ККК-22 "Кот в мешке". Внеконкурс

Итак, акционерное общество «ПКУ» (Пишем как умеем) открывает вторую часть майского карантинного балета под названием ККК-22 «Кот в мешке».
Здесь собраны те, кто в рамках нашего жюрейного законодательства, не соблюл дух и ноту заявленных статей технических условий, но желает быть прочитанным и услышанным, а также отжабленным и откритикованным достойными рецензентами нашего общества.

Напоминаю, что голосование в данной ленте продлится до 31 мая, до 20-00 московского времени, а итоги обеих лент – конкурс\внеконкурс будут оглашены 3 июня, после урегулирования организационных моментов.
Оставайтесь с нами.

1. Рободог
2. Ловец снов
3. Любовь и отношения в отдельно взятом сельце Михайлово
4. Свобода - фигня. Любовь - жизнь
5. 12226 или рукопись, найденная на Валдае
6. История десяти минут
7. Йомалаут
8. Сон в летнюю ночь
9. И пришел Медведь
10. Я красафчег или псевдоверсия жизни
11. Вспоминая Леонида Ильича
12. Смерть за 12 евро
13. ДеЛирики
14.. Новый поворот
15. Дурдом имени Ивана Сусанина
16. У кого длиннее катет
17. Логотип
18. Приз для победителя
19. Про рожь, русалку и рыбалку
20. Элементарный гадсон
21. Призрачное сокровище

Это сообщение отредактировал Паласатое - 23.05.2020 - 21:15

1. Рободог





Честно говоря, я далек от всех этих новомодных гаджетов, – телефон мне нужен, чтобы позвонить, телевизор, чтобы посмотреть кино. Работа моя никак не связана с современными технологиями, а переход центрального телевидения в режим HD был воспринят мной, как массовое издевательство над заслуженными слоями населения.

Все это прозвучит странно, но отсутствие постоянного общения в моей жизни всегда было только в радость. Сам себя я называю: терпимым мизантропом. И единственным моим другом долгие годы был пес – немецкий овчар по прозвищу Волкодав. Нрава был милейшего: приносил тапочки, никогда не скулил, даже во время многочасовых прогулок, обожал купаться, спал на коврике рядом с моей кроватью и лизал руки, переполненный чувством любви.
Когда Волкодаву было двенадцать, его сбила машина. Дурацкая случайность. Взрослый, но игривый пес рванулся от меня через дорогу и водитель черной блестящей машины не успел среагировать. Раненый и испуганный пес в шоке пытался бежать, но метров через триста Волкодав остановился жалобно скуля, поджав правую заднюю лапу. В это мгновение я ничего не чувствовал кроме страха, которым мое нутро наполнялось с каждым вздохом пса.
На руках я принес покалеченного друга домой, совсем не чувствуя тяжести собаки. Уложив Волкодава на подстилке и вцепившись в трубку телефона, стал обзванивать ветеринаров. Всех, чей номер был доступен в это вечернее время. Пес тихонько скулил от боли и это сводило меня с ума. Мне было больно вместе с ним и одновременно очень страшно.
После второго звонка отозвалась ветеринарка на Парковой и согласилась на срочную операцию поздним вечером. Сосед с машиной вызвался нас отвезти, помогая мне отнести на покрывале Волкодава до машины (по сей день я благодарен ему за это). Диагноз для собаки звучал приговором – перелом шейки бедра... Но хирурги сделали все, чтобы спасти моего друга. Это было не просто, чтобы хоть как-то закрепить кость в суставной сумке и дать шанс Волкодаву ходить, хирурги подпилили поврежденную часть, а то, что осталось, закрепили шурупами.
Операция прошла успешно. Мы вернулись домой и начались долгие месяцы восстановления. Как же я ругал себя, что не удержал его тогда! Каждое утро после пробуждения, я всматривался в глаза друга и уговаривал себя, что все, что я дальше сделаю, пойдет ему на пользу. А он в первые дни после операции плакал от боли. Дни шли один за другим. Я, взрослый, черствый мужик, сдерживая слезы учился ставить обезболивающие уколы, обрабатывать шов и старательно убирал квартиру, потому что на прогулки нам выходить было нельзя. «Хорошо, что у меня не бывает гостей», – впервые я себя похвалил за уединенный образ жизни.
Неделю Волкодав лежал не вставая. Постепенно слезы его высохли и в преданных глазах появилось понимание. Он принял ситуацию, и я тоже.

