Александр против финикийцев. Осада Тира, 332 до н. э.

Древняя Финикия это область на которой расположен современный Израиль. Ну, почти.

Палестина, вместе с автохтонами давшими Палестине название, располагалась южнее. И вы таки будете смеяться, но финикийцев уже тогда не любили.

Надо думать, завидовали — финикийцы отличились в истории развитыми ремеслами, уникальными технологиями, ну и вообще умом и сообразительностью. В частности, именно у них греки позаимствовали алфавит.

Но отождествлять финикийцев с современным израильтянами было бы неправильно — честно говоря, там все так перемешалось, что с такой же долей вероятности можно ткнуть практически в любое побережье средиземного моря, и заявить, что живущие там сейчас, потомки финикийцев. Финикийские колонии были довольно многочисленны.

Не любили финикийцев не только за ум и предприимчивость.

Дело в том, что финикийцы были успешными торговцами. Или пиратами. В древнем мире эти понятия довольно размыты. С таким же успехом можно назвать сегодняшнего туриста фотографом-любителем. Понятное дело, что турист едет в дальние края не только пофотографировать. Но турист обязательно пофотографирует, как только представится такая возможность. Тоже самое и с древними торговцами на кораблях. Понятно, что они едут поторговать. Но если будет возможность попиратсвовать…
Греки, по сути, ничем в этом отношении от финикийцев, да и других торговцев средиземноморья, не отличались, но таки имели мощную идеологическую базу.

Итак, после битвы при Иссе, Александр получил право первого хода, а Дарий пропускал ход.

Технически, Александр мог отправиться в сердце Державы Ахеменидов для окончательной победы.

Практически, как это часто бывает, были некоторые нюансы.

Война, как никакое другое занятие, ярко иллюстрирует закон Мерфи: “Если что-нибудь может пойти не так, оно пойдёт не так (англ. Anything that can go wrong will go wrong)”.

Так вот, к моменту триумфа при Иссе, не так у Александра шло многое.

Во первых, персы на море продолжали делать бякушки. После безвременно почившего Мемнона, флот возглавил Фарнабаз. Несмотря на скрепно-персидское имя, он был скорее грек, и приходился родственником Мемнону.

В самой Греции, Афиняне затеяли восстание, а спартанский царь даже получил 30 талантов серебра и 10 трирем, за его личное в восстании участие.

Старый враг отца Филиппа, Демосфен, плел в Афинах коварные интриги и даже позволял себе гнусные оппозиционные шутки.

Но сразу после Иссы афиняне как-то резко потеряли интерес к его высказываниям.

А вот упертые спартанцы, придерживаясь плана, восстание таки подняли.

Там опять Игра Престолов, конечно. Царь Спарты, Агис III, полтора года сколачивал союз против Македонии. И собирал могучую армию. И ему в этом помогала практически вся Греция, тихонько поставляя наемников, добровольцев и деньги. Когда Александр увяз в осаде Тира, а македонский наместник, Антипатр, вынужден был подавлять восстание во Фракии — Агис почуял ветер свободы и поднял паруса восстания.

Спартанский царь разослал призыв о борьбе за свободу, вырезал небольшой македонский гарнизон и осадил город Мегалополь. Это хорошо укрепленный городок, прямо в центре Пелопоннеса, был главным македонским форпостом на Пелопоннеском полуострове. Уничтожить его было необходимо, но осада этой, оказавшей упорное сопротивление, цитадели, явно затянулась.

И тут Антипатр, кстати один из трех видных военачальников Филиппа, которые и привели Александра к власти, вдруг использует македонскую расовую ачивку. Быстро заключив с фракийцами мир, Антипатр с невероятной стремительностью совершает переход к Мегалополю.

Мы уже видели такое у Александра. Раз за разом, раз за разом македонская армия совершает быстрые переходы на большие расстояния, застигая армию персов врасплох. Как выяснилось, такая скорость была удивительной не только для персов. Спартанский царь был настолько уверен в невозможности передвижения большой армии с такой скоростью, что не успел перекрыть пути, ведущие на Пелопоннес. Появление македонцев у Мегалополя стало полной неожиданностью для Агиса III и его союзников. Теперь исход войны и дальнейшую судьбу Спарты предстояло решить в генеральной битве. Она произошла в конце августа (по другим сведениям в начале сентября) 331 года до н.э.

