Целитель (роман)

Глава девятнадцатая, в которой спираль андрюхиной судьбы начинает вдруг скручи-ваться слишком быстро.

Мощные фары высветили витиеватую кованую решетку, клаксон требовательно вскрикнул - откройте! Решетка плавно уехала в сторону, джип выкатился на странную улицу, о существовании которой Карелин даже не подозревал. Эта улица была совер-шенно не похожа на сотни других улочек городка, застроенных обычными зданиями и частными строениями, эта улица будто сошла с экрана голливудской идиллии: низенькие аккуратные заборчики, идеально белый снег на газонах, изумительно пропорциональные дома, в архитектуру которых наверняка была вложена бездна таланта и мастерства - даже неспециалисту-Андрюхе это просто било в глаза... Автомобиль свернул к одному из особняков - высокому, красного кирпича с зеленой черепичной крышей, и остановился у крыльца. Собственно, крыльцом это назвать было трудно, скорее - эспланада, изящной дугой взбегающая к входным дверям чудо-замка. Громила повернул к Андрею широкое, с автомобильную баранку, лицо и осклабился:
- Ждем, когда я перед вами дверь открою?
- Что?- не понял Карелин.
- Быстро вылез!- рявкнул водитель и замахнулся на него растопыренными пальцами. Андрей прикусил губу и выпрыгнул на снег. Поежился - не столько от мороза, сколько от охватившего сердце ледяного желания прямо сейчас завязать ублюдку кишки узлом. Да только нельзя этого было делать...
Двери наверху распахнулись, в ярком желтом прямоугольнике струящегося из прихо-жей света появился черный силуэт и призывно помахал рукой - сюда, мол! Андрей пото-пал по ступеням, упорно преодолевая вечную свою привычку шагать через две - сейчас это выглядело бы по меньшей мере нелепо. Встречавший оказался незнакомым пожилым мужчиной "представительной" внешности, одетым в полный костюм и при галстуке, он радушно улыбался пока Карелин лез к нему , потом протянул руку:
- Здравствуйте, здравствуйте, Андрей Аркадьевич! Рад! Оч-чень рад!
Андрей поморщился, но протянутую руку пожал.
- Проходите, здесь вешалка в шкафчике, раздевайтесь...
Широким,- хоть на велосипеде катайся,- коридором его провели в обширный полутем-ный зал, где по кругу на пушистом ковре было расставлено с десяток кресел; в креслах сидели люди. Кое-кого Андрей сразу узнал: начальника милиции, например, главу го-родской администрации; другие наверное публичными людьми не были - лица их хотя и казались знакомыми, но имена Андрею были неизвестны.
Встретивший Андрея указал ему на свободное кресло, стоявшее спинкой к двери, тот сразу уселся, закинул ногу на ногу и сцепил на колене пальцы. Поглядывал на окружаю-щих вызывающе, держался прямо - спину не гнул. Они, в свою очередь, разглядывали его с неподдельным интересом - наверняка слухи, дошедшие до них, были, как и поло-жено слухам, неимоверно раздуты. Карелин ожидал, что ему представят собравшихся, но, очевидно, это посчитали излишним. Первым заговорил мэр.
- Андрей Аркадьевич, о вас говорят странные вещи. Вы якобы можете справиться с лю-бым заболеванием, причем быстро и без всяких оккультных штучек. Насколько это правда?
Андрей пожал плечами:
- Доля истины в этом есть. Хотя и не с каждым... Новую ногу вырастить не смогу.
Мэр хотел, было, что-то уточнить, но Карелин его перебил.
- У меня к вам тоже есть вопрос - зачем меня сюда притащили?
Градоначальник растерянно взглянул на человека, лицо которого находилось в плотной тени, но тот никак не отреагировал - молчал, не шевелил даже пальцем. Он снова обер-нулся к Андрею, виновато улыбнулся.
- Возможно, Ренат получил не совсем точные указания, что-то недопонял... Вас пригла-сили для беседы, тащить вас насильно никто не собирался и не хотел...
- И все же - зачем?
Похоже, никто кроме мэра вести с Карелиным разговоры пока не собирался. Смотрели лишь, да слушали.
Мэр уже улыбался не виновато, а той мягкой лучезарной улыбкой, за которую, очевид-но, и был избран на пост главы администрации два года назад.
- Видите ли, Андрей Аркадьевич... Городок у нас невелик, машиностроительный завод фактически не работает, население, прямо скажем, небогато, поэтому городской бюд-жет... В общем, вы и сами знаете - город живет на голодном финансовом пайке. И адми-нистрация обязана использовать любые...- Он значительно поднял палец.- Любые воз-можности для пополнения городской казны!
Карелин слушал внимательно, не перебивая.
- И вот,- продолжал градоначальник,- нам докладывают, что в городе появился фено-мен, который может позволить изменить все кардинальным...- Он снова поднял палец.- Кардинальным образом!
Мэр достал из кармана пиджака носовой платок и промакнул лоб и губы - в помещении и впрямь радиаторы жарили на славу. Карелин по-прежнему молчал.
- Вы только представьте себе! Мы откроем элитный оздоровительный центр,- место уже подобрали,- пятизвездочное обслуживание, все дела... К нам будут приезжать самые серьезные люди со всех концов планеты! Ваша роль, Андрей Аркадьевич, будет здесь ключевая. Вы понимаете, о чем я? В ваших руках, Андрей Аркадьевич, благополучие всего города. Его настоящее и его будущее. Настоящее и будущее наших детей, наших ветеранов-пенсионеров, всего трудоспособного населения! Настоящее и будущее всех и каждого!
Андрей уставился в пол и крепко стиснул зубы.
- Так что вы мне ответите, Андрей Аркадьевич?
- Анатольич!- подал вдруг голос тот, что сидел в тени. Он слегка наклонился вперед и Андрей разглядел его лицо. Конечно, узнал сразу - Ильяс Кудряков, главный районный бандит, "крестный отец" местной мафии. Узнал и сразу подобрался.
- Анатольич, кончай хрень нести, не на митинге. Дети, пенсионеры, мля!.. Аркадьич, я тебе проще скажу. Предлагаем тебе десять процентов с оборота. Как только бабло пова-лит, так сразу начинаем тебе реально откатывать. Бабосы будут "чистые", брать будем по-взрослому. Губернатор уже в курсе, двумя руками "за". Ему, ясный пень, тоже отка-тывать придется, да и вообще - в "область"... Так что, сам понимаешь, больше десяти процентов тебе не выйдет. Но и это - бабки ломовые, отвечаю! Так как - по рукам?
Карелин осторожно перевел дух - нарушать мирное течение беседы очень не хотелось, но...
- А вы в курсе, Ильяс Рафаилович, какой ценой мне даются "чудеса"?
- Да, разумеется.- Кудряков ответил вдруг очень серьезно и без "фени".- Но мне еще из-вестно, что за три последних дня ты помог минимум пятерым. И не умер. Даже ходишь. Это первое. Еще мне известно, что никто из пациентов не заплатил тебе ни копейки. И это второе. Теперь ты будешь делать то же самое, но в специальном помещении и только тем, кого мы тебе представим. И не бесплатно, а за хорошие деньги. Тебе все ясно? Если ясно, то давайте разбегаться, у меня дела...
Андрей улыбнулся.
"Ишь, как командует! Дела у него! Мне-то давно все ясно, а вот ясно ли вам?.."
- Нет, Ильяс Рафаилович. Вынужден вас огорчить - задуманное предприятие совершен-но невозможно. И вопрос вовсе не в моей доле. Я больше никого не лечу. Ни за десять, ни за сто процентов...
- Почему?
Ильяс откинулся назад, снова спрятал лицо в тени.
- Да, почему?- поддакнул мэр.
Карелин развел руками:
- Свое здоровье дороже.
- Так береги его!- Кудряков говорил почти ласково, характерно,- сквозь улыбку,- растя-гивая слова, что сразу выдавало в нем человека бывалого и сиделого - привычку гово-рить в такой манере незаметно приобретали все, кто провел достаточный срок в местах не столь отдаленных.
- Береги здоровье, Андрюша! А ты, я вижу, о нем сейчас вовсе не думаешь. И о своем здоровье не думаешь, и о здоровье сына забыл... И шалашовка твоя жить хочет - верняк!..
У Андрея екнуло сердце - "Фаина!" Ильяс заметил мелькнувший в его глазах страх и продолжил еще ласковей, еще улыбчивей:
- Не упрямился бы ты, мил человек... Тебе хорошие люди делают хорошее предложе-ние. А ты отказываешься. Разве это по понятиям?
- И впрямь, Адрей Аркадьевич!- снова залопотал мэр Анатольич.- Стоит ли отказывать-ся? Да и смысл какой? Соглашались бы, соглашались - и все бы тихо-мирно...
- Точнее, шито-крыто...- пробормотал Карелин.
- Что?- не понял Ильяс.
- Я могу позвонить домой?- сменил тему Андрей.
- Конечно!- улыбчивое лицо Кудрякова вновь вынырнуло на свет.- Соглашайся скорее и звони, куда тебе по кайфу... У меня дела, я уже говорил. А ты свое время не ценишь, и мое воруешь...
В этот момент у него запиликал мобильный телефон и он резко нырнул в тень. Говорил тихо, слов разобрать было практически нельзя,- так, "бу-бу-бу",- но недовольные инто-нации слышались отчетливо. Вдруг он резко вскочил и нехорошо улыбаясь направился к Андрею. Молча взял его за отвороты пиджака, выдернул из кресла, легко приподнял и сильно тряхнул.
- Это кто ж тебя надоумил сученка своего спрятать?
Он обернулся к дверям, зло крикнул:
- Ренат!
В проеме мгновенно материализовалась шифоньероподобная фигура водилы. Ильяс швырнул Карелина ему под ноги и отвернулся.
- Поговори-ка с ним... Я подожду.
Андрей попытался, было, подняться с колен, но Ренат уже шагнул к нему и, ухватив за брючный ремень, будто чемодан, вынес вон из комнаты. В дверях его больно стукнули головой об обналичку, в коридоре - о трильяж, после чего Андрей благоразумно решил не трепыхаться, повис в лапах монстра ветошью и "не отсвечивал". В небольшой ком-натке без окон водила бросил его на пол, сам придвинул поближе стул и уселся на него верхом. Скомандовал - "Встать!" Дожидаться, когда к нему применят третью степень устрашения, Андрей не стал. Он тяжело приподнялся на локте и уставился Ренату в гла-за. Управиться с троглодитом оказалось нетрудно - мозг читался как детская книжка "Репка" с крупными буквами. Через секунду чудовище сползло со стула, свернулось на ковре калачикам и мирно захрапело. Карелин осторожно выглянул в коридор. Ему очень хотелось стянуть потихоньку из шкафчика свою одежку и сбежать, но понимал - так проблем не решить. Надо поступить как-то иначе. А вот как?
"Похоже, ребята слов не поймут. Придется, наверное, действовать силой. Но до чего ж не хочется!.."
Его скорое возвращение, да еще без конвоира, вызвало среди гудящих в оживленном возбуждении андрюхиных "инвесторов" даже не замешательство, а легкую панику. Все моментально умолкли, замерев в своих креслах, только начальник милиции невозмутимо продолжал что-то тихо говорить в трубку мобильника, а Ильяс, вздернув густые черные брови, в восторге несколько раз хлопнул в ладоши.
- Браво, браво, Андрюша! Уделал, стало быть, Ренатика. В полминуты уделал! Моло-дец, по-нашему это, по-мужски... Красиво! Конечно, это нам не сюрприз... Просто свои-ми глазами хотелось посмотреть, на что ты способен. Еще раз повторю - молодец! Убе-дительно. Убедительно, ничего не скажешь...
Он хитро прищурился и продолжил:
- Я, например, сей же час предложил бы тебе "фифти-фифти", да и дело с концом. А что? Заслужил! Пацана спрятать догадался - раз. "Плечевка" тоже исчезла - два. Самого голыми руками не возьмешь - три... Но это я так думаю. А вот Константин Николаевич,- он кивнул в сторону начальника РОВД,- наверняка считает иначе. А, Константин Нико-лаевич? Вы ведь иначе считаете?
Но Константин Николаевич ответом его не удостоил, хотя телефонные свои переговоры закончил и уже отложил мобилку в сторону. На слова бандита бровью не повел - глядел лишь на Карелина. Не зло глядел, и даже без высокомерной неприязни. Смотрел со спо-койным равнодушием, как смотрят на неодушевленный предмет, который немного заго-родил дорогу, и который ничего не стоит отодвинуть в сторону. Андрей даже поежился от такого взгляда. Как вошел, сесть на место не решился, стоял за креслом, вцепившись пальцами в спинку и стрелял глазами по сторонам - что еще банда отчебучит? Но сейчас главный милиционер просто заворожил бедолагу - смотрит Андрюха на Константина Николаевича и глаз отвести не может. Гипноз? Или другая какая чертовщина?
Но недолго пришлось им друг друга разглядывать. За посветлевшим окошком уже ры-чал двигатель мощного грузовика, по крыльцу, по паркету в коридоре гремели тяжелые ботинки. В зал вваливались бравые ребята в камуфляже и с укороченными "калашами" в руках - местный ОМОН. Константин Николаевич все так же, не разжимая губ, показал глазами на Андрюху, и того вмиг уложили носом в пушистый ковер, завернули за спину руки и нащелкнули наручники. Сильные руки вытряхнули карманы, радостный молодой голос крикнул:
- Есть, товарищ полковник!
Андрюху вздернули кверху, посадили, будто тряпичную куклу, спиной к стенке. Он с трудом сфокусировал разбегающийся взгляд на чьей-то маячащей перед глазами руке, из пальцев которой свисал небольшой полиэтиленовый мешочек, сильно смахивающий на дохлую мышь, очевидно из-за болтающегося хвостиком шнурочка. В пакетике белела какая-то субстанция.
Товарищ полковник снова отдал беззвучный приказ,- лишь глазами кинул,- но Андрю-ху тут же подхватили под руки, протащили несколько метров и бросили лицом вниз у самых ног милицейского начальника.
Тот медленно нагнулся, приподнял андрюхину башку за подбородок и, укоризненно покачивая головой, заглянул в глаза.
- Доигрались, Андрей Аркадьевич? А я все думаю - кто в город героин возит? Всех по-дозрительных перебрали, а он, оказывается - вот кто. И не подумал бы ни за что... Каза-лось, такой интеллигентный, такой воспитанный человек... И - на тебе. Наркокурьер. И наркодиллер.
Он аккуратно положил андрюхину голову на место, достал розовый платочек с кружав-чиками и вытер пальцы. Обернулся к молодцам-омоновцам.
- Как обыск? Что-то нашли?
- Так точно!- столь же радостно отозвался молодой голос, обладателя которого Карелин все никак не мог разглядеть, поскольку снова лежал носом вниз.- Вот, поглядите!
- О-о-о...
Карелин все же кое-как приподнял голову, и товарищ полковник, все так же качая с укоризной головой,- ая-яй, мол!- протянул к нему несколько толстенных, как силикатные кирпичи, пачек купюр зеленого цвета.
- А вы жадны, Андрей Аркадьевич... И глупы вдобавок. Не стоило держать такие сум-мы в доме... Когда народ узнает, какими деньгами вы ворочали, вас, боюсь, просто рас-терзают.- Он вздохнул.- А потому ввиду особой циничности ваших преступлений, да и в целях обеспечения вашей же безопасности, считаю необходимым заключить вас под стражу. Как вы, Марк Шевелевич?- он обернулся к грузному невысокому мужчине, до сей поры молча, словно ацтекский божок, восседавшему прямо напротив кресла, в кото-ром сначала находился Андрюха.
- Так как вы, Марк Шевелевич, даете санкцию на арест гражданина Карелина?
Толстяк с достоинством наклонил подбородок.
- Вот так. Прокурор санкцию дает.
После этого по всем канонам Андрюху должны были поднять и увести, но этого не произошло. Лежал он по-прежнему на брюхе и зло скрипел зубами, а городское началь-ство по-прежнему молча разглядывало его. Пауза тянулась и тянулась, наконец Андрей не выдержал.
- Хороший спектакль для меня сыграли...- прохрипел он.- Не пора ли закончить?
- От вас зависит...- Константин Николаевич брезгливо тронул его носком ботинка.- Вы как, сотрудничать не надумали?
От такого унижения Карелин просто задохнулся в ярости. Он уже давно чувствовал, что наручники держат запястья совсем слабо - вытащить руку не трудно, это сейчас и сделал - сжал свои тонкие пальцы вместе, ладонь стала уже отверстия и легко выскольз-нула на волю. Он, крякнув, сел и принялся разминать затекшие суставы. К нему тут же метнулся молодчик с автоматом, ударом сапога свалил и, матерясь, принялся, было, рас-стегивать наручники,- хотел, наверное, заменить или отрегулировать эти,- только завер-шить работу ему не удалось. Он вдруг прыгнул в сторону, дико глянул по сторонам, и выскочил вон. Андрей, мотая башкой, начал подыматься снова. Теперь к нему бросились остальные омоновцы, насели сразу вчетвером, вдавили в ковер, вывернули руки... Только и они один за другим бросали свою жертву и выбегали из комнаты. Помятый и растоп-танный Андрюха наконец добрался до кресла, охнув, провалился в его мягкую глубину и начал сдирать наручники со второго запястья. Избавившись от железок, демонстративно швырнул их под ноги полковнику. Глядел исподлобья, сердито сопел.
Прокурор сцепил между собой пальцы, положил на них свой тройной подбородок и улыбнулся.
- Неплохо, Андрей Аркадьевич... Мы, думается, стали сейчас свидетелями проявления ваших поразительных возможностей. Что, если не секрет, вы с ними сделали?- он кивнул на распахнутую дверь, за которой скрылись бойцы.
- Неконтролируемая диарея.- буркнул Карелин. Чувствовал он себя уже из рук вон - снова головокружение, снова тошнота. Да еще и костоломы ребра помяли...
- Ах, да, да...- рассеянно проговорил Марк Шевелевич, продолжая улыбаться.- Но это же не предел ваших способностей, верно? Вы могли их, например, даже убить?..
- Я и вас могу убить... Не сходя с этого места!- неожиданно вспылил Андрюха и тут же пожалел,- "Застрелят ведь на хер!"
Но ничего плохого не случилось, прокурор лишь согласно кивнул, даже улыбаться не перестал.
- И много энергии вы потратите на убийство? Как-то сможете это оценить?
- Зачем вам это?- продолжал бычиться Карелин.
- Так интересно же!- простодушно отозвался прокурор.
- Гораздо меньше, чем требуется для лечения. Ломать - не делать.
- Ага...- он снова улыбчиво покивал.- И что, к примеру, можно легко и быстро сломать?
Андрей сердито пожал плечами.
- Да что угодно. Остановить автомоторику миокарда, запретить прохождение нервных импульсов по стволу спинного мозга, "обнулить" участок головного мозга, отвечающий за дыхание...
- Да-а-а...- протянул Марк Шевелевич и, наконец, посерьезнел.- Поговорим без свиде-телей?
Карелин опять пожал плечами и недовольно поморщился:
- Морду мне уже били. Будем беседовать в том же ключе - или меня пристрелите, или я кого-то "выключу"... В любом случае - добром, чую, это не кончится.
- Ну-у-у, Андрей Аркадьевич...- прокурор снова растянул жирное лицо в улыбке.- Вы же не маленький. Должны понимать - мы пытались подобрать к вам ключик...
Андрей невольно обнажил зубы, но промолчал. Прокурор кивнул остальным, и те тихо встали и быстро покинули помещение. Марк Шевелевич подкатил свое кресло ближе и уселся перед Андреем что называется "колено в колено".
- Что ж... Похоже вы в самом деле мужчина серьезный. Потому предлагаю поговорить предельно откровенно. Я даю вам честное слово - получите искренний ответ на любой вопрос. Но и от вас я жду такой же откровенности. Идет?
Карелин криво усмехнулся.
- Я, вообще-то, никогда не вру...
- А вот это вы напрасно! Напрасно, батенька!- Прокурор рассмеялся и дружески потре-пал Андрюху по руке, отчего тот скривился еще больше.- Нельзя! Никак нельзя, голуб-чик, откровенничать со всеми подряд! Скушают-с! Без соли и кетчупа сожрут...- Но тут же посерьезнел.- Говорить одну лишь правду - удел черни. Удел тех, кому нечего терять. Тот, кому есть что терять, в принципе не имеет права говорить правду. И понимающие люди никогда от полноценного человека правды не ждут. И на его ложь не обижаются.
Он вздохнул.
- Вы, Андрей Аркадьевич, рождены и воспитаны в неимущей семье. Потом вы завели собственную семью, но она также была неимущей. Потом вы и этой семьи лишились. И даже остались без какой-либо собственности - ни квартиры у вас, ни гаража, ни маши-ны... Привычка говорить любому встречному-поперечному правду въелась в ваш мозг, но от нее надо избавляться. Это мой вам добрый совет. А я зла вам не желаю и желать не могу - вы мне нужны здоровым, веселым и богатым... Иначе как же я получу свою долю?
- Вы до сих пор надеетесь на долю?- Андрей недоуменно поднял бровь.
- Не то слово, Андрей Аркадьевич, не то слово!- Михаил Шевелевич опять, было, потя-нулся потрепать Андрюху по руке, но тот торопливо убрал ее за спину. Прокурор дернул головой, но тон остался таким же доброжелательным, почти ласковым.- Не то слово! Я в этом просто уверен! Мы с вами - два разумных, грамотных, современных человека. От-чего бы нам не найти общий язык? К чему нам глупые конфронтации и неуместное по-зерство? Спрячем гонор в карман...
- "Honor" по-английски - "честь"...- напомнил Карелин.
- Да,- с готовностью кивнул прокурор.- Вот и я говорю: гонор спрячем в карман, но не будем забывать о собственной чести, кою с молоду бережем... Итак, назовите-ка мне, любезный Андрей Аркадьевич, истинную причину вашего отказа работать в нашей ко-манде. Чем она вас не устраивает?
- Сборище негодяев,- тут же отозвался Карелин с суровой неприязнью.
- Та-а-ак... Ясненько...- прокурор откинулся к спинке кресла и сплел пальцы рук.- А не-годяи мы, по-вашему, оттого, что относимся к классу имущих и таким, как вы, не зави-дуем. Наоборот - вам приходится завидовать нам...
- Не угадали...- Андрей осторожно потрогал распухшую нижнюю губу, которую в сума-тохе все-таки раскровили.- Негодяи потому, что бессовестны и бесстыжи.
Марк Шевелевич искренне удивился, даже руками всплестнул.
- Ба-а-а! Ин-те-рес-нень-ко... А подробней нельзя ли?
Вести дискуссии Андрюхе не хотелось. Самочувствие было никудышным, а известие о том, что Фаина исчезла, полностью "блокировало" мозги - ни о чем другом он и думать сейчас не мог. Конечно, если б банде удалось ее захватить, это было бы ужасно... Но ку-да она ушла? И где ее теперь искать? Очевидно, ушла она в спешке - нагрянувший через полчаса после его ухода ОМОН ее уже не застал. А куда и зачем можно уйти в семь ут-ра? Не в магазин, не на рынок, не в парикмахерскую... Она бежала - это ясно. Почему? Простая мысль заставила его вдруг улыбнуться:
"Абрамыч! Ну конечно... В этом нет сомнений. Он посоветовал спрятать сына, он же догадался предупредить Фаину... Она в безопасности".
Прокурор отреагировал на его молчаливую улыбку болезненно - нахмурился и плотно сжал толстые губы, но Карелин не привык оставлять вопросы без ответов. Сейчас, найдя, наконец, разгадку исчезновения любимой женщины, он настолько успокоился, что все недавние происшествия стали казаться ему не стоившими внимания пустяками.
- Можно и подробнее.- Он уселся поудобнее, семенив напряженную позу на более рас-слабленную.- Богатство богатых растет из бедности бедных. Это по-совести? За это не стыдно?
- Ну-у-у!..- Марк Шевелевич наморщил лоб и укоризненно качнул головой.- Эдак, лю-безный Андрей Аркадьевич, вы скоро заявите, что здоровье здоровых растет из болезней больных... Я даже и не знаю, что вам на это возразить! Глупость вашего высказывания настолько очевидна, что ее и опровергать как-то... несерьезно!
- Ваше сравнение неудачно.
Андреем начал овладевать полемический задор - тема была ему очень близка и он готов был обсуждать ее "до победы".
- Здоровье и болезни, что называется,- "от Бога". А богатство...
- От дьявола!- хохотнул прокурор.
- Нет! Богатство оттого, что единицам удается присвоить себе чужие ресурсы. Ресурсы, принадлежащие людям бедным...
- Ну, пусть и так. С первой частью трудно не согласиться. Но почему же богатые при-сваивают ресурсы бедных? Какие деньги можно взять с тех, у кого их нет?
- Я не говорил - "деньги"!- разволновался Андрей.- Я сказал - "ресурсы"! Природные ресурсы, труд бедняков - вот источник богатства!
- У меня такое впечатление, Андрей Аркадьевич, будто вы считаете, что я не сдавал в институте госэкзамен по научному коммунизму...- Прокурор, кажется, даже немного обиделся.- Экономические законы, в том числе и закон прибавочной стоимости мне объ-яснять не нужно. Только при чем здесь совесть? Стыд-то при чем? Образованные, ини-циативные люди организуют серую массу, создают для них рабочие места, налаживают производство и сбыт... Разве это ненужная функция? Разве это не стоит тех денег, кото-рые они в результате имеют?
- Они - стоят! Стоят этих денег!- Карелин в возбуждении даже хлопнул ладонью по мягкому подлокотнику.- Но вы то какое отношение к ним имеете? Вы лично, Ильяс, Ва-силий Анатольевич, Константин Николаевич? Вся остальная свора? Вы-то, слава Богу, рабочих мест не создаете, производство не организуете...
- Здравствуй попа - Новый год...- Физиономия Марка Шевелевича приобрела выраже-ние, которое должно было означать, наверное, полное бессилие перед тупым упрямством собеседника. Он даже рукой обреченно махнул.
- Уж это вовсе... Ни в одни ворота!
Андрей, тем не менее, ждал ответа. Прокурор вздохнул - обещал правдивость, надо вы-полнять.
- Вам известно, Андрей Аркадьевич, что означает термин "власть"? И термин - "ресурс власти"? Может быть, для вас тайна, что любой ресурс имеет денежный эквивалент? Во все времена, при любом строе люди у власти были людьми не бедными. Вас это не уст-раивает? Может, вы против существования власти вообще? Вы - анархист?
- Я не против власти. Но я против бессовестной власти.
- Ну и скажите, что заставляет вас думать, что мы - власть бессовестная?
- Нет, вы - власть совестливая!- съязвил Андрей.
Прокурор поморщился.
- В любом случае, мы не хуже любой другой власти.
Андрей загорячился:
- Да вы даже со мной как обошлись! Я не сделал вам ничего плохого, а меня...- Он оби-женно хлюпнул носом.
- Вы обиделись...- Марк Шевелевич ощерился улыбкой и потянулся погладить Андрю-ху по головке, но тот шарахнулся от него в сторону и инстинктивно щелкнул зубами, да так, что прокурор невольно руку отдернул.
- О как!- Он рассмеялся.- Ладно, успокойтесь и давайте рассуждать. У вас обнаружи-лись способности, позволяющие удовлетворить самый устойчивый спрос - спрос на ка-чественные медицинские услуги. Иначе говоря, вы имеете потенциальную возможность начать собственный бизнес. Гарантированно успешный бизнес! Но вы не знаете, как к этому подступиться. Что для этого нужно делать, с чего, в конце концов, начать. Я пред-лагаю вам помощь в этом предприятии. Все необходимые организационные мероприятия - не ваша забота. Организуем закрытое акционерное общество и - вперед! Кому это пло-хо? Наше ЗАО быстро станет рентабельным, будет иметь хорошую прибыль. Город нач-нет получать в виде налогов свою долю, будет решать социальные проблемы... Вы ведь у нас радетель прав бедного большинства? Вот и помогите беднякам. Кроме того, вы лич-но сможете выбраться из нищеты, стать человеком уважаемым и обеспеченным. Да про-сто - стать человеком!
- По-вашему, я - не человек?
Прокурор хмыкнул.
- Биологически вы несомненно принадлежите к виду Homo sapiens. Человек разумный. Но глядя на ваше поведение невольно в этом начинаешь сомневаться...
- А что я должен думать о вас? Глядя на ваше поведение?
- Вы о...
- Да, все о том же! Как вы обращались со мной?
- А как мы обращались с вами? Попытались договориться цивилизованно - бесполезно. Значит необходимо применить давление! Мы же - власть. Вы не забыли?
- Но вы поступили нечестно! Поступили бессовестно!
- Но почему же?- Марк Шевелевич, похоже, удивился искренне.- Поступили так, как это было необходимо!
Карелин уже начал заметно психовать - лицо побледнело, глаза лихорадочно заблесте-ли, даже руки начали немного трястись.
- Кому? Кому это необходимо? Вам? Чтобы денег хапнуть? Тех, что у вас есть - мало?
- Деньги - это власть.- Прокурор назидательно поднял палец.- Если у вас есть власть, вам нужно делать все, чтобы ее не потерять. А для этого существует лишь один способ - стремиться постоянно ее расширять и углублять. И требуется все больше и больше де-нег...
- Я не собираюсь помогать вам в этом.
- Даже ценой отказа от собственного благополучия?- Прокурор развел руками.- Я и не предполагал, что в вашей голове все так запутано.
- В моей голове как раз все ясно. У меня есть принципы. Я по ним живу. Я никого не обманываю, никого не использую для личных целей. В отличие от вас!
- И вы считаете это правильным? Вы что, не видите, к чему вас привели ваши принци-пы? Вы не считали, сколько раз упомянули понятие "совесть"?
- Нет.
- Я тоже не считал. Но - много. А что это такое, вы ведь не знаете. Я вам скажу. Совесть - это червячок самоедства. Он не дает вам жить так, как выгодно именно вам, как вам хо-чется. В результате вы ничего не можете добиться в этой жизни, остаетесь до смерти ни-кем, пустым местом. А потому и помочь кому-то по-настоящему, всерьез, вы не можете. Запомните: если вы собираетесь делать добро, вы не должны бояться сделать зло. Вы должны освободить свой разум для дел великих, должны иметь необузданные, всепо-глощающие желания! Только такие желания позволят вам иметь в жизни цели, только свободный разум позволит эих целей достичь! А вы? Как живете вы? Какие у вас жела-ния? Какие цели? Ну, что молчите?
Карелин почувствовал острую необходимость впиться зубами в собственную ладонь - разволновался слишком сильно, иначе никак нельзя было удержать себя в рамках. Воз-мущение и ненависть затопили его до самого горла, аж дышать стало нечем...
- Цель?- произнес он медленно, протянув звук "е" так, что тот превратился в "э".- У ме-ня была цель. Она появилась тогда, когда я только начинал себя сознавать как личность... В детстве. Эта цель - всеобщее благо. К этой цели была устремлена политика моей стра-ны, меня для этого родили, выкормили, вырастили. Меня этому учили. И миллионы дру-гих, таких же, как я. Но нашлись суки, которые мою страну уничтожили. Их было не-много. И их есть немного. Но они оказались хитры, они оказались коварны. Они знали, как охмурить народ. Западные технологии public relation - пресловутый PR... Люди при-выкли верить тому, что болтало радио или показывал телевизор. Верили газетным стать-ям. Умные слова исчезли, исчез диалог людей и власти. Молчите, я вас не перебивал!
Прокурор покорно закрыл рот, раскрытый, было, для возражений, и Андрей, переведя дух, продолжил:
- Я жил в стране честных и порядочных людей. Все эти люди и сейчас в основном жи-вы... Некоторые даже пытаются адаптировать к вашим правилам игры. И некоторым да-же это удается. Но какими личными целями можно заменить ТУ нашу Великую Цель? Какими личными достижениями? Сознанием того, что ты теперь можешь купить себе любой костюм? Но у вас одно тело - можно надеть единовременно лишь один костюм... Что ты можешь съесть то, что другие не могут себе позволить? Но жрать в две глотки невозможно - подавишься... Что можешь поиметь любую, на ком задержался взгляд? Но член-то у вас тоже - один! Сознанием, что ты у власти? Что тебе покоряются сотни, ты-сячи, миллионы? Но власть, как любой наркотик, дает кратковременную эйфорию и бес-конечное похмелье да ломку... Так ради чего, ради каких благ надо топтать ближних, от-казываться от совести, от жалости, от человечности? И вот...
Он ненадолго замолчал, готовясь сказать самое главное. Прокурор терпеливо ждал.
- Мою цель вы, и такие, как вы, перечеркнули. Отодвинули в недосягаемую бесконеч-ность. Потому цель моя теперь другая. Я хочу вернуть мою страну. Мой строй. И для этого нужно, чтобы подобные вам исчезли. Потому я - ваш смертельный враг. А вы - мой. И никакие договоренности между нами невозможны. Вы напрасно ждете, что я буду с вами сотрудничать. Мы можем только воевать. Воевать до тех пор, пока не останется кто-то один. Либо мы, либо вы.
Марк Шевелевич выпятил нижнюю губу и медленно с тихим шелестом выпустил из легких воздух.
- Вот, значит, как...
- Да, так.
- И вы считаете, что ваша цель достижима?
Карелин пожал плечами.
- Однажды это удалось. Отчего бы не сделать еще раз?
- Ага... Но, насколько мне известно, вы не состоите в коммунистической партии? И да-же вышли из нее добровольно... В девяностом году, кажется?
- Верхушка партии предала нас. В девяностом году мне это стало очевидно.
- И кто же теперь ваш кумир? Кому вы поклоняетесь?
- У меня нет кумиров. Я сам по себе. Но, думаю, народ, который вы успешно придуши-ли, скоро нащупает выход. Идеи общества, где деньги не имеют ни власти, ни святости вновь оживут и проявят свою силу. Буду жив - мне найдется место в строю.
- Охо-хошеньки...
Прокурор тяжело вздохнул.
- Вам никто не говорил, что вы - чокнутый?
Андрей вновь пожал плечами.
- Не более, чем вы. Вы чокнуты на деньгах и власти, я - на том, чтобы не было чокну-тых на деньгах и власти. Просто сейчас вы - на коне. Но так было не всегда. И, надеюсь, так будет не всегда.
- Н-да-а-а...- Марк Шевелевич устало поднялся.- Значит, не договорились...
- Не договорились.- Андрей поднялся следом.
- А может, не будете пороть горячку, да подумаете над всем этим на досуге? Сейчас вы возбуждены и не можете адекватно реагировать. А дома посидите, успокоитесь, и...
Карелин улыбнулся.
- Неужели вы считаете, что я в самом деле "порол горячку"? Что я над этим мало ду-мал?
- Да нет... Не похоже. Но у меня все равно к вам просьба.
- Слушаю вас...
- Ради Бога, не считайте меня своим врагом. Пусть у нас разные жизненные позиции, но лично я не чувствую к вам неприязни. Вы настолько убеждены в своей правоте, что я даже начал сомневаться в собственной!- Он хохотнул.
- Если серьезно, то перестаньте предпринимать враждебные действия и я о вас с удо-вольствием забуду. И еще... Я сейчас разбужу Рената, пусть отвезет меня туда, откуда взял.
Прокурор согласно кивнул:
- Разумеется...

