63
«Но вот Грааль...
Каким путем
Ты, грешник, мог прознать о нем?
Лишь в небесах определяли
Кто смеет ведать о Граале.
За что б тебе такая честь
Знать, что Грааль священный есть?!»
© Вольфрам фон Эшенбах. «Парцифаль» датировано 1200-1210 гг.
© Лев Гинзбург, перевод со средневерхненемецкого.
30 сентября 2007 года, Лондон, Русский Православный храм Русская церковь на Эннисмор Гарденз была полна прихожан.
Весь прилегающий к храму квартал, столь тихий ранним воскресным утром, заполнялся машинами с невероятной быстротой. Невзирая на строгие английские правила дорожного движения, машины были припаркованы уже в два, а в некоторых местах, и в три ряда.
Православные спешили в церковь, чтобы приложиться к одной из настоящих церковных реликвий – чудотворной иконе Божией Матери «Державная», привезённой всего лишь на два дня в Лондон.
Название иконы полностью соответствует её иконографии – Богородица представлена как Царица Небесная и земная. Облаченная в красное одеяние, напоминающее императорскую мантию, и зелёный хитон, Она восседает на престоле, держа в простертой правой руке скипетр, левая рука Её положена на державу, на голове, окруженной золотым нимбом, - царская корона. На коленях владычицы – благословляющий Богомладенец, левой рукой указывающий на державу.
«Пойдешь с нами?», спросил я водителя, когда мы с трудом протиснулись прямо к входу на специальную парковку для попечителей церкви.
«Я в Бога не верю», смущенно улыбнулся тот. «Я в машине подожду».
Пневмодверь новенького «Майбаха» бесшумно открылась, чтобы выпустить меня в объятия трёх охранников, уже в нетерпении переминающихся с ноги на ногу. Их спрашивать не имело смысла – это была их работа. Я постоянно находился в «Бермудском треугольнике», как в службе безопасности корпорации называли троицу личных телохранителей, повсюду сопровождавших меня.
Один из настоятелей церкви, отец Михаил встречал меня радушной улыбкой, мы поздоровались, и через боковой вход прошли внутрь…
26 апреля 2007 года, Лондон, Монтегю Плейс, офис корпорации «БиГенТ»«Артём Романович, к Вам отец Михаил из Русского храма…», зазвучал в динамике голос секретаря.
Я вышел в приёмную сам и, приложившись к руке священнослужителя, проводил его в кабинет. Через минуту секретарь принесла нам чай и печенье.
«Дело вот такое, уважаемый Артём Романович, о помощи пришёл просить Вас…», голос батюшки слегка дрожал от волнения.
«Слушаю Вас внимательно отец Михаил, всё, что в моих силах…», подбодрил я его.
«Получено нами разрешение от Его Святейшества Патриарха Алексия Второго на посещение храма нашего чудотворной иконой Божией Матери «Державной», что в Коломенском, в Казанском храме хранится. Святыня наша российская. Однако средств недостаточно у нас, дорогое это действо – шесть иноков сопровождать должны и нести икону, и охранять, тяжёлая, двести тридцать килограммов в окладе весит, бесценная икона то..»
«Решаемо, отец Михаил, решаемо. Мой помощник с Вами свяжется, и мы всё организуем. Пошлём наш самолет в Москву, привезём святыню, порадуем православных людей Альбиона. Давайте, что ли и хор какой-нибудь известный, церковный, приглашайте, не стесняйтесь. Пусть всё по высшему разряду будет, расходы оплатим. А ещё лучше, давайте икону провезём по нескольким странам, где православных много – в Америке, Германии, Франции, Швейцарии. У нас везде офисы есть, помощь, какая необходима будет. Глядишь, зачтётся, когда за грехи ответ буду держать…», сказал я…
В ту же секунду, на улице вдруг загрохотало, как-то сразу потемнело, крупные капли дождя начали отбивать всё ускоряющийся ритм по удивлённым, согретым весенним теплом, окнам.
«Господи, прости мою душу грешную!», прошептал я, и перекрестился.
Священник встал, таинственно улыбаясь, посмотрел мне в глаза и произнёс:
«Это знак благодарности Вам, Артём Романович, много доброго делаете для людей. И для церкви тоже. По-христиански живёте, человек вы хороший. Бог таких любит!»
«Бог таких любит…», продолжало звучать в голове, когда дверь за отцом Михаилом закрылась. «Бог таких любит…»
28 мая 1992 года, Москва, улица ТверскаяЯ опаздывал на свидание к Даше.
Практически расталкивая прохожих на своём пути, я почти бежал к Елисеевскому, где моя любимая уже целую минуту ждала меня
Зная, что она ждёт максимум пять минут, а потом обижается и уходит, я, тем не менее, притормозил возле сидящего прямо на тротуаре, прислонившись к стеклянной витрине магазина, мужчины с картонкой на груди. В полном изумлении я смотрел на этого, одетого в опрятный костюм-тройку, и, даже, при галстуке, интеллигентного вида попрошайку с грустными глазами, похожего на преподавателя института.
На картонке была приклеена фотография симпатичной девчушки лет пяти. Под фотографией, красным маркером от руки было написано: «Люди добрые! Дочери нужна срочная операция заграницей! Денег нет! Помогите чем можете!».
Увидев всего несколько монеток в лежащей рядом с мужчиной жестяной коробке из-под печенья, я забыл про Дашу окончательно.
Глядя ему прямо в глаза и, почему-то, безоговорочно поверив в «легенду», я присел на корточки возле него:
«Рассказывайте, что у вас случилось…»
30 сентября 2007 года, Лондон, Русский Православный Храм «Благодарим Вас, Артём Романович ещё, и ещё раз! Если б не Вы, не было бы у нас счастья лицезреть сию святыню и молиться возле Богородицы нашей Державной! Благослови Вас Господь за доброту Вашу и щедрость!», отец Михаил осенил меня крестом и слегка подтолкнул к иконе.
Богородица как-то уж слишком строго смотрела на меня, и, честно говоря, я едва выдержал этот взгляд. Перекрестившись, я приложился сначала губами, потом лбом, к руке, лежавшей на державе. Мне вдруг показалось, что рука Богородицы тёплая…
«Едем в офис», сказал я повернувшему голову водителю.
«Зря не пошел с нами», пробасил телохранитель, усаживаясь рядом на переднее сидение.
«Моё право», водитель включил дворники, и машина стала медленно разворачиваться.
Пошёл сильный дождь.
23 июля 1992 года, Лондон, Грин паркЧерез месяц после той встречи, я вывез Виктора, его жену Ларису и больную дочь Машеньку, в Лондон, где у меня были хорошие давние связи.
Там девочку и прооперировали в частной клинике. Разумеется, все расходы пришлось оплачивать мне, на что ушли практически все деньги, которые я заработал за несколько лет на концертах, катая нашу звёздную попсу по городам и весям России-матушки.
Я так и не понял, хотя пытался неоднократно это сделать, что же всё-таки заставило меня остановиться тогда, на Тверской.
Но жизнь моя после этого изменилась.
И изменилась кардинально.
«Артём, послушай…», вдруг заговорил Виктор, когда мы гуляли вдвоём в парке неподалёку от Букингемского дворца.
«Теперь, когда все волнения позади, с Машенькой всё в порядке, мои мозги встали на место, и вот что я подумал. Я же химик-биотехнолог, доктор наук, и есть у меня одна разработка, правда ещё не законченная, но, думаю, скоро выйдем на стадию, так называемых «полевых» испытаний. Постараюсь объяснить простым языком: вот смотри, в Лондоне много старых зданий из камня, камень этот со временем темнеет, его чистят, а он снова темнеет, его опять чистят раз в несколько лет, а он опять темнеет… Это грибок, ну, типа плесени, тому виной. Ну, и погодные условия немного. Такое встречается повсеместно в мире. Так вот, я, случайно, работая над совершенно другим веществом, получил химическое соединение, которое этот грибок убивает раз и навсегда. Плюс как бы консервирует поверхность камня, и больше не даёт этому грибку размножаться, понимаешь?»
«И что?»
«Артём, если этот состав хорошо покажет себя на испытаниях, то может быть, можно будет продать патент тем же англичанам? Мне кажется, они очень бережно относятся к своей истории, а, обработанные этим составом, старинные здания будут оставаться как новые, причём на многие годы. Я попробовал на даче у друга, у него забор каменный, плеснул я на забор пару литров этой дряни, так вот, результат ошеломляющий…»
«А производство такого препарата дорого стоит?», поинтересовался я.
