18
В преддверии выхода первого романа, продолжаю выкладку отредактированных рассказов ранее участвовавших в конкурсах и дуэлях на япе. Ссылка на предыдущий пост после текста. Приятного чтения.
И снова Новый год...
— Точно не будешь?
— Точно, точно, — я накинул капюшон и, отвернувшись от Вовки, быстро пошел в сторону дома. Порывы ветра швыряли снег аккурат в лицо. Надо было на автобусе ехать. Зажал полтос — теперь и снег жри, и от алкашей отбивайся!
— Давно они алкашами стали? — Федя появился, как всегда, неожиданно и, как всегда, не стесняясь, читал мои мысли. — Ещё суток не прошло, как сам бухал с ними.
— Я завязал! — не глядя на полупрозрачную фигуру, я ускорил шаг. В нормальную погоду отсюда уже был бы виден дом. Но не сегодня. В мерцающем свете фонаря удалось разглядеть лишь покрытую снегом, растворяющуюся в метели улицу.
— В новый год-то? — в голосе призрака послышалась ирония.
Я промолчал. Разговоры с воображаемым спутником редко доставляли удовольствие, а сегодня к ним ещё примешалось сильное ощущение дежавю.
Мы подошли к подъезду. На подошвы налип толстый слой серой массы и, зная, как за это можно огрести от жены, я принялся обивать ботинки о стоящую рядом лавочку. Федя закурил. Блин, с кого же подсознание его списало?
— Ты всю ночь будешь тереться тут? — подняв ногу, я придирчиво осматривал подошву.
— А ты что думал? Бухал десять лет как не в себя, и вдруг — р-р-раз! — и глюки уйдут?
— К некоторым и не приходят, — руки дрожали, лишь со второго раза удалось правильно набрать номер квартиры. Пошли гудки.
— Может, это наследственность? Я точно ни при чём.
Поднялись на этаж, дверь открыла Дашка и бросилась мне на шею, едва не сбив с ног.
— О, папка не колется и не пахнет! — закричала она, несколько раз целуя меня в щеку. Радость и стыд перемешались во мне. Глаза защипало.
— Где остальные, малыш?
— Готовят! Оливье и мандарины!
Лицо её светилось: сегодня Дед Мороз должен принести долгожданную куклу.
— Отлично, беги к маме, сейчас папа помоет руки и придёт, — ещё раз чмокнув в щеку, я поставил дочку на пол и легонько подтолкнул в нужном направлении. Разделся. На удивление ванная была не занята.
Мыла на месте не оказалось, и в поиске нового я открыл зеркальную полку, мельком заметив, что гладко выбритый подбородок отлично гармонирует с давно лысой головой. Мыла не было и в шкафчике, зато там стояла непочатая бутылка коньяка. Что за фокусы? Рука непроизвольно поднялась, но когда пальцы почти коснулись стекла, в голове помутилось, а по телу прошла волна холода. В панике я отдернул ладонь и захлопнул шкафчик.
Синдром отмены? Или топоток лапок приближающейся из-за угла белочки? Один хрен симптомы неприятные. Глубокий вдох, выдох, ещё раз. И ещё.
Очень хотелось снова открыть шкафчик и проверить, стоит ли там коньяк, но я не рискнул. Включил чуть теплую воду и, выдавив из флакона немного шампуня, приступил к гигиеническим процедурам.
Когда я заходил на кухню, меня уже почти не трясло.
В нос ударил букет новогодних ароматов, особо выделялись запах мандаринов и еловых веток, вспомнились заснеженные силуэты деревьев, и впервые за многие годы не банальное предвкушение пьянки, а по-настоящему новогоднее настроение окутало меня.
Столпотворение — самое мягкое слово, которое могло описать происходящее вокруг: Людка, трое наших детей и двое племянников суетились и болтали наперебой. Благо хоть брат с женой обещали подойти только к десяти часам.
Наташка, заметив меня, подошла и подставила щеку для поцелуя. Людка, нахмурившись, обернулась, но увидела, что я трезвый, и улыбнулась.
Сорок лет, трое детей, муж-алкаш, а улыбка все та же, сводящая с ума! Да и сама молодец, ни грамма лишнего, добрая и отзывчивая, отличная мать и жена. Мало хорошего она получила от меня за последние десять лет, но каждый раз стоило лишь пообещать бросить пить, вновь вставала на мою сторону и верила.
