115
- Здравствуйте! А могу я переговорить с Павлом Егоровичем Хваткиным?
- Я вас слушаю.
- Павел, это - Таня... Таня Егорычева. Мы учились вместе.
- Привет! - ответил я, придав голосу радостно-узнавательные нотки, словно мы расстались только вчера, а не более двадцати лет назад, и сейчас спросонок я просто не узнал её сразу по голосу. Она тоже затараторила без лишних лирических отступлений:
- У нас встреча одноклассников. Будет в следующую пятницу, вечером. Ты придёшь?
- В ту пятницу? На следующей неделе? У меня после обеда самолёт. - соврал я тут же, ни секунды не задумываясь.
- Жаль... - мне показалось, она действительно расстроилась, но подыгрывать и изображать расстройство на своём конце трубки мне не хотелось.
- А что это вы вдруг решили? Дата, вроде, не круглая... Раньше толи не встречались, толи меня не звали - уж не знаю...
- Встречались. Они почти каждый год встречаются, правда я сама только года три назад была один раз. Сейчас почему-то очень всем захотелось, меня прям забросали в "Одноклассниках". А тебя там нет...
- Там не только меня нет. Когда я последний раз там лазал, года полтора назад - там человека три было, не считая тебя.
- Да, сейчас чуть-чуть больше... - она назвала имена ещё пары одноклассниц, которым провели, видимо, интернет. - да и всё. А жаль.
- Да... - неопределённо подтвердил я, хотя мне было непонятно, чего именно ей было жаль: тотального отсутствия нашего класса на этих долбанных "одноклассниках", или того факта, что нас и в реале осталось гораздо меньше, чем было на линейке первого сентября в первом классе.
...Или опечалил её факт, что именно в следующую пятницу после обеда у меня самолёт в неведомую мне самому даль? Виртуальный чуть более, чем полностью? Не знаю. Перебросившись ещё парой фраз ни о чём, и договорившись, что "вот по этому номеру - в любое время!" она может мне звонить - нажал на кнопку отбоя.
М-да. К чести Таньки надо сказать: ни одного идиотского вопроса, начиная с "как дела?" и заканчивая: "а женился? Дети есть?" она не задала. И на том спасибо. Терпеть не могу, когда люди, которых моё существование не волновало двадцать три года (также, как и их существование - меня), вдруг проявляют лицемерный "неподдельный" интерес к бытовым подробностям и промежуточным результатам моего бытия. Есть в этом какая-то особенная подлость.
Может, правда, знает всё. При нынешнем-то развитии социальных сетей - и спрашивать не о чем. Я, конечно, под своим истинным именем нигде не фигурирую в соцсетях, а "говноклассники" эти вообще обхожу за три версты - не нравилась мне никогда эта глупость - а только всё равно всё ж ищется, находится, сопоставляется... Было бы желание. Нашла ж вон мой телефон. Хотя это-то несложно: телефон как раз на моё настоящее имя записан, а базы на каждом шагу продают, да и я в своё время кому-то из одноклассников его точно давал при личной встрече - я ведь и не скрываюсь, чего мне?
Да и вообще. Вон я, когда в Европу поехал на этот новый год, дал ссылку на свой твиттер родным да близким друзьям, и вёл, так сказать, репортаж с колёс. Так когда вернулся, людям меня и спрашивать не о чем было. Сами так и говорили. Фотографии видели, подробности знают... Я впервые в жизни даже удовольствие получил, когда нашёл одного, неохваченного интернет-трансляцией, и битый час ему рассказывал о поездке, показывая фотографии (обычно меня это раздражает, более этого раздражает только просмотр чужих фотографий с соответствующим унылым вербальным сопровождением, хе-хе)
Всё познаётся в сравнении, да. Толковый блог в наши дни рассказывает за час прочтения о человеке больше, чем сотня пьянок с ним в обнимку. При этом вовсе не обязательно делиться какой-то личной, приватной, интимной информацией и деталями, как показывает практика. Ну да ладно.
