«Я имел и имею тысячи возможностей скрыться, но я этого не сделаю». Смерть последнего Верховного главнокомандующего, 1917 год.

Поход Керенского и Краснова на Петроград провалился. И Александр Федорович в ночь на 14 ноября 1917 года подписал распоряжение, в котором говорилось, что новым Верховным главнокомандующим становится генерал-лейтенант Николай Николаевич Духонин, бывший начальник штаба Ставки.Духонин отказался подчинять большевистскому правительству и не стал вступать в мирные переговоры с австрийско-германским командованием. Этого большевики простить не могли. И в Могилев отправился прапорщик Николай Васильевич Крыленко. Он должен был занять должность Верховного главнокомандующего, а Духонина, ставшего «врагом народа», устранить.

Николай Николаевич Духонин родился в 1876 году в Смоленской губернии. Происходил он из семьи потомственных военных. Его дед Лаврентий Григорьевич являлся героем Крымской войны и георгиевским кавалером. Отец, Николай Лаврентьевич, также дослужился до генеральского звания. Причем высокого положения он достиг не благодаря протекции отца, а за счет своего старания и таланта. Вообще, Духонины получили дворянский титул именно за безупречную воинскую службу. И поэтому попали во вторую часть Родословных Дворянских книг. Туда как раз и вносили только военное дворянство.

Вскоре семья Духониных перебралась в Киев. Здесь Николай Николаевич окончил Владимирский Киевский кадетский корпус (1894 год), а спустя два года – Московское третье Александровское военное училище. И после этого Духонин оказался в лейб-гвардии Литовского полка.

Подкрепляя талант усердием и безупречной дисциплиной, Николай Николаевич в 1902 году сумел окончить по первому разряду Николаевскую академию Генерального штаба и получил звание штабс-капитана гвардии (было переименовано в капитана Генерального штаба).

Дальнейшая карьера молодого военного складывалась более чем удачно. В 1906 году Николай Николаевич удостоился орденов Святого Станислава и Святой Анна третьей степени, а вслед за этим – должности помощника старшего адъютанта Киевского военного округа. В Киеве Духонин вскоре женился на Наталье Владимировне Вернер.

Любопытно вот еще что: на протяжении почти целого года Николаю Николаевичу сильно помогал сам старший адъютант округа – подполковник Александр Сергеевич Лукомский. Лукомский стал наставником для молодого Духонина, помогая ему как можно быстрее адаптироваться к новой должности и кругу многочисленных обязанностей. А спустя год Александра Сергеевича назначили начальником штаба 42-й пехотной дивизии. Теперь уже Духонин стал наставником для Лукомского, поскольку до перевода в Киев, Николай Николаевич занимал должность старшего адъютанта в этом пехотном соединении в составе российской императорской армии. Эта взаимовыручка и взаимопомощь лишь укрепила дружбу между двумя военными. Тогда они и не подозревали при каких обстоятельствах произойдет их встреча после событий 1917 года…

Надо сказать, что Духонин отличался редким умением располагать к себе людей. Это касалось и руководства, и подчиненных. Например, у него сложились прекрасные отношение и с новым начальником штаба округа Михаилом Васильевичем Алексеевым. Сам же Духонин был произведен в штаб-офицеры для поручений при штабе Киевского военного округа. Вообще, Алексеев стал для Николая Николаевича не просто другом, а примером для подражания. Михаил Васильевич, в свою очередь, высоко ценил знания и умения Духонина.

В 1912 году уже сам Николай Николаевич занял должность старшего адъютанта штаба Киевского военного округа. А спустя год, все тот же Алексеев порекомендовал Духонина для заграничной командировки в качестве наблюдателя на маневры австро-венгерских войск. Поскольку ситуация в Европе в то время уже напоминала пороховую бочку, военные понимали, что масштабного вооруженного конфликта вряд ли удастся избежать. А исходя из географического положения и политической позиции, одним из главных противников России могла стать как раз Австро-Венгрия. В общем, решили перестраховаться, а заодно, получить пищу для размышлений.

