44
Билет на тот свет.
«Вот эдакая какая-нибудь глупость, какая-нибудь пошлейшая мелочь, весь замысел может испортить…»
Ф.М. Достоевский. «Преступление и наказание»
Пролог
Давно это было… Многие в то время ещё или ходили под стол пешком, причём не пригибаясь, некоторых ещё вообще не было и в проекте. История эта случилась тогда, когда уже прошла «гонка на лафетах» генсеков-геронтократов, когда Советский Союз ещё не развалился, и в телевизорах мелькал товарищ с пятном на плеши, приятно радуя общественность перлами типа «дадУ», «углУбить» а якобы загнивающий Запад от него тащился, устраивая ажиотаж по поводу маечек с надписями «Glasnost», «Perestroykа», а народ под весёлый стук топоров, вырубающих элитные сорта винограда, стоял в унизительных очередях за водкой, которую при желании можно было приобрести втридорога у ушлых таксистов. И бодренько болтала сиськами при имитации коитуса «маленькая Вера» в исполнении Наташи Негоды, вызывая вопли протеста пожилой части населения и непроизвольные поллюции у юной. И выкрикивала своё знаменитое «В СССР секса нет!» недотраханная мужем дура на телемосте обаяшки Познера, и набирала обороты кооперация, шлёпающая ширпотреб из дерьма, но с буржуинскими лейблами, и лилось из хрипловатых динамиков ларьков: «Белые рооооозы, бееееелые розы, беззащитны шипыыыыыыы…» сладенького Шатунова, от которого у девиц в крашеных пастой шариковой ручки колготках и с чахоточным макияжем случались истерики и непроизвольные оргазмы. Ещё более предприимчивая часть населения по-тихому экспроприировала толику дохода у кооператоров при помощи электробытовых приборов и «отеческого» внушения. Ещё только точили зубы и наращивали мышечную массу волчата, которые через несколько лет превратились в волков и правили бал в России (уже России!) в лихих и беспредельных 90-х …
Тогда народ ещё ужасали размах воровства воротил типа Медунова, и не ведали, ох, не ведали, что всё это только предтеча, и экономические шалости тогдашних царьков будут всего лишь разминкой, невинной детской игрой «в крысу», по сравнению с тем, что сейчас творят «слуги народа».
В органах ещё несмываемым позором для милицейского подразделения был сотрудник, «принявший на лапу», а «слетевший с катушек» мент, устраивающий дикую, жестокую и бессмысленную стрельбу по людям, не мог присниться и в самых страшных кошмарах.
И с душегубами в то время особо не церемонились, не заглядывали с подобострастием в глаза Совета Европы, а попросту ставили к стенке.
Было время…
Сразу хочу оговориться, что в нижеописанных событиях я участия не принимал, хотя главный герой мой бывший коллега, знаю о них лишь со слов участников, многое домыслил, иначе креатив не был бы креативом, так что на ваш суд!
Глава I
Миха Савельев переложил полуслепой копиркой два листа бумаги, вставил полученный «сэндвич» в видавшую виды раритетную пишущую машинку «Ундервуд», во времена молодости знавшую, вероятно, ещё пальцы филёров шефа царской охранки Зубатова, двумя пальцами отстучал: «П О С Т О Н А В Л Е Н И Е», после чего задумался, правильно ли он отпечатал это слово. В раздумьях он машинально достал из ящика стола бланк протокола осмотра места дорожно-транспортного происшествия, и после слов: «Осмотром установлено» старательно вывел:
«Ехали медведи
На велосипеде,
А за ними раки,
На хромой собаке,
А за ними кот
Задом на перёд…»
Что было там дальше в детской нетленке Чуковского, Миха напрочь забыл.
Впрочем, долго думать над изысками русской литературы ему не дали, поскольку в кабинет ввалился заместитель начальника по уголовному розыску Мороз:
- Так, ну-ка, быстро, ноги в руки и по адресу: улица …ская, дом тринадцать, квартира двадцать два! Женщина приходила, говорит, дочь уже три дня не звонит и на звонки не отвечает! Участковый уже там! Короче, разберись, что к чему!
Миха вздохнул, сунул под мышку видавшую виды дерЬмантиновую папку и отправился на выезд. (Ах, какое восхитительное выражение «отправился на выезд»! Учитывая, что в отделении милиции было всего два престарелых «козла» бодренькой канареечной расцветки, из которых, правда, на ходу вылетали детали и задержанные, но которым замены не было, и находчивые водители креативно заменяли ремень вентилятора двигателя жениными рваными колготками, а ручки дверей – обычными отвёртками, поскольку начальство на все мольбы и стенания по поводу замены служащих третий срок «боевых коней» лишь воздевало очи горе).
Итак, Мишка в пешем порядке топал по адресу. Солнце палило нещадно, на размякшем асфальте оставались вмятые следы от ботинок, из настежь открытых окон квартир мяукали «Bad Boys Blue»:
«You're a woman, I'm a man.
You're my fortune, I'm your fame.
These are things we can't disguise.
Be my lady of the night….»
Хотелось пива (всё равно какого, поскольку в то время его было только два вида: «Пиво есть» и «Пива нет»), но имел место быть только второй вариант, да и алкогольная кампания была ещё в разгаре. Собственно, секса хотелось тоже, ибо навстречу попадались девушки в таких охрененных «мини», что плотские мысли поневоле возникали в милицейской головушке, напрочь выгоняя служебные, идеологически выдержанные, вполне в духе с последними постановлениями партии, правительства и ВЦСПС.
***
Вот и пришёл. У подъезда, как обычно, сидел «трибунал» из старушек в цветастых платьях, и, несмотря на жару, тёплых шерстяных кофтах и линялых платочках, увлечённо обсуждающих последнее хождение в народ первого секретаря МГК КПСС Ельцина, который инкогнито, по гарун-аль-рашидовски, прибыл в один из универмагов и «наивно» поинтересовался, куда, собственно, делись продукты с прилавков (а то не знал!), а получив стереотипный нахальный ответ от хамоватой продавщицы, преподнёс небольшой сюрприз директору лабаза, представившись ему, после чего несчастного под вой сирены «скорая» увезла в «Склиф» с подозрением на обширный инфаркт.
- Ельцин-то в Москве порядок наведёёёёёёёёёёт! – сходилось во мнении шамкающее «политбюро».
В подъезде типовой панельной девятиэтажки, как обычно, попахивало пылью и кошачьей мочой.
Лифт не работал, и Савельев, отдуваясь, поднялся на шестой этаж. У дверей одной из квартир уже топтались встревоженная женщина средних лет, участковый Саша Новосельцев и дородная женщина - техник- смотритель в компании плюгавого мужичка-слесаря.
Савельев поздоровался с присутствующими.
- Ну-с, приступим! – скомандовал участковый, и слесарь, крякнув, поддел «фомкой» косяк, посыпались щепки и куски дверной краски, и в щёлку пахнуло таким «ароматом», спутать которого с другим было никак нельзя….
- Чувствую, надо опергруппу с Петровки вызывать! – констатировал участковый: в комнате, нелепо раздвинув ноги, на спине лежала мёртвая девушка в лёгком голубом халатике. Лицо девушки было иссиня-чёрным, а меж распухших губ отвратительной опухолью торчал раздувшийся язык… Потревоженный рой мух, противно жужжа, вспорхнул с трупа.
- Дочаааааааааа… - только и смогла вымолвить вошедшая вслед за ними в квартиру женщина и стала сползать по стене.
Савельев едва успел подхватить её, аккуратно посадил на лестницу и через ступеньку поскакал к мусоропроводу, открыл крышку и…
* * *
- Давность смерти – примерно трое суток, - снимая резиновые перчатки, вещал прибывший с опергруппой судебно медицинский эксперт. - Скорее всего, причиной смерти была механическая асфиксия, о чём свидетельствуют характерные повреждения на шее трупа. Очевидно, душили руками, так что при вскрытии окажется перелом подъязычной кости, я вам гарантирую. Судя по тому, что в квартире всё перевёрнуто, возможно, имело место быть ограбление, впрочем, строить версии – это не моя епархия…
- Так что, убийство? – спросил не весть зачем прибывший замполит РУВД, безуспешно старающийся подавить в себе позывы тошноты и горько жалеющий, что покинул стены прохладного кабинета.
- Да, «сто третью» я вам гарантирую! – подтвердил эксперт, намекая на статью 103 («Убийство») Уголовного кодекса РСФСР. – С «висяком» вас, товарищи!
