Я - лузер

Глава 41

Очень хотелось ударить его ногой в лицо, но надо было хоть попытаться как-то сгладить ситуацию. Ногой в лицо всегда успеется.

- Что с тобой, Ермек? – вскричал я. – Я же тебя впервые в жизни таким вижу! Что это за развратница к тебе прицепилась? Ох, эти девки, только и ждут, что человек оступится, стерегут. Ты иди, иди отсюда, бесстыжая, - я рывком затащил Ермека во двор, а перед бомжихой захлопнул дверь. Она немедленно принялась стучать в калитку и взывать к возлюбленному.

- А у нас, видишь, гости, - ненатуральным голосом продолжил я. Тётя Рабига, до этого изображавшая собственную статую в музее мадам Тюссо, ожила и ошеломлённо спросила:

- Что это такое, Ермек? Ты же не пьёшь!

Тот обнажил гнилые пеньки зубов. Почему пьяные всегда так омерзительно улыбаются и смеются?

- О, Рабигушка здесь. Привет, красавица.

Он пошёл на неё, покачиваясь и раскинув руки в стороны, но был повержен наземь сильным толчком в грудь.

- Что это за шлюха с тобой? – ледяным голосом осведомилась тётя Рабига, видимо, оскорблённая в лучших чувствах.

- Да ты не бзди, - барахтаясь на земле, успокоил её Ермек, - я мужик сильный, я вас двоих могу. Помогите встать, люди. Люююдииии, - вдруг затянул он и по своему пьяному обыкновению разрыдался, мгновенно залившись слезами, - лююююдииии. Что же вы делаете, люююдиии?

- Фу, смотрите, ещё и обоссался. Ладно, я пошла отсюда. Я, кстати, знаю, что вы в сарае анашу курите. Всё Марату Айдыновичу расскажу. Пусть заодно и теплицу вашу проверит. Навесили замок, поди, наркотики выращиваете. Тьфу, на какого-то алкаша позорного чуть не позарилась. Ещё под приличных маскировались.

Тётя Рабига решительно двинулась к калитке. Я задержался на пару секунд, чтобы пнуть Ермека, и побежал за ней.

Открыв калитку, тётя Рабига нос к носу столкнулась с неожиданной соперницей.

- Ты кто такая? – агрессивно спросила пьяная Жанарка. – Где мой Ермек? Ермееек!

У соседки, видимо, накипело. И то сказать, она уже настроилась мысленно на четвёртое замужество, на регулярное пёхово, на твёрдое плечо, на верного рыцаря, умеющего забить гвоздь и аккуратно постелить линолеум. А тут такой обломище.

Тётя Рабига, изрядно меня удивив, не стала в этой смешной бабьей манере высоко поднимать руки и охаживать ими соперницу по голове, норовя вцепиться в волосы или ногтями разодрать лицо. Наверное, в трёх своих браках она изрядно поднатаскалась в вопросе выдачи люлей ближнему своему. Очень точно и коротко она стукнула Жанарку сухим кулачком в нос, а когда та залилась кровью и завизжала, закрыв лицо руками, завела одну свою ногу за обе жанаркины и плечом свалила подлую разлучницу на землю, а потом принялась охаживать ногами. Пьяный визг бомжихи повис над сонным дачным царством. Честно сказать, в тот момент я даже зауважал тётю Рабигу. Лихо она эту Жанарку размотала. Даже в краю такое не каждый день увидишь, тётки друг другу кровянку пускают, как малолетние гопники.

Покончив с экзекуцией, соседка брезгливо сплюнула и, гордо задрав голову, пошла по улице. Я быстро закрыл калитку на ключ и поспешил за ней.

- Подождите, тётя Рабига. Вы простите, пожалуйста, что так вышло. Я сам в шоке. Первый раз его таким вижу. Какую-то бабу ещё привёл. Это бывает, кто много лет не пьёт, потом после нескольких рюмок крышу срывает. А эти алкашки только и ждут, чтобы пьяного подцепить, на халяву побухать. Он больше не будет, обещаю. Просто жалко смотреть, как из-за ерунды такая красивая пара распадается.

Соседка, до того полностью меня игнорировавшая, остановилась.

- Слушай, милый, - тихо сказала она, - не надо мне тут. Я, слава богу, пожила, три мужа было, царство им небесное. Ты думаешь, я алкаша не узнаю? Я и раньше видела всё по роже, но думала, может, правда завязал. А такого вот, как сейчас, мне не надо. Эта бомжиха явно его знакомая. Всё понятно с ним. А к участковому я, извини, обращусь. Алкашей нам тут не хватало. У нас район приличный.

Всё оборвалось внутри меня. Ну, Ермек, ну, свинья конченая. Снова обосрал всё, что можно. Я сам, конечно, хорош, додумался этому апологету деградации материальные ценности доверить. Верь после этого в людей, в их исправление. Нет, если человек пропащий, этого не изменить. Эта мысль испортила мне настроение. Впрочем, поводов для порчи настроения хватало и без неё. Что делать-то?

- Извините, всё-таки, я лично к вам со всей душой, - выкрикнул я и помчался обратно, на бегу размышляя. Первым делом надо запереть Ермека в сарае, чтобы не натворил дел и не свалил куда-нибудь вслед за бомжиным счастьем. Потом откатить тело всё ещё лежащей на земле и стонущей Жанарки с глаз долой, чтобы не привлекала ненужного внимания. Затем бежать к тёте Рабиге, прихватив бутылку красного вина и коробку конфет, и постараться заставить её сменить гнев на милость. Подпоить, пусть в жилетку поплачется, там, может, и оттает. А если нет – даже думать не хочу об этом. Придётся ликвидировать делянку и тем самым сразу же попасть в мозолистые рэкетирские лапы дяди Жени. Права на ошибку у меня не было.