Сведения по битве крайне обрывочны, поэтому подробно рассмотреть её возможности нет. Зато можно узнать численность армий, решающих судьбы Греции. Античные историки утверждают что у Антипатра было 40 000 пехоты. Современные исследователи категоричны — 10 000 пехоты в армии Антипатра, это абсолютный потолок. И несколько тысяч конницы. Под командованием Агиса, вполне вероятно, было в два раза больше воинов. Как утверждают источники, 8 000 из них — греческие наемники, сражавшиеся за персов при Иссе и вернувшиеся в Грецию под честное слово не сражаться против македонцев. Это утверждение в высшей степени сомнительно. Однако то, что Агис как минимум полтора года нанимал людей от Коринфа до Афин, подтверждается перекрестными источниками. Еще 5-12 тысяч человек могли выставить полисы Пелопоннеса, поддержавшие восстание Спарты. Сколько выставили на самом деле, это другой вопрос. Самих спартанцев было всего пара тысяч, подавляющее большинство — вооруженные илоты.

Сама битва произошла в узком месте, где Агис не мог реализовать свое численное преимущество (но опять же, это во многом домыслы) и отличалась крайней, невиданной, небывалой ожесточенностью.

Фаланги столкнулись лоб в лоб. Македонцы имели в своем составе множество ветеранов, как похода на персов, так и бесконечных войн еще Филиппа Македонского. Македонская фаланга медленно и неумолимо двигалась вперед, проминая строй греков.

Это сообщение отредактировал ДобрыйСка - 19.09.2021 - 10:10

Спартанцы попытались противопоставить македонскому опыту и дисциплине своё легендарное спартанское мужество и ярость — сам Агис дрался в первых рядах, терпя раны, пока не потерял сознание от потери крови. Спартанцы смогли отбить его и унести в задние ряды.

Вот как описывает битву Курций Руф: «На памяти людей не было более отчаянного сражения. Войска двух стран, наиболее прославленных умением воевать, сражались с равным успехом… Теснота места, на котором происходила битва, не позволяла сразиться всеми силами; наблюдало за боем народу больше, чем участвовало в нём, и те, кто был вне поля боя, попеременно поддерживали криками своих».

Тем не менее, греки первыми не выдержали напряжения битвы и начали откатываться назад. Пришедший в себя Агис, несмотря на раны и слабость, взял щит и меч, и попытался организовать очаг сопротивления. Ему это не удалось. Он погиб в отчаянной схватке, как и большинство тех, кто был рядом с ним.

Греки дрогнули и начали отступать.

Однако это не было паническое бегство. Несмотря на то, что преследовала греков мощная македонская конница, в том числе и гетайры, большей части армии удалось спастись. Даже склонные к преувеличениям античные авторы утверждают, что погибло 5300 греков. То есть четверть. Это подозрительная цифра, поскольку из полноправных граждан Спарты, вместе с царем Агисом, также погиб каждый четвертый. Последнее время историки все чаще подозревают источники в том, что те приводят численность и особенно потери армий... Чисто арифметическую. По аналогии, так сказать.

Число погибших македонцев греческими античными авторами оценивается в 3500 человек. Это почти невозможно. Как я уже несколько раз разжевывал, с разной степенью понятности — потери в 10% от общего числа армии обычно критичны. Больше люди не способны выдержать, за редким исключением для очень спаянных подразделений. Поэтому, при общем количестве македонцев в 10 000 человек, логично предположить что их потери все же были около 1000 человек. Кстати, Курций Руф называет именно такое число.

В любом случае, все говорит о крайнем, почти беспримерном, ожесточении этой битвы. Люди резались как никогда, не щадя себя. Пожалуй, эта битва выдающаяся по жестокости и размаху, даже для битв античной Греции.

И она же стала последней в истории могущества Спарты. После битвы при Мегалополе Спарта идет на многочисленные уступки македонцам, соседям, вступает в различные союзы где не играет ведущей роли и тихонько сходит с политической арены, как самостоятельная сила.