«Копейки, при том, что выпускать его может любой химкомбинат, всё дело в пропорциях триметилди….»
«Так, Виктор, ты завтра же летишь в Москву и приступаешь к испытаниям. В одиночку, никаких коллег. Деньги я тебе найду. Если всё окей, мы никаких патентов никому продавать не будем. Курочку, несущую золотые яйца, не продают, Виктор. Продают золотые яйца. Мы сами наладим производство этого «пожирателя грибков». Ты, главное, формулу никому не показывай...».
«Ёлки-палки, нам надо было раньше встретиться, Артём. С твоей деловой хваткой мы таких дел бы натворили. А я то, дурак, рассказал одному профессору-англичанину из Рослин Инститьют в Шотландии о своих разработках в области соматического переноса ядра, так он за голову схватился, начал орать, что это величайшее открытие 20-го века. Обещал мне прислать приглашение поработать у них, говорил про Нобелевскую премию, а сам пропал. А недавно, в одном журнале научном я прочитал, что его лаборатория начала исследования по возможному воссозданию или, как там было написано, клонированию, млекопитающих. Причем используя именно мои, нагло украденные, методы. У них деньги есть на исследование, а у нас нет…»
«Ты точно, дурак, Виктор»
30 сентября 2007 года, Лондон, Монтегю Плейс, офис корпорации «БиГенТ»Лондонский офис «БиГенТа», располагался в старинном особняке, неподалёку от швейцарского посольства на Монтегю Плейс. Собственно, через наших швейцарских адвокатов, у одного из банков я и выкупил это трёхсотлетнее здание под офис. «Гномы» заломили цену, разумеется, на то они и швейцарцы, но это меня не остановило. Мне чем-то нравилось это тихое место в центре Лондона, а в угрюмый дом с необычными лепными карнизами, я просто влюбился с первого взгляда, и, подобно капризному ребёнку, сказал «Хочу и всё!»
Этот район, к тому же, славился своим историческим масонским прошлым. На многих домах можно было найти особые знаки масонов, последователей ордена Тамплиеров, и, даже, паб на близлежащей улице носил название «Мейсонз Армз». Здесь также имели дома многие знаменитости, политические деятели, банкиры и бизнесмены.
Предыдущий хозяин, швейцарский банковский консорциум, владел домом уже более ста пятидесяти лет, практически не меняя обстановку.
Так уж здесь заведено.
Разумеется, наравне с обшитыми красным деревом стенами, украшенными блеклыми гобеленами, мутноватыми зеркалами, потускневшими от времени бронзовыми люстрами и бра, скрипучими деревянными полами и тому подобным, в доме присутствовали все современные достижения прогресса - кондиционеры, телевидение, телефон, Интернет.
Офис располагался на трёх нижних этажах, на четвертом жил я, а на пятом была Витькина квартира, в которой он был всего один раз, когда его дочь Маша, которая выросла и стала очень красивой девушкой, поступила в Кембридж.
Сейчас, когда в деньгах недостатка не было, Виктор много занимался своей любимой наукой, генной инженерией, нанотехнологиями и прочими модными сейчас направлениями, в которых я лично ничего не смыслил. В горах Швейцарской Юры у него была лаборатория, оснащенная лучше, чем Пентагоновские, где он и проводил большую часть своего времени.
Зато, я развивал наш бизнес, который рос и расширялся постоянно - в корпорации работало уже более ста семидесяти тысяч человек.
«БиГенТ» называли чудом 20-го века, и это «чудо» сделало нас очень богатыми людьми.
16 марта 1997 года, Англия, г.Солсбери, Кафедральный Собор«Спасибо, что согласились принять и выслушать нас, святой отец. Вы, единственный из сотен священнослужителей, к кому мы обращались, кто согласился. И вы не пожалеете…», я в течение двух часов рассказывал настоятелю собора, отцу Мартину, какое богоугодное дело он может совершить, позволив нам обработать хотя бы несколько квадратных метров самого большого собора в Англии нашим составом.
