94
(Кое-что из того, что я рассказывал или не успел рассказать на недавней встрече со студентами и преподавателями МГИМО о нашей работе в Афганистане).
5. О хроническом недосыпе
В работе командира сторожевой заставы было много такого, чему нас не учили в военном училище. К примеру, тому, как построить баню и столовую на горной заставе из подручных материалов, как договориться с местными умельцами, чтобы они сделали тандыр, вместо того, который «погиб» при недавнем обстреле заставы. Придумать, как и в чем принести воду на нашу горку с реки Барикав, когда душманы в очередной раз обстреляют нашу батальонную водовозку, и она несколько дней будет не на ходу. И как привить местным душманам хорошую и добрую привычку даже не думать об обстреле твоей заставы. И, уж тем более, о нападении на неё.
Поначалу мне было непросто привыкнуть к распорядку дня командира сторожевой заставы. В принципе, ничего сложного в этом распорядке не было – утром нужно было поприсутствовать на подъеме личного состава и на утренней физической зарядке. После завтрака провести учебные занятия по плану боевой подготовки. Затем заняться решением текущих задач, строительством бани, столовой, долговременной огневой точки перед входом в казарму, укреплением стрелково-пулеметных сооружений. Провести очередную тренировку по отражению нападения на заставу. И сделать еще кучу дел, которые всегда возникают в большом военном хозяйстве – словно ты не только командир взвода, но еще и председатель колхоза, и прораб, и штатный психолог в детском садике.
Но самое сложное лично для меня заключалось не в этом, а в необходимости дважды за ночь проверять посты. Каждую ночь. Независимо от того, как ты себя чувствуешь, и дали ли тебе душманы поспать прошлой ночью или нет. И дадут ли поспать этой ночью. Эти ночные проверки постов обычно основательно затягивались – иногда для того, чтобы провести ночную тренировку, иногда для того, чтобы просто пообщаться с бойцами по душам – ночью люди всегда более открытые для общения. В результате поспать лишний, а чаще далеко не лишний, часок у меня не получалось. Никаких выходных и отпусков на заставе для командира заставы предусмотрено не было.
Так что нужно было втягиваться в этот режим и привыкать. Я понимал, что стоит дать себе небольшую слабину и тогда обязательно случиться беда – сначала с дисциплиной на заставе, а затем незамедлительно прилетит и «бакшиш» (подарок) от душманов. В чем конкретно он будет заключаться, было не важно – в обстреле или в нападении на заставу. Важно было то, что в результате это «подарка» кто-то из нас может не вернуться домой живым.
В общем, недосып у меня был хронический. Но я тогда еще не знал, что такое настоящий недосып.
В середине декабря 1986 года меня назначили исполняющим обязанности начальника разведки (командира отдельного разведвзвода) 2 мсб 180 мсп, вместо уезжающего в очередной отпуск старшего лейтенанта Толи Викторука.
У меня был только один день на прием дел и должности. Спасибо еще Толе, что он помог мне с составлением плана засадно-поисковых действий на январь 1987 года. Познакомил с личным составом разведвзвода. И немного ввел в курс дел.
Затем весь вечер и половину ночи, уже под моим командованием, разведвзвод загружал БПМ боеприпасами, водой и сухим пайком на пять суток. Я проводил строевой смотр, проверял готовность разведчиков к выходу. Потому что уже на следующий день нам предстояло выехать на дивизионную операцию по выставлению новых сторожевых застав к северу от Баграма. Район там был «тяжелый», без боя душманы его покидать не собирались.
С 14-го по 16 декабря нашей задачей было прикрывать батарею «Ураган» (очень шумно они работали, уснуть рядом с ними было невозможно) и сопровождать колонны с боеприпасами для батареи. Затем несколько дней мы сопровождали группу спецминирования из баграмского отдельного инженерно-саперного батальона к 17-й и 30-й сторожевым заставам. Саперы взрывали дувалы, вплотную подходящие к заставам, вдоль которых душманы незаметно подбирались почти вплотную к заставам и регулярно их обстреливали.
Душманов в этом районе много. Нам регулярно приходится ввязываться в перестрелки с ними, чтобы они не мешали саперам работать.
Вечером двадцать второго декабря мы возвращаемся в батальон. За прошедшие девять суток лишь один раз мне довелось поспать более-менее нормально.
Затем два дня мы с механиками-водителями копаемся в машинах, проводим их техническое обслуживание. За последние две недели машинам досталось на полную катушку. На одной из БМП полетел ползунок пушки. Нужно срочно его менять.
Комбат приказывает сопроводить одну «коробочку» (машину) с продуктами и водовозку со старшиной четвёртой роты на аэродром. С аэродрома раз в десять дней «идёт» вертушка на шестую и двадцать третью заставы. Они расположены на хребте Зингар. Кроме вертушек, продовольствие и воду на эти заставы доставить не на чем. Бойцы, конечно, вниз спуститься могут. Но поднимать воду, боеприпасы и продовольствие на две с лишним тысячи метров не всем по силам. Хотя в нелетную погоду приходится это делать – тогда на помощь приходят ребята из баграмского разведбата.
В пятнадцать часов отправляем 37-й борт (МИ-8) на двадцать третью, а затем и на шестую заставу. Загружаем мешки и коробки с продуктами в вертолет. В РДВ-1500 (резиновый резервуар для воды на 1500 литров) заливаем примерно по тонне воды. Это запас на десять суток для двадцати бойцов - особо не порезвишься.
Двадцать шестого декабря начальник штаба разрешил мне смотаться в Джабаль-Ус-Сирадж. Там стоят наши машины, уходящие на капитальный ремонт в Хайратон. С одной из них нужно снять ползунок для моей пушки.
