25
От автора
До Нового года осталось 117 дней. Так что вот вам новогодний рассказ для, так сказать, предновогоднего настроения.Неслучайная случайностьПредпраздничное утро Петухан посвятил методичному размеренному тасканию конфет из вазочки со стола на кухоньке. В офисе он находился крайне редко, но место обязан был иметь по регламенту. Вот его и подсадили к девушкам из Отдела контроля проклятий.
Обычно, вазочка была спрятана в шкафчике и закрыта на ключ, который имелся у всех сотрудниц, кроме Петухана. Но сегодня она, полная разнообразных конфет, призывно стояла в всеобщей доступности – канун Нового Года, как никак. Поэтому же поводу, кабинет был увешан украшениями, унылыми гирляндами, корявыми снежинками, пакостными постерами с ухмыляющимся дедом и вездесущими дождиками.
Когда Матильде, начальнице отдела, окончательно надоело мельтешение она взяла вазу и молча, но громко поставила на стол Петухана, чем окончательно испортила ему настроение.
Старший и единственный оперативник Института магического вмешательства ненавидел праздники. Они разрушали четко выверенный распорядок дня, внося сумятицу и хаос всякими странностями. Странности он тоже не любил. К примеру, как доступность недоступных конфет или полное отсутствие заданий от руководства.
Петухан горестно вздохнул, взял вазу и потащил обратно в кухню – так было не интересно.
- Петухан Куриханович, зайдите к директору, - звонко прочирикал в голове голос менталистки Дианочки.
В приемной было свежо, пахло духами, мандаринами и праздником, пожарный датчик подмигивал огоньком, а под потолком не клубился дым. Значит Василиса вновь победила в вечном противоборстве с шефом за право того курить в кабинете. Петухан прошествовал мимо стола Василисы, дежурно сперев конфету из вазочки для посетителей. Конфета была тут же демонстративно выброшена в мусорку - барбариски он искренне ненавидел, а других конфет жадная и коварная Василиса в вазочку не сыпала.
***
Шеф был бледен, а заострившиеся скулы выдавали сильное волнение. На столе стояла початая пачка "Гномьего терпкого", коробок спичек, а в руках он сжимал курительную трубку, намертво перемотанную скотчем, и пытался этот скотч распутать. Кончик никак не находился.
- Зато красивая и умная, - Петухан плюхнулся в гостевое кресло и сцапал из стопки шоколадку, которые в оптовых объемах тащили всякие просители. - И о вас заботится.
Шеф расстроенно отбросил трубку в гору таких же замотанных скотчем, залитых клеем, забитых пластилином или разжеванными ирисками «Золотой ключик». Пошарахвшись туда-сюда по кабинету, нервно пооткрывав и позакрывав ящики стола, он, наконец, сдался и начал рыться в карандашах. Найдя коричневый, он гильотинкой откусил ему заточенный кончик и засунул в рот, принявшись его нагрызать. – Петя, ты ничего не замечаешь странного за окном?
Петухан подошел к окну. Повсюду сияли сияющие, мигающие, переливающиеся радугой предновогодние гирлянды, ярко светили предновогоднее украшенные витрины магазинов и фары машин, стоящих в предновогодних пробках. По улицам текли толпы предновогодних людей по своим предновогодним делам.
- Фонари не горят.
- Молодец. А почему не горят?
- Потому что уже одиннадцать часов дня.
- Опять молодец. А почему на улице темно, как ночью?
Петухан открыл рот и тут же закрыл. Тщательно всматриваясь в темное небо, затянутое густой облачностью, он пытался увидеть хотя бы признаки светила.
Шеф откинулся на спинку кресла, катая в зубах уже прогрызенный до грифеля карандаш.
- Вот-вот. Солнце не встало. Облаков нагнали как временное решение – снежок, атмосфера, всё-такое. Но вопросы уже задают.
- Могу идти? – деловито сказал уже погруженный в мысли Петухан.
Шеф хмуро добавил:
- Сверху и снизу позвонили одновременно. Дали нам время до шести утра первого января, потом будут решать вопрос кардинально.
- Даже так…
- Подключай кого посчитаешь нужным – даю карт-бланш, - шеф взмахнул рукой, материализуя пылающую белым огнём ленту.
Петухан недовольно отмахнулся:
- Сам справлюсь.
Шеф скривился.
- Все сам да сам. Ну как хочешь. Но помни - до шести утра. А потом – кардинальное решение.
