Ловушка для Траппера, Фантастическая повесть

Пролог

Без малого полтора века прошло с тех времен, когда огромный межгалактический корабль «Протей» в последний раз вынырнул из гиперпространства вблизи планетной системы звезды Эу. Сегодня люди расселились по всему Аубержалу, и, пожалуй, никто из нас не сможет уже представить себе жизнь без глубокой и всесторонней связи с миром эбрайлов. Но по-прежнему эти существа способны удивлять и ставить в тупик, ежедневно давая понять: возможен способ мышления, отличающийся от привычного, человеческого. Потому все чаще наши взоры обращаются назад, к романтическим временам самых первых контактов с инопланетным разумом, ведь, не зная прошлого, нельзя понять настоящее.

Тридцать два года локального корабельного времени ушло на Торможение. Раньше «Протей» уже не раз останавливался около какой-нибудь планеты, были и попытки колонизации. Но с носителями иного разума люди встретились впервые.

В незапамятные времена эбрайлы научились по желанию изменять форму своего тела. Они освоили почти все уголки планеты, став абсолютными эврибионтами и вытеснив естественным образом настоящих животных из их экологических ниш. Некогда единая космическая триба распалась на множество больших и малых рас, так называемых кланов, которые до сих пор жестоко враждуют между собой. Эбрайлы давным-давно забыли свой первоначальный облик, и каждый клан считает, что он единственный сохранил древний образ, что-то вроде тотема. Некогда невообразимо могучая цивилизация пришла в упадок. Но и сейчас еще в самых неожиданных местах встречаются следы ее былой мощи. Над многими техническими устройствами безуспешно ломают головы наши ученые и не могут даже понять принцип работы, не то что воспроизвести их.

Постепенно общественные связи у эбрайлов становились ненужными и отмирали. Эбрайлы все больше замыкались в себе. Каждый жил только для себя и знать ничего не хотел обо всех остальных. Вероятно, только самые древние и мощные инстинкты все еще влекли их к жизни в обществе себе подобных.

Обычно эбрайлы выбирают форму тела, наиболее приспособленную к излюбленному образу жизни и редко меняют ипостась. Изменения в большинстве случаев кратковременные и неглубокие; так, ремесленник, например, отрастит дополнительную руку или удлинит палец, бегун расширит легкие, воин сделает кожу толстой, как броня. Это зависит от сиюминутной надобности. Иногда у эбрайлов имеется два, три или четыре любимых облика, которые они меняют по очереди.

Впрочем, не все одинаково способны к Изменениям. Признанными мастерами являются Гуны, они вообще считают что задерживаться надолго в одном облике – признак тупости, недалекости ума.

Чтобы узнавать друг друга эбрайлы носят на теле особый знак, таллан. За долгие века значение таллана чрезвычайно расширилось. Он стал заменять эбрайлу лицо, имя, символизировать его личность. Подделать таллан любого эбрайла – значит жестоко оскорбить его.

Большинство эбрайлов физиологически бессмертны. Это значит, что они умирают исключительно насильственной смертью, старость, дряхлость им неведомы. Зато они и редко рожают детенышей. Неведомы им и болезни тела. Однако, на наш человеческий взгляд, у них весьма распространены патологии другого рода. Вслед за изменениями тела с течением веков происходили изменения психологии и самой психики. Случалось, что эбрайлы целыми группами настолько глубоко погружались в изучение своего нового мира и в исследование возможностей нового тела в этом мире, что забывали о том, что они разумны. Сознание их сужалось из поколения в поколение; они деградировали. Так появились Низшие – совершенно адаптировавшиеся в своей экологической нише, обособленные от всех виды полулюдей-полуживотных; вездесущие, жалкие и опасные; вызывающие и отвращение, и любопытство, и страх.

Низшие нелюдимы и порой агрессивны – тем больше, чем меньше в них осталось разума. Но другая проблема, которая появилась с обретением бессмертия, не так проста – Старые. Кто они – выжившие из ума маразматики или гипотетические Homo superior? Про Старого ни один эбрайл не может сказать ничего определенного. Замкнутые они? Общительные? Апатичные или страстные? Великие или ничтожные? Тема эта для эбрайлов – такое же табу, как для нас тема смерти. Обычно же все делают вид, будто никаких Старых вообще не существует.

Поведение эбрайлов часто бывало так необычно и так отличалось от привычного людям, что первые колонисты вообще с трудом отличали их от каких-нибудь своеобразных животных. Совершенно не понятно было, как они обходятся без каких-либо ясно выраженных черт государственности. Ни постоянных границ, ни правителей, обличенных полной властью, ни регулярной армии, ни чиновников у них обнаружить не удавалось. Впрочем они феноменально подстраивались под те стереотипы, через призму которых воспринимали их люди. Сами же они считали нас просто еще одним кланом, внезапно появившимся неизвестно откуда. А новый клан – это новый соперник.

Только обращение к истокам проблемы, поможет добраться до истины. Посему мы предлагаем читателю литературную реконструкцию одного из исторических эпизодов взаимоотношений людей и эбрайлов.




Глава 1. Агент без прикрытия



Восхождение по карьерной лестнице для Станислава Рачковского началось двадцать лет назад, во времена Торможения. Люди еще не вполне были уверены, что приближающаяся звездная система населена разумными, а в Правительстве Капитана уже начался раскол. На волне активизировавшихся выступлений оппозиции выдвинулся молодой тогда энергичный юрист. Управлявшая им идея была проста: человеку нужен Дом, нельзя вечно скитаться по межгалактическому пространству. Вновь открытая планета была так похожа на ставшую уже полумифической, навсегда потерянную, но не забытую Землю… Колонизация неизбежна. Странно, что этого не понимает Капитан. С разумными всегда можно договориться, если они действительно разумны. А если нет… Ну что ж, люди не забыли еще как обращаться с оружием.

Рачковский не произносил речей, его всегда больше интересовала практика, а не теория. Возможно, это-то и нравилось в нем лидерам движения Колонизаторов. Неизменно то тайно, то явно ему поручали организацию важных мероприятий все более крупного масштаба. Расчетливый ум, дальновидность и способность принимать оригинальные решения, порой рискованные, но почти всегда приносящие успех делу, наконец, позволили ему возглавить одно из непризнанных официальной властью Управлений делами колонизации – в Тустепском квадранте на территории, ограниченной восемью градусами по широте и тремя с половиной по долготе, то есть практически всего Идниша.

Теоретически в любой день можно было ожидать прибытия уполномоченного комиссара с Корабля с приказом свернуть все работы, но фактически вероятность этого была слишком уж мала. Лобби Колонизаторов в правительстве уже набрало достаточную силу, да и само население Орбиты давно разделилось на три неравные части: те, кто желал покинуть систему (в том числе большая часть правительства и сам Капитан), те, кто хотел колонизировать Аубержал и подавляющее большинство более или менее заинтересованных колеблющихся.

А дело между тем потихоньку двигалось.

Рачковский понимал, что задуманный им план даже не кажется легальным. Шутка ли – основать не временное поселение, а настоящую колонию на территории государства инопланетной расы. Если бы можно было встретиться с императором Идниша и решить вопрос дипломатическим путем, то люди так бы и сделали. Но проблема заключалась, как ни странно, в том, чтобы найти эту загадочную личность. Император не имел постоянной резиденции. Он не имел и кабинета министров. Разные аборигены сообщали, что у него от пяти до двадцати ипостасей. А как договориться с существом, если даже постоянного внешнего вида у него нет? Говорили, что император сам встречается с тем, с кем хочет.

Правда, кое-какую поддержку от местных Управление все-таки получало. Точнее, от клана, который образовался около десяти лет назад. Хуман-Бидар – или Подобные Хуманам – это не совсем даже клан. Пожалуй, можно было бы с некоторой натяжкой назвать это образование общественной организацией. Ее членов объединяло две идеи: «Хуманы – не эбрайлы, а пришельцы из космоса» и «Хуманы нужны эбрайлам». Конечно, Хуман-Бидар состоял только из молодых эбрайлов. Но это не мешало тесно сотрудничать с ними специалистам из УДК.

Эбрайлы – очень гибкая раса. Хуман-Бидар уже успели перенять некоторые черты человеческих объединений, в том числе и целенаправленность коллективных действий. Они научились настолько точно копировать человеческую форму тела, что, сейчас бывает очень трудно отличить их от настоящих людей. Даже удивительно, как быстро по сравнению с остальными процессами на Планете происходило развитие Хуман-Бидар.

Хуман-Бидар – вот и все. Остальные кланы восприняли появление людей не слишком дружелюбно, и только военная мощь этого нового «Клана» сдерживала скрытую враждебность планетян.

Итак, люди официально могли считать себя интервентами. Совет Колонизаторов это тоже отлично понимал. Кроме того, приходилось работать втайне от правительства.

Однако, план был утвержден, как и всегда, ибо Станиславу Рачковскому верхи доверяли. Разумеется, с одним непременным условием – полная секретность.

Эу клонился к закату. Начальник УДК стоял у окна, глядя, как техники внизу освещенные красноватыми неяркими лучами утомленного светила, не спеша монтируют очередной конвейер. В руке его была маленькая чашечка настоящего фарфора, из которой он задумчиво прихлебывал ароматный настой местных трав. Он в который уже раз прокрутил в голове подробности дела. В своем человеке он был уверен на все сто. Лучшего агента среди людей не сыщешь. Но эти чертовы аборигены! Их поступки, реакции на человеческие действия остаются по-прежнему малопредсказуемыми. Сам дьявол не разберется в мешанине их межклановых взаимоотношений, претензий, притязаний, ненависти…

Двумя нотами в мажоре пискнул селектор. Рачковский подошел к столу. На его гладкой полированной поверхности не было ни пылинки. Он нажал кнопку на пластиковой панели, вделанной в столешницу справа.

– Станислав Александрович, к вам посетитель, – произнес голос секретарши.

– Спасибо, Ниночка, впустите.

Дверь приоткрылась, и в проеме показался светловолосый мужчина с волевыми чертами лица, слегка насмешливым взглядом внимательных карих глаз и с атлетическим телосложением. Губы вошедшего мастерски изобразили улыбку, а глаза быстро и цепко оглядели кабинет. Привычка, разумеется.

Рачковский вышел из-за стола и пошел ему навстречу, приветливо протягивая руку.

– Рома! Рад тебя видеть, садись, садись. Как добрался?

Вошедший крепким рукопожатием уверенного в себе человека ответил на приветствие и опустился в кресло:

– Спасибо, хорошо, Станислав Александрыч. Даже, пожалуй, слишком хорошо. К чему эти излишества?

– Рома, Рома, – рассмеялся Рачковский, – Я просто имею обыкновение заботиться о своих агентах, когда это возможно. Особенно если это мои лучшие люди. Таких людей надо холить, лелеять и беречь как зеницу ока!

Только единицы знали список всех его имен, и Рачковский к этим единицам не относился. Из всех тайных агентов Стрельников был, пожалуй, самым тайным. Но начальник УДК Тустепского квадранта и не стремился знать больше, чем ему положено. Главным же было то, что тайный агент под фамилией Стрельников, работающий на него, отличается преданностью, исполнительностью и высоким профессионализмом. Остальное не важно. За годы знакомства Рачковский мало что добавил к своим знаниям об этом человеке. Роман всегда был непробиваемо спокоен и даже как будто немного легкомыслен. Одевался просто и со вкусом. Имел отличное образование. Иногда он пропадал на несколько дней или месяцев, и это означало, что он выполняет еще чье-то задание. Возвращался загоревшим или выбеленным, невзирая на время года, но всегда по-прежнему невозмутимым и слегка ироничным.

Рачковский использовал его в самых различных областях (разумеется, если позволяли верхи): ликвидация опасных субъектов, добыча ценных сведений, охрана. Стрельников блестяще выполнял все, что от него зависело. Если операция и проваливалась, то лишь из-за несовершенства плана. Агент всегда добросовестно подходил к делу, отдаваясь ему полностью. Семь лет работы на Планете и еще восемь – в спецслужбах Корабля.

– Уж сколько раз твердили миру, – произнес Стрельников, – что лесть гнусна, вредна, Станислав Александрыч, да все не впрок.

«Опять Крылов», – мелькнуло в голове Рачковского. Он с удовольствием разглядывал Романа, спокойно сидящего напротив, закинув ногу на ногу, и боролся с искушением дружески похлопать его по колену. «Даже на меня действует его обаяние», – с удивлением заметил Рачковский.

– Эх, Рома, мне б твои годочки! – усмехнувшись сказал Рачковский. – На этот раз задание настолько увлекательное, что!.. С радостью променял бы его на этот вот кабинет!

– Я заинтригован, – улыбнулся Стрельников. Он не торопил начальника, просто ждал продолжения.

– Ну, к делу, – Рачковский посерьезнел и достал из ящика стола кожаную папку с металлической застежкой. В правом верхнем углу папки золотом поблескивало вытисненное «Секретно». – Все материалы здесь, ознакомишься с ними сегодня же вечером. Срок выполнения задания – 70-80 дней. Цель – быстрое освоение указанной территории, то есть постройка и обеспечение защитой сети автоматических и полуавтоматических заводов. Они впоследствии обрастут селами и городами, заселенными колонистами. Инструкции по выбору мест для постройки найдешь здесь же, – он кивнул на папку. – Рекомендуется привлечение местного населения: наемников, проводников, рабочих. Не забудь и о Хуман-Бидар. Оборудование и деньги на первое время получишь завтра с утра в пятом секторе. А дальше придется добывать все самому. И главное. На этот раз в процессе выполнения задания тебе предоставляется полная свобода действий. Никакой поддержки с нашей стороны – ни финансовой ни моральной. Никаких контактов с нами. Если твоя миссия провалится, я не смогу тебе помочь. Вопросы?

– Пока только один. У меня будут соперники?

– К сожалению, в этом сомневаться не приходится.

Это сообщение отредактировал Pololo - 1.05.2015 - 23:47

Очки не одел и прочёл для трипера.Мороз по коже. Ловил мля в юности пару раз. О Хуман-Бидаре помню.

Ого! Откуда помнишь?

Нестыковочка... Если они бессмертные, то как они могли тупо забыть про технологии? И что за молодые-старые? Молодые- которым тысяч по десять лет? Неясно.

ыыы, тоже самое прочитал

Хуман-бидар - это не пить в процессе, но бухнуть в конце в качестве провокации? О, Иван Натаныч...

Бессмертные - то есть, не помирают от старости.
А так - вполне себе их можно завалить.

Забыть про технологии можно очень легко. Достаточно посеять чертежи и ставь крест - сколько таких примеров в нашей истории!
Впрочем, не совсем вкурил, где тут вы нашли "забыть про технологии"?

У эбрайлов не принято считать годы, поэтому трудно сказать, сколько тебе должно стукнуть, чтобы ты стал Старым ))

Чтобы представить себе Старого, вспомните эбрайла из мультика "Добрый Ээх" или доктора Манхэттэна из Хранителей. Но лучше не вспоминайте, потому что любые аналогии могут сбить с толку...

"Эбрейлы" - когда нажрёшься, и пытаешься ченить выговорить, типа: эээ, бро, ыыыы, будет как раз "эбббррейлы", ещё помню "абрвалк")

Это сообщение отредактировал Леха43 - 2.05.2015 - 11:30

Мама, роди меня обратно...

Глава 2. Воительница

В пятом часу утра, когда лучи Эу еще только слегка золотили верхушки скал, одинокий всадник неспеша спускался по ущелью вдоль веселого ручья. Ручей прыгал с камня на камень и звонко приветствовал своего случайного спутника. Но лицо всадника оставалось непроницаемым, словно маска, так что было заметно: журчащая музыка воды не проникает ему в душу. Не трогали его и красоты горного ландшафта, открывающиеся далеко впереди и внизу.

Если судить по очертаниям тела, это мог быть клановик из Слийм-Брукатутм. Две ноги, две руки, вертикальное туловище, длинная гибкая шея, молотообразная голова с широко посажеными большими глазами – вполне характерная форма. На деле же кроме формы тела ничто не связывало этого воина с родным Кланом уже много десятилетий.

