258
Посвящается Виктории Х., моему самому верному читателю.
- Тварь!! – завопил Антон в ночную пустоту. Хотелось крикнуть что-нибудь еще, но мешало тяжелое, частое дыхание и безумный страх, сжимающий горло мертвой хваткой. Лоб покрылся каплями холодного липкого пота, а майка была насквозь мокрой. В темноте ни черта не было видно, но Антон точно знал и чувствовал каждой клеточкой своего дрожащего тела: Оно где-то совсем рядом. Можно вертеться, пытаясь не подпустить эту тварь со спины - бесполезно. Оно вот-вот прыгнет прямо на спину и, не церемонясь, начнет рвать его тело огромными острыми зубами.
Пусть! Если его смерть неизбежна, Антон не хотел умирать загнанным в угол испуганным щенком. Чем бы Оно не было, уж лучше умереть в бою, как мужчина.
В руках не было ни ножа, ни палки, поэтому Антон ударил куда-то в ночную темень левым кулаком. Хотел этим разведывательным махом нащупать противника, но кулак ни с чем не встретился и только больно дернул суставы. Зато совсем рядом послышался чей-то шорох. Не теряя надежды и настроившись на борьбу, Антон решительно повернулся и ударил еще раз – правой рукой. Кулак тут же воткнулся во что-то мягкое, издав звук, похожий на «чвяк».
- Совсем охренел!!! – закричала Марина, вскочив с кровати и включая свет в спальне. Затем, закрыв руками нос, побежала в сторону ванной, шлепая босыми ногами по полу.
- Мариш, - ошарашено пролепетал ей вслед Антон и внимательно осмотрел комнату. Сомнений не было: это его спальня и вряд ли в ней водятся монстры. Подробности страшного сна стремительно ускользали из памяти, оставляя после себя лишь мокрую от пота спину.
- Малыш, прости! – закричал Антон, быстро натянул трусы и рванулся догонять девушку.
- Да пошел ты! – извинения приняты не были.
Марина раненым зверем металась по квартире из комнаты в комнату, прижав к носу мокрое полотенце с бурыми пятнами крови.
- Малыш, дай посмотреть! – бегал за ней следом парень.
Впустую намотав три круга по квартире, Марина наконец определилась с решением и стала быстро одеваться. Лифчик злобно швырнула в сумку, не тратя на него время. Затем снова принялась бегать по комнатам и собирать свои вещи. Абсолютно все влезть не могло даже в немаленькую спортивную сумку, и девушке приходилось проявлять избирательность, выбирая самое нужное и дорогое.
Антон замер, внезапно осознав, насколько серьезно настроена его девушка.
- Мариш, это был сон. Ну, прости меня! Мне приснился очень страшный сон!
- Оставь меня в покое, - последовал категоричный ответ.
- Присядь, Мариш. Не спеши, давай поговорим.
- Сейчас поговорим! – девушка остановилась и повернулась лицом к Антону, демонстрируя свой распухший красный нос. С ним девушка стала похожа на не до конца загримированного клоуна, и, не удержавшись, Антон широко улыбнулся.
- Во-первых, ты тряпка, а не мужик, – сразу зашла с козырей Марина, мстя за увиденную улыбку. - Постоянно трясешься, чего-то боишься, по ночам эти твои приколы уже задолбали.
- Не спеши, дай возможность объяснить тебе, – попытался защищаться Антон.
- Не надо мне ничего объяснять! Во-вторых, ты ударил меня, и я этого тебе никогда не прощу. Читай по губам: НИ – КО – ГДА. Прочитал? А теперь покажу на пальцах!
И Марина красивым резким жестом, словно на нее нацелены сотни кинокамер, направила в сторону Антона оба средних пальца. Затем вернулась к своей сумке и стала ее застегивать.
Понимая, что времени осталось совсем мало, Антон быстро заговорил:
- Послушай, я должен тебе рассказать кое-что важное. Надо было раньше, но это непросто, пойми меня. Моего отца убили, когда мне было семь лет.
Закончив обуваться, Марина выпрямилась и на несколько секунд застыла, глядя на парня. Затем, натягивая куртку, холодно ответила:
- Сочувствую, но мне пора.
- Дай договорить! - крикнул Антон. – Я был совсем ребенком и моего отца убили, я еще никогда никому не рассказывал об этом.