Примерно в то же время, когда Александр вляпывается в осаду Тира а Спарта поднимает восстание, персы предпринимают попытку отбить Малую Азию. В ней наместником остался Антигон Одноглазый — второй из серых кардиналов, приложивший руку к восшествию Александра на престол.

Пока Александр не смог избавиться только от Пармениона, но во время битвы при Иссе он поставил Пармениона на самый сложный, левый фланг. Против весьма сильной персидской конницы. Парменион, впрочем, превозмог.

Не будем затягивать — Антигон Одноглазый навязал персам генеральное сражение, и разбил их. Чем спас армию Александра.

Как видите, в Греции отнюдь не спокойно. На захваченных территориях не спокойно. Персы тоже, неспокойные какие-то. Помимо попыток контрнаступления на коммуникации на суше, персидский флот, состоящей по большей части из финикийских судов, все еще угрожает берегам Греции. Поэтому, после битвы при Иссе, Александр вынужден двинуться вдоль побережья захватывая финикийские города. И лишая тем самым, "персидский" флот врага баз и снабжения.

Внезапно, финикийские города легко сдаются. Александр подтверждает им торговые привилегии (как правило это беспошлинная торговля в различных городах) но оставляет в крупных городах свои гарнизоны.

Все идет хорошо, пока он не доходит до города Тир. Финикийцы не однородны. Они представляют собой множество конкурирующих, вплоть до вооруженных столкновений, кланов. Нечто вроде японских “дзайбацу” в начале прошлого века. Однако денежные кланы не хотят воевать, они хотят пиратсвовать и торговать. Поэтому они с легкостью подчиняются Александру, а их корабли дезертируют и возвращаются в родные порты. Но вот с Тиром, что-то пошло не так. Кстати, вот он:

Источники рассказывают вполне убедительную историю о том, что Александр хотел просто принести жертвы Гераклу в Тире. Местный бог, почитаемый в Тире, считался у греков Гераклом, а Геракл, как вы возможно еще помните, предок Александра. Как говориться, сам б-г велел, у пращура на могилке посидеть. Однако Александра за стены не пустили. Ну Александр и заколдобился.

Основания у олигархов Тира, для столь вызывающего поведения, были. Во-первых, очевидное преимущество — Тир обладал выдающимися стенами и расположен был на острове, отделенном от материка почти километровым проливом. Флот у Тира был, и большой, а вот у Александра флота не было, совсем.

Во-вторых, неочевидное, но глубинное — пускать к себе Александра, было таки опасно. Так, например, в другом крупном финикийском полисе, Сидоне, Александр таки сменил царя. Местный правитель был известен проперсидской позицией и Александр подыскал ему замену. Очень дальнего царского родственника, который был нищим. Настолько нищим, что даже иногда сам помогал рабам обрабатывать его землю. И, кстати, этот ставленник Александра очень горожанам Сидона понравился.
Тирскому олигархату такие, с позволения сказать, социальные лифты, были как кирпичи в прямой кишке. Неудобоваримы. Потому пускать в город Александра с сопровождающими, царь Тира с приближенными были решительно не намерены.

Ну и в-третьих, основания скрепные — дело в том, что Тир подвергался осадам уже не раз. Как минимум три из этих осад заслужили звание великих. Даже в Библии отметили. Осаждали Тир от 3 до 13 лет, взять никто не смог. Так что Тир звался “Неприступным”, со всем на то основанием. Можем повторить, как говорится.

Помимо самого по себе удачного расположения, Тир еще и имел источник питьевой воды внутри стен — это очень важное дело, оказывается. А вокруг море с рыбой. Короче, даже имея флот, успех осады не очевиден. Если бы кто меня спросил, я бы сказал, что заколдобился Александр совершенно зря, ведь в принципе Тир шел на уступки и договориться было можно. Тем более, что свет клином на Тире не сошелся. Вполне себе прогреческий Кипр рядом (основное население греки) вполне бы уравновешивал Тир, вздумай он гадости делать. Кроме того, у самих финикийцев было три основных центра сил, соперничающих между собой. Это Библ (Гора), Сидон (Место рыбалки) и, собственно, Тир (Скала). В скобочках дал перевод с финикийского, для иллюстрации древнего искусства нейминга. Так вот, как минимум Сидон был практически македонским, Библ тоже демонстрировал готовность к сотрудничеству — короче, такая уж необходимость демонстрации силы, тем более на таком малоприспособленном для этого городе как Тир, мне не очевидна. Возможно, я не вижу всей картины. А возможно, Александр просто зазвездился.