Зашвырнув Ермека в сарай и кинув туда бутылку воды, чтобы не сдох, я вышел наружу. Жанарка уже пришла в себя и поднялась на ноги. Выглядела она так, что невольно возникали сомнения в психической полноценности того, кто мог хоть допустить мысль о ней как о сексуальной партнерше. Нездорово толстая, обрюзгшая, голос сиплый, одежда, модная пару сезонов назад среди огородных чучел, немытые сосульки волос падают на жуткое вспухшее лицо.

- Где Ермек? – просипела она.

- Умер, - сурово сказал я.

- Что? Как умер.

- Так и умер. Только что, пока вы тут дрались. Судороги начались, смотрю, не дышит. Я уже «скорую» вызвал, менты сейчас приедут. Ты иди отсюда скорее, а то загребут.

- Чё, правда, умер? Это не шутки вам. Ермееек! – заорала она.

- Да не кричи, говорю, менты едут. На вот тебе, помянешь. И не ходи сюда больше. Это вы его убили, своими бабскими разборками. Помни об этом.

Увидев пятисотенную, Жанарка не стала более выяснять подробностей печальной участи, постигшей Ермека, а быстро забрала купюру и пошла прочь, бормоча:

- Ну да, помянуть-то надо. Не по-человечески, если не помянуть.

- И не приходи сюда больше, убийца! – крикнул я вслед и вытер пот со лба. Так, что там дальше в списке? Да, тётя Рабига. Винишка надо взять, винишко меня ещё никогда не подводило.

Забежав в магазин и купив стандартный набор утешителя, я стал искать дачу тёти Рабиги. К счастью, её тут все знали, и много времени поиски не заняли.

Мне пришлось пустить в ход всё своё обаяние, всё своё красноречие, чтобы меня хотя бы пустили в дом.

- Иди отсюда, - сначала сказала тётя Рабига, сурово глядя покрасневшими глазами.

- Да ладно, вы чего. Я-то тут при чём? Я думал, овощи вам продавать буду, вот уже огурцы на подходе. Куда их девать? Нам-то с вами чего ссориться? Ермек козёл, я согласен. Я сам в шоке, говорю же. А мне конфликты не нужны, я человек мирный. Давайте с вами вина выпьем. Плохого-то вам я ничего не сделал.

Долго пришлось так распинаться, пока она всё-таки не согласилась.

- Да, Ермешка, конечно, дал жару, - говорил я, разливая вино и разламывая шоколадку,- первый раз его таким увидел. Нет, ну не свинья ли, а ещё под порядочного косил. Нет, вы гораздо лучшего заслуживаете. Какие ваши годы, ещё найдёте кого-нибудь. С вашей-то красотой. Я бы и сам приударил, да у меня невеста, Айгуля. А вообще я не люблю с людьми ссориться, тем более я-то тут вообще не при чём. На следующей неделе огурцы уже пойдут, первую партию, конечно же, вам. Чисто из уважения. На таких, как вы, и порядок в стране стоит.

Тётя Рабига плакала, жаловалась на жизнь и кляла Ермека последними словами.

- Ещё на кого променял-то, сволочь. Фу, бомжиха какая-то. К таким привык, видать. Я, как дура, нарядилась, накрасилась. Охо-хо, - и она опять всхлипывала и подвывала. Пришлось бежать за второй бутылкой, а потом и за третьей, но в итоге всё же мне удалось временно наладить с ней подобие дружеских отношений и заставить отказаться от коварных стукаческих планов. Вздохнув свободнее и явственно ощутив, как расстиснулся сфинктер, я пошёл домой.

Утром, выпустив растерявшего вчерашнюю бодрость Ермека из сарая, я объяснил ему новые правила проживания:

- С дачи отныне ни ногой. Вся работа по огороду и по дому теперь на тебе. Если хочешь, можешь валить в любой момент. Я тебе не нянька. Живи на помойке со своими Жанарками, если хочешь. Меня ты уже достал.

Ермек уныло вздыхал, всем видом демонстрировал раскаяние, а в итоге попросил купить ему чекушку на опохмел, из-за чего просидел в сарае до вечера.

Горькая моя судьбинушка, не сумев сломить наскоком, на время затаилась, накапливая силы. Какое-то время было более-менее тихо. Трава потихоньку росла, и нервы немного успокоились.

Потом пришлось покупать на рынке домашние огурцы и продавать вдвое дешевле тёте Рабиге. Это очень раздражало, жалко было выкинутых на ветер денег. Ничего не поделаешь, конспирация. К счастью, доходы от продажи клубники и начинающей созревать малины с лихвой покрывали дефицит бюджета.

Однажды утром к радости своей я обнаружил, что выросшая конопля уже начала набирать силу. Собрав как-то побольше листьев и соцветий, я купил несколько пузырьков аптечного спирта, пачку сигарет и изготовил солидный шарик «химки». Масть вышла знатная, для прикола я накурил Ермека вусмерть и смотрел, поедая клубнику, как он сидит на стуле и что-то бормочет себе под нос, не замечая ничего вокруг.

В общем, жизнь вроде бы начала налаживаться, и всё меньше времени оставалось до того триумфального момента, когда я соберу урожай и заживу новой жизнью. Но я старался особенно не расслабляться. И, как показали дальнейшие события, правильно делал.

Продолжение в понедельник

Наконец-то! Ура!

Прочитал, чувствую-не хватает, маловато будет ! Автор, пиши исчо.

Спасибо! Теперь в ожидании понедельника)

Глава 42

Как сидели мы с Ермеком, курили, а он и говорит:

- Бабу мне надо.

- Чего?

- Ну, бабу. Давно бабы не было, не могу уже.

- Подожди. Ты же на прошлой неделе с этой своей Жанаркой хороводился.

- Да не, мы тогда не успели. Хотели дома, а тут такое.

- А я тебе говорил никого сюда не водить? Дома они хотели. Твои проблемы, короче. Мог бы уже соседку шпёхать, к ней жить бы переехал. Кто виноват, что ты себя контролировать не можешь?

- Да я думал, чекушку одну возьму, просто вкус вспомнить.

