108
(Организатор потоков, серия 11)Я сначала думал, что у меня крыша едет на почве безвылазного сидения в библиотеке, от того и сны наяву вижу, как лунатик. Дракула, сталкеры, Эдвард с Беллой – всё смешалось в какую-то нелепую кашу. Ну не бывает же такого в реальности? Хотел уже каких-нибудь таблеточек попить, чтоб спать без сновидений, но Маша фокус мне показала с телепортацией.
А фокус этот вон как обернулся. Если б знал, во что это выльется, то сидел бы себе в библиотеке, общался бы с читателями, выдавал книги, новые поступления первым бы читал. Спору нет, сейчас в интернете чего угодно можно найти раньше, чем до нашей периферии довезут. Но ведь бумага – это бумага.
А тут вот ещё какая заковыка. Мало книге быть популярной, чтобы в библиотеку попасть. Книга должна к нам попасть официально. Есть бюджет, есть люди, которые решают, на что его потратить. И это даже не каждый месяц. Ну, скажите мне на милость, кто будет идти в библиотеку за новым романом Аберкромби, если его уже полгода как на флибусте можно спокойно скачать?
Вот потому и ходят к нам в большинстве своём любительницы женских романов, которым слово торрент неведомо и вообще, компьютер нужен только для того, чтобы в одноклассниках оценки ставить друг другу. А значит и упор при подборе книг на таких вот дам. Каждую книгу в жанре фентези отвоевывать приходится, когда обсуждение списка начинается. Нам, видите ли, прислали коммерческое предложение, а в нем вот такие и такие позиции, из которых спросом у постоянных читательниц будет пользоваться вот это, это и то. Точка.
Ну о какой популяризации библиотеки может идти речь, если из пятидесяти позиций, четыре пятых – это любовные романы и иронические детективы? А ещё, закостенелость вот эта совковая, от которой спасу нет. Я когда трилогией Ричарда Моргана предложил фонд пополнить, так меня чуть с потрохами не съели. Точнее, согласились, а через четыре дня на ковер вызвали. Ты, говорит, ЛГБТ нам тут и пропаганду наркотиков зачем в массы продвигаешь? А я, дурак, ляпни в ответ: про наркотики, спору нет, потому что это киберпанк, а там всегда наркотики, но вот не пойму, где вы там пропаганду ЛГБТ увидели?
Оказывается, в третьей книге пара героинь, мельком проскакивающих, нетрадиционной ориентации. Они мимоходом и только в качестве примера, что не только гормоны влекут людей друг к другу – там же мир такой писателем создан, что можно менять, как перчатки. Но я как представил, что всё это будет нужно нашей директрисе объяснять, так мысленно рукой махнул. Вяло поотнекивался, да и согласился, в конце концов, что «Видоизмененный углерод» нам в библиотеке нафиг не нужен.
Я однажды пошутил, что, мол, раз уж у нас литература закупается для специфического контингента, то давайте на этот контингент и дальше упор делать – клуб знакомств организуем, «для тех, кому за сорок». Так на меня организацию чуть не повесили! Пошутил, называется.
Да если б только один раз такое было. А то ведь постоянно. Они жизнь пожили, им лучше видно. Но картотека с формулярами читательскими почему-то год от года все меньше и меньше ящиков занимает. И получается, что ты вроде бы работу свою любишь, а делать её так, чтобы люди тянулись новые, не можешь.
Ясное дело, при таком положении дел, если встречаешь в библиотеке девушку со схожими литературными интересами, то невольно проникаешься к ней симпатией. Потому что молодёжь у нас в библиотеке редкость. А девушка экзотичная. Волосы перьями в разный цвет окрашены, разговаривает как-то необычно, книги выбирает не по обложке.
