Требуха - китайский дракон

Вот что есть то есть. Можешь ты иной раз
С возвращением !))

Надеюсь автор не будет возражать, если я дам ссылку на то, куда попал Серый в шестой главе. Уж очень мне понравилось тогда это произведение Обет палача

Заодно и время до четверга скоротаете)

Это сообщение отредактировал dragonsha - 4.02.2025 - 22:17

Спасибо!

Начал читать и : Я, конечно, хорошо проспиртованный и вирусов не боюсь, но лучше поберечься.

Во времена короны: Руки мыл
А так бухая и куря и МОЯ МЫЛОМ РУКИ Вирус меня не тронул.
Главное лучше руки мыть Т.Е. Поберечься и не сувать туда где Тузик не сувал. А Бухать и есть чеснок с луком да ещё и курить Вирусы сами охренеют

Это сообщение отредактировал olilich - 5.02.2025 - 03:10

И в чём западло?
Поясни по буквенно! Ну я Байкалов и поясню почему Olilich
За себя поясни будь добр А не понты гони.
Да огонь! Твой ник с татарского

Спасибо. Иногда так выходит, что перечитываешь и собой гордишься. Но это редко.

Ну да. Я тогда Паланика начитался, который советовал сначала писать рассказы, а если будут хорошо получаться, то делать из них повести или вставлять новеллами в книги. Так собственно Требухашка и появился.

С возвращением!

ждемс!

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Глава 7. Гарнизон!

— Гарнизон? — твердил зоолог. — Ответь, где ты.

Сердце глухо билось в груди, дышать беззвучно оказывается очень трудно, как и стоять бесшумно.

— Я слышу твоё дыхание. Я знаю, что ты здесь.

Голос изменился: он стал более мягким, вкрадчивым и нежным, но именно это пугало. Я прижался к деревянной стене у двери, боясь сделать шаг и наступить на ведро, миску для пса или игрушку — всё зазвенит, заорёт, покатится, открывая для голоса, что я здесь. Он не видел меня или видел не всё, зато слышал хорошо.

— Ты тяжело дышишь. Не стесняйся — дыши свободно. Всё будет хорошо, просто отдай мне резчика. Скажи где он.

Я тоже слышал его дыхание. Он тоже волновался. Ему нужен был дракон.

— Ты не зоолог, — сказал я и закрыл глаза. Под ногами образовалась лужа, подтекающая с одежды. — Не знаю кто ты такой, но хрен с меня возьмешь, а не то, чего хочешь.

— Почему? — удивился голос.

— Потому что он заикается, дебил!

Я рванул дверь и выскочил во двор. Во дворе чуть не споткнулся о колоду, на которой колют дрова и выбежал на улицу. За мной никто не гнался, никто не улюлюкал вслед, но в спину било холодом будто кто-то смотрел пристально и терпеливо ждал.

«Не п-п-п-поним-м-маю…»

— Поздно, дебил!

Я бежал по дороге, прямо по лужам, уже не избегая грязи, потому что уже было всё равно. Надеюсь, что это сон. Надеюсь, что это сон. Я не хочу умирать. Я подвёл всех.

«Ты не способен управлять резчиком! Просто отдай его и живи дальше, как раньше!»

Небо осветилось ярко и я замер на секунду, надо отдышаться. Сначала вспышка, потом звук молнии. Если посчитать сколько пройдёт секунд между вспышкой и молнией можно узнать расстояние до места удара.

Раз. Два. Три. Четыре.

Бах! Грохнуло так, что я присел. Насколько нужно умножить, чтобы узнать расстояние? Забыл.

«Мы всё равно его найдем! Твой друг отдаст его, если ты не согласишься! Но тогда друг будет жить дальше, а ты нет!»

Крик дракона прорвался сквозь эфир, заглушая неприятный голос. Прорвался и заревел, так что мир вздрогнул. Вода перемешанная с грязью взлетела вверх и зависла грязными шторами, я шагнул ещё раз не успевая остановиться и полетел вниз, размахивая руками. Провалился в синий тоннель и покатился по нему, раскручиваясь как шар в кегельбане.

***

Закончилось быстрее чем в прошлый раз. Я очутился в кресле. Жопа в тепле, руки на подлокотниках, и только растекается лужа под ногами, пачкая ковер. Здесь тепло, просто невероятно тепло. Я вдыхаю жаркий плотный воздух и чувствую как горит шея и горят ноги. Это калорифер там внизу виноват и плед, которым меня накрыли. Поворачиваю голову и вижу балконную дверь, там за стеклом многоэтажки, большой строительный кран торчит и луна зависла, освещая ночную жизнь.

Передо мной маленький цветной телевизор на подставке, как раз крутят новости и я наклоняюсь ближе, пытаясь понять, что за канал. Какие-то цифры — не знаю такого, наверное кабельный.

Ведущий странно себя ведёт, оглядывается по сторонам и разводит руками. В кадр извиняясь входит молоденькая девочка с шикарной улыбкой и передает белозубому ведущему стопку бумаг. Он читает, пожимая плечами и смотрит в экран, прокашливается и смотрит на девушку, она исчезает из кадра.

Я понял кого напоминает ведущий — Баскова. Такой же холеный настоящий блондин с фальшивой улыбкой.

— Война, — говорит ведущий.

— Что? — спрашиваю я у телевизора и ночная комната ярко освещается так, что режет в глазах.

Бах! Грохочет так, что трещат балконные стекла, трясется пол, выключается телевизор и шатается дом.

Бах! Со всех сторон слышу крики, вверху топают, внизу бегут, на улице воют сигнализации машин.

Бах! Окно распахивается и ударившись с грохотом разбивается! Я только успеваю обернуться и поднять руки, когда осколки стекла летят в спину, в шею, сыпятся за шиворот, режут руки.

Бах! Бах! Бах!

Взрывы один за другим и кажется, что дом переваливается с ноги на ногу. Включается телефон на столе и кричит: «Подъем! Доброе утро!» А я уже свалился на пол и ползу к двери, она закрыта и там включился свет и там бегают-носятся тени взад-вперёд и кругом всё грохочет, и после каждого взрыва дом подпрыгивает и еще более страшный грохот.

Я прижимаюсь к стене и смотрю в окно, там четко видно как горит крыша здания напротив, и как прилетает что-то и два этажа съезжают в сторону, а взрывы все продолжаются. И я кричу. И кричит дракон. И кричит голос: «Гарнизон! Гарррнизон!» и не хера он не заикается.И последняя вспышка знакомого синего цвета и шаровая молния летит ко мне и лупит в окно и меня швыряет в неизвестность, мотает вверх-вниз по трубе, забирая все дальше и дальше от ужасов войны.

***

Я чувствую запах крови.Такой резкий, тяжелый и противный. Кровь не моя, она у меня под носом. Я лежу на полу покрытом кровью, как ковром. Пол тёплый и липкий от крови, я обнимаю его как одеяло во сне. Где я опять?

Трясу головой как безумный пес и слюна течет изо рта как у пса, и лапы в крови, как у собаки, которая атаковала ребеночка. Я выпрямляюсь и вижу ангар: длинный, светлый, полный людей, которые заняты работой. Вокруг туши свисают с крюков и кровь течёт, и через сливы уходит ручьями вдаль.

— Что за свинобойня? — говорю я и ближайший ко мне мясник оборачивается.

— Это что за место?

Он в длинном до пола фартуке, парусиновых штанах, на голове платок скрывающий прическу, на лице маска с отверстиями для глаз и рта. В руках топорик с длинной ручкой и окровавленным лезвием, на пальцах перчатки. Мясник оглядывается по сторонам и опять смотрит на меня — отталкивает тушу и она едет со скрежетом вдаль по каким-то железным направляющим балкам. И я понимаю, что это не свиная туша и не коровья. Это что-то с четырьмя конечностями, с красными пальцами на каждой, с лысой головой и выпотрошенным животом, и я кричу. Ору как свинья и меня тошнит, и я захлебываюсь и кричу и ползу дальше от жуткого мясника, который кладёт длинный топорик который звенит о железо, и берет новый, чистенький и идёт ко мне. И другие тоже прекращают работу и смотрят на меня, отодвигают туши, кладут старые инструменты и достают новые. Человеческие тела разъезжаются в разные стороны создавая грозди механических звуков и я плачу, икаю, вытираю рот и ползу в сторону, а навстречу идет десяток мясников, и сзади они тоже приближаются.

— Забери меня отсюда! — кричу я. — Забери, богом прошу!

Голос тут как тут и он громче чем шаги приближающихся убийц и он никуда не спешит.

«Гарнизон, — напоминает он, — Где скрывается животное, скажи.»

Мясник уже рядом, он садится на корточки и изумленно разглядывает меня, постукивая ножом по грязному полу.

— Сначала вытащи! Потом базарить будем!

— Не понимаю, — говорит мясник, — куда вытащить? Ты кто?

Меня хватают за шиворот и волокут прочь, а мясник медленно выпрямляется и смотрит вслед. У меня даже нет сил сопротивляться, только страх, только безнадега и паника, которая перекрывает все остальные чувства. Там где я проезжаю тянется след из грязи, крови и мочи. Неминуемая смерть украла энергию и способность сопротивляться, я как использованный презерватив, как раздавленный окурок и даже разбитая звездочкой бутылка пива может оказать больше сопротивления. Жаль, что я не бутылка пива, хотя бы прожил с пользой, а если бы повезло то и не раз. Лишь бы убили быстро и без боли — очень боюсь пыток, ну пожалуйста.

Где-то вдалеке кричит Требуха и палач останавливается.

— Что это? Ты слышал?

Они говорят на русском. Значит все это происходит у нас? В моей стране свежуют людей на какой-то бойне? Что тут творится вообще! Девяностые давно закончились! Беспредела больше нет! Интернет, 3d очки, путешествия по миру, космос, наш президент уважаемый по всему миру политик и что это? Как такое может быть в наше время?

— Куда ты его?

— В офис, пусть разбираются. Он упал из воздуха и кричит. Они за это зарплату получают.