Я подошел к ней, обнял за талию и осторожно прикоснулся губами к шее.
— Привет, любимая, — она обернулась и поцеловала меня.
— Действительно, не колешься и не пахнешь, это здорово, котик, — её счастливые глаза сияли. Второй раз за вечер к моему горлу подступил комок. Алкоголики сентиментальны.
— Привет, пап, — поздоровался Андрюха, неся в комнату вазочку с фруктами.
— Привет, сын, — когда моя рука легла на его плечо, он ощутимо вздрогнул.
Когда он отдалился? Пару лет назад? Может, и раньше, просто теперь это стало очевидным. И тот скандал. Меня передернуло, как всегда, когда воспоминаниям о том дне удавалось пробиться в голову. Двенадцатилетие Андрея. Я еле стою, пьяный и облёванный посреди прихожей. Уже почти ночь, и они вокруг, прождавшие весь день меня, и подарок, о котором я забыл... Пиздец. Каким же я был мудаком!
— Ещё вчера вечером, — отчётливо прозвучал голос Феди.
— Заткнись, — я мотнул головой и на автомате открыл холодильник. На дверце стояла бутылка «Пять Озёр». Откуда? Я посмотрел на семью, все занимались делами: резали, перемешивали, носили готовые блюда в комнату и, не переставая, болтали о всякой ерунде.
Их шутки?
Да вряд ли, слишком рискованны такие провокации для алкоголика, и Людка отлично это знает. Осталось с прошлых пьянок? Может быть. Но жена, если бы нашла, выкинула бы. Странно. Глюки? Не исключено, но раньше таких не было. Ладони вспотели, и вновь возникло дежавю. Бутылка притягивала взгляд, прозрачная жидкость в ней помутнела, побелела и завертелась, будто снежный буран, в ушах отчётливо раздался визг тормозов.
— Коль, отнеси хлеб в комнату и салфеткой накрой, чтоб не засох, — голос супруги вывел меня из оцепенения, дверца холодильника с легким хлопком вернулась на место. Я принял из рук жены тарелку. Часы показывали 21:05.
На праздничном столе осталось совсем немного места, так что тарелка с хлебом нашла временное пристанище на полке в шкафу. Процесс отлично шел и без моего участия. Улучив момент, я выскочил на балкон и достал из пачки сигарету. Мысли прыгали в голове, и вдобавок ко всему рядом снова возникла прозрачная фигура Феди. Стараясь не обращать на него внимания, я щелкнул зажигалкой. Маленький огонёк задрожал во тьме. Прикурил, затянулся.
— А всё-таки, почему сегодня решил бросить? — спросил незваный гость, — почему не первого?
Особого смысла отвечать не было, более того, что-то внутри подсказывало, что Федя знал больше, чем я сам, но меня слишком многое глодало и давило, а больше говорить на откровенные темы было не с кем.
— Да куча причин, — я затянулся и, задержав дым на несколько секунд, выдохнул его в зимнюю ночь, — не хотел снова портить семье праздник. Плюс у брата, Петьки, отобрали права, и больше некому вести машину, а поездка за город на дачу к бабке на Новый Год — это традиция. Президент, шампанское, около часа стартуем туда. Каждый год. Никто не пропускает новогодние шашлыки...
Кроме меня. Сколько раз я соскакивал, ссылаясь на плохое самочувствие, и шёл бухать в гараж к Вовке.
Снег усилился, пропали даже силуэты деревьев.
— И вышло: либо я пью и порчу детям праздник, которого даже Андрей ждет полгода, не говоря про мелких, либо завязываю и хоть как-то реабилитируюсь за прошлое.
Я вновь затянулся и повернулся к призраку, но он исчез, а на перилах балкона стояли три бутылки «Старого мельника». Да что за херня? Точно, глюки! Дрожащие пальцы коснулись этикетки...
Щеку жжёт холодом, лицо погружено в снег, а в двух метрах от меня лежит перевернутая машина, колёса всё ещё быстро вращаются.
...Я отшатнулся. Балкон, метель, предновогодняя ночь. Пива нет.
Стало страшно. Захотелось остаться на балконе и встретить тут рассвет. Какое там! Дашка позвала к столу. Отточенным движением я послал бычок во тьму и вернулся в квартиру. Приготовления были завершены, дети сидели на местах, и девочки украдкой жевали мандарины. Люда зашла в комнату и поставила на стол Водку! Ту самую — «Пять озер»!