В середине июля 1914 года Духонин стал старшим адъютантом отдела генерал-квартирмейстера штаба третьей армии. Он отвечал за разведку, и «За то, что с 11 по 16 сент. 1914 г. рядом рекогносцировок укреплений Перемышля и, в особенности, Седлисской группы, сопряжённых с явной опасностью для жизни, установил точно состав гарнизона крепости и другие данные, способствовавшие впоследствии взятию штурмом двух фортов из Седлисской группы» был удостоен Георгиевским оружием (Золотое оружие «За храбрость»).

Надо сказать, что, несмотря на успешную карьеру, Духонину удалось избежать «скандалов, интриг, расследований». Сослуживцы, вне зависимости от званий, отмечали его высокие профессиональные и человеческие качества. Вот как отзывался о нем полковник Борис Владимирович Геруа: «Это был способный и очень деятельный офицер с открытым, прямым характером».

А это воспоминания генерала Петра Николаевича Врангеля: «Среднего роста, полный, румяный, с густыми вьющимися черными волосами, чрезвычайно моложавый, он производил впечатление очень мягкого, скромного человека. Генерал имел немало славных дел и георгиевские кресты, украшавшие его грудь и шею, говорили об этом».

Кстати, орден Святого Георгия третьей степени Николай Николаевич получил за бои у Бялы и Мокры в 1915 году. В тех сражениях он командовал 165-м Луцким пехотным полком. А в декабре того же года Духонин получил звание генерал-майора. Чуть позже, он был назначен помощником генерал-квартирмейстера штаба Юго-западного фронта генерала Михаила Константиновича Дитерихса. А в мае следующего года Николай Николаевич занял должность Дитерихса, которого назначили начальником второй Особой пехотной бригады.

В августе 1917 года Духонин стал генерал-лейтенантом. А в сентябре – начальником штаба Верховного главнокомандующего Александра Федоровича Керенского. Вот что Александр Федорович вспоминал о нем: «Духонин был широкомыслящий, откровенный и честный человек, далекий от политических дрязг и махинаций. В отличие от некоторых пожилых офицеров он не занимался сетованием и брюзжанием в адрес «новой системы» и отнюдь не идеализировал старую армию. Он не испытывал ужаса перед солдатскими комитетами и правительственными комиссарами, понимая их необходимость. Более того, ежедневные сводки о положении на фронте, которые он составлял в Ставке, носили взвешенный характер и отражали реальное положение вещей. Он никогда не стремился живописать действующую армию в виде шайки безответственных подонков. В нем не было ничего от старого военного чинуши и солдафона. Он принадлежал к тем молодым офицерам, которые переняли искусство побеждать у Суворова и Петра Великого, а это наряду со многим другим означало, что в своих подчиненных они видели не роботов, а прежде всего людей».

Когда власть в стране захватили большевики, Ставка Верховного главнокомандующего в Могилеве стала для них играть роль красной тряпки для быка. Они понимали, что Могилев вполне мог превратиться в чуть ли не самый крупный центр сопротивления, поскольку сам Николай Николаевич являлся ярым антибольшевиком. После вооруженного восстания большевиков, Духонин создал в Ставке спецгруппу. А ее командиром назначил Михаила Константиновича Дитерихса. От него требовалась координация всех действий на внутренних фронтах. Седьмого ноября 1917 года Николай Николаевич обратился к армии: «…под влиянием агитации большевиков большая часть Петроградского гарнизона… примкнула к большевикам… Священный долг перед Родиной… требует от армии сохранения полного спокойствия, самообладания и прочного положения на позициях, тем самым оказывая содействие правительству и Совету Республики…». Отправил он и телеграмму в Петроград, в которой требовал у большевиков подчинения Временному правительству, а также призывал отказаться от вооруженного захвата власти. Любопытно, что в конце телеграммы, Духонин решил применить угрозу, заявив: «действующая армия силой поддержит это требование».

На следующий день Николай Николаевич и комиссар Временного правительства при Ставке Станкевич обратились к солдатам с призывом не подчиняться большевикам. А командующим фронтам была отправлена телеграмма: «Ставка, комиссарверх и общеармейский комитет разделяют точку зрения правительства».