Выходя из кабинета, Петухан протянул руку к вазочке цапнуть очередную барбариску, но в вазе были с горкой навалены ненавидимые с детства краснооктябрьские «Золотые петушки». Скрежетнув зубами, он резко отдернул руку и вышел из приёмной, не удостоив ядовито улыбающуюся Василису взглядом.
***
В ломбарде «Краденое солнце» как всегда было сильно накурено.
- Дддаддадда нии ниии иии чивоо я яя а а а а не глло т ттт ааал, - тряпкой болтался в руке Петухана огромный крокодил в щегольском костюме викторианской эпохи. Его морщинистая обвисшая морда с вставными золотыми зубами была полна непонимания, а в глазах стояли крупные крокодильи слёзы.
- Себек, ну врёшь же! Самаэль еще на прошлой неделе говорил, что ты грозился Ра рога обломать.
- Ты этого падшего больше слушай, - просипел крокодил, - трепло ушастое. Как своей бурды на апельсиновых корках напьется, так начинает чушь всякую нести. Я Монечке первым делом набрал по старой дружбе – он сам в шоке.
- Клянись, что непричастен!
- Клянусь Тотошей и Кокошей.
Петухан склонил голову, принимая клятву, отпустил крокодила, подал ему оброненную трость и пенсне.
- Смотри мне! Вы вот где все у меня, - опер продемонстрировал мозолистый кулак. Потом уже спокойнее добавил:
- Сам то чего думаешь?
- Ну Геличку можешь не тревожить – они как раз с Моней по скайпу за это думают. Если что надумают, тебе сообщат.
- Добро. С наступающим! Лёлёше привет, - подмигнул Петухан.
Крокодил вздрогнул и рассыпал только что вытащенные папиросы.
***
Многие думали, что способностью Петухана была сверхсила. Они ошибались. Как и те, кто думали, что его суперспособность – всё знать.
Силу обеспечивал передаваемый по наследству волшебный кувшинчик, прикопанный в корнях Иггдрасиля, а всезнание – Дарья Искусница, поддерживающая между ним и Василисой Премудрой ментальный канал. Были с ним и разные обереги, и перо жар-птицы в тряпице на пару тысяч люмен, даже цепь, которую Петухан использовал вместе кастета, выменянная всё у того же Ра на волшебный растворитель. Тот в своё время неудачно подписался ходить по этой цепи кругом в образе кота, из-за чего был из рыжего перекрашен в чёрный. Контракт окончился еще в конце девятнадцатого века, а вот цвет отказался смываться на отрез. От него на этой почве даже Бастет ушла к Чеширскому, правда, после применения растворителя, вернулась.
Были и другие предположения о сверх способности, которой обязаны были обладать все сотрудники Института, куда без этого просто невозможно было попасть. Среди вариантов имелись даже сверхвозможности по мужской части. Петухан, само собой, не собирался никого разубеждать ни в одной из версий, особенно в придуманных и запущенных среди сотрудниц им лично.
Правда же была в том, что к своему глубокому сожалению, он не обладал никакой сверхспособностью и не понимал, за что его чуть не силком будущий шеф затащил на вакантную должность оперативника. Которую, как он подозревал, и ввели специально для него. На прямые вопросы шеф отмалчивался, уводя разговор в сторону. Даже Ариэль Нептуновна, красивая, но немая уборщица, повелевала водой и мыльной пеной. И горе было натоптавшим по свежевымытому. Ну, разве что Петухану она прощала всё, будучи тайно в него влюблена. А он не умел ничего необычного! Много раз, терзаясь и стесняясь свой никудышности, Петухан писал заявление на увольнение, которое шеф рвал на его глазах, никак это не комментируя. В этом явно была замешана Василиса, правая рука Шефа, но доказательств никаких не было.
Привычка же постоянно есть сладости появилась еще со школы, когда ему приходилось терпеть издевательства, связанные с его необычным именем. Тогда он заедал стресс конфетами. Вскоре, ему эти постоянные нападки и издевки надоели. Отловил пару самых настойчивых и провел разъяснительную беседу. Но всегда находились новые, с еще полным комплектом зубов и не загипсованные по самую макушку любители позубоскалить. К тому же, оставалось еще множество людей, которым нельзя было объяснить доступными Петухану методами, что смеяться над его именем и отчеством не хорошо. Сходил в МФЦ – съел конфетку, показал корочки охране очередного объекта – съел конфету. И проблема самоопределения тоже не добавляла поводов не пошуршать очередной обёрткой.
Вот и сейчас, будучи в глубоких раздумьях, он крутил в пальцах бирюзово-голубой фантик от «Мишек на севере», думая кто еще может что-то знать. Цвет фантика как раз напомнил одного такого знающего знакомого.