— За то, что кричит?

— За то, что проблемы решают, глупый. Наше дело работать, а думать нам не надо.

— Так может его на крюк?

Я так рванулся, что чуть себя не придушил, но хватка у мясника была железной.

— Напугал, видишь? Он грязный видишь? Его в душевую надо и стерилизовать, а потом на разделку. Думай, Голова.

— Мне за это не платят, — буркнул Голова.

— Вот. Теперь молодец. Отрежь ему левую руку, чтобы за пол не цеплялся.

— Ладно. Придержи конечность, а что это синенькое летит?

Бах!

Меня с размаху швыряет еще куда-то.

***

Падаю в траву, нога выкручивается, ударяюсь локтем о что-то твердое и бьет током насквозь, но я только мычу сквозь зубы. Вскакиваю на ноги и размахиваю конечностями, как плетками. Готов убивать, но на фарш не пойду.

Темнота. Не видно после яркого света ангара почти ничего, только силуэты, стоны, чавкание. Я стою, пошатываясь, и вдыхаю свежий лесной воздух. И вот она — новая картинка. Час от часу не легче.

Баба голая в траве, дохлая, в спине две красные дыры. Лежит неподвижно и из дырок дым валит вверх. Рядом стоит огромный мужик в шляпе, плаще, сапогах широких и смотрит чуть в сторону, руки в карманы засунув. А там ещё один мертвяк на животе лежит, а на нём дракон возится. Грызет, рвёт мясо зубами и лапами, урчит довольный. Тот самый Требуха целителя.

— Ах ты каннибал, — говорю я и мужик оборачивается. Взгляд у него тяжелый и я почти срываюсь убегать, да сил нет просто. — Ты зачем это?

Мужик явно удивлен моему появлению и разводит руками:

— Что?

Дурачка из себя строит, а сейчас топор выхватит из-под плаща. Я показываю пальцем на кровожадного дракона. Тот расправил крылья и спрятался за ними, но дураку понятно, чем тварь занимается.

— Где взял его? Он мой. Зачем учишь дурному китайца?

Мужик удивленно смотрит на дракона.

— Китайца? Ты кто такой вообще?

— Я пришел его забрать, — говорю, — и попробуй не отдать. Я тренер по боксу.

Мужик кивает:

— Ясно. Ну попробуй. Зубчик!

Требуха оборачивается и видит меня. Я опускаю руки и выдыхаю. Это не дракон.

То есть он — да не он. Порода одна, но животные разные. Этот — упитанный, старый, прожженный боец с изумрудными глазами и длинными мясистыми ушами. А какой у него клык выступает из пасти, обагренный красным на остром кончике. Зверь — убийца. Наш ласку любит, а этот любит убивать судя по неподвижному телу под его когтистыми лапами. Я отвлёк его от жратвы и зверь смотрел на меня, пытаясь поймать взгляд.

— Зубчик, если ты закончил с нечистым, то вот тебе еще один странник ночи.

Зверь зашипел и прыгнул, прижав уши к башке, а я «улетел на спину», размахивая руками и крича, как девчонка на баскетбольной площадке. Кто осудит, тот может сам встать в спарринг против этого урода, который даже крылья поленился расправить перед атакой.

***

— Что ты делаешь, Зубчик?

Да, меня снова отрубило, но на этот раз никакого тоннеля. Я попросту выключился как дрысля с сиськами, а потом вернулся туда, откуда начал. В смысле на лесную траву, только может без пары конечностей, а на груди сидела холодная как жаба тварь и холодным раздвоенным на конце языком вылизывала мне виски.

Глаза я не открывал — боялся, чувствовал тяжесть на груди, чувствовал как тварь перебирает лапками и сипло дышит. Если я открою глаза она может захочет поиграть с шариками.

— Зубчик, это деревенский? Я понял, что ошибся, ладно, но что ты делаешь? Ты не заболел?

Он вдруг свистнул и зашуршали расправляясь крылья, два взмаха сквознячком по лицу и стало чуть легче дышать. Меня толкнули в плечо, легко двумя пальцами, но ощутимо — я открыл глаза.

Мужик в плаще сидел наклонившись надо мной и я мог разглядеть каждую его морщину, они перерезали лицо как шрамы. Требуха сидел у него на плече, сложив крылья и притворялся безобидной вороной.

— Повторяю вопрос, кто ты и откуда взялся.

— Зеркалю, — ответил я и отполз дальше, а потом сел. — Кто вы такие и как я сюда попал?

Мужик переглянулся с драконом.

— Курить есть? — спросил я. — Эти скачки по снам утомляют. Особенно когда все от тебя чего-то хотят. То информацию, то просто разделать как свинью.

— Не курю, — ответил мужик, — начинаю понимать. Зубчик на тебя не напал, значит ты нормальное существо, без отростков. Но почему он тебя вылизывал, как сыночка? Сны говоришь? А как это ты по ним скачешь?

Курить хотелось страшно, но больше я просить не стал. Не похожи они на курильщиков, хотя вон от тех дымящихся трупов подкуривать можно. Сейчас лучше не буду думать о куреве.

— В трубу засасывает и крутит как в стиралке, а потом выплевывает хрен знает куда. Чем хуже обстановочка, тем лучше. У меня хоть вестибулярный в порядке и то все кишки выблевал, особенно в том разделочном цехе.

Не сказал ли я лишнего? Может эти ходят в тот цех кормиться мясом, когда своего не наловили. Я посмотрел на свежие трупы у них за спинами и медленно-медленно поднялся.

Глава 8. А ты правда не маньяк?

— Что? Почему ты так смотришь на меня?

Я шагнул назад и улыбнулся через силу. Два трупа маячили в глазах, врезаясь в голову как наскальная живопись. Дракон с плеча смотрел за мной и открывал бесшумно пасть.

— Сигарет нет?

— Говорю же, не курю. Вредно. Что за разделочный цех? Скажи, как ты оказался здесь? Как прыгать начал? Что ты смотришь на него постоянно? Видел резчика когда-нибудь?

Зоомафия. Понял я. Это — зоомафия. Охотник за драконами, вот кто он. Вот в чём дело. Вот что он хочет узнать. Это махинация, какой-то грязный обман, постановка, ложь. Они хотят чтобы я выдал Требуху. Голос. Это его голос звучал у меня в голове.

Я в ловушке. Меня опоили наркотиками, вывезли за город и пытаются узнать где питомец нашего парня. Всё сходится кроме одного. Почему бы им не зайти в квартиру и не забрать его без моего разрешения?

— О чем ты думаешь, брат? И почему ты отступаешь в темноту?

«Когда тебя называют „брат“ — будут грабить или убивать». Аксиома!

— Ты почему так побледнел? Не бойся! Смотри — это Зубчик. Видишь, какой у него зубчик красивый? Хочешь потрогать?

«Потрогай себя за зубчик, урод».

— Почему ты так дышишь, пришелец? Можно я буду так тебя называть? Ты ведь не из этого мира, да?

«Когда они успели меня обкурить этой галюциногенной дрянью? Но меня голыми руками не возьмешь, бывших спортсменов не бывает».

— Ты ведь видел такое существо раньше, правда?

Он говорил так вкрадчиво, так мягко, так хотелось ему поверить и все рассказать, ступить под его защиту, прогнуться — пусть делает всё, что нужно, а я отдохну. Но не могу — Костян не поймет, Андрюха умер не для того, чтобы друг его предал.

— Чей Крым, — говорю и улыбаюсь, — а?

— Что? — мужик чешет дракона под подбородком. — Я не понимаю. О чем ты, пришелец? Я не знаю, что такое крим.

— Врёшь, — улыбаюсь я. Теперь у меня есть козырь. Я вижу его своими глазами. — Это все знают, так или иначе.

— Я очень недоволен твои поведением, человек-пришелец. Трачу свое время на непонятное с тобой общение.

Козырь завис у него за плечом и оба лопуха не замечали его. Я старался не коситься в ту сторону и поэтому нёс ерунду.

— Мы с тобой договора не подписывали, и печатями не скрепляли. Да и с убийцами я не разговариваю. От вас воняет трупами.

Маленькая девочка появилась у охотника за спиной, прямо в воздухе, над плечом. От неё исходило легкое сияние и я хорошо её видел, а дракон не замечал, вылизывая лапу — охотник смотрел на меня. Девочка тоже. Она улыбнулась мне как старому знакомому и даже подмигнула. Ротик её медленно начал открываться.

— А, ты об этих — махнул рукой мужик. — Так они живы. Хочешь покажу?

Девочка запищала, распахнула огромную пасть с рядом черных клыков и вцепилась мужику в плечо. Ногой толкнула дракона и тот свалился на землю, как черный мешок, наполненный мокрой землёй. Мужик закричал, схватил её за волосы и начал отдирать, а из шеи хлестала кровь. Зубчик закричал, расправил крылья и получил ногой по челюсти, мгновенно став «Беззубчиком». Хозяин не хотел его ударить, но зацепил случайно и мощно.

Дальше ждать не приходилось и я побежал. Как можно дальше от этого места! Подальше от этого кошмара, от вампиров, от драконов, от трупов! Я побежал, проваливаясь в неровности земли заполненные водой, путался в мокрых корнях деревьев, наступал на кротовые норы и умудрился не упасть, ни подвернуть лодыжку, ни даже просто споткнуться. Я бежал, перепрыгивая пеньки, прорываясь сквозь мокрые кусты и отводя от глаз ветки. Пока твари занимались друг другом я должен был убежать как можно дальше. Пусть бы снова прилетел этот синий шар и выкинул меня в следующий кошмар, подальше отсюда.

Просвет между деревьями! Там дорога! Там могут быть нормальные люди! Скачу по лужам, поднимая брызги и волны, когда бухает молния. Я не успеваю остановиться и влетаю в синий круг на всей скорости.

***

А выбегаю уже в своей квартире. Вот картина дамочки, которая всегда на тебя смотрит, вот зеркало, вон тряпочка — подстилка для грязной обуви. Не успев остановиться врезаюсь всем телом в стенку, оставляя на ней грязный отпечаток своего силуэта. Отпечаток растекается в стороны и каплями растягивается вниз.