И на следующий день Духонин не оставлял попыток достучаться до большевиков, требуя от них прекращения насилия и подчиниться Временному правительству. Телеграмма с таким посланием была отправлена утром, но уже днем он послал еще одну в Москву: «Совместно [с] армейскими комитетами принимаю меры помощи Москве и освобождения ее от мятежников».

Одиннадцатого ноября Николай Николаевич обратился к генералу Каледину, отправив ему в Новочеркасск послание: «Не найдете ли возможным направить на Москву для содействия правительственным войскам в подавлении большевистского восстания отряд казаков с Дона, который по усмирении восстания в Москве мог бы пойти на Петроград для поддержки войск генерала Краснова». На следующий день он отправил Каледину повторную телеграмму. Но, по большому счету, время уже было упущено. И как доказательством этого стал провал похода на Петроград Керенского и Краснова. После этих событий Александр Федорович передал Николаю Николаевичу должность Верховного главнокомандующего.

Когда Духонин об этом узнал, он первым делом обратился к солдатам, призывая их не бросать позиции, «…дабы не дать противнику воспользоваться смутой, разыгравшейся внутри страны и еще более углубиться в пределы родной земли».

Постепенно Ставка стала главным центром, куда начали стягиваться все недовольные большевистской властью. А лидеры многочисленных групп попытались создать при Ставке Общероссийское «однородно-социалистическое правительство от большевиков до народных социалистов». Ну а главным решено было сделать эсера Чернова. А представители Украинской центральной рады сумели выбить образование украинской армии по этническому и территориальному типу.

И в разговоре с членом Комиссариата по военным и морским делам Николаем Васильевичем Крыленко Духонин заявил: «Ставка не может быть призываема к принятию участия в решении вопроса о законности верховной власти и, как высший оперативный и технический орган, считает необходимым признание за ней этих функций… Отношение верховного командования к гражданской войне выражено в приказе наштаверха от 1 ноября, которым остановлено движение войск на Петроград».

Дальше — больше. Двадцать первого ноября от Совнаркома пришла телеграмма. В ней от Верховного главнокомандующего в срочном порядке требовали вступить в переговоры с противником. Цель была обозначена четко – перемирие. Николай Николаевич, конечно, был против такого развития сюжета. Поэтому телеграмму проигнорировал, пытаясь до последнего затянуть с ответом. Но уже на следующий день Духонина позвали к телефону. По ту сторону находился не только Крыленко. Компанию ему составили Ленин и Сталин. Они повторили свой приказ. И Николай Николаевич отказался подчиниться. На подобное действие у него была формальная причина, ею он и воспользовался. Духонин заявил, что подобные переговоры с командованием противника – это компетенция центрального правительства, а не командующего.

Реакция, естественно, была жесткой. Николай Николаевич услышал, что его снимают с занимаемой должности. Но, обязанности он был должен выполнять вплоть до приезда нового главнокомандующего – конечно же, Крыленко: «Именем правительства Российской республики, по поручению Совета Народных Комиссаров, мы увольняем вас от занимаемой вами должности за неповиновение предписаниям правительства и за поведение, несущее неслыханные бедствия трудящимся массам всех стран и в особенности армиям. Мы предписываем вам под страхом ответственности по законам военного времени продолжать ведение дела, пока не прибудет в ставку новый главнокомандующий или лицо, уполномоченное им на принятие от вас дел. Главнокомандующим назначается прапорщик Крыленко».

Что же касается Духонина, то его тут же объявили «врагом народа». Начался обратный отсчет времени и уже бывший Верховный главнокомандующий это прекрасно понимал. Он понимал, зачем и для чего в ставку едет Крыленко. Но покорно принять судьбу Николай Николаевич не мог. Не позволяла этого сделать офицерская честь.

А Крыленко, получив напутственные слова от Владимира Ильича, выдвинулся в путь. Ленин приказал создать ему отряд из преданных бойцов, захватить Ставку и начать переговоры с внешним врагом. А с внутренним… с ним разобраться в соответствии с требованием революционного времени. Сам же Крыленко впоследствии говорил: «Первый враг — внешний. Он не опасен, с ним будет заключено перемирие. Второй враг — голод, о предотвращении которого заботится правительство народных комиссаров. Третий враг — контрреволюционный командный состав, возглавляемый корниловцем Духониным. С ним будет самая жестокая борьба!»

