Медицинские истории

Место действия-одна московская больница. Кардиореанимация. На 18 койках лежат 30 больных. Отделение не закрывают. Скорая везёт и везёт. Два врача уволились, один на больничном. Работают сутки-двое, сутки через сутки. Начальство требует выполнять и перевыполнять план.
На одном из дежурств сообщают о ЧП- бабушка выпала из окна больницы и разбилась насмерть. На автомате, без всякой задней мысли, врач набирает номер кардиологии и говорит:
-Мы слышали у вас место освободилась (помните про бабушку?), Можно мы больного переведем?
- Это не у нас, это в хирургии.
- Жаль....
Верх цинизма врач осознал только после окончания разговора. Ничего личного. Просто работа. Просто чья то погибшая бабушка-всего лишь дефицитная освободившаяся койка.

Место действия - подмосковная больница.
В крайне тяжёлом состоянии поступает шестимесячный ребенок с желудочно-кишечным кровотечением, гипотиреозом, отказом почек.
Из анамнеза становится ясно, что ребенок родился с гипотиреозом и ему была назначена гормональная терапия, которую поначалу мать регулярно ребенку давала. А потом решила, что нечего деточку химией травить и перестала препараты давать. Ребенок стал терять в весе, болеть, пока не появился черный дегтеобразный стул и перестала выделяться моча. До этого момента маму, видимо, ничего не настораживало.
Вмешалась тётка ребенка. Была вызвана скорая помощь и ребенок был доставлен в реанимацию.
Обьективно: ребенок пониженного питания. Выглядит на 4 месяца. Мочи нет. Катетеризация неудачная в виду сильного подслизистого отека. Урологи делают цистостому. Выделяется 500 мл мочи (за 3 дня). Ребенок катетер выдергивает. В анализах крови зашкаливает креатинин. Состояние ухудшается. Остановка дыхания. Интубация-две неудачных попытки из за отека. Трахеостома. ИВЛ. Инфузионная терапия. Двое суток боролись за его жизнь. Не спасли.
Мать за все это время не появилась в больнице ни разу. За ребенка переживала только его тетя и врачи.

П.С. Уже неделя прошла с того момента, как подруга "похоронила" этого ребенка. До сих пор прийти в себя не может, хотя смертей видела предостаточно.
Не хочу, говорит, жить. Тяжело очень.

Около четырех ночи меня разбудил звонок, женский голос:
-Владимир Владимирович, извините за поздний звонок, нам нужна ваша помощь, мы не можем попасть в вену. Женщина, тяжелая черепно-мозговая травма, нет давления.

Ну вот, наступила моя работа, здесь точно нельзя повернуться на другой бочок и проигнорировать.

Спускаюсь в приемный покой. С туалета слышу утробное: «Бээг, бэээг, бэээг». Выползает полноватая терапевт, вытирает губы и молвит нечто нечленораздельное. Я, не обращая на неё, двигаюсь вперед. Чую характерный запах и с улицы, снова, только уже в две глотки: «бээээээг, бэээг….».

Запах усиливается, становится непереносимым, мой желудок и сам сжимается. Но мне как врачу, не пристало заниматься опорожнением желудка, когда требуется помощь. Попросил маску. Выползшие из улицы, зеленоватые фельдшер и медицинская сестра не сразу поняли моей просьбы. Я свернул в перевязочную и моему взору явилось зрелище, не достойное ни одному перу художника.

На каталке на боку лежала женщина, одутловатое лицо, не позволило сразу определить возраст, без исподнего, согнув ноги в колене так, что с прохода сразу видно было коего полу пострадавшая. Из двух голых ягодиц, видна была лишь верхняя половина, ибо то что выходило из заднего прохода не переставая ни на минуту, с лихвой хватило бы на анализ небольшого города. Эта куча источала невероятный запах. К горлу подошел комок, и я с трудом его подавил. Нашел маску и занялся обследованием.

Из анамнеза стало ясно, что женщина, будучи в глубоко в нетрезвом состоянии, из показаний родственника, самостоятельно боднула батарею, от чего у неё случилось отключение сознания.

Я обследовал голову пострадавшей, коя находилась в глубокой мозговой коме, увидел ровное отверстие, словно пулевое, оно вдавалось глубоко в головной мозг.

Подошла медицинская сестра:

-Не получается найти вену, пробовала, ну ни как,- пожаловалась молодая сестра.
Я опустив её руку чуть ниже тела, зажал, перетянул бледное предплечье жгутом.
-О, как же я сразу не увидела эту венку!- воскликнула девушка.
Но было уже поздно, я с удовольствием показал мастер класс по катетеризации вен, чем потешил свое самолюбие. Потом правда потребовалась центральная вена, но для начала лечения и такой венозный доступ вполне допустим.

Давление практически на нуле. Начали капать. Санитарка не переставая давиться и бэкать, начала разгребать завал у ягодиц. После бутылки раствора пострадавшая стал просыпаться.

Её повезли в рентген кабинет, где она благополучно навалила еще кучу зловонных отходов жизнедеятельности.

На рентгенограмме подтвердилась лживость показаний родственников- углом батареи невозможно проделать идеально ровное отверстие в черепе. Пусть полиция разбирается.

Чуть позже женщина очнулась. Удивительно, но очаговой симптоматики мы не нашли. Ничего толком не помнит. Пили втроем, дальше – темно. Побрили и офигели от количества шрамов. На голове будто играли в крестики – нолики. Женщина вздохнув созналась, что- будучи в нетрезвом состоянии она буйна, и её нередко останавливал крепкий мужской тумак.

Я, глянув на рентгенограмму, предположил, что орудием травмы мог быть кий. Но мой коллега, посмеявшись, сообщил, что в её окружении вряд ли знают о таком слове, с чем мне пришлось согласиться.

Взяли в операционную. Давление поддерживается введением стимуляторов сердечной деятельности. Наркоз. Подключил женщину к ИВЛ. Хирург начал колдовство- очистил рану, расширил костную лунку, извлек идеально ровный цилиндрический предмет, состоящий из волос и кожи, стало ясно, что ее стукнули трубкой. Далее он извлек костный отломок из поверхности головного мозга. Артериальное давление сразу стабилизировалось. Головной мозг локально был поврежден, мы предположили, что учитывая её образ жизни, травма не слишком то и нарушила главные жизненные отделы – злоупотребления, жрания, половые инстинкты, центры речи, дыхания. Другой, нормальный человек, был бы в коме еще дооолго. Ушили рану и мы перевели ее в палату интенсивной терапии.

Через два часа женщина очнулась, я отлучил ее от аппарата искусственного дыхания и вытащил трубку:

-Пиииить,- попросила женщина.
Я смочил ей губы.

Потом мы лечили её менингит и в последующем перевели в общую палату. Приходил её муж, худощавый, изможденный жизнью мужчина, со следами постоянного пребывания паров алкоголя в головном мозге. Он упорно стоял, на том, что супруга случайно упала на батарею. Но- не наше дело разбираться в том что случилось. Мы спасли её жизнь, пусть живет…


Мы, медики, как ни кто другой пересекаемся с различными мирами. Иногда миры эти настолько параллельны, что в обычной жизни их стараешься не замечать.
Бичи, бомжи, маргиналы. Проходя мимо, мы проходим мимо, чуть ускоряя шаг и иногда морща и прикрывая нос, ограждая себя даже от духа их сосуществования.

А нам приходится их трогать, осматривать, лечить. Иногда невольно такие люди блюют на наши башмаки, а ожившие от тепла их животные стараются перебраться на наши чистые тела.

И мы лечим их. Они бывают разными- и кроткими, и наглыми, но в подавляющем большинстве случаев, если врач преподнесет им на своих руках хоть каплю огня и сочувствия, они будут благодарны. Они привыкли, что их постоянно пинают и оттого они постоянно настороже и готовы на грубость ответить тем же, или наоборот- залезть в скорлупу. Мы знаем, что от них ожидать и также настороже от таких таварищей. Чаще к таким людям, медики с опытом относятся с иронией, не без некоего сочувствия, но иногда приходится гавкнуть, когда такой член общества теряет берега. И когда такой человек совсем слетает с катушек, мы списываем это на алкоголь, жизнь, болезнь. Ну и вообще не паримся.

Но когда странные, не подвластные нормальному восприятию поступки совершает человек с нормальным социальным статусом, не алкаш, не бомж и не бич, то такое поведение удивляет нашу видавшую многое психику.

Эту историю рассказал мой коллега и её может подтвердить камера видеонаблюденя.

Она - молодая женщина, ломает ногу со сверх низкой высоты. И ей требуется постановка - проведение спицы через кость с последующем вытяжением.

Он- действующий военнослужащий, в одной из частей российской армии.

Ей дали палату двух местную. И пока её везли из рентген кабинета, врач принес специальный прибор вроде шуруповерта в палату и положил его на столик со стерильным лотком.

Её муж попросил постелить бельё. Ему дали добро. Он перестилает кровать. Врач пошел в ордиторскую, ожидая- когда его позовут.

Приходит. Женщина на месте, шуруповерта нет. Где?

Пошли смотреть видеофиксацию. Ну конечно- он! Нет, не бич с соседней палаты, а муж идет с шуруповертом.

Вот зачем он это сделал?

Кстати его потом судили и выгнали из вооруженных сил РФ. Вот это днище согласитесь. Даже бомжи на такое не идут. Жену лечить, а не чем....

Жила-была в Питере бабушка. Такая, знаете, из высококлассной доброкачественной породы ветеранов, что душой не стареют. Когда я её впервые увидел, лет ей было уже хорошо за восемьдесят.

Естественно, полный набор возрастных болячек: ишемическая, генерализованный атеросклероз, хронический холецистопанкреатит и энтероколит, то-сё, плюс несрастающийся перелом шейки бедра. При всем при этом, бабулька – назову её баба Клава, Клавдия Ивановна, для конспирации и соблюдения права на неприкосновенность личной жизни, – лечиться совсем не любила (врачей из поликлиники и нас, «неотложку», вызывала крайне редко, только если уж совсем, как говорится, припрет, и ничего из домашних запасов не помогает), а любила сидеть на балконе, медитативно и вдумчиво наблюдая за течением жизни. И сидела. Дальнозоркой совушкой, круглый год. Зимой в теплом меховом пальте и валенках, летом в цветастом халатике и панамке. Иногда общалась с соседями и знакомыми старушками-подружками. Оттуда же, со своего балкончика. Он у неё очень удобно был расположен – на втором этаже, над самой лавочкой у подъезда.