Савельев снова взглянул на труп, и его опять замутило. Он метнулся в коридор, включил свет в туалете и нагнулся над унитазом. «Ихтиандр, вылезай, я тебе жрать принёс!». В унитазной воде, слегка покачиваясь, плавал мокрый железнодорожный билетик на пригородную электричку…
Желание блевать сразу исчезло. Будучи небрезгливым, Савельев опустил руку в унитаз, выловил кусочек бумаги, разложил его на первом подвернувшемся бланке из папки.
- Вот, в сортире нашёл, - протянул он мокрый бумажный лист следователю.
- Что ты мне всякую херню носишь? Засунь его себе знаешь куда! Я уже протокол закончил! – недовольно буркнул следак. Он был дежурным следователем, из прокуратуры совершенно другого района, и что творится в других, ему было до пихты и до ели. Переписывать протокол ему совсем не улыбалось: он лишь «отрабатывал номер», территория была не его, а в комнате отдыха опергруппы его ждала недоигранная партия в шахматы, и в эндшпиле он надеялся сделать мат эксперту в три хода, а в холодильнике своего часа дожидалась парочка соблазнительных бутылочек запредельно дефицитного «Будвайзера», презентованного ему одним из фигурантов «валютного» дела.
Мать потерпевшей, незаметно проникшая в квартиру, забилась в рыданиях.
Из кухни показался эксперт-криминалист.
-. На кухне два бокала в мойке, значит, ещё кто-то был. Отпечатков никаких, видимо, тщательно затёрты, лохи перевелись. В квартире и вправду всё перевернуто, но драгоценности на месте, в шкатулке, на которой отпечатки также затёрты. К слову и драгоценности-то не ахти – пара серёг с фианитиками, да три серебряных колечка с позолотой… Служебная собака след не взяла, - он протянул акт, составленный кинологом. Следователь прокуратуры машинально протянул руку, взял бумагу и положил перед собой.
- Всё, закончили!
Санитар и фельдшер прибывшей «Скорой помощи» завернули труп в простыню и положили на носилки, стараясь не испачкаться жидкими продуктами разложения.
- Чего стоим? – начальственно рявкнул замполит. – На отработку!
Из документов:
ТЕЛЕГРАММА № …13.07.198.. г. В 12.35 по адресу: г. Москва, ул. …ская, д. 13, кв. 22 с признаками механической асфиксии обнаружен труп гр-ки Милосердовой Е.А. 1968 г.р., прож. там же, студентки 2-го курса МГУ им. Ломоносова. Давность наступления смерти – более трёх суток. Прошу принять меры к розыску и задержанию преступника.
Начальник УУР ГУВД Мосгорисполкома
Полковник милиции Котов В.Н.*»
(*
Котов Вячеслав Николаевич - в 1984 – 1989 г.г. начальник МУРа)
* * *
Следующий день ясности не внёс.
Савельев сидел в своём кабинете и слушал, как его «сокамерник» беседует со сразу постаревшей от навалившего несчастья мамой потерпевшей.
Женщина, уже пришедшая в себя, изредка промакивая глаза мятым платочком, тихо давала показания.
- Скажите, Тамара Николаевна, у Лизы были враги? – подчёркнуто вежливо спрашивал напарник Михи, Игорь Косолапов.
- Да какие враги? – махнула рукой женщина. – Она общалась только со школьными подругами, да с сокурсницами. Первый курс закончила, перешла на второй без единой «тройки».
- А… Простите, а мальчики, всё такое?
- Да вы что ! Не было у неё никого! – испуганно отмахнулась женщина. Мы же с покойным мужем её в строгости воспитывали!
- А деньги, ценности?
- Какие у неё ценности… - всхлипнула женщина. – Стипендия, да то, что я ей подкидывала. Из золота – колечко только с бирюзой, тоненькое такое…
- Вот что, - подытожил Косолапов.- Если найдёте какие-то записи дочери, принесите мне, пожалуйста!
- Хорошо…
Женщина, сутулясь, вышла из кабинета.
- А ты, Михайло, дуй-ка в морг, поговори с экспертом!
* * *
И метро заглотило Савельева. Помучало давкой, потными подмышками пассажиров и одной пересадкой, да и выплюнуло на «Фрунзенской», прямо под Дворцом молодёжи.
Миха неспешно прошествовал мимо ограды Нескучного сада и ноги привели его к старинному зданию морга.
Быстро узнав фамилию эксперта и получив от смазливой регистраторши, нарабатывающей себе стаж для поступления в мединститут, направление движения, Савельев направился в секционную. Врач к тому времени закончил вскрытие, снял перчатки, закурил, а полупьяный санитар уже зашивал кожу на голове трупа толстой кривой иголкой.
- Здравствуйте. Я из …-го отделения.
- Здорово, мент, здорово! Спирт буш?
Вот тебе и антиалкогольное законодательство! Врач. На рабочем месте. Пьёт. Спирт. Причём чистый. Причём не закусывая.
- Нееееееее… Я не пью! – засмущался Мишка.
-Ну и хер с тобой! А я, пожалуй, выпью! – медик плеснул себе в немытую кружку жидкости из здоровой бутыли, влил в себя непонятную жидкость, поморщился.
Савельев поморщился за кампанию, тем более вонь, которая сбивала с ног, побороть было трудно.
- А что ты хочешь? – угадал его мысли эксперт. – Холодильники-то на плюс работают, да ещё жара! Чего хотел-то?
- Эээээээ… Мне бы «пальчики» откатать… Да, и образцы ногтей изъять… И по результатам бы… - промямлил Савельев, чувствуя, как не столь давно проинвестированный в организм завтрак просится погулять.
- Так зачем же дело стало? Давай!
Савельев со противным скрипом натянул купленные в аптеке резиновые перчатки и боязливо подошёл к трупу. Санитар уже успел зашить его, и «удовольствия» созерцать вид кишечника, печени и прочих «запчастей» он был лишён. Савельев неумело намазал типографской краской большой палец трупа и приложил дактокарту. Отпечатка не получилось.
- Эх, ты! Разве так делают! – хохотнул медикус. - Дай-ка сюда!
Он ножницами аккуратно вырезал квадратики с наименованиями пальцев из дактокарты, достал спичечный коробок и, прикладывая пальцы покойной, намазанные краской, получил довольно чёткие отпечатки, несмотря на «нетоварный» вид кадавра, и передал Савельеву. Последний нервно курил, стараясь не наблюдать за манипуляциями профессионала.
- Учись, студент, а то всю жизнь ключи подавать будешь! – схохмил эксперт, ловко подстриг покрытые розовым лаком ногти и ссыпал их в поданный Савельевым конверт. – Всё, лейтенант, с тебя бутылка в следующий раз! За науку!
- А что по причине смерти-то? – вспомнил основную цель своего визита Миха.
- Всё правильно эксперт, который осматривал, сказал! Задушили девочку… - врач помолчал, закурил, сплюнул на окровавленный пол, по которому из шланга текла тонкая струйка воды. – Знаешь, сыщик, самое противное… - эксперт помолчал, пожевал губами. – Она на третьем месяце беременности находилась… Так-то…
Глава II
- И чё? – озвучил вопрос текущего момента зам. по розыску майор Мороз, лицом похожий на автора «Чебурашки» Эдуарда Успенского, а фигурой – на некрупного Карлсона, на совещании оперсостава у себя в кабинете, после того как сотрудники, позёвывая, внимали нудному цитированию замполитом речи товарища Лигачёва в Ленинской комнате.
- Николаич, пока никаких зацепок! – горестно развёл руками Косолапов. – У матери убиенной никаких версий. Попробуем с подругами пообщаться.
- Так, а бортовой журнал на «мокруху»-то завели? – едко поинтересовался Мороз. – С «Петров» или РУВД приедут – холку намылят, да ещё поить этих оглоедов! А на хер мне это нужно? Так, сейчас первым делом «амбарную книгу» под журнал заведите, да задания спецаппарату письменные дайте, поняли? Косолапыч, - Мороз переключился на Игоря. – За тобой – связи по убиенной, отрабатывай, поговори с подругами, согруппницами, выясни, чем жила, чем дышала. А ты, Савельев, - мороз повернулся в сторону Михаила – ещё и журнал заводишь, поэл? И дело оперучёта за тобой, копии с уголовного дела, где хочешь, снимай! И позвони в прокуратуру, узнай, что к чему, нет, лучше сгоняй-ка туда, со следаком потрещи!
