596
Автор:
AstrophobiaОт себя:
Я знаю, что сейчас буквально через пару минут ментовско-бандитское лобби эту тему сольют (я просто немного знаю, какие там деньги крутятся), но всем тем, кто успеет прочитать, хочу сказать:
- Люди, одумайтесь!***
Долго думала стоят ли подобные случаи того, чтоб о них писать или хотя бы кому-то рассказывать.
Решилась.
Родилась и до 14 лет я проживала в маленьком провинциальном городке (три школы, одна поликлиника, она же больница, два завода и т.д.) все друг друга знают. Семья у меня была сравнительно небольшая: отец, которого я толком и не видела никогда, но в семейных рядах он числился, мама работающая на нескольких работах, чтоб хоть как-то меня одеть и обуть, дедушка, бабушка, дядя (брат матери), его жена и дочь.
Это все веселое семейство размещалось в доме с четырьмя комнатами. Традиционно: все удобства на улице, огород и домашняя живность.
Середина девяностых - денег нет, зарплат не платят. Всё как у всех, помимо одного - мой дядя - наркоман. С самого детства, если не с рождения, запах ацетона у меня ассоциировался не с ремонтом, а с бабушкиной кухней. Именно там дядя "варил" себе дозу дважды в день.
Все вещи в доме, включая мою одежду и школьные учебники, незамедлительно пропитывались этим запахом.
Одноклассники и учителя брезгливо меня сторонились, некоторые кидали косые или сочувственные взгляды, но тогда я не понимала, а что не так то?
Да, проблема была именно в этом: с самого детства я видела одну и ту же картину: утром дядя выходит на кухню, достает из шкафчика "свою" посуду, на которой не должно быть ни пылинки или, что ещё хуже, ни капельки жира, ставит кастрюлю и начинает "шаманить". В зависимости от сезона в ход шла или маковая "солома" или ханка (маковое молочко, тщательно собранное из растущего мака на многослойный бинт). Это все "вываривается", сажается на "корку", разбавляется димедролом и "мажется" (вводится внутривенно).
Дядя кололся в пах и я не раз это видела.
Я была маленькой, все взрослые по работам, а я оставалась дома с дядей. Лет с пяти он начал меня привлекать к помощи: то димедрол размять до порошкового состояния, то растворитель подать... а мне что? Мне приятно, я помогаю взрослым.
Никто и никогда в семье мне не говорил, что то, что делает дядя - это плохо, ну я и воспринимала это как обыденность. Дядя у меня был хорошим человеком (тут без иронии), он много со мной разговаривал, выслушивал, помогал делать уроки, звал мультики смотреть утром - больше ребенку и не нужно. Я знала, что он сидел в тюрьме в Одессе (три года за неудавшееся ограбление) и всем этим "премудростям" его научили там.
Когда я была во втором классе он развелся со своей женой, она собрала вещи, забрала дочь и ушла в закат, а у меня появилась собственная комната.
Чем старше я становилась - тем больше я привыкала к постоянным скандалам и дракам (мама моя, кстати, абсолютный чемпион по семейным боям без правил), но и тем странее становилось поведение дяди.
Он часто на коленях умолял бабушку или маму дать ему денег, а если они отказывали - принимался рыдать как ребенок или крушить всё на своём пути, но я это воспринимала спокойно "ломка у человека, бывает" думала я и уходила в комнату выковыривать мелочь из копилки (дяде нужен новый шприц и растворитель да и димедрол денег стоит).
Деньги он брал всегда, даже несчастные копейки, которые я экономила на обеде. И сладкое. Очень много сладкого. Любую конфету я тут же несла дяде "вот обрадуется!". Лет в девять я начала замечать большие незаживающие раны у него на ногах.
Они постоянно неприятно пахли, "слезились" и он начал заметно хромать. Пришлось помогать: ханку теперь собирала я под его чутким присмотром, к "корешам" за "соломой" в соседние деревни бегала тоже я. Любые заживляющие мази/крема, стрептоцид я выпрашивала у знакомых и родственников.
В десять я впервые увидела, что будет с человеком, если во время "варки" в дозу попадет жир. Если вы думаете, что "ломка" это страшно....то дай боги вы никогда не увидите, что происходит с человеком, когда его "трухает". Это больше похоже на приступ эпилепсии. Дядя упал с дивана, его начало крутить, пот полился градом, дрожь была такой сильной, что я думала у него выпадут зубы от стука.