И вот как-то звонят нам братья-«скорики» - мол, выручай, неотлога. Вызов на вашей земле, травмирование взрывом петарды, а наши все в разгоне и освободятся не скоро. И ФИО и адрес диктуют - быбы Клавины, что характерно. Ну, фигле, хватаем чумаданы с целебными корешками, аппаратурой и прочими струментами, прыгаем в машину, едем.
Приезжаем – ё-ма-на… - сидит баба Клава в своем инвалидном креслице (сын и внук его уже с балкона в комнату перетащили, сами рядом стоят, чуть не плачут оба), глаза в кучу, волосенки, наоборот, врастопырочку, полный рот кровищи и копоти… Жуткая картина, в общем.

Ну, работаем. Осторожно осматриваем (говорить баба Клава не может, да и реагирует на окружающее зело заторможенно, но, слав-те-яйца-помидоры, в сознании, помогает осмотру и простые инструкции, что называется, выполняет), пульс, давление, рефлексы… открываем рот, аккуратно обрабатываем ротовую полость и параллельно родственников расспрашиваем на предмет анамнеза и травматогенеза. И выяснения, кто и зачем заставил бедолагу петарды per os принимать.

Рассказали. Сейчас я вам подробно пересказать попробую. По-моему, оно того стоит.
Итак, сидела себе баба Клава на своем балконе, медитировала, никого не трогала. Зиму нормально отсидела, потихоньку начала переходить к жизнеутверждающей весенней медитации. А тут, понимаешь, у кошачьих брачный сезон начался, а у местных гопников - лавочко-посидельный. Всё это от внутреннего умиротворения и благодати, конечно, сильно отвлекает и радовать старушку никак не может. Коты вопят и воют дурными голосами, гопники гогочут, бранно матерятся и пустыми бутылками под себя гадят. Вернее, под бабинклавин балкон. И ласковых увещеваний не слушаются. Ни те, ни другие.

Не хотите по-хорошему? Ладно. И баба Клава просит внука добыть ей петард погромчее. Тот (к слову сказать, здоровенный, почти сорокалетний детинушка) петарды послушно закупил и доставил любимой бабушке. Не интересуясь особо – зачем. Мало ли, может, к ней дедушка какой знакомый зайдет, и они праздник с филиверками решат устроить.

И вот берет баба Клава петарду «Корсар»… такой, знаете, картонный патрончик, навроде пистолетного. Только там, где у пистолетного пуля, у этого чиркалка специальная. Чиркаешь по чему-нить шероховатому, и с 4-5-секундной задержкой возникает он. Филиверк праздничный. С дымом, громом, искрами и копотью. Так вот, берет баба клава «Корсар», берет длинную алюминиевую трубку (типа раскладушечной, только калибром чуть-чуть поскромнее и абсолютно прямую), и, завидев в зоне своих законно-балконных интересов неприлично ведущих котофейков или быдлогопов, чиркает петардой о стенку, закладывает в трубу и – волшебно-мистическая трансформация! – перед зарвавшимися наглецами вместо безобидной старушки-одувана демоном мести возникает огнедышащий (огнеплюющий) дракон, ужасающий и поражающий искрящим громом.

И наступил под бабыклавиным балконом сплошной поэтичный весь из себя Сан Саныч Блок. Тоись, весна без конца и без краю. Только вместо звона щита – не менее звонкие погромыхивания «Корсаров». Заслышав первый же, предупредительный, так сказать, холостой-одинокий как старый гомосек выстрел, бичующие элементы тут же бодро подхватывали свои бутыли и отползали от греха на дальний пустырь, а коты-кошки , предаваясь страсти, либо затыкали пасти лапками, либо отправлялись любиться на тот же пустырь (гопники их из солидарности не трогали; общий враг, знаете ли, как-то объединяет).
Только мент участковый было возмутился – непорядок, мол, бабуля. Шум, испуги, пожароопасность, и все такое. И пальцем из-под балкона погрозил – смотрите мне, Клавдия Ивановна! Накажу!

- А не пошел бы ты на хер, милок? – ласково задала ему наводящий вопрос с высоты своего этажа и возраста баба Клава. – Я блокадница, инвалид первой группы, и медаль «За оборону Ленинграда» имею. Наказывать жену будешь, после полуночи. Если получится.

Хрюкнул участковый, проглатывая, и отступил. Он молодой еще совсем, беды-войны не видел, и медали у него только юбилейные. А это, сами понимаете, совсем другой коленкор.

Вооот… А тут прилетели на лавочку пацанята залетные, про огнедышащих драконов не ведающие и потому в них не верящие ни разу. Прилетели, лавку воробьишками облепили и давай голосить. Матерно, в основном. Отчего-то воробушкам кажется, что это им орлиной ястребинности придает.

Ну, а баба Клава-то видит, что нифига не придает. И говорит им с балкона – дескать, воробьятки, милые, что ж вы так клювики себе и ушки окружающим пачкаете? Нехорошо, мол.
А те ж герои. Видят – не мужик какой, бабка старая в инвалидном кресле на балконе солнышко весеннее ловит, - и давай глумиться неуважительно. И не останавливаются, засранцы.

Не стерпела баба Клава, выхватила трубку верную, чиркнула «Корсаром» грозным, заложила, вдохнула, сколько могла, да и плювакнулась в обидчиков. Но то ли поперхнулась, то ли выдохнула слабенько, то ли петарда ускоренного действия попалась, то ли замешкалась Клавдия Ивановна… Короче, блядский «Корсар» рванул, не успев до конца из трубко-орудийного ствола вылететь.

Нет, цель-то была достигнута. Опись гаешная, навалив полные подгузники, бросилась врассыпную до маминых юбок, решив, что по ним из ружжа палят. Но, видите, и героичной бабульке здорово досталось. Зубов своих у неё уже не было (да оно и к лучшему оказалось в такой ситуации), так что пострадал только съемный протез, но – контузия, ожоги слизистой.
Обошлось, кстати. Отвезли мы бабу Клаву тогда в НИИ скорой помощи, а через пару недель она уже опять на балкончике заседала. Как новенькая.

Думаете, петарды у нее отобрали?... Три раза ха! Трубку, ту - да, трубку выбросили. А петарды она еще долго вручную метала. Ну, если обстоятельства вынуждали.
Соседи по дому ласково называли её – Базука.

* * *
На днях у меня на приеме была бабулечка-красотулечка семидесяти с гаком лет, бог знает сколько лет у нас на учете, инвалид второй группы бессрочно по нашему же заболеванию. Как обычно, побеседовал, расспросил о самочувствии, выписал лекарства, распрощался. Идиллия! Если не знать, какую переписку она вела с прокуратурой. В ее амбулаторную карту вложены две ученические тетрадки. Первая — письмо в прокуратуру, вторая — дополнение к письму. Судя по отметкам и штампам, сделанным на обложках, обе тетрадки внимательно изучены (тут позволю себе легкое злорадство). Отдельной, третьей стопкой — переписка прокуратуры с психдиспансером в духе «сколько можно?» и «доколе?».

В первых же строчках письма прокурору доверительно сообщалось, что Мария Семеновна в течение сорока пяти лет является фотомоделью и что в настоящее время на нее заглядывается великое множество мужчин. Пока читающий эту замечательную новость пытался отмахнуться от кошмарного навязчивого образа, упорно встающего перед глазами, ему предлагалось узнать душераздирающую историю жизни и злоключений просто Марии. Жизнь, как можно было понять, была тяжелой: работал человек то прачкой, то уборщицей, но даже на этом незавидном поприще были у нее тайные недоброжелатели — то белья больше, чем другим прачкам, подсунут, то воду ржавую в прачечную подадут, а то и вовсе вместо порошка яд подложат.

Но героиня двухтетрадного романа стойко переносила тяготы и лишения своей работы, и судьба-злодейка решила сделать ход конем. По голове.
Влюбились в нее, всю такую красивую, аж сразу несколько человек: президент всея Руси, мэр всея Тольятти и так, по мелочи, известный певец и не менее известный телеведущий. Вроде бы оно и к лучшему — женихи видные, основательные — ан нет. Вести себя эти с виду солидные и многими даже уважаемые люди стали, как мальчишки в школе, которые норовят то за косу дернуть, то мыша в портфель подкинуть, то с зеркальцем под парту заглянуть. Стыд и срам, право слово! А поскольку мальчики большие, то и пакостить стали в соответствующем масштабе: мало того, что круглосуточно подглядывают, так еще и приходить в квартиру начали. Придут, пока никого нет, белье из шкафа вытащат, вдохновятся, и снова каждый к своим делам — кто государством управлять, кто городом, кто на экран, а кто на эстраду. А белье-то уже не той свежести, этим фетишистам развлечение, а ей все заново стирай!

А то вдруг моду взяли мучить ее ночами, аки мышку лабораторную, прости господи: то адские боли в ногах сделают, то гангрену в области правого плоскостопия вызовут, а то в одну ночь и вовсе три раза убили и воскресили, гуманисты хреновы! А однажды пришли, пока Мария была на работе, сломали душ и разбили унитаз. Из хулиганских побуждений. Уж она им записки по всей квартире оставляла — мол, или давайте жениться, или оставьте в покое, я девушка приличная; да ничего не вышло, только дочь обозлилась и не иначе как из зависти в психушку упекла. Недавно на продукты переключились: то молоко заколдуют, то хлеб, а то и вообще на зубную пасту порчу наведут.

Шли годы, менялись мэры и президенты, но все они неизбежно попадались в любовные сети Марии Семеновны, которых она вовсе и не ставила. И по сей день продолжает Мария Семеновна страдать от такой любви, но невзгоды переносит с гордо поднятой головой: нам, фотомоделям, слезы не к лицу!

Очень бы хотелось чтобы не черствели доктора, хотя очень это тяжело.

Мужичок к нам некоторое время назад поступил…


Пил, пил, пил, практически без закуси и в одно печальное для него утро почувствовал себя плохо. Нет, конечно плохо ему было постоянно, а тут совсем херово. Затошнило, замутило, блеванул. Глянул в таз и обомлел- судно наполнилось на треть кровью. Вызвал скорую.

Привезли. Обследовали. Язва двенадцатиперстной кишки, со дна которой, тихонечко сочилась темная кровь.

Полечили. Кровотечение остановили. Полдня еще понаблюдали, хотели было перевести, а тут заметили что стал чуток суетиться.

В это время поступил пациент с менингитом. Пока все им занимались, пациент выдрал из члена мочевой катетер и устроил себе коктельную вечеринку. Он поднял мешок с мочой и глубокими сосущими движениями опорожнил емкость.

Привязали бедолагу. Позже у него снова открылось кровотечение и на этом фоне его прооперировали- ушили кровоточащую язву.

В удовлетворительном состоянии выписали….

****


Женщину недавно перевели с нашего отделения...

Несколько лет назад она к нам поступала. Полная, круглолицая дама, скрюченная от невыносимых болей в животе, каждая её складка кричала о страдании.

Прооперировали тогда её- весь живот в спайках, кусок толстого кишечника умер, резецировали. К нашему сожалению- соединения кишок развалилось. Пришлось снова брать в операционную и выводить кишку в бок.

