Вокруг Бреста в современном сознании белорусов сложилась масса нелепейших мифов. Например, белорусы считают Брест «древним пограничным белорусским городом», но на самом деле он никогда не был пограничным до октября 1939 года.
МИФ 1. Принадлежность Брестской области
Начну с того, что Брест пусть мы сегодня и считаем «исторически белорусским городом», но следует знать, что до XVIII века он являлся частью Волыни, то есть формально был украинским. Им правили не белорусские (то есть тогда литвинские) князья, а князья украинские (русинские) Волыни. Пусть это только нюанс, но нюанс важный, так как наши читатели из Бреста писали в письмах, что их предки всегда видели Брест частью Волыни, а не Беларуси. И спрашивали нас в письмах: как вы это можете объяснить? Объясняется все просто: действительно все средневековье и в эпоху Просвещения Брест был юридически частью Волыни. Но входившей в состав Великого княжества Литовского с самого его создания, с первой половины XIII века, ибо ВКЛ и было создано при породнении рода прусского короля Миндовга с родом галицко-волынских русских королей. Кстати, в столице Ятвы ятвягов Дарагичине (об этом городе чуть западнее Бреста как действительной нашей западной границе подробнее будет сказано ниже) в 1253 году короновался папой Римским на Русского Короля знаменитый Русский Король Данила Романович Галицкий - породненный семейными браками с Миндовгом.
Интересные суждения об этнической принадлежности жителей Брестской области можно, например, найти в Докладной записке Министру народного просвещения Украины, написанной 28 мая 1918 года Крупчицкой церкви священником Никанором Котовичем из г. Речица. Прося передать часть Брестской области в состав Украины, он писал:
«В Гродненской губернии имеется девять (9) уездов, а именно: Гродненский, Сокольский, Белостокский, Волковысский, Слонимский, Пружанский, Бельский, Брестский и Кобринский. Первые пять уездов, т. е. Гродненский, Сокольский, Белостокский, Волковысский, Слонимский и северная часть Пружанского уезда, как населенные белоруссами, литовцами и поляками, не могут поэтому служить объектом моего исследования и доклада. Но что касается остальных уездов Гродненской губернии, как-то Брестского, Кобринского, Бельского и южной половины Пружанского уезда, смежных с Волынской губернией и Холмщиной, то все они населены сплошным украинским населением, говорящем украинским языком, у которого все обычаи, песни, обряды, вся психика и даже внешний тип или облик, затем такие общеупотребительные имена, как, напр., Гриць, Остап, Пилип, Ничипор, Хома, Данило, Тарас, Пантелей, Улас, Хведор и женские: Палажка, Опраска, Катерина, Оксеня, Огапа, Хведора, Юхымка, Ганна, Хрыстына, Явдося, Мелаха, Наталка, Оленя, и фамилии: Коляда, Тур, Гук, Шевчук, Кравчук, Степанюк, Вакулюк, Рогачук, Мигура, Бич, Сиротюк, Ярощук, Стасюк, Дубина, Манишка, Козлюк и множество других признаков ясно доказывают ту непреложную истину, что все население всех этих уездов, достигающее ныне, в общем, цифры почти миллион, есть чисто украинское, в среде которого нет ни единого даже белорусса, а поляки, в большинстве помещики, вкраплены оазисами в таком ничтожном количестве между здешними украинцами, что, напр., на 200.000 православных украинцев Кобринского уезда приходится не более 10.000 поляков. А между тем, последние желают господствовать над первыми, о чем сказано будет ниже. Такое же точно % соотношение существует и в других уездах: Брестском, Пружанском и Бельском, за исключением небольшого угла, при слиянии р. Нарева с Западным Бугом, где имеется несколько сплошных польских поселений.
…Но, кроме вышесказанных данных существует еще в наших церквах множество древних письменных документов с неизменными надписями на них: "Епископ Володимірській и Берестейскій", значит, устанавливающих тот важный исторический факт, что даже с самых древних времен все вышесказанные южные уезды Гродненской губернии, в церковно-административном отношении, были подчинены Владимиро-Берестейскому епископу, кафедра которого существует с 992 года, значит, не Гродно и Вильно, как теперь, а Украине.