- Разрешите? – Савельев привстал. Ему никак не давал покоя маленький, но очень гордый кусок бумаги – билетик, который ни под каким видом не желал тонуть, как «Титаник» и встретить кончину среди нечистот канализации.
- Что у тебя?
- Вот, я тут билетик нашёл… - все оживились. – В унитазе…
Опера грохнули.
- И чего? Охота тебе было в очко лазить? Руки помыть не забыл? От говна хоть отпидорасил?
Мишка стушевался. Быть посмешищем коллег ему не хотелось, поэтому Савельев вернулся в кабинет, открыл сейф и достал какую-то бухгалтерскую книгу, вырвал из неё старые записи, подумал, описал, как мог, фабулу дела, ещё подумал, и вывел:
«Версия № 1»
Дальше ход его мыслей остановился.
Поэтому он плюнул, встал и, закрыв кабинет, двинул в прокуратуру.
* * *
- Ворвитесь! – раздался строгий голос из кабинета, куда постучался Мишель.
Савельев открыл дверь и шагнул в кабинет. Следователь прокуратуры, парень лет двадцати двух-двадцати трёх, с очками на серьёзном лице, что-то печатал на машинке.
- Здорово, Константин! – приветствовал его Савельев.
- Здорово, коль не шутишь! – пробурчал следак. – С чем пожаловал?
- Да вот, по убийству Милосердовой…
- Аааааааа, понятно! У тебя есть что?
(Авторская ремарка: Вот так всегда… Почему-то большинство писателей-детективистов считает, что преступления раскрывает следователь, расследует, выдвигает версии…
Спешу разочаровать: преступления раскрывают всё-таки опера, до задницы стирают ноги, сидят в засадах, собирают доказательства, а чтобы процессуально закрепить - это как раз следак и нужен.)
- Да вот… - Миша достал из папки конвертик с ногтями. – Надо бы экспертизу назначить!
Конверт Константин от себя брезгливо отодвинул, но достал два бланка постановлений, заложил копирку, заправил в новенькую электрическую пишущую машинку «Ятрань» и довольно бойко стал долбить по клавишам.
Из документов:
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
На производство экспертизы
23 июля 198.. года
г. Москва
Я, следователь …. Районной прокуратуры г. Москвы юрист 3-го класса Кукушкин К.Ю., рассмотрев материалы уголовного дела № ….. по факту убийства гр-ки Милосердовой Е.А
У С Т А Н О В И Л:
13.07.198.. г. В 12.35 по адресу: г. Москва, ул. …ская, д. 13, кв. 22 с признаками насильственной смерти (механическая асфиксия) обнаружен труп гр-ки Милосердовой Е.А.
В ходе осмотра изъяты образцы ногтей потерпевшей.
Принимая во внимание, что для установления обстоятельств, имеющих значение для дела, необходимы специальные познания, руководствуясь ст. ст. …. УПК РСФСР,
П О С Т А Н О В И Л:
I. Назначить по настоящему делу комплексную экспертизу.
II. На разрешение экспертов поставить следующие вопросы:
1. Имеются ли на представленных образцах ногтей потерпевшей микрочастицы, если да, то какова их природа?
2. …
Следователь …ской районной прокуратуры г. Москвы
Юрист 3-го класса Кукушкин К.Ю. »
Шустро отстучав документ, Костян лихо его подмахнул и отдал Савельеву.
- Вот, держи! Да, когда план мероприятий напишешь, со мной согласуй!
(Это был тонкий намёк, что своих вариантов и версий у следователя просто нет, вот и, чтобы самому не раздумывать, просто «сдует» их у опера, как троечник домашнее задание у отличника в школе. А, ладно! Лишь бы толк был!)
Миха убрал в папку конверт, постановление и, попрощавшись, отправился в главк, на Петровку.
Снова метро, красные от духоты и жары лица.
Мишка вышел на «Горьковской», которую нынче все знают как «Тверскую», прошагал мимо обгаженного пернатыми светоча русской литературы, скорбно стоящего на своём постаменте, миновал кинотеатр «Россия» и поспешил под тень деревьев на Страстном бульваре.
Савельев пару минут посидел на скамейке, наслаждаясь прохладой и покуривая сигарету, докурил, решительно встал и направился в сторону Петровки. Пройдя КПП, предъявив удостоверение, он поднялся на этаж к экспертам, нашёл нужный кабинет.
(Снова авторская ремарка: ну, не бывает, просто не бывает экспертов вроде всезнайки Зиночки Кибрит из «Знатоков»! Не бы-ва-ет! Есть трасологи – специалисты по следам, баллистики – те, которые шарят в огнестрельном оружии, биологи, да мало ли кто ещё!)
-Ну, что у вас? – без особой радости спросил его лысоватый дядька в «варёных» рубашке и джинсах и, не глядя, протянул руку за постановлением и конвертом.
- Вот, на экспертизу…
- Так-так… А приложение есть?
- Какое приложение? – слегка опешил Мишка.
- Ты чё? Тебе же побыстрее надо сделать, верно?
- Да!
- Ну и?..
Миха врубился. За скорость исполнения с него явно вымогали бутылку «народной валюты», то бишь пресловутый «пузырь».
- Так по убийству же! Мужики, вы что, совсем?
Эксперт нехотя взял материал.
- Ты это, позвони дней через десять!
* * *
Вернувшись в родную «контору», Савельев застал в кабинете Игоря, названивающего по телефону:
- Алло, это Вика? Здравствуйте! Вас беспокоят из милиции. Косолапов моя фамилия, Игорь Евгеньевич. Ко-со-ла-пов, да. А по поводу вашей подруги… Лизы Милосердовой. Что случилось? Да убили её! Нет, какие, нах.., шутки, вы что??? Ой, простите! Нет-нет, её действительно убили, правда! Что? Не поддерживали? Ну, очень жаль, ооооооочень… Да, на всякий случай телефон запишите, если что вспомните, позвоните, пожалуйста. Так, диктую…
Игорь устало швырнул трубку телефона на рычаг.
-Чёрт, весь день на телефоне, уже ухо глохнуть стало! Обзвонил подруг, чьи телефоны мама потерпевшей дала. Ни-че-го! Голяк! Да, ещё десяток согруппниц тоже напряг, те не в курсе. Осталось восемь юных леди, из них, по сведениям деканата, трое на родину на период каникул умотали, так что на тебе ещё пяток, мой друг! Одноклассниц я уже сам доотработаю!
В кабинет зашёл их коллега, Сашка Анохин.
- Мужики, созрело совершенно неожиданное предложение! Благо, повод есть!
- Какой?
- Да тесть квартиру получил! Теперь живём!
За товарища, конечно, порадоваться стоило, но на душе заскребли кошки. Поскольку получение собственной квартиры или хотя бы комнаты в коммуналке казалось призрачным и мифическим, как кошерное сало, как кукушкино гнездо, как… Впрочем, и так всё ясно…
- Сань, а сегодня от руководства замполит…
- Вот чёрррррррт!
Была непруха… Ибо замполит, Матвейчук Андрей Борисович, получивший от личного состава звучную кличку «Ебарисыч» был на редкость въедливым и дубовым типом, а уж если затаит на кого зло – всё, ни тебе званий, ни премии. Кто-то сочинил про него едкую эпиграмму:
«Не правда, странно как, мой друг,
Что среди нас, солдат закона,
Лицом Андрюха Матвейчук
Похож на жопу Аполлона?»
Эпиграмма, как говорится, нашла «героя», и все полгода со дня «публикации» этого «пасквиля» «Ебарисыч» всё вынюхивал и выпытывал в тщетных попытках найти автора и анально покарать его.
- Да хер с ним! Мы по-тихому!
Компашка, крадучись, прошествовала в кабинет Анохина. Сам Анохин зашёл последним и тщательно закрыл дверь на ключ.
Разлили по гранёным стаканам, скорее всего, стыренным из Ленинской комнате, где они несли трудовую вахту возле графина с водой, выпили, подобрев лицами, захрустели малосольными ароматными, с запахом укропчика, смородиновым листом, чесночком и ещё чёрт знает чем, огурчиками, закурили.