Мы, конечно, к тому времени уже получили все необходимые патенты, в том числе и международные, и успешно отчистили нашим «бигентом» (от «бигент» - «биогенетические технологии»), старые здания и церкви в Грузии и Армении, но нашей с Виктором фирме был нужен выход на мировой рынок.
Причём срочно, потому что мне пришлось даже продать машину, квартиру, и дачу, чтобы запустить небольшое производство «бигента». Жил я уже давно в долг. Впрочем, и Виктор с семьёй.
И я его уговорил. Каким-то чудом, но уговорил почтенного настоятеля.
«Мы приедем через год, отец Мартин. И, вот увидите, вы станете знаменитым на весь мир человеком. О Вас будут писать все газеты мира, а Ваш знаменитый собор, станет ещё более известным, восьмым чудом света…»
«Бог любит таких как ты!», сказал мне тогда Виктор, когда мы, закончив работу, и распрощавшись с отцом Мартином, шли в дешевую гостиницу возле вокзала. «У нас всё получиться».
«Я тоже так думаю, Витёк. Я уверен. Давай отпразднуем, что ли? Пошли в «МакДональдс».
…Через год с небольшим мы подписали свой первый миллионный долларовый контракт, а через десять лет, в 2007 году, корпорация «БиГенТ» стоила около двадцати трёх с половиной миллиардов долларов.
30 сентября 2007 года, Лондон, Монтегю Плейс, офис корпорации «БиГенТ»«Артём Романович, чаю принести?», услышал я голос секретаря, едва оказался в кабинете.
«Давай. И коньячку тоже. Устал я чего-то».
Взгляд Богородицы и теплота её руки не выходили у меня из головы.
Я снял пиджак и бросил его на стоящее под зеркалом кресло на гнутых ножках.
«Да, стареешь, друг Артёмка, вон виски уже совсем седые стали и лоб весь в морщинах…», я поглядел на себя в старинное зеркало в резной оправе.
Вдруг, совершенно отчётливо, я увидел, что у меня на лбу вязью, похожей на старославянские письмена, написано какое-то слово…
Приблизив лицо к зеркалу, я с трудом разобрал русские буквы – «О Ш У Ю Ю».
«Не может быть, не может быть, откуда?», мысли в голове замелькали рапидом.
Я выскочил в приёмную с таким лицом, что один из телохранителей, сидевший на стуле возле двери в кабинет, мгновенно вытащил пистолет.
«Света, у меня на лбу что-нибудь написано?»
Секретарь, не ожидавшая такого внезапного моего появления, испуганно улыбнулась:
«Кроме того, что вы лучший шеф в мире, больше ничего. А почему вы спрашиваете, Артем Романович?»
«Дай мне зеркало! Быстро!»
Света полезла в сумочку, и, раскрыв серебристую пудреницу, протянула её мне.
«Нет у вас там ничего, Артём Романович, ничего нет…»
Я посмотрел в зеркальце на свой лоб – надписи не было.
«Что-нибудь не так, Артем Романович?», участливо поинтересовался неожиданно материализовавшийся начальник службы безопасности.
«Не знаю, пока…»
Вернувшись к себе, я плюхнулся в массажное кресло: «Это усталость, дружище, пора отдохнуть…», успокаивал сам себя.
Но я уже знал почти наверняка, что это вовсе не усталость.
С опаской подойдя к зеркалу, тому самому, я приблизился почти вплотную…
Надпись на лбу вновь начала проявляться, становясь из бледно-розовой пурпурно-алой – «О Ш У Ю Ю»…
Где-то я слышал это слово… Где…?
«Артём Романович, у вас всё в порядке? Может, врача…?», заботливая Света тихонько прожурчала по внутренней связи.
«Света, записывай по буквам – О…Ш…У…Ю…Ю, записала? ОШУЮЮ?
«Записала»
«Узнай мне быстро, что это значит…»
От волнения, я ходил по кабинету кругами, то и дело возвращаясь к зеркалу – надпись сразу же проявлялась, стоило мне взглянуть на себя.
«Артём Романович, «ошуюю» значит «влево», «слева», «по левую руку»… на старославянском…», услышал я голос секретаря.
«Та-а-к, и что это может означать? Что? Куда «влево»? Что «слева»? Что «по левую руку»? При чем здесь я? Что происходит?», я был в полнейшей растерянности.