Это была иша Салил Краст. В общем-то она ни в чем не уступала любому ватхару, а многим и вовсе дала бы фору в силе, быстроте реакции, ловкости. Недаром она большую часть жизни провела в седле, а здоровенное мачете за многие годы стало продолжением ее руки. Ватхаров она вообще считала существами однобокими; ватхар – это всего лишь половина эбрайла.

Крупные жесткие ладони, сложенные на луке седла, лишь слегка придерживали повод. Голова лежала плоским подбородком на основании согнутой вдвое шеи, взгляд рассеянно блуждал по горным склонам. Салил вспоминала пройденный нелегкий жизненный путь. Впрочем, воспоминания ускользали от ее сознания... Давно, давно это было. Что-то пошло не так. Что-то им не понравилось, когда она пела Песню Нго. Но ведь она ничего не утаила от них... почти ничего. То, что Салил получила во время Слияния, было ужасно. Нельзя было сказать все сразу. Быть может, поэтому Песня оказалась не такой, какую хотели услышать старейшины. Клан изгнал Салил.

Годы шли, наслаивались впечатления. Жгучая обида со временем перешла в презрение. Глупцы! Они думали ее наказать, на деле же – просто освободили ее от жестких клановых установлений, от бессмысленных и неумных догм. Не сразу осознала иша этот простой факт. Но осознав, поняла и еще кое-что: если ты силен и свободен, – ты можешь и должен повелевать; власть приносила облегчение, непередаваемое ощущение правильности бытия. Да, недурная штука – власть, она даже помогала заглушить отчаяние...

Давать жизнь и забирать жизнь – два этих действия завораживали и привлекали Салил, еще когда она была совсем мала. Тогда, давным-давно она захотела черпать из двух колодцев. Что ж, в искусстве убивать она достигла совершенства, убивать – это было прекрасно! Но возможность произвести на свет маленького Слийм-Брукатутм, то, ради чего она и сделалась иша, у нее отняли после того, как она прошла обряд посвящения, исполнив перед старейшинами свою песню Нго.

С тех пор Салил Краст ловила каждый шанс увеличить свое влияние.
Уже три раза она добивалась хороших результатов. Ее кулак насчитывал от семидесяти до ста бойцов, старейшины нескольких сел склоняли перед ней головы, Ксирибоны далеко стороной обходили ее владения. И каждый раз все рушилось из-за какого-нибудь пустяка! Первый раз не хватило денег для платы наемникам, и они разбрелись кто куда. Второй раз ее предали ближайшие сподвижники. А в третий… О, этот ужасный провал Салил отлично помнила!.. Когда по соседству появилась небольшая шайка бандитов, она не придала этому значения. Оказалось – зря. Их было в три раза меньше, когда они напали. Внезапно. Но главное их преимущество заключалось, конечно, в другом – бандиты почти все были вооружены огнестрельными винтовками, автоматами, лазером, плазмой. У Салил же лишь немногие владели таким оружием, она всегда предпочитала честную сталь. В первые же минуты полегла чуть не половина наемников, многие ударились в панику. В бессильной ярости она следила, как погибает то, что она собирала с таким трудом – ее кулак. Тогда она подняла остатки в последнюю атаку, сквозь огненный ураган прорвалась к предводителю бандитов и разрубила его на куски…

При воспоминании об этом, кулаки Салил сжимались сами собой...

Всего с десяток ее воинов, самых верных, вышли живыми из той заварушки. Все добро, конечно, пришлось бросить. В течение месяца они потеряли еще троих. Казалось, удача окончательно отвернулась от таллана Краст.

Но два дня назад скитания привели ее на упрятанный глубоко в горах завод. Даже последний мутант знал, что на заброшенные заводы соваться смертельно опасно. Низшие, обитающие в их глубинах – дикие и свирепые твари, с которыми не может иногда справиться самый умелый воин даже один на один. Поэтому продукция, которую упорно продолжают выпускать бесстрастные автоматы – порой имеющая немалую ценность – долгое время остается нетронутой, а ее запасы пополняются из года в год пока хватает ресурсов и места на складах. В старые времена строить умели. Автономные автоматические заводы поглощали все доступные в данной местности виды энергии; ремонт, обслуживание, контроль аппаратуры – все производилось специальными роботами. Такие заводы работали веками, порой останавливались, накапливали энергию, ремонтировались долгое время и снова самозапускались.

Только два события могли остановить завод: разрушение на семь десятых в результате нападения извне и исчерпание ресурсов. Разрушение завода было не выгодно никому – ни клановикам, ни бродягам и бандитам. Кстати, этого не так уж легко достигнуть: объекты, за которые стоит воевать обычно неплохо охраняются роботами. Места же, выбранные исследователями для строительства большинства заводов вполне оправдывали себя. Недра Аубержала богаты полезными ископаемыми, искать их и находить умели.

Наткнуться на такой объект, да еще случайно – редкая удача. А если он так искусно замаскирован, значит наверняка производит что-то по-настоящему ценное. Специально найти завод очень нелегко. Но едва ли не еще трудней ограбить его.

И все же они решились: любопытство пересилило страх.

Жадным до драки клинкам довелось тогда славно потрудиться. Салил знала: с десятком таких отчаянных рубак, как ее воины, можно выстоять против целой орды Низших. Но сработала система охраны завода. Очевидно, резкие движения, громкие звуки, или даже запах крови бесстрастный электронный мозг воспринял как признаки разрушительного воздействия и принял меры к самозащите. Лазерные установки принялись методично опустошать батареи, сжигая все живое в тревожном районе. Только Салил и еще двоим ее соратникам удалось выбраться из когтей механической смерти.

Как всегда, внезапно, в мозгу Салил родился новый план. Обнаруженный секретный завод мог сослужить хорошую службу. Очень хорошую службу.
Салил решилась. Если начинать, то начинать надо с чистого листа. Лезвие ее меча с быстротой молнии метнулось из стороны в сторону, и разрубленные тела двух воинов, когда-то прикрывавших ей спину, рухнули на землю. Теперь только она знала о найденном заводе и те Низшие, что остались живы.

Не останавливая врунепа, Салил достала из кармана металлический предмет. Черная рифленая рукоять удобно легла в ладонь. Огнестрельный пистолет. Салил оскалилась, показав ряд острых серых зубов. Найденный завод производил оружие.

Это сообщение отредактировал Pololo - 2.05.2015 - 16:31

Глава 3. Дерзкие трапперы

Некто Кристофер Ланжерон, личность в определенных кругах довольно известная, сидел за крайним столиком перед полупустой кружкой местного слабоалкогольного коктейля. Захудалый салун практически ничем не отличался от всех подобных заведений на Планете, содержащихся эбрайлами. Минимум мебели, полное отсутствие украшений, на всех поверхностях, кроме столов – толстый слой пыли.

У здешнего бармена совсем не было шеи, зато имелось три руки: одна длинная и две коротких, а на лице вместо носа – таллан, похожий на замысловатый шрам. Бармен был огромен с круглой и лысой как бильярдный шар головой. Он сидел прямо на полу, прислонившись спиной к стене, а голова его находилась на уровне глаз человека. Бармен через полузакрытые веки меланхолически посматривал на редких посетителей, на голые стены, на единственное окошко; вся его поза явственно выражала глубокое безразличие ко всему миру.

Зал имел форму неправильной трапеции, столики разной высоты и величины занимали с полдюжины таких же разнокалиберных завсегдатаев.

Ланжерон задумчиво крошил на пол горько-соленый сухарик, сам едва замечая что он делает. Мысль его витала где-то далеко отсюда. Где-то в прошлом...
Охотничий промысел приносит немалый доход, хотя и не всегда законным путем. Ланжерон не был исключением среди других трапперов – он не брезговал браконьерством: люди превратили Планету в заповедник, сразу же, как только спустился первый посадочный модуль. Местным-то жителям глубоко наплевать и на фауну, и вообще на окружающую среду. У них и законов-то поди сыщи хотя бы с десяток.

Не затем ли придумываются законы, чтобы ограничить свободу? С самого детства Кристоферу твердили, что величайшая человеческая ценность – это дисциплина. Свою мать он помнил плохо, а от отца слышал в основном проповеди и упреки в безалаберности.

Сразу после окончания спецкурсов он начал работать в Управлении делами колонизации в качестве исследователя-географа. Новые для обитателей «Протея» профессии, новая среда, новые впечатления, и, главное, иная разумная форма жизни – все это притягивало молодых людей, как магнит. Но власти строго контролировали любую деятельность колонистов, ведь окончательное решение о колонизации Капитаном так и не было принято. И, чем глубже Ланжерон проникал в особенности жизни на Планете, тем теснее становились ему рамки, наложенные властями. Инструкции и правила, выговоры и замечания – утомляли гораздо больше, чем длительные дальние походы. Все это слишком напоминало Кристоферу его детство.

Поэтому он никогда не жалел о том, что сделал одиннадцать лет назад. Все произошло почти спонтанно, хотя план «побега» готовился долго. Может быть, из-за своей спонтанности, а может, из-за того, что об отрыве от человеческой цивилизации никто и подумать не мог всерьез, но операция удалась. Из очередной экспедиции Ланжерон со своим лучшим другом Фабио Каприо просто не вернулись на базу. Отныне они принадлежали только самим себе. Они были первыми. Потом такое стало случаться все чаще.

Ланжерон и Каприо то вместе, то порознь бродили по полям и лесам, вкушая все прелести свободы. Оба сумели прослыть отчаянными сорвиголовами среди людей-трапперов и психов-клановиков. Отсутствие комфорта, теплого душа по месяцам, мягкой постели и свежего белья – все эти лишения были им нипочем.

Обыкновенный добропорядочный орбитал, закосневший в своей цивилизованности, только покрутил бы пальцем у виска, узнав, какую дикую, полную опасностей и неожиданных приключений жизнь вели молодые трапперы. Но ведь он никогда не видел своими глазами эти просторные степи и эти зеленые оазисы. Не дышал упоительным воздухом, наполненным ароматами полевых цветов. Не взбирался на заснеженные вершины скал, откуда открывались поистине фантастические пейзажи. Разве могли передать голозаписи все те чувства, которые охватывают человека здесь, на Планете! А азарт охотника, боевой кураж, сладкое напряжение в предчувствии опасности уж точно не поддавались никакой записи.

За годы скитаний по планете Ланжерон насмотрелся всяких чудес. Но самым удивительным оставался для него уклад жизни аборигенов. Он назвал бы их дикарями, но что-то мешало... Было в этих существах что-то такое... непонятное что-то... И речь даже не о том, что они могут по своему желанию изменять форму тела...

И все же обычно эбрайлы только изощренно мешали. Ланжерон терпеть не мог, когда уже почти состоявшаяся выгодная сделка проваливалась в тартарары из-за какого-нибудь полоумного урода. А порой они становились настоящей проблемой, от которой приходилось избавляться физически... Отъявленные головорезы, в которых не сразу узнаешь разумное существо. Бандиты – больше никак их не назовешь, просто и метко. Бандитов он уничтожал безжалостно, обычно они не принадлежали ни к какому Клану. Не говоря уж о Ксирибонах. Эти маньяки занимались исключительно тем, что кочевали небольшими отрядами по всему Иднишу и убивали всех, с кем могли справиться без разбору.

А некоторых клановиков Ланжерон, пожалуй, и уважал даже. Все-таки они поддерживают внутри своих кланов какие-то связи, наподобие родственных. Впрочем, если бродяга посягал на его, Ланжерона, трапперскую добычу – страсть и гордость любого охотника, – принадлежность к Клану уже не имела значения в его глазах.

Кстати, за вырезанный таллан какого-нибудь разыскиваемого «живым или мертвым, лучше – мертвым» можно было при случае получить от местного удельного князька неплохие деньги. Впрочем, Ланжерону не особенно нравилась роль охотника за головами.

Теперь же, спустя столько лет, другая крайность – бардак и анархия стали утомлять Ланжерона. Всю свою жизнь он нарушал чужие установления, но никогда не думал, что свободы может быть слишком много.

Не один месяц траппер вынашивал свою идею. Приглядывался к местам, заводил знакомства, прикидывал варианты. Порядок и жесткая рука – вот чего не хватало этому треклятому миру. Да, жесткая рука и порядок.

Течение мыслей Ланжерона прервало шумное появление нового посетителя. Черноусый мужчина лет тридцати пяти на вид с темными глазами в присыпанном желтоватой пылью плаще до колен и приспущенных ботфортах еще у порога прищурившись осмотрел зал.

Заметив Ланжерона, он широко улыбнулся и, грохоча каблуками, направился к нему.

– Крис, дружище! Ха-ха-ха! – он широко расставил руки, готовясь сграбастать друга в объятия.

Они не виделись около месяца и, судя по одежде, Каприо только что вернулся из последней вылазки.

– Здорово, старина! – произнес Ланжерон, поднимаясь навстречу другу.
Друзья крепко обнялись и уселись за столик.

– Да, дружище, чертовски рад видеть тебя в целости и сохранности.

– Ла-адно тебе, мерзавец, пургу-то мести! Давай колись, чего задумал? – хитро улыбнулся Каприо, показывая крепкие желтые зубы.

Ланжерон еще медлил, прихлебывая ледяной напиток.

– Ты, смотрю, опять только из Пустыни? Добыл чего?

– А… ни хрена, – Каприо сделал большой глоток из запотевшей кружки. – Нашел след челюбука. Неделю тащился по нему. След затерялся в долбаных горах. Ловушки все как одна не тронуты! – Каприо грохнул по столу небольшим, но твердым кулаком; на среднем пальце тускло блеснул полированный черный камень в старинном серебряном перстне.

– Челюбук – зверь осторожный, – ради утешения сказал Ланжерон. – Сам знаешь.

– Уж не хочешь ли ты сказать, – воскликнул Каприо, – что для меня он СЛИШКОМ осторожный?

– Да что ты, Фа!

– У меня все не выходит из головы тот зверюга, которого ты добыл в пятьдесят четвертом, – продолжал Каприо. – И как тебе это удалось?..

– Фа, мы добыли его вместе. Да и моложе мы были.

– Черта с два – вместе! Это твоя заслуга. Я-то был на страховке только.

– А в шестьдесят первом? Вспомни-ка того бешеного ночного фудайза, что забрел к нам пока мы спали! Я до сих пор не понимаю, как ты его изловил.

– Да чего там, – скромно отмахнулся Каприо.

– За тебя, мерзавец! – Ланжерон поднял свою кружку.

– За тебя, мерзавец! – отозвался Каприо. Они чокнулись и осушили кружки до дна.

– Так вот, Фа, – начал Кристофер, когда они заказали по второй. – Настала пора нам с тобой порастрясти жирок, наращенный мирной охотой… – оба ухмыльнулись. – Ты не находишь?

– Карамба! Еще как нахожу! Только сегодня думал то же самое, веришь ли? Но что ты предлагаешь? Податься в наемники?

– Фи, Фабио! Ну какие наемники! Грязные жадные твари, только и способные, что убивать да грабить того, на кого укажет хозяин. Речь, Фа, о гораздо большем. Мне в этом деле просто необходим верный и опытный помощник.

Каприо глотнул из кружки и одобрительно крякнул.

– Итак, Фа, мы с тобой организуем свое государство. Свой маленький мир. Здесь, на Планете, полно ничейных или почти ничейных земель. Надо только очистить их от бандитов или от потенциальных хозяев и понастроить автоматических заводов-городов. Жители найдутся сами. А мы – будем управлять своим миром, расширять и укреплять его границы, издавать свои законы…
Глаза Каприо возбужденно заблестели.

– Крис, черт возьми, у меня ведь тоже были подобные мысли!

