Великая французская революция: возвышение якобинцев⁠⁠

4 фото, просьба не ломать

Предыдущие части: 1 2 3 4 5 6

Революция это стихия. Во время революции привычные законы общества и методы управления им просто перестают работать. Идя по спокойному морю, команда корабля может свободно выбирать направление и планировать проходимый путь. Во время шторма она пытается удержаться на плаву и ничего больше.

Управлять революцией, как и бурей, человечество не научилось даже близко.

В мирные времена правительство опирается во многом на привычку населения подчиняться, его инертность. Но политические группы, возносимые наверх, не имеют такого ресурса. И они вынуждены взаимодействовать с народом, который распробовал вкус свержения правительства.

Во время революции, как никогда, правительства становятся зависимы от общественного мнения.

Революция продолжается до тех пор, пока не будут решены проблемы, приведшие к революции и проблемы, возникшие в ходе нее. Пока большинство групп не получит то, чего хотели, или по крайней мере, не устанут от хаоса и насилия. А некоторые группы не будут ослаблены или истреблены.
Tertiusfilius ©

Власть группировок во время революции, до ее пика, сдвигалась таким образом

Великий и ужасный 1793 год

Вечером, перед казнью короля, гвардеец-роялист заколол одного депутата Конвента, мстя за приговор монарху. Для остальных депутатов это было грозным предупреждением, что с ними случится, если вернется монархия. Наверняка они помнили, что после реставрации монархии в Англии Карл II казнил убийц своего отца, несмотря на обещание этого не делать. И приказал повесить уже мертвого Кромвеля.

Казнь Людовика сильно осложнила положение республиканских властей. Роялисты объявили королем малолетнего Луи-Шарля, сидящего с матерью в тюрьме и готовились к реваншу. Консервативно настроенные горожане, а что еще важнее, многие крестьяне, проклинали цареубийц.

Дворы Европы воспользовались казнью как предлогом объединиться против Франции. Хотя монархи лили крокодиловы слезы по Людовику, им было важнее пресечь плохой пример для собственных народов. Кроме того, европейские правительства хотели ослабить Францию, и поживиться территориально. Французских дипломатов оскорбляли, высылали и даже убивали по всей Европе. В ответ на это, Франция объявила войну Англии, Голландии и Испании. В итоге, почти вся Европа оказалась против Франции.

Жирондистское правительство как будто бы это не беспокоило. Оно находилось под впечатлением победной осени 1792 года. Многие жирондисты искренне верили, что будут воевать только против королей, но не народов. Как заявил аббат Грегуар, "все правительства наши враги, все народы-друзья". Главное, слишком многое для жирондистов зависело от этой войны.

Жирондисты были партией средней буржуазии. Им была нужна республика, монархия их не устраивала. Тем более, многие из новых предпринимателей получили состояние именно в ходе революции, и возврат назад был неиллюзорным риском прогадить все, что было нажито непосильным трудом.

Война должна была поднять авторитет правительства, отвлечь недовольные массы и, не в последнюю очередь, решить внутренние экономические проблемы за счет грабежа соседей. А проблем было немало.

Жирондисты были поклонниками очень популярной идеи того времени, рынка, свободного от любого вмешательства. Для них предложение какого либо регулирования экономики было как предложение правоверному иудею поесть сала в субботу. Рыночек должен был порешать все проблемы.

В рамках таких идей, кроме запрета цехов, которые действительно мешали, были запрещены еще в 1791 году профсоюзы. Рабочие были бессильны бороться против произвола хозяев. Для либералов того времени (впрочем, как и современных), работодатель имел право устанавливать любые условия найма. Как говорится, не хочешь, увольняйся, за забором очередь.

Но хуже всего было с хлебом. Еще до жирондистов была введена свободная хлеботорговля. Рыночек порешал, что большинству французов прописан курс принудительного лечебного голодания. Народ почему-то не оценил, и все больше злобно поглядывал на жирондистов. Санкюлоты требовали «максимума» - верхнего ограничения цен на хлеб и некоторые другие жизненно важные продукты. Эту мысль внушили им не коммунистические агитаторы, которых еще не было, а политика Старого режима. До революции ограничительные меры на торговлю хлебом позволяли массам как-то выживать.

Теперь отсутствие таких ограничений вместе с нежеланием крестьян везти хлеб в города и безработицей делали жизнь народа невыносимой. Жирондисты ничего не хотели с этим делать.

Ошибками жирондистов воспользовались для борьбы за власть якобинцы и другие, более левые группировки. Главные из них - эбертисты и "бешеные".

Жак Рене Эбер, сын ювелира, решивший стать журналистом. В молодости он голодал, привлекался за клевету и воровство. В 1790 году он нашел свою нишу в журналистике. Он основал газету «папаша Дюшен». Это французский фольклорный персонаж. Эбер стал писать простонародным языком, не стесняясь использовать ругательства. Он вел крайнюю пропаганду, поливал матом правительство, требовал перебить богачей. Подача его была очень оригинальной, статьи населены выдуманными персонажами. Санкюлоты рвали друг у друга газету Эбера. К лету 1792 года Эбер стал влиятельным политиком, председателем Клуба кордельеров. Иронично, что, призывая перебить богачей, на своей газете Эбер стал миллионером.

