В самом же селе, когда обе машины остановились, дело кончилось шумными разборками между водителями, после чего они разъехались в разные стороны.
Однако на следующий день на сотовый телефон Сергея позвонил незнакомец, представился Евгением, сыном «того самого, вчерашнего», намекнул, что работает в полиции и предложил встретиться там же, в Ямном, обсудить.
Результатом «обсуждения», на которое не подозревающий беды водитель УАЗа приехал с дочерью-школьницей, стала гематома в пол-лица, сотрясение мозга и сломанное ребро.
В больницу, куда он обратился сразу же после «искрометной» беседы, медики вызвали полицейских.
Полицейские, приписанные к Рамонскому отделу, приехали, и вот с этого момента в истории начались чудеса.
Рамонское дознание все никак не могло определиться с подозреваемым. Им уже и фамилию, и имя, и отчество назвали, и госномера автомобилей предоставили. И даже информацию о том, что номер О 832 АА 136 RUS, который фигурировал на "Гранте", на самом деле закреплен за автомобилем, который принадлежит некоему жителю села Давыдовка, 1980 года рождения, улица и номер дома есть, имя-фамилия известны.
Ничего не помогало, сообщение о преступлении упорно проверяли в отношении «неустановленного лица». И даже когда после публикации на нашем портале высокопоставленного полицейского-драчуна в ГУ МВД по Воронежской области опрашивали, в Рамони продолжало фигурировать все то же самое «лицо».
Прошел слушок, что все это потому приключается, что папа «героического» борца с преступностью находится в нежнейшей дружбе с руководителем Рамонского отдела полиции. Оказалось — грязные инсинуации, поскольку после ряда публикаций и сюжета в программе «Экстренный вызов 112» на канале «Рен TV» дознание таки сумело быстренько установить лицо и направило материал в отдел СКР по Рамонскому району. Потому как только эта структура имеет право расследовать уголовные дела в отношении полицейских.
На беседу Сергея вызвал не кто-нибудь, а сам начальник отдела:
- Он сказал, что фамилия этого полицейского ему хорошо знакома, что неоднократно возбуждались дела по побоям. Там проблемы в семье. Но дела все закрыты по примирению сторон. Потом сказал, что подполковника-драчуна он уже опросил. Тот заявил, что мы деньги вымогаем. Что я сам бил себя о деревья головой специально, чтобы деньги вымогать. Мы с адвокатом ответили, что никаких денег мы брать не будем и не собирались. Дочь опрашивать в тот вечер он не стал, было уже одиннадцать часов вечера. Сказал, что завтра-послезавтра свяжется с адвокатом.
Сергей оптимистично подумал, что вот оно, наконец-то, свершилось, что все-таки есть правда на земле, что мы и на самом деле в правовом государстве живем. И стал ждать...
Однако обещанного сеанса связи с адвокатом не случилось ни через день, ни через неделю. Вместо этого пришло письмо, что срок для принятия решения о возбуждении уголовного дела продлен на 10 дней, потом еще одно - о продлении на 30 суток. Все по закону! Уголовно-процессуальный кодекс такое право следствию дает. «При необходимости производства документальных проверок, ревизий, судебных экспертиз, исследований документов, предметов, трупов, а также проведения оперативно-розыскных мероприятий», - цитата из пункта 3 статьи 144 УПК РФ.
Впрочем, утешением это для Сергея Фирсова было слабым. Время шло, а дочь для дачи объяснений так никто и не вызывал. Поняв, что вот-вот истекут 30 суток, он отправил жалобу в управление СКР по Воронежской области. Вызов в Рамонь для дачи объяснений последовал незамедлительно.
Три часа понадобилось руководителю следственного отдела, который лично ведет проверку материала, для того, чтобы составить из беседы с девочкой рассказ самое большое на полтора листа А4 и попутно довести ее до слез.
Сергей разрешил нам встретиться с его дочерью и поговорить:
- Сколько тебе лет?
- Пятнадцать.
- Расскажи, что ты в тот день видела.
- Я после школы папе позвонила, чтобы он меня забрал, я ключи от дома забыла, а мама на работе. Он подъехал, сказал, что сейчас мы съездим по делу, а потом домой. Видела эту машину, "Ладу" белую, она впереди нас ехала. Потом мы за ней к лесу свернули. Остановились. Я папе куртку дала, и он вышел. Подошел тот мужчина, из "Лады". Спросил, ты с дочкой приехал? Папа сказал, что со школы забрал. Тот сказал, что зря, я тебя бить буду.
- Ты сама это слышала?
- Да. Потом они пошли в сторону леса. Мне было страшно за папу.
- Почему?
- Он начал папу бить.
- Ты видела это?
- Да, начало видела. Они когда пошли в лес, я вышла из машины и чуть-чуть отошла. Они меньше минуты постояли, а потом он начал бить папу руками и потом ногами, а потом я испугалась и побежала в машину, я думала, что он сейчас убьет папу. А потом они вышли. Папа весь в крови. Голова в крови, разодрана одежда, джинсы были немного в крови. Из головы шла кровь. Вспоминать страшно даже сейчас. Тот человек начал папе предлагать салфетки, советовал вызвать скорую помощь. Когда вышли, стояли, он вынул салфетки и начал протирать ботинки.
- От чего?
- От крови начал протирать.
- Ты видела, что протирал от крови?
- Да. Видела кровь на салфетке.
- Почему ты у следователя в кабинете заплакала?
- Мне и так все это страшно вспоминать. А он спрашивал, какой высоты был пенек, какого диаметра, сколько метров до него... И раз по семь: «Какой? Ну сколько?» Откуда я знаю сколько, я же вдалеке стояла, только видела, что там происходит.
- Какой пенек?
Здесь в разговор вмешивается Сергей:
- Когда мы в лес зашли, М. (Сергей Фирсов назвал реальную фамилию, но в соответствии с требованиям Закона о СМИ мы ее не оглашаем - ред.) начал говорить, что на мне подслушивающие устройства надеты, что я с сотрудниками полиции связался, чтобы его скомпрометировать. Я курку снял, показать, нету ничего, и на пенечек ее положил. Видно, для следователя было принципиально знать высоту этого пенька.
Вопрос девочке:
- Только пенек тебя так расстроил?
- Нет. Он еще все время спрашивал, что вот это слово папино значит, а что вот это. Поставил запись и поминутно спрашивал. Откуда я могу знать, что значит?! Я же мысли его не знаю! Адвокат даже вынуждена была сказать, причем тут значения слов папы. Следователь каждый вопрос по многу раз повторял, как будто думал, что я ему вру. Вот я и заплакала, а он все спрашивал.
- Что было потом?
В разговор снова вступает Сергей:
- После допроса ребенка он назначил судебно-медицинскую экспертизу. Это спустя почти месяц! В назначении экспертизы написал, возможно ли, что эти травмы я сам себе нанес. Приехали в бюро СМЭ, а там выяснилось, что у эксперта документов на руках нет. Медицинские документы, рентгеновские снимки следователь из больницы не запросил.
Срок принятия решения о возбуждении уголовного дела истекает через неделю. Продления уголовно-процессуальный кодекс не предусматривает.
И напоследок несколько вопросов персонально руководителю следственного отдела по Рамонскому району:
- с какой силой надо самостоятельно упасть на землю, чтобы ребро себе сломать?
- чьи права призвано защищать следствие?
- мы точно живем в правовом государстве? Или это ничем не подтвержденные фантазии первых лиц страны?
Текст: Лана Володина
Редактор: Евгения Курилёнок
Facebook Twitter Вконтакте Одноклассники
yaplakal.com