Ненавижу игрушки. Часть 8Хронология публикаций:
1.
Ненавижу игрушки2.
Ненавижу игрушки. Продолжение3.
Ненавижу игрушки. Продолжение 24.
Ненавижу игрушки. Глава 7 Я слышала такое однажды, в захваченном городе, когда один из эйнеров врубил свою сирену, поднимая тревогу.
– Уо-о-о-у-у-у!
От звука и страшных воспоминаний по коже пробегает озноб, ужас сковывает движения. Андрею приходится кричать на меня, чтобы привести в чувство.
– Бежим! Быстрее!
В который раз за последние дни приходится спасаться бегством… Почувствовав себя однажды охотником, не жертвой, я не хочу возвращаться к прежней роли, но опасность гонит нас вперед и некогда вспомнить о гордости, о том, что лучше встретиться с врагом лицом к лицу, чем снова и снова отступать.
Вой раздается уже с двух сторон: нас пытаются окружить, зажать в клещи. Несемся сломя голову через лес, добегаем до склона, поросшего кустарником, начинаем спускаться. Через несколько мгновений мы уже на дне оврага, а впереди подъем, который кажется слишком крутым… Поворачиваем в сторону. Андрей успевает смотреть вверх, в поисках удобного места для подъема, и оборачиваться назад, чтобы вовремя заметить преследователей.
– Уо-о-о-у-у-у! – раздается уже совсем рядом, где-то на вершине склона, с которого мы спустились.
Напарник поднимает автомат и дает очередь в ту сторону, откуда слышен звук. Едва успеваю сунуть пистолет за пояс, как он хватает меня за руку и мы начинаем карабкаться вверх – бежать дальше вдоль оврага слишком опасно.
Ботинки проскальзывают на глинистой почве, но я упрямо ползу, вцепившись левой в ладонь Андрея, правой хватаясь за ветки кустарника. Кожа на руке в ссадинах, потому что кусты покрыты колючками, но сейчас не до этого – главное быть быстрее тех, кто сзади, кто пытается настигнуть нас, с воем пробираясь через лесной массив.
И вот мы уже наверху! Мимо со свистом проносятся два энергетических заряда, разбиваясь о деревья. Стреляют чуть в сторону, так, чтобы напугать, но не убить. Мы прижимаем головы и продолжаем бежать. Снова достаю оружие, не глядя отвожу руку назад и делаю три выстрела – наугад, один за другим, быстро нажимая на спусковой крючок.
Вой отдалился. Видимо, для преследователей овраг еще большая сложность, чем для нас. Есть немного времени, чтобы убежать подальше или спрятаться, если найдем подходящее место.
– Сюда! – Андрей показывает на открытое место, где нет ни деревьев, ни кустов, одна трава, проплешиной зеленеющая в чаще мрачного леса.
– Тут негде спрятаться! Нас увидят!
– Ложись в траву.
Он ложится сам, скидывая рюкзак защитного цвета, чтобы тот не торчал над его спиной. Мой энергоблок все равно видно и сбросить его я не могу, но он затянут такой же накидкой цвета хаки – авось сойдет за кочку. Мы замолкаем, стараемся не шевелиться. Я даже задерживаю дыхание. Закрываю глаза: больше мы не можем ничего сделать, только ждать и молиться. Впрочем, я не помню ни одной молитвы.
– Уо-у-у! Уо-о-о-о-о-у-у-у!
Уже близко. Перебрались через овраг, догнали. Еще несколько секунд и будут здесь! Я слышу тяжелые шаги, ощущаю вибрацию на земле. Хочется открыть глаза и посмотреть, но я сдерживаюсь. Уже готова к тому, что меня вот-вот схватят за горло, поднимут в воздух, словно игрушку, разглядывая, наслаждаясь поимкой добычи.
С легким жужжанием сервоприводов топает механический ходок: я знаю эти звуки, эту тяжелую поступь. До него метров десять, не больше, но нам повезло – управляющий эйнер не замечает добычу, проходит мимо. Второй приближается с другой стороны и его шаги не такие быстрые, он замедляется, останавливается у зеленой проплешины. Поворачивает, идет к нам. Ну вот и все. Я открываю глаза, оборачиваюсь…
Вижу, как Андрей спокойно встает на одно колено, вскидывает автомат, прицеливаясь в верхнюю часть ходока. Между ними лишь несколько шагов. Двухметровая конструкция, отливающая хромом, упирающаяся в землю четырьмя мощными лапами, замирает. До того, как она успевает направить на человека парализатор, удерживаемый металлической рукой, раздается треск автоматной очереди!
В стороны летят искры, взвизгивающие пули рикошетят, поднимая в траве фонтанчики земли. Андрей давит на спусковой крючок, заставляя оружие изрыгнуть весь запас магазина одной длинной очередью.