Короче говоря, Маша была лучом света, время от времени проникающим в наше царство стереотипов. И когда всё так совпало, что она пригласила меня прогуляться, отказываться было глупо. Я ж не ожидал, что она мне фокусы с перемещением показывать начнет. И уж тем более, даже предположить не мог, что всё это закончится упавшим стеллажом с книгами и телепортацией в мир с принцессами, которые придумывают драконов, гнилыми горами, больше похожими на локацию из компьютерной игры и какой-то лютой мешаниной персонажей с событиями из когда-то прочитанных книг.
Сколько времени прошло, а я, даже сидя в склепе, на надгробии и слушая Ягу, время от времени задавался вопросом: а может это всё-таки сон?
Но старушка, знай себе, уплетала за обе щеки птицу, запивала вином прямо из кувшина и тараторила в своей привычной манере:
– Я ж думала, в корчму схожу, да разузнаю, чего происходит? Почему король ваш так усиленно именно самозванцев ловит, что личную гвардию по близлежащим городам и деревням рассредоточил.
Бойкая бабулька. И в тоску никогда не впадает. По крайней мере, за те четыре дня, что мы знакомы, именно такое впечатление о ней складывается.
– А если бы тебя поймали?
– С какого-такого перепугу? Меня-то вместе с вами никто не видел. Да я даже больше скажу, меня тут до вас вообще никто не видел. Не важно, в общем, – отмахнулась Яга. – Короче, в деревню я пришла, а там маляра-затейника нашего бьют. Я поняла, что дело не чисто и бегом назад. Вот тут-то у меня внутренний навигатор и засбоил. Иду-иду, бегу-бегу, а примет того, что я по этому пути уже ходила, нет. Пока лешего задобрила, пока к берегу вышла… вас уже увозили. Только слышно было, как принцесса верещала.
– Я не верещала, а возмущалась! – надула губы Мэйли.
Зря она это сказала. Мне принцессу аж жалко стало. Яге ведь за словом в карман лезть не нужно. У неё всегда наготове поток сознания, работающий в связке с отсутствием чувства такта.
– Ой, не надо мне вот этого. Что ж я, верещание от возмущения не могу отличить? – Яга снова промочила горло. – Но верещала ты, должна признать, грозно.
– Ну, голос у меня такой, – смущённо пожала плечами Мэйли. – Я ж не виновата, что девочкой родилась.
– Ну да. Половую принадлежность никто из нас себе не заказывал, – согласилась старушка и продолжила: – Как я до замка добиралась и через заборы всякие перелезала, вам неинтересно будет. Откуда знаю периодичность патрулирования и про подземные тоннели под замком – я сама не расскажу. Должны ж у престарелой женщины хоть какие-то секреты быть. Как надзирателя по башке стукнула, Илье ключи передала, уже и без рассказа понятно. Про остальное вы в курсе.
Бабулька сделала ещё один глоток и неожиданно продолжила:
– Можно было бы спросить у Томаса, чего тут без нас происходило целый месяц, но он будет долго рассказывать и на ненужные детали отвлекаться. Поэтому за него тоже расскажу я.
– А откуда… – начала было удивляться Мэйли.
Но старушка выставила ладонь вперед, мол, не перебивай.
– Сразу как мы пересекли туманное ущелье, случилось следующее. У короля попросила аудиенции некая госпожа Дервей, представившаяся каким-то замысловатым титулом, но для простоты будем называть её учёной. Никто не знает, о чём они там беседы беседовали, но результатом стала покраска всего, чего только можно в черный цвет, которая, как мы видели, длится до сих пор. Буквально за одну ночь Дервей, задействовав солдат королевского отряда, построила вокруг дворца колейную дорогу с железной каретой на паровой тяге.
– Фигассе прогресс не дремлет! – воскликнула Маша. – От средневековья до научно-технической революции за одну ночь?
– Может, у неё план уже готов был? – попытался пошутить я.
– Да пофиг! Это вообще законно? – удивлённо спросила она. – Не, ну я понимаю, там, гранатомёт или калаш какой-нибудь в сказку притащить. А тут, никто ничего не тащил и на тебе – получите паровоз.