Чего они загоношились-то, интересно? С кем встречаться? Это ж смешно:
...В моём классе училось в разное время 25-28 человек. После 8-го класса большая часть (включая меня) опрометью бежала из родной школы на вольные хлеба. Нет, никаких особо ужасов не было, не подумайте чего. Просто заебало. Тогда время было такое - вторая половина 80-х, только-только начались кооперативы, и на человека, который собирался поступать в институт смотрели примерно так, как смотрели бы на дочь Путина, если б та пошла работать нянечкой в детский сад при Уралвагонзаводе: кто-то искал тайную логику и скрытые цели, кто-то просто крутил пальцем у виска - ебанутая, чо.
Зачем учиться, когда вчерашний зав.торговой базой, вышедший с кичи по горбачёвской амнистии для осуждённых по "хозяйственным" преступлениям, с неоконченным торговым техникумом заочным ("заушным", как называли тогда такую форму обучения с подачи какого-то сатирика, кажется, Райкина) образованием вдруг начинает зарабатывать больше союзного министра, просто организовав выпечку пирожков у себя на кухне и начав их продавать возле ближайшей станции метро?
Зачем учиться, когда другой такой же, вообще не имевший даже оконченного полного среднего, и работавший продавцом в "комке" (комиссионке) - и до этого живший не кисло, кстати! - вдруг организовывает кооператив, варя куртки и джинсы в собственной квартире (опять же) или в подсобке того же комка, и за полгода становится, считай, миллионером в сложном российском понимании этого слова?!
Нет, делать жизнь с кого - не стояло такого вопроса перед нами. Мы реально смеялись над инженерами, над всей этой технической и не очень интеллигенцией, которые тогда, во второй половине 80-х, солили (пардон май френч) всё более розовую с каждым годом залупу. Их профессии не позволяли им рассчитывать на что-либо большее, чем оклад в 180 рэ в родном НИИ, вектор происходящих в стране событий не оставлял надежды на научную или даже партийную карьеру в своей или родственной богадельне, а высокие интеллигентские принципы не разрешали плюнуть на всё это и начать хоть как-то заботиться о насущном, "крутиться" - о, многих из них прямо корёжило от одного этого слова! Фи, это ж низко! Фу-у, пирожки, "варёнки"...
Была и ещё одна причина: школа наша была, чего уж там - откровенное говно. Так считал не один я. Так считали многие, кто ушли. Несмотря на то, что она была подведомствена не бедному заводу, с 1951 года, года её постройки, в ней по-моему ничего нихуя не изменилось. Вообще её только в этом году отремонтировали капитально, закрыв перед этим на год или даже два (это при нынешнем-то дефиците школ - видать, совсем там жизни не было). Сейчас эта школа - для инвалидов, она единственная в районе (насколько мне известно) переоборудована так, чтоб дети с ограниченными физическими возможностями могли в ней чувствовать себя относительно комфортно, наравне с нормальными.
В моё время там вообще был треш и угар: такое ощущение, что Сталин ещё в Мавзолее, а то и живой. Унылая тёмно-зелёная краска везде, парты с откидными крышками, исписанные поколениями 60-х (!) - мы реально находили там записи (иногда отковыривали их из под слоёв краски, которая от обилия оных слоёв отваливалась сама, обнажая "срезы породы" на двадцать лет тому назад) учеников конца 60-х - начала 70-х годов прошлого века, притом что я учился в 80-е... Парты были единым целым с лавкой, ой-вей, современные эти... ну, врачи, которые за позвоночником у детей следят - хирурги пусть будут - наверное бы просто охуели и закрыли б школу, если б щас детям предложили б за такими партами сидеть.
...Зато на каждой парте было углубление под чернильницы! Под две! И хотя чернильницы давно уже были не в ходу, углубления эти как только не использовались. Даже как пепельницы, бывало...
Остальная материально-техническая база, учебные пособия и всё прочее находились абсолютно в таком же состоянии. У нас на диапроектор смотрели, как на чудо техники, кинопроектора не было вообще, о закупке компьютеров и скором оформлении класса информатики говорили три последних года моего обучения, но до дела так и не дошло.
Это было бы не так обидно, если б такая фигня была везде. Но буквально через дорогу была другая школа, современная, где было всё: кинопроектор, бассейн, компьютерный класс... Где были большие окна в рост, светлые аудитории, просторный холл, а не каморки и бесчисленные лестницы-ступеньки, как у нас. Где буфет больше напоминал современный бар, а не жёсткое привокзальное ретро 30-х, как опять-таки у нас! И это была обычная городская школа, безо всякого. Просто - новая. С более пробивным директором. И всё.