А в доме только я и дядя. В панике я побежала к соседке вызвать скорую (у нас телефона небыло). Приехали быстро. "Передоз" лениво констатировал фельдшер, который хорошо знал нашу семейку. "Нет! - вмешалась десятилетняя я - доза нормальная - три куба, при мне мазался его трухает, разве вы не видите?" (Хотя видеть тогда нужно было лица медперсонала).
Дядю увезли, прибежала бабушка и....отлупила меня за то, что "слишком много говорю и теперь ей задают неприятные вопросы".
Дядю поставили на учёт к наркологу (на тот момент он уже имел около одиннадцати лет "стажа") и стало только хуже.
Его кореша начали часто приходить в гости (за дозой разумеется), варили они вскладчину, кто что принесет (как раз тогда димедрол уже продавали только по рецептам). Мама уехала в Москву на работу ( у нас завод закрыли - её сократили). Теперь уже друзья дяди помогали мне с уроками.
Разные люди, одни мне нравились, другие нет, но все до одного повторяли одну и ту же фразу "ОЙ, ЭТО БАЛОВСТВО, ЕСЛИ ЗАХОЧУ - ЛЕГКО БРОШУ". Действительно некоторые бросали, правда посмертно. Я ходила на их похороны. Одного за другим. Там давали сладкое, а сладкое нужно принести дяде. Смерть одного из них меня сильно подкосила - Саша (погремуха "Пархом").
Это была моя первая (детская) любовь, так сказать. Добрый парнишка, терпеливый, всегда мне улыбался, приносил видик и кассеты с мультиками. Передоз прямо у меня на глазах. Мне одиннадцать, ему было около тридцати. Он укололся, упал, зашелся пеной, забился в конвульсиях и закатил глаза. Дядя ловит "приход", ему не до этих мелочей.
Я опять мчусь к соседке, пока едет скорая, пытаюсь сделать хоть что-то: подложить что-то под голову, достать язык... захожусь слезами, понимая, что всё. Не дышит. А из паховой вены торчит шприц.
Скорая, милиция, следователи. Мне строго-настрого запретили говорить, что я видела. Тогда дядю долго "тягали" по милиции, заставили сотрудничать в обмен на "замять дело". Саша был сиротой. Никто бы его и не хватился. Я не спала несколько дней, бабушке было откровенно не до меня, она переживала как бы дядю не посадили.
Мне двенадцать. У дяди проблемы. Из-за того, что все знали, что он на крючке у милиции с ним не хотели иметь дело его бывшие друзья. Его часто ломало. Нарколог прописывала ему какие-то психотропы и это ещё больше усугубляло ситуацию.
Он терял остатки рассудка: разговаривал сам с собой, творил непонятные вещи, часто включал газ и забывал поджигать (так я осталась без длинных волос, а в доме не стало двух окон - стекла выбило), но самое страшное - он не становился менее агрессивным: мой кот однажды перевернул его "заготовки" и дядя размазал его об угол дома. Да, у меня на глазах.
Гонялся с топором за бабушкой, кидался с косой на дедушку. Меня не трогал.
Я в эти моменты просто не выходила из комнаты. Часто бредил. Звал кого-то, выл, орал. Я баррикадировала комнату на ночь, чтоб он не мог войти.
Однажды, под таблетками ему что-то взбрело в голову в тот момент, когда дедушка косил траву. Дядя схватил молоток и побежал на деда. Я чёрт знает, что мной тогда двигало. Я успела вбежать между ними с криком "стойте, не убивайте!".
Дед злющий с косой с одной стороны, дядя с невидящим взглядом и молотком с другой. И двенадцатилетняя девочка между ними. Мне небыло страшно. Точнее было, но не за себя. Доведенный до "ручки" годами такой жизни дедушка реально мог не выдержать. И взмахнуть косой. Он не раз это говорил.
На следующей день дедушку увезли с инфарктом. Он уже не оправился. На похороны приехала мама. Узнав что случилось она чуть не устроила и вторые похороны дяде. Но а толку было его бить? Осознав всё, он заперся в комнате и рыдал почти сутки.
Поминки на так называемый "девятый день" прошли через два дня после похорон (пока оставалась еда ибо помянуть на реальный девятый день небыло денег).