Я отползаю, поднимаюсь на ноги. В верхней части ходока бронированная пластина с узкой прорезью – она защищает хозяина, но лишь с одной стороны. Обхожу его сбоку и в тот момент, когда опустошенный автомат замолкает, а ходок активирует парализатор, успеваю сделать один единственный выстрел. Пистолет зажат в правой руке. Как обычно, тонко настроенный манипулятор наводит оружие с убийственной точностью: на землю отлетает блестящая деталь, над ходоком – электрическая дуга, вызванная замыканием в сложной системе. Конструкция тяжело оседает, угрожая придавить меня своим весом. Я отскакиваю в последнюю секунду.
– Уо-о-о-у-у-у! – доносится из леса в ответ на перестрелку.
Бах! Из пистолета, направленного на свалившееся с машины тщедушное тельце эйнера, вылетает еще одна отстрелянная гильза. Бах! Бах! Бах!
Я возвращаюсь к Андрею, но, не удержавшись, оборачиваюсь и делаю еще один выстрел в ненавистного врага – бах!
Андрей лежит на траве, раскинув руки в стороны. Глаза его открыты, правое веко едва заметно дергается.
– Андрюша, вставай! Ну же!
Оборачиваюсь. Где-то рядом слышны тяжелые шаги, они быстро приближаются. Хватаю напарника за рубашку, пытаясь оттащить в сторону, но понимаю, что ничего не выйдет. Куда я с ним? С такой ношей меня быстро догонят, не смогу отойти и на полсотни шагов. Оставить? Бросить его здесь? Мысль о побеге так заманчива, что я отпускаю рубашку, выпрямляюсь. Но… Поздно!
Второй ходок появляется из-за деревьев. В одной металлической руке импульсатор, в другой – парализующее оружие. Он стоит, повернувшись ко мне бронированной частью. Не пробить. Да если и подниму пистолет, уложит из парализатора. Что тогда? Тогда сделает с нами все, что захочет – никаких шансов на спасение. Нет! Я должна оставаться в сознании.
Медленно протягиваю руку, отбрасываю пистолет, показывая обе ладони: “я безоружна”.
– Встань у дерева, – голос, как всегда, безэмоциональный, холодный.
Я послушно отступаю, упираясь энергоблоком в шершавый ствол. Ходок прижимает меня дулом парализатора, ткнув его в грудь. Эйнер сползает на землю. Он без шкуры, как и тот, которого я пристрелила минутой раньше. Голый металлический скелет, сверкающие глаза-камеры. Подходит сначала к Андрею – видимо, хочет убедиться, что тот без сознания. Потом привычными движениями карабкается на меня, запускает клешню в мой горб.
Эйнер – маленькая, но опасная тварь. Никому из здравомыслящих людей не придет в голову вступить с ним в единоборство. Один взмах лезвия и он перережет вам горло или проткнет грудную клетку. Но выбор у меня небольшой.
Быстрым движением стаскиваю ублюдка со своей спины, стараясь левой, усиленной рукой, вывернуть его манипулятор с заточками. Надежда лишь на то, что разряд парализатора, которым он управляет дистанционно и готов выстрелить в любую секунду, подействует не только на меня.
Но враг тоже это понимает, не торопится отдавать команду на выстрел. Пытается выкрутиться, спрыгнуть на землю. Успеваю почувствовать боль в руке, прежде чем микрочип блокирует болевые сигналы: тогда мне уже наплевать, что большой палец отрезан, продолжаю давить, выворачивая металлический сустав. Эйнер не выдерживает – вспышка, слабость в ногах, а потом серая пелена закрывает от меня окружающий мир.
Я кашляю. Со стоном поворачиваюсь на бок. Что случилось? Где я? Что со мной? Встаю на четвереньки, трясу головой. Вдруг рядом с оглушительным грохотом раздается выстрел! Подскакиваю, пытаясь вскрикнуть, но из горла доносится лишь сиплый вздох.
Рядом стоит Андрей, в его руке мой пистолет. В памяти всплывает все, что случилось… Пять минут назад? Десять? Неважно! Главное, что он добил того, кто вырубил меня, а заодно и себя, зарядом парализатора.
– Рука, – Андрей присаживается рядом, осторожно поднимает мою многострадальную левую.
– Что? Ох, черт!
Я брезгливо смотрю на залитую кровью ладонь.
– Подожди, сейчас перевяжу, – достает из рюкзака аптечку, обрабатывает рану, аккуратно перевязывает, – Что ж ты, горемычная, руки-то не бережешь?
Улыбается и я начинаю улыбаться в ответ.
– Онемение чувствуешь?
– Да я ее совсем не чувствую, она отключилась. Управлять могу, а ощущений никаких.
– Ничего. Сейчас рана затянется и снова откроются клапана, восстановится кровоснабжение.