– Это естественно. Мы ведь не сидим на месте, исследуем территорию... Но вот что. Нам, конечно, пригодится финансовая и прочая поддержка со стороны. Ведь ты, кажется, неплохо ладишь с городскими и сельскими эбрайлами? У меня есть двадцать тысяч хултских зевсов, этого будет достаточно, чтобы раздобыть нескольких наемников и построить маленький завод. Я уже присмотрел одно подходящее местечко для первого поселения. На реке Фаал, недалеко от Алса. Вот, неплохо бы найти человек пять отборных рубак. На первое время, для защиты. У тебя как с Тидаром дела?

– Порядок!

– Ну вот, – Ланжерон помолчал, разглядывая трещинку на столе. – Что скажешь, Фа?

Каприо кашлянул и откинулся на спинку стула.

– Крис, это все, конечно, очень легко и просто с твоих слов, ноо… В чем секрет? Почему другие, как мы, не рискнули точно так же сколотить отряд и отправиться создавать собственную империю?

Ланжерон отпил коктейля.

– Ты прав, – сказал он коротко. – Мы, скорее всего, будем не одни.

а где полностью почитать?

Дак на Прозе.ру. А тут - кому лень переходить на другой сайт. Да и шрифт там не очень удобный для чтения - с засечками.

Глава 4. Тёмный огонь

Необозримая травянистая равнина с редкими рощицами переходит южнее в почти безжизненную каменистую пустыню, покрытую чахлой растительностью. Но для неприхотливого врунепа, двуногого существа, силуэтом напоминающего страуса, и здесь вполне хватает пищи.

Через исхлестанный постоянными ветрами пустырь пробирался бродяга на поджаром врунепе. Не понукаемое хозяином, животное успевало на ходу срывать пучки бледно-зеленой травы, тонкой как волос. Всадника издали можно было бы принять за Хумана. Он был невысок ростом, но широк в плечах. Голова, покрытая шершавой, как у ящерицы круглоголовки кожей, была лишена волос, которые под палящим солнцем только мешали бы. Вместо них редко росли маленькие кожные отростки. Лицо путника выражало глубокую задумчивость. Вечно сощуренные широко посаженные глаза, казалось, совсем не следили за дорогой; большой рот с тонкими сухими губами был плотно закрыт. Носа и ушей на голове бродяги заметно не было.

Кле резко осадил врунепа. Тот недовольно заворчал, мотнув вытянутой мордой. Вокруг стояла знойная тишина: солнце заливало ярким светом рыжую глинистую почву и такие же рыжие скальные выходы. Казалось бы, повода для беспокойства не было.

Боли-Ко был непростым врунепом. Только Вайтатэ выращивали эту породу. Врунеп отличался выносливостью, умом и чрезвычайно развитым инстинктивным чувством опасности. Вайтатэ говорили, что среди его отдаленных предков были Низшие. Кле ни на кого так не полагался, как на Боли-Ко. Но своему чутью он все-таки доверял больше. Вот и сейчас, когда врунеп недоуменно косился на хозяина, повернув голову на гибкой шее, Кле чувствовал подвох. Чувство было нечетким, но вполне определенным. А каждый, кто родился на этой планете, с детства знал, что в таком случае лучше прислушаться к голосу интуиции.

Кле развернул Боли-Ко влево от дороги и поехал в обход скалы. Воин, конечно, не боялся бандитов. Когда-то в далекой-далекой молодости Кле и сам пробовал промышлять этим нелегким ремеслом. Однако, он знал, что бандиты могут быть опасны, если нападают из засады, поэтому лучше встретиться с ними в открытом бою.

Подготовка заняла несколько минут: тело воина под потертой кожаной безрукавкой покрылось крепким роговым панцирем, третья рука медленно выросла из туловища под левой и сразу потянулась к четырехзарядному арбалету, притороченному к седлу. Кле решил не тратить патронов на пустынный сброд, но на всякий случай проверил, хорошо ли выходит из кобуры верный пистолет-пулемет. Правой рукой вытащил из-за спины чуть изогнутый меч, в то время как левой продолжал править врунепом.

Наконец и Боли-Ко почуял неладное: маленькие уши прижались к голове, по коже прошла нервная дрожь. И все же врунеп был спокоен, потому что был спокоен его хозяин. А в случае опасности готов был умчать наездника в степь, даже если тот не сможет править.

Кле тихо и осторожно ехал вдоль скалы, круто уходящей вверх. Он уже мог представить себе место расположения врага. Его явно ждали. Хорошо что он не поехал по дороге. Вот за этим поворотом…

Кле остановился, еще раз проверил оружие. И внезапно ударил тупыми шипами на сапогах в жесткое тело врунепа. Боли-Ко помчался вперед нетерпеливыми прыжками. Скала кончилась, и Кле мгновенно охватил взглядом компанию из четырех эбрайлов, засевших за валуном, который отгораживал их от дороги. Еще один кинулся вправо, но не успел увернуться: кривой меч со свистом прочертил дугу в воздухе, и уродливая голова полетела на камни. Кле не останавливался, Боли-Ко мчал его к остальным бандитам. Один из засадчиков поднял пращу, но, взвизгнув схватился за морду: в глазу торчал короткий арбалетный болт. Вторая стрела вошла в шею потрепанного рептилоида, и тот, выронив секиру, ткнулся спиной в шероховатый гранит. Двое оставшихся, опомнившись, с ревом бросились на врага. Остановив врунепа, Кле закинул самострел за спину и выхватил длинный и короткий боевые ножи. Слишком просто было бы убить их с расстояния.

Кле прыгнул с Боли-Ко на ближайшего противника, махнув перед собой мечом. Подставленное навстречу зазубренное копье было отбито, и Кле оказался вплотную к бандиту. Короткий нож, зажатый в левой нижней руке вонзился в незащищенное брюхо, а длинный – в основание шеи противника.

Не тратя времени на вытаскивание ножей из плоти побежденного, Кле оттолкнул его и развернулся лицом к последнему бандиту. Тот уже опускал боевой топор на голову победителя. Кле ударил мечом снизу вверх по лезвию топора и страшное оружие отскочило в сторону. Продолжая движение, полоснул по открывшейся груди нападавшего, но лишь оставил борозду на жестком роговом панцире. Бандит отпрыгнул, прикрываясь коротким мечом в правой руке. Однако, Кле не дал ему перегруппироваться. Удар мечом и отрубленная рука с топором отлетела в сторону; еще удар и меч глубоко засел в боку жертвы. С этими всё. Не так уж важно, убит ли враг или еще жив. Главное – он не будет больше нападать.

Воин уже не смотрел на своего противника, он весь превратился в слух, зрение, обоняние и, замерев в одной позе, лихорадочно ощупывал своими чувствами окрестности. Здесь был кто-то еще. Кто-то Посторонний. Вот уже несколько лет он следует за Кле, где бы тот ни находился, и ни разу его не удалось обнаружить. Его не видно и не слышно, ни запахом, ни тепловым излучением он не выдает себя. Неясное ощущение присутствия, слабый намек – вот и все. Будто сама тень материализовалась и стоит у него за спиной. Через минуту и это ощущение рассеялось.

Когда обмякшее тело, истекая кровью, осело, Кле постоял немного, выравнивая дыхание. Поле боя, как всегда, осталось за ним. Оружие врага его не коснулось, это хорошо. Да, в общем, и противники оказались не слишком серьезные. Бой продолжался не больше минуты.

В который раз Кле с подспудной тоской обозрел себя изнутри. Не было ни гордости, ни удовольствия, как до стычки не было страха. Только пустота, совершенная пустота...

Сколько лет он прожил? Может, двести, может, пятьсот – у эбрайлов не принято считать годы. И всегда, сколько было памяти, повторялось одно и то же. Но теперь довольно скитаться без цели, довольно убегать от самого себя.

Давно, когда Кле был еще молодым наемником в Кулаке какого-то князька, один отшельник, мнемон – хранитель истории – поведал ему о могущественной цивилизации, существовавшей на планете много тысячелетий назад. Смутная мысль, и не мысль, а неосознаваемая тяга, осталась в его душе от той встречи. Возродить былую мощь эбрайлов, объединить их одним общим стремлением. Теперь он был готов начать свой великий поход. Заполнить сосущую пустоту бытия.

За эту жизнь Кле успел послужить наемником у многих хозяев. Участвовал и в захватнических княжеских походах в качестве простого бойца. Он не понаслышке знал, что жизнь – это война. Но у каждого должна быть своя война! Значит он победит, или...

Кле всегда выделялся среди других наемников. Бился всегда с неистовостью берсерка, казалось, он отдает битве всего себя, свою душу. Редкого противника не пугал какой-то особенный мрачный огонь, горящий в его глазах во время боя. Недаром его прозвали Ау-Манс – «Темный огонь». Разумеется, никто не догадывался о причинах, бросающих его тело в бой...

Вначале он сам станет князем. Со временем – может быть – Исатарой нового клана. Он обоснует настоящее крепкое государство на месте голых никому не нужных пустынь. Такое делали до него и другие. Княжества появлялись и исчезали, как будто сами по себе. Земли меняли владельцев периодически, и порой это случалось так часто, что трава не успевала вырасти и пожелтеть, находясь во владении одного завоевателя.

Неподалеку паслись две вьючные гомусэры, они пригодятся для перевозки трофеев. Особенно ценно, конечно, стальное оружие.

Через полчаса Кле мог продолжать путь. Впереди среди желтых песков лежал городок Алс – следующий шаг Кле к его великой цели. До Алса оставалось всего около четырех часов пути.

Глава 5. Друзей держи близко.

Роман Стрельни бросил старенький помятый флаэр вниз, на город, влившись в общий поток приземляющихся машин. Талайза – большой эбрайлский космопорт, где можно найти все, что тебе нужно или не нужно. Семьдесят процентов жителей города – смертные, может быть, именно поэтому поселение пока и не думает увядать.

На экране бортового компьютера отобразилось требование включить автопилот. Стрельни повиновался. Флаэр, направляемый радиолучом с земли, мягко спланировал и приземлился. Стрельни вылез и оглядел аэропорт, залитый летним ласковым солнцем. Вокруг царила деловая суматоха, в которой никто никому не мешает. Новоприбывшие спешили зарегистрироваться, убывающие – отметиться и получить разрешение на вылет. Всё эффективно и целесообразно. Стрельни даже улыбнулся: ему всегда нравился этот чистый, правильный город.

Возле рядов роботов-регистраторов прибывшие надолго не задерживались, поэтому свободных устройств хватало. Голос из динамика потребовал от агента предъявить таллан и назвать свое имя.

– Роман Стрельни Хуман, – назвался агент.

Стрельни давно уж подумывал обзавестись талланом, да все было недосуг. Впрочем, автомат был обучен ключевому слову «Хуман» и, сголографировав Стрельни со всех сторон, выдал ему карту пропуска. Кстати, насколько знал Стрельни, кроме Талайзы больше нигде в Иднише не было такой системы контроля за жителями.

Регистрация была окончена, Стрельни внесен в электронную базу города и теперь был волен идти куда вздумается.

Сперва, конечно, в местечко под символическим названием "Зевс". В этом теперь уже большом и процветающем салуне ему всегда были рады.

Эта история произошла четыре года назад, когда он в первый раз приехал в Талайзу. Стрельни искал тогда себе помощников в этом городе. Конечно, начал он с человеческого населения. «Резиденты» – так он называл про себя людей, поселившихся на Планете.

Предприниматель Сальвадор Хасар мог стать идеальным союзником. Он был энергичен, умен, целеустремлен. Кроме того, не чужд авантюризма, так как, по сути, являлся первым колонистом, решившим основать автономное предприятие в обществе, с совершенно отличными от человеческих устоями. Но главное – Хасар поддерживал контакт с Кораблем и УДК. На «Протее» у него осталось много родственников и сеть магазинов.

В первый же год Хасар столкнулся с проблемами социального характера. Местные жители проявили живейший интерес к его заведению. Началось с угроз, поступающих от группы эбрайлов, представляющей «районную власть», а закончилось откровенным налетом, в результате которого погибли люди из охраны. Органов правопорядка в городе не существовало, значит рассчитывать приходилось только на себя. Однако, Хасар не сдался окончательно, хотя уже и подумывал об этом.

Стрельни понял, что это его шанс. Вряд ли переговоры между противоборствующими сторонами могли к чему-либо привести, поэтому он решил урегулировать вопрос при помощи силы. Взяв с собой несколько добровольцев, Стрельни заявился в ставку местных авторитетов и разъяснил им требования дона Хасара. В последующем поединке с главарем «структуры» он зарубил последнего и этим заставил эбрайлов серьезно уважать Клан Хуманов. До этого дня побежденный «патрон» всегда выходил неизменным победителем из такого рода стычек. Отрубив пару конечностей самым горячим сподвижникам усопшего, пожелавшим продолжать бой, Стрельни ясно дал понять, кто здесь в авторитете.

После случившегося салун Сальвадора Хасара обрел, наконец, долгожданное признание, а Рому Стрельни эбрайлы предложили почетный пост главы местного самоуправления. Разумеется, агент отказался, однако получил то, чего и добивался: уважение с обеих сторон, любовь со стороны людей, страх со стороны эбрайлов.

Стеклянные двери плавно разъехались в стороны, впуская Стрельни в просторное помещение с мягким светом, негромкой музыкой и уютным интерьером. Благодаря величине салона казалось, что посетителей мало: за симпатичными деревянными столиками сидело несколько людей и эбрайлов. Некоторые тихо разговаривали. Большинство посетителей были одеты в спецформу сотрудников Первого межрасового научно-исследовательского центра.

Роман на секунду задержался в дверях, осмотрев зал профессиональным взглядом. Последний раз, когда он здесь гостил, зал был поменьше. Значит, заведение продолжает расти. «Конечно, – отметил Стрельни. – Рачковскому выгодно держать здесь Хасара. Людям из НИЦ нужно место, где можно расслабиться».

Стрельни подошел к стойке, небрежно бросил сумку на пол и элегантно оперся локтями о чистую деревянную поверхность.

– Можно мне «Боевой Врунеп», пожалуйста? – улыбнулся он бармену. Тот, не глядя на заказчика, ловко выхватил из-под стойки стакан и подставил под краник.

– Специй? – он наконец взглянул на посетителя. И тут же замер, а через секунду расплылся в широкой улыбке: – Дон Стрельни! Боже, неужто это вы?! Эй, Пауло! Бегом позови дона Хасара! Скажи, у нас большой гость!

– Как продвигается бизнес, дон Хасар? – спросил Стрельни, когда при­ветствия остались позади, и приятели расположились в мягких креслах про­сторного кабинета.

– Дела идут, Рома! – ответил смуглокожий дон Хасар, попыхивая сигарой. – Наш НИЦ потихоньку разрастается. И сюда перебирается все больше колонистов. Да и эбрайлы стали заглядывать в «Зевс». Ты надолго к нам, я надеюсь?

– На пару дней, не больше. Клиенту нужно набрать охранный отряд для каравана, – здесь Стрельни знали как специалиста по делам безопасности грузоперевозок. – Можно у вас переночевать?

Сигара во рту дона Хасара разочарованно заплясала.

– Эээ, совсем не щадишь старика Хасара. Приехал бы как-нибудь хоть на недельку. И Кара бы обрадовалась.

Кара Новалес – внучка дона Хасара, – насколько помнил Стрельни, вот уж года три как работала в НИЦ то ли социологом, то ли психологом. Не то, чтобы Романа сильно интересовали особенности менталитета местных, но иногда ему казалось, что из рассказов Кары он мог бы извлечь практическую пользу.

– Пожалуй, – согласился Стрельни.

– Наверное, ты недавно был на Корабле? – спросил дон Хасар, переходя к интересной для него теме. – Расскажи как там дела?

Стрельни эта тема напротив интересовала меньше всего. Но ради удовольствия своего «резидента» он изобразил энтузиазм и с жаром стал рассказывать о новом смехотворном законопроекте, формально легализирующем автономные исследовательские центры на Планете.

Однако, время, выделенное на разговор, истекало. Они еще немного поговорили о местных порядках, о перспективах Хуманов на Планете, о бизнесе и прочих отвлеченных вещах. Наконец, Стрельни поднялся.

– Мне действительно пора идти, дон Хасар. У меня много дел, а времени как всегда гораздо меньше. Спасибо, что разрешили остаться на ночь у вас.

– Рома! – вставая, дон Хасар рассеянно развел руками. – Это тебе спасибо, что согласился остаться! Как закончишь с делами, приходи поскорей.

Стрельни вежливо улыбнулся, пожимая хозяину руку.

В этот момент дверь кабинета открылась и на пороге появилась Кара. По лицу агента пробежала мимолетная тень. Но сознание мгновенно подстроилось под новую обстановку. В свои двадцать семь девушка выглядела настолько свежо и привлекательно и при этом настолько живо, что негативные эмоции полностью покинули его. Увидев Романа, Кара издала восторженный писк и с детской непринужденностью бросилась ему на шею.

– Хеей, хеей! – протянул Стрельни, невольно обнимая ее. – Привет, милашка.

– Ром! – упоенно воскликнула Кара, прижавшись щекой к его груди, – неужели это ты!..

– Кара, мне...

Она прижала ладошку к его губам:

– Только не говори, как всегда, что тебе надо идти!

Стрельни мягко убрал ее руку. Затем подхватил ее под мышки и аккуратно переставил в сторону. Прежде чем перешагнуть порог, он быстро приблизил свои губы к ее уху и тихо шепнул:

– Увидимся вечером, – и ловко увернувшись от рук девушки, скрылся за дверью.

Глава 6. Жалость удел слабых

Обшарпанный танк со стальной заплатой на боку, оставляя за собой столб пыли, скрежетал по неровной поверхности пустыни. Следом ехал видавший виды колесный войшнитский джип. Замыкал процессию длинный фургон повышенной проходимости.

На броне за куполом башни разместились двое. Зеленокожий верзила с вытянутым лицом, на котором застыло глуповатое выражение, нежно поглаживал лежащий на его коленях новенький ручной пулемет. Маленькие тупые рожки надо лбом тускло отсвечивали в лучах заходящего солнца.

Вторая фигура выглядела собранней и потому опасней. Согнув длинную шею так, что голова лежала на ее основании, эбрайл смотрел на вечерний пейзаж, неторопливо протекающий мимо. Оголенные руки с рельефной мускулатурой машинально протирали тряпицей длинный стальной тесак. Салил Краст обдумывала, что было сделано за минувшие восемь дней. Немало. Вот что значит – иметь деньги! Взять напрокат в ближайшем городке вертолет было делом нехитрым. Больше времени и сил потребовалось, чтобы загрузить его оружием со складов завода. Зато вырученных от его продажи средств оказалось более, чем достаточно. На врунепе Салил добралась до поселка Фраслу, где ей уже доводилось нанимать воинов и проводников. Встреча со старыми знакомыми прошла чисто по-деловому. Так и должно быть – когда есть деньги, подкрепленные недвусмысленным имиджем, – есть дело, если ни того, ни другого нет, то и дела нет.

Салил удалось нанять трех наемников из Клана Гравр, славившегося лучшими знатоками здешних пустынь и гор. Кроме того, эти трое имели при себе джип на ходу с пулеметной турелью. Патронов к ней, правда, не было, но Салил все равно выложила клановикам круглую сумму, в кои-то веки не заботясь о том, где раздобыть боезапас.

В поселении южнее Салил нашла нужного ей эбрайла и его танк, который он гордо называл «Эва Бараду», что можно перевести с иднишского как «Пустынный бог». Сам хозяин танка – Пэли Крек не верил ни в каких богов кроме «Эвы Бараду». Салил никогда не видела его в деле, но слышала об этой машине много лестного, в том числе и от врагов Крека. Пэли оценил свое оружие во столько же, за сколько можно нанять пятерых опытных воинов. Получив деньги, он не обнаружил никаких эмоций и молча пошел готовить машину к отправлению.

Фургон, плетущийся в хвосте колонны, и все его содержимое принадлежали конторе, более-менее заслуживающей доверия. Названия контора не имела, оно никого не интересовало. Все, что было нужно для постройки небольшого горнодобывающего завода – полевой формирователь, четверо рабочих да несколько строительных роботов различной конфигурации – размещалось в фургоне, остальное не имело значения. Стройматериалами будут служить горные породы, добытые на месте.

Салил с лязгом вогнала тесак в ножны. Когда-то у нее уже был собственный поселок и большой металлургический завод, приносящий немалый доход. Сегодня к ночи они приедут туда, где он когда-то стоял. Сейчас от завода остались одни разграбленные развалины. Если бы ничтожества, владевшие, по ошибке Эу, достаточной огневой мощью, чтобы уничтожить ее кулак, имели хоть немного ума – они бы смогли использовать завод для получения прибыли. Но единственного обладателя хоть какого-то интеллекта из этой шайки Салил самолично разрубила от плеча до пояса, и вряд ли он выжил после этого. Остальные же, конечно, передрались из-за отвоеванного барахла...

Гравры, часто разъезжавшие по здешним местам сообщили ей, что руины пусты, разве что мутанты да Низшие там поселились.

До пункта назначения оставалось около получаса, когда Сейкелл Гравр, сидящий рядом, внезапно заговорил.

– Мутанты, – сказал он без всякого выражения и указал на холм с чахлой растительностью, как будто этот жест мог что-то пояснить.

Салил резко повернула на него взгляд. Ей были неизвестны возможности тел Гравров, и это ее немного злило. Впрочем, важно было не это, а то, что чутью Гравров можно доверять. У каждого клана есть свои секреты, которых просто бесполезно допытываться.

– Сколько? – спросила Салил, вглядываясь в сумерки инфракрасным зрением. Мутантов она не боялась, но хотела поскорее с ними разделаться, как с досадной помехой. Жалкие существа, почти потерявшие разум, но еще не опустившиеся до состояния Низших. Возможно даже, они могли бы вызвать сострадание. Неудачные эксперименты с телом приводили, в лучшем случае, к многократному улучшению некоторых его свойств ценой потери умственных способностей. А в худшем – к превращению в беспомощных созданий едва способных питаться подножным кормом. Но жалость и сочувствие вообще не свойственны воинам. Салил же считала их вредными качествами.

– Пять-шесть, – Сейкелл поднялся и флегматично принялся устанавливать пулемет в специальное гнездо на башне танка.

– Где они? – Салил сняла с плеча автоматическую винтовку.

– Один там, – Гравр не глядя ткнул пальцем вправо.

Некоторое время Салил напряженно вглядывалась в темноту, стараясь уловить малейшие признаки теплого тела. Вдруг что-то выскочило из-за холма и стремительно прыгнуло на нее. Автомат воительницы вскинулся и выплюнул короткую очередь. Раненый мутант, извиваясь и издавая хриплые визжащие звуки, рухнул метрах в пяти от танка. Эбрайла трудно застрелить, это одна из причин, по которой воины, подобные Салил Краст не слишком надеются на огнестрельное оружие. И все же до Мастера Регенерации мутанту было далеко, потому что следующая пуля, попавшая в голову, оборвала его несчастную жизнь.

Остальных отряд нашел на развалинах завода. Три или четыре массивных, неповоротливых существа, покрытых толстой броней сбились в кучу среди обломков. Салил досадливо повела плечами, глядя на них. Их ведь и пулемет не любой возьмет. И почему мутанты не бродят по пустыням в одиночку? Инстинкт самосохранения собирал их вместе и порой даже не давал убивать друг друга. К сожалению, такой же инстинкт, наподобие ксенофобии, заставлял их нападать на любых других существ.

– Избавься от них! – громко, чтобы заглушить шум двигателя, крикнула Салил в открытый люк танка.

Спрыгнув на землю, Салил и Сейкелл с интересом посмотрели на мычащую массу живых тел. Взревев, «Эва Бараду» помчалась к обреченным мутантам. Раздался хруст и вопли раздавливаемых существ. Как бы ни была крепка их броня, она не могла выдержать тяжести многотонной машины.

Крек еще немного поездил по останкам мутантов. Казалось, это доставляло ему удовольствие. Салил удовлетворенно коротко кивнула – возможно, она почувствовала в этом ватхаре что-то родственное.

Воительница повернулась к рабочим, боязливо выглядывавшим из фургона.

– За работу!

Маленькие строители засуетились, разгружая фуру.

Глава 7. Новички нам не нужны

Было около четырех часов дня, когда, шурша колесами по мелким камешкам дорожного покрытия, в городок въехал припорошенный пылью электроджип цвета тусклого хаки. Прокатил по пустынным в это время закоулкам между разбросанными как попало двухэтажными облезлыми домами разных геометрических форм, остановился возле большого каменного здания, ничем не отличающегося от остальных. Мелкий песок посыпался из щелей, когда дверь открылась. Высокий мужчина в охотничьих штанах желтоватого цвета и такой же рубашке оглядел местность из-под длинного козырька трапперской шапки. Глаза, упрятанные за стекла солнцезащитных очков, немного прищурились, взгляд их остановился на большой выцветшей вывеске над дверью угрюмого здания. Обветренные губы сложились в чуть заметную улыбку, лишь слегка изменившую выражение загорелого покрытого щетиной лица.

Чмокнула дверь с другой стороны электроджипа. Человек в плаще, разминаясь, сделал пару рывков руками и оперся о капот машины, положив на него локти.

– Вот мы и на месте, – прозвучал его голос. – Самый настоящий бандитский притон, на первый взгляд, верно?

– Да уж, колоритное местечко, – согласился Ланжерон, пристегивая к ремню кобуру с «фениксом».

– Пойдем, – обойдя машину, Каприо хлопнул друга по плечу, – навестим старого пройдоху Цу-Хенго.

Надпись на вывеске дома содержала только одно слово на инцирлинге, выведенное крупными буквами: «НАЕМНИКИ».

За толстой деревянной дверью оказалась комната, вся мебель которой состояла из высокого стола посередине и шкафа картотеки у задней стены. Ни обоев, ни ковров, ни картин, ни других украшений, конечно, не наблюдалось – особенность эбрайлских жилищ.

За столом стоял, упершись в длинный жесткий хвост, трёхрукий эбрайл худой и горбатый. Двумя руками по бокам туловища он придерживал бумажную форму, лежащую на столе, третьей, выросшей из груди, что-то на ней писал.

Два внимательных кошачьих глаза с вертикальными зрачками обратились к вошедшим. Этот тяжелый взгляд будто пригвождал к месту. И все лицо эбрайла смутило бы своим видом любого непривычного человека. Подвижный как у тапира нос, два нижних клыка, торчавших изо рта и достававших до половины щек, дополняли неприятное, мягко говоря, впечатление.

– Приветствую, старина Цукенг, – произнес Каприо на инцирлинге.

– Фа Капри Хуман, – Цу-Хенго осклабился. – Я вижу тебя и твоего спутника. Должна была быть причина, чтобы ты здесь появился.

– Да, дельце, знаешь ли, кой-какое… Есть у тебя свободные ребята сейчас?

– Оу! – Цу-Хенго засуетился, ища на столе нужную бумагу. – Погоди немного. Дельце, дельце... У меня тоже скопилась целая куча записей, как видишь. Мой бизнес процветает в эти дни. Сезон торгов, наемники теперь нужны очень многим; многим, да… Бандиты стали активными и наниматели не скупятся на охрану.

Ланжерон с интересом следил за действиями эбрайла. На Корабле бумажки использовались не часто. Обычно для каких-нибудь важных документов.

– Вот, – Цу-Хенго выбрал лист с какой-то таблицей. – Как я сказал, спрос нынче очень велик. Воины просто не успевают тратить заработанные зевсы. Да, в общем-то, у нас в Тидаре и не на что их тратить. Вррр. Сейчас у меня трое опытных бойцов и пять новичков, которых вы можете взять по триста зевсов, – длинный палец эбрайла скользил по строкам таблицы с неразборчивыми значками.

– Нет, Цукенг, новички нам не нужны. Сколько хотят эти трое?

– По четыреста хотят, плюс премия за каждую операцию. Никем не разыскиваются, я проверял лично, с психикой все в порядке… разве только этот – больно замкнутый, но это ведь даже хорошо, хек! Готовы верно служить хозяину, если он вовремя платит, хек! Духом тверды. Да у них, мне кажется, вообще души никакой нет! Ммм... Один торговец рассказывал, что они трое однажды спасли ему жизнь, когда бандиты напали в горах. Там в горах вечно не спокойно. И зачем соваться туда торговцам, если можно объехать опасный участок? – Ланжерон с Каприо переглянулись. Никак не привыкнуть к этой манере эбрайлов вести разговор! – Но для бизнесменов время гораздо важней, чем...

– Ладно, зови их, – наконец прервал его Каприо. – Поглядим.

– Вуу... Поглядеть можете здесь, – Цу-Хенго указал охотникам на дверь за своей спиной.

С первого взгляда наемники Ланжерону понравились. Крепкие создания с холодным осмысленным взглядом, каждый с комплектом ухоженного, готового к бою оружия.

– Ваши имена? – спросил Каприо, устроившись в кресле и закинув ногу на ногу.

­– Я – Хайа-Скала, – заговорил мускулиcтый здоровяк клацая огромными зубами жуткой пасти. – Это Вейрут Страшный и Джове-Рассекатель.

– Ты главный, что ли?

– Мы действуем командой. Давно уже. Так удобно. Сила утраивается.

– Хорошо, – произнес Ланжерон. Он был приятно удивлен, услышав такие слова. Наемники редко сколачивали «команды». Обычно если несколько вольных воинов объединялись и выбирали главаря, они становились просто бандой грабителей. Однако Каприо продолжал как ни в чем не бывало:

– Цу-Хенго сказал мне о вас достаточно хорошего. Вы мне подходите. Я заплачу по полтысячи сейчас и буду платить по сотне за каждый рейд, если будете верно служить мне и воздержитесь от вопросов. Вы готовы на меня работать?

Все трое переглянулись. Они казались довольными. Впрочем, что можно было с уверенностью сказать, судя по их бедной мимике?

– Отныне ты хозяин! Назови себя, – произнес Хайа.

– Будете именовать меня Мастер Капри. А моего партнера – Мастер Ланжерон.

Глава 8. Друг, я пришел за тобой

Вот и город. Боли-Ко уверенной поступью шел по дороге, направляемый твердой рукой хозяина. Сзади, равнодушные ко всему на свете, шагали вьючные гомусэры. На маленький караван никто не обращал внимания: на шумном, людном базаре он ничем не отличался от десятков таких же.

Городок Алс имел только одну достопримечательность – ярмарку. Нынче, она была наполнена народом самых различных мастей. Клановики, бандэры, наемники, селяне съезжались сюда со всей округи, чтобы предложить на продажу или обмен свои товары или услуги. Конечно, хватало и покупателей. Торги устраивались один раз в несколько лет и могли продолжаться больше года. На это время даже забывались межклановые войны. Бывало, что покупатель и продавец принадлежали двум враждующим кланам. В таких случаях торг часто превращался в откровенную перебранку, в ходе которой и тот, и другой часто в конце концов забывали, что изначально хотели купить или продать товар. Негласный закон, опирающийся на автоматы стражников, запрещал проявлять агрессию физически. Но к словам этот запрет не относился.

Городские стражи тщательно следили за порядком. Они расхаживали тут и там, выделяющиеся одинаковостью одежды и формы тела: три ноги, две руки, голова – все в прочном, но гибком и легком доспехе желтоватого цвета пыли. Город был богатый и не жалел средств на экипировку своих защитников. Хотя бы на время торгов.

Кле неспешно ехал по кривой главной улице вдоль разнокалиберных домов. Здесь никто никуда не спешил.

Процедура начала торговли в Алсе была максимально упрощена: при въезде в город с торговца брали пошлину, пропорциональную количеству его транспортных средств, после чего он мог торговать бесплатно в любом месте, какое считал для себя удобным. Причем оставаться в городе он мог хоть до конца сезона.

