Как загреметь в штрафбат. 1944 г

8 фото...

Сразу скажу, винить никого не собираюсь. Мне уже было двадцать лет, воевал с февраля, считался обстрелянным командиром. Знал, что к чему. Батарея расстреляла почти все снаряды, осталось всего два орудия. Капитан Аникеев дал приказ отходить.
На дороге нас догнал передовой отряд наступающих немцев. Бежать дальше означало погибнуть под огнем в спину. Остатки пехотного батальона, наша батарея и несколько "сорокапяток" вступили в бой.
Помню, выпустили все снаряды до единого. Сообща подбили танк, бронетранспортер, отогнали немецкую пехоту. Я стрелял из ручного пулемета. Слышу, зовет старший сержант Вялых: - Николай, иди сюда. Капитана убили.

Смерть Аникеева меня потрясла. Полгода на фронте можно смело приравнять к 5-10 годам обычной жизни. Человека узнаешь и запоминаешь навсегда. Я считал, что Аникеев, или "Емельяныч", как мы его часто называли, всегда перехитрит смерть. Мы были за ним как за каменной стеной, верили в его удачу и опыт.
И вот он лежал мертвый. Мне, единственному оставшемуся в живых офицеру, пришлось принять батарею: два уцелевших орудия без снарядов, три десятка человек, семь или восемь лошадей. У нас имелись ручной пулемет, автоматы, запас гранат.
Положили тело капитана на орудийный передок и двинулись дальше. Местность называлась Трансильвания: горы, быстрые речки, сосновые леса. Подошли к одной такой речке, а мост взорван. В походном положении наши орудия весили тысяча триста килограммов.
Я понял, что через речку с быстрым течением и порогами, крутыми каменистыми берегами пушки не перетащить. Послал людей вверх и вниз вдоль речки, поискать более отлогое место. Стояли на обочине возле взорванного моста, чего-то ждали. Мимо проходила пехота. Какой-то капитан крикнул: - Чего ждете? Немцы на пятки наступают. В плен захотели?

В плен мы не хотели, но бросить орудия я не мог. Выкопали могилу, похоронили нашего комбата, а разведчиков все нет. Ждать дальше было опасно. Если немцы выйдут к мосту, то отступать будет поздно. Нас перебьют, пока мы спускаемся да поднимаемся через русло реки. В общем, досиделся. Появились немецкие мотоциклы и легкий бронетранспортер. Принимать бой? Бесполезно. У них имелся крупнокалиберный пулемет.
Приказал снять с пушек панорамы, затворы, сунули в стволы по гранате. Русло переходили под огнем. Человек восемь погибли, раненые бежали, держась за лошадей. Господи, как я желал, чтобы меня тоже ранили! Пули и осколки летели мимо, а через сутки мы вышли к штабу дивизии. Вывел я человек пятнадцать бойцов, пять лошадей и, как оправдание, принес панорамы от орудий. Спрашивают:

- Ты был за командира батареи?
- Так точно. Только в ней всего два орудия без снарядов оставались.
И сую невпопад обе панорамы. Майор из штаба дивизии крикнул:
- Сунь их себе в задницу! Бросил орудия?
- Никак нет. Взорвал.
- Ну, иди, глаза бы тебя не видели.
Мне стало обидно, я молча ушел. Считал, что инцидент исчерпан. Однако вечером меня забрали. Я оказался под следствием.

От сумы и от тюрьмы не зарекайся. Верная пословица. Следствие, а особенно пребывание в вонючем подвале с ведром-парашей,сразу дало понять что я попал в беду.
Сначала меня в чем только не обвиняли. Оказывается я совершил несколько преступлений. Это было и самовольное оставление поля сражения, утрата военного имущества, оставление противнику средств ведения войны и т.д.
Сроки светили огромные,а в конце каждой статьи Уголовного кодекса указывалось,что деяние совершенное в военное время,предусматривает смертную казнь.