Так или иначе, но Александр велел начать осаду. И вот тут он явил миру мощь силушки македонской. Александр не стал размениваться на мелочи, а велел солдатам строить насыпной мост, на котором бы можно было подвести к Тиру осадные башни.

У нас есть некоторые археологические данные. Сам Тир, современный город Сур, а тем более Старый Тир — та самая Твердыня на скале, сейчас застроен. Причем застроен еще со средневековья. Но вот пролив исследовать можно. Наука шагнула вперед, и всякие там узкие специалисты по отливам и наносам могут покопаться и изучить. Насыпи Александра — вернее их остатки — уверенно идентифицировать не получилось. Зато получилось уверенно восстановить древний рельеф.

Несмотря на то, что источники рисуют крайне пафосную картину того, как тысячи людей кидают в бурное море огромные валуны, и это море поглощает их без следа, на самом деле, ко времени Александра, природа уже успела сделать большую часть работы за него. Между островком, на которой находился Старый Тир, и материком, течение нанесло довольно много осадочной породы. И пролив был глубиной 1,6-1,8 метра. Не везде, но в основном. Так что работа пошла хорошо.

И шла хорошо, пока насыпь не приблизилась к стенам Тира метров на пятьсот. И со стен начали доставать работавших македонцев. И не только в смысле токсичного поведения.

Тут я хочу напомнить, что Александр взял с собой в поход кучу ученых мужей. Не только толпу всяких философов, но и некие аналоги архитекторов и инженеров у него точно были. А сними и многочисленные рабочие специалисты. Трудно сказать, насколько можно всерьез сравнивать, я все же рискну сравнить это с саперным батальоном. Позже Александр с завидной скоростью будет строить новые города и цитадели.

Итак, македонцы на самом деле с молодецким уханьем делают три вещи — вырубают драгоценные кедр, который финикийцы растили для постройки кораблей, делают из него все необходимое, от телег до свай, довольно быстро строят насыпь и заставляю сердце Тирского царя сжаться от неприятного предчувствия.

Но как только насыпь приближается, на стенах Тира устанавливают метательные машины и начинают обстрел работающих на насыпи людей. Трудно сказать из чего именно стреляли, похоже торсионные катапульты. Суть в том, что обстрел результативен. Работы приходится остановить. Но Александр не из тех, кого может остановить первая же неудача. Он велит сделать массивные осадные башни, выше стен Тира. Установить на них свои метательные машины, и под их прикрытием продолжить строительство.

Насыпь пришлось слегка расширить, но в общем так и сделали. Работа продолжилась. Массивные осадные башни стали с каждым днем продвигаться все ближе к стенам Тира.

Горожане, в ответ, стали надстраивать свои укрепления деревянными башнями, чтобы получить преимущество в высоте. Это на некоторое время опять дало осажденным преимущество. Но, оказывается, Александр был не из тех, кого остановят пара неудач. Македонцы сделали новые башни. Выше, больше, страшнее. “Артиллерийская” дуэль шла с попеременным успехом, но пандус продолжал удлиняться с неотвратимостью торжества капитализма.

Тут у царя Тира сжалось и затряслось не только сердце. И не только у него. Македонцы настолько напугали своей целеустремленностью привыкших к южному разгильдяйству финикийцев, что на волне паники из Тира бежало всё население.

Ну как всё. Это было похоже на реакцию цыганского табора. Мужики похватали бабло и все ценное, и сорвались вдаль. В городе остались, в основном, женщины и дети.

Стены удерживались некоторым количеством местного ополчения, но в основном полагались на наемников. Тех же греков, ведь греческий наемник — лучший воин, которого только можно купить за деньги. Правда, надо отдать финикийцам должное, они были в первую очередь моряками. И тут финикийцы вспомнили: “О, точно, у нас же есть флот!”.

