Ловушка для Траппера, Фантастическая повесть

Глава 16. Очень странное место

Снаружи раздались шаги, затем рука в полимерной перчатке песчаного цвета отодвинула входную занавесь, впуская вечернюю прохладу. Сразу же появилось и морщинистое бурое лицо.

– Кле, – сказало оно.

Ау-Манс оторвался от созерцания карты.

– Все готово, – эбрайл зашел внутрь походного шатра. – Лагерь разбит, сигнальные датчики установлены.

– Хорошо, – Кле ждал продолжения.

– Ронгаут совсем недалеко, – как бы задумчиво начал вошедший. – Мы хотим его осмотреть. Поедем?

– Ты молодой и глупый, Твентай-Тво, – спокойно ответил Кле. – В ронгаутах ничего нет. Низшие сочиняют сказки о ронгаутах, а юнцы вроде тебя верят.

– Я знаю пару эбрайлов, которые там бывали. Они тоже рассказывали много странных вещей. И говорят, вход в Старые Арсеналы скрыт где-то в ронгаутах.

– Мне нет дела до торгашеских сплетен, – Кле снова опустил взгляд на карту. – Иди.

– Ау-Манс, – не сдавался Твентай-Тво, – тогда мы сами осмотрим его. Мне интересно. И это может быть полезно для нашего дела. Мы обернемся за несколько часов.

Кле недовольно вскинул руку.

– Ладно. Пять часов вам.

Твентай-Тво победно мотнул головой.

Они собрались быстро. Желающих оказалось много, почти все захотели побывать в ронгауте. Через некоторое время голоса наемников затихли вдали.

Кле вышел на воздух, бездумно посмотрел на вечернее небо, покрытое мягкими на вид облаками. Побрел мимо пустых приземистых шатров. Около специального фургона для врунепов сидел, опираясь на ружье, низкорослый наемник, он вопросительно посмотрел на проходящего мимо предводителя. Кле отвернулся в сторону, ничего не сказав. Отчего-то вдруг поднялось настроение, даже захотелось запеть. Кле хлопнул в ладоши и издал протяжный гортанный звук.

Впервые за несколько десятков лет ему казалось, что он делает что-то по-настоящему полезное. Но нужны деньги. В двух дневных переходах отсюда есть одно тайное местечко. Там около сотни лет назад бандиты схоронили большой клад. Этого добра хватит еще на пару сёл и десяток наемников. Хорошо.

Эу весь день припекал немилосердно, сухой ветерок сразу уносил куда-то испаряющуюся влагу. Сумерки принесли прохладу. Приятно тихо журчал ручеек в овраге рядом с лагерем.

Маленькое устройство на левом плече Кле пискнуло. Кле повернул голову:

– Говори.

– Чужак, – сказал дежурный. – Наблюдает за лагерем.

– Где он? – спросил Ау-Манс, входя в операторскую.

Многорукий наемник жестом указал на один из мониторов. На темном экране можно было различить очертания лежащего существа. Судя по форме тела и одежде, это был Хуман.

– Траппер, пришел за чморами, – сказал Кле, внутренне расслабляясь. Впрочем, Хуманский охотник вполне мог оказаться разведчиком одного из врагов Кле. Так или иначе, стоило его проверить.

– Убить его? – равнодушно спросил оператор.

– Вот что мы сделаем, – решил Ау-Манс.


Кле расставив ноги смотрел на приближающихся всадников. Наемники ехали медленно, понурив головы, было видно, что они устали и разочарованы. Воины молча объехали его по сторонам.

– Мы потеряли одного, – сказал Твентай-Тво, спешиваясь. – Долго искали.

– Кто это был? – спросил Кле.

– Самое странное. Никто не помнит его таллан.

– Вахаи! – Мрачное расположение духа разом вернулось к Ау-Мансу.

– Кле, это необычное место, я же говорил. Один отшельник как-то сказал мне, что в ронгаут не каждый может войти, только тот, кто готов к этому.

– А я говорил тебе, что это чушь! Хта. Никто и нигде.

Кле подошел к оврагу присел, согнув ноги и опираясь на левую руку. Скоро подошел Твентай-Тво. В руке его была деревянная кружка, наполненная дымящимся желе. Он доел его молча, вздохнул, поднял камешек, бросил вниз. Раздался тихий сухой стук. Кле посмотрел на своего друга.

– Иди спать.

Сам он поднялся и стал спускаться к ручью.

Наклонился, зачерпнул воды, ополоснул лицо. Cлегка изменил щеки, сделав их мягче. В этот момент он вдруг почувствовал удивительную легкость, все его тело будто запело в унисон с прохладной водой ручья. Мир вокруг приобрел яркие глубокие краски и словно бы стал объемнее, теплее.

Кле выпрямился и удивленно посмотрел вверх вдоль ручья. Местность как-то неуловимо изменилась. Все, на что он направлял взгляд, медленно выступало из дрожащей дымки: кусты, камни, берега оврага. Начинало казаться, что все это появляется здесь только потому, что есть кому смотреть.

Воин пошел вперед. Там впереди кто-то его ждал, с каждым шагом он приближался. Какие-то неясные предчувствия возникли в сознании воина. Он шел навстречу чему-то важному.

Эбрайл сидел на камне и смотрел в сторону приближающегося Кле. Его силуэт казался темной дырой на фоне светлого глинистого склона. Не доходя пятидесяти шагов, Кле остановился. Ему вдруг почудилось, что он много лет знает этого эбрайла, даже видел его совсем недавно, может сегодня.

«Куда идешь? Ты знаешь это, Кле?» Эбрайл говорил совсем тихо, как будто самому себе, спокойным, задушевным голосом, но каждый звук раздавался над самым ухом.

– Кто ты такой, назови себя, – крикнул Кле. Его крик прозвучал глухо, как сквозь вату.

«Неважно, кто я, а вот ты – кто? – ответил эбрайл. – Что с твоей головой?» Кле быстро пошел к нему. Дурачить себя он никому еще не позволял.

«Ты болен, Кле Ау-Манс. И это заметно. Что ты теперь будешь делать?»

– Замолчи! – Кле сам не заметил, как начал принимать боевую форму. – Что это? Ронгаут?

Повисла тишина. Кле вдруг понял, что не слышит собственных шагов, только со свистом вырывающееся из груди дыхание. Он остановился, посмотрел на ноги, притопнул – звука не было.

– Я не сошел с ума, Старый. И ты не имеешь власти надо мной! – в руках Кле оказались клинки.

«Твоя жизнь не имеет смысла» – задумчиво произнес Старый.

– Это чушь! Я создам новое государство! – воин вдруг резко остановился, руки с оружием опустились. Где-то в середине груди медленно и неотвязно разрастался жгучий ужас. Кле взмахнул мечом, ярость сама вспыхнула в его глазах. До сидящего эбрайла оставалось не больше десяти шагов.

«Меч не нужен, Кле. Послушай, что говорит Старый», – произнес эбрайл.

С яростным выкриком Кле нанес молниеносный удар сверху вниз по диагонали, разрубая Старого напополам. Но лезвие не встретило преграды, так что Кле развернуло на месте; он едва смог устоять на ногах. Старый как ни в чем не бывало стоял шагах в десяти впереди, опираясь на свой посох и спокойно смотрел на Кле. Его тело покрывала густая бурая шерсть. Могучий торс, длинные мускулистые руки. Глаза блестели фосфорическим блеском в темноте.

– Яррра!

Кле побежал на эбрайла, выставив вперед клинки. Он уже готов был проколоть его насквозь, изрубить, разорвать в клочки. Но это не Старый, а просто угловатый кусок базальта, отвалившийся от скалистого берега. Сталь высекла искру, наткнувшись на камень. Где? Вон он слева, совсем недалеко. Туда! Рубить, рубить! Мечи оставляли в воздухе след, который долго не исчезал и мешал видеть. Получалось, что рубишь в воздухе свой собственный меч, тысячи мечей.

Старый ждал, терпеливо наблюдая за воином. Кле размахнулся и изо всех сил метнул в него нож, но оружие исчезло в воздухе, едва отделившись от ладони. Кле уже держал обеими руками автоматический пистолет. Мгновение, и ствол направлен прямо в грудь эбрайла. Но почему все так двоится перед глазами? Куда стрелять? Вместо одного Старого их уже пять, восемь, десять... и столько же пистолетов в руках. Стрелять! Очередь. Но пауза между выстрелами все удлинялась, хотя спусковой крючок нажат до отказа, и не было сил ждать следующего выстрела: ужас и ярость душили, душили изнутри.

– Ихдару шашу*, – Старый легко прикоснулся сзади к плечу Кле.

Черное отчаяние в страстном порыве с немыслимой скоростью вывернуло руку воина, локоть с жесткими роговыми наростами ударил Старому в висок, раздался ясно слышный хруст. Но в следующее мгновение сама мысль о том, что такое могло произойти, показалась нелепой, память выбросила этот эпизод, как невозможный. Старого уже не было нигде поблизости, и в то же время он был повсюду – и близко, и далеко. Кле начал палить одиночными выстрелами и короткими очередями во все стороны, он крутился на месте, пыль поднималась вокруг. Мышцы утомились, все тело налилось свинцом, рыдания рвались из горла... Больше не осталось ни одного патрона, он расстрелял все пятьдесят.

Выронив пистолет, Кле без сил рухнул на землю прямо лицом в пыль. Мозг заполнила непроницаемая тьма.

Неизвестно, сколько он так провалялся. Наконец, Кле осознал себя лежащим на дне оврага под бескрайним звездным небом. Ничего нигде не болело, голова была ясная и какая-то пустая, без единой мысли.

Громко стрекотали ночные насекомые в кустах, спокойно мурлыкал ручей. Кле перевернулся на спину. Старый молча сидел справа.

– Хорошо, – сказал Старый.

– Я бессмертен, – сказал Кле Ау-Манс, – Моя жизнь не имеет окончания и не имеет цели. Все бессмысленно в бессмысленном мире.

Старый тоже лег рядом.

– Все дороги открыты передо мной, – продолжал Кле. – Но все они не ведут ни к чему.

– Ты близорук, молодой Кле, – произнес Старый. – По крайней мере, ты можешь выбрать. Научившись видеть сквозь цель, ты увидишь новые цели. Но все цели ничего не значат. Неужели кроме целей ты не видишь ничего?
Воин приподнялся на локте. Теплый ветерок шелестел в траве, перекатывая песчинки.

– Второй путь также тебе доступен, – говорил его собеседник. – Продолжай погружаться в бездну. Продолжай бороться и проигрывать каждый раз, когда ты побеждаешь. Когда-нибудь ты найдешь то, чего ищет твое тело.

– Разве я должен бросить то, что начал? – с нажимом спросил Кле.

Твердый кулак ударил его снизу в подбородок так, что голова откинулась назад. «Не думай о пустяках, думай о главном», – произнес тихий голос. Кле вскочил и попятился, оглядываясь: Старого опять нигде не было видно.

____________________
* перестань шуметь

Глава 17. Засада!

На запястье Стрельни тихонько задрожал вибробудильник. Роман открыл глаза. Годы работы в спецслужбах научили его спать в любых условиях и высыпаться за четыре часа. Поэтому, несмотря на то, что прошедшую ночь никак нельзя было назвать спокойной, агент чувствовал себя бодрым и готовым к новому дню. Он осторожно высвободился из объятий крепко спящей Кары. Сегодня предстоит весьма интересный день. Сразу по прибытию из Алса агент узнал от своих разведчиков, что всего в полутора часах езды от базы находится горнодобывающий завод конкурента.

Мастер Изменений... Стрельни не спеша одевался. Странные существа эти эбрайлы. Совершенно не задумываются, как много выгоды они теряют, не используя в полную силу свои невероятные возможности! Свои и своих союзников.

Сигубда Кор явился на вызов так быстро, будто давно ждал в соседней комнате. Он зашел, аккуратно закрыл за собой дверь, да так и замер лицом к выходу, держась за дверную ручку.

– Итак, – сказал Стрельни. – Ты притворишься будто хочешь вступить в их кулак. Тебя, конечно, впустят. Внутри периметра, обернувшись кем-то из охраны, ты обманешь бдительность оператора центрального пульта и нейтрализуешь его. Потом отключишь систему охраны, а дальше уже наша забота. Правильно?

– Хта. Моя задача – отключить систему охраны, – возразил Сигубда.

– Э-э... Ну я и говорю.

– Здесь нет беспечных Хуманов. Потребуется время, чтобы сделать так.

– Двух часов тебе хватит? – Стрельни решил махнуть рукой на подробности.

Мастер Изменений коротко кивнул, как кивают эбрайлы. Он резко развернулся и, скрючившись, опустился на пол, как казалось, в жутко неудобной позе.

– Так, теперь о деньгах. Сколько ты хочешь за работу?

– Двести зевсов, – сразу ответил эбрайл, равнодушно глядя в сторону.

Стрельни потер подбородок.

– Обычно я плачу воинам по семьдесят пять за каждый рейд. Ты получишь в два раза больше. Правильно?

– Сто пятьдесят, Роман Хуман, – Кор показал правую четырехпалую кисть. Через пару секунд на ней вырос еще один палец.

Стрельни достал из кармана крохотную рацию.

– Вот, – сказал он, протягивая прибор эбрайлу. – Когда все будет готово, дашь знать. Прибудет ударная группа. Если планы изменятся, опять-таки сообщай мне.

Сигубда плавно вскочил и ловко выхватил рацию из руки человека. Потом сразу как-то обмяк, вскинул кулак и молча удалился.

Теперь необходимо подготовить штурмовой отряд. Конечно, если Сигубда выполнит свою задачу, штурма вообще не будет. Но хозяева завода могут находиться где-то поблизости, так что следует быть готовым и к вооруженному столкновению.

Стрельни отдал несколько распоряжений начальнику наемников. Лагерь ожил.

* * *

Кое-где в овражках еще не успели растаять последние клочки утреннего тумана, когда на обширную поляну перед стеной вышел молодой фудайз и не спеша, на ходу срывая жесткими губами травинку за травинкой, побрел в сторону ворот. Он подошел совсем близко, на два броска копья, тщательно обнюхал выступающий из земли камень и небрежно помочился, отвернувшись от нацеленного на него крупнокалиберного дула пулемета, установленного наверху стены. В это время в воротах открылось круглое отверстие и из него вылез воин с длинноствольным автоматическим ружьем. Спустив предохранитель, он вперевалку зарысил в сторону фудайза. А фудайз уже так же не спеша спускался в овражек. Воин в нетерпении коротко вскрикнул и побежал быстрее. Но как только он завернул за камень, некая сила вырвала из его рук оружие, и тяжелый удар чего-то твердого обрушился прямо на лицо. Неудачливый охотник без звука рухнул, как подкошенный. Над телом склонился его двойник, некоторое время вглядывался в лицо, ощупал руки, ноги, грудь, перевернул, при этом все больше превращаясь в точное отражение лежащего. Потом несколько раз выстрелил из ружья в воздух. Наконец, стянул с охотника его грубые штаны и куртку и тщательно оделся.

Через несколько минут лже-охотник выбежал на поляну и возбужденно вскрикнул. «У-ух-ху! Большой, сильный фудайз!» Он пролез в круглый люк и закричал во всю глотку: «Эй, помоги притащить!».

Прямо перед ним на другом конце двора стояло двухэтажное здание со шпилем антенны на крыше. В первом этаже совсем не было окон. Зато весь второй этаж был сплошь застеклен. Там открылся проем, из него показалась уродливая голова на длинной шее. «Роботы в сарае!» – крикнул эбрайл и кивнул направо. Но лже-охотник уже бежал к входу в здание.