Так что даже не здание или год постройки виновато - виноваты люди. Директриса досиживала до пенсии: она была раньше функционером в нашем райкоме партии, её оттуда попёрли на эту должность за то, что какие-то путёвки налево сплавляла. Об этом знала вся школа, не исключая младших классов ©. Ей было всё похуй. Вообще. Лишь бы не было ЧП. Она на всех педсоветах так заканчивала свою установку трудовому коллективу - лишь бы не было ЧП! Видимо, так потрясло её то "ЧП", когда спалили её шахер-махеры с путёвками, да. За это её за глаза даже учителя называли: "ЧеПэ".
Ну а всё остальное - уже вытекало из вышесказанного. Само наросло.
Так что ностальгией по школе никто не мучался из ушедших в 8-ом. Достаточно привести следующий факт: несмотря на вышесказанное, про наше отношение к учёбе, всё-таки под влиянием ли родителей или собственного разумения (худо-бедного), но многие хотели-таки продолжить образование, хоть в техникуме или ПТУ каком (я, например, выбрал техникум). И многие, что характерно, не поступили (и я, кстати, тоже).
В родную школу не вернулся никто. В другую школу, в никуда, в другой техникум, ПТУ - куда угодно, только не обратно.
...От нашего класса осталось человек 10-12, преимущественно девочки (их и раньше было большинство), классы слили с параллельными в один или два (сейчас не помню уже), и началась в общем-то совсем другая история, к которой я, как я считаю, не имею никакого отношения и могу ли гулять на их выпускном (да и с какого года прикажете мне исчислять дату выпуска? По-моему, или по-ихнему?) - я лично уверен, что это уже - не мой класс.
Но фиг с ним. Это всё эмоции, шелуха и истерики. Давайте вернёмся к тому 8-А, что я помню.
Итак, нас было в последний год двадцать семь. В начале года было двадцать восемь, но "Чурка" - это кликуха такая, не подумайте чего - очень уважаемый пацан был в классе, уже тогда под два метра ростом. Он просто имел какие-то якутские корни, походу, и его за это прозвали чуркой - тогда чурками в московском регионе называли не ЛКН, а вот этих вот, безобидных абсолютно, простоватых ребят. Он не обижался. Так вот, Чурка (Воронов) вслед за отцом-военным отбыл куда-то в район острова Кингисепп. Он даже писал оттуда мне и Серёге письма (два раза), мы дружили. Мы отвечали. Но, как часто бывает в таком возрасте, дружба, для которой нету иной среды подпитки, кроме как памяти о совместном времяпрепровождении - быстро затухла.
Отбыл он в середине года, и нас осталось 27. Ребят было всего 11 в классе, остальные - девки. Ну, меня можно вычесть - чего про меня рассказывать, вы и так всё знаете. Остаётся 10. Понеслась.
Из этих десяти про троих я точно знаю, что они погибли либо умерли. По разным причинам, последний - в 99-ом году. Эту жатву собрали "лихие 90-е", хотя на самом деле нельзя увязывать это напрямую: 90-е тут не при чём. Один - наркотики, другой - по пьяни зарезали где-то в драке, непонятно с чего начавшейся. Третьего сбило машиной. Сами понимаете, 90-е тут винить - глупо.
Ещё про одного упорно ходят слухи, что он тоже умер от наркотиков. Но если про первых троих я знаю из источников, которые точно не будут врать (родители, родная сестра, документы), то про этого ни родителей, ни документов я не слышал-не видел, а знаю только от других одноклассников, и насколько это верно - судить не берусь. Факт, однако, что о его судьбе ничего не слыхать вот уже лет двадцать, и потому - всё возможно.
Таким образом, из наших десятерых "негритят" остаётся шесть.