Долго выхаживали, спасли. Кишечник восстановили.

И тут она снова поступает. Ни килограмма не скинула, такая же круглолицая и белокурая.

Наелась кукурузы, он туго забил слепленные спайками кишки.

Хотели было взять её на операционный стол, да мои коллеги реаниматологи настояли на консервативном лечении, ибо помнили- как тяжело её было выхаживать.

Поставили эпидуральный катетер в грудном отделе позвоночника для обезболивания и стимуляции работы кишечника. Желудочный зонд для разгрузки желудка. Центральный венозный катетер для коррекции воды и электролитов. Клизмы и мокроклизмы. И о чудо- покатились кукурузные непереваренные кругляшки.

Забурлил, заурчал кишечник.

Я уже увидел её улыбающейся, но не очень довольной, что её ограничили в диете. Она глянула на меня точно на хамон:

- Есть хочу!

Отправили мы её в хирургию, откуда она благополучно сбежала в тот же день.

А санитарки подслушали её разговор по телефону, где она выразила одобрение, что дома её ждет картопля и большая сковорода грибов. Мдя.

***


Вызвали меня в роддом к женщине с анафилактическим шоком..


Шок на плазму. Её прокесарили по поводу отслойки плаценты, всё было неплохо. Относительно большая кровопотеря, а вы наверное знаете, что отслойка- это значит, что под плацентой образуется сгусток крови и она начинает изливаться во влагалище. Иногда кровопотеря исчисляется литрами. Потребляются факторы свертывания и для их восполнения капают плазму. Тока начали, женщина увалила давление. Смертельно опасное состояние.

Ну вот я и пришел. Надо сказать, что акушергинекологи - люди, у которых мозги заточены под ожидание всяких неожиданностей от женщин и надо отметить, что они не будут нас ждать, а сразу действуют.

Так и в этом случае. Состояние женщины было уже совсем компенсированным, молодцы- справились.

И вот эта мммм мама. От неё исходил специфичный запах немытости, заставляющей автоматически натянуть за уши маску. Единственный торчащий гнилой зуб и глуповатая улыбка...

Привезли её в операционную бухой. На вопрос: "пьёте?"

Ответ:

- Буду с вами предельно честна- всю беременность и ранишние годы бухала.

Молодец чо уж. Мы вокруг неё крутимся, переживаем, а она вот так праздно жила всю свою жизнь не переживая за здоровье своего чада.

Мы вместе с докторами откоррегировали лечение, добились, что бы прозрачная моча весело закапала в бутылку. Обезболили и ей стало совсем хорошо.

В то время пока я писал дневник, затряслись стены от крика очередной роженицы. Захотелось побыстрее свалить из этого дома счастья материнства.

- Ещё одна такая же,- вздохнула доктор,- пятый.

***

Мы, медики, нередко очкуем делать казалось бы очевидные вещи для облегчения страдания пациента.

Ослабленному раковой опухолью пациенту побоимся дать мощный анестетик, или будем его сильно титровать, ибо возможна остановка дыхания, или проблемы с сердцем.

Хирург будет до последнего лечить консервативно старика с камнями в желчном, ибо изношенный жизнью организм может не выдержать оперативного вмешательства.

А жидкость в брюшной полости у больного с печеночном асцитом терапевт боится удалить, поскольку с ней теряется так жизненно необходимый белок. А ежели её слить одномоментно быстро это чревато падением давления, иногда заканчивающимся фатально. Её убирают постепенно, временно пациенту становится легче, легкие расправляются. Однако жидкость снова скапливается в еще большем количестве.

Наш больной просил, просил сделать дырочку в животе. Живот раздуло до неимоверных величин. И в один момент жена пришла и испугалась- соседи затопили квартиру. Весь пол в зале был залит и тут она увидела кряхтящего супруга- из живота бил фонтан. Природа сама разрешила ситуацию.

Его привезли к нам. Запредельно низкий гемоглобин, экстремально низкий белок, высоковатый биллирубин. Изменения электролитов, изменения газового состава крови. Всё плохо, всё пропало, а он лежит улыбается, ему хорошо, легко и жить охота.

Нам остается только восстановить параметры и не залечить его, ибо у таких пациентов очень легко сорвать компенсацию любой необдуманной терапией…

***
В палате больного раздается звонок. Звонит лечащий врач:


— Здравствуйте. Я должен Вас огорчить.

— Что такое?

— Дело в том, что по результатам ваших обследований у Вас выявлен сифилис, чесотка, туберкулез, брюшной и сыпной тиф, туляремия, желтая лихорадка, гепатит А и С, дизентерия, корь, рожа, СПИД, гонорея и стригущий лишай...

— Что вы говорите!!! Не может быть! Ну Вы хоть будете меня лечить?!

— Да, конечно-конечно! Безусловно! Мы даже уже назначили Вам блинную диету!

— А это хоть как-то поможет мне?

— Ну...Насчет поможет или нет я хуй знаю, но это единственная еда, которая пролезает под дверь...
***
Неделю назад принял парня с тяжелой пневмонией..


Худощавый, смуглый парнишка дышал как загнанная лошадь. На вопрос:

- Что беспокоит?

Отвечал:

- Вдох трудно сделать. Хочу глубоко вдохнуть, а организм выдыхает и ничего с этим не могу поделать.

Под сорок одышка. На рентгене утонула нижняя доля левого лёгкого.

К своему сожалению, узнал от парня- к врачу он ранее обращался. И температура 39, и одышка. А хрипы такие, что глухой только не услышит.

В частной клинике сделали рентген и увидели очаги. Только после- госпитализировали.

Жаль что такие случаи происходят. Я могу понять, когда пневмония тока начинается, очаг еще не сформирован, но тут.

По газовому составу крови парень требовал немедленного перевода на ИВЛ.

Я перевел, но не на полный контроль, не соединял трахею с респиратором. А мягкую маску натянули на худое лицо и подключили к аппарату.

Не сразу у нас всё получилось. Из под маски сифонила кислородная смесь. Я пошутил:

- Может тебе по щекам постучать, лицо отечет и мы достигнем герметичности.

Он оценил шутку, слабая улыбка скользнула по лицу.

Где шариком подоткнули, где лямки натянули. Аппарат перестал выдавать тревогу. Поврежденные меха глубоко вдохнули живительную смесь. На мониторе кислородная цифра подросла. Стало чуть легче.

Мы надеялись за сутки справиться, но упорная бактерия не желала сдаваться. Однажды мы услышали хрипы уже в другом лёгком. Сменили антибиотики.

Каждый день по нескольку раз в сутки брали артериальную кровь на анализ. Ещё с первых суток каждый укол вызывал гримассу. Тяжело ему было, даже седативные препараты не давали нужный эффект. Но после первых же суток ему стало легче и он понял, что каждый укол, назначение приносят облегчение, а болючие анализы заставляют менять тактику, ведя его к выздоровлению.

Четверо суток он терпел неудобную маску. На шестые сутки мы разрешили ему делать перерывы, между которыми он тренировал лёгкие. Появился здоровый аппетит.

Вчера в мою смену мы решили, что он готов дышать атмосферным воздухом. К обеду вижу- кислород крови снова пополз вниз. Парень расслабился и позволил себе отдых.

Пришлось подстегнуть его психику, отругал его за лень, сказал, что хрен мы завтра его переведем в отделение с такими показателями и он послушно стал дышать в аппаратик для тренировки легочной ткани.

К вечеру он уже бегал по реанимационной палате, с любопытством разглядывал оборудование и соседа, что вышел с четвертого этажа.

Мы справились, утром его перевели в общую палату. Хороший парень, пусть поправляется...

В реанимации все сотрудники в смене на вес золота и в критических ситуациях даже санитар может спасти жизнь больному, но бывает и так- когда сделать ничего не можешь, хотя делаешь для этого все что возможно.
После учебы пришел на дежурство в реанимацию, смена тянулась как обычно долго и ничто не предвещало беды. Мы уже пошли умывать больных как вдруг выключают свет.. Ну бывает, может проверка очередная, единственное, конечно, запищали инфузоматы.. Через 15 сек включился свет и все казалось бы на этом.. Но через 5 минут прибегает врач из приемного покоя, красный и взволнованный: "Произошла авария на подстанции которая нас питает! Авария очень большая и быстро они её не отремонтируют.. Мы сейчас на дизельном генераторе, на сколько хватит не знаю, питание сейчас только на реанимации (а их в больнице 5)" И побежал дальше оповещать реанимации.. Мы спокойно на это отреагировали, ну во- первых таких случаев у нас не было, во-вторых нам не сказали что дизеля на самом деле не много.. Мы пошли дальше умывать больных, и пытаться работать в прежнем режиме, но все равно напряженность есть.. В это время врач, опытный и спокойный, начал ходить и раскладывать мешки АМБУ около каждого пациента с ИВЛ (а их было 10 человек).. На наши вопросительные взгляды он рассказал что когда работал врачом в районе, в реанимации, тоже произошла авария на подстанции.. Только мешков и рук на всех не хватило.. спасли самых перспективных, качали мешками почти 4 часа, что послужило для него длительным запоем (еще бы, решать кто будет жить а кто нет...) поэтому сейчас он не ждет чуда а заранее готовится к бою.. Сказать что после его рассказа у нас всех начался мандраж это ничего не сказать.. Он спокойно достал все мешки и сказал кто кого будет дышать, и кто за что отвечать.
В это время забегает врач приемника и спрашивает у кого машины на соляре, потому что осталось максимум на 30 минут.. Вот тут уже начали ощущать реальную тревогу.. Сколько могли они слили и оставалось буквально несколько минут до отключения света и мы заняли свои места.. Конечно, на аппаратах ИВЛ есть батареи и какое то время они могут еще работать, но наверняка никто не знал когда аппарат отключится, поэтому все заняли свои места..
И когда оставалось 5 минут до конца свет потух.. В голове сразу тысяча мыслей, но страха уже не было.. Через 3 секунды загорается свет в реанимации и во всех отделениях.. а это значит что успели.. успели починить станцию и запустить электричество. Вся смена была очень рада. Мы ходили и улыбались как дураки, и даже тот опытный и спокойный врач, убрав все мешки АМБУ на места пришел к нам в сестринскую с чаем и улыбаясь поблагодарил нас за смелость и рассказал еще пару историй, но все со счастливым концом.

Пациенты бывают разные, есть ипохондрики, который на каждый чих и невкусный пук подозревают у себя все болезни из МКБ, а есть те, кто до последнего старается не замечать симптомов болезни. Вот как раз из второй категории у меня как-то была на курации бабушка. Причем не совсем уж и древняя, но уже с полным набором болячек. Поступила с инфарктом, мне дали ее на курацию, чтоб написать историю. Прихожу к ней, садимся в укромный уголок собирать анамнез. И жалоб у нее вроде нет, и уже на выписку готовится, и вообще - почти здорова. А я смотрю на нее - бледная, кожа сухая, волосы редкие, сама вялая какая-то. Ну, думаю, у них у всех жалоб нет, вот только что в больнице делают. А чтобы выведать все, нужно провести допрос с пристрастием. Начинаю подробно опрашивать, не кашляет ли, одышка, боли там-сям, легкие-печень-почки-желудок. Все у нее классно, кароч. Говорю ей:
- А вот кожа сухая у вас, волосы падают, ногти ломаются?
Действительно, все так - картина анемии, и она говорит, что по анализам оно самое. Начинаю спрашивать, откуда могла кровить, может, на исследованиях что было? Рвота там с кровью, али еще что? Нет, все здорово. Молчит как партизан. И тут на безобидном вопросе про то, как она в туалет ходит, бабушка, явно стесняясь, говорит, что у нее стул черный и жидкий. 8 месяцев уже. На вопрос, почему не обратилась к врачу, получаю невнятное бурчание про "не знала, что надо" и "зачем с таким идти". Я слышала, что многие люди стесняются пойти к врачу с тем же геморроем, потому что стыдно. Бабушка, видать, была из их числа. 8 месяцев она кровила через задний проход, но это ж не страшно.
На следующий день посмотрела ее анализы, а там на ФГДС геморрагический гастрит, а на ректороманоскопии - распадающаяся аденокарцинома прямой кишки. 8 месяцев, Карл. За это время она успела бы получить хоть какое-то лечение, а теперь отпущена под наблюдение онколога с 4 стадией. Потому что стыдно и вообще.

К нам некоторое время назад поступила пациентка...

Её поколотил муж. Сильно поколотил, живого места практически не оставил. Привезли ее без сознания, сразу перевели на управляемую вентиляцию легких, давление поддерживали введением препаратов похожих на адреналин, прокапали несколько доз крови.

Вид её был еще тот, кожа похожа на шкуру леопарда, где среди бледности кожного покрова проступали большие различной яркости и площади гематомы. Около головного мозга так же было небольшое кровоизлияние, не требующее оперативного вмешательства, за ним лишь приглядывал сквозь призму КТ объектива наш нейрохирург.

Медики реанимационного отделения выхаживали несчастную. Вначале восстановился гемоглобин, потом сердце стало эффективно прокачивать кровь, следом появилось дыхание и уже в последнюю очередь включилась кнопка сознания, не сразу конечно, но она очнулась.

И когда уже сознание стало совсем ясным- у нее удалили трубку из дыхательного горла. Та с удовольствием сделала глубокий самостоятельный вдох из нашей атмосферы, прошептала:

- Пожалуйста, помойте мне глаза, а то я ни чего не вижу...

Околоорбитальные гематомы не спешили рассасываться и еще некоторое время мешали лицезреть опасный мир...
***
Необычный пациент нам достался. Анамнез удивителен своей нелогичностью и возможно так не должно быть, но в жизни всякое бывает...

Вообще то он поступил с простецкой проблемой, которую вполне можно решить амбулаторно, но коль он обратился, решено было его госпитализировать, провести плановое обследование включающее ЭКГ, рентген легких, анализы красной крови, анализы на гепатиты и ВИЧ.

Вам наверное любопытно- чего ж ему лечили? Да кандиломы, внизу, там, на конце "иглы". Срезали. Ни каких проблем во время оперативного вмешательства не было. Послеоперационный ближайший период спокойный, его собирались выписать. Но тут он начал подкашливать. Подкашливать, да температурить. Сделали рентген легких. Очаговая пневмония. Бывает? Ну всякое видать бывает.

Лечат, лечат, не помогает. Сменили схему терапии. Не помогает. Хуже, хуже, сделали рентген, одно легкое буквально утонуло и другое чуток. Все в шоке. Его к нам.

Решено было сразу перевести его на неинвазивную вентиляцию через маску аппарата, ну то есть аппарат будет помогать раскрыть легочную ткань, но не через трубку и не без сознания, а через маску и в полном сознании. Мощные антибиотики, регулярные бронхолитики, да муколитики. Работа персонала велась с ним круглосуточно, да и ему не давали отдохнуть. Ингаляции, обстукивания, ингаляции, тренировки дыхания, уколы, анализы, клизмы, кормления, лечение...

Не сразу удалось помочь ему, даже вначале стало чуть хуже, но упорный и умный аппарат, совместно с настойчивостью медицинского персонала сделало чудо и парня удалось выдернуть из лапы когтистой. А ведь вначале прогноз был весьма сомнительным- ведь это была внутрибольничная инфекция с определенной не чувствительностью к антибактериальным средствам, с такими бактериям бывает крайне сложно бороться...
***

Всё произошло банально- ожоги кипятком. Мама готовила искупать малыша, включила краны, вода стала с шумом наполнять ванночку. Как так получилось, что она не удостоверилась в температурном режиме, мне не ведомо, но всем известно, что вначале идет прохладная вода из горячего крана, потом теплая, а потом уже горячая. Иногда она настолько горячая, что невозможно продержать кисть, чего уж говорить о малыше.

Итак, мама опустила малыша в горячую воду, малыш от боли заорал. Она его вынула. Обожглись ножки, зона промежности. Мама не стала суетиться с вызовом скорой медицинской помощи, нашла противоожоговую мазь и обработала поверхности в надежде, что волшебный эликсир залечит раны.

А на утро кожа в нескольких местах отслоилась, вздулась волдырями. Когда врачи осмотрели и констатировали, что есть участки с глубокими ожогами.

Большая площадь поражения, глубокие ожоги, у таких пациентов в первые же часы развивается ожоговая болезнь и если не проводить терапию, то она перерастает в ожоговый шок. Ожоговая болезнь очень коварна, иногда даже врачи недооценивают тяжесть состояния и упускают время. Жидкость из сосудов уходит не только в ожоговые поверхности, но и в другие окружающие ткани, приводя в конечном итоге к их недостаточности.

Вот таких малышей сразу везут в реанимационное отделение, им сразу нужна помощь. А эта вот мама решила обойтись противоожоговой мазью…

По приезду ему доктора немедленно поставили центральный катетер и стали восполнять потерянную жидкость. Это благо, что малыш хорошо отозвался на проведенную терапию и до ожогового шока дело не дошло, а ведь всё могло быть куда печальнее и наше реанимационное отделение помнит эти случаи…

Несколько лет назад мама привезла своего мальчишку с восемнадцатью процентами ожогов кипятком, так же сидела дома, вечером он еще играл в компьютерную приставку, а ночью он умер.

Для справки. Ладошка малыша, есть один процент поражения, шесть ладошек уже будет ожоговая болезнь, но не забывайте, что глубину поражения вы самостоятельно оценить не сможете. Лучше обратитесь к специалисту, не берите на себя грех, иначе потом будете себя корить, а вернуть назад время будет уже нельзя.
***
За много лет я уже как то пообвык к трудностям на дежурствах, отдежурил и домой. Поел и в люлю. Люди болеют, часто сильно болеют, а другие у нас редко бывают. Но дети… Это для врачей специализированных больниц- дети привычные пациенты. Для нас, врачей всех возрастов небольших больничек, дети это стресс. Поступает ребенок и всё, дежурство сразу можно назвать- херовым.

А тут вот я пришел и ИХ трое. Трое маленьких пациентов! Мысленно я сразу отнял пару месяцев жизни, помните раньше были в газете математические расчеты возможной длительности жизни- вы курите, минус три года, пьете сверх меры, минус пять, сосете чупс- минус месяц. А тут трое тяжелых детей! Оно бы хорошо, если бы все шло в штатном режиме, но ведь они практически каждый час выдавали новые сюрпризы. И эти сюрпризы редко когда радуют и каждый такой сюрприз заставляет менять схему лечения.

Одно радует- я знаю, что земля вертится и вертится очень точно и восемь утра все равно наступит, если раньше не наступит конец света.

В то дежурство кроме детей, были и взрослые пациенты и все хотят жить, они, правда, все молчали, были в коме, или почти в коме, но уверен, что жить хотели.

Тут вот женщина лежит, привезли ее грязной, избитой, живого места на ней нет. Да и сказать ничего не может, муж ее отдубасил. На КТ небольшая гематома в голове есть, но она слишком маленькая, что бы ее убирать. Но крови потеряла не меренно, пришлось восполнять. Сама она и не дышит, без сознания, давление не держит.

А вот рядом мужчина. Пил. Много много пил, не пил, а безбожно бухал. Престарелая мама, за которой нужен уход, увещевала его, просила, умоляла- остановись, но нет, жрал ее, как бык помои. Допился- инфаркт, кома, судороги. Долгое время на ИВЛе, так и не проснулся. Лежит овощ, дышит через трубочку в горле, ему бы за старенькой мамой ухаживать, а оно вона чё. Жизнь и злоупотребление алкоголем мало совместимы. Маму жалко, хорошая она у него, переживает старушка.

А тут вот рядом положили мужичка с инсультом. Глаз приоткрывает правый чуток, пытается что то сказать, а не получается. Прогноз у него тоже серьезный.

К моему стыду, я на планерке у нач меда не смог ответить- оперировали первую женщину на голове, убирали гематому, или нет. Вот правда, вроде все под контролем и даже гемотрансфузию ей проводил, вроде чепец на голове есть (ей ушивали скальпированную рану), а вот про операцию я так и не вспомнил. Ну не когда было изучать ее историю, все силы отдал детям.
Они ночью ехали по трассе, темно, дождь и как назло- сломалась техника. Остановились. Два колеса остались на асфальте, два других на грунте, так вот и стояли, уснули. Их разбудил страшный удар, в них врезалась другая легковая машина. Кто то погиб, к нам привезли юношу. Оторвалась селезенка, порвалась печень, черепно-мозговая травма. Его сразу перевели на управляемую вентиляцию и привезли в операционную. Селезенку с трудом удалили, разорванную печень еще с большим трудом ушили. Поставили дренажи и перевели в реанимацию.

Первые сутки после операции. Смотрю, а парень бледно- серый. Взяли анализы, а там глубокая анемия и по дренажу потекла струйкой кровь.

Немедленно взяли снова в операционную. Не спешите судить хирурга, который спасал ему жизнь, потекла мелкая ветка из желудочной артерии, она настолько мелкая, что сразу тромбанулась, когда было низкое давление, её и не заметили, а когда давление подняли, тромб и рванул и «засопливил».

Ушили, кровопотерю восполнили, к утру парень порозовел, стабильный.
В продолжении прошлого дежурства. В первом часу ночи удалось стабилизировать юношу, все остальные пациенты казались вполне стабильными. Ночь, регулярный контроль газов артериальной крови, трансфузия крови и плазмы двоим пациентам, отчеты в областную больницу по поводу здоровья детей, коррекция назначений, нервное перенапряжение. Усталость брало свое, жутко хотелось спать.