Глава двадцатая, в которой Андрей опять становится бездомным, зато ему жмет руку сам губернатор и даже катает на самолете. А Фаина лишь грустит…

- Нет! Ну вы только посмотрите! Вы только посмотрите на этот кошмар! Не ожидала я этого от вас, Андрей Аркадьевич, никак не ожидала. Считала вас порядочным, положи-тельным человеком...
Растерянный Андрюха моргал у порога глазами, а взбешенная хозяйка уже была близка к истерике. За ее спиной просматривалась безрадостная картина: в квартире все вверх дном, мебель сдвинута с мест, поднят клоками линолеум, балконная дверь нараспашку - поземка гуляет, гоняет вырванные из книг страницы...
- Успокойтесь, успокойтесь, Елена Васильевна... Все не так страшно, я быстро исправ-лю... Это не я, не я - честное слово! Это какие-то хулиганы... Дверь выломали и устроили кавардак...
Но Елена Васильевна была неумолима.
- Я требую, чтобы вы немедленно освободили помещение! Немедленно! Эту дверь взломали не хулиганы, как вы изволили выразиться! Соседи видели - приезжал ОМОН! Здесь был обыск! И всему подъезду известно - нашли наркотики и много денег. Доллары нашли!
"Ну что ты будешь делать!.. Теперь уж не отмыться до конца дней своих. Ах, удружили главный мент с прокурором! Ах, удружили..."
Собственно, прибежал сюда Андрей лишь ради одного - разыскать хоть какие-то следы сбежавшей Фаины. И даже если ему отказывают в жилье, найти ее гораздо важнее того, где будет он сегодня ночевать. Карелин бочком протиснулся в коридор, возмущенная хо-зяйка хотя и визжала, но никаких физических препятствий не чинила, за руки не хватала - пусть, мол, забирает свое барахло, да выметается к чертовой бабушке...
Даже неопытного взгляда достаточно, чтобы понять - обыск в квартире был липовый. Так, побили, подвигали мебель, разбросали шоболы... В общем, "навели шухер" и ушли. Ясно, задача была не найти что-то, а создать побольше шума, собрать соседей в качестве понятых, да и предъявить им липовые доллары и наркотики. Посадить не посадили,- кишка тонка оказалась,- но в дерьме искупали по самые уши.
"Ах, суки, суки..."
Бегло оглядев разгромленную комнату, сразу заметил на стенке пришпиленный булав-кой к обоям тетрадный листок в клеточку. Умница Фаина губной помадой (карандаша или ручки не нашлось) торопливо нарисовала даже не детскую, а "малышковую" картин-ку: девочка в треугольном, в "крупный горох", платье, изображенная по принципу "пал-ка, палка, огуречик..." Она безобразно улыбается, выставив крупные корявые зубы и ра-достно вытянув над непомерно широким лицом обе руки с растопыренными веером пальцами. А еще солнышко, ромашки, травка... Бойцы, видимо, посчитали эту картинку настоящим детским рисунком, внимания на нее не обратили, но сейчас Карелин отчаян-но впился в ярко-красную девчонку глазами, пытаясь разглядеть спрятанное сообщение. Нашлось оно на удивление быстро - кривые зубы были цифрами: 3, 0, 6...
"Номер телефона? Но где еще две цифры?"
Он хлопнул себя ладонью по лбу - да вот же! На левой ручке четыре пальца, на правой - шесть. Он бросился к телефону. Елена Васильевна что-то кричала ему в ухо, но он лишь отмахнулся - торопливо тыкал в клавиатуру - 3-06-46. Ответили быстро - ждали.
- Фаечка, это я! С тобой все в порядке? Ты где?
Через минуту он уже мчался по улицам, хватая пересохшей глоткой морозный утрен-ний воздух и оскальзываясь на обледеневших дорожках. Небольшой срубяной домик на улице Литейной нашелся сразу. Сторожевая собачка робко тявкнула из конуры, но пока-заться не решилась. Андрей влетел на крыльцо и придавил кнопку звонка. Дверь распах-нулась, взволнованная Фаина повисла у него на шее, зачастила задыхаясь:
- Господи! Господи, Андрюша! Что случилось? Мне позвонили, велели бежать, пря-таться! Я не знала - это всерьез или шутка? Но, знаешь, я испугалась! Собралась, вышла, и сразу - они! Прыгают из машины - черные маски, автоматы... Мне стало так нехорошо-нехорошо, будто снова война, будто сейчас, прямо в эту секунду снова жизнь кончится и наступит кошмар кровавый... А в душе - чернота...
Он мягко втолкнул ее в сени, прикрыл за спиной дверь.
- Здесь можно будет переночевать? Нас с квартиры вышибли... ОМОН там такой раз-гром учинил - беда! Хозяйка прискакала, орет - ты, мол, наркотой торгуешь, в обыск все нашли! Подстава, ясное дело... Да и не арестует меня никто - все белыми нитками шито. Только в результате мы бездомные...
- Ай!- Она всхлипнула.- Это ужасно, ужасно...
Достала торопливо платочек, промакнула глаза. Потянула Андрея за руку:
- Пойдем, познакомлю тебя с племянницами. Сестра и ее муж на работе, вечером при-дут. Переночевать, конечно тут можно, но такая теснота! Надо будет срочно найти дру-гое жилье.
В доме жарко топилась газовая печь, волны горячего воздуха гуляли в полумраке - не-большие окошки пропускали совсем мало света.
- Гульнара, Наиля!- позвала Фаина.
Из соседней комнаты вышла симпатичная девушка, улыбнулась:
- Здравствуйте.
Из-за ее спины выглянула вторая, совсем еще девчонка. Если старшей на вид можно было дать лет семнадцать-восемнадцать, этой - не больше двенадцати.
Андрей улыбнулся в ответ и кивнул:
- Здравствуйте, я - дядя Андрей.
- А вы новый муж Фаины?- простодушно спросила младшая, отчего старшая сестра густо покраснела - "Наиля!"- и попыталась оттеснить ее назад в комнату, но та про-скользнула у нее под мышкой и, как ни в чем ни бывало, задала следующий вопрос:
- Вы у нас жить будете?
- Если вы позволите...- галантно поклонился Андрей.
- Хм...- Наиля наморщила носик.- Вы водку пьете?
- Пью.
- Тогда, наверное, это будет неприемлемо...
Взрослые рассмеялись.
- Дядя Андрей пошутил,- вмешалась Фаина.- Он может выпить стаканчик в праздник, но в другие дни водку не пьет.
- Ах, так?- Девчонка плюхнулась на диван и закинула ногу на ногу.- Тогда не считается. В праздник даже мне шампанского дают. С шоколадкой. Вку-усно-о...- Она закатила гла-за под лоб.
Все снова рассмеялись. Андрей тем временем бегло знакомился с внутренностью до-мика - распахнутые настежь двери позволяли легко это сделать. Да, тесновато живут! Сруб примерно шесть на шесть, разделен на три клетушки. Они находятся сейчас в са-мой маленькой, где сложена кривая печь-голландка, да вдоль стены вытянулся старень-кий диван, в двух других комнатках обитают юные сестры и хозяева с Фаиной.
"Н-да-а... Ночевать здесь - нечего и думать. К Мишке что ли попроситься?.."
Фаина и Гульнара уже вовсю хлопотали, накрывая стол-"раскладушку", возникший по-среди комнатки будто по взмаху волшебной палочки. Делали все быстро и споро: раз - на столешницу легла снежно-белая скатерть, два - в центре появилась большая миска с ре-заным хлебом и домашним мясным пирогом, три - по кругу выстроились мисочки и та-релки с маринованными помидорами, грибами, вареной картошкой... Карелина даже не приглашали к столу - просто все мигом расселись и молча посмотрели на гостя - чего, мол, ждешь? Он уселся на специально подставленный для него стул, и вся компания дружно принялась "мести" с тарелок аппетитную вкуснятину. В заключение трапезы на столе явился самый настоящий латунный самовар, начищенный до золотого сверкания в выпуклостях затейливой чеканки, здоровенные пиалы в пол-литра каждая и ваза с кара-мельками.
- Татары не пьют черный чай,- улыбнулась Фаина.- Ты любишь зеленый?
- Очень!- Андрей тоже улыбнулся.- Но я пью очень крепкий...
- Я налью тебе одной заварки,- кивнула Фая.
- Мне тоже одной заварки!- потребовала Наиля.
- Ручки есть?- Гульнара строго взглянула на младшую сестрицу и придвинула ближе к ней пузатый фарфоровый чайник-заварник.- Наливай сама, не барыня.
Карелин прихлебывал обжигающий чай и вместе с его теплом по жилкам разбегалось удивительное чувство умиротворенности и успокоенности, которое может возникнуть только там, где живут люди искренне тебя уважающие, которые тебе рады, готовые раз-делить твою радость и помочь в беде... И это называется - семья.
"А станут ли они мне настоящей семьей?"- думалось ему,- "Сумею ли я дать им то, что должен, чего они заслуживают? Они, разумеется, хорошие люди, девочки милы, умны и воспитанны, а вот я... Боюсь, я - плохая им компания. Тянутся за мною хвостом несча-стья и беды; к чему им и без того нелегкую жизнь усложнять?.. Но как бы хотелось снова жить в семье, снова чувствовать под ногами устойчивую опору, иметь в своем существо-вании какой-то стержень, ось, вокруг которой мирно вращаются все твои помыслы и стремления... Эх, жизень!"
И будто в подтверждение его грустным мыслям в углу затренькал звонок - кто-то тре-бовал его впустить. Гульнара накинула на плечи шубку и выскользнула в сени. Послы-шался негромкий грубоватый мужской голос, девушка что-то ответила, половицы за-скрипели под тяжелыми шагами. Андрей невольно сжался. Дверь распахнулась, впуская клубы морозного пара, немного испуганная Гульнара пропустила впереди себя высокого грузного мужчину средних лет в кожаной водительской куртке, но при галстуке, отутю-женных до бритвенных стрелок новеньких брюках и столь же новеньких легких туфлях, отчего можно было сделать вывод, что пришел он не пешком.
- Дядя Андрей, к вам...
Карелин торопливо встал и кивнул - "Выйдем!" Человек пожал плечами и развернулся, задев головой лампочку. Выйдя в сени и прикрыв за собой дверь поплотнее, Карелин не-любезно осведомился:
- Чего надо?
- Вы - Андрей Аркадьевич?
- Да.
Мужчина протянул широкую, как совковая лопата, ладонь:
- Михалыч.
Андрей скрипнул зубами, но руку пожал. Он уже чувствовал - за него решили взяться люди очень серьезные - не чета районной шушере. И возьмутся они, скорее всего, гораз-до круче...
- Вас, Андрей Аркадьевич, ждет губернатор. А он человек занятой, долго ждать не лю-бит. Если нет причин для задержек, прошу вас собраться прямо сейчас.
- Как вы меня нашли?- спросил Андрей и тут же сам осознал всю глупость вопроса,- "Наверняка меня "пасли"... Теперь ни на секунду с "поводка" не сорваться".
Михалыч усмехнулся.
- Так мы едем?
- Где машина?
- За калиткой.
- Подождите пять минут.
Гигант с достоинством кивнул и вышел на крыльцо, Карелин вернулся в избу. Девочки уже убирали посуду, Фаина же сидела за столом, уставясь в одну точку, лицо искажала гримаса отчаяния. На ее немой вопрос он лишь пожал плечами - "Да, опять требуют..." Она тяжело поднялась, шагнула к нему.
- Куда теперь?
- В область. Губератор повидаться возжаждал...
- Я с тобой!- вдруг решительно заявила она.
Он снова пожал плечами - "Если хочешь..."
Через пару минут они вышли за калитку к фырчащему прогретым двигателем "Мерсе-десу". Водитель с удивительной для его размеров легкостью выскочил, услужливо рас-пахнул перед парочкой заднюю дверь, подождал, пока пассажиры усядуться, потом дверь аккуратно прихлопнул - Фаина только головой восхищенно покачала - "Ух, как с нами!.. Как с королевской четой!" Карелин же и бровью не повел - ему было не до мело-чей.
Михалыч обернулся:
- Можно ехать?
- Да, пожалуйста...- рассеянно проговорил Андрей. Автомобиль плавно тронулся и по-катил мимо погрязших в сугробах заборов к магистральной улице. Выбравшись на при-личную дорогу, машина показала удивительную прыть - в несколько секунд разбежалась до "сотни", лихо обгоняя всех, кто попадался на полосе, немного притормозила перед выездом на трассу, а потом рванула так, что мелькающая за тонированным стеклом гряз-ная обочина слилась в сплошную серую полосу. Карелин чуть привстал и заглянул води-телю через плечо. Удивленно присвистнул - "Ни фига себе!"
Фаина подняла брови и вопросительно приподняла подбородок - "Сколько там?"
- Двести!
Она лишь в изумленном восхищении округлила глаза.
- Слишком быстро?- встревожено спросил Михалыч.
- Вам виднее...- Андрею и в самом деле было немножко не по себе находиться внутри аппарата, движущегося прямо-таки с "самолетной" скоростью.- Но на скользкой трассе такая скорость... Это немного, так сказать...
Водитель тут же сбросил газ, стрелка спидометра остановилась на "140".
- Так пойдет?
Андрей кивнул - "Этого тоже хватит, чтобы убиться..."
- Там сзади бар,- сказал Михалыч.- Напитки, бутерброды... Не стесняйтесь!
Фаина тут же нашла кнопочку и открыла маленький встроенный бар.
- Ух ты!
Карелин равнодушно взглянул на ряды бутылок и отвернулся к окну - губернаторская коллекция была ему неинтересна. Фая, тем не менее, уже чем-то булькала, потом протя-нула пластиковый стаканчик другу:
- "Пепси" хочешь?
Он, уставясь в окно, отрицательно мотнул головой. Фаина оказалась настойчива:
- Ну и глупо... Халява же!
Андрей обернулся к ней, улыбнулся. Взял стаканчик, отхлебнул, кивнул с нарочитой благодарностью...
"Эх, ты... Наивное создание... За эту "халяву" кровушкой взыщут!"
За стеклом стремительно пролетали километровые столбы, кварталы лесополос, засне-женные поля, овраги, придорожные села... Через полчаса "Мерин" влетел в город. Здесь движение замедлилось, после бешеной гонки по трассе казалось, что они плетуться в общем потоке с черепашьей скоростью. Михалыч ткнул кнопку на панели, в салоне за-бормотал "Маяк". Карелин непроизвольно прислушался. Ражая ведущая пытала пригла-шенного в студию чиновника - почему морская граница с Украиной размаркирована не-брежно? От этого возникает много спорных моментов! "В советские времена этому уде-лялось мало внимания!"- ответствовал знатный гость. Андрей поморщился. "Лохматят нашего брата в темную голову... Несут невесть что. Нет, по делу сказать - в советские времена российско-украинская граница была административной, а не государственной! А уж морская ее часть и вовсе никого не интересовала. Но они и тут находят повод пнуть мертвого льва - "Внимания не уделялось"! Эх, псы, псы..."
После того, как попалась случайно ему в руки книжка о манипуляции сознанием, начал он смотреть телевизор другими глазами и слушать радио другими ушами. Обнаружилась масса интересного! Технологии зомбирования слушателей и зрителей были зачастую грубы и практически ничем не завуалированы, но подавляющее большинство людей это-го не замечали и принимали рассуждения Познера, Павловского, или тех же Сванидзе или Леонтьева за чистую монету. Карелина сначала каждая произнесенная в эфир мер-зость ужасно бесила, потом беситься надоело, он угомонился и лишь стискивал зубы, да обзывал втихую подлецов разными нехорошими словами.
Как он заметил, особенно много врали журналисты, политики и депутаты. Чуть меньше - члены правительства. Еще меньше - олигархи и буржуи помельче - принципами жонг-лирования словами и подмены понятий они, по-видимому, особо "не загонялись". Труд-нее всего обнаруживались признаки манипуляции сознанием в речах президента. Для се-бя Андрюха объяснял это тем, что нужную долю вранья в президентские мысли обяза-тельно навтыкают потом полчища разномастных интерпретаторов, которые подобно по-моечным псам, мгновенно растаскивали любое выступление главнокомандующего на кости-цитаты, а потом мусолили их, таскали по грязи и собственным испражнениям, от-чего зачастую живые и здравые мысли превращались в отвратительные лозунги и бесче-ловечные приказы, регулярно вышвыривающие на улицы толпы недовольных. Чтобы сберечь нервную систему, Андрей перестал смотреть телевизор и слушать радио, газет тоже не читал. Но сейчас не затыкать же уши!
Тем временем "Мерседес" выкатился на центральную площадь и остановился напротив громадного желтого здания областной администрации. Михалыч выпустил пассажиров на волю, и мотнул головой, приглашая следовать за ним. В вестибюле он что-то буркнул дежурному офицеру и их пропустили без проверки документов и даже без записи в жур-нал.
Апартаменты губернатора располагались на втором этаже. В приемной площадью с банкетный зал среднего размера, сплошь уставленной кадками и кашпо с экзотическими растениями, водитель пошептался с дородной секретаршей и она тут же быстрыми ша-гами направилась к дверям кабинета хозяина. А через три-четыре секунды выпорхнула уже назад. Улыбнулась Андрею:
- Вас ждут!
Фаине предложила посидеть в огромном кресле под разлапистой пальмой, а Карелин, тяжело вздохнув, направился к дверям. Губернатор, солидный грузный мужчина, хорошо знакомый Андрею по газетным снимкам и выпускам новостей, встретил его не сидя за столом, а прямо у порога, как высокопоставленную особу. Радостно улыбаясь тут же протянул руку,- "Здравствуйте, Андрей Аркадьевич!",- предложил присесть, да не к сто-лу, а на стоящий у стены кожаный диван. Сам уселся рядом, с интересом рассматривая тщедушного "волшебника". Андрей оказанную честь оценил, но виду не подал, держался серьезно, с достоинством.
"Да и с какой радости буду я перед ним спину гнуть? Не я к нему с челобитной пришел, а он решил мною попользоваться. Сильно, наверное, взбесится, когда получит отказ..."
Губернатор, тем временем, начинать беседу не спешил. Разглядывал гостя, улыбался и молчал. Карелин даже ерзать начал на месте - почувствовал себя "не в своей тарелке".
- Вот что, Андрей Аркадьевич!- заговорил, наконец, хозяин.- Вам приходилось зани-маться управленческой работой?
Не ожидавший такого вопроса, Андрей растерялся и совсем по-детски отрицательно замотал головой.
- Так...- Губернатор, прищурившись, посмотрел в окно. Потом снова обернулся к визи-теру.- Ну что ж, не боги горшки обжигают. Как бы вы отнеслись к предложению занять место моего заместителя по общим вопросам?
Карелин икнул, но все-же справился с охватившим вдруг волнением и сумел таки раз-лепить ссохшиеся губы.
- А с чего вдруг мне делается такое предложение, Василий Егорович?
Хозяин хитро прищурился.
- Случилось так, что узнал я о вас, Андрей свет-Аркадьевич, интересные вещи!
Андрей совсем успокоился,- беседа все-таки скатывалась в ожидаемое русло,- и тоже заулыбался.
- Позвольте полюбопытствовать - какие?
- Да вот, доложили мне, что пытались красинские чинуши склонить вас к сотрудниче-ству, а вы отказались. И причины назвали такие, что я и удивился, и обрадовался одно-временно.
Брови Андрея снова удивленно взлетели, а Василий Егорович невозмутимо продолжал:
- Видите ли, Андрей Аркадьевич... Основная проблема в моей работе заключается в том, что очень трудно найти людей по-настоящему надежных. Тех, кто имеет собствен-ные принципы и не боится их отстаивать. Людей неподкупных, морально устойчивых. Большая власть - большие соблазны!
Он сделал значительную паузу, вздохнул и заговорил снова.
- И вот звонят мне сегодня из вашего Красино и рассказывают, как вы главного вашего мафиози "морально оттянули"! Здорово. Мне лично понравилось. И я сразу подумал - вот тот человек, на которого я всегда смогу положиться! Тот, кто не предаст, не погряз-нет во взятках, будет чутко прислушиваться к чаяниям простых людей, будет им помо-гать не за мзду, а по велению сердца!..
Он все расхваливал и расхваливал качества будущего своего заместителя, но Андрей уже сидел с непроницаемым лицом, глядя прямо перед собой. То, что губернатор с само-го начала взял дело по организации суперклиники с Карелиным в роли главного шамана в свои руки, еще утром сообщил красинский мэр. Василий Егорович заметил, как изме-нилось лицо собеседника, моментально умолк и заглянул ему в глаза.
- У вас сомнения? Понимаю.- Он ласково похлопал Карелина по плечу.- Вы сейчас ду-маете - "Вот, Василий Егорович меня охмурить решил! Сулит высокие должности, а все для того, чтобы меня заставить на себя лично работать!" Так? Не отпирайтесь, не отпи-райтесь, по глазам вижу - так.
Андрей кивнул:
- Да. Сейчас я многим понадобился.
- Хорошо...- Губернатор, возбужденно потер руки.- Давайте зайдем с другого бока. Вы почему отказались работать "под крышей" районного прокурора? Можете повторить слово в слово, что сказали ему?
- Я сказал, что не стану сотрудничать со сборищем негодяев.
- Вот.- Губернатор строго поднял палец.- Они, по-вашему, негодяи. Скажу по секрету, мое мнение о них не отличается от вашего. Но с этим надо что-то делать, вам не кажет-ся? Как-то бороться! А кому бороться, как не вам? И это мне видится гораздо более важ-ным, чем ваша целительская деятельность...
- Подождите... Я, наверное, не понял. Вы что, в самом деле приглашаете меня на работу именно за честность? Не для того, чтобы потом...
Василий Егорович усмехнулся.
- В области достаточно тех, кто оказывает медицинские услуги за деньги. А вот тех, кто работал бы за идею, за совесть - днем с огнем!..
Он снисходительно разглядывал ошарашенного инженера и терпеливо ждал, когда к тому вернется дар речи.
- Все-таки, вы, наверное, шутите...
- Да нет, нет же...- Василий Егорович рассмеялся.- Вы знаете, я впервые встречаю чело-века, который раздумывает над подобным предложением. И это тоже меня радует. Не сомневайтесь! Все по-честному. Соглашайтесь скорее, и с завтрашнего дня выходите на работу. Кабинет я могу показать вам прямо сейчас, а персональный автомобиль - завтра. И с водителем, с секретаршей познакомитесь завтра же с утра. Первые дни будете жить в гостинице, через пару недель получите отдельную квартиру. Ну? Ваше решение?
Да, таких предложений Карелин еще никогда не получал. Какой-то уголок мозга пы-тался протестовать, пытался вернуть владельца с небес на землю, но
голос его был слишком слаб и не мог перекричать шторм обрушившихся на Андрюху эмоций. О таком он мечтал всю жизнь, это могло бы стать решением всех его проблем, причем таким решением, которое не вступало в противоречие с его совестью, а потому, похоже, никакие возмущенные визги и писки разума не могли его теперь остановить... Он уже раскрыл рот чтобы дать согласие, но у губернатора в кармане запиликал мобиль-ник, тот взглянул на экранчик, определяя абонента, и вдруг резво вскочил с места.
- Извините...- Губернатор кивнул на дверь.- Я вас позову...
Карелин понимающе наклонил голову и быстро вышел. Фаина тревожно встала ему на-встречу, но он успокаивающе махнул рукой:
- Все в порядке,- Андрей ободряюще улыбнулся и присел на подлокотник ее кресла.
- О чем была беседа?
Он покосился на секретаршу, которая усиленно делала вид, что колдует у компьютера, хотя было хорошо видно - катает она мышь бесцельно, тупо щелкая по значкам на деск-топе.
"Слушает, зараза!.."
- Я тебе потом все-все расскажу, не волнуйся...
Через минуту дверь распахнулась и Василий Кузьмич показался на пороге. Он больше не улыбался - глядел серьезно и немного печально. Кивнул Фаине,- "Зравствуйте..."- и подошел к Карелину вплотную.
- Андрей Аркадьевич...- Губернатор говорил очень тихо, не желая, очевидно, чтобы кто-то, кроме Андрея, расслышал его слова. - Вам предписано срочно вылететь в Моск-ву.
- Что вы!- Андрей сделал большие глаза и отрицательно помотал головой.- Я не могу!
- Это не просьба. Это приказ.
- Чей приказ? Да что случилось? Зачем, почему я должен лететь?- Карелин попытался возмутиться, но Василий Егорович тяжело положил ему на плечо руку.
- Я ничего не могу вам объяснять. Сейчас будет подготовлен чартерный рейс, долетите до Быково, там вас встретят. Идемте...
- Что, прямо сейчас?
- Приказано доставить срочно. Значит, прямо сейчас.
Андрей растерянно обернулся к Фаине, будто она чем-то могла помочь. Губернатор проследил его взгляд.
- Она с вами?
- Да...
- Боюсь, ей придется остаться.
- Это невозможно.- Фаина говорила спокойным, доброжелательным и, вместе с тем, безапелляционным тоном.- Андрей Аркадьевич не сможет обойтись без моих услуг.
- А вы, простите...
- Фаина Рашитовна. Личная медицинская сестра Андрея Аркадьевича. У него, видите ли, слабое здоровье, нужно постоянное наблюдение - себя он ни лечить, ни диагностиро-вать не может...
- Гм...- Василий Егорович на секунду задумался. Сказка о личной медсестре нищего инженера, разумеется, вызывала улыбку, но он умело ее подавил.- Ну, хорошо. Если так... Я созвонюсь. Думаю, сумею это уладить. Мы идем?
Через пять минут губернаторский автомобиль, за рулем которого сидел все тот же Ми-халыч, уже несся в аэропорт, опасно лавируя в потоке забившего дорогу транспорта и время от времени пугая окружающих короткими вскриками сирены. Губернатор вопреки всем правилам сидел сейчас рядом с водителем и не переставая вел телефонные перего-воры - едва заканчивал один разговор, тут же набирал следующий номер. Андрей и Фаи-на сидели на заднем сидении, тесно прижавшись друг к другу, и придавленно молчали. Цель поездки Василий Егорович так и не сообщил, отчего оба чувствовали себя, мягко говоря, неуютно.
К зданию аэровокзала "Мерседес" не поехал - свернул на боковую дорожку, прошмыг-нул в стальные решетчатые ворота, которые человек в синей униформе едва успел перед ними распахнуть, выскочил на полосу рулежки и резко остановился возле небольшого реактивного самолета стремительных очертаний - таких Карелин никогда не видел и марку определить не смог. Собственно, разглядывать машину в подробностях ему никто особо не дал - вежливым, но настойчивым тычком в спину Василий Егорович подтолк-нул его к трапу, пропустил Фаину, потом влез сам. В проеме люка обернулся к Михалы-чу:
- Ты все понял? Ждать здесь! А то потом тебя с семью собаками...
Он, протиснулся совсем, и люк тут же закрылся.
Интерьер самолета совсем не походил на то, что Карелин до этого видел внутри обыч-ных пассажирских лайнеров - никаких рядов кресел, накаких полок над ними. Были два уютных дивана вдоль бортов, в центре - низкий столик. Кабина пилота отгорожена пере-боркой, но дверь распахнута и видны приборные панели и мерцающий рядами данных небольшой экран - очевидно, дисплей бортового компьютера.
Губернатор приглашающе указал пассажирам на диваны - прошу, мол!
- Вы, я понял, тоже летите?- Карелин чуть поерзал, устраиваясь поудобнее.- Приказано доставить лично и сдать с рук на руки? Чтобы я не сбежал по дороге?
- Зачем вы так...- Василий Егорович даже, похоже , немного обиделся.- О недоверии к вам и речи не шло! Но в остальном вы правы - доставить вас приказано лично. И, как вы выразились, сдать с рук на руки...
Пилот выглянул в салон и вопросительно взглянул на губернатора. Тот в ответ кивнул - "Давай, шуруй!" Турбины засвистели, потом завыли, самолетик дернулся и покатил на взлетную полосу. В самом начале бетонки пилот притормозил, поддал "дури",- машину поволокло, колеса шасси пошли юзом, не вращаясь,- потом отпустил тормоз и "птичка" рванула вперед. Почти сразу же произошел отрыв, пассажиры буквально улеглись на ди-ванах - перегрузка оказалась нешуточной. С трудом Андрею удалось привстать и выгля-нуть в иллюминатор. Земля стремительно уходила вниз, но даже с большой высоты было видно, что скорость их "леталка" набрала серьезную. И, тем не менее, самолет продол-жал ускоряться. Василий Егорович перегнулся к Андрею через столик и прокричал, едва прорываясь сквозь вой двигателей:
- Через полчаса сядем в Быкове!
- Так быстро?- изумился Карелин.
- Скорость полторы тысячи!- Губернатор явно был горд этим самолетиком и, как видно, хотел произвести им на Андрея неизгладимое впечатление. Они уже прошли толстый об-лачный слой и теперь летели над яркой бесконечной равниной верхнего края облаков. Это было очень красиво - бесстыдно-синее небо, ярко-желтое, почти белое солнце, и под крыльями - причудливый фантастический ландшафт, раскрашенный яркими лучами в самые невероятные оттенки желтого, розового, голубого... Ускорение прекратилось, и теперь Фаина тоже уткнулась носом в стекло. В восхищении увиденным она даже снача-ла немного приоткрыла рот, а затем, по-видимому, начала что-то счастливо напевать- слышно не было, но губы плавно шевелились, иногда вытягиваясь в трубочку,- так де-лают только поющие. На удивление скоро, как и обещал губернатор, самолет начал сни-жаться, нырнул в облачное месиво, выскочил с обратной стороны и Карелин увидел со-всем близко неряшливые крыши обшарпанных пятиэтажек, щетинящиеся кустарником уродливых самодельных антенн. Но стремительный маневр вызвал у него приступ не-контролируемой тошноты и разглядывать быковский натюрморт в подробностях он не стал - отвернулся от иллюминатора и сидел позеленевший, сгорбившийся, едва удержи-вая за зубами ползущие на волю кишки. Василий же Егорович и Фаина чувствовали себя прекрасно, несмотря на то, что заходя на посадку, самолет сделал еще несколько доволь-но крутых виражей, заваливаясь на крыло и проваливаясь при этом вниз; у Андрея в эти моменты уходили под лоб глаза, а Фаина лишь восторженно взвизгивала, хватая стра-дальца за руки. Надо ли говорить, что когда полет, наконец, завершился, и люк раскрыл-ся, приглашая наружу, Андрей вывалился на мороз первым - его все еще мутило и он очень боялся испортить в салоне обстановку. Поикал, опершись о шасси, но выдавить из себя ничего не сумел, и, помотав башкой, вернулся к трапу. Все уже были снаружи и ждали только его.
- А вы слабенький, Андрей Аркадьевич,- усмехнулся губернатор.- Вам бы щадящий режим и хорошее питание недельки на две... Совет: сразу не стесняясь просите отпуск и подъемные - уверен, дадут...
- К-кто даст?- икнул Карелин.
Но губернатор лишь загадочно улыбнулся и направился к скрипнувшему неподалеку тормозами длиннющему, как кишка, лимузину - на капоте трехцветный флажок, на кры-ше - мигалка. Распахнул заднюю дверь - "Садитесь!" Андрею стало смешно. "Прав ока-зался Абрамыч! Значимость моя растет как тесто в квашне - вот уже губернаторы мне лакеями служат..."
Фаину пропустил впереди себя, собрался, было, влезть в салон следом, да Василий Его-рович задержал вдруг за руку:
- Погодите... Поговорим минуту наедине? Без свидетелей?
Карелин выпрямился и прикрыл дверцу.
- Да?..
- Я вот о чем... Кстати, можно я к тебе "на ты"? А то как-то не по-мужицки, аж против-но...
- Да, пожалуйста...- торопливо кивнул Андрей.
- Так вот. Чтоб ты знал правду... Поскольку по-любому я в стороне теперь...- Он поче-сал свой картофелеобразный нос.- Запомни! Ты - лох, причем лох редкой породы. Чаще лохи малограмотны и легковерны, но ты - уникум среди них. Ты очень многое умеешь и очень много знаешь. Я справки наводил - все поголовно эту информацию о тебе под-тверждают. Но это тебе не на пользу, потому что обладаешь главным свойством лоха - ты хочешь, чтобы всем было хорошо. Чтобы всем все по-ровну. "По-честному"! "По справедливости!" И это хоронит все твои знания и умения под толстым слоем дерьма!
Карелин слушал, удивленно раскрыв рот, а губернатор, покраснев в злорадной ярости, не говорил, а буквально плевал ему в лицо короткими злыми фразами:
- Ты думал, вправду нужен администрации? Да таких на выстрел к власти пускать нель-зя! Тоже мне! Идеал честности... Честный идиот! Да такие во власти смертельно опасны!
- Так зачем же вы...
Губернатор нехорошо ухмыльнулся.
- Сразу трех зайцев убить хотел... Во-первых, мне нужен был временный дурачок, на которого можно было б списать кое-какие грешки. Ты на эту роль подходишь просто идеально. Во-вторых, личного бесплатного целителя хотел получить. Ведь назовись тебе другом - ты тут же не то что последнюю рубаху, ты жизнь за такого отдашь! Что, не так? А в третьих... В третьих, ты прокурора на хрен почему послал? Почему от нормальной жизни отказался, почему решил доживать в нищете? А? Потому что такой правильный? Я ж тебя, суку, насквозь вижу! Ты такая же тварь, как и все, только тварь обиженная! Ты жизнь свою просрал, а кто-то тебе виноват? И вот я думаю - ты так легко от человече-ской жизни отказываешься, потому что человеческой жизни не видел. А потому, если те-бе в нужной упаковке эту самую жизнь всучить, то ты, падла, возьмешь! И взял бы, я по глазам видел - взял бы! Да вмешались силы высшие... Но речь не о том!
Он немного посопел оскалившись, потом продолжил уже совсем тихо:
- А вот втянул бы я тебя в сладкую житуху, привык бы ты к комфорту, персональной машине, хорошей одежде, настоящей еде, женскому вниманию... Быстро бы привык, к хорошему быстро привыкают! И вот тогда... Тогда!.. Тогда, погань, ты бы у меня вот где был!
Губернатор потряс у Андрюхи перед носом крепко сжатым кулаком.
- Вот бы где был, падла!
Карелин с трудом проглотил торчащий в горле ком.
- Зачем вы мне это говорите?
- Чтобы ты сделал выводы! Пока не поздно! Чтобы не было на моей душе греха тяжко-го - отправил теленка на мясокомбинат, и даже не предупредил, что ремешок на шее - вовсе не украшение... Все! Уе... Я и так, кажется, много лишнего тебе сказал. Но прямо приказ не нарушил, формально обвинить меня не в чем...
Он резко развернулся и пошагал к самолетному трапу, потрясенный Карелин влез, на-конец, в автомобиль. Машина тронулась, едва он хлопнул дверцей. Обида пеленой засте-лила глаза, потому он не сразу разглядел, что в салоне кроме него, Фаины и шофера было еще трое мужчин - один сидел рядом с водителем, а двое других - сзади. Вели они себя странно - сидели с непроницаемыми лицами, равнодушно поглядывая на проносящийся за окном зимний пейзаж.
- Куда мы едем?- нервно спросил Карелин, обернувшись к тем, кто сидел сзади.
Один его полностью проигнорировал, даже голову от окна не повернул, другой улыб-нулся:
- В отель.
- Зачем?
Тот ухмыльнулся еще шире:
- Вы на себя в зеркало смотрите? Представить вас серьезным людям в таком виде...- Он фыркнул и тоже отвернулся к окну. Вопросов больше Андрей задавать не стал, только привычно скрипнул зубами. Скоро утопающие в сугробах лесополосы сменили бетонные заборы, складские ангары и рекламные щиты, мелькнул дорожный транспарант - Моск-ва. Он покосился на Фаину. Женщина сидела с отсутствующим видом, грустно покачи-вая головой в такт мягким толчкам на неровностях обледенелого асфальта. Почувствовав его взгляд, она подняла на него глаза и улыбнулась: "Не бойся! Ведь я с тобой..." Андрей взял ее ладошку и тихонько сжал холодные пальчики.
"Я не боюсь. Ты со мной..."