Кле давно здесь не был, но прекрасно помнил, в какой части города можно продать или купить оружие – как новое, так и подержанное, в какой – врунепа, а в какой – флаэр. Фактически весь городок превратился в один огромный базар, на который целыми фургонами везли свой товар продавцы, и откуда вывозили купленное покупатели. Повсюду вокруг кто-то громко что-то рекламировал или торговался во весь голос. Все разговоры так или иначе касались торговых дел. Товар раскладывался на специальных стойках под открытым небом и в павильонах, на повозках и скамьях, а то и просто на земле.

Съестное всегда оставалось самым ходовым товаром. Даже самые захудалые Кланы выползли из дальних болот, чтобы предложить на продажу продукты своего хозяйства. Были здесь и такие, название которых Кле не сразу мог вспомнить. Во множестве продавались также всевозможные напитки, смеси и коктейли в бурдюках, больших выдолбленных орехах, стеклянных бутылях и во флягах.

Целые ряды занимали собиратели металла. Оборванные Потерянные, все непривычно одинаковой формы, обмотанные тряпками, всю жизнь скитающиеся по пустыне, в поисках старого металлического лома. В местах побогаче расположились продавцы сборочных строительных конструкций.

Здесь же неподалеку разместились кузнецы, аккуратно разложившие скобяные изделия всех сортов и размеров, слесари, механики, электрики, готовые в считанные минуты разобрать и собрать любой прибор любой сложности, робототехники, продающие всевозможнейшие роботы, из которых едва ли три процента функционировали полностью, продавцы любых аккумуляторов энергии.

И конечно Хуманы. Молодой клан, невесть откуда взявшийся и быстро привыкший к местным порядкам. Их было немного, но места они заняли едва ли не больше любого другого клана. Хуманы торговали всем. Вот и теперь они построили в Алсе целые магазины и ангары, где расставили свои флаэры, комбайны и товары поменьше – компьютеры, мебель, инструменты, стройматериалы, одежду и пищу. Когда лет десять назад представители клана впервые появились на торжище, эбрайлы смотрели на все это разнообразие с удивлением. Большинство вообще считало одежду излишеством, в холодное время года отращивая шерсть или запасаясь подкожным жиром. Хумановские украшения также никого не трогали. Однако, в Алсе, как и во многих других населенных пунктах Идниша, жили по большей части те, кто не умел или почти не умел Изменяться, как и Хуманы. Поэтому товары нового клана с каждым годом вызывали у покупателей все более прагматический интерес.

В оружейных рядах можно было купить почти любое вооружение от крохотного ножика или метательного дрота до скорострельного крупнокалиберного пулемета. Здесь традиционно скапливалось самое большое количество стражей – на всякий случай. Где-то здесь нужно искать хитреца Секама.

Наконец воин остановился. Лавка с навесом слева от него была завалена не разложенным пока по местам холодным оружием. Рядом два дюжих рабочих разгружали жующую гомусэру с подрезанными крыльями.

– Я узнаю тебя, Секам Логи, – сказал Кле многоглазому четырехрукому торговцу, что-то сосредоточенно заносящему в свой электронный блокнот.

Торговец поднял свои немигающие, без белков, глаза на всадника.

– Клееее! – протянул он. – Я узнаю тебя! Был ли легок и прибылен твой путь? – взгляд его скользнул по гомусэрам Кле.

– Эу пока что был ко мне благосклонен.

Логи отложил блокнот и вышел из-за стойки к охотнику.

– Зачем же Эу привел тебя ко мне? – участливо спросил он, потирая верхнюю пару рук.

– Правильно, – ответил Кле, спешиваясь. – Хочу продать тебе кое-что, – он прошел к первой гомусэре, откинул попону. – Алебарда, боевой топор, два коротких меча, один длинный и праща. К этому прибавляю обоих гомусэр и еще кое-какие вещи.

– Выыы, – Логи принялся придирчиво рассматривать оружие. – Сколько же ты возьмешь за это старье?

– Полторы тысячи зевсов, – ровным голосом сказал Кле. Разумеется, он намеренно завысил цену.

– Ух-ху, – торговец весело взглянул на него. – Интересно, кому не посчастливилось встать на твоем пути? Один купец из Иохва недавно пропал вместе со всей охраной. Я думаю, это сделали бандиты где-то поблизости от Алса. Но мне плевать на того купца из Иохва, ведь он был конкурентом?

– Бандиты могут умирать, как и все мы.

– Я дам тебе восемьсот. Уах! Вот уже семьдесят лет я не видал такого хлама… Другие и смотреть на него не станут. Ведь подержанное оружие плохо продается, сам знаешь. Зазубрины на топоре снижают силу удара, а если есть микротрещины на клинке, то от удара он сломается.

– Тысячу триста, – не моргнув глазом продолжил Кле.

– Хек! – Логи приумолк, на его лице застыла хитроватая улыбка. – Это удовольствие – иметь с тобой дело! По старой дружбе я согласен на тысячу. С другими вольными охотниками, конечно, нужно работать по другим расценкам. Но ты, Кле, никогда не подводишь меня и, если уж что-то обещаешь, не остаешься в долгу.

– Значит, мы договорились, – Кле начал отвязывать гомусэру от Боли-Ко. – Мне нужен Твентай-Тво. Видел ты его?

– Твентай-Тво? Как же! Он здесь. Можешь найти в центре. У него сейчас много работы. Сезон торгов – здесь всякого сброда хватает, поговаривают, что и Старые иногда приходят на наши ярмарки. От этих психов всего можно ожидать. Не люблю я Старых, странные они донельзя. Непонятно, чего хотят.

– Старые? Да. Что слышно об окрестностях?

– Разное слышно. Говорят, что Хуманские комбайны портят урожай; что какой-то бандэра порубил отряд Медоков за то, что они разорили поселение Низших; что поймали наконец Кали Мамбара – Тень Смерти; что где-то в горах кто-то нашел брошенный тайный военный завод Хуманов; что войшники…

– Брошенный завод Хуманов? – усмехнулся Кле. И двух десятилетий не прошло после появления Хуманов, как они уже забрасывают свои заводы, да еще «тайные». Бред!

Логи поднял кулак в знак согласия.

– Точно! Никогда не доверяй Низшим! Они могут такого наболтать! Хотя, вот что я думаю: Хуманы весьма развиты в, так сказать, техническом плане. Машины, например, у них очень эффективны. Не то чтобы я сам был спецом по машинам, да и вообще в механике, но один мой знакомый рассказывал, что на хумановской летающей машине за час добрался от Тустепа до Талайзы. Уахх! За час, а, Кле?

– Ладно, увидим друг друга позже, Секам, – воин вскочил в седло.

Кле быстро нашел того, кого искал. Твентай-Тво был в этом городе известен всем местным стражникам и наемникам. Знакомый таллан на груди высокого широкоплечего эбрайла сразу бросился Ау-Мансу в глаза. Твентай-Тво, разговаривавший с начальником стражей, открыл дополнительный глаз на левом виске, обращенном в сторону Кле, давая тому понять, что он замечен. Кле терпеливо дождался, пока друг освободится. Когда стражник, вскинув кулак, удалился исполнять приказание, Твентай-Тво подошел к Кле. Его лицо сейчас походило на хуманское, только с более грубой морщинистой кожей и еще одной парой глаз на висках. Это лицо ничего не выражало.

– Я вижу тебя, Кле! – воскликнул он, приветствуя старого знакомого. – Хвала Эу, который привел тебя в наш город.
Кле спрыгнул с врунепа.
– Я вижу тебя, Твентай-Тво. Рад видеть тебя живым, – ответил он. – Ты, я смотрю, очень несвободен? Эти все торговые дела.
– Беспокойства хватает, хотя порядок нарушается редко, да и то лишь по мелочам. Зайди ко мне, и мы поговорим обо всем.

Кле молча кивнул. Твентай-Тво жестом подозвал подчиненного и указал ему на Боли-Ко.

Они вошли в темное тихое скромно обставленное помещение, сели за стол. Твентай-Тво достал бутыль приправленной гомусэровой крови и стаканы, которые наполнил почти до краев. Сдобренная по-особому кровь гомусэр – напиток встречи и странствий. Друзья молча осушили стаканы.

– Я пришел за тобой, друг Твентай-Тво. Мне нужен руководитель наемников, – начал Кле без предисловий.

Твентай-Тво помолчал немного.

– Я нужен и этому городу. Я начальник стражи в Торговом районе, а это ответственный пост, ведь ход торговли надо защищать. Город доверяет мне, в обмен на мои гарантии по безопасности.

– Я хочу создать свое княжество на месте давно невостребованных земель к востоку отсюда, – сказал Кле. – Сейчас там только брошенные развалившиеся поселки и степи с плодородными почвами. Поселенцы давно ушли оттуда, потому что некому защитить их от набегов бандитов. Кланов там тоже нет, а Хуманам там не дает селиться император.

– Завоевания – опасное ремесло. Гораздо опасней, чем охота или грабеж торговых караванов. Но также ясно, что брошенные земли не должны пустовать. Кто-то должен поставлять нам пищу, оружие, строительные материалы. Многие города заселены Потерянными, которые не могут даже шерсти как следует отрастить. Им особенно нужны пища и дома из хорошего материала.

– Если у меня будет помощник, обладающий таким воинским авторитетом в глазах наемников, как ты, я смогу достичь успеха. Тебя все знают на большой территории вокруг.

– Я пойду с тобой, Кле. Я уже знаю кому передать свой пост. Такая жизнь, как у тебя, мне больше нравится. Сколько бандитской мрази ты изрубил в салат!

Кле протянул руку и хлопнул друга по предплечью.

– Твоя задача набрать команду наемников. Вот две тысячи зевсов, ты знаешь, как их потратить. – По крышке стола глухо стукнула туго связанная пачка картонок. – А я должен потолковать со строителями – возможно арендую у них несколько строительных роботов.

– Увидим друг друга вечером.

Глава 9. Некогда любить

– Роман Стрельни Хуман! – низко гаркнул уродливый здоровяк, весь покрытый поблескивающими роговыми наростами. – Я узнаю тебя.

– И я узнаю тебя, Буля Хаф Бамаста, – небрежно ответил Роман.

Кроме них в помещении неправильной формы находились еще трое эбрайлов – все из Клана Бамаста.

Роман выразительным жестом подозвал к себе Булю Хафа и с полминуты рассматривал его с ног до головы, потирая ладони.
– Мне нужны воины, Буля, – начал Стрельни, глядя прямо в глаза эбрайла. Он давно уже овладел техникой ведения разговора с местными жителями. В их диалогах не бывало отвлеченных тем, начинать издалека было бессмысленно, так как тебя все равно не станут слушать. Здесь вообще редко кто кого слушает. Зато любят говорить о себе, причем все это в порядке вещей. – Я хочу создать свой кулак. Буду щедро платить. Предоставь лучших воинов сегодня.

– Сколько воинов ты хочешь?

– Шесть. И транспорт.

– Три тысячи, Роман. Лучшие бойцы и быстрый вездеход будут готовы через два часа. Я могу снабдить команду легкими автоматами. Если таково твое желание.

Со стороны могло бы показаться, что Роман размышляет. Его высокий авторитет среди местного населения предписывал ему не торопиться с ответом, даже когда ему предлагают дары.

– Что ж, действуй, – наконец, «согласился» он.

Буля чуть кивнул. Он был рад угодить такой сильной личности как Стрельни.

– И вот что еще, – добавил агент. – Найди иша Секасту. Сообщи ей о моем намерении взять ее в помощники. Думаю, она будет рада.

Иша Секаста играла в Хуман-Бидар весьма активную роль. Похоже, она была чем-то вроде специалиста по связям с общественностью. Неплохо разбиралась в местной экономике. Знала наперечет всех Хуманов, живущих сейчас на Планете, но главное – знала, как к ним относятся в разных местах. Стрельни было известно, что она часто путешествовала по Иднишу последние десять лет, распространяя правдивую информацию из первоисточников о Хуманах и собирая сведения для колонистов. УДК щедро платили за такую деятельность ребятам из Хуман-Бидар, хотя чувствовалось, что деньги не являлись для них главной ценностью.

От Бамаст Стрельни полетел к строителям. В этом квартале города строительством занимался Клан Макматуба. Стрельни уже приходилось использовать его помощь года два назад, когда верхи поручили ему построить небольшой завод по производству стройматериалов. Макматуба справились очень быстро, раз в пять быстрее, чем это сделали бы человеческие строители. И обошлось это гораздо дешевле. К сожалению, заводик долго не простоял. Было ошибкой со стороны верхов строить завод в плохо исследованной в социальном плане местности. Система безопасности не справилась с хитрыми грабителями, которые забрали все что смогли, даже металлическую обшивку стен. Впрочем, агента Стрельникова это не касалось, ему было наплевать на чужую глупость.

Один из Макматуба со скучающим видом маячил в дверном проеме.

– Я вижу тебя, Мастер Стрельни, – сказал он выходящему из машины агенту. – Так мало клиентов.

– Махаку-ма тут? – спросил Стрельни.

– Правильно, – подтвердил эбрайл. – Немногие занимаются постройками, особенно в сезон торгов. Опасно вне городов.

Стрельни зашел в семиугольное несимметричное помещение, в котором трудились над какими-то механизмами рабочие. Чаще всего, строительные кланы – не гуманоидные. Макматуба также подчинялся этой закономерности. Пожалуй, больше всего они походили на кентавров, у которых лошадиный торс заменен на крабовый. Из-под плоского туловища выглядывало шесть членистых ног. Количество и вид передних конечностей были неодинаковыми у разных специалистов. Должно быть, руки, клешни и лапы выращивались каждым в соответствии с его задачей.

– Роботы нуждаются в обслуживании, – заметил один из рабочих, хотя Стрельни его ни о чем не спрашивал.

Сам Махаку Макматуба встретил агента с радостью, которая выражалась обильной жестикуляцией многосуставчатых рук.

– Твои строители хороши, – сказал Стрельни. – Мне снова требуется их помощь.
– Отряд будет готов, когда пожелаешь, Роман, – Махаку развел руками. – Есть трейлер, который давно загружен и стоит без дела. Мало кому хочется строить в сезон торгов. Бандиты нападают много где.

– В прошлый раз завод, построенный тобой, быстро разграбили, – обличающе напомнил Стрельни. – Значит, плохая система защиты.

– Не было цели делать хорошую. В этот раз, если захочешь, никто не подберется к заводу.

Стрельни кивнул.

– Вот, – сказал он, доставая из внутреннего кармана карту и раскладывая ее на столе. – Знакомый карьер, верно? Вот пять тысяч зевсов, – увесистая стопка купюр шлепнулась на столешницу. – Готовься. Завтра утром мы выступаем.

– Будет сделано, Стрельни-ма, – мотнул головой Махаку.

Стрельни вернулся к Хасару вечером, после того как осмотрел предоставленный Бамастами отряд наемников и снаряжение для них.

Сияющая Кара встретила его уже на пороге. Казалось, теперь она ни за что не отпустит Рома из своего поля зрения. Дон Хасар, конечно, накрыл праздничный стол, на котором красовались лучшие блюда, подаваемые в «Зевсе». Кара засыпала Стрельни вопросами типа «когда ты вернешься?» и «куда ты держишь путь?». Агент отшучивался и отмигивался как мог, пока дон Хасар наконец не пристыдил разрумянившуюся внучку.

Стрельни не тешил себя надеждой хорошенько выспаться в эту ночь. И, конечно, был прав. После ужина Кара сопроводила его в комнату для почетных гостей, где категорично заявила, что если они не займутся любовью сегодня, она сперва убьет его, а затем себя. Что ж, подумал Стрельни, вряд ли немного секса может помешать миссии...

– Ты не ценишь моих чувств, Роман, – тихо пожаловалась Кара, положив голову на его широкую грудь. – Ты ценишь только то, что может быть полезно для твоих дел. Разве можно быть таким эгоистом? Разве я не нравлюсь тебе?

Стрельни внутренне подобрался. Только не эта тема! Что же делать, если нет любви?

– Я очень ценю твои чувства, Кара, – сказал агент, с преувеличенной нежностью в голосе. – Но пойми наконец, – Стрельни сделал драматическую паузу, – что я тебе не пара. Моя жизнь полна опасностей. Мне часто приходится отнимать чужие жизни, чтобы спасти свою. Убивать, понимаешь?