Марина стояла уже одетая, с сумкой и в полной боевой готовности. Взгляд ее был решительно спокойным, ответ таким же:
- Расскажешь кому-нибудь другому. Без обид. Не звони мне.
Антон пытался подобрать самые подходящие слова для этой ситуации, которая из маленького снежного кома превратилась в огромный ледяной завал, грозивший вот-вот накрыть его полностью. Нужные слова находиться не желали. Марина в это время уже нетерпеливо стучала пальцем по кнопке вызова лифта. Несмотря на попытки вызвать его, девушка не слышала, чтобы раздался шум движения механизмов. Чертыхнувшись, она потащилась вниз пешком.
Антон следил за ней через распахнутую входную дверь, прекратив попытки догнать и остановить девушку.
- Я был с ним тогда, - тихо проговорил парень, чувствуя, как ком подкатывает к горлу.
Слова давались с огромным трудом, но Антон продолжал выдавливать их из себя, даже не смотря на то, что Марина уже точно не могла его услышать:
- Стояли на остановке… ждали автобуса… подошел мужик… денег давай…
Затем парень замолчал и уставился на потолок, будто там было нарисовано что-то интересное.
… Прошло примерно полчаса, и Антон постепенно успокоился. Поднялся с пола, закрыл дверь в квартиру, бросив в сторону лестничной клетки печальный долгий взгляд. Затем стал ходить по квартире, разглядывая следы побега девушки, напоминающие небольшой погром.
- Я никому об этом не рассказывал, - сказал Антон в пустоту, и на этот раз слова давались ему куда легче.
- Этот ублюдок забрал кошелек у отца, а затем ударил его ножом, – проговорил Антон, глядя на торчащие из шкафа женские чулки. – Потом еще раз и еще. А я стоял рядом, перепуганный до смерти, и держал папу за руку… Затем этот сукин сын наклонился ко мне и сказал, что прирежет и меня, если я хоть что-то кому-нибудь расскажу… Я до сих пор помню его безумные глаза. И блевотный запах какого-то дешевого советского одеколона, будто он вылил на себя весь флакон. Я думал, что задохнусь на месте от этого запаха.
Его поймали на следующий день. Потом меня попросили опознать. Меня трясло от страха, я только пальцем показал, сказать ничего не смог… Судили его наверно целую вечность, я только на последнее заседание пришел, чтобы убедиться, что его точно посадили. Дали каких-то жалких пятнадцать лет. Когда его уводили, он посмотрел на меня и крикнул: «Помни, что я сказал тебе и жди меня, сопляк!».
Антон замолчал, размышляя, стоит ли еще добавить что-нибудь. Забытые Мариной чулки, продолжали торчать из шкафа, никак не реагируя на услышанную историю.
- Я должен был рассказать тебе раньше, - сказал Антон, и ему понравилось, как спокойно звучал теперь его голос. – Прости, я просто не знал с чего начать.
Тишина в квартире начинала давить на уши, виски запульсировали и следом появилась резкая головная боль. Антон знал, что он быстро сможет снова привыкнуть к чувству одиночества. Но как победить эту головную боль?
Возможно, Марина остынет и позвонит ему первой сама. Даст ему еще одну попытку. Тогда Антон попытается держать себя в руках и расскажет ей все.
Даже то, что убийца его отца вот-вот должен выйти на свободу.
***
Оксана быстрым шагом шла в сторону стадиона сто пятой школы, и ее по-прежнему всю трясло от обиды на девчонок, с которыми она делила комнату в общежитии. Все они не относились к людям из богатых семей, однако именно Оксану считали нищенкой и человеком второго сорта. Белой вороной она была еще в школе, даже дети из более младших классов регулярно задирали ее, пользуясь тем, что толпой они сила. Оксана молча и стойко терпела все несправедливые обиды и ждала, что после школы у нее начнется другая жизнь. Что она поступит куда-нибудь учиться и встретит там людей, которые оценят ее внутренний мир, ее начитанность и эрудицию. У нее, наконец, появятся друзья, которым будет не важно, что у нее нет богатых родителей. Можно сказать, что и небогатых тоже нет. Зато она будет много-много общаться с друзьями, они будут горой стоять друг за друга. А когда-нибудь (сейчас-то об этом и мечтать пока рано) у нее появится молодой человек, который полюбит ее такой, какая она есть. Затем они поженятся, и она станет ему самой верной, самой любящей женой на свете. Обязательно все именно так и будет. Ну а пока, и в колледже с друзьями дела не ладились. И перед глазами до сих пор стояла Ирка, которая, увидев, как Оксана ест, громко сказала, чтобы все девчонки слышали:
- Ну, у тебя и тарелки! Пластмассовые! У нас в деревне из такой посуды даже собак постеснялись кормить, а ты из нее ешь.