…Затем каждое лето массы наших крестьян Брестского, Кобринского, Бельского и половины Пружанского уездов ходят на богомолье, но не в Москву, Минск, Вильну и Гродно, а исключительно только в Киев, Почаев, а в последние два десятилетия отчасти и в Холм, значит, опять-таки на Украину. И такие пилигримства их продолжаются целые столетия, по примеру их отцов, дедов и прадедов. Значит, даже в простом народе, вовсе не знающем своей родной украинской истории, для чего принимались все меры и средства со стороны прежней школы и администрации, исключительно великорусской, все-таки до сих пор еще живет непреодолимое, хоть и смутное, влечение к своей родной матери Украины. Я уже не говорю о том первостепенной важности факте, что свод христовой веры пришел в нашу страну из Киева. Киеву и Украине мы всем обязаны, а окружающим нас с разных сторон: Белоруссии, Польше и Литве - ровно ничем, кроме гнета, насилия и бесправия. Поэтому мы несказанно радуемся теперешнему воскрешению Украины и благодарим Бога, сподобившего нас хоть на закате дней нашей жизни дожить до такого счастливого времени. Только от Украины мы ждем своего спасения, иначе мы, одинокие и предоставленные самим себе и окруженные столькими врагами, непременно погибнем».
Далее в записке автор жалуется на то, что с 1840 года этот край страдал от великорусского геноцида в виде царской русификации, а теперь (в 1918 году) эти «чисто украинские земли» хотят себе присвоить белорусы, жемойты и поляки, «вечные враги Украины».
Хочу обратить внимание читателей, что записка была написана весной 1918 года - сразу после заключенного Лениным Брестского мира, согласно которому ликвидировалась Беларусь - как этническая территория с претензией на Белорусскую Государственность, а все белорусские земли делились Лениным между Россией, Германией и Украиной. Брестская область отдавалась Украине. Замечу, что Ленин не считал белорусов вообще за нацию и был врагом Беларуси как самостоятельной страны. В ответ на это издевательское отношение к Беларуси и белорусам наш народ и провозгласил БНР и независимость от России.
Что касается суждений автора записки о том, что Брестскую область следует «вернуть Украине», то современные белорусские и польские ученые категорически с этим не согласны. Они убедительно доказывают на примерах антропологии, археологии и этнографии, что проживающий в Брестской области народ - именно исконные белорусы, которые в средние века просто подверглись со стороны Волыни культурному украинскому влиянию. Поэтому существующая тут сегодня граница между Беларусью и Украиной совершенно правильная. Однако, как видим, вопрос о принадлежности Брестской области все равно вызывает споры.
МИФ 2. О Бресте-Литовском
Другое «белое пятно истории» касается существовавшего в царской России названия «Брест-Литовский». Один наш читатель нашел, что добавку «-Литовский» дали Бресту для того, чтобы отличать его от Бреста во Франции. Но, конечно, никто его не стал называть «Брест-Литовским», чтобы не путать с французским Брестом - ибо тот крайне далеко, на атлантическом побережье. И если сами французы не нашли тут повода для путаницы, меняя свой Брест на «Брест-Французский», то с какой стати тут подобных хлопот ожидать?
Факт в том, что в Польше есть свой Брест - и именно для отличия от него была введена прибавка «-Литовский». Вопрос заключается только в том, когда и кем это было сделано. На картах и документах Речи Посполитой до 1750-х годов город еще называется своим древним именем Берестье (Берасце, Бярэсце), и лишь потом именуется «Брестом».
Обращаю внимание - даже в XVIII веке не было у нас «Бреста», а был город Берестье.
Переименование произошло, видимо, уже после российской оккупации 1795 года, когда царизм массово поменял названия наших городов на свой восточный московский манер. (Так указывает и энциклопедия «Беларусь» (Мн., 1995).) И, видимо, именно тогда город получил упрощенное для российского уха название «Брест», а поскольку такой Брест уже был в российских владениях на территории одновременно захваченной Польши, то российские власти дали ему добавку «-Литовский» по аналогии с топонимической парой «Минск-Мазовецкий в Польше и Минск-Литовский у нас» (эти топонимические добавки для Минсков были даны еще в Речи Посполитой).