– Не паровоз, а карету на паровой тяге.
– Да пофиг! Потому что пункт Д.
– Какой такой Д?
Фея закатила глаза:
– Блин, ну чего непонятного-то? Я: а – протестую, бэ – возмущена, вэ – недоумеваю, гэ – нервничаю, дэ – все варианты сразу. Я возмущена, недоумеваю, нервничаю и протестую!
Вот всё у неё либо на эмоциях, либо с ноткой цинизма. Смотрю на неё и никак привыкнуть не могу. Драконы, магия, чудовища и чудеса всякие её не удивляют, а изобретение паровоза и быстрая постройка железной дороги – удивили. Но у меня в голове и этому объяснение было. Если мы полки с книгами завалили и мир, в который после попали, создан именно этими книгами, то среди них вполне могла быть и история о железной дороге. Я, правда, не стал встревать и свою гипотезу высказывать. Фея-то поймет. А остальные? Не дай бог ещё Мэйли за дурачка примет. Или, наоборот, поверит и перепридумать всё заставит. А как?
– Король был несказанно рад такому новшеству, потому что карету паровую можно не только как развлечение использовать, но и грузы всяческие на ней возить. Правда, только по кругу. Ребекка, жена Томаса, ту железную карету видела. По её словам, устройство полезное, но жуткое. И все, кому довелось к той карете близко подходить, придерживаются такого же мнения.
– А в чём жуткость? – спросила Мэйли.
Яга открыла, было, рот, но Томас опередил её.
– Ребекка говорила, что чем ближе ты к карете, тем тебе становится страшнее. И страх этот чувствуется не только рядом с каретой, но и вдоль всей железной колеи.
– Дикари, – не удержалась от комментария фея.
Томас посмотрел на Машу с каким-то сочувствием. А затем сказал:
– Я сначала тоже подшучивал над Ребеккой. Но однажды мне пришлось пойти в замок по незначительному поручению супруги и довелось переступать железные линии. Это действительно страшно.
– Я ж и говорю: дикари.
– Вы так говорите потому, что вам не довелось пересекать эту преграду, герцогиня.
– И переступлю. Чего я в паровозе не видела?
– Предлагаю вернуть разговор к предшествующему вектору во избежание окончательного переключения на обсуждение различий в эмоциональных состояниях у двух индивидуумов при выполнении одних и тех же действий.
– Не будем растекаться мысью по древу? – предположила Мэйли.
– Нет. Вернёмся к нашим баранам.
– Блин, опять не угадала.
– Так вот, участвовавшие в строительстве солдаты и мастеровые, которых Дервей отбирала лично, стали замкнутыми и нелюдимыми, но вместе с этим повысилась их дисциплинированность. На следующий день, когда паровая карета уже дважды объехала по своей колее вокруг замка, по нелепой случайности под её колёса попала вышедшая прогуляться Канна Аренинская, невеста короля.
– Ну, а чего она хотела с таким именем? – не удержался я от того, чтобы съязвить.
– Она мне всё равно не нравилась, – буркнула Мэйли.
– На этом все факты, которые мы получили бы в итоге от Томаса, заканчиваются. Перейдем к Илье.
Яга рассказывала, а я слушал её и думал, что происходящее очень странно. Безусловно, она могла видеть или слышать, как Тринадцатый сообщил о пропаже панночки, не трудно было догадаться, что я буду открывать камеры – ключи-то она мне отдала. Но вот того, что Томас извинялся за то, что нас выдал, когда ему палец сломали, она слышать не могла.
Да и пока в Гнилые Горы ходили, много странного было. Плюс, все эти шуточки про свадьбу с Мэйли. Я сначала думал, что она меня к принцессе подталкивает намёками всякими потому, что есть такая черта у некоторых пожилых людей – сводничать. Но теперь мне всё больше и больше кажется, что бабушка знает больше нашего. Знает, но молчит.
– Отсутствие невесты в гробу не делает ситуацию понятнее, но позволяет сделать несколько предположений, основанных на моём опыте, – завершила доклад Яга.