Глава двадцать первая, в которой Карелин впервые в жизни купается в джакузи, бес-платно меняет гардероб и выигрывает «песенный конкурс»

Никаких вывесок, указывающих на то, что в этом старинном трехэтажном особняке на-ходится гостиница, Андрей не увидел. Тем не менее, лимузин остановился именно возле этого здания, и тот, который сидел впереди, что-то коротко сказал в трубку мобильника. Из-за белой пластиковой двери с тонированными стеклами тут же появился молодой блондин в безукоризненном светлом костюме, скорым шагом подошел к машине, сразу распахнул нужную дверь, заглянул в салон и строго кивнул:
- Андрей Аркадьевич? Фаина Рашитовна? Прошу за мной...
Не дожидаясь, когда прехавшие выберутся наружу, он так же скоро направился обратно к подъезду, и Андрею с Фаиной пришлось догонять его почти бегом. За дверью оказался небольшой, но шикарный вестибюль, что называется "сплошной евроремонт"- Светлые пластиковые панели под зеленый мрамор, подвесной потолок со встроенными светиль-никами, полы из ламината. У окна цветы на подставках и даже солидных размеров аква-риум, где в разгоняемых компрессором струях лениво шевелили плавниками яркие ко-ралловые рыбки, похожие на фантастических бабочек. Заметив, что гость задержался возле аквариума, молодой человек недовольно обернулся и молча стоял, поджав губы - ждал, когда тот соизволит выполнить приказ. По широкой,- хоть роту строем веди,- ле-стнице с дубовыми перильцами на бронзовых завитушках, они поднялись на второй этаж и прошли коротким коридором почти до окна. Тут блондин извлек из кармана увесистую связку ключей и отпер дверь в глубокой нише:
- Сюда.
Он шагнул первым и щелкнул выключателем. Фаина и Андрей вошли следом.
Комната за дверью оказалась довольно просторной, но без единого окна, хотя и застав-лена дорогой и стильной современной мебелью темных тонов. Судя по ее набору, это была спальня. Вопреки привычным традициям, огромная, даже не двух- и не трех-, а, по-хоже, четырехспальная кровать с высоченными спинками стояла не у стены, а в центре помещения. Но стол, шкафы, диван, кресла и стулья располагались именно вдоль стен.
- Прошу внимания!
Молодой человек прошел к противоположной стене и распахнул белую дверь с узорча-тым цветным витражом.
- Здесь ванна и туалет. Есть все необходимое - приведите себя в порядок. У вас около полутора часов - если поторопитесь, этого будет вполне достаточно. Когда будете гото-вы, снимите трубку вот этого телефона,- он указал на дорогой, "под старину", аппарат на столе.- Пригласите парикмахеров. Вопросы, неясности есть?
- Есть.- Карелин сунул руки в карманы и глядел на провожатого с явной неприязнью, набычась.- Сплошные вопросы и неясности...
- Конкретно?- поднял бровь блондин.
- Конкретно - куда нас поведут потом? После того, как сделают перманент и мелирова-ние?
Блондин пожал плечами.
- Я выполняю лишь свои обязанности. Если вас интересуют распоряжения, сделанные на ваш счет...
- Кто? Кто отдал эти распоряжения?- рявкнул Андрей, теряя терпение.
- Не нужно на меня кричать,- обиделся молодой человек.- Я выполняю распоряжения чиф-менеджера, естественно. А он, в свою очередь, распоряжения хозяина. А уж тот ни-кому не подчиняется, только "крыше". А "крыша"...
- Тьфу, мля...- Карелин в сердцах отвернулся.
- Единственное, что я знаю, вам предстоит встреча с очень влиятельным лицом.
- Не с президентом, случайно?
- Нет, что вы...- молодой человек рассмеялся.- Не с президентом - это точно.
- Жаль...
- Я могу идти?- осведомился мажордом.
- Да, разумеется...
- Номер в полном вашем распоряжении. Желаю приятно провести время.
Он с достоинством скрылся за дверью, и Карелин вдруг услышал щелчок ключа в зам-ке. Бросился следом, дернул ручку.
- Во, екарный бабай! Мать-то твою...
- Нас заперли?- Фаина приблизилась незаметно и тихо стояла за спиной.
- Да.
- Боятся, что сбежим?
- Скорее всего, боятся, что с нами что-то случится.
- Что будем делать?
Он пожал плечами.
- Мыться. В любом случае это на пользу. Кто пойдет первым?
Фаина хмыкнула.
- Можно одновременно...
- Можно...- Он в сомнении наморщил лоб.- Но в этом заведении непонятного назначе-ния запросто могут быть и микрофоны, и камеры. Поэтому - ну ее на хрен. Лучше вести себя так, чтобы повернутым на вуайеризме сотрудникам радости не доставлять. Как ду-маешь?
Она махнула рукой:
- Возможно, ты прав. Иди первым. Но я просто на минутку зайду с тобой. Посмотреть...
Ванная комната оправдывала название "комната" и вовсе не напоминала те собачьи за-кутки с эмалированным корытом, которыми до сих пор приходилось Андрюхе пользо-ваться. Голубой мрамор на стенах, черный лабрадор на полу, громадное овальное зерка-ло в зеркальной же хромировке, со вкусом подобранные полочки, уставленные бесчис-ленными флаконами и флакончиками... Ну и, разумеется, сама ванна, вовсе на обычную ванну не похожая, а напоминавшая, скорее, прихотливо изогнутый бассейн, оборудован-ный сияющими ручками неясного назначения. Из стенного мрамора вырастал здоровен-ный смеситель с крестообразными маховичками и лейкой душа, рядом раковина-"тюльпан" на высоком пьедестале, на противоположной стене - пустая вешалка для оде-жды и вешалка с длинными пушистыми полотенцами. Блондинистый мажордом не по-кривил душой - здесь и впрямь было все, что необходимо, и даже то, что не слишком не-обходимо, или, по мнению Андрея, совсем не нужно. Фаина же восторженно качала го-ловой, трогала пальчиком зеркальные поверхности, перебирала и нюхала флаконы, тихо ахала - было видно, что именно о такой ванной она мечтала всю жизнь, только сама об этом не подохревала...
- Посмотри, как мило!- Она даже прищурилась от удовольствия.- Левая полочка - все для леди, правая - все для джентльмена...
- Прелесть...- равнодушно согласился Андрей.- Так я полезу в воду?
- Ой!- Она даже вздрогнула - слишком уж резко ее выдернули из облака грез. - Да-да, конечно... Только ты поскорее, если можно...
Фаина выскользнула за дверь. Андрей покрутил маховички смесителя, отрегулировал температуру толстой, как палка, струи воды. Сунул в отверстие пробку, разделся и сразу же влез в ванну-бассейн - ждать, пока лохань наполнится, не стал. На полке "для джент-льмена" схватил первый попавшийся шампунь,- в магазинах он все равно таких не видел, а потому и не имел представления о том, что для него подходит лучше,- намылил голову прямо под струей, схватил мочалку - настоящую морскую губку, принялся тереться, по-лоскаться и плюхаться, только брызги фонтаном полетели. Намылил голову еще раз, сполоснулся и сразу же вылез - Фаина просила побыстрее, надо потакать. Пришлось, правда, задержаться еще на несколько минут - обнаружился роскошный бритвенный ста-нок, который Андрюхе захотелось испытать. Вставил лезвие из коробочки, нашел туб с пенкой, и с удивлением обнаружил, что процесс бритья может быть не злой пыткой, а занятием вполне безобидным, где-то даже приятным.
- Вот, елы-то палы... Чего только сволочи-буржуи не удумают...
Заодно распаковал новейшую зубную щетку - испытал и ее. И снова - удивление! В ме-ру мягкая, в меру жесткая, а паста такую пену дает - во рту не умещается. И вкус такой... Нежный вкус, прямо хоть глотай...
В дверь тихо постучали. Он высунул в щель голову:
- Что случилось?
Фаина смущенно улыбалась, протягивая ему что-то в блестящем и шуршащем целло-фане.
- Вот... В шкафу нашла. Там очень много одежды...
В пакете оказались новые мужские трусы и носки. Андрей цокнул языком:
- О, как... Не знаю, удобно ли? Чужое ведь...
- Но ведь сказали - все в нашем распоряжении. Без исключений. Значит, гардероб тоже. Там еще на тебя сорочки, костюмы, галстуки... С ума сойти!
- В распоряжении - не значит, что можно брать себе,- строго заявил Андрей и закрыл дверь. Пакет не взял. Через минуту он появился в комнате уже одетый, чмокнул Фаю в щеку, а она с удовольствием провела ладошкой по его подбородку:
- Ой, какой гладенький! Прямо как девочка!
Он игриво ущипнул ее за ухо:
- А-яй, у вас, кажется, нездоровые наклонности! Нет сказать - "как мальчик"!
- Не-е-ет... Как девочка. Мальчики шершавее...
Андрей рассмеялся.
- Ладно! Ступайте в ванную, девочка, а потом нарядите меня в платье, колготки, повя-жете косыночку, и уж "оттопыритесь" от души!
- Тьфу на тебя...- Она притворно надула губки и тоже перешла на "вы".- Язык ваш, Ан-дрей Аркадьевич,- враг! И не только ваш, но враг вообще. Воплощение мирового зла. Его надо вырезать ножницами под самый корешок и выбросить бродячим собакам...- и она скроила "зверскую" гримасу.
Андрюха потешно зажал рот ладонью:
- Нет! Лучше смерть!
Фая, еле сдерживая смех, все же пыталась сохранить свирепое выражение на лице:
- Ах, смерть? Прекрасно! Мое любимое занятие - терзать мужчин до смерти!- Она хищ-но пошевелила пальцами, изображая острые когти.- Быстро отвечай, каким способом те-бя отправить в преисподнюю - жечь огнем? Четвертовать? А может, распять на кресте? Представляешь - в руки-ноги тебе гвозди забивают, а ты орешь, вырываешься!..
- Можно раз пять... Можно раз шесть... И лучше не на кресте, а на кровати.- Он ух-мыльнулся.- И гвозди - слишком вульгарно! Если ты не только лесбиянка, но и садистка, то давай уж традиционно - наручники, плеть...
Больше Фаина состязаться с Карелиным в пустозвонстве не стала, показала лишь ему язык,- "Бе-э-э!"- и скрылась в ванной, а он, улыбаясь, упал в широченное кресло перед здоровенным телевизором, нащупал на столике пульт управления и надавил сетевую кнопочку. Вывернутый "на полную" звук шарахнул по ушам женским воплем и истерич-ными мужскими выкриками:
- Да видал я тебя на ... (писк)! Ты же б.. (писк), ты кроме как своей ... (писк), пользо-ваться ничем не умеешь, да только Маша пользуется ею лучше, чем ты!
А она:
- Срать я на тебя хотела, м... (длинный писк)...ев!
Тут экран засветился, и офонаревший от услышанного Карелин увидел длинноволосую девушку в джинсах и лифчике, а рядом - лохматого парня в одних трусах. Девушка валя-лась на кровати прямо по скомканному постельному белью, а парень расхаживал перед ней по комнате; оба ни на секунду не умолкали, изощренные взаимные оскорбления ли-лись непрерывным потоком. Перепуганный Андрей придавил кнопку, убавляющую звук, но в этот момент девица вскочила и бросилась на парня, пытаясь добраться маникюром до его лица, он оттолкнул ее, она бросилась снова, завязалась потасовка. Карелин с омер-зением ткнул кнопку отключения питания. Сцены пьяных супружеских драк в неглиже были знакомы ему с детства, он тогда с родителями проживал в коммуналке - десять се-мей, одна кухня и один "толчок". Наблюдать такие картины тогда было и страшно, и очень неприятно, у него даже голова начинала от этого кружиться. Маленький Андрей убегал в свою комнату, прятался за шкаф и думал: "Какой я счастливый - мои мама и па-па такого себе никогда не позволяют!" Но чтобы подобное показали на всю страну?!
"Интересно, какой канал это гонит?"
Он снова включил телевизор. Жуткий скандал уже прервали рекламой "Пива без пон-тов", в углу экрана висел логотип - ТНТ.
"Вот мерзость-то..."- он гадливо передернул плечами и едва не сплюнул прямо на ко-вер.- "Взрывное" название канала пытаются оправдать взрывной же грязью и пошло-стью... Чтобы больше "бабла срубить" на рекламе пива и женских тампонов! И кто они есть после этого? Сволочи, твари бессовестные..."
Включать другие каналы ему уже не захотелось. Он вырубил "ящик" теперь уже окон-чательно, поднялся и принялся расхаживать по яркой "коробке", в которой их с Фаиной заперли, будто канареек в клетке. Из четырех имеющихся в помещении шкафов два ока-зались с книгами. Книги Карелин любил и очень уважал, потому обрадовался находке и, близоруко щурясь, принялся читать золотые надписи на ярких корешках. То, как тома были расставлены, слегка его удивило. Бальзак соседствовал с Маяковским, далее шел Толкиен, затем Есенин, Стаут, Мопассан и Пастернак, ниже мирно соседствовали Гард-нер, мемуары Жукова, Солженицын, четыре тома о Гарри Поттере, трехтомник Пушки-на, "Толковый словарь"... Он отступил на шаг, намереваясь исследовать содержимое дру-гого шкафа, и тут догадался по какому принципу расставлены книги. Слева на верхней полки двухтомник Цветаевой в белых обложках, затем два тома желтого цвета, почти лимонного; Горький в темно желтом, что-то розовое, потом алое, ярко-красный Маяков-ский, Бальзак в красно-коричневых тонах... Не совсем спектр, но тоже эффектно смот-рится. Хотя книги, разумеется, не "для мебели" существуют...
Среди "книжной экибаны" в "синем углу" мелькнула фамилия Ницше. Андрей что-то о нем слышал, но читать не приходилось. Взял ради любопытства, полистал.
"Так говорил Заратустра".
Язык стилизован "под Библию", но пишет господин Ницше что-то прямо противопо-ложное - "Бог умер, я учу вас о сверхчеловеке". Карелин вернулся в кресло, быстро забе-гал глазами по строчкам. По мере того, как смысл ницшеанского учения доходил до него, он начинал тихо злиться. Да, безусловно - те, кто благоденствует в этом мире, обладают многими качествами пресловутого "сверхчеловека". В то же время сам он, если верить автору, четко попадает под определение "последний человек". "Последние люди" долж-ны исчезнуть, причем, исчезая, должны радоваться своему исчезновению - ведь им на смену идет "сверхчеловек"! Правда, автор не пишет, кто будет обрабатывать "сверхлю-дей", ведь сами "сверхлюди" предназначены, по идее, не для черного труда. Значит, "сверхчеловек" и "последние люди" должны сосуществовать вечно. И выходит, что "по-следние люди" хотя и презренны, но необходимы "сверхчеловеку". Как рабы, как источ-ник жизненных благ... Что ж, все ясно. Махровая проповедь людского неравенства, про-паганда крайнего индивидуализма...
"Да таким учением можно оправдать любой произвол! Объяви себя сверхчеловеком, остальных - "последними людьми", или, допустим, "недочеловеками", как делал Гитлер, или "неудачниками", "лузерами", как делают нынешние наши кровопийцы - и порядок! Не сумел, не захотел стать сверхчеловеком - никто тебе не виноват. Молчи и моргай, как говорил Заратустра..."
Он вернул книгу на место и задумался. Почему-то вспомнился пьяный мишкин треп, графики на салфетках, предсказывающие недалекие великие потрясения... Да, что-то в этом есть, определенно есть. Конечно, конец истории, конец цивилизации, или, как вы-ражался доморощенный математик, "скачок аттрактора в непредсказуемом направле-нии", это, по всей видимости, слишком. Но то, что общество четко разделилось на "сверхлюдей" и "последних людей", причем этих "последних" неизмеримо больше - факт. Разумеется, так было в древнем мире, так было в средние века, так было во времена "классического капитализма", но всегда такое положение дел приводило к мощным со-циальным взрывам - "последние люди" никогда не мирились с тем, что их используют как рабочий скот. Сейчас, казалось бы, когда человечество поголовно грамотно и нет ни-каких разумных предпосылок считать кого бы-то ни было тупым бескультурным быд-лом, ситуация должна была бы измениться - равенство, декларируемое конституциями государств, должно было бы стать зримой реальностью. Однако на деле происходит не-что прямо противоположное. Мало того! В сферу влияния так называемой "западной ци-вилизации" любыми методами, включая военные, вовлекаются последние островки ци-вилизаций традиционных... Моральные ценности низведены до объектов ерничества и насмешек, над всем царствует единственное божество - прибыль. Закону максимизации прибыли "сверхлюдей" подчинены все другие законы, праву "сверхчеловека" иметь мак-симальную прибыль - права всех остальных... Уничтожена великая страна, где конститу-ционно была запрещена эксплуатация человека человеком - Советский Союз. Народ этой страны, народ высокой культуры, носитель цивилизации, построенной на принципах ис-тинного равенства, свое существование как единое целое прекратил. Он рассыпался на сотни миллионов человеческих единиц, "последних людей", они придушены нищетой и оболванены кошмарным бредом из орущих телевизоров, сознание их расщеплено бес-стыжими манипуляторами, они разобщены и растеряны, они не знают, что делать. А их продолжают грабить и накачивать информационной наркотой... Может ли это продол-жаться долго? Скорее всего, нет. И сроки Мишка реальные называл - в текущем десяти-летии обязательно рванет.
"И он, и я подошли к одинаковым результатам, хотя исходили из совершенно разных предпосылок. Это примерно то же самое, что получить одинаковые ответы при разных способах решения задачи. Значит..."
Андрей помотал головой - сейчас было явно не то место и не то время, чтобы забивать мозги подобными мыслями.
Он тихонько постучал в дверь ванной:
- Ау! Красавица, вы там не утонули часом?
Шум льющейся воды тут же затих - Фая закрыла кран, пытаясь, наверное, расслышать о чем ее спрашивают.
- Я говорю, ты там жива?
- Ага! Я уже заканчиваю. Сейчас выйду.
- Тогда я звоню...
Андрей снял трубку, после короткого молчания в ней щелкнуло и приятный женский голос произнес:
- Service center. Can i help you, sir?- и тут же повторил по-русски:
- Центр обслуживания. Чем могу вам помочь?
Карелин замялся. Он вдруг понял, что не сумеет внятно объяснить ни кто он такой, ни где находится. Но...
"В конце концов, блондинистый молодчик говорил - звоните, вызывайте парикмахе-ров... Наверное, девица в курсе?"
- Видите ли...- смущенно выдавил он из себя,- нам нужен парикмахер. В комнату на втором этаже. Это где...
- Да-да!- отозвалась трубка.- Через пять минут к вам подойдут.
За спиной скрипнула дверь, он обернулся. В комнату, царственно ступая, вышла Фаина. На ней был шикарный бархатный халат до пят, желтый с серебряным узором завитками и папортниковыми листьями, сильно смахивающий на монаршую мантию, черные мок-рые волосы рассыпались по плечам - нимфа, да и только! Королева русалок!
Андрей ахнул и восторженно прижал к груди руки. Она же, приблизившись, вытянула руку и указала верному рыцарю место у своих ног. Он тут же бухнулся перед ней на ко-лено и церемонно поцеловал край хламиды. Фаина зарделась от удовольствия, шагнула ближе, прижала к себе андрюхину голову и запустила в спутанные кудри свои тонкие жесткие пальчики. Он затаил дыхание. Чем это могло закончится догадаться нетрудно, но в этот момент в коридоре за стенкой послышался стук каблуков и в замке щелкнул ключ. Карелин едва успел подняться на ноги, как дверь раскрылась и в комнату вошли две пожилые дамы в белых халатах с небольшими пластиковыми саквояжиками в руках, сопровождал их знакомый блондинчик. Он молча прошел к стене, взял два стула и отнес их в ванную комнату, туда же проследовали обе дамы; блондинчик обернулся к гостям и сделал широкий приглашающий жест - прошу, мол! Обоих усадили напротив зеркал и запеленали в покрывала, мастерицы приступили к таинству превращения гадких утят в прекрасных лебедей. Андрею безжалостно отрезали вольно вьющиеся патлы и сделали аккуратную прическу средней длины, над Фаиной колдовали гораздо дольше. Ее сначала подкрасили, уничтожив малейшие признаки седины, а потом перебрали, похоже, каждый волосок, строго вымеряя его длину и укорачивая лишь на столько, сколько было необхо-димо для достижения абсолютной гармонии; прямую челку завили чуть-чуть вовнутрь, а все остальное, наоборот, обработали специальным составом для того, чтобы волосы дол-го оставались идеально прямыми. Пока в "женском зале" кипела работа, мажордом зани-мался Андреем. Он все-таки заставил его вновь раздеться догола и надеть все новое, на-чиная с белья и заканчивая строгим, но, очевидно, безумно дорогим костюмом неброско-го, но, вместе с тем, благородного серого цвета. Все подошло идеально, даже аккуратные ботиночки из натуральной кожи и Карелин искренне недоумевал - как это им удалось? Приобретая для себя вещи на рынке, он всегда ужасно мучался - подобрать подходящие брюки или рубашку всегда было проблемой: если подходит длина, то очень широко, если подходит ширина, то коротко; с обувью тоже сплошные "заморочки" - лапы у него длин-ные, но узкие... А тут - на тебе! Все сидит как влитое, нигде не морщит, не тянет, ботин-ки сидят как влитые - никогда, похоже, его ноги не ощущали себя в таком комфорте. За-гадка, да и только... Он попытался дознаться об этом у наряжавшего его молодчика, но тот вновь сослался на свою полную неинформированность - "За приобретение одежды отвечала кастелянша, ее сейчас нет, а потому спросить не у кого". Андрей наконец по-нял, что добиться от поросенка вразумительных ответов не удастся, и оставил бесплод-ные попытки. Он переложил ключи, деньги и документы в карманы новой одежды, а для убогое свое шмотье сложил в любезно предоставленную мажордомом большую сумку на молнии. В завершение ему было выдано длинное кожаное пальто на меху и стильная зимняя кепка с "ушками". Глянув на себя в трильяж, Андрюха только головой покачал:
"Надо же... Совсем другой человек. Интеллигентный, благородный! Что одежда с людьми может сделать, если сшита руками и для людей. А я, оказывается, всю жизнь хо-дил как бродяга..."
- Давайте-ка с вами, Андрей Аркадьевич, спустимся ненадолго в ресторан. Пусть жен-щина оденется. Хорошо?
Карелин обернулся. Блондинчик стоял за спиной, держа в руках деревянные "плечики" для пальто. Андрей торопливо кивнул, стянул с себя обнову и протянул мажордому, тот аккуратно повесил ее назад в шкаф и кивнул Андрею - "Идем?"
Они спустились в вестибюль, прошли широким коридором в абсолютно пустой банкет-ный зал, где висела гулкая тишина, и уселись на высокие табуреты возле стойки бара. Миловидная девушка в белом кружевном передничке и белом же кокошнике выпорхнула из подсобки, на ходу натягивая на лицо профессиональную улыбку,- "Добрый вечер, чем могу вас порадовать?",- и застыла в ожидании. Молодой человек вопросительно взглянул на Андрея и тот сразу засмущался:
- Да я, собственно...
Мажордом усмехнулся.
- Для Вас все бесплатно. Не стесняйтесь, заказывайте. Единственное ограничение - ни-какого спиртного. Не потому, что хозяину жалко, а просто мне приказано, чтобы вы бы-ли в форме.
Андрюха вздохнул. Есть хотелось очень сильно, но ужинать за чужой счет он не любил. Потому попытался покочевряжиться:
- Ну зачем же бесплатно... Я оплачу.
Молодчик снова ухмыльнулся:
- Те деньги, что я у вас видел - это все, что у вас есть? Может быть, у вас кроме них есть кредитная карта?
Карелин насупился.
- Этого не достаточно?
- На кофе с рогаликом хватит. Но, мне кажется, это не тот случай, когда надо выпячи-вать свою гордость. Хорошо, давайте я буду вас угощать сам. Даша, солнышко, сообрази нам что-нибудь вкусненькое и сок. Вы, Андрей Аркадьевич, какой предпочитаете?
- Томатный...- выдавил Андрюха, не в силах бороться с соблазном.
- А дама?
- Не знаю... Может быть, виноградный?
- Вот и славненько. Дашенька, накройте нам вон тот столик...
Девушка кивнула и заспешила выполнять заказ.
- Что это за богоугодное заведение?- поинтересовался Карелин.- И долго ли нам здесь торчать?
Мажордом пожал плечами.
- Недавно по вашему поводу звонили, сказали до девятнадцати часов точно. А находи-тесь вы в спецгостинице. Только мне кажется, глагол "торчать" здесь неуместен. Вам созданы все условия, и...
Андрей поморщился.
- Золотая клетка. Мы здесь не по своей воле...
- Ну, все мы хотели бы жить иначе,- философски изрек блондинчик и по-хозяйски на-лил себе в высокий стакан газировки из стоящего на стойке сифона.- Не желаете?
- Не откажусь.
Пока Даша хлопотала с ужином, они больше не обменялись ни одним словом. Андрей потягивал ледяную воду и разглядывал окружающую роскошь, а мажордом беззаботно болтал ногой и отпускал скользкие шуточки всякий раз, когда девушка пробегала мимо. Но она не реагировала - наверное, привыкла, а может быть, возмущаться ей не позволял низкий статус, который она имела в этом заведении. Блюда, которыми официантка ус-тавляла заказанный столик, вызывали у Карелина непроизвольные желудочные спазмы. Копченая осетрина и черная икра, салаты из свежих помидоров и огурцов, длинненькие котлетки с маринованной стрючками фасолью, заливное мясо, шоколадные конфеты в хрустальной вазе, какая-то витиеватая выпечка, которая даже издали заставляла шеве-лить ноздрями и судорожно глотать слюну... Наконец Даша перестала метаться туда-сюда, подошла прямо к ним и коротко присела в кникенсе:
- Все готово, Сергей Вениаминович...
Блондинчик довольно кивнул:
- Спасибо, зайка. Ну что, Андрей Аркадьевич, прошу отведать, что Бог послал.
Карелин снова засмущался:
- Наверное, надо бы подождать Фаину?
- Ах, какие мы церемонные!- рассмеялся мажордом.- Хорошо, я сейчас спрошу у нее самой.
Он достал телефон, ткнул пару кнопок, дождался ответа и строго спросил:
- Катя, вы там скоро?
Наморщив лоб выслушал ответ и сунул телефон обратно в карман:
- Ну вот, я так и знал. Пока женщина не перемерит все, что ей предлагается, она не мо-жет думать ни о чем другом. Ждать нет смысла. Так что, прошу к столу!
Сам он подсел к Андрею просто за компанию - сунул в стакан трубочку и тихонько по-сасывал сок, пока гость, изо всех сил стараясь есть "прилично", - не чавкать и не давить-ся от жадности,- поглощает выставленное перед ним изобилие. Привычка есть второпях, которую бывший инженер приобрел за долгие годы жизни "на бегу", сейчас то и дело прорывалась наружу. Блондинчика это забавляло - он усиленно прятал улыбку в стакане. Сытость, как всегда бывает, когда едят с жадностью и быстро, навалилась внезапно, Ан-дрея вдруг неумолимо потянуло в сон. Сказалась и общая слабость, которая в последние дни не отпускала ни на миг, и сумасшедшие события, завертевшие его с раннего утра, и поездки-полеты, в которых,- каждый знает,- хоть и сидишь, но силы отчего-то теряются. Он боролся со сном мужественно и стойко, но все же пару раз заметно клюнул носом, а закрывающиеся сами собой глаза никак не хотели раскрываться до нормального своего состояния, и мажордом, который уже давно "лыбился" совершенно открыто, сжалился, наконец, над гостем и достал "мобилку" еще раз.
- Катя! Это, в конце концов, уже из всех рамок! Сколько можно возиться? Все горячее давно остыло, все холодное нагрелось. Даю вам еще две минуты, потом пеняйте на себя!- Он весело подмигнул Андрею.- Сейчас они у меня живо вниз спустятся. Я порядок завел - сто раз не повторяю. Один раз ослушался - штраф. Десять процентов оклада - долой.
- Круто...- Андрей потряс головой, сгоняя сонливость.- Эдак к концу месяца получать нечего будет. А если все вовремя выполняется, то десять процентов премии?
- Еще чего!- захохотал мажордом.- Дерьма им в тазике! Премии ни к чему - и так рабо-тают. Пусть благодарны будут, что вообще их сюда приняли.
Вести беседу дальше Карелину расхотелось и он умолк. Блондинчик тоже замолчал - было видно, что уважение гостю он оказывает лишь из профессионального долга, а во-обще-то и в грош не ставит. Повисло ощущение неловкости и неуюта, но скоро к ним спустились женщины, и Андрюха мгновенно забыл и о собственном болезненном со-стоянии, и о неприязни к блондинчику. Фаина была бесподобна! Ей подобрали нарядный брючный костюм снежного, в голубизну, цвета, который замечательно сочетался с чер-ной с белой шнуровкой блузой и белыми лакированными туфельками на высокой шпильке, в руках - в тон им лакированная сумочка - ни дать, ни взять, леди с Трафаль-гарской площади. Жуковые волосы вольно рассыпались по плечам, огромные черные глаза, припухлые губы подчеркнуты умелым макияжем, прозрачная лакировка доведен-ных до идеального состояния ногтей лишь подчеркивает их естественный цвет, не иска-жая его... Мажордом вскочил и восторженно хлопнул в ладоши:
- Сударыня! Вы бесподобны! Что мне сделать, чтобы вы бросили мужа и сбежали со мной для тайного венчания? Хотите - я сниму с неба Луну и Солнце, чтобы вашему свер-канию не мешали эти недостойные конкуренты?
- Принесите мне лучше стул,- улыбнулась она,- А Луна и Солнце пусть остаются на своих местах - мне так больше нравится.
Он метнулся к соседнему столику, ловко придвинул ей стул, дождался, пока она уся-дется, и принялся хлопотать рядом: положил перед ней вилку и нож, подал вышитое по-лотенце закрыть колени, быстро расставил приготовленные для нее тарелочки с делика-тесами, налил из кувшина сок в стакан. Потом изящно уселся напротив, закинул ногу на ногу и артистически подпер щеку кулаком, поедая предмет вожделения глазами. Андрю-ха беспокойно заерзал на стуле, но ничего не сказал, только помрачнел и стиснул зубы. Нагловато косящий в его сторону молодчик все не унимался:
- Так ответьте ради Бога - жизнь или смерть? Клянусь здоровьем, я не перенесу отказа!
Фаина, медленно прожевала кусочек рыбки, пригубила сок и лучезарно улыбнулась обольстителю.
- Даже и не знаю... Кажется, единственное, что может меня покорить, это гимн в мою честь. Если ваше сердце в самом деле поет в моем присутствии, вам будет несложно пропеть эту песню вслух.
Сергей недоуменно вытаращил глаза, но моментально нашелся и запел приятным бари-тоном, довольно правильно выводя мелодию:
- Я встретил вас, и все былое...
Фая возмущенно швырнула на скатерть скомканную салфетку:
- Стоп! Не годится. Это чужие слова и чужая мелодия. Я требую сей же час сочинить спеть собственную песню. Ну? Я жду!
- О-о-о, сударыня!.. Вы меня режете без ножа! Разве возможно сочинять песни с ходу, экспромтом? Вряд ли сам Пушкин...
- С Пушкиным был бы другой разговор.- Фая надменно поджала губы.- Если слабо, признайтесь сразу. Не стоит наводить тень на плетень.
Мажордом хмыкнул и кивнул на Андрея:
- Надо думать, муж сочиняет песни запросто, как блины печет? Этим он вас и покорил, не так ли?
- Давайте у него спросим?- Она обернулась к Андрею и ободряюще подмигнула.- "Не подкачай!"
Андрюха напряг мозги так, что заболела шея, и вдруг, как с ним часто бывало, почувст-вовал замечательную легкость в мыслях, фразы стихов легко сплелись между собой нужными рифмами, он счастливо улыбнулся и объявил:
- Царице Фаине посвящается! Козлиным голосом исполняется впервые...

На цветистом лугу упаду на траву,
Где кузнечик трещит, где стрекозы порхают,
Я, тебя ожидая, ромашку сорву -
Лепестки, мотыльками кружась, улетают...

Любит? Нет? Может плюнет, коль мимо пройду...
Ну, а вдруг поцелует? - Листок отрываю...
И гляжу на тропинку вдоль склона в саду,
Где медовые яблоки в листьях сияют.

Ты придешь - я дождусь, хоть сидеть дотемна!
Не бывает же так - кто-то ждет, да впустую...
Я слезинку сморгну - "Где же, где же она?
Неужели не знает, как молча тоскую?.."

Мелодия была простая, под три "блатных" аккорда, да и пение временами больше по-ходило на сипение и хрип, но Фаина радостно запрыгала на стуле, перегнулась через стол и чмокнула смутившегося исполнителя в нос. Обернулась к молодчику:
- Вот видите? Оказывается, возможно сочинять и петь песни по моему капризу! У кого еще есть такой муж? Ни у кого! Только у меня. Что на это скажете?
Блондинчик проявил чудеса дипломатии - без разговоров поднял обе руки вверх и доб-рожелательно улыбнулся:
- Все, все, все! Отступаю по всем фронтам, прошу лишь честь мою пощадить... Но, со-гласитесь, песня - не фонтан. Средненькая, если выразиться вежливо...
- Зато - от души!- возразила Фаина и вернулась к прерванному ужину.
Но покушать всласть ей не удалось. Через пару минут у мажордома в кармане заорал мобильник, он, отвернувшись, пытался что-то отвечать, но разговаривали с ним, по всей видимости, жестко, он лишь повторял - "Да... Да... Я понял... Разумеется... Да... Сию ми-нуту...", потом обернулся к гостям, спрятал телефон назад в карман и строго произнес:
- Вам срочно нужно одеться и ждать машину!
Карелин тут же поднялся с места, но вскочившую Фаину усадил назад:
- Не торопись. Я принесу твои вещи сюда.
Молодчик возражать не стал. Он тут же громко позвал Катю, и они втроем почти бегом вернулись в номер, где Андрюха влез в приготовленное для него пальто и схватил сумку со старыми вещами, а блондинчик и Катя нагрузились вещами Фаины - ей предназнача-лась длинная, до пят, шуба из голубой норки, а также муфточка и шапочка-"боярка" из того же меха. Едва они спустились вниз, входная дверь распахнулась и явились двое мужчин средних лет, телосложение которых и характерное выражение лиц с тяжелыми подбородками и узкими лбами позволяло с равной долей вероятности опознать в них ма-терых уголовников или сотрудников охранного предприятия.
Тот, который вошел первым, зыркнул на Карелина - "Этот?" Блондинчик кивнул.
- Прошу идти за мной!- буркнул охранник.
- Одну минуту!- Андрей метнулся к банкетному залу.- Даму позову!
- Без вас позовут!- "Свинобык" загородил ему дорогу.- В машину, живо!
Карелин возмущенно толкнул гиганта в грудь, но тот перехватил его руку и привычно вывернул за спину, отчего Андрюха едва не "поцеловал" собственные колени.- Я сказал - в машину!
"Ну все, урод!"- Ярость ударила Андрюхе в голову, он даже задохнулся.- "Сейчас ты у меня землю жрать будешь, гнида!" Но заставлять "гориллу" грызть мраморные полы не пришлось - Фаина появилась в дверях, тревожно вскрикнула и умоляюще посмотрела Андрею в глаза - " Не надо, пожалуйста!" Он мгновенно успокоился и повис в медвежьих лапах охранника ветошью - "Раз с любимой все хорошо, раз она рядом, делайте со мной, что хотите!"
"Свинобык" тряхнул его, и легко, будто тряпичную куклу, поставил на ноги. Оттер пот со лба:
- Прошу в машину!..
Первой пошла Фаина, затем Андрюха, подталкиваемый в спину охранником, громилы вышли на улицу последними.

Глава двадцать вторая, в которой Карелин летит за океан, и Фаина теряет его на-всегда…