Не отвечая на окрики, на бегу изменяясь, он вбежал внутрь и ринулся вверх по лестнице. Теперь он напоминал огромного стремительного богомола, при этом лицо оставалось прежним. Мастер Изменений ворвался в помещение, с треском распахнув дверь. Оператор еще стоял у окна, до которого было не более трех прыжков. Пространство перегораживали низкие столы, мониторы на изогнутых ножках, перевитых толстыми проводами, мелкие роботы. Сигубда подпрыгнул в воздух и, со свистом выдохнув, метнул в эбрайла ружье. Тот охнув согнулся пополам и рухнул на пол. Не останавливаясь, нападающий на длинных суставчатых ногах кинулся вперед, не слишком ловко перескакивая через препятствия. Загрохотали падающие предметы, посыпалось битое стекло, что-то вспыхнуло и заискрилось. Сигубда с размаху ткнул мечевидным отростком на руке в лежащего эбрайла, но тот в последний момент успел откатиться в сторону и, извернувшись, вскочил на ноги. В руке его оказался причудливой формы нож. Лезвие ножа просвистело в сантиметре над головой Сигубды. Он, поднырнув под удар, схватил наемника за запястье и продолжая движение кинул его за спину. Эбрайл, подхваченный центробежной силой, врезался грудью в окно, пробил его своим телом и полетел со второго этажа вниз.

Сигубда, фыркая и громко дыша, огляделся вокруг себя, скривившись потер и видоизменил ушибленную руку, посмотрел через пролом окна на неподвижно лежащего на земле противника. Пара-тройка роботов жалась по углам комнаты; мельком глянув на них налитыми кровью глазами, Мастер Изменений сосредоточил внимание на пульте.

* * *

– Эй, Хуман, я сделал, – произнес в рации хриплый голос Сигубды.

– Ты отключил автопушки? – сдерживая нетерпение, спросил Стельни.

– Автопушки стрелять не будут, я сделал, – повторил Сигубда.

– Через пятнадцать минут мы постучим в ворота.

Въехав в открывшиеся ворота, Стрельни молча посмотрел на лежащее у стены тело, проследил траекторию его падения, хмыкнул, потирая подбородок. Рабочие эбрайлы с испугом и недоверием молча разглядывали прибывших захватчиков из своих укрытий. Всего их было около дюжины.

– Спокойно подходите со своими кружками, – громко сказал Стрельни. – Здесь для вас сок роа, напиток дружественных намерений. – Один из воинов снимал притороченный к седлу бочонок. – Я Стрельни Хуман, буду здесь главным.

Постепенно рабочие стягивались к центру двора. Оставив эбрайлов, Стрельни прошел в помещение пульта. Сигубда, в форме какой-то химеры, наполовину покрытой темной шерстью, лежал на шкафу, свесив одну конечность – то ли руку, то ли лапу; на угольно-черной коже выделялся розовый таллан. Казалось, Мастер Изменений спал. «Ну и бардак устроил!.. – подумал Ром, оглядываясь кругом. – Мастер Изменений! Ну ладно, главное, поселок теперь наш».

Через несколько минут его наемники привели связанного воина. Он не особо отличался от человека, только был очень волосат и худ. Одежды у него не было.

– Кто ты, из какого Клана, можешь ли Изменяться? – спросил Роман строго. – Отвечай правдиво, помни о смерти. Развяжите.

Став боком, эбрайл поднял правую руку. Подмышкой на коже медленно проступил незамысловатый узор, похожий на давнюю татуировку. Он заговорил тихо, с опаской поглядывая на Кора.

– Зови меня Барадэй*, победитель. Я воин, продаю свое искусство за полновесные зевсы, растительную пищу и слак**. Метко стреляю из моего ружья, – воин указал на ружье, стоящее у окна.

– Покажи.

Барадэй взял ружье и вышел во двор. Наемники следовали за ним по пятам, направив на пленника стволы автоматов. Ром смотрел на него в окно. Эбрайл подобрал с земли брошенную кем-то мятую алюминиевую фляжку и с силой подбросил вверх. Человек не смог бы так высоко ее закинуть. Последовали один за другим пять выстрелов. Когда фляжка упала, в ней было три дырки, и сколото горлышко.

– Я тебе дам триста зевсов, и ты будешь убивать, кого я скажу, – предложил Стрельни. – Если не хочешь, убирайся в свою пустыню, но оружие я у тебя заберу.

– Ты сильный вождь, хоть и Потерянный, – подняв голову сказал Барадэй. – Салил Краст я боялся, тебя не боюсь. Хочу убить Салил. Она будет здесь через короткое время.

* * *

Прибывшая вместе с остальными эбрайлами Кара вначале пристала с упреками к Рому, однако тот мягко, но настойчиво дал ей понять, что сейчас не настроен играть роль провинившегося мужа и отослал ее устраивать ночлег. Сам же весь день лазил по территории, прикидывал, как и где лучше расположить огневые точки, советовался с воинами, расспрашивал строителей и нового наемника о бывшей хозяйке и ее кулаке.

Медленно опускались сумерки. Все было готово к встрече. Недавно Салил Краст вызывала центральный пульт по рации, справлялась об обстановке. Барадэй, конечно, ответил, что все спокойно.

Сигнальные датчики возвестили о том, что на расстоянии в два километра замечена группа машин; бойцы быстро, но без суеты заняли свои позиции. Стрельни долго рассматривал в бинокль приближающегося врага. Самая опасная цель – танк «Эва Бараду» – ехал во главе колонны. На броне облокотившись о купол маленькой башни сидел клановик Слийм-Брукатутм и еще один воин. Именно так Стрельни и представлял себе Салил. Агент поднес ко рту рацию, не отрывая глаз от бинокля.

– Откройте ворота, – приказал он.

Они заехали не сбавляя скорости: танк, вездеход и джип. Когда машины остановились, из них стали выпрыгивать воины, негромко переговариваясь. Но что-то было не так в их поведении, наемники то и дело оглядывались на окружающие здания, на свою предводительницу. Салил стояла на броне танка и смотрела на окна рубки управления. Даже когда одно из окон открылось и в проеме показался Барадэй, поза воительницы оставалась напряженной.

И все же Стрельни медлил отдавать приказ об атаке. Водитель танка еще оставался внутри, а у воинов Романа не было кумулятивного оружия, чтобы пробить его броню. Надо было что-то срочно делать, гости явно заподозрили неладное, хотя повода для этого, вроде бы, не было: завод работал в штатном режиме, слышались окрики рабочих. Стрельни поудобнее перехватил ружье, вглядываясь в окуляр оптического прицела. Было видно, что наемники Салил начинают нервничать, кто-то снял с плеча винтовку, кто-то вынул метательный нож, видимо еще не вполне осознавая куда и зачем его метать.

И тут Стрельни заметил, пожалуй, единственную уязвимую точку на броне танка – как раз там, где должен сидеть водитель. Он медленно спустил курок. Загремели осколки стекла и пуля со свистом вошла в узкую щель между пластами брони.

За полсекунды до того, как открыли огонь остальные бойцы, Салил Краст, коротко вскрикнула и взвилась в воздух. Совершив немыслимый пируэт, она влетела прямо в открытое окно. В следующий момент лезвие ножа до половины вошло в основание шеи стоявшего у окна Барадэя. Мощным толчком ноги Салил швырнула тело наемника на Стрельни, с хрустом выворачивая свой тесак. Набегавший сбоку другой наемник получил сильнейший точный удар в висок и ткнулся лицом в оконный переплет. Сама воительница кинулась на Стрельни, выставив вперед окровавленное оружие. Агент оттолкнул от себя труп как раз вовремя: мгновением позже Салил всадила бы нож ему в грудь. Стрельни вскинул руку ей навстречу, пистолет из кобуры на плече, подчиняясь нейросигналу, послушно прыгнул в ладонь. Бахнул выстрел. Движение иша резко замедлилось. «Ааахррр!» – вырвался из ее горла низкий глубокий звук. В предсмертном рывке она всей массой обрушилась на Романа. Агент выстрелил еще и еще, и продолжал стрелять, пока пистолет вхолостую не защелкал бойком. Все же не удержавшись на ногах, он повалился на спину, придавленный сверху телом Салил Краст.

За окном еще некоторое время трещали автоматы, раздавались крики и визг врунепов. С трудом освободившись из-под страшного груза, Стрельни медленно поднялся на ноги, тяжело оперся о крышку стола. Возбуждение постепенно сменилось усталостью. Слегка кружилась голова, левый рукав промок от крови.

Кончено.

___________________________________
* Пустынник
** Напиток войны

Глава 18. Не просто встреча

Каприо твердыми шагами шел по утоптанному грунту. Два низеньких воина Хабко, которые, по идее, должны были его вести, едва поспевали за ним. Каприо был полон решимости вбить в маленькие головы этих кретинов, что работать на плантациях для них просто необходимо. Да, не меньше. Хотя бы потому, что фабрике нужны рабочие, без которых производственные мощности простаивают вот уже два дня.

Аргэ – старейшина поселка Адасу – восседал на куче циновок под живописным навесом, крытым соломой. Вокруг в разных позах расположилось десятка полтора именитых воинов, занятых кто чем: кто-то подшивал попонку из тонкой замши, кто-то негромко разговаривал, кто-то просто сидел, тупо уставившись в землю перед собой, а кто-то и вовсе спал. Аргэ принял траппера благосклонно как старого знакомого, даже указал на грязноватую подстилку рядом с собой, приглашая присесть.

– Я рад, что вижу тебя второй раз, Фа Капри Хуман, – сказал Аргэ монотонным голосом. Веки его были полуопущены.

– Да к черту все это, Аргэ! – крикнул Каприо. – Твои тупые солдаты даже не сразу пропустили меня! Плохо же в твоем убогом поселке знают указания Исатары!

– Ты хотел что-нибудь сказать, мастер Капри? – спросил Аргэ, пропустив мимо ушей гневные восклицания траппера.

Каприо прошелся от одного столба до другого, потирая шею. Горячиться без толку.

– Слушай, – уже спокойнее начал он. – Ты знаешь договор Ланжерона с Кланом Хабко. Мы поставляем вам первосортный корм для скота, который можно хранить в маленьких хранилищах, верно?

– Правильно. Мы уже освободили нужные помещения. Плата тоже приготовлена. Исатара велик.

– Посмотри на свою деревушку, Аргэ, – продолжал Каприо. – Ее жители – ничтожные нищие. У большинства нет денег, чтобы завести свое стадо.

– Хаб Великий видит, – возразил Аргэ, – у нас большие стада, мы с незапамятных времен пасем их. Хороший скот.

– Это правда, – согласился траппер. – Но с нами ваши стада многократно возрастут!

– Хтаа, – протянул старейшина. – Прирост должен быть умеренным, ты не знаешь, Капри. Му-му-му-ум. Иначе не будет хватать пастбищ.

– Твои жители уходят искать лучшей жизни, но не находят ее. Никто не нуждается в их труде.

– При всем уважении, Капри Хуман, мне нет дела до тех, кто уходит. Клан Хабко неделим. Хаб Великий видит. Исатара велик.

Каприо в растерянности оглянулся на Хабко, сидящих вокруг с самым равнодушным видом. М-да, этот подход бесполезен. Пора испробовать нечто новое.

– Значит ваш Клан неделим, да? Тогда скажи, почему вы до сих пор не повергли своих врагов? И почему бандиты до сих пор удачно нападают на ваши стада?

Аргэ прочертил изогнутым пальцем в воздухе овал, его взгляд оживился.

– Мало оружия. Враги знают об этом. Мало кто боится.

Каприо просиял. Наконец-то упрямый старик признал хоть одну слабость своего Клана! Каприо заговорил вкрадчиво, самым убедительным тоном, на который был способен:

– Аргэ, ваш Исатара действительно велик. Он прекрасно понимает, что с нами вас наконец-то начнут бояться! А для этого нам нужно развитие, сечешь? А для развития нужны люди. Твои люди, Аргэ!

Старейшина, казалось, задумался. Короткая шерстка на его лице зашевелилась. Некоторое время он молчал, выпятив сморщенные губы так, что они касались кончика носа.

– Ты получишь работников, Капри Хуман, – наконец сказал эбрайл. – Но Хабко – не пахари. Мы скотоводы. Муу-уум. Ты должен будешь их учить. И платить им за работу.

Каприо весело хлопнул кулаком по ладони.

* * *

– Мастер Ланжерон, ведь ты траппер? – болтал Вастин. – Зачем Хуманам быть трапперами? Разве они едят фудайзов?

– Точно! – подхватил Сик, поворачивая рычаг управления. – Хуманы не едят только Хуманов! Я слышал, они лопают даже надак-паутину.

Ланжерон молча глядел в окно. Теперь, когда торговые дела закончились, и появилось время для размышлений, странная встреча в Алсе не выходила у него из головы. Роман Стрельни... Мог ли он раньше слышать это имя или ему только так казалось?..

Танкетка резво бежала по ровному травяному ковру.

– Хулты или Гуны и себе подобных пожирают! – не унимался Вастин.

– Надак-паутина – что может быть противней! – продолжал возмущаться Сик.

Желто-зеленое море травы волнами катилось прочь. Внезапно рассеянный взгляд Ланжерона уцепился за некую неоднородность на этой гладкой поверхности. Будто тоненькая колея.

– Стой! – скомандовал траппер, хлопнув Сика по плечу.

Танкетка резко затормозила и остановилась. Оба наемника сразу притихли. Ланжерон вышел из машины и направился к замеченной тропке, то и дело вглядываясь вдаль. Достав пистолеты, рептилоиды двинулись следом. Вскоре, заметив, что опасности нет, Вастин снова заговорил:

– Почему, Мастер Ланжерон, мы встали? Бандитов нет, Ксирибонов тоже не видно.

– Заткнись! – сердито прикрикнул Ланжерон через плечо.

Он быстро шел сквозь степную траву, доходящую до колен. Вот оно. След. Такой специфический след мог оставить только чмор. Хорошо себя чувствующий жирный экземпляр. Ланжерон присел на корточки, осматривая примятые растения. Он прошел здесь совсем недавно. Может, часа два назад.

Траппер взглянул на часы. Он колебался всего мгновение.

– В машину! – скомандовал Ланжерон наемникам.

Они долго ехали по следу. Высунувшись через люк в крыше, Ланжерон неотрывно следил за извивами едва заметной полосы примятой травы. Тропинка взбежала на покрытый короткой травкой холм, танкетку пришлось оставить внизу. Приказав рептилоидам оставаться возле машины, Ланжерон осторожно, крадучись забрался на вершину холма. И тут же лег на землю. Внизу перед ним расстилалась зеленая долина, ветер колыхал волны степных злаков. В конце долины виднелся овраг. Но самое интересное, что моментально приковало внимание траппера, находилось рядом с этим овражком.

Ланжерон достал бинокль ночного видения.

Там, на той стороне долины стояли походные шатры. Темной глыбой казался стоящий посредине лагеря пустынный вездеход. На его боку плясали неяркие красноватые отблески одинокого костерка. Ланжерон насчитал в поле видимости три охранных пулеметных установки.

Но где же обитатели лагеря? И кто они? Купцы, спешащие со своими товарами в какой-нибудь город на ярмарку? Охотничий отряд? А может, боевая группа какого-нибудь клана?

Размышления Ланжерона были прерваны самым неожиданным образом. Что-то пронзительно и тонко зазвенело совсем рядом и одновременно на лицо траппера упало пятно яркого света. Тело среагировало мгновенно: перекатившись на левый бок, Ланжерон ткнул пистолетом в том направлении, откуда бил свет. Источник тревоги висел в метре над землей немного справа – это оказался безобидный маленький минизонд. Он возмущенно трещал. Самую крупную неприятность, которую мог доставить этот аппарат, он уже доставил.

Ланжерон досадливо усмехнулся – попался как мальчишка! Теперь можно убрать оружие и больше не прятаться. Если его заметили и не убили сразу, значит на это была своя причина. Траппер поднялся в полный рост. Ничего не изменилось, только минизонд перестал дребезжать и поднялся немного выше, не прекращая освещать человека.

Кем бы ни были хозяева лагеря, эта их выходка служила отнюдь не приглашением войти и поговорить. Напротив, незваному гостю давали понять, что ему пора продолжать свой путь, куда бы он ни вел.

Ланжерон в последний раз приложил к лицу раструб бинокля. И сразу заметил эбрайла, стоящего у ближнего шатра. Он смотрел прямо на Ланжерона. Этот пристальный, взгляд, даже на расстоянии в шестьсот метров возбуждал смутное чувство тревоги. Эбрайл просто стоял и смотрел. Никаких жестов – ни приглашающих, ни отпугивающих – никаких выкриков, просто стоял опустив руки, как будто изучая Ланжерона. И Ланжерон никак не мог оторваться от бинокля и уйти. Удивительной внутренней силой веяло от всей фигуры эбрайла.