- Конечно, там же такой вкус незабываемый. Во вкусе всё дело, я понимаю. А вообще, тебе ли не знать, что нет ничего опаснее той самой «только одной» чекушки. Хотя что перед тобой распинаться, не в коня корм. Ты, главное, как документы сделаем и на работу тебя устроим, продержись трезвым хоть пару недель. Так надо. Хоть немножко благодарность прояви.

- Ладно, конечно. А бабу надо. Правда, не могу уже.

- Твои проблемы, сказал. С дачи ни шагу. Перетерпишь, полтора месяца осталось.

- Ой, столько не выдержу. Знаешь, братишка, спасибо тебе, конечно, за всё, но я, наверное, лучше пойду сам по себе жить. Всё равно человек я конченый, чё себя обманывать.

- Дурак, что ли? Тебе такой шанс выпал, ты опять всё засрать хочешь? Блин, сводил бы я тебя к девкам, но денег и так мало, на эту козу всё уходит, с огурцами её сраными. Опять-таки, из-за тебя всё.

- Вот, говорю же, зачем я тебе? Пойду лучше к Куанышу, как раньше жить. Там хоть нет-нет да потрахаешься.

Я взволновался. Вот же урод, рожа наглая. Столько труда на него ушло, столько волнений испытано, и никакой благодарности. Возился, как с собственным ребёнком, и вот тебе, пожалуйста.

- Ладно, подожди. Чё, так серьёзно прижало?

- Да вообще не могу уже.

- Вздрочнул бы левой рукой.

Ермек смущённо заулыбался:

- Ты что, позорно это.

- Бомжевать позорно и Жанарок всяких трахать, а периодически передёргивают даже принцы крови. В Букингемском дворце даже комната специальная для этого есть.

- Да не, мне бы бабу. Не могу без этого.

- Ой, блин, секс-машина нашлась. Я думал, у тебя на водку только встаёт.

- По правде сказать, да, одно время на полшестого был. А в последнее время, как начал траву курить, опять нормально стало. По утрам стоит теперь.

- Видишь, от травы сплошная польза, а ты всё норовишь опять водки своей напиться. Ладно, разврата брат, придумаем что-нибудь. Одни непроизводительные расходы от тебя. Иди полы мыть, а я подумаю насчёт бабы.

- Щас, чуть-чуть посижу, покумарю.

- Давай, давай, тут не курорт тебя. Будешь хорошо себя вести, будет и баба тебе. Иди уже.

После обеда я вышел прогуляться по дачному массиву, поглядеть, что да как. Настроение было не ахти. Ишь, засвербело в чреслах у Ермека-то нашего. И так денег в обрез, только на пиво. В своё время, помнится, на Мичурина, возле Облбольницы, возле вокзала тусили наркоманки, готовые за двести тенге дать возможность оценить их уровень владения языками, но те времена прошли. Эх, раньше не в пример веселее жилось, задушевнее, как вспомнишь. А сейчас где самые бюджетные проститутки в городе? Пожалуй, возле Бизнес-колледжа, в этих дешёвых гостиничных номерах-ночлежках. Но и то, с проездом, тысячи три уйдёт. Одного его не отпустишь, напьётся опять. Надо же, уйду, говорит. Тварина пилоткозависимая. Всё-таки, как любит говорить Толик (формулируя это несколько грубее), вагина – сильная организация, она империи крушила. Мы, мужики, рабы полового инстинкта. Аминь.

Размышляя подобным образом, я вдруг с удивлением заметил, что мне навстречу идёт Саулешка. Интересно, что он делает на дачах?

Никто уже не помнил настоящего имени Саулешки. Рассказывали, что в девяностых он был нормальным чуваком, разве что немного замкнутым и тюфяковым. За что он присел, тоже точно никто не знает. Разные слухи ходят. В общем, сел на четыре года. Заехал в нашу тридцать пятую колонию.

Может быть, где-то не хватило характера, да и сел он очень неудачно по времени, в самые развесёлые годы, когда в колониях «стоял чёрный ход». Как бы то ни было, парень через полгода попал в отряд к «опущенным» и стал Саулешкой. И, когда вышел, ею и остался: город маленький, значительная часть сидевших в одно время с ним были семские пацаны, и про него в городе уже всё знали. Да и сам он как-то привык к своему статусу, внешне стал больше походить на женщину: разговаривал тонким манерным голосом, носил женские вещи, по-бабьи оплыл, красил губы. Он бродил, неприкаянный, из края в край, неся в руке целлофановый пакетик с самой дешёвой женской косметикой и вызывая улюлюканье малолетней шпаны. Никто не знал, на какие средства он существует, но поговаривали, что некоторое бывшие арестанты по привычке захаживают к нему вечерами, принося, как положено, сигареты, чай, сгущёнку и печенье в качестве гонорара. Саулешке сейчас лет за сорок, и он вроде городской достопримечательности, живой памятник жестокости человеческих нравов и собственной слабохарактерности.

На ловца и зверь, подумал я.

- Эй, Саулешка, иди сюда.

Настороженно и в то же время с какой-то порочной, омерзительной улыбочкой он подошёл.

Выглядел этот адепт межъягодичного гостеприимства попросту жутко: коротко стриженые седые волосы, большое пролетарское мужское лицо в морщинах, кислотно-розовые пластмассовые серьги, ярко накрашенные губы и глаза, на ногах резиновые тапочки и старые треники, но выше – потасканный и грязный женский топ, из-под которого вываливалось поросшее серым пухом брюхо. Чёрт, даже Александр А. Ревва не такой страшный.

-Что хотели, мущина? – противным голосом спросил он. Я, оглядываясь, чтобы никто не увидел меня беседующим с этим низшим звеном пищевой цепочки, быстро объяснил ситуацию, и мы тут же обо всём договорились.

Придя домой, я обрадовал Ермека, только что окончившего убирать дом и теперь слушающего по радио «Ласковый май»:

- Возрадуйся, жертва тестостерона, я тебе бабу нашёл. Будет у тебя сегодня неистовый секс. Вернее, минет.

