От гнойных ран, от неразлучных спутников голода — тифа и дизентерии росла смертность. Ежедневно умирало от 30 до 60 пленных.
Фашистские палачи делали всё для того, чтобы увеличить смертность среди пленных. Лагерный офицер Клюс, например, в конце октября, когда ударили первые морозы, приказал устроить купанье в соседней речке. От этого омовения в ледяной воде многие пленные заболели воспалением легких и умерли.
Новомельничанский и Острогожский лагери не исключение, а правило. Спросите людей, побывавших за колючей проволокой на Холодной Горе в Харькове, в Белгороде, Короче и других городах, они расскажут такое, от чего кровь леденеет в жилах и к сердцу приливает волна ярости.
Тысячи пленных гибнут в лагерях от голода, эпидемий, побоев и казней. Тысячи других гибнут, не дойдя до лагеря, или на пути из одного лагеря к другому.
Острогожская гражданка Мария Терентьевна Кайданикова рассказала:
«Пятого января я видела, как мадьяры гнали по Острогожску сто русских пленных. Был сильный мороз, а красноармейцы были полураздеты. Почти ни у кого не было обуви. Ноги были замотаны грязными тряпками. Мы хотели дать им хлеба и хоть какую-нибудь одежду. Мадьяры-конвойные ругались и били прикладами. Меня и одну гражданку за то, что я бросила пленному телогрейку, а она передала ведро с сушеными грушами, жестоко избили и пригрозили расстрелом.
Пленных загнали в подвал дома на ул. Медведовского около аптеки. Проходя вечером, я услышала стоны и крики, доносящиеся из подвала. Заглянув в разбитое окно, я увидела такое, от чего подкосились ноги. В подвале пылал костер. По углам в ужасе застыли лежащие вповалку пленные. Над костром двое дюжих мадьяр держали за плечи и за ноги извивающееся от боли тело, — это поджаривали на огне костра пленного. Пленный хрипло кричал. Но мучители, изо всех сил напрягаясь, держали его над огнем. Когда несчастный замолк, обмяк, мучители бросили его в костер лицом вниз. Тело зашевелилось, и один мадьяр несколько раз с размаху всадил штык в спину мученика»…
В деревне Гусек, Курской области, отступающие фашисты загнали в здание школы 200 военнопленных из Черневского лагеря и 160 районных активистов, наглухо забили двери и окна, облили здание бензином и зажгли. Все триста шестьдесят советских людей погибли в огне или были застрелены при попытке вырваться из пламени.
В селе Орлик, Курской области, после долгих пыток и избиения оккупанты убили 30 военнопленных. Зимой, во время боев, в этом селе в руки немцев попал раненый старший лейтенант Земцов. Фашистские мучители привязали его к танку и гоняли машину вдоль улицы до тех пор, пока от ушибов и потери крови Земцов не умер в страшных муках.
Семьдесят пленных красноармейцев расстреляли фашисты в селе Дрокино, Воронежской области. Их заставили вырыть для себя могилу. Могилу едва присыпали землей. Трупы стали разлагаться, но колхозникам было строго запрещено подходить к могиле.
В селе Городище, Шаталовского района, убиты фашистами Ксения Панкратова, мать двух малолетних детей, Евдокия Панкратова, мать троих детей, Ксения Пешкова, мать одного малолетнего ребенка, и колхозник Николай Шабанов. Они провинились перед немцами тем, что скрывали тяжело раненого капитана Огаркова. Капитана после казни четверых патриотов застрелили, надругавшись и измучив в урочище Городищенского лесхоза.
В селе Долгая Поляна, Курской области, шестидесятитрехлетние старики Сергей и Ефросиния Панкратовы и Иван Монаков расстреляны вместе с тремя красноармейцами, которых они укрыли в своем доме. Дочь Панкратовых Марфа случайно избежала смерти, упав до выстрела в канаву.
Вот жуткая правда о фашистском плене. Кровожадные звери, для которых не писаны никакие законы и международные конвенции, систематически истребляют советских военнопленных, применяя самые изощренные, самые мучительные способы убийства. Немецкий плен хуже смерти. Это не фраза — страшная явь.
Ал. СУРКОВ.ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ.
yaplakal.com