Это взаимное изучение длилось минуты две. Оно закончилось совершенно неожиданно. Левой рукой быстрым движением эбрайл выхватил из невидимого чехла длинный нож, будто разрубая перед собой воздух, и положил лезвие плашмя не плечо. Его правая рука вскинулась в указующем жесте. Не могло быть никаких сомнений относительно смысла увиденного. Убрав бинокль, траппер развернулся и пошел к оставленной под холмом танкетке.

«Да, это никакой не купец и не охотник, – решил про себя Ланжерон, спускаясь по глинистому склону. – Как он стоял у шатра и глядел на меня! Он завоеватель. И мой враг». Ланжерон вдруг понял это с удивительной, новой для себя ясностью и остротой. Тело охватило необычное возбуждение. Мысли закружились в сумбурном хороводе, сквозь который ясно проступала фраза: «Посмотрим, кто кого!»

Широкими шагами, почти бегом, Ланжерон добрался до танкетки. Сик и Вастин радостно загалдели, увидев своего хозяина живым и невредимым. Но Крис резко оборвал их. Хлопнув дверцей, он приказал быстро мчаться в свой поселок.

Глава 19. Отличная плохая новость!

Машины неспешно ползли по старой заросшей грунтовой дороге. Рядом двигались всадники охранения. Кле ехал с опущенными веками, вполне полагаясь на Боли-Ко.

Перед его мысленным взором всплывали картины жизни, картины длинного пути, который привел его в ронгаут. Бесчисленные схватки. Переходы. Пустыни и города. Бескрайность степей и бесконечность жизни. Еще неделю назад он не осознавал, какой груз несет в своей душе. Страх перед реальностью. Неуничтожимый. Самодовлеющий. Что сделал с ним Старый, так долго следивший за ним?.. Не все ли равно! Что-то изменилось. Много-много лет ярость была ответом его подспудному страху. Теперь же... Был ли еще этот воин тем, кого прозвали Ау-Манс?.. Ваху!.. Ау-Манс!.. Ау-Манс!..

Резкий повторяющийся шум грубо прервал размышления Кле. Воин повернул голову, медленно возвращаясь к действительности.

– Ау-Манс! – это был голос Твентай-Тво. – Вахаи! Очнись же!

– Что хочешь? – спросил Кле.

Его друг выглядел очень возбужденным. Врунеп под ним нетерпеливо подпрыгивал, мотал во все стороны головой, чуя тревогу хозяина.

– Наш поселок разграблен! – воскликнул Твентай-Тво. – Граах! Что теперь делать, Ау-Манс?

Ау-Манс – «Темный огонь»! Надо было бы разозлиться. Но вместо этого Кле расхохотался – неожиданно для себя. И вдруг замолчал, так же внезапно. Что такое происходит с ним?

– Вуу! Отличное известие, Твентай-Тво. Стооой!

Отряд остановился, и оба предводителя спешились. Кле несколько минут стоял, обхватив туловище руками и уставившись в землю. За это время он сделался несколько шире и сантиметров на двадцать ниже. Потом молча поманил друга за собой и не оглядываясь пошел в сторону. Они отошли метров на сто от дороги, когда Кле круто развернулся, расстегивая планшет.

– Ты расстроен, – произнес он. Слова сами возникали у него на языке. Он широким жестом обвел горизонт. – Посмотри, Твентай-Тво, – степь. – Он показал вверх: – Посмотри, – небо. На небе – Эу, который все знает про нас.
Немного помолчав, разглядывая соратника, Кле разложил на земле план местности.

– Карта – тебе. Поедешь с отрядом сюда. Бандитский схрон ты возьмешь силой. Потом поедешь сюда, – Кле провел пальцем по карте. – Здесь поставим новое село. Строителям я скажу, что строить. А ты обеспечишь защиту. Я появлюсь через три дня. Понял это?

– Уаххх!.. Я выполню, Ау-Манс, – эбрайл тряхнул всем телом, так что брякнули застежки на ремнях.

* * *

Дорога заняла больше суток. Слабый запах горелой пластмассы за полкилометра известил Кле, что он добрался до места. Держа руку на самостреле, Ау-Манс осторожно въехал в распахнутые ворота. Никто его не встретил – все жители давно покинули село.

Воин двигался по главной улице, объезжая обломки, вслед за своей мыслью. Здесь поработал настоящий знаток своего дела. Разве только для безобидных маленьких Низших, собирателей любых органических остатков, здесь осталось что-то ценное. Двое из них, тощие, морщинистые уже копошились, похрюкивая, в куче щебня поодаль, но увидав приближающегося всадника мигом порскнули в сторону и скрылись за полуобвалившейся стеной.

Следы на земле, вмятины на стенах и форма обрушенных строений, стреляные гильзы, пятна гари и крови – все эти детали теперь многое говорили уму Кле. Сконцентрировавшись на едва заметных отметинах, бугорках пыли на земле, он к своему удивлению ясно мог различить какой комплекции был воин, оставивший эти следы, каким оружием он был вооружен, какие движения совершал, даже какие эмоции испытывал. Кле и раньше был непревзойденным следопытом, славившимся своим мастерством среди бродяг и наемников Юга. Но теперь это чувство реальности необычайно обострилось. Еще предстоит свыкнуться с этой новой способностью.

Постепенно в его голове складывалась цельная картина произошедшего. Через час Кле уже знал, сколько было нападавших и как разворачивался бой. Но кто руководил им? Вот на какой вопрос старался найти ответ Ау-Манс. Не любой знакомый ему эбрайл способен был действовать с таким напором, с такой страстью и в то же время с такой расчетливостью...

Кле присел в тени, прислонившись к стене спиной, сунул в рот кусочек сушеного мяса со специями и стал жевать.

Давно, очень давно он не чувствовал себя так хорошо и свежо. Смех, легкий, как ветерок, спокойный и свободный просился наружу из его груди. Ну конечно. Салил, злая хищница, вот кто это сделал.

Салил Краст снова решила заняться завоеваниями. Но пока ее отряд слишком мал, и сил использовать обретенное село у нее не хватило.

Своим удобным охотничьим ножом Кле отрезал еще ломтик от большого куска мяса и задумчиво рассматривал отражающееся на гладкой стали покрытое шершавой кожей лицо. Этот нож, его верный товарищ... Много лет клинок выполняет свою функцию, ни о чем не задумываясь, просто режет и все.

Так вот каково это – делать то, что ты должен, не тревожась ни о чем. Даже о результатах своих усилий!

Ловко крутанув острый нож между пальцами, он с пристуком резко вогнал лезвие в ножны, и мягким кошачьим движением вскочил на ноги.

Пора в путь. Это был хороший урок.

Глава 20. "Пожалуйста, будь осторожен!"

Роман обходил завод, иногда останавливаясь в местах, где роботы заделывали мелкие пробоины. Повреждений было немного, да и те, скорее, декоративного характера, поэтому завод не останавливал работу. С вершины одной из вышек можно было видеть, как два грузовика сновали от шахты к цеху и обратно, подвозя руду. Производство шло медленно, надо было расширяться. Но дареному коню в зубы не смотрят!

Закончив обход, Стрельни вернулся на внутреннюю площадь, где его воины уже собрали трофеи. Здесь же оказались и трое пленников – выживших бойцов из отряда Салил. Двое из них без сознания валялись на земле, третий скорчившись сидел рядом – изредка покачивался из стороны в сторону, что-то неразборчиво мычал, невидящим взглядом уставившись в землю. Страшные раны на теле помаленьку затягивались. К Стрельни подошел один из воинов. Он доложил предводителю о проделанной работе, обильно приправив свою речь междометиями и подкрепив жестами.

– Ром!

Агент обернулся, досадливо дернув щекой. Кара нетвердыми шагами направлялась к нему через площадь, осторожно обходя лужи крови, еще не успевшей впитаться в сухую твердую почву. Было видно, что девушке нехорошо. И как только Кара увидела руку Стрельни, висящую на побуревшей перевязи, на ее бледном лице медленно проступила гримаса ужаса.

– Боже, Ром! – воскликнула девушка со слезами в голосе и бросилась к Стрельни. – Что с тобой?.. – она аккуратно коснулась раненой руки Романа.

– Чшшш, милашка, – агент обнял девушку здоровой рукой. – Скоро заживет, все в порядке. Знаешь ведь, всех сотрудников УДК снабжают отличным медкомплектом. Пойдем, – он повел ее прочь от ужасов минувшей бойни. – Секаста!

Иша Секаста Хуман-Бидар выглядела потрясающей красавицей на самый изощренный людской вкус: тонкие черты лица, безупречная фигура, черные длинные волосы... Стрельни частенько задумывался об этом, глядя на нее. Но эбрайлской «женщине» кое-чего сильно не хватало. Возможно, своеобразия, стиля. Выражение ее лица непрестанно менялось, как в калейдоскопе, жестикуляция же отличалась удивительной непредсказуемостью – не жесты, а какой-то хаос телодвижений. А уж о грациозности и женственности хуманских иша нечего было и говорить.

Крепко поцеловав Кару, Стрельни передал ее в надежные руки своей помощницы.
– Попробуйте поговорить с пленными, – попросил он. – Скоро они оклемаются. Может, захотят войти в мой кулак, – кивнув Каре, агент быстрыми шагами направился в сторону склада.


– Кара, я уже и раньше видела, как ты и Стрельни соприкасаетесь ртами, – сказала Секаста, передавая Каре кружку горячего компота. – И другие Хуманы так делали. Что означает этот обряд?

– Это вовсе не обряд, – усмехнулась девушка. – Хотя, нет, можно, пожалуй, и так сказать. Видишь ли... – тут она запнулась. Как объяснить подруге, что такое любовь? – Роман – это мой любимый мужчина... Мне нравится прикасаться к нему, нравится, когда он меня обнимает, так крепко-крепко... И целует, так нежно-нежно... Поцелуи – это наш способ выражать свои чувства, понимаешь?

– Выражать чувства, – задумчиво повторила Секаста. – Юу-у-у... Ты хочешь, чтобы этот ватхар узнал о твоих чувствах? Зачем?

– Я его люблю и хочу, чтобы он меня тоже любил.

– Любил. Зачем?

– Чтобы он женился на мне. Чтобы жить вместе, родить детей... – объясняла Кара, но тут подруга перебила ее, резко, с громким звуком выдохнув воздух.
Кара ждала продолжения, вопросительно глядя на Секасту, но та, очевидно, внезапно потеряла всякий интерес к теме. Сейчас она с самым равнодушным видом принялась застилать постель и наводить порядок в комнате. Кара подошла к ней и легко прикоснулась к ее плечу.

– Слушай, а ты сама-то когда-нибудь думала о том, чтобы обзавестись семьей? Тебе нравится кто-нибудь в плане... эээ... как же это слово?..

Девушка сразу раскаялась, что сказала это: на иша было жалко смотреть. По ее лицу пошла какая-то рябь, будто одновременно, но вразнобой, вибрировали все мимические мышцы. Рот приоткрылся, на лбу образовалась горизонтальная складка, а нижняя губа слегка оттопырилась, выражая, как казалось, неподдельную совсем детскую обиду.

– Мы не говорим на такую тему, – медленно произнесла Секаста. – Я не знаю... Никто не говорит, если иша и ватхар нравятся друг другу. Такого слова нет. Никто не знает, как это.

– Но ведь дети же как-то появляются на свет? – с недоумением сказала Кара. – Почему ты не можешь говорить об этом? Тебе неудобно? Но ведь я тоже иша, женщина.

– Я не знаю слова. И никто не знает.

– Секаста, это уже становится интересно, – заметила Кара. Она почти силой усадила подругу на кровать и присела рядом. – У тебя же есть мать, отец? Как, по-твоему, ты появилась на свет?

Секаста дотронулась до подбородка Кары и медленно провела ладонью по ее шее и по всему телу до пояса. Казалось, она раздумывает, говорить ли? Наконец, словно собравшись с силами, она произнесла:

– В кланах разное говорят про это. Я много спрашивала разных эбрайлов – и ватхаров, и иша. Старейшин спрашивала, даже Исатар. – Она поджала одну ногу и уселась поудобнее. – Бывает так, что я хочу съесть кусок какого-нибудь плода, например, фиттил. Хочу очень сильно. Тогда, если я его съем, то получу большое удовольствие. Приблизительно такое удовольствие получают иша и ватхар, когда наслаждаются друг другом. Только больше – так мне говорили. Но мы редко хотим насладиться друг другом. Это нерационально, много сил уходит. Ведь можно получать удовольствие от других вещей.

– Например, от каких?

– Когда прыгнешь с высокого дерева, распустишь летательные перепонки и некоторое время планируешь в воздухе, а потом падаешь прямо в реку и плывешь под водой. Телу приятно! Или когда долго бежишь за дикой гомусэрой, наконец, догоняешь и вонзаешь ей в шею свой нож. Или, когда холодно, отращиваешь теплую шерсть, и становится так мягко и тепло.

– Но это все индивидуальные удовольствия!

– У нас, Хуман-Бидар, есть обычай: мы по вечерам садимся вокруг костра тесно друг к другу, так чтобы касаться телами, и поем общую песню.

– Какую, про что?

– Ни про что. Не словами, а голосом и телом. Нет мыслей, есть удовольствие.

– Это здорово, но как же дети, любовь?

– Я не знаю любовь. И никто не знает. Мало кто видел, как дети появляются. Кто видел – умер. Нельзя видеть. – Вдруг Секаста мягко обхватила двумя руками голову подруги и приложила лоб к ее плечу. Раньше у Кары вызывали тревогу эти неожиданные прикосновения подруги, но постепенно она к ним привыкла. Такие разные эти эбрайлы!

* * *

Расплатившись с наемниками, Стрельни заперся в своей по-спартански обставленной комнатушке.

Салил устранена, теперь важно идти дальше, не останавливаясь на достигнутом.
Есть еще этот бродяга Ланжерон, бывший траппер. Информацию о нем агент легко раздобыл во всеобщей сети Оверал. Надо полагать, сукин сын доставил немало хлопот Рачковскому, когда однажды взял и сбежал в пустыню, никому не сказавшись. А теперь еще фабрики строит, в межклановые распри Хабко и Проилей встревает. Не иначе, как сам метит в вожди. Что ж, давай поиграем, мистер Авантюрист!

Сейчас Стрельни интересовало местонахождение радиомаячка, который он незаметно повесил на Ланжерона в алсовской забегаловке.

Агент раскрыл портативную радиостанцию. Связь со спутником Корабля установилась сразу, без проблем. Поиск «жучка» занял больше времени. Десять минут Стрельни сидел перед маленьким экраном станции и терпеливо ожидал. Наконец, на дисплее высветилось сообщение об успешном окончании поиска и сразу снизу вверх поползли колонки цифр – координаты обнаруженного объекта, обновляемые каждые пять секунд. Стрельни довольно хмыкнул. Судя по данным, «жучок» по-прежнему незамеченный «висит» на хозяине – в складке одежды. А хозяин не спеша прогуливается пешком в двух днях пути отсюда. Значит, можно начинать действовать. Стрельни включил рацию:

– Гвай? Завтра утром выступаем, проследи, чтоб все воины были к этому готовы.
На следующий день, оставив в новом селе двух бойцов, отряд Стрельни отправился в первое поселение. Кара ехала в одной машине с Романом.

– Ром, сколько ты еще будешь воевать? – спросила она, жалобно заглядывая ему в лицо.

– Много. Что поделать, милашка, я ведь воин, таково уж мое предназначение! – попытался отшутиться Стрельни.

Кара некоторое время крепилась, молча глядя на дорогу через лобовое стекло. Но скоро заговорила снова.

– Ты же недооцениваешь этот мир! Ты представить себе не можешь, насколько они от нас отличаются. Да и никто не может представить, даже я. Хотя уже четыре года только тем и занимаюсь, что изучаю эбрайлов. Может быть, сейчас тебе повезло, но кто знает, как обернется в следующий раз?..

– Кара, я ж тебя предупреждал, какой жизнью живу, – подавив раздражение, сказал Стрельни. Голос получился бесцветным.

– Милый, я ведь просто боюсь потерять тебя, – девушка попыталась улыбнуться, но голос предательски задрожал. Она обернулась к нему. – Пожалуйста, будь осторожней!