- Тут вчера чуча была, - завёл разговор Анохин. – Ходили с околоточным, с Ершовым, по территории, слышим – шум, драка в одном из подъездов. Мы – туда. Оказалось, Хайруллины, два брата-алкаша, Фарид и Саяр, что-то между собой не поделили – и по мордасам друг друга. Ну, мы в квартиру-то влетели, их разняли, все дела. В комнате у них бутылок море (и где достают?), да тараканы по драным обоям рысачат. А на столе кастрюля невдолбенных размеров, а оттуда ноги торчат. Я спрашиваю, мол, что за мясо? Саяр и отвечает, типа, барана вот из деревни привезли, сварили, кушать будут. А Фарид, дурень, под диван с какого-то перепугу нырнул. Ну, я за ним, мало ли чего притырить хочет, достаю его, сам под диван заглядываю – а там шкура собачья! Тьпху! – Сашка сплюнул.
- И чего дальше?
-А чего? Вот, доставили этих дружных братьёв с их «бараном» в контору, кастрюлю я в кандейке у дежурки оставил, а шкуру в свой кабинет затащил. Сижу, рапорток пишу. Вдруг – трах-бах! Что за нах? Спускаюсь – вижу, Фарид на полу валяется, а Саяр его тормошит, ругается: «Менты, суки, последнего брата убили!». А то совсем недавно фейсы друг другу рихтовали! Потом ничего, очухался Фарид! Оказывается, когда его в камеру определяли, он Кене, постовому, что при камерах, фурагу на уши натянул. Тот как заорал: «Ах, ты, сука-падла, щаз пристрелю на хер!», пистолет достал, магазин незаметно извлёк, и наставил на Фарида. Тут кто-то по лестнице доской каааааааак шарахнет! Звук – как у выстрела! Фарид – с копыт! Вот Саяр его и того… Пытался оживить!
- Ыыыыыыыыыыыы!!! Гаааааааааа!!!! – заржали остальные опера.
- Погодите, это ещё не всё! – разливая ещё «по граммулечке», продолжил Анохин. – Пока суть да дело, вернулся к себе в кабинет – входит Шепилов, дежурный, спичкой, сука, в зубах поковыривает. «Спасибо, говорит, мясо хорошее! Сколько вам за барана-то должен?» Я ему собачью шкуру из-под стола ногой выпихиваю для обозрения, вот, мол, твой баран! Шепилыч в лице изменился, щёки надул, из кабинета шесть! Но до туалета, видать, не донёс….
Снова громкое ржание, которое внезапно прекратилось, поскольку в дверь стали настойчиво и, как бы это сказать, начальственно стучать.
- Анохин, открывай, я знаю, ты там пьёшь! – голос «Ебарисыча» трудно было не узнать.
- Достал уже, сука! – зло прошептал Анохин. – Ходит, выискивает, вынюхивает, сам жрёт, а за нами косяка давит и стучит, сучара… Сейчас я ему устрою!
Саня схватил один из своих валенков, которые стояли с зимы, когда их хозяин на зимнюю рыбалку ходил, и открыл замок двери.
В щель моментально просунулась красная морда Матвейчука.
«Бумм!» - валенок чётко попал по замполитской морде, а Анохин снова быстро захлопнул дверь перед носом ошарашенного замполита и закрыл на замок.
- А теперь тикаем, хлопцы!
Опера открыли окно. Немногочисленные граждане, которые в это время проходили мимо отделения милиции, наблюдали сюрреалистичную картину: окно на втором этаже государственного карательного органа внезапно распахнулось, и оттуда по очереди прыгнули трое мужчин, отряхнулись, и, как ни в чём не бывало, потопали во дворы.
Глава III
Из документов: «СЕКРЕТНО
Экз. № 1
Агент «Сиплый»
Личное дело №___
15.07.198.. года
Явочное место
З А Д А Н И Е № ____
Вам даётся задание на установление неизвестного лица, которое 13.07.198.. г. совершило убийство гр-ки Милосердовой Е.А.
Задание усвоил: Сиплый
Задание дал: оперуполномоченный УР … отделения милиции
Капитан милиции Косолапов И.Е. » Агентура пока помалкивала… То есть не то чтобы совсем молчала, изредка подкидывала малозначительную информацию о стыренных, к примеру, «Мотылём» насосов «Малыш» с завода «Динамо», да о самогонном аппарате в квартире гражданки Нефёдовой., словом, так, мелочёвка.
Мишка уже переговорил с тремя оставшимися сокурсницами, эффект был нулевой, девушки ничего не знали, и теперь ехал на встречу с четвёртой, Юлией Кобировой, с которой договорился, как в любовных романах, встретиться у метро «Царицыно».
Савельев стоял, покуривая, когда за спиной раздался звонкий девичий голосок:
- Михаил?
Савельев оглянулся, посмотрел на девушку, и.. Сердце его стало совершать совершенно непонятные движения в груди, то ударяя в диафрагму, то взлетая практически до горла, билось, словно норовило взломать тесную грудную клетку, как пленённая птица, в вырваться на свободу . Девушка была просто
ослепительно хороша! Изящная фигурка, маленький бюст с конической формы грудками, тонкая талия, длинные ноги с маленькими ступнями, густые длинные чёрные волосы… А глаза! Таких огромных зелёных глаз Миха ещё не видел! В этот момент он как нельзя более напоминал того самого барана, который безотрывно созерцал новые ворота, но ничего не мог с собой поделать.
- Михаил? – повторила девушка с лёгким южнорусским акцентом.
Миха обалдело кивнул, как-то засуетился, и предложил Юле пройтись по Царицынскому парку.
На прогулке он как-то деревянно спрашивал Юлю о студенческом житье, об отношениях с Милосердовой. В его душе давно уже словно вели борьбу два человека – мужчина, и мент. Дубовый Мент всё время напоминал Мишке о долге, о необходимости раскрыть преступление, а Мужчина ехидничал: «Да таких девушек надо цветами забрасывать, на руках носить, а ты! Эхххххх!»
Миша понял, что влюбился, окончательно и бесповоротно.
Он уже просто гулял с Юлей по парку, слушал её милую чепуху, сам лепетал что-то, рассказывал приличные, а осмелев, и совсем похабные, как правило, бородатые анекдоты … Юлька хихикала.
Даже пробовал на ходу сочинять какие-то дурацкие стихи:
«У опушки лесной
Колосится овёс,
Я сегодня бухой,
Я бухой в жопитос!
Я пристроил зад свой
На соседский плетень,
Я сегодня бухой,
Я бухой в сракотень!
И хожу сам не свой,
Нивы сжаты давно,
Я сегодня бухой,
Я сегодня в говно!»
Юлька хохотала.
И незаметно для них обоих они оказались в Мишкиной комнате в общаге, куда немыслимым образом проникли, миновав линию Маннергейма в виде стервозной вахтёрши – старой девы, которая неудачи в личной жизни старалась компенсировать максимальным вредом, наносимым либидо постояльцев общаги; напарник, по счастью, находился на дежурстве, и они с Юлькой сидели, пили вино, а потом как-то незаметно их губы соприкоснулись…
И Мишка то взлетал к звёздам, то опускался на самое дно Марианской впадины, когда Юля, словно амазонка, прыгала на нём, а тёмные соски грудей скакали задорно вверх-вниз в такт фрикциям, а её подстриженный (в первый раз Миха видел такое!) лобок тёрся о Мишанин.
Затейница Юля, дурачась, нацепила его форменный китель со старлеевскими погонами, и снова началась дикая скачка, и он много раз умирал и воскресал на смятой простыне.
- В ЭсЭсЭсЭр секса нееееееееееееееееееету! – верещала Юлька, куражась и увеличивая темп до частоты просто бешеной.
Она показала Мишке такое небо в алмазах, что к восходу солнца он ощутил себя шестидесятилетним импотентом, казалось, она выжала его всего, до капли.
* * *
За окном рассвело. Уставшая Юлька, уютно устроившись клубочком, посапывала на койке.
Мишка включил подпольно пронесённый электрический чайник, насыпал в не очень чистые кружки кофе, закурил и стал наводить порядок в комнате.
Вдруг Юля проснулась и стала наблюдать за ним.
- Ты знаешь… Я вспомнила кое-что! – она стыдливо завернулась в простыню, как будто ночью он не видел её обнажённого тела, подняла с пола китель Савельева.
- Что?
- Я Лизу как-то раз видела с мужчиной. Он офицер, встречал её у метро…
- Что? А что за офицер?
- Ну, я не очень разбираюсь… помню, брюки ещё были чёрные, а рубашка такая…ээээ… кремового цвета… И фуражка чёрная…
- Морской офицер?
- Да говорю же, не знаю!
- Погоди.. А погоны какие были?
- Погоны? Такие… Светлые…
- И сколько звёздочек?
- Не помню… То ли три, то ли четыре…
- Юлькааааааааааа!!!!