Духонин тем временем сообщил командующим фонтов о решении Ленина. Правда, заявил, что пока остается на должности и вести переговоры с иностранными противниками не будет. По мнению современников Духонина, слова о назначении на его место прапорщика, Николай Николаевич воспринял как большую глупость. Более того, он искренне верил, что большевики одумаются и вернут Крыленко обратно. Не укладывалось в голове Духонина, что на его место Ленин решил поставить прапорщика. Николай Николаевич был уверен, что Крыленко просто в нужное время сумел попасть, что называется, в струю и не более того. Поэтому считал, что он не сможет потянуть тяжелый груз «подаренной» должности.

И пока прапорщик ехал, Духонин пытался хоть как-то повлиять на деморализованную армию: «Дайте время истинной русской демократии сформировать власть и правительство, и она даст нам немедленный мир совместно с союзниками».

Тем временем Крыленко тоже посчитал своим священным долгом обратиться к армии: «Солдаты, продолжайте вашу борьбу за немедленное перемирие. Выбирайте ваших делегатов для переговоров. Ваш Верховный главнокомандующий прапорщик Крыленко выезжает сегодня на фронт, чтобы взять в свои руки дело борьбы за перемирие».

Было и еще одно обращение, адресованное уже Ставке: «Я требую, чтобы с момента подписания перемирия ни одна пуля не просвистела в сторону противника. Я требую, чтобы условия заключенного договора исполнялись свято. Всякий, кто бы ни был, от генерала до солдата, кто осмелится нарушить мой приказ, будет немедленно предан на месте революционному суду».

За несколько дней до этого с подобным призывом обратился и Владимир Ильич. От имени СНК он заявил солдатам, чтобы они сами начали заключать перемирие с противником по всей линии фронта: «Пусть полки, стоящие на позициях, выбирают тотчас уполномоченных. Мы даем вам права на это». Когда Духонин узнал о таком поступке Ленина, то расценил это как предательство: «Эти действия исключают всякое понятие о государственности и могут быть на руку не русскому народу, — комиссарами которого себя именуют большевики, а, конечно, только Вильгельму».

Но как Духонин ни старался, у него ничего не получилось. И главы военных миссий союзных государств при Штабе Верховного главнокомандующего вручили ему коллективную ноту протеста. Все они были возмущены нарушением договора от 1914 года, который запрещал союзникам заключать перемирие или сепаратный мир. Эта нота была перенаправлена Николаем Николаевичем всем командующим. Он еще раз лично обратился к солдатам с призывом не поддаваться на большевистские провокации и исполнять воинский долг до конца. Но… его слова утонули в гуле большевистских заявлений.

Вот что вспоминал генерал Антон Иванович Деникин: «Духонин был и остался честным человеком. Он ясно отдавал себе отчет, в чем состоит долг воина перед лицом врага, стоящего за линией окопов, и был верен своему долгу. Но в пучине всех противоречий, брошенных в жизнь революцией, он безнадежно запутался.
Любя свой народ, любя армию и отчаявшись в других способах спасти их, он продолжал идти, скрепя сердцем, по пути с революционной демократией, тонувшей в потоках слов и боявшейся дела, заблудившейся между Родиной и революцией, переходившей постепенно от борьбы «в народном масштабе» к соглашению с большевиками, от вооружённой обороны Ставки, как «технического аппарата», к сдаче Могилева без боя».

Это сообщение отредактировал BigCap - 29.04.2020 - 12:34

Ожидая Крыленко, Духонин совершил поступок, которым забил последний гвоздь в крышку своего гроба. Он приказал освободить из Быховской тюрьмы генералов, которые были замешаны в корниловском выступлении в августе 1917 года. На свободе оказались и сам Корнилов, и Деникин, и Лукомский, и и других лиц, арестованных после корниловского мятежа.


