйнера, – усмехается он, – За это, в общем-то, и попал в партию.
– Ну вот. Я даже не уверена, что они знали точное число пассажиров на транспорте. Двумя больше, двумя меньше. Наверное, думают, что если кто и сбежал, то сам сдохнет.
– И мы точно сдохнем, если не найдем жратвы. У меня уже кишки к спине прилипли, – Хэлг останавливается, смотрит в землю, упершись руками в колени, – Знаешь, придется выходить в город. В степи нечего ловить. Черт, я ни слова не знаю на менсианском! Даже не смогу попросить стакан воды!
– Я знаю.
Он оборачивается, удивленно вскинув брови.
– Знаешь менсианский? Откуда?
– Научили добрые люди. Не то, чтобы очень хорошо знаю, по акценту любой менсо догадается, что я человек, но все же…
– Не те ли самые люди, которые подсказали, что транспорт летит на Саленос?
Он ждет ответа, хитро прищурившись, но я будто не слышу его вопрос, сосредоточенно разглядываю пожухлый куст.
– Ты все больше и больше удивляешь меня, Вероника.
– Я сама себя удивляю, – тихо бормочу под нос, – Ладно, идем к этим волшебным башенкам! А то и правда загнемся. Сил почти не осталось…
Чтобы отвлечься от голода, прислушиваюсь к своим ощущениям – что там, между лопаток, заживают ли раны? Я не чувствую боли, нет даже неприятных ощущений. Хирург сделал свою работу на отлично! Скоро каркас можно будет снять и это немного поднимает мне настроение.
Город встречает нас переплетением коммуникаций, построенных, кажется, еще в период освоения и давно уже не функционирующих, заброшенных. Скоро начинают попадаться и люди. Хотя нет, скорее, все-таки, менсо. Худые, в рванье вместо одежды. Они опасливо поглядывают на нас, но подходить или заговорить не пытаются.
– Может узнаешь у бомжей, где найти воду?
Я не успеваю ответить – натыкаемся на большую компанию оборванцев, сидящих вокруг тлеющего костра. Человек десять или даже больше. Они поворачиваются в нашу сторону, молча разглядывают непрошенных гостей. Мы тоже выглядим не лучшим образом, но одежда на нас опрятнее, разве что не слишком теплая: все-таки здесь прохладнее, чем в районе агломерации на Расцветающей. Любой догадается, что чужаки.
– Вода, – пытаюсь я объяснить на менсианском, – Где найти воду? И что-нибудь поесть. Пожалуйста. Мы не ели несколько дней.
Один из бомжей смачно сплевывает в нашу сторону.
– Чертовы акци. Подите прочь! Нам самим жрать нечего!
Неодобрительный гул голосов нарастает и Хэлг тянет меня в сторону, хоть я и пыталась еще говорить с местными.
– Верка, нафиг нам эти проблемы? Их тут целая банда, а нас двое. Меня сразу съедят, а тебя еще и… Пошли-ка подальше!
Должна признать, что иногда Хэлг прав. Его приземленный ум не умеет стратегически мыслить, зато другое место отлично чувствует приближение неприятностей.
Не проходит и пяти минут, как мы слышим, что нас кто-то нагоняет. Оглядевшись, Хэлг хватает с земли обрезок ржавой палки, заслоняет меня собой. Но опасности нет: появившийся менсо – видимо, из банды тех, сидевших у костра – только один. Зачем мы ему понадобились?
– С корабля? – обращается он к Хэлгу, уверенный, что тот тоже знает менсианский.
Пилот чуть поворачивает голову в мою сторону, молчаливо спрашивая – "о чем он болтает?" Я выхожу из-за широкой хэлговой спины. Думаю, скрывать наше происхождение не имеет смысла.
– Да. Нас вывезли с колонии акци, планета Расцветающая.
– Ясно, – менсо осматривает с ног до головы меня, потом моего приятеля, – В последние дни много кораблей с Расцветающей. Идемте.
Он разворачивается и идет куда-то, но не в ту сторону, откуда явился.
– Чо сказал-то? – интересуется Хэлг.
– Куда идем? – спрашиваю я незнакомца.
Он не оборачивается и отвечает расплывчато:
– Вам дадут поесть. И дурного не сделают, не бойтесь. Может, зададут пару вопросов об эйнерах, о том, что происходит на вашей планете. Говорите правду и все будет хорошо.
– Кто задаст вопросы? – не унимаюсь я, но больше незнакомец ничего не говорит.
Мне приходится быстро пересказать все Хэлгу и тот явно не радуется перспективе допроса.