Внезапно Юлька закрыла лицо руками.
- Ты… Ты… Ты специально охмурил меня, чтобы своё долбанное убийство раскрыть! Я тебе не нужна! – дальше последовали рыдания.
- Но, Юль…
- Что, «Юль»? Ненавижу, ненавижу! – Юля стала лихорадочно одеваться, сунула ноги в босоножки. – И забудь про меня!
- Юля!
Юлька фыркнула кошкой, выскочила из комнаты и с треском захлопнула дверь.
«Чёрт этих баб поймёт!» - подумал с досадой Миха и от расстройства снова ухнул в кружку чуть ли не полбанки кофе.
* * *
Утро, как известно, добрым не бывает…
Вот и сегодня Миха получил «вливание» от Мороза. Поводом было отменённое прокуратурой постановление об отказе уголовного дела, вынесенное Михой.
-Это, - далее последовало длинное непечатное предложение – Ни в какие ворота не лезет! –Ещё одно предложение, напичканное дивными по красоте и образности оборотами, метафорами –Сам вот почитай! Самый конец, резолютивную часть:
Миха взял протянутый материал.
Из документов: «…П О С Т А Н О В И Л А:
1. постановление об отказе в возбуждении уголовного дела отменить.
2. Опросить гр-ку Хрущёву М.Т. по обстоятельствам дела.
3. Установить, состоит ли гр-н Кузьмин К.Е. на учёте в НД и ПНД.
4. Исправить ОГРОМНОЕ количество грамматических ошибок.
Ст. помощник прокурора …ской районной прокуратуры г. Москвы Борисова Л.М. » Савельев открыл свой «шедевр» милицейской мысли. Прокурорская сучка-Лариска красным «учительским» цветом ехидно исправила все ляпы, допущенные Мишкой, а в конце его аляпистого текста с неизъяснимо едким сарказмом вывела жирную цифру «2».
Крыть было нечем. Ибо, мягко говоря, у Михи были значительные трения с русской грамматикой, равно как с пунктуацией и синтаксисом. Он молча забрал материал и потопал к себе в кабинет.
Заниматься материалом ему было в лом…
Ну почему подобную ерунду поручают операм? Ведь есть дознаватели! Пусть бы они…
Из размышлений его вывел звонок следователя.
- Привет, гений сыска! Слушай, звонили с Петровки, они расстарались, экспертизку провели уже, сгоняй, забери, а то мне сегодня в «Бутырку» надо!
- Слухаюсь!
Что там, голому собраться – только подпоясаться! Уже через сорок минут Мишка был в Столешниковом переулке, возле одного из немногих оставшихся винных магазинов, чтобы попытаться купить «магарыч» эксперту. Когда он увидел длинную, как анаконда-мутант, очередь, его оптимизм улетучился, как с белых яблонь дым. Поскольку очередь была не просто большой, а ОГРОМНОЙ!
Из дверей выпорхнул счастливый мужик, трепетно прижимая к груди две заветные бутылки «беленькой». Несмотря на жаркую погоду, на нём был одет плащ, в карман которого он уже оприходовал одну бутылку.
Беседуя со вторым и третьим членами русского родного «триумвирата», он стал паковать вторую бутылку в другой карман, как вдруг случилось ужасное… Бутылка в карман не попала, а с предсмертным звяком… упала… на… асфальт…
Мужик сперва обалдело глядел на «покойницу», потом черты его лица исказились в непередаваемую гримасу вселенского горя, он упал над «трупом любимой» на колени и издал «крик раненой волчицы», крик отчаяния и смертной тоски, крик скорби по невозвратимой потере…
Мишка вздохнул. Он понимал этого мужика, у которого и удовольствий-то в жизни было немного, и тут ещё трагическая кончина…
Тем не менее он быстрым шагом дошёл до главка и нанёс визит эксперту, однако последнего в кабинете не оказалось.
Савельев, коротая время, от нечего делать зашёл в ЗИЦ (Зональный информационный центр) и, по какой-то непонятной самому прихоти печатными заполнил требование формы 133, указав там данные Юльки, отдал вышедшей сотруднице сел на стул и стал ждать. Минут через десять девушка вернула ему исполненный запрос и вновь скрылась в кабинете. Мишка перевернул бумагу. То, что он узрел на «спине» требования, повергло его в лёгкий ступор:
Из документов:
«КОБИРОВА ЮЛИЯ ВИКТОРОВНАКличка: Целка
Дата и Место рождения: 10 07 68 М
Пол: ЖЕН, Национальность: РУССКИЙ
Зарегистрирован: М … ская Д16 КВ22
Профессия, место работы: СТУДЕНТКА МГУ
Рост: Рост 175 ВЫСОКИЙ, Телосложение: ХУДОЩАВОЕ
Вид учёта ПРОФИЛАКТИКА
Категория учёта: ПРОСТИТУТКА ВАЛЮТНА ВАЛЮТА-П
Круг общения: ПРОСТИТУТКИ СУТЕНЕРЫ ИНОСТРАНЦЫ
Особые приметы: ОВАЛЬНОЕ БРОВИ-НИЗКИЕ БРОВИ-ДУГООБРАЗНЫЕ БРОВИ-ДЛИННЫЕ НОС-МАЛЫЙ ГУБЫ-СРЕДНИЕ ГЛАЗА-ЗЕЛЕНЫЕ УШИ-МАЛЫЕ УШИ-ПРИЛЕГАЮЩИЕ ВОЛОСЫ-ВОЛНИСТЫЕ ВОЛОСЫ-ЧЕРНЫЕ ДЛИННЫЕ
Места притяжения: ГОСТИНИЦА «ИНТУРИСТ»
Карта №:….., Тип: ….»
Мишка похолодел. Все поплыло перед его глазами, а в голове кто-то глумливо захрипел голосом Кальянова:
«У опера с Петровки, у опера с Петровки
Раненое сердце плачет и болит.
А оперу с Петровки, а оперу с Петровки
Таких любить присяга не велит.»
«Сукаааааааааааааааааа!» В носу предательски защипало, и Миха с большим трудом сглотнул подступивший к гортани комок и взял себя в руки. «Странно, что девочку с таким «послужным списком» оставили в университете, а не выгнали «за аморалку». Что-то здесь не так… Господи, да она,скорее всего, на КГБ стучит!» - допёр Мишка. От этой догадки ему стало не легче…
На ватных ногах он вернулся к кабинету эксперта, который к тому времени уже пришёл, и забрал у него заключение, покинул здание главка и зашёл в сад «Эрмитаж», купил мороженое и, выбрав наиболее тенистое место, занялся чтением.
Оставив в покое описание примененных методик, химических процессов и затейливую магию формул, в которых не то что без пол-литра, даже и с ванной спиртного не разобраться, он наткнулся на фразу, которая как будто включила фонарик в мозгу.
Из документов: «Таким образом, в результате проведённого исследования прихожу к заключению, что микрочастицы, обнаруженные под ногтями гр-ки Милосердовой Л.В. представляют собой частицы ткани, на 65 % состоящей из полиэстера, и на 35% из вискозы, ГОСТ…, ТУ…. Артикул…, которая выпускается Ивановским комбинатом и предназначена для пошива форменной одежды (рубашек) для личного состава ВМФ МО СССР.
Старший эксперт майор милиции Строголев Ю.В. »
Вот он, «морячок»! Не о нём ли говорила Юлька?! Уже что-то! Но как искать? Москва хоть и не «порто-франко», но флотских в стольном граде хватает. Как искать?
* * *
В родной конторе ждал небольшой сюрприз. В дежурку доставил пьяную в уматину тётку, абсолютно голую. Как не тщился дежурный накинуть на неё шинель, тётка неизменно её скидывала, и, блудливо подмигивала ему подбитым заплывшим глазом, трясла грудями-«ушками спаниеля» и орала: «Ну что, красавчик, не хочешь сиськи помацать?».
Созерцать это «шоу» не хотелось, и Миша прошёл к себе в кабинет.
Взгляд его упал на сейф. Сейф был добротный, старинный, и даже с инвентарным номером НКВД на сером обшарпанном боку.
Билет! Как он про него забыл? Может, зацепка?
Мишка открыл сейф, достал лист бумаги с прилипшим к нему билетиком. Несмотря на то, что текст на билете был почти смыт водой, чётко определилось, что это билет Павелецкого направления, не смыло и «5 зона».
Савельев достал из стола расписание пригородных электричек, то, что оно позапрошлогоднее, значение не имело.