Вновь подойдя к зеркалу, я посмотрел на свой лоб.
«О Ш У Ю Ю»…
Слева от зеркала была стена. Обычная стена старого английского особняка, просто стена, обшитая слегка потрескавшимся от времени, красным деревом стена…
«Света, попроси Шутова придти, срочно»
«Артём Романович, Владимир Анатольевич здесь, в приёмной. Он и не уходил…»
«Володя, заходи!», потому то он и начальник службы безопасности – всегда знает, где он нужен больше всего.
Массивная дверь плавно приоткрылась.
«Иди сюда, Володя! Посмотри в зеркало и скажи, что ты видишь у меня на лбу?»
« Хм…морщинки вижу…больше ничего…»
«Надписи не видишь?»
«На лбу?»
«Нет, на жопе!»
«Надписи не вижу…»
Мы стояли рядом, вплотную к зеркалу – но…я отчётливо видел всё те же алые кручёные буквы.
Володя же не видел ничего.
«Значит, надпись предназначается только для моих глаз?», думал я. «Что же там слева? Может быть, в стене что-то есть?»
«Иди, Володя, иди»
«Я буду в приёмной, Артём Романович…может, всё-таки врача, а?»
«Всё, я сказал, иди!!»
Оставшись один, я снова подошел к зеркалу.
«ОШУЮЮ…»
«Ну, что же, «по левую руку» значит? Хорошо – по левую, так по левую»
Я начал внимательно осматривать стену кабинета левее зеркала, ощупывать каждую крохотную трещинку на лакированной деревянной поверхности, простукивать каждый квадратный сантиметр.
«Хм, может мне показалось….нет, точно, стена в этом месте горячая… или нет…?
А может, там трубы отопления проходят...? Какие, к чёрту, трубы…»
Я отошел от стены, потряс руками, потом снова вернулся и потрогал то место, которое мне казалось горячим.
Стана действительно была горячей, даже очень горячей…
5 июля 1996 года Шотландия, Мидлотиан, Рослин Институт«Поздравляю коллеги! Мы сделали это!», профессор Иан Уилмат сиял.
«Мы решили, по просьбе одного из пастухов, помогавших принимать роды, назвать её Долли – в честь Долли Партон!»
В зале для конференций, где собрались ученые, работавшие над проектом «Клон-29», раздался громкий хохот.
30 сентября 2007 года, Лондон, Монтегю Плейс, офис корпорации «БиГенТ»«Света, мне нужна стамеска, молоток, топорик, что там ещё… кувалда может пригодиться, долото… Пока всё. Срочно! Пусть ребята быстро сгоняют в магазин на углу Сеймур Плейс и купят. Только очень срочно!»
Через минут пятнадцать я уже вскрывал деревянную обшивку стены. Представляю, как расстроился бы мастер-краснодеревщик, когда увидел, сколь варварским образом обращаются с его творением.
Стена за обшивкой была каменной. Я потрогал её рукой и чуть не обжёгся.
Взяв в руки небольшую кувалду, я легонько тюкнул ей по стене, потом ещё раз, и ещё… За стеной гулко отозвалась пустота…
«Артём Романович…»
«Света, я занят!!!»
Нужна была кувалда побольше. Я дрожал от нетерпения, просто умирал от любопытства, что же там, за стеной. Разумеется, меньше всего на свете мне хотелось найти там скрытые трубы водяного отопления…
«Света, пусть привезут большую кувалду…», представляю, что они там думают обо мне, наверное, что шеф свихнулся и громит кабинет…
Даже ударам большой кувалды стена сопротивлялась довольно долго. Я уже весь вспотел, рубашка прилипла к спине, пот предательскими кругами обозначил мокрые подмышки…
Вот вылетел первый камень, за ним ещё два, и ещё… Проём расширялся, и из него шёл сухой, но сильный жар, как из хорошей сауны.
«Так, где-то у меня был фонарик…», я рылся в ящиках своего стола.
«Ага, вот и он. Работает».
Тонкий луч фонаря осветил небольшую камеру, размером полтора на полтора метра. Посреди, на каменном постаменте стоял похожий на сказочный ларец, кованый сундучок в виде усеченной пирамиды, размером с «бьюти-кейс», в котором женщины перевозят косметику, когда путешествуют. Жар шёл именно от него.
