157
viaКак наш подъезд превратился в кишлак и как мы отбились.
Смешной рассказ о грустной столичной тенденции.
Прочитал статью об обитателях улицы Академика Янгеля и решил поделиться своей историей. А именно рассказать о том, как, живя в доме в самом центре Москвы, мы с женой оказались в настоящем киргизском кишлаке и как нам неожиданно удалось решить эту проблему.
Началось все отлично. Мы с женой умудрились обменять две наши квартиры на одну в центре — на Чистопрудном бульваре. Место отличное — мне до работы 15 минут пешком, жене есть, где гулять в коляской. В общем, мечта!
Дом старый, на каждом этаже только по две квартиры. Сосед — одинокий, очень пожилой и очень благообразный законченный алкоголик-интеллигент. Из-за него все и произошло. Пропив все, что можно, он продал квартиру и подался куда-то в Подмосковье. Покупателя я видел и отрицательного впечатления он на меня не произвел — тоже очень пожилой, но не алкоголик, а киргиз. Такой типичный аксакал, только не в халате, а в костюме.
Ладно, подумали мы с женой, зато этот точно пить не будет. Как же мы ошибались! Нет, пить уважаемый Кубанычбек не начал. Но без всякого ремонта, без предупреждения, без …. , в общем, внезапно! он перевез в квартиру свое семейство, а может быть, и весь кишлак, а может быть, — весь кишлак и составлял его семейство.
Короче, как-то утром, выходя на работу, я неожиданно обнаружил на лестнице человек десять — пятнадцать киргизов, которые сидели на ступеньках. Мужчины что-то обсуждали, женщины возились с детьми, дети возились между собой.
Кранты! В смысле — известный пушной зверек, подумал я и помчался на работу, очень надеясь, что к вечеру все это как-то рассосется, что, может, они просто к нашему соседу в гости «на часок» зашли. Но уже днем мне позвонила жена, которая развеяла эти надежды.
То, что дела обстоят совсем плохо, я понял, еще не добравшись даже до квартиры. У подъезда на двух табуретках сидели уважаемый Кубанычбек с другим немолодым киргизом, который, в отличие от хозяина, был уже в халате, какой-то войлочной шапке и тапочках, и они самозабвенно играли в нарды, стоявшие на маленьком столике, если и не перегораживавшем, то весьма затруднявшем вход в подъезд. Пока я разглядывал эту картину, из подъезда протиснулась женщина в халате и подала аксакалам чай.
Я, что называется, «выпал в осадок», посмотрел по сторонам, чтобы проверить в Москве ли я, удостоверился, что в Москве, пробормотал «добрый вечер», получил в ответ «добрый вечер» от уважаемого Кубанычбека и вежливый кивок и улыбку от игрока в халате и просочился в подъезд. У жены к моменту моего прихода уже была легкая истерика.
Оказалось, что, по ее мнению, в соседней квартире находилось человек 20 киргизов (кстати, она ошиблась — потом выяснилось, что их было значительно больше), что они не закрывают дверь в квартиру, сидят, да и вообще живут на лестничной клетке, постоянно что-то весьма пахучее готовят, а их дети разных возрастов оккупировали бульвар, где за ними по очереди приглядывают женщины в халатах, не говорящие по-русски.
Сразу скажу, что в течение следующих двух месяцев я выяснил, что по-русски хорошо говорил только сам Кубанычбек, да еще двое мужчин помоложе что-то могли объяснить. Остальные только кивали, улыбались и не обращали никакого внимания на то, что я или жена пытались им втолковать.
А потом началось наше этнографическое путешествие в Киргизию. Да, они жили на лестнице, да — дверь к квартиру они не закрывали и забиться за нее вовсе не собирались, да — они постоянно что-то готовили, да — дети носились или ковыляли (в зависимости от возраста) по всему подъезду и ближайшему бульвару. Нет — они не хамили, нет — они были очень милы и улыбчивы, нет — они не резали овец, хотя, может быть, просто не успели.
Но у нас начался нервный срыв. Я еще мог прятаться на работе, но жена была привязана к дому, а каждый выход из квартиры (и вход тоже) непременно сопровождался протискиванием через толпу женщин с детьми, вдыханием запахов киргизской кухни, вежливым обменом любезностями с Кубанычбеком, проводившим все время за нардами возле подъезда в компании с избранным на этот день партнером.
Мужчины, к счастью, днем убывали на работу (на какую, не знаю, честно говоря), но зато потом каждый вечер высаживались на корточках на асфальте возле подъезда и обсуждали, видимо, какие-то свои очень важные дела. Добавлю, что наш балкон выходил как раз на их «комнату совещаний».
Жаловаться участковому оказалось, кстати, бесполезно. Ничего наши соседи не нарушали, регистрация у все была, лестничная клетка — общая. Соседи сверху по лестнице не ходили, спокойно проезжая наш кишлак на лифте.
Окончательно я понял, что «так жить нельзя», после какого-то местного праздника нашего кишлака, когда мужчины решили спеть. К концу незапланированного концерта, от которого нельзя было спастись по причине начала июня, когда полностью закрыть окна нельзя, у меня сложилось полное ощущение, что я попал в плен к кочевой орде Чингиз-хана и меня сейчас отправят доить его любимую кобылицу. Посмотрев на жену, я понял по выражению ее лица, что она выдоила уже целый табун.
В общем, я вспомнил, что я мужчина, защитник и решил сбежать. На следующий день мы переехали на дачу, где было плохо с удобствами, но зато не было киргизской орды. Жена с восторгом приступила к тасканию воды из колодца и прочим развлечениям нашей дачной жизни. Но главное — русской жизни!
Однако лето у нас в Подмосковье короткое, к сожалению. Подходило время возвращаться, жена мрачнела, и тут мне пришла в голову спасительная идея, как оттянуть момент воссоединения с Кубанычбеком и его семьей. Я не очень вразумительно предложил жене сначала сделать в квартире косметический ремонт. Надо сказать, что жена сразу согласилась посидеть еще на даче, пусть и с обогревателями.
Весело у вас тут, — сразу сказал мне бригадир ремонтников, едва зайдя в квартиру.
М-да — проблеял я в ответ, сам почувствовав, какой жалкий у меня голос.
Можем организовать допуслугу, — предложил мне бригадир.
Какую! — спросил я с надеждой.
Через месяц у вас на лестнице ни одного человека не будет, — объяснил он. — Закон не нарушаем, максимум — легкая хулиганка, но если что, мы сами договоримся. И не бойтесь, ремонт в вашей квартире от этого не пострадает.
Ударили по рукам. На следующий день я уже сдавал ключи от квартиры «рабочим». Честно скажу, встреться мне такие рабочие в темном переулке, я бы очень напрягся, хотя здоровьем и не обижен. Один — нормальный мужик (видимо, он ремонт и делал во время всей операции), двое — явно пьющие, но еще вполне «в силах», а двое — просто откровенные уголовники с какими-то даже наколками. Впрочем, бригадир, заверил меня, что «все ребята хорошие», «ремонт сделают в лучшем виде», «доплата копеечная — просто нужно добавить на спиртное».
Что было дальше, я узнал потом, когда мы через полтора месяца (на две недели с «ремонтом» все-таки затянули) вернулись в тихий подъезд, от соседей сверху. Работал, действительно, тот один здоровяк, в промежутках между нужной работой еще долбивший в стену к соседям. Два алкоголика расположились пить на лестнице, где они и «отдыхали» после этого, кричали, ругались, раз три — четыре подрались.
Тот из «уголовников», что постарше представился Кубанычбеку новым хозяином квартиры, его приятель несколько раз «поговорил» с киргизскими мужчинами на своем языке, который они, кстати, в отличие от моего сразу поняли. Столик самого аксакала, говорят, перевернули в первый же день, а женщины в халатах боялись пройти с детьми мимо моей двери, и последние две недели весь кишлак вообще не выходил из квартиры.
Короче, продал аксакал квартиру срочно, а сам вместе с кишлаком убыл куда-то в ближнее Подмосковье, где купил дом. И хорошо — им там просторней будет. А соседнюю квартиру купила очень приличная пара, с которой мы теперь дружим и ходим друг к другу в гости.
И скажите мне после этого — хамство это плохо или хорошо? Или от ситуации зависит?
yaplakal.com