— Слышь, Серый, ты пузырь на троих должен был взять, а не сам выжрать.

Отклеиваюсь от стены и поворачиваю голову в сторону кухни. Этого не может быть! Как же так? На табуретке карты рассыпаны, на столе газетка, на полу семечки, в воздухе клубы дыма. И сидят два знакомых рыла, с пластиковыми стаканчиками в волосатых руках.

Я как стоял, так и сел рядом с пятном на стене. Андрюха улыбнулся и поднял стопку улыбаясь.

— Костян, слышь что это с ним? Отравился? Серый, ты чё, деньги потерял?

— Бахнем, — сказал Костян и занес стопку, готовясь переливать обжигающую жидкость в морду. И ему почти удалось если бы не я.

Откуда только силы взялись! В два прыжка я влетел на кухню и выбил стопку из руки одного, потом у второго. Ногой поддел табурет переворачивая закусь.

— Эээ! — завыл Костян поднимаясь, а Андрюха только молча замахнулся. Хотел влепить по щеке, но хрен угадал. Кулак пробил воздух и пришла моя очередь, но я не стал бить ожившего друга, а обнял его. Притянул к себе и крепко-крепко прижал. Слезы подступили резко, трудно дышать, да еще и Костян сбоку лезет — кулаками машет. Я его легонько толкнул, чтобы не покалечить и тот сел на пол, хлопая глазами. Сентиментальность черт побери.

— Зачем? — бормотал я и гладил друга по затылку. — Как? Почему не сказал?

— Слышь, тебя там приголубили что ли в магазине? — сопротивлялся Андрюха. — А ну не прижимайся ко мне так плотно. Ты какой-то горячий брат не в том месте, напиток разлил, товарища обидел.

— Ты же завязал, — потряс я его, — мы все завязали! Зачем?

— Да отцепись ты! — он наконец оттолкнул меня и помог встать Костяну. — Не было полчаса и вернулся, слышь, предъявы кидает, друзей бьет, водку разлил. Кто завязал? Костян, ты норм?

Костян смотрел на меня зло и кулаком нос вытирал.

— Зачем? — повторил я. — Мы же договаривались! И где дракон?

— Белка, — кивнул Андрюха, — Костян, что делать нужно? Вызывать скорую? Пусть прокапают его?

— Свой хер прокапай, — сказал я когда открылась входная дверь и в квартиру зашел кто-то ещё, — я не понял, проходной двор…

Договорить про то, что нельзя делать из моей квартиру общагу для бомжей не удалось, потому что на кухню вошел я сам. То есть сначала мозги не сообразили, не смогли уложить в голове такую мысль — зашел мужик в спортивном костюме, широкоплечий, сутулый и с пакетом в руке. В пакетике торчит полторашка синенькой и подмигивает. Я фокусируюсь на знакомом пакете, который обычно лежит в тумбочке, а потом на костюме, который точно такой как мой, потом на кроссовках, моей любимой фирмы. А потом Костян открывает рот и произносит первую фразу за вечер.

— Серёга Три Де.

— Серого и там и тут показывают, — подтверждает Андрюха, — немая сцена, бля.

И я бросаюсь на внезапного близнеца. Он принимает удар в челюсть достойно, все только охают и грязь с моей одежды жидким веером летит в стороны, а он аккуратно ставит пакет на землю, держась за челюсть и поднимает кулаки в левой стойке.

— Ты что за хер в моем доме и с моими друзьями?

Я тоже поднимаю кулаки по всем правилам. Руки помнят. У близнеца дрожат — у меня нет. Ляжет быстро.

— Это ты с моими друзьями в моём доме!

— Слышь Ван Даммы, — говорит Андрюха, прижимаясь к обоям в углу. — Может не надо? Давайте лучше бахнем за дружбу близнецовскую? Вас что в роддоме разлучили? Как Чакроборти?

— Нихера не понимаю о чем ты говоришь, — начал я не сводя глаз с противника и замолчал, потому что он начал ту же фразу и замолк.

— Дела, — протянул как поп Андрюха и добавил непонятное. — А это что за хер в пальто?

Я не сразу понял смысл его фразы, только заметил как сменился прицел взгляда клона. Он так смешно вытаращил глаза и даже руки опустил и за мою спину глядел. Я не поддался на хитрость, стоит расслабиться и получишь прямой в морду, но Андрюха с Костяном тоже рты смешно открыли и в окно глядели. Я ещё раз посмотрел на близнеца и поверил, что он не притворяется, а потом обернулся.

Окно потемнело. Превратилось в темный экран на фоне светлых стен и это не смотря на то, что на улице только был день. А сейчас будто атомную бомбу сбросили и тёмная туча радиоактивной пыли клубится за окном.

Костя хотел ответить, открыл рот, пошамкал, как беззубый старик и закрыл. В окно заглядывал человек с морщинистым лицом: он щурился, разводил дым руками и старался разглядеть, что внутри, но похоже не видел. Рот у него бесшумно открывался и закрывался — он говорил, но я не слышал. Зато дракон на на его плече видел меня, шипел и глаза-бусинки следили за моими передвижениями. А я передвигался нафиг к выходу, пятился, пока не сверкнула вспышка.

***

Чу-чух.Чух-чух.

Справа бьёт прямо в висок поток свежего воздуха. Прикрываю ухо правой рукой, встаю и закрываю окно вагона. Электричка. Я в электричке.

Чу-чух.Чух-чух.

Вагон пустой, я и ещё какой-то мужик в пальто. Он сидит ко мне спиной, листает потрепанный журнал. Я смотрю на свою рожу в отражении и думаю «как хорошо, что он не оборачивается — анфас у меня чисто негритянский». Обернётся дедуля — инфаркт схватит. Поэтому я сижу тихонько и жду следующей вспышки. Скоро опять бахнет и от меня останется только жопный отпечаток на сидении.

Чу-чух.Чух-чух.

Мужик сложил газету и все-таки обернулся. Я запомнил его очки, такие здоровые с некрасивой толстой оправой и треснутым стеклом.

— Вам помочь? — спросил он и кивнул на меня, явно намекая, — случилось что?

— Спасибо, все хорошо. Подскользнулся и в лужу упал.

Он встал. Поднял с пола кожаный портфельчик и сел напротив.

— Можно?

Несмотря на то, что мужик был явно подслеповат, судя по огромным зрачкам в очках, шарил он по мне взглядом как рентгеном.

— Да на здоровье, — я махнул рукой и подумал что места полно в вагоне, тянет его ко мне, а он уже чемоданчик в ногах устроил и выпрямился:

— Это где же ты такую лужу нашел? Дождей уже месяц как не было.

— Ага, — промямлил я и посмотрел в окно, — свинья лужу найдет.

— Пьёшь? — спросил он мягко и понятливо головой покачал. — Знаю. Я сам из бывших. Сколько раз бывало — просыпаюсь и не понимаю где. Один раз очухался под церковью за 300 км от дома, представляешь? И ни копейки в кармане. Помогли бабки, которые служат — собрали денег на билет, поп даже разговаривать не стал — я партийный был, не верующий, они это чуют.

А другой раз помню с бабой какой-то проснулся в ванной. Она храпит, губы ярко накрашенные, по воде между нами блевотина плавает, а на краю ванной радиоприемник стоит, в сеть включенный и Пугачева играет. Столкнул бы рукой во сне случайно и не говорили бы сейчас.

Чу-чух.Чух-чух.

— Тебе ведь давно пить не нравится, верно? Это — зависимость, тяжелая болезнь. Мы это знаем. И вылечиться очень трудно, я — знаю. Борьба с зависимостью — это очень тяжелая работа, без помощи не справишься.

Чу-чух.Чух-чух.

Он посмотрел на меня искоса, не напрягая, не настаивая, и продолжил бормотать о своём.

— Вижу тебе плохо, страдаешь. Через пару остановок я выхожу. К матери еду в село. Если хочешь — пошли со мной. Отоспишься, выстираешь одежду, поешь и решишь, что дальше делать со своей жизнью.

Чух-чух.

— Не смотри на меня так.

Я ухмыльнулся.

— Ты не маньяк?

— Нет, — удивился он, — Я — Юра. Можно без отчества. Ну что?

— Курить есть?

— Нет, — удивился он, — ты чего?

А я уже встал и шагал к двери, подальше от окна. Оставляя остатки грязи за собой на полу.

— Ты куда? — звал Юра Без Отчества.

— Нет папирос — нет разговоров, — отрезал я и ускорил шаг. Интересно, увидит попутчик как крутится пепел в окне рядом с ним? Увидит морщинистое лицо которое заглядывает в вагон на полном ходу поезда? А зубастую тварь, которая сидит у призрака на плече?

Я выскочил в тамбур и закрыл за собой двери. Выдохнул, успокоился и обернулся. Человек в плаще уже был здесь. Он стоял в метре от меня, на фоне пробегающих однообразных зелено-желтых полей. На плече красовалась жирная тварь. Она смотрела в окно, повернувшись ко мне задом, а Призрак вертел в руке портсигар. Ловко открыл его большим пальцем и я увидел плотно забитые табаком белые гильзы. Они лежали как снаряды, один к одному и ждали своего огня. Я невольно сглотнул и сплюнул на пол излишки слюны.

— Есть папиросы, — сказал мужик и достал одну, поднес к носу и понюхал, — Поговорим?

Сон про не сон и не сон про сон.
Всё-таки сон, так бы они помнили что когда-то появлялся второй Сергей и детали встречи, потому что у троих сразу, одной на всех белочки не бывает)

Сколько читаю, все жду что начнут появляться параллельные миры, наше будущее с высокоразвитыми людьми, на цветущей мирной планете )

А Вы неисправимый оптимист)

За таким сценарием - к советским фантастам надо

Глава 9. Разговор в тамбуре

Я смотрел на него, а он на меня. Хищник смотрел на пролетающий пейзаж за окном и ему было всё равно. Будет приказ — обглодает, не будет — ждёт. Идеальный убийца.