Стрельни был боевой спецагент. Он потратил двадцать лет жизни, чтобы стать лучшим в своем деле. Его учили выживать, учили драться и прятаться, и заметать след, и хитростью выманивать информацию, и скрывать свои чувства, и убивать. Но никто не учил его утешать беззащитное влюбленное существо, которое боится за его жизнь! Ему всякое довелось пережить, даже приходилось однажды оказывать психотерапевтическую помощь. Но больше всего он ненавидел вот такие ситуации. Когда не знаешь, как быть, когда только ложь спасает и то ненадолго.

– Успокойся, милашка, – произнес Стрельни, искусно имитируя участие. – Вот увидишь – я вернусь и будем мы с тобой жить долго и счастливо!

Глава 21. Непонятный союзник

Когда Ланжерон добрался до поселка, стояла ночь и все его обитатели кроме часового спали. Едва танкетка остановилась, Крис выпрыгнул и бегом направился к домику Каприо. Возбуждение переполняло его, мышцы требовали движения. Забыв о том, который сейчас час, Ланжерон принялся тарабанить в дверь.

Через весьма продолжительное время из-за двери послышался шорох отпираемых замков, через образовавшуюся щель хлынул яркий свет и хищно выдвинулось дуло мощного разрядника. Но Ланжерону, конечно, сейчас было не до предосторожностей старого друга.

– Фа! – воскликнул он. – Началось, Фа! Открывай!

– А, это ты, мерзавец… Заходи.

* * *

– Только теперь я понял, – говорил Крис, нервно расхаживая перед Каприо, – во что мы действительно ввязались.

– На вот, – Каприо подал ему кружку с каким-то ароматным напитком.

– Спасибо, – сказал Ланжерон. Он взял кружку, поставил на стол и мгновенно забыл о ней. – Понимаешь, этот эбрайл-конкурент явно не какой-нибудь дилетант. Ему, наверно, лет пятьсот и все их он провел в сражениях.

– С чего ты взял?

Ланжерон резко остановился и взглянул на друга:

– Да если бы ты сам его видел!.. – и снова возобновил движение. – Он всё просек, это точно.

– Тогда почему он оставил тебя в живых?

– Черт, откуда я должен это знать! Я-то сам не эбрайл!

Ланжерон уселся на стул и уставился в пол. Помолчали.

– Эй, Крис, дружище, ааа... – Каприо развел ладони, – все это лишь означает, что нам пора как следует вооружиться. Так? – Ланжерон по-прежнему молчал, будто что-то обдумывая. – Ведь ты сам говорил, что рано или поздно придется прибегнуть к помощи наших союзников. Просто это время настало чуть раньше. Часов через тридцать-тридцать пять созреет пшеница, а послезавтра можно уже будет везти на продажу первую партию...

– Да, – кивнул Ланжерон, все еще глядя куда-то сквозь пол. – В Алсе все в порядке. Первая партия уйдет без заминки. – Сейчас, когда возбуждение прошло, вдруг навалилась усталость, такая, что двигаться не хотелось; чтобы преодолеть ее пришлось приложить немалое усилие воли.

– Ну вот, – продолжил Каприо. – А получив деньги, я поеду в Талайзу и достану технику и бойцов.

Ланжерон повернул взгляд на Каприо.

– Хорошо, – сказал он, кивнув. – Мы справимся.

* * *

Работники Хабко довольно быстро обучились технике сбора урожая. Интеллектуальная гибкость – одна из природных черт эбрайлской расы. Другая черта – инертность сознания. Требуются огромные усилия для того, чтобы заинтересовать эбрайла в освоении или создании чего-то нового, но если он получает стимул, то действует быстро и четко, почти не ошибаясь.

Целый день Каприо следил за работой Хабко по поливу и удобрению полей, расхаживал от центрального пульта к гаражу комбайнов и обратно, изредка давая указания. Каприо был доволен собой. Порой он заходил в комнату Ланжерона и хвалился результатами: «Ну что, очередной полив завершен! Хабки вкалывают как заведенные! Не гений ли я?»

Ланжерон вымученно улыбался в ответ. Он просматривал свои записи: планы, наброски речей, географические наблюдения, проекты общественных установлений. А ведь предстояло еще выбрать наилучшее место для второго села из всех запланированных вариантов. Он все никак не мог сосредоточиться на работе. Мысли то и дело возвращались к тому эбрайлу. Эх, повстречаться бы с ним на узкой тропинке, чтобы в руке верный «Феникс» и ни души вокруг!
Крис задумчиво повертел в ладони энергоразрядник, провел пальцем по рифленой рукоятке. Положил обратно на стол.

План роста маленького государства, который Ланжерон обдумывал полгода, оказывается, никуда не годился. Почему он так легкомысленно отнесся к возможным конкурентам-завоевателям? Ну так что же делать! Значит придется малость повоевать. Да неплохо было бы привлечь к этому делу еще людей из знакомых трапперов, контрабандистов и прочих лихих маргинально настроенных парней.

К вечеру в голове Ланжерона уже роился целый ворох новых планов и соображений, так что, чтобы заснуть пришлось принять снотворное.

Утром Каприо, весело мурлыкая под нос какую-то песенку, зашел в его комнату и сообщил:

– Мастер Ланжерон? Товар готов к употреблению!

* * *

Сделка в Алсе прошла успешно. Грузовик зерна удалось продать по расчетной цене.

Вырученных средств должно было хватить для выплаты аванса строителям на постройку новой фабрики по переработке зерновых. Севернее Алса на равнинах Клана животноводов Вайтатэ Ланжерон давно присмотрел отличное место для основания нового поселка. Вайтатэ и Хабко не воевали друг с другом открыто – их владения разделяло большое расстояние, – хотя закадычными друзьями их тоже назвать было нельзя. Как бы там ни было, Исатара Вайтатэ благосклонно отнесся к желанию Ланжерона сотрудничать с ним, когда около двух месяцев назад траппер нанес ему визит. Этот клан был из тех, которые имеют развитую религию. Вайтатэ рьяно чтят свою Первичную Форму, прототем, но Хуманов, к счастью, считают убогими Потерянными и, кажется, даже жалеют их. Смешно. Хотя кто их разберет, что они там думают на самом деле! Вообще-то Вайтатэ всегда отличались непримиримостью к своим врагам и весьма горячим (а зачастую – агрессивным) темпераментом. Поэтому первое село Ланжерон на всякий случай построил на территории менее технически развитых, и менее воинственных Хабко.
Остаток прибыли решено было отдать Каприо. Он часто посещал большие города и в некоторых имел доброжелательно настроенных знакомых.

Талайзу оба траппера считали самым прогрессивным, если можно так выразиться, городом Идниша. Там проживали даже немногочисленные эбрайлы-ученые. Но сейчас не наука интересовала Каприо, шагавшего по узкому проулку между двумя домами-гигантами, и не технические новинки. Здесь, вдали от центра города, где архитектура поражала своей мрачной монолитностью, даже и в Талайзе можно было встретить много интересного и неожиданного. Вот и знакомая кипа деревьев. Точно: то самое место.

…Это случилось пару лет назад. Была зима. Он и еще двое бродяг-эбрайлов прослышали, что где-то на северной окраине посреди пустыря стоит одно из исполинских зданий-лабиринтов, где хранится в огромном зале Глаз Бури – легендарное сокровище таинственного Клана Исчезающих. По скупым туманным наводкам полуспятивших окрестных жителей, которые много болтали, но не о том, Каприо с дружками удалось отыскать этот дом. Пожалуй, если посмотреть с высоты птичьего полета, он походил бы на громадного разлегшегося дракона.

Когда они вошли внутрь, автоматически включилось скудное освещение, будто приглашая внутрь. Эбрайлы, надо сказать, порядком струхнули, и, как оказалось позже, не зря. После долгих скитаний по бесчисленным залам, переходам и лестницам трое подельщиков вдруг поняли, что за ними следят. В ту же минуту со всех сторон стали нападать какие-то низкорослые твари, закутанные в лохмотья. К счастью, у них не было огнестрельного оружия, и трое авантюристов успели уложить их не меньше полутора десятков, убегая в ту сторону, где, как им казалось, находился один из выходов. Им даже удалось обрушить за собой часть висячей галереи и выиграть несколько минут передышки. В это время один из эбрайлов поднял голову и коротко вскрикнул. Это было последнее, что он успел сделать в своей жизни: сверху на него обрушилась многоногая и многорукая громадина, величиной с носорога – бедняга был буквально раздавлен как яичная скорлупа, кровь так и брызнула во все стороны. Второй эбрайл не надолго пережил своего товарища. Монстр с невероятной для такой массы быстротой метнулся в его сторону. Все его тело в мгновение ока было искорежено до неузнаваемости и после тяжелого удара отлетело к стене, нелепо как кукла всплеснув руками.

Это был самый страшный момент в жизни Фабио: человек и чудище замерли друг напротив друга. Сбоку уже подползали давешние тварюшки. Не хотелось думать о смерти, но поди-ка подумай о чем-то другом в такой ситуации.

Но вдруг громадина изменила позу и глубоко вздохнула. Очертания морды смягчились, морда превратилась в лицо с вполне осмысленным слегка печальным выражением. Огромный эбрайл что-то рыкнул подползавшим Низшим и те послушно замерли на своих местах.

– Вррр, уааххх, – произнес эбрайл. Он присел на пол и оказалось, что у него всего шесть конечностей. Повисло молчание. Фабио дрожа всем телом рассматривал эбрайла, а тот рассматривал Каприо.

– Пойдем! – внезапно произнес великан. Он поднялся почти элегантно и на четырех лапах пошел мимо Фабио в боковой проход. Низшие зашевелились, закряхтели за спиной, и траппер счел за лучшее последовать за своим хозяином.

Войдя в небольшую комнату, освещенную только зимним уличным светом из окна, монстр опустился в здоровенное кресло и указал рукой гостю на соседнее, поменьше. На низком изящном столике стояли две стеклянных кружки на двести миллилитров и вскрытая бутылка настоящего человеческого коньяка. Рядом на тарелке лежало нарезанное пластиками ароматное копченое мясо, кое-какая зелень, другие закуски. Хозяин ловко разлил коньяк и вопросительно посмотрел на траппера. Пришлось выпить. Сразу стало легче.

– Устал я от всего этого, – вдруг доверительно начал эбрайл. Каприо едва не поперхнулся куском мяса. – Талайза медленно умирает и не замечает сама. Ты думаешь, Капри, только Хуманы такие умные? Я-то следил за вами еще до того, как вы высадились на планете.

Ошеломленный Фабио круглыми глазами уставился на эбрайла. А тот надолго замолк, воззрившись через окно на далекие огни города. Фабио, не дожидаясь приглашения, налил еще и судорожно выпил.

– Раз ты все знаешь, – наконец, выдавил он, – может, покажешь мне то, за чем я пришел? Да и пойду я. А?

– Все мы чего-то ищем, да, Каприо? – неожиданно произнес эбрайл на чистом испанском языке. Фабио поднял глаза и поразился страдальческому выражению лица своего хозяина, такому совершенно человеческому! – Вот ты удовольствия ищешь в жизни? Вот, возьми, – он протянул Фабио плоский продолговатый предмет, свернутый в кольцо, вроде браслета. – Перед сном налепишь на лоб себе, будет хорошо.

Каприо с интересом рассматривал незамысловатую вещицу.

Эбрайл-великан откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

– Эта дыра мне надоела! Я искал встречи с императором, но он не захотел. Я шел за ним. Шел, шел. Много иша видел. Вот они, мои детки. Я был ватхар, я был иша. Вэй-о-йо! Принесите еще еды, – эбрайл усиленно жестикулировал с закрытыми глазами. Фабио в недоумении глядел на него, ничего не понимая. – Талайза, – продолжал тот. – Мы в Талайзе. Это древний город. Отсюда мы улетали на другие планеты, на Фламабем, на Улугой – отсюда, я знаю. Много, много, много лет. Есть корабли, но кому это надо теперь? Тебе надо, Хуман? – он вдруг распахнул глаза и повернулся к Каприо. – Талайза умирает, я хочу выйти из этого гнилья. Скоро сезон торгов.

Каприо, совершенно сбитый с толку этой бессвязной тирадой, попытался направить мысль хозяина в нужное русло.

– Э-э… Друг, я наверно пойду?

– Друг. Когда тебе нужна будет помощь, вспомни. Я со своими детками много могу помочь. А сокровища не ищи. Их нет. – Неожиданно он резко приблизил свое огромное лицо к самому лицу Каприо, схватив его за плечи. В больших круглых глазах посреди желтой радужки трепетали вертикальные бездонно-черные зрачки. – Я помогу! – рявкнул эбрайл. Потом вскочил с кресла, подняв ветер, двумя прыжками подлетел к стене, навалился плечом. Кусок панели развернулся от пола до потолка, открыв проход. Эбрайл не огладываясь скрылся в темноте. Стало тихо.

Подождав минут десять, Каприо подхватил свой ранец и початую бутылку и поспешил за великаном в темный проход. Длинный извилистый переход, в котором света хватало только на то, чтобы различать стены, привел траппера наружу. Больше никого он не встретил. Ноги сами тогда понесли его прочь от этого мрачного дома.

Этот чокнутый стоит целого кулака! Даже хорошо, что у него крыша набекрень: зато не потребует никакой платы. Да и идея ему, наверняка понравится. Фа Каприо, ты гений. Еще никому не приходило в голову вербовать в свой Кулак настоящего Старого.

* * *

Утром Ланжерон выехал со своими наемниками к месту, где планировалось построить второй поселок. Связавшись со Ста-Муттой, он передал строителю координаты и приказ срочно выдвигаться. Вайтатэ не должны тронуть стройотряд, так как он состоит из эбрайлов, не принадлежащих ни к какому клану.

Дорога заняла около пяти часов, примерно столько же, сколько до первого их села. Ждать стройотряд пришлось недолго.

Добравшись до места, эбрайлы-строители сразу принялись выгружать оборудование, а Ланжерон оседлал врунепа и сопровождаемый двумя бойцами отправился обозревать окрестности.

Глава 22. Новый вождь

В массивных воротах открылась калитка, и Кле проехал в нее. Внутри защитного периметра вразнобой шумели строительные машины. Возводились остовы зданий, гудели формирователи. Роботы и эбрайлы сновали между построек.

– Вэ-эх! – воскликнул Кле, тряхнув головой.

– Я выполнил, Ау-Манс! – сказал Твентай-Тво, подходя к всаднику.
Кле спешился. На лице его играла довольная улыбка. Он повернулся к другу и крепко сжал его плечо.

– Я вижу, – так непривычно и удивительно выглядел улыбающийся Ау-Манс! – Твентай-Тво, сегодня будем пить вино из ягод хру*.

Вечером Кле поднялся на вышку, на которой уже установили легкое бронебойное орудие. Опершись о перила, вождь некоторое время смотрел на работу не останавливающихся ни на минуту строительных машин.

Все, что построено сейчас, обязательно будет разрушено где-нибудь в другом времени. Но время простирается во все стороны без конца, в нем есть место для всего. Бессчетное число раз повторится и разрушение, и созидание. И каждый миг уникален. Каждый миг запечатлевает безграничный смысл самим своим существованием. Вот и все.

– Мастер Ау-Манс! – окликнул кто-то снизу. – Ужин!

Кле задумчиво посмотрел на наемника, тот поспешил скрыться.

Пришло время двигаться, светильник зажжен. Древняя цивилизация возродится. Вот свет, который он нашел внутри себя, надо сказать «Да» этому свету. Да будет так: Кле соберет из бродяг, скитающихся в поисках средств к существованию, сильное и прочное государство. Не известно, о чем думает император, может быть и нет никакого императора? В любом случае, это не важно. Будущее наступит неизбежно, важно, как эбрайлы встретят его – каждый сам или все вместе.

Но для начала надо остановить тех, кто идет не в ту сторону.

* * *

В километре от возводимого поселка протекала широкая река Фаал. Выше по течению было разбросано несколько маленьких мирных деревень. Их жители выращивали зерно, которое продавали в Тустепе – огромном городе, что расположился еще выше по течению, в паре дней пути отсюда.