За дверью мокла в тающих снежных хлопьях темная иномарка с двойными фарами, разглядеть эмблему или лейбл Андрюхе в контрастном свете уличных фонарей не уда-лось. Возле автомобиля их ждал третий мужчина, он проследил, как Карелина и Фаину довольно бесцеремонно втолкнули на заднее сиденье, один охранник сел вперед, второй - рядом с пассажирами, затем третий прыгнул за руль, хлопнул дверцей, и машина, лихо развернувшись, выползла из квартала, свернула направо, стремительно набрала скорость и понеслась в сверкающем огнями фар и "поворотников" потоке какого-то широченного проспекта.
- Куда едем?- сердито спросил Карелин.
Вместо ответа сопровождающий демонстративно отвернулся к черному окну. Андрей вздохнул и повторять вопрос не стал. "Видно, по-хорошему мне от мерзавцев правды не добиться..." Он осторожно протянул руку вперед и коснулся шеи водителя. Машина сильно вильнула, завизжала тормозами и резко встала посреди белой двойной полосы. Андрюхе прямо в зубы, расквасив губу, уткнулся холодный ствол пистолета:
- Сидеть! Руки за голову! Только дернись!
Выполняя приказ, Карелин, будто случайно, дотронулся до руки, державшей оружие. Пистолет тут же вывалился из обессилевших пальцев, а его владелец безжизненно ткнулся носом в спинку переднего сиденья. Оставался последний. Он не сразу понял, что происходит, но успел выхватить откуда-то из-под мышки здоровенную "беретту" с глу-шителем, только воспользоваться ею тоже не смог - с коротким стоном повалился набок и затих. Андрея трясло. Перепуганная Фаина больно толкнула ему под ребро острым локтем:
- Ты с ума сошел? Ты убил их? Что теперь делать?
Его еще раз передернуло нервной дрожью, но он уже взял себя в руки и попытался улыбнуться:
- Они живы. Всего лишь частичный паралич нервной системы. Скоро придут в себя. И даже не вспомнят, что с ними случилось. Но нам надо выяснить - куда нас везут?
- Ты все-таки чокнутый...- Фаина с трудом перевела дух.- Мы могли разбиться!
- Не разбились же...- пробормотал Андрей, пробираясь в узком пространстве ближе к водителю.- Сейчас мы его допросим.
Он ухватил мужчину за щеки и потряс:
- Але, гараж! Давай, давай, разлепи зенки!
Водила с трудом приоткрыл глаза и что-то попытался произнести, но вышло невразу-мительно - язык одеревенел и не слушался.
Андрюха довольно кивнул - "Очухался?" Он хлопнул пару раз ему по лицу, еще раз по-тряс за щеки.
- Теперь колись - на кого работаете? Куда приказано нас доставить? Зачем?
Покорный андрюхиному "колдовству", мужчина тихо заговорил:
- Мы работаем в ФСБ... Приказы отдавал генерал Семенов... Вас нужно доставить в Шереметьево... Там ждет борт... Вас встретят...- Он замолк - очевидно высказал все, что знал по их поводу.
Карелин поморщился,- "Ни хрена не добиться!" Потом вернул в чувство двух других. Сам забился в угол, поплотнее укутался в пальто и ждал, пока охрана очухается - сидел молча, нахохлившись, будто воробей под дождем. Выйдя из транса, "гориллы" недо-уменно переглянулись, подозрительно посмотрели на сидящего тише воды ниже травы Андрюху, но повода снова хвататься за "пушки" не обнаружили, удивленно попрятали сволы под одежду, и тот, что был впереди, хлопнул водилу по плечу - "Что стоим? Дви-гай". Машина тронулась, но ехали они теперь гораздо медленней, свернув в правый крайний ряд, позволяя обгонять себя всем желающим - теперь водитель боялся высоких скоростей.
"Тише едешь - дольше будешь..."- довольно подумал Андрюха.
Все молчали. Охранники торчали скифскими истуканами, Фаина спрятала нос в пуши-стости воротника и исподлобья смотрела в лобовое стекло на бегущий под колеса чер-ный асфальт в белых ледяных разводах. Под мерное чередование света и тьмы от про-плывающих по обочине фонарей Карелин погрузился в размышления о своей недалекой судьбе. Везут в аэропорт. Куда потом? Заказчик, похоже, обладает громадным влиянием. Перед ним прогибается губернатор, ему, высунув язык, служит ФСБ. Если верить Сере-же-блондинчику, это не президент. Так кто, черт побери, кто? Живет не в Москве, не на подмосковной даче, иначе самолет бы не понадобился. И, похоже, находится он доста-точно далеко отсюда, иначе Василий Егорович не стал бы доставлять их на "перевалоч-ный пункт", а отвез бы сразу до места.
"Так что же получается, братцы? Сейчас нас за кордон поволокут? Не-е-ет, я не соглас-ный!"
Он уже собирался, было, вновь "вырубить" охрану, да вовремя одумался:
"Ну, выкину я "качков", угоню машину - дальше что? Объявят менты план "Перехват", станут меня на каждом повороте ловить - далеко ли уйдем? Но даже предположим неве-роятное - не поймают нас сейчас. Куда податься? Где схорониться? В тайге землянку рыть? Так и там достанут, если сильно надо... А им, похоже, очень надо. Кроме того, де-нег у нас с Фаиной - даже на поезд не хватит. Ну и куда рыпаться? Нет уж. Посмотрим, что дальше будет. Пока я им нужен, бояться нечего. И вообще - бояться нечего. Пусть везут. Пусть. Посмотрим..."
Хотя и бежала легковушка не быстрее "шестидесяти", но добрались до места довольно скоро. Водитель аккуратно припарковался прямо напротив входа в здание аэропорта, к машине тут же торопливо подошел пожилой человек, одетый явно не по сезону - длин-ный светлый плащ и без головного убора. Охранники выбрались наружу, распахнули сразу обе задние двери:
- Выходите.
Фаина и Андрей встали возле них. Пожилой человек с любопытством осмотрел при-бывших, молча развернулся и так же торопливо зашагал к дверям. Замешкавшегося Ан-дрея снова невежливо толкнули в спину, но он уже не возмущался - покорно потопал вслед "светлому плащу". Фаина застучала каблучками рядом. Они быстро пересекли вес-тибюль, вошли в неприметный проем, пошли длинным коридором. Возле одной из две-рей "плащ" остановился, причем настолько неожиданно, что Андрей едва не налетел на него. Человек распахнул дверь и отступил в сторону, пропуская парочку вперед. Сам вошел следом, прикрыв дверь за собой. Охранники остались в коридоре. Мужчина дос-тал мобилку и бросил короткую фразу, кажется, по-английски, затем указал Андрею и Фаине на кресла возле низенького столика. Сам сел напротив, сцепил пальцы между со-бой и, казалось, впал в глубокую задумчивость. Карелин, подождав с минуту, начал тихо психовать. Наконец не выдержал и сердито спросил:
- Ну, и зачем нас сюда притащили?
"Плащ" сфокусировал на нем отсутствующий взгляд и четко выговорил:
- Not understand. Waite a minute...
Андрей раздраженно приоткрыл зубы:
- A minute... Меня с утра мутузят! Совесть здесь у кого-нибудь есть? You! Have you a conscience?
Мужчина улыбнулся.
- I have a honor. Waite.
- Тьфу, мля...- Андрей раздраженно отвернулся и стал смотреть в пустой угол. Но через минуту дверь открылась, и вошла миловидная девушка в униформе работницы аэропор-та.
- Good evening! Здравствуйте!- она вежливо склонила голову.- Can I help you, sir?
"Переводчица",- догадался Андрей.
- Well... Translate, please,- начал беседу мужчина. Девушка бойко повторяла сказанное по-русски.- Господин Карелин! Меня зовут Браун. Я уполномочен передать вам следую-щее. Существует острая необходимость в вашей помощи. Вы можете назвать любую сумму за ваши услуги, но дело не терпит никакого отлагательства. Под угрозой жизнь очень важной персоны, но находится этот человек на территории североамериканского континента. Специально для вас подготовлен борт, который в случае вашего согласия поднимется в воздух немедленно. Вы готовы принять решение прямо сейчас?
Браун умолк и вопросительно посмотрел Андрею в глаза.
Карелин хмыкнул.
- Не похоже на приглашение. Когда сюда тащили, никто моего согласия не спрашивал.
Выслушав перевод, Браун сокрушенно развел руками:
- Но я здесь ни при чем! Я просил ваше правительство лишь предоставить мне возмож-ность переговорить с вами. Я не несу ответственности за то, какими методами это дела-лось... Меня вообще здесь не было, я прилетел час назад - все предварительные перего-воры велись по телефону...
Андрей все-таки сменил гнев на милость:
- Хорошо. Будем считать инцидент исчерпанным. Итак, кто нуждается в моей помощи?
Браун покачал головой:
- Я смогу назвать имя вслух лишь после того, как борт покинет воздушное пространст-во России. Но там у нас не будет переводчика...
- Вы не поняли вопроса.- Карелин улыбнулся.- Мне не интересно имя. Не интересна должность. Я спрашивал о другом. Пол, возраст, общее состояние здоровья, характер за-болевания, в чем именно выражается сейчас угроза для жизни... Это вы сказать можете?
- Это могу!- Браун с готовностью кивнул.- Мужчина, за восемьдесят, состояние органов соответствует возрасту, ишемия, был инсульт, но в настоящее время наибольшую трево-гу врачей вызывает онкологическое заболевание. У него опухоль мозга, консилиум еди-ногласно признал состояние пациента безнадежным. Срочно был создан специальный Комитет, который вырабатал план мероприятий, призванных нивелировать или хотя бы уменьшить пагубные последствия неизбежного... В план был включен пункт о поиске лиц с аномальными отклонениями, которые реально могли бы проявлять паранормаль-ные способности. Вчера в Комитет поступила информация о вас, эти сведения были про-верены параллельно по нескольким каналам, после чего сегодня около тринадцати часов по московскому времени президенту Путину был сделан звонок и предложена сделка. Очевидно, то, что с вами происходило после этого времени, есть следствие его распоря-жений...
- И в чем же заключалась сделка, если не секрет?- насторожился Андрей.
- Об этом тоже можно будет говорить лишь вне воздушного пространства России...
- Хорошо...- Карелин нервно забарабанил пальцами по столешнице. Предположим, я соглашусь. Какой суммой располагает ваш Комитет для того, чтобы спасти вашего лиде-ра? Ведь речь идет о лидере, не так ли?
- В некотором смысле - да... Можно назвать это лицо лидером. С натяжкой...- прогово-рил Браун, тщательно подбирая слова.- А сумму называете вы. Комитет никаких предва-рительных ограничений не делал...
- Вот как!- Андрей ехидно прищурился.- А если я потребую все золото форта Нокс?
- Значит, вы получите все золото форта Нокс,- согласился Браун.
Андрей рассмеялся.
- Но вы-то сами должны понимать нелепость этого заявления! Вы производите впечат-ление человека вменяемого, а сейчас произнесли чушь, которая не лезет ни в какие воро-та! Отдать первому встречному золотой запас ядерной сверхдержавы - бред сивой кобы-лы!
Браун недовольно поморщился.
- Речь шла не о золоте как таковом, а об эквивалентной сумме. Наличными или чеком. Не прикидывайтесь идиотом, вам не идет...
Карелин на секунду задумался. Потом обернулся к Фаине:
- Что будем делать?
- По-моему, надо лететь.- Она вздохнула.- Я еще не видела этого старикана, но мне уже жаль его. Представляю, как он сейчас страдает. И деньги тут ни при чем! Мне кажется, надо ему помочь. Хотя, конечно, мне очень не хочется, чтобы ты тратил себя на всех подряд...
- А мне просто любопытно - кто б это мог быть? Президенты перед ним на цырлах ска-чут - забавно...- Он посмотрел Брауну прямо в глаза.- Господин Браун, кто может гаран-тировать наше возвращение в Россию? И как наш перелет будет оформлен документаль-но? Насколько мне известно, пересечение границ без соответствующих виз - серьезное государственное преступление...
Браун выслушал перевод и кивнул - понял, мол.
- Вас вернут на этом же самолете. Никаких документов ни на ваш вылет, ни на возвра-щение оформляться не будет. Это совершенно излишне. А гарантии... Мое честное слово, и слово тех, кто меня за вами командировал. Это вас устроит? Вы летите?
- Честное слово - это хорошо...- Андрей в сомнении выпятил губу.- Тем более, что вы уже сообщили мне о наличии у вас чести.
Он решительно встал.
- Let's go.
Браун удивленно вскинул брови:
- Where?
- To plane.
Он счастливо заулыбался, и что-то сказал, но на это познаний английского Андрюхе не хватило, и он вопросительно взглянул на переводчицу.
- Так вы согласны?- перевела девица.
Андрей усмехнулся:
- Пойдем, пойдем. А то передумаю...
Браун тут же сделал переводчице знак убираться, а Карелина и Фаину кивком головы пригласил следовать за ним. В коридоре дорогу загородили, было, дежурившие под две-рью громилы, но Браун успокаивающе махнул им рукой, и они послушно отстали. Хотя "серый плащ" уверял, будто прилетел в страну лишь несколько часов назад, ориентиро-вался он в аэропорту так, будто жил в этом здании. Андрея этот факт насторожил и за-ставил задуматься: "Врет господинчик... Врет как сивый мерин. Но... Будь что будет! Те-рять мне нечего. Вот только Фаине лететь наверняка не стоит. Если дорога окажется в один конец, как ей быть? Нет, это слишком опасно..."
Он тихонько взял ее за руку.
- Фая, тебе нужно вернуться.
- Почему?- резко спросила она.
- Потому что этому "кадру" веры нет. Туда, конечно, увезут. А вот оттуда...
- Но ты ведь собираешься возвратиться?
- Собираюсь. Но ситуация может измениться. Зачем тебе рисковать?
- Но ты ведь рискуешь?
Он раздраженно прикусил нижнюю губу.
- Мне не оставили выбора. Я потерял жилище, потерял работу. Теперь те правила, по которым я жил раньше, больше не действуют. Чтобы выжить...- он запнулся.- Чтобы по-жить дольше, мне придется принимать решения и совершать поступки, исходя не из то-го, выгодны ли они мне! Я должен думать иначе: "А правильно ли я поступаю? А не принесут ли они другим людям зло?" И черт его знает, куда это меня заведет... Нет, ре-шено. Ты остаешься.
- Я тебя не брошу!- Она испуганно сжала его ладонь. Но он в ответ лишь поморщился.
В этот момент они подошли к турникету с охранником, Браун мотнул головой в сторо-ну Андрея и Фаины - "With me!"- и прошел первым. Здесь Карелин резко остановился и загородил Фаине дорогу. Торопливо вытащил все деньги, что были, сунул ей в руки:
- Дальше тебе нельзя! Вот, здесь хватит на билет в общем вагоне... И еще блокнот, в нем адреса и телефоны сыновей. Если не вернусь, свяжись с ними, расскажи все... И по-проси прощения за непутевого отца... Да! Позвони моей жене, скажи - угроза миновала. Их никто не тронет...
- Я с тобой!- Она чуть не плакала.- Я все равно пройду вместе с тобой!
- Нет.- Он обернулся к Брауну.- Hey, mister! I'll go one! Without the women!
- Но это жестоко!- По ее щекам уже вовсю лились слезы.
- Жестоко тебя туда тащить за собой...- Андрей приподнял ее личико за подбородок, за-глянул в черные провалы глаз.- Я сделаю все, чтобы вернуться. Все, что только будет возможно. Верь мне, пожалуйста...
- Ты не вернешься.- Она произнесла это устало и отведя глаза в сторону.- Ты уже зна-ешь, что не вернешься. Я надеялась - буду рядом, сумею тебя удержать... Думала: как кстати, что тебе нужно ехать, что тебя вырвали из обычного твоего болота, где разнооб-разные "свои" в неделю вытянут из тебя соки... Но теперь вижу - все бесполезно. Ты сам на себе поставил крест. А ведь как хорошо все могло б сложиться! Сумей ты помочь ста-рику - стал бы богат и свободен. И сам жил бы, и дети твои жили б по-человечески... Скажи мне хотя бы сейчас правду - что у тебя в голове? Что ты задумал? Почему этот перелет вдруг стал так опасен? Чего я не понимаю, чего не знаю?
Он пожал плечами.
- Все просто. Если вдруг выяснится, что старика не спасти, обо мне, скорее всего, тут же забудут. И цена их честному слову - ноль. Даже если мне удастся что-то сделать, нет никакой гарантии, что мне выплатят награду. Нет никакой гарантии, что меня вернут. Видишь? Я не имею права брать тебя с собой.
Андрей потянулся к Фаине и коснулся губами ее холодной щеки. Потом резко развер-нулся и пошел через турникет. Он не оборачивался, но чувствовал на спине горький взгляд черных глаз... Расстаться с ней так быстро, так неожиданно, повинуясь мелькнув-шей тревожной мысли – кому это легко? Но почему-то он чувствовал уверенность, что поступил правильно. Наоборот, до сей минуты он находился в каком-то мороке, в безум-стве, позволяя Фаине находиться рядом. Теперь все встанет на свои места. Она вернется домой, а значит он наконец-то будет отвечать лишь за себя, не беспокоясь за кого-то другого. И в его положении это было лучшим из того, что могло быть.
Браун вывел его в черноту и холод февральской ночи, под пронизывающий ледяной ве-тер, сам, сгорбившись, почти бежал по бесконечной бетонке к темнеющему силуэту гро-мадного самолета; Андрей едва поспевал за ним. Под брюхом межконтинентального лайнера проблескивал желтой мигалкой автомобиль-заправщик, сам же самолет был те-мен, как замок Дракулы, даже в кабине пилотов не виднелось ни единого огонька. Обыч-ного трапа не оказалось, до люка в хвостовой части они карабкались на трехэтажную вы-соту по приставной металлической лестнице с низенькими перильцами. За проемом люка оказался небольшой тамбур, откуда в салон вела легкая дверь. Кресел там не было, на-верное это громадное пустое пространство служило грузовым отсеком. Браун хорошо ориентировался в потемках, а Карелин шагал за ним почти вслепую, борясь с непреодо-лимым желанием ухватить вожатого за полу плаща. Миновали еще одну дверь, там было гораздо светлее от бьющего в иллюминаторы света фонарей. Помещение сильно смахи-вало на подсобку в продуктовом магазине или столовой - высокие шкафы,- не иначе, хо-лодильники,- по бортам ряды полок, уставленные цветастыми коробками. Здесь тоже за-держиваться не стали, прошли в следующую дверь, оттуда - в узкий коридор, наконец попали в салон для VIP-пассажиров. Он чем-то напоминал внутренности самолета гу-бернатора, но все было, если можно так выразиться, "более настоящим" - ненавязчивая роскошь обстановки внушала уважение. Кресла, диваны, стол имели размеры обычной мебели, они размещались в пространстве салона вольно и естественно - помещение это вполне позволяло. На полу лежал светлый ковер в экзотических узорах, туфли тонули в его пушистой поверхности почти по щиколотку. Браун показал Андрею на диван, тот по-слушно уселся, положив руки на колени. Сам он достал телефон и, отвернувшись, тихо с кем-то переговаривался, то и дело повторяя - "О'k... O'k..." Закончив, обернулся к Анд-рею, улыбнулся:
- Three or four minute and we'll fly.
Карелин кивнул - "Ясненько..."
За бортом зарычал двигатель отъезжающего заправщика. В салоне вспыхнул яркий свет, заработали невидимые кондиционеры, нагревая выстывший воздух до приемлемой температуры. Еще через минуту засвистели турбины, покрутились немного для прогрева вхолостую, потом заревели всерьез, самолет двинулся с места. Свет вокруг сразу потуск-нел, сделалось возможным разглядеть за стеклами иллюминаторов бетон полосы и гро-мадные шасси под крыльями. Лайнер довольно долго катился по площадкам рулежки, наконец выехал на взлетную бетонку, задержался на полминуты, форсируя двигатели, и начал разбег.
"Прощай страна! Прощайте сыночки! Прощай Фаина!"- подумалось Андрею ни с того ни с сего, и он сам содрогнулся собственным мыслям.
Взлет прошел плавно, почти без перегрузок.
- Wonna drink?- буднично спросил Браун, шаря за дверцами здоровенного,- в полстены,- бара.
Андрей покачал головой.
- Если только соку... Джюс, андестенд? Э литл...
Браун кивнул и подошел к нему с картонным пакетиком.
- Please...
- Thank you,- поблагодарил Карелин и выдвинул пластиковую трубочку.- Good test...
Браун уселся рядом с бокалом какого-то коричневого пойла,- судя по запаху - коньяка,- и блаженно вытянул ноги.
- I see you speak English?- произнес он полувопросительно - полуутвердительно.
- A little...- равнодушно отозвался Андрей.
- Let's try to talk?
Андрей виновато улыбнулся:
- Sorry... My English is very poor...
- Don't worry,- Браун улыбнулся в ответ.- I know some Russian words, you know some English... It's enough for talk of two clever men.
Хотя Андрей понял не все, что сказал Браун, суть фразы он уловил и согласно кивнул:
- Let's try...
Браун одобрительно опустил подбородок, пригубил свой коньяк и отставил бокал на стол. Сам откинулся на спинку дивана, обхватив руками острое колено - без плаща ока-зался он таким же тощим, как Андрей.
- You asked about our master...- начал он, и Андрюха моментально навострил уши.
- About master? Вы сказали - хозяин? Хозяин чего - корпорации, фирмы, консорциума? Master of... What?
- Master of planet. Of Earth,- разборчиво проговорил он, тщательно разделяя слова, что-бы Андрюхе было легче его понять.
Андрей вытаращил глаза.
- Разве у планеты есть хозяин? Разве такое может быть? Что за бред?
- You not believe me...- спокойно ответил Браун.- But it is... Истесвен! Понат я?
- Да, да, yes! Я понял. You want to say - "Естественно!" Только ничего естественного я здесь не вижу! I not see - "Естественно"!
Браун улыбнулся.
- Let's think. There are many people who haves many money...- Тут он заметил, что Андрей чересчур напрягся, улавливая смысл сказанного и тут же перешел на безобразный рус-ский.- Многа люд имет многа денги. Денги ест власт. Многа денги - многа власт. Пони-мат? But one from them... Один имет денги болше. Он имет власт болше. Болше прези-дент, more that all presidents together. Do you understand now?
- Ах, вот как... Действительно, имей капитал больше бюджета США, и ты хозяин пла-неты! Я как-то об этом раньше не думал. Но ведь списки самых богатых людей печата-ются в журналах, указываются примерные размеры их состояний... Sorry! We can read about rich men in magazines and...
- You will not found her name in the magazines,- возразил Браун.
Карелин удивился еще больше:
- Так он - ОНА? She is woman? Master of planet - woman? А вы говорили – мужчина… Что ж – солгали?
- Да. It's true.
Мысли у Андрюхи в башке принялись скакать как необъезженные мустанги - сразу во всех стороны. Он начал одновременно думать о таинственной хозяйке планеты, о миро-вой политической системе, подчиненной, как вдруг выяснилось, прихотям единственной персоны, о своей собственной роли, которую невольно придется сыграть в сложившихся обстоятельствах... Последнее вдруг всплыло на самую поверхность и быстро затянуло все остальное плотной пленкой - "Моя роль!" Браун молчал, разглядывая собеседника с иронической улыбкой, он явно наслаждался произведенным эффектом, а Андрюха, изо всех сил наморщив лоб, пытался построить сколь-нибудь вразумительную логическую цепочку и вычислить свое недалекое вероятное будущее. Цепочка строилась поганая. Во-первых, Браун наверняка опять врет, обещая золотые горы. После того, как хозяйка бу-дет спасена (если будет спасена), его принудительно оставят при ней. Спасти не удастся - выбросят на улицу. Хотя... Подозрительно откровенно с ним Браун говорит! Информа-ция "не для всех", огласка наверняка нежелательна...
"Спровоцировать, чтоб сказал больше?"
- Is this information secret?
- Oh, yes. Нет все должен знат.
- Тогда почему вы со мной так откровенны? Why you say me it?
- Я имет выбрат? Я должен говорит это вы. Вы должен знат.
- Зачем? Why?
- Russian любит говорит - надо!- рассмеялся Браун.- Как вы... imagine… лечит она, if you not know about her?
- А если я расскажу всем о вашей хозяйке? Tell to all about her?
Браун отрицательно помотал в воздухе пальцем.
- Первы - nobody believe you. Второу - вы нет имет шанс tell to all...
"Вот!"- Андрей даже почувствовал какое-то мрачное удовлетворение - угадал!- "Теперь расскажи-ка о планах Комитета в отношении меня..."
- Меня убьют? Изолируют? You will kill me?- Он чуть-чуть, но заметно, приоткрыл зу-бы.
- No. You will live a long time. Don't worry.
- Стало быть, изолируют.- Андрей нехорошо улыбнулся.- И все делается так, будто я - нет никто... Пустое место! Переставляют меня как пешечку - с клетки на клетку, ни вле-во, ни вправо рыпнуться не могу! Это кто ж, интересно, вам сказал, что с людьми можно обращаться как с бессловесными скотами, а?
Браун андрюхины речи не понял, но по тону произнесенного догадался, что подопеч-ный явно недоволен и даже зол. Он поднял обе руки в успокаивающем жесте:
- Нет надо... worry! Nobody... хотет плохо! Понимат?
- Понимат... - Карелин обреченно махнул рукой.- Не хотет он плохо... Да пошел ты в задницу, мистер! Хрен с тобой. Долетим - посмотрим что к чему. От тебя, похоже, толку не добиться. Русский знаешь хуже, чем я английский...- И, заметив, что собеседник опять скроил непонимающую физиономию, гаркнул, как глухому:
- You speak Russian very bad! Тупой ты, блин, как пень с глазами!
- Yes,- покорно подтвердил "серый плащ".- Я руски плохо говорит. But on the coast of ocean...- он вдруг осекся - наверное, сболтнул лишнее и тут же поправился,- Translator waits you on the opposite coast.
- Ага. Переводчик ждет где-то на другом берегу. Славненько... Вот тогда и побеседуем.- Андрей уже успокоился и решил не паниковать. По крайней мере, не психовать так, что-бы Браун это видел. Потому он напустил на себя утрированно-равнодушный вид, вытя-нул ноги и сцепил пальцы на животе.
- А пожрать у вас тут что-нибудь найдется? Can i have something food now? I want to eat and sleep как собака...
- What?- не понял Браун,- слишком уж резко Андрей сменил тему,- но через мгновение до него дошло, и он радушно заулыбался:
- Да, да! Food ест здес! What do you want? Что хотет? Meet, fish, fruits? More juice?
- Валяй все... Meet, fish, fruits, sweet water... И хлеба не забудь. And bread, understand?
- Understand, of course. A minute...
Он скрылся за дверью, а через пару минут вернулся, катя перед собой сервировочный столик, заваленный пакетиками вакуумных упаковок с ветчиной, колбасами, копченой рыбой, грудой мелких булочек в кунжутовых бородавках, а также баночками с кока-колой, "джей-севен" и еще какими-то, Андрюхе неизвестными. В центре, в полном соот-ветствии с правилами сервировки, на пластиковом блюде высилась горка фруктов - си-ний и белый виноград, персики, апельсины...
Андрей молча, с нарочитым равнодушием к компаньону, принялся за еду. Не обращая внимания на лежавший перед ним нож, рвал пакетики зубами, заедал деликатесы булоч-ками, напоследок проглотил пару персиков, несколько виноградин, и выхлебал баночку ледяной колы. Потом сытно икнул, бросил коротенькое "thank", снял пиджак, сбросил туфли и улегся на диван - отвернулся к спинке и свернулся под пальто калачиком. Спать и впрямь хотелось неимоверно. Мерное гудение турбин подобно жужжанию мухи в жар-кий день повергало в дрему, мозг превратился в липкое ленивое существо, в котором, увязнув, затихли все мысли - уснул он почти сразу.
Едва реальность отключилась, андрюхины мозги снова ожили и заработали на полную катушку - чуть не вразнос. Видеть странные сны стало для него в последнее время делом привычным, оттого он, обнаружив себя висящим в бело-молочном "нигде", даже не уди-вился, а принялся деловито прислушиваться к гудящей тишине - не зашуршит ли побли-зости стариковский голос, не зазвенит ли в ответ голосок мальчишки? До обрушения ми-ра и появления нежитей-многоножек оставалось еще минут десять - пятнадцать, за это время можно еще успеть задать нужные вопросы и получить нужные ответы. А осталь-ное просто неважно…
Чужое присутствие он, как и положено в кошмарах, почувствовал спиной. Хотел обер-нуться быстро, но выходило медленно, будто не воздух был вокруг, а вязкое масло. Пока оборачивался, "оно" переместилось в противоположном направлении, и он увидел все ту же туманную пустоту. Сердце сжал холодный звериный страх, с нечеловеческим усили-ем он повернул голову вслед мелькнувшей тени и облегченно улыбнулся - "Старик!"
- Играешь? Пугаешь, как маленький?
Дедок выглядел плохо. Да и то сказать - смерть никого не красит. Землистое лицо рас-ползалось уже под воздействием неизбежного тления, высохшие глаза наверняка мало что могли видеть. Сдавал Серафим быстро, еще вчера имел он вид вполне приличный, но сегодня... "Если он разрушается так быстро, то эта встреча будет последней",- подума-лось Андрею.- "Да и мои дела не блестящи... У нас опять почти нет времени на разгово-ры. А когда мы с ним будем "в равных условиях", какой будет смысл в разговорах? Что обсуждать? Несбывшиеся надежды? Нереализованные возможности? Надо торопиться. Надо торопиться..."
- Здравствуйте, святой отец. Хотел, было, спросить, как поживаете, да самому смешно стало...- Он и вправду хихикнул.- Но все равно спрошу. Иначе спрошу - как вы там? Как себя чувствуете?
"Никак".
- Хороший ответ!- Андрей рассмеялся.- Самое главное - единственно правильный и возможный. Но раз вы ко мне зачастили, в этом, очевидно, есть какой-то смысл? Что-то вы хотите сказать, да "напрямую" не решаетесь... Или не можете. Может, напряжете то, что у вас сохранилось еще в голове, да сформулируете вразумительно?
Тень Серафима грустно покачала головой.
"Не я к тебе зачастил - ты ко мне. Ты не можешь найти правильное решение, оттого нет вокруг тебя покоя ни живым, ни мертвым".
- О как!- Андрей даже в ладоши прихлопнул.- Оказывается, я виноват. Но, возможно, вы правы. Только у вас-то есть какое-то мнение на этот счет? Ну, к примеру, такой ба-нальный вопрос - как бы вы сами поступили на моем месте?
"Помогал бы тем, кто нуждается в моей помощи".
- Замечательно! Как славно - делать только добро и никому не причинять зла! Жаль, недолго протянули б. Тех, кто ждет добра - легион легионов, а вы - один. И вытянули бы они из вас силы в одни сутки. Что, не так?
"Можно помогать в меру сил. И не обижать людей брезгливостью к их благодарности. Я об этом уже говорил".
- Ах, какие мы умные, вы только посмотрите!- Андрей заметно запсиховал.- И как же это должно выглядеть - помощь "в меру сил"? Старухе откажем - она свое отжила, а ди-тя-сироту спасем? Или наоборот - с сироты взять нечего, а старуху вылечим, да денежку в виде "благодарности" с нее слупим! Это предлагаете?
"Ты пытаешься заставить меня сделать за тебя выбор".
- Да, черт возьми! Да!- У него даже руки затряслись.- Потому что раздавать свою жизнь другим - занятие если и не глупое, то неблагодарное, это точно! Таких блаженными счи-тают! Дурачками! И живут они свою недолгую жизнь в нищете, за стеной всеобщего не-понимания! И осознанно выбрать для себя такую долю - это... Это... Я даже не знаю, как это назвать! У меня мозги уже враскоряку! Я запутался, помогите же мне! Ведь кто-то может мне помочь? Что ж я-то один отдуваюсь?
"Это неправда. Вокруг достаточно людей, помогающих тебе бескорыстно. Они дарят тебе свою жизнь, и тебе стоило б ценить это".
Андрей мгновенно смутился. "И впрямь - что ж это я? Разве Фаина, или, скажем, Ва-сильич... Разве они что-то от меня требуют? Разве не искренни они в своем желании хоть как-то облегчить мою участь? Они не в силах противостоять судьбе, но разве это важно? Нет! Просто я погряз в махровом эгоизме, думаю только о себе - вот и результат. Посто-янная депрессия, ощущение безнадежности... Не об этом ли старик толкует?"
Бесформенные губы Серафима сложидись в подобие улыбки.
"Ну вот. Ты начал понимать главное".
- Главное - это не мы сами, верно?- заторопился Андрей, чувствуя близкую разгадку.- Главное - это наше ощущение себя! Чтобы соответствовать собственным представлени-ям о себе, мы должны совершать поступки только по совести, не задумываясь о послед-ствиях, и не считая выгод и потерь! Вы об этом мне хотели сказать?
"Да".
Тень таяла. Клубы белой мглы проступали сквозь нее все явственней, старик исчезал навсегда.
- У меня еще вопрос! Можно?
"Торопись".
- Кто тот мальчик, что хотел летать, как взрослый? Я его встречу?
"Да, встретишь. Это все?"
- Нет, что вы! Я хотел спросить...
"Последний вопрос".
- Хорошо... Помните, я погрозился выяснить свою судьбу у самого Бога? И вот я хочу знать - где, как его найти? Как к нему обратиться, чтобы получить ответ? Вы можете по-казать мне к нему дорогу? Можете показать, где он находится?
Прозрачное лицо улыбалось - в этом не могло быть никаких сомнений. Улыбалось оно радостной и довольной улыбкой. Бледная рука поднялась, призрачный перст коснулся андрюхиной грудной клетки. С левой стороны. Парящий над ними мальчишка звонко и счастливо засмеялся. Андрей , забавно скривившись от бьющего в глаза света, глянул на новоиспеченного ангела, весело подмигнул ему и вновь опустил глаза. Тень священника едва угадывалась в черном проеме бесконечного коридора.
- Прощайте, святой отец! И простите меня…
В ответ – молчание...

Глава двадцать третья, в которой Андрей на маленьком архипелаге посреди океана встречает неожиданно двух русских, а в замке Хозяйки устраивает переполох.