— Повторю вопрос. Курить будешь?

Понял на чём взять гад, курить охота. Когда-то в мусарке мне так предложили выпить, и налил следак коньячку из своих запасов. Я потянулся за стаканом, а сзади опер стул из-под ног выбил и я z «напился» так, что потом неделю к спирту не тянуло. Так что доверять халявным сигаретам не привык.

— Не бойся, человек. Я тебе сигареты, ты мне информацию. Всё честно.

Я хотел ответить, но ком в горле не дал говорить. Прокашлялся. Дракон обернулся.

— Я, что, похож на доносчика?

— Нет, — удивился охотник, — странные выводы. Будешь курить или нет?

Сигарету взять можно, а говорить буду осторожно, ничего ему не должен.

— Давай.

Он протянул мне одну и следом зажигалку.

— Травись. Что замер? Я пошутил. У нас так говорят курильщикам «травись на здоровье».

Даже если бы я знал, что в папиросу забит порох вместо табака всё равно не смог бы удержаться, половину бы скурил.

— Благодарю, — сказал после первой затяжки. — Что за сигареты? Приятный табачок.

— Не знаю, — беспечно махнул рукой мужики посмотрев на пачку, спрятал её в карман. — Купил в одном из миров. Я ведь уже тридцать семь лет не курю.

— А, — сказал я, а сам подумал: «Шизик. Ему больше пятидесяти не дашь».

— Пахнет приятно. Сам бы закурил. Ты ведь знаешь, что бывших курильщиков, как и бывших пьяниц не бывает.

— Это ты на что намекаешь?

— На то, что если начну, то брошу опять через десяток лет.

«Если он бросал тридцать семь лет назад, то ему тогда было примерно тринадцать. А курить значит начал в три года. Сказочник. Это где он родился? На свалке? Так даже у бомжей дети не курят в таком возрасте.»

— Вижу сомнение на лице. Не понимаешь с кем говоришь ещё.

«С мафией, с кем же ещё», — подумал я, но ничего не сказал, промолчал.

— Зубчик, чужой!

Тот дед - Юра, с которым я говорил в вагоне, поднялся с места и медленно шёл в нашу сторону криво улыбаясь. В одной руке он нес портфель, а в другой пальто. Дракон посмотрел на хозяина и расправив крылья спланировал вниз. Мужик скрестил руки на груди спокойно ждал.

— Э-э, — промямлил я, — не надо.

Дракон уже крепко стоял всеми лапами на грязном полу тамбура, затем широко открыл рот и громко рыгнул, выдавливая из горла синий цвет, как фонарик выпускает свой огонек. Тонкий как сварка лучик пролетел между челюстей и ударил в землю, выжигая полоску. Синяя полоска проходила сквозь сталь, разрезая её легко и с искрами. Не прекращая искрить и не поднимая головы дракончик побежал вокруг нас, вырезая круг, я невольно шагнул ближе к врагу.

— Не бойся, — мягко сказал мужик. — Зубчик ставит барьер.

И дракон действительно вырезал круг в железе так, чтобы мы оказались внутри. Железо искрило, плавилось, расходилось в стороны и из образовавшейся щели вверх поднималось сияние, образуя купол. В итоге мы оказались на островке, окруженные сияющим миражом и животное вернулось на свое место, на плече. Я боялся поднять взгляд на Юру, посмотреть в его глаза, что он думает и почему не заходит, а может уже бежит в противоположную от нас сторону?

— Теперь можно спокойно говорить, — сказал мужчина. — Мы в своей реальности, мужчина в своей. Он не помешает, не бойся.

— Кто вы такие? Что это за технологии?

Я всё-таки решился и посмотрел на Юру. Тот остановился не дойдя до двери. Просто завис в неудобной позе, с остановившимися зрачками, не дыша и не реагируя. Как на старой фотографии или стоп кадре в кино. Очень круто.

— Даже и не знаю, что тебе сказать. На самом деле я не знаю, что ты знаешь, и поэтому не знаю, говорить ли всё, что знаю я. Что ты знаешь, человек?

Дракон зашипел, подняв пасть к потолку.

— Ничего.

— Так расскажи, о чём ты не знаешь. Начнем хотя бы с этого.

— Я не понимаю кто вы, и чего вам от меня нужно.

— Ещё.

— Я не понимаю, почему меня бросает из одного кошмара в другой. Снится мне это или это галлюцинации, я не знаю. Я не знаю, что происходит вокруг!

Последние слова я буквально выкрикнул в отчаянии и швырнув окурок, раздавил его под ногами. Мужик понимающе протянул еще одну сигарету — отказываться я не стал.

— Называй меня «Охотником». Имени у таких как я нет — могут помешать работать. Это резчик, кличка Зубчик. Старая школа. Тренированный, профессиональный, выдержанный как египетское вино. Как тебя зовут?

«Ищи дураков», — подумал я.

— Называй меня просто, «тренер». Но мне все равно не понятно, что происходит. Зачем вы бегаете следом? Что это за прыжки во времени? И где можно купить такие вкусные сигареты?

— Всё? — он внимательно смотрел на меня. Я выдохнул дым, целясь ему в лицо. Пусть не думает, что он тут главный или кто-то его боится.

— Почему ещё не было ни одной остановки? Куда идёт этот поезд?

Охотник закатил глаза и тяжело вздохнул.

— Никуда мы не едем. Ты разве не понял? Резчик при тебе вырезал нас из текущей реальности и поместил между.

— Типа в межпространственном тамбуре?

Он даже удивился, видно было по глазам.

— А ты не так и глуп, тренер, как я думал. Извини.

— У нас хорошая педагогическая школа. Глупых не выпускают.

Я опустил годы пьянок в общаге, сдачу зачётов и экзаменов за коньяк, накрытые столы для экзаменаторов вовремя экзаменов и долларовые взятки за диплом. Не так всё и хорошо было, но тут уже профессиональная гордость. Будь ты хоть совсем пропащим преподом — ты педагог, ты выше каждого. Ты — воспитатель поколений.

— О чём задумался?

Я понял что немного потерялся во времени, судя по размеру горящей сигареты в руке. Огонек был намного ближе к фильтру, чем мгновением раньше.

— То есть вы не зоо-мафия?

— О чем ты говоришь постоянно, — удивился охотник. — Что за мафия такая?

И я рассказал, что знал. Может быть сейчас я под какой-то капельницей с сывороткой правды и выбалтываю всё людям в черных халатах с блокнотами, но остановиться уже не мог. Мне давно нужно было рассказать это хоть кому-то. Надоело носить в себе эти кошмары, как бомбу, которая взорвется, когда захочет. Надоела эта грязь, которая колотится как плохая пища в желудке. Надоело быть партизаном, который под пытками не выдаст расположения красных частей. И просто я поверил этому мужику. Слишком чистые и светлые глаза у него были, даже если он всего лишь глюк.

Всё выложил как на допросе. И про то как пил (иногда ночуя в ментовке, или под забором), и про то, как пришёл однажды Андрюха — убрал в комнате, выкинул все пустые бутылки, вылил бодягу в раковину, схватил меня за шею и долго говорил. А потом я говорил, и опять он. А потом я плакал и он тоже, как два чертовы гомика. Ему удалось убедить меня попробовать завязать и мы пошли к его соседу Мишке, и он что-то сделал с моей спиной. (Охотник и Зубчик переглянулись). И у меня получилось. Как отрезало — раз и всё. Больше не тянулась рука к стакану. Хлеб в хлебнице теперь был свежий, а пол в квартире чистый, вымытый. И туалетную бумагу купил. И деодорант. Вкус еды я ощущал теперь иначе, вот в чём дело. Но рано или поздно долг целителю нужно было отдавать и мы вписались в защиту китайского дракона, который меня сюда похоже и закинул.

— Как вы его назвали?

— Требуха, но я не уверен. Я называю его драконом.

— Ух, — охотник призадумался. — Кури ещё, если хочешь.

— А вы собственно кто? Охотник, резчик — это всё мило, конечно. Кто вы на самом деле? Лично я вижу уставшего мужика и китайского дракона.

— Я наверное закурю, — пробормотал охотник и достал сигарету, посмотрел на меня и я вернул ему зажигалку. — Нет, не могу. Значит на молодого резчика идет охота… молодой охотник пропал… симбиоз разорван…

— Слушай, а можешь сделать так, чтобы мужик не маячил здесь как зомби? Он стоит и смотрит молча не двигаясь, жутковато выглядит, я даже выпить захотел.

— Этот? — махнул рукой охотник. — Да пусть стоит! Это Юра Без Отчества. Сейчас он не опасен.

Юра хоть и замер, но вызывал странные чувства. Опасность. Опасение. Страх. Скрытая агрессия. Глаза у него были такие… И этот тяжелый взгляд.

— Сейчас?

— Сейчас и здесь, — подтвердил Охотник. — Именно этим мы занимаемся. Что бы сейчас и здесь было хорошо для вселенной. Потому что есть Юра другой и там он жестокий садист-убийца, который заманивает девушек в лес и жестоко убивает. Где-то он собирает свое женское кладбище, где-то пальцы своих жертв, а где-то ведет счет в блокнотике, а трупы расчленяет и закапывает у мамы на огороде. Кто-то из наших встречал Юру-чучельника, если понимаешь о чем я.

Инфы было больше, чем мне бы хотелось и я посмотрел в безразличные глаза деда, которые вызывали дрожь в плечах.

— Этот безобидный. Видишь у него крылья за спиной?

— Нет, — прохрипел я и закашлялся. — Дай закурить.

— Так это потому что их нет, — засмеялся Охотник и ловким щелчком выбил папироску. — Но готов поспорить в портфеле он носит острозаточенный нож и скотч. На всякий случай. Для защиты от маньяков.

— Ничего не меняется? — спросил я.