Прилег. Мигом отрубился. Посреди ночи будит мед сестра:

-Владимир Владимирович, срочно на палату к ребенку с черепно-мозговой...

Про этого малыша я еще ни чего не писал. Ему около пяти лет, белокурый с карими глазами. Когда я пришел на дежурство он был без сознания, за него дышал дыхательный аппарат. На голове висел послеоперационный чепец. Желудочный зонд, мочевой катетер, центральный катетер. Идет полный комплекс интенсивной терапии...

За два дня до этого сорванец бегал по своей деревне, как и все дети- гонял голубей, ловил за хвост кошек, дразнил дворовых собак, лазил по деревьям. С последнего дерева он и упал. Упал головой вниз, ударился прямо о камень. Сразу потерял сознание и через мгновение очнулся. Жутко болела голова и тошнило. Пришел домой, лег спать. На следующее утро стал вялым. Мама схватила его в охапку и привезла в больницу.

Сделали КТ головного мозга. Большая гематома стала сдавливать лобные доли головного мозга. Вызвали детского нейрохирурга. Убрали гематому.


К вечеру моего дежурства я заметил отчетливую фотореакцию, зрачки точно форточки объектива фотокамеры- сузились в ответ на излучение моего медицинского фонарика. Это несомненно порадовало, шанс у малыша появился и вполне существенный.

А тут посреди ночи меня вызвали к нему.

Старый аппарат просто перестал работать, благо сестры быстро отключили от аппарата и стали дышать за него ручным. Других аппаратов для детей у нас не было. Я перезапустил систему и он заработал, подключил к малышу. С пол часа понаблюдал, убедился, что всё в порядке и пошел в ординаторскую.

Прилег. Уже не до сна. За окном темно, стрекочат кузнечики, приятная ночная прохлада приятно обдувает уставшее тело. Мысли метались: «Мляяя, вот чё за ху..ня, почему этот гребаный аппарат сломался ночью, чего он не стал глючить с утра, когда можно было спокойно найди респиратор. Чё мне сейчас делать? Оставить ребенка на этом? Да опасно.» В голове я уже представил себе как малыш раздувается, раздувается, раздувается, как лягушка, которой в жопу запихали соломину и лопается. Или опять дышать перестанет и влетит в гипоксию… «Можно всю ночь дышать вручную» Бывало и такое, но есть еще и другие пациенты…

Однако заметил, что на момент моего последнего осмотра мальчик стал двигать конечностями, пытается открывать глаза. И я пошел по третьему пути. Мы стали тренировать его дыхание. К шести утра он уже стал видеть нас, дышать сам. Появился хороший мышечный тонус. В шесть утра я убрал у него дыхательную трубочку. Дыхание спокойное, содержание кислорода в крови на хороших цифрах. А самое главное- он был в сознании. Справились…

Обычно ночью мы такими делами не занимаемся. Ночью опасно снимать пациента с дыхательного аппарата- нет помощников, коллегам то же нужно отдыхать и в случае неверного решения, всю вину врач берет на себя. Но тут пришлось решать так и у нас все получилось.

Среди расхожих мифов, что так заботливо муссируются в народе и придают психиатрии в глазах непосвященного гражданина облик того самого чудища, что обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй, есть один касающийся недееспособности и опеки. Это целая глава в толстенном обвинительном гримуаре «карательная психиатрия». Дескать, недееспособными признают гениев, либо политически неугодных товарищей, либо надоевших стариков, которых несознательные дети мечтают лишить всего. Гениев и пламенных борцов за лучшее будущее Родины не видел, а со стариками пообщался достаточно, чтобы иметь свое твердое мнение: просто так дееспособности не лишают. И если будущее пожилых людей в руках и на совести их опекунов, то за экспертный вопрос я спокоен.

…Эта старушка-одуванчик была приведена под белы рученьки заплаканным сыном. Бабульке уже было лет восемьдесят с лишним, сыну — порядка шестидесяти. Было видно, как ему не хочется показывать ее психиатру, как он над ней трясется, буквально сдувая пылинки. С порога сын твердо заявил, что ни в больницу, ни тем более в интернат он мать не отдаст, но ему бы от нас хоть какой-нибудь документ, что не всем ее словам можно верить.

В ходе беседы выяснилось, что бабушка уже в течение нескольких лет не узнает родных, не ориентируется не то что в дате-месяце-годе, а даже толком не знает, зима сейчас или лето. Насчет домашних дел можно сказать только одно: хорошо, когда она их не делает. Нескольких пожаров и потопов хватило с лихвой, но ежели бабушка надумала чего сделать: задать скотине корма, дрова порубить или печку истопить — будьте уверены, она это сделает, как бы за ней ни следили. Плевать, что скотина черт-те сколько лет назад осталась в деревне, живут они на шестом или седьмом этаже, плита электрическая, и на дрова годится разве что мебель. Если бы жажду деятельности можно было измерять, эта бабулька стала бы эталоном. Этаким иридиево-платиновым.

Ходить с ней получать пенсию в Сбербанке — то еще развлечение. Недавно посреди зала она снова забыла, что перед ней родной сын, выхватила у него из рук деньги, которые только что ему отдала, да как заверещит на весь зал! И ладно бы что-нибудь нейтральное, семейно-бытовое или, на худой конец, матерно-частушечное — так ведь нет, дернула нелегкая квалифицировать действия сына именно так: «Это ограбление!» Неудивительно, что все клиенты Сбербанка попадали на пол — люди грамотные, боевики смотрели. Хорошо, работники оказались на высоте, разобрались, что к чему, и не стали вызывать опергруппу. Мужику, правда, хватило напутствий от благодарно-облегченных клиентов.

Много проблем и от общения старушки с соседками. Она выходит во двор и начинает стращать местных бабушек леденящими кровь историями, как неблагодарные дети все ее деньги воруют и тайком пропивают, все фамильные драгоценности в ломбард снесли, а ее кормят супчиком из любимой кошки Мурки и котлетами из не менее любимого пса Шарика, кулинары-экстремалы разэтакие! Вот и ходят к ним на квартиру делегация за делегацией — от мэрии до домового комитета. Скоро дойдет до пикетов общества любителей домашних животных.

А последний месяц этот божий одуванчик и вовсе повадился тусоваться около местного торгового центра, просить милостыню и горько жаловаться на детей, которые выгнали ее из дома. Сын, чуть не плача, рассказывал, какой это стыд — каждый раз ее разыскивать и уговаривать поехать домой. Особенно когда она его не узнает.

Бабулька внимательно слушала нашу беседу, кивала, а под конец повернулась ко мне и доверительно так затараторила:
— Вот и я говорю, сынок, фулюганы одни кругом! Аферисты одни, прости господи! И как жить? Они, тунеядцы, деньги у меня воруют, меня объедают — чай, не на хлебе с водичкой ряху такую отъел! Ну никакого спокоя, ни днем, ни ночью. Так что ты, сынок, давай, оформляй вот энтого да кралю егойную в пансионат, а то ведь никакой личной жизни, даже мужичонку завалящего в дом не привести!

* * *
Жил да был на земле одного из питерских ОСМП (отделений скорой медицинской помощи) дяденька. Звали его… ну скажем, Михал Иваныч. Мужичок он был еще не старый, лет так около шестидясети, сухонький, подвижный, энергичный, но числился пенсионным инвалидом, ибо пострадал на ниве химизации народного хозяйства – перенес кое-какое промышленное отравление.

Основные жизнеобеспечивающие системы и органы (сердце, там… легкие, печень, почки), слава Панакее, серьезно не пострадали, но энцефалопатом дядя Миша стал (а, может, и до этого был; то мне неведомо) первостатейным, на всю свою лысоватую голову. И, как многие энцефалопаты, очень он любил полечиться и пообщаться с медиками. Для этого дядя совершал регулярные набеги на поликлинику, не реже двух раз в год проходил курсы стационарного лечения в ведомственной клинике, а в перерывах вызывал к себе на ковер «скорую». При этом радостно извещал подъехавшую бригаду, что чувствует себя замечательно, но инвалидность, мол, есть инвалидность, и надо за собой следить. И упаси Асклепий какого-нибудь неопытного докторёнка не провести Михал Иванычу максимально возможное на дому обследование или недостаточно внимательно выслушать подробный curriculum vitae заслуженного отравленника. В таком случае при первой же возможности следовали звонки в райздравотдел, Комитет по здравоохранению, депутатскую приемную и очень грамотно составленные письменные жалобы по тем же адресам. Дескать, инвалидов обижают и цинично отказывают им в помощи, спасити-памагити! После чего бедолагу-доктора и всё ОСМП с неделю колбасило на предмет всяческих проверок, комиссий и отписок.

Понятно, что любили мы все дядю Мишу как родного. Не реже пары раз в неделю визитировали, выстукивали-прослушивали, снимали ЭКГ, проверяли оксигенацию, сахар крови и проч., проч., проч.. И, конечно, раз за разом выслушивали захватывающую историю героического дядьмишиного отравления – от момента рождения героя до настоящей встречи с доктором.

Вот… А в один прекрасный момент все ОСМП города оснастили компьютеризированной системой «Незабудка». Подсоединялся этот цветочек к городскому телефону и среди прочих полезных функций выполнял запись разговоров диспетчера с обращающимися за помощью. Запись производилась на огромадный диск, стереть или изменить информацию на котором не мог даже зав. отделением, только главврач ТМО (были тогда такие т.н. территориально-медицинские объединения; у нас – две поликлиники, взрослая и детская, и подстанция СМП) и специально обученный компУтерщик. Вместе. Под протокол.

О том, как диспетчерам удалось найти в системе баг, история умалчивает, но они его таки нашли: при нажатии и удерживании определенной комбинации кнопок на клавиатуре диспетчерского компа звук не писался.

И – надо же, какая неожиданная радость! – звонит на станцию Михал Иваныч.
- Я эта, - привычно командным голосом объявляет любимый родственник, - в булочную собираюсь. Подъедьте-ка быстро! ЭКГ снимете, и вообще.
- Слушаю Вас. – ангельским голоском воркует диспетчер… ну, скажем, Тоня. И зажав ту самую комбинацию кнопок рычит: - Как же ты уже всех задолбал… трах-ти-би-дох, пым-пы-ры-рым, в …. душу, в …. чих, в …. нюх, в ….. подмышку ….. … …. ый ты Михал Иваныч!!!!

Дядя радостно шалеет от искренней теплоты приема и без пробуксовки хлещет в трубку свой поток слюней:
- Да ты, соплячка ….ая, слушай, ….ь, что тебе говорят и не …..! Быстро мне бригаду, ….! ...ать ...ать ...ать..

