Никто Хуану не любил, и жениться на ней, конечно, не хотел. Кому нужна Пута кроме, как поебаться на раз? А дамы с ней даже не здоровались. Так бы прошла ее жизнь незаметно и печально, но, когда Хуане стукнул тридцатник, Наполеон ввел войска в Испанию. Горячим испанцам это нихуя не понравилось, и с 1808 года начались Пиренейские войны. Причем воевал с французами весь испанский народ, было мощное партизанское движение.
И вот, в ночь на 6 июня 1808 года, ублажает Хуана очередного клиента, и слышит из трактира крик:
— Французы идут!
Хуана подскочила, мужика сбросила, тот вопит:
— Ты чего, я еще не кончил!
— Подрочишь, падла непатриотичная, — сурово отвечает Хуана. — Ишь ты, враг на пороге, а он о хуе своем заботится.
И побежала в Вальдепеньяс. Прибегает, орет:
— Орудия к бою! Французы наступают!
Мужики в городе и так все уже в Хунту Обороны подались, остались одни бабы да старики с детишками. Дамы услыхали Хуану, и по подвалам попрятались.
— Беда с этими порядочными женщинами, — говорит Хуана. — Ну никаких, блядь, мозгов. Только вышивать, да матками дышать умеют.
Заглядывает в подвалы, спрашивает:
— Хули вы тут расселись, как королевы на именинах?
— Выйди, Пута, — ответствуют порядочные бабы. — Ты шлюха, и не должна находиться с нами в одном помещении.
— Ну вы нашли время белые польта выгуливать, — говорит Хуана. — Я-то Пута, ладно. А вы тоже хотите путами быть, как я погляжу? Мужниных хуев вам, видимо, не хватает?
— Да как ты смеешь? — визжат порядочные бабы. — Как у тебя рот-то открылся такое сказать, бесстыдница?
— Погодите, вот французы придут, вы тоже рты, и не только рты откроете для определенных целей, — ржет Хуана. — Куры вы несчастные, вы что, решили, французы вам будут комплименты говорить и фуагра кормить? Представляете, что солдаты тут устроят, когда город займут? Я-то ладно, привычная, меня каждый день кто попало ебет. А вы тоже хотите?
— Ой, блядь, — спохватились порядочные бабы. — А ведь Пута правду говорит. Что делать-то теперь?
— Ебанусь я с вами, дуры, — вздохнула Хуана. — Что делать, что делать… Сопротивляться, блядь. Родину защищать не хотите, так хоть пёзды свои защищайте.
Организовала она оборону, вернулась в трактир, потому что его тоже оборонять надо было. И когда французская колонна попыталась войти в Вальдепеньяс, дамы встретили ее жёстко: из окон на драгун лился кипяток и кипящее масло, копыта коней скользили на покрытой маслом мостовой, отовсюду летели камни. Так отлично Хуана Пута замотивировала домохозяек. А сама взяла сковородку потяжелее, и встретила врага на пороге трактира. Отнюдь не хлебом-солью.
— Мы, мадемуазель, только перекусить хотели, — жалобно оправдывались драгуны. — Нам бы фуагра с консоме.
— Щас я вам устрою консоме из фрикассе, — мрачно отвечала Хуана. — Не будет в моем трактире ни лягушек богопротивных, ни лягушатников. И вообще, но пасаран, суки!
И хуячила драгун сковородкой по их французским ёблам. Так дамы продержались до прихода подмоги Хунты Обороны.
Удивительно, но французская колонна отступила, не выдержав встречи с горячими испанскими женщинами и партизанами. В результате французы оставили всю провинцию Ла Манча, колонна опоздала на сражение при Байлере, и корпус Жиронды вынужден был капитулировать.
Стала Хуана уже не шлюха, а героиня национального сопротивления. Все ее полюбили — мужики за героизм, а бабы за спасение их бабской чести. Тут же нашелся жених, Хуана вышла замуж.
После войны историки и писатели, увековечивавшие народный подвиг, тяжело задумались:
— Как же нам писать о Хуане? Она ж проститутка. Это неприлично.
— А давайте, коллеги, напишем, что Хуана происходила из порядочной семьи, — предложил самый креативный автор.
— Как девушка из порядочной семьи может работать в придорожном притоне? — удивились остальные авторы.
— Да запросто, если притон принадлежал ее семье. И вообще, какой притон? Это была приличная гостиница, где каждому постояльцу выдавали Библию и шоколадки, а также складывали полотенца лебедями.
— Идея! — обрадовались авторы. — Но Хуане было уже 30. Порядочная женщина должна быть в этом возрасте замужем.
— Хуйня и мелочи, — ухмыльнулся креативный автор. — Напишем, что ей было 20. Уже тоже перестарок, конечно. Но может, она в монахини собиралась.
— Ладно, пускай, — не сдавались остальные авторы. — Но, блядь, ее звали Пута! С этим как быть?
— Пута-Пута… — задумался креативный автор. — Шлюха, значит, всем давала. Всем давала, значит, все ее хотели. Все хотели, значит, она привлекательная. Назовем ее не Хуана Пута, а Хуана Галан (Galán). И да, сковородку тоже заменим. Как-то это нихуя не галантно. Дубина лучше, женственнее и изящнее.
Так Хуана Пута вошла в историю под именем Хуаны Галан. Ее неприглядное прошлое постарались забыть, а со временем имя тоже забыли, и стали звать Ла Галана. На родине ей стоит памятник — с дубиной, а не со сковородкой. История — дело тонкое и деликатное. Но по мне, это нечестно. Что, раз шлюха, то не могла быть патриоткой и не могла подвиг совершить? А кто бы его совершил? Домохозяйки, которые по подвалам попрятались?
Мораль: нехер недооценивать сексуально активных женщин. У них и гражданская позиция обычно активная. Может, их уже так все заебали, что они за любой кипиш, кроме постели. И идут на баррикады. Или бить врага. Сковородкой по еблу. ))
© Диана Удовиченко
yaplakal.com