— Ещё как меняется, но никогда не угадаешь куда повернет развилка. Сегодня он алкаш, а завтра здоровый человек, выступающий в защиту экзотичных животных. Наша задача — чистить свои территории от наиболее мерзкой заразы, но нас мало, а зла много. Поэтому мы только помогаем людям не самоуничтожиться окончательно, а хотя бы существовать долго и весело. В очень редких случаях приходится идти на штурм. Так собственно и явился китайский дракон в твой мир.

Если я правильно понял сейчас он маленький, неопытный и напуганный зверёк. У него огромная сила зарождается, но пользоваться ей он не умеет. Это плохо — как посадить пьяного за руль, можно наделать множество непоправимых ошибок. Животное уже тебя выкинуло в другую реальность, а может и целый дом обрушить хотя бы и в альтернативный мир, например. К примеру в мир, где победил Третий Рейх — вряд ли твои друзья и соседи обрадуются новому государству.

— Кстати о Гитлере, — заинтересовала меня эта тема. — А почему вы его не остановили в тридцать девятом. Или вообще не задушили при рождении. Хуже заразы ведь не было для моего мира.

Мне кажется охотник замешкался и даже покраснел, но ответил:

— Там свои проблемы были. Сначала не учуяли его. Австриец хорошо свои отростки прятал, резчики сигналов не подавали, а он всё рос и рос. Потом охотника не было — погиб и замену не нашли, а остальные сильно заняты были. А потом было уже поздно. Даже штурм Германии всеми охотниками не помог бы. Охотники оставили этот мир, но вы справились сами. Никто не верил что этот разрез сохранится. Мы ошиблись.

Интересные штуки он рассказывал, хотелось расспрашивать и расспрашивать. Глаза разбегались будто в огромный вино-водочный отдел попал. Но был один вопрос, самый главный на сейчас, хоть я и догадывался.

— И кто же охотник сейчас в нашем мире?

— Чей резчик?

— Эмм, — затормозил я.

— Чей китайский дракон?

Чуть не сказал наш с пацанами, но вовремя понял.

— Целителя?

— Да. Это молодой охотник и нужно его найти, чтобы воссоединить с резчиком.

Юра без отчества зависал безжизненно, а я чесал свою тыковку, выглядело всё логично, конечно.

— Мы договаривались только дракона охранять…

— И как? — подколол охотник. — Удачно?

— Вообще нет. Да и не потянем мы. Андрюху уже завалили.

— Это поправимо. Сложно, но поправимо, — махнул охотник. — Охотника нужно найти и воссоединить с питомцем.

— А почему бы этим не заняться профессионалам?

Даже Зубчатый на меня укоризненно посмотрел, а охотник только вздохнул.

— Охотники не должны пересекаться, как и резчики. Это может быть чревато для твоей реальности. Один мир — один охотник. Не будет охотника — мир погрязнет в черноте. Не будет охотника, а только сходящий с ума и голодный резчик? Даже не знаю, что получится.

— В любом случай всё плохо, да?

— Будет, если не возьмешься за дело серьезно. Нужно вернуться назад, спасти своего друга, вернуть охотника и воссоединить его с питомцем.

— Охренеть, — сказал я. — Костяну расскажу не поверит.

— Не нужно рассказывать. Придерживайся версии про зоомафию. Вперед!

— Стой, стой! — закричал я. — Дай хоть закурить напоследок.

Он уже доставал очередную гильзу, хоть и вздыхал.

— Много куришь, курение тебя убьет.

— Крылатые меня убьют.

— О них не беспокойся. Используй дракона, он поможет. Крылатые — мелочь, грязь на сапоге. Главное не давай им развиваться и расти, ну охотник должен знать.

Я даже вспотел от этих теорий и ответственности. Оно мне надо на старости лет? Закурил и медленно втягивал дым длинными затяжками. Охотник смотрел на меня, смотрел да из кармана вытащил круглые часы на цепочке. Открыл крышку и даже языком прищелкнул:

— Пора, друг.

— Во как, уже друг. Ну погнали тогда.

Друг, маловато одной части... ).

Тёска,да прав. Маловато будет НО! Автор предупредил:Иногда по суботам
Так-что радуемся и малостью малой в суботу

оставлю коммент, на всякий..

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Маловато, но всё равно - спасибо... Пытаюсь подождать, и сделать задел наперёд. И ни в какую... Проглатывается на раз. Примерно так же было с Проклятым.

Привет, во вторник две главы будет.

Всё по чесноку.

Не знаю как вам - мне приятно.

похвала, она и автору приятна...

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Всё интересней становится.

ЗдОровски читается... Лёгкие буквы. Сюжет. Интрига.

Это точно. Даже лучше денег.

То ли ещё будет.

Спасибо.

Глава 10. Разговор на кухне

— То есть вопросов у тебя больше нет?

— Ну почему, есть, — я почесал тыкву. — А зачем им дракон?

— Резчик — это оружие. А «молодой резчик» — оружие ничейное. Как пластилин, понимаешь? Что из него слепят, то и получится. Потом будет поздно, но пока он растет, возможно всё. Ясно?

— Как удар лопатой, — ответил я. — И вы со мной не поедете?

— Именно. Только в крайнем случае.

Я не понимал его логику и ещё раз попытался уточнить.

— Ну допустим у меня ничего не получится. Неизвестные уроды заберут «китайца», сделают из него маленькую атомную бомбу и взорвут её, что дальше? Вы что будете делать? Трупы собирать?

Охотник пожал плечами.

— С проблемами будем разбираться по мере появления.

— Ну, как с Гитлером разобрались, я понял.

Он опять пожал плечами, чтобы они у него отвалились.

— На всех охотников не хватит. Не хочешь нового Гитлера? Разберись сам. Всё-то вы люди хотите, чтобы за вас решали и за вас делали. Пора бы и самим что-то менять. Вот был я в одном разрезе, не припомню названия, так там люди в отряды объединялись, искали крылатых и, вырывали им крылья и на кострах сжигали. В итоге зажили неплохо.

— У нас так же красивых женщин ловили и жгли, теперь вся Европа страшная, как ведьма беззубая. Я по ящику только таких «мымр» видел. А живут и правда лучше нас, но бабы страшнючие.

— Верю, но не будем грустить. Срывай повязку.

Он посмотрел на мою руку и я вспомнил.

— Укус? Откуда вы знаете?

— Зубик давно на твою руку заглядывается, и мне парочку мыслеобразов подкинул. А ты думаешь как будем откатываться? Через кровь. Через связь со зверем. Давай не тяни, времени мало, Юра заждался.

Юра замер столбом и не собирался размораживаться, но охотнику виднее. Я сдернул повязку и руку протянул.

— Ты только ничего не бойся.

Дракон зашипел и вытащил длинный язычок, задрожал им в воздухе, и ноздри дрожали принюхиваясь к моей засохшей крови. Он мягко спорхнул с плеча и сел на руку, принюхиваясь к ране и облизываясь.

— А он меня ничем не заразит? Выглядит-то ваш китаец по-чернобыльски.

Охотник не успел ничего сказать, когда дракон дернул головой и впился зубами. Больно было одно мгновение, а потом только легкий мороз по коже и судорога пролетела не здороваясь и не прощаясь.

— Ничего с тобой не случится, друг Дракона. Зубчик не из вашего мира и болезней у нас земных нет. Нас вообще нет для вас, радуйся, что познакомился. Только охотники видят друг друга.Так что не забывай — друзьям ни слова. Зоомафия!!! Зоомафия! Зоомафия!

Пока он это говорил я уплывал вдаль, голос превращался в бубнеж, звуки стали глухими, а чмокание растянутым как нокаут. Дракон присосался к моей руке и наверное пил кровушку или чего-то впрыскивал, потому что внезапно стало кайфово. Это было даже лучше чем секс и я балдел, а вселенная медленно раскручивалась вокруг, как заторможенное чертовое колесо.

Чёрная тварь висела у меня на руке и толстела на глазах, как пиявка, а охотник с Юрой кружили по орбите где я был солнцем всё ускоряясь и ускоряясь, пока не лопнули.

***

А потом пришла боль. Кто-то вцепился острыми зубами в мою руку и грыз, погружаясь всё глубже в плоть. Терпеть уже почти невыносимо — ещё чуть-чуть, и крик вырвется из груди, разрывая её на куски… А потом — облегчение в виде смерти.

Но включается свет, и я стою у себя дома. Рука в пакете. И кто-то из пакета грызёт мои пальцы.

Бл., как же больно!

Я вырываю руку — на ней висит чёрная мерзкая гусеница инопланетного происхождения. Выдыхаю, кладу пятерню на стол. Без замаха, просто стиснув зубы.

Дракон отпускает мои пальцы и, рачком заползая в пакет, прячется, как в бомбоубежище.

Я вернулся? Дома хорошо, а дома еще лучше? В этот момент, когда Требуха меня грыз они смогли договориться и воссоединиться? И я здесь? И если мне память не изменяет Андрюха жив?

Требуха смотрел на меня, смотрел на кровь, капающую на пол и изучал мое лицо — что значат эти ухмылки и моргания.

— Прошлый раз у нас не получилось, — подмигнул я дракону. — Но можно попробовать ещё раз. Ничего, я и не из таких серых червячков чемпионов делал, без обид.

На этот раз Требуха решил не плеваться в меня, а только смотрел, как я дезинфицирую рану и заматываю ладонь с запястьем бинтом. А потом мы спокойно поели. Я — своё, он — своё.

Сухомятка, но мы же холостяки.

Дверь все еще оставалась целой, как и стена чистой. Соседи не прибегали и Требуха не пытался свалить через окно, просто как-то особенно жалостно на меня смотрел глазами-бусинками.

— Что с тобой? Кушать хочешь?

Он не отвечал, но и не реагировал на дополнительную еду, а просто смотрел на меня.

— Скучаешь по хозяину, — догадался я, — можно закурить?

Требуха не возражал, и я устроился напротив него с импровизированной пепельницей (разбогатею — куплю себе настоящую).

— Спасибо, — я выпустил дым в потолок, специально сделал колечко, но Требуха не смотрел — он глядел мне в душу.
— Ну не нужно так делать. Как ножом режешь. Вернём мы Мишку — обещаю. У нас другого выхода нет. Или вернём, или тебя отожмут, а нашему городу — пиндец.