— Это что?!
— Что? — испуганно воскликнула жена, видимо, заметив что-то в моем лице.
— Это! — я схватил бутылку...
Медленно поднимаюсь и встаю на колени, левая половина тела жутко болит, по носу течет что-то тёплое, и капля, сорвавшись, падает в снег — кровь! Провожу рукой по лбу — ладонь намокает и темнеет. Много крови!
...Бутылка выскользнула из руки. Звук разбившегося стекла резанул слух. Перед глазами поплыло. С трудом сфокусировав взгляд, я увидел повсюду осколки и среди них намокшую этикетку «Дюшеса». Что происходит?
— Что происходит?! — закричала жена. — Ты опять бухал, свинья??? На балконе нычка? Скотина! Сколько можно?
Она схватила со стола несколько салфеток и, упав на колени, стала вытирать растекающийся лимонад. Плечи её дрожали. Она плакала.
— Ведь обещал же, клялся, умолял...
Я посмотрел на детей. В глазах племянников читался испуг и непонимание. А у моих... у моих — ненависть, даже у пятилетней Дашки. Она вжалась в кресло, вцепившись в недочищенный мандарин и не отрывая взгляд от меня, что-то бормотала. По губам отчётливо читалось:
— Папа, уходи! Папа, уходи!
Не контролируя себя, я побежал в ванную и захлопнул дверь. Бутылка коньяка по-прежнему стояла в шкафчике...
Вращение колес замедляется, я ползаю вокруг машины, стараюсь заглянуть внутрь, но глубокий снег и сильно промятая крыша не дают этого сделать. Повсюду осколки стекла и обломки металла.
— Коля, Коля, — голос очень слаб, но я узнаю жену. Превозмогая боль, как могу быстро, ковыляю к ней. Вскоре на белом покрывале вижу темное пятно. Это Люда. Сломанная пополам Люда. Затылок её практически касается пяток.
— Господи, что это?
Касаюсь плеча — она истошно кричит, я отпрыгиваю. Собираюсь с силами, подползаю снова. Но она уже мертва.
...В дверь позвонили. Видение медленно отступало. Передо мной раковина, в руках флакон с бальзамом-ополаскивателем для волос. Дрожа всем телом, я сел на край ванной и сжал голову ладонями. Флакон упал на пол.
Что за хуйня происходит?
Картинки менялись с бешеной скоростью: вот квартира и местами потрескавшаяся плитка на стене в ванной, а вот сугробы и изувеченный труп супруги на моих руках.
Шум в коридоре усилился — пришёл брат с женой. Сделав несколько глубоких вдохов, я пошёл их встречать.
— Колян, здорово! — Петька протянул руку. — Помнишь, что за рулем сегодня?
— Думаю, не стоит, — презрительно сказала Люда и прошмыгнула на кухню.
— Я не пил, — опередил я вопрос брата, — всё в силе.
— Ну и отлично, — Марина потянулась ко мне и чмокнула в щеку, возможно, желая лично убедиться в моих словах, и довольно кивнула.
— А это тебе, — Петя протянул мне пакет, форма и вес не оставляла сомнений, что в нём...
Сижу в сугробе. Холод пронизывает кости. У меня на коленях закоченевшее тело Люды, её застывшие глаза смотрят в темное небо. Я медленно глажу её волосы. Рядом садится Федя и закуривает. Молчим.
— Эта ночь будет повторяться вечно? — спрашиваю я.
— Так ты вспомнил?
Киваю и молчу.
В ту ночь я почти справился.
Почти.
Уже в машине под сидением нашлось то, чего я так жаждал. Итогом стала страшная авария. Мы не доехали до дачи меньше пяти километров.
— Не всегда вспоминаешь полностью, — продолжает Федя. — Бывает, детей ищешь и вытаскиваешь из салона. Бывает, просто ложишься и умираешь.
— Так, вечно? — переспрашиваю я.
Он бросает призрачный бычок в сугроб и встаёт. Сквозь него я вижу останки искорёженной машины, которой так и не суждено отвезти мою семью на традиционные шашлыки.
— О, папка не пахнет и не колется! — я поднимаю Дашку на руки, а из кухни доносится аромат мандаринов и хвои.
https://www.yaplakal.com/forum40/topic2361368.html Предыдущий. Реинкарнация.
Это сообщение отредактировал Zuboffks - 17.12.2021 - 09:13
yaplakal.com