– Если бы у нас был выбор, ни за что бы не пошел с этим бомжарой! Огрел бы по голове и поминай как звали. Но без еды нам конец, так что… Будь что будет!
Идем вдоль трубопроводов, мимо узлов, к которым сходится множество инженерных коммуникаций. Все обветшалое, порыжевшее, опасно нависающее над головой и скрипящее на ветру. Заходим в здание без окон – наверное, тоже одна из узловых станций. Спускаемся по винтовой лестнице несколько пролетов, пока не попадаем на самый нижний уровень. Там железная дверь, над которой я замечаю глазок камеры. Внутри металлического полотна щелкает замок, дверь открывается. Вооруженные люди провожают нас взглядами.
Незнакомец оставляет нас в комнате, стены которой выкрашены синим, а весь потолок горит равномерным белым светом. Здесь есть стол, несколько стульев.
– Садитесь и ждите.
Он выходит, чтобы через несколько минут вернуться с двумя тарелками дымящейся жидкости. Аккуратно ставит их на стол, рядом кладет ложки и по ломтю мягкой пористой субстанции, напоминающей хлеб.
Я завороженно смотрю на маслянистые пятна, плавающие в бульоне, кусочки овощей, и, кажется, даже мяса. Приходится взять себя в руки, чтобы от запаха не потерять сознание!
– Больше вам пока нельзя, желудок не выдержит, – поясняет добрый незнакомец и выходит из комнаты, чтобы не смущать, дать спокойно поесть.
Мы не знаем, что это за овощи, что за мясо… Да и знать не хотим. Накидываемся на еду с таким остевенением, что не проходит и двух минут, как тарелки наши пустеют, а от хлеба не остается ни крошки. С радостью проглотила бы еще три таких порции, а то и четыре, но менсо прав – желудок после нескольких дней голода просто исторгнет это обратно.
Еще нет той сытости, которой хотелось бы, но по телу разливается блаженная истома. Горячий бульон, словно волшебное зелье, возвращает силы.
В комнате появляется менсо, которого мы еще не видели. Он ставит на стол большой пластиковый термос, два стакана. Наливает жидкость похожую на чай. Она тоже горячая и на вкус чуть сладковата.
Незнакомец садится, поправляет глазок камеры, торчащий позади него прямо из стены. Кладет на стол блокнот.
– Вы пейте, а я буду расспрашивать. Думаю, нам есть, о чем поговорить, правда? Ведь на Расцветающей, насколько нам известно, произошло восстание.
Он выясняет, что я знаю их язык, поэтому сначала слушает мои ответы. Потом переключается на Хэлга. Я думаю, что мне придется переводить, но таинственный менсо вдруг демонстрирует отличное знание нашего языка. Он говорит так чисто, что в его речи не слышно акцента.
– Что ж, думаю, на этом можно закончить! – улыбнувшись, он закрывает блокнот.
Чай выпит, термос почти опустел. Менсо встает, собираясь уходить.
– У нас есть специальное убежище. Там вам найдут занятие, предоставят кров и еду.
– Постойте! – я лихорадочно ищу нужные слова, – Вы, возможно, как-то связаны с разведкой менсо?
Он продолжает улыбаться.
– Нет, мы лишь прячемся от эйнеров и, по возможности, укрываем беглецов с транспортников, прибывающих из разных миров. Это не так просто, потому что между акци и менсо на Саленосе непростые отношения, поверьте.
Он уже нажимает на ручку двери.
– Киар, Андрей, Полина, Метецио. Я знала этих людей на Расцветающей. И мне есть, что еще рассказать. О чем вы не спрашивали, и, наверное, даже не подозреваете.
Менсо останавливается. Все так же улыбаясь, смотрит мне в глаза – долго, испытующе.
– Не знаю, о ком вы говорите. Но попытаюсь выяснить.
Дверь закрывается.
* * *
Мне кажется, я сплю целую вечность. Что-то снится, может, даже видения, похожие на те, что случались на Расцветающей, но после пробуждения в голове ничего не остается. Единственное, что я ощущаю, сев на измятой постели, это потерянность. Нет, даже не потерянность, а потерю. Будто меня лишили чего-то жизненно важного, оставили без одежды среди толпы, отняли зрение или слух. Рука сама собой пытается нащупать что-то за спиной, но натыкается лишь на плоский хирургический каркас. Горб! Горба больше нет.
Я встряхиваю головой, стараясь избавиться от странного ощущения, которое не должно меня угнетать. Но оно не желает исчезать и тогда мне остается лишь смириться – когда-нибудь пройдет само. Должно пройти!