Утро выдалось солнечное. Кле почувствовал себя отдохнувшим, и перед завтраком проделал несколько упражнений, усвоенных с незапамятных времен, играя мечом и ножами. Потом отложил клинки и несколько раз глубоко вздохнул с закрытыми глазами. Твентай-Тво молча наблюдал за другом, опершись о стену. Зарычав, Кле внезапно бросился на него, и оба покатились по земле. Конечно, Твентай-Тво был не из тех, кого можно так просто застать врасплох. Некоторое время эбрайлы боролись, пыхтя и разбрасывая во все стороны песок. Наконец, Кле отпрыгнул в сторону и сделал останавливающий жест.

– Хху! Сегодня у нас много дел, Твентай-Тво.

Тот тряхнул головой и сразу подобрался, приготовившись слушать.

– Мы отправимся вверх по реке. Нужны рабочие и воины.

Сразу после еды на небольшой моторной лодке, сделанной строителями, Кле с Твентай-Тво покинули лагерь. Спустя два часа друзья подплыли к первому поселку. На древнем замшелом пирсе их остановил тустепский гвардеец, попросив показать талланы.

В поисках заработка сюда забредали разные степные бродяги, которых полно на прилегающих к Тустепу территориях. Конечно, и Кле доводилось здесь бывать. Твердыми шагами он направился к жилищу старосты. Это было простое с виду, ничем не примечательное одноэтажное строение. Под землей же оно уходило на три этажа в глубину. Так было принято здесь строить несколько веков назад. Пространство перед входом было огорожено большими каменными глыбами, между которыми кое-где росли кривые деревца. Земля во дворе была плотно утрамбована.

Кле со своим спутником прошли между двумя валунами и остановились на краю двора. В двадцати метрах впереди под деревянным козырьком лежал на брюхе огромный эбрайл величиной с микроавтобус. Увидев вошедших, он приподнял голову и утробно заворчал.

– Я Кле. Надо видеть Уаку Табана. Говори со мной.

Очевидно, стража не удовлетворили эти слова, он даже достал откуда-то из-за спины тяжелый трехствольный пулемет. Кле пригнулся, замер, глядя исподлобья. Дуло пулемета медленно ходило справа налево и обратно, молчание затянулось минуты на две. Наконец, Кле резко расслабился и опустил взгляд.

– Хорошо, – произнес он вполголоса и спокойно повернулся к своему спутнику, который, ощерившись, покачивался на полусогнутых ногах с копьем в руках. – Старосты здесь нет, идем.

Тем же легким пружинистым шагом Кле, не оглядываясь, вышел за цепь валунов. Здесь уже собирались любопытные: посмотреть на чужака. Воин остановился, оглядывая эбрайлов. Затем он поднялся на вросшую в землю бетонную плиту, устроился на ней поудобнее, положив рядом меч.

– Я Кле Ау-Манс, я знаю вашу нужду, – сказал он десятку слушателей. – Вы ищете, где приклонить голову, где применить силы. Не находите стабильности, того что нужно, вас гоняет нужда, как ветер гонит семена растений в степи. У вас будет хорошая пища, теплые дома, надежная защита. У вас будут правила для жизни, и я буду вождь. Эй, Уака Табан, я вижу тебя! – крикнул он в сторону приближающейся группы эбрайлов. – Здесь говорю о новом княжестве.

Длинноногий, длиннорукий эбрайл с посохом в руке и в развевающейся накидке, сопровождаемый четырьмя охранниками, похожими на игуанодонов, отрывисто поглядывая по сторонам, прошел через образовавшуюся толпу. Перед ним почтительно расступались. Несколько секунд он пристально глядел на сидящего воина.

– Ты Кле, по прозванию Ау-Манс, – медленно произнес старейшина. – Да, ты вождь. Я ждал. Облака и Земля сказали, что ты придешь. – Он наклонил голову. За его спиной прошел шепоток, похожий на вздох удивления.

Селяне зашевелились, вполголоса переговариваясь. Несколько эбрайлов вышло поближе к сцене, не отводя взгляда от Кле, некоторые напротив, опасливо оглядываясь, заспешили прочь.

К вечеру набрался небольшой отряд добровольцев, захотевших примкнуть к новому вождю. Кле Ау-Манс сидел в той же позе и долго разговаривал с ними, описывая будущее, Уака Табан расположился тут же по левую руку. Среди них оказалось и двое профессиональных воинов. Они не потребовали обычной платы за найм, но пообещали быть верными, если Ау-Манс возьмет их в свой кулак. Предводитель поговорил с каждым, выспрашивая о прошлой жизни и о дне сегодняшнем.

Утром Твентай-Тво с новыми поселенцами по берегу начал путь обратно, а Кле отправился вверх по течению на лодке. Чем ближе к Тустепу, тем богаче становились деревни и поселки. Тустеп являлся самым крупным населенным пунктом в Иднише и представлял собой поэтому обширный рынок сбыта. Ау-Мансу не нравился этот гигантский город, там было очень людно. Зато во всех окрестных селах он имел знакомых и сейчас намеревался воспользоваться старыми связями.

Поздней ночью Кле сидел у костерка в зарослях прибрежной травы и прислушивался к звукам реки. Ночная птица охотилась над водой. Слабый речной бриз слегка шевелил длинные узкие листья. А вот другой звук: тихий плеск воды – это Низший ныряет за рыбой недалеко от берега. Вот он, урча и тихонько фыркая, выбрался на отмель шагах в двадцати от костерка Кле, скрытого зарослями. Воин перевернул в костер большой плоский камень, проверил нож на поясе и бесшумно скользнул в заросли.

Там на берегу у самой воды сидело на корточках голое создание. Блики первой луны (вторая еще не взошла) плясали на мокрой серой коже. У Низшего была вытянутая морда, две руки, в которых он сжимал свежепойманную рыбину, две ноги, оканчивающиеся широкими ластообразными ступнями, хвост и несколько плавников вдоль гибкого гладкого тела. Он уже отгрыз рыбине голову и смачно быстро жевал, трясясь мелкой дрожью – то ли от голода, то ли от возбуждения.
Кле осторожно подкрался к нему сзади на расстояние броска, подобрался и внезапно прыгнул. Низший заверещал, выронив рыбу, и попытался вырваться, но три сильных руки с шероховатыми ладонями крепко удерживали его. Наконец, Низший затих, и Кле ослабил хватку.

– Говори, если можешь говорить, – приказал он.

– Большой воин жалко не убьет? – проскулил амфибиоид, прижимаясь к земле. – Здесь далеко плав, скажу всего, всего скажу.

– Что творится внизу по реке?

– Творится, творится! – закивал Низший, оживая. – Проиль говоря! Проиль злое! Другой Проиль – доброе. Много зна, что творится вниз по реке. Там Хуман и Хабко строя город!

– Где именно?

– Проиль говоря, где. Один Проиль и один Проиль. Много! Один Проиль говоря, один слуша. Вниз по реке город, вниз от Проиль.

Кле достал нож.

– Где теперь тот Хуман? Отвечай.

Низший затрясся еще сильней не отводя взгляда от оружия.

– Не зна! Не зна! – застонал он. – Проиль злое, броса камня! Больно!

– Большой город там построен?

– Проиль говоря, не большой. Недавно построя, дни назад.

Большего ожидать не приходилось, это уже кое-что. Низший почувствовав свободу извернулся и, бросившись в воду, быстро исчез из виду. Кле поднял рыбью тушку, оторвал зубами кусок, остальное бросил в кусты: вообще-то он был уже сыт.

Следующий поселок располагался на обоих берегах Фаала. Оставив лодку у пристани, Ау-Манс первым делом отправился в заведение для гостей. Знакомый бармен, конечно, был на своем посту. От приветствий воин сразу перешел к делу. Бармены знают все последние новости. Их основные источники – торговцы да бродяги – являются постоянными посетителями подобных харчевен.

– Болтают разное, – говорил бармен. – Хуманы заселяют Идниш, их города и заводы строятся на юге, на западе. С одними воюют, другим помогают. Скоро и сюда доберутся. Много где. Торговцы, прибывшие из Алса, говорят, что Хуманов там много в этот сезон. Торгуют транспортом, одеждой, напитками. Едой тоже торгуют там. В Алсе торгуют, а строят везде. Сюда тоже заходили посланцы Хуманов. Вчера, а может, позавчера.

– Что они сказали?

– Ничего. Я их спросил, откуда они. Мне важно знать где что происходит, Кле Ау-Манс, ведь приходят ко мне с вопросами. Платят пять зевсов – хорошо. Хорошо платят – хорошо скажу. Ты, Кле Ау-Манс, будешь здесь часто бывать? Ходят слухи о тебе, – эбрайл остановился.

Воин не ответил.

– Тебе – скажу, – продолжил трактирщик. – Хуманы построили фабрику где-то восточнее равнин Вайтатэ. На берегу Хавара. Говорят, у них много воинов и техники. Говорят, Вайтатэ признали их силу и воюют на их стороне.
Кле отпил из широкой неровной пиалы.

– Слышно ли что-то об окрестностях Салмо?

– Оттуда приходят разные вести. Каньон Ваква стал местом для битв. Очень неспокойно там, и тоже Хуманы имеют отношение. Одни говорят, что Хуман истребил всех окрестных бандитов и собрал мощный кулак. Вторые – что кто-то из вождей побил Хумана и подчинил там все села себе. А третьи говорят другое: будто бы Хуман завел дружбу с вождем и вместе они разрабатывают большой рудник. Но это не тот Хуман, что дружит с Вайтатэ. Говорят, если они начнут воевать друг с другом, самому Эу страшно станет.

Ранним утром Кле приплыл обратно в свое село. Твентай-Тво сообщил, что дела идут хорошо. Да. Первым делом теперь надо послать разведчиков на запад к берегам Хавара – притока Фаала.

Кле качнул головой.

– И есть еще одно, – добавил Твентай-Тво. – К нам пришел ночью Гравр, сказал, что хочет тебя повидать. Важные сведения принес. Держим его под охраной пока.
Таллан Гравра показался Ау-Мансу знакомым, но это ничего не означало. Когда Кле сам был наемником, он знал множество воинов из разных кланов.

– Говори, – велел Кле.

Взглянув на предводителя, Гравр почтительно склонил голову.

– Я шел по следу за тобой, Кле Ау-Манс. Ты знаешь иша Салил Краст, она взяла твое село. Сильный Кулак, быстро взяла, – пленник поежился. – Но Салил больше нет. Я знаю, был в ее Кулаке. Засада. Хуман устроил ее в нашем селе. Там, у каньона Ваква. Хуман не был сильней. Но засада была уже там. Я ушел, раненый, мои соратники – нет, – Гравр сделал паузу, но, так как Кле не ответил, продолжил: – Я хочу теперь отомстить Хуману. Возьми меня в свой кулак, Ау-Манс?

– Куда пойдет Хуман? – спросил Кле после долгого молчанья.

– Йааам... – протянул Гравр. – Я не знаю. Но его село стоит где-то в каньоне. Оттуда пришли.

– Я проверю, – решил Кле. – Если правда, будешь в моем Кулаке.

Выйдя из помещения, воин немного постоял, собираясь с мыслями. Затем позвал Твентай-Тво. Вскоре несколько крылатых разведчиков уже летели прочь на запад и юго-запад. А в еще не достроенном поселке воины начали готовиться к бою.

Хуманы – странные существа. Физически они слабее других Потерянных, но их расчетливость и технический уровень заставляют все остальные кланы уважать их. Не говоря уж о бродягах. Тем не менее, их систематическая беспечность делает этих клановиков уязвимыми. Кле редко встречал в своей жизни Хуманов и никогда с ними не общался. Вождь, тот, что столкнулся с Салил, наверняка знает много чего. «Он не должен погибнуть, – решил Кле. – Пока я не поговорю с ним».

Через некоторое время один из разведчиков принес именно ту весть, которую Кле ожидал. Хуман, побивший Салил, шел со своим Кулаком в сторону хаварского Хумана. Кле не думал, что эти два вождя заодно, хотя и не мог знать этого наверняка. Однако, их встреча – как друзей или как врагов – не входила в его планы.

– Твентай-Тво, – сказал Ау-Манс своему помощнику, – собирай воинов. Мы выступаем.

Глава 23. Роковая самонадеянность

Волны степных трав торопливо катились куда-то назад. Стрельни сидел за командирским пультом вездехода и смотрел в маленькое окошко. Миссия продвигалась, хоть и со скрипом.

В Алсе удалось без труда сбыть трофеи, добытые в битве с Салил, а на вырученные средства нанять еще дюжину воинов и пару легких машин. Теперь кулак Стрельни насчитывал семнадцать неплохо вооруженных бойцов – сила, с которой уже можно кое-что значить в глазах аборигенов. Жаль, что Пэли Крек не пожелал следовать за новым вождем и, оправившись от ранения, уехал в неизвестном направлении. Убивать его не имело смысла: все равно боевой машиной никто не умел управлять. Впрочем, теперь в арсенале отряда имелось достаточно бронебойного вооружения, чтобы разделаться с недавно отстроенным поселком Ланжерона. Все предвещало легкую победу, даже погода как будто благоволила агенту: солнце светило ярко, но не пекло, легкий ветерок, дующий с Хавара, разгонял зной. Роману даже казалось, что самым сложным в этой операции было уговорить Кару остаться в каньоне Ваква дожидаться его возвращения.

Наверное, со стороны это выглядело эффектно. Нос передней машины внезапно провалился под землю, взметнув в воздух тучу пыли. В тот же миг с холмов по правую и левую руку от колонны полетели дымовые гранаты. Когда наемники поняли что к чему и схватились за оружие, ничего уже нельзя было разглядеть в душном белом тумане. Раздались выстрелы.

– Дьявол! – Стрельни подскочил к водителю вездехода. – Давай направо!
Машина взревела, круто разворачиваясь, но проехать успела всего несколько метров. Вездеход сильно наклонился вперед. Хватаясь за все, за что можно ухватиться, бойцы стали выбираться из уткнувшегося носом в дно траншеи вездехода. Кто-то зацепил Стрельни за шиворот и потянул в люк. Едва оказавшись на воздухе, агент понял, что все преимущества его отряда потеряны: даже те, кто успел перевести зрение в инфракрасный спектр, просто не знали, куда стрелять. Большая часть машин перевернулась угодив в замаскированные ямы, и не всем удалось так быстро выбраться из транспорта.

Конечно, Стрельни не мог этого знать, все вокруг застилала плотная завеса молочного цвета. Агент догадался о царившем хаосе по звукам: беспорядочная стрельба, рычание двигателей, экспрессивные междометия слышались со всех сторон.

– Видишь врагов? – спросил Стрельни ближайшего воина.

– Никого нет, Мастер Стрельни!

– Собери кулак, выбирайтесь на холм. Остальные за мной! – и агент побежал вон из газового облака вверх по склону пологого холма.

С ним оставалось четверо воинов – все из Клана Бамаста, то есть прирожденные во-ители. Надо было поскорее добраться до противника, пока тот не применил артиллерию или еще что похуже. Взобравшись на холм, Стрельни огляделся. Никого, черт возьми! Агент бросил взгляд назад. Стрельба затихала, воины
начинали понимать, что их никто не атакует. Что за игры?

Но это было только начало. Все произошло быстро и неожиданно. Кустарник и кочки вокруг ожили, принимая форму эбрайлов. Автоматы в руках наемников оказались бесполезны в ближнем бою. Только один воин успел применить огнестрельное оружие. Срезанный короткой очередью противник покатился в кусты. Но его место уже заняли другие. Нападавшие сразу ринулись в рукопашный бой. Стрельни мгновенно уловил соотношение сил: двое против одного в пользу атакующих. Чей-то мощный удар выбил пистолет из руки агента. Отскочив назад, Роман выхватил мечи и, продолжая движение, рубанул первого попавшегося врага. Тот, взвизгнув, отлетел в сторону.

Теперь агент мог видеть воина, так удачно лишившего его пистолета: на голову ни-же Стрельни, с тремя руками – одной правой, в которой сжимал длинный меч, похожий на японскую катану, и двумя левыми, вооруженными коротким и длинным ножами. Одежды на воине заметно не было, зато все тело покрывала матовая темно-серая пленка – теплоотталкивающая мазь. Стрельни сразу со всей отчетливостью понял, что перед ним не простой боец, а лидер. Лицо его выражало холодное спокойствие, но взгляд был скорее, изучающим, чем враждебным.

