57
Одной девочке с рыжими волосами...
Мы были влюблены друг в друга, как дети - легко, радостно и доверчиво.
И кто-то сочинил для нас с тобой музыку. Это был не музыкант, не композитор. Чудесную мелодию пели наши с тобой сердца. И сама природа, словно подслушав, записала её на нотных линейках октябрьских дождей и сыграла на облетавших листьях осенних деревьев. И эта музыка, став не просто мелодией души, а обретя форму первого снега, взлетела в небо и стала жить собственной жизнью - она стала звучать каждый день.
И ты, и я слышали эту музыку. Мы слышали её и раньше, но боялись понять, что так звучит любовь. А теперь она зазвучала громко и отчётливо. И, если можно так сказать, официально.
Каждое утро эта музыка будила нас с тобой нежными звуками из открытых по-летнему окон. Эта музыка звучала за завтраком, и наши дети улыбались, когда ели манную кашу под весёлую мелодию. Эта музыка не давала тебе скучать, пока я был на работе. И громко и радостно звенела торжественным маршем, когда я возвращался домой.
Когда мы обнимались, музыка, подчинясь взмаху наших рук, словно взмаху рук дирижёра, мощно и плавно звучала большим оркестром. Когда мы спали, этот оркестр тихо и нежно пел нам колыбельную песню.
Если на улице шёл дождь, то казалось, что из туч на небе падают не капли воды, а маленькие ноты. Они со звоном падали на землю и вплетали в старую мелодию новый мотив. В жаркий солнечный день эта мелодия становилась страстной и жгучей, как аргентинское танго. Зимним вечером метель пела под ту же музыку о тёплом домашнем уюте и о сверкающих льдинках в твоих глазах.
Музыку слышали все люди вокруг нас. Но кто-то улыбался, понимая, о чём эта песня... А кто-то недоуменно тряс головой, не понимая, что за шум у него в ушах.
Мы с тобой никогда не пели эту песню вслух. Но, когда мы, порой, стояли в саду и, обнявшись, смотрели на заходящее солнце, она звучала в наших сердцах торжественным гимном.
И нам было хорошо.