Город фиговый, спору нет, но наш, блин, и мы его без боя не сдадим. Поверь мне.

Требуха внимательно слушал и смотрел в глаза. В дверь позвонили, и я пошел открывать, убедившись, что форточка закрыта. Доверяй, но проверяй.

На пороге стояла соседка и я чуть дверью не хлопнул перед харей старушечьей, но удержался. Я же педагог — интеллигенция.

— Мы не шумим, — сразу ей сказал, — и прекратите по трубам стучать.

— Я не стучала, — удивилась она. И наверное не стучала, я с прошлым разом спутал. — Ты почему так соседей грубо встречаешь, сосед? Я пришла, чтобы сказать — включай вытяжку или в окно кури, а то к нам тянет сильно. А мой бросил недавно курить вашу дрянь, так он запах почувствует и как собака на четыре встает и слюни пускает. Сосед можешь аккуратнее курить, а? Прошу тебя, по человечески.

Я сигарету неловко за спину спрятал и пообещал. Струйка дыма поднималась за спиной и утекала в коридор.

— Не вопрос. Буду отвыкать. Во дворе буду "смалить", там можно? Свежий воздух и всё такое…

— Да разве я тебе запрещаю, сосед? Твое здоровье, хочешь пей, хочешь кури или колись. Только нам жить не мешай.

В последнем предложении я услышал угрозу и ничуть не меньше. Завуалированную бабскую, но всё-таки угрозу. Бабулька смотрела куда-то вбок, но видела наверняка всё.

— Хорошо, тетушка-сова.

И все-таки дверь перед носом закрыл. Достала. Она так и осталась с перекошенной рожей, а я вернулся к новому-старому другу. «Чурка», — послышалось из коридора.

— Да пошла ты, — буркнул я.

***

Сидели-курили. Точнее я курил, а дракон нюхал. Вытяжку не включил (сломалась давно), а окно распахнул и туда дымил, но дым все равно в комнату пёр. Во дворе мяукал одинокий облезлый кот и на окна посматривал.

— Гуляй, Вася! Здесь жратвы нет! — я кинул в него окурком и тот разлетелся яркими брызгами, отпугнув «кошака». В дверь опять позвонили.

— Никуда не уходи, — погрозил я пальцем гусенице и на всякий случай окно прикрыл. Это или бабка звонит, или тот, о ком я даже боюсь подумать. Шаг к двери, ещё шаг и всё решится.

На пороге стоял Андрюха. Живой и здоровый. Из-за плеча у него выглядывал Костян.

— Слышь, впускать друзей будешь или нет?

И тут я бросился их обнимать. Они с ужасом в глазах сопротивлялись и отпихивали и домой зашли.

— Совсем с ума поехал. Животное где?

— Вы разувайтесь, отдыхайте, — суетился я как школьник, и на всякий случай Андрюху за плечо трогал, чтобы убедиться. Он смотрел косо, но разулся и на кухню прошел.

«О, привет, дракон!» — послышалось оттуда.

Костян кивнул и пошел руки мыть после улицы. Я закурил и на кухню. Андрюха игрался с китайским драконом как с котом. Гладил его по башке, чесал под подбородком и когда тот клацал зубами пытаясь поймать палец — резко палец убирал.

— Покормил?

— Ага, — сказал я и не отрывая взгляда от живого друга сел напротив.

— Слышь, не смотри на меня так, нервируешь. Ничего спросить не хочешь?

Я пожал плечами.

— Ну тогда ставь кофейник. Будем кофе употреблять и общаться.

Я очнулся и пошел готовить, а Андрюха Требуху гладил.

— С нами все хорошо, — если тебе это интересно.

— Ладно, — ответил я, — расскажи.

А сам начал мыть кофейник под струей воды. И Андрюха мне всё рассказал второй раз. Практически без изменений. Про то, что девка целителю позвонила и он ушел. Про то, как они следили за ним из темного окна. Про то, как побежали его спасать и не успели.

— Слышь, где там твоё кофе?

— Твой кофе, — не выдержал я

— Это кто тебя?

— Он.

— Дай сигарету, — буркнул первый раз за вечер Костян и закурил.

— Ты сам как? — вспомнил про меня Андрюха, — приключений не было?

Я рассказал о стычке на улице и ответил, что слежки не было. Никто не знает где мы.

— Костян слыхал? Серый побоксировал немного, как назад в прошлое вернулся.

«Ты бы знал», — подумал я.

— Плохо, — продолжал Андрюха, поглаживая зверя, а тот только глаза жмурил. — Мы слежку не привели, но Серого уже в лицо знают. Плюс моя квартира засветилась. Бандосы нас там достанут. Дай-ка я позвоню Мишке.

Он вытащил телефон и уже собирался набирать номер, когда я забрал трубку.

— Ты чего?

— Не нужно звонить ему. Он же у них. Номер свой засветишь и отследить могут, наверное. Это же бандиты.

Андрюха кивнул и посмотрел на меня с уважением, а Костян как-то странно глянул, хлопая губами как рыба на кухонном столе.

— Голова, Серёга. А заике звонил?

— Нет. Не время ещё.

Молча курили одну за другой. Костян мои сигареты, и я, соответственно, тоже. Каждый думал о своём. Я думал о том, что вот он Андрюха — живой сидит на моей кухне. А еще раньше я общался с другим Андрюхой, а еще раньше и не думал его живым увидеть больше. А вот он сидит. И требуха рядом. Это же сколько волшебной силы у этого существа. Так и хочется рассказать кому-то, но нельзя, и не поверит никто, кроме целителя. Интересно как он нас вылечил? Отмотал время и поменял на еще не пьющие копии? То есть я это не я? Я всего лишь копия из другой вселенной, а где тогда настоящий я? Не просыхает в другой реальности? Но тогда разве это лечение? Меня просто выдрали из моей вселенной и засунули сюда? Я здесь чужой? Почему охотник этого не знал? Или не захотел сказать? Или не знал?

— Слышь, чё у тебя с лицом?

— А? — я очнулся и осмотрелся вырываясь из круговорота фантазий, как из мягкой, плотной, липкой паутины. Андрюха отставил кружку и разглядывал меня так, будто не видел никогда. Костян прищурил глаз от едкого дыма и посасывал сигарету, торчащую в уголке рта. Гусеница смотрела на руку Андрюхи, не интересуясь мной, ей хотелось почесушек, а не тупых разговоров двуногих. А ведь к этому времени у него должно было крыло прорезаться. — Нормально всё. Задумался. Может в ментовку сообщим?

— Не-не, — сразу отказался Андрюха, даже не задумываясь. — Никто не поверит таким как мы. Подумай, чувак. Репутация! Мы её давно пропили. Еще на нас похищение целителя повесят, этим много не нужно.

— Точно, — согласился, — ждать нужно. Хвоста не привели ко мне?

— Нет. Улицы пустые, как вымерли все. Мы бы точно шпиона заметили. Разве что он летел.

Я подумал о крыльях и поёжился.

— У меня хата в селе, — проснулся Костян. — Дай сигарету. Туда можно махнуть на электричке. Пара остановок всего, пару километров пройти через лес, мимо кладбища и дома.Там точно не найдут. Село вымерло нахер, пара пенсов живет. Куча пустых изб. Живи не хочу.

— Слышь, ну ты разговорился. Профессор.

— Дык, еще и не закончил. — он сделал паузу пока подкуривал, и мы сидели в ожидании, разглядывая неожиданно говорливого друга.

«У матушки вопросов не будет. Всем обрадуется и спасибо скажет, за то, что навестили. Я, блин, маму лет пятнадцать не навещал, хотя живем рядом.Все пил и пил.А тут целитель подвернулся и все изменилось. Матери по хозяйству поможем и будем сытые. Дров нарезал — тарелка борща на рыло. Воду достал из колодца — кастрюля пельменей. Это же село чуваки. Вы что в детстве в селе не отдыхали? И не найдет никто? Поедем?»

На этом он выдохся и заглох, как старая тачка, а мы слюни глотали, вспоминая о вкусе борща.

— Поедем, — вздохнул Андрюха. — Но не сегодня. Дракона спрячем до утра здесь. Я домой пойду, там пересижу. До завтра будем думать и решать. Костян останешься с Серым? Вдвоем веселее, да. Серый не против. Ну я погнал тогда.

Он встал и засобирался на выход, когда Дракон начал кричать.

Глава 11. Грустно

— Слышь, чего этот хот-дог надрывается?

— Тоскует, — сказал я. — Плачет, хозяина вспоминает.

— Слёзы. У него слёзы.

Дракон плакал. Он что-то чувствовал. Опять. Каждый раз. Снова и снова.

— Соседи сбегутся. Кричит сильно, — беспокоился Андрюха, а гусеница продолжала стонать.

— Всё равно, — сказал я. — Дай ему молочка, он тебя лучше слушает.

Андрей уже собирался уходить, но послушался и пока кормил дракончика, а я думал, что делать. Как другана удержать домой? Он ведь не вернётся завтра. Дракончик понемногу затих и успокоился. Андрюха опять засобирался.

Костян игрался с дракончиком, а я паниковал, но мордой лица свои переживания не показывал. Как его остановить? Устроить истерику? Типа не ходи! Так я ведь не баба какая-то. Еще по морде получу.

— Ну, — сказал Андрюха. — Будем прощаться, мужики. Костян?

Переубедить? Какие могут быть аргументы? Почему он не может пойти домой?

— Ты не можешь пойти домой, — сказал я и кашлянул, когда друг обернулся.

— С чего бы это?

— Потому что я иду с тобой.

***

Пришлось ему немного рассказать про опасность, про мафию и про то, что должен кто-то прикрывать спину, особенно кто-то спортивно развитый (Костян в этом месте хмыкнул). Андрюха слушал явно не согласный, и у него были свои аргументы.