Итак, билет куплен в пятой зоне. Что у нас там?
Ага, Домодедово, Взлётная, Востряково… Отлично! Где-то там живёт, стало быть! А где же выходил? ЗИЛ? Нижние Котлы? Коломенское? Чертаново? Бирюлево-Товарная или Пассажирская?
Стоп! Убитая жила нс …ской улице! Возле метро «Нагорная». А там неподалёку какая-то транспортная часть ВМФ! И ездил «морячок», наверное, из Подмосковья в столицу, высаживался на «Варшавской», а там через переход на «Севастопольскую» до «Нагорной» доезжал!
Вот оно, вот!!!!!
Пошла раскрутка! Пошлаааааааааа!
Ехать туда надо!
Савельев пошёл к Морозу.
- Николаич, по убийству идеи есть!
- Ну, излагай!
И Мишка, запинаясь, стал рассказывать…
Мороз выслушал его, почесал переносицу.
- Знаешь, ты, это, того… Во-первых, знаешь, как вояки за своего будут грызться, нет? Во-вторых, машину хрен тебе дам! В-третьих, запретить не могу, но всё сам, сам, людей не дам, да и если влетишь, прикрывать не буду, понял?
Рабочий день подошёл к концу. Савельев потащился в свою общагу, в комнате «сокамерника» опять не было, но на столе лежала записка: «Сегодня меня не будет – дежурствами махнулся, приводи баб хоть целую роту, НО ГАНДОНЫ ПО ПОЛУ НЕ РАЗБРАСЫВАЙ, УБЬЮ!!!»
Глава IV
На следующий день Савельев, едва войдя в кабинет Мороза, увидел торжествующее лицо Косолапова.
При виде Савельева Мороз вскочил:
- Аааааааа, явился! Вот, смотри, как надо работать! Косолапов «твоё»
убийство раскрыл! На, читай!
Из документов:
«СЕКРЕТНО
Экз. № 1
Агент «Сиплый»
Личное дело №___
15.07.198.. года
Принял: Косолапов И.Е.
Место встречи условное
АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ № ____
Саабщаю, што выпалняя зодание, правёл розработку зодержаннава Шанина Федара, каторый саабщил, што убил сваю аднакласнецу Миласердаву из ревнасти, был убиждён мною нопесать чиста сердечное презнание.
Сиплый
Справка:
А/с первичное, фигурант известен, был задержан по подозрению в убийстве гр-ки Милосердовой Е.В. 13.07.198.. г., по факту которого возбужденного уголовное дело № ….. От фигуранта получены признательные показания.
ОУ УР … отделения милиции
Капитан милиции Косолапов И.Е.»
Савельев знал «Сиплого». Этот мужичонка со слащавым до рвоты лицом частенько приходил к Косолапову, как правило, когда кончались деньги. Косолапов использовал его «по низу», для внутрикамерной разработки, с учётом богатого уголовного прошлого. Сиплый сидел три раза, один – за развращение несовершеннолетних, два – за изнасилование. Тело его украшали множественные «партаки», но перстень «петуха» на воле был им заботливо переделан под «масть» «мужика». Безусловно, агентура – дело нужное, это «хлеб» любого сыщика, но подобные типажи внушали Савельеву чувство отвращения и брезгливости.
Вызывали неприятие и методы работы Косолапова.
За «подогрев» в виде нескольких пачек «Дымка» и пару кубиков дешевого краснодарского чая БОМЖи соглашались «идти паровозом», и брали на себя нераскрытые кражи и грабежи.
Не гнушался Косолапов и рукоприкладством, и частенько из его кабинета доносились удары и стоны. Однако бил аккуратно, по почкам, «под душу», по стопам, так что следов не оставалось, но начальство закрывало на это глаза, поскольку косолаповские показатели были лучшими по отделению.
Савельев пролистал материал.
Помимо «аэски» там были ещё и показания бабок, которые видели Шанина в день убийства, за три дня до обнаружения трупа, кода он вертелся возле подъезда Милосердовой, и протокол его опознания этими самыми бабками, и собственноручное чистосердечное признание самого Шанина. «Я убил её, потому что очень её люблю, и не хотел, чтобы она досталась другому».
Но что-то в фактуре, во всём этом виделось фальшивое, искусственное, какая-то дешёвка, как лейбл солидной фирмы на «самостроке» предприимчивых кооператоров…
Мишка позвонил в «дежурку», попросил поднять к нему Шанина.
Минуты через три старшина ввёл в его кабинет прыщавого паренька с потухшим взглядом.
- Шанин?
- Да…
- Садись. Давай, любезный, рассказывай, как дошёл до жизни такой!
- А чего рассказывать-то? Там, - Фёдор кивнул на бумаги на столе – всё написано!
- Нет, родное сердце, ты мне расскажи! Как, что да почему!
- Я… Я любил Лизу, правда! Ещё в школе, в первом классе влюбился. За косички дёргал… - Федор вымученно улыбнулся. – Потом… Ну, вы понимаете, записочки ей писал, портфель носил, всё такое… И после десятого класса на юрфак поступил, чтобы вместе с ней быть, а хотел в «Бауманку», чтобы на авиационного инженера выучиться. А потом… - Шанин замолчал.
- Что «потом»?
- Да всё как-то… На дискотеки с ней ходили, в кафешках сидели, я всё объясниться хотел… А она, когда решился, рассмеялась! «Ты, говорит, не пара мне! Я себе мужа получше найду!» и ушла.
А потом я её несколько раз видел с мужиком в форме, вроде капитаном дальнего плавания…
Шанин замолчал.
- Что, не давала?
- Да вы что!? – вспыхнул Шанин. – Только… целовались пару раз, после дискотеки!
- А как убивал-то?
- Да помыкался-помыкался возле её подъезда, зашёл, в дверь позвонил… Она открыла, такая весёлая, а как меня увидела, сразу в лице изменилась. «Я же тебе сказала, - говорит, - чтобы отвял от меня, понял! Всё, катись!» Я не выдержал, подушку с дивана взял и… - Фёдор опустил голову. – А потом меня задержал этот… Криволапов ваш…
- Косолапов. – машинально поправил Мишка и задумался. Что-то «не вязалось», как говаривал Штирлиц. И в описании убийства Фёдором было что-то неестественное, наигранное, как будто третьеразрядный актёр свою роль оттарабанил.
«Стоп! Ведь Милосердова была задушена руками! И подъязычная кость сломана, что не может быть, если подушкой душат! И беременная была…»
- И зачем убил?
- Люблю я её! Жить без неё не могу и не хочу!
- И что дальше?
- А, будь, что будет! -истерично выкрикнул Шанин и, охнув, схватился за бок.
- Били тебя?
- Нет! Никто меня не бил! Сам я признался, сааааааааам!
- Ладно, успокойся! Петрович, - обратился Миша к старшине, - уведи парня!
Старшина слегка подтолкнул вставшего со стула Фёдора в поясницу, его болезненно передёрнуло. Оба вышли.
Как же, не «били»! Учитывая косолаповские «эффективные» методы работы, да и состояние Шанина, тот мог признаться в чём угодно, хоть в подготовке разбойного нападения на Алмазный фонд, хоть в убийстве Улофа Пальме…
В кабинете духота стала невыносимой, даже распахнутое окно ощутимого притока свежего воздуха не обеспечивало.
Миша выполз во двор конторы и отправился в сквер, органично завершавшийся помойкой с другого торца, сел на скамейку, закурил и задумался.
Шерлок Холмс в таких случаях травмировал слух и психику окружающих игрой на скрипке, Ниро Вульф обжирался перепелами в фисташковом соусе, в то время как его сообразительный помощник Арчи Гудвин, очевидно, для стимуляции мозговой деятельности, в очередной раз получал по кумполу, Эркюль Пуаро доставал добряка и тупицу Гастингса соображениями насчёт собственных серых клеточек, а Миха же, продукт Советского Союза и МВД, просто потягивал пиво.
Итак, задержанный и признавшийся в убийстве влюблённый дурачок. «Доказуха» его вины более чем сомнительна, на суде дело может развалиться, как карточный домик, хотя… Савельев знал случаи, когда невинные люди по приговору отправлялись на этап, а истина всплывала очень не скоро, если вообще…
Нет, не стал бы ухажёр, получивший отставку, переворачивать всё вверх дном, инсценируя разбойное нападение.