А вот в довоенной Польше (1920-1939) поляки, дабы не путать наш Брест со своим, дали ему уже новое название «Брест-над-Бугом».
Кроме Бреста-Литовского и Минска-Литовского еще были Высокое-Литовский и Каменец-Литовский. Эта прибавка «-Литовский» у современного белорусского жителя может вызвать только недоумение: мол, эти города должны были бы иметь прибавку «-Белорусский». А тут вдруг какое-то «-Литовский», мол, некая связь с нынешней Республикой Летува. Однако к жемойтам и аукштайтам нынешней Летувы эти названия никакого отношения не имеют. В том и дело, что вся наша Западная и Центральная Беларусь - это и есть историческая Литва, где сроду никаких «белорусов» никогда не было, а жили только литвины (не путать с жемойтами и аукштайтами). Напомню, что термин «белорусы» был введен царизмом вместо нашего исторического самоназвания «литвины» после нашего антироссийского восстания 1830-1831 гг.
МИФ 3. «Приграничный статус» Бреста
Но самое нелепое заблуждение белорусов о Бресте касается его «приграничного статуса». Все белорусы полагают, что Брест всегда был пограничным городом, а в одном из сюжетов на БТ некий принявший присягу офицер-пограничник рассказал стране басню о том, что все его предки еще с царских времен служили пограничниками или таможенниками в Бресте, хотя в царское время тут не было ни границы, ни таможни.
Это заблуждение отражается и во мнениях наших читателей, которые название «Брест-Литовский» так пытаются объяснить: «Название города Брест-Литовский - это не для того, чтобы не путать с французским Брестом, а для того, чтобы обозначить начало (границу) территории Великого княжества Литовского».
Но ВКЛ на своей западной границе начиналось вовсе не с Бреста.
Предлагаю открыть «Атлас истории Беларуси XVI-XVIII веков» (Минск, Издательский центр БГУ, 2005). Пролистайте карты нашей страны - до ХХ века Брест НИКОГДА не был пограничным городом между ВКЛ и Польшей. Даже если условно так можно говорить, ибо никакой границы в Речи Посполитой тут не было (показателен уже тот факт, что Брестский замок строился на деньги польского сейма - и был создан по решению Варшавы как самый мощный на тот момент замок во всей Восточной Европе, так что никакой тут «границы с Польшей» в принципе не могло быть в Речи Посполитой), а граница между БССР и ПНР стала впервые проходить по Бугу только с 1945 года, а ранее существовала между Германией и СССР только с октября 1939 года по 22 июня 1941 года - когда Брест ВПЕРВЫЕ В СВОЕЙ ИСТОРИИ и стал пограничным городом. Имидж «пограничного города», каковым Брест ранее никогда не был, и БЫЛ внесен военно-патриотической пропагандой СССР, создавшей некий мифический трафарет в массовом сознании советских невежд.
Даже в мемуарах Г.К. Жукова я нашел шовинистический перл: «Брест - древний пограничный русский город». Этот город никогда не был русским и Русью - он, изначально основанный ляхами как крепость и лежащий на исторических землях Ятвы ятвягов (одной из частей нынешнего этноса белорусов), всегда был только нашим литовским, и, перефразируя Пушкина, «Русью тут и не пахло». Как не было и никакой тут границы между Литвой и Польшей (а вовсе не между Русью и Польшей, как нелепо полагал невежественный Жуков). По поводу «русскости» Бреста вот лишь одна деталь: согласно денежной реформе ВКЛ 1659-66 гг., нашей национальной валютой были выбраны талер, сольд и грош; талеры чеканил Гродненский монетный двор (последний белорусский талер отчеканен в 1794 году), а Брестский монетный двор чеканил наши сольды - всего отчеканил 240 миллионов медных сольдов ВКЛ (см. «Археология и нумизматика Беларуси», Мн., 1993, стр. 102). Что же «русского» уже в самих названиях нашей валюты? Видимо, по этой причине и трудно ее сегодня возвращать к жизни, в отличие от всех других стран СНГ (ввели суррогат в виде абсурдного «белорусского рубеля», каковой никогда тут не чеканился и просто нелеп в самом своем названии).