После завтрака меня допрашивают сразу трое и на этот раз Хэлга нет рядом. Один менсо задает вопросы и, следуя за моим рассказом, делает пометки в бумагах, другой то и дело вскакивает, начинает ходить по комнате из угла в угол, и лишь третий невозмутимо слушает, кажется, даже не моргая.
– Давайте пройдемся еще раз. Значит, вы пришли к выводу, что эйнеры разделены на две касты?
– Да. Во время восстания это подтвердилось. Мы взорвали хаб, с помощью которого управлялась как минимум половина всех эйнеров на планете, после этого они не могли больше оказывать сопротивление. Просто свалились на землю. Все до единого.
– А вторая половина?
Я сжимаю кулаки.
– Честно говоря, мы думали, что это не половина. Что вторая каста слишком малочисленна, чтобы… Но их оказалось много и мы не справились.
– Понятно. А хаб, значит, нашли самостоятельно? Ориентируясь по своим… э-э… чувствам. Ощущениям.
– Не верите?
В ответ лишь молчание.
– Андрей говорил, что это не единственный случай. Людям, в силу каких-то природных причин, легче установить взаимосвязь с эйнерами. А у меня, к тому же, импланты и опыт прямого сопряжения с хозяином.
– И вы слышали в голове чьи-то имена?
– Не имена, а названия. Мы думали над ними и пришли к выводу, что Некрополь – родная планета эйнеров, склепники – та каста, которая управляется через хаб, а бионики – самостоятельные эйнеры, не нуждающиеся в дистанционном управлении.
– И есть еще какой-то главный бионик?
– Да, о нем проговорились сами эйнеры, когда… когда собирались пытать меня.
– Очень любопытно! А еще какой-то информации об этом главном у вас нет? Честно говоря, почти все, что вы рассказали, мы уже выяснили самостоятельно. Разве что без названий. Но вот про главного бионика даже не догадывались. А это, судя по всему, важное звено!
Я пожимаю плечами.
– Думаю, что имелся в виду не вообще самый главный, а главный именно на нашей планете. Потому что они собирались ему показать меня, но не говорили, что для этого придется лететь на другую планету.
– То есть на каждой планете должен быть свой главный?
– Думаю, да.
– И что же он делает? Что входит в его обязанности? Как он влияет на других биоников?
Снова пожимаю плечами.
– Я не знаю. Но раз он есть, то зачем-то нужен. Так ведь?
Тот, что все это время пялится на меня не отрываясь, многозначительно переглядывается с другим, вскакивающим со стула и измеряющим шагами комнату.
– А вы, – начинает он хриплым голосом, – могли бы найти хаб у нас, на Саленосе? И, чем черт не шутит, может даже главного бионика?
Теперь все трое смотрят на меня с таким пристальным вниманием, что становится неуютно.
– Я… – замолкаю, опустив взгляд в пол. На этот раз ставки гораздо выше, цена ошибки может быть ужасающей! Сколько нас на Саленосе? Менсо, людей? Если эти трое просят о таком, значит, у них есть силы освободить всех? – Я постараюсь. Очень постараюсь!
* * *
Мы летим на небольшом, пятиместном флайере. Напротив меня сидит Хэлг: я сказала, что без него ничего делать не буду. Не хотела, чтобы мужика запихали в какое-то гребанное убежище.
Удивляюсь, что у подпольщиков есть возможность пользоваться транспортом, но тот, с хриплым голосом – он сидит рядом – объясняет, что поселения на Саленосе слишком большие, чтобы эйнеры могли полностью их контролировать. Во многом жизнь здесь не изменилась, продолжает идти своим чередом, почти как до войны.
Хриплоголосого зовут Северский. Странное имя, но он ведь менсо, черт их знает, какие там традиции. Все так его зовут – просто Северский. Он говорит, что знаком с Андреем еще с Земли. Их Земли, менсианской.
– Я на несколько лет старше, но выросли мы вместе, в одном маленьком городке, Вельске. Это на севере России. Впрочем, что я тебе… Ты и не слыхала о наших странах, наверное.
– Вы знаете, что с вашей планетой?
Он кивает.
– Связь есть. Наша сеть работает, эйнеры не могут ее заглушить. И Земля еще сражается. Осаждена, но сражается. Вместе с солнечной осталось шесть систем, которые не захвачены.
– А сколько всего миров вы колонизировали до войны?