Били меня или нет? Если не считать пары-тройки оплеух, полученных от особиста, со мной обращались довольно вежливо. Я ведь рассказал все, как было. Солдаты и сержанты отступавшие вместе, подтвердили показания.
Следователь военной прокуратуры делал нажим на то, что имея оружие и боеприпасы,мы уклонились от боя и отступили. Наверное, он представлял войну по газетам и считал что мы вполне бы со стрелковым оружием справились с немецкими бронетранспортерами и крупноколиберным пулеметом..."
"Вот!" - торжественно изрекал он - "Надо было подползти к фрицам с тыла и уничтожить!". Складывался никчемный разговор. Слово "уничтожить" казалось следователю простым и понятным. Как в кино. Подползти к "глупым фрицам" и уничтожить их вместе с бронемашинами...
В документах следствия появились такие слова, характеризующие мою никчемную личность: пассивность, неумение командовать и, наконец, преступная трусость. Судя по таким характеристикам я превращался в довольно мерзкого типа.
В чем-то следователь был прав. Может, и надо было вступить в безнадежный бой, положить остатки батареи, погибнуть самому. Тогда сумевшие выбраться солдаты (в лучшем случае один-два) рассказали бы, что батарея славно сражалась и без орудий и полегла на камнях безымянной румынской речки....

В подвале, где я сидел, находилось человек десять. Здесь я познакомился со Степаном Архипкиным. Мелкий, морщинистый мужичок, лет тридцати, оказался моим земляком из города Алатырь, километрах в ста от Коржевки. Он был буквально придавлен арестом и маячившим впереди приговором.
Архипкин пробыл на фронте недели полторы, до этого не брали по здоровью. Попал под следствие по величайшей глупости. Приятель из роты уговорил Степана стрельнуть ему в руку. Мол, недельки две в самбате хочу полежать, устал от войны.
Стрельнуть....отдохнуть, подумаешь мелочи. Винтовка в руках неопытного бойца тряслась, пуля перебила кость. Тяжелораненого увезли в госпиталь, а Архипкина сунули в подвал.
С нами вместе сидели разные люди. Некоторые вляпывались по пьянке. Один попал за убийство и изнасилование. Рассказывал, что не стерпел, полез на девку.
Та сопротивлялась, он ее слегка придушил. Когда уходил,девка пригрозила пожаловаться командованию. Тогда задушил по-настоящему. Ему дружно предрекали расстрел.

Здесь друг друга не утешали, зато давали дельные советы. Пехотный капитан, бывший командир роты, обросший щетиной (бритвы у нас отобрали) обвиняемый за отступление без приказа, посоветовал мне каятся. Напирать на то, что,отступая, мы выпустили по врагу все снаряды и потроны.
"Не бойся, лейтенант. Тебя не расстреляют "- уверенно сообщил он - "Артиллеристов стараются беречь. На заседании трибунала не спорь, но и не молчи. Ты погода воевал, имеешь ранение. Это большой плюс!".
"А я ?" - спрашивал рядовой Архипкин. - "Ты просто дурак" - изрекал капитан - "Даже сейчас умнеть не хочешь. Скажи на суде, что тебе угрожали. Запугали сильно". - "Соврать, значить?" - ныл Архипкин.
"Значить! Лейтенант из пушки полгода немцев бил, а ты в тылу дурил всю войну. Наконец призвали,а ты одного искалечил, помог от фронта уклонится и сам в подвале. Двух бойцов армию лишил!" - кипел пехотный капитан....
Трибунальские дела мне были незнакомы, и я советовал Архипкину прислушаться к капитану. Кстати,в адрес капитана прошелся один из тыловиков, арестованный за хищения обмундирования и продуктов : "А ты сухим из воды хочешь выйти. Самый умный?"
"Был бы умный, комбатом бы уже давно стал и с вами дураками здесь не сидел," - ответил капитан - "Получу два месяца штрафбата, отвоюю, и если жив останусь, опять ротой командовать буду."

Уверенность опытного офицера передалась и мне. Человек убежден, что выкарабкается из штрафников, вернет награды и звания. Чем я хуже? Тоже ведь не новобранец.
Спустя неделю я предстал перед трибуналом. Приготовленная речь не пригодилась. Ответил на несколько вопросов. Обменявшись двумя-тремя фразами, судьи объявили, что я разжалован в рядовые, приговорен к шести годам лишения свободы с заменой на два месяца штрафной роты.
К капитану суд отнесся более снисходительно. Он отправился в штрафной батальон сроком на месяц" - из воспоминаний командира взвода "полковушек" 1389-го стр. полка лейтенанта Малыгина Н.В. 2-й Украинский фронт.

https://oper-1974.livejournal.com/1030739.html

Жестковато, блин. Разжалование то на время или нет? Видимо навсегда.