Двое (кстати, именно они пошли в 10-ый класс) закончили школу, отучились в институтах и - честно отвалили за границу. Где до сих пор и обретаются. Один - еврей, другой татарин. Были они оба ботаники, тихони, у татарина ещё были "фефекты фикции", что порождало ему дополнительные комплексы и поводы для насмешек в коллективе. С ними никто особо не дружил, правда, и не трогали особо никогда. Они у нас, "реальных" пацанов, за чудиков канали, которых трогать - ну, западло, чтоли... Так, посмеяться-подшутить могли, но не сильно. Тем более, что Кариб (тот, что татарин) нам бомбы делал. Из всего. Он года два увлекался химией с какими-то адскими смесями, при поджигании которых происходил всякий бум-бада-бум разного калибра. Один раз бум-бада-бум превзошёл, говорят, все самые смелые ожидания Кариба, тот мало того что и до этого не блистал ораторским искусством, так ещё и заикаться стал и чуть не лишился кистей рук. После чего с подобной хернёй завязал.
...Кариб закончил физмат и отвалил в Америку. По-моему, когда он получал диплом, в другом кармане у него уже лежал паспорт с визой. Было это уже ближе к середине 90-х. Стал он в итоге программистом, и наверное, весьма неплохо оплачиваемым, но безымянным. Во всяком случае, в США след его теряется, я однажды (совершенно случайно) увидел его характерную татарскую фамилию и инициалы в списке сотрудников одной софтверной компании третьего эшелона Силиконовой долины, опубликованном в интернете на сайте самой компании, и даже написал ему на мейл, но ответа не получил. Боюсь, что он уже забыл русский язык. В социальных сетях под своим именем (хоть в русской, хоть в английской транскрипции) он не присутствует. Надеюсь, что он счастлив, хотя с другой стороны - мне не похеру ли? Не знаю.
Знаю, что даже если б он прилетел вдруг на встречу одноклассников (чего точно не произойдёт) - при встрече нам бы с ним не о чем было б говорить. Как не о чем было говорить и в школе, в общем-то.
...Миша (тот, что еврей) - уехал в Израиль. Он тоже закончил что-то, физико-техническое, но уровнем пониже физмата. Мише было и проще, и сложнее: в Израиле у него уже жила куча родственников. О, еврейские родственники - страшное дело: они, с одной стороны, конечно, готовы помочь. Но с другой... В общем, эту систему взаимоотношений бывает очень сложно понять нам, гоям. )) Поэтому я даже не буду ничего описывать тут, чтоб не разжигать.
Миша сам меня нашёл, хотя, кстати, в школе мы едва ли не враждовали. И получал Миша чаще, чем Кариб. И даже от меня. Потому что был стукачом. Причём - идейным, что выводило нас из себя более всего (вот она, разность ментальностей) - если он считал, что то, что делается - плохо, то думал, будто это даёт ему право настучать. И делилось это право на "цинкануть самому" либо "застучать если спросят". Как именно быть в отдельно взятом случае - Миша решал в зависимости от уровня плохости нашего преступления. За что и огребал периодически нешуточный мешочек пиздюлей с еврейским местечково-погромным смирением.
Он сам меня нашёл в году эдак в 97-ом, написав мне письмо на когда-тошний адрес прописки. Дело в том, что мы с Мишей жили в соседних домах ещё, это нас связывало. И хотя дружили мы как кошка с собакой, наши родители общались немного, и в общем оказавшись на чужбине Миша почему-то записал меня в свои единственные друзья со старой родины.
Письмо с большим опозданием мне передали проживающие в бывшей нашей квартире жильцы, оно вообще чудом дошло до адресата: даже этих жильцов я встретил случайно уже, на улице. Они не знали, где я живу нынче и разыскивать меня не планировали.
Завязалась переписка, потом появился интернет (и у него и у меня он появился одновременно в конце 97-го года), потом в свой первый визит в Израиль я встретился с ним.
...И встретившись, понял, что говорить нам, в общем-то, не о чем. Передо мной сидел уже совсем другой Миша, на иврите и имя-то его звучало по-другому, он был ну абсолютно непохож на того Мишу из мытищинского рабочего квартала, где среди работяг почему-то оказалось со временем довольно много интеллигентных людей, включая семью чопорных евреев - семью Миши.