Другой аспект - в 1390 году Брест стал первым белорусским городом, получившим Магдебургское право. Опять-таки весьма мало «русского» в Ратуше и Магистрате, это чисто европейские реалии. В 1550-х брестский староста М. Радзивил Черный основал в Бресте кальвинистский собор и издательство, где в 1563 году издана Брестская Библия. Что «русского» в кальвинизме? Этот перечень вопросов можно продолжать и дальше. Брест абсолютно не похож на русские города Рязань или Тулу, но полностью родственен Праге и Кракову.
Но вернемся к теме. На самом деле самым западным городом ВКЛ на протяжении всей его истории и вплоть до 1917 года и периода БНР - являлся лежащий в 70 км северо-западнее Бреста город Дарагичин (ныне в Польше называется Драгичин). Это, кстати, историческая столица ятвягов и Ятвягии (Ятвы), прародителей литвинов. А сам Брест был глубоко в «тылу» нашей территории ВСЮ СВОЮ ИСТОРИЮ.
С XIII века и по 1918 год граница между Польшей и ВКЛ-Беларусью проходила вовсе не по Бресту, и даже не по лежащему в 70 км далее по Бугу нашему Дарагичину, а еще от него западнее - дальше в 30-35 км по Бугу. И эта граница была только в 85 км от Варшавы. Там и была «пограничная зона», от которой Брест располагался в 120 км (а напрямую не по Бугу граница с Польшей была в 70 км от Бреста). Так как же город, лежавший в 70 км от польской границы, вдруг нами считается «городом на границе»? А ведь от Гродно до Польши было то же самое расстояние - но никто сегодня Гродно не называет «пограничным».
Нелепость этих воззрений очевидна, если сравнить Брест с Варшавой: оба города лежали всю свою историю до ХХ века на расстоянии в 70-85 км километров от нашей общей границы, но один почему-то именуется «исторически пограничным», а другой ни у кого язык не повернется таковым называть.
Брест за всю свою тысячелетнюю историю НИКОГДА не был пограничным городом (ни в ВКЛ, ни в составе царской России) и впервые таковым стал только в октябре 1939 года, когда в результате сговора СССР и Гитлера граница впервые в истории пролегла по Бугу у Бреста. Конкретно эту границу своим карандашом указал на карте Сталин - в секретном приложении к Договору с Гитлером.
Когда в 1941 году нападение Германии началось с оккупации Бреста, павшего практически без всякого сопротивления к утру 22 июня (находившиеся там войска СССР были застигнуты врасплох), это для советской идеологии стало неким символом в системе мифологических представлений о Великой Отечественной войне, где Брест выставлялся как «западная граница».
Ясное дело - когда нам в рамках пропаганды и мифов о ВОВ всегда в голову вбивалось, что тут, в Бресте, ГРАНИЦА, то мы и стали так воспринимать Брест, хотя он никогда не был до войны пограничным городом.
МИФ 4. Брест - жертва агрессии
Сегодня в Бресте много памятников, призванных напоминать о том, что город стал 22 июня 1914 года жертвой фашистской агрессии. Это правильно, но такое напоминание выглядит странно однобоким.
Во-первых, Брест стал жертвой фашистской агрессии ВПЕРВЫЕ вовсе не 22 июня 1941 года, а 14 сентября 1939 года. Поскольку режим Сталина тогда находился в преступном сговоре с Гитлером (и сей сговор положил само начало Второй мировой войне), то об этой ПЕРВОЙ фашистской оккупации Бреста в СССР было не принято вспоминать.