– А можно я? – потянула руку вверх принцесса, словно школьная зазнайка-отличница.
Яга кивнула и все уставились на Мэйли в ожидании её версии.
– Дервей убила Канну, чтобы та не мешала ей реализовывать какие-то свои планы относительно моего отца и королевства в целом, – выпалила принцесса.
– Звучит складно. Но, где труп? Какой смысл его удалять из склепа-то?
– А вот этого я объяснить не могу, – пожала плечами Мэйли. – Но, может, это и не связанные между собой события?
– Я тоже не могу объяснить, – кивнула Яга. – Но, думаю, это ненадолго. А вот предполагать, что события между собой не связаны, я бы не стала.
И тут у меня сложился пазл. Как тогда, на королевском приеме. Есть куча мелких деталей, которые между собой, казалось бы, не связаны, но иначе их друг к другу не подоткнуть.
– Может быть, Дервей, это реинкарнация сбежавшей панночки? – выдал я своё предположение. – Насколько я помню из объяснений Тринадцатого, то собранные в гроб драгоценности являются платой за возможность прожить новую жизнь. Когда цена устраивает сатану, он отпускает душу обратно в мир живых. Раз у панночки это не первый опыт возвращения, что мешает ей занять чьё-то тело? И что мешает покидать его, чтобы вселиться в другое? Придя в облике ученой Дервей, ведьма улучила момент и перевселившись в Канну Аренинскую бросила её под паровоз, после чего вернулась обратно в тело ученой.
– Звучит логично. Но тоже не всё объясняет. На кой черт ей железная дорога и крашеное в черный цвет королевство.
– Ну, во-первых, моё предположение могло бы объяснить, почему железная дорога была создана всего за одну ночь. Во-вторых... Помните, Томас говорил о чувстве страха при приближении к рельсам?
– Ну да.
– Так вот, железная дорога вполне может быть магическим барьером.
– От кого?
– Да от кого угодно. Хоть от нас.
– Тогда, как мы оказались внутри?
– Нас специально пропустили. Патрули – чтобы не упустить нас, если вернемся, а железная дорога – дополнительный элемент, на случай, если мы все-таки проскользнем мимо королевских патрулей.
– А откуда ты это знаешь?
– Если… – я собрался было объяснить, что раз уж этот мир сборная солянка из разных книг, то я могу назвать как минимум две, в которых железная дорога является барьером, но вовремя вспомнив о возможной реакции Мэйли на такие слова, продолжил совсем не так, как планировал. – Если это и не барьер, то штука по любому магическая.
– Посмотрим мы на эту магию, – ухмыльнулась Маша. – Кстати, о магии! Все наелись?
Кто-то кивнул в полумраке освещаемого единственной свечой склепа, кто-то издал возглас одобрения.
– Ну и славно, – фея взмахнула волшебной палочкой, остатки еды исчезли с надгробия вместе со скатертью. – Томас, а ну-ка подойди-ка к нам с принцессой.
Крестьянин отделился от группы недавних заключённых и подошел к Маше и Мэйли.
– Чего желаете, герцогиня? – спросил он.
– Палец поломанный покажи, – попросила фея.
– Вот, – Томас доверчиво вытянул руку.
– Вот, – копируя его интонации, сказала фея и коснулась палочкой искривленного пальца.
Крестьянин испуганно вскрикнул, удивленно ойкнул, восхищённо ахнул.
– Благодарю вас, герцогиня, – упал он на колено, схватив фею за руку и пытаясь поцеловать её ладонь. – От всей души благодарю, если только что-то будет необходимо, стоит вам только сказать…
– Да иди уже, горе-маляр, – отмахнулась фея. – Хотя… стой. У нас тут один вопрос не решенным остался. Чего ты там про возвращение принцессы рассказывал, ещё когда забор свой красил?