– Я не боюсь ни опасностей, ни смерти, – Кара посмотрела ему в глаза. – Возьми меня с собой? Ведь я тоже могу тебе пригодиться! Я же ксенопсихолог!

– Я подумаю, – улыбнулся Стрельни. – Возможно, когда-нибудь мне действительно потребуется квалифицированный советчик в области... как там ты сказала?..

– Лучше поцелуй меня! – и девушка снова прижалась губами к его губам.

Стрельни уехал утром. Кара минут пять стояла на балконе верхнего этажа, глядя в небо, прошитое потоками флаэров и аэромобилей. В одном из этих потоков затерялся ее любимый, быть может, навсегда. Девушка недолго колебалась. Хватит с нее слез, хватит слабости, хватит томительного ожидания. Бамасты и Макматубы хорошо ее знают. Они подскажут ей, куда отправился Роман Стрельни.

Глава 10. Ещё одно таинство

Около тридцати лет назад Салил Краст покорила это селение. Старейшины тогда с радостью признали ее власть. Она обнесла селение стеной с автоматическими пулеметными установками на башнях. Она наладила торговые связи с ближайшим городом Салмо и извела всех Ксирибонов в округе. Словом, сделала все, чтобы захудалая деревенька превратилась в укрепленный город. С тех пор поселок разросся, разбогател. Разумеется, Салил рассчитывала найти в этом населенном пункте радушный прием.

Ничего подобного! Жители не пожелали впустить внутрь свою бывшую повелительницу. Пулеметы теперь направлены против нее. Эти ничтожества приняли ее отряд за бандитов. Они должны поплатиться за свою глупость! Дерзкое село она сровняет с землей. Да, это будет непросто, ведь когда-то она сама работала над его укреплением, рассчитывая именно на такое нападение. Но это только значит, что надо подготовиться получше.

Вообще-то наемники, родившиеся и выросшие в степи, вполне могли обойтись без крыши над головой, даже не нужны были полевые шатры, сделанные строителями. Провианта тоже хватало. Но Салил рассчитывала нанять в поселке новых воинов. Сейчас ее кулак состоял всего из десяти бойцов, и этого было достаточно для защиты от шайки бандитов, но для серьезного дела необходимо и серьезное войско. А дело очень скоро могло подвернуться, если судить по следам, которые она находила то тут то там. Кто-то, так же как и она, нанимал строителей – в сезон торгов! Кто-то интересовался наемниками. Кто-то скупал походное снаряжение, машины, роботы, продовольствие. Да и слухи ходили все упорнее и подтверждались все чаще.

Салил отстраненно глядела на свой маленький лагерь с вершины пологого холма. Наемники, взбодренные вестью о завтрашнем рейде, громко переговаривались, каждый хвастался своим оружием. «Кто-то из них останется лежать под этими стенами», – с оттенком сожаления подумала Салил, вспомнив, как башенный пулемет выпалил предупредительную очередь по земле в метре от ее ног.

В темнеющем небе появились первые звезды. Воздух пропитался тишиной и покоем.

Всего в паре километров отсюда стоит нгоакэко.

Это было в прошлом, давно. Молодой Слийм-Брукатутм, еще не имеющий имени и пола, шел, чтобы обрести самое себя. Впоследствии он станет Салил Краст.

Тяжелое испытание... Салил несколько суток находилась там без пищи и воды. Единственное, что существовало для нее тогда – поверхность нгоакэко, то шероховатая, даже колючая, то зеркально гладкая. Она старалась угадать продолжение линий нгоакэко и стать его частью. Это было нелегко. Отречься от всего, от постоянного осознавания себя, как личности. Продираться сквозь плотную завесу образов, мимолетных и неотвязных – их свистопляска сводила с ума. Цвета, шумы, запахи, излучения – мириады ощущений врывались в сознание. Каждое неверное движение было подобно прикосновению к раскаленному углю.

А то наоборот обрушивалась безликая жуткая пустота – тогда Салил замирала и ждала.

И все же ее тело Изменялось, с каждым часом сантиметр за сантиметром расползаясь по поверхности нгоакэко. Органы один за другим исчезали за ненадобностью, она уже не замечала этого. Все становилось неважно, все исчезало. И в какой-то миг сила Нго захватила ее и повлекла. Уже не Салил управляла своим телом, а само нгоакэко. Неуловимая гармония его изгибов и изломов завораживала и притягивала внимание. Слияние началось...

Волны энергии перекатывались через тело... Это тело не принадлежало уже Салил, да и самой Салил не было – она давно перестала быть собой, но была чем-то другим. Будто океаном, в котором вместо воды – огонь. Это было мучительно и прекрасно. Это не было подобно ничему, известному ранее.

Исчезло прошлое и исчезло будущее, остался один лишь миг – настоящий, миг Слияния. И ничего кроме него.

Напряжение все росло. И когда оно стало невыносимым, когда смерть казалась совсем близкой, весь мир, состоявший из чистой энергии, стянулся в один тугой узел, почти точку. Это и был Нго.

Что он говорил и как – это не осталось в памяти. Быть может, ничего. Но запомнилось, как из хаоса стало возникать нечто упорядоченное. Сознание спешило ухватиться за понятные формы, от неопределенности вернуться к определенности. Салил вдруг со всей отчетливостью стала воспринимать, что такое быть Салил, а значит – частью этого мира.

Давно это было.

– Сейкелл, слушай мои слова, – громко сказала Салил. Гравр оторвался от своего пулемета и поднял на нее глаза. – Завтра нападем на село. Ночью меня не будет в лагере. Проследи, чтобы все было готово к рассвету.

– Я услышал, – бесстрастно ответил Сейкелл.

Как описать нгоакэко? Тот, кто никогда не смотрел на него глазами Слийм-Брукатутм увидит воистину хаотическое нагромождение всевозможнейших материалов – старейшины говорили, что в нгоакэко есть все химические элементы, которые только существуют. Впервые взглянувший на нгоакэко бывает потрясен и раздосадован. Действительно, это зрелище не вызывает решительно никаких определенных ассоциаций. Кроме того, еще никому не удавалось дважды увидеть нгоакэко таким же как видел его вчера. Просто невозможно поймать тот же самый угол зрения. Чуть повернешь голову и кажется, что весь мир поворачивается вокруг невидимой оси...

Откуда взялись нгоакэко, никто уже не знал. Даже самым старшим Слийм-Брукатутм казалось, что они были всегда. Так же как лес, как горы, как реки, как пещеры, в которых живет Клан. Нгоакэко разбросаны по всей планете – где-то их больше, где-то меньше. Для чего они служили эбрайлам в прошлые времена – тоже никто не знал достоверно. Клан Слийм-Брукатутм много веков жил в долине нгоакэко. Здесь их было целых четыре. Нгоакэко стали неотъемлемой частью всего жизненного уклада Клана.

Воины кулака знали, куда пойдет их вождь, и Салил это было известно. Но говорить об этом вслух никто из наемников не решался. На всякий случай. Поэтому никто не проронил ни слова, когда предводительница седлала своего крепкого врунепа и отъезжала от лагеря. Только когда топот невозможно было различить самым острым слухом, один из Гравров заметил:

– Йихал мого, нгоакэко таху бруа ма. (Кому как, а мне отвратительны эти нгоакэко.)

Кто-то неодобрительно взглянул на него, но никто не поддержал разговор.

Созвездие Великой Птицы в бесконечном стремлении тщетно пыталось догнать созвездие Дерева. Спали боевые врунепы, спрятав морды в сочную траву. Спали клинки в ножнах, стволы в кобурах. Часовые молча вслушивались в звуки пустыни. Но только трава шелестела на ветру.

Едва занялась заря, Сейкелл разбудил воинов. Через несколько минут все были готовы. В этот момент к лагерю подъехала Салил.

Она молча отдала поводья Сейкеллу, подошла к своему шатру и плеснула в лицо пригоршню воды из жестяного чана. Наемники так же молча ожидали ее приказа, в последний раз осматривая снаряжение. Наконец ее голова повернулась на змеиной шее. Лицо ее было непроницаемо, глаза широко открыты и холодны.

Эти тупые ватхары никогда не поймут, что такое дарить жизнь. Не ярость и пыл битвы, а творческая сила... Этой ночью Нго говорил с Салил. Она не могла, не имела права забыть о своей второй половине! Только иша доступна тайна рождения.

– Сворачивайте лагерь. Мы едем дальше.

Глава 11. Техника может не всё

– Сюда, – палец ткнулся в место на карте. – Теперь всё хорошо?

Хайа едва заметно энергично качнул головой.

– Эти равнины – здесь Клан Хабко, – заметил он. – Мы будем готовы их встретить, Мастер Ланжерон.

Наемник отошел к своим. Ланжерон проводил его взглядом и вернулся к рассматриванию карты.

– Видишь, Фа? Здесь проходит река, которую мы будем использовать для мелиорации. Поля там – сплошной чернозем. Нераспаханная целина, даже странно, почему она никого не заинтересовала до сих пор.

Каприо сидел за раскладным столиком, уныло глядя на разложенную схему местности и подперев голову руками.

– Угу, – буркнул он. В делах земледелия, да и вообще во всем, что касалось природы, он привык полагаться на Ланжерона.

– Хабко вряд ли будут предъявлять какие-то претензии, – Ланжерон расхаживал перед столиком туда-сюда, потирая лоб рукой в беспалой перчатке.

– С чего это ты так уверен?

– Я говорил с их Исатарой однажды. Он не заинтересован в этом куске земли. Они не едят злаковые культуры.

– А что они едят? – спросил Каприо.

Ланжерон недоуменно посмотрел на него.

– Н-не знаю, наверное, свой скот... Какая, на фиг, разница?

– Ладно. Продолжай.

Ланжерон кашлянул, возвращаясь в прежний поток мыслей.

– Да. Единственной помехой могут быть Проили. Они обитают в реке выше по течению. Правда, так низко обычно не спускаются. Проили хоть и оснащены лучше Хабко, но малочисленней, поэтому избегают прямых контактов с ними...

Вялотекущие межклановые войны продолжались на протяжении многих веков. Не было им конца, не было победивших сторон. Кланы эбрайлов основывались на понятии прототема. Любой человек, проживший среди эбрайлов хотя бы год, знал, что прототем – или Первичная Форма – святая святых любого уважающего себя Клана. В каждом клане существует своя легенда, но все они, по сути, сводятся к одному: раньше все эбрайлы были одинаковыми. Большинство кланов воевали друг с другом, отстаивая свою Первичную Форму. Наверное, если б эбрайлы дрались до полного уничтожения противника, они бы давно истребили друг друга. Но тысячелетние войны притупили жестокость. Убийства теперь – редкость, ведь, хотя клановики и наносят друг другу страшные раны, через некоторое время воины полностью регенерируются.

– ...как ты думаешь, Фа? – неожиданно закончил Ланжерон вопросом.

– А? – растерянно спросил Каприо, очнувшись. – Да, конечно, ты прав.

– Ты ни черта не слушал, – Ланжерон досадливо отвернулся.

– Да нет же!.. – попытался протестовать Каприо, но Ланжерон только махнул рукой. – Не волнуйся, Крис, – сказал Каприо, помолчав. – Ребята способны построить фабрику по переработке зерновых на берегу реки. Я ж тебе говорил, что ручаюсь за них.

– Но охрана, Фа! Охрана!

– Так а что охрана? Ты же сам сказал, что никто не нападет.

– Я не так сказал! Забыл про возможных конкурентов? Не отмороженных ленивых клановиков, а мерзавцев вроде нас с тобой!

– Хорошо, хорошо, я понял. Будет тебе охрана, – Каприо поднялся.

Он подошел к начальнику строительного отряда, который они наняли в Тидаре. Увидев нанимателя, эбрайл сразу подобрался и, казалось, превратился в само внимание.

– Скажи, Ста-Мутта, – Каприо помедлил, повернув взгляд на залитую закатным светом степь. Как же красиво здесь вечерами! – Из чего состоит ваша система безопасности?

– На километр если противник приблизится, автопушки его поразят. В степях живут Хабко, у них, насколько я знаю, нет дальнобойного оружия. Я долгое время занимаюсь постройками на равнинах. Здесь и там строю. Хабко не пользовались нашими услугами никогда. Степь нужна им для пастбищ.

– Черт возьми! – не выдержал Каприо, но быстро успокоился. Сколько лет он живет на Планете и до сих пор иногда срывается на эбрайлов за их дурацкую манеру уходить от темы. – Силовое поле ставите?

Ста-Мутта клацнул чем-то вроде трехпалых клешней.

– Это не входит в комплект стандартной поставки. Нужна энергия, река не даст такой мощности. Реки хороши как источники энергии, правда, Мастер Капри?

– Правда, правда, – отмахнулся Каприо. – Атаку с воздуха система отобьет?

– Зенитные орудия. Мы их поставим, и тогда цена повысится. Наш формирователь работает на солнечной энергии, но металл и пластмасса и прочие расходные материалы стоят денег.

Еще одно чудо местной техники. Полевой формирователь. Может изготовить аппаратуру практически любой сложности. Разве что, микротехнологии ему не под силу. Закладываешь материал, загружаешь программное описание и алгоритмы, которые и сами по себе настоящая диковинка, разворачиваешь солнечные батареи (или ветряки, или водяные турбины, или подключаешься к внешнему источнику питания, или...) и запускаешь машину. Через некоторое время формирователь выдает продукт – от кирпича до лазерной автопушки.

– Хорошо, добавишь две зенитные установки, – подытожил траппер.

– Я услышал, Мастер Капри.

К вечеру отряд двинулся в путь. Всю ночь они ехали по степным травам через необъятные поля. Никто не преградил дорогу каравану, и ранним утром новые хозяева прибыли на место. Строители сразу принялись за дело. В воздух взлетело несколько зондов, которые составили детальный план местности, нанеся на него все обнаруженные свысока холмики и выемки. Вычислители моментально разработали модель будущей фабрики. Ста-Мутта сидел в странной позе перед особым компьютером и дорабатывал схему.

Остальные рабочие, имевшие сейчас традиционную кентавроподобную форму, разгружали фургоны, перенося на плоских жестких спинах большие ящики с роботами.

Хайа и двое его сотоварищей отправились к реке – узнать обстановку на случай возможного нападения с воды. В лагере остались еще два наемника – похожие на ящеров Сик и Вастин, совсем молодые по меркам эбрайлов, и поэтому очень болтливые. Каприо взял их исключительно за то, что у них была небольшая колесная танкетка – легкая машина с пулеметом. Рептилоиды не упускали случая похвастаться своим оружием, говоря при этом, что угнали машину у тупых неповоротливых Та-Муэнов. Насколько знал Каприо, Та-Муэны никогда не пользовались такого рода техникой. Да и живут они большей частью под водой.

Ланжерон стоял над душой у Ста-Мутты и нервно спорил с ним о размещении посевных площадей.

Каприо занялся налаживанием связи с Алсом, куда предполагалось сбывать продукты переработки. Связь удалось установить довольно быстро: Алс находился недалеко, что позволяло обойтись аэростатической антенной, не прибегая к помощи человеческих спутников. Как известно, эбрайлы никаких спутников не держат уже много веков. Металлолом, иногда встречаемый на орбите давным-давно утратил способность функционировать.

Через три часа после прибытия строительные роботы были запущены, полевые формирователи загружены, и вмешательства разумных существ больше не требовалось. Лишь изредка Ста-Мутта посматривал на свой монитор, принимая отчеты роботов о завершении очередного этапа.

Ланжерон подозвал Каприо.

– Ну вот, Фа, – торжественно заявил он. – Завтра к вечеру фабрика будет готова, а поля будут засеяны пшеницей ускоренного роста. Где-то через неделю, если все пойдет по плану, они дадут первый урожай, а мы получим первую прибыль.

– Ты, кажется, упустил одну важную фишку, – возразил Каприо.

– Верно! Жителей, – кивнул Ланжерон.