- О, чётко. А что за баба?

- Короче, местная давалка, сосёт за деньги. Только она шифруется, чтобы никто не узнал, а то, сам понимаешь, жизни ей тут не будет. Родители бухают, а она как может себе на еду зарабатывает. Так что надо будет ждать, пока полностью стемнеет. Тут дача заброшенная есть, там она ночью будет ждать. Только там руки не распускай, один отсос – и всё.

- А сколько она берёт?

- Я договорился за тысячу тенге и баночку малины, - честно ответил я.

- Надо же, бедная, немного берёт. Совсем, наверное, жрать нечего. Зачем рожают, если бухают и прокормить не могут?

- И не говори. Ты-то у нас праведник, святые мощи, а эти все грешно живут. Ладно, такие дела, короче, жди темноты.

- А ты где её нашёл?

- Да тебе не пофиг? Нашёл и нашёл, таких озорниц тут пол-Восточного.

- А лет ей сколько?

- Семнадцать.

- Надо же, молодая какая. А звать как?

- Сауле.

- Красивое имя.

- Смотри не влюбись, а то жениться заставит.

- Да я-то не против, баба молодая, ремнём поучить пару раз, отучится блядовать.

- Ладно, Макаренко ты сексуально озабоченный, в общем, ждём ночи. Ночь-матка, всё гладко.

Ермек заметно оживился и даже по собственному почину прополол две грядки с клубникой, чего раньше я за ним не замечал: всё приходилось заставлять делать из-под палки. Всё-таки общение с прекрасным полом, даже ожидание его, облагораживает душу. Мне ли не знать.

Наступила душная ночь. Мы вышли в сторону заброшенной дачи. Ермек нёс в руках баночку малины и радовался:

- Таких молодых у меня давно не было. Надо же, семнадцать лет.

- Вон та дача. Ты тут подожди, я рассчитаюсь пойду. Давай малину.

Зайдя в полуразрушенный домик, я включил фонарик. Саулешка сидел на корточках и ждал. Воняло ссаниной. Почему-то мелькнула мысль, что, вот, Айгуля, из-за тебя чем только не приходится заниматься. Обидно, конечно, что я один бьюсь за наши отношения, но что с этих женщин возьмёшь.

- Вот гонорар, я на пол кладу. Сейчас клиент зайдёт. Как договаривались, делаешь всё молча, если что, женским голосом отвечаешь. Но много не болтай.

- Ой, мущина, всё понятно. А вы сами не хотите расслабиться?

- Саулешка, тебя не били давно, что ли?

- Ой-ой, какой серьёзный мущина.

Плюнув, я поспешил ретироваться. Ермек курил на улице, нервно затягиваясь.

- Иди, она ждёт. Только светить чем-нибудь там не вздумай, уговор есть уговор. Лица её ты не должен видеть.

Ермек растворился в ночи. Я присел у обочины, достал мобилу и включил какое-то видео, чтобы скоротать время.

Минут через пять, не более, со стороны заброшенной дачи послышался сдавленный стон, а ещё через пару минут из темноты, пошатываясь, появился Ермек.

- Что, уже? – удивился я.

- Да не говори, я сам офигел. Сосёт, как пылесос, первый раз такое встречаю. Ей точно семнадцать?

- Да точно, точно, дети окраин быстро развиваются. Ну, ладно, всё, ты успокоился? Готов дальше исправляться?

- Да, конечно.

По пути домой и дома Ермек всё делился переживаниями:

- Нет, правда, ну и девка. Как бешеная отсасывает, думал, член оторвётся. Слушай, может, ты меня познакомишь с ней? Со мной она не стала разговаривать.

- Ладно, посмотрим. Зачем она тебе?

- Ну, на работу устроюсь, документы восстановлю, заберу её к себе. Лучше же для неё, чем вот так всем подряд отсасывать.

- Окей, если встречу её здесь, спрошу. Адреса-то я не знаю, просто встретил на улице, по лицу видать, что шлёндра, по взгляду. Где живёт, я не спрашивал.

- А, ясно. Ну, если встретишь, спроси. Она хоть симпатичная?

- Ничё такая, только красится ярко.

- Ну, это можно отучить.

Он ещё долго, пока мы пили чай перед сном, распинался, какая, мол, фемина. Старый дурень, видать, уже успел влюбиться в существующую только в его воображении юную нимфу со сложной судьбой.

- Ну тебя, я спать пошёл. Посуду помой и стол вытри, только не как вчера, а по-человечески.

Удовлетворённый тем, что сводил Ермека на вязку и оперативно решил очередную проблему, я вздрочнул левой рукой и быстро уснул.


Продолжение в пятницу

блин, думал будет больше ((

Да-с, схалтурил автор.
На самом деле и за это спасибо, жду продолжения. Слежу за судьбой ГГ.

Главное что б вдохновение не иссякло!

Вообще, да, ещё месяц назад заметил, что через силу пишу. Не знаю, первую часть писал с настроением, как-то с моей биографией соотносилось, а теперь с натугой выдумываю сюжеты. Хотя Саулешка - реальный городской персонаж. Думаю, допишу до конца, а потом долго буду вторую часть править, лишние главы повыкидываю. В любом случае, спасибо за поддержку.

Глава 43

Через пару дней мне позвонил дядя Женя.

- Салем, братишка, как сам? Я заеду вечером, часиков в шесть, посмотрю, как там моя трава растёт. На базе будь. И поляну накрой, будь добр, я просто сегодня поужинать не успеваю, у тебя перехвачу чего-нибудь. Икры не надо, просто чай-май, ну, как положено. Лады?

- Лады, - без особого энтузиазма отозвался я. Блин, ещё один непредвиденный головняк. Поляну ему накрой. Купил бы чебурек в ларьке и людям голову не морочил. Денег и так нет, ещё тётя Рабига уже насчёт помидоров подкатывать начала. А домашние на рынке – пятьсот-шестьсот за кило, а ей потом за двести отдай. Мы сами-то в последние дни одними «Дошираками» питаемся, как будто «Айфон» в кредит купили. Ладно, хоть клубнику с малиной можно на стол поставить. Но в любом случае надо что-то мясное придумать. Сходить на речку? Блин, уже к полудню время, ещё неизвестно, поймаешь там днём что-нибудь или нет. Тем более жара, тьма народу понаехала купаться. Нет, не вариант. Тьфу ты, не было печали.

Я ещё с полчаса походил по комнате, размышляя, но ничего умного в голову не лезло. Ермек возился в огороде, что-то там полол, но от него какого-нибудь полезного совета ждать явно не стоило. Блин, как раз вчера я продал ведёрко клубники, но деньги конвертированы в пиво, в холодильнике стратегический запас на несколько дней. Пока теперь ещё ведро соберёшь. То, что осталось от задатка за траву, ушло сквозь пальцы. Ермек тоже был не дурак попить пива, и в день мы выпивали порой до десяти литров, плюс закуска: первое время, пока были деньги, мы как-то очень приналегли на кур-гриль, копчёную рыбу и сыр чечил. Очень подорвала бюджет печальная коммерция с тётей Рабигой, два мешка огурцов ждут своей участи в подполе. На руках из свободных финансов только мелочь на проезд. Я-то рассчитывал перебиться далее подножным кормом (через пару недель можно будет копать первую картошку) и деньгами с продажи ягод. Но очень не хочется портить отношений с дядей Женей, мало ли как там всё обернётся. Что теперь делать? Занять у пацанов? Я обзвонил самых близких, но все меня побрили. Айбол купил для своей толстухи Куралай новые туфли, а Толик сам вечно без денег ходит, кайфонавт проклятый. Ситуация.

Вдруг что-то щёлкнуло во мне: вот оно. Я вспомнил, как ещё в мае общался с Айгулей в подземном переходе, а пьяный Ермек что-то там говорил, мол, хорошо готовлю шашлыки из собачек. На дачах-то полно кандешек беспризорных. Да ещё какие жирные попадаются: сердобольные бабушки любят их подкармливать, а те потом срут повсеместно и лают на кого ни попадя. Внесём же свой вклад в борьбу с бродячими животными, заодно и вопрос с «поляной» закроем.

Я вышел во двор и кликнул Ермека:

- Ерёма, иди сюда. Короче, такая ситуация: вечером дядя Женя подъедет, ну, помнишь, бандос приезжал. В общем, надо нормальный стол накрыть, а денег нет. Помнишь, ты говорил, из собачины умеешь шашлыки готовить?

- Ага, - с готовностью подтвердил Ермек, - умею. От баранины хрен отличишь. Главное, замариновать правильно.

- Вот-вот. Прямо сейчас надо. Сможешь поймать? Тут, вроде, полно их бегает.

- Да, конечно, не проблема. Пойдём, поможешь мне.

Ермек, покопавшись в сарайчике, вытащил оттуда длинную верёвку, мешок, а из дома принёс кусок хлеба.

- Пойдём к речке, там их несколько бегает, после отдыхающих огрызки всякие подбирают.

- Тебе как профессионалу виднее. Главное, чтобы соседи не видели. Лишние разговоры нам ни к чему, и так на шугняке живём.

- Вот, как раз за палевом посмотришь, а я поймаю.

Мы пошли в сторону речки. Как всегда в это время года на Иртыше тусовалась куча народу, но мы нашли местечко побезлюднее и стали поджидать добычу.

Хоть мы и сели в тенёчек, солнце палило так яростно, что мы обливались потом. Прошло двадцать минут. Я уже хотел менять место засады, как вдруг Ермек встрепенулся:

- Есть, вон одна бежит.

Действительно, в нашу сторону, активно обнюхивая всё, что попадётся на пути, бежала какая-то дворняжка. Не очень большая, бело-серо-рыжая, похожая на помесь овчарки с хрен знает кем.

Ермек тихонько присвистнул, привлекая её внимание, а потом начал подсюсюкивать губами, издавая звук, который обычно воспроизводят, когда подзывают собаку для кормёжки. Собака остановилась и посмотрела в нашу сторону, наклонив голову. Ермек вытащил из мешка кусок хлеба и дал мне.

- На, подманивай её, а я петлю сделаю. Только пока не давай.

Я стал махать куском хлеба, приговаривая:

- На-на-на, собачка, вкусный хлеб.

Ермек моментально соорудил на одном конце верёвки скользящую петлю. Собачка тем временем не очень уверенно двинулась в нашу сторону.

Ермек положил верёвку на землю, расправив петлю, а внутрь петли положил кусок хлеба.

- Давай отойдём. Ты вообще подальше отойди, но мешок держи наготове.

Я ушёл метров на десять. Ермек держал верёвку за свободный конец и ждал, пока собака подойдёт, чтобы съесть хлеб. Та подошла, и я вдруг увидел, какие у неё умные, добрые глаза. Жалко, конечно, но что поделать. Вон, на той неделе возле соседней дачи стая бродячих собак школьника покусала, отец ходил потом с ружьём, отстреливал, пока менты не приехали. Городские власти этой проблемой вообще не занимаются, а мы хоть свой вклад внесём. Не для себя, для дела.

Собака, наконец, сунула нос в кусок хлеба, и тот же миг Ермек с ловкостью ковбоя одновременно взметнул верёвку вверх и рванул на себя. Петля захватила одну из лап и шею собаки. Ермек стал подтягивать упирающуюся и скулящую дворнягу к себе, одновременно туже затягивая петлю. Я быстро подбежал с мешком.

- Щас, - пыхтя, говорил Ермек, - горло перехвачу, чтобы не скулила.

Он быстро обмотал добычу верёвкой. Я раскрыл мешок, и мы запихали туда брыкающегося лай-барана. Всё действо не заняло и минуты. Я огляделся: никого в зоне видимости не было.

- Всё, Ерёма, валим, пасть ей зажми, чтобы не скулила.

- Не учи учёного, - важно отозвался Ермек.

- Ты не блатуй-ка, Эйнштейн, мастью не вышел. Ладно, пошли скорее.

Мы быстро-быстро, минуя пляж, проскочили напрямик через рощицу и вышли к дачам. Слава богу, народу вокруг никого не было, слишком жарко. Никем не замеченные, мы добрались до своей дачи.

- Уфф, вроде никто не видел. Ладно, Ермек, дальше сам справишься? У меня сердце нежное, я не могу на такое смотреть.

- Да, конечно.

- Голову и шкуру потом закопай где-нибудь. И нож кипятком хорошенько вымой. Потом, как замаринуешь, покурим.

- Да я быстро, двадцать минут.

- Давай, давай.

Я ушёл в дом и стал мучиться совестью. Хорошенькая такая собачка, чистенькая, что удивительно. Эх, Айгуля, Айгуля, на что ты меня толкаешь.

К приезду дяди Жени шашлык был готов. Дядя Женя быстро осмотрел урожай, посчитал кусты, снова всё зафотографировал, и мы пошли пить чай.

Шашлык, кстати, выглядел очень аппетитно. Дядя Женя ел да нахваливал:

- Вкусный шашлык, от души, пацаны. Баранина?

- Ага.

- И пожарен хорошо. Чувствуется, что мясо молодое, мягкое. И сочное такое. А ты, братишка, что не ешь? Вон Ермек как наворачивает.

- Да у меня что-то живот побаливает, утром беляш несвежий съел.

- Опасно эти беляши магазинные брать, мало ли там какое мясо. Собаку уличную завалят, вот тебя и беляши. На вот хотя бы кусочек съешь, а то огорчусь. Двое хавают, третий смотрит - не по понятиям.

И он положил мне на тарелку здоровенный кус. Я, преодолевая тошноту, стал жевать. Вообще-то, было довольно вкусно, но перед мысленным взором всё стояли эти умные и добрые собачьи глаза.

Наконец, сожрав почти всё мясо, дядя Женя свалил, сказав, что заедет опять через пару недель.

- Тут у вас нормально всё? Мусора, соседи не беспокоят?

- Нет, не волнуйтесь, всё под контролем. Если проблемы будут, я вас наберу.

- Э, нет, братишка. Если проблемы будут, ты сам решай. Я тебе задаток поставил, руки мы пожали, остальное всё твой кикос. Ладно, я погнал, удачки вам, пацаны.

И он свалил. Скатертью дорога. Я, покурив травы, решил сходить поваляться на пляж. Ермек увязался за мной.

Вечерело, народ потихоньку разбрёлся. Мы лежали на нагретой за день гальке и лениво смотрели, как солнце клонится к закату.

Через некоторое время наше внимание привлёк какой-то мужик. Он брёл по пляжу и тоскливо кричал:

- Альфа, Альфа, ко мне. Ко мне, Альфа.

Подойдя к нам, он спросил:

- Мужики, вы собаку тут не видели? Вот фотка.

Он показал на телефоне фотографию той самой собачонки, что мы с Ермеком переваривали прямо сейчас. Мы переглянулись.

- Нет, - сказал я, - а что, убежала?

- Да, вот вывез на пляж, выгулять хотел. Убежала, блин. Надо было ошейник с номером телефона надеть, да я сам затупил. Она же молодая ещё, щенок, по сути.

- Породистая, что ли? – спросил я.

- Да не то слово. Чехословацкая волчья собака. Помесь волка с овчаркой. За три тысячи долларов щенка купил, специально в Чехию ездил. Хотел разводить. Блин, мужики, просто себе места не нахожу, как ребёнка потерял. А вы здесь где-то живёте?

- Да, неподалёку на даче.

- Если увидите, позвоните, пожалуйста. Я номер вот запишу. Держите. Пожалуйста, если встретите, наберите меня.

- Да, конечно, без проблем.

Мужик ушёл.

- Мда, Ерёма, богато мы поужинали, - сказал я, - любой кореец обзавидуется. Ты до этого ел шашлыки за три тысячи долларов? Вот и я нет. Ладно, пойдём-ка домой. Что-то настроение испортилось.

Ночью мне снилась собака Альфа с добрыми глазами. Она виляла хвостом и ласково гавкала.


Продолжение в среду

Спасибо! Главное не останавливайся, радуй нас)

Спасибо!
Пиши,мы ждем.

тему бы поднять...Может у автора огонь тухнет из за небольшой аудитории? Поэтому сочинение уже на "принудиловку" похоже

semskcity , что-то ты совсем решил главного героя на дно опустить......
Зачем ты убил бабушку собачку ?

Это сообщение отредактировал следитель - 16.10.2018 - 12:30

Да нет, не в аудитории дело. Я же для себя пишу, вот постановил себе до конца года дописать эту книгу, типа закрыть жизненный гештальт, дерево уже посадил, останется только сына родить. Разумеется, ваша поддержка и комментарии очень важны для меня. Проблема в том, что поначалу реально удовольствие получал, на час раньше перед работой просыпался, с радостью ноутбук открывал. А сейчас приходится себя заставлять. Иногда думаешь, ну нах, лучше поспать. Дописать-то, я думаю, допишу, но сам чувствую, что устал уже от этой истории. Может, осень влияет, мне в свое время клиническую депрессию ставили.

А теперь, поплакав, сообщу, что несколько следующих глав будут очень скучными. Что-то настроение такое, хочется не сюжетов, а жизненной сермяги. Да и концовку надо хорошенько обдумать, как конфликт разрешить с этой травой. Участковый же не зря на дачу к героям заходил.

Глава, выложенная ниже, полностью основана на реальных событиях. Два года назад я работал грузчиком в одном крестьянском хозяйстве, и в итоге меня кинули на зарплату. Но дело даже не в этом. Нам, всем кто там работал, приходилось видеть, как работодатели над одним бомжом издевались. Этот бомж стал прототипом Ермека. Надеюсь, что когда-нибудь эта глава дойдет до близких и знакомых тех людей, которые позволяли себе ради развлечения избивать старого человека.