...У нас взрывали дома на Каширке, у нас Путин рвался к власти, у меня горел и вновь расцветал мой бизнес, у нас и у меня происходило много чего. Мы сидели за столиком в кафе на террасе, неподалёку от американского посольства, отгородившегося от всякой местечковой военщины противотанковыми ежами и какими-то ещё угрожающими надстроями и надолбами на подступах к нему. Мы сидели с видом на знаменитую тель-авивскую набережную, я неспешно тянул коньяк из широкого бокала (который не любил в ту пору) и любовался на потрясающей красоты закат над Средиземным морем, и бегущих по пляжу стройных и так неудержимо притягательных (в молодости) иудейских женщин, немного пугающих своей неприкрытой страстью славянского мужчину - меня. Они совершали пробежку - любимое место тель-авивцев для пробежек, эта набережная - а я не мог отвести взор от каждой пробегавшей: так много ритмичности было в этих колыханиях груди, вверх-вниз, вверх-вниз, о-о-о, пресвятая Дева, обереги от греха! - Миша же по-хозяйски распоряжался на иврите, всё время сучил руками, совершал какие-то движения, и был он в этой суетливости какой-то бесполезный и немного жалкий. Мы сидели за столиком одного кафе, но на самом деле мы стояли по разные стороны пропасти. И весело болтали ногами над ней.
...Нас разделяла пропасть мировоззрения и жизненного опыта. У каждого он был свой, и не было никаких точек соприкосновения, кроме этой дурацкой школы в прошлом. А школу вспоминать было как-то не к лицу обоим.
Миша что-то говорил, в основном что-то в бравурно-благостном ключе, типа, "как здорово, что все мы здесь сегодня собрались", ага. Я не слушал его, размышляя одной частью мозга о пропасти, внезапно (внезапно ли?) разверзнувшейся между нами, а другой частью - значительно большей! - о прелестях иудейских женщин, столь запретных и столь манящих, которые (прелести) проносились мимо меня в противоположных направлениях с частотой поездов в московском метро. В час пик.
- Зачем ты мне написал, Миш? - спросил я. Он споткнулся на полуфразе, замер вопросительно, заулыбался глупо и жалобно, и сразу стал похож на того самого, школьного Мишу, которого в очередной раз припёрли к стенке доказательствами стукачества.
- Ну, ка-ак... Мне интересно было, чем ты живёшь... Чем вы живёте... - неуверенно ответил он. - Мы же вместе... столько времени... в соседних домах... я твою маму знаю...
- Миша, ты даже не знаешь, что моя мама умерла в 1993-ем, 7 лет назад, от рака желудка.
- Извини... я не знал...
- Вот и я говорю - не знал. Но ещё более того: тебя это и не волновало все эти годы. И вдруг - написал. Что случилось, Миша? Я беспокоюсь.
- Ну... надо же как-то... общаться... Мы же...
- А-а. - я пригубил коньяк.
- Но ты же приехал? Согласился на встречу? Несмотря на то, что приехал сюда по каким-то своим делам?! - перешёл вдруг в наступление этот слизняк. - Зачем ты пришёл на встречу со мной?
- Ох уж эта ваша еврейская привычка - отвечать вопросом на вопрос... - усмехнулся я. - Хорошо. Объясняю... - я проводил глазами ещё одну, особо прелестную смуглянку, уже даже непонятно - семитское ли начало в ней преобладало, или сладкая тягота арабской ночи, но в этих чёрных глазах с пушистыми ресницами я бы утонул весь и без остатка, и если б она поманила б меня пальцем - плюнул бы на своего унылого одноклассника, и, оставив его платить по счёту за коньяк (что непременно оскорбило б его еврейское эго) - побежал бы лёгкой трусцой за ней. Но чуда не произошло. - Объясняю. Во-первых, у меня действительно назревает одно дело в ваших здешних палестинах. И мне могут понадобиться любые контакты на территории Израиля - чего ж с тобой не встретиться-то, тем более, если ты сам так хочешь?! Во-вторых, не скрою: любопытство. Но это, если честно, - хоть и на втором, но всё же - на последнем, месте. Вот так, Миша, мой добрый одноклассник, мой семитский друг. - и я поднял бокал таким образом, чтоб было непонятно: толи я собрался выпить в одну харю, толи предлагаю чокнуться - всё зависило от того, как истолкует мой жест собеседник.