- Представьтесь, пожалуйста. – жалобно исполняет Тоня и опять – тыц! – комбинацию. – Ты, козел, что – русского языка не понимаешь?! (следует краткий экскурс по-русски… после чего кнопки отпускаются)

- Я, пым-пым, тебе, пым-пым, сейчас представлюсь, пым-пым-пым!!!! – верещит Михал Иваныч. – Я тебе, пым-пым-пым, так представлюсь!! Ты, пым-пым-пы-ры-рым, коза, меня , пым-пым, на всю, пым-пым, жизнь запомнишь!!!

Кнопки нажимаются: - Да пошел ты, трям-пири-рим тиу-тиу-тиу-фью, уррродд!!

Кнопки отпускаются: - Господи! Да что с Вами? Объясните, что случилось?
Больше кнопки и нажимать не надо – дальше Иваныча несёт на чистом индейском минут пять. Наконец, притомившись и охрипнув, дядя Миша сипло выдыхает: - Ждите.
И дает отбой.

Еще через час на станцию серым козликом вгарцовывает Михал Иваныч в парадном пинжаке с ленинским значком на левой груди и ведет-торопит за собой главврача и начмеда ТМО (которым, как оказалось, уже звонили из Комитета по здравоохранению с указанием разобраться с жалобой).
- В чем дело, коллеги? – интересуется главврач (ну, пусть будет – Нонна Петровна) у подвернувшегося старшего врача смены. – Почему не принимаются вызовы?

- Не тот! – хрипит дядя Миша, огибая не успевшего и рта открыть доктора и устремляясь в диспетчерскую. – За мной!... Туточки они, вредители! Ну что, коза, дождалась?!!!

- Что Вы хотите? – хлопает ясными глазками молоденькая хорошенькая очаровательнейшая Тоня.

- Я тебе, пым-пы-рым, щас покажу, чего я хочу!! – сучит ножкой и пытается кулачком по столу лупасить Михал Иваныч.

Пока кстати появившийся в диспетчерской «скорик» малехо успокаивает дяденьку и усаживает его в кресло, Нонна Петровна просит: - Тоня Батьковна, дайте нам, пожалуйста, прослушать записи разговоров диспетчера с … (называет время) до … (предположительное время окончания разговора).

- А, да. – «вспоминает» диспетчер. – Был какой-то странный звонок в это время… Сейчас…

Включается воспроизведение записанного «Незабудкой» разговора – рвущий душу дуэт нежной соловушки и бесноватого матершинника.
Гдавврач, не меняясь в лице (а фигле, у тетки врачебный стаж - лет 30), все это выслушивает (до конца!), интересуется у диспетчера: - Номер абонента системой зафиксирован? (а каааак жы?! есесссссно!! :D))) ), обращается к начмеду: - Это, кажется, 206-ая? Мелкое хулиганство? (получает в ответ утвердительный кивок) и наконец поворачивается к притихшему с самого начала воспроизведения дяде Мише: - Так на что Вы хотели пожаловаться, дорогой товарищ?

Михал Иваныч, даром, что энцефалопат, в момент сообразил, что запись служебная и вполне может быть признана доказательством при разборах. Не знаю уж, как он уговорил главную и начмеда замять дело (им-то он своими рейдами в поликлинику надоел не меньше нашего), но в диспетчерскую он в тот же день приволок здоровенный торт и бутылку хорошего вина. И с еженедельными визитами стало попроще. Если уж звонил, то хотя бы брал на себя труд чо-нить жалистное исполнить – мол, в боку колет, или в голове шумит не по-доброму. И всегда – по телефону ли, при личной ли встрече – всегда был предельно вежлив.

Бегу-спешу, тороплюсь и подпрыгиваю. Самым безумным образом перебегаю улицы, провожаемый проклятиями водителей и недоуменными взглядами прохожих. В службу бегу. Нет, я не опаздываю на дежурство. Я только сегодня с утра сменился. 38 минут назад. Я …

Впрочем, давайте по порядку… Итак, я только что отгулял отпуск. Большой. Двадцать восемь плюс четырнадцать. А вчера вышел на первые после отпуска сутки. Ну, пришел и пришел. Отдежурил и сдался. Домой пошагал. Прихожу, а на пороге меня моя половинка встречает, испуганная-встревоженная вся.

- Вовка, - говорит, - звонили с твоей работы, со «скорой». Просили тебя срочно перезвонить. Что-то случилось?

- Не знаю. – сам слегка удивляюсь. – Сейчас…

Набираю служебный номер станции.

- Аллочка, приветствую еще раз. Это Гусев. Звонили?

- Да, Володь. – отвечает диспетчер. – Погоди, я Наталью Николаевну позову.

Жду. Присел, ботинки расшнуровываю.

- Да? - наконец раздается в трубке голос нашей
старшей, старшего фельдшера то бишь.

- Это я, Наташа. – отзываюсь. – Что хотела столь прекрасная леди из-под жалкого замученного меня?

- Замученный, - смеется старшая, - ты наркотики делал? Где наркотические истории болезни и пустые ампулы?

- Не. – радостно машу головой. – Не делали. Бог миловал. Животы ночью были. Одна почечная колика. Пару платифиллинов списал, атропина три…

- Генадич. – старшая уже не смеется. – Пёс с ними, с платифиллинами-атропинами. Ты наркотики не сдал.

- Да как не сдал, - я еще по инерции улыбаюсь, - я же укладку Саше отдал. В диспетчерской. Носики проверял, все ампулы цел…

- Укладка на месте. – останавливает меня Наталья Николаевна. – Не хватает одного морфина, одного промедола и одного омнопона.

- Наташка, брось шутить! – возмущаюсь. – Ночью поспать два раза по полтора часа дали. Я под душ хочу и в люлю.

- Я не шучу, Володь. – вздыхает Наталья. – Люля отменяется. Приходи, разбираться будем.

- Понял. – говорю убито. – Минут через пятнадцать буду.

Наркотики – это очень серьезно. Препараты строжайшего (!) учета. После их использования на вызове положено при первой же возможности сдавать пустую ампулу диспетчеру и заполнять особую историю болезни с кучей подписей, врача и фельдшера. Разве что от водителя с санитаром справку прилагать не надо (зря сказал… услышит какой-нибудь организатор здравоохранения – точно, введет за правило). В случае повреждения ампулы или хотя бы её ярлычка-маркировки создается специальная комиссия – врач-вредитель, зав. отделением, старший фельдшер, начмед, - для составления протокола и её, пострадавшей ампулы, уничтожения. «Путем раздавливания и выливания содержимого в трубы канализационной системы», как пишут в официальной бумажке. Диаметр трубы указывать не обязательно, но подробную объяснительную для ОБНОНа (отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков) вполне могут заставить написать.

А уж если ампула пропала – туши свет, сливай воду, меняй походку. Впрочем, походка вскоре и сама изменится, после первой же серии забегов по разным начальственно-медицинским и милицейским кабинетам. Причем кино это, как правило, многосерийное. И очень жалистное. В конце все плачут.

Ффухх, вот и станция. У самого входа меня встречает заведующий.

- Ну что ж ты, Вовчик, - укоризненно гудит он. – Вроде, не пацан зеленый.

- Погоди. – говорю. – Сейчас всё выясним.

Собираемся в диспетчерской – оба диспетчера, сдающий смену и принимающий, я, шеф, старшая, доктор Саша, укладки 1-ой бригады законный наследник, и его фельдшер Надя.

Беру со стола укладку. Торопясь, считаю ампулы… и непонимающе поворачиваюсь к высокому собранию.

- Ну вы чего, народ? – почти что обижаюсь. – Всё ж на месте. 1-ое апреля, что ли?

Нет. Не 1-ое апреля. Сентябрь на календаре. Выясняется, что, пока я был в отпуске, изменилось пополнение наркотической укладки. До моего отпуска нам выдавали по одной ампуле морфина, омнопона и промедола (а мы, при необходимости, использовав и списав, получали у диспетчера новую, из чугунного сейфа за железной дверью с сигнализацией), а где-то с середины августа дают по две.

Вспоминаю: вчера ребята с утра перебирали-перетряхивали сумки и укладки. Пыль вытрясти, проверить сроки годности препаратов, пополниться… обычное дело. Тряпичную складную «наркошку» и ампулы из неё – частично в длинном пластиковом блистере с не до конца оторванной верхней фольгой-серебринкой, частично россыпью – я принял у диспетчера раздельно. Привычно-знакомо снарядил укладку, сложил и убрал во внутренний карман, а дополнительные три ампулы, видать, так и оставил в блистере, не разглядев под серебринкой.

- Ты же в журнале расписывался. – чуть не плачет Наталья. – Прописью указывал – «ДВЕ ампулы»…

- Указывал. – говорю покаянно. А больше-то добавить и нечего. Понятно – на автомате заполнял. В верхней клеточке, там, где «Сдал», написано: «две ампулы»; ну, я и в нижней, там, где «Принял» написал то же самое. Не задумываясь особо, не вникая. И не ёкнуло ничего внутри. Расслабился за отпуск. Отвык малость.

- Блистер куда дел? – отвлекает меня от воспоминаний шеф.

- Э-э-э, - чешу непутевый затылок. – Вроде, в ведро мусорное выбросил. На кухне… Да. Точно. На кухне.

- «Вро-оде». – с безадресной злостью кидает Коля. (То есть это мне хочется верить, что с безадресной.) И мы бежим на кухню. Все скопом.

Аристократично-неспешно наслаждающимся на кухне утренней сигареткой с кофейком Гене и Свете делается странно. Оно и понятно. Сидели себе спокойно доктор с фельдшером, кофий потягивали, сигаретные дымки красивыми струйками пускали, беседы взаимоприятственные беседовали на разные веселящие и познавательные темы. Вдруг стадом безумных носорогов прибегаем мы с непривычно возбужденным и суровым шефом во главе и цинично набрасываемся на скромное мусорное ведерко.

Непонятно. На всякий случай Гена и Света тоже заглядывают в ведро. И потом на нас смотреть начинают – что мы, такой кучей, дальше будем делать со смятой оберткой от шоколадки, стаканчиком из-под ацидофилина и пустой сигаретной пачкой. Очевидно, что без обид поделить на всех не получится. Слишком много нас сразу прибежало.

Мы напряженно молчим, обдумывая.

Гена предлагает отдать стаканчик Коле (как отцу-начальнику), сигаретной пачкой пользоваться совместно, по очереди (график он готов составить), а обертку, фик уж с ней, оставить лежать в ведерке. Больно мятая. Другую найдем.

Все продолжают мрачно молчать. Теперь – глядя на Гену. А Гена, он парень вполне самодостаточный. И ему не нравится такое пристальное внимание. Оно его смущает. Вообще-то, он хирург-комбустиолог по жизни, и его редко что может смутить. Но сейчас как раз тот самый случай. Редкий.

А Светка еще раньше смутилась. Я давно заметил – женщины гораздо тоньше чувствуют, когда смущаться пора.

Дальше молчим все вместе, те же и Гена со Светой.