Финикийский торговый корабль:

Финикийская боевая галера:

Картинки выше плод не только фантазии художника, но и кропотливой реконструкции. Но мы должны понимать, что работают историки с тем, что есть. Вон, например изображение ниже.
Поэтому у нас и непонятки всякие с галерами.

Сначала корабли Тира начали досаждать строителям, обстреливая уже довольно длинную насыпь. Но Александр велел построить частокол вдоль пандуса. Солидный, высокий. Под его защитой рабочие смогли работать дальше. Тогда, ночью, финикийцы совершили налет. Высадились прямо на строительную площадку, зарезали местного ночного сторожа, привязали к башням тросы, и дернули за них кораблями. Македонские осадные башни обрушились в море.

Но, как вы уже начинаете подозревать, Александр был не из тех, кого может остановить пара-тройка неудач.

Строятся новые башни, но теперь вокруг них есть укрепления в которых постоянно дежурят щитоносцы на случай внезапной атаки. Укрепления приходится заново отстраивать почти каждую ночь, чтобы передвинуть башни вперед. Все это под обстрелом со стен Тира, и с кораблей.

В одну из ночей финикийцы показывают новый фокус. Берем старую галеру, загружаем её корму камнями так, чтобы нос задрался кверху, саму её заполняем горючими материалами (возможно сырой нефтью, скорее всего маслом), с разбегу втыкаем в одну из башен, поджигаем, и прыгаем в воду. В воде плывем к родным стенам, неистово хохоча и уворачиваясь от стрел.

Обе башни сгорели в жутком пожаре, раздуваемым ветром. Попытки их потушить привели только к новым жертвам — стрелять по македонцам, хорошо видным на фоне пожара, входило в финикийскую праздничную программу.

Но, как вы уже понимаете, Александр был не из тех, кого остановит еще одна неудача. Однако, и упрямым ослом, он все же не был.

Он меняет план. Рядом с первой насыпью, строится вторая. Она направлена слегка под углом и расстояние до стен Тира теперь больше. Зато течение и роза ветров затрудняет финикийским кораблям маневрирование.

Однако, это не все. Александр решает, что флот это тема и он тоже себе такой хочет. И отправляется, вместе с гетайрами, в обратный вояж по финикийским городам.

Источники нудно перечисляют, сколько кораблей какой город дал. Этот три, этот пять, этот аж семь.

А потом с Кипра приплывает кипрский царь на пафосной пятиреме. Или пентархиреме? Короче, на галере с пятью рядами весел.

Реконструкция триремы:

Надо сразу сказать, что у историков есть вопросы по поводу греческих трирем. Да, делаются правдоподобные реконструкции, но честно говоря, преимущество именно трирем не очевидно. Верхние весла получаются слишком длинные и тяжелые, такими только вдвоем ворочать. И то, стоя.

А уж пять рядов… Просто для сравнения — тяжелые корабли Великого Рима, с маленькими каменными крепостями, дредноуты древнего мира, были таки биремы, по греческой классификации. Так что, с пентархиремой Кипрского царя, дело темное. Но, помимо неё, он привел и 120 других кораблей. После этого уже и Сидон, и Библ расщедрились.

Короче, Александр вернулся под Тир с более чем двумя сотнями кораблей. Флот Тира был меньше раз в пять, и боя не принял, спрятавшись в гаванях. Встав борт к борту, и перегородив вход в обе Тирские гавани.

Пока Александра не было, выяснилось, что только на нем все и держится.

Камни в море никто не кидает, с финикийцами не перестреливаются. Расхолодились совсем. Одна радость, прибыло 2 000 человек пополнения из Греции. Вообще считается, что из Македонии в год прибывало 5-7 тысяч человек пополнения. Причем обученных и вооруженных. Антипатр, живи он в нашей эре, мог бы стать святым покровителем военкоматов.

Итак, начальник вернулся, и все завертелось по новой.

Теперь, когда у Александра был еще и флот, он развил бурную деятельность. Помимо строительства своей эстакады, он еще и затеял атаку Тира с моря.