Папаша Дюшен

Это сообщение отредактировал Tertiusfiliu - 30.12.2023 - 14:40

Еще левее находились «бешеные». Предсоциалисты, требующие радикальной борьбы с бедностью, уравнивания имуществ и централизованного хозяйства. Их лидером был священник Жак Ру.

Тем временем ситуация на границах Франции ухудшалась. Силы антифранцузской коалиции (первой, всего их будет семь) росли, а французская армия таяла.

Французская армия на тот момент состояла из двух слабо взаимодействующих частей. Старая рекрутская и добровольческая. Друг друга они не любили и называли по цвету формы «васильки» и «белые задницы».

Армия снабжалась плохо. В ее управление вмешивались сразу несколько госорганов, что мешало командующим и создавало неразбериху. Добровольцы стали массово уходить из армии.

В конце февраля было принято решение о слиянии добровольцев и рекрутов, выполненное лишь частично. А также было решено произвести новый набор, в буквальном смысле добровольно-принудительный. Если добровольных рекрутов не наберется достаточно, было решено набирать насильно.

Среди крестьян набор был очень непопулярен, а в Вандее имел роковые последствия.

Командовал северной армией тогда генерал Дюмурье, человек крайне примечательный. Военный с юности, безумно храбрый (в одном бою получил 22 раны) и вместе с этим, чистый авантюрист, двуличный и жадный. Был наемником и шпионом, сидел в Бастилии. Вовремя почуяв, куда дует ветер, перешел на сторону революции. Побывал министром, вернулся в армию. Внес весомый вклад в победу при Вальми.

Несмотря на плохое положение в армии, Дюмурье предложил начать наступление, Конвент согласился. Наступление закономерно провалилось. Дюмурье решил, что республика все и стал готовить поход своей армии на Париж, с целью свергнуть Конвент и восстановить монархию. Он начал переговоры с австрийцами.

В конце мая 1793 года он попытался поднять армию на мятеж, но она осталась верна правительству. Дюмурье пришлось бежать в Беларусь к австрийцам. Измена Дюмурье сильно подорвала авторитет жирондистов.

В городах от голода бузили пролетарии, коалиция наступала на территорию Франции, а на ее западе вспыхнуло восстание крестьян, которое долго держало Республику на волоске – Вандейское.

Вандея

Деревенские и городские жители всегда и везде не питали друг к другу пылкой любви. Для крестьянина городской житель - хитрожопый мудак, который напаривает его. "Известно, чем они там в городах занимаются. Сало деревенское жрут". А еще в этих ваших городах блядство, разврат и наркотики. Городские жители отвечают им тем же. Накопившаяся неприязнь между городом и деревней во время гражданской войны может рвануть почище, чем социальное неравенство.

Вандея в 1793 году была департаментом, частью бывшей провинции Пуату. И сама земля, и ее жители отличались крайним своеобразием уклада жизни и менталитета.

Территория частью болотистая, частью лесная, очень труднопроходимая. Экономически Вандея была отсталой, городов было мало. Население было не до конца ассимилированными кельтами, отличающимися диковатостью и независимостью.

В Вандее не было большого противоречия между священниками, дворянами и крестьянами. Жители области пользовались разными льготами, феодальный гнет был не особенно тяжелым. Вандейцы отличались большой религиозностью и монархизмом. Они очень плохо восприняли церковную реформу, делали пакости присягнувшим священникам, даже обстреливали по ночам их жилища.

Казнь короля вандейцы встретили еще хуже. Но последней каплей стал призыв. Вандейцы категорически не хотели защищать ненавистный конвент. Когда крестьяне стали сопротивляться призыву, местные власти не церемонясь, застрелили несколько человек.

10 марта по всему департаменту зазвучал набат. Крестьяне, вооружившись чем попало, цепами, штырями и охотничьими ружьями, повсюду свергали власти, уничтожали национальную гвардию и принимались истреблять лояльных правительству священников, буржуа и чиновников.

Нет страшнее ненависти, когда совпадают социальная, национальная и культурная рознь. Для крестьян революционная буржуазия департамента была презирающими их богачами и антихристами.

Именно с Вандеи пошло главное веселье в гражданских войнах - художественное выпиливание и выжигание человеков. Расправы толпы, а тем более, гильотина были так, цветочками. Крестьяне, расправляясь с «антихристами» отпиливали руки и изобрели оригинальный способ расстрела - "четки". Казнимых связывали в одну цепочку, а потом стреляли в каждого второго, затем зарывали в землю всех вместе.

Очень скоро крестьяне нашли вождей. Большинство из них были дворянами, имеющими военный опыт. Неприсягнувшие священники развернули агитацию. Хотя повстанцы были необученными и недисциплинированными, они искупали это фанатизмом, не боясь смерти за Бога и короля.

