78
Если когда-нибудь Россия поголовно ударится в политкорректность, психическое здоровье народа окажется угрожающе подорванным. Дурака придётся назвать альтернативно одарённым, мудака — выдающимся тестикулоносцем, и далее по списку. В итоге — сплошная фрустрация от невозможности высказаться, а там и до повального невроза рукой подать.
Эта история произошла ещё в те времена, когда закона о психиатрической помощи не было даже в проекте, и буйных больных просто доставляли в психбольницу, тогда ещё без критериев недобровольности, а просто по принципу — опасен для себя и окружающих или нет. Свидетели её работают на спецбригаде до сих пор, они-то поведали о событиях тех лет. Работал на спецбригаде санитар Дима. Работал давно, занятие своё любил — просто, без фанатизма. Основной заработок приносило подсобное хозяйство, что позволяло ему относиться к должности санитара философски: официальное место работы есть, стаж до пенсии вырабатывается, а зарплата — ну, не за неё же, в самом деле, работает в таком месте настоящий мужик!
В тот день Дима приехал на работу чуть позже и пропустил ритуал поедания настоящей узбекской дыни, что досталась предыдущей смене в качестве то ли боевого трофея, то ли трудового поощрения и была честно поделена на всех уже присутствующих. Сетовать на опоздание ему пришлось недолго: к вечеру все, кто успел угоститься и заступил на дежурство, плотно оккупировали свободные туалеты — уж больно активными оказались незаконные простейшие мигранты из тогда еще союзной республики, которая сейчас склонялась несчастными на все лады. А поскольку у мироздания есть своё, особенное и изощрённое, чувство юмора, то вызов к буйному пациенту случился именно на пике коллективной диареи.
Не поехать было нельзя: больной совершенно искренне возомнил себя вервольфом и перекусал всех, кто не успел вовремя увернуться, после чего был общими усилиями покусанной родни заперт в квартире, откуда теперь на всю округу раздавался заунывный вой и треск гибнущей мебели, прерываемый звоном и дробью осколков — пациент отстреливался от галлюцинаций предметами сервиза, причём, по скорбным подсчётам родни, уже не первого. В страхе притихли соседи, позатыкав пасти своим собакам, которые было охотно откликнулись на боевой клич новообретённого родича.
А вот поехать было практически некому. Водитель, ещё сохранявший приятную зелень лица, сказал, что машину-то он поведёт, но, возможно, с остановками, но и только. От доктора и фельдшера помощи ожидать не приходилось: в перерывах между посещениями туалета те лежали пластом и годились разве что в качестве артподдержки. Дима вздохнул, взял вязки и пошёл с водителем к барбухайке.
Оценив ситуацию на месте, санитар попросил родню пациента открыть дверь и отойти на всякий случай подальше. Желательно вообще к соседям в гости. И ни в коем случае не подглядывать. Те с радостью согласились. Дима вздохнул и шагнул в квартиру. Спустя минут пять, в течение которых несколько раз раздавался вой, рык, грохот и команда «СИДЕТЬ, Я СКАЗАЛ!!!», Дима покинул квартиру. В компании больного. Прятавшаяся у соседей родня честно не подсматривала. Возможно, это и к лучшему.
Барбухайка въехала во двор-колодец и остановилась у крыльца. Больная, но любопытствующая смена дружно повыглядывала в окна. Зря они это сделали. Приступ хохота отозвался у всех поголовно спазмами в животе, и места в туалете снова стали остродефицитными. Из салона барбухайки вышел Дима в рваном халате, потирая укушенную ногу. В руке он держал импровизированный поводок: вязки, этот трёхметровый жгут из фланели, были обвиты вокруг шеи рычащего больного, его запястий и пропущены между его ног, что делало попытки подраться или убежать крайне затруднительными. На попытки повернуться и достать санитара зубами следовал рывок поводком, ощутимо отдававшийся в промежности.
Ведя пациента на поводке, Дима поднялся с ним на крыльцо, и тут ему навстречу вышел мужик с большими сумками в руках. Судя по всему, он только что привёз кого-то из родни на госпитализацию и теперь собирался с вещами больного ехать домой. От зрелища санитара с голым чудом на поводке мужик застыл. Аккурат в дверном проёме. Пациент на поводке зарычал и принюхался. Дима меланхолично (азарт битвы прошёл, наступило умиротворение) заметил:
Мужик, ты бы это...ушёл бы нафиг с дороги. Это чупакабра, если ты не в курсе. ОН У МЕНЯ КУСАЕТСЯ, - и пациент клацнул зубами.
Как мужик оказался в мгновение ока в двух метрах от крыльца, сжимая в руках сумки — непонятно. Дима пожал плечами и скомандовал:
Рядом. Пошли.
Процесс оформления больного в стационар протекал с подвыванием и рыком, прерывавшимся командами «Фу!» и «Нормально с доктором разговаривай!», а также краткими инструкциями, как вести себя в отделении - «Иначе я приду и буду сердиться, ты меня знаешь!»
© dpmmax
yaplakal.com