112
Наутро вылез я из землянки спецназа, перекусил по-быстрому из солдатского котла, получил по телефону профилактических трындюлей от командования и пошел дальше части проверять.
Минут через двадцать телефон в моем кармане начал подавать подозрительные сигналы. Смотрю на экран, твою дивизию, РЭПеры свои «глушилки» включили! Для ближайшего к полигону городка наши ежегодные учения были проклятием. Как начнутся игрища – у половины города мобильники превращались в бесполезные куски пластика. Поэтому в городке нас не любили.
Ну, любовь-то их побоку, а мне теперь что делать? С командованием не связаться, с начмедами частей не созвониться. Одно хорошо – трындюли на неопределенное время откладываются. Иду дальше по кромке полигона. Думаю – буду спрашивать. А тут как раз в кустах три бойца курят.
Подхожу поближе и ловлю сбой в программе. За пару лет в армии привык, что солдаты должны быть определенного вида. Молодые, стриженые, выбритые. И реагировать на офицера хоть как-то. А тут валяется на траве троица – один старый и беззубый, второй с волосами до плеч, а третий вообще с бородой. «Партизаны», - понял я. Партизанами в армии называют мужчин из гражданского населения, которых на время учений призывают поучаствовать в игрищах.
Подхожу. На меня партизаны – ноль внимания. Ещё и смотрят презрительно.
- Бойцы, - говорю. – Где здесь Н-ская часть?
- А х… его знает, - лениво потягивается волосатый.
- А вы из какой части?
- Из какой мы части? – старый поворачивается к бородатому.
- Из ….надцатой бригады.
- Так это Н-ская часть и есть! – злюсь я.
- Ну, мы-то без понятия, - ухмыляется старый.
Вот, несмотря на все мое человеколюбие, захотелось ему по оставшимся зубам берцем заехать. Но я ж врач…
Пошел дальше. Смотрю – танк в землю закопанный, сетками накрыт, палатки. Ага, танковая бригада. Нашел! Солдаты приводят симпатичную девушку в форме. Ух, я там, на месте чуть жене не изменил! Медсестра настоящая славянская красавица. Щеки круглые, от утренней прохлады алеют, коса толстенная из-под шапки выбивается.
- Начальник медицинского пункта прапорщик Иванова!
Радует, когда такие прапорщики встречают. Пошли лагерь проверять. Слово за слово – разговорились.
- Наталья, - спрашиваю. – А как вы тут вообще живете? Месяц в лесу, вокруг две сотни мужиков.
- Да я привыкла уже, - улыбается медсестра. – Хуже всего, конечно, с туалетом. Бойцы для своих нужд выкопали на окраине лагеря траншею и ходят туда. А мне в другой стороне ямку ветками отгородили. Так когда я туда иду – половина лагеря догадывается, куда медсестра направляется. Ещё и партизан в довесок навязали. Эти вообще ржут.
Проверил танкистов, пошел к артиллеристам. А там мой друг Серега. Кто меня читает постоянно – помнит, наверное, этого залетного товарища, который и с министром обороны иностранного государства обнимался, и в танке горел.
Сидит злой, матерится сквозь зубы.
- Чего случилось? – спрашиваю.
- Да тут уже каждый день что-нибудь случается! – рычит Серега.
Оказывается, вчера артиллеристы благополучно отстрелялись по целям болванками. Смотрит Серега в бинокль на пораженные цели, а в двух шагах от цели бабуська из кустов на карачках выползает и корзину с грибами перед собой толкает. Артиллеристы в эти кусты два десятка болванок всадили – как бабуське голову не оторвало!
Бабуську поймали, за ограждение вывезли, давай опять стрелять. В кустах вой, грохот, хруст какой-то. Поехал Серега посмотреть, а там лось лежит. Пока сообразил, что это лось, а не очередную бабуську кишками по веткам разбросало – поседеть успел.
К слову на этих учениях Серега попал и посерьезнее.
Бойцов своих он любовно и беззлобно называл «бандерлогами». К учениям он уже почти год лепил из них бравых воинов-артиллеристов. И, надо вам сказать, ему это почти удалось.
В самом финале учений командир части решил устроить показуху для прибывших на мероприятие высоких чинов из генерального штаба.
Артиллерию расположили на пригорочке, а для командования оборудовали уютный окоп в полукилометре впереди. Серега командует себе и наблюдает странную картину. Солдат словно парализовало. Оказывается, сержант с утра настращал их высокой комиссией, пообещал от себя всякие анальные кары, если что-то пойдет не так. И теперь «бандерлоги» ползают, словно сонные мухи, руки у них трясутся, глаза безумные. Серега проклял слишком ретивого сержанта, но деваться уже некуда.
Зарядили, подготовились.
«Огонь!»
Через пару залпов Серега понял, что попал. Солдат-наводчик его орудия то ли недослышал, то ли перепутал со страху, но ошибся в выставлении прицела. Снаряды рвутся не в дальней дали возле целей, а прямо перед окопом командования. А снаряды боевые!
Упитанные полковники живо вспомнили, чему их когда-то учили в Академии и залегли. На их погоны и фуражки посыпалась земля. Вокруг засвистели мелкие камушки и осколки.
Серега стремглав мчится к засыпанным штабистам. У тех на лицах смешанные чувства. С одной стороны – радость, что выжили. С другой – предвкушение, какой нагоняй сейчас получит ответственный.
Серега грустно опускает голову и чувствует, как капитанские погоны на его плечах облетают, как осенние листья.
Обошлось.
yaplakal.com