— Слушай, мне домой надо, я только дома сплю хорошо. А ты здесь нужен. Вы с Костяном за китайцем следить будете. Завтра бы встретились, чего начинаешь?

— Ты фильмы ужасов давно смотрел? Нельзя расходиться. Поодиночке нас перебьют и концы в воду. А с двумя мужиками хотя бы договариваться попытаются. А Костян здесь отсидится, я ему ключи оставлю. Смотри, как он хорошо сошелся с животным.

— И если бы они хотели нас перебить, то ещё там пристрелили бы. А они парня увезли на переговоры. Я думаю, что эти собиральщики чудных животных не такие и бандиты. Просто помешанные коллекционеры с деньгами. Помнишь, как Стёпа значки собирал в школе? Тоже мог придушить ненароком, но не бандит он был. Просто сумасшедший коллекционер. Вот и эти такие же, просто взрослые.

— А кто со Степой умел общаться? Точно не ты. Ты только бил его за школой, нет у тебя навыков общения с фанатиками.

— Бесят они меня, — согласился Андрюха. — Что филателисты, что баскетболисты, что геймеры эти конченые. Я из-за них пить может начал. Слышь…

— Вот я буду с тобой для подстраховки. А Костян у меня побудет. Костян, ключи в дверях!

Тот молча кивнул, не отвлекаясь от животного.

— Слышь, они не заметят как мы уйдем, — задумчиво сказал Андрюха.

Я подтвердил.

— Ладно, с тобой не поспоришь. Идём, найду, что пожрать для друга.

— И покурить, — добавил я вспомнив, что сигарет почти не осталось.

— По дороге купишь.

— Сигарет мне оставь, — подал голос Костян.

***

Андрей быстро шёл впереди, я еле за ним успевал. Интересная парочка он маленького роста, лысоват и толстоват летит впереди, а я почти в два раза выше и отстаю.

— Слышь, где там твои сигареты? Заскочим в Маркет?

— Киоск на углу круглосуточный, — вспомнил я. Как-то в супермаркеты не тянуло уже.

— Киоск, так киоск.

***

— Слушай, — вспомнил я, когда мы уже к дому подходили, — а как я у тебя в телефоне записан?

— Не знаю, — буркнул Андрюха, не останавливаясь, — не помню, а что?

— Ну, не «друг» это точно. Типа «Серый — боксер», а кто твой лучший друг, я или Костя?

Андрюха резко остановился, так что я его чуть не сбил с ног, как кеглю.

— Чего?

Он так на меня смотрел снизу вверх, так презрительно кривился, что я сразу понял свой промах. Осознал, покраснел, но не сдался.

— Мы с третьего класса вместе. Я ведь лучший друг, верно? Костяна ты в армии встретил или после? Какая разница когда, мы за одной школьной партой сидели и в одной столовке кисель пили. И кто теперь лучший друг, тот кто за тебя на школьном стадионе заступался или тот, кто пить научил?

Андрюха придвинулся ближе и дышал несвежим запахом изо рта.

— Слышь, скажи честно, тебе заняться нечем? Скучно тебе? Развеселить? А может домой пойдешь и не будешь мне мозги е-ть?

— Ладно-ладно, — отстранился я, — забыли.

— Друг, бл, — выругался Андрюха и побрел дальше, — по сторонам смотри друг. Мы приближаемся.

Во дворе никого не было. Дом затих и на ночь выключил глаза окон. Народ предпочитал спать. Мы постояли немного дыша свежим воздухом и прислушиваясь к мелодии ночи, которая не сильно и красиво звучала. Редкие телевизоры, проезжающие машины, пьяные вопли молодежи, сигналка несущейся скорой, дикие вопли сношающихся котов — романтика.

— Ладно, идем, — сказал Андрюха.

***

На нашей традиционной лавочке у подъезда никто не сидел. Пепельница валялась перевернутая и окурки аж до подъезда вместе с пеплом россыпью лежали, но это ни о чём. Такое бывало и раньше — подростки хулиганят, или мы бывало за собой срач оставляли. Всё спокойно, но кто-то ведь Андрюху прибил.

— Давай-ка я первый в подъезд зайду, — я оттеснил лысого и первый схватился за дверную ручку.

— Ладно, — пробурчал Андрюха и отстал на шаг. В подъезде тоже никого, правда лампочка не горит на первом и можно спрятаться в темноте, но я смотрел во все глаза, тем более из открытой двери комнаты лился серый свет. Там кто-то ходил. Судя по разговорам менты с соседями шарятся.

— Проскакивай, — прошептал Андрюха. — Нам туда не надо.

Для своего возраста он быстро умел передвигаться, уже бесшумно скакал вверх по ступенькам, а я к двери подошел и внутрь осторожно заглянул. Там действительно ходили полицейские и занимались то ли обыском, то ли описью вещей. Внутри беспорядок: всё раскидано, стульчик разломан, обои содраны, зеркало разбито, шкафы перевернутые и содержание шкафов наружу. Андрюха махал рукой сверху, но ко мне не спускался.

Сволочи не только забрали нашего друга, но и вернувшись разгромили его дом. Блин, как жалко парня. Всем помогал и вот результат. Даже охотник не захотел ему помочь, хотя мог бы — прислал меня. Что тут уроды, что там уроды. Никому верить нельзя.

— Серый, — шипел сверху друг, а я все не мог оторвать взгляд от квартиры в которой еще недавно жил человек. А сейчас ни человека ни стало, ни квартиры скоро не будет.Опечатают её, попробуй потом верни. Грустно.

«Всё сделал? Теперь иди соседей опрашивай», — услышал я, и вовремя ушел влево, стараясь не шуметь пошел по ступенькам вверх.

***

— Ну чего ты так долго? — хозяин уже закрывал двери на замок. Я прошелся по комнате, заглянул на кухню, в туалет и никого не нашел. Никого кто хотел бы замочить моего друга.

— Слышь, чего мечешься? Сигареты потерял? — Андрюха уже раскладывал кресло, там наверное должен буду храпеть я.

— Не нужно. Я не буду спать.

— Смысле уходишь уже? — он поднял голову. — Слышь, ты достал уже, Серый. Я тебе что, лошадь? Пойду не пойду, сплю не сплю. Что с тобой?

— Никуда я не ухожу. Просто спать не буду, чувствую себя нехорошо. Ты отдыхай, а я буду на кухне курить.

Андрюха уже мысленно крутил пальцем у виска, но повел себя неожиданно вежливо, как для своего темперамента. Матрац скрутил и в шкаф засунул, а кресло сложил назад в нормальное сидячее положение.

— Идём, боксер. В карты поиграем на кухне. Ты хоть закурись, а я буду семечки жарить и грызть. Тоже спать не охота.

Где-то он нарыл допотопный карманный приемник, включил в сеть и нарыл канал с зарубежными песенками. Ничего не понятно, но слушать хочется. Такой стиль американских шестидесятых. Протяжно, красиво, без лишних бумканий и воя. Только красивые, липкие попсовые голоса. Не, наши так не могут. Пугачева эта могла, да. Но у неё уже и голоса нет — пропила.

— Ты о чем замечтался, Серый? Слышь, странный ты, бес.

— Опрашивать соседей будут, — вспомнил я, — слышал краем уха. Будешь открывать?

— Нихера. С полицией не общаюсь. Друг, слышь, не в падлу иди свет выключи везде.

Потом мы сидели на кухне при свете мобилки, я курил, Андрюха щелкал обжигающе горячие семечки прямо со сковородки и в дверь стучали, потом звонили, потом опять стучали, крутились у дверей пока не надоело, а мы все сидели и сидели и сидели. Мы сидели и курили.

А я думал, прилетела такая мысль навязчивая. Может быть в той реальности, в которой Андрюха погиб он открыл дверь полицейским?

— Долго долбят, — пробормотал он и начал подниматься. — Пойду открою, голова уже болит.

Но я остановил его.

***

Грустно. Не выдержал до утра. В три часа ночи посмотрел осоловелым взглядом на часы в мобиле. Понял, что мне пофиг убьет кто-то соседа или нет, потому что он уже давно храпит в своей кроватке, а я сижу на кухне и мне семечки уже поперёк горла, и кофе не лезет, и от сигарет разболелся живот и вкус табака не ощущается, только мокрая бумага и мерзкие слюни вокруг. А ещё голова гудит и пульсирует, готовая лопнуть, глаза болят и покраснели от дыма, кашель мучает, и чудится всякое. Нет, так можно и вздернуться. Не знаю как люди на фабриках работают в ночные смены. Я спать!

Положил голову на руки, так и заснул.

Во сне смеялись дети из темноты, по пшеничному полю бежала девочка с длинной толстой косой и голыми длинными ногами (Людка, ты?), мужики ровными взмахами косили траву, дети напевали глупую считалку за спиной. Над полем сновали взад-вперед черными стрелами летучие мыши. А потом я проснулся.

***

Семь утра. Андрюха спит, пуская слюни, а у меня сна ни в одном глазу. Три часа покемарил и всё? Старость не радость, что ни говори. Я пошлялся немного из угла в угол, зевал, курил, умывался, зубы чистил, кофе заварил, три в одном, и решил пока Андрюха спит в магазин сходить. Нужно что-то на завтрак придумать пока есть деньги. А еще проверить кое-что. Как там в этой реальности? Что изменилось? Ходят ещё по улице агрессивные подростки? Бьют продавщиц на кассе?

Взял мусорный пакет, чтобы выкинуть по дороге и последний раз посмотрел на Андрюху. Храпит, старикашка. Значит будем жить.

Тихонько вышел, закрыл двери и получил тяжелый удар по затылку. Отлетел в противоположную сторону, ничего не соображая, когда из темноты верхней лестницы показался коп. Молодой пацан массировал кулак ухмыляясь, а снизу поднимался еще один.

— Дома значит никого нет. Отец, чего же ты двери не открываешь на просьбы полиции?

— Спал, — сказал я — не слышал.

Второй медленно поднимался с нижней площадки. Шаг за шагом.

— Спал, как же. Нюх у меня на таких уродов. Всех вчера опросили кроме тебя. Дверь почему не открываешь, я спрашиваю?

