Так что когда разговор доходит до того места, где мне говорят «вообще-то я в это не верю, но в моей квартире происходит что-то непонятное, и я не могу это объяснить...» — я начинаю думать о вечном. Тогда клиент распаляется, пытается меня заинтересовать, красочно описывает, какие именно скрипы он слышит по ночам и что именно ему померещилось в зеркале.
— ...и тогда я поняла, что это скребутся с другой стороны окна, понимаете? С другой! А я живу на пятом этаже, — дамочка выразительно и многозначительно смотрит на меня, ожидая реакции. У меня нет реакции. Я просто жду того момента, когда можно будет назвать сумму и договориться о выезде на дом.
— Вы ведь приедете ко мне, да? Я заплачу. Сколько вы берёте?
Я называю сумму и записываю её адрес.
— Я подъеду завтра. Вы впустите меня в дом и уйдёте. Так надо.
Мой напарник считал, что это всё нужно говорить многозначительно и загадочно. Но я использую такой буднично-холодный тон. Это работает лучше.
Дамочка часто кивает головой, бубнит своё «досвиданьяспасибодозавтра», я ухожу.
Разумеется, я не буду ни к чему готовиться. Раньше, когда я работал в паре, мне приходилось это делать. Мой коллега относился ко всему этому почти так же серьёзно, как и клиенты. Рисовал на себе защитные знаки, медитировал, собирал всякие глупые вещи в свою сумку. У него даже было завещание, в котором указывалось, как именно нужно уничтожить его тело, если он умрёт при странных и невыясненных обстоятельствах. На меня это давило, и мы прекратили сотрудничество.
* * *
Квартира дамочки мне сразу не понравилась. У всех людей, которые пользуются моими услугами, странные представления о том, как должен выглядеть дом. Это всегда нагромождения предметов. Или неуютно подобранные тона интерьера. Всегда есть что-то неправильное и неуловимое. Моя главная задача — понять, что именно заставляет чувствовать опасность, и не позволить неудачному дизайну управлять моими страхами.
Дамочка мнётся на пороге, спрашивает, точно ли я хочу остаться совсем один, нехотя вытаскивает из истерзанной сумочки мой аванс и, наконец-то, уходит.
На самом деле странно, что при всех этих скрипящих половицах, громоздких шкафах и прочих прелестях домов с привидениями, клиентка боится именно скрежета по окну.
Я выключаю свет и жду. Мерзкое хихиканье вырывает меня из полудрёмы. Оно раздаётся совсем близко, из-за окна. Словно кто-то прижался губами к щёлке между рамами, специально, что бы разбудить меня смехом.
Я почти уговорил себя, что мне показалось, когда я услышал тот самый скрежет. Я смотрел в пустое окно и слышал, как кто-то медленно ведёт когтями от одного угла стекла до другого, по диагонали. А затем, перебирая пальцами, стучит ими по стеклу.
Поборов страх, я подошёл к окну. Не буду врать. Мне пришлось собраться духом, чтобы открыть его и выглянуть наружу.
Никакой ветки там не оказалось. Краем глаза я заметил тень, скользнувшую внутрь. Мерзкий смех раздался уже внутри комнаты. Меня прошиб холодный пот.
А потом я заставил себя закрыть окно.
* * *
Я снимал с себя человека, которого носил как костюм уже несколько лет, с самого начала успешной карьеры охотника за призраками. Людской образ мышления и человеческие страхи слезли с меня вместе с телом.
Та женщина пригласила меня в свой дом и ушла. Теперь я здесь хозяин. И что бы ни пробралось внутрь этого дома, оно не уйдёт без моего разрешения.
* * *
Тонкие когтистые лапки дёргались в агонии, крючась на потемневшем паркете даже после того, как я их отгрыз от тела. Вкусные лапки.
Выгодная сделка.
via
yaplakal.com