Краем глаза агент заметил, что четверка его бойцов еще продолжает сопротивляться, и, казалось, вполне успешно. Стрельни сосредоточился на своем противнике. «Ладно. Уж с тобой-то я поквитаюсь!» – решил он.

Пара легких, обоюдоострых коротких мечей начала свой убийственный танец. Это оружие было сделано по специальному заказу на Корабле из особого сплава и стоило целое состояние. Таким мечом при желании можно разрубить камень, при этом клинок не получит ни царапины.

Неожиданно Роман перешел в наступление. Воин отвел лезвия Стрельни, чуть от-ступив и тут же сам атаковал. Его натиск был весьма энергичен, это верно, но спецагент, отбил его легко, даже с некоторым изяществом. Все же эбрайлу было далеко до настоящего мастера боевого танца, каковым был Роман Стрельни. Ведь за плечами человека лежал опыт многих поколений человеческих мастеров. Схватка продолжалась. Трехрукий больше не пытался перехватить инициативу, наверняка, он уже пожалел, что ввязался в драку и помышлял только о том, чтобы остаться в живых. Вообще-то ему было от чего запаниковать. Похоже было, что еще через пару шагов его отступление перейдет в обыкновенное бегство. Несколько раз лезвие меча пролетало в сантиметре от кожи эбрайла, было заметно, что он едва успевает отступить, однако лицо бандита оставалось так же неподвижно и совершенно непроницаемо. «Ну что ж, дружок, крепись пока что, – думал Роман, все убыстряя движения. – А впрочем, ты хорош! Другой бы уже давно корчился в луже крови».

Противники спустились с холма, не переставая сражаться. Стрельни постепенно за-гонял трехрукого на небольшое ровное пространство, окруженное со всех сторон абсолютно непролазным колючим бушем, этакий карман. Тут бандит и найдет свою смерть. Вот здесь, пожалуй. Хороший фехтовальщик, жаль...

И снова в мгновение ока все переменилось. Лицо бандита трагически дернулось, а его движения вдруг стали совершенны и неуловимо быстры. Меч эбрайла развернулся всего два раза, и вот уже сам Роман вынужден защищаться! Не веря глазам, он сделал отчаянный длинный выпад и неожиданно кувырком очень неудобно рухнул лицом вниз, так что песок залез в ноздри и в рот. Враг тут же придавил его тело к земле, наступив сверху. Роман не видел эбрайла, но чувствовал на спине его тяжелую ступню. Не осталось и крупицы шанса! Не сразу, лишь через несколько секунд стал доходить до сознания спецагента смысл ситуации. Все это как-то не укладывалось в голове: слишком абсурдно, невыносимо, невозможно!..

Что теперь?..

Смерть! Ужас затопил жгучей волной все сознание Романа Стрельникова. Все, чем он интересовался в своей жизни вдруг омерзительно ухнуло куда-то вниз, так что заломило в груди. Он уже почти чувствовал как холодная сталь разрезает кожу на шее, разрывает мышцы... Как это могло произойти!..
Прошло полминуты, но смерть не наступала. Минута. Сердце бешено стучало, стараясь обогнать само себя. Пот холодными струйками заливал глаза. Все тело колотил озноб. Заныла вывихнутая рука. Мучительная тяжесть вдавливала в песок.

Что происходит?! Почему он медлит!

Пересиливая страх Роман вывернул голову, стараясь взглянуть на победителя. Быть может, этого он и ждет, стоя с занесенным мечом...

Стрельни увидел кусты, песчаный склон холма, выше – кусочек неба. Эбрайла не было. Нигде. Ощущение ступни на спине стало постепенно уменьшаться и уменьшаться, по-ка совсем не пропало. Звенящая пустота образовалась в мозгу, жадно всасывая в себя все что было когда-то Романом Стрельниковым. Александром Калинским. Ежи Бжижковцем. Урсусом Вайталесом. Хэмфри Стоуном. Секретным агентом S-23.

Несколько минут человек просто сидел, оперевшись на руки и тупо озираясь по сторонам. Потом неуверенно встал, поправил ремень, подобрал и вложил в ножны два коротких меча. Похлопал по карманам – плоская коробочка с медкомплектом, невесомое микроволоконное надувное одеяло, сложенное в сто двадцать восемь раз, плазменная «вечная» микрозажигалка. Он не оглядывался. Он не думал больше. Надо идти. Вот он, след на песке – потихоньку унылый и дикий ветерок пустыни слизывает его, превращая в ничто. Идти.

И человек пошел. Поперек лба залегла глубокая вертикальная складка. Новая седина посеребрила виски. Скорбно опустились уголки бескровных губ.

Глава 24. "Его больше нет..."

Группа всадников Вайтатэ мелкой рысью двигалась по равнине. Степняки имели гуманоидную форму тела, на гладкой голубой коже играли отблески лучей Эу. Взобравшись на вершину холма, передний всадник резко выкрикнул команду, останавливая отряд. Его большие темные глаза без белков внимательно оглядели пространство у пригорка. Дымящиеся и перевернутые машины; лежащие неподвижно и медленно шевелящиеся эбрайлы. Очевидно, чей-то кулак попал в засаду. Скорее всего, побежденные хотели напасть на село Ланжерона Хумана, с которым Исатара заключил сделку, но кто-то их перехватил по дороге. Неплохо было бы сообщить Хуману о находке. Эбрайл достал передатчик, сказал в него несколько слов.

Странно только, что у побежденных не забрали ни оружие, ни технику. Что ж, раз трофеи не понадобились засадчикам, они пригодятся хозяевам этих степей. Вайтатэ с винтовками наперевес стали спускаться вниз.

* * *

Ланжерон со своими бойцами примчался через полтора часа, которые показались ему вечностью. К сожалению, колесные машины не могли ехать по степному бездорожью быстрее.

Предводитель отряда Вайтатэ встретил траппера изучающим напряженным взглядом. Движения Ланжерона, вышедшего из танкетки, невольно замедлились – охотничья привычка, чтобы не спровоцировать атаку зверя. Однако, вожак Вайтатэ и несколько его воинов, стоящих с винтовками в руках по обе стороны от него, смотрели мимо траппера на его бойцов. Те не относились к Потерянным, а значит были виновны в том, что не носят форму Вайтатэ.

– Я узнаю тебя, Джод-вай, – начал Ланжерон, непроизвольно положив руку на кобуру. – Что ты хотел мне показать?

Джод ответил не сразу. Его безгубый рот застыл в полуулыбке, черные сливины глаз слегка прищурившись глядели на готовых в любой момент принять бой наемников Ланжерона.

– Я узнаю тебя, Ланжерон Хуман, – наконец произнес степняк. – Утэээ... – он неторопливо махнул рукой в сторону. – Пленники нам не нужны. Мы забрали их оружие. Некоторые регенерируются, а некоторые ушли. А некоторые мертвы: битвы не было почти. Их тела мы предали земле, – несмотря на свою непримиримую воинственность, Вайтатэ уважали побежденных врагов и всегда воздавали им надлежащие почести.

Подав знак наемникам следовать за ним, Ланжерон быстрыми шагами стал спускаться по склону.

– Старина Джод не соврал, – усмехнулся Ланжерон, осматривая поле недавней битвы. – Мастерская засада!

Через час, успев поговорить со всеми выжившими бойцами разбитого Кулака, траппер составил более менее связную картину произошедшего. На вопросы о том, куда подевался их вождь, наемники ничего ответить не смогли, может, он попал в плен? Зато назвали его имя. Стрельни Хуман. Воистину мир тесен! Тот самый, Роман Стрельни с которым Ланжерон так мирно беседовал на отвлеченные темы в алсовской харчевне, шел с большими силами, чтобы покончить с ним!

Но кто мог так профессионально спланировать засаду и расправиться с его врагом? Это мог быть тот странный эбрайл. Либо неподалеку бродит еще один конкурент. Очевидно, это были не просто бандиты – не тот масштаб, да и трофеи не тронуты. Значит, теперь уже просто за ворота становится выйти опасно? Ну нет уж, было бы наивно со стороны господ злодеев полагаться на недостаток смелости у Кристофера Ланжерона!

В любом случае надо было срочно решать, что делать дальше. Наемники Стрельни показали трапперу на карте, где находится село, откуда они вышли два дня назад. Каньон Ваква рядом с большим полузаброшенным городом Салмо. Чуть выше стоял второй поселок пропавшего вождя. Оба эти поселения не принадлежали теперь никому, они ждали нового хозяина. Два действующих завода, чертовская удача! А может этот засадчик уже знает их местоположение?..

Ланжерон нервно вышагивал взад-вперед перед пришибленными Сиком и Вастином, бросающими боязливые взгляды то на хозяина, то на Вайтатэ, расположившихся в кружке у костра неподалеку. Итак, надо было либо возвращаться на фабрику и укреплять оборону, ежедневно ожидая нападения; либо мчаться на всех парах в каньон Ваква и попытаться опередить возможных претендентов, заняв пустующее поселение. Причем, в обоих случаях очень пригодилось бы подкрепление. Черт, и куда запропастился Каприо?! Четыре дня уже никакой связи с ним!

Ланжерон остановился, положив руки на пояс. Взгляд его упал на Вайтатэ, разговаривавших о своей добыче. Клановики были явно довольны – еще бы! Оружие и продовольствие достались им даром.

Траппер направился к степнякам. Разговоры сразу смолкли, несколько воинов поднялось, взялись за ружья.

– Джод-вай, – начал Ланжерон. – Тот, кто разгромил этих заблудших, все еще где-то здесь, на вашей территории. И он точно не почитает великого бога Вайтатэ, единого в трех лицах. И не хочет считаться с хозяевами этих степей. Уж не хочет ли он, чтобы хозяева степей – истинные Вайтатэ – считались с ним?

– Хук! – усмехнулся Джод. – Ты намерен, Хуман, натравить нас на своего недруга и тем самым обезопасить подступы к своему селу? – воины за его спиной тоже заухмылялись. Их беззубые улыбки выглядели зловеще.

Ланжерон ощутил, как увлажняются ладони. Джод – не юнец, он Хуманов видит насквозь. Эх, Фа, как же ты здесь нужен сейчас!

– Успокойся, Потерянный, – продолжил Джод, будто прочитав мысли Ланжерона. – Скоро сюда прибудут наши отряды. Если неверный еще не убрался с равнин Вайтатэ, мы найдем его и покараем.

Ланжерон озабоченно кивнул. Вот и хорошо. Гора с плеч.

– Только не думай, что это для тебя, Хуман. Твой поселок здесь ни при чем. Исатара тебе доверяет – так. Но разве любит тебя весь Клан?

Однако, это он уже перегнул! Конечно, не стоит злить степняков, но и потакать им не следует. Так и чешутся руки прожечь дырку в башке этого уродца!

– Мне совершенно безразлично, для кого вы это сделаете, – сказал Крис ледяным тоном. – У меня есть дела и теперь я еду их делать. А то, что вы волей-неволей обезопасите мой тыл просто решает одно из моих затруднений. – Развернувшись, траппер уверенной поступью зашагал к танкетке.

Через минуту отряд двинулся в обратный путь – готовиться к походу. Чтобы не терять времени, Ланжерон еще в дороге начал раздавать указания наемникам и по рации селянам. Когда отряд въехал в ворота поселка, снаряжение и запас продовольствия уже были приготовлены.

И снова – бесконечные часы тряски по едва заметной тропе с короткими привалами. Эбрайлы не заботились о дорожной связи между населенными пунктами. Сносные тракты пролегали только в местах частых торговых путей. Да и те за многолетние промежутки между торговыми сезонами успевали сильно зарасти травой.

Заночевали под стенами Алса, не заезжая внутрь. Ланжерон спешил.

Около пяти часов второго дня пути отряд был в карьере Ваква в виду нового поселка. Дула автопушек на башнях сразу взяли машины на прицел.

Ланжерон вышел из танкетки с мегафоном в руке.

– Я Ланжерон Хуман, – начал он. – Где ваш хозяин? Быть может стая мулей уже пирует на его останках? – Ланжерон сделал небольшую паузу. Все было тихо. Однако, сомнений в том, что он услышан, конечно возникнуть не могло. – Инхак Бамаста и Довгай Разящий Серп, у меня есть для вас сообщение большой важности от мастера Стрельни. Он просил передать, что собирается встретиться с Великим Эу, и поэтому вам можно его уже не ждать.

С минуту ничего не менялось. Потом со стороны села послышался треск и долгий высокий звук заклинившего микрофона. Наконец хриплый голос произнес едва разборчиво: «Чем докажешь?», – и снова все стихло.

– Посмотрите на то, что я вам покажу, – сказал Ланжерон.

Он сунул руку в кабину и вытащил миниатюрный ноутбук – изящное компактное устройство повышенной надежности. Такую штуку можно было бы загнать какому-нибудь разбогатевшему контрабандисту за солидную сумму – оно и само по себе представляло собой последнее слово человеческой техники, а еще и содержало массу очень интересной информации о деятельности Стрельни. Очевидно, он не расставался с этим ноутбуком ни на день. Ста-Мутта с большим трудом взломал защитные пароли, присоединив свой компьютер. Ланжерон демонстративно разложил клавиатуру на капоте машины повернув экран в сторону ворот. Он знал, что наблюдатель на командном пункте может прекрасно видеть все, что отображается на экране.

– Этот компьютер принадлежит Роману Стрельни. Видите? Вот план вашего завода. Вот карта и маршруты его перемещений. А вот – состав его кулака. Здесь и себя найдете, – Ланжерон выждал с минуту. – Разве мог Стрельни Хуман, ваш вождь, отдать эти данные мне по доброй воле?

* * *

Низший, покрытый бурой шерсткой, похожий на кенгуру, поминутно прислушиваясь, ковылял по краю колючего буша. Обоняние подсказывало ему, что здесь недавно кто-то очень энергично потел. Один дрался с другим, но до крови дело не дошло. Многочисленные следы говорили о том же. Продолговатый черный предмет в траве привлек внимание Низшего. С опаской искоса поглядывая на эту штуковину существо осторожно подкралось поближе. Уж очень резкий, опасный какой-то запах, а с виду похоже на полированный камешек. Это кто-то из тех обронил. И за эту вещь могут дать еды.

Тщательно обнюхав находку, Низший уселся рядом и взял ее передними конечностями, с любопытством разглядывая. Внезапно штука сильно завибрировала, потом зашипела и заговорила, как говорят одни только Хуманы. Взвизгнув, Низший выронил предмет и высоко подпрыгнул. «Ром, Ром, это я, Кара, ответь мне! Где ты, что с тобой? Ром!..» Низший очертя голову бросился наутек. Но он еще вернется: не часто удается найти такую ценную штуковину.

* * *

Ланжерон остановился перед оклеенной пластиком дверью. Здесь, как сказала очаровательная иша Секаста Хуман-Бидар, располагалась комната Кары. Траппер деликатно постучал костяшками пальцев и повернул ручку. Внутри было непривычно уютно, пахло ароматом степных цветов. На кушетке, напряженно выпрямив спину, сидела девушка, глядя прямо в стену напротив. Губы плотно сжаты, красивые брови сдвинуты к переносице. Она медленно подняла сухие глаза на вошедшего: в глубине их отразились, как в зеркале необычная тоска… и злость. Легкомысленное приветствие застряло у Ланжерона в горле. Рука сама потянулась почесать в затылке.

– Я не видел его, – сказал траппер, смущенно кашлянув. – Наемники сказали, что кулак попал в засаду. Но куда делся Стрельни, никто не мог ответить.

– Я его предупреждала, – сказала она.

Ланжерон подошел и сел рядом с девушкой.

– Все мужчины – остаются детьми до старости, – он неловко приобнял ее за плечи. – Мы играем в войну, не задумываясь о том, что может быть приносим своим близким страдания. Уверен, он был неплохим парнем, мы бы с ним подружились… – Ланжерон осекся. Он почувствовал, что уши у него пылают. «Ну, Кристофер, эк тебя занесло, – подумал он, – Не умеешь врать, так не берись».
Она резко глянула в его лицо.

– Я тоже виновата, – прошептала чуть слышно. – Не верила, что такое может произойти... – вдруг Кара оттолкнулась от траппера и поднялась. – Я знаю что делать, – теперь в ее голосе звучала твердость. – Если нашла его один раз, найду и второй.

