51
1.
Серёга худеть начал. Не то чтобы начал, но собрался. Зашел вечером в пятницу. Пыхтит. Морда красная.
- Ну, Витёк, - говорит, - худеть я буду. Пора свои сто тридцать в девяносто модифицировать.
- Ага, - отвечаю я, а у самого улыбка лезет. Прямо как пощекотали в бока. – Пошли, Серёга, говорю, водки тяпнем. Обмоем твоё худение, а то не заладится.
Он смотрит на меня, как лось на сахар.
- Ты что, - говорит, - в водке калории. Их нельзя мне.
Пришлось, конечно, пить одному. А то, думаю, не заладится его худение, если еще и я уклонюсь от обмытия.
Сидит Серёга. Смотрит, как я обмываю. Молчит. Надулся. Обиделся что ли. Или просто настроение пропало. Кто их поймет - этих худеющих. Они же как беременные – то одно, то другое. Дурень, для его же блага страдаю.
2.
Пришел через неделю. Сверкает, что хрустальная люстра.
- Я, - говорит, - два килограмма скинул. Пошло дело.
А сам стоит, живот в себя вдувает, грудь колесом. Ну, думаю, совсем Александр Невский. Попёрло его.
- Ага, - отвечаю, - пошли, говорю, тяпнем. Обмыть результат надо. Закрепить.
- Нет, ты что, - говорит, - мне же нельзя. Калории.
И опять сидит, смотрит. То на меня, то на водку. Хочется ему, чувствую. Держит себя в руках. Вот она – сила воли. Хоть детям в пример ставь.
3.
Снова через неделю пришел.
- Ну что, - говорю, - Серёга? Сколько скинул?
Он напыжился, брови к носу свёл. Сопит.
- Дура, - говорит, - Ленка. Совсем дура.
- Что такое? – спрашиваю.
- Тортики себе покупает. Медовики разные. А вчера приперла лосося копченого, а! Никакого удержу нет. Как заколдовали. Тащит и тащит. Специально что ли выбирает повкусней, да с запахом.
- Ну, - отвечаю, - держись, Серёга. Тяжело тебе.
- Ага, - говорит. – Только не скинул я ничего. Жру тортики по ночам. Втайне от всех.
- Эх, - вздыхаю. И не стал даже водки предлагать. Калории всякие. Шум в голове делается. Плюнул, да сам выпил. В борщик две ложечки сметаны добавил. Перчиком посыпал. Закусил. Удовольствие!
4.
Давно Серёга не приходил. Две недели, или даже месяц. Но явился. Серый какой-то, прическа клочьями. В глазах грусть щенячья. Небритый.
- Привет, - говорит.
- Сколько, - отвечаю, - сбросил то?
- Килограмм, - говорит. А голос – как мотор автомобиля глохнет.
- Да, - говорю, чтобы поддержать, - еще чуть-чуть и будет девяносто.
Он посмотрел, как кот на таракана. Ну, думаю, зашибет. Своими-то сто двадцать сколько там килограммами. Стукнет – и пылинки от меня не останется. Только одежда кучкой.
- Сука Ленка, - говорит. – Совсем ошизела. Видит, что я не жру, так готовить начала. В горшочках запекает. Мясо, картошку. Лучком сверху приправляет. Майонезиком. Запах - что на царском обеде. Лопает, представляешь, и в глаза меня так спрашивает: «Как дела твои, Серёженька?» А у самой слюна от удовольствия на стол капает. Челюсти ходуном, как молотилка дизельная. Дыма из ушей разве что нет.
Слушал я его и жалел. После третьей вообще жалость накатила. Заплакал, помню, держись, говорю, Серёга. Мы, говорю, мужики. С любой бедой справимся. И бабы нам – в наказание. Крест. Тащить надо. Не могут они без нас. Он кивает сидит, а в глазах – тоска щенячья.
5.
Пришел через полгода. Рубашка мятая. Волосы как водоросли. Глаза навыкате. И щека как-то подрагивает. Будто конденсатором его туда тыкают. Ужас, одни словом.
- Ты что, - говорю, - рэп слушать начал?
А ему не до юмора. Отстранил ручищей и проходит. Сразу в кухню.
- Баста, - говорит. – Выгнал я Ленку. В морду стукнул. И жрёт, и жрёт. Харчей проглотила немеряно. И не толстеет. Сука. Никакого благородства к худеющим. И смотрю, у нее полдники начались. Да послеполдники, недосонники, перезавтраки. И на ночь рыбу вареную целиком проглатывает. Говорит, полезно. Фосфор-кремний. Разогнал её, в общем. Пусть у мамы раскармливается.
- Да, - отвечаю. – История.
А что тут ответишь? Хряпнул парочку, посидели, помолчали. Еще выпил. Ушел Серёга. Обиделся. После худения совсем нервным стал. Допил я поллитровочку, куда ж деваться. Да в подушку носом.
6.
Приходил Серёга часто. Жаловался. У супруги моей советы спрашивал. Как погладить, как постирать. Сидели, закреплял я диету его рюмочками. А он – про жизнь рассказывал.
Но и во зле добро есть. Двигаться Серёга начал. Пыль протирает, в цветочки воду льет. А это и физкультура сразу.
В общем, похудел Серёга. Без жены то. Где-то через годик у него не девяносто конечно, но до ста десяти скинул. Может, ста пятнадцати.
Только мне после этих его диет от алкоголизма пришлось лечиться. Ну ничего, вылечился. Молюсь, чтобы больше никто худеть не начал. Иначе придётся водочкой сдобрить. Чтобы заладилось. А по-другому и нельзя.
© VG2010
yaplakal.com