***
На Чердаке как всегда было сильно накурено.
Петухан приветственно кивнул Гусенице, традиционно возлежащей на горе подушек с кальяном в обнимку, и спросил:
- Где?
Она указала мундштуком на дальний угол.
Аккуратно переступая тут и там беспорядочно лежащие тела, Петухан нашел упоротых в синеву Чешира с котенком по имени Гав, опять чего-то в обнимку боящихся вместе. Брезгливо отодвинув миску с кусками гриба носком берца, он поднял Чешира за шкирку и встряхнул. В открывшихся изумрудных глазах плескалась изумрудная пустота.
- Чеша, ты здесь?
- Я здесь, я там, я всегда.
Глаза снова закрылись. Петухан нетерпеливо снова встряхнул кота.
- Не мешай мне злой человек – я сейчас боюсь темноты, а не тебя.
- А ты знаешь, почему темно?
- Потому что не светло.
- Чеша, я должен знать!
- Если чего-то не знаешь – узнай. И когда ты узнаешь ты будешь знать и перестанешь быть должен.
Время убегало. Кот любил задвигать пространные речи с сомнительным смысловым содержанием. Два пускающих слюни тела были выкинуты из ободранной стальной ванны, а на их место водружена вялая бело-синяя тушка.
- Как ты говоришь: «Пришло время для чеширской медицины».
Кошачий вопль от хлынувшей из душа ледяной воды потряс стены.
- Чеша, ты ж меня знаешь. Пока не ответишь, не отцеплюсь, - Петухан грубо цапнул голубоватый туман за краешек и стал наматывать не успевшего смотаться кота на локоть как пряжу. – Пошли чайку бахнем, и ты мне всё расскажешь.
***
В чайной «У дяди Федора» как всегда было сильно накурено.
- Тебе чего взять?
- Бутылку араки «Матроской Особой» и золотого толстолобика много, - кот был хмур, пушист после экспресс-сушки в тепловой завесе чайной и недовольно помахивал то удлиняющимся, то укорачивающимся хвостом.
- Ты ему когда расскажешь? - попенял вернувшийся с заказом Петухан, кивая на залихватского Матроскина, глядящего на посетителей с плаката на стене. Себе он взял пинту светлого «Ктотама» и охотничьего жаркого «По-шариковски».
- Зачем я ему? Вон как поднялся и без этого всего, - кот растворил лапу в воздухе и задумчиво наблюдал на танцующие в воздухе бело-голубые частички.
- А он тоже так умеет?
- И не только, - кот грустно усмехнулся, - там еще по маме всякое…
- Твоё дело. Ну так, знаешь почему Солнце не взошло?
Кот сделал останавливающий жест лапой и налил по рюмке.
- Помянем.
- Даже так?
- Что ты слышал про календарь Майя, мой бестактный друг?
- Что это чушь полная и 12 декабря 2012 года ничего не было, как я и думал.
- А ты спроси у Василисы – какой там год указан в их календаре – она-то сможет «один» и «два» местами не перепутать, не то что эти горе ученые. Спрашивай давай. И так наверняка подслушивает.
Петухан ненадолго замолчал, погрузившись в себя. Потом изменился в лице. Кот усмехнулся и махнул еще рюмашку.
***
- Дыты пнимашь, сли он узнаит кт ив мать. Он ж… А примт ли мня как отца?
- А нвсервноуже, - Петухан налил еще по одной, - этж кнец. Пффф. Всё. «Ка-рди-на-ль-ное» срдство. А что за срдство? Слнце нвое разжгут? Всслиса думт так. Мы ж все умрем.
- Полски, как у мня. И цвт - мой. И клыки маи. И умнй как я, и на мшнке вышвет, а пает каааак, - продолжал кот о своём, не слушая Петухана.
Пробили все положенные Куранты, прогремели все положенные салюты, а они всё сидели и сидели, устроив поминки миру, где никогда не взойдет Солнце.
Запищал телефон.
- Алло.
- Петь, на тебя надежда. Тут все собрались. Вообще все. Никто не знает, что делать! Два часа осталось! Петь, скажи, что ты придумал, что делать.
- А всё – конец. Подвел вас Петя. Двадцать один, а не двенадцать. Вы ж знаете уже… Василиса же знает… Свет – всё. Кончился.
- Ты чего там, бухаешь что ли? – мягкий умоляющий голос начальник сменился на гневно-подозрительный, - опять с этой синюшным шерстяным ковриком накида…
Петухан нажал сброс и выбросил телефон в мусорку. Потом достал из большой кучи распотрошённых новогодних подарков сливочную «Коровку» и затолкал в рот, кинув бумажку под ноги к сотням других.