Блин, это в известной степени тоже на реальных событиях. Один раз в жизни я ел собаку. Не такую дорогую, конечно. Вообще, поймал себя на мысли, что если просто описать, что со мной происходило с апреля по декабрь позапрошлого года, гораздо интереснее книга бы получилась, правда, без особых приключений. Частично я об этом рассказал в первой части, в главах про работу в к/х, но слишком поверхностно. Там есть такой персонаж, Виталя-Варвар, вот он был спец по ловле собачек, и тогда я впервые увидел как их ловят. Попробовал из любопытства, но до сих пор помню те собачьи глаза. Работодатели-гондоны кинули нас без еды в ноябре на базе (дороги замело). Неделя без курева и на одном рисе, а потом уже пошёл в ход такой подножный корм.

Глава 44

Здесь, признаюсь, рассказ мой как бы распадается на два русла. Следующие несколько глав - русло объездное. Я имею в виду, что вы легко можете перемахнуть эти несколько глав, не читая, двигаясь, так сказать, по главному сюжетному руслу, а сами эти главы суть набор не связанных, но по той или иной причине запавших в память картинок, разговоров, ощущений и снов того необычного, судьбоносного для меня лета. Дело в том, что последним из достойных упоминания эпизодов этого самого лета вплоть до конца августа, когда вдруг всё вспенилось вокруг моей травы и на авансцене одновременно появились участковый Ибраев, дядя Женя, тётя Рабига, человек со странной кличкой Гуру, Толик и человек двести массовки и второстепенных персонажей, стал описанный в предыдущей главе случай с собакой, который, если быть беспристрастным судьёй своему творчеству, носит интерес лишь гастрономический (да, вкусно, нет, псиной не воняет, видать, от мариновки зависит), а после того всё тишь да гладь, непременное повторение одних и тех же эпизодов, записав которые можно получить по размеру хоть «Дон Кихота», но слишком уж однообразного и неудобочитаемого, а, в свою очередь, те, «вспененные», события легко при должной небрежности уложить в две-три главы, понимаете, о чём я говорю? - вдруг провисает середина второй части романа, остаётся пропасть места и нужно о чём-то писать, а о чём? – вот и выдумываешь перегруженные словами и знаками препинания предложения по полстраницы, вроде как для объёма, а на самом деле из-за подсознательного желания подражать графу Л. Толстому.

В этой главе я приведу один из рассказов Ермека о его скитальческой жизни. Он вообще весьма свободно рассказывал о случавшейся с ним невообразимой дичи, перестав в какой-то момент своего бродяжничества считать эту дичь чем-то необыкновенным. Даже сумасшествие может стать рутиной, если жить с ним бок о бок каждодневно. Впрочем, приведённый ниже рассказ на фоне обычно рассказываемых им тошнотворных историй довольно пристоен. Привожу я его здесь в надежде, что кто-нибудь из семейчан узнает в этом повествовании знакомых лиц. Эти «знакомые лица», два брата-бизнесмена, несомненно, в общении со знакомыми и родственниками позиционируют себя как добропорядочные буржуа, кормильцы страны, выращивающие хлеб и другие безусловно нужные сельскохозяйственные культуры, защитники и благодетели обездоленных. Но всегда интересно посмотреть с другой стороны, со стороны этих самых обездоленных. Фамилию братьев я не буду приводить потому лишь, что не хочу быть обвинённым в диффамации и терять своё драгоценное время на таскание по нашим судам, где концентрация чванливых канцелярских рож чересчур велика для моей нежной натуры.

В общем, вот вам этот рассказ, из которого я лишь исключил мат, что сократило его примерно на семьдесят два процента, либо заменил некоторые крепкие выражения более пристойными:

«Устроился я тогда в одно крестьянское хозяйство. Хозяева там два брата, из Казкрая. Старший вроде рэкетиром был раньше, не знаю, так сам рассказывает. Ну, свистуны они конкретные, два брата-звездабола, так что точно не знаю. Младший типа в спецназе каком-то служил, вроде в Нагорном Карабахе успел повоевать при Союзе. На самом деле поваром был, потом люди рассказали. А свистит, типа там чуть ли не заложников освобождал, петух конченый. Старший бойцовых собак разводит и голубей, я так к ним и попал. Он их в отдельном доме держит, там голубятня и вольеры, и там у него постоянно кто-то живёт, кто всех их кормит, говно убирает. Ну, я как-то по зиме к ним и заехал, думаю, хоть отогреюсь. Козёл этот собакам куриные шейки берёт мешками, шкурки, кости. Наваришь шеек полную кастрюлю, или шкурок на сковороде нажаришь, вкусно.

Ну, а потом, в апреле, они говорят, типа, поедешь на поле, там на хозяйстве будешь работать. А мне какая разница, лишь бы кормили. Но они и зарплату пообещали, черти дырявые, там расписали всё, как в сказке. Типа, чуть ли не на «Мерсе» с поля приедешь, весь в золоте. Суки поганые.

Ну, там, сначала на посевной напарником ездил, в ночные смены на «К-700». Сперва бороны чистил от грязи, от сорняков, а потом, когда уже сеяли, сидишь там, смотришь, чтобы сеялки всё время работали, а то, бывает, цепь слетит и зерно в землю уже не идёт. Там сеялки у них доисторические, сэ-зэ-эсы советские. Дрова заготавливал, еду готовил, на сменах всю ночь не спал, короче, всё делал.