Всего в восстании участвовало около 100 тыс. ч., больше десяти процентов населения Вандеи. Восстание распространилось на весь департамент и часть прилегающих.

Барабан крутит следующий участник

Вместо того чтобы засучив рукава, начать разгребать говно, которое они сами размазали, жирондисты начали нападать на якобинцев, те стали отвечать тем же.

Якобинцы начали предлагать чрезвычайные меры, жирондисты пытались их заблокировать. Но это у них получалось все хуже. Болото, то есть большая, нейтральная часть Конвента что-то сообразила и стала разворачивать диваны скамейки от жирондистов к якобинцам.

Был учрежден Чрезвычайный трибунал, который мог в упрощенном порядке судить политических преступников без права апелляций.

Затем был принят ряд законов против заговоров и мятежей, самым грозным из них был «Закон о наказании мятежников», подведший под гильотину большинство казненных в ходе Террора.

«Все те, кто принимают или примут участие в контрреволюционных мятежах или восстаниях, вспыхнувших или могущих вспыхнуть в различных департаментах республики во время рекрутского набора, а также и те, кто нацепили или нацепят белую кокарду или какой-либо другой знак восстания, — объявляются вне закона».

Если означенные лица будут взяты или арестованы с оружием в руках, «они в 24 часа будут переданы в руки палача и преданы смерти по установлении лишь самого факта военной комиссией»; если же те, кто принимал участие в восстании, будут взяты без оружия или после того, как они сложили оружие, то смертной казни из них подлежали: «священники, бывшие дворяне, бывшие сеньёры, их агенты и прислуга, иностранцы, те, кто занимал какие-либо должности или выполнял какие-либо общественные функции при-старом режиме или со времени революции, те, кто вызывали или поддерживали какие-либо мятежи, главари, подстрекатели, и те, кто виновны в убийстве, поджоге или грабеже».

Другими декретами предписывалось карать смертной казнью дворян-эмигрантов и неприсяжных священников, которые будут обнаружены на территории республики, и тех, кто укрывает их. Смертная казнь устанавливалась за измену, шпионаж, связь с врагом и за многое другое, включая мятежные речи, мятежные крики и пр. (Ревуненков)

В мае в Париже был набран корпус для подавления Вандейского восстания, и вооружался он на принудительный заем у богатых граждан.

Якобинцы же создали знаменитый Комитет общественного спасения, который должен был взять на себя диктаторскую власть. Самого слова диктатура и якобинцы, и другие крайние избегали. В эпоху классического образования оно имело крайне негативную коннотацию.

Жирондисты, однако, сопротивлялись. Они попытались очернить якобинцев как анархистов, осудить Марата, который, однако, сумел оправдаться и арестовали Эбера. Коммуна выразила протест. Председатель Конвента, жирондист Инар заявил 25 мая, что если Коммуна будет мешать Конвенту, то жирондисты поднимут департаменты, и они снесут Париж до основания. Это было очень похоже на то, что когда-то заявил герцог Брауншвейгский и вызвало массовое недовольство.

Наконец, к 30 мая накал борьбы достиг такой точки, что якобинцы, эбертисты и бешеные решили поднять восстание и устроить чистку Конвента.

31 мая произошло восстание, но депутатам удалось успокоить народ. Однако 2 июня восстание повторилось. Конвент был окружен войсками. Солдаты были готовы стрелять картечью по депутатам. Под угрозой насилия Конвент вынужден был изгнать 22 самых ненавистных жирондиста. Власть перешла к якобинцам.

Робеспьер

Их признанным лидером уже был Максимиллиан Робеспьер. Он был потомственным юристом, адвокатом. Робеспьер получил популярность у себя в Аррасе за то, что постоянно брался за защиту бедных. Популярность ему принес процесс, где он защищал человека, который установил у себя новинку, громоотвод, а соседи из суеверия пытались заставить его эту штуку убрать.

Он был выбран в Генеральные штаты от своего города. Поначалу никто не обращал внимания на маленького депутата, который не блистал красноречием и выступления готовил заранее. Правда, тогда уже Мирабо сказал про него: «Бойтесь этого человека, он верит в то, что говорит».

Робеспьер неуклонно защищал интересы народа и приобретал все большую популярность. Это внушило ему уверенность, что через него говорит общество. Позже, в 1794 году, он так и скажет: «Я и есть народ».

Маленький, бледный, всегда крайне аккуратно одетый, он был безупречно честен, и это в эпоху повальной коррупции, когда считалось нормальным, что политик пользуется властью для личного обогащения. Робеспьер до конца жизни не присвоит себе ни копейки из казны и будет жить в бедности. Он фанатично верил в свои идеалы.

В тридцать лет Робеспьер был никому не известен, в тридцать два его знала вся страна, в тридцать четыре он получит высшую власть, в тридцать пять будет казнен.

Продолжение следует

классика

Привет, камрад!
Интересно, но мало как-то в этот раз. Жду продолжения. Жму руку

И в который раз по-настоящему интересная тема гниет в инке.

Стыдно, товарищи!

офигенная тема, весь цикл