После этой фразы больше ни один кусок в горло не полез, и Оксана пулей вылетела из общаги. Даже хорошо, что не поела – для фигуры полезнее! В худых влюбляются, в толстух – нет. Пара десятков кругов по школьному стадиону только ускорят осуществление ее планов.
На город уже опустилась темнота, и Оксана шла по аллее, периодически спотыкаясь о неровности. Если бы не это, она бы уже сейчас начала свою пробежку, но в таких условиях и ноги переломать себе дело двух минут. После того, как она пару раз споткнулась о корни деревьев и чуть не упала, Оксана начала жалеть о своем решении устроить пробежку в такую темень. Когда до школы оставалось всего пару сотен метров, она почувствовала за спиной движение.
Позднее, она десятки раз перематывала этот момент в своей памяти. Резкий всплеск адреналина, попытки вырваться и спастись. Тщетно. Сильные мужские руки слишком быстро схватили ее и сунули под нос что-то отвратительно воняющее.
Оксана дергалась изо всех сил, пытаясь вдохнуть свежий воздух. Закричала, но вместо крика раздалось мычание. Глаза наполнились слезами, рот переполнила горькая слюна, от которой, показалось, ее вот-вот вырвет. Затем луна над головой поплыла куда-то в сторону, ноги перестали держать ее тело и желание сопротивляться сошло на нет.
Когда она пришла в сознание, то почувствовала, как по лицу текли капли чего-то холодного, а перед ней стоял мужчина с пустой кружкой и с любопытством смотрел на нее. Рефлекторно она захотела вытереть капли с лица и дернула рукой, но при этом поняла, что она сидит на стуле с крепко связанными за спиной руками. Оксана попыталась пошевелить ногами и сделала еще одно печальное открытие – ноги так же привязаны к ножкам стула. Ну что же, остается последнее, что она еще может сделать. И девушка закричала изо всех сил:
- Помогите!!! На помощь!!!
Оксана кричала несколько минут, пока у нее не заболели голосовые связки, и ей пришлось справляться с противным колючим кашлем. Все это время мужчина продолжал стоять и молча смотреть на нее. Он был довольно молодой, на вид не более 25 лет. Одет в черные джинсы и ярко-зеленую куртку. Подождал, пока Оксана перестанет кричать, затем заговорил:
- Привет, красавица. Ты долго спала, и мы успели далеко уехать из города. Места здесь дикие и я могу разрешить тебе покричать. Но если будешь вопить дальше, то у меня от шума заболит голова, я начну злиться и залеплю тебе рот. Поэтому давай просто поговорим спокойно, как воспитанные цивилизованные люди. Ок?
Оксана хотела что-то ответить, но вместо слов только снова закашляла. Голос мужчины ей показался очень спокойным и даже немного приятным. У нее вдруг появилась надежда, что мужчина просто захотел над ней пошутить и сейчас отпустит. Поэтому в качестве ответа она утвердительно замотала головой.
- Вот и славно, - кивнул головой похититель. – Ты умница. Я люблю таких.
Затем мужчина швырнул в сторону кружку, подошел поближе к девушке и стал расстегивать ее кофту. Оксана почувствовала, как на нее снова накатила волна страха, однако кричать не было сил и, сменив тактику, она стала тихонько шептать:
- Пожалуйста, отпустите меня, пожалуйста…
Немного провозившись, мужчина расстегнул ее кофту, задрал майку, убрал еще одно препятствие в виде лифчика и уставился на ее грудь. Цокнул языком, прошептал «ну, поехали» и принялся целовать ее грудь. Оксана вскрикнула, задергалась на стуле, и затем тут же сама успокоилась. Может получит свое и отпустит? В крайнем случае пусть насилует, лишь бы не убивал. Разве станет он ее убивать? За что? Извращенец какой-то, маньяк чертов, куда он ее притащил? Пока мужчина ласкал ее соски, Оксана стала осматривать помещение. Маленькая комната с металлическими стенами, с одной стороны стеллажи с каким-то хламом, с другой хлам был просто навален вдоль стены. А она сидит в центре этого небольшого помещения, привязанная к стулу. Гараж что-ли?