– Вернулась принцесса, – и тут же принялся извиняющимся тоном объяснять: – Ну, то есть, сказали, что вернулась. Я-то не видел, как она возвращалась. Да и никто не видел. Сказали, что вернулась. Ну и ладно. Кто я такой, чтобы сомневаться?
– В смысле, сказали?
– Объявили.
– А, то есть, никто не видел, как она возвращалась? Об этом просто объявили? – встрял я в разговор. – А после её видел кто-нибудь?
– Ребекка говорила, что принцессу наказали за побег, заперев в своей комнате, в восточной башне замка.
– Понятно, – кивнул я. – На повестке дня вопрос: а был ли мальчик? Ну, в смысле, девочка.
– Знаешь, Илюха, а возможно, все твои предположения верны, – задумчиво сказала фея, поигрывая волшебной палочкой. – Только вот, что со всем этим делать теперь?
Яга причмокнула губами и выдала:
– Получение максимального количества подтвержденной информации о предполагаемом противнике, включающее расположение, рельеф местности и умонастроения оказывает неоценимую помощь в решении поставленных задач, способствуя более грамотному распределению имеющихся сил.
– Врага надо знать в лицо? – снова попыталась угадать принцесса.
– На разведку кого-нибудь отправить нужно.
– Опять не угадала.
У них с Ягой это как игра уже. Если старушка раньше свои фразы сама упрощала до понятных, то теперь даёт шанс сделать это Мэйли.
– Но общий смысл уловила, – похвалила старушка принцессу. – Однако в сложившейся ситуации расходование времени на подготовку к проведению операции, план которой не выработан, представляется нелогичным в связи со скорой сменой караульных в тюремных подвалах, которая по моим внутренним ощущениям, произойдёт с минуты на минуту…
– А там и надзиратель без сознания, и стена разрушенная, и камеры пустые, – подхватила Мэйли.
– Да разве ж это теперь проблема, – помахала палочкой фея. – А ну-ка, батареечка моя, пойдем со мной, – поманила она принцессу.
Ну а та, в свою очередь, позвала меня составить им компанию.
В тоннеле фея произнесла заклинание, и над её головой сгустился светящийся бледно-зеленым цветом шарик. Быстро пропетляв по извилистым каменным коридорам, мы прошли сквозь разломленную стену и очутились в тюремных казематах. Пока Маша закрывала двери камер, мы с Мэйли подняли стражника с пола и усадили его обратно на стул.
– Если б я знала, что приключения состоят из таких вот нюансов, ни в жизнь бы на это не подписалась, – сказала Мэйли. – В книгах всё выглядит совершенно иначе.
– Вот тут я с тобой полностью соглашусь. В книгах всё совершенно иначе.
– А почему, спрашивается?
– А потому, – сказала фея, – что никто не стал бы читать такие книги.
И коснулась волшебной палочкой надзирателя.
У того исчезло рассечение на брови и в следующее мгновение тюремщик захрапел.
– Тем, кто привык участвовать в приключениях, не вставая с кресла, нужны экешн, чудо и торжество добра над злом. И наша задача на данный момент: Сделать. Сказку. Былью, – сказала Маша.
На слове "сделать" она коснулась волшебной палочкой меня и Мэйли ойкнула. На слове "сказку" коснулась принцессы, и я удивлённо ахнул, потому что она превратилась во фрейлину – ту самую Диту. А на слове "былью" взмахнула над собой все той же палочкой и захихикала, превращаясь во вторую фрейлину принцессы – Киту.
– Ну, похожи? – спросила она.
Уж не знаю, на кого стал похожим я, но Мэйли и Маша прям один в один Дита и Кита.
– Вы – да. А я-то кто?
– Извини, думать некогда было. Образ взят откуда-то из закоулков моей фантазии. Но я не думаю, что здесь прям всех стражников в лицо помнят.
– Ничего так у тебя закоулки фантазии, – с любопытством разглядывая меня, сказала фее принцесса. – Симпатичные.
Я ощупал лицо. Оно было каким-то непривычным, чужим. Не те выступы и углубления привык я чувствовать под ладонями, умываясь. Потом я провёл рукой по макушке, пытаясь выяснить, на что теперь похожа моя прическа и понял, что прически нет – я абсолютно лысый!
– И на кого я теперь похож? – спрашивая, я чувствовал, что мой голос тоже изменился. – В кого ты меня превратила?
– Не помню я, как его зовут, – отмахнулась фея. – Да и неважно это сейчас. Нам выйти надо так, чтобы нас сменщик этого обалдуя не заметил.
Она кивнула в сторону похрапывающего надзирателя. Потом подошла к дыре в стене, снова взмахнула палочкой и камни, будто в прокручиваемом в обратную сторону видео, вернулись на свои места, вновь став стеной.
– Я, когда нас вниз вели, пару ниш вдоль лестницы приметила, – шептала фея, поднимаясь по ступенькам. – Дождемся, пока сменщик вниз пройдет, а сами наружу.
– Так там же охрана у дверей, – напомнил я.
– С охраной по ходу пляски разберемся, – уверенно заявила Маша.
– А зачем с ней разбираться? – недоуменно спросила принцесса. – Можно просто свернуть в третий снизу поворот, пройти шагов тридцать, подняться на один этаж и выйти прямо на кухню.
– Бли-и-ин, – протянула фея, – а я и забыла, что среди нас местная. Ну, веди, что ли.
Ловко ориентируясь в поворотах, принцесса вывела нас в пустую кухню, которую мы пересекли без приключений. После несколько раз прятались за портьерами или под лестницами, когда мимо громыхал латами патруль и, в конце концов, поднялись по винтовой лесенке к комнате принцессы.
Мэйли дернула дверь. Та была заперта.
– Погоди, – отодвинула её фея и стукнула по замку волшебной палочкой. – Прошу.
Принцесса еще раз толкнула дверь и теперь та поддалась без какого-либо сопротивления.
– Сейчас посмотрим, какая такая я тут сижу взаперти, пока я с головой в приключениях, – сказала Мэйли, входя в комнату. – Потому что нечего меня мной заменять. Я замену меня мной не потерплю!
Но комната оказалась пустой. Мы вошли, закрыли за собой дверь и на всякий случай подпёрли её столом. За окном ночная тьма только-только начинала сдавать свои позиции, уступая место бледным отблескам рассвета.
– Сейчас посмотрим, чего это за чудо-паровоз, от которого у всех паника, – весело сказала фея и выглянула в окно. – Твою ж…
– Чего там?
Мы с Мейли тоже подошли к окну и, не знаю как у неё, но у меня отвисла челюсть.
Железная дорога светилась. Точно так же, как совсем недавно в подземном тоннеле светился шарик магического света над головой феи. Со всех сторон в сторону замка, пересекая железную дорогу, шли, бежали, ехали крестьяне.
– А чего они все? Чего случилось-то?
– Я знаю столько же, сколько и ты, – задумчиво пробормотала Маша. – И мне это так же, как и тебе не нравится.
– Илья, чего это они?
Ответ был очевиден. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать причины происходящего внизу.
– Под защиту замка обычно бегут только в одном случае – если началась война.
Я ещё договаривал фразу, когда что-то громыхнуло у нас за спиной и яркая вспышка, явно магического происхождения, вышвырнула Машу и Мэйли в окно, а меня, стоявшего с края, ударила об стену, да так, что переставшие напоминать о себе ребра вновь взорвались вспышкой боли. Я пытался вдохнуть и понимал, что ребра встречают каждую такую попытку огнем, словно на торс мне натянули раскалённый металлический обруч.
Надо мной склонилась женщина в чёрном.
– Сколько ж вас ещё тут прячется? – спросила она. И скомандовала кому-то: – Вниз его, ко всем.
Кто-то ударил меня ногой в бок и я, захлебнувшись болью, потерял сознание.
©
VampiRUS
yaplakal.com