– Где ж ты собираешься их найти?

– Очень актуальный вопрос, Фа! На это мне и нужен ты. Как же нам быть?

– Мы отправимся к Хабко. Они не едят пшеницу и, значит, не станут ее воровать. Они будут работать на наших полях и получать зевсы. Все просто как день, хотя, как всегда с этими эбрайлами, есть одна сложность...

Глава 12. Обратная сторона бессмертия

По-летнему теплые сумерки опустились на лагерь. Два ночных мотылька с прозрачными крыльями прилетели с той стороны реки и присели на травинку рядом с коленом Ау-Манса. Они недолго покачивались на стебельке, затем один вспорхнул и исчез в темнеющем небе. Кле слегка наклонился вперед, рассматривая оставшегося. Что за беспечное существо! Достаточно махнуть рукой и его не станет. А природе, его равнодушной матери, наплевать. Ничего не изменится. Никакого смысла нет в такой жизни...

Темнота казалась более глубокой рядом с костром, от этой темноты отделилась высокая фигура. Твентай-Тво подошел сзади и остановился в двух шагах.

– Это получился отменный завод, Кле Ау-Манс. Вэ-эх! И отменная жареная нога, – он еще жевал кусок мяса.

– Не называй меня «Ау-Манс»! – с неожиданной злостью произнес Кле.

– Мы построили три здания для жилья, – продолжал Твентай-Тво. – Думаю, в них можно поселить до тридцати жителей. – Он подошел ближе и сел рядом.

Мускулы тела напряглись, по лицу пробежала быстрая гримаса. Кле и сам не совсем понимал: почему все так противно сегодня?

– Скажи, Кле, сколько нужно построить селений, чтобы получилось княжество, которое может себя само содержать? – спросил Твентай-Тво.

– Хххта*! Может пять, а может десять. Я не знаю.

– Очень важно вырыть достаточно колодцев. Вода – это основа производства. Местные бродяги не любят что-либо добывать сами, вот если только у них будут роботы...

Сегодня они сделали много. Но несмотря на это, настроение у предводителя становилось все хуже час от часу. Он весь день не находил себе покоя – придирался по пустякам к строителям, к наемникам, к своему другу. Этому была, конечно, причина: снова его мучило присутствие Постороннего. Снова кто-то невидимый вмешивался в холодные расчеты, загораживал свет. Кто он? Где он?

Трое наемников у костра заканчивали ужин.

– Сегодня очень жарко, – сказал один из них. – Воздух тяжелый.

– Хозяин Ау-Манс сильно не в духе, – ответил другой.

– В такую погоду я чую бандитов за несколько километров, – сказал первый наемник. – Сейчас вокруг только Низшие, но они не опасные.

– Пойду спать, – произнес тот, который все время молчал. Он шумно поднялся и побрел вглубь лагеря.

– Хороший бердыш мне достался от прошлого хозяина, – сказал второй.

– Низшие не все опасные, как хотят казаться, – продолжал первый. – Те, что еще не совсем разучились говорить, могут много чего интересного наболтать. Вот, помню, один говорил про бандэру, как он отомстил Медокам...

– Этим бердышом все равно кого рубить: что Медоков, что Низших...

Взгляд Кле упирался в травинку, на которой только что сидел мотылек. Что-то такое все еще говорил Твентай-Тво.

Что если один из этих наемников – Посторонний?

«...странные они донельзя. Не понятно, чего хотят», – вспомнилось вдруг.

Он бродит по пустыням и по людным городам, и вокруг него сама собой образуется пустота. Он ужасает – Старый. Может убить, а может обогатить, наградить дарами такими же непонятными, как он сам. Не часто видят Старых. Никто не остается прежним после такой встречи.

Сотни и сотни прожитых лет. И нет смерти. Были в этой жизни и победы, и поражения. Все было. Время не течет уже, оно остановилось. Будет и Кле когда-то таким – просто уродливой тенью самого себя. Слова языка станут для него пустым звуком. Жизнь и смерть потеряют свое значение. Исчезнет разница между сном и явью.

Бесконечность – удел эбрайла...

Твентай-Тво вот уже некоторое время молча наблюдал за своим другом. Ау-Манс медленно раскачивался взад-вперед, застывшим взглядом уставившись в сгущающуюся тьму. И хотя он был сейчас почти неподвижен, но казался опаснее, чем когда-либо. Теперь он еще начал Изменяться. Тело стало тоньше и выше, лицо наоборот расширилось, рот еще больше расползся в стороны, уголки опустились. Вытянулись руки, кисти превратились в щупальца. Глаз не было уже...

Твентай-Тво с досадой дернул головой, встал и не оглядываясь зашагал к своей палатке.

На следующий день плохое настроение Кле было заметно уже всем. Свой завтрак он бросил под ноги наемнику, который его подал. Пинком перевернул составленные в штабель ящики для шатров. Внезапно огрел хлыстом Боли-Ко, когда насыпал ему корма, так что тот подскочил и заверещал от неожиданности. Тоска и злость искали выхода.

Твентай-Тво назначил воинов на ночное дежурство и повернулся, чтобы обойти периметр. Перед ним стоял Кле Ау-Манс.

– Давай разомнемся, друг Твентай-Тво, – сказал Кле спокойно.

– Отличная идея, – ответил Твентай-Тво.

Копье с длинным мечевидным лезвием вместо наконечника может стать ужасным оружием, особенно если им владеет такой мастер, каким был Твентай-Тво. Воину с копьем больше ничего не нужно – ни щита, ни доспехов. В окружности радиусом два метра вокруг него просто не может находиться ничего живого.

Противники застыли в боевых позах. С минуту они молча изучали друг друга. И наконец ринулись вперед. Засвистел воздух, зазвенела сталь. Наемники, оставив дела, подходили ближе, чтобы лучше видеть. Не часто увидишь такое совершенство движений, такие стремительные атаки и контратаки, плавные уходы и развороты. Два непревзойденных профессионала сошлись в бешеном поединке. С первого взгляда казалось, что копье легко пересилит меч и длинный нож. И действительно, поначалу Кле только парировал удары, нырял под разящее лезвие, ловил его в перекрест своих клинков и не мог поймать. Но в какой-то неуловимый миг вдруг все переменилось. В глазах Ау-Манса разгорелся жуткий огонь, его выпады стали точны и экономны, он перешел в наступление. Теперь уже Твентай-Тво с все большим трудом отбивал неистовые нападения противника, он громко дышал и отступал вдоль стены периметра. Уже пару раз он с трудом успел отразить удар меча, направленный прямо в горло... Что-то не то происходило с его другом. И копейщик разозлился. Вдруг поднырнув под меч, он буквально разостлался по земле и ударил по ногам Ау-Манса тупым концом копья. Ау-Манс взревел и извернулся в падении, вскинув нож. В следующий миг клинок почти по рукоять со свистом вошел в открытый живот Твентай-Тво, пригвоздив его к земле.

Несколько секунд все молчали. Твентай-Тво лежал неподвижно. Кле подполз к нему на коленях, рывком выдернул из тела нож, отбросил далеко в сторону.

– Эй, помогите, хватит смотреть! – закричал он на собравшихся вокруг.

Когда раненого осторожно унесли в шатер, Кле машинально поднял свое оружие, отер, вложил в ножны. Стоя посреди площадки, он поднес руки к глазам и с недоумением воззрился на них.

___________________________________________________________
*Хта – отрицательная частица, означающая примерно «нет, не то».

Глава 13. Мастер Изменений

Два коротких меча неистово вертелись в воздухе, превратившись в облако разящей стали. Солнце отсвечивало на бронзовой коже бугрящегося мышцами торса. Человек громко хакал, резко выдыхая воздух, когда клинки с шипением рассекали воздух. Внимание его было сосредоточено на невидимых противниках, казалось, этот виртуозный танец полностью поглощал мечника.

Чуть поодаль терпеливо ожидал врунеп. На несколько километров вокруг простиралась безлюдная степь.

Вдруг Стрельни замер. Через секунду он нырнул в кусты и скрылся из виду. Сквозь тишину, прерываемую лишь вечным шуршанием полевых злаков, прорезался нарастающий гул электродвигателя. Кто-то приближался.

Вскоре на поляну выехал скутер, несущий наездника в черном костюме и закрытом шлеме. Человек выключил мотор, оглядывая местность. В затылочную часть шлема с тихим стуком ткнулось что-то металлически жесткое.

– Спокойно, – сказал Стрельни, отпуская предохранитель. – Ручки.

– Роман! – раздалось из-под блестящей поверхности, – это же я – Кара!

Стрельни отошел на пару шагов, не отводя пистолета.

– Повернись, – его пленник повиновался. – Сними шлем.

Кара Новалес собственной персоной, черт побери! Ее только не хватало для полного счастья! Пришлось убрать пистолет и приветливо улыбнуться: один Эу знает, чего ему стоила эта улыбка.

Кара бросилась к нему и прижалась к его крепкой груди.

– Я нашла тебя, – прошептала она. – Нашла...

Стрельни всегда считал, что найти его на Планете практически невозможно. Теперь эта девчонка заставляет кое-что переосмыслить в плане конспирации.

По дороге к лагерю Кара взахлеб рассказывала Рому, о своих похождениях. Хе-Вина Макматуба показал ей область на карте, в которой имело смысл его искать. Три дня девушка скиталась по полным опасностей равнинам. И всюду расспрашивала о Стрельни жителей встречающихся сел. В конце концов, ей удалось выяснить, что какой-то Хуман строит в карьере Ваква новый поселок. Разумеется, она направилась туда. И встретила свою знакомую иша, почти подругу, если вообще возможна дружба между человеком и эбрайлом. Это была Секаста. Она-то и подсказала, где может находиться ее любимый.

Стрельни слушал беззаботную болтовню вполуха. Агент размышлял о том, что же делать теперь, когда она узнает гораздо больше, чем ему хотелось бы. Нельзя же просто взять и отправить ее домой, да и вряд ли это получится. Лучше всего, конечно, было бы ее сразу пристрелить. Или уж таскать за собой до завершения операции.

– Ладно, – решил он наконец. – Побудешь пока со мной. Но только не мешай работать.

Каре только того и надо было. Прибыв в лагерь, уже через пару часов девушка сумела устроиться в выделенной ей комнате с таким вкусом и уютом, что казалось, она всегда жила здесь. Она и не думала мешать, напротив, вскоре перезнакомилась со всеми эбрайлами и стала казаться им неотъемлемой частью отряда благодаря своему легкому характеру и детской непосредственности. Да и Стрельни быстро привык к мысли, что Кара будет находиться теперь рядом. Впрочем, он всегда с легкостью приспосабливал свои планы к новым условиям.

Завод тем временем строился планомерно, без происшествий. Вечером того же дня производство было запущено.

Следующий день принес еще одну, на этот раз весьма приятную встречу. Часовой по рации вызвал Стрельни и сообщил, что какой-то эбрайл у входа хочет его видеть. Говорит, что желает присоединиться к отряду.

Подойдя к воротам, агент увидел среднего роста плечистого человека. Точнее, только на первый взгляд незнакомец показался человеком. Верхняя часть тела действительно представляла собой туловище, голову и руки смуглого мускулистого мужчины лет тридцати. Ноги же от пояса до самых стоп были покрыты густым черным мехом. Никакой одежды на пришельце не было, если не считать кожаной портупеи с набором метательных ножей в ножнах.

– Зачем пожаловал, путник? – спросил Стрельни, как бы невзначай положив ладонь на рукоять правого меча.

– Некоторые Хуманы собирают воинов. Строят в Вакве.

– Кто болтает такую чушь?

– Если я вступлю в твой кулак, это будет для тебя хорошо.

Стрельни хотел что-то ответить на столь самоуверенное высказывание, но осекся. То, что эбрайл за считанные секунды проделал со своим телом, агент видел впервые. И, судя по изумленному виду стражников, они тоже, хотя жили на Планете не один десяток лет.

Туловище и члены незнакомца начали стремительно удлиняться, становясь все тоньше. Из подмышек выросла еще одна пара рук, неуловимым движением выхватив пару ножей. Эбрайл подбросил их в воздух и достал следующую пару. Через секунду он уже жонглировал в воздухе шестью ножами, не переставая Изменяться. Верхние конечности наоборот передвинулись куда-то за спину, преобразовавшись в широкие кожистые крылья. Достигнув примерно трехметровой высоты, эбрайл перестал расти. Он внушительно взмахнул крыльями, подняв мелкую пыль. Теперь пришелец походил на крылатый скелет гигантского монстра, вокруг которого с легким шелестом продолжали летать ножи.

Стрельни почувствовал, как на коже выступает пот. Дыхание участилось. Все это действие выглядело и правда впечатляюще.

Пару секунд постояв, покачивая крыльями, эбрайл широким жестом собрал из воздуха свои ножи и стал быстро втягивать крылья. При этом его шея удлинилась так, что лицо почти мгновенно оказалось прямо перед лицом Стрельни. Тот даже охнул, отшатнувшись от неожиданности и выставив перед собой выхваченные мечи. Наемники вокруг нервно вскинули самострелы и автоматы.

В следующее мгновение незнакомец вновь стал уменьшаться и утолщаться, втягивая шею. Когда он достиг размеров первоначальной формы, все ножи оказались в ножнах, хотя Стрельни не заметил, когда они туда успели попасть. Однако, эбрайл не остановился. Теперь тело его разрасталось вширь, теряя в высоте. Вскоре перед агентом уже сидело жабовидное существо. Приоткрыв широкую пасть оно высунуло длинный язык. Некоторое время он покачивался из стороны в сторону, затем его конец стал утолщаться. На утолщении появились глаза, нос, рот. Тело тем временем постепенно принимало человекоподобную форму, настоящую голову заменила новая – на конце бывшего языка. Всё представление заняло не больше пятнадцати секунд.

– Фух! – Стрельни кинул мечи в ножны. – Неплохо! – он быстро овладевал собой.

Эбрайл, как ни в чем не бывало молча ожидал, сильно сутулившись и глядя исподлобья.

– Значит, ты Мастер Изменений? – спросил агент, еще не вполне поверив дьявольской удаче, свалившейся на него. – Я беру тебя в свой отряд. Как твое имя?

– Я Сигубда Кор, – эбрайл погладил рукой обнаженную грудь. Потом наклонился слегка вперед, уперся сильно вытянувшейся рукой в землю, а одну ногу согнул в колене и поставил на другую. Шея его выгнулась под прямым углом к спине. Стрельни поежился, глядя на эту изломанную фигуру.

– Я Роман Стрельни. Платить буду щедро, если верно послужишь мне.

Следующий день Стрельни планировал посвятить налаживанию торговых отношений в Алсе. Секаста Хуман-Бидар была уже там и ей удалось договориться о поставках сразу нескольким дельцам. Рому оставалось только выбрать наиболее надежного и выгодного из них и окончательно утвердить договоренность.

Конечно, Кара напросилась с ним, впрочем, Стрельни не особо сопротивлялся. Все же ему было спокойнее иметь эту несносную девчонку на виду.

Они прибыли в Алс около полудня. Пары часов хватило, чтобы повидаться со всеми претендентами. Кара неотступно следовала за Стрельни, буквально поедая широко раскрытыми от удивления и восхищения глазами прелести здешней ярмарки. Под конец, правда, и ее утомила многолюдная шумная толпа. Стрельни предложил зайти в небольшой эбрайлский ресторанчик, чтобы подкрепиться и передохнуть перед обратной дорогой.

Глава 14. Молниеносный рейд

Желтый круг солнца затмила крылатая тень. Это спускался один из разведчиков, посланных прочесать окрестности. Сделав пару кругов, воин приземлился рядом с Салил. Та выжидающе оглядывала наемника, пока он складывал свои крылья. Он выглядел утомленным.

– В ста километрах на восток, – сказал разведчик, – укрепленный объект. Недавно построено – это точно.

– Кто его охраняет?

– Я видел несколько рабочих. Солдат не видел. Автопушки четыре.