Когда мир рухнул, и Карелин, опутанный многоножками, полетел в вихре скручиваю-щейся воронки, никаких особых эмоций, кроме захватывающего дух ощущения падения, он не испытывал. Ни страха, ни омерзения. Неведомое доселе чувство защищенности по-зволяло ему смотреть на происходящее как бы со стороны - так, наверное, чувствует себя человек, усевшийся в зубоврачебное кресло просто из интереса, в полной уверенности, что никто не полезет ему в рот острыми железками и ничего страшного с ним не случит-ся. Он отстраненно смотрел на беспомощно болтавшиеся в воздухе щупальца, которые еще пытались за него зацепиться, да все соскальзывали, не имея возможности черпать силы из панического ужаса жертвы; равнодушно наблюдал, как одна за другой твари от-валиваются и исчезают в круговерти вселенского краха, а еще через минуту, совершенно свободный, широко раскинул руки в стороны, легко остановил собственное падение и взмыл над гигантской спиралью жрущей пространство и время черной дыры. Рядом, трепеща кончиками крыльев, застыл знакомый мальчишка. Он довольно долго висел, за-вороженно раскрыв рот, очарованный грозным величием глобального катаклизма, потом обернулся к Андрею.
- Все исчезает, видишь?
- Вижу, милый.
- Это как вода, которая проваливается в землю, правда?
- Похоже...
- Но вода потом где-то выскакивает назад, да?
- Обязательно.
Андрей приблизился к пацану, мягко обнял за плечи и привлек к себе. Тот доверчиво прижался к нему закоченевшим тельцем.
- А здесь все улетает, улетает... Мне не нравится. Давай лучше полетим туда, где все появляется!
- Ты знаешь, где появляется?
- Там...- Мальчишка махнул рукой в неопределенном направлении.- Я думаю - там...
- Так покажи мне,- улыбнулся Андрей.
Пацанчик с готовностью кивнул, схватил его за руку и рванул прямо в центр спирали. Тугой воздушный поток завыл у Андрея в ушах, сердце зашлось в сладком восторге - стремительность, скорость, воля! Черная точка сингулярности приближалась. Вокруг нее клубились протуберанцы сплющенного до состояния материальности излучения, про-странство уплотнялось, мешалось с веществом и временем, и падало, падало, падало... И вслед этой проваливающейся в тартарары Вселенной неудержимо неслись, взявшись за руки, двое - пожилой мужчина и крылатый ребенок. Ближе, ближе, ближе... Удерживать в ладони маленькую ручку становилось все тяжелее. Мальчик легко порхал среди всеоб-щего хаоса, но Андрея давило со всех сторон, движения делались все более скованными, и скоро он остановился совершенно, не в силах сдвинуть с места отяжелевшее до невоз-можности тело.
- Ну что же ты!- Мальчишка возбужденно дергал его за пальцы, пытаясь вытянуть за собой.- Давай, летим! Немножко осталось!- но Андрей лишь виновато улыбался:
- Нет, мой хороший... Похоже, я достиг своего предела. Там, где все появляется, мне не бывать...
- Но это же так просто!- захлебывался в нетерпении пацан.- Ты просто лети возле меня, и все!
- Нет.- Андрей потрепал его светлые кудри, заглянул в ясные голубые глаза.- Дальше лететь тебе одному. Ты, главное, не бойся ничего - мир покоряется тем, кто не знает страха и сомнений. Вперед, вперед! К новым солнцам, к новым галактикам... К новым людям! Ты принадлежишь другому миру, у тебя получится. Лети! И дай Бог тебе сча-стья...
Их сильно тряхнуло, Андрей потерял выскользнувшие из ладони детские пальчики.
- Прощай!- махнул рукой мальчишка.- Прощай! Я буду помнить того, кто дал мне кры-лья! И расскажу всем! Верь мне! Тебя не забудут!
- Я верю...- Андрюха сглотнул слезы.- Верю... Прощай, милый ангел! Я тоже буду пом-нить о тебе...
Тряхнуло еще и еще раз. Бесформенности околосингулярного пространства стреми-тельно обрели четкие границы, превратившись в отсек межконтинентального лайнера, ярко освещенный бьющими в широкие иллюминаторы солнечными лучами. Приподняв-шись на локте, Карелин заглянул вниз - под брюхом машины расстилалась бесконечная и безжизненная облачная страна, сияющая веселыми жемчужными цветами и оттенками. Он широко зевнул и невольно улыбнулся - до чего ж светлое и жизнерадостное утро!
- Good morning...
Андрей обернулся. Браун стоял в проеме, ведущем в соседний отсек, и криво ухмылял-ся. По его помятой физиономии можно было понять, что он не спал ни минуты и чувст-вовал себя не лучшим образом.
- Wanna wash? Shave?
- Умыться-побриться? Не откажусь.- Андрей выбрался из-под пальто и с хрустом потя-нулся.- Well, thank you. Where i can do it?
- Come with me please...
Они прошли в отсек, служивший, как понял Карелин еще вчера, хозблоком, Браун ука-зал на узенькую дверь:
- Please.
За дверью оказалось малюсенькое пространство, на котором едва умещалась раковинка из нержавейки и полочка с принадлежностями для умывания и бритья. Карелин разделся до пояса и с удовольствием освежил затекшие мышцы ледяной водой. Потом из любо-пытства повертел рычажок смесителя и с удивлением обнаружил, что кроме холодной, есть и горячая вода.
- О как! Ну, буржуи вовсе с жиру сбесились!..
Он выдавил из флакона пригоршню пены, распаковал разовый бритвенный станочек. Вообще-то, брился он обычно раз в два дня, но сейчас решил сделать исключение - пред-стояла самая важная в его жизни встреча, и он хотел выглядеть достойно. Старательно выскреб подбородок и щеки, нашел на полочке пузырек со знакомой этикеткой "Mennen", прижег раздраженную шкуру. Намочил волосы, гладко расчесал. Перед тем, как выйти, надел на рожу довольную улыбку - пусть Браун зубами поскрипит. Тот ждал за дверью как собачка - строгие, видно, инструкции от Комитета получил, ни на секунду "клиента" из поля зрения не выпускает. Карелину очень хотелось показать ему язык, но раз решил вести себя сегодня "благородно", то надо и в мелочах "марку держать". Оттого протопал мимо своего "сторожа" с гордо поднятой головой, обдав бедолагу крепким ароматом закордонного парфюма. По-хозяйски уселся на свой диванчик, закинул ногу на ногу, громко позвал замешкавшегося у порога Брауна:
- Hey, mister! Жрать нынче будем? Али как?
Браун скроил забавную гримасу, которая должна была, по всей видимости, означать одновременно непонимание и желание услужить. Андрей едва не рассмеялся.
- I say... Can i have a breakfast please?
"Сторож" жалко улыбнулся, с готовностью кивнул и нырнул обратно в проем. После вечерней "обжираловки" Андрей, разумеется, был совсем не голоден, но ему так хоте-лось хоть чуть-чуть наказать мерзавцев, вздумавших играть с ним как кошка с мышкой, что решил - мягко поиздеваться над барским холуем имеет полное право. Браун снова прикатил столик, полный деликатесов, но Карелин поклевал совсем чуть-чуть, с трудом дожевал булочку,- не привык недоеденным хлеб оставлять,- и отвернулся к иллюминато-ру, даже "спасибо" говорить не стал. Разглядывая надоблачные просторы, он вдруг уди-вился неожиданно выскочившей на поверхность мысли - отчего светло? Улетели на ночь глядя, двигались, если верить "вертухаю", на запад, должны были и прилететь ночью. Так что ж - опять обман?
"Ну екарный бабай!"- Он искоса глянул на застывшего в кресле Брауна и снова уста-вился в иллюминатор, пытаясь по солнцу определить направление полета. Лучи били в стекла по левому борту, но под очень острым углом, выходило, что летят они либо на юг, либо на юго-восток - все зависело от времени в этой точке маршрута. Значит, везут никак не в Америку.
"А куда? Индия? Индонезия? Сингапур? Гавайи? Австралия? Черт знает что!.."
Облачная пелена внизу внезапно разредилась, стало возможно видеть сквозь тучи. Там был океан. Куда ни глянь - синяя рябая поверхность. Вода, вода... Андрюха никогда до этого моря не видел, оттого уткнулся носом в самое стекло, пытаясь рассмотреть океан получше, но скоро убедился, что разглядывать особо нечего - ни островка, ни отмели. Гонят ветры по поверхности волну; волна, похоже, большая, даже с высоты видна. А вы-сота - километров восемь - девять... Он скрипнул зубами, поднялся и шагнул к Брауну. Тот поднял на него усталые глаза.
- Где мы? Что за океан под нами? Черт... Where we are? Is it Indian ocean? Can you tell me a true?
Браун пожал плечами:
- It's the Indian ocean. Are you afraid?
- Вот скотина-то!- буркнул Андрей и вернулся на место. Больше они не разговаривали. Карелин, близоруко щурясь, созерцал бесконечную водную гладь, Браун, запахнувшись в свой плащ и поминутно ежась в ознобе, сидел ссутулившись, отрешенно глядел прямо перед собой и непрерывно бормотал что-то в мобилку. Сейчас было хорошо видно, что ему нездоровиться, только лечить его у Андрея не было никакого желания.
Самолет вдруг завалился на правое крыло и начал снижаться. Андрей привстал, стара-ясь заглянуть прямо под брюхо, и увидел два небольших островка, соединенных длинной песчаной косой, которые до поры прятались по другому борту и стали видны лишь после того, как лайнер, заходя на посадку, сделал разворот. Один, побольше, утопал в яркой тропической растительности, другой, ровный как стол, узкий и длинный, напротив, удивлял своей безжизненностью - ни клочка зелени. Зато прямо по белому песку тяну-лась бетонная полоса, в начале и конце которой торчали какие-то невысокие строения. Самолет сделал еще один вираж, высота стремительно уменьшалась. Полоса была корот-кая, оттого лайнер сбрасывал скорость чуть ли не до того предела, когда снижение гро-зит обернуться падением. Тем не менее, посадка прошла успешно, только турбины на ре-версе выли так, будто пилот задался целью заглушить все звуки в округе. Строения, что минуту назад с высоты виделись Карелину совсем небольшими, на деле оказались гро-мадными ангарами. Лайнер вкатился в циклопические ворота ближайшего, остановился и затих в его сумрачных глубинах. Браун зябко передернул плечами, поднялся и кивнул Андрею - приехали, мол.
Они прошли грузовым отсеком до люка, но пользоваться лестницей уже не пришлось - к выходу подкатил трап. На земле их ждали седой пожилой мужчина в белом костюме и женщина неопределенного возраста, жгучая брюнетка - явно крашеная или в парике, в легкомысленном коротеньком платьице на бретельках. Браун пропустил Андрея впереди себя, сам шел сзади. Карелин недовольно на него покосился,- "Ишь, конвоир выискал-ся!"- но промолчал, топал с высоко поднятой головой, гордо поглядывая на встречаю-щих. Спустились вниз, мужчина с достоинством кивнул и протянул руку, женщина де-журно улыбнулась:
- Здравствуйте. Вы - Карелин?
Андрей согласно опустил подбородок - "Да".
- Меня зовут Наталья Алексеевна, я местный доктор. И, по совместительству, ваш пе-реводчик. А это,- она улыбнулась спутнику,- мой коллега, доктор Зольберг.
Карелин вежливо улыбнулся и снова кивнул.
- Как добрались? Все благополучно? Как себя чувствуете?
- Спасибо. Все нормально.
Он покрутил головой, оглядывая необъятное пространство ангара, но больше людей не увидел. Это показалось ему странным - где обслуживающий персонал, где, в конце кон-цов, пилоты? Женщина, заметив в глазах гостя тревогу, участливо тронула его за рукав:
- Что-то не так?
- Нет, нет...- Он тряхнул головой, прогоняя дурные мысли.- Ничего.
- Что ж...- Она лучезарно улыбнулась.- Прошу за мной,- и двинулась чуть впереди, вполоборота к Андрею, ни на мгновение не выпуская его из поля зрения.
- Я провожу вас в вашу комнату. И если вы в самом деле хорошо себя чувствуете, сразу же посетим больную. Господин Браун, думаю, уже объяснил вам суть проблемы?
- Да, в общих чертах...
- Вот и хорошо, дело не терпит никаких отлагательств. Хотя, честно говоря, я не верю в разные ваши шаманские штучки. Пока сюда возят одних шарлатанов, и это все больше укрепляет меня в убеждении, что шаманство и шарлатанство - синонимы...
Карелин ухмыльнулся и спорить не стал, согласно кивнул и промолчал.
У входа в ангар обнаружился странный аппарат футуристических форм - чудо техники цвета "серебристый металлик" на четырех колесах с широченной резиной и тщательно "зализанными" очертаниями. Доктор Зольберг по-хозяйски уселся за руль, Андрея вме-сте с Натальей Алексеевной усадили на заднее сиденье, а Браун разместился рядом с во-дителем. Агрегат тут же тронулся с места и почти бесшумно покатил по длинной песча-ной косе к другому острову, где в зелени растительности угадывались какие-то строения. Карелин обернулся к спутнице:
- Там что - город?
- Нет, просто большая усадьба. Или, если хотите, замок. Да что рассказывать, сейчас сами увидите.
- Вы здесь живете?
- Да.
- Давно?
- Порядком...
- Год, два, три?
Но она отвернулась и не ответила. Андрей смутился - женщине, похоже, его вопросы были неприятны.
- А как вы сюда попали?- он все же не удержал зудящего любопытства.
Но электромобиль уже въезжал под сень высоченных пальм, где пряталась "усадьба", окруженная белокаменной стеной с затейливым кованым навершием. Причудливо изви-вающиеся и переплетающиеся шипы явно выполняли функцию не столько декоратив-ную, сколько сторожевую. Глухие стальные ворота при их приближении разъехались двумя половинами, пропуская вовнутрь. Андрей огляделся вокруг и изумленно присви-стнул - "Ого!"
- Нравится? - улыбнулась Наталья Алексеевна.
- Да уж... Похоже, я попал в рай...
Дворцы восточных деспотов в сравнении с "этим" выглядели, наверное, как сельское гумно рядом с Эрмитажем. Безукоризненные лужайки, фонтаны, фонтанчики и фонта-нищи, соединенные дорожками и эспланадами; прихотливо разбросанные тут и там уди-вительные миленькие деревца, в листве которых чирикали яркие цветастые птички, а по-среди всего этого великолепия возвышалось нечто, чему он и названия найти не смог. Сооружение практически полностью состояло из затемненного стекла, играющего в сол-нечных лучах радужно вспыхивающими гранями и сферами; оно лежало в великолепной оправе мраморной колоннады, а та, в свою очередь, в кольце ухоженных насаждений. Здесь были сегментные аллейки невысокого кустарника, усыпанного белыми и розовыми цветами, роскошные клумбы и террасы, небольшие прудики и бассейны, в которых от-ражалось бесстыже-синее небо... Что это, если не рай? Во всяком случае, Андрей всегда представлял себе рай именно таким.
- Неплохо вы тут устроились...- Он покачал головой с нескрываемой завистью - красота всегда действовала на него завораживающе. Но Наталья Алексеевна снова поморщилась, на этот раз даже не пытаясь скрыть это от собеседника.
- Я неправ?- благодушно спросил Андрей.
Та ответила вопросом на вопрос:
- Вы в курсе, чем отличается сиреневая ветка от золотой клетки?
- Ага... Значит, вот оно как. А хозяйка здесь...
- Как и положено в раю. Богиня.- И выплюнула вдруг сквозь зубы, зло и тихо, чтоб слышал только он,- Но - смертная…
Он моментально заткнулся и решил пока помалкивать.
"Похоже, худшие мои ожидания окажутся еще слишком оптимистичными..."
Мобиль тем временем медленно обогнул замок, вкатился в тень портика и замер прямо возле небольшой стеклянной двери. Браун тяжело поднялся, выпрыгнул, едва не спо-ткнувшись, на землю и, не оглядываясь, вошел внутрь. Андрей и Наталья Алексеевна по-следовали за ним. Лишь доктор Зольберг остался у машины. Внутреннее убранство дворца было странным. Собственно говоря, никакого убранства в обычном понимании этого слова не было совсем. Андрею показалось, что попал он вовнутрь звездолета, при-чем не звездолета землян, а корабля пришельцев из неизвестной галактики. Обтекаемые, без единого угла стены коридоров, двери, судя по едва заметным сочленениям, диафраг-менные, свет сочится прямо сквозь стены и потолки... Чудеса, да и только! Если бы все гигантское сооружение оторвалось вдруг от земли и повисло в воздухе, он бы, наверное, даже не удивился. Не удержался, коснулся стены пальцами - пластик. Полы, потолки - очевидно, тоже. Да, богиня явно начиталась в детстве фантастики, устроила логово - хоть "Звездные войны" снимай. И кругом - пугающее безлюдье...
Тем не менее, комната, куда его привели, имела вид вполне человеческий, хотя и без окна. Небольшой, метров двенадцати, параллелепипед, у стены кровать и шкаф, посре-дине небольшой столик, пара стульев - и все.
Браун тут же уселся к столу и устало уронил голову на кулак - совсем как русский ал-каш в тяжелый утренний час. Наталья Алексеевна прошла к шкафу, распахнула створки:
- Располагайтесь. Давайте-ка сюда вашу сумку, пальто...
Андрей послушно сунул свой баул в пустой отсек, докторица тут же дверцы прикрыла и, сделав приглашающий жест, шагнула к пустой стене.
- Смотрите.
Она надавила кнопочку с красным глазком, стена тут же разъехалась одновременно влево, вправо, вверх и вниз, открыв чудесный вид на внутренний дворик - дворец, как выяснилось, состоял из конгломерата жилых помещений, перемежавшихся открытыми пространствами и соединенных переходами из того же темного стекла.
- Думаю, здесь вам будет комфортно.
Карелин хихикнул.
- А коммунальных удобств не вижу ни в комнате, ни во дворе...
- Ах, да...
Она подошла к другой стене и придавила такую же кнопочку. Снова распахнулась диа-фрагменная дверь, за ней обнаружился небольшой санузел что называется "совмещенно-го типа" - сидячая ванна с душем и унитаз. Это Андрея совсем развеселило:
- О! У богини на внутреннюю отделку бабок не хватило! Между умывальником и от-хожим местом перегородка "на дорого" потянула!
Браун непонимающе переводил взгляд с андрюхиной физиономии на личико Натальи Алексеевны, а она насупилась и прошипела едва слышно:
- Это помещение для прислуги, здесь все устроено так, как положено! Прекратите вы-сказываться подобным образом, не то!..
Андрей потешно скроил испуганную мину.
- А то - что?
Но она лишь яростно сверкнула глазами - "Прекрати придуряться!"- и отвечать не ста-ла. Осторожно перевела дух и нацепила дежурную, ничего не выражающую улыбку:
- Если у господина Карелина нет больше вопросов и просьб, может быть, пройдем к па-циенту?
- Пройдем! Пройдем скорее! - Андрюха хлопнул в ладоши и радостно потер руки. Его утрированный энтузиазм вновь согнал с ее лица приветливое выражение, сменив его брезгливой гримасой.
Стена разъехалась, докторица шагнула в коридор и напряженно замерла с отсутствую-щим взглядом - ждала, пока тупые мужчины покинут помещение. Как только они оказа-лись рядом с ней, извлекла из ридикюля что-то вроде пульта-брелка от автосигнализа-ции, придавила кнопочку,- диафрагма схлопнулась. Пультик протянула Андрею, посту-чала согнутым пальцем по номерку на стене, потом показала такой же номерок на пуль-те. Он мотнул головой - "Понял, не дурак..."
Пошли коридором по дуге вокруг замка, попадающиеся то и дело на пути двери неза-медлительно распахивались при их приближении. Андрей разглядел у Брауна в руках пульт, подобный тому, что лежал в кармане, и попытался очередную дверь открыть сво-ей кнопкой. Разумеется, неудачно. Браун заметил это и ухмыльнулся.
Шли недолго - за пятой или шестой дверью их встретили два заросших и загорелых мужика в камуфляже с автоматами в руках. Браун прошел беспрепятственно, а доктори-цу и Карелина предварительно обыскали - у Натальи Алексеевны отобрали сумочку, у Андрея вывернули карманы, реквизировав абсолютно все: деньги, ключи, пульт от ком-наты... Он не возражал, не возмущался, смотрел на щупающих его аборигенов с улыбкой, даже немного помог - сам вывернул брючные карманы, отчего мелкие монетки раскати-лись по полу, и один из автоматчиков был вынужден собирать их, ползая на карачках. Арестованное добро охранники заперли в металлический стенной шкафчик, только тогда троице позволили двигаться дальше.
Вошли в лифт. Браун снова взялся за пульт - кнопок управления на стенке не оказалось. Андрей поежился - хотя замок был построен сумасшедшим архитектором-футуристом, по сути он представлял собой самую настоящую тюрьму. Не имея специального элек-тронного "ключа" здесь можно было оказаться невозвратно запертым в любой комнате, в любом отсеке одного из многочисленных коридоров. Это еще больше укрепило его в убеждении - попал он в неволю.
"Что ж поделать? Жаловаться некому, помощи ждать неоткуда. Начать скулить - только сатрапов забавлять..."
И он продолжал молчать и улыбаться.
Лифт бесшумно взлетел на десятиэтажную высоту, когда вышли в широкий вестибюль с прозрачными стенами и полом, у Карелина в первую секунду даже голова закружилась. Но Браун и докторица, похоже, к необычностям здания привыкли - шагали уверенно. Андрей, преодолевая безотчетную робость, спешил за ними. На выходе из вестибюля оказался еще один пост охраны. Карелина вновь тщательно обыскали, затем Браун ука-зал ему на раскрывшийся в стене проем - "Туда!" Он пожал плечами и вошел, провожа-тый последовал за ним. Диафрагма за их спинами тут же сомкнулась. Браун обернулся к Андрею:
- Strip, please.
- Чиво? Sorry?..- не понял тот.
Мужчина вздохнул и принялся раздеваться сам, вешая одежду на плечики в один из многочисленных шкафчиков, что во множестве выстроились вдоль стен. Оставшись со-вершенно голым, недовольно зыркнул на подопечного и повторил приказ:
- Come on! Strip quickly...
- Да на фига?- возмутился Андрей.
Браун опять тяжело вздохнул и вытащил из кармана висевшего на плечиках пиджака телефон.
- Hello... Miss Nataly, talk with mister Karelin, please,- и протянул трубку Андрею.
- В чем проблема?- строго осведомилась трубка голосом Натальи Алексеевны.- Что не так, что не по-вашему?
Андрюха насупился и прикусил нижнюю губу:
- Да что за е-мое? Раздеваться догола заставляют... С какого перепугу я должен разде-ваться? И так дважды обыскали. Что, еще в задницу мне заглянут?..
- Да.- неожиданно отозвалась трубка.- Заглянут. И, пожалуйста, прекратите капризни-чать. Выполняйте то, что от вас требуют. Время не терпит.
Андрей вернул трубу владельцу и скрипнул зубами,- "Вот паскудство-то!.."- однако пу-говицы расстегивать начал.
Простуженный Браун то и дело ежился и, должно быть, сильно психовал, но ждал по-допечного терпеливо - с каменным лицом смотрел сквозь стену вниз, где волны прибоя набегали на белый песок пляжа, и не говорил ни слова. Когда Андрей вылез, наконец, из трусов, молча прошел к дальней стене, которая тут же раскрылась.За ней оказалось со-всем небольшое помещеньице, посреди которого в удобном глубоком кресле дремал тучный мужчина, босой и в одних шортах. Толстяк приоткрыл один глаз, узнал Брауна, дружески кивнул ему, но, заметив Андрея, скривился как от кислого, нехотя поднялся из кресла и шагнул к чужаку. Он и впрямь, как и предупреждала докторица, равнодушно и профессионально проверил отсутствие посторонних предметов у Андрея во рту, в заднем проходе и даже между пальцами рук и ног, потом достал из тумбы стола два запечатан-ных пластиковых пакета и протянул один Брауну, другой Карелину.
- Put on, please. You can come in...
В пакете Андрей нашел странную белоснежную хламиду. Пока недоуменно вертел ее в руках, не зная, что с ней делать, Браун уже облачился в такую же точно и стал похож не то на святого с иконы, не то на неупокоенный дух с заброшенного кладбища. Андрей по-пытался последовать его примеру, но, сунув голову в подол, потерял горловину – тыкал-ся то в один широченный рукав, то в другой, наконец совершенно запутался и с трудом выбрался на волю, весь красный от смущения. Толстяк снисходительно улыбнулся, ак-куратно забрал хламиду из его рук и, взяв за рукава, высоко поднял над головой; Андрю-хе оставалось лишь нырнуть под нее да поднять кверху руки – нелепая одежда соскольз-нула на него сама.
- Let's go.
Браун кивнул толстяку, и на противоположной стене раскрылась диафрагма. Громад-ный белый зал, в который они попали, поверг Андрюху в немое благоговение. Все, что не было прозрачным, было ослепительно белым. Белые пушистые дорожки на просвечи-вающем полу, белая, в голубизну, мебель, и даже небо, синеющее сквозь стекло потолка, гармонично вносило в эту белую симфонию солнечную ноту жизнеутверждающей тор-жественности.
У дальней стеклянной панели их уже ждала Наталья Алексеевна. Одета она была не в балахон, а в короткую тунику, что позволило Андрею по достоинству оценить пропор-ции и стройность ее ножек. Докторица заметила искорки заинтересованности в его гла-зах, фыркнула и высокомерно задрала нос, но Андрюха лишь слегка пожал плечами - "И кошке разрешается смотреть на королеву. Что ж такого?"
Они пошли широким коридором в глубину дворца. Эта часть здания оказалась более обитаемой, чем та, где Андрюху поселили. Навстречу то и дело попадались мужчины в белых хламидах и женщины в туниках, вот только разглядеть их лица оказалось невоз-можно - поравнявшись с чужаками, все, будто сговорившись, старательно отворачива-лись. Браун и Наталья Алексеевна поступали точно так же, и только Карелин нагло пы-тался улыбаться всем, кто шел навстречу, чем, кажется, приводил их в состояние легкой паники. Браун, в конце концов, сильно дернул его за балахон - "Don't look!", но Андрюха тихо и разборчиво послал его к нехорошей матери, продолжая нагло пялиться на окру-жающих. Кончилось это тем, что из бокового прохода вынырнули два здоровяка в ка-муфляже, схватили его за шиворот, швырнули лицом в стену, а потом, вывернули локти за спину и потащили по коридору в обратную сторону. Браун замахал руками, что-то го-рячо залопотал, прыгая возле горилл в попытках загородить им путь. Очевидно, ему уда-лось с ними договориться, потому что Андрея снова ткнули носом в стену, больно дви-нули кулачищем под ребра, после чего оставили в покое. Докторица подошла ближе и тронула бедолагу за плечо.
- Вас забыли предупредить. Извините…
Андрюха, морщась от боли, держался за пострадавший бок и беззвучно разевал рот, пытаясь наладить сорванное дыхание. Наталья Алексеевна жалостливо покачала голо-вой.
- Извините, ради Бога… Здесь можно общаться только с теми, с кем общаться разреше-но специальным приказом администрации. Любые контакты вне регламента сурово на-казываются. Равно как и недонесение о подобных контактах…
Андрей, наконец, преодолел спазм и жадно задышал, не выговаривая, а прямо-таки вы-плевывая слова:
- Круто… И какое… Какое наказание? Порка? Позорный столб? Вырывание ноздрей и Сибирь?
- Публичный расстрел.- произнесла вдруг она с потемневшим лицом.
Потирая помятые ребра, Андрей почему-то ей сразу поверил.
- Go, go!- торопил Браун, беспокойно оглядываясь по сторонам.
"Ну, все!"- думал Карелин, кусая прыгающие губы.- "Ужо я вам устрою, сучьи дети... Хотите заставить меня лечить вашу ведьму! Шиш вам с маслом, а не лечение. Ишь, ка-кие порядки завели - средневековье какое-то! Ну ничего, ничего. Сейчас все разведаю, сориентируюсь, а уж тогда..."
Они миновали длинный коридор и свернули в небольшой тупичок. Здесь Браун остано-вился и что-то тихо сказал Наталье Алексеевне. Та согласно кивнула и обернулась к Ан-дрею:
- Андрей Аркадьевич! Я понимаю - вы возмущены и взволнованы. Но выслушайте, по-жалуйста, меня, и постарайтесь взглянуть на вещи с другой стороны!
Карелин молчал, но выражение его физиономии ясно показывало, что он просто лопа-ется от злости.
- Вы подумайте сами,- продолжала докторица.- Строгие порядки здесь просто необхо-димы! Лицо, которое мы обслуживаем, слишком значительно, чтобы можно было напле-вательски относиться к режиму и дисциплине. Ответственность на каждом из нас лежит огромная! Господин Браун уже объяснял вам роль нашей подопечной в мировых процес-сах. Эта роль ключевая. Если она погибнет, последствия будут ужасны! Поверьте мне - ужасны! И потому все те, кому поручено ее здоровье, идут на все, чтобы задержать ее как можно дольше. У меня нет сейчас времени объяснять вам все нюансы, но еще раз прошу - поверьте! И подойдите к своей миссии ответственно, без глупых эмоций. Хоро-шо?
Карелин скрипнул зубами.
- Хорошо... Можете быть уверены - я поступлю так, как должен.
- Если б еще ваши представления о долге совпали с нашими...- вздохнула Наталья Алексеевна.- Но еще одно я вам сказать просто обязана. Мы,- и я, и Зольберг, и Браун,- отвечаем за ваши действия головой. Вы понимаете, о чем я?
- Вас тоже расстреляют, если я?..
- Да, скорее всего.
Андрей кивнул:
- Ясно.- Он оглядел просвечивающие стены и почесал нос.- Мы надолго застряли? Ка-жется, мы торопились?
- Сейчас у НЕЕ африканский колдун. Обещает вернуть к жизни, сделав человеческое жертвоприношение. Дикость, конечно... Но решения здесь принимают люди отчаявшие-ся, решили не брезговать никакими средствами.
- Ничего себе...- Карелина передернуло.- Это что же - сейчас там отрежут кому-то голо-ву, вынут сердце, а я пойду прямо по лужам крови и буду ЕЕ лечить?
- Вряд ли...- Она грустно улыбнулась.- Этот колдун морочит всем голову уже больше месяца. Ему привозят очередную жертву, он ведет беднягу к постели больной, что-то там делает, а потом заявляет, что жертва не годится. И дает словесный портрет следующего несчастного. Скорее всего, сегодня будет то же самое.
- И кого же сегодня предназначили к закланию?
Наталья Алексеевна нахмурилась.
- Вы напрасно задаете такие вопросы. Для вашей же безопасности лучше...
- И все же?
- Ну, хорошо. Я скажу. Сегодня за полчаса до вас прибыл самолет с материка. Я видела, как вывели мальчика европейской внешности. На вид лет десяти-двенадцати.
У Андрея по спине поползли мурашки. Он медленно поднял глаза и заглянул Наталье Алексеевне прямо в зрачки:
- Цветастая рубашка из фланели и старые штаны-треники?
Она испуганно кивнула - наверное, его лицо и впрямь стало страшным.
- Они уже ТАМ?
Снова испуганный кивок.
- Быстро туда.
- Но мы не можем!..
Он вдруг схватил ее за грудки, с неожиданной силой приподнял над полом и, тряхнув, шепнул с жуткой улыбкой:
- Тебе сейчас не ИХ... Тебе меня боятья надо...
Браун отчаянно бросился на помощь, но Карелин не глядя ткнул пальцем ему в лоб, и тот мешком повалился им под ноги. Андрей отпустил докторицу, она качнулась, сделала движение, будто пыталась убежать, но осталась на месте - стояла перед ним бледная, крепко сжав кулаки.
- Извините...- Он нагнулся и вытащил из судорожно сжатых пальцев Брауна его уни-версальный ключ-брелок.- Показывайте дорогу.
Она не двинулась с места.
- Вы не представляете себе последствий. Не пройдет минуты, и охрана...
Он нехорошо усмехнулся:
- Отчего же? Вы мне все доходчиво объяснили. Сейчас нас будут убивать. Потому не стойте столбом. Где ОНА?
В проходе уже мелькали испуганные лица, шуршали босые подошвы по пластику – на-верняка бежали доносить… Костоломы могли появиться в любую секунду. Наталья Алексеевна судорожно вздохнула.
- Вы нас погубили... Теперь уже ничего не исправить...
Андрей оскалил зубы и даже не сказал - прорычал:
- Куда идти? Или умрешь прямо здесь!
Она молча развернулась и скорым шагом двинулась прямо в шелестящую глупенькими "райскими" одеждами толпу. Андрей поспешил следом. Люди вжимались в стены, молча уступая им дорогу, вдруг все головы разом повернулись в одну сторону. Карелин глянул туда же и скрипнул зубами - "Черт!" По коридору к ним спешили люди в камуфляже, много - человек пять или шесть. Наталья Алексеевна дернула его за рукав:
- Сюда! Скорее!
В руках у нее появился такой же пульт, какой он отобрал у Брауна, совсем рядом на стене раскрылась диафрагма.
- Да скорей же!
Едва Андрей шмыгнул вслед за ней, диафрагма закрылась, и они бегом помчались по узкому,- в полметра,- коридору.
- Нас сейчас видят!- крикнула она через плечо.- Здесь хорошая система слежения. Но такого ключа у охраны нет. Не отставайте!
Он изловчился, поймал ее за подол туники, остановил и прижал к стене:
- Куда мы бежим? Нам надо к Хозяйке!
Она покрутила пальцем у виска.
- Бред... Туда сейчас не попасть. Наверняка все входы уже блокированы. Нам надо в административный корпус. Успеем раньше башибузуков – есть шанс выжить. Если нет…
Андрей больно дернул ее за руку:
- Назад! Быстро назад! Мне надо к Хозяйке! Немедленно! Или...
- Псих!- завизжала докторица, размазывая по щекам злые слезы отчаяния.- Сволочь! Хочешь сдохнуть - беги назад, под пули! А я не хочу! Я скажу, что ты меня заставил. Меня простят!
- Дура!- Он сильно тряхнул ее, да так, что она больно стукнулась затылком о стекло и сразу утихла.- Пойми же – ты жива, пока я могу тебя защищать! И я смогу тебя защи-тить! И тебе должно быть об этом известно! Я бессилен только против пулеметов, но они же не станут палить рядом с логовом Хозяйки? Все! Хватит антимоний – бежим!
Ей пришлось подчиниться - побежали назад. Выбрались в общий коридор и к удивле-нию не обнаружили там ни души.
- Они разделились на группы и пытаются нас перехватить на выходах из прохода!- до-гадалась Наталья Алексеевна.- Но в апартаментах Хозяйки посты наверняка удвоены. И люки не открыть…
- Ладно, - Андрей энергично махнул рукой.- Пока путь свободен. Вперед!- и прыжками поскакал вслед за легконогой докторицей.
Охранники и толпа добровольных помогал обнаружилась за первым же поворотом. Как и предполагал Карелин, все были безоружны, но до чего ж их было много! «Десятка два, не меньше!»- мелькнула в голове паническая мысль. Но панические мысли были сейчас для него смертельно опасны. Андрей собрался духом, крепко сжал кулаки и двинулся навстречу моментально примолкшей толпе. Вперед, оттеснив за спины разномастную «райскую интеллигенцию», вышли, поигрывая бицепсами, два рослых бойца. Резиновые дубинки, которые до того момента были у них в руках, громилы демонстративно прице-пили к поясам – не иначе готовились устроить показательное шоу классического кулач-ного мордобоя. Спешащий навстречу Карелин со стороны выглядел, наверное, трагико-мично – этакий заморыш, с серьезным видом бросающий вызов несокрушимой силе. Зрелище жалкое, и, вместе с тем, смешное,- не так ли? Но сам он думал только об одном – надо успеть коснуться страшилищ до того, как они разнесут ему череп своими пудо-выми кулаками. Если бы бойцы знали о его способностях, они бы не оставили Андрею ни единого шанса, но в том и заключалось его преимущество,- о нем пока ничего не зна-ли!
«Браун наверняка лежит «в отключке»,- бормотал Андрюха почти вслух,- «И лежать ему еще долго… А больше болтать обо мне некому! Значит – атаковать!» Он и вправду бросился вдруг на опешивших от его наглости охранников. Один из них, быстро сориен-тировавшись, на лету поймал противника «за шкирку» и поднял, как котенка, прямо до уровня своего лица, другой, глядя на дрыгающегося в воздухе противника, громко за-ржал. Через секунду оба повалились на пол с остекленевшими глазами, а Андрюха, при-волакивая задавленную плотной тушей ногу, побежал дальше. Никто из толпы не посмел преградить им дорогу. Пропуская Наталью Алексеевну вперед, крикнул возбужденно:
- Далеко еще?
Она отрицательно мотнула головой.
Поворот, еще поворот... В коридорах быстро нарастал многоголосый гул. Андрей даже удивился - откуда взялось столько людей? Вроде и не было почти никого... За очередным поворотом открылся еще один огромный зал, и беглецы в растерянности остановились. В углу у окна толпились белые балахоны, а в центре стояли группой люди в камуфляже, держа наизготовку небольшие короткоствольные автоматы. Один из них поманил пароч-ку пальцем:
- Come here!
Они нерешительно приблизились. Охранник что-то спросил, докторица испуганно от-ветила, боец махнул автоматом в сторону толпы и они послушно встали вместе со всеми.
- Что он говорил?- шепотом спросил Андрей.
- Спросил, почему мы бежали,- еле слышно ответила она.- Я сказала, что мы бежали вместе со всеми, что все сильно напуганы, а что случилось - неизвестно...
- Черт...- Он даже поежился.- Через минуту все выяснится и нас моментально изнасеко-мят... Есть предложения?
- Есть,- шевельнула она губами.- Сдаться. Или убьют прямо здесь.
- Тоже вариант...- неожиданно согласился Карелин.- А где Хозяйка?
- Какое это теперь имеет значение?
- Как сказать...- Он вдруг улыбнулся.- Так где?
Она пожала плечами:
- Здесь люк, открывается только изнутри. Там пост охраны. Фактически прямо у крова-ти больной.
- Те, кто ТАМ, могут видеть то, что делается здесь? И говори быстрее, ради Бога! Слы-шишь? Сюда бежит не меньше взвода...
По коридорам и впрямь разносился дружный топот ботинок. Учитывая, что "балахоны" ходили босиком, не было никаких сомнений - это бойцы.
Наталья Алексеевна нервно всхлипнула.
- Да... Все видно и слышно...
- Ладно... Тогда попробуем так...
Он поднял руку и вышел вперед. На требовательный взмах автоматом вернуться назад прижал палец к губам и сделал большие глаза, всем видом показывая, что собирается со-общить какую-то страшную тайну. Так и произошло - ему позволили приблизиться. Об-ращаясь к одному из солдат, сделал жест - "Дай ухо!", а когда тот нагнулся, доверитель-но дотронулся до его руки и шепнул, кивая на входную диафрагму в апартаменты Хо-зяйки:
- Nigger with him!
Одновременно в мозг солдата он передал целую серию картинок: негр-колдун жертвен-ным ножом режет не мальчика, а старуху, потом приближается к охранникам, но они в трансе и не могут пошевелиться, лишь смотрят круглыми от ужаса глазами на клинок, с которого на белый ковер капает алая кровь... Боец выдержал это не дольше секунды - швырнул Карелина на пол и истошно завопил; сразу возникла неразбериха. Вбежавшие в этот момент из коридора солдаты увидели беспорядочно мечущуюся толпу и своих кол-лег, которые ломились в помещение к Хозяйке, кричали и размахивали оружием. Каре-лин крутился у них под ногами, незаметно касался то одного, то другого, внушая им кар-тины все более страшные и безнадежные - колдун убил уже всех солдат, отрезал им го-ловы и складывает из этих голов пирамидку... Два десятка бойцов принялись дружно вы-ламывать диафрагму - загоняли в щели штык-ножи, лупили прикладами... Диафрагма вдруг раскрылась, на пороге стоял мужчина в строгом сером костюме, за его спиной не-сколько молодчиков ощерились автоматами.
- What happed?- спокойно осведомился мужчина.
Все тут же притихли. Андрюха проскользнул к нему, униженно кланяясь стал хватать за руки:
- I'll tell... I'll tell you... Close the door - dangerous! Quickly, please, quickly!
Мужчина моментально потерял невозмутимый вид и послушно завопил:
- Close the door! Now!
Карелин отыскал глазами Наталью Алексеевну и махнул ей рукой - "Бегом!" Едва она успела проскочить в проем, как диафрагма захлопнулась. Бойцы по ту сторону остались в недоумении - с исчезновением Карелина никто не мог понять зачем они ломились в двери Хозяйки. А внутри дюжие ребята уже волокли визжащего от страха негра-колдуна. В раскраске и перьях он выглядел довольно забавно, все пытался стукнуть обидчиков по-гремушкой, потом изловчился и тяпнул одного за палец, за что тут же получил прикла-дом по пернатому затылку и сразу обмяк. Колдуна бросили боссу под ноги, но тот лишь брезгливо поморщился и жестом показал убрать чучело с глаз долой. На бесчувственное тело нацепили наручники и уволокли куда-то за угол.
Андрей огляделся. Находились они в просторном холле, из которого выходило не-сколько обычных, вполне "человеческих" дверей. Та, откуда притащили колдуна, оче-видно и была входом в спальню Хозяйки. Он решительно направился туда.
- Is boy there?
Мужчина утвердительно кивнул – Карелину еще удавалось выворачивать его мозги так, что тот, как обязанный, слушался его беспрекословно.
Комната, куда Андрей вошел, оказалась совсем небольшой, в тех же бело-голубых то-нах, что и весь этаж, только стены и потолок были непрозрачными. Зато имелось относи-тельно небольшое окно, забранное витиеватой решеткой. Вдоль стен теснилось меди-цинское оборудование, а посредине стояла кровать, в которой лежала высохшая до му-миеподобного состояния старушка. От гудящих и мигающих индикацией машин к боль-ной тянулись разноцветные кабели и трубки - даже непосвященному было ясно, что ее жизнь давно поддерживается искусственно. Обежав глазами пустое помещение, Андрей присел на корточки и заглянул под кровать. Мальчик был там. Чтобы не кричать, он за-сунул себе в рот кулачок и глядел на Андрея полными ужаса глазами. Карелин улыбнул-ся:
- Здравствуй, Андрюша. Я пришел. Ты ждал меня, правда?
Он протянул к ребенку руки. Пацанчик нерешительно двинулся навстречу, потом вдруг бросился ему на шею, изо всех сил прижался тощеньким тельцем и затрясся в беззвуч-ных рыданиях. Карелин поднялся на ноги и уткнулся носом в цветастую фланель. В гор-ле встал ком. Глаза жгли слезы...

Глава двадцать четвертая, в которой Хозяйка возвращается к жизни, а жизнь цели-теля повисает на волоске

В комнатах Хозяйки темно и прохладно - невидимые кондиционеры превращают тро-пическую духоту в потоки пахнущей морским бризом свежести. Обессилевший Андрей тихо дремлет в кресле возле кровати старухи - он сам притащил его из холла; Наталья Алексеевна и маленький Андрюхин тезка сопят за стенкой на диване, где обычно отды-хает охрана. Сейчас охраны нет - Карелин потребовал убрать всех до единого за дверь. Дневной переполох давно утих, разрешившись самым благоприятным для хулиганов об-разом: Браун переговорил с кем надо, и теперь ни Андрею, ни мальчику, ни докторице ничто пока не угрожает. После того, как ему удалось заставить больную самостоятельно дышать, отношение к нему резко изменилось - теперь уже не нужно было влезать каж-дому в мозги, все и так слушались его беспрекословно. Даже вредненькая Наталья Алек-сеевна, искренне считающая всех колдунов и знахарей махровыми шарлатанами, удив-ленно цокала языком и растерянно улыбалась - у безнадежной Хозяйки появилась явная положительная динамика. Вот только самому кудеснику пришлось несладко. Больная вытянула из него столько жизни, что он на несколько часов терял сознание - докторице пришлось срочно класть его под капельницу с глюкозой и витаминами. Очнулся уже впотемках, тут же потребовал очистить помещение, при себе оставил лишь Наталью Алексеевну как переводчика, да Андрейку - отдавать мальчика на попечении жлобов из охраны показалось ему диким. И теперь, после катавасии в коридорах, изнуряющей ра-боты с больной и собственной кратковременной комы, чувствовал себя Карелин далеко не лучшим образом. Перевозбужденный мозг отказывался засыпать полностью, болез-ненное состояние полусна-полуяви трясло его лихорадкой, душило мучительными спаз-мами, выматывало вереницей кошмарных видений. Лишь к утру, которое на экваторе никогда не спешит на смену ночной тьме, он с трудом разлепил закисшие глаза, через силу поднялся и побрел искать туалет и ванную.
"Удобства" оказались рядом, за узкой неприметной дверцей. Не задумываясь о том, что снова может возникнуть скандал,- ведь пользоваться этим санузлом наверняка имела право лишь сама Хозяйка,- Андрей пустил в ванну горячую воду и с удовольствием залез под шипящую струю. Сонливость и чувство разбитости быстро уходили. Когда вновь облачился в хламиду и вернулся в "палату" уже весело насвистывал и даже чуть-чуть улыбался краем губ - совсем отживел. Выползшее из океана солнце заливало комнатку золотым и розовым светом, играло искрами на хромировке медицинских приборов, пус-кало "зайчиков" сферическими поверхностями склянок, рисовало радужные картинки на стенах и потолке. Он остановился возле кровати старухи и принялся с любопытством разглядывать ее лицо. Да, когда-то это лицо наверняка было очень красивым. Даже сей-час, обтянутое иссохшей серой кожей с многочисленными пятнами старческой пигмен-тации, торчащими там и сям мохрящимися сухими бородавками, иссеченное морщина-ми, оно, это лицо, поражало правильностью своих пропорций. Высокий, но в меру, лоб, большие глазницы, острый подбородок, длинный прямой нос, слегка выпирающие ску-лы... Она, должно быть, была особенно мила, когда улыбалась. На щеках наверняка по-являлись ямочки, открывались жемчужные зубы, в уголках глаз появлялись веселые лу-чики... И во что это превратилось теперь? Убогая оболочка, упрямо цепляющаяся за ус-кользающую жизнь…
"Как говорят у нас - бабку просто забыли похоронить!"- Андрей в сомнении почесал нос.- "И все же, все же... Вчера рост мозговой опухоли удалось остановить. Еще кое-как подрегулировал обменные процессы... Значит сегодня и завтра она не умрет, это точно. А что дальше? Вычищать "взбесившиеся" клетки по одной? Вариант, хотя и займет много времени и сил. Но что делать с сердцем? Клапаны, сам миокард - утиль, иначе не ска-жешь. Собакам отдай - жрать не станут... Легкие - труха, печень разваливается, почки не работают, желудок в дырках! Пролежни, мышцы атрофированы! Да здесь таких, как я, бригада нужна..."
Внезапно ему стало смешно. Так смешно, что, не удержавшись, прыснул, зажав рот ла-донью, и тут же поспешно опустил рожу вниз - охране ни к чему любоваться на монито-рах как он веселится возле умирающей. А так пусть думают что чихнул, да и только... Смешно же ему стало от мелькнувшей вдруг в башке мысли - "Ну и идиот же я!"
А и вправду - идиот... Притащили уговорами да обманом на край света, заставили реа-нимировать старуху... И никаких наград, никакой славы не будет за это, ясно уже. Мало того, возврата назад тоже не будет - об этом Браун еще в самолете проболтался. А вот на тебе... Вместо того, чтобы ломать голову над тем, как отсюда вырваться, думает сейчас Андрюха лишь о том, как свою работу лучше сделать. Зачем она ему, эта работа? Что ему с этого перепадет - деньги, власть, девочки? Нет... Оттого и смешно ему, до слез смешно, только смех этот горький - смех обреченного. Так, наверное, посмеялся бы раб, которого хозяин торопит скорее сколотить эшафот на лужайке, А то, видите ли, потеш-ная казнь этого самого раба назначена на завтра… Уж и гости приглашены, угощение за-куплено!
"Так что ты уж постарайся, голубчик!"
Андрей, все еще нервно хихикая, вернулся в кресло. Забрался в мягкую глубину с но-гами, перед видеокамерами прикинулся, будто снова придремал, а на самом деле уси-ленно пытался заставить себя думать над планом собственного спасения. Только почему-то об этом не думалось совершенно - мысли вновь и вновь соскальзывали к больной ста-рухе. Не выдержав такого насилия над самим собой, он скоро вскочил, негромко выру-гался и пересел на стул возли старухиной кровати.
"Ладно! Неспособен я, выходит, что-то лично для себя делать. Все мне других жалко, все мне помочь всем хочется, блин! И самое чудное, что я даже имени ее не знаю! И не знаю, кто она на самом деле, почему вокруг нее такие тайны, так ее берегут, что кроме врачей еще и колдунов зовут... Что ж, вопросы эти, может быть, для меня так и останутся вопросами. Одно ясно – власть у нее большая. А где большая власть, там и большое зло… Только не судья я! Не судья… Раз уж взялся ей помочь, надо дело доводить до конца. Приступим-с..."
Он принялся осторожно вычищать раковые клетки - прежде всего там, где пережима-лись кровеносные сосуды и нейронные пучки. Образовывающуюся при этом жижу кое-как удавалось сгонять в кровеносную систему. А еще чутко следил за пульсом и дыхани-ем - как бы не переборщить, не отравить бабку продуктами распада, не отправить нена-роком на тот свет… Опасения оказались справедливыми - скоро сердце Хозяйки участи-ло ритм сокращений, и он торопливо разорвал контакт.
- Нет, так дело не пойдет!
Преодолевая головокружение, вышел в холл и осторожно потряс за плечо докторицу. Она сильно вздогнула и резко села, но Андрей доброжелательно улыбнулся и приложил к губам палец, указав глазами на сопящего у стенки мальчика
- Т-с-с!..
Наталья Алексеевна потерла кулаками глаза и, махнув Карелину рукой,- погоди, мол!- быстро вышла из комнаты. Он уселся на краешек дивана, в умилении коснулся рукой Андрейкиных волос. Мальчик крепко спал - ротик немного приоткрыт, дыхание едва за-метно. Хорошо, значит, спит - спокойно, без сновидений. Давно Карелин не сидел у по-стели спящего ребенка... Забытая нежность, теплое чувство ответственности за малень-кое беспомощное существо заполнили его сердце. Он снова легонько провел ладонью по головке мальчика. Тот замер на мгновение, потом задышал быстро и мелко, но не про-снулся, лишь повернулся на бочок, сунул под щеку кулак и снова затих. Андрей улыб-нулся. Ему очень захотелось взять ребенка на руки и немножко покачать как младенца, но мальчик спал так сладко, что тревожить его даже прикосновением Андрей больше не решился.
Вскоре вернулась докторица - уже умытая и причесанная, на ходу завязывая поясок своей туники. Зевнула, прикрывая рот ладонью, и с размаху уселась на стул у стены, вы-тянув ноги.
- Ну, что там у нее?
- Тут вот какое дело,- заторопился Андрей объяснить проблему.- Я сейчас попытался уничтожить опухоль, но ей сразу стало хуже. Токсикация продуктами распада. Предло-жение такое: вы организуете ей непрерывную очистку крови, а я в это время займусь ту-мором. Мы можем это сделать быстро?
- Сейчас?
- Да.
Наталья Алексеевна кивнула:
- Сейчас, так сейчас... Пойдемте, посмотрим ее общее состояние. Вы же вчера всех вы-гнали - и охрану, и медперсонал. Теперь мы с вами лично за нее отвечаем. Головой...
У постели больной она быстро проверила показания приборов, снова, как и вечером, довольно поцокала языком.
- Не понимаю, как вам это удается... Еще вчера утром консилиум был единодушно уве-рен - до сегодняшнего утра ей не дожить. А сейчас просто глазам не верю... Так значит, по-вашему, нужна гемосорбция?
- Ну да...- он снова заторопился в возбуждении.- Понимаете, опухоль можно устранить довольно быстро - часа за четыре. Но если постоянно не фильтровать кровь, отравление наступит уже через десять минут. Я пробовал обойтись без очистки - ничего не выхо-дит...- Он сокрушенно развел руками.
- Хорошо.
Наталья Алексеевна сняла с шеи свой ключ-брелок, надавила кнопочку и что-то быстро залопотала на английском. Потом приборчик спрятала, взялась за ручку здоровенного агрегата, накрытого полиэтиленом, и обернулась к Карелину:
- Что ж вы, мужчина? Помогайте...
Вдвоем они подкатили к кровати тяжеленный аппарат для гемосорбции, докторица принялась колдовать в трубочках и склянках, а Андрей уселся перед старухой, положил ладони ей на лоб и закрыл глаза. Перед решительной атакой на опухоль нужно было со-риентироваться, составить план действий - что необходимо сделать в первую очередь, что чуть позже... Он не заметил, как помещение наполнилось тихо и деловито снующими людьми в белых одеждах – Хозяйку готовили к сложной и опасной процедуре. И цена неудачи была обыкновенна и проста, как мир – собственная голова…
Наверное, он сидел так довольно долго, потому что когда Наталья Алексеевна его ок-ликнула, вернув к реальности, он с удивлением обнаружил, что комнату заполнили ка-кие-то мужчины и женщины. Кроме того, появилась еще одна кровать, каталки, устав-ленные пузырьками и лотками с инструментами, стойки для капельниц и даже какие-то хитрые аппараты, которых раньше здесь не было. Все работали молча, слышался лишь шелест шагов, да шуршание белых балахонов и туник.
- Через минуту можно начинать. Как вы себя чувствуете, Андрей Аркадьевич?
Андрей кивнул:
- Нормально. Я готов.
Она улыбнулась.
- Что ж... Мы тоже готовы.
- А зачем вторая кровать?
Наталья Алексеевна развела руками:
- Ну, как же... Вы ведь снова впадете в кому. Решили, что лучше всего восстанавливать вас прямо здесь. Тут вся необходимая аппаратура, исключен доступ посторонних лиц... Ну, и вообще...- Она заметно смутилась - похоже, ей было неловко оттого, что человек, едва очухавшийся после вечернего сеанса, уже утром будет снова тратить жизненные си-лы без всякой меры, а потому тут же перевела разговор в другое русло:
- Не могли бы вы ненадолго прилечь, чтобы мы могли вас обследовать?
Он пожал плечами и улегся на кровать рядом с Хозяйкой. К нему тут же подскочили сразу две девушки - одна накрутила на руку манжету тонометра, а другая ловко сунула в вену шприц и забрала на анализ немного крови. Потом у него сняли кардиограмму, про-верили что-то по радужке глаз, после чего ненадолго оставили в покое. Этой минуты хватило, чтобы он пригрелся на мягкой перине и задремал. Разбудила его снова Наталья Алексеевна. Она тревожно заглянула ему в глаза, нагнулась к самому уху и шепнула:
- Вам лучше отложить процедуру. Вы слишком ослаблены - боюсь, не сможете довести работу до конца. Анализы плохие, давление сильно понижено, температура тоже. Вчера вы заставили меня всерьез волноваться, а сегодня... Поймите, вы можете просто не выйти из комы!
Карелину очень хотелось с ней согласиться,- глаза просто сами закрывались,- но он представил себе старухину опухоль, ползущие по ее мозгу метастазы, и сон слетел, будто вовсе не было. Он поморщился и, спустив ноги, уселся на кровати.
- Нет, нельзя. Нельзя медлить. Пропадет бабка...- Поднявшись на ноги, тяжело перемес-тился на стул возле Хозяйки.- Начинаем!
Докторица пожала плечами и обернулась к стоящим кучкой за ее спиной людям:
- Doctor Zolberg, let's begin...
Все сразу пришло в движение. Заготовленные зонды впились в старухины вены, заур-чала аппаратура... Андрей вздохнул, закрыл глаза и вошел в контакт.