В это время мужчина начал терять интерес к ее груди и полез руками внутрь ее спортивных штанов. Оксана почувствовала Там его пальцы и сидела не двигаясь, словно мышь перед котом. Как он ее насиловать собрался, привязанную к стулу в таком положении? Ноги-то скованы. Может развяжет? Тогда можно попробовать и убежать.
- Я смотрю тебе не особенно приятно, - сказал мужчина, выпрямляясь и вытаскивая свою руку из ее трусов. – Так и знал, что ты любишь грубость.
- Нет, не люблю, - быстро ответила Оксана.
- Не любишь? – спросил маньяк. – А мамке твоей нравилось, когда ее жестко трахают.
От слова «мамка» Оксана резко дернулась, затем тут же успокоилась. Врет же! Откуда он знает ее мать? Она сама ее видела последний раз еще в школе, примерно спустя год, как ее лишили родительских прав. Пришла в гости, спросила как дела и так же скоро свалила. С тех пор и не виделись. Так что врет все этот псих, только запугать ее хочет. Думает, она поверит ему.
Мужчина продолжал спокойно стоять перед ней, затем улыбнулся и продолжил говорить:
- Да, мамка твоя была шлюшка еще та, от анала визжала, словно ее резали. Видно, что нравилось. Думаю, тебе тоже понравится. Правда в конце с мамкой накладочка вышла, пришлось успокоить беднягу. Лежит сейчас тут недалеко, на глубине метра полтора. Повидаться с ней не хочешь, а? Что, Ксанка, с мамкой-то небось давно не виделась, а тут такая встреча неожиданная подвалила. Сюрприз!
Оксану всю затрясло от страха и мысли, что этот психопат знает ее имя, и то, что она давно не видела свою мать. Нет, это не может быть правдой, потому что это невозможно!
- Что-то ты побледнела, красавица, - продолжал говорить мужчина. – Да ты не бойся, я просто больной на голову. Кто на чем завернут. А у меня такая мечта в жизни: поиметь всю вашу семейку в задницу. И закопать поглубже, кому вы нахрен нужны все равно. Но это потом, а сейчас дела у меня есть небольшие. Метнуться надо кое-куда, и сразу пулей к тебе. Потом продолжим начатое, а пока не скучай, Ксанка. А еще лучше поспи, сил наберись.
И в нос Оксаны уткнули тряпку с уже знакомым противным запахом. Затем мужчина зачем-то подошел к единственному источнику света в гараже – лампочке Ильича. Обернув ладонь в рукав своей куртки, выкрутил лампочку и вдребезги разбил ее о землю.
В пустоту девушку проваливалась под лязг металлического засова.
***
Антон сидел за письменным столом в своей квартире и пытался справиться с охватившей его нервной дрожью. Страшно представить, что творилось бы с ним, если бы к этому дню он не начал готовится заранее. Примерно за пятнадцать лет.
В верхнем ящике стола лежал план «C» - Макаров без документов и всего с одной обоймой. Первоначально у Антона обойм было две, но одну он потратил на проверку работы пистолета, а также своих снайперских способностей в стрельбе по деревьям с пяти метров. К пистолету у парня претензий не было, зато к своей меткости - вагон с тележкой. В целом, план «С» задумывался на случай, если все пойдет совсем плохо. «Застрелиться» - эта шутка показалась забавной только произнесенной в первый раз.
В красных вспотевших ладонях Антон вертел свой план «B» - фонарик со встроенным электрошокером. Его приятный шершавый корпус содержал надпись «POLICE», предназначенную для поднятия боевого духа обладателя девайса.
С боевым духом у Антона были проблемы. Все из-за основного плана «А» - он был чертовски плох. Шанс, что все пройдет без сучка и задоринки был не выше пары процентов.
Несмотря на годы размышлений ничего лучше плана «А» он придумать не смог. Именно поэтому сейчас Антон продолжал нервно вертеть фонарик в своих руках, периодически вытирая потеющие ладони о брюки.
До гула в ушах болела голова. Точно так же она болела вчера и позавчера. Очень неприятно, однако уже привычно и точно не смертельно.