Кивком головы Салил дала понять, что информация принята. Что ж, кажется, пришла пора доставать клинки... Вовсе не обязательно сносить все подряд на своем пути. То несчастное село подождет, сейчас еще не время платить по счетам. Но здесь – дело другое. Кто-то встал на ее пути! Это новое поселение, наверняка имеет ценность для одного из противников Салил. Значит, необходимо лишить его этой ценности. Салил ни за что не упустит этой возможности!

– Сейкелл! – крикнула она. – Готовь воинов! Бери только оружие и взрывчатку, строительный отряд пусть идет за нами. В этот раз я посмотрю, на что вы способны.

Спустя пятнадцать минут ударная группа уже мчалась к цели: впереди «Эва Бараду», чуть поодаль справа и слева от него – войшнитский джип и легкий вездеход.

Через полтора часа отряд остановился. Салил с Граврами объехала поселение вокруг, держась на почтительном расстоянии от его стен.

Поселение имело форму неправильного многоугольника Т-образной формы со скругленными углами. Внутри периметра стояли четыре решетчатые башни увенчанные крупнокалиберными пулеметами, конечно, с автоматическим управлением. Их сектора обстрела – наиболее вероятные направления нападения противника. Открытое пространство перед воротами и большой кусок дороги был виден с башен как на ладони.

Стоило отдать должное проектировщику – поселение способно защитить себя от атак бандитов. Но только не от нее – Салил! Ей и не такие укрепления приходилось брать. Опытным глазом воительница наметила место прорыва: вот здесь стена, как будто, немного ниже. Рядом находится только одна башня. Еще одна может подключиться к обороне уже за стеной. Остальные две закрыты зданиями.

– Пэли, Джуливо, – сказала Салил в рацию, – езжайте на мой пеленг.

Вскоре подъехали танк и вездеход. Салил оторвалась от созерцания стен поселка и повернулась к своему отряду. Воины молча ждали, стоя рядом со своими машинами.

– Пэли, пробьешь стену, – сказала Салил, показывая рукой – Когда въедете, уничтожьте башни прежде всего. Поняли это? – Салил еще раз строго оглядела наемников. Вопросов не последовало – суровые воины уже бывали в подобных переделках. Подняв кулак, она с силой распрямила руку в сторону села, будто выбрасывая что-то вперед. Повинуясь знаку, наемники быстро заняли свои места. Воительница устроилась в джипе Сейкелла.

«Эва Бараду» помчалась вперед, подпрыгивая и качаясь на кочках. Следом двинулись остальные машины. Жерло танковой пушки выплюнуло четыре реактивных снаряда с частотой в треть секунды. Болванки устремились к цели. Запоздало сработал башенный пулемет защитников поселка, пули забарабанили по броне танка, оставляя неглубокие вмятины.

Снаряды сделали свое дело: взрывы пробили в стене брешь достаточную для проезда машин. Крек, Сейкелл и Джуливо устремились к пролому.

«Эва Бараду» перезаряжалась. «Очередью» она могла стрелять только два раза, после чего автоматика переходила на «одиночный» режим стрельбы. Второй контейнер с четырьмя зарядами загрузился в дуло через девять секунд после первого выстрела.

Высоко подскочив на трамплине из каменного крошева, десятитонная громадина на полной скорости влетела в пролом сквозь густые клубы пыли и дыма. На несколько секунд танк вышел из зоны обстрела. Взревев, он заложил крутую дугу вокруг здания, разворачивая пушку в сторону ближайшей башни. Едва она показалась из-за угла, как возобновилась бешеная дробь пуль по обшивке.

Внутри периметра было безлюдно. Наверняка строители попрятались при первых же выстрелах. Пустынный ветерок гонял по проходам между зданиями пыль и мелкий сухой сор.

В тот момент, когда один за другим появились вездеход и джип Гравров, «Эва Бараду» выпалила «очередью» по опорным фермам автопушки, не перестающей осыпать ее крупнокалиберными пулями. Пэли Крек не жалел снарядов. Салил снабдила танкиста изрядным запасом, и его не касалось, где она их раздобыла.

С оглушающим грохотом двадцатиметровая вышка рухнула на какие-то постройки. Однако, в бой уже включилась вторая автопушка, направив свой огонь на легкобронированный вездеход. Наемник, попытавшийся выпрыгнуть из люка был буквально разорван в клочья. Лязгнув траками, вездеход дернулся вперед, стараясь укрыться за зданием.

Салил, не дожидаясь остановки, вылетела из джипа, с гранатометом в руках. Перекатившись на спину, воительница нацелилась на пулемет, поливающий огнем машину Джуливо. Спустя секунду, автопушка вспыхнула, разбрасывая горящие обломки.

Бойцы выскакивали из транспортов и растекались по территории. Салил прислушалась. «Эва Бараду» уже ревела где-то за домами. Застрочил башенный пулемет, ухнул танковый выстрел, что-то взорвалось и стрельба смолкла. Последняя вышка отстреливалась дольше. Наконец, грохот обрушивающихся арматур оповестил об окончании сопротивления.

Салил удовлетворенно качнула головой: поселок был взят, пришла пора подсчитывать потери.

Постепенно воины стягивались к центру поселка. Потери оказались невелики. Двое наемников погибло, еще один был тяжело ранен и находился в бессознательном состоянии. Этот встанет в строй не раньше чем через двое суток.

– Мы нашли двух воинов, – сообщил весь покрытый морщинами и наростами наемник. – Дрались с ними и убили их. Остальные – только рабочие.

«Это поселение одного из моих конкурентов, – подумала Салил. – Он оснащен хуже меня, его село не было готово к такой атаке. Я быстро справлюсь с ним! Жаль, нет достаточно войска, чтобы укрепить этот завод».

– Два часа на работу, – сказала воительница, когда подъехал фургон со строителями. – Берите все, что нам нужно. Остальное взорвите.

Глава 15. Смотри, с кем пьешь!

«Эти Хабко – просто идиоты, – думал Ланжерон. – Да впрочем и остальные эбрайлы хороши. Порой кажется, что каждый первый – не в своем уме». Третьего дня так и не удалось им ничего объяснить по поводу оседлой жизни. Как можно не понимать своей явной выгоды? Даже Каприо, человек искушенный в переговорах с этими варварами, ничего не сумел им доказать. Кто бы мог подумать, что так сложно будет найти поселенцев!»

Широкими шагами траппер шел по улице Алса, заполненной неторопливой торговой суетой. Хорошо, что хоть здесь без облома. Никто из покупателей не отказался от договора. По этому поводу неплохо было бы промочить горло. Да и жара стоит неимоверная.

В сезон торгов в Алсе каждый пригодный для этого дом превращается либо в лавку, либо в склад, либо в кабак с помещениями для жилья на верхних этажах. При этом вход не обозначается никакой вывеской. У Криса уже давно выработалось некое чутье, каждый раз безошибочно подсказывающее, где тут можно раздобыть кружку-другую «пивка». Вот и сейчас он подошел к неприметному на первый взгляд проему в стене, вдоль которой расхаживали весьма отталкивающего вида торговцы. Внутри царил влажный прохладный полумрак, так что пришлось несколько секунд постоять на пороге, чтобы глаза привыкли к скудному освещению.

За столиками сидели в расслабленных позах самые разнообразные эбрайлы и поглощали самые разнообразные кушанья и напитки, порой не совсем жидкой и не совсем твердой консистенции. Вдруг до слуха траппера сквозь разноголосую негромкую болтовню, в основном, на инцирлинге донеслось несколько слов, сказанных явно по-человечески.

– ...вообще нет никакого правительства, – возмущенно говорил приятный женский голос. – Им оно и не нужно. Пойми же наконец, существует громадная разница.

– Да я ведь и не настаиваю, – оправдывался бархатистый баритон.

– Еще б ты настаивал! Этот городок – просто прелесть. Здесь на каждом шагу – тема для диссертации. Неужели не интересно?

– А как же, очень интересно...

– Взять хотя бы формы тела у здешних жителей...

Мужчина только что закончил есть, а женщина, очевидно, была поглощена больше своими мыслями и их высказыванием, чем едой. Крис подхватил пластмассовую кружку неправильной формы и направился в их сторону. Оживленное до этого лицо мужчины сразу окаменело, он быстро осмотрел траппера с головы до ног, на мгновение остановив свой взгляд на кобуре с «Фениксом». Через секунду он уже приветливо улыбался. Девушка же напротив с интересом расширила глаза, изумленно глядя на траппера.

– Людей здесь не слишком часто увидишь, – сказал Ланжерон. – Вы позволите?

– О, разумеется, садитесь, – с радостью в голосе сказала девушка.

– Благодарю вас, сеньорита. Я Крис Ланжерон.

– Вы, наверное, траппер? – спросил мужчина.

– Да-а, был когда-то, – нехотя ответил Крис. – Теперь я этим не занимаюсь. А вы, вероятно, туристы?

– В некотором роде. Меня зовут Роман Стрельни, а это Кара Новалес. Ксенопсихолог, между прочим.

– Я как раз говорила этому недотёпе об уникальности эбрайлской культуры, – с улыбкой сказала Кара. – Вот вы, судя по виду, человек бывалый, что вы думаете о связи мироощущения и формы тела?

– Вопрос ребром, как говорится, – рассеянно улыбнулся Ланжерон.

– Понимаете ли, почему-то мы, люди, считаем, что эбрайлы чувствуют и думают все то же самое. Но ведь их история совершенно отличается от человеческой. Их разум возник и развивался в других условиях.

– И что же из этого следует? – спросил Стрельни.

– А то, что нельзя их поступки мерить человеческими категориями, – ответила Кара.

– То есть ты хочешь сказать, что если эбрайл убивает, его нельзя обвинить в убийстве? – спросил Стрельни.

– Да нет же! Ну зачем ты утрируешь? Реальность остается реальностью с любой точки зрения. Но не надо приписывать представителю иного разума те же социальные установки и стереотипы, какие есть у людей.

– Простите, я ничего не понимаю, сеньорита, – вмешался Ланжерон. – Вы не могли бы это выразить попроще?

– Ну вот например: как вы представились? – обратилась к нему Кара. – Вы сказали: я Крис Ланжерон.

– Ну да... И что? – несколько смутился траппер.

– Это обычная форма знакомства у эбрайлов. Для любого эбрайла его имя, то есть его таллан – это и есть он сам.

– Но у меня пока, вроде, нет таллана, – отшутился Ланжерон.

– Вы просто переняли эту привычку у эбрайлов. Но вы могли бы сказать: «меня зовут...», или «мое имя...». То есть абстрагироваться от своего эго. А у эбрайла его таллан – это единственное, что есть постоянного в его жизни. Ведь он часто изменяет форму тела. Человеческая культура определяется в конечном счете постоянством формы тела, или, как говорит профессор Самусенко, «вочеловеченностью».

– Вау, – иронично произнес Роман.

– Вот если бы я был эбрайлом, – заметил Крис, – я бы нарастил себе побольше мускулов и маленько подправил форму носа. Для красоты. А они почему-то не заморачиваются насчет эстетики. Вы посмотрите только на этих уродцев! – он махнул рукой, обводя жестом салун.

– Эстетика – это чисто человеческое понятие, – сказала Кара.

– Нет, почему же, – сказал Стрельни с деланной серьезностью, – я встречал довольно симпатичных иша.

– Ты имеешь в виду Секасту? – подозрительно поглядела на него Кара. – Я тебя никому не отдам, так и знай, – но, заметив улыбку Рома, она шутливо замахнулась на него кулачком. – А вообще-то действительно форма тела очень влияет на мировосприятие. Все ощущения тела в конце концов формируют уникальный внутренний образ. Вы только подумайте, как может себя чувствовать существо с четырьмя, а не с двумя руками, как у людей?

– Черт его знает, – сказал Стрельни.

– Вы правы, Кара, я тоже когда-то задумывался об этом. Мне даже снилось однажды, что я стал эбрайлом и у меня есть хвост. Помню, чувствовал я себя при этом не слишком-то уютно. Никак не мог сообразить, как повернуться, как шаг сделать.

– Неудивительно! Обычно, если даже мы закроем глаза, то всегда можем сказать в каком положении находится наше тело, где руки, где ноги, – объяснила Кара. – Ощущения от рецепторов поступают в мозг. Ну, и мысли соответствующие возникают и ассоциации своеобразные. У них и речь-то совершенно оригинальная, это сразу заметно.

– Выходит, «у кого что болит, тот о том и говорит»? – сказал Роман.

– А ведь верно! – подтвердил Ланжерон. – Эти эбрайлы потому и не могут слишком долго удерживать мысль, что им часто нужно привыкать к новым ощущениям тела. Да они и не стремятся привыкнуть, – он задумчиво водил пальцем по краю своей кружки. – Простое дело им объяснить – с ума сойдешь!

– С гуманоидами еще ничего, – возразила Кара. – А вот с Хултом, например, общий язык найти очень тяжело. Некоторые ученые полагают, что вообще невозможно. Какие там стереотипы у эдакого полускорпиона-полурака... Про их технику я вообще молчу. Все эти аппараты – просто какие-то нагромождения невообразимые.

– Вы, кстати, не слыхали, – спросил Стрельни, – торговцы говорят, мол, какие-то двое Хуманов помирили Проилей и Хабко. Мол, теперь они вместе живут в общем поселке и мирно работают на полях.

– Ха! Черта с два их помиришь! Такие жлобы – что те, что другие! – Ланжерон откинулся на спинку стула. – Сидят в своих деревнях и знать ничего не хотят обо всем остальном мире. Вот давеча мы... – Тут он вдруг осекся и с новым интересом поглядел на своего собеседника. Но тот со скучающим видом рассматривал посетителей кабака.

– Что и говорить, – согласился Стрельни. – Я уже сколько лет мотаюсь по Планете в поисках приключений, а до сих пор совершенно не разбираюсь в эбрайлах. Верно, Кара?

– Вот именно! – с напором сказала девушка. – Крис, а вы давно на Планете?

– Знаете, – усмехнулся Крис, – иногда мне кажется, что целую вечность, а иногда, что спустился вчера. Ну, если точно, то... где-то лет пятнадцать будет.

– Ого! – воскликнула Кара. – Да вы, можно сказать, настоящий специалист! Наверно, вы из первых людей трапперов?

– Может, и так... Однако, вряд ли можно назвать меня специалистом. Думаю, всей человеческой жизни едва ли хватит, чтобы изучить хотя бы сотую часть укладов местных обитателей, – сказал Крис, уклоняясь от нездоровой темы.

– Тем не менее! Вы, наверное, весь Идниш объездили? И все кланы знаете, что тут живут? И отшельников, небось, встречали? Нгоакэко, ронгауты!

– Оу, оу! – Крис умоляюще поднял руки. – Откуда вы всего этого понабрались? Я потрясен вашей эрудицией. Вы, наверно, профессор?

– Пока нет, – Кара смущенно улыбнулась. – Но собираюсь стать. Вы приходите к нам в НИЦ в Талайзе. Мои коллеги будут очень рады. Немногие представляют себе, как трудно работать с эбрайлами. А такой бывалый траппер, как вы, мог бы очень помочь!

– Спасибо, если будет возможность – обязательно зайду, – вежливо согласился Ланжерон. На деле, конечно, он и не думал соваться в НИЦ, тем более, талайзовский.

– Пожалуй, нам пора, – сказал Роман, поднимаясь. Он привычным движением пристегнул к бедрам ножны с мечами и протянул руку Ланжерону: – Приятно было познакомиться. Желаю удачи.

– Вам тоже, – Крис ответил на крепкое рукопожатие. Их руки на секунду задержались, а глаза встретились. Роман легко хлопнул его свободной рукой по боку и направился к выходу.

– Всего доброго, – сказала Кара. – Надеюсь, мы еще встретимся.

– Это было бы здорово, сеньорита.

Ланжерон задумчиво смотрел им вслед. Затем вернулся к своей кружке и некоторое время напряженно моргал глазами, пытаясь ухватить какую-то мысль.

«Что-то не так с этими двумя, – вертелось в голове. – Нет, пожалуй, они все-таки не туристы...»