20 ноября (3 декабря) 1917 в Могилёв прибыл Н. В. Крыленко, который отдал приказ о своём вступлении в должность Главковерха и передал Духонину, что он будет отправлен в Петроград в распоряжение СНК.

среди многочисленных свидетельств сцены убийства Духонина существует много противоречий и искажений.
Экранизацию одной из наиболее распространенный версий можно было лицезреть в многосерийном фильме Владимира Хотиненко «Гибель Империи». Роль генерала Духонина исполнял актер Владимир Певцов.В фильме заключительный акт трагедии происходит в вагоне поезда, куда доставлен арестованный Духонин. Его буквально вырывают силой из купе, где он находился вместе с Крыленко, и бросают на штыки. Перед этой сценой Крыленко, дабы успокоить взбунтовавшихся солдат, обещает им погоны Духонина, которые срезают с генерала, выражающего при этом полное безразличие и олимпийское спокойствие. Эти генеральские погоны бросают в толпу революционных солдат, которые со звериной бросаются, яростью плюют на них, топчут их ногами, кощунствуют.
Экранизированную версию подтверждает, как будто, и сам Крыленко в своих более поздних воспоминаниях и частично в последующем обращении к солдатам и матросам 23 ноября : "Не могу умолчать о печальном факте самосуда над бывшим Главковерхом Духониным. Народная ненависть слишком накипела. Несмотря на все попытке спасти его, он был вырван из вагона на станции Могилев и убит. Бегство генерала Корнилова накануне падения Ставки было причиной эксцесса. Товарищи! Я не могу допустить пятен на знамени революции, и с самым строгим осуждением следует относиться к подобным фактам. Будьте достойны завоевания свободы. Не пятнайте власть народа. Революционный народ грозен в борьбе, но должен быть мягок после победы ».

По второй распространенной версии, Духонин, предварительно переодевшись в гражданское платье, сам приехал к поезду Крыленко на вокзал. Но в таком случае отпадает  весь балаган с генеральскими погонами и прочими подробностями, связанными с мародерством после убийства (имею ввиду форму генерала), описанный рядом «очевидцев». Какими же всё-таки надо было быть невнимательными «очевидцами», чтобы не разглядеть элементарного: был ли генерал в военном обмундировании или в штатском?

Наконец, третья версия: арестованного Духонина ведут к Крыленко, но непосредственно на платформе, перед вагоном прапорщика, толпа убивает Верховного Главнокомандующего, устраивая самосуд, а потом долго глумится над телом. Кстати, факт глумления отмечают почти все описатели трагедии. Разнятся эти подробности только в деталях и во времени.  Кто пишет, что глумились только сутки, кто утверждает, что в течение нескольких дней. Из воспоминаний одного из очевидцев : «Весь день продолжались надругательства озверелой толпы над телом. Уже вечером видели труп покойного посаженым с папироской в руках рядом с дохлой собакой. При омовении тела было обнаружено 16 штыковых, 3 сабельных и две огнестрельных раны». Другой свидетель утверждал, что тело не отдавали жене покойной четыре дня, пока оно не стало разлагаться. После того ей с трудом удалось его выкупить и увезти в Киев…

Очевидец событий, Карл Густав Маннергейм писал:
     «На вокзале города Могилева, где располагалась Ставка верховного главнокомандующего, царила странная атмосфера. На платформе стояла небольшая группа охваченных ужасом людей, а в середине было большое кровавое пятно. Я узнал, что застрелен временно исполняющий обязанности верховного главнокомандующего генерал-лейтенант Духонин. Он без охраны прибыл на вокзал для подписания соглашения с только что назначенным большевистским главнокомандующим, бывшим кандидатом в офицеры Крыленко. В тот самый момент, когда они встретились на платформе, из поезда Крыленко выскочили солдаты и быстро расправились с Духониным.»

И, наконец, очень существенный момент, который подчеркивает полковник Балюбаш , который в Киеве организовывал похороны генерала Духонина. В своих воспоминаниях он утверждает, что план уничтожения Ставки и самого Духонина был разработан непосредственно в Германии, и что первым сделал выстрел в затылок Духонину в форме матроса (или боцмана?) майор австрийской разведки, который перешел некоторое время назад на нашу сторону и быстро влился в ряды революционного ополчения.