— Спал, устал после работы.

Щелчок, нет это хлопок. Ударил молодой резко, быстро, так что в ухе засвистело. Я отлетел к стене и головой затряс. Это копы, им нельзя отвечать. Держи себя в руках.

— Устал он, — второй уже поднялся на мой уровень площадки и рассматривал меня как первоклашку обоссавшегося в спортзале. — Пьянь ты, подзаборная. Соседи рассказали и видел я тебя у нас. Точно видел. Но говорить не приходилось.

— Бить не имеете права, — у меня дрожали руки и голос, менты обступили заставляя горбиться в ожидании следующего удара. А вот и он! Злая боль обожгла щеку. Ладонью бьет, чтобы не оставлять следов, но со мной мог бы и не напрягаться, кому нужна моя рожа? В суд я что ли пойду?

— Почему двери не открывал? — Боль! Молодой наслаждался властью, это видно. — Из-за тебя возвращаться пришлось и вчера полночи стояли. Это что за работа, что проснуться не можешь когда в двери грохочут? А если бы соседей затопил?

—Синий иней собирает, — прогундел старший. Одно ухо почти не слышало и скрутилось в красный пельмень. — Работа у пьяниц такая. А ну-ка Лешка дай ему еще раз для профилактики. Он и сейчас бухой, наверное.

— Не надо, — я вытянул руки для защиты уха и удар пришелся в губу.

— Ай, — ойкнул молодой и затряс кулаком, — больно.

— Учи-учи и одни двойки, — буркнул усатый и нанес свой удар. Так как с этой стороны я ничего не ожидал, то получилось максимально болезненно и неожиданно. В левое ухо прилетела такая тяжелая подача, что на ногах я уже не устоял и сполз по стеночке, да так и осел. Два копа превратились в четыре и покрутились немного хороводом по лестничной клетке.

— Сейчас исправлюсь, — молодой встал поудобнее, занял стойку и со свистом рассекал кулаками воздух, приготовившись работать по живой мишени. Я уже скрючился в комок, ощущая все будущие удары по телу и прикрывая одной ладонью мужские органы, а локтем хотя бы зубы когда случай помог. Услышав шум из квартиры выглянула соседка, пусть тебе всю жизнь не спится, зараза! Прищуривщись рассмотрела копов (молодой расслабился и встал руки по швам) и увидела меня.

— Давно пора! Эти алкаши уже у меня вот где сидят! — она показала рукой на горле. — Из нормального дома устроили дурдом и блядильню. Давно их пора было разогнать! Что Андрея, что его друзей-синяков! Товарищи-полицейские расскажите им в участке как приличные люди должны жить. ЧТОБЫ ДРУГИМ НЕ МЕШАТЬ!

Последние слова она целила в Андрюшкину дверь. «Не просыпайся, — думал я, — Не выходи, друг».

— Забирай его, Алексей. В участке поговорим, — почти нежно сказал старый и подмигнул бабе. — Работа такая у нас. Грязная.

— Знаю мальчики, знаю. Мой тоже «воевал». Из ваших. Сочувствую. Как с такими-то дело иметь каждый день.

Когда молодой приблизился, я попытался отползти подальше, но стена мешала. Наручники он надевать не стал, но руку назад профессионально выкрутил, аж в глазах покраснело от вспышки боли и в таком виде потащил вниз по ступенькам. Точнее я сам пошел, спотыкаясь и подгибая колени, чтобы не упасть, а мент только подталкивал сзади.

Так и шагали к выходу. На каждом этаже открывались двери и выглядывали любопытные соседи, пугались дети, отворачивались мужики и охали бабы, а я так и шел с вывернутыми за спину руками, стараясь не упасть, потому что сделаю хуже только себе.

Дверь Мишки на первом была уже запломбирована. На замке печать и бумажка прикреплена с буковками. Молодой чуть приостановился, рассматривая.

— Пусти, — сказал я скрипя зубами, — больно. Сил нет терпеть. Начальник…

— Здесь жил мой друг, — сказал молодой, — а сейчас его нет. Пропал. На работе ищут. Я ищу. А ты пьянь двери сотрудникам не открываешь, поговорить не хочешь. Ничего, мы тебя разговорим. Пошёл.

Он развернул меня и наподдал по сраке для ускорения. Пришлось головой обе двери подъезда открывать, а молодой только посмеивался.

— Голова чугунная, да? Ничего, ты мне расскажешь зачем к Мишке ходил и о чем говорил. Соседи у тебя хорошие, а вот сам ты не очень.

— Много болтаешь, — опытный уже открывал дверцы машины. — Тут тебе не кино, Лёшка. Не нужно перед ними рисоваться и речи произносить. Дал по почкам и хватит разговоров.

Он хотел показать, как это делается и я уже инстинктивно рванул в сторону, завывая от боли из-за выкрученных рук, но старый посмотрел на окна и передумал, только улыбнулся.

— На заднее его. Надумает выступать — пожалеет.

Меня забросили внутрь и наконец-то отпустили. Дверца хлопнула, оставив меня в сумраке и специфическом кожаном запахе. В окнах торчали люди — бесплатный спектакль заканчивался. Идите на работу гамадрилы, концерт окончен. Тупые копы взяли не того, но это их проблемы.

Андрюха тоже меня видел, я знал это, потому что узнал лысую рожу — спасать не побежал и правильно сделал — будет жить. Пока старшой крутился у машины и подошел поговорить к мужику, проходившему мимо молодой всунулся на пассажирское сидение и посмотрел на меня сквозь решетку.

— Ты чего молчаливый такой? Не просишь отпустить? О своих правах не заявляешь?

Очень не хотелось с ним пререкаться, но я пожал плечами:

— А они у меня есть? Тебе же сказал опытный человек, мы не в кино, брат.

Коп так резко ударил по решетке, что она затряслась, угрожая моему носу.

— Я тебе не брат, синяк. Нашли моду. К тебе еще двое приходят корешей, ты вместе с ними к Мишке ходил. Один бывший тренер, другой агроном, где они? Как поговорить можно?

Я сказал, что не знаю и вообще друзей не сдаю, но молодой даже не рыпнулся. Во-первых старшой за руль садился и во-вторых люди высыпали на улицу, вглядываясь в окна полицейской машины. Андрюхи среди них не было. У меня в друзьях дураков нет.

— Поехали, допросим его.

— Аккуратно, не посбивай пенсионеров. Слетелись на задержание как воронье.

Бритые затылки мерно качались впереди в такт движению.Машины перед нами расступались, снижали скорость, пропускали пешеходов и вообще вели себя по-детсадовски мило. Полицейский рулил молча и не отрываясь от дороги на разговоры. Зато молодой крутился как на иголках, что той наркоман и на меня постоянно оглядывался — хотелось фигу показать, но я обрушился в огромное черное озеро под названием Депресняк. Впереди только унижения и боль. Попасть в участок в качестве допрашиваемого, да еще и когда с самого начала к тебе относятся к животному и понимают, что за тебя никто не заступится просто финиш. В лучшем случае я послужу боксерской грушей для скучающих патрульных, а могут и пальцы в дверной проем вставлять и мордой в бочку с водой совать и голым сидеть в камере или бегать в дворике сезона. Фантазия у этих богатая.

— Лёха, кофе будешь?

Мы проезжали мимо местного базарчика и главный уже подруливал на стоянку.

— И тебе взять? — засмеялся Леха.

— С молоком и без сахара.

Дверца открылась, молодой взял деньги из бардачка и скрылся среди людей, народу с утра было много. Полицейский пошел в центральный проход, кофе делают насколько я помню в передвижных тележках, еще нужно найти где она стоит. Время есть. Я полез в карман и вытянул мобилу — коп не смотрел на меня, а заглядывался на проходящих мимо девчонок. Вот и ладушки.

Я положил телефон на пол, предварительно вытянув сим-карту, прицелился и с размахом ударил ногой.

— Эй! Ты что делаешь!

Он приподнялся и постарался заглянуть вниз, но не видел, что я там давлю, как таракана и приговариваю: «Никто не узнает. Никто не узнает». Старший уже открыл дверь и обогнул машину, уверенный в том, что я уничтожаю важную улику, а они меня даже не обыскали.

Телефон не поддавался, да — старая сборка, это холодильники, а не мобилы — его кирпичом нужно бить, а не пяткой — только крышка слетела.

Коп заглянул мне в ноги, понял и схватил за шиворот, хотел оттащить, но не получилось. Я уже был готов, правая нога толчковая, в полусогнутой позиции, обеими руками упор и вылетаю головой копу в живот.

Он охает и падает на спину, а я уже на свободе. Перепрыгиваю через него и бегу расталкивая зевак в сторону аллеи.

Можно конечно описать словом - Неожиданно... но здесь у "светлой стороны" всё перманентно - неожиданно.

Когда двое садяться за игру в карты, "темная сторона" знает правила, начинает игру получая козыри и идет к победе.
"Светлая" видит эту игру в первый раз, но догадываются о сути и что значит победа.

Они делают каждый шаг, как шаг новую дверь и новый мир со старыми декорациями, интуитивно находя выход из ситуации ошибаясь, поднимаясь и снова ошибаясь.

"Темные" спокойно ведут игру, не считая мелкие потери.

Понимая что "светлым" положен единственный, но Мега-вундервафля козырь, Охотники 999 уровня, дали его Охотнику 1 уровня, предупредив об ответственности и (и в этом то наверное вся суть этой большой, вселенской игры) не дав никакого мануала и не научив его пользоваться им.

Решив что мальчик пионер, выросший в этом городе до таких лет и не спившийся, сам все сообразит.
Так, весёлый отряд в синих ботинках, под предводительством Охотника-пионера, объединившиеся с помощью Темных начали против Темных борьбу.

Так чётко мою графоманию еще не анализировали. Я вынужден процитировать вас в своем тг-канале (это не реклама, если что). Но как же четко разложил. Куда там чату ГПТ. Можно украсть?
А почему я спрашиваю.