«А построй-ка ты монастырь, — говорит схимник, — между Верхотурьем и Меркушино. Там одна часовня разрушенная стоит в деревне Костылево».
Алтушкин взял и построил.
Знаете, как в нынешнее время монастыри восстанавливают? Живут братия в одной половине полуразрушенного братского корпуса и отстраивают другую половину. Также и храмы. И служат, и строят одновременно.
А здесь примите на блюдечке. Всё готово. И церковь, и братский корпус, и экономские службы, и каменная ограда с угловыми башнями. Всё как полагается.
Построили культурный центр для деревенской детворы со спортзалом.
Пасеку организовали в 20 км от монастыря.
Завели питомца — мерина тяжеловоза Голубка.
И начали жить с помощью Божией по уставу афонскому.
Спустя некоторое время иеромонах Иона подал идею — открыть цех по производству иван-чая. Задумка отца Ионы понравилась игумену Петру, крещёному татарину. Так появился в уральской глуши ангар, блестящий изнутри кафельной плиткой, и начинённый современным китайским оборудованием для производства чая.
И себе копейка, и местные жители при деле.
***
Копорский чай.
Грохот роллеров, скручивающих листы иван-чая в трубочки.
Зловещий лязг китайской гильотины, которая крошит эти самые листы.
Духота цеха ферментации, где преет зелёная масса и набирает коричнево-чёрный цвет.
И руки. Бурые от ферментированного сока. Они не отмоются долгое время. На это понадобится месяц или два. А ногти сохранят тёмный налёт ещё дольше.
Орава деревенских мальчишек и девчонок, которые мешками волокут листья и цветы кипрея к производственному цеху Свято-Косьминской пустыни, куда в очередной раз занесла меня жизнь…
— Отец Иона, — спрашиваю молодого монаха, — можно взять готового чаю в обед попить?
— Возьми, — говорит Иона, — только много не пей. Пошли со мной.
Заходим к нему в крохотную келью. Он подаёт банку монастырского мёда.
— К чаю, — говорит иеромонах.
Мёд тоже приторно источает запах иван-чая.
Знамо дело, где пчёлы собирают нектар. Заросли кипрея узколистого на каждой прогалине свободной от леса.
Завариваю. Пью. Очень вкусно. Наяриваю мёд столовой ложкой.
Глаза помимо моей воли закрываются, и я проваливаюсь в глубокий сон.
Когда проснулся, сумерки опустились на двор. Проспал всё. Стыдно.
— Я же говорил, — смеётся отец Иона, — много не пей! Сколько выдул?
— Ну, где-то литр, — отвечаю.
Сами монахи из Косьминской пустыни иван-чай не пьют. Он обладает уникальным свойством: при седативном воздействии — усиливает потенцию. Становишься сонным, но при этом — похотливым.
Но это при правильном изготовлении копорского чая.
Дорога к монастырю
yaplakal.com