"Да так... актер какой-то..."

Однажды ко мне в купе (вагоны были уже забиты до отказа) положили раненого полковника. Старший военный врач, командовавший погрузкой, сказал мне:
— Возьмите его. Я не хочу, чтобы он умер у меня на пункте. А вам все равно. Дальше Пскова он не дотянет. Сбросьте его по дороге.
— А что у него?
— Пуля около сердца. Не смогли вынуть— инструментов нет. Ясно? Он так или иначе умрет. Возьмите. А там — сбросите...

Не понравилось мне все это: как так — сбросить? Почему умрет? Как же так? Это же человеческая жизнь. И вот, едва поезд тронулся, я положил полковника на перевязочный стол. Наш единственный поездной врач Зайдис покрутил головой: ранение было замысловатое. Пуля, по-видимому, была на излете, вошла в верхнюю часть живота и, проделав ход к сердцу и не дойдя до него, остановилась. Входное отверстие— не больше замочной скважины, крови почти нет. Зайдис пощупал пульс, послушал дыхание, смазал запекшуюся ранку йодом и, еще раз покачав головой, велел наложить бинты.

— Как это? — вскинулся я.
— А так. Вынуть пулю мы не сумеем. Операции в поезде запрещены. И потом — я не хирург. Спасти полковника можно только в госпитале. Но до ближайшего мы доедем только завтра к вечеру. А до завтра он не доживет.

Зайдис вымыл руки и ушел из купе. А я смотрел на полковника и мучительно думал: что делать? И тут я вспомнил, что однажды меня посылали в Москву за инструментами. В магазине хирургических инструментов «Швабе» я взял все, что мне поручили купить, и вдобавок приобрел длинные тонкие щипцы, корнцанги. В списке их не было, но они мне понравились своим «декадентским» видом. Они были не только длинными, но и кривыми и заканчивались двумя поперечными иголочками.

Помню, когда я выложил купленный инструмент перед начальником поезда Никитой Толстым, увидев корнцанги, он спросил:
— А это зачем? Вот запишу на твой личный счет — будешь платить. Чтобы не своевольничал.

И вот теперь я вспомнил об этих «декадентских» щипцах. Была не была! Разбудив санитара Гасова (он до войны был мороженщиком), велел ему зажечь автоклав. Нашел корнцанги, прокипятил, положил в спирт, вернулся в купе. Гасов помогал мне. Было часа три ночи. Полковник был без сознания. Я разрезал повязку и стал осторожно вводить щипцы в ранку. Через какое-то время почувствовал, что концы щипцов наткнулись на какое-то препятствие. Пуля? Вагон трясло, меня шатало, но я уже научился работать одними кистями рук, ни на что не опираясь. Сердце колотилось, как бешеное. Захватив «препятствие», я стал медленно вытягивать щипцы из тела полковника. Наконец вынул: пуля! Кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся. За моей спиной стоял Зайдис. Он был белый как мел:
— За такие штучки отдают под военно-полевой суд,— сказал он дрожащим голосом.

Промыв рану, заложив в нее марлевую «турунду» и перебинтовав, я впрыснул полковнику камфару. К утру он пришел в себя. В Пскове мы его не сдали. Довезли до Москвы. Я был счастлив, как никогда в жизни! В поезде была книга, в которую записывалась каждая перевязка. Я работал только на тяжелых. Легкие делали сестры. Когда я закончил свою службу на поезде, на моем счету было тридцать пять тысяч перевязок!


— Кто этот Брат Пьеро? — спросил Господь Бог, когда ему докладывали о делах человеческих.
— Да так... актер какой-то,— ответил дежурный ангел.— Бывший кокаинист.
Господь задумался.
— А настоящая как фамилия?
— Вертинский.
— Ну, раз он актер и тридцать пять тысяч перевязок сделал, помножьте все это на миллион и верните ему в аплодисментах.

С тех пор мне стали много аплодировать. И с тех пор я все боюсь, что уже исчерпал эти запасы аплодисментов или что они уже на исходе. Шутки шутками, но работал я в самом деле как зверь...

© Александр Вертинский, «Дорогой длинною...»
via

Спасибо, не знал.

знал его только по "На смерть юнкеров", в исполнении БГ..

Очеень сильно. Спасибо.

Очень неожиданно... надо будет прочитать исходник, спасибо ТС!

зацепило...

Крутой пост.

[ и вдобавок приобрел длинные тонкие щипцы, корнцанги.]-Мне тоже нравятся.Иногда просто незаменимая вещь в автосервисе.

"В бананово-лимонном Сингапуууре..."



Не все ещё аплодисменты израсходовал великий артист!

Чет нихрена не понял, это как?
На излете траектория пули направлена вниз...
Что полковник делал стоя на голове?

Это значит, что скорость у пули уже была низкая, а ткани тела окончательно ее замедлили, оказав сопротивление.

А про рикошет не подумал?
На войне может быть все что угодно.

А Вертинский герой - однозначно.

Это сообщение отредактировал Chudilo - 14.06.2016 - 09:47

Про Вертинского не спорю - Талантливая со всех сторон личность!
А каких дочек сделал!

она же дура.

Сильный человек, нестандартно мыслящий, везде найдет себя. Тридцать пять тысяч подумать только, чего он только не насмотрелся! Сразу вспомнился Юрий Владимирович Никулин, пройти голод, холод и войну, все это носить в душе и всю жизнь смешить людей в цирке и кино! Вертинский тоже много пережил чтобы вырастить в себе гениального актера! Конечно же

Пуля дура штык молодец Автору респект!!!!

Дочитав до конца,не могла даже предположить, о ком речь
Мощный человек!

Судя по калибру и характеру раны и времени действия из описания - выстрел был произведен из арисаки калибром 6.5 мм, если пуля была на излёте и в момет попадания раненый наклонился над столом, рассматривая карту или что-то поднимал с земли или двигался согнувшись, например по траншее, то характер соответствует именно такому ранению, если под верхней частью живота подразумевается верх туловища. Если ранение именно полостное и речь идёт о попадании до грудины, то такая рана может быть, если он стоял на возвышении или был откинут взырвом в момент попадания.

Это сообщение отредактировал Покусакус - 14.06.2016 - 10:24

Хороший врач начинается с любви к жизни в каждом человеке, а тут ...отговорка на отговорке...

Да. Человечище! Спасибо, ТС.

И 100% есть уверенность, что записи в этой книге делались чернилами каллиграфическим почерком.
Не то, что нынешнее племя

NNikola

Может окоп вражеский штурмовал.

Даже не знал такого о Вертинском. Спасибо за информацию.

Ясно чей у меня аватар.