Я протиснулся через проём и встал совсем близко к постаменту. Подсвечивая себе фонариком, я по стеночке обошел сундучок, осмотрев его со всех сторон. На крышке знакомый знак – глаз в треугольнике – Всевидящее Око.
Жар, шедший от сундучка уже почти невозможно было выносить, и я влез обратно в кабинет.
Что делать дальше, я не знал.
«Надо собраться с мыслями. Так, сто коньяка не помешает. Ух, хороший. Мягкий. Думай, думай! А что тут собственно думать – надо вскрывать этот «масонский» сундук и всё!»
Внезапно я вспомнил, как мне показалось, что рука Богородицы была тёплой, когда я приложился к ней лбом. Потом эта странная надпись…
«Она указала мне на это место! Вот в чём разгадка! Значит, ничего плохого не должно случиться…», я успокоился.
Скинув мокрую рубашку на пол, я опять полез в проём.
Медленно я протянул руку к ларцу и дотронулся до него кончиками пальцев. Металл на крышке был холодным. Я попробовал приподнять сундучок, и мне легко удалось сделать это. Перегнувшись через край пролома, я поставил его на пол кабинета, а потом вылез сам.
«Холодный жар. Такое разве бывает? Абсурд. Что со мной происходит?», снова заволновался я.
Я перенёс сундучок и поставил на свой стол. Ларец был видимо очень старым, дерево местами подгнило, металлические, скорее всего, серебряные части потемнели. От него по-прежнему шло сильное тепло.
Медленно, очень медленно, я поднял крышку и заглянул внутрь…
20 сентября 2005 года, Кембридж, Тринити Колледж, Большой залВиктор с гордость посмотрел на дочь и повернулся ко мне:
«Артём, ты не представляешь, как я счастлив сейчас. И это всё, благодаря тебе!»
В его глазах стояли слёзы.
И было отчего - «наша» Машенька стала студенткой факультета клинической медицины одного из лучших университетов мира.
Маша стала называть меня своим вторым папой сразу же, после выхода из больницы тогда, в далёком 92 году. Да и я, закоренелый холостяк, был рад общению с весёлой, умной не по годам, девчушкой, которая всегда вызывала улыбку у меня на лице.
Даже в самое трудное время, когда мы все жили впроголодь, по уши в долгах, в доме Виктора всегда находилась тарелка жареной картошки и для меня. А жизнерадостность Маши вселяла в нас уверенность, в то, что когда-нибудь мы добьёмся своей цели
Девочка выросла, блестяще окончила гимназию в Москве и поехала учиться в Кембридж. Катя, жена Виктора, учила английский по знаменитому учебнику Бонк, чтобы понимать врачей и общаться с медсестрами, пока неотступно была при Машеньке во время многомесячного реабилитационного периода. А уж Маша просто бредила Англией – ведь Англия стала для неё местом второго рождения после успешной операции на сердце. Дела фирмы наладились, и Маша твёрдо решила, что хочет учиться в том же колледже, в котором учился оперировавший её врач, и, как и он, станет хирургом-кардиологом. Мои робкие намёки на то, что женщина-хируг большая редкость, а уж женщина-хирург-кардиолог вообще дело неслыханное, были восприняты Машей, как проявления мужского шовинизма.
«Да ради Бога, хирургом – так хирургом, твоё дело. Всё равно выйдешь замуж и будешь борщи варить», злорадствовал я.
«Не дождетесь!», хохотала Маша в ответ.
За два года до Машиного поступления мы с Виктором, будучи совладельцами корпорации «БиГенТ», с огромным трудом, невзирая на деньги и связи, стали попечителями Тринити Колледжа Кембриджского Университета. Чтобы нашей Маше было легче исполнить свою мечту.
И вот, мы сидим в президиуме на церемонии посвящения в студенты «фрешеров», первокурсников то бишь. Такое событие, несмотря на нашу безмерную занятость, мы пропустить не могли
И смотрим на нашу Машу. И гордимся очень. И знаем, что и она своего добьётся.
После церемонии, Маша подошла к нам.
«Привет папы! Какие вы у меня оба представительные, я просто любовалась, глядя на вас, сидящих рядом с ректором. Я так волновалась, даже не могла заснуть почти до утра. И, кстати, мне приснился странный сон – какая-то женщина что-то долго рассказывала, но я не запомнила что. Но в конце сказала: «В горах – воздух чист и свеж, в горах - леса густы и трава сочна, в горах - ручьи холодны и реки быстры, в горах ты найдешь свою любовь! И будет она твоя единственная!»
«Представляете, я просыпаюсь, а в голове её слова, как будто на плёнке записаны. Надо горные лыжи покупать и срочно кататься научиться, хехехе, чтобы жениха своего в горах найти! Ну, ладно, пошли отмечать, всё-таки я стала студенткой сегодня!»
22 февраля 1997 года, Москва, квартира Виктора в Ясенево«Кать, чего это с ним? Я никогда не видел Виктора в таком состоянии. Что случилось?» - я стоял возле дивана, на котором лежал Витька, совершенно пьяный, и повторял заплетающимся языком одно слово «Сука!»
«Не знаю, Артём, пришел домой злой как чёрт, сразу к холодильнику, достал водку и…»
«Вить, а Вить! Ну что случилось-то? Можешь рассказать?»
Вместо ответа Виктор сполз с дивана, достал из своего портфеля газету и бросил на пол у моих ног. «На первой странице», - пробормотал он. Потом опять упал на диван.
Я раскрыл газету.
«Сегодня на пресс-конференции, состоявшейся в Рослин Инститьют под Эдинбургом, профессор Иан Уилмат продемонстрировал средствам массовой информации овечку Долли – первое клонированное млекопитающее…», прочитал я и сразу вспомнил разговор, который состоялся у нас с Виктором несколько лет назад.
«Кать, а у вас водка осталась?»
30 сентября 2007 года, Лондон, Монтегю Плейс, офис корпорации «БиГенТ»...Я увидел золотой сосуд, формой напоминающий небольшую вазу для цветов. Внутри была густая темно-красная жидкость. Жар исходил именно от неё.
Мысли путались, я ничего не понимал, руки у меня дрожали, а на лбу выступила испарина. Я взял сосуд правой рукой, аккуратно вытащил и поставил перед собой на стол.
По окружности шел незатейливый узор, и лишь четыре буквы, нацарапанные в верхней части сосуда, расставили всё на свои места.
За окном усилился дождь.
I N R I…
«Света, где Виктор? Узнай срочно! И пусть готовят самолёт в Швейцарию как можно быстрее»
Я дрожал от нетерпения. Мне не верилось, что я нашёл то самое легендарное сокровище ордена Тамплиеров.
Через минуту:
«Виктор Андреевич у себя в лаборатории. Телефонной связи с ним нет. Помощник сказал, что может спуститься туда и передать, если что-то срочное».
«Отлично. Пусть Виктор ждёт меня там. И никуда не уходит»
ночь с 30 сентября на 1 октября 2007 года, Швейцария, горы Юра, город Ла-Шо-Де-Фон, подземная лаборатория корпорации «БиГенТ» «...Витя, я не разыгрываю тебя. Всё так и было, как я тебе рассказал. Клянусь!»
«Артём, скоро мы всё узнаем. Ты же знаешь, что моя лаборатория - лучшая в мире! Я всё проверю сам, только не надо меня торопить, Артём. Обещай мне! Надо только чуточку потерпеть…»
15 августа 2006 года Лондон, Монтегю Плейс, офис корпорации «БиГенТ»«Артём Романович, Маша может зайти?»
«Конечно»
Машка влетела в кабинет и бросилась мне на шею.
«Я так соскучилась! Что же ты, господин попечитель, не посещаешь попечаемое заведение? Ни разу не проведал меня в Кембридже. Тебе не стыдно? А может, меня серый волк съел?»
«Тогда начальник службы безопасности сделал бы себе харакири. А я его видел полчаса назад живым и здоровым. Машка, не обижайся, ты же знаешь – работаю по 20 часов в сутки, живу в самолете практически. Но я всё про тебя знаю – ты молодец!»
«Скажи мне, почему жизнь так несправедлива? Я тут имела долгий разговор по душам с мамой. Оказывается мне категорически нельзя иметь детей. Врачи ей сказали, что сердце может не выдержать усиления нагрузки при вынашивании плода. Мало того, что мне нельзя активно спортом заниматься, так ещё и рожать нельзя! Разве это справедливо?