Факт нахождения среди солдат агитаторов и немецких подданных подтверждают показания и других свидетелей. Вот  что написано, в частности, по этому поводу в статье А. Лахова « К убийству генерала Духонина»: «  Крыленко арестовал генерала Духонина, отправил его в свой вагон, а сам поехал во дворец..... Когда матросы вытащили Духонина из вагона и поставили его на площадку, то генерал хотел что-то сказать, но в этот момент матрос, стоявший позади, ударил его прикладом по голове с такой силой, что раскроил ему череп и раздробил верхне-челюстные кости. Этим ударом генерал Духонин, повидимому, был убит сразу, и дальнейшие издевательства чинились уже над трупом».

В московской газете «Утро России» №261 от 28.11. 17 с. 4  было  также обращено внимание на «чрезвычайно важное обстоятельство, связанное с трагическим убийством Духонина. В газетах сообщено, что в толпе во время убийства находился матрос, который никому не был известен. По полученным в Петрограде сведениям, это был офицер австрийской службы. Он служил в австрийской контр-разведке и знал Духонина лично; незадолго до войны он арестовал Духонина в Австрии. Духонин служил в то время в русской контр-разведке. Обстоятельство это придает трагедии вполне определенную окраску».

 А. А. Голембиевсий,  бывший секретарь при Духонине,дал в Таганроге 14 ноября 1919 г. следующее показание «Особой Комиссии», расследующей в том числе обстоятельства гибели Духонина:  « 21-го же ноября ген. Бонч-Бруевич просил меня распорядиться, чтобы вещи ген. Духонина были собраны и заколочены в особый ящик. На это я ответил Бончу, что самое ценное уже расхищено в эту ночь матросским караулом, а затем предложил одному из матросов позвать начальника караула, чтобы тот распорядился разрешить денщику генерала убрать и уложить вещи.

   Матрос пошел, а я в это время остался говорить с генералом Раттелем. Через несколько минут, я, услышав шаги приближающихся людей, обернулся. Ко мне подходил караульный начальник, одетый в форму боцмана. Вглядевшись его лицо, я остолбенел и прямо отшатнулся. В караульном начальнике я узнал кельнера одного из кафе в Берлине, где я бывал в бытность мою на службе в течение 11 лет при нашем военном агенте в Берлине. Тот тоже, очевидно, узнал меня, так как, увидев меня, сразу круто повернул обратно и на ходу приказал исполнить мое требование. Оправившись от временного смущения, я тотчас же послал за ним в догонку моего писаря Жуковича, но его нигде не могли уже разыскать. Он бесследно исчез, а через 20 минут караул матросов был снят».
Голембиевский добавляет ещё и такие важные сведения: «Только через два дня удалось убрать труп генерала, причем на теле было обнаружено 16 штыковых ран, 3 шашечных в голову и 2 огнестрельных в спину.

По ходатайству генерала Раттеля, тогдашнего Начальника военных сообщений, с разрешения Крыленко, труп генерала был отправлен в Киев. С тем же поездом, в котором было увезено тело, в Киев уехала вдова генерала, которую большевики тщательно разыскивали, но ее скрыл ген. Раттель и затем инкогнито отправил в Киев. В Киеве же, не смотря на то, что он не был еще занят большевиками, местными властями не было разрешено устроить торжественных похорон генерала, и он украдкой был похоронен на кладбище Аскольдовой могилы».