Во-вторых, что вообще мы понимаем под фразой «город стал жертвой агрессии»? Если разорение и гибель горожан, то самым ЧЕРНЫМ днем Бреста была вовсе не фашистская оккупация, а российская. И произошла она во время войны Московии с ВКЛ-Беларусью 1654-1567 гг., в ходе которой погиб каждый второй белорус. Напомню, что 1659-1660-х гг. посланные московским царем Алексеем Михайловичем войска И. Хованского полностью уничтожили всех до одного жителей Бреста, насилуя перед убийством женщин и детей, а затем проводя акцию глумления над трупами горожан. Как повествуют историки, «их тела брошены в ров без погребения»; «их не закапывали в землю, а «закладывали» кольями, ветками, досками, оставляя на поверхности земли». В этом глумлении над трупами жителей Бреста выражалось изысканное людоедство царя Алексея Михайловича: он их таким образом лишал «загробной жизни», ибо вместо христианского погребения предавал тела убитых брестчан съедению животными - и их уже не мог, согласно христианским представлениям, воскресить при Своем возвращении на Землю Иисус Христос.
То есть, это было двойное убийство - и тела, и вечной души жителей Бреста. Осуществили его московские войска по прямому приказу московского правителя, поэтому неудивительно, что в период власти тут царизма (с 1795 года) и затем СССР тема этого одиозного геноцида была под запретом. Но факт в том, что Брест единственный раз в своей истории полностью опустел от своих жителей не от немецкой агрессии, а как раз от российской. Увы, в память об этом истреблении всех жителей Бреста нет ни одного памятника - будто сие было «правильно сделано». С таким «подходом» непонятно наше возмущение фактом уничтожения Хатыни - ведь Брест-то куда как больше деревни Хатыни будет. Увы, наша память дырявая, как дуршлаг.
МИФ 5. «Освобождение Бреста от Польши»
Энциклопедия «Беларусь» (Минск, 1995) пишет на стр.126 про Брест: «С 1921 в составе Польши, центр Полесского воеводства, 14.9.39 захвачен нем.-фаш. войсками, 22 освобожден частями Красной Армии».
Насчет термина «освобожден» - это полная ЛОЖЬ, ибо немцы САМИ оставили Брест советским войскам, согласно довоенной договоренности (секретному Протоколу к Пакту Молотова-Риббентропа). И как это понимать - «освобожден от немцев», если следом в Бресте последовал совместный фашистско-советский парад войск-победителей в честь разгрома Польши? Город якобы «освобожден» (якобы от захвативших его нем.-фаш. войск), но по нему на параде едут фашистские колонны танков!
Если же авторы энциклопедии находят, как и в советские времена, что армия СССР Западную Беларусь от ПОЛЯКОВ «освободила», то это вообще несусветный обман, ибо при поляках западные белорусы жили богато, свободно и счастливо, а при «освободителях» были лишены своего Гражданского Общества и свободы, национального белорусского лица - и треть населения была репрессирована как «вредные элементы». Ранее эта Красная Армия точно так «освобождала» Дон, где этнически уничтожалось казачество, и крестьян Тамбовщины, где Тухачевский и Антонов-Овсеенко травили целые деревни со всем населением ядовитым газом - что полный аналог Хатыни.
Сегодня, когда коммунистический режим давно мертв, надо, видимо, уже научиться различать, где геноцид, а где действительно освобождение. Кстати, про оккупацию Белорусской Народной Республики Красной Армией Троцкого в некоторых учебниках РБ для вузов точно так сказано: «Красная Армия освободила белорусов». В БНР над белорусами не было никаких поляков, но все равно «освободила». От чего же? Да от своей Белорусской Государственности и от своего Белорусского Государства.
Кстати, я не понимаю этой демонизации поляков - их иные историки выставляют прямо-таки «угнетателями». Но ведь поляки - это такие же славяне, ничем не хуже и не лучше других. И вот вопрос: почему белорусам жить под властью одних славян (поляков) - это «ИГО», а жить в еще более бесправном состоянии под властью других славян (русских) - это вдруг «БЛАГО»? Чем одни славяне лучше или хуже других? И почему белорусам при этом не дозволяется вообще жить в СВОЕМ Белорусском Государстве?