«Маша, ещё ничего не известно. С Божьей помощью еще и не с такими недугами рожали…»
«Не надо кривить душой! Ты прекрасно всё знаешь! Вы бережёте меня все эти годы – то нельзя, сё нельзя! Жизнь, оказывается, вовсе не прекрасна! Жизнь – говно! Прости меня за такое слово. Накипело, прости!»
Она встала и направилась к двери, но, потом, вернулась и уткнулась мне в плечо:
«Можно я поплачу?»
3 октября 2007 года, Швейцарская Юра, город Ла-Шо-Де-Фон, , подземная лаборатория корпорации «БиГенТ» Я допивал утреннюю чашку кофе со сливками, просматривая газету, когда в комнату зашёл Виктор. Выглядел он неважно – лицо мятое, халат мятый. Он сел в кресло и обхватил голову руками…
«Я не знаю, что тебе сказать, Артём! Я не знаю, как тебе объяснить на простом языке…»
«Успокойся, Витя. Говори, как можешь – я постараюсь понять. Сразу скажи только, это то, что я думаю?»
«Это действительно похоже на человеческую кровь по своему химическому составу, но, мало того, что она живая, так ещё и при анализе ДНК, вместо двух закрученных спиралей, я всё время получаю три. Понимаешь, Артем, три! А этого не может быть!!! Одинарные спирали ещё встречаются у некоторых вирусов, да.
Но тройных просто не может быть! Ни-ког-да!»
«Может, Витя, может, если речь идет о…»
«Артём, мне страшно!»
«Мне тоже не весело, Витя! Ладно, давай думать, как нам жить дальше…».
4 октября 2007 года, Рим, Ватикан«Монсеньор, Pontifex Maximus примет Вас немедленно»
«Благодарю Вас», я поднялся и последовал за кардиналом Леруани в покои Папы Римского.
12 октября 2007 года, Швейцарская Юра, город Ла-Шо-Де-Фон, подземная лаборатория корпорации «БиГенТ»«Читал сегодняшние газеты?», Виктор зашел в комнату с охапкой газет подмышкой. Увидев меня, разговаривающего сразу по трем телефонам, он улыбнулся, бросил газеты на стол и вышел.
Я уже знал, что Ватикан начал свой процесс реабилитации ордена Тамплиеров, сняв с них обвинение в ереси. Это был первый шаг на пути к тому, чтобы подготовить человечество к событиям, которые полностью изменят ход истории.
Но это будет ещё нескоро, через несколько десятилетий.
А точнее, через 33 года и примерно 280 дней.
Ведь внутриутробный период жизни младенца составляет в среднем именно 280 дней, и именно наша дочь Маша вскоре станет матерью того ребёнка, который с помощью научного гения Виктора, второй раз придёт в этот мир, чтобы снова изменить его.
5 марта 2008 года, Швейцарская Юра, город Ла-Шо-Де-Фон, дом Виктора Машина, медленно вкатилась на территорию Витькиного шале. Наглая белка, спрыгнула с дерева, и помчалась ко мне в ожидании угощения. Мало того, что в Лондоне они преследуют тебя в любом парке, так ещё и здесь эти бессовестные попрошайки прыгают под ногами. Витька их специально для меня разводит что ли? Катя и Маша стояли на крыльце дома, о чём-то разговаривали и хохотали.
«Ну, привет девчонки! Как делишки, подружки-хохотушки!»
«Привет, Вечный Странник! Откуда прилетел на этот раз?»
«В Китае был. Долгий перелёт очень. Устал. Витя дома или в лаборатории?»
«Дома. Пьяный, спит», снова хохот.
«Ух, ты, правда?! А что на этот раз произошло?», спросил я, помятую ту историю с овечкой Долли.
«Ты только не волнуйся, ладно», Маша подошла, обняла меня за шею и, чмокнув в щёку, прошептала на ухо:
«Сегодня мне провели полное обследование.
У меня будет девочка…»
© armati
P.S. Господи, прости мою душу грешную!
Это сообщение отредактировал armati - 17.10.2007 - 03:46
yaplakal.com