… Входная дверь открылась около восьми вечера - медленным осторожным движением. Антон не стал бежать в прихожую, а продолжил сидеть за своим столом, вжавшись в кресло и вслушиваясь в звуки из прихожей. Может это Марина? У нее есть ключи от его квартиры, она могла вернуться к нему, чтобы поговорить с ним или забрать свои вещи, которые тогда не уместились в сумку.
Раздались тяжелые неторопливые шаги. А затем по квартире распространился запах вошедшего – густой и отвратительный, настойчиво проникающий по комнатам. Запах дешевого мужского одеколона.
Антон совершенно ясно понял, что назад дороги уже нет и теперь все зависит от того кто он сейчас: испуганный мальчик-переросток и жертва детских страхов, либо же хищник, который ведет свою охоту.
Черепанов Сергей Николаевич по паспорту, получивший в тюрьме погоняло Череп, стоял посреди незнакомой для него прихожей, вслушиваясь в тишину. Тюрьма научила его многому, в том числе правилу: тщательно продумывай каждый свой следующий шаг и даже каждое слово. Никогда не стоит спешить: ситуация, которая изначально кажется простой, в итоге может оказаться запутанным ребусом. Теперь же запутанный ребус был перед ним уже изначально.
Попади в такую же ситуацию в молодости – скорее всего он шел бы напролом, как слон через посудную лавку. Не факт, что это принесло бы успех. Но какая разница, если сейчас он уже не был ни молодым, ни слоном тем более.
Из всех комнат в квартире свет горел только в одной. Осторожно и неторопливо зек направился в освещенную комнату. Страха он не ощущал, как и азарта.
Сделав еще несколько шагов, Черепанов оказался в кабинете. Перед ним за столом спиной к окну сидел молодой человек. «Руки странно под столом держит, возможно - ствол, аккуратнее надо быть», - отметил про себя гость.
Череп постоял с минуту, просто разглядывая хозяина квартиры, затеявшего с ним какую-то нехорошую игру, а затем резко, словно провоцируя его, сунул руку в карман. Вытащил записку, ключи от квартиры и бросил все это на стол перед сидящим. Помолчал еще немного. Затем, наконец, спросил:
- Где моя дочь?
Минуту назад, после резкого движения гостя, Антон чудом не выронил на пол фонарик-электрошокер и теперь боялся, что неуверенный голос выдаст его испуг с потрохами и прощай контроль над ситуацией. Поэтому сам, подражая зэку, выждал долгую паузу и только затем ответил:
- Не бойся. Она жива. В отличие от моего отца.
Услышав ответ, Череп понял главное: его планы и мечты зажить с дочерью счастливой спокойной жизнью сейчас очень далеки от реальности. Возможно, что еще дальше, чем они были пятнадцать лет назад.
- Чего ты хочешь?
Антон улыбнулся. Все шло неплохо. Когда он продумывал этот момент заранее, то больше всего боялся, что уголовник не станет с ним вообще вести беседы, а попытается решить вопрос силой. Выдержка Черепа пришлась ему по душе.
- Мне нравится твой деловой подход, - сказал Антон, с каждой секундой набираясь уверенности. – А что у тебя есть?
- Денег у меня нет.
- А что есть?
В голове у Черепа был только один ответ: «ничего». Но он не хотел произносить это вслух. Вместо этого сам начал спрашивать:
- Где моя дочь? Она жива?
- Стой, стой! Я что – похож на уголовника? – шутка показалась Антону удачной.
- Ты похож на… - на кого именно Череп не договорил.
- Я клянусь памятью моего отца, что она в полном порядке и я не прикасался к ней, - произнес Антон максимально серьезно, убрав с лица улыбку. – Я подскажу, что мне от тебя нужно. Сам ты не догадаешься никак. Мне нужна совсем мелочь – немножко нарушить вашу семейную идиллию. Ты ведь дочке что наплел? Менты козлы подставили, судьи – сволочи продажные?
- Ты за нами что, следил все время? – спросил Черепанов.
- Ни за вами - за ней… Надо же было как-то развлекать себя, пока ты выйдешь… Знаешь, я ведь на тебя сперва крепко обиделся. Ты мне тогда еще наговорил всякого, помнишь?
- Я не хотел.
- Не волнуйся, именно так я и подумал. Чего не ляпнешь на эмоциях. Но тут такое дело… Как ты сам считаешь - это справедливо: грохнуть моего отца, отбарабанить свою пятнашку, выйти, обнять дочуню, и зажить в прекрасной уютной коммуналочке, забыв прошлое, как страшный сон? Да еще и невинным ангелочком, которого подставили. План крут! Но мне обидно, понимаешь?