Коридор с убегающими стенами тянется и тянется. Чугунные ноги уже не слушаются приказов мозга, они предательски подламываются, выворачиваются в стороны, каждый шаг будто последний... Карелин бредет в черноте уже целую вечность - время вязко пол-зет навстречу, мешается с колеблющимся зыбким пространством, и маленький человек обессиленно передвигается в этой мутной субстанции, не сдаваясь лишь из тупого уп-рямства. Шаг... Снова шаг... И еще шаг... Мысли в голове такие же медленные, тягучие и примитивные:
"Дойти... Дойти... Дойти..."
Куда дойти? Когда дойти? Такие вопросы андрюхина башка сформулировать уже не в силах. Надо идти - и баста. Надо идти, потому-что стоять нельзя - бездонный провал все-гда за спиной. В полушаге. И возврата оттуда уже не будет.
Топ... Топ... Топ...
И - наконец тишина.
"Нет... Не выбраться... Сдаюсь".
Он обреченно опускается на колени, покорно ложится вниз лицом - прямо в холодный острый щебень. Ноги упираются в пустоту, медленно соскальзывают. Андрей скрипит зубами и, цепляясь онемевшими пальцами за каменное крошево, начинает ползти - слишком страшно, слишком. Он еще не готов.
- Дядя Андре-ей...
Едва слышный далекий крик заставил его напрячься - "Показалось?"
- Дядя Андре-ей!
Теперь крик гораздо ближе - можно различить панические нотки в детском голоске.
"Что-то случилось? Мальчик в опасности!"
- Ну дядя Андрей же!.. Ну, пожалуйста!
Теперь уже хорошо слышны рыдания.
"Андрейка!"
Карелин вновь поднимается, бежит, спотыкаясь, едва не падая вперед, едва успевая подставлять неверные ноги под валящееся тело... Коридор обрывается в молочно-белое ничто. Но он этой пустоты не боится, храбро выпадает прямо в облачные клубы.
"Да где ж, где же ты?"
Что-то сильно дергает его за левую руку, Андрей пытается разглядеть, повернуть голо-ву, но удается это не сразу - слишком вязкий воздух, слишком мало сил. Черная много-ножка. Она ползет по руке вверх, запускает жесткие щупальца в мясо, обездвиживает суставы... Он тянется к ней уцелевшей рукой, хватает скользкую нечисть зубами и рвет, содрогаясь в омерзении. Тварь отрывается и улетает, но рука совершенно отнялась - ви-сит безжизненной плетью. Андрей пытается перемещаться, но обнаруживает, что левая нога тоже не работает. И вообще - вся левая сторона тела онемела, потеряла чувстви-тельность. Он в растерянности. Кривящееся пространство медленно вращает его в белом тумане, а он лишь беспомощно машет здоровой рукой, будто сбитая влет птица, что в нежданной боли и недоумении падает, кувыркаясь...
- Дядя Андрей!
В глаза вдруг бьет яркий солнечный свет, он плотно зажмуривается, потом чуть-чуть приоткрывает веки и в образовавшиеся щелочки видит над собой прозрачный купол и встревоженное лицо Натальи Алексеевны. Косит зрачки в стронону и облегченно взды-хает - мальчик рядом. Он хочет приподняться, протянуть руку, потрепать непослушные кудри, только ничего не выходит - рука и нога не действуют, лежит он бревном, самое большее, на что способен, это слегка пошевелить пальцами правой руки.
Андрей морщится, сердито глядит на докторицу и спрашивает шепотом, едва шевеля одеревеневшим языком, хотя очень хотел крикнуть в голос:
- Что со мной?
Она грустно качает головой, но все же наклоняется к самому его уху и шепчет в ответ:
- Мы ничего не смогли поделать... Ни-че-го.
- С кем поделать?- пугается Андрей.- С Хозяйкой не смогли?...
- Нет, что вы!- Наталья Алексеевна даже руки к груди прижала.- С Хозяйкой произош-ло настоящее чудо! Она уже в сознании, может садиться и даже самостоятельно ест. А вот с вами...
- Уф-ф...- Андрей успокоенно закрывает глаза.- Со мной - уже не так страшно. Хотя...- Он, не открывая глаз, замученно улыбается.- Так что же случилось со мной?
- У вас был инсульт. Парализована вся левая сторона. Вы были в коме почти сутки...
Улыбка исчезла, его губы скривились, в уголках рта появилась горькая складка.
- Это... Это необратимо?
- Мы не знаем,- тихо отозвалась она.
- Хорошо...- Он немного помолчал, собираясь с силами.- Спасибо.
- За что?- удивилась докторица.
- За правду...
Андрей уже снова улыбался и, приоткрыв глаз, глядел на мальчишку, который, слушая Карелина, просто лучился от счастья - дядя Андрей не умер, он разговаривает, а значит скоро снова встанет и увезет его из этого странного и страшного места!
- Ну, давай, мужик, рассказывай!- Андрей подмигнул пацану и повернул к нему голо-ву.- Где живешь, как попал сюда... Поди, мамку-папку не слушался?
Андрейка сразу насупился и отвернулся. Карелин недоуменно перевел взгляд на Ната-лью Алексеевну - что это с ним? Та поджала губы.
- Он сирота, Андрей Аркадьевич. Воспитывался в интернате, в Моршанске. Знаете, где это?
- Да. Я жил не очень далеко... А где же родители, а, Андрюшик?
Мальчик прикусил нижнюю губу.
- Не знаю я родителей. Не видел никогда.
- Вон оно что...- помрачнел Андрей.- А сюда как же попал?
Тот пожал плечами.
- Вызвали к директору, прямо с урока. Он велел одеться, с собой ничего не брать. Дядь-ка какой-то в машину посадил, повез... Долго вез, до самой Москвы. Потом сели в боль-шой самолет и летели всю ночь...
"Ясно. Продали"- догадался Андрей.
- А потом?
- Ну и прилетели.- Андрейка зло ударил кулачком себя по коленке, помолчал немного.- И тут этот страшный приходит, в халате - черный, как черт! Лицо мне пальцами задрал, в глаза поглядел... Да как заржет, собака! Башкой кивает - понравился я ему, значит...
- А дальше?- Андрей мрачнел все больше.
- Ага, дальше... Сразу поволокли сюда. Тот дядька, что из интерната меня забрал, одел-ся в балахон, а черный кричать стал, погремушкой махать - нас переодевать и не стали. Там, где старая бабка лежит, черный стал выть, прыгать, выкрикивать что-то, и вдруг достает ножик! Длинный, блестящий, у нас таким тетя Оля хлеб в столовке режет. Хвать меня за волосы! Ножик к горлу приставил и забормотал что-то. Я все плакал, вырваться хотел, а он острие сильнее прижал, и я замолчал. Думал - все! Копец мне. Тут солдаты влетели, и давай черного пинать! Он и ножик выронил! А я под старухину кровать - шмыг! И спрятался. Ну а уж потом ты меня нашел...
Тут, видно, у него в голове мелькнула какая-то страшная мысль, потому что он вздрог-нул всем телом и вцепился Андрею в руку:
- А ты поправишься? Ты ведь меня - никому?..
Карелин слегка сжал тоненькую лапку непослушными пальцами, улыбнулся.
- Ну, что ты... Конечно - никому. И - никогда.
Андрейка громко хлюпнул носом, утерся ладонью, размазав по щеке сопли, и тоже за-улыбался.
- Только скорее поправляйся, ладно?
- Ладно, мой хороший. Обязательно...
Он повернул голову к Наталье Алексеевне и произнес нарочито строго:
- Вот. Слышали? Народ требует моего выздоровления.Придется вам обеспечить.
- Я постараюсь...- грустно отозвалась она.
- Ну, а сейчас... Сейчас везите меня к старухе.
Докторица удивленно округлила глаза:
- Зачем? И в таком состоянии...
- Побеседовать с ней хочу. Вопросы у меня к ней. А то, гляди, не успею их задать... А если проблемы возникнут, скажете - надо для ее лечения.
- Что, прямо сейчас?- Было видно, что она сильно сомневается в правильности такого поступка.
- Сейчас. У нас мало времени,- твердо ответил Андрей.
- Хорошо...
Она пожала плечами и отдала несколько команд на английском в свой неразлучный брелок. Через минуту явились два дюжих мужика в балахонах, осторожно переложили Карелина на каталку и покатили вон из комнаты. Наталья Алексеевна и Андрейка по-спешили следом.

Глава двадцать пятая. Враги и предатели.

Хозяйка выглядела великолепно. Хлопчатобумажная рубашка бесследно исчезла, пре-старелая дама одета в шикарный пижамный комплект - в таком не стыдно не только при-нимать гостей в больничной палате, но и на люди выйти. Редкие седые волосы тщатель-но промыты и уложены в аккуратной прическе, а еще - подведенные глаза, тушь на рес-ницах, румяна на щеках, на губах - помада... Невеста, да и только! Карелин невольно улыбнулся. Старушка довольно улыбнулась в ответ, пустив по стенам зайчиков жемчуж-ными имплантантами.
- Good afternoon. How are you?
- Fine, thank you.
Бабка продолжала лучезарно улыбаться, и Андрей невольно поплотнее сомкнул губы, стыдясь своих передних гнилушек. Он кое-как повернул голову, ища докторицу,- она то-ропливо встала рядом,- и взглядом попросил начать перевод.
- Что ж, давайте с вами поговорим вначале о вашем здоровье...
Хозяйка удивленно приподняла подчерненные брови:
- Я, разумеется, благодарна за то, что вы помогли мне справиться с болезнью, но вас ведь именно для этого и привезли сюда, не так ли?
Карелин непроизвольно икнул. Столь циничная фраза, означавшая нежелание вести с ним беседы на любые темы, кроме ее здоровья, моментально выбила его из колеи; он ед-ва сдержался, чтобы не ответить что-то резкое и оскорбительное. Тем не менее, тихо пе-реведя дух и загнав гонор поглубже, он заставил себя продолжать разговор в ровном доброжелательном ключе.
- Итак, вы положительно идете на поправку. Я рад, что мои труды не пропали даром. А вот я, похоже, поломался не на шутку...
Она тут же сморщилась как от кислого:
- Избавьте меня от разговоров о компенсации ваших услуг и ваших проблем. Для этого у меня есть административный персонал, обратитесь к ним. У вас есть ко мне что-то по существу? Как и когда, к примеру, вы намерены ликвидировать слабость моих ног? Я смогу самостоятельно ходить?
Этого Андрюха уже не стерпел. Он сурово нахмурился и грубо ответил:
- Это уж как мне заблагорассудится. Если вам читали мое досье,- завели, наверное?- вы должны знать обо мне главное.
- И что же вы считаете главным?- прищурилась старуха.
- Я не продаюсь. Поэтому разговор наш будет не о деньгах. Это первое. А второе - я не собираюсь плодить несправедливость и зло. И вот как раз об этом я и хотел с вами побе-седовать.
- Несправедливость? Зло?- Старухины брови лезут выше и выше.- Но помилуйте! Какое отношение имею я к несправедливости и злу?
- Именно это я и хочу выяснить.
Она вдруг рассмеялась.
- Ну, хорошо, хорошо... У вас есть ко мне вопросы? Я, может быть, отвечу.
- Ответите честно?- с подозрением переспросил Андрей.
Старуха разглядывала его уже без улыбки, ему даже показалось - с жалостью. Молча перевела взгляд на Наталью Алексеевну, потом опустила глаза к Андрейке, который на-половину спрятался за каталкой, и опять глянула Карелину в глаза - теперь уже жестко, будто врагу.
- ВЫ услышите ответы на все ВАШИ вопросы.
Ее акцент на словах "вы" и "ваши" заставил Наталью Алексеевну невольно содрогнуть-ся. Если до этого у нее еще была иллюзия, что ей удастся дистанцироваться от карелин-ских выходок, не неся за них никакой ответственности, то теперь по тону Хозяйки стало ясно - разницы между русскими та не видит, считает, что они заодно.
Карелин с трудом сделал пересохшим горлом глотательное движение и изо всех сил вонзил ногти в ладонь - ситуация начинала его бесить.
- Ну что ж... Мой первый вопрос - у вас есть имя?
Все-таки старая ведьма была замечательной актрисой - ее мимика так виртуозно допол-няла высказывания, что Андрей, казалось, мог бы понимать ее без перевода. Вот и сейчас неприязненное выражение на ее лице мгновенно сменилось спокойной улыбкой превос-ходства:
- Зачем оно вам? Для вас я просто "госпожа".
У Карелина во рту стало солоно,- в ярости он прокусил себе губу, но эта боль помогла ему взять себя в руки и унять возникшую от внутреннего напряжения мышечную дрожь.
- Наталья Алексеевна, голубушка... Подкатите меня ближе к пациентке, пожалуйста,- я проверю ее состояние...
Докторица послушно толкнула каталку к кровати. Хозяйка вздрогнула и громко позва-ла охрану, но Андрей уже держал ее руку в своей.
- Для меня вы - пациент. А я для вас - целитель. Потому в данный момент, да и в обо-зримом будущем, вы будете выполнять мои приказы. Я ваш господин. А теперь назовите ваше имя.
Ввалившимся в комнатку охранникам раздраженно махнул рукой - пошли вон, мешае-те!- и, заглядывая старухе в глаза, строго повторил по-английски:
- What's your name? Surname?
И она ответила. Зло ответила, даже руки затряслись.
- A long time ago i named lady Rose. Rose Swensson. Are you happy to listen it?
Удивительно, но она не поддавалась даже прямому воздействию на мозг, хотя и не мог-ла противиться чужим приказам! Это для Карелина оказалось неприятной новостью, хо-тя и не могло не вызвать уважения к столь сильной личности. Пришлось удвоить усилия. Охранники мялись в дверях, не зная, как поступить, и Хозяйка против воли повторила жест Карелина - вон, вон!
- Наталья Алексеевна,- прошипел Карелин,- выведите "горилл" за дверь и прикажите обеспечить порядок! Я работаю с пациентом - что за е-мое!
Докторица что-то залопотала, обернувшись к охране, наконец они исчезли за дверью. Андрей перевел дух и продолжил допрос.
- Расскажите мне о своей роли в мировых процессах. Говорите только по существу, ес-ли мне понадобятся разъяснения, я скажу.
Не в силах ему противодействовать, Хозяйка послушно заговорила:
- Моя роль проста. Я контролирую эти процессы. Нежелательные гасятся, полезные инициируются и поддерживаются.
- Хорошо. А что является критерием полезности или нежелательности?
- Только одно - интересы нашей семьи.
- Я почему-то так и думал... И как велика ваша семья? Все политики, или кто-то зани-мается экономикой? Искусством?
- Мы над политикой и над экономикой. Можно сказать, что мы - в искусстве. В искусстве власти.
Откровенничать ей, похоже, понравилось. Андрею даже не нужно было уже держать ее сознание под жестким прессингом - так, едва касался, лишь слегка стимулируя болтли-вость.
- Наша семья достаточно велика, но в деле участвуют всего пять человек. Остальные - пустой балласт. Слюнтяи и бездарности... Они даже не знают, какому великому клану принадлежат! Что еще вас интересует?
- Имена тех, кто правит с вами. Где живут, что именно входит в обязанности каждого...
- Зачем?- Она насупилась.- Собираетесь начать охоту? Или натравите журналистскую братию? Хочу предупредить - ничего у вас не выйдет. Мы у власти почти пятьдесят лет и за это время нашли меры воздействия на любого, кто пытается подойти к нам слишком близко.
- Ну-у-у...- Андрей скривился.- Киллеры, журналисты... Это ни к чему. В любом случае я не стал бы играть по вашим правилам.
- А что же вы имели в виду? Революцию?- Произнося последнее слово, она ехидно при-открыла зубы.
- Почему бы нет?- Он улыбнулся.- Мировая революция мгновенно бы исключила вас из списков влиятельных лиц...
- Революции теперь тоже делаются по нашим сценариям.
- А с чего вы взяли, что имеете монополию на власть? Ваша власть держится на власти денег, а деньги - это... Некоторая общественная договоренность, что ли... И если убедить людей, что богатые используют эту договоренность исключительно в личных целях...
- Вот!- довольно ухмыльнулась Хозяйка.- Убедить! Именно - убедить! Только как это вам удастся? Сейчас сознание населения полностью находится под влиянием СМИ. А СМИ контролируем мы. Особенно телевидение, радио и интернет. Газеты и журналы - удел лишь малого процента умников, которым еще не лень читать.
Андрей прикрыл глаза и ненадолго замолчал. Разговор, еще, по сути, не начинался, а он уже утомился до невозможности. Вздохнув, грустно посмотрел на старуху и тихо загово-рил:
- Что-то мы не о том... Я вовсе не собирался с вами воевать. Лишь пытаюсь выяснить кто и как правит планетой. Как вообще случилось, что мир сначала стал однополярным, а потом и вовсе власть узурпировала одна семья... Отчего бы вам по доброй воле не рас-сказать мне все честно? Вы же убедились - я пока в состоянии заставить вас делать то, что нужно мне. Но зачем насилие? Отчего такие тайны, отчего вы спрятались сами и прячете любую информацию о вашем семействе? Даже сейчас, здесь, у себя дома, вы не считаете возможным рассказать это мне...
- А зачем рисковать?- Она вырвала у него свою руку и резко села.- И почему я обязана вам рассказывать о себе? О семье?
- Хотя бы из благодарности. Ведь я вернул вас к жизни...
- Я уже говорила - обращайтесь в администрацию! Вопросами оплаты услуг я не зани-маюсь.
- Ну елки зеленые...- Андрей в отчаянии завел под лоб глаза.- Что вы за человек, в са-мом деле... Вы вообще - человек? Или банкомат ходячий? Свинья вы, мадам, вот что я вам скажу...
Наверное, Наталья Алексеевна перевела не совсем так, как было сказано, или сравнение со свиньей в английском языке означает лишь склонность к нечистоплотности, а вовсе не "свинское" поведение, но леди Роза обиделась не на шутку. Она вытянула в сторону две-ри высохший как сучок палец и, в ярости сжав губы, прошипела:
- Away!
"Ну и черт с тобой! Карга..."
- Пошли отсюда, Наталья Алексеевна. Это чудо природы уверено, что оно - божество. А все остальные - так, херота подзаборная...
Пока его катили назад, он зло сжимал единственный свой кулак и скрипел зубами.
"Мерзость! Вот мерзость-то! Ладно... Ты-то мне не нужна. А вот я тебе... Дня не прой-дет, как прискачут твои "шестерки" - будут умолять, чтоб я тебя пользовал..."
Был бы сам Карелин здоров, мог бы ходить своими ногами и пользоваться своими ру-ками, он бы, конечно, не поддался раздражительности и обидам, сумел бы выстроить разговор по всем правилам дипломатии, расположить к себе старуху и выяснить все, что его интересовало. Но сейчас лежал он на каталке бревном, кусал в бессильном отчаянии губы и в глазах его помимо воли рисовались картины мести престарелой гордячке, одна изощреней другой. Но странное дело - "отомстив" леди Розе вот так - понарошку, "в уме", сам он успокоился и злится перестал. Прикрыв веки, он начал искать причины сво-ей злости и нетерпимости, и скоро убедился, что причина только одна. Несмотря на то, что Хозяйка была его пациенткой, несмотря на то, что вложил он в нее все свои силы и фактически отдал ей все свое здоровье, подспудно считал он ее врагом. Причем, не столько врагом своим личным, сколько врагом всеобщим - врагом каждого, живущего на планете. Он не только не хотел признавать величия Хозяйки - он активно этому проти-вился, считал это величие дутым, ничем не подтвержденным, и сейчас просто умирал от обиды, не имея ни сил, ни возможностей хоть как-то противостоять ей.
Между тем катили его уже довольно долго. Спустили на лифте на первый уровень, ми-мо поплыли сферические стены с редкими проемами во внешний двор и люками-диафрагмами по противоположной стене. Одна из диафрагм разъехалась, и его впихнули в небольшой бокс, не имеющий, кроме входной, никаких других дверей. Окон тоже не было.
- Наталья Алексеевна...- начал, было, он, но скосив глаза на того, кто толкал каталку, мгновенно осекся. Вместо миловидного личика докторицы увидел он отвратительную, широкую как руль, рожу солдата в камуфляже и с болтающимся на груди автоматом.
- Where is doctor Nataly?- попытался спросить он строгим голосом, но гортань подвела, издав лишь неприлично жалобный писк. Рожа ухмыльнулась, над лицом Карелина взметнулась пятерня с сальными немытыми пальцами:
- У!
Он непроизвольно дернул головой. Шутник довольно загоготал и толкнул каталку так, что она с силой врезалась в стенку. Беспомощный больной едва не слетел на пол, а сол-дат, посмеиваясь, вышел вон. Диафрагма тут же сдвинулась, замуровав проход.
Карелин плотно сжал веки и с трудом проглотил забивший горло комок. По щеке мимо воли поползла едкая, будто кислота, слеза. Бой был проигран, даже не начавшись.
Как быстро, всего по двум-трем фразам, хозяйка распознала в нем своего кровного вра-га! Как беспощадно, не задумываясь, предприняла меры к его изоляции! "Одно радует - она воспринимает меня всерьез. Она меня боится. И значит я - не пустое место. Я могу,- а потому и должен!- влиять на ее решения и поступки. Мы теперь связаны крепко! На-смерть связаны. И она понимает это так же хорошо, как и я..."
По-прежнему не раскрывая глаз Андрей улыбнулся сквозь слезы, хлюпнул по-детски носом и потянулся рукой утереть сопли.
- Ой!
Левая рука действовала. Она была вяла и малочувствительна, мышцы слушались плохо, но мертвенная обездвиженность исчезла - рука сгибалась в локте, двигалась в плече, ше-велились пальцы...
Он громко,- в голос,- рассмеялся. "Что, карга - я не твой?"- процитировал сам себя и ударил кулаком по жесткому ложу.- "Дай только подняться - ужо я тебя!.." Подняться не удавалось. Он несколько раз безуспешно дернулся, упираясь руками в каталку, потом обессилено затих, собираясь с мыслями. То, что Роза Свенсон погорячилась, выдворив его из своих покоев, лишив общества соотечественников и поместив в глухой бокс, она, разумеется, должна была сознавать не хуже Карелина. Значит изоляция его в любом слу-чае не может быть долгой и нужно всего лишь набраться терпения и ждать. Ждать, когда за ним вновь придут. Вот только терпеть и ждать он уже больше не мог. Еще час назад, едва выйдя из комы, почувствовал он, что срочно бы надо попасть в туалет. Но мораль-ный шок от собственной неподвижности и беспомощности, ужас перед лицом близкой смерти выключили на время глупые позывы. Далее - встреча с Хозяйкой, злость, раздра-жение... И вот теперь его прижучило так, что хоть криком кричи. Кричать он, тем не ме-нее, не стал, а вспомнив то, что показывала вчера Наталья Алексеевна, принялся рыскать глазами по голым стенам. Тоненький лучик обозначавшего кнопку красного светодиода нашелся быстро, оставалось только до этой кнопки добраться.
Андрей свесил голову, оценивая расстояние до пола, потом постепенно сполз, уперся руками в просвечивающий пластик и, закусив губу в предчувствии неминуемой боли, грохнулся вниз. Полежал немного, проверил,- все цело?- и пополз на одних руках к за-ветной стене, волоча за собой парализованные ноги. Но придавить кнопку не успел. Тихо запел двигатель управления входной диафрагмой, раскрылся проем, и в бокс влетели два молодчика их службы охраны. Громко ругаясь, они подхватили Андрея под руки и швырнули обратно на каталку - лежи, мол, не рыпайся! Получилось это у них так легко и быстро, что он едва успел схватить их руки и установить контакт, поймав радугу нерв-ных колебаний. Ребята вмиг присмирели, и сами бережно, как младенца, отнесли его в вожделенный уголок, после чего помогли спустить воду, умыться и вернули на место. Затем тихо покинули помещение. Но через минуту влетели назад, красные и злые. Один без лишних слов съездил горе-экстрасенсу прикладом в лоб, а второй ловко прихватил обмякшее тело к каталке широким ремнем, жестко зафиксировав руки. Андрей потряс башкой, разгоняя красный туман в глазах, и разинул рот выразить возмущение, только сказать ничего не успел - боец двинул его по зубам,- снова прикладом,- плюнул в лицо и, коротко ругнувшись, выскочил вон. Второй на секунду задержался, убедился - больших повреждений нет, довольно кивнул и последовал за первым. Оставшись один, Карелин с хрустом вывернул голову на сторону, через силу сплюнул кровь вместе с обломанным резцом, тяжко вздохнул и, уставясь в блестящий потолок, затосковал. В активе опорож-ненный кишечник, в пассиве сломанный зуб... Ну что за жизнь, елки-палки! Если пару минут назад был он уверен - Хозяйке без него не обойтись, хочет-не хочет, но вновь его позовет, и тогда он сможет, наконец, выяснить все, что должен, то теперь он был уже на сто процентов уверен в обратном. Ему не верят, его будут терзать и мучить до смерти, Хозяйка зла на него и жаждет поскорее с ним покончить...
Андрюхе стало страшно.

Тем временем совсем недалеко от каморки, где был заключен Карелин, в точно таком же боксе сидела, вжавшись спиной в угол, докторица и ревела белугой. В противопо-ложный угол забился маленький Андрейка. Он не кричал, не убивался, молча смотрел перед собой, зажав уши ладонями. Когда распахнулась стена и вошли парни в камуфля-же, Наталья Алексеевна заорала во весь голос и начала бестолково метаться руками по совершенно гладкой стене, будто ища за что зацепиться. Ей приказали встать, но она вместо этого распласталась на полу. Приказ повторять не стали - взяли за ноги и пово-локли вон. Диафрагма закрылась. Когда истошный визг затих, Андрейка медленно под-нялся, шагнул к выходу, присел на корточки и потрогал пальцем бороздки, оставленные на пластике ногтями несчастной. Он всхлипнул и вернулся в свой угол и снова затих. Сидел он довольно долго - минут десять. Потом диафрагма снова раскрылась, вошел один из тех солдат, что уволокли докторицу. Он жестом показал- "Следуй за мной!", по-дождал пока мальчик выйдет в коридор, после чего повел его извилистыми дорожкам внешнего двора прямо к берегу океана.
На узком песчаном пляже собралось, наверное, все население обоих островов - пестрая толпа сотни в полторы человек, окруженная редкой цепью вооруженных солдат. Над толпой висела странная для такого скопления людей тишина, лишь океан дышал мед-ленно и лениво, шевелил волной кучи водорослей в полосе прибоя, шуршал песком и галькой - будто сухарь грыз. Сопровождающий взял Андрейку за ворот рубашки и повел сквозь безмолвно расступавшееся людское месиво, легонько подталкивая в спину - пря-мо к кромке воды. Перепуганный мальчик в немой мольбе заглядывал окружающим в лица, но лица отворачивались, глаза опускались долу, и не оказалось никого, кто решил-ся бы поддержать мальчика хотя бы взглядом.
У берега оказалась большая надувная лодка, высоко задравшая выползший на отмель нос, еще две таких же покачивались на волнах в небольшом отдалении. Солдат подхва-тил ребенка подмышки и перекинул через борт, после чего столкнул лодку в воду и за-прыгнул в нее сам. Несколько движений веслом, и суденышко закачалось рядом с дру-гими. Андрейка инстинктивно чувствовал - готовится что-то ужасное. Он смотрел себе под ноги, не решаясь поднять глаза. Тишина сгустилась еще больше, она нависла над людским скопищем, давила грозовой тучей, невольно заставляя горбиться и клонить го-лову.
По тропинке зашуршал гравий - два "белых балахона" спускались «фонтанной аллеей» от замка к пляжу, толкая перед собой инвалидную коляску. В коляске сидела Роза Свенс-сон, одетая как на светский раут - ярко-синий брючный костюм, такие же туфельки и ос-лепительно белая, в снежную голубизну, блузка. Никаких украшений, в меру космети-ки... Кто скажет, что она - старуха? Привлекательная дама средних лет, в самом расцвете.
Коляска выкатилась прямо к воде, тишина достигла предела напряженности. Хозяйка сделала слабый жест рукой, требуя внимания, но все и без того преданно глядели ей в рот. Она заговорила. Ее ровный, с улыбкой, голос, усиленный расположенными где-то в замке громкоговорителями, загремел на оба острова.
- Я рада вас видеть, я счастлива снова быть среди вас! Рада видеть, ощущать этот заме-чательный, лучший мир из всех миров, существующих во Вселенной! Как прекрасно снова дышать этим воздухом, слышать шум океана, крики чаек, шорох ветра в листве...
Все тут же дружно заулыбались в ответ, кукольно закивали головами - они тоже в вос-торге от мира и тоже счастливы видеть Хозяйку.
- Я хочу поблагодарить всех и каждого из вас в отдельности за ваше милосердие, за ваш труд, за ваше искреннее стремление помочь мне к вам вернуться! Ваша старательность, ваше уважение, ваша, не побоюсь этого слова, любовь ко мне не останутся неотмечен-ными - каждый достоин и каждый получит награду. Но...- Тут ее доброжелательная улыбка стала печальной, лоб пересекли грустные морщины.
- К сожалению, есть на свете люди, которые ненавидят нас. Они завидуют нашему ус-пеху, завидуют нашим способностям, ненавидят то, что мы любим и ценим в этой жиз-ни... Они развязали по всей планете злобную террористическую войну!
Она сделала значительную паузу. Улыбка исчезла с ее губ, лицо приняло суровое вы-ражение прокурора, зачитывающего обвинительное заключение.
- Кое-кому из этих людей удалось проникнуть сюда. Эти волки рядились в овечьи шку-ры, они старательно делали вид, что прибыли с целью помочь мне, помочь вам. Наш дом гостеприимно распахнул перед ними двери... Но в трудную минуту, когда наше единство было важно как никогда, они совершили гнусное предательство.
Снова гнетущая пауза... Но тут леди Роза возвысила голос, отчего у окружающих зазве-нело в ушах:
- И вот я обращаюсь к вам - свободным гражданам свободной земли! Какой кары дос-тойны эти люди? Имеем ли мы право вообще называть их людьми, считать их существа-ми, принадлежащими к виду Homo Sapiens? И имеют ли эти существа право жить среди нормальных людей? Разве тигры-людоеды могут свободно разгуливать по улицам горо-дов, разве место в наших покоях ядовитым гадам? Ответьте мне, друзья мои, ибо разум мой не в силах осмыслить всю подлость совершенного предательства, и сердце мое раз-рывается от жалости и скорби...
Из цепи охраны вышел офицер и, будто дирижер перед оркестром, взмахнул руками.
- О-ни не лю-ди!- проскандировала толпа слаженным хором.- Смерть пре-да-те-лям!
- Что ж...- Хозяйка снова говорила спокойно, с грустной улыбкой.- Пусть будет так.
Андрейка не понял из произнесенного ни слова, но спектакль был ясен сам по себе - обвинение зачитано и приговор оглашен. Он всхлипнул, привстал из-за борта и полными слез глазами посмотрел на своих убийц. Солдат тут же сильно дернул его за рубашку, швырнул на дно. Мальчик заплакал и стал вырываться, но палач прижал его к деревян-ной решетке коленом и твердыми как сучки пальцами забил в рот грязную тряпку, что валялась под скамейкой. Потом взял за волосы и приподнял голову - гляди!
В соседней лодке зашевелились, охранник тяжело перевернул за борт наполненный ка-кой-то гадостью алюминиевый бачок. По воде распространилось зловонное грязно-бурое пятно, поплыли рыбьи пузыри, длинные, будто веревки, кишки, другая разная дрянь... Сотни глаз уставились на пятно в ожидании. Не прошло двух минут, как вода вскипела водоворотами, поверхность разрезали острые треугольные плавники.
- Приступайте...- кивнула старуха.
В дальней лодке громадный солдат пинками поднял странно дергающуюся фигуру, плотно увязанную толстым пеньковым канатом, в которой Андрейка узнал негра-колдуна. Во рту у него торчал кляп, шаман отчаянно мычал и таращил круглые от ужаса глаза. Никаких теплых чувств мальчик к нему не испытывал, но, догадавшись о неиз-бежной участи несчастного, невольно содрогнулся.
Колдуна толкнули к корме. Тот, не имея возможности балансировать руками, сразу споткнулся, но палач ловко подхватил его поперек туловища и сунул головой за борт. Ноги шамана, свободные от веревок, бестолково задрыгались, замолотили в воздухе - солдат опасливо отвел лицо в сторону,- но тут вода встала бугром, потом расступилась, на мгновение показалась огромная пасть, утыканная сверкающими на солнце зубами, те-ло колдуна сильно дернуло вниз, и тут же отпустило. Палач приподнял над волнами то, что осталось - головы и правого плеча вместе с рукой не было. Толпа на берегу дружно выдохнула. На лице Хозяйки не дрогнул ни один мускул, она лишь слегка наклонила го-лову в снисходительном одобрении.
Изуродованное, но все еще дергающееся тело полетело за борт, лодка двинулась к бе-регу. На ее место встала другая. Палач вздернул за шейный вырез туники женщину. Раз-глядев следующую жертву, Андрейка издал заглушенный кляпом вопль и попытался от-вернуться, но его снова больно дернули за волосы, заставляя смотреть. Ноги не держали Наталью Алексеевну, руки, связанные спереди, безвольно болтались. Она не кричала, хотя рот ее не был заткнут, а только ворочала из стороны в сторону побелевшими глаза-ми и улыбалась страшной безумной улыбкой. Солдат вопросительно взглянул на Хозяй-ку, та разрешающе кивнула. Наталью Алексеевну толкнули в воду. На месте ее падения тут же вскипели буруны, замелькали плавники хищников, поверхность запузырилась красным. Солдат отпустил андрейкины вихры и взялся за весла. Мальчика затошнило. Он позеленел, захлебываясь не находящими выхода рвотными массами, начал терять сознание. Палач ухватил его за штаны и поднял над кишащей акулами бездной на вытя-нутой руке - будто хозяйственную сумку. Но леди Роза вдруг ахнула и протестующе за-мотала перед собой пальцем:
- Нет, нет, нет! Вы с ума сошли - это же ребенок! Прекратить! Немедленно вернитесь!
Солдат с готовностью опустил мальчика на дно лодки и быстро пригнал суденышко к берегу.
- Приведите его ко мне... Бедный мальчик! Боже мой, боже мой...
Бездыханного Андрейку на руках доставили к ногам старухи, положили на песок. Тут же подскочил Зольберг, выдернул кляп и, перевернув умирающего на живот, принялся вытрясать забившую горло мерзость. Мальчик несколько раз дернулся, натужно икнул, жадно задышал и тут же зашелся кашлем. Хозяйка скривилась.
- Умойте его, переоденьте... Приведите в порядок. Он выглядит просто ужасно...
Зольберг подхватил ребенка на руки и торопливо пошел, почти побежал к замку. Офи-цер охраны дал знак солдатам расходиться. Толпа гражданских тоже начала разбредать-ся. Возле инвалидной коляски остались лишь два безмолвных лакея. Леди Роза сидела неподвижно, отрешенно уставясь в какую-то точку на границе неба и океана. На ее губах блуждала улыбка...

Глава двадцать шестая.
Голос в белой мгле

Карелин спал. Грудная клетка, сдавленная перехватившим тело широким ремнем, едва поднималась, землистое лицо мало походило на лицо живого человека. Когда рядом поя-вился солдат, он никак не отреагировал, даже ресницы не дрогнули. Солдат некоторое время с опаской разглядывал опасного заключенного, потом убедился, что тот надежно обездвижен и, на всякий случай сняв с шеи автомат, взялся за ручки каталки. Андрей ни-чего этого не видел и не чувствовал, он был далеко. Разум его, покинувший тело на вре-мя сна, вновь блуждал в клубах молочного тумана. Душа плавала в белой мгле, звала и металась, но пусто было безмолвное пространство - некому встретить бесприютного бродяжку, некому утешить словом, успокоить прикосновением...
Он ждал встречи, жаждал ее, и все равно вздрогнул, когда услышал ГОЛОС. Голос ти-хий, невозможно определить его источник - может быть, звучит только в голове? Но он - звучит...
- ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ?
Андрей впился ногтями в ладони.
- Хочу знать - зачем? Зачем ты дал мне часть своего могущества? Я лишь человек, мне не по силам делать то, что делает Бог!
- В КАЖДОМ ЧЕЛОВЕКЕ - ЧАСТИЦА МЕНЯ.
ТЫ ЗНАЕШЬ ЭТО.
И ИМЕЕШЬ НЕ БОЛЕЕ ДРУГИХ.
- Но твой дар убил меня!
- ТЕБЯ УБИЛ ДАР?
- Хорошо, хорошо! Я убил себя сам. Благодаря твоему подарку.
- ТЫ МОГ РАСПОРЯДИТЬСЯ ЭТИМ ИНАЧЕ.
СЕРАФИМ ГОВОРИЛ ОБ ЭТОМ.
К ЧЕМУ ТЕПЕРЬ ТВОЙ РОПОТ?
- Какой прок в напоминаниях о якобы свободном выборе? Серафимы, херувимы, керу-бы летают среди людей, но богами люди не стали! Лишь одно от ангелов слышим - "Ты можешь поступить как хочется, но это противно Богу и не по-людски!" Я как дурачок слушаю и выполняю твои заповеди. А толку? Лезу из шкуры вон, угождая этим нашеп-тываниям... Теперь, слава Тебе, совсем почти вылез. Скоро вслед за старичком Серафи-мом отправлюсь...
- ЕСЛИ НОША НЕПОСИЛЬНА, ПЕРЕДАЙ ДРУГОМУ.
РЯДОМ ЕСТЬ ДОСТОЙНЫЙ.
- Это не об Андрейке ли речь?- Он аж задохнулся- Нет, нет, нет! Чтобы тот тоже в не-делю Тебе душу отдал? Ни в коем случае!
И уже спокойней добавил:
- Неясно только - зачем Тебе наши жизни? Что, сильно мешаем?
- ТЕБЕ НУЖНА ВЕЧНАЯ ЖИЗНЬ?
Карелин запнулся в охватившем сердце сильном смущении.
- Нет, но...- Он склонил голову набок, изо всех сил напрягая слух – голос стал едва слышен.- Ты хочешь сказать, что жизнь моя - не такая уж великая ценность, чтоб носить-ся с нею как с писаной торбой?.. Я, разумеется, знаю, что смысл моего существования определяется не числом прожитых дней, а...
Повисла нехорошая пауза. Андрей ждал подсказки, хотя бы какого-то знака - "Да", "Нет", "Не знаю",- но клубящаяся молочная мгла была безмолвна. Он вздохнул.
- Ты прав. Я задал не тот вопрос. А ответ на ГЛАВНЫЙ ВОПРОС Ты мне можешь дать?
Движение вокруг на мгновение замерло, но тут же туман закипел в прежнем ритме. Ка-релин выпрямился, задрал лицо вверх и сжал кулаки. Крикнул с вызовом, надрывая лег-кие:
- Ответь мне - зачем я живу? Я - Человек! Я - разумная часть Вселенной! Но зачем Все-ленной разум? В чем мое предназначение?
И столь же торжественно и громоподобно прозвучал ответ:
- НАШЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ - ПОБЕДИТЬ ХАОС.
Тут белые клубы заметались, закружились быстрее, в их непроницаемости появились просветы, и в чуть приоткрытые андрюхины глаза ударили яркие солнечные лучи. Ка-талка едва слышно шуршала колесиками по пластику дорожки одного из внутренних двориков, на фоне синего неба проплывали разлапистые листья пальм, фонтанные струи сверкали и переливались радугой. Он невольно улыбнулся. Толкающий каталку солдат тревожно заглянул ему в лицо, перехватил автомат поудобнее, прикусил губу и ускорил шаг. Карелин слегка повернул голову, пытаясь как-то сориентироваться, но место было совершенно незнакомым, и он вновь в тихой улыбке уставился в небо.
Движение внезапно прекратилось. Андрей скосил глаза - у прозрачной стены стоял доктор Зольберг и рядом с ним Андрейка. Штанишки и рубашка исчезли, их заменил стандартный белый балахончик; мальчик был чрезвычайно бледен, недавно вымытые волосы вольно пушились, отчего в одежде, напоминающей саван, он сильно смахивал на маленькое привидение. Узнав Карелина, ребенок взвизгнул, вырвал у Зольберга ручонку и бросился к своему покровителю.
- Дядя Андрей! Дядя Андрей...
Уткнулся носиком Карелину в колючую щеку, вцепился побелевшими пальчиками в волосы, в хламиду, и затрясся в рыданиях. Андрею очень хотелось обнять пацана, при-жать к себе, приласкать, успокоить, но намертво пристегнутые руки вытащить из-под ремня было невозможно, они распухли и даже не болели уже - совсем потеряли чувстви-тельность. Он зло взглянул на Зольберга, который в растерянности стоял с несчастным лицом все там же, у стены, и, стараясь не напугать ребенка, не крикнул, а яростно про-шипел:
- Give me a freedom! С-с...ка...
Доктор торопливо закивал, шагнул к каталке и расстегнул пряжки. Андрей попытался пошевелить одеревеневшими конечностями, но при малейшем движении мышцы прон-зала боль, будто тысячи иголок воткнули. Он прикрыл глаза и задержал дыхание, чтоб не застонать, задвигал руками через силу… Сумел, наконец, кое-как обхватить мальчика за плечи и тихонько потряс:
- Ну, ну, мой милый... Что ты, что? Тебя обидели?
Андрейка только трясся и сильнее прижимался к Карелину. Тот снова поднял глаза на Зольберга:
- What happed?
Доктор отрицательно помотал головой и отвернулся.
- Devil! Who can tall?
Но Зольберг молчал как партизан - вжал голову в плечи, дрожал, будто ледяной водой его окатили... Андрей вздохнул и отстал от него. Он осторожно отстранился от ребенка, уперся изо всех сил руками в каталку и сел. Лезть бедняжке в мозги очень не хотелось, но, похоже, другого выхода не было - приподнял пальцем личико мальчика за подборо-док, заглянул в глаза. В сознание ударила череда картинок - окрашенная красным вода, острые плавники, вопли колдуна и безумный смех докторицы, безмолвная толпа, мокрые доски на дне лодки... И ухмыляющееся лицо Хозяйки!
Он в ужасе отшатнулся, но тут же взял себя в руки и восстановил контакт. Аккуратно вычистил из андрейкиной головы жуткие воспоминания, заодно резко остановил выброс в кровь ребенка адреналина, отчего мальчик побледнел и слегка пошатнулся, но уже че-рез секунду, улыбающийся и спокойный, полез, сопя, на каталку. Довольный, уселся ря-дом со своим покровителем, свесил ноги, задрал к нему лицо, смешно сморщившись от солнца:
- Дядя Андрей, а мы домой поедем?
Карелин сквозь слезы улыбнулся в ответ.
- А что, здесь не нравится? Надоело уже?
Мальчишка сразу насупился:
- Не нравится. Надоело.
- Ну, раз так,- он легонько хлопнул Андрейку по колену,- скоро поедем. Вот ноги мои силы немножко наберут, так и двинем отсюда. Угу?
- Угу!
Андрейка спрыгнул на дорожку, дернул Зольберга за балахон:
- Дяденька доктор! Помогите, пожалуйста, дяде Андрею! У него ноги совсем не ходят, а нам домой надо.
Зольберг снова беспомощно развел руками и прошептал, виновато улыбаясь:
- Not understand...
- He say,- взялся за перевод Карелин,- help me please!- он ткнул себя пальцем в грудь.- My legs...
- I know!- торопливо забормотал доктор.- I know about you and I'll try do something... I'll try, of cause!
- Please...- повторил Андрей с нехорошей улыбкой.- And remember - We haves a short time!
Зольберг сделал Карелину знак лечь и взялся за поручни каталки, покатил к двери. Ан-дрейка семенил рядом, ревниво поглядывал - все ли в порядке, не обижают ли больно-го? А Карелин глядел на плывущие над головой потолочные светильники и кусал губы в бессильной ярости.
"Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять замысел подлой старухи... Весь спек-такль с казнью затеян и выполнен с единственной целью - продемонстрировать мне главный ее метод убеждения. И мальчик нужен был не как жертва - как тот, кто сможет мне об этом рассказать. Рассказать эмоционально, с неподдельным ужасом! Ах, тварь... Ах, сучка! И кто ж следующий, если я начну своевольничать? Неужели?.."
Он содрогнулся всем телом. Дернулся так, что Зольберг встал как вкопанный и тревож-но склонился к самому его лицу:
- What?
Андрей вяло махнул рукой - "Let’s roll, come on...",- и поехал дальше.
"И надеяться нечего, что она его пощадит. Будет шантажировать в дело и не в дело... А потом все равно уничтожит! Вокруг себя терпит ведьма лишь людей функционально не-обходимых. Как только Андрейка станет ненужным, так и... Ох, кошмар какой! Боже мой, Боже мой..."
Приехали в небольшую комнату, оборудованную под реанимационную палату. Золь-берг вызвал пару санитаров и Карелина переложили на нормальную человеческую кро-вать. Маленького Андрейку поместили тут же, на соседней койке. Доктор подкатил к взрослому пациенту легкий хромированный столик с мультиметрической компьютерной системой - подобие той, что пользовался Михаил Васильевич, но более компактной и, наверное, удобной,- застегнул на запястьях и лодыжках манжеты с датчиками, уставился в экран. Увиденным, по всей видимости, остался доволен, потому что удовлетворенно щелкнул языком и подмигнул больному - держись, мол, все путем! Андрей в ответ лишь скривился - демонстративная казнь невинных людей и угроза, нависшая над ребенком, совершенно выбили его из колеи. Наблюдая за доктором, крыл он мысленно и его, и весь холуйский персонал дворца-тюрьмы, и их бесчеловечную хозяйку самыми черными сло-вами, а Зольберг тем временем споро готовил для больного инъекции и капельницу. Ко-гда наклонился к пациенту со шприцем в руках, Карелин равнодушно протянул ему руку и, пока вкачивали ему внутримышечно какую-то дрянь, не спускал с доктора глаз, отчего тот вконец разволновался - выдернув шприц тут же и уронил его, полез зачем-то подни-мать, да так неловко, что громко стукнулся головой о край кровати. Только тогда Анд-рюха скроил презрительную ухмылку и отвернулся.
- You are afraid... And it’s right…
И тут Зольберг просто взорвался. Злым и визгливым голосом он начал выкрикивать не-понятные Карелину фразы, размахивать руками, топать, но Андрей уловил лишь матер-ные выражения, знакомые по западным фильмам, поморщился, обернулся и, глядя док-тору прямо в глаза, спокойно и веско произнес:
- Заткнитесь.
Как ни странно, Зольберг, не знавший ни одного русского слова, понял и моментально утих. Но было видно, что он не на шутку обиделся - надулся, сгорбился, по комнатке стал передвигаться какой-то жалобной, шаркающей походкой... И смех, и грех.
Маленький Андрейка, который залез на кровать "с ногами" и до того рассеянно листал принесенный кем-то из медперсонала журнал с комиксами, испуганно забился в угол и в полном непонимании переводил взгляд с одного мужчины на другого.
- Sorry...- Карелин вымучил фальшивую улыбку.- I not... Черт, все английские слова из башки выскочили... I not want! Не хотел обижать, понимаете? Understand?
- Un-der-stand!- передразнил его Зольберг, смешно дергая головой на каждом слоге.- I understand! But you!.. You!- Он снова зло фыркнул, отвернулся к шкафчику с лекарствами и принялся столь яростно шуровать среди склянок и коробок, что Андрюха всерьез напу-гался – «Сейчас медикамент об пол крушить начнет!» Но, разумеется, ничего подобного не произошло. Доктор еще немного позлился, подергался, побурчал себе под нос, потом, будто что-то вспомнив, снова схватился за пузырьки и коробки. Извлек два пластиковых мешочка салатного цвета, заполненных прозрачной жидкостью, пристроил их на высо-кой стойке, подошел к Андрюхе:
- Your hand, please…
Перехватил руку выше локтя жгутиком, ширнул во вздувшуюся вену толстенную иглу, улыбнулся – «Well…»
-Вот садист-то, мля,- недовольно скрипнул зубами пациент, но прикрыл веки и лежал смирно, доктора больше не обижал.
Андрейка наблюдал за манипуляциями Зольберга во все глаза, и только в самый пико-вый момент, когда мясо Большого Друга пробила холодная сталь, зажмурился. Потом с опаской чуть-чуть приоткрыл один глаз, убедился, что все уже свершилось, распахнул другой и шустро соскочил на пол, забавно шлепнув по гладкому пластику босыми лап-ками. Подбежав к своему кумиру, опасливо,- за два шага,- обошел змеившуюся трубку капельницы, а потом, затаив дыхание, приблизился, в священном трепете разглядывая точку, где чужеродный пластик исчезал в живой плоти. Неожиданно казавшаяся до этого мертвой рука шевельнулась, оттопырился указательный палец и строго покивал любо-пытному – «Ай-я-яй! Как некрасиво!..» Мальчишка вздрогнул и резко обернулся к анд-рюхиному лицу. Тот довольно щерился – «Ага! Напугался!» Андрейка тут же заулыбал-ся в ответ.
- Дядя Андрей, а тебе больно?
Андрюха нарисовал на физиономии притворное страдание:
- О-е-ей! Так больно, так больно!
Мальчишка округлил глаза, приоткрыл рот и с несчастным видом стиснул у груди ку-лачки:
- Но ведь ты не умрешь? Ну, пожалуйста! Пожалуйста, не умирай!
Свободной рукой Андрей растроганно потрепал ребенка по спутанным вихрам, притя-нул к себе.
- Ну что ты! Я буду жить долго. Долго-долго! Пока не надоест.
- А тебе не надоест?- Мальчик вывернулся из грубоватых карелинских объятий и с не-детской серьезностью заглянул в глаза.
- Ни-ког-да!
- Слово?
Карелин смотрел в черные провалы зрачков, чувствовал как Андрейка напрягся в ожи-дании ответа, и набрав побольше воздуха в легкие, наконец кивнул:
- Слово.
Мальчик облегченно перевел дух и снова уткнулся, было, носом в колючую андрюхину щетину, но тут некстати влез Зольберг - отодвинул ребенка в сторону, принялся крутить регулятор на капельнице, щупать пульс... Андрейка вернулся на свою кровать, снова за-брался на нее "с ногами" и упулился в журнал с комиксами.
Повозившись немного с пациентом, доктор придвинул металлический стульчик на ко-лесиках и уселся напротив Андрея. Старательно разделяя слова, чтобы его поняли, про-говорил:
- I think you will can to use your legs. May be - tomorrow.
Тот радостно вздернул брови:
- Смогу пользоваться ногами? Может быть уже завтра? Замечательная новость! А не врете? It is true?
- Yes,- он неуверенно кивнул.- But...
Повисла пауза. Зольберг, блестя очками, глядел куда-то мимо Карелина, а у того в не-хорошем предчувствии сжалось сердце.
- Ладно, говорите уж. Не томите...
Доктор прикусил губу и сжал кулаки.
- Lady Rose is very ill. She is in comatose condition. Again. You have been able to help her. Only you...- Он вдруг схватил Андрея за руку и заговорил жарко и быстро, стараясь убе-дить, уговорить, умолить, но тот лишь непонимающе таращил глаза и дергал свою руку, стараясь освободиться, что ему в конце концов скоро удалось.
- You will do not understand...- Доктор закрыл лицо ладонями и замер- And you do not want to help…
Андрей разволновался.
- Ведьме снова плохо? Но я-то здесь при чем? Вы хотите, чтобы я ей снова помогал, а зачем? Чтобы нас с вами пустили на корм акулам? Надо вовсе с головой не дружить, чтобы за это браться! Сдохнет чудовище - и хрен бы с нею. И слава Богу! Может, живые отсюда выберемся…
Только Зольберг все прижимал ладони к лицу и горбился - андрюхиных утешений он, разумеется, не понял. Но даже если б и понял, то наверняка бы не принял.
Карелин сокрушенно покачал головой:
- Эх... Плохо без языка. Кто что мелет, поди разбери...
Услышав в его голосе участливые нотки, доктор раздвинул пальцы и в щелочку по-смотрел на пациента. Андрюха это заметил и дружелюбно кивнул, приглашая перестать убиваться и попытаться беседовать спокойно.
- Послушайте, доктор... Listen to me! Надо где-то найти переводчика. Translator, ага? А то мы совсем в непонятках потонем...- Он хотел, было, снова напомнить о бессмыслен-ной казни Натальи Алексеевны, но покосился на навострившего уши пацана и вовремя захлопнул рот.
Зольберг кивнул и проговорил раздельно и громко, будто глухому, сопровождая слова выразительной жестикуляцией:
- They think on this. Translator will be here today.
- Они думают об этом? Переводчик будет сегодня? Отлично. Еще бы знать - кто такие "они"...- Но все же улыбнулся и тоже покивал:
- Все понял. Хорошо. I understand. Well. Буду ждать.
Зольберг поправил иглу, поднялся и отодвинул стул:
- You mast try to sleep now...- И направился к выходу.
Едва диафрагма защелкнулась, Андрейка соскочил с кровати и, усевшись рядом, тре-вожно заглянул в глаза:
- Дядя Андрей, а где тетя Наташа? Она все время была рядом и вдруг куда-то пропала...
Вместо ответа Андрей лишь крепко прижал ребенка к себе.
- А еще,- продолжал жаловаться мальчик,- у меня все в голове перепуталось. Будто знал я что-то, да забыл. Стараюсь, стараюсь, а оно не вспоминается! И знаешь...- он перешел на шепот,- мне кажется, что с тетей Наташей случилось плохое! Я про это думаю, ду-маю... Только голова разболелась. А ты про нее, наверное, совсем ничего не знаешь. Ты ведь болел сильно, да?
Андрюха прокашлялся и сморгнул слезу.
- Да, мой хороший... Болел я. Сильно болел...
Он погладил пацанчика по голове, плотнее прижал к груди:
- Ты не думай сейчас ни о чем. Закрой глазки и успокойся. Я постараюсь тебе помочь...
Через полминуты несчастный ребенок дремал рядом, а Карелин, совершенно опусто-шенный, глядел в мерцающий солнечными бликами потолок.
"Если старуха сдохнет, то у нас с мальчишкой появится шанс выбраться. Шанс малю-сенький, но все же - шанс! Тем более, лечить я ее больше не собираюсь. Странно только, что кто-то так сильно хочет ее реанимировать. Ишь, как Зольберг о ней тоскует! А поче-му? Зачем она лично ему нужна? Семья в заложниках? А может, его самого ждет лютая смерть, коль допустит с Хозяйкой оплошность? Ох, как много вопросов... А где ответы? Сюда летели, я думал - вот долетим, и все выяснится. Но ни черта не выяснилось. Мало того, все еще больше затуманилось. И не остается мне, пожалуй, ничего другого, как ждать и выведывать все потихоньку, не торопя события. Посмотрим... Но как мало оста-ется времени!"
В звенящей тишине удары скатывающихся в прозрачную емкость капель были отчет-ливо слышны, пластиковые мешочки над головой понемногу пустели. Кап, кап, кап... Андрюхины глаза самовольно закрывались, но он упорно боролся с обволакивающей дремой, через силу таращился в потолок и кусал губы. Он боялся, что пока будет спать, с мальчишкой снова случится беда, а потому боролся со сном геройски, напрягая все силы. Вот только сил как раз было у него очень мало. Скоро стало невозможно сфокусировать глаза на чем-то одном, предметы потеряли четкость очертаний, стали расплываться, комната медленно закружилась и начала мерно раскачиваться в такт падающим каплям. Кап, кап... Вперед, назад... Выползающие из углов клубы белого тумана заволокли все вокруг - палата исчезла. Андрей повис в пустоте в ожидании своей участи.
- ТЫ ПРИНЯЛ РЕШЕНИЕ?
- Да.
- ТОГДА ПОРА.
- Нет. Я не буду передавать бесовский дар мальчику. Это слишком жестоко.
- РЕШИЛ ОКОНЧАТЕЛЬНО?
- Да.
Повисла недолгая пауза. Андрею показалось, будто послышался тихий вздох.
- ТЫ НЕ ВЫПОЛНИЛ СВОЕГО ПРЕДНАЗНАЧЕНИЯ.
- Все в Твоих руках...
Снова пауза.
- ТЫ ПЕРЕКЛАДЫВАЕШЬ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА СВОИ ПОСТУПКИ НА МЕНЯ.
- За свои поступки я отвечаю сам!- Его кулаки непроизвольно сжались.
Теперь уже вздох прозвучал совершенно явственно.
- ТЫ ОТКАЗЫВАЕШЬСЯ СЛЕДОВАТЬ МОЕМУ СЛОВУ.
Андрей зло приоткрыл зубы:
- О! Да мне зачитывают обвинительное заключение! И каков будет приговор?
- В ТЕБЕ НЕТ СМИРЕНИЯ ПЕРЕД ЛИЦОМ ВЕЧНОСТИ.
- Зачем Тебе смирение? Зачем Тебе покорность? Что в них проку? Если наше предна-значение - остановить Хаос, то давай выполнять его! Дай мне возможность выяснить ис-точники Хаоса, дай мне силы преодолеть его! А если мне не победить, то избавь хотя бы ребенка от этих мук! Дай возможность вытащить его из этого змеиного гнезда, а потом делай что хочешь!
И опять - тишина...
"Да что ж это такое, в самом деле!"
Нервы Андрея начинают рваться как гнилые веревки. Мышцы каменеют в напряжении, зубы выбивают мерзкую дробь... Но голос уже гремит, заполняя все его существо:
- ДЕЛАЙ ПО СОВЕСТИ!
- Что! Что делать? Я ничего не понимаю, я не знаю, как правильно поступить! Подска-жи! Наставь на путь! Помоги разобраться!
Но туман уже рвется клоками, тает, исчезает, и вокруг сгущается странная прозрачная тьма, в глубине которой слышится тихое гудение и мерцают белые, красные да зеленые огоньки заполонившей помещеньице медицинской аппаратуры.
Карелин осторожно пошевелился, вытянул из-под спящего ребенка затекшую руку. Скосил глаза - иглы в вене нет, дырка залеплена кусочком белого пластыря, стойка с ка-пельницей тоже исчезла. Ах, Зольберг, Зольберг… Хороший ты однако мужик! Заботли-вый… Вот только заботы твои впрок ли?

Глава двадцать седьмая
Карелин и «практика теории заговора»