Единственный здравый смысл во фразе о том, что «РККА освободила Брест в 1939», можно было бы увидеть в той мысли, что, мол, это солдаты Восточной Беларуси пришли на территорию Западной Беларуси - а потому, будучи соплеменниками, и воспринимались «освободителями».
Но и тут неправда. Факт в том, что перед «Польским походом» Сталин приказал убрать из наступающих фронтов всех белорусов и украинцев - чтобы те не соблазнились перспективой братания с местным населением и провозглашения на основе ВОССОЕДИНЕНИЯ независимых от Москвы Беларуси и Украины. В итоге в «Польском походе» участвовали этнически кто угодно, только не белорусы и украинцы, а наступающие войска СССР тем и отличались, что не знали местного языка - то есть наших белорусского и украинского языков.
Давайте взглянем объективно: что, например, СССР нес для нашего крестьянства Западной Беларуси, составлявшего тогда 80% всего населения? Нес колхозы, где фермерский путь развития заменялся обращением крестьян в крепостное право государства (во многом из-за политических мотивов, ибо крестьянин со своей частной землей был автономен от власти Госкапитализма СССР и автоматически выступал ее политическим оппонентом, а, объединившись, являл бы собой мощнейшую крестьянскую партию аграриев). СССР нес соседям превращение их крестьянства в «сельских пролетариев», что по факту является порабощением 80% населения, а для региона означает КРАХ СЕЛА и КРАХ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА. Поэтому уже в этом важнейшем вопросе СССР никак не мог выступать «освободителем» для захватываемых территорий, ибо лишал с этой оккупацией народ СВОБОДЫ.
Или рассмотрим вопрос в чисто теоретическом плане. СССР себя официально провозглашает как государство диктатуры. Как эта Диктатура может кого-то «освобождать»? Она может только одно - нести соседям только точно такую же ДИКТАТУРУ. Но у кого же язык повернется называть «свободой» и «освобождением» захват в Диктатуру? Под власть вождей-диктаторов? Даже изданный в СССР «Философский словарь» честно находит, что понятия «Свобода» и «Диктатура» - полные противоположности. А раз так, то о каком же «освобождении Бреста Красной Армией» пишет энциклопедия «Беларусь»? Надо называть вещи своими именами, а именно запись НАУЧНО в энциклопедии должна выглядеть про Брест так: «С 1921 в составе Польши, центр Полесского воеводства, 14.9.39 захвачен нем.-фаш. войсками, 22 захвачен в коммунистическую диктатуру частями Красной Армии».
Позже, в 1944 году, действительно было освобождение от фашизма, но вот в 1939 году никакого «освобождения» не было, ибо поляки - это не фашисты, а как раз ЖЕРТВА фашистской агрессии.
МИФ 6. О первых защитниках Бреста
Кстати, тут и еще один миф - мол, Брест мы впервые от немцев стали защищать только 22 июня 1941 года. Однако Брестская крепость трое суток 14-17 сентября 1939 сопротивлялась атакам танкового корпуса Гудериана, уничтожив немало немецких танков. Но кто помнит этих ПЕРВЫХ защитников от нацистов Брестской крепости? А ведь они собой жертвовали за НАШУ СВОБОДУ, бросаясь со связкой гранат под немецкие танки. И крепость тогда защищали в основном именно белорусы, ибо в Польской Армии войска формировались по территориальному принципу (Кобрин, например, защищали от немцев в 1939 именно призывники и резервисты из самого Кобрина - 83-й полк им. Ромуальда Траугутта, который и погиб весь под Кобрином в сентябре 1939). Гримаса Истории тут в том, что и 22 июня 1941 года Брестскую крепость штурмовал тот же самый 19-й танковый корпус Гудериана. ВРАГ тот же самый, те же его танки и фашистские танкисты, но первые от него защитники забыты, а вторым - вечная память. Но где же справедливость?
Лично мне кажется, что сегодня, живя в XXI веке, мы уже не имеем никакого морального права вот так делить наших белорусских дедов и отцов, погибших в войне с нацизмом, на ветеранов «полезных целям СССР» и ветеранов «не нужных целям СССР». Объективно каждый сожженный нами немецкий танк при штурме Гудериана Брестской крепости в 1939 - это урон по врагу, который снова напал в 1941. Это же очевидно! Это общий вклад в нашу Победу!
МИФ 7. Брестская крепость
Завершу путешествие по мифам Бреста - самой Брестской крепостью. Она была построена царизмом в 1830-1842 гг., а сам город при этом был перенесен на 3 км в сторону. Появилась мощная цитадель, имевшая внутри казармы с 2-метровыми стенами и бойницами, а в 500 казематах могло разместиться более 12 тысяч солдат, как пишет энциклопедия «Беларусь» (стр. 128).
Остается в стороне сам главный вопрос - а чего это Российская империя в 1830 году принимает решение о постройке тут цитадели, когда Брест лежал глубоко в тыловых провинциальных землях? Ведь западная граница России тогда проходила в ПОЛЬШЕ, и граница теперь уже российской Варшавы лежала всего в 50 км от Пруссии. Именно там, западнее Варшавы и опасаясь немецкого нападения, Российская империя и должна была строить свои крепости. Но зачем они нужны в Бресте, который от западных границ России отстоит на 500-600 километров?
Ответ на этот вопрос дает сама дата начала постройки тут крепости - 1830 год, год белорусского антироссийского восстания. Царизм стал возводить тут цитадель именно против нашего народа белорусов, глубоко внутри своих имперских территорий, чтобы иметь тут гарнизон в 12 тысяч солдат для подавления нашего национально-освободительного движения.
Нет же, у нас иные товарищи такую точку зрения высказывают, что постройка этой крепости имела целью сделать форпост против немецкого нападения - что нелепо, ибо до границы с Германией в Российской империи еще сотни километров и территория еще всей Польши. А сама граница с Германией тут появилась только в сентябре 1939 года.
Ясно совершенно, что царизм построил эту Брестскую крепость ИМЕННО как оплот полицейских сил для контроля над нами как колонией. Для удержания нашего белорусского народа от бунтов против царизма. Именно отсюда выезжали карательные отряды царизма, выжигая наши деревни и вешая наших прадедов. В XIX веке Брестская крепость воспринималась белорусами как исчадие Зла, источник Смерти для белорусов, о чем писал и Кастусь Калиновский в своей «Мужицкой правде». Никакой военной ценности сия крепость никогда не имела, а имела ценность только полицейскую - как форпост полицейских сил России для усмирения нашего мятежного народа.
Показательно, что в Первую мировую войну эта полицейская крепость вообще себя никак не проявила, не стала «рубежом удержания врага», хотя уже сам этот факт должен был бы смутить историков, которые ее видят как «мощный рубеж обороны» в 1941. Под Польшей в 1939 там были польские гарнизоны и склады, но и в 1939 крепость продержалась от фашистского нападения только 3 дня. Увы, аналогичное произошло в 1941, но поскольку на 22 июня там было огромное сосредоточение войск (не пограничников, а две кадровые дивизии), занявших оборону в крепости, то и сопротивление было ожидаемо именно таким, каким и было. Крепость стала местом окружения крупной группировки советских войск, чего не было ни в 1939, ни в Первую мировую войну. Отсюда и жесткое сопротивление - ибо речь идет о двух окруженных ДИВИЗИЯХ.
Еще одну нелепость я нашел в разделе о Крепости в энциклопедии «Великая Отечественная война» (М., 1985, стр. 110): «В 1919-39 в составе Польши, в 1939 возвращена СССР». Термин «возвращена СССР» означает, что до этого Брестская крепость принадлежала СССР. Но когда же после декабря 1922 года она входила в состав СССР? Никогда. Авторы энциклопедии просто соврали.
Подведу итог: настоящий Брест весьма отличается от того фантастического Бреста, мифы о котором в нашем сознании сформировала пропаганда СССР. Кому-то, возможно, милее жить с этими мифами, но Брест существует объективно вне мифов - таким, каким он есть на самом деле. И он, реальный, в истории и своей сути - совершенно иной город, чем тот «виртуальный», каким его привыкли видеть в СССР.
yaplakal.com