251
«Запомните, что все мы попадем в рай, в аду мы уже побывали»
Именно такие слова мне и еще двенадцати кандидатам сказал тридцатилетний капитан перед началом отбора.
Мне двадцать лет. У меня в руках военный билет, характеристика с места службы и желание помогать людям.
Что еще нужно чтобы стать одним из Них?
Здоровье? Да.
Быть немного сумасшедшим? Да.
Выносливость? Определенно.
Внутренний стержень? Однозначно.
Физические нормативы и зачеты по теории я сдал лучше всех остальных.
Молодые завидовали, Ветераны одобрительно похлопали по плечу. Испытал ли я гордость за себя в тот момент? Думаю, что да.
В пекло меня сходу никто не бросал, всему свое время. Помню, тогда я смотрел на ветеранов, как на героев. Они ими и были. Не скажут они вам этого, не просите. Для Вас они герои, для своих – профессионалы своего дела. Это их работа. Суровая. Опасная.
Там, где другие спасуют мы идем до конца. Для нас шагнуть в пекло – обычное дело.
Дымом затянут вес этаж, лицо под маской от дикой жары вспотело так, что пот катился ручьем. Боёвка, которая повидала столько огня, что и представить страшно, была горячей до такой степени, что от нее можно было прикурить. Кстати о прикурить. Именно из-за этого мы и оказались здесь. Алкоголь вторичен. Соседи молодцы – вовремя среагировали на запах дыма. Но пламя разошлось не на шутку
- Их там двое и один ребенок – прокричала соседка и мы без раздумий шагнули в огонь.
Зайдя на «объект» словно попадаешь в другой мир. Мир, где ошибка может стоить тебе жизни. Мнить, что ты самый крутой в этом мире можно, но сидя на берегу собственного острова, глядя на борта своей яхты. Когда ты на «объекте», кем-кем, а уж крутым ты себя точно не считаешь.
Все пылает огнем и окутано плотным дымом.
В дыму заблудиться – как два пальца. Два – три оборота при почти пустом баллоне и тебе крышка.
Тащим с собой рукавную линию. По-простому - «рукав». Кто знает, сколько людей бы погибло если бы не это изобретение. Два верных тебе «номера», конечно, хороший вариант, чтобы выбраться из ада, именуемого пожаром. Но «рукав», он знаете, самый надежный. Для нас это, как нить Ариадны для парня по имени Тесей. Он правда с Минотавром боролся, а не с огнем, но суть дела от этого меняется мало.
Что там, что тут – шансы представиться очень высокие. Но, как и Тесей, мы благодаря нашей «нити Ариадны» выходили из огня сами и обреченных вынесли столько, что пальцев рук не хватит, чтобы сосчитать.
На меня сверху упал кусок потолка. Каска выдержала, но я все равно упал на пол. Второй и третий номера тут же подскочили ко мне и помогли встать.
Времени в обрез. Секунды решают все. Топором «снять» горящую дверь в ванной не составило труда. Фонарь сам осветил помещение. Ничего. Идем дальше. В коридоре, возле кухни тело. Третий подхватывает его и выносит.
Жарко. Слишком жарко для этого места. Вперед, только вперед. Комната слева. Лихорадочно соображаю, где могут быть пострадавшие. Второй номер принялся тушить очаг возгорания, но огонь распространяется слишком быстро.
Краем глаза вижу, что горит шланг баллона с газом, рядом стоит еще один. Времени в обрез. Рванет – мало не покажется.
Дыма стало еще больше. Не видно абсолютно ничего, падаю на пол. Фонарь выпал из рук. Двигаюсь ползком, видимость – от силы метр.
Плевать!
Два силуэта впереди возле окна. Огонь перекинулся на стены, горит мебель, шторы. Очень жарко. Манометр показывает, что у меня осталось мало воздуха. Время на исходе. По рации второй номер орет, что сейчас все рухнет. Организм согласен с ним и требует покинуть «объект». Все, даже мое тело, против меня.
Рывок вперед и передо мной тело мальчишки, лет десяти. Он лежит лицом вниз и не подает признаков жизни. Рядом его мать. Пытаюсь приподняться и тут же получаю по спине фрагментом горящего потолка. Падаю на пол, боёвка выручила и в этот раз.
Третий номер уже на «объекте». Луч фонаря натыкается на меня и замирает. Номер скидывает с меня горящие обломки. У него осталось слишком мало воздуха. Стрелка манометра в красной зоне. Не успеем. Глубокий вдох. Снимаю маску. Второй выбивает непонятно как уцелевшее окно. Он шипит от боли – осколки стекла порезали кожу через перчатки. Моя маска на лице мальчишки, маска третьего – на лице женщины. Мы все знаем, что два полных вдоха и конец. Глаза режет дымом. Из-за ярости огня, который не хочет упустить свою добычу, видимость стала еще хуже. Рывок через коридор лишен смысла – погибнем. Сквозь треск горящего дерева слышу шипение в районе кухни.
Газ!
Окно!
Вес моего снаряжения чуть больше 15 килограмм, ребенок около тридцати. Мне то ладно, третьему номеру хуже всего. Прыгать в полном снаряжении, да еще и с грузом – дело не простое. Но адреналин дает о себе знать.
Прыгаю.
Взрыв!
Обломок размером с ладонь бьет меня в спину с такой силой, что в глазах потемнело от боли. Но именно он придал мне нужную скорость и направление. Спасибо, удружил. Успеваю сгруппироваться и падаю в снег.
Контраст.
Только что я был в аду, а сейчас мне на лицо хлопьями падает снег. Второй и третий номера падают в метре от меня. У одного обожжённая шея, у другого – порезанные руки, но они не обращают внимание на эту мелочь. От дыма слезятся глаза, в ушах звенит, а легкие пылают огнем – вкусил запретный плод, чтоб его. Впереди силуэты, за ними – синие проблесковые маячки "Урала" и "скорой". К нам подбегают все, кто был рядом. Передаю на руки врачам мальчишку, третий – женщину. Медицина знает свое дело не хуже нас. Легкие пылают огнем. Отдышаться не могу, как ни стараюсь.
Я весь в копоти. Каска, лицо и руки как у шахтера. От куртки, штанов и сапогов идет пар. Набираю ладонь черного от пепла снега и отираю им лицо. Сзади раздался треск. Перемычка на которой держался потолок, жалобно скрипнув, рухнула на пол, обрушив на него часть крыши и стен.
Секунды решают все.
Пот со лба и снег застилают глаза. Ни хрена не вижу. Ко мне подбегает второй номер, цепляет мне на рожу маску. Обессиленной рукой прижимаю ее к лицу и делаю вдох. Как же хорошо братцы! Второй рукой показываю, что в порядке.
«Молодцы». Это уже Сергеич подходя ко мне и помогая встать на ноги. Опираюсь на него всем телом, и мы ковыляем к машине скорой. В этой время второй расчет начинает тушить «объект». Что осталось.
Сажусь на снег возле заднего колеса. Вокруг меня суетятся врачи, жить буду.
Снял маску и подставил лицо под хлопья снега.
Повернул голову на Сергеича. На мой немой вопрос услышал, пожалуй, самое лучшее, что можно услышать в моей работе.
«Живы»
Запрокинул голову назад. По горячим щекам от холодного снега покатились слезы.
Всем сотрудникам и ветеранам Пожарной охраны посвящается.
©еть
yaplakal.com