Черепу не нравился тон и манера общения сопляка с ним. Но вот тема разговора… Она пока казалось не такой страшной, как он ожидал вначале. Поэтому он еще раз спокойно попросил:
- Просто скажи, чего ты хочешь от меня… от нас.
- Скажи ей правду.
- И все?
- Разве это мало? Мне достаточно.
С одной стороны требование показалось глупым и легко выполнимым, с другой… Черепанов пока еще не мог представить, как он скажет дочери всю правду после стольких лет убеждений, что его просто подставили. Еще раз все взвесив, он ответил:
- Хорошо, договорились.
- Ну, поехали.
- Куда?
- Как куда, к дочке твоей. Сидит там волнуется. Приедем к ней, вот обрадуется. Ты главное не затягивай, сразу, с порога. Так мол и так. Есть грех на душе, врал я тебе.
Уже в дверях Антон остановился, придирчиво осмотрел гостя и спросил:
- Ты что, вот так в рубашке ехать собрался на ночь глядя? Задубеешь. На, накинь куртку хоть.
Череп недоверчиво взял в руки зеленого цвета куртку, явно ему большую, затем хотел сказать что-то вроде «привыкший уже», но в итоге передумал и накинул одежку на себя.
***
Ехали долго. Сперва по трассе за город, затем свернули на едва заметном перекрестке и покатили уже не спеша по старой, давно не ремонтируемой гравийке. Через пять минут показались дома, ни в одном из них не горел свет. Не потому, что уже была фактически ночь, и все жильцы спали. Покосившиеся крыши красноречиво говорили о том, что деревушка давно покинута людьми.
Антон остановил свою машину у дороги, и они вышли наружу: в прохладный неприветливый ночной холод. Череп, несмотря на подаренную куртку, поежился и подозрительно осмотрелся по сторонам. Интуиция и опыт подсказывали ему, что дело не чисто. Однако в первую очередь он должен был увидеть дочь и убедится, что с ней все в порядке. А затем… Почему бы не устроить небольшой бунт на корабле в этой заброшенной деревеньке? Либо же все это изначально обман и никакой Оксаны здесь нет и никогда не было?
- Какой план? – спросил Черепанов.
- Тише, не ори, - почти шепотом ответил Антон. – План простой и без изменений. Заходим в гости к твоей дочке, пьем чай с ватрушками, мило беседуем о семейных ценностях. Затем все вместе веселой дружной компанией едем по домам.
Звучало неплохо! Но почему глушь такая, почему тихо? Череп все яснее понимал одно: это ловушка. Но надежда, что с дочерью все в порядке, не покидала его.
Антон шел первым вперед, освещаю дорогу фонариком. Череп шел за ним следом. То, что он идет последним, за спиной подозрительного парня, у которого не пойми что на уме – придавало бывшему заключенному уверенности. В крайнем случае, старый добрый удар сзади по голове еще никто не отменял. Так может сейчас и ударить? А затем начать допрашивать: где дочь и что с ней? Дилемма.
- Пришли, - внезапно объявил Антон и остановился около металлических ворот какого-то гаража. Затем он погасил фонарик, достал из кармана связку ключей, громко звеня ею принялся подбирать нужный. Наконец нашел, открыл засов с громким лязгом металла. Пятясь назад, отворил на себя ворота гаража. Снова включил фонарик и посветил им под ноги. Наигранно спросил:
- Кто там заждался уже?
Череп еще с секунду постоял за спиной Антона, затем нетерпеливо сделал три шага и оказался ровно на пороге гаража. Фонарик по-прежнему светил ему под ноги, и то, что находилось там внутри, практически не было ему видно. Бывший заключенный успел только заметить знакомый женский силуэт в гараже.
В следующую секунду по ушным перепонкам долбанул звук выстрела. Схватившись за бок, Череп упал на колено. На ярко-зеленом фоне куртки расползалось красное пятно. Звон в ушах после первого выстрела еще не успел пройти, как прогремел второй выстрел. Куда попала пуля, не было понятно, и Антон предположил, что это был промах. Зато тут же последовал третий выстрел: из головы зэка вылетели красные брызги, а сам он тяжелым мешком повалился на землю.
Антон выключил фонарик и бегом направился обратно к машине. Он знал, что в обойме оставалось еще как минимум три патрона и получить сейчас пулю себе в спину совершенно не входило в его планы.