Через месяц тот же сосед отвез нас с собакой на рентген, где врач объявил: «Пора начинать реабилитацию». Прозвучало оптимистично. Мы вернулись в нашу холостяцкую квартирку, и Волкодав начал учиться ходить заново с моей помощью. Однако о долгих прогулках нам пришлось забыть навсегда. Чтобы поддержать задние лапы, я подкладывал под светлое мохнатое брюхо сложенное втрое тонкое покрывало и таким образом придерживая его в равновесии, выводил на двор моего хромого друга. Было долго, было трудно, но мы снова начали жить.
Ходить нормально Волкодав так и не научился. В старости, когда его покидали последние силы на прогулках, он старался отползти от дома как можно дальше, словно хотел тихо и незаметно избавить меня от хлопот. Каждый раз я снова и снова брал его на руки, нашептывая в теплые уши ободряющие слова, приносил пса домой на подстилку, где он, поскуливая, забывался тревожным и усталым сном. Так он и умер у меня на руках.
Я остался совсем один в этой квартире. Как поговаривают циники: телевизор – это последнее средство от самоубийства. Телевизор стал моим собеседником и собутыльником. Напиваясь вечерами и всматриваясь безумными глазами в бесполезные телепередачи в поисках смысла, я дошел-таки до некоего просветления сознания решив, что пора взять себя в руки. И взял: вычистил квартиру до блеска, выбросил бутылки и, перешагнув через себя, выбросил все, что напоминало мне о Волкодаве. Кроме его единственной черно-белой фотографии. Как-то рассматривая снимок и вглядываясь в его преданные глаза, я дал себе зарок никогда больше не приводить в дом животных.


Прошло время. Жизнь шла своим чередом. Мир готовился встретить очередной Новый год. Корпоративы когда-то были обязательной частью профессиональной жизни. Не обошло стороной и наше предприятие, это масштабное событие: награждение непричастных, планирование невозможного, поздравления для всех и каждого. Праздник кипел. Скоро дело дошло до подарков и коллеги по работе подарили мне Его.
Картонная коробка будила интерес, но не настолько серьезный, чтобы срочно заняться подарком. Поэтому принеся после празднования подарок домой, я отставил его в сторону и вернулся к нему только на следующий день. Аккуратно открыл коробку и вынул пластиковую игрушку длиной, примерно тридцати сантиметров. На меня смотрел пластиковый белый пес с черными вставками. «Бим, твою мать», подумал я и поставил увесистую игрушку на полку. Сам же, усевшись за столом, стал читать надписи на яркой коробке. Главная надпись гласила: «Рободог».
«Интересно, у кого из коллектива хватило наглости?», – размышлял я, разглядывая непонятные подписи к разным рисункам.
«Ага! Может лаять. Что ещё?», – постепенно меня заинтересовали технические возможности этого подарка. Я достал инструкцию и бегло пробежался глазами: так, браслет – это его поводок, понятно. Сенсоры на срабатывают прикосновение. Бегает. Хм… неплохо. Перечитал ещё раз и достал из коробки зарядное устройство. Подключив браслет к зарядке, я пошел спать с мыслью о том, что нужно не забыть купить батарейки для игрушки.

Следующий рабочий день прошел в поисках информации про игрушку: я перечитал в сети все отзывы про Робопса и по пути домой купил в магазине батарейки. По возвращению домой поймал себя на мысли, что веду себя словно маленