Даже если ваши ожидания не совпали с реальностью, не стоит сильно расстраиваться!
Без таких вот сюрпризов жить, вероятнее всего, было бы не так интересно. Или ... ?
Ловите несколько забавных примеров, когда все пошло не совсем так, как того ожидали. Наверняка и с вами хоть раз случалось нечто подобное, не правда ли?
Когда мама понимает, что ее дочь не такая уж и паинька
Кто бы что не говорил, но Геннадий был выдающимся радио-ведущим, а шоу БачиСтилл лучшим в российском эфире! Земля пухом! Тогда я работал на телевидении и попросился на съемки к месту гибели, помню как еле сдерживал слёзы, а на похоронах не смог их сдержать! Реально не хватает его бодрости по утрам....
— Шаг влево, шаг вправо — попытка к побегу!! Стреляем без предупреждения!! Прыжок вверх — провокация!! Пилящее, колющее, режущее — добровольно сдать при посадке в столыпин!! Начинаем! Первый бокс!
Начальник конвоя прапорщик Мироненко стал выкрикивать фамилии.
Зэки кто с объёмным баулом, кто с тощей котомкой спешили взобраться в железнодорожный вагон специального назначения, а попросту в столыпин.
Я стою на морозе с потёртым АК-47. Мне не холодно. Овчинный полушубок и валенки — надёжно защищают от сибирского мороза.
Но не сказать, что мне хорошо. Противно посасывает под ложечкой, как всегда, в начале этапирования. Я не могу улыбаться, как ефрейтор Мухаметдинов, который у нас кинолог.
Он и сейчас лыбится, держа на поводке кавказскую овчарку по кличке Абрек, лохматое тупое чудовище под 70 кг весом.
И зачем нам в конвое такая здоровая и глупая собака? Восточноевропейцы намного лучше, умнее. Впрочем, она не глупее Мухаметдинова.
Загрузка проходит спокойно. Попадая в сам столыпин, зэки заходят в бокс для шмона. Быстро раздеваются догола.
— Присел три раза! — командует Звягин, смышлёный и внимательный солдат. Земеля мой.
Зэк тяжело приседает.
— Глубже садись!
Это для того, чтобы запрятанные в жопу запрещённые предметы вывалились наружу. А вываливается всякая всячина: от денег, запаянных в целлофан, до чая, тоже в целлофане.
Если в этапе есть обиженные, то сто процентов, что им забили всю прямую кишку под завязку, как кошелку, и не факт что всё это выпадет.
Обысканные зэки охапкой берут свою одежду и спешат голышом уже в свой бокс. Любое промедление — это удар по почкам ключами от дверей.
В общем, дело двигается. Осталось на перонне с полтора десятка урок. И у меня, кажется, отлегло. Как вдруг пацан, лет двадцати, вскакивает и подрывается в сторону вокзала.
Ёбтвоюмать!
Падаю на колено и прицеливаюсь.
— Дубадалов! — орёт Мироненко. — Оставить! Рядом состав с ГСМ!!!
Точно. Несколько минут назад напротив нашего состава остановился эшелон с цистернами бензина. Отрикошетит и хана всем.
— Мухаметдинов, блядь! Спускай Абрека!!!
Татарин всё с той же глупой улыбкой, которая словно приклеилась к лицу от испуга, отпустил собаку.
— Фас, Абрек!
Абрек всхрипнул, освобождаясь от поводка и рванул вперёд.
Сначала он скакал за побегушником. Потом изменил направление и нырнул под вагон. На некоторое время пропал из вида.
Душераздирающий крик оповестил, что он задержал кого-то. Но не зэка.
Им оказался осмотрщик состава.
— А-а-а! — вопил работяга, валяясь на снегу.
Челюсти овчарки сжали ему руку. Перелом минимум. И телогрейка не поможет.
— И-и-и! — заскулил как псина ефрейтор Мухаметдинов, понимая что его ожидает впереди.
2.
А зэк тем временем уходит. Машет руками, чуть не падает в снег, но уходит.
— Стреляй! — Выпучил на меня глаза начальник конвоя. — Стреляй, Дубадалов, мать твою, одиночными!
Не знаю, что произошло, но на меня напало спокойствие. Чего я подспудно боялся — случилось. Всё. Бояться больше нечего.
Выдох. Задерживаю дыхание, как учили. Выцеливаю…
— По ногам не стреляйте, — учил инструктор на стрельбище. — По бегущему арестанту попасть в ноги — это случайность. Целиться надо в тело. Понятно?
— Понятно. — Киваю я. — А Устав?
— Говори, — отвечал старый прапор, — что стрелял по ногам. Вот и весь устав! Подстрелишь зэка — в отпуск пойдёшь! А там уже без разницы — живой урка или мёртвый.
Прапор был седой дядька. С добрыми глазами. К солдатам относился хорошо. Всё посмеивался. На парадке места нет свободного, сам видел — всё наградами увешено.
Говорят, десяток человек положил, зэков-то. В Ивдельлаге службу начинал.
… Плавно нажимаю на спусковой крючок.
Мимо. Снег фонтанчиком взлетел перед уркой.
Ещё. Ещё.
В морозном воздухе выстрелы звучал, как сухие щелчки.
После третьего выстрела кусок телогрейки на спине беглеца вырвался, зэка швырнуло вперёд и он рухнул на живот.
Я отчётливо видел подошвы его кирзовых сапог, которыми он сучил по снегу, как бы пытаясь ползти вперёд. Потом дёрнулся и замер.
Осуждённые, что остались ещё на перроне, замерли и боялись пошевелиться.
Прапорщик Мироненко подошёл ко мне тяжело дыша.
— Молодец, Дубадалов! Ты это… автомат на предохранитель поставь.
Кинолог Мухаметдинов стоял истуканом выпучив глаза и смотрел на лежащего. Внутренности вывалились на снег, а кровь впитывалась в грязно-белое покрывало перрона.
Солдаты нашего конвоя подбежали к зэку.
— Жмурык! — крикнул грузин Рамаз Арония.
Начальник конвоя выматерился.
Зэки на этапе отказывались выходить на оправку из своих «тройников» и купе.
Били их в сортире нещадно. Для профилактики. До самого Соликамска.
***
— Пошли, — разбудил меня ночью в части землячок Звягин. — Максим зовёт.
Я потянулся и нехотя вылез из-под одеяла.
Второй день я отсыпаюсь после того чумового этапа. Нервы отпустили, и я впал в спячку. Меня не трогали.
— В отпуск, зёма, собрался? — улыбнулся Максим, когда мы вошли к нему.
Он каптёр и дембель. Непререкаемый авторитет. Здоровый кабан. Под два метра ростом.
— Ага, — говорю я и трясу головой, в которой всё-ещё сонный туман. — В отпуск.
— Поздравляю. Держи. Размер твой.
Максим подаёт мне огромный целлофановый пакет.
— Чё это? — спрашиваю его.
— Куртка, спортивный костюм и кроссовки.
— Зачем?
Максим посмотрел на меня, как на дурака. Звягин тоже. Потом они переглянулись между собой.
— Ты, зёма, ёбнутый или как? — говорит Максим. — Ты понимаешь куда ты едешь?
— Как куда? — отвечаю. — Домой.
— Домой… — повторил Максим. — Ты едешь в город, в котором, только в его черте, две зоны строгого режима. А ты ВэВэшник, который в отпуске за то, что зэка завалил. Усёк, Дубадалов? А узнают что в Вологодском конвое — зарежут сразу, только за это.
— Да, — впрёгся в разговор Звягин. — Двух дембелей этой осенью с поезда на ходу скинули за погоны ВВ.
Я проснулся. Точнее, я и так не спал, но тут я понял всё. Пиздец.
— А как они узнают? — удивлённо спрашиваю я.
— Зэки-то?! — хохотнул Максим. — Ладно, Ваня, иди спать. Потом поймёшь, что зэков бывших не бывает. Как и ментов.
Я забрал пакет и пошёл в казарму.
Сон пропал. До утра ворочался с боку на бок.
3.
Поезд стучит колёсами. Уносит меня в родные края.
Мне нравится, что не надо выходить на станциях и лазить под грязным вагоном, осматривая днище на наличие пролома.
Я валяюсь на втором ярусе в плацкартном вагоне. Смотрю на проплывающие мимо сосны с берёзами. Сплю. Изредка выхожу покурить в тамбур.
— Служивый, — говорит мне сосед снизу. — Присоединяйся к нам.
Это пожилой усатый дядька. Толстый и основательный. С ним едет жена. Чем-то похожая на него.
Они приготовились поужинать. Развернули запечённую курицу, нарезали хлеб и заварили чай.
Мне хочется жрать, аж живот сводит, но я отказываюсь.
Я решил приберечь гражданку до дома, и потому еду в форме.
— Спасибо, — отвечаю, — не хочу.
— Слазь, слазь. — Присоединяется жена. — Ишь ты — не хочу. Чуть ли не сутки едет и ни маковой росинки!
Делать нечего — спрыгиваю. Курица оказалась такой вкусной — никогда такую не ел.
— Тяжело служить-то в ВВ? — спрашивает мужик, по-доброму наблюдая, как я рву зубами тушку курицы.
— Да так…
— У меня брат служил во внутренних войсках, — говорит вздыхая попутчик. — Вернулся как бы не в себе. Ничего не рассказывает. Тяжело наверно там всё-таки.
Его жена с жалостью смотрит на меня.
У меня пропал аппетит. Я уже пожалел, что не напялил на себя подгон от Максима.
— Земляк, — услышал я хрипловатый голос, — у тебя закурить не найдётся?
Я замер. Мне даже поворачивать голову не надо — знаю, что увижу бывшего зэка. Точнее, зэка, который уже освободился.
Достаю «Приму», протягиваю.
Парень, лет двадцати пяти. Русые короткие волосы. Запавшие глаза на круглом лице. Своеобразный зэковский серый оттенок кожи из-за чифира и отсутствия свежего воздуха.
Такие рожи у отрицал, которые предпочитают штрафной изолятор и помещение камерного типа, чем работать на лесоповале.
Парень нехорошо посмотрел на мои погоны и взял сигарету худой рукой, на которой красовалась яркая чёрно-синяя наколка — воровской кот в котелке.
«Жжёнкой колол, — подумал я, — на малолетке»
— Благодарю, — сказал парень и шмыгнул в тамбур.
От этой встречи опять засосало под ложечкой. Как перед этапом. Это мой организм, всем нутром чувствуя опасность, даёт о ней знать.
— Спасибо, — говорю соседям, — за угощение. — И лезу опять на полку.
Хотя спать расхотелось.
***
Серокожий оказался не один. Их ехало четыре человека.
Они часто ходили курить, косо поглядывая на меня.
Поздно вечером, когда уже горел ночной свет, в их плацкарте началось движение. Потянуло спиртным. Громко заговорили.
— Можно потише? — пыталась урезонить эту компанию проводница, молоденькая, но строгая девушка.
Те на некоторое время начинали говорить приглушённо, а потом всё повторялось. Я прислушался.
Захотелось курить. Я тихо спустился, стараясь не разбудить семейную пару внизу. Вышел в тамбур. Закурил.
Гремя посудой на подносе прошла проводница.
— Не спится? — спросила она.
— Ага.
— Может чаю?
— Давай.
— Подойди к титану через пять минут.
— Хорошо, — говорю. — А тебя как зовут?
— Света. — Улыбнулась она.
«Красивая, — подумал я. — Вот бы…»
Дверь в тамбур резко раскрылась. Ввалилась пьяная компания.
— Чё, попкарь ёбаный, на биксу потянуло?
Проводница испуганно взглянула на них и завизжала.
У одного из них в руках блестел нож.
Хорошо, что я сапоги натянул, не поленился.
Что есть мОчи саданул в колено урке с ножом.
— Сука-а-а!!! — гадёныш схватился за ногу упал на пол. Рядом звякнул нож.
От удара в переносицу потемнело в глазах. Кровь ручьём полилась из носа.
Удары посыпались на меня со всех сторон.
— Что тут происходит! — Ворвался в тамбур мой сосед, мощный дядька.
— Милиция! — надрывается проводница. — Убивают!
— БосОта, — крикнул серокожый поднимаясь с пола, — валим нахуй отсюда! Сейчас мусора прибегут!
И они ломанулись в соседний вагон.
Поезд стал замедлять ход и остановился.
Нижний Тагил.
4.
Вымыл я разбитое лицо. Переоделся в спортивный костюм. Форму залитую кровью спрятал в пакет.
Начал прощаться.
— До свидания, — говорю своим попутчикам, — вот я и приехал домой.
— Ты, сынок, будь аккуратнее, — говорит мне на прощание дядька, — люди сейчас как звери. Половина отсидевших. Сам на работе страдаю: как кто не освободится — к нам в бригаду. И все с гонором, слово им не скажи!
Жена его только вздыхает, жалостливо на меня смотрит и пытается пирожки домашние сунуть мне в пакет.
На площадке проводница подала мне руку.
— До свидания.
— Счастливого пути, — говорю. — Света. Может ещё увидимся.
— Может, — сказала она и с нежностью посмотрела на меня.
От этого настроение моё улучшилось и я потопал весело домой.
Дверь открыла мама.
— Батюшки! — всплеснула она руками. — Что с тобой? Ты из армии сбежал?!
А я стою такой с синяками под обоими глазами и распухшим носом. И в спортивном костюме.
— Нет, — говорю, — мама. Я в отпуск на десять дней. Поощрили, говорю, за отличную службу.
Мать обняла меня и заплакала.
Потом подаю ей пакет с формой.
— Мам, постирай это.
Она заглянула в пакет и расплакалась ещё сильнее.
Батя понял всё с полуслова. Он у меня воевал. 1924-го года рождения. С 42-го года на фронте был.
— Успокойся, Нина, — говорит. — ВэВэ не любят, вот и подрался в поезде. Хорошо, что ещё живой.
— Что же это такое! — причитала мать. — Ведь он не сам себе это выбрал-то! Куда послали — там и служит!
— Так-то оно конечно так, — соглашается отец.
Накрыли стол. Позвали соседей.
Прибежала сестра со своим женихом.
— Давайте выпьем за Ваню! — предлагает тост отец. — Чтобы служба была ему лёгкой и вернулся живой и здоровый!
Налили. Выпили. Закусили дефицитным сервелатом.
Рядом со мной сидит друг детства Серёга. Он в армии ещё не был — после школы в институт поступил.
— Вань, а Вань, — спрашивает он. — А чё ты не в форме?
— Да по пути порвал, — говорю, — зацепился.
— А чё у тебя фингалы на лице?
— За то отпуск и дали, — говорю, — на учениях приближенных к реальным условиям в рукопашном бою прикладом получил, но задание выполнил.
— Вот нихуясебе! — с уважением говорит Серёга. — А в каких ты войсках?
— В отдельной, — говорю, — мотострелковой бригаде. Гвардейской.
Хотел было сначала про десант ляпнуть, но постыдился.
— Классно! — говорит Серёга. — А Витьку Сазонова помнишь?
— Ага.
— Так он, говорят, во внутренних войсках служит! Ребята освободились, рассказывают — на зоне их охранял, сука какая! Правда, ведь? Это каким надо козлом быть, да?
У меня сервелат поперёк глотки встал.
Я закашлялся.
Серёга похлопал меня по спине.
А сестра моя веселится больше всех. Она младше на два года. Очень любит меня.
По такому случаю родители разрешили выпить ей вместе со всеми. Не водки, конечно, вина сладкого.
Она раскраснелась. Что-то оживлённо рассказывает своему жениху. Смеётся. Потом убежала зачем-то в другую комнату.
Присмотрелся я к её избраннику и чуть не выматерился.
На левой руке, в которой он держал рюмку водки, красовалась наколка «Ходка по малолетке». Родственничек, ёбанаврот.
Он тоже, падла, смотрит на меня как-то с прищуром. Нутром, тварюга, чует врага.
А тут сестра прибежала. Принесла огромный семейный альбом.
Раскрыла, показывает этому ублюдку фотки моих предков.
Тот лениво поглядывает в альбом. Всё больше на «Столичную» налегает.
Вдруг он уставился на меня охуевшими глазами.
— Ты чё, — спрашивает через весь стол, — вэвэшником в Вологодском конвое служишь?
Ах, ты мать твою перемать! Я же сеструхе фотографию, дурак, выслал где в форме и с автоматом стою. А внизу подпись: «Вологда. 1983 год. Конвой»
Понты дешёвые! Вот теперь расхлёбывай.
Мой друг детства в испуге отшатнулся от меня. Как от чумного. Чтобы не заразиться.
Над столом повисло тяжёлое молчание.
***
Кто не знает, что такое Нижний Тагил — поясню.
Это: один изолятор временного содержания, две колонии строгого режима, одна колония женская, одна колония для бывших сотрудников правоохранительных органов, областная колония для больных туберкулёзом, а сколько спецкомендатур «химиков» — даже не знаю.
И всё это в черте города. И сидят, в основном, местные.
«- Абрам, ты где раньше жил?
— Напротив тюрьмы.
— А теперь?
— Напротив дома»
Это про Нижний Тагил.
***
— Ну и что? — нарушил тишину отец. — Что с того, что он во внутренних войсках служит?
— Да ничё, — ухмыляется так мерзко женишок. — Не по понятиям это.
— Я фронтовик, — говорит отец, — а ты кто? Чтобы в моём доме про свои воровские понятия рассказывать?! Пошёл вон! — И указывает ему на дверь.
Жених неторопливо встал и, продолжая ухмыляться, направился к двери.
Вслед за ним вышел друг детства Серёга. А потом и все остальные.
Как оказалось, жених моей сестрёнки был невзъебенным авторитетом среди уголовников Нижнего Тагила.
Сестра рыдала в голос.
Я зашёл в комнату и погладил её по волосам.
— Ну, ладно, успокойся.
— Я лю-юблю-ю его-о-о!
Почему-то мне захотелось, чтобы на месте подстреленного мной зэка оказался её любимый.
5.
— Ну, как отпуск? — спрашивает Максим. — Всё нормально?
Мы сидим у него в каптёрке после отбоя.
Звягин, я и Максим. Все тагильские.
По кружкам разлита водка. В сковороде жареная картошка. Раскрытая тушёнка.
На моём лице ещё проглядываются желтизной синяки. Нос свёрнут чуток.
— В поезде попал, — говорю и залпом выпиваю водку. — Урки, блядь, ехали в вагоне.
— Дебил ты, — говорит Максим, — нахуя я тебе гражданку подогнал?
— Пожалел чёта, хотел дома надеть.
— М-да.
— А дома всё нормально? — спрашивает Звягин.
— А дома ещё хуже.
— Чё так? — Звягин беспокоится. Ему тоже придётся возвращаться в Тагил.
— Да сестра за урку замуж собралась. А он нашу фотку увидел. Помните, у столыпина фоткались? А он с братвой рулит там в городе, на Вагонке.
— А нахуй ты ей послал? Для дембельских же альбомов делали!
— Да хуй его знает. — Пожимаю плечами и ещё наливаю водки. — Я после дембеля домой не поеду. Ну его нахуй. Пока я там был, ДПНК с 12-й зоны убили. Дочку из детского садика вёл. Заточку сзади воткнули, бляди.
— Ну и куда ты?
— Рапорт напишу. На сверхсрочку останусь.
Все задумались. Чувствую, злость во мне растёт. И какой-то героический похуизм. Картинки перед глазами: этап расстреливаю. Стреляю, пока патроны не закончились. Эти твари корчатся на снегу. Развороченные нахуй. А пёс Абрек кишки жрёт. Урчит от удовольствия. А Мухаметдинов подтаскивает ему: «Кушай, Абрек, кушай»
— Ванька. — Хлопает меня по плечу Звягин. — Что с тобой?
— А? Чё?
— Да какой-то странный ты стал…
— Всё, бойцы, — командует Максим, — отбой.
***
Лето прошло. Осень. Опять снег. Полушубок, валенки.
Из дома получил письмо.
«Валька наша, — пишет мать, — из дома ушла. Живёт теперь у этого уголовника. Когда жениться будут — не знаю. Его самого-то посадили недавно опять. Натворил что-то. Дружки у него старые освободились, вот с ними и натворил. Даже в Москве убили, говорят, кого-то»
Охуительно!
Я смял со злостью письмо.
А через полгода мы гнали этап из Вятлага в Забайкалье.
Вместо чеченцев, которых стали вырезать в зонах Читинской области.
Колоний строгого режима не было в Чечено-Ингушской АССР, и потому их всех компактно содержали в Нерчинске, Оловяной и других командировках Забайкалья.
Чеченцы стали подминать под себя местных урок. Но то, что прокатывало на свободе — не прокатило за колючей проволокой. Зэки взялись за ножи. Вспыхнули массовые погромы в зонах. Сожгли несколько бараков с нохчами. Руководство решило спасти детей гор в более благоприятных лагерях Кировской области.
И потому устроили пертурбацию: вятлаговских зэков в Читу, а чеченцев в Киров.
Нас прицепили к почтово-багажному и мы гоним через Нижний Тагил.
В Тагиле должна быть дозагрузка. Землячков ёбаных.
И вот он родной вокзал. Сердце учащённо забилось. Не ожидал даже.
Автозак встал у первого пути. Столыпин на третьем.
Предстоит гнать зэков через два перрона.
Выстроились в шеренгу. Четыре собаки. Абрек среди них. Ну, куда-же, блядь, без него!
Осуждённые выпрыгивают на перрон и садятся на корточки. Руки за голову. Лицо вниз. Как положено.
— Вас приветствует ВОЛОГОДСКИЙ КОНВОЙ! Я — начальник конвоя! — кричит прапорщик Мироненко. — Раненые, больные — сообщить при посадке!
Далее следовало традиционное — шаг влево, шаг вправо…
Началась посадка.
— Петров!
— Андрей Иванович!! Статья… срок… конец срока…
— Пошёл!! Быстрее! Бегом! По сторонам не смотреть!
Урки бегут. Их подгоняет собачий лай и приклады.
— Быстрей, блядь, быстрей!
Я вглядываюсь в зэков. Что-то знакомое. Подошёл ближе.
Мироненко удивлённо посмотрел на меня.
А мне похуй. Я узнал. Я узнал того из поезда, с наколкой воровского кота в котелке.
Рука автоматически потянулась к переключателю режима огня.
Но тут ещё один зэк приподнял голову.
Это же, блядь, праздник какой-то! Жених сестры! Женишок…
Все собрались. Подельнички наверно.
Длинная очередь просто разорвала жениха на части. Потом того, с воровским котиком. В котелке.
А потом просто всех по головам.
Кончились патроны. Перезарядил.
Пятнадцать зэков лежат на перроне. Некоторые стонут. Живучие падлы.
Вынимаю из ножен штык-нож и добиваю тех, кто ещё шевелиться. Полушубок в крови. От трупов парит. Тёплые ещё.
Абрек рванул так, что Мухаметдинов упал. Пёс потащил его за собой.
Стал жадно чавкать, засунув морду в развороченное брюхо убитого зэка.
Весь конвой молча смотрел на меня. Как заворожённые.
Мироненко сиротливо держит личные дела осуждённых, которые уже не заключённые.
Как бы ни было этой зимой "жарко", осадки нет-нет да выпадают. А зима все равно остается зимой и ночью что-нибудь примерзает. А там где примерзает, там и сосульки.
Крупные российские бизнесмены ведут переговоры с представителями министерства финансов и Госдепа США с просьбой не включать их в список предпринимателей, близких к политическому руководству России.
Об этом сообщает Bloomberg со ссылкой на бывшего сотрудника американского внешнеполитического ведомства Дэна Фрида. Многие из россиян прислали в Вашингтон своих тайных представителей, чтобы избежать обвинений в лоббизме.
Отмечается, что некоторые уже провели стресс-тесты на предмет того, к чему приведет попадание в список для их инвестиций.
Список, как ожидается, будет опубликован в ближайшие дни или недели. Дедлайн публикации — 29 января.
Список приближенных к руководству России предпринимателей не повлечет за собой прямые последствия для них. Он лишь допускает в будущем введение ограничительных мер. При этом в американском Минфине считают, что отношение к людям в реестре будет таким, как будто против них уже введены санкции. В связи с этим предлагается часть перечня засекретить.
Александр Ширвиндт тяжело переживает утрату своего лучшего друга Михаила Державина. Артисты дружили с ранних лет, почти 70 лет. Ранее стало известно, что Михаил Державин скончался в среду, 10 января, на 82-м году жизни.
Российский актер Александр Олешко разместил в своем аккаунте в Instagram фотографию Александра Ширвиндта. Он одиноко стоит на сцене перед пустым залом
Всяких дегенератов выпускают в честь победы, выборов и.т.д
В начале мая 2015 года виновницу ДТП амнистировали в честь 70-летия Победы.
В Ростове девушка, по вине которой девочка стала инвалидом, два года отказывается выплачивать компенсацию
Синди-Беатрис Петрова должна более миллиона рублей
25-летняя ростовчанка Синди-Беатрис Петрова, в 2014 году спровоцировавшая крупное ДТП в Ростове и оставившая инвалидом маленькую девочку, до сих пор не выплатила семье пострадавших компенсацию морального вреда.
Напомним, в сентябре 2014 года на проспекте 40-летия Победы водитель Mazda СX5 нарушил правила дорожного движения, проехал на красный сигнал светофора и врезался в Ford Fusion. После этого обе иномарки откинуло на остановившиеся на красный сигнал светофора Ford Fiesta, Lada Priora, Opel Corsa и Renault Fluence.
В автомобиле Ford Fusion ехала семья Алымовых: папа Александр Алымов, 12-летний Артём и маленькая Марина.
Удар пришёлся на сторону, где в детском кресле сидела 9-летняя Марина. Девочку достали из машины и положили на газон. Она была без сознания. Потом — как во сне: больница, кома, операции. Прежней Марина так и не стала — у неё диагностировали органическое поражение центральной нервной системы.
За рулём Mazda СX5 была Синди-Беатрис Петрова, которая заявила, что виноватой себя не чувствует и угрызений совести не испытывает. В начале мая 2015 года виновницу ДТП амнистировали в честь 70-летия Победы.
Семья Алымовых подала гражданский иск к Петровой. Суд принял решение: виновница ДТП должна выплатить Артёму 215 тысяч рублей, а Марине — 1 миллион 18 тысяч рублей в качестве компенсации морального вреда.
Вот что за мода пошла, чтобы запостить какой-нибудь видос или картинку, нужно обязательно подписать - "Прислали в WhatsApp". Вот какая мне нахер разница, прислали тебе в ватсапе, вайбере или ты сам раскопал баян из какого-нибудь говнорадикала?
Или, подразумевается, что я, мол, всякий ютуб не смотрю, а мне все ништяки присылают по продвинутому ватсапу? Или это вариант рекламы?
P.S. Чувствую, щаз вот как раз мне и накидают шпал за "рекламу" ...
Сам я юридически не так уж сильно подкован, в Инете поискал - ничего в помощь не нашёл. А суть проблемы вот в чём.
С 2000 года работаю я в организации по ремонту лифтов. Электромеханик, 5 разряда. Обслуживал свой участок, все лифты свои в порядке содержал, и поскольку на общем фоне довольно иногда туповатых других механиков выделялся - приходилось помогать и чужие лифты ремонтировать, и всякую электронику лифтовую паять, и проводную связь на лифты чинить. Но пару лет назад наш директор принял на работу отдельного электронщика с высшим образованием, но без знания лифтов. Тот немного попурхался - один не тянет, поскольку опыта нет. Шеф тогда мне предложил освободить меня от обслуживания лифтов, и на пару с ним взять на себя лифтовую связь, ремонт электроники и сложные случаи, которые простые лифтовые механики впетрить не могут, почему лифт не работает. Через год напарник уволился, и остался я один без своих лифтов, но с обязанностью отвечать за лифтовую связь и ремонт электроники. А ещё немного погодя нашего директора стала жаба мутить - связь не каждый день ломается, электроника тоже не так уж и часто, а какого хуя я прихожу на работу и нихуя целый день бывает ничего не делаю??? Хотя бывает и в выходные случается работа, и после официального трудового дня. Не так уж часто, но случается.
Составил он мне график, по которому я должен ходить по лифтовым, и проверять абсолютно исправную аппаратуру. И всё бы ничего, но вот только беда - 20 рабочих дней, а лифтовых всего 10. А он требует, чтобы я приходил на работу, и каждый день ему сообщал, чем я буду заниматься. Всё, блять, работает, ремонтировать нечего, на работу пришёл, А ЧЁ ТЫ СЕГОДНЯ ДЕЛАТЬ БУДЕШЬ??? Читать дальше...
Отмечается, что во время допроса неблагополучная мама частично признала свою вину и заявила, что не видит "ничего особенного" в продаже ребёнка во временное сексуальное рабство.
37-летняя жительница Челябинска, работавшая проституткой, пыталась продать девственность 13-летней дочери за 1,5 миллиона рублей, сообщает МК со ссылкой на источники.
По данным издания, женщина вместе со своей подругой решила быстро заработать и разместила объявление о продаже девственности несовершеннолетней девочки на многочисленных порносайтах. Вскоре на одно из них откликнулся подставной покупатель-оперативник и назначил встречу для завершения сделки.
В среду, 10 января, злоумышленница привезла дочь в Москву в назначенное место — ресторан "Понтон". Однако после фиктивного обмена муляжными деньгами в обмен на "товар" женщину и её сообщницу задержали и поместили под стражу.
По факту случившегося возбуждено уголовное дело. За торговлю несовершеннолетней дочерью жительнице Челябинска грозит до десяти лет тюрьмы.
Здравствуйте дорогие Яповцы! С пятницей вас! C Новым годом!!! Для тех, кто читает нас впервые, вся банда привита, кастрирована, имеет паспорта, живем на глухом хуторе! C наступающим Старым Новым Годом)))))УРААА!!!
Снега нам так и не дали, на улице круглосуточно минус 3 и сильный ветер, ощущается как минус 15, гадость!!!
Доне стал жать в плечах и попах наш домик)) Она разворачивается, как блондинка сдающая на права)) Примерно в 20 движений))
Приехала заказанная рабица на забор и теплица. У сборщиков очень много помощников) Пока забора еще нет, гости звонят от входа в лес, с криком держите банду, Коша с Доней зализывают до смерти)) И запрыгивают) Никто из приходящих их не отгоняют, ссорятся не хотят)) Заводила во всех пакостях Коша, за эту неделю, затоптана Маруся-соседка) Съеден провод от насоса и мой любимый кроссовок ) Девочки пока живы)) Коты таскаются по лесу за щенками, бедный Симсон, какой не знаем, потерялся больше чем на сутки, пришел вчера в 2 часа ночи, про ужасы рассказывает до сих пор))
Товарища на KIA Ceed 2007г.в. в Липецке реально лишили прав на полгода за светодиодные лампы. Остановили за тонировку, далее дело дошло до оптики, вызванный на место юрист не смог помочь.
Вот одно понять не могу. В последнее время много отчаявшихся вопиют в пустыне- "Как дальше жить то?" Праведно построенный бизнес денег не приносит, работы нет, бабок нет, что делать дальше?
А в это самое время выбранная нами элита ворует как в последний день, жирует, погрязла в роскоши и грехе, а мы аки перхоть подзалупная выживать должны всеми доступными законными способами...
Почему им можно, а нам нет? Или они не такие как мы? Или в их жилах течет иная кровь? Почему генералы ФСБ контролируют кокаиновый наркотрафик, зарабатывая миллионы, а мы не можем вырастить себе куст конопли?
Почему в магазине стоит говенная вонючая водка, сделанная из нефти, а лучшие самогонщики страны могут гнать чистейший продукт только для себя, а выйти на рынок со своей чудо влагой не могут? И таких "почему" лично у меня - дохуя!
Почему во всех госструктурах засели только "свои и наши"? Почему, что бы быть успешным строителем я должен быть мэром или его братом? Почему я должен платить налог за хуевые дороги? Почему я постоянно должен крутиться и изворачиваться что бы выжить? Причем -только в рамках их закона!
Почему законы составлены так, что большая часть населения страны, обладающая золотыми руками, навыками и талантами - загнаны в угол?
Мы тоже ЛЮДИ! Мы хотим жить и творить СЕГОДНЯ, а не прозябать в надежде, что добрый царь снизит налоги и завтра наступит всеобщее благоденствие. Ибо оно не наступит просто так! Предпосылок к этому НЕТ!
Жириновский ждет объяснений от Грудинина из–за его зарубежных счетов
Лидер ЛДПР Владимир Жириновский заявил, что его сопернику на президентских выборах 2018 года Павлу Грудинину придется давать объяснения по поводу обнаружившихся у него счетов в иностранных банках.
«У наших соперников обнаружены большие счета за границей. Так что придется, видимо, объяснения давать», — цитирует депутата РЕН ТВ.
Жириновский уточнил, что у Грудинина было обнаружено несколько счетов по всему миру и это «уже другой вопрос». Ранее 12 января на заседании Центризбиркома член комиссии Борис Эбзеев сообщил, что у бизнесмена Павла Грудинина были счета в иностранных банках, о которых он забыл сообщить. Изменения в сведения Грудинин внес за несколько дней до окончания регистрации кандидатов, указав данные о пяти вкладах в австрийском банке.
Когда беспартийный представитель КПРФ подавал документы в Центризбирком, он заявил об отсутствии зарубежных счетов и активов. Но в январе, после новогодних каникул (проведённых в Германии и Швейцарии), выяснилось, что Грудинин забыл упомянуть несколько счетов, которые у него были в иностранном банке в Вене (Австрия).
В ЦИК отметили, что в настоящее время все счета в банках в Лихтенштейне и Вене закрыты, на одном из них остаток составил более 16,7 млн рублей. https://iz.ru/694725/2018-01-12/zhirinovski...ezhnykh-schetov Упс... Как-то неловко получается. Толкать такие коммунистические тезисы, имея неплохой капитальчик. Я смотрел выступление Жирика
yaplakal.com