Сердце стучало отбойным молотком, мысли путались: «Все, готов. Или не готов? В голову же попала. Или эта сука еще может выжить?».
За спиной послышался девичий крик, переходящий в визг: «Вот тебе, вот тебе!». И следом один за одним еще два выстрела. Сперва Антон здорово испугался, а затем сообразил, что девушка продолжает добивать своего отца.
Окончательно он успокоился, когда запрыгнул в машину и, быстро развернувшись, направился в сторону города.
Вот теперь точно все. Практически идеально сработано! Антон начал еще раз прокручивать в голове свои планы и размышлять над тем, насколько они осуществились в жизни.
После того, как он тогда оставил Оксану одну в гараже, она пришла в себя часа через два с половиной - три. Или даже позже. Затем начала распутываться. Учитывая, что руки ей Антон завязывал детским узлом, да и тот крепко не затягивал – это дело пяти минут. Значит, затем она встала со стула и принялась в темноте исследовать пространство. Телефон у нее Антон забрал и выбросил, других предметов вроде зажигалки при ней не было.
Даже если исследовать гараж начала не с той стены, то примерно через полчаса добралась до нужной и нашарила коробку с лежащим внутри взведенным пистолетом. Может даже разочек пальнула по воротам, судя по тому, что сейчас Антон слышал только пять выстрелов. Затем Оксана решила, что она самая умная и принялась ждать своего похитителя в яркой куртке.
А потом… суп с котом.
Машина несла его в сторону аэропорта, дыхание и мысли успокоились, пришли в норму. Кроме этого, с огромным удовольствием для себя Антон обнаружил, что совершенно пропала головная боль. Он так привык к ней за последние годы, что практически перестал обращать на нее внимание. Попытки избавиться от нее были бесполезны: ни таблетки, ни алкоголь совершенно не помогали. И Антон стал относиться к этой боли, как к постоянному спутнику своей жизни. Ни самому приятному, но самому навязчивому.
Теперь же она совершенно исчезла.
… Первое время после смерти отца у Антона были постоянные приступы истерики. Он почти не спал, а если удавалось, наконец, провалиться в сон, то все равно очень скоро с криками пробуждался, пытаясь отличить реальность от напугавших его кошмаров. Точно так же мучилась и мама, из-за переживаний и недосыпаний она сгорела словно спичка.
После похорон матери Антон поклялся себе убить человека, сломавшего жизнь его семьи.
Сперва, еще ребенком, он развлекал себя фантазиями: представлял, как он убивает своего врага. Фантазии каждый раз отличались друг от друга степенью жестокости мести. Но финал всегда был один: остывающий труп мужчины с застывшими следами страха и мучений на лице. За то, чтобы увидеть это лицо, Антон был готов отдать все. Ждать этого момента хоть всю жизнь. И боль, поселившаяся в его душе и в голове, также была готова жить с ним всю жизнь и ждать.
С годами эта боль не становилась меньше. Наоборот, она словно материализовалась. Стала его верным спутником. Превратилась в его Крест, пропитанный злобой и страданиями, который он был вынужден нести на своих плечах.
Тогда Антон понял, что он не может просто убить своего врага. Это абсолютно бессмысленно, потому что после этого его Боль, его Крест никуда не исчезнет.
Врага можно убить, Боль – нет…
… Сейчас, когда до аэропорта оставалось всего десять минут езды, Антону было даже жаль девушку. Неважно спустя сколько минут она поймет кого убила. Она узнает. И очень скоро почувствует, как запоют ее виски, а в голове раздастся незнакомый голос: «Привет! Теперь я твой новый друг».
Даже более того, Антона не волновало: найдет ли его полиция и сможет ли посадить. Теперь, после очищения, ему все равно. Зато интересно: встретится ли он когда-нибудь еще с этой девушкой, кем она станет спустя годы, сможет ли найти выход.
Антон представил, что скоро он сможет лечь и, впервые за долгие годы, крепко уснуть до самого утра. А потом он проснется и станет пить кофе. Включит телевизор и поищет по каналам какую-нибудь комедию. Станет ее смотреть, и какими бы дурацкими не были шутки, он будет смеяться над ними словно умалишенный.
©ZloDreamer (aka D.S.)
Это сообщение отредактировал Паласатое - 28.01.2016 - 05:51
yaplakal.com