56
(Кое-что из того, что я рассказывал или не успел рассказать на недавней встрече со студентами и преподавателями МГИМО о нашей работе в Афганистане).
В середине мая 1987-го года мне с моим разведвзводом предстояло принять участие очередных боевых действиях. Где-то за Гардезом. В полном объеме задача, как обычно, была нам неизвестна. Информацию доводили до нас лишь в части нас касающейся.
На первом этапе операции моему разведвзводу предстояло совместно с третьим мотострелковым взводом старшего лейтенанта Игоря Викторовича Васильева (из 3-ей мср) прикрывать выдвижение армейской артиллерийской группы (Игорь погиб две недели спустя, подорвался на мине вместе с сапером из инженерно-саперной роты нашего полка рядовым Карабаевым Зиедом Хамидовичем). По прибытии в Гардез мы должны были получить следующую задачу. И так далее.
Такая многоступенчатость предотвращала утечку информации. Но одним из побочных «эффектов» этой секретности было то, что я совершенно не представлял, в каком районе нам предстоит работать. И поэтому вместо плащ-палатки, я взял с собой маскировочную сеть. Она оказалась далеко не лишней, но совершенно бесполезной от проливных дождей, которые шли почти ежедневно на пакистанской границе в районе Древнего Шелкового пути. И уж, тем более, никто из нас, офицеров батальонного звена, не догадывался, что операция эта может затянуться почти на целый месяц – пока афганская пограничная бригада не оборудует укрепленный район за нашими спинами и не перекроет афгано-пакистанскую границу.
Второй серьезной проблемой этой «секретности» оказалась недостаточное количество запасных аккумуляторов для ночных прицелов НСПУ, которые мы взяли с собой в горы. Бои в районе Алихейля были тяжелые, постоянные обстрелы со стороны духов, несколько раз они ходили в атаки на позиции соседнего 345 парашютно-десантного полка, один раз сбили с позиций полковую разведроту десантников.
Доставалось и нашему 180-му полку. Контакт с духами был плотный, практически на расстоянии броска ручной гранаты. Поэтому ночные прицелы ночью мы не выключали. А заряда их батарей хватало максимум на шесть часов. Вертолеты с боеприпасами, продовольствием и запасными аккумуляторными батареями прилетали не чаще, чем раз в трое – четверо суток. В результате, одну или две ночи из этих суток мы были «слепыми».
С этим срочно нужно было что-то делать. Благо, что не было проблем с запасными аккумуляторными батареями для радиостанций Р-148. Их хватало на гораздо больший срок. Среди наших отечественных батарей для радиостанций, совершенно случайно, мне попала на глаза батарея, если не ошибаюсь, югославского производства. Именно она и подсказала мне способ решения данной проблемы.
Аккумуляторная батарея для Р-148 (10НКГЦ-1Д) состоит из десяти аккумуляторов по 1,2 вольта. Для ночного прицела НСПУ необходимо было 2,5 вольта. Другими словами, нужно было всего лишь разобрать аккумуляторную батарею от радиостанции и «запитать» от двух «банок» (двух аккумуляторов) ночной прицел. А, по мере их разрядки, подсоединять следующие «банки».
На командном пункте полка у связистов нашелся небольшой кусок нужного мне телефонного провода. Проблема с ночными прицелами была решена.
В середине июня операция под Алихейлем закончилась. И мы вернулись в Кабул. В полку выяснилось, что аккумуляторные батареи для радиостанций, который я разбирал и использовал для ночных прицелов, «переразрядились». Не пригодны для дальнейшего использования и больше не «держат заряд».
Пришлось мне выслушивать от командира взвода связи нашего батальона капитана Пасмурцева всё, что он обо мне думает. Благо, что Вадим был свой человек, и высказал он мне всё это больше для поддержания разговора, чем для того, чтобы я посочувствовал, что ему придется списывать эти аккумуляторные батареи. Я посочувствовал.
Ведь по действующему на то время Приказу Министра Обороны «О материальной ответственности военнослужащих за ущерб, причиненный государству (N 85 от 17 марта 1984 г.)» за порчу аккумуляторных батарей, используемых для радиостанций, мне полагалось выплатить их стоимость в двукратном размере.
Разумеется, я бы выплатил эту стоимость. И любой другой на моем месте, выплатил бы тоже. Сколько бы это ни стоило - это были сущие копейки по сравнению с жизнями наших бойцов, которые мы смогли сберечь.
Александр Карцев,
http://kartsev.eu(продолжение следует)
Предыдущий рассказ -
https://www.yaplakal.com/forum7/topic2377786.htmlP.S. На операции под Алихейлем в мае-июне 1987 года мой разведвзвод использовался нашим командованием, как обычное пехотное подразделение – три недели сидел в обороне, «работал» носильщиками (выносил раненых на вертолетную площадку), сопровождал «караваны» с боеприпасами, водой и сухим пайком от вертолетной площадки на командный пункт полка. Разумеется, мои разведчики пошли в этот раз в горы без МПЛ-50 (малых пехотных лопат), а я не сообразил это проконтролировать, полагая, что в горах лопаты нам точно не понадобятся. В результате, почти три недели, под постоянными обстрелами нашей горки со стороны духов реактивными снарядами, из миномета и горной пушки, мои разведчики окапывались в скальном грунте, используя штык-ножи и «палки-копалки».
Кроме того, мы взяли с собой очень мало МОН-50 и МОН-100 (их нам здорово не хватало). Очень не хватало миниатюрных переносных станций наземной разведки, которых тогда еще не было в природе. А тащить с собой в горы ПСНР-5 было просто нереально.
С питанием и водой проблем у нас не было (благо рядом было множество родников и вертолеты «привозили» сухой паек регулярно). Но питательная смесь, готовить которую нас научил лейтенант Горлов Владимир Вячеславович, командир нашего училищного спортивного взвода (50 мл. глюкозы, столовая ложка сахара, столовая ложка цветочного мёда, половина чайной ложки соли, элеутерококк экстракт жидкий 50 мл.) тоже была бы не лишней. Особенно в горах.
P.P.S. На фото: наш выезд на Гардез, май 1987 года. Афганские "бурбухайки" (машины) постоянно норовили вклиниться в нашу колонну. С точки зрения безопасности колонны, это было неправильно. Возможно, мы тогда не всё делали правильно. Но время тогда было другое - добрее, что ли?
yaplakal.com