А если действительно разбой? Допустим, квартирный вор залез к Милосердовой, пока её не было дома, а она застукала его на месте преступления, он её и того? Нет, отпадает, эксперт утверждает, что дверь была открыта «родным» ключом, да и то, что убитая была в домашнем халате, исключает эту версию. Скорее всего, убитая САМА открыла дверь визитёру, стало быть, ЗНАЛА его.
Итак, кто?
Шанин отпадает – кишка тонка, хлюпик, брошенный воздыхатель. Да, он же говорил что-то о «капитане дальнего плавания»! И Юлька (ох, как ёкнуло сердце!) тоже упоминала «моряка»!
Мишка докурил сигарету и щелчком отправил в мусорный ящик. Бычок прилетел туда донельзя удачно: из мусорки в это время вылезал кот, и окурок угодил ему прямёхонько в лоб. Котяра истошно взмявкнул, диким сальто выскочил из ёмкости и, жалуясь на коварство и подлость рода человеческого, рванул в кусты.
Миха встал со скамейки и уже направился было к выходу, когда его окликнули.
- Здравствуйте…
Савельев оглянулся.
Позади него стояла Милосердова-старшая, за эти несколько дней сразу постаревшая лет на десять.
- Здравствуйте.
-Вы знаете, я к вам шла… Я не верю, что тот мальчик Лизоньку убил, понимаете? Я его видела несколько раз с доченькой, но внимания особого на это не обращала, рано ещё Лизе было любовь крутить, сперва отучиться надо было! Да, и вот ещё…
Милосердова достала из кармана ветровки платочек, развернула его… В платочке находилось изящное кольцо с камушком, который сверкнул в лучах, пробивающихся сквозь листву сквера, как бриллиант.
- Знаете, те драгоценности, что у Лизоньки были… - Пауза. - - Это ей отец покупал, они дешёвые, но Лизонька ими дорожила очень… И все на месте оказались после… - Милосердова замолчала, промокнула глаза платочком. – А это кольцо я никогда у дочери не видела. Я нашла его под диваном, когда в квартире убиралась, вот, возьмите…
Мишка повертел в руках кольцо. На вид колечко было явно золотым, хотя в драгметаллах он разбирался слабовато, да и в оценках юристы, будучи очень осторожными, применяют термин «кольцо жёлтого металла». А «бриллиантик» вполне мог оказаться и простой красивой стекляшкой.
Милосердова посмотрела в Мишины глаза.
- Миша… У меня только одна просьба: найдите его! Слышите, найдите! – и она, сгорбившись, пошла к выходу из сквера.
Глава V
Следующий день принёс много хлопот. Первым делом Савельев завернул в ломбард, где работал знакомый оценщик, который не раз помог операм в раскрытии квартирных краж.
- Здравствуйте, Лазарь Израилевич!
- О, Мишенька, здравствуйте! – радушно поприветствовал Савельева Лазарь Израилевич, жизнерадостный седой человечек, но с неизбывной еврейской скорбью в глазах. – Какими судьбами? Чайку?
- Нет, спасибо большое, некогда!
- Ну вот… только хороший человек придёт, а не поговоришь.. впрочем, дело, как я полагаю, серьёзное, иначе бы вы вряд ли зашли поболтать со стариком… - в голосе оценщика слышался упрёк.
- Речь об убийстве идёт. Убита молодая девушка. Поэтому, как вы правильно заметили, за помощью к вам, вы ведь известный знаток и опытнейший при этом! – старик был явно падок на неприкрытую лесть, расцвёл, вставил в глаз свой «окуляр» и протянул руку:
- Ну, давайте же!
Старик покрутил кольцо у носа, потом капнул на него каким-то реактивом, подождал, пока он высохнет.
- Вот, видите! – вдруг торжествующе произнёс Лазарь Израилевич. - Это золото, причём самой высокой пробы!
- Вы точно знаете?
- Ха, ещё бы! Видите ли, я капнул на колечко раствором хлорного золота, а оно даже не потемнело, видите? При низкой пробе кольцо непременно бы поменяло цвет! Кстати, о пробе, - Лазарь Израилевич моментально стал серьёзным. – Видите, её нет? То есть нет никакого пробирного клейма! Очевидно, мы имеем дело с контрабандой! Мишенька, вы меня ни в какую тёмную историю не втягиваете?
- Нет-нет, что вы! За кого вы меня принимаете?
- Нуууууу… Как вам сказать? Из-за вашего ведомства (или таки не вашего?) мне пришлось в известное время провести по ту сторону колючей проволоки десять лет, по «пятьдесят восьмой», будь она неладна! – и замурлыкал себе под нос:
-« То дождь, то снег, то мошкара над нами,
А мы в тайге с утра и до утра.
Вы здесь из искры разводили пламя,
Спасибо Вам, я греюсь у костра…»
- Лазарь Израилевич!
- Всё-всё, успокойтесь! Да, ещё алмаз, говорите?
Оценщик достал какой-то невиданный фломастер, мазнул по одной из граней, присмотрелся.
- Да, это точно алмаз! Видите ли, если настоящий алмаз чиркануть этим, то будет сплошная черта, а на имитации эта чёрточка она распалась бы на отдельные капельки! О происхождении золота и бриллианта я вам пока ничего сказать не могу, тут уже необходима серьёзная экспертиза.
- Понял, спасибо!
Мишка вышел из прохлады ломбарда в июльский зной.
«Моряк - с печки бряк…» - вертелось в голове. – «Нужно в часть эту чёртову наведаться»
* * *
Миха поехал в часть около трех часов дня. О том, чтобы проникнуть на территорию, он и не мечтал, поэтому на КПП просто попросил дежурного вызвать ему кого-нибудь из руководства.
Пришедший «кто-нибудь» оказался представительным седоватым мужчиной в звании кавторанга.
-Так в чём, собственно, дело? – недовольно поинтересовался кэп.
Миша предъявил удостоверение.
- Таааааааак. Савельев Михаил Григорьевич, старший лейтенант милиции, состоит на службе в Управлении уголовного розыска… А почему на фотографии в гражданском?
Миха чуть не подпрыгнул. За годы службы он уже устал объяснять всем, что МУР – ЕДИНСТВЕННОЕ милицейское подразделение, где, согласно традиции, сотрудники сфотографированы в «стрюкском».
- Дело в том… Один из офицеров вашей части подозревается в совершении умышленного убийства. Убийства беременной женщины, поняли?
- Так что вы от меня хотите?
- Давайте не здесь, ладно?
- Хорошо. Пройдёмте ко мне в кабинет.
Кабинет командира части ничем не отличался от других, скучных и казённых.
- И что, вам, собственно, от меня надо? – вопросил хозяин кабинета.
- Скажите, сколько офицеров служит под вашим руководством.
- Четверо, - пожал плечами кавторанг. – Два лейтенанта, старший лейтенант и капитан-лейтенант…
- Скажите, а кто-нибудь из них снимает квартиру в области?
- Да. Капитан-лейтенант Строков, Виталий Иванович. Где-то в Востряково, кажется…
В цвет!
- Скажите.. А в поведении Строкова что-то странное в последнее время было?
- Ну, знаете! У меня забот полон рот, за всем уследить нужно, а тут ещё за каждым следить! Впрочем… Несколько дней назад Строков под хмельком изрядно пришёл… Может, и не особо пьяным был, но вёл себя неадекватно как-то… Я его домой и отправил, проспаться!
- А где он сейчас?
- Я его в наше Управление направил, часа через полтора будет…
- Вы не возражаете, если мы с вами его кабинет осмотрим?
- То есть как? Без санкции прокурора, просто так, кабинет моего офицера будете обыскивать?
- Почему «обыскивать»? Я сказал «осмотрим»! Или вы ещё не поняли, речь идёт об убийстве?!
- Кавторанг вздохнул, взял связку ключей и кивнул Савельеву на дверь:
- Пошли.
* * *
Кабинет капитан-лейтенанта ничем не отличался от других - стандартная обстановка: стол, два стула, сейф, шкаф с какими-то папками.
Савельев занялся ящиками стола. В них не было ничего необычного: чистая бумага, бланки, накладные, какие-то счета….Внезапно, когда Миша засунул руку в плохо открывающийся, рассохшийся ящик, тыльную сторону его руки что-то царапнуло. Он ощупал дно верхнего ящика и извлёк какой-то свёрток, приклеенный скотчем.
На глазах изумлённого кап-два он размотал скотч, развернул бумагу и… Из неё посыпались кольца, серьги, цепочки… Солнечный луч, пробившийся сквозь занавеску, заиграл на алмазах…
- Ну и нууууууууу…-только и мог вымолвить поражённый кавторанг.