24 ноября (7 декабря) 1917 Крыленко сообщил Троцкому: «В связи с убийством Духонина необходимо юридическое оформление дела, акт дознания по моему предложению совершен. Тело отправлено в Киев. Если передать дело судебному следователю, обязательно вскрытие в Киеве, даже вплоть до выкапывания. Предлагаю прекратить дело постановлением государственной власти… Акты дознания достаточно реабилитируют от всяческих кривотолков… но возбуждение дела с обязательными допросами матросов едва ли целесообразно»[8].
Троцкий ответил: «Было бы бессмысленно и преступно передавать дело в руки судебных чиновников старого закала. Если необходимо, можете передать дело революционному суду, который должен быть создан демократическими солдатскими организациями при Ставке и руководствоваться не старой буквой, а руководствоваться революционным правосознанием народа»

https://topwar.ru/143862-sudba-duhonina-byl...an-chast-1.html

https://ru.wikipedia.org/wiki/Духонин,_Николай_Николаевич

P.S.
В своих показаниях прапорщик Крыленко по делу об убийстве генерала Духонина пишет: «Формально следствия по поводу убийства я не считал возможным наряжать до тех пор, пока не выведу матросов совершенно. 21-го ноября матросы мною были выведены и 22-го утром поручено коменданту ст. Могилев произвести дознание, опрос свидетелей и медицинское освидетельствование трупа. В ночь на 23-е в сопровождении офицера для поручений из личного моего штаба кап. Постникова, тело в запаянном цинковом гробе отправлено в Киев». (Газета «Новая жизнь» Пг., 1917. № 183 (189) 30 ноября (13 декабря), с. 3.)©

Незадолго до гибели Духонин, предчувствуя свою кончину, писал жене: ««Я имел и имею тысячи возможностей скрыться, но я этого не сделаю. Я знаю, что меня арестует Крыленко, а может быть, даже расстреляют. Но это смерть солдатская» что не боится смерти, ибо «это будет смерть солдата».©

Вполне закономерный конец т.к. "сам Николай Николаевич являлся ярым антибольшевиком"

вдова, Наталья Владимировна Духонина была спасена представителями международного Красного Креста, укрыв её у себя под другими именем и фамилией.

В дальнейшем Наталье Владимировне Духониной удалось перебраться в Екатеринодар, где она работала старшей сестрой в госпитале, ухаживая за больными и раненными. В то время свирепствовал тиф. Н.В. заразилась от больного и переболела тяжелой формой тифа, едва не погибнув. Вместе с Армией ген. Врангеля ей удалось эмигрировать в Сербию, где она продолжала работать старшей сестрой милосердия. Затем организовывала работу противотуберкулезного санатория. С 1921 года в течение 20-ти лет возглавляла она Мариинский Донской женский институт. Её детище славилось образцовым порядком и высочайшим уровнем преподавания. После окончания Второй мировой войны какое-то время Наталья Владимировна Духонина находилась в Германии, затем проживала в Марокко, куда её впригласила к себе её бывшая воспитанница и приёмная дочь А.А.С. В 1968 году Наталья Владимировна Духонина скончалась. ©

Не понял. В 16 лет окончил Академию Генштаба?

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Сперва играются в дворянскую честь с жизнями народа, а потом удивляются "А нас то за що?!"

Хорошо что закончилась власть красного зверья. Несколько десятилетий разлагали народ. Слава Богу все закончилось. Сколько времени потребуется чтобы исчезли последствия, не знаю, но время лечит

Неплохой сериал, кстати.

опечатка, год рождения 1876...в 26 лет закончил
спасибо

Слава Богу! За что? Для чего краснопёрое зверье уничтожило миллионы простого русского народа, уничтожило или изгнало из страны его цвет и гордость - и где итоги этой кровавой жертвы?
Тупорылые кухаркины дети под науськивание германских шпионов развалили великую Российскую Империю с границами от моря и до моря, на юге граничащую с Индией, имевшую в своем составе Польшу и Финляндию, развалили Советский Союз, проебали и просрали все, что только возможно и бросили в 1991-1993 годах этот же народ на произвол судьбы! Где обещанный коммунизм, где счастье народное, ради которого они это творили? Уголовные наебщики народа на доверии!
Пусть будут прокляты они во веки веков!
Радует только то, что последние потомки этого зверья - членов расстрельных команд передохнут в обозримом будущем со стертыми от бессильного скрежета зубами и останется это время лишь позорным темным пятном в истории Государства Российского! С нами Бог!

Это сообщение отредактировал avrakedavra - 29.04.2020 - 12:29

этот главнокомандующий закончил жизнь в 37 году....наверное шпионом был чьим то?