Он встает, первым делом перезаряжает автомат, потом надевает рюкзак.
– Можешь идти? Вряд ли нас пасли только эти двое. Где-то рядом могут быть и другие. Надо уходить!
Я киваю головой.
* * *
Андрей прав – нас продолжают преследовать. Уже не по пятам, где-то вдалеке, но мы слышали пару раз раздраженное “уо-о-о-у-у-у!”
– Ты знал, что они идут следом?
– Догадывался. Пока следили по телеметрии, не приближались. Как только потеряли сигнал, решили брать.
– Почему не сразу?
– По той же причине, по которой и монастырь не уничтожили. Я так понимаю, они тянут за все возможные ниточки, тянут очень аккуратно, чтобы не спугнуть людей, стараются выйти на членов сопротивления. Пока все ячейки не накрыли – предпочитают наблюдать.
– Проще в камере допрашивать, чем следить. Если в городе кого-то сумели расколоть, значит и других могут.
– Да, но поди возьми нас живьем! – он ухмыляется, – Никаких гарантий, что получится.
– Сейчас чуть не получилось, – замечаю я вполголоса.
Андрей по-прежнему ведет мудреным, одному ему известным маршрутом. А я снова привыкаю к тому, к чему привыкнуть невозможно – тошнотворному ощущению преследования, постоянной опасности, будто за каждым кустом, каждым деревом тебя подстерегает враг.
Мы стараемся говорить как можно реже и тише. В темноте не зажигаем костер, довольствуясь холодной пищей и объятиями друг друга, для того, чтобы согреться. Половину ночи Андрей не смыкает глаз, потом будит меня, чтобы самому отдохнуть. Мне стоит большого труда не подпрыгивать от каждого шороха, любого дуновения ветра. Правда, один раз я слышу звук, не принадлежащий лесу, но он далек и не вызывает панического ужаса, лишь тихую ненависть.
Утром снова чувствую свою руку и не могу сказать, что это приятные ощущения. Отрубленный палец хоть и остался валяться на проклятой поляне, все равно будто приделан к ладони и продолжает ныть тягучей, изматывающей болью.
Молча завтракаем и вновь отправляемся в путь. Господи, как же я ненавижу этот нескончаемый лес! Если будет еще другая жизнь, на свободной планете, без войн и эйнеров, я снова поселюсь на ферме, такой, как та, что покоится в детских воспоминаниях. Вокруг бесконечные поля, озера, реки… И никакого города, никакого леса – их не видно из окон моего дома.
Проходит еще один день, наступает другой. На нас по-прежнему охотятся. Я не понимаю как, но преследователи знают, где искать. Может, следуя простым логическим рассуждениям, сужая круг поисков, прочесывая один район за другим. Над лесом нет-нет да и разнесется протяжный вой – то справа, то слева. Со временем звуки становятся более частыми, они приближаются. Эйнеры еще не вычислили наше местонахождение, но если так будет продолжаться – неминуемо настигнут.
Перед нами горная гряда. Древняя, почти сравнявшаяся с холмами вокруг, отличающаяся от них лишь каменистыми уступами.
– Туда! – командует Андрей, указывая на расщелину и мне в очередной раз хочется возразить, но на этот раз я держу язык за зубами. Все равно ничего другого предложить не смогу, а он пусть и не гений, но какой-то план в голове имеет.
В расщелине виден узкий лаз, уходящий вглубь скалы. По высоте достаточный, чтобы прошел даже самый рослый человек, а вот в ширину двоим уже не разойтись. Я начинаю злорадно улыбаться, понимая, что и ходок сюда не протиснется.
– Зря ты так расцвела, – замечает Андрей мою светящуюся физиономию, – Если захотят – пройдут и здесь.
Узкий лаз тянется на протяжении нескольких десятков метров. Потом пещера расширяется – потолок уходит вверх, стенки раздвигаются в стороны. Андрей включает светодиодный фонарик, но его свет теряется в темноте, выхватывая лишь небольшую часть окружающего нас пространства.
Мы идем вдоль правой стенки, бугрящейся неровными выступами. Пропускаем два или три ответвления, ведущие в другие, очевидно, меньшие по размеру пещеры. Но рядом с очередным коридором, уходящим в сторону, Андрей замедляется, внимательно осматривая стену, потом и вовсе останавливается.
– Сюда!
Мы поворачиваем, я замечаю, что эта пещера плавно закругляется и ведет куда-то выше: ноги чувствуют, что мы поднимаемся в гору. Скоро и это ответвление раздается в стороны, пространство увеличивается, пол снова становится горизонтальным. Еще несколько минут и мы замираем у едва заметного выступа, который располагается на высоте моего роста. Вряд ли на нем можно спокойно стоять, если только повернуть ступни ног вдоль стены. Но Андрея это не смущает: он подтягивается, хватаясь за неровности и выбоины, забирается на уступ, начинает обшаривать стену.