- Петь, а у тебя есть дети? – вдруг спросил совершенно трезвым голосом кот, внимательно разглядывая изображение Матроскина на бутылке.
- Нету, Чеша, ни детей, не способностей. Ни че го. Я – ничтожество. Моя суперспособность – импотенция.
- Я вижу выход, - кот обвился голубоватым шлейфом вокруг Петухана, - а ты никогда не задумывался, почему тебя так зовут?
- Потому что у родителей богатая фантазия?
- Все случайности не случайны, - кот стал таять в воздухе, - а если случайности не случайны, они уже и не случайности. У тебя есть еще время, пока Куранты не пробьют шесть, чтобы об этом подумать, Петухан Куренханович.
Зубастая улыбка истаяла в воздухе.
***
На улице было свежо.
Петухан не любил загадки. А еще он не любил думать.
Голова отчаянно болела, а опьянение как-то незаметно перешло в горькое похмелье. Но он заставлял себя думать, думать. Что имел в виду Чеша? Какие такие неслучайные случайности? Причём тут его имя, из-за которого он столько всего перетерпел в школе, в армии, в техникуме? Хотелось пробить себе череп и помассировать мозг, чтобы прекратил думать о конфетах и начал думать про куранты.
Он сидел на площади напротив Спасской башни и смотрел, как большая стрелка рывками подползает к цифре XII. Ну вот почти и всё. Последний «Мишка на севере» был съеден, и обертку подхватил жадный ветер. Остались только проклятые «Золотые петушки» - целый мешок желтых оберток с ненавистной птицей. Желтых, как солнце. Петух. Солнце. Петухан. Случайности не случайны…
Он вскочил на ноги. Стрелке остался сделать последний рывок. Шестеренки уже напряглись и сейчас…
- Кукареку! - проорал Петухан что было мочи прямо в чёрное небо.
Стрелка сдвинулась и часы стали отбивать шесть утра нового дня.
Ничего не происходило.
- Молодец, - шеф неслышно подошел сзади и встал рядом. – Наконец-то догадался.
Рядом с шефом, кутаясь в шубу, стояла Василиса. А за ней - все остальные сотрудники Института.
Небо на востоке стремительно розовело.
- Ну, с Новым годом, Петя, ты вино пьешь? Кьянти, - шеф продемонстрировал бутылку с характерным петухом на этикетке. - Отличное вино! И по акции было… - добавил он чуть тише.
- Угощайтесь, - Петухан взял бокал и в ответ протянул мешок с «Петушками», который шеф пустил по рукам.
- «Ядущий мою плоть и пиющий мою кровь имеет жизнь вечную и я воскрешу его в последний день», - пробормотала тихо Василиса, отправляя конфету в рот и запивая её вином.
- Шеф, и что, я теперь каждое утро должен буду…
- Давай завтра и проверим.
- Не. А вы знаете, что за «кардинальное средство»?
- На сутки бы отмотали назад время.
- А если б я не догадался?
Шеф спрятал ухмылку в бокале.
- Ты лучше спроси, сколько раз ты не догадался, - кот лежал у шефа на плечах пушистым синим воротником.
Петухан изменился в лице.
– Шутит он, – покосился угрожающе шеф на живой шарф, а вслух громко сказал: - Учения «Конец Света 2021» закончены. Мы получили оценку «хорошо». Всем спасибо, хороших праздников, все свободны.
Народ весело зашумел и начал расходиться.
– Всего лишь учения? – сморщился Петухан.
– Ну не так уж и «всего лишь». Если б завалили, меня бы попросили освободить апартаменты, – шеф ревниво посмотрел в сторону Мавзолея. – А Наденьку – на три году и три дня – опять в лягушку.
– А если б я не догадался?
– В девять утра бы Солнце вернули, ровно через минуту после положенного восхода, а мы бы получили «неуд». Но ничего, теперь наша очередь, а мы пойдем другим путём, – шеф мстительно потер руки и трансгрессировал. За ним исчезла и верная Василиса.
Петухан оглянулся – никого на площади уже не осталось. Лишь одинокая рыжеволосая фигурка, дрожа всем телом в своих ракушках на голую грудь, с конфетой в одной руке и шваброй в другой, упрямо его ждала.
Он тяжело вздохнул, накинул на нее крутившегося рядом теплого пушистого Чешу, подхватил на руки и понёс в светлое будущее.
© JackMcGee (aka UrsusPrime) 2021
yaplakal.com