Миша опять присобачил свёрток на место, и они вернулись в кабинет начальника.
Тот поднял трубку:
- Дежурный? Как Строков появится – сразу ко мне!
* * *
Строков появился минут через сорок. Высокий, спортивного телосложения, лицом чем-то похожий на Василия Ланового.
С порога козырнул.
- Здравия желаю, тащторанг! Вызывали?
- Да, Виталий, тут у товарища ряд вопросов к тебе есть….
- Слушаю вас, - кап-лей спокойно повернулся к Савельеву, стал его рассматривать, чуть прищуриваясь.
Миша достал фотографии трупа Милосердовой из папки:
- Поздоровайтесь с Лизой, Виталий Иванович… Узнаёте?
* * *
Очень, очень противно бывает наблюдать, как может измениться человек, недавно кажущийся таким волевым и самоуверенным! Строков изворачивался, лгал, возмущался, плакал, каялся и снова лгал. Мише даже пришлось пару раз хорошенько врезать ему по щёкам.
И всё-таки постепенно, как проявляется изображение на фотобумаге, всплыла и вся история.
Строкова с Лизой познакомила, как ни странно, Юлия! (Вот стерва! – сразу подумал Савельев). До этого Строков поддерживал отношения с ней – познакомились они в ресторане «Арагви», где Юля сама подошла к нему и попросила прикурить. Кап-лей, в то время уже изрядно набравшийся, решил поухаживать за эффектной брюнеткой, и всё закончилось постелью в номере гостиницы. (Перед глазами Михи запрыгали остроконечные груди с тёмными сосками, плоский живот и аккуратно подстриженный лобок Юли), потом они встречались ещё несколько раз, обедали в ресторанах, болтали о том, о сём… Правда, Виталия настораживали некоторые вопросы Юлии, и он стал подумывать о расставании. И как-то на прогулке в центре Москвы, на Арбатской площади они случайно встретили Лизу. Строков сразу стал оказывать Лизе знаки внимания, заигрывать. Видно было, что и Лизе нравился бравый моряк. Юлия как-то сразу ушла на задний план, он больше не звонил ей.
А Лиза… Она была другой, не как развратная Юлька… Спокойный взгляд карих глаз, милая чёлка, чарующая улыбка. Строков не сразу понял, что влюбился. Он дарил ей цветы, водил в ресторан, даже писал какие-то полудетские стихи, словом, вёл себя, как влюблённый первокурсник. Однажды он подарил ей колечко с бриллиантом, после этого провёл у неё ночь…
Но было одно НО: Строков был женат. С супругой, нервной и истеричной особой, он давно бы расстался, если бы не двухгодовалая дочка… Строков не мог жить без неё, иногда его мучили угрызения совести, он представлял себе её любящие, по-детски наивные глазёнки, представлял, как она тянет к нему свои пухлые ручки…
И тут грянул гром…
Когда Виталий в очередной раз приехал к Лизе, она молча показала ему справку из женской консультации.
Виталий обалдело вертел в руках этот клочок бумаги, на котором корявым почерком врача было нацарапано «Первая беременность. Срок – около трёх месяцев».
Рушилось всё, всё!
- Может, аборт? Я денег дам! – предложил Виталий.
- Ты что? Грех какой! – возмутилась Лиза. – Это же наш РЕБЁНОЧЕК! – она любовно погладила свой животик.
Валера забегал по комнате, лихорадочно соображая. Всё пойдёт прахом – семья, карьера!
Он просил, умолял, но Лиза стояла на своём:
- Буду рожать! Аборта не хочу! А если что, к командиру твоему, или как его там, пойду!
Вне себя от злости, словно обезумев, он схватил её за тонкую шейку и стал душить.
Зрачки Лизы расширились от ужаса, она вцепилась в рукава его форменной рубашки, потом она захрипела и обмякла.
«Убил!» - понял Строков.
Он заметался по квартире, зачем-то выдвигая ящики комода, распахивая дверцы шкафов. Зачем – сам не понимал, потом сообразил, что сработал инстинкт самосохранения – он искал колечко с бриллиантом, то, которое он подарил Лизе. Контрабандное.
- Откуда у вас появилось контрабандное золото? – спросил его Савельев.
- Да я в Москву с Черноморского флота перевёлся, с Новороссийска. А там
моряки торгового флота намекнули, что есть возможность заработать на драгоценностях, ввозимых ими из стран Ближнего Востока. Вот чёрт и попутал…
- А теперь изложите всё письменно, - придвинул к нему несколько листов бумаги Савельев. Строков нервно схватил ручку и стал писать, перечёркивая и переписывая…
Когда он закончил, часы на стене кабинета уже показывали полночь.
- Вот что, - кавторанг глянул на циферблат. – Уже поздно, я вызываю комендатуру и отправляю Строкова на гауптвахту, а завтра уже сами решайте.
* * *
Наутро первым делом Мишка позвонил вчерашнему кап-два:
- Николай Павлович, как там Строков?
В трубке помолчали.
- Видите ли… Полчаса назад звонили из комендатуры… Строков умер…
- То есть как умер? Он ещё вчера был здоров, как бык!
- Он в камере супинатор из ботинка достал, заточил его и вены себе вскрыл… Солдат-срочник ничего не заметил, а как утром камеру открыли – он уже холодный, и лужа крови под кроватью…
Миша обалдело опустил трубку…
Внезапно в кабинет Савельева без стука зашли двое мужчин в строгих костюмах, с ни чем не примечательными бесстрастными лицами, чем-то неуловимо похожими, как близнецы, только один из мужчин был чуть постарше.
«Старшие братья!» - догадался Мишка. Чутьё его не подвело.
- Оперуполномоченный КГБ капитан Рябоконь, - представился один.
- Старший оперуполномоченный майор Вяземский, - представился тот, что постарше.
Мишка привстал.
- Оперуполномоченный…
-Сядьте! – оборвал его капитан. – Вы знаете, что натворили? Вы сорвали операцию по пресечению деятельности преступной группы, занимающейся контрабандой драгоценных металлов из-за рубежа! Из-за ваших преступно – Рябоконь подчеркнул это слово – непрофессиональных действий было утрачено важное звено в контрабандной цепочке! Об этом будет уведомлено ваше руководство. Думаю, - капитан нахмурился. – будут сделаны оргвыводы в свете нового мЫшления. – блеснул политической подкованностью чекист. – А сейчас пишите подробный, слышите – ПОДРОБНЫЙ! – рапорт о ваших действиях!
«Близнецы» покинули кабинет.
«Тьфу! Не было печали, так черти накачали!» - выругался про себя Мишка. –«Тут людей грохают, а им какое-то паршивое золотишко спать не даёт! Вот суки! И Юлька – та ещё стерва! На Комитет стучала, скорее всего, и Строкова она по заданию в постель затащила! Только почему вот почти сдала его мне? Бабская ревность? Черта с два этих баб поймёшь!»
Он вздохнул, и принялся строчить рапорт.
Эпилог.
А потом … Потом было по-иному… Были дрожащие ручонки Янаева под «Лебединое озеро», и Ельцин на броне, и эйфория от внезапно навалившейся свободы, и распад Союза… И расстрел Белого дома, где Савельев получил пулю в затылок, обрызгав лежащих рядом коллег-оперов кровью и кусочками мозга, и разгул бандитизма в стране, и давки у «МММ» хитрожопого грека, и Чечня, залитая кровью и закиданная кусками тел вчерашних школьников, и взрывы в Буйнакске, Волгодонске… И до Москвы докатилось – над столицей после Каширки и Гурьянова, казалось, висела пелена УЖАСА…
Всё это было ПОТОМ…
Тогда же всё закончилось хорошо: Савельева увезли в цинке на родину, в Луганск, который в те времена ещё назывался Ворошиловградом. Косолапов пошёл на повышение и завершил карьеру в чине полковника центрального аппарата МВД, вышел на заслуженный отдых, став вице-президентом по безопасности одного из коммерческих банков. Юля закончила свой юрфак, открыла юридическую фирму на деньги своего любовника – главаря одной из чеченских организованных преступных группировок, в последствии убитого на одной из кровавых разборок с ингушами.
Всё хорошо, всё очень хо-ро-шо…
« Мне отмщение и Аз воздам» Св. апостол Павел (Рим.12:19) © Штурм, 05.07.2010 г. - 13.07.2010 г.
Это сообщение отредактировал Штурм - 14.07.2010 - 15:32
yaplakal.com