– Сорок три, если память не изменяет. Да, у вас больше, почти в два раза, но… Ты уж прости, скажу тебе сразу и откровенно – они захватили все ваши планеты. И вашу Землю тоже.
Никогда не искала в себе патриотизма, не обращала внимания на проблемы своей цивилизации, но сейчас мне почему-то обидно. Обидно до зубовного скрежета. Я смотрю в окно, на гигантские башни менсо, вспоминая большие города нашей Земли, которые видела только на картинках – Керлунг, Давеасфер, Кридель… Что с ними сейчас?
Город Саленоса не производит впечатление оккупированной территории. Плотное воздушное движение, бесчисленные огни светящихся окон, блеск рекламы и ярких, разноцветных голограмм. Город пульсирует жизнью, ни на секунду не дает усомниться, что сохранил свою силу.
Северской перехватывает мой взгляд.
– Это лишь видимость, – он поглаживает гладко выбритые щеки, – Саленос – образец нового эйнерского мироустройства. Каждый день приходит несколько кораблей, трюмы которых забиты вашими людьми – акци. И хотя здесь вы существа второго сорта, но только после самих эйнеров. У вас есть некоторая степень свободы. А менсо, как плохо совместимых, медленно выдавливают из всех сфер жизни. У нас забирают эту планету и отдают ее вам, но только при условии, что вы будете покорны эйнерам. И многие акци уже приняли такой расклад. В общем, сама понимаешь, что сейчас творится. Думаю, скоро нас заставят носить какие-нибудь знаки отличия.
В душе у меня бушуют противоречивые чувства: ненависть к эйнерам отступает на второй план перед разочарованием собственным народом. Как такое может быть? Ведь мы тоже свободолюбивая раса! Так почему смирились?!
– Уничтожить один только хаб – неправильная стратегия, – спокойно продолжает рассуждать Северский, – Мы еще не знаем, что случится, если устранить главного на Саленосе бионика, но я чувствую, что именно это правильный путь. Ну и хаб, конечно, тоже того...
Он задумывается на несколько минут, потом поворачивается ко мне, поднимает указательный палец.
– И мы должны не просто устранить бионика. Нам надо его захватить!
Флайер вываливается из общего потока, начинает снижение. Мы идем прямо на одну из башен, на уровне пятидесятого или шестидесятого этажа. Когда до здания остается совсем немного и я невольно сжимаю руками подлокотники кресла, замечаю, что одно из больших окон исчезает, открывая доступ внутрь. Машина снижает скорость, плавно ныряет в гаражное помещение. Открываются дверцы.
– Думаю, для подготовки нам понадобится несколько месяцев. На это время здесь будет ваша… – Северский с сомнением глядит на Хэлга, – ваша с ним резиденция. В катакомбах безопаснее, но для дела придется постоянно находиться в центре. И потом – именно в этой башне можно не сомневаться, наши люди держат ее под постоянным контролем, чужих здесь не бывает.
Дверь из воздушного гаража ведет прямо в квартиру. Северский оставляет водителя с машиной, сам провожает нас в апартаменты.
– Две комнаты, кухня… Есть запас еды на несколько дней. Отдохните, а завтра я прилечу и тогда все обсудим.
Он провожает взглядом Хэлга, который уже осматривает комнаты. Подходит ко мне.
– Я знаю, еще рано, но, если, как ты говоришь, эти видения чаще случаются ночью, то, может, попробуешь... Прочувствовать, что ли. Вдруг да… Кхм. Ну ладно, мне пора.
Мы с Хэлгом стоим у окна, целиком заменяющего одну из стен, наблюдаем за отлетающим флайером. Вращающийся столб голограммы, то появляющийся, то исчезающий между нашей и соседней башней, отбрасывает на лица разноцветные блики.
– Здесь все другое. Такое огромное, яркое… Правда?
– Угу, – он покачивается с пяток на носки, засунув руки в карманы, – Непредусмотрительно с их стороны оставлять всю еду двум изголодавшимся. Распечатаем холодильник?
– Хочешь загнуться?
Толкаю его на диван.
– Вер, ты чего?
– Молчи.
Я ничего не чувствую к этому человеку, разве что благодарность за поддержку. Но мне нужно отвлечься, забыться. И потом – что будет с нами завтра?
В голове все еще слова Северского – "может попробуешь". Да пошел ты!
Обнимаю Хэлга, прижимаюсь теснее.
– Я не думаю, что… – он пытается отстраниться, но чувствую – уже сам завелся, – Ты и я… Мы не настолько… Ох, мать…
– М-м-м…
– Да!
Александр Прялухин | Fantstories.ru
yaplakal.com