- Здравствуйте, кого не видела. – на кухне появляется санитарка Галина Михайловна. – А я полы хотела тут помыть…

- Галин Михална, милая, - бросаюсь к ней с ведерком наперевес, - Вы мусор вчерашний когда выносили?

- Да только что. С полчаса назад. – удивляется наша хозяюшка. – Пропало что-нибудь, доктор?

- Куда?! – воем в несколько глоток.

- На помойку. – совсем теряется Галина Михайловна. – Куда ж еще?

- Бак, Галя! – гипнотизирующее рычит Коля. – В какой бак?!

- Я не помню, Николай Львович. – пугается санитарка. – У меня ж ведерок много. Ваших пять, да из поликлиники… Какое куда – убей Бог, не скажу.

Бежим к помойке. Благо, она рядом. Пятнадцать метров от входа. Такая, знаете, буквой «П» кирпичная стеночка вот посюда высотой, а внутри «П» - три бака-контейнера для мусора. Вообще-то, помойка рассчитана на четыре, но у нас только три.

- Полные! – облегченно радуется Коля, добежав. Его радость страшно пугает вынырнувшего из-за контейнеров бомжа. Тот подхватывает свои узелочки и серым зайкой споро отбегает в заросли зеленеющих рядом кустиков. Откуда и наблюдает за нами, вытянув тощую, давно не мытую шею и явно тоскуя. Видно, что джентльмена сильно тревожит такое резкое и качественное повышение уровня конкуренции на мусорном рынке. Пояснять ему ситуацию нам некогда. Да он этого и не ждет. Лишь ревниво наблюдает – на какие такие сокровища его законной делянки позарилось стадо с утра пораньше перевозбужденных оккупантов-лекарей.

Профессия медика считается достаточно престижной. Становиться врачом-фельдшером сейчас, конечно, не многие мечтают и торопятся, но очень многие испытывают к нашему брату разной степени выраженности пиетет. Нет, конечно, поругивают частенько - заслуженно и не очень - не без этого. Но в общем и целом относятся уважительно. Мы, поверьте, это очень ценим и, как правило, стараемся соответствовать. Ну, то есть, когда получается.

У сегодняшней смены отделения скорой медицинской помощи это выходит из рук вон плохо. Если и соответствуют братцы-сестренки-медики, то как-то не так. Сами посудите: кроме бестолкового меня - четыре бригады, свободный диспетчер, заведующий и старший фельдшер, набросив поверх формы какие-то не ясно откуда на станции взявшиеся сиротские клеенчатые фартучки и старые драные халаты, натянув по паре пластиковых перчаток для медицинских манипуляций, с методичной деловитостью навозных жуков, растаскивающих слоновьи какашки, сурово и скрупулезно перебирают содержимое трех опрокинутых набок мусорных баков. Под присмотром взволнованного бомжа.

На всякий случай напоминаю - Египет с его культом Священного Скарабея далеко. Да и вообще, кто у нас про тот культ толком знает.

А вокруг – многоэтажные дома. С окнами. И асфальтовая дорожка, бегущая через весь двор к троллейбусной остановке. В аккурат мимо наших мусорных рудников. И такое впечатление, что всем жителям микрорайона вдруг приспичило покататься на троллейбусе…

В общем, не буду я затягивать описание этого унизительно-бесславного для всего отделения момента. Не могу. Даже ради эффектного накала интриги. Вот сколько лет прошло, а до сих пор – не могу. Короче, нашли мы ампулы. Все три. Целехонькие. И даже не испачканные. Они в блистере так и лежали, серебринкой прикрытые.

Что?... Ну, да. Разумеется, в самом третьем баке. А где же еще. Закон подлости еще не отменили. По крайней мере, я про такое не слышал.

Помню, стоит такой мой шеф, солнцем красиво освещенный, с нарядной апельсиновой шкуркой на широком плече и в изгвазданных прокисшей помидоркой перчаточках. И, лучась светлой радостью и вернувшимся добродушием, любуется тремя драгоценными маленькими ампулками, только что добытыми из сомнительно ароматных отвалов (ау, джеклондоновские старатели!).

И коллеги такие, помню, вокруг меня стоят. Что-то говорят мне, говорят. Приятное-приятное. Нет, слова-то может были и не самые лестные и одобрительные (переволновались все… понятно), но в тот момент они звучали для меня райской музыкой. Честное слово.

И бабулька, помню, какая-то по дорожке идет. Смотрит на нас и жалостливо вздыхает-замечает – мол, до чего медицину довели. Уж на что, дескать, бедненько раньше жили, а доктора в помойках никогда не шарились.

А потом мне торжественно вручили деревянную лопату, и я, к радости бомжа, коллег и обожающих троллейбусные экскурсии прохожих, всё на место закидал, обратно в баки. Ну, то есть всё, кроме нашего блистера и ампулок. Их мы себе взяли. Ампулки аккуратно протерли антисептиком и, просушив, поместили в укладку. А блистер в мусорное ведерко, то, что на кухне, положили. Тщательно проверив предварительно, чтобы внутри ничего не осталось. Почти каждый заглянул. А некоторые еще пальцем внутри покрутили. На всякий случай.

А потом я опять домой пошел. А потом меня жена из ванной доставала. Я под душем заснул. Стоял-стоял, лбом в стенку уперся и нечаянно заснул. А потом она меня в большое махровое полотенце закутала и в кровать отвела. А я еще перед тем, как совсем-совсем уснуть, успел подумать, что никогда бы не согласился быть наркобароном. Ни за какие коврижки. Уж больно это грязное дело – наркотики.

Историю рассказал случайный знакомый - врач-гинеколог - в ночном поезде Москва-Санкт-Петербург.
Как-то на прием к нему пришла молоденькая-молоденькая девчонка, лет 14.
- Доктор, - говорит - живот болит.

Ну, он пока стандартные вопросы позадавал, как зовут, да живете ли половой жизнью, пока бумаги позаполнял - только тут и пришло ему в голову: а что это она с животом-то первым делом - к гинекологу?! Ну, не долго думая, он ее прямо об этом и спросил. Почему, мол, не к гастроэнтерологу, не к терапевту?
А она начинает:
- Понимаете, доктор, мне тут противозачаточное средство посоветовали, так у меня живот заболел после того, как я его применять начала.
- Что за средство? - спрашивает.
- Лимон. Сказали, очень хорошо помогает.
Врач, предчувствуя недоброе, размещает пациентку в надлежащее устройство - и обалдевает: лимон! То есть самый настоящий, круглый и желтый. Неизвестно, сильно ли пришлось стараться барышне, устанавливая сие противозачаточное устройство, только обратно оно, в полном соответствии со строением женского естества, вылезать отказывалось. Промучившись некоторое время, моему знакомому
удалось-таки извлечь причину девичьего недомогания, каковая причина, надо сказать, уже имела на себе следы многочисленных попыток неудачного извлечения. Вытерев пот со лба, он в сердцах ей говорит:
- Дура! Дольку надо брать, дольку, понимаешь?!

Та, мешая слезы со словами признательности, скрывается за дверью. И тут врачу приходит мысль: Ведь не один лимон там помещался, коли уж она его успела "использовать"!

Поистине безграничны возможности человеческого организма!"

* * *
То неловкое чувство, когда приехал на вызов "Плохо. Пил.", а тебе самому плохо. Пил.

* * *
Хочу с целью сан. просвещения дать всем пациентам инструкцию по посещению поликлиники. Может, работать легче станет...

1. В день посещения либо же накануне ОБЯЗАТЕЛЬНО примите душ, прям вот конкретно вымойтесь, с мочалкой! Побрейте те места, которые обычно принято брить. Оденьте чистую одежду, бельё. Да, волосы тоже надо помыть. И зубы почистить.

2. Соберите в отдельную папку Ваши выписки, анализы и прочую мед. документацию. Не надо их комкать, мусолить и пихать в карман. Просто положите в файл. И снимите с каждого документа ксерокопии, врачу они потребуются для амбулаторной карты.

3. Возьмите с собой или запишите те лекарства (название, доза и кратность), которые Вы принимаете регулярно либо же принимали накануне в связи с заболеванием.

4.Не забудьте паспорт, полис и направление.

5. Вспомните все свои хронические болезни.

6. Вспомните случаи тяжёлых заболеваний и названия операций, которые Вам выполнялись. Если не знаете названий, то хотя бы по поводу чего они были сделаны. Названия "по женски", "живот резали" и т. д. не канают.

7. Подумайте, на какие лекарства у Вас была аллергия.

* * *
Когда я училась в интернатуре мне рассказывала эту реальную историю моя врач-куратор. Начинала она работу в небольшом городе в Сибири, где все друг друга знали и пациенты лечились в больнице почти одни и те же.

Был местный алконавт по фамилии Петров, известный всей больнице. Постоянно привозили его то побитого, то с судорогами на фоне отмены синьки, то с обморожением.
Дело случилось в мае (как раз на праздники), когда была сухая и тёплая погода целую неделю, но листья на деревьях не раскрылись ещё. Алконавт Петров отмечал народные праздники и допился до серий тонико-клонических судорог с которыми его привезли около полуночи. Выхода не было и положили его в неврологию. Майской ночью, как это бывает в Сибири, внезапно выпало много снега, как в декабре, завалило всё вокруг. Наутро был обход заведующего с врачами и ординаторами, доходят до койки Петрова.

- Ну что, Петров, допился, вот видишь лежишь ты у нас полгода никому не нужный, грязный весь, обоссаный. Тебе не стыдно?
- В каком смысле полгода? Меня только же вчера привезли!
- Ты что, ничего не помнишь? Тебя в мае привезли сюда после пьянки, ты совсем мозги потерял, жена, дети, друзья от тебя отказались, так и валяешься тут полгода уже - грязный и никому не нужный.
- Не, доктор, какие полгода-то?
- Ну не веришь - посмотри в окно, вон декабрь уже наступил. Скоро новый год будем праздновать. Как сейчас помню - привезли тебя в мае, тепло так было на улице... А нынче зима холодная выдалась.

Алконавт Петров подходит к окну и видит занесённый снегом двор. Смотрит на врача, в окно, на врача, в окно. Падает, потеряв сознание...

* * *
Моя хорошая приятельница работает в ЖК.