Когда разошлись все плакальщицы и певчие, мы с мамой принялись за уборку. Долго разговаривали, я хвасталась учебой ( я хорошо училась потому что учёба помогала забыться, абстрагироваться от всего, а ещё учителя меня хвалили, слушали и обращали на меня внимание). Наш разговор прервал истошный крик бабушки, мы метнулись в сад, где на дереве уже висел дядя на своём ремне. Мы его сняли. Я и мама. Я держала ноги, а мама резала ремень.
Довести дело до конца он не успел, но перерезая ремень ножом, мама очень сильно порезала руки (паника). Бабушка завывает над дядей, который рыдает ей в унисон, а я перематываю матери руки бинтом. Так закончились поминки дедушки.
Когда мне было тринадцать дядя стал совсем плох, он часто бредил, ходил только с палочкой, ноги гнили на живом человеке, место, куда он всегда кололся воспалились и загноилось, а на руках вен небыло и в помине. Пришлось колоть его в шею. Уколы делала я. Бабушка боялась промазать. Доза становилось все больше.
Однажды мне пришлось ходить по соседям и выпрашивать мак, который святят на маковый спас, чтоб насобирать дяде на очередную дозу. Иногда даже милиция привозила дяде "солому", но я не знаю взамен на какие услуги.
Дядю увезли на скорой. Абсцесс. Бабушка уехала с ним, а я осталась одна. Три дня я жила сама в доме. Было страшно. Отец забегал, заносил продукты и убегал. У него другая семья.
Под вечер третьего дня вернулась бабушка. Дядю перевели с реанимации в интенсивную терапию. У бабушки случился нервный срыв - она орала, рыдала, рвала на себе волосы сидя на кровати и качаясь взад-вперед, а я не знала чем ей помочь.
Четырнадцать.
Дядя снова в больнице. Забрали очень неохотно и нахамили бабушке. Дядю ломает, очень сильно. Мы сидели в коридоре, когда к нам подошёл врач: "Лида - обратился он к бабушке - ему нужна доза, мы не можем ничего сделать, если он не уколится то до завтра не дотянет". Сюр, который происходил дальше я не осознавала - бабушка начала рыдать, упала на колени и начала МЕНЯ умолять сделать ему дозу.
В больнице. При врачах.
Я не знаю сколько это длилось: минуту или час, я остолбенела. Врачи принялись её отпаивать какой-то вонючей гадостью, а я....а я отправилась домой варить дозу.
В четырнадцать лет.
Тогда во мне что-то сломалось. Я до сих пор не пойму что именно. Но мне стало резко наплевать: на дядю, который был одной ногой в могиле и уже успел туда положить много людей, включая любимого дедушку, на бабушку, которой было наплевать на всё и всех, кроме её сына, на отца, который к тому времени уже давно и плотно бухал.
Я приготовила дозу. Манипуляции, которые я видела всю свою жизнь дважды в день, повторить не составило труда.
Конечно я умела это делать. Через несколько часов я вернулась в больницу. Врач взял шприц, кивнул и отправился в палату. Бабушка успокоилась.
Прямо с регистратуры я позвонила маме и сказала всего одну фразу: "я не вернусь в этот дом.
Я еду к тебе. Я готова спать у вас на коврике в прихожей или в подъезде, но больше я так не могу". Через три часа я уехала.
Как оказалось в другом городе у мамы была не только новая работа, но и новый мужчина. И я в их планы не входила, но это уже другая история.
Дядя умер через пол года, а ещё через год умерла и бабушка. На похороны я не приехала, оставшись в памяти соседей "неблагодарной гадиной" по отношению к бабушке, которая меня воспитала.
Пусть так.
Это было почти пятнадцать лет назад.
Извините за грамматику и опечатки.
Этот пост я написала не для того, чтоб меня пожалели. Я это пишу для тех, кто думает, что наркотики это не так уж и страшно, что вы контролируете ситуацию и бросите в любой момент. Нет. Не бросите. Никто не бросил при жизни.
Никто!. Подумайте, двадцать, тридцать раз!
Стоит ли ваше сиюминутное удовольствие слез ваших близких, сломанных жизней ваших самых родных людей. Стоит ли эта гадость вашей жизни? Перечитайте пост ещё раз. Если вы думаете, что вас минет чаша сия - нет. Нет. Не минет.
Если такой исход вас устраивает - вперёд, дерзайте. Если у вас внутри хоть что-то ёкнуло - умоляю, остановитесь!
yaplakal.com