Полтора месяца где-то прошло, отсеялись они, уже лето наступало, и перед сенокосом давай технику ремонтировать. А я же в этом ни бельмеса, говорю им, отпустите меня в город на выходные, хоть в бане помыться, до бабы сходить. Они вначале смеялись, а потом чё-то младший психанул и избил меня, тварь жирная. Жирный сам, сука, на наших зарплатах разъелся, козёл. Я потом только узнал, оказывается, они много кого на зарплату кидают. Смотрят, кто отпор не может дать, там, в юридических делах не разбирается, не знает, куда обращаться, и их кидают. Договор подписывают, но только один экземпляр, если проверка из акимата на поле приедет. Там, с техникой безопасности ознакомлен, туда-сюда, всё это подписываешь, но на руки ничего не отдают. А потом хрен докажешь, что ты у них работал. Их, оказывается, в городе многие как кидал знают, порядочные люди с ними и не здороваются. А на словах там «братан», «братишка», урожай вырастет, все при деньгах будем, мы, типа, правильные, за базар отвечаем. Черти.

Ну, побили меня. Ещё, суки, специально у всех на виду, типа, чтобы они тоже домой не просились. Вот так запугивали, сучары, всех на моём примере. Нашли, кого бить, уроды сраные. Я в два раза меньше этого Кадыржана, ну, младшего брата, старше на двадцать лет. Не стыдно ему было, чёрту. Такое, видать, воспитание. Вся семья на бабках повёрнутая, на людей им насрать.

И, короче, стали каждый день надо мной издеваться. Всё, что не получается, - я виноват. То гаечным ключом кинут, то обматерят просто так, от делать нефиг. А уйти от них я боялся, найдут в городе, изобьют. Там кроме меня ещё бродяги были, так всем угрожали, чтобы не убегали, но только меня били постоянно. Показательно, так сказать. Остальные поздоровее, могли и сдачи дать.

Надоело мне всё это. Думал долго, как соскочить. Денег нет, да и страшно. А в июле грибы пошли, там лес неподалёку, мы собирать ходили в свободное время. А я тогда поваром был. Короче, собрал все самые пропащие грибы, ну, которые сгнили уже, в еду не годятся, и съел все. Уже пофигу было, хоть сдохну, лишь бы оттуда свалить. Отравился, два дня лежал, блевал, думал, отъеду. Эти черти ещё везти в город не хотели, типа, может, само полегчает. Каких-то лекарств с города привезли, придурки. Потом видят, совсем мне хреново. Им тоже скандалы не нужны, прикинь, человек умрёт на поле. Их проверками там затрахают. Короче, отвезли в город, в больничку, я там три дня отлежался и потихоньку ночью свалил. Неделю ещё кантовался на Бобровке, подальше от города. Потом забили уже на меня, не искали. Потом кое-кого из ребят встречал, говорят, полбригады на деньги кинули. Твари позорные, не стыдно им. Хуже нет, чем рабочего человека обидеть. Они там жируют, их жёны и дети мясо на обед каждый день жрут, а люди не знают, что делать. По нескольку месяцев пахали, а в итоге ни хрена не получили. Зима на носу, ни продуктов не купить, ни угля. А эти черти дома ремонт делают, жёнам подарки покупают. На собак своих сраных больше денег тратят, на голубей, чем на рабочих, кто реально на них спину гнул, здоровье терял. Суки. У этого Кадыржана ещё привычка была – спрячется от всех рабочих у себя там в вагончике и жрёт что-нибудь вкусное. Колбасу, там, копчёную, рыбу. Выйдет – все губы в масле. Как ещё кусок в горло лезет, скотине. На нашем горбу себе пузо отъел. А мы там какую-нибудь баланду из гороха хаваем. Ещё издевается, говорит, горох полезный, в вагончике теплее будет. Кулак настоящий, мелкий вонючий бай.

Поэтому доверия к таким нет. Бомжей все кидают. У них такая психология – типа, жрать даём, пусть за это спасибо скажут. У них любимая присказка: «Сколько мы тебе добра сделали». Твари, ещё хватает совести так говорить. Конечно, не первый раз меня киданули, и не последний. Но этих тварей больше всего ненавижу, сколько надо мной измывались. На молодых парней даже голос, бывало, поднять боялись, а меня, старого, бить совести у них хватало. Но сами праведные такие на словах, в мечеть каждую пятницу ходят, в машине постоянно что-то исламское играет. Думают, что в рай попадут. Ничего, на том свете всё им припомнится».

Мне, конечно, по большому счёту плевать на сложности жизни современного казахского бомжа. В конце концов, никто не заставлял Ермека бухать безбожно и возводить лень в жизненный принцип. Но, по его словам, упомянутые братья кидали на деньги и простых пацанов, кто повёлся на их медоточивые уговоры и позволил себя завербовать. Городок-то у нас небольшой, и любого кидалу нужно знать в лицо, чтобы при встрече можно было с полным правом харкнуть ему вслед: не по понятиям живёшь. Я надеюсь, что приведённой в главе информации хватит, чтобы друзья, соседи и знакомые могли идентифицировать «героев» и воздать им должное.

Через несколько дней после того, как Ермек поведал мне эту бесхитростную историю (это был о ближе к концу июля), мне приснился странный сон, о котором я и поведаю в следующей главе.

Продолжение в понедельник

semskcity, бро, классный опус, пиши дальше и не слушай скептиков...


А насчёт настроения, так ты этого... того, которого... этого самого... урожай то созрел

Семский!
Ты давай это...
Ты тавой!
Выше нос и не хандри!

я не скептик, а спросил как у автора дела. И так же - "верю и жду" ;)

именно когда "для себя" - оно честнее получается. Этим и привлекает. Так что - не заморачивайся, пиши хоть раз в месяц, главное что б не в напряг. Оч интересно, ждём продолжения! PS спасибо за пояснения о героях книги ;)

Айгуля то 100% вымышленный персонаж, не? Интересные зайобы у барышни, не типичные местами

Да, вымышленный, слава богу, таких мозгоклюйных не попадалось).

Спасибо, народ, за поддержку, и я всегда рад, когда есть комменты с критикой, чем больше, тем лучше.

Я на пару недель в запой ухожу, реально что-то закисаю, надо перезагрузиться. В смысле, следующая глава выйдет ровно через две недели, в понедельник, но дальше планируется по старой схеме. Спасибо, что читаете.