Он истолковал правильно: немедленно и суетливо посунулся с бокалом, в котором у него плескалось какое-то лёгкое (и дешёвое) местное вино. Чокнулись. Выпили.
- Что, Паша, - сугубый рационализм? Во всём? В том числе и в отношениях с друзьями? Ты и в школе был таким... - я пожал плечами. Не, ну чего с человеком-то говорить? "Друзьями...". Офигенные друзья, если вспомнить, как в 7-ом классе за сломавшуюся в моих руках твою машинку с дистанционным управлением твой тщедушный папахен орал, что он в суд подаст на мою семью. А потом мой батька особой хитрой пайкой наращивал обломившийся кончик тросика на этой твоей машине, будь она неладна. Не потому, конечно, что суда испугался - сложно себе представить этот суд, - а потому просто, что увидел, какое говно из твоих родичей льётся. И когда починенную машину я тебе принёс и продемонстрировал - именно твой отец вернул нам мою "За рулём" (игра такая) с погнутой штангой, неработающим зажиганием и в общем-то целенаправленно изуродованной. Мой батька даже крякнул, когда увидел, и я в первый и последний раз услышал от него слово "жиды" в весьма нелестной комплектации.
Не, Миша, не сказал тебе тогда, но сейчас скажу: таких евреев, как твой папахен - засылал к нам Гитлер, не иначе. Чтоб возбуждать массовый (и обоснованный) антисемитизм среди советских людей. Другим разумным ничем я не могу объяснить его поведение...
И этот человек теперь, в тель-авивском кафе на залитой солнцем чудесной набережной обвиняет меня в "сугубом рационализме"?! От еврея это, скорее, комплимент.
...Больше мы с Мишей не виделись ни разу. Общались - да. По телефону. По мейлу. По аське и скайпу. Один раз, в начале нулевых, он мне здорово даже помог - у меня возникла некоторая проблема с недвижимостью там, и Миша вывел меня на людей, которые решили все проблемы. Правда, и содрал он за это комиссию как с меня, так и с этих людей, но это нормально, там этим кунштюкам даже те, кто не иудеи, - вмиг выучиваются, ибо по другому просто не выжить, хе-хе. Так что тут было бы глупо обижаться, да и чего там - проблема решена, а раз заплатил - значит, согласен с ценой.
Но встреч избегал я, и, как выяснилось к середине нулевых - избегал он.
Его тоже на встрече одноклассников, разумеется, быть не могло. Кстати, на сайте "Одноклассники" Миши почему-то до сих пор тоже нет. Но ведь все остальные не жили с ним в соседнем доме, так что, видимо, не друзья, да.
Четверо отошли в мир иной, двое уехали без возврата - сколько осталось? Четверо.
Ну, дальше уж совсем просто: один - активист. Этот все встречи и организовывает. Он сам толи работает до сих пор, толи работал некоторое время учителем в нашей школе. Не буду про него ничего говорить особо. Он и в школе таким был: если какую каку комсомольско-пионерскую кто в школе мутить вдруг начинал - этот всегда первым поддерживал. Общественник. Есть такие люди - они от природы такие, от рождения. Хлебом не корми - дай сбор металлолома или макулатуры возглавить. Не могут без того, чтоб однокашников не начать строить на пустом месте и во славу Большого Дела! Уверен, он и сейчас на работе какую-нибудь ячейку Народного Фронта возглавляет, или представителем-пропогандоном Едра какого-нибудь на общественно-корыстных началах впахивает.
...Спустя два дня после звонка Таньки он позвонил мне. И начал в своём этом тоне: "Паша, ты же понимаешь, это - Большое Дело, встреча одноклассников, Надо, Паша, Надо!" - и всё в таком духе, в таком вот добровольно-принудительном, обязывающем буркотеньи. Вы не представляете, с каким удовольствием я послал его НА ХУЙ. Даже самому неловко стало от своего ничем неприкрытого хамства. Но таких - надо, периодически. Чтоб задумывались вообще о том, чего они стоят на земле нашей, грешной... и тихонечко так опускались к нам, сюда, в преисподнюю. Где им самое и место.