– Кара, опомнитесь! – воскликнул Ланжерон. – Это безумие! Даже если вы его найдете... Посудите сами! – девушка уже начала собирать необходимые вещи. – Вы не будете знать покоя. Если Стрельни жив, он будет так исчезать постоянно.
Кара остановилась, резко обернувшись к трапперу.

– Значит, я буду искать его всегда.

© Pololo
Павел и Алексей Беляевы.


Это сообщение отредактировал Паласатое - 24.05.2015 - 14:57

Тяжеловато читается, если честно.
Это авторское?

Сунул в закладки. Потом почитаю.

Глава 25. Шумная победа

Салмо. Пустой город, порождающий самые невероятные слухи. Город призраков, город страха. Огромное множество заброшенных домов на сотнях квадратных километров. Мертвый город.

Сверху он похож на гигантского ската, наполовину выползшего на берег, да так и сдохшего: каменные строения разнообразной архитектуры покрывают широкой полосой побережье реки Салмо, другая часть построек, в том числе и жилых, находится в море под водой. Это – второй по величине после Тустепа населенный пункт Идниша, однако проживает здесь всего тысяч двадцать жителей. Население в основном сосредоточено в районе порта. Остальные обширные территории, плотно застроенные домами, неработающими заводами, какими-то складами, пустуют с незапамятных времен. Некоторые места густо заросли зеленью, где-то между строениями образовались целые рощицы. Иные дома стоят полуразрушенными: бродяги повытаскивали из стен материалы, пригодные для продажи.

Никто не знает, почему и как долго здесь не живут эбрайлы. Никто этим не интересуется. В некоторых районах, говорят, развелись Низшие, мутанты, выродки. Но обычно они перекочевывают с места на место, нигде не задерживаясь надолго: пищи здесь не так уж много.

Дехкане, со страхом оглядываясь, шепотом передают друг другу истории об ужасных Исчезающих, которые не имеют собственного обличия, а забирают форму у своей жертвы. Исчезающие заманивают путников в самые безлюдные кварталы, чтобы там совершить свое жуткое дело. А случалось, что бродяга, переночевавший в пустующем здании, наутро терял разум, впадал в злобную тоску и под конец бросался со скалы, не выдержав мучений. И целые отряды, бывало, заблудившись в каменных лабиринтах, пропадали навеки…

Кле выбрал для ночлега большое крепкое трехэтажное здание с маленькими окнами; в некоторых еще оставались мутные стекла. Машины и врунепов завели во двор, огороженный решетчатым забором. Не давая соратникам времени для пустых рассуждений, Кле резко и энергично распоряжался. Те и рады были повиноваться. С облегчением брались они за привычные дела: страх перед тайной мертвого города рассеивался, лишь только рядом появлялся предводитель. Отряд состоял не только из воинов-профессионалов, которые не боялись ни мутантов, ни Ксирибонов, ни самого Эу – около двух третей кулака составляли бродяги да крестьянская беднота. Их невежество и суеверия были основной причиной всех этих глупых страхов.

Вскоре сигнальные датчики были расставлены, заработал переносной электрогенератор. Кле и Твентай-Тво расположились в небольшой комнатке на верхнем этаже с окном, выходящим на запад – туда, где находилась цель их похода. Усевшись на пол, Кле разложил перед собой небольшую радиостанцию, которую отбили его воины в последней схватке. Покрутив верньеры, Ау-Манс установил связь с заводом.

– Пост, – послышался голос из динамика.

– Я Кле Ау-Манс – вождь, который разгромил Стрельни Хумана. – Кле произносил все это спокойно, медленно, с расстановкой. – Он больше не вернется. Утром я собираюсь обрушить кулак на ваши стены. Сдадитесь – сохраню всем жизнь. Нет – заберу ее.

В ответ ему пожелали сдохнуть в холоде и голоде, а также быть сожранным Ксирибонами заживо. Кле дождался, когда поток проклятий иссякнет и так же спокойно продолжил:

– Я знаю, как вы вооружены, какая у вас защита. И еще я знаю, что ваше второе село, у каньона Ваква, уже сдано. Даю вам ночь. Утром нападу.
Кле прервал соединение.

– Как мы одолеем их? – спросил Твентай-Тво, наблюдавший с большим интересом за разговором Кле с постовым. – Ведь у нас нет бронебойного оружия.
Вождь некоторое время сидел молча, глядя на выключенную радиостанцию. Потом не торопясь поднялся.

– Возьми шестерых, – бросил он своему помощнику.

Они долго ехали верхами по пустынным ночным закоулкам. Иногда из развалин доносилось тихое шипение или шорох. По временам силуэты каких-то теплокровных существ, различимые в инфракрасном спектре, мелькали между домами, сопровождая всадников на почтительном расстоянии. Наконец, Кле остановился перед полуразрушенным двухэтажным бараком, спешился. Вход загораживала бесформенная куча обломков железобетонных конструкций, битого стекла, ржавой перекрученной проволоки – это обвалилась часть верхнего этажа и крыши. Сориентировавшись, Кле обогнул завал и зашел внутрь сквозь зияющую в стене пробоину.

– Здесь, – сказал он, указывая лучом фонаря на груду камней в углу. – Надо разобрать. Там вход в подвал.

Он первый вырастил на руках крепкие толстые когти и впился ими в сухую глину, откалывая большие куски. Остальные эбрайлы последовали его примеру. Некоторое время все напряженно кряхтя и фыркая разгребали кучу. Поднялась такая пыль, что пришлось вырастить в носу специальные воздухофильтующие волоски. Наконец, угол был расчищен. Вход в подвал закрывала квадратная бетонная плита. Трое наемников мощными рогами, как ломами поддели ее за край и перевернули.

Кле посветил в темную дыру, откуда веяло затхлой сыростью. Луч фонарика выхватил какие-то ржавые трубы, кабели, пружины выходящие из одной стены тесного помещеньица и исчезающие в другой. На дно погреба вела металлическая лесенка. Там у дальней стены стояло три больших продолговатых ящика.

– Минометы, – сказал Кле. – Берите их и уходим.

– И-вэх! – в восторге протянул Твентай-Тво.

Эбрайлы весело загомонили и полезли в дыру один за другим. Они радовались смертоносному оружию как ребенок радуется новой игрушке.

* * *

Утро ничем не отличалось от множества таких же начал дня. Всем богам, очевидно, было глубоко наплевать, что сегодня, возможно, несколько живых существ найдут свою смерть. Лень и безмолвие растекались в прохладном утреннем воздухе. Небо поблекло, потому заря выглядела какой-то невыразительной, будто сонной. Со стороны океана сгущалась хмарь, должно быть там, над Салмо, собирался дождь.

Кле перевел взгляд с равнодушных облаков на село, принадлежавшее когда-то Салил, изменил глаза, чтобы лучше видеть. Краст, конечно, знала толк в укреплениях. Стрельни необычайно повезло, если он сумел захватить этот завод. Только хитростью можно было завладеть им, лобовая атака любой силы бессмысленна. Не помогут и боевые вертолеты или флаэры, если атакующим повезет таковые раздобыть: Кле разглядел две хищно уставившиеся в небо зенитные установки. Внутри периметра не было заметно никакого движения. Только локаторы на сторожевых башнях вращались вразнобой, тщательно и методично сканируя местность, да пара неуклюжих роботов медленно возилась возле входа в склад под присмотром скрюченного механика.

Ау-Манс снова подстроил министанцию на нужную волну.

– Десять минут у вас, – сказал он в микрофон. – Захотите сдаться – дайте красную ракету.

Оператор только глухо зарычал в ответ. Впрочем, Кле не интересовала его реакция. Главное, что защитники села теперь имеют заманчивую альтернативу.

– Твентай-Тво, Ургэй Пыльный Смерч, Краам Стальной, – позвал Кле в передатчик на плече. – Через десять минут начинаем.

В селе, тем временем, наметилось явное оживление. Роботы круто развернулись и проворно заскользили через двор в ангар; навстречу им выскочил рабочий эбрайл и что-то крича заспешил в укрытие. Из широких дверей завода во внутренний двор выбегали эбрайлы-поселенцы и рассеивались по двору, стараясь спрятаться. Они, конечно, не могли предвидеть, откуда на них обрушится беда. Скоро все снова стихло.

Бегай – не бегай, лихо все-таки придет с неожиданной стороны. Неподвластны эбрайлу его жизнь и смерть, а значит – стоит ли беспокоиться? Все что делаешь, надо делать наилучшим образом, иначе теряешь смысл своих действий. И будь, что будет.

Он снова взял микрофон.

– Осталось три минуты. Здесь будет новое, – мое, – княжество. Я не хочу никого убивать.

– Ты лжец. Ты сам это знаешь! – прохрипел оператор. – Стены неприступны!
Что ж. Каждый должен следовать тому, что в себе нашел. Даже если у пути нет конца.

Время вышло.

Это было почти красиво, когда со свистом начали вылетать из-за скал мины – зловеще красиво. Отсюда – с высоты – было видно, как они, перелетая стены, со звонким треском падали на площадь, на здания, на пушки, на эбрайлов, выбрасывая во все стороны белесые щупальца дыма. Эти осколочные снаряды не способны пробить тяжелую броню. Сейчас задачей минометчиков было посеять панику и хаос, и они вполне с ней справлялись. Через несколько минут после начала атаки один за другим расчеты сообщили, что боезапас на исходе. И примерно в то же время сквозь дым и пыль в воздух взвилась красная сигнальная ракета.


PS. Следующая глава - последняя.

Прочла первую главу.
Напомнило "Аватар")
Был бы отличный сценарий для фантастического фильма.
Позеленила. Отправила в закладки. Надо бы перевести в формат для читалки.
Чтение не для утреннего кофе)

Ловушка для Траппера.
Беляев Павел
http://www.proza.ru/avtor/polo2010
Похоже, сам автор к нам забрел

Это сообщение отредактировал izabeli - 25.05.2015 - 08:15

Спасибо за сравнение, хахах!
Кстати, Кэмерон спер у нас одну идейку. )) Мы с братом закончили Ловушку в 2006-м, Аватар вышел в 2009-м.

У эбрайлов традиционное приветствие - "Я тебя вижу". А у Нави - помните?
Только эбрайлы под этим понимают, что заметили собеседника и обратили на него внимание.

(Джеймс, если ты это читаешь, я не в обиде, потому что кино ты снял действительно превосходное.)

Глава 26. Не познал - значит проиграл

Танкетка остановилась перед группой воинов, сидящих на траве. Они по очереди прихлебывали из широкой объемистой кружки какую-то черную жижу. Одного из эбрайлов Ланжерон видел впервые. Едва предводитель спрыгнул с подножки, трое его воинов направили свое оружие на незнакомого эбрайла. Тот отставил кружку в сторону, внимательно глядя в лицо человека, поднялся, замер.

– Этот сказал, что хочет тебя видеть, – бесцветным голосом пояснил ближний наемник.

– Что у него на уме? – спросил Ланжерон, не сводя глаз с нового эбрайла.

– Хочет присоединиться к кулаку, – воин сделал неопределенный жест рукой.
Ланжерон подошел к пленнику.

– Говори.

Тот медленно опустил голову, скорбно уставившись в землю.

– Наш хозяин, вождь Кле Ау-Манс… – заговорил эбрайл задумчиво и глухо. – Он погиб, когда мы брали село. Вахаи! Это был большой вождь – умный и сильный, маа… Как жаль, что нет его больше. Мы одержали много побед, и сегодня тоже. Завод захватили, рхак! Завод! Хху! – в потемневших глазах полыхнул огонь, когда он на секунду поднял взгляд. – Вайо-о! Ммм… Хорошо мы подрались, да!

Ланжерон молча потирал щетину на подбородке, не прерывая эмоциональной речи эбрайла. «Вот так новость! Вот так новость!» – вертелось в его голове. Значит, Кле Ау-Манс. Может, это тот самый разбойник, что нейтрализовал Романа Стрельни? И тот, с которым Ланжерон повстречался там, у оврага? Это было бы здорово. Похоже, сама судьба записалась к Кристоферу Ланжерону в союзники!

– Потом я услышал большой взрыв, там, на другой стороне. Все ринулись туда смотреть, и Ау-Манс уже лежал мертв… Ула… Ула-а-а… – руки наемника подрагивали и будто отдельно от всего туловища совершали мелкие невнятные движения.

По дороге к поселку отряду встретилось еще несколько воинов распавшегося кулака. По двое, по трое пешие и верховые понуро брели они по направлению к Алсу. Некоторые просились в кулак Ланжерона, тот не отказывал.

Истории наемников были разные. Ничего странного – каждый эбрайл видит и запоминает мир по-своему. Кто-то говорил, что вождь погиб, кто-то сообщал, что Кле, смертельно раненого, увез в горы его лучший друг Твентай-Тво, кто-то вспоминал, что Ау-Манс сам распустил кулак, истекая кровью и, видимо, предчувствуя близкий конец. Была даже версия, что предводитель просто исчез непонятно куда. Таким образом, все рассказы сходились в одном: Кле Ау-Манс вышел из игры. Очевидно, защитники села подготовили для него хитрую ловушку. И теперь Ланжерон уже не сомневался, что этот неудачливый вождь, так глупо завершивший свой путь предводителя, и есть его враг и конкурент.

Однако, праздновать победу еще рано. Сперва необходимо в ней удостовериться.
Завод встретил отряд распахнутыми воротами. Внутри периметра царил беспорядок: воронки, осколки стекла и пластика, закопченные стены… Трупов видно не было: наверно, победители позаботились об их захоронении.

Сражение произошло недавно – около трех часов назад. Об этом рассказали еще не успевшие разбрестись рабочие селяне. Многие из них с надеждой глядели на Ланжерона: оказалось, что смена власти в злополучном селе произошла не впервые. Похоже, по какой-то непонятной прихоти судьбы в этом горном поселке уже успело побывать трое конкурентов Ланжерона. И все они к сегодняшнему дню успели найти свой конец. Забавно.

Ланжерон деловито раздавал указания. Укрепить оборону, отремонтировать здания, запустить производство. Только две мысли не давали покоя: почему до сих пор нет вестей от Каприо и правда ли, что этот Кле Ау-Манс действительно больше не опасен. И если на первый вопрос ответить сейчас было невозможно – все попытки установить связь с Фабио оказались тщетными, – то вторую проблему можно и нужно было решать не мешкая. Еще есть шанс по горячим следам отыскать пропавшего вождя. Если верить рассказам некоторых очевидцев, с умирающим воителем ушел только один, хоть и очень неплохой воин, его правая рука Твентай-Тво.

Суммировав все противоречивые показания очевидцев, Ланжерон примерно представил, в каком направлении скрылись эти двое. Надо было бы послать за ними пяток опытных следопытов. Но ведь это такое искушение – поймать своего врага собственными руками! Да он и сам вроде бы кое-что понимает в этом деле!

Ланжерон не долго колебался: ведь именно ради таких моментов, когда азарт наполняет тело новой энергией, он и покинул лоно человеческой цивилизации. А теперь предстояла охота не на какого-нибудь безмозглого фудайза, а на опытного и умного эбрайла-лидера. Если он еще жив, конечно. Хайя и его двое дружков были готовы сопровождать хозяина хоть на край света. Жаль, что Фабио здесь сейчас нет!

Пока Ланжерон разъяснял Ста-Мутте, что и как нужно сделать в новом селе, Джове-Рассекатель, Хайя-Скала и Вейрут Страшный – трое неразлучных наемников – нашли среди камней редкую цепочку из пятнышек крови, тянущуюся в сторону перевала. Идти по этому следу для опытного траппера не представляло никакого труда. Вероятно, Кле действительно был сильно ранен, поскольку, хотя кровавые пятнышки встречались все реже, но не пропадали совсем.

Однако, день уже клонился к вечеру, а погоня так и не достигла цели. «Мы сильно сократили разрыв, – думал Ланжерон, устраиваясь на ночной привал. – Им должно быть очень нелегко пробираться по горной местности: по крайней мере один-то ранен».

С рассветом они продолжили поиски. Неподалеку от их стоянки обнаружился совсем свежий очаг. Эта находка придала сил отряду. Время расправы над последним противником приближалось.

