Самуил Маршак ( 3 ноября 1887 — 4 июля 1964 ) - советский поэт, переводчик, писатель, редактор.
Различным образом державы
Свои украсили гербы.
Вот леопард, орёл двуглавый
И лев, встающий на дыбы...
Возможно, прозвучит кощунственно, но Маршак универсален почти как Пушкин. Его строки - и собственные, и переводы - вспоминаются каждый день и по любому случаю. Если где-то пожар, то обязателен:
«Тили-тили-тили-бом, загорелся кошкин дом».
Если встречаем ротозея, то с языка слетает:
«Вот какой рассеянный с улицы Бассейной!»
Спор отцов и детей? Тут же наготове его «Вересковый мёд»:
«Не верил я в стойкость юных, не бреющих бороды».
А в фильме «Здравствуйте, я ваша тётя!» герой Калягина шикарно исполняет балладу: «Любовь и бедность навсегда меня поймали в сети».
Это Роберт Бёрнс в переводе Маршака.
Он очень любил Англию. Когда его спрашивали, за что, ответ был забавным: «Среди англичан трое из четырёх обязательно окажутся чудаками». Шотландский политик Эмрис Хьюз, который и оставил это воспоминание о Маршаке, продолжил:
«Он любил чудаков. И сам, пожалуй, был таковым».
Странностями и противоречиями полна вся его жизнь. С женой Маршак знакомится на пароходе, который везёт евреев-патриотов в Палестину. А медовый месяц проводит в Англии, причём в одиночку - пешком исходил весь Уэльс и половину Шотландии, собирая народные песни, переводы которых потом принесут ему мировую славу.
Во время Первой мировой возвращается в Россию и рвётся на фронт. Но по причине слабости зрения ему отказывают. Дескать, совсем не приспособлен для оружия. Тем не менее его сестра, вспоминая о тех днях, пишет: «По ночам Самуил Яковлевич с револьвером патрулирует наш дом». Детский поэт с наганом - это сильно.
Во время Великой Отечественной он тоже рвётся на фронт. И его снова не пускают: «Маршаком рисковать нельзя!» И он пишет... Нет, не только стихотворные «сопроводиловки» к карикатурам Кукрыниксов, но ещё и чудесную сказку «Двенадцать месяцев». Между прочим, за право её экранизации бился Уолт Дисней. И его студия даже внесла некоторый аванс. Но не сложилось.
Были и странные выходки. Так, на первом съезде писателей СССР в 1934 г. Маршак ляпнул, видимо, не подумав: «Из тех юношей, что в детстве любили Дюма, ничего путного не выходит», чем немало обидел Горького и Чуковского. Зато во время разгрома журнала «Звезда» и травли Ахматовой и Зощенко молчал.
По тем временам это было равносильно самому громкому крику. Но ведь и крик раздался. Во время процесса по делу Иосифа Бродского в суд была отправлена телеграмма:
«Бродский - талантливый поэт, умелый и трудолюбивый переводчик. Мы просим суд учесть наше мнение об одарённости и работе этого молодого человека».
Подписей было всего две. Корней Чуковский и Самуил Маршак. Судья, впрочем, этот материал к делу не приобщил.
Да и задолго до Бродского, в том году, который у нас считают самым страшным и кровавым, в 1937-м, Маршак ходатайствовал перед прокурором СССР Вышинским об освобождении арестованных писателей. А ведь Самуил Яковлевич не мог не знать - в НКВД отлично осведомлены о том, что в разгар Гражданской войны он служил в деникинской газете «Утро Юга», где публиковал антибольшевистские фельетоны...
Впрочем, лучше, чем Твардовский, не скажешь всё равно:
«Он был живым хранителем эталонной русской речи».
Размещено через приложение ЯПлакалъ
yaplakal.com