27 декабря мы выходим на засаду в район горы Вершек. В ночь с 30 на 31 декабря засада в районе кишлака Калайи-Девана. Результата нет.
В моих планах на Новый год – выспаться. Но меня ставят дежурным по заставе. Комбат говорит, что я – непьющий, поэтому быть дежурным на Новый год, по его словам - моя святая обязанность. К счастью, у дежурного есть возможность поспать почти четыре часа – для меня это настоящее счастье. Но, видно, не моё – приходят мои разведчики поздравить меня с наступившим Новым 1987 годом. За последние две недели сработались с ребятами, понимаем друг друга с полуслова. Мой заместитель Саша Хливный играет на гармошке, я читаю свои новые стихи. И поспать снова не получается…
После смены с дежурства ухожу со своими разведчиками на очередную засаду (в квадрат 60212). Результата нет.
Постепенно превращаюсь в зомби. Сплю на ходу. Между засадами нас привлекают на сопровождение различных колон, выезжающих к заставам нашего батальона. А кроме этого, мне нужно решать текущие задачи командира отдельного разведвзвода – проводить занятия со взводом и учебные стрельбы, налаживать контакты с местной агентурой и т.д. В общем, приходится работать в роли Фигаро: Фигаро здесь, Фигаро там.
Пятого января получаю задачу из штаба дивизии сопроводить саперов в район 28-й сторожевой заставы и обеспечить их охранение. Работа знакомая, район – незнакомый. Это к северу от Баграма, за каналом. В декабре мы с саперами там уже работали - на 17-й и 30-й сторожевых заставах. Заставы это новые, только что выставленные. Где точно находится 28-я, я не знаю. Но там, где на карте мне показывает начштаба дивизии, её точно нет. Надеюсь уточнить на месте.
Увы, постоянный недосып сыграл со мной злую шутку. Мозги просто не работают. И я делаю то, что ни один нормальный командир никогда, никогда, никогда не сделает – выезжаю на задачу, не узнав позывных 28-й и соседних застав, их рабочие частоты и точное место нахождения 28-й заставы. Не выйдя с заставами на связь, и не организовав с ними взаимодействие.
Мы ввязываемся в небольшую перестрелку с душманами за каналом. Плутаем по духовским кишлакам в поисках местного Ивана Сусанина, который подскажет нам дорогу к 28-й заставе. Натыкаемся на другие заставы и…пугаем своими метаниями всех местных братьев-моджахедов. Очень скоро их испуг должен смениться расстрелом нашей колонны. И лишь чудом мы выезжаем к 28-й заставе.
Когда до меня доходит, что я едва не натворил, мне становится не по себе. Я чуть было не угробил всех своих ребят и саперов в придачу.
Эта поездка стала для меня настоящим потрясением. И уроком на всю мою жизнь. Точнее, на ближайшие полгода.
Через полгода, в мае 1987-го года мне пришлось принимать под командование отдельный разведведвзвод нашего первого мотострелкового (рейдового) батальона. Под Чарикаром разведвзвод попал в засаду. Командир взвода был тяжело ранен (Женя Шапко умер через два месяца, не приходя в сознание), четверо погибших, почти все остальные - тяжело и легкораненые. Пришлось набирать новый взвод. Заниматься его подготовкой, боевым слаживанием. Через несколько дней мы выехали на армейскую операцию на Пакистанскую границу под Алихейль.
Боевые были тяжелые. Три недели за нашими спинами афганская пограничная бригада оборудовала укрепрайон. Три недели мы принимали на себя удары и обстрелы со стороны недовольных этим душманов. Воевали, выносили к вертушкам наших раненых и погибших.
Но самым трудным для меня снова был постоянный, хронический недосып. Днем спать было некогда. Ночью, по приказу командира полка, я должен был каждый час лично выходить по радиостанции на связь. Да, и душманы по ночам спать не давали.
Тогда я узнал, что человек может не спать гораздо больше времени, чем пишут об этом в умных книжках. Но мозг работать без отдыха, увы, не может.
Через три недели я окончательно превратился в зомби. И еще бы немного и… У нас начались бы потери во взводе. Потому что, когда командир превращается в зомби, взвод превращается в потенциальных двухсотых.
К счастью, каким-то немыслимым образом у меня хватило сил продержаться до окончания боевых. И все мои ребята вернулись в полк целыми и невредимыми.
Не трудно было догадаться, что подобное везение не могло продолжаться вечно. И вопрос с отдыхом разведчиков нужно было решать, как можно скорее. Потому что любая нерешенная задача обязательно будет возвращаться к тебе снова и снова, но уже с более сложными и трудными исходными данными. Нужно было срочно что-то придумывать.
Александр Карцев,
http://kartsev.eu(продолжение следует)
Предыдущий рассказ -
https://www.yaplakal.com/forum7/topic2372044.htmlP.S. На фото: «тихий час» в Гардезе. Командир полка подполковник Прудников Виктор Федорович приказал взять на армейскую операцию под Алихейль (май-июнь 1987 года) все боевые машины 1-го мотострелкового (горнострелкового) батальона. В том числе, и нашу БРМ-1к (башенный номер 643), подбитую 12 мая на боевых действиях под Чарикаром. С большим трудом мы дотянули её до Алихейля (заводилась она только с «толкача» и постоянно норовила заглохнуть). А почти через месяц, уже на обратном пути, под Гардезом, от короткого замыкания в электропроводке она загорелась снова. Пришлось провозиться с ней всю ночь. На следующий день, когда мы её немного подлатали, я уснул прямо на броне. Когда начальник штаба нашего полка Герой Советского Союза Руслан Султанович Аушев увидел это, сказал моим разведчикам, чтобы меня не будили.
yaplakal.com