И еще целый день они карабкались по скалам, руководствуясь в выборе направления по большей части здравым смыслом и интуицией эбрайлов. Следов обнаружить почти не удавалось, только однажды, уже часу в шестом, Крис нашел в траве металлическую детальку от амуниции.

Эу огненным шаром завис между двумя горными хребтами справа, собираясь вскоре нырнуть в ущелье. Кристоферу все казалось, что враг где-то совсем рядом. Он решил взобраться на скалистый холм, чтобы с вершины обозреть окрестности. Здесь в три стороны открывался величественный вид на обширную горную страну. Склоны, облитые охрой с кроваво-красным отливом, походили на гигантские застывшие навечно волны штормящего моря, мелкими шлюпками и ботами казались взбирающиеся вверх из долинок лесистые балки, каменистые осыпи, обрамленные изумрудной альпийской зеленью, напоминали гребни пены. Впереди же зияла жуткая пустота; из нее, неестественно загибаясь вверх, вырастало море, где-то в скрытой вечерней дымкой дали плавно переходя в небо через совсем уж призрачный горизонт.

Глядя на это громадье, поневоле начинаешь чувствовать себя мелкой букашкой, песчинкой, гонимой ветром. Панорама завораживала, вызывая в сердце человека какую-то особенную смутную тоску, граничащую с экстазом. Не сразу траппер обратил внимание на неподвижную фигуру у самого края крутого обрыва: метрах в двадцати от Ланжрона и его спутников стоял, замерев спиной к ним, одинокий эбрайл. Одна рука, правая, покоилась на покрытом шероховатым лишайником скальном выступе, другая была просто опущена вдоль тела. Эбрайл был занят созерцанием раскинувшегося далеко внизу пейзажа.

Оцепенение как рукой сняло. Ланжерон мгновенно направил разрядник на незнакомца и осторожно двинулся вперед. Наемники, разошедшись полукругом справа и слева от хозяина, последовали его примеру, держа наготове оружие.
– Я вижу тебя! – крикнул Ланжерон. – Ты – Кле Ау-Манс?

Темная на фоне алого закатного неба фигура не шелохнулась. Поза эбрайла оставалась расслабленной. Но такое впечатление вполне могло быть обманчивым, любой, кто достаточно знает эбрайлов, всегда помнит об их способности нападать из любого положения.

– Отвечай! – велел Ланжерон.

Конечно, можно было бы просто застрелить неприятеля в спину. Но в таком случае тело свалилось бы в пропасть и установить личность бандита стало бы совершенно невозможно. Кроме того, бывалый траппер невольно чувствовал уважение к противнику, обладающему такой харизмой.

– Слушай, Хуман, это не твое, – сказал Кле, все так же спокойно взирая вперед и вниз. – Ведь видно, что ты не властитель. Ты состаришься и умрешь. Для тебя судьбы эбрайлов – игрушка?

Ланжерон замер на месте, несколько сбитый с толку.

– Что ты такое несешь?

– А чего ты хочешь? – спокойно и твердо спросил эбрайл, оборачиваясь. В глазах его ясных и глубоких светилась непонятная мысль.

– Я хочу убить тебя!

– Зачем?

Ланжерон нервно хмыкнул и переступил с ноги на ногу, не выпуская эбрайла из-под прицела. Дурацкие разговоры на краю дьявольского провала!

– Один Хуман в далекой древности сказал: «не может быть двух светил на небе, не может быть двух царей на земле», – произнес он. – Ты стоишь на моем пути. Эбрайлы все время мне мешают! Черт возьми! Вы уже сами запутались в своих делах. Я дам эбрайлам порядок – вот, чего я хочу!

Вдруг эбрайл запрокинул голову и раскатисто захохотал. Руки его раскинулись в стороны, грудная клетка плавно видоизменилась. Отсмеявшись он пристально уставился на Ланжерона, слегка нагнувшись вперед.

– А эбрайлы хотят этого твоего порядка, Ланжерон Хуман?

Противный холодок пробежал вдоль позвоночника. Кристофер разозлился. Этот сумасшедший очевидно морочит ему голову и не дает повода нажать на кнопку выстрела.

– Я не стану спрашивать у пустынного сброда, чего он хочет. Когда построю государство, у них не будет выбора. Они не знают, что такое порядок, а когда узнают – захотят как миленькие.

Ау-Манс махнул рукой вниз, за край обрыва.

– Посмотри на этот город, Хуман, – сказал он, медленно поворачиваясь. Казалось, его совершенно не заботили направленные на него дула.

Подчиняясь неясному импульсу, Ланжерон боком осторожно сделал несколько шагов, все же соблюдая безопасную дистанцию до своего врага. Там действительно было на что посмотреть. Огромный город Салмо лежал как на ладони. Вдоль побережья и на суше, и в воде тянулась полоса огоньков, остальное пространство понемногу погружалось в тень. Долгие века прошли с тех пор, как город опустел. Как утверждали исследователи, почти все жители покинули его за очень короткое время, может месяц, может полгода. Они побросали свои пожитки, захватив только необходимое, и расселились по всему Иднишу; многие ушли в Тустеп – за сотни километров отсюда. Что произошло тогда – никто объяснить не мог.

От каждого дома, от каждого кривого переулка в Салмо так и веяло седой древностью и – тайной. Ланжерону случалось тут бывать пару раз: его так же как и других людей влекло любопытство, но город строго хранил свои секреты, и молодой тогда траппер разочаровался в нем.

– Ты думаешь, что достаточно узнал жизнь? – продолжал Кле. В голосе эбрайла не было агрессии или насмешки, только тихая грусть. – Ты даже не прикоснулся к источнику знаний. Ни Салмо, ни эбрайлы не могут быть доступны тебе, пока препятствия есть в твоей душе. Пытаешься втиснуть мир эбрайлов в рамки замысловатых теорий, а сам остаешься просто глупым юнцом. – Эти слова прикасались к чему-то глубоко скрытому, к каким-то струнам души, о которых Крис давно забыл и многие годы не признавался себе в их существовании. Вдруг совершенно некстати вспомнился отец, как всегда затянутый в мундир капитана полиции, строгий, собранный…

Крис все смотрел и смотрел, не отрывая взгляда, на скопления зданий и кривых улиц далеко внизу. Как он мог не видеть этого раньше? Развалины, брошенные дома, а с ними и все эти растреклятые эбрайлы – как это все чуждо человеку, как далеко!

Он не заметил, как исподволь навалилась усталость. Может, это последний сегодняшний переход по крутому склону давал о себе знать? Ланжерон тяжело опустился на камень. А может… «Не пора ли возвратиться?» – шепнул в голове тихий голос на границе сознания. Страшный, чуть слышный голос. Траппер внутренне встрепенулся и прямо глянул в лицо эбрайла.

Лучше бы он этого не делал. Тот продолжал, плавно и негромко, не давая вставить слово:

– Знаешь, ведь ты спятил, Хуман, если думаешь, что все понял умом до конца, – он присел на корточки, упершись руками в землю и потянулся в сторону человека. Наемники напряглись. Голос Кле стал мягче. Он обволакивал, уводил, сбивал с мысли: – Есть сила, тебе не доступная, Кристофер. Хочешь сказать – молчи, смотри на меня, слушай слова, крепче сжимай рукоять. Не я, не я. К твоим глазам обращаюсь, к твоим ушам обращаюсь: смотрите глаза, слушайте уши. Ты можешь думать, Кристофер, можешь не думать, и твое тело будет слушать слова. И с помощью думанья не придешь ни к чему. Это все не важно. Сила в другом, кто познаёт силу, Кристофер, не разбрасывается ею во все стороны. Опустите оружие! – вдруг резко прибавил эбрайл. Это приказание было так неожиданно, что наемники невольно подчинились. «Он меня гипнотизирует, – беззлобно подумал Ланжерон. – Плевать. Всё равно. Был бы здесь Каприо, уж он бы нашел, что сказать этому гаду», – мысли получались какие-то ленивые, неуклюжие. – О силе тебе говорю. Можешь сопротивляться, Кристофер, можешь не сопротивляться. Если растешь на обочине, колесо не задевает, а если вырастешь на середине дороги, колесо силы раздавит тебя. Она превыше всех эбрайлов. Где твой помощник, с черными волосами?

– Он в Талайзу поехал. За наемниками…

– Забудь о нем. Каждый эбрайл – один на один с этой силой, Хуманов тоже касается. Она глотает нас еще и еще. Пока не поздно, Кристофер, переходи на мою сторону, в следующий раз такое случится с тобой. – «Как он может все знать», – со страхом подумал Крис. – Надо сделаться осью колеса, чтобы остаться. Все бесполезно. Твои теории о порядке не спасают.

– Но тебя, быть может, ждут где-нибудь, – продолжал эбрайл, чуть помолчав. – Для чего бросать все, покидать свой клан? Ты уйдешь отсюда свободным. У тебя больше нет кулака, у тебя нет друга, он не вернется. На Аубержале нет ничего простого, и Талайза тоже не так проста, как думают беспечные Хуманы. Открой глаза, траппер. Здесь всегда сложнее, чем ты думаешь.

«Он вовсе не был ранен, – думал Ланжерон. – Он заманил меня сюда как мальчишку. Пока я лазил по скалам, его люди объединились с моими наемниками. И несчастный посёлок заняли. Он всего лишил меня». Лишь мгновенная легкая горечь родилась в его душе, а затем пришло странное облегчение. Больше не надо строить из себя хладнокровного и жесткого лидера, мучиться от неизвестности, следить, как рассыпаются на глазах тщательно продуманные планы…

Наемники давно опустили свои ружья, ставшие вдруг такими неудобными, неуместными, и во все глаза глядели на говорящего Ау-Манса. Они уже принадлежали только самим себе или этому эбрайлу, но только не Ланжерону.
Кле подошел к Кристоферу вплотную. Никакой угрозы не было в его движениях, только мягкость и собранность. Он положил руку трапперу на предплечье, и было столько необоримой воли в этом плавном жесте, что противиться даже не приходило в голову.

– Идем. Дел много.

* * *

Они шли тем же путем только в обратную сторону. Впереди двое бывших наемников, следом Кле Ау-Манс и Кристофер, Хайя-Скала замыкал цепочку; когда траппер оглядывался, то каждый раз натыкался на его внимательный взгляд. Впрочем, «Феникс» был все еще на своем месте, Кле и не подумал его отбирать.

Не хотелось ничего делать. Осточертело все! Блуждать, как потерянная овца в тумане, тыкаться во все стороны!.. «Отец, ведь, был прав когда-то: ничего путного из тебя не выходит, Кристофер». Он еще раз с изумлением поглядел на треугольную бугристую спину идущего впереди эбрайла, пытаясь понять: то ли ненавидеть его, то ли благодарить за то, что сказал правду.

«Санта Мария, что я делаю!» – эта мысль вихрем взвилась в его голове. Для того ли он покинул людей, оторвался от всего, что дало ему человечество, чтобы теперь понуро плестись вслед за этим чуждым и непонятным существом?! Нет, на предательство Кристофер Ланжерон не готов!

Он оглянулся по сторонам. Маленький отряд как раз начал огибать холм, покрытый густой травой, похожей на шерсть. Выждав момент, Ланжерон рывком прыгнул вправо – прямо под откос, приземлился на руки и правое плечо и прокувыркался с десяток метров, чудом не откусив себе язык. Вскочил, не оглядываясь побежал к ближайшему ущелью. Ни единой мысли больше не оставалось в голове. К чертям! Он не слышал выстрелов и не знал, есть ли погоня, адреналин закипал в крови.

Вот и расселина – узкая, около метра в ширину трещина в шероховатой голой скале. Не раздумывая, Ланжерон кинулся внутрь. Задыхаясь, проскочил несколько шагов… Саднило ушибленный бок. Он старался не обращать внимания... Споткнулся обо что-то…

Среди эбрайлов есть превосходные трапперы, Ланжерон многому научился у них. А в искусстве расставлять западни на любого зверя или Низшего им, конечно, нет равных среди людей. Случается, что и против соседнего враждебного клана применяют хитроумные ловушки. Хотя обычно разумный эбрайл в трезвом уме и твердой памяти редко в них попадается. Должно быть, в этой местности располагались когда-то охотничьи угодья какой-нибудь горной общины…
Что-то глухо треснуло там, наверху. Ланжерон успел поднять взгляд на грохот, и в следующую секунду трехтонный булыжник обтесанный в форме клина, отделившись от стены, рухнул ему прямо на голову и аккуратно похоронил мертвое тело.


ЭПИЛОГ


Рачковский со вздохом сильно потер ладонями лицо, искоса глянул на стакан на столе. Надо чего-нибудь выпить. Чего-нибудь покрепче.

Он тяжело поднялся из-за стола и побрел к панели бара на стене. Не включая робот-бармен, сам отодвинул дверцу специальной ниши, извлек квадратную полулитровую бутылку. Машинально кинул в кубовидную чашу пару кусочков льда, поморщился, высыпал обратно.

Весь этот месяц начальник управления делами колонизации Тустепского квадранта внимательно следил за новостями и слухами, которые добывали его сотрудники из разных уголков страны. Судя по этим сведениям, зачастую противоречивым и ложным, Идниш опять лихорадило в гонке завоеваний – как всегда в сезон торгов. Этого следовало ожидать, и на это Рачковский рассчитывал. Каждый раз, когда появлялась возможность наладить продолжительный сбыт и обмен крупных партий товара, происходило нечто подобное. Всё шло по плану: Стрельников развивал производство на юге недалеко от побережья, побеждал врагов, наращивал мощь. Как и всегда Стрельников работал методично и не оставлял повода для беспокойства. Миссия быстро шла к успешному завершению, казалось, уже ничто не может помешать. И вдруг все обрушилось как карточный домик! Что там произошло с Романом? Как объяснить его исчезновение? Чертовщина какая-то!

Поражение? – ну что ж, бывали провалы и раньше да покрупнее. Но чтобы лучший универсальный агент, специалист по работе с эбрайлами, вот так просто взял и пропал без вести – подобного еще никогда не случалось! Даа, эти невыносимые эбрайлы заставляют крепко задуматься.

Глоток рома разлил по телу тепло, успокаивая нервы. Рачковский откинулся на спинку кресла, прикрыл веки.

Проклятие, ну почему это так дьявольски сложно? Ведь нет же никакого организованного сопротивления, наоборот – в некоторых районах даже сочувствие местных жителей и то, что с натяжкой можно назвать посильной помощью. Плюс превосходство вооружения и дисциплинированность людей, плюс разобщенность эбрайлов – все карты в руках колонистов! Богатые полезными ископаемыми земли будто сами просятся во владение человека, только пойди и возьми. Однако, чем больше усилий прилагаешь, чтобы их взять, тем меньше получается.

Смешно и горько. Смешон человек со своими амбициями, возомнивший себя Царем Природы. Горька расплата за высокомерие и упрямство. Кто здесь траппер, а кто добыча – человек или эбрайл? Мы захватываем территории, заманиваем их в свои города, заставляем работать на себя. Мним себя охотниками! Но человек, казалось бы, уже затягивающий петлю аркана на шее пойманного зверя, вполне способен жестоко заблуждаться насчет своего положения. Что если зверь – не эбрайл? Разве эта планета – не западня, в которую нас завела судьба?

Ловушка для Траппера…

Рачковский глубоко вздохнул, стряхивая оцепенение. Авантюра не удалась, козырный король бит. Но война еще не проиграна, если это война.
Время разрабатывать новый план.

© Павел Беляев, Алексей Беляев, 2006 г.
Санкт-Петербург – Алматы

Pololo

Торможение, сука, важный.
Его надо с большой буквы писать
Мало текста. Ещё бы пару томов...

На конец-то набрался терпения и прочёл, месяц лежал рассказ в закладках.
Весьма неплохо.
И всё-таки

Спасиб!

По одной из версий, Роман спятил.

ребята, переведите, пожалуйста, ы фб2, оч охота попробовать прочесть)

А пдф не сгодится?
Чёт у меня какой-то кривой фб2 получился. Короче, вот ссылки на оба файла:
http://trappers.ru/content/trappers.fb2
http://trappers.ru/content/trappers.pdf

Pololo
спасибо большое!

Да не за что!

Как много героев. Непонятно кто из них главный. Чуть больше ясности и харизмы что ли главному герою учитесь у своего однофамильца