- Давай, малыш, наворачивай, не стесняйся!
Изголодавшийся Андрейка хватает со столика все подряд и пихает себе в рот. А на сто-ле чего только нет! Тушеная осетрина в овощах и копченый окорок, пицца и громадные сэндвичи с беконом и сыром, вкуснейшие сосиски с картофельным пюре, сок виноград-ный, сок грушевый, сок томатный, сок ананасный, грейпфрутовый, апельсиновый... И фрукты в вазе - таких не только мальчишка, но даже Карелин никогда не видел. А уж за-пахи, запахи!.. И не захочешь - потянешься рукой, возьмешь сочный кусок экзотического черт-его-знает-чего, укусишь осторожно... А там! Ах, какая сласть, ах, аромат, ах, бла-женство...
Сидят они напротив друг друга - Карелин на кровати, Андрейка на стульчике с колеси-ками, чмокают, чавкают наперебой, торопятся. В комнатке больше никого, сквозь тем-ное стекло потолка отчаянно хлещет лучами злое тропическое солнце, отчего на полу и стенах лениво шевелятся громадные коричневые солнечные зайцы.
Час назад заходил доктор, с ним два толстомордых «медбрата», правда без автоматов, но под балахонами явно угадываются дубинки-«усмирялки». У мальчика проверили рефлексы, заглянули в зрачки - очевидно пытались определить последствия вчерашнего нервного потрясения. Андрею влупили в задницу лошадиную дозу какого-то снадобья, после чего Зольберг вежливо осведомился, не соблаговолит ли драгоценный больной подняться. К собственному изумлению Карелин хотя и с трудом, но на ноги встал, док-тор похлопал его по плечу, сказал что-то непонятное, довольно оскалил зубы и ушел, а «братва» скоро вернулась – один прикатил столик, другой выставил среди блюд и таре-лок многочисленные бутылочки с напитками, которые нес, зажав горлышки между паль-цев. Такой способ переноски бутылок был обычным во время гвардейских пьянок в па-бах, но ни один медработник, ни один официант никогда бы не позволил себе подобное, и это лишь укрепило подозрения Карелина – прислуживают переодетые солдаты.
Мальчишка, хоть и жует не переставая, но глаз с Андрюхи не сводит – глядит, будто сверлит, не по-детски серьезно и чересчур задумчиво. Карелин даже забеспокоился все-рьез – уж не всплыли ли у того в памяти страшные воспоминания, но, задав пару осто-рожных вопросов, сразу же убедился – нет, волнует пацана что-то совершенно другое. Наконец Андрейка не выдержал. Он по цыплячьи дернул шеей, проглотил то, что было намято за щеки, да вдруг затих и отвернулся. Карелин тронул его за руку: «Эй, в чем дело?»- но мальчик лишь насупился по своему обыкновению и продолжал упорно мол-чать. Андрей потянулся погладить его вихры, но пацанчик сам метнулся к нему, уткнул-ся носопыркой мужчине в плечо, да и заплакал. Горько так заплакал, неутешно…
Андрюха в растерянности гладил трясущуюся в рыданиях спину, пытался нащупать в сознании ребенка то, что так его расстроило, исключить, поставить, наконец, надежный блок, но найти ничего не мог. Полыхает Андрейкина голова красным – все не так, все неправильно! И что ж делать прикажете? Впервые кудесник такое видит, и не имеет даже представления как к такому подступиться…
- Андрюльчик миленький, зайчик мой, что случилось? Почему ты пугаешь меня, отчего плачешь молча? Мы с тобою живы-здоровы, домой скоро уедем… Ну, ну, ну, котик! Ус-покойся, перестань. Не к лицу мужикам нюни распускать – какой же из тебя солдат вый-дет?- И, приподняв за подбородок зареванную мордашку, нежно чмокнул красный рас-пухший носик.- Эх ты, рева-корова… Самому-то не стыдно?
Мальчишка заговорил громко и сердито, выворачивая личико из андрюхиных пальцев и отчаянно сопротивляясь всем попыткам приласкать вновь.
- Нет, дядя Андрей! Я не плакса и не зайчик никакой! Просто не знаешь ты ничего, не знаешь! А я… - тут он снова замолк и вывернулся таки из обхвативших его рук, отодви-нулся на другой край кровати, низко опустил голову и уставился в пол.
Карелин решил сменить тактику. Напустил на себя строгий вид, сдвинул брови и сказал сурово, как отчитывал когда-то своих пацанов, когда они набедокурят:
- Ну вот что, молодой человек… Ты мужик взрослый, оттого сопли тебе утирать я не намерен. Сам решай, говорить мне свою тайну или молчать. Но запомни: настоящие мужчины так не поступают. Сказал «А» - крой дальше, до последней буквы «Я». А если нельзя мне этого говорить, то не только язык за зубами держать надо, но и виду подавать нельзя. А ты рассиропился, раскиселился как барышня, а сейчас мне душу мытаришь. По-твоему, это правильно? Красиво это?
И, хлопнув ладонью по колену, бросил совсем жестко:
- А ну, выкладывай, как на духу – в чем дело?
Андрейка вскочил и встал перед ним, впившись ноготками в ладони. Волосенки коп-ной, распахнутые настежь глазки блестят в полубезумной истерике…
- Хочешь знать, да? Я скажу! Скажу! Ты думаешь, что домой вернешься? Ты веришь в это? А ничего не будет, ни-че-го!- он зло пнул босой лапкой зеркальный пластик на полу и закричал на пределе сил, завизжал просто!
- Ты умрешь! Умрешь совсем скоро! И я останусь здесь… Здесь! Совсем один!
Карелин откинулся назад, оперся на руки. Высоко вздернутый подбородок, сурово-спокойный взгляд прищуренных глаз…
- Это отчего ж?
- Оттого…- он сразу сбавил обороты и перешел почти на шепот.- Оттого. Не надо было меня класть спать рядом…
- А конкретней?
- Я…- мальчик на мгновение запнулся, но собрался с силами и бесстрашно глянул Ка-релину прямо в глаза.- Я теперь тоже как ты. Я могу тебя чувствовать. Могу тебя лечить. Но тебя мне не вылечить. Я это вижу.
Андрей скривил пересохшими губами пародию на улыбку и покачал головой.
- Ах, Господь… Ах, Создатель… Я-то думал, ты меня на путь истинный наставляешь, согласия моего ждешь, а ты двигаешь мною, будто куклой бестолковой? Ишь как - лю-дишками играешь, будто дитя солдатиками… Просил же кажется – не трогай мальчишку, дай ему выбраться, не наделяй проклятьем… Ни к чему пацану свою жизнь по чужим людям раздавать! Но, выходит, тебе это до лампочки…
Кроватные деревяшки тихо скрипнули – он поднялся на подламывающиеся ноги. Кое-как устоялся, задрал лицо вверх, до боли стиснул пальцы. Глядя на это, Андрейке сдела-лось страшно, он невольно присел и закрыл личико ладошками. Но крика не последова-ло. Карелин, жутко скрежеща зубами постоял так с минуту, потом тяжело опустился на матрас.
- Ладно…- выдохнул он.- Слепой сказал – посмотрим.
За ними явно следили. Едва мужчина и мальчик замолкли и вернулись к столу, зажуж-жали сельсины диафрагмы, и в комнатку торопливо вошел… и даже не вошел, а как-то странно,- боком,- впрыгнул Зольберг, будто получив из коридора хорошего пинка для ускорения. Следом шагнул высокий блондинистый парень в белом костюме, белой со-рочке и белых же лаковых туфлях. Разглядев на кровати тощую фигуру Карелина, парень радостно заулыбался, даже руки раскинул, будто дорогого родственника увидел:
- Андрей Аркадьич, в рот компот, вот так встреча! И года не прошло, а мы уж, елкин крест, снова парочкой, как гусь с гагарочкой… Как новые романсы сочиняются? На оке-анском бреге-то, а? – и он довольно расхохотался.
Андрюха сморщился будто от кислого и покачал головой.
- Надо б мне было раньше дотумкать, что вы, Сергей Витальевич, из этой же банды… Да голова не тем занята была.
- Точно!- Блондинчика, похоже, андрюхина злость не задела, он попросту ее не заметил - сграбастал соотечественника в охапку и легко тряхнул, будто тонкое деревцо, отчего опешивший больной едва не откусил себе язык.
- Ну, пустите...- он изо всех сил уперся в чугунную грудь мажордома, отчего медвежья хватка сразу ослабла,- Пусти же, черт!
Кое-как поправив сползшую с плеча хламиду, против воли улыбнулся - слишком уж ес-тественной, даже искренней, показалась ему радость Сергея Витальевича.
- Вот дьявол-то... Чуть пополам меня не переломил!
Гость осторожно хлопнул Андрюху по плечу и милостиво махнул рукой:
- Ложись уж, доходяга. Разговор есть. И,- он поднял вверх палец, подчеркивая важность момента,- неотложный разговор! Я даже жрать не стал - из ангара, да прямо к тебе.
Андрей, укладываясь на кровать, фыркнул:
- В полете, поди, нажрался до икоты...
Блондинчик снова захохотал и шлепнул ладонью по андрюхиному животу, отчего у бедняги вывалились из орбит глаза и широко раскрылся рот.
- В полете - не счетово! - И, дождавшись, когда собеседник придет в себя, добавил уже совершенно серьезно:
- Ты уж извини. С самого начало все шло бестолково как-то, сумбурно... Неорганизо-ванно, одним словом. Везде одно раздолбайство - что тут, что там... Из-за того, что тут русским ни одна сука не владеет, таких дров наломали - я херею просто. «Мамочка» сно-ва в коме, ты чуть коньки не отбросил... Бардак, мля!
Он вдруг резко обернулся ко все еще топчущемуся в дверях Зольбергу и поманил паль-цем, потом взглядом показал на недоумевающего в своем уголке мальчишку и едва слышно что-то произнес по-английски. Доктор торопливо кивнул, подошел к Андрейке и, ласково улыбаясь, протянул ему руку. Пацан тут же поджал ноги и спрятал ручки за спину - не пойду, мол!
Сергей Витальевич хмыкнул и покачал головой.
- Андрей Аркадьевич, голубчик, скажите ребенку, что не надо бояться доктора. Пусть некоторое время они побудут в соседнем боксе - разговор у нас будет серьезный и не для чужих ушей, так что...
Карелин кивнул мальчишке - иди, так надо!- и тот нехотя подал Зольбергу тощую лап-ку. Едва умолкли сельсины, закрывающие за ними диафрагму, гость, провожавший их взглядом, резко обернулся к Андрею, и тот снова удивился произошедшей метаморфозе. Разбитной, даже простоватый весельчак и рубаха-парень бесследно исчез, вместо него Карелину в глаза смотрел суровый мужчина - голубые глаза приобрели стальной отте-нок, лоб прочертила глубокая морщина, сделавшая блондинчика сразу на двадцать лет старше.
- Итак, для начала прошу выслушать меня не перебивая. То, что здесь случилось,- по-вторю еще раз!- есть результат неорганизованности и безалаберности, но ни в коем слу-чае не злого умысла или, упаси Господи, заговора против вас лично.
Андрей молчал, не моргая глядел на Сергея Витальевича снизу вверх, и сжимал кулаки.
- Не стану скрывать, что ситуация несколько...- он чмокнул губами, подбирая нужное слово,- несколько вышла из под контроля. Вообще-то, если честно, в то, что для "мамоч-ки" найдется реальный целитель, никто не верил. Оттого и работали невсерьез, так - "для галочки". Ну, а тут вы... С вашими паранормальными способностями! Все сразу так запу-талось, так перемешалось - черт знает что...
Он на минуту отвернулся и замолчал, ожидая, по всей видимости, какой-то реакции со-беседника, но Карелин упорно сжимал губы. Вздохнув, гость продолжил:
- Теперь даже не знаю, как будет поступить правильно. Вы-то не подскажете, Андрей Аркадьевич?
Андрей шевельнулся.
- Подскажу. Отдайте приказ готовить лайнер в обратный рейс. В Россию. Андрейка хо-чет домой.
Сергей Витальевич грустно улыбнулся и неопределенно мотнул головой - то ли "да", то ли "нет"...
- Андрейка хочет домой... Шутник вы, Андрей Аркадьевич. Не для того вас за триде-вять земель тащили, чтобы так вот просто, не получив никаких результатов, сжечь еще одну цистерну керосина, транспортируя обратно. Не для того...
Карелин опять промолчал. Лежал на спине вытянувшись, напряженно смотрел в пере-ливы солнечных бликов на зеркальном пластике потолка и молчал. Со стороны могло показаться, что он просто "тупит", что он не в состоянии осмыслить обращенные к нему слова, но это было не так. На самом деле он безуспешно пытался сосредоточиться на со-вершенно новом для себя ощущении, даже не самом ощущении, а возникшем вдруг в го-лове "подозрении на ощущение" - странном состоянии, когда вдруг в сознании, до того момента "чистом", "незамутненном", появилось что-то непонятно-инородное, спрятав-шееся, притихшее где-то в уголочке, и до поры себя не обнаруживающее, но, тем не ме-нее, существующее реально, в чем у Карелина не было никаких сомнений. Он лихора-дочно перебирал, будто четки, мелкие, выскальзывающие мыслишки, кругленькие и бес-толковые; шарил в собственных мозгах чуть ли не руками - "Где ж оно, где?"- и не мог найти. Сергей Витальевич снова что-то говорил, но Андрей, слыша гулкий ораторский баритон, воспринимал это лишь как досадный шум, мешающий полностью погрузиться в себя. Он досадовал на этот шум, досадовал на то, что вынужден уделять расшифровке этого шума часть своего внимания, но досада тоже требовала части внимания, и он на-прягался все больше - кусал губы, щурил глаза, сжимал кулаки, а сознание, разделенное на части непосильными, невыполнимыми приказами, расползалось отдельными кусками, будто разрезанный червяк, и он, совершенно растерявшись от дикого ощущения собст-венной расщепленности, начал, было, впадать в панику, но тут все кончилось так же рез-ко, как началось. В голове что-то щелкнуло, и мысли, будто стая дрессированных лягу-шек, разом прыгнули на свои места, потекли в обычном режиме; Карелин глубоко вздох-нул и с трудом сфокусировал разбежавшиеся глаза на нависшем над ним встревоженном лице собеседника. Сергей Витальевич, пытаясь вернуть его в реальность, уже осторожно тряс за подбородок, заглядывал в страшные дыры зрачков, бесследно поглотивших ра-дужку, громко звал по имени; заметив, что Андрей пришел в себя, облегченно вздохнул и вымученно улыбнулся.
- Ф-фу-у... Ну вы даете, Андрей Аркадьевич! Вот и оставляй с вами детей - заикой сде-лаете. Что это на вас накатило, а? И ведь рожу-то, рожу какую скроили - Хичкок отдыха-ет...
Карелин с трудом улыбнулся в ответ.
- Ну ладно, ладно...- гость примирительно похлопал его по руке и покивал.- Ладно. Сейчас-то как - лучше?
- Лучше...
- Вот и хорошо. Тогда продолжим?
- Продолжим.
- Я еще раз прошу внимательно вникнуть в мои слова.
- Я вникаю внимательно.
- Славно...- Сергей Витальевич нервно потер руки и сделал движение привстать, но ос-тался на месте.- Итак...
Андрей невольно рассмеялся:
- Да что ж вы никак сказать не решитесь? Какую такую тайну? Какая еще гадость мне неизвестна, что там - у вас за пазухой?
Блондинчик дернул головой и скрипнул зубами.
- Тайна, говорите? Та-айна... Тайна, в рот ей... Только не у меня она за пазухой. Да и ни у кого...- Он на секунду затих, потом хлопнул ладонями по ляжкам:- Ну все, все! Объяс-ню, как сумею. Слушайте...
Насколько мне известно, Браун ввел вас в курс дел. Как смог, в общих чертах. Создав-шаяся ситуация настолько сложна, что никому на планете не известны все нюансы... Но!- он снова на мгновение запнулся.- Но... Леди Роза держит... сорри, держала под контро-лем так много, что без нее крах неизбежен. По крайней мере, ПОКА неизбежен. Отсюда вытекает одна очень простая вещь - если в самом ближайшем будущем не удастся поста-вить ее на ноги, не удастся заставить ее, фигурально выражаясь, "сдать дела" адекватно мыслящему человеку, тогда...
- Что - тогда?- встрепенулся Андрей.
- Копец всему тогда!- вдруг гаркнул Сергей Витальевич и громко топнул ногой.
Карелин спустил вниз ноги, крякнул, с трудом сел, принялся ворочать непослушной шеей и разминать все еще деревянную левую руку.
- А вы в курсе, Сергей Витальевич, что вчера на закате по приказу старухи были казне-ны два человека? Казнены в буквальном смысле людоедски – их скормили акулам.
Гость снова заволновался, он вскочил, сделал несколько торопливых шагов туда-сюда и брякнулся обратно на стул. Заглянул Андрею в глаза.
- Я уже дважды вам объяснял – это недоразумение! Понимаете? Никто даже не мог по-думать о таком! Здесь собрались вполне нормальные цивилизованные люди, но старуш-ка… Что вы хотите от нее? До таких лет большинство вообще не доживает. Надо же де-лать на это скидку, как-то входить в положение…
- Я вошел в положение…- Карелин выплевывал злые слова через губу, едва унимая на-растающую волну мышечной дрожи.- Я вошел… Я ей помог. Как человеку помог, блин!- Он все-таки не выдержал, сорвался в крик.- И вот благодарность! Меня, фактически па-рализованного инвалида, фиксируют ремнями и запирают в пустом боксе, без какой-либо помощи, где я едва не нагадил в штаны – некому было до унитаза меня дотащить! А дво-их невинных людей в это время!..
Крик резко оборвался, Андрей, тяжело дыша, поднялся на ноги и потряс в воздухе ку-лаками, будто грозил ненавистной бабке. Повисла нехорошая пауза.
- Да я б ее, суку…
Сергей Витальевич явно запсиховал не на шутку – голова заметно подергивалась, руки метались по коленям, но заговорил он на удивление спокойно и доброжелательно.
- Знаете, Андрей Аркадьевич… Речь ведь сейчас не о ней. Точнее – не столько о ней самой, как личности, сколько о последствиях ее ухода именно сейчас, в этот историче-ский момент. Даже если б я захотел вам объяснить роль леди Розы в мировых процессах, это заняло бы очень много времени. Мало того! Вы бы, как человек в таких делах несве-дущий, практически ничего бы не поняли. Может, все же поверите мне на слово, а? Еще раз повторяю: ее смерть сейчас – смерть нашей цивилизации.
- Даже так?- Андрей в злом ехидстве приоткрыл зубы.
- Да, так! Так!- Сергей Витальевич донельзя возвысил голос, из баритонных октав пе-ребрался в фальцет.- Вы что ж думаете, нам тут больше делать нечего, как колдунов и магов по белу свету собирать, да? Если серьезные люди хватаются за безнадежные вари-анты, это понимаете что значит? Понимаете?
- Угу,- Карелин, продолжая щерится, кивнул головой.- Понимаю. Не дурак. Дурак бы не понял.
- Ну и что? Что вы понимаете, скажите! Скажите, а не скальтесь, как мерзлая собака… Ё!
Андрей все же ухмылку с лица согнал, хотя и не перестал скалить зубы – он и говорить-то стал иначе, сильно напирая на «р», будто рычал:
- Понимаю, что здорово вас, мер-р-рзавцев, припекло… Я предполагал, что так и будет. Не могло иначе произойти, не могло просто! Теперь воровской ваш класс передохнет. И я р-рад этому! Рад, поняли? Когда пожар начнется, буду пуще огонь р-раздувать. Чтоб все бур-р-р-ржуи…
Сергей Витальевич даже руками всплеснул в отчаянии.
- Боже мой, боже мой! Ну что за дремучесть, что за дикость такая! Мне даже совестно слушать - вы ж интеллигентный человек… Как так можно-то, а? Ну, не повезло вам в жизни, так надо всех остальных под нож? Только один нюансик забыли: люди богатые - они же наиболее защищенные. Будет, как вы выразились, пожар - сотни миллионов бед-ных сгорят без следа, а богатые найдут способы уцелеть. И вам об этом отлично извест-но!
Карелин помотал башкой, выгоняя вновь накативший морок, кое-как взял себя в руки. Он был очень бледен, тонкие губы опять сложились в ядовитую усмешку, и лишь глаза на тощем и страшном, как череп, лице горели отчаянной злобой.
- Война без жертв не бывает, дорогой Сергей Витальевич. Но если вы ждете катаклизма вселенского, подобного Всемирному потопу, то где ж вы прятаться-то намерены? В лю-бой точке планеты под вашими ногами будет гореть земля!
- Под вашими тоже,- буркнул Сергей Витальевич и отвернулся - глядеть на собеседника стало выше его сил. Так, спиной к Карелину, спросил сухо, по-деловому:
- Так что ж, вы отказываетесь помочь нам?
Андрей нервно хихикнул.
- Помог уже. На свою голову. И чуть не подох. А два человека в минус ушли... Это она полдня вменяемой была! А если неделю продержится? Острова необитаемыми станут...
Ответа не последовало. Блондинчик так и сидел отвернувшись, молчал и барабанил пальцами по колену. Андрею вдруг стало стыдно.
"Ох, и действительно, что это я так взъелся? И в самом деле, позорюсь только. Сам же себе твердил: главное - все разведать, все выяснить. А вместо этого концерты закатываю как псих последний. Прямо хоть извиняйся..."
Он и в самом деле, помявшись для виду, протянул руку и коснулся Сергея Витальевича:
- Вы это... Не сердитесь, что ли… Ну, выпустили пар, теперь угомониться надо. И по делу поговорить. Так что там с леди Розой? Почему она так важна? Объясните, я ж не в курсе. Если в самом деле можно остановить катастрофу, то разве ж я откажусь? Да и что за катастрофа нам грозит? Хоть с какого боку ждать ее? Экологическая? Экономическая? Социальная? Расскажите...
- Да говорил уж...- Сергей Витальевич грустно вздохнул и обернулся. Морщина на лбу стала еще резче, а под глазами ясно виднелись синяки - признак хронического недосыпа-ния.- Говорил уж... Слишком сложно все это. Ни к чему вам мозги перегружать - они, гляжу, и так на пределе. Но в общих чертах рассказать можно. Вам известно, что и осно-вы морали, и основы законодательства в нашем обществе зиждятся на священном праве обладать частной собственностью...
- Это ВАША мораль и ВАШЕ законодательство!- не удержался Андрей.
- Ну, пусть наша...- покорно согласился собеседник.- Дело не в этом. Дело в том, что именно эта мораль, именно такое законодательство реально правят миром. С этим вы спорить не будете?
- Не буду.
- Тогда идем дальше. Если кто-то их нашей среды нарушит права другого именно в от-ношении собственности, это будет немедленно пресечено всеми имеющимися силами и средствами. Силами и средствами государственных машин, силами и средствами Коми-тета. Так вот, оказалось...
- Секундочку!- Карелин даже подпрыгнул от возбуждения.- В двух словах - что за Ко-митет? Зачем создан? Кто в него входит, кто председательствует?
- Так я к этому и веду! Оказалось, что леди Розе удалось сконцентрировать в своих ру-ках, сделать подконтрольными практически все доступные ресурсы планеты! Она, само собой, и стала председателем комитета. Автоматически... А комитет - это, брат, органи-зация серьезная. Где-то лет через десять после Второй Мировой образовалась группа лиц, которые, если можно так выразится, "переросли" существующую политическую систему, как дети вырастают их штанишек. Мала им эта система стала: как ни повернись - жмет, давит, трет... Имена я называть не стану - это смертный приговор себе подпи-сать,- но кое-что по сути, что разрешено, скажу. Персоны эти собрали саммит, да и дого-ворились о совместном управлении третьей планетой солнечной системы. Решили не на части ее поделить, да потом этими частями править - это уже многие пытались до них, да все неудачно,- а именно взять управление всеми без исключения социальными процес-сами на Земле в свои руки. Дела пошли не просто успешно - замечательно пошли! Были привлечены лучшие умы современности - историки, обществоведы, политологи; были составлены краткосрочные и долгосрочные планы и программы, найдены сценарии при-емлемого развития будущих событий... Военные методы старались не использовать - нашлось средство более гуманное и действенное.
- Телевидение?
- Да. Телевизор оказался идеальным средством для манипуляции общественным созна-нием. Очень скоро выяснилось, что эта волшебная дудочка способна завести в реку и утопить любую армию. При условии, что солдаты этой армии сидят на "информацион-ной телеигле". Ну, а племена дикие, к телевизору не приученные, приходилось усмирять традиционно – бомбардировки, карательные операции… Вначале случались «проколы», "ломали дрова", потом приловчились, нашли у «своебышных» болевые точки, уязвимые места - пошло как по маслу. Сценарий ликвидации мировой социалистической системы провернули на все пять баллов! А без этого Комитет постоянно бы находился не просто под прессингом - под угрозой ликвидации. Сколько денег ушло на подкуп в силовых и властных структурах одного только СССР - золото вагонами считать надо... Я гляжу, вам неприятно это слушать? Так ведь сами просили...
Карелин и в самом деле сидел понурившись, с таким выражением на лице, будто у него болят зубы. Но на вопрос ответил вполне адекватно - улыбнулся, вяло махнул рукой:
- Не обращайте внимания, продолжайте...
- Так, собственно, все. Дальше вы и сами можете догадаться, что произошло.
Андрей потер лоб.
- Башка чугуниевая... Не соображает ни фига. Давайте уж сами...
- Ага... Ну и вот! Скоро "мамочка" весь Комитет прибрала к рукам. Стали за ней такие вещи замечать, что некоторым, особо дальновидным, страшновато делалось. Первона-чально предполагалось, что деятельность Комитета будет активной лишь в отношении сил явно враждебных, во всех остальных случаях для того, чтобы не нарушать действие естественных законов развития цивилизации, планировалось придерживаться принципа "минимального воздействия". Считалось, что по достижении первоначальной цели, на планете установится мир и порядок, прогресс пойдет хоть и "естественным" путем, но гораздо быстрее.
- А первоначальная цель какая была?
- Ввести всю территорию планеты в сферу влияния Комитета, конечно! Но на деле вы-шло иначе. Выяснилось, что оказались неучтенными миллионы факторов, поначалу не-заметных, или считавшихся незначительными, но проблемы плодились быстрее, чем удавалось их решать... "Мамочка" все чаще отдавала приказы слишком жесткие, порою безумные. Надо ли говорить, что все без исключения войны второй половины 20 века, да и первых лет 21-го - ее рук дело? Конечно, с других членов Комитета никто ответствен-ности не снимает, но что им оставалось, кроме как послушно одобрять ее политику? Все без исключения сидят на жестком финансовом крючке, не подпишет "мамочка" вовремя документ - Комитет в полном составе по миру пойдет... Механизм управления планетой работал все хуже и хуже. Затормозилось развитие науки, в странах, введенных в "зону Комитета" насильственно или в результате манипуляционных действий (как в случае с СССР), очень быстро проявились силы, еще более враждебные и опасные, чем были ра-нее. Выскользнул из-под контроля мусульманский мир… Да и в государствах "классиче-ского капитализма" проявились вдруг такие тенденции, что мама не горюй! И, наконец, случилось то, что должно было случится рано или поздно. "Мамочка" недееспособна, Комитет финансово несостоятелен и бессилен, цивилизация закипает под завинченной крышкой - куда бежать?
Карелин снова почесал лоб, помотал головой.
- Я, может быть, совсем баран... Но почему бы не переписать банковские активы леди Розы на кого-то другого? Или сделать их артельными - собственностью Комитета...
- Да как? Как это сделать? Собрать армию и брать банки штурмом? Комитет столько лет работал скрытно, что его члены почти никому из комитетских же марионеток в пла-нетарной экономике, в политике не известны! Доступ к активам всегда был многосту-пенчатым, дабы истинные владельцы оставались анонимными. А вся сеть посредников - в руках у "мамочки". Это называется - "приплыли"...
- Ну, хорошо... В общих чертах ясно. А ваша роль во всей этой истории какова? Это не тайна?
- Для вас - нет. Но зачем это знать?
- Все же поведайте.
Сергей Витальевич пожал плечами.
- Хорошо... Я заведую Российским отделением Комитета. По сути - просто менеджер, хотя и с большими полномочиями.
- И давно вас завербовали?
Собеседник усмехнулся.
- Вам не инженером быть - прокурором. Какое это имеет значение?
- Так интересно же! Хотелось бы знать, когда именно началась компания по развалу СССР...
- Вы же учились в школе, в институте. Научный коммунизм сдавали? Тогда должны знать - едва СССР образовался, сразу и началась всемирная компания по его уничтоже-нию. Я "попал в струю" уже на последнем этапе, так что знаю лишь то, что по сути знают все. Еще вопросы есть?
Андрей кивнул:
- Есть. И много.
- Какие?
- Расскажите подробнее, как вы планируете поступить со мной и с мальчиком, когда леди Роза... э-э-э... станет не нужна?
Сергей Витальевич хмыкнул и похлопал Андрюху по плечу:
- Вы напрасно переживаете. Вашей жизни больше ничто не угрожает.
- Но я хочу вернуться в Россию...
- Зачем? Поселитесь где-нибудь в Новой Зеландии, в сельской местности... Тишь, гладь, да божья благодать. Будете иметь счет в банке на кругленькую сумму, будете жить в свое удовольствие. Под присмотром, конечно! Вы ж не маленький, понимать должны. Коми-тет не имеет права выпускать вас из поля зрения. Мальчика, кстати, вам лучше взять к себе. И нам хлопот меньше... Такой вариант устроит? Хотя можете не отвечать - альтер-нативы нет. Слушаю второй вопрос...
Карелин болезненно скривился - предложенное будущее его не устраивало, но почел за благо не спорить.
- Второй...- Он вздохнул.- Я уяснил: Комитет спровоцировал мировую катастрофу. Пы-тался отменить законы естественного развития цивилизации, пытался остановить исто-рию, заменить прогресс бесконечным движением "по кругу". А вот скажите честно - есть надежда, что теперь этому же Комитету удастся остановить грядущий хаос?
- Честно?- Сергей Витальевич помрачнел.- Если честно, шансы малы. Но ведь это не повод лечь и ждать смерти?
- Ладно… Предположим, Комитету удалось удержать ситуацию, остановить падение в пропасть. Каким вы видите будущее человечества в этом случае? Что останется, что из-менится кардинально?
- А ничего не изменится.- Блондинчик крепко сцепил пальцы и подался вперед, навис над Карелиным.- Что должно поменяться? И зачем?
- Ну, как же…- неуверенно промямлил Андрюха.- Ведь именно капитализм столкнул нас в бездну…
- Ах, вот оно что!
Голос комитетчика стал жестким, всякие нотки сочувствия исчезли бесследно. Он прищурил один глаз, будто разглядывал бедолагу через прорезь прицела; за чуть приот-крытыми губами влажно сверкнул клык.
- Значит, капитализм вам не нравится, Андрей Аркадьевич… А что же нравится? Ста-линские лагеря? Хрущевская кукуруза? Брежневский застой? Горбачевские талоны? Ну! Что замолкли?
Андрюха, широко распахнув глаза, торопливо свесил ноги, хотел сесть, да повалился набок,- слабость одолела,- но со второй попытки уселся, вцепился пальцами в простыню и тоже приоткрыл зубы – того и гляди, зарычит!
- Нет, мне Абрамович нравиться должен! Березовский, Гусинский, Ходорковский, Не-взлин!.. Мне должен нравится мой нынешний хозяин – господин Назаров! Люди, пре-вращающие в деньги кровь тысяч и миллионов других людей – они лучше Сталина? Лучше Хрущева? Лучше Горбачева?
Он уже стоял перед комитетчиком, потрясая кулаками, а тот брезгливо улыбался и ста-рался отстраниться от брызг, летящих у Карелина изо рта. Больной тем временем расхо-дился не на шутку – топал ногами, тряс головой и орал:
- Сталинские лагеря вспомнил? Да вы половину населения страны в лагерь загнали! В лагерь нищеты и безнадежности! Горбачевские талоны обидели? А что толку в изобилии на прилавках, если купить не на что? Если ходят люди в магазин как в музей – посмот-реть на товары! Если не на что лечиться и учить детей! Если недоступна крыша над го-ловой, если нет работы? Бля...
Он перевел дух и примолк. Сергей Витальевич тоже молчал и кривился гадливой улы-бочкой.
- Ты Сталина помянул?- Андрей заговорил спокойнее, без крика.- В те времена лагеря для таких как ты строили. Разные туда попадали, факт. Но только тогда никому и в голо-ву не могло прийти, что можно продавать и покупать заводы, рудники и нефтяные сква-жины прямо вместе с крепостными людишками. Не для того в «гражданку» двадцать миллионов положили, не для того в Мировую – еще столько же… И это тоже факт. Чу-ешь? Был тогда от лагерей результат, был… Никому не позволялось мнить о себе выше других. А раз мнить не позволялось, то и жили более или менее в равенстве. А раз в ра-венстве – без зависти, без обид… Ты, по всему, не видел настоящей советской жизни, с малолетства – барчук…
- Все, все, все!- На Андрея уже махали руками, требуя улечься назад и прекратить исте-рику.- Споры о политике - тупейшее занятие, уж поверьте мне. Это такое болото, куда лучше не соваться. И потом! Вы что ж думаете - сейчас наорете на меня, и я малодушно соглашусь изменить социальное устройство планеты? Да еще и сделаю это? Я что, по-вашему, - Бог? Это не в моих силах. Да и ни в чьих силах... Давайте лучше вернемся к тому, с чего начали. Когда "мамочку" реанимировать будем?
Андрей опустился на кровать и насупился.
- Никогда.
- Это отчего ж так? Пару минут назад уверяли меня, что поступите ответственно, что не станете ввергать мир в пучины бессмысленного джихада... И вдруг - нате-здрасьте!
- Оттого...- Карелин насупился еще больше.- Оттого! Может, джихад этот и вас истре-бит... До кучи.
- Может и ис-тре-бит...- Сергей Витальевич почмокал губами, будто пробуя слово "ис-требит" на вкус, потом сморщил нос.- Но это будет конец цивилизации.
Андрюха зло фыркнул.
- Вы считаете себя носителями цивилизации?
- Нет! Нет, конечно... Носители - вы. Технари, люди искусства... Прочие задвинутые на науках! Вы - да, вы - носители.
Последовала значительная пауза.
- Но мы… Мы - хранители! А теперь подумайте, носитель цивилизации: вспыхнет ми-ровой джихад, кто погибнет последним? Носители или хранители? Ась?
Он наклонился к постели и приставил к уху ладонь, Карелин тут же отвернулся. Коми-тетчик щелкнул языком:
- То-то. Вы же должны понимать: мы начнем гибнуть тогда, когда вас не останется во-все. Совсем. Ни-ко-го. Ва-аще! Кому ж тогда возрождать цивилизацию? И сколько для этого потребуется поколений?
- Так что ж, безропотно выполнять ваши желания?- глухо буркнул Андрей и, обернув-шись, вскинул на оппонента красные горячечные глаза.
- Да,- серьезно и спокойно подтвердил Сергей Витальевич.- Ваш удел - выполнять наши желания. Если вы не в состоянии сделать так, чтобы мы выполняли ваши.
- А иначе - никак? Ну, типа там - свобода, равенство, братство... И все такое?..
Блондинчик даже зашипел от досады.
- Слушай, кончай юродствовать, а? Ну, задолбал ты уже душевной своей простотой, че-стное слово! Говори, сколько хочешь денег, и иди лечить старуху! Браун что-то там бор-мотал про золото форта Нокс; если ты говорил серьезно, то тебе его вывалят прямо под ноги. Привезут грузовиками и вывалят! Только время не терпит, давай, блин, рожай уже, говори, что надо, да приступай к процедуре!
Андрюха снова вскочил на ноги. Больше не трясся, взгляд не отводил. Мотнул правой рукой,- ладонь в кулак,- левой хлопнул по локтевому сгибу:
- А этого не хотел?
Тот недоуменно вытаращил глаза:
- Не понял...
- На ... пошел! – уверенно подтвердил Андрей, уже, что называется, вербально.- Волкам служить - сам шакалом станешь. Можете меня скормить акулам, можете разрезать на части, но по-вашему не бывать.
Сергей Витальевич покачал головой.
- Герой...- Поднял глаза к потолку, снова щелкнул языком.- Ну что ж, молодец. На-стоящий мужик. Принял решение погибнуть за правое дело и, уверен, погибнешь дос-тойно. Если доведется, конечно... Только не учел ты одного нюансика, дядя Андрюша.
Он похлопал себя по карманам, вытащил пачку сигарет, ловким щелчком выстрелил одну прямо в раскрытые губы, присмолил от зажигалки. Глядел на бледного Андрюху прищурившись, сквозь ароматное сизое облако; даже, кажется, улыбался.
- А не учел ты, милок, вот чего. Ты нам живым нужен! Мертвый ты нам ни к чему. По-этому о геройской смерти не мечтай даже - будем тебя лечить, будем тебя поддерживать, пока хоть какая-то возможность для этого будет оставаться. Ну а заставить человека сде-лать что-то против его воли проще простого! Сделаешь, никуда не денешься. Да еще и стараться будешь! Изо всех сил стараться...
- Отчего ж так?- Андрей напрягся еще больше.
Комитетчик хмыкнул:
- Мог бы и сам догадаться...
- Шантажировать будете?
- Еще как!
Улыбка расползлась на все лицо; Карелина так и подмывало врезать по этой наглючей ухмылке табуретом,- да и голос звучал с такой оскорбительной самоуверенностью, что сердце заходилось в ярости!
- Это свинство - шантажировать детьми!
- Можно и не детьми...- Комитетчик артистично пожал плечами и выпустил элегантное колечко.- У нас есть кое-что получше...
Он довольно хихикнул. От внезапной догадки у Карелина в груди что-то екнуло, в ушах зашумело. Он раскрыл рот, но задать вопроса не успел - комитетчик вдруг встал и шагнул в дальний угол бокса, где тускло синел экран монитора. Обернулся к Андрею, сделал любезный жест. Тот, ни жив, ни мертв встал рядом. На экране возникло лицо де-вушки. Похоже, сеанс связи застал ее врасплох, она торопливо отодвинула из поля захва-та камеры какой-то яркий журнал и виновато улыбнулась:
- Yes, m-r Katcmann...
- Hi, Sarah...- Кацман улыбнулся в ответ и кивнул.- What the coast? Ready?
- I don't know... Sorry, a minute...
Изображение на секунду пропало, но тут же восстановилось.
- Yes, they are ready. Do you need a video?
Комитетчик кивнул:
- I'd like...
- Please!
Картинка тут же сменилась. Андрей увидел белую полосу прибоя, черную надувную лодку, двух солдат, а рядом...
- Су-ука!
Сергей Владиленович сдавленно мычал, пытаясь стряхнуть озверевшего Карелина, но тот намертво вцепился в холеную морду давно не стрижеными ногтями и колотил ему в темя лбом, моментально раскровянив собственное лицо. Через три-четыре секунды все встало на свои места - Андрюха отлетел в сторону, опрокинув по пути стул, а расцара-панный комитетчик схватил горе-вояку за шкирку и швырнул на кровать. Тихо выругал-ся.
- Куда тебе, с бледной... Лежи уж, не дергайся. Не то на цепь сядешь...
Нагнулся, подобрал с пола тлеющий окурок, сокрушенно покачал головой и, придушив «бычок» о каблук, аккуратно опустил в урну. Потом столь же аккуратно, не торопясь, развернул носовой платок, промакнул царапины на лице, поглядел на расползающиеся по белому красные разводы, поморщился. Поднял стул, поставил на место. Уселся. Сло-жил кулаки на коленях. Ухмыльнулся:
- Что, Андрей Аркадьевич? Не ждал такого поворота? Ты уж, поди, простился с под-ружкой до конца дней своих, а она - туточки. Связанная, правда... И ребята собираются ее прямо сейчас акулам скормить. Но так что ж? Все в твоих руках. Одно слово - ее осво-бодят.
Андрей тихо хлюпал расквашенным носом, сглатывая кровь; его заметно трясло. Глядя на него, Кацман рассмеялся.
- Ну что, позовем Фаину Рашитовну? Знаю, знаю - рад будешь с нею обняться. А уж она-то как рада будет!.. Не знаю только - тебе рада, или избавлению от смерти лютой... Так как, по рукам?

Глава двадцать восьмая
Последняя, а потому самая короткая…

- Андрюша...
- Фая...
Фаина потерянно стояла посреди бокса, смотрела на Карелина в упор своими антраци-товыми глазами и не делала никакого движения навстречу. Андрей играл желваками и тоже с места не двигался. Солдаты ухмылялись в дверях, лениво подпирая стены. Кац-ман пожал плечами и хмыкнул:
- Ох, гордость, гордость... Что ж, уважаю! Я выйду на время - поворкуйте. Потом позо-вете. Но...- он сделал жест пальцем, будто целился Андрюхе в лоб из воображаемого пистолета,- не увлекайтесь! У нас с вами, Андрей Аркадьевич, счет идет на минуты и се-кунды...
Он и впрямь тут же вышел вон, кивнув охране - "За мной!" Фаина сделала нерешитель-ный шажок.
- Здесь везде камеры...- Голос Андрея звучал хрипло, со срывами.- Они смотрят...
Она, не отводя глаз, покачала головой и сделала еще один шаг. Карелин не выдержал. Он порывисто обхватил ее, прижал к груди. У обоих перехватило дыхание.
- Что они делают, Андрюша?.. За что?..
Ее горячий шепот сдавил андрюхино сердце стальными клещами, на глазах невольно навернулись слезы. Он мотнул головой, выгоняя забивший горло ком, но вместо ответа сумел выдавить лишь беспомощный шипящий звук, а потому прижал Фаину еще крепче, спрятав лицо у нее в волосах.
- Что они делают...
Ему все же удалось одолеть перехвативший связки спазм, он чуть отстранился и осто-рожно кашлянул.
- Не надо, Фаечка... Не будем веселить эту банду слезами...- Он ласково приподнял ее личико за подбородок и вымучил искусственную улыбку.- Ну-ка, носик кверху...
Фаина послушно улыбнулась и уткнулась носом в вырез андрюхиного балахона:
- Ты нашелся... Ты жив. И все остальное неважно...
Он хотел ответить, что рядом с ней ничего не боится, что готов на что угодно, лишь бы с нею не произошло ничего худого, но тут в мозгах у него что-то щелкнуло и он с удив-лением обнаружил, что больше не управляет собственным телом, да и сам его разум со-вершенно отстранен от дел и сидит в его башке будто в гостях - не смея встать, взять что-то в руки или даже к чему-то прикоснуться. Он еще недоуменно переваривал мгно-венную метаморфозу, а рот его уже раскрылся и заговорил такое, что по спине поползли мурашки и волосы на голове встали дыбом:
- Слушайте!- шептал андрюхин рот прямо в ухо опешившей Фаине.- Слушайте, тетя Фая! Дядя Андрей может совсем скоро умереть. И мы все тоже. Только он умрет сам по себе, если будет старуху снова лечить. А нас сразу казнят - я уже у всех солдат и даже у доктора Зольберга мысли прослушал! Потому что мы не нужны, только один дядя Анд-рей нужен. Но они не знают! Ведь я теперь стал совсем как дядя Андрей, я тоже могу все! Могу вылечить... А могу и наоборот!.. И пусть только кто меня теперь тронет!
Глаза Карелина непроизвольно выползали из орбит, но сам он по-прежнему был в чу-жой власти и послушно нес явный бред, а Фаина глядела на него со все нарастающим чувством жалости, решив, наверное, что любимый совсем тронулся умом.
- Слушайте, тетя Фаина! Нам бежать отсюда надо. Мы отнимем у солдат автоматы и заберем старуху в заложники. А что? Положим на каталку и увезем запросто! Потом по-едем на аэродром, пусть дадут самолет и летчика. И пусть везут нас назад! Я тут, рядыш-ком. Сейчас попрошу Зольберга, он меня приведет к вам. И сразу надо на солдат напа-дать, пока не очухались! Я в кино такое сто раз уже видел. Нападем быстро - и все у нас получится!
Тут андрюхин разум вышел, наконец, из ступора и бурно взбунтовался, отчего сразу потерявшее управление тело страшно задергалось и бухнулось на пол, окончательно пе-репугав Фаину. Она сунула в рот кулачок, чтобы не заорать, и упала на колени рядом, пытаясь удержать взбесившуюся андрюхину голову, которая с немыслимой для нор-мального человека быстротой колотилась затылком в темный пластик пола. Слабое тело оказалось довольно податливым - одичавшая голова быстро была стреножена, Фаина по-ложила ее себе на колени и обхватила уже обеими руками, погасив любые попытки вы-рваться. Андрей лежал навзничь, уставясь побелевшими глазами в потолок; руки и ноги бестолково дрыгались, но уже не с таким остервенением, как в начале припадка. Распах-нулась диафрагма, в помещение ввалилась целая толпа - оба охранника, Кацман, Золь-берг, трое медиков в балахонах, у них между ног ужом проскользнул маленький Андрей-ка.
Карелин ничего этого не видел и не слышал, бесконтрольные органы чувств в расте-рянности сигналили тревогу, но мозг эти сигналы не воспринимал, превратившись в аре-ну яростного противоборства.
- Прекрати! Пусти меня!- орал разум Карелина, беспомощно пытаясь вернуться на за-конное место.
- Нет, дядя Андрей!- кричал разум Андрейки, легко удерживая его в прочных, необъяс-нимых путах.- Ты хотел старуху оживить, я знаю! А ее нельзя оживлять, нельзя! Она тетю Наташу приказала убить, она и нас убьет! Бежать надо, прямо сейчас бежать! Ты только со мною согласись, согласись, пожалуйста! Мы вдвоем справимся!
- Да послушай же и ты меня!- не сдавался Карелин.- Не так все просто, как тебе кажет-ся! Дай мне возможность, я тебе объясню! Нельзя так делать, нельзя! Такую беду накли-чем... Катастрофу!
Мальчик был на грани срыва. Он уже не мог держать Карелина под полным контролем, силенки быстро таяли. Поднатужившись, Андрей блокировал внешние воздействия и, едва тело вновь стало послушным, вырвался из объятий Фаины, быстро перекатился ближе к ребенку и повалил его на пол рядом с собой. Солдаты тут же их растащили, но дело было сделано - мальчик стал вялым и сонным; он не вырывался, не кричал, глядел вокруг пустыми помутневшими глазами, безучастный ко всему на свете. Карелин преры-висто перевел дух. Поднял глаза на Кацмана. Тот понимающе дернул головой - "Ну вы, блин, даете, чародеи...", однако вслух ничего не сказал.
Андрей кивнул солдатам, показал пальцем на кровать - мальчика осторожно уложили и отошли в сторону. Сергей Витальевич неразборчиво буркнул что-то себе под нос, охрана и медики во главе с Зольбергом моментально исчезли за дверью. Карелин поднялся с по-ла, Фаина заботливо пыталась помочь, придерживая под локоть. Вернулся на кровать. Фая присела на краешке рядом. Оба дружно уставились на Кацмана - что, мол, скажешь? Тот стоял перед ними, скрестив на груди руки - огромный, головастый; брови сдвинул грозно, губы сжал в ниточку, глядит сурово, но спокойно.
- Вот что, Андрей Аркадьевич... К чему вы такие фортели выкидываете - мне разби-раться недосуг. Слыхал, что блаженных временами так колбасит; значит укладываетесь вы в общие рамки и беспокоиться не о чем. Меня интересует одно - вы намерены возоб-новить работу с "мамочкой"?
Карелин кивнул.
- Вот и замечательно. Сейчас приступить можете?
Андрей поморщился и снова кивнул.
Кацман кликнул из-за двери двух верзил, появилась каталка. Андрея довольно бесцере-монно подняли с кровати и переложили на нее.
- Стоп!- Карелин предупреждающе поднял палец. – Мальчик и женщина будут рядом…
Сергей Владиленович закатил глаза и простонал:
- О-о-о, боже… Когда-нибудь это кончится?
Он шагнул к каталке, сгреб ставшего почти невесомым Карелина за грудки, приподнял и приблизил губы к самому его уху:
- Слушай, ты… Умрет «мамочка» - умрете все вы. Ты – там, они – здесь. Не тебе дикто-вать усло…
Он, по-видимому, даже не понял, что произошло - задохнулся, побледнел, глубоко кач-нулся, закатил глаза под лоб и начал быстро валиться, валиться… Карелин метнулся глазами по сторонам – вот он, Андрейка. Зубы сжал, кулачки аж побелели, глазенки в щелочку… Да, сильный дар пацану достался! Куда ему против мальчишки… Да и зачем – против, они же в одном отряде! Раз война – значит война. И тут уже нет ни мужчин, ни детей, ни женщин – только солдаты. И солдат воюет, пока жив. А бывает – в строй вста-ют мертвые… Серафим, ты с нами?
В атаку!
Ур-ра!

Все.
Конец.


Добавлено в 22:49
Огромное спасибо администрации сайта, модераторам, за то, что помогли собрать роман в кучу, сделать его более или менее удобным для чтения. Я безумно рад, что многолетний труд удалось опубликовать и у меня нет слов, чтобы выразить свои чувства... Я читаю отзывы, я счастлив

Прочёл. Есть повод задуматься. Автору огромное спасибо.
Ну и творческих успехов можно пожелать.

Дочитал до тринадцатой главы - с утра на работу, а никак не оторваться... Еще и пол вечера убил на чтиво. Неимоверное количество пищи для размышления. Только одно не нравится - название глав ломают интригу на ходу. Автору жму руку - о правильном заставляет задуматься и мысли верные доносит, а как хорошо буковки сложены - словно песня. Зелень. Браво

Вывод:Пока дара такого нет сиди не рыпайся!А если вдруг появиться то придется погибать молодым! Очень ГРУСТНО!!!

Эти слова самые"ЗОЛОТЫЕ"

Привет
Спасибо за чудесные слова похвалы, доброе слово и кошке приятно
Но...

Это не так!
Для того, чтобы пойти в бой и победить, никакого дара не надо, просто нужно быть в одном строю с верными товарищами. Ну, а коли довелось оказаться в поле в одиночку - ток что ж, заплакать и начать звать маму? Если в бою - бейся. А побежишь, так никто потом не поверит, что силы убегать у тебя были, а сражаться - нет...

За вечер почти все прочитал, утром дочитывал последнюю главу. Ждем продолжения:-)

Спасибо за такое произведение. Два дня не мог оторваться.Заставляет задуматься, а это главное.

Наткнулся на роман только сегодня, прочитал на одном дыхании все семнадцать выложенных глав, жду продолжения+. ГГ- коллега,принял его злоключения близко к сердцу,хочется узнать- чем закончится?
з.ы. Приятно было узреть среди работников узла связи полного тёзку

Дальше!

ребята, пожалуйста, кто все прочел - расскажите синопсис своими словами - про что там?

Отложил все дела ради прочтения данного романа.Не пожалел.Жаль,что мало кто дочитает до конца.

Больница, бог, философия.

где продолжение?! прочёл всё на одном дыхании! Браво!

Продолжение в инкубаторе.
http://www.yaplakal.com/forum3/topic360913.html?hl=

Слов нет... Одни эмоции и мысли... Все противоречивые.... Но это ВЕЩЬ!
Конечно, текст местами сыроват и некоторые обороты речи коробят, но о них тут же забываешь, потому как роман захватывает, и вытесняет какие-либо другие мысли.
Модераторы, пожалуйста,помогите автору соединить роман воедино и выложить одним постом...
ЭТО НУЖНО читать каждому а потом думать...
Автор- молодец!

автору спасибо за роман, хорошо и увлекательно написано! жду окончания.