На корабли были установлены стенобитные тараны, но вдруг выяснилось, что подойти вплотную к стенам города нельзя — на мелководье лежат крупные валуны, которые мешают кораблям. Само так получилось, или финикийцы нарочно противодесантные надолбы строили — история умалчивает.

Но, как вы понимаете, Александр был не из тех, кто сдается. Вообще. Когда-либо.

Короче, греческие инженеры измыслили некие корабельные краны, которыми прямо с кораблей стали эти валуны растаскивать. Но для этого надо было македонским кораблям встать на якорь.

Финикийцы делали вылазки и стройбаткорабли жгли, захватывали, или просто срезали якорные тросы.

Не сразу, но со временем, Александр смог сформировать группы быстрого реагирования, которые перехватывали финикийцев на выходе из бухт. Тогда в бой пошли финикийские боевые пловцы. Они подплывали к кораблям, растаскивающим камни, и перерезали якорные канаты. Корабли с кранами уносило течением, иногда даже било о камни.

Плавать никто из македонцев не умел, поэтому Александр создать аналогичную структуру боевых пловцов не сумел. Хотя, чего это я, наверняка его бы это не остановило. К счастью, ему подсказали другой способ — впервые в истории, вместо якорных тросов были использованы цепи. И тут уже царь Тира не выдержал:

— Нет, да вы издеваетесь!

И таки послал в бой флот. Не весь, это была скорее крупная вылазка. Около двадцати кораблей. Осажденные смогли добиться эффекта неожиданности и перетопили немало вражеских кораблей. В том числе и пятирему... Пентархирему? Короче, пафосный мегафлагман царя Кипра.

Вообще, похоже морская блокада у Александра была так себе. Например, в Тир, на ежегодный праздник, смогло попасть Карфагенское посольство.

Но одно дело по-тихому прокрасться ночью в город, и совсем другое — вырезать четверть кипрского флота в полдень. Пусть и не сразу, но все же поднялась тревога. Александр был на берегу и увидев бой, лично бросился на помощь киприотам. Благо, что к берегу было пришвартовано много кораблей. За своим обожаемым Александром кинулись в море и другие не умеющие плавать македонцы.

Тирские корабли, увлеченные удачным боем, поздно заметили македонских сухопутных крыс и не успели избежать сближения.

Обратно в Тир смогло прорваться меньше половины. Может, македонцы и не умели плавать, но в кровавой схватке они себя чувствовали как рыба в воде.

И тут ты, читатель, наверно уже взмолишься:

— О боги Олимпа, да когда уже Александр возьмет этот город!

Согласен, осада подзатянулась. Шесть месяцев. Опуская некоторые подробности — македоняне закончили свою плотину, подтащили к стенам Тира свои осадные башни, разрушили стену. Потом подтащили свои осадные башни к стене, которую горожане выстроили за первой. Все это с непрекращающейся “артиллерийской” дуэлью. Последний штурм был начат одновременно с двух сторон. Александр повел македонцев в атаку по насыпи. А в это время щитоносцы, с их начальником Адметом, одним из близких друзей Александра, атаковали в другом месте.

Схемка атаки:

Македонцам удалось растащить камни в нескольких местах Тирского берега, и подплыть вплотную к стенам осажденного города. А затем, с помощью стенобитных таранов, установленных на кораблях, обрушить часть стены.

Но для атаки это было мало. Тогда македонские инженеры соединили два крупных корабля прочной деревянной платформой и установили на ней осадную башню, достаточно высокую чтобы закинуть на стену штурмовые трапы. И вот уже через эту осадную башню, Адмет и повел своих щитоносцев в атаку.

Когда я говорю “повел за собой”, это надо понимать буквально. Это не устоявшийся оборот. И Адмет, и Александр, первыми из македонцев встали на стены Старого Тира. И они реально танковали. Александр лично порубил нескольких (источники говорят о десятках) защитников города, прежде чем сомлел под жарким солнцем. Сына Геракла эвакуировали, поэтому заканчивать пришлось уже без него. Но Александр баловень судьбы. Адмету повезло меньше. Он первым прыгнул в толпу врагов с трапа осадной башни и погиб на стенах Тира.