В какой-то момент мне кажется, что ее кусок, размером примерно полтора на полтора метра, поддавшись давлению его руки проваливается прямо в скалу!
– Чего там? – удивленно шепчу я, но эхо разносит голос по всей пещере, будто я крикнула.
Андрей хмурится, прикладывает палец к губам. Потом протягивает мне руку, помогает забраться.
То, что, как мне показалось, провалилось внутрь, всего лишь замаскированный под камень люк, за которым вход в тесную комнату. Напарник пропускает меня, поднимает люк, прислоняя его так, чтобы с той стороны не было заметно ни одной щелочки.
Я обнимаю Андрея за шею, тяну к себе, чтобы прошептать на ухо:
– Что это за место?
Он отстраняется и говорит уже не шепотом, нормальным голосом, хоть и стараясь не повышать его.
– Можешь разговаривать спокойно, стены здесь обшиты звукоизоляцией. Мы знали, что когда-нибудь такое укрытие понадобиться.
В свете фонарика замечаю, что рядом стоят два деревянных ящика. Вопросительно киваю на них головой.
– Кое что из еды и оружие с боезапасом. Пересидим тут немного.
– Немного?
Он пожимает плечами.
– День, два. Может, несколько дней. Эйнеры должны убедиться, что потеряли нас, или с нами что-то случилось. В общем, что им нет смысла продолжать поиски.
"Несколько дней в темном, каменном мешке. Хотя… Это лучше, чем бегать по лесу, как загнанный зверь".
Мы сидим с Андреем на полу, подстелив что-то из запасной одежды, жуем пресное печенье. Прошло уже больше часа, но преследователи, почти поймавшие нас в ловушку, никак себя не проявляют.
– Ты сказала, что не вернешься в город.
Не знаю, что это – вопрос, утверждение? Молча жду, когда он продолжит.
– Так?
Я шумно вздыхаю. Знаю, что рано или поздно он вернулся бы к этому разговору. Но продолжаю молчать.
– В последние месяцы нам здорово досталось. Мы потеряли связь со всеми людьми, кто работал в городе. Но работу нужно продолжать, тем более, что есть много данных, которые могут вывести нас на уязвимость эйнеров. Там, куда мы идем, можно будет все это изучить, – он замолкает, но тут же, спохватившись, добавляет, – Если захочешь, конечно.
– Не буду врать – я совсем не желаю возвращаться в город. И, честно говоря, я не верю, что смогу быть… Агентом под прикрытием. Они раскрыли всех ваших, а я, в отличие от тебя и остальных, не разведчик. Меня раскроют еще быстрее.
– Ты себя недооцениваешь! – приобнимает меня за плечо, – Из тех, кого я знаю, работать в городе можем только мы с тобой. Остальные вообще слабо представляют, как там все устроено.
– А ты тоже собираешься туда вернуться?
Он усмехается.
– Неужели думаешь, что отправлю тебя одну?
Прижимает к себе еще крепче.
– Но я еще не решила.
Чувствую на щеке его дыхание. Надо бы отодвинуться… Другая рука Андрея касается моего подбородка, нежно, но настойчиво поворачивает мою голову к себе. Фонарик выключен, заряд надо экономить, а мне кажется, что я вижу в темноте блеск его глаз.
– А я еще не сказал тебе спасибо.
Опускаю веки, изо всех сил пытаясь разозлиться на себя, изгнать из тела накатившую вдруг слабость.
– За что?
– Там, на реке…
Его губы касаются моих. Мгновение упираюсь рукой, но потом сама отвечаю на поцелуй, невольно прижимаюсь к сильному телу. Чувствую, как пальцы расправляются с пуговицами моей рубашки, теплая ладонь проникает под ткань, сжимает нежную плоть. Из груди рвется стон, я уже готова к тому, что сейчас эти руки снимут с меня одежду и я не буду сопротивляться, позволю ему уложить себя на пол, проникнуть…
– Нет! – яростно отталкиваю его, пытаюсь прикрыть расстегнутую рубашку, – Нет, Андрей! Я не хочу… Не хочу… Прости!
Он отстраняется.
– Ты тоже прости меня. Я не собирался…
– Ничего страшного, все в порядке. Просто не сейчас. Ладно?
Молча соглашается.
– Ника.
– М?
– Наверное, ты будешь злиться на меня, но я все равно скажу. Не хочу скрывать, после того, через что мы прошли вместе, и что нам еще, возможно, предстоит.
– Что скажешь?
– Знаешь, я… Как ты там меня назвала? Разведчик? Да. Но не совсем тот. Дело в том, что я разведчик менсо.
Александр Прялухин | Fantstories.ru Это сообщение отредактировал Slip1977 - 28.01.2020 - 09:30
yaplakal.com