— Опять, — горестно сказала жена, одетая в один халат и в мягких домашних тапочках на босу ногу.
Полковник промолчал.
Жена уверенными шагами прошла к сумке, открыла ее, посмотрела брезгливо на пачки тысячерублевых купюр в банковских упаковках.
— Опять, — повторила жена и посмотрела на мужа.
— Ну и куда мы будем это класть? – спросила она.
Полковник отвел глаза.
— Вчера Вовочка нашел в нашей спальне под кроватью коробки с долларами, открыл одну упаковку и стал делать из них бумажные самолетики. А потом пускать их с балкона. Долго пускал, пока домработница не заметила. Две аварии под окном. Массовая драка. Милицию вызывали. А уж как стыдно перед соседями!
Полковник хранил молчание.
— На прошлой неделе полезла за вареньем, что на антресолях – и меня чуть не прибило слитком золота. Золота, Федя! Зачем туда было класть слитки золота?
Полковник продолжал молчать, стараясь не глядеть на супругу.
— Папа каждую неделю ездит на дачу и вилами – вилами, Федя! – ворошит упаковки евро в подвале. Они же иначе спреют и превратятся в труху. Скажи, ну вот зачем нам так много этих проклятых денег? Ну, купи ты завод какой-нибудь в конце концов, как все порядочные люди! Вот у Зинаиды муж, сенатор, купил сеть гостиниц в Словакии. Или Словении, не помню. Но в квартире нашей места уже нет, Потапов! Сколько же можно. Лучше бы, Потапов, я вышла замуж за Никитина Витьку, инженера, сейчас бы, как все нормальные люди, жили бы от зарплаты до зарплаты…
Тут полковник не выдержал.
— Ты ничего не понимаешь, дура! Я, то есть мы, мы Родину защищаем. От происков. Нас никакие ЦРУ и Моссад не купят, потому что нет у них таких денег, чтобы нас, русских чекистов, купить. Ведь мы последняя надежда России. Ведь больше ей, Родине, надеяться просто не на кого, кроме только на нас. Потому что только у нас горячее сердце, холодная голова, чистые руки…
Супруга плюнула, повернулась и ушла на кухню пить корвалол.
А полковник Потапов остался в прихожей размышлять, куда же запихать очередной миллиард.
копипаст отсюда