У неё наблюдается некая баба. У бабы двое детей, ипотека на 20 лет, и муж-военный. Работает баба в детсадике воспиталкой. Мужа недавно по какой-то причине уволили из армии, щас кое-как перебивается — работать на результат не привык, а щёлкание каблуками и выслуга лет на гражданке и в хорошие времена не очень-то оплачивались. Баба беременна. Сделала тест на вероятность наличия синдрома Дауна у плода — тест положительный. Сделала второй — опять +. Дополнительные исследования показали, что там с большой долей вероятности родится глубоко больной ребёнок. Врач убеждает её прервать беременность, баба наотрез отказывается. Бог, грех, бумерангом вернётся и всё такое.
- Но ведь у вас уже были аборты? — недоумевает врач.
- Не ваше дело! А этот ребёнок особенный, я его уже люблю и хочу оставить.
Врач, глядя поверх очков:
- Знаете, если вы думаете, что вам с ребёнком-инвалидом будут прощать просрочки по ипотеке, или вовсе скостят долг — то вы ошибаетесь. Наличие ребёнка-инвалида никак не влияет на долговые обязательства.
Баба мгновенно меняется в лице, молчит с минуту, а потом произносит:
- А вы пожалуй правы, зачем ребёночка мучить... давайте уберём, пока не поздно.

* * *
После проведенной операции на позвоночнике пациентка пишет жалобу на нейрохирургов. Утверждает, что во время операции они её оскорбили. Операция проходила под регионарной анестезией, она была в сознании и слышала, как врачи назвали её ДУРОЙ.
Начальство вызвало докторов на ковер и стали разбираться. Выяснилось, что по ходу операции ассистент спросил коллегу: «Ну что? Будем дуру зашивать?» имея в виду Dura mater encephali,твердую мозговую оболочку. Пациентка естественно приняла на свой счёт.
Осторожней с латынью!

* * *
Дежурил в БСМП. Как-то поступил товарищ с инфарктом селезёнки. Вылечили, обошлось без операций. Я присутствовал при выписке, во время которой была проведена лекция по поводу дальнейшей жизни и диеты пациента, он, сделав понимающее лицо, упорно кивал головой, типа всё понимает. Итог: дежурю через 2 дня, поступает этот же товарищ с панкреонекрозом в тяжелейшем состоянии, с ним его друг.
Анамнез короткий: решили отметить выписку - сто грамм водочки, закушенные очень жирным беляшиком!
Исход - труп!
Мораль: г-н Дарвин естественный отбор придумал не зря, если ты дурак - уступи место в этой жизни другому!

* * *
Сегодня в приёмнике блеванул пациенту в ноги. Ужасное 1-е января :(

* * *
Вызов:
- Алло, скорая?!
- Да, что...
- Инородное тело!
- Где?
- Там!
- ам - это где?
- Ну там!
- Там - это в горле, в носу, в ухе, в глазу... Где?
- О Боже, ТААААААМ!
Где, так внятно и не объяснили. Приехали. Опять та же история.
- Скорую вызывали?
- Вызывала!
- Где инородное тело?
- Там!
Выяснилось, что грёбаные вагинальные шарики невесть как оказались в жопе, и, как говорится, "с концами".
- Ой, только вы меня не трогайте, я сама, вы только скажите, как, а то я
стесняюсь.
Стесняется она, бл*дь. В итоге после десяти минут увещеваний послали бабу "в туда" и уехали.

* * *
Про нашего Ваську расскажу...Работала я в травме,там обитало это чудовище :), заведующий гонял периодически,а все остальные подкармливали и гладили... Я же кота терпеть не могла и собственноручно отправляла с аптечной машиной по новым адресам, но....он возвращался. А не любила вот почему. Поступил пациент в приемник, ампутация пальца. Василий зашел в перевязочную со всеми и по окончанию процедуры вытащил пальчик с ведра с биол.отходами так сказать... фуууууу,блин!!! Ну для чего??? Морда шире моей, а всë туда же, инстинкты животные видимо...

Один раз был пациент, которому прописали ингалятор от аллергии на кота. Вернулся через неделю, сказал что реакция совершенно не улучшилась. Выяснилось, что он прыскал ингалятором в кота...

* * *
Утром попил чаю с бабушкой на кухне, пошёл на работу. 8.40 кардиобригаде дают срочный вызов, без сознания 82 года. Вышел с ними покурить, пока машина из гаража ехала. Разговоры как обычно в стиле "пора бабульке". Кардиологи вернулись быстро, не смотрели в глаза и вздыхали... Это была моя бабушка...

* * *
Сутки. 00 часов. У нас дежурит доктор, женщина, 35 лет, её просто попросили подменить коллегу. Так как необходимая квалификация имеется - никаких проблем. Вызов. Отмечали день рождения, вдруг имениннику, мужчине, 47 лет стало плохо. Судя по описанию - ОКС. Рембригада положена 1, но на вызове. 2 кардиомобиля, 1 в простое, второй опять же на вызове. Едет обычная бригада, перегрузив кое-что со стоящего без дела кардио-. Знали, что едем на праздник, потому алкоголь и некоторый шум вполне ожидаем (бывает, что вызывают на какую-нибудь мелочь, а приезжаешь в наркопритон или к алкашам - есть признаки насторожиться, а тут - ничего). Бригада водитель - в машине, я - м/с и врач. Дом частный, с собакой. Я собак побаиваюсь, а тут она сразу на меня кинулась - не посмотрела. Что она весьма радостно, а не скалясь и пытаясь укусить, отшатнулась, неудачно упала и подвернула ногу. Идти почти невозможно, подняться на крыльцо с 5 несчастными ступеньками - нереально, какой от меня вообще такой прок? Решено - вернулась в машину, а доктор одна пошла. Итог для доктора: сотрясение мозга, 3 шва на бедрах, 1 в паху и иск от пОциента за то, что доктор его укусила за его хм...достоинство...
П. С. Доктор оказалась слишком вёрткой даже для всей "честной" компании из 4 мужиков - улизнула окровавленная, в разорванном костюме, без мешка Амбу и лифчика, но улизнула. Сейчас гадаем...что же за пОциент такой блатной, что даже иск написать ухитрился - не побоялся, что его спросят, а что, собственно, его достоинство делало во рту у доктора...

* * *
Лет десять назад я работал в ЦРБ города N, и был у нас хирург по фамилии Дубинин. Неизвестно, в каком подземном переходе он купил диплом, но в хирургии и медицине вообще сей товарищ не понимал НИЧЕГО. Вообще. Но из-за острой кадровой нехватки его терпели, усадив в поликлинику на приём, так как к операционной в здравом уме его никто бы не подпустил.
И вот однажды пришёл к доктору Дубинину мужичок, который каким-то образом сорвал ноготь на большом пальце ноги. Ноготь был сорван качественно и болтался на соплях.
Вы никогда не угадаете, что сделал сей славный хирург.

Он его пришил. Ноготь. ПРИШИЛ. К пальцу.

Через несколько дней мужичку пришлось обращаться в больницу снова, на этот раз - в приём-покой. Дежурного хирурга после этого долго отпаивали чаем медсёстры, а он икал, давился и не мог перестать хохотать...

* * *
Рассказала моя медсестра. Когда она была еще молоденькой медсестричкой (в 60-х) годах, она работала в одной богом забытой районной больнице........ И работал в этой больнице один гинеколог. Большой, рыжий (немец, помните гитлеровцев по телефильмам.........такие с закатанными рукавами и волосатыми руками:)). Так вот был матершинник и пьяница, НО специалист был классный.......... Так вот, Вы помните в то время в СССР секса не было (не понятно откуда дети рождались:). Доставляют в приемный покой молодую женщину, которая истосковавшись по мужским ласкам решила себя немного "побаловать"...........Чем? Спросите ВЫ? Маятником часов от кукушки:))) Знаете такие часы? И вот этот маятник возьми и застрянь в самом интимном месте у этой женщины..........Она тянет потянет..........вытянуть не может:) Больно однако:)) И привезли ее сердешную в больницу вечером поздним........... Вызвали гинеколога........Он матерясь пришел (оторвали его от застолья) Пришел глянул и обомлел:))
Говорит:
- Все в жизни видел, но вот п...ду с маяником первый раз:))
И дальше, натягивая перчатки:
- Полезу доставать кукушку:))

* * *
Анализ суточной мочи на кальций и фосфор.
Моча должна собираться с консервантом - соляной кислотой приличной концентрации. Когда пациентам выдается консервант, то лаборант рассказывает, что это кислота, её нужно добавить в мочу, её нельзя ни пить ни есть, даёт памятку об обращении с кислотой и пациент расписывается в тетради, что он предупрежден об осторожном обращении. Но...

Пациент, всё внимательно выслушав и расписавшись, спрашивает:
- Простите, я не поняла, мне кислоту выпить до сбора мочи или после?

Пациент, всё внимательно послушала, кислоту взяла и спросила:
- А если я её мужу в суп вылью - он сразу умрёт?

И такие перлы постоянно...
Скоро можно рядом психиатра сажать для освидетельствования нормальности пациентов, а то как же, врачи-убийцы яд выдают!

* * *
А как несут мочу на стерильность в бак.лабораторию.. Целая фото-галерея имеется:) и от йогурта банки, от икры, от сметаны, литровые тоже были, от питания детского само собой, и даже в бутылках из-под водки было:) Оо

* * *
У меня одна пациентка в слове "аборт" сделала 4 ошибки, хотите знать как?
"ОББОРД"... звучит как имя какого-то монстра.

* * *
Поступил ко мне москвич, здоровенный мужичара, весь в татуировках и с крашеным перекисью ирокезом на голове. В алкогольном психозе и с пневмонией. Дырок в ушах больше, чем у нас с санитаркой вместе взятых. Короче, колоритный такой брутал.
Позавчера был у нас на отделении банный день, мылись все, мылся и он. Ирокез утратил форму и стал небрутально висеть.
Я оторвала от сердца дочкину детскую резиночку для волос с большим цветочком и принесла ему. Теперь огроменный мужичара килограмм 120 весом, косая сажень в плечах и весь в татуировках лежит с косичкой и хвостиком, перевязанным резиночкой с улыбающимся цветочком.
Хорошо у нас зеркал нет, иначе прибил бы.

* * *
"Ж 17 лет, повод "инородное тело влагалища".
Вызывает мать! Приехали.
Жалобы:
- Страшно доставать тампон, а вдруг ниточка оборвётся.

* * *
Кто-то перед сном считает овечек, кто-то барашков, кто-то слоников. А я считаю зубы и сиськи. Годовой отчет по рентгену, мать его за ногу!

Короче, Здоровья всем! и врачам и пациентам!

ОБборД - 3 ошибки...

Да черствеют-то в основном не от работы, а от мудаков на работе. Приходит какое-нибудь тело и начинает орать мол вы мне тут должны, не правильно работаете, я жаловаться буду. И пофиг что совсем недавно это тело с того света достали или от тюрьмы спасли или от диких долгов, бешеной родни, прочего геморроя (тут уж в зависимости от профессии ибо это не только врачей касается). Постепенно все это копится и от доброго у участливого доктора остается законченный циник. Да и не только врачей это касается. Так что сами делаем то, что после пожинаем.

Аборт, двоечник

Jenenok

ОАббордт
Все-таки три, а не четыре

Ну как в старом анекдоте:
доктор, лекарство пью - не помогает!
Вы свечи пьёте?!
Нет, блядь, в жопу пихаю!