Одновременно со штурмом стен, финикийские корабли, подчиняющиеся македонцам, атаковали обе гавани Тира и прорвались в них.

Город быстро охватили пожары. Защитники Тира, упорно сопротивляясь, медленно отступали под натиском македонцев. Осажденным все еще было куда отступать. В Тире была еще внутренняя цитадель.

Цитадель была внушительной, и с разбегу её было не взять. Пришлось македонцам наябедничать про новую неприятность своему царю. Александр внезапно проявил себя как опытный переговорщик. Он пообещал царю Тира и его людям безопасность, если они откроют ворота. Они открыли ворота. Царь Тира и его приближенные действительно практически не пострадали. А вообще, как уверяют источники, в последовавшей резне погибло 8 000 горожан и наемников. Еще две тысячи юношей македонцы прибили к “неприступным” стенам Тира, в назидание. Оставшихся в живых, около 30 000 душ, продали в рабство. В основном через рынки Сидона.

Показательно, что сам город Александру все же был нужен. Он заселил туда “жителей с окрестных мест и выбрал им царя”. Полугодовая осада была закончена полной победой Александра. Эта победа стоила его армии 400 жизней.

После семимесячной осады Великий Город Тир, прежде считавшегося неприступным, пал.
Отныне и впредь города безропотно открывали ворота перед Александром…

Ага, щаз. Двух месяцев не прошло, как упомянутые в Библии филистимляне в городе Газа Александра на хер послали.

И опять тяжелая осада. В этот раз, правда, управились “всего” за два месяца. Пришлось огромную насыпь подводить, вровень со стенами. Но уже по суше, так что дело пошло быстрее.

Под Газой Александр поймал стрелу. По семейной традиции — из баллисты. Стрела пробила щит и воткнулась в плечо македонскому царю. Рана была тяжёлая, похоже Александр чуть не умер.

Но все же, уже после Газы, с македонцами действительно опасались связываться.

Нет, ну вы сами видите, этих упоротых. Да ну их, легче дать, чем объяснить почему нет.

Египет сдался без боя. Сатрап Египта любезно предоставил Александру примерно все, и еще немного. Но увы, места своего не сохранил. Александра провозгласили фараоном.

Именно в Египте, македонский царь, как считается, и стал богом. Не в том смысле, что умер и вознесся, как будет принято у римских императоров, а нормально, по македонски.

Для этого ему пришлось посетить местную достопримечательность, оазис Сива. Не сказать, что это ближний свет, от Египта, вернее от дельты Нила, где вся жизнь, до оазиса путь не близкий, и все больше по пустыне. В 525 году до н. э. персидский царь Камбис II, после покорения Египта отправил 50 тыс. (цифра явно завышена) воинов для покорения Сивы, но они бесследно исчезли в пустыне. Так что, думается мне, со стороны Александра это был обдуманный поступок. Что-что, а уж планировать походы он умел.

В оазисе Сива был один из самых уважаемых оракулов. Конкретно — оракул бога Амона. И вот именно оракул и назвал Александра богом. Разве что справку не выдал, но это только потому, что справок тогда еще не придумали. Вот так оазис Сива выглядит сейчас:

Впрочем, в Египте Александр очень уж сильно задерживаться не стал. Пора было продолжить поход на восток.

К этому времени остатки персидского флота, не без помощи афинского флота, окончательно рассосались, и средиземное море стало буквально внутренним морем Великой Македонии.

Пришло время вспомнить про Дария. Но об этом — в следующий раз.

Посты про Александра, с самого начала:
Херонея какая-то - https://www.yaplakal.com/forum3/topic2275435.html

Александр Великий против рептилоидов - https://www.yaplakal.com/forum3/topic2275864.html


Александр Великий против греков - https://www.yaplakal.com/forum3/topic2327275.html


Александр Великий в битве при Гранике. 334 год д.н.э. - https://www.yaplakal.com/forum3/topic2327461.html


Александр против Мемнона. Осада Галикарнаса - https://www.yaplakal.com/forum3/topic2327759.html

Спасибо за прочтение, до новых встреч

Класс, прочитал на одном дыхании, то что чуть-чуть в школе когда-то было. Давай дальше про Дария!