Третий оставшийся. Тихоня. Тоже татарин, кстати. Рушан. Экономист. Тихий клерк. Нормально живёт. Спокойно так. Он вообще - просто классика, образец обывательщины. Нет-нет, я в самом хорошем смысле! Мещанин. Вы, перед тем, как гневно осуждать мещанство - попробуйте сначала в декорациях "лихих 90-х", а после - не менее весёлых "нулевых" отладить этот мещанский скупо-уютный быт без серьёзных проёбов и потерь! А потом говорите... Рушану и его семье удалось не только отладить - пронести эстафетную палочку в виде слоников на буфете аж до самого сегодняшнего дня! Я вам честно скажу: тихой, но в меру обеспеченной жизни Рушана я по-хорошему завидую. И поэтому тоже не хочу с ним встречаться. Мне стыдно: такую жизнь должен был прожить как раз я. Все предпосылки (как и у Рушана) к этому у меня были: благополучная, обеспеченная, в меру интеллигентная семья без заёбов (папа - военный инженер, мама - фармацевт, доктор, кандидат наук), хорошая квартира, близость столицы на стартапе... - живи, сволочь, чего ж тебе ещё? Даже дача есть... скромная, советская, но - есть же, не? Чего ж тебе, пидарас, не сиделось на мокрой жопе-то?! Как Рушану? А-а, сцуко?
Завидую, конечно. Чего там...
Второй - парикмахером работает. Женским. Нет, не Сергей Зверев. Просто - парикмахер. Молодец, между прочим. Удивительно вообще, как он оказался в этой профессии. Учитывая те годы...
Первый... живёт в соседнем доме. Простой мужик, работяга. Мы с ним видимся иногда в парке, когда с детьми гуляем. Я - со своим одним, с трудом рожденным, он - со своими тремя. У него трое, разного возраста. А может и больше, - мы никогда не разговаривали на эту тему. Вот, поди ж ты: в отличие от Миши, с которым я сидел в кафе на набережной Тель-Авива, с Витьком мы никогда в кафе не сидели, и никогда даже близко не разговаривали на те темы, на которые беседовали с Мишей. Хотя живём в соседних домах почти, а не в разных странах... При встречах мы только киваем головой друг другу - нам этого достаточно, в принципе.
А чего, в самом деле, огород городить? Он - жив. Я - тоже. Он потолстел. Я тоже - не похудел. У него волос совсем мало осталось. У меня - чуть по-больше, но разве это показатель? Это ж у кого какая порода.
У него - трое, у меня пока - один. У него - две дочки и один мальчишка. У меня - один сын. Пока, во всяком случае.
Мой сын дерётся с его младшей в нашем парке, а иногда весело играет с ней - нормальные детские взаимоотношения. Мы смотрим с ним на наших детей, иногда умильно улыбаясь, иногда озабоченно хмурясь, - и никогда не перемолвимся ни словом. По нам не скажешь даже, что мы знакомы, или когда-то учились вместе. Но нас это обоих вполне устраивает.
Мы не нуждаемся в комментариях. В самом широком смысле этого слова.
И это - очень хорошо. Проклятая школа осталась где-то в прошлом. Никто не хочет её вспоминать - в этом нету нужды. Вся та жизнь, сильно отличная от сегодняшней, осталась в прошлом.
И слава Богу.
Мы с ним живы. Нормальный такой процент: из 11 пацанов в противоестественной убыли почти сорок процентов - да мы везунки просто!
И жизнь продолжается. Что ещё надо?
...Давеча выходим с сыном из игрового комплекса. "Лабиринта" так называемого - есть такие при больших торговых центрах и всяких мультиплексах: подобны крытой очень богатой детской площадке - для бездетных поясняю. И вот одеваемся, спрашиваю его:
- А ты познакомился с кем-нибудь, подружился?
- Да, я с мальчиком Сашей подружился, только плохо!
- Почему?
- Ну, я его ТРОЛЛИЛ, а он - ругался!
)))
Новое поколение растёт, у них уже совсем другая жизнь будет.
Должна быть, по-крайней мере. Если вы понимаете, о чём я.
P.S. - да, и передаю кагбе привет всем упоминаемым одноклассникам. Не держите зла, если кого нелестно помянул. По другому думать не умею и врать тут не хочу.
Отсюда Это сообщение отредактировал Jus - 31.01.2012 - 16:07
yaplakal.com