после штрафбата восстанавливали в звании и награды возвращали - ИСКУПИЛ

и тут как бы от лица только этого человека написано - мало того заметьтте кроме него там убийца насильник и сообщник самострельщика были

тоесть основной контингент 100% за дело


а насчёт излагающего неизвестно всё ли он сказал или чего умолчал насчёт себя и своих действий

Нет , если получит ранение в бою , то восстановят в звании и вернут награды.
Или , как выше сказали , отвоюет весь срок.

Это сообщение отредактировал ДЖОНик - 12.06.2018 - 14:00

Да, жизнь прожить — не то, что мутовку облизать...

В целом за дело туда попадали, да и год уже 44-й, когда немца гнали, может отсюда и такая жесткость за отступление.

Мы же всей картины не знаем, чем руководствовалось командование и особисты. Возможно просто нужен был козёл отпущения, а может от их отхода "соседей" потом раздолбали.

Дед тоже мой штрафник начал войну младшим лейтенантом,плен,штрафбат,закончил старшиной

Звание могли вернуть.
Или снова выслужить. Такое бывало и не в единичных случаях. офицерского состава не хватало - жизнь ротного (к примеру) на фронте чаще всего была очень короткой.

А вообще...
Жестокое время диктует жёсткие меры.
Вопрос тогда стоял так:
-Или Мы или Они, фашисты. Сейчас легко судить те времена, но хотя бы на минуту поставьте себя на место товарища Сталина - могли бы Вы сделать всё "правильно", не имея наших сегодняшних знаний?

Да, очень многое сейчас за 33 года бесконечной "перестройки" извратили, вывернули наизнанку, но Истина Одна:
СССР, Советский Народ под Руководством Коммунистической Партии и товарища Сталина сумел задавить фашистскую Гадину.
Вечная слава Советскому Народу Победителю! Вечная слава товарищу Сталину!

Это сообщение отредактировал Former64 - 12.06.2018 - 14:06

Бывало, что и навсегда.
У деда командир проворовался. Спёр цистерну спирта. Так его под трибунал отдали и расстреляли, а деда и прочих замов - в рядовые и на передовую, в морпехи (флотские они были). На Дальнем Востоке дело было.
После войны так звание и не восстановили.
Дед, правда, по этому поводу не роптал, а наоборот, радовался - он всех достал писать рапорты, чтобы его из снабжения воевать отправили. А ему вместо этого влепили выговор по партийной линии, так как снабженцев мало, а на фронте народа и так хватает. А тут, как говорится, случай помог.

Это как всегда - что тогда, что теперь: прокурорские крысы вообще не представляют, как оно там в жизни и просто тупо упираются в бумажки. Чье содержание хорошо если на 10% понимают.

Заебали, блядь, крысы тыловые. Что в Великую Отечественную, что в обе Чеченские.
В Первую так вообще пиздец, чё творилось: связь кончилась у подразделения-"в гостях у "духов были", "бэшку" подбили-"вы её чичам продали за бухло", пленному "духу" пиздячек вломили, когда брали "языка"-"почему над пленными измываетесь". Сидели там на Ханкале на жопе ровно и хуйнёй страдали: водку жрали, да победные реляции строчили. Пару раз пробовали такого до Города сводить, так при первом же миномётном один чуть не усрался, бежал обратно вприпрыжку по полю, как заяц, как его не угандошило-ХЗ, видимо, дуракам везёт.

Я бы еще обратил внимание вот на это:

Мой дед, "золотые руки", попал в штрафбат за то, что из листа авиационного железа (который нашел) сделал ведро. Его осудили за то, что расхищает народное добро.

Служил артиллеристом. корректировщиком. Потом ранение. В госпитале лежал в Казани. Оттуда, по выздоровлению, сам попросился обратно в свой штрафбат, потому что там друзья у него остались. Так и дошел до Берлина. С войны вернулся живой.

Это сообщение отредактировал blocknot - 12.06.2018 - 14:18

"Закон военного времени", хуле.

Ещё бы орфографию поправить...

На время, пока в штрафбате. Потом опять офицер - и без судимости в документах. искупил.

Может в штрафроту? Или офицер ведро делал?

По награда сразу можно сказать, что 98% человек с тыла..

но лейтенанта то по решению суда разжаловали в рядовые ,дали шесть лет и послали в штрафную роту,а не послали решением суда в штрафной батальон.Вот и вопрос возникает,мог ли бывший лейтенант после штрафной роты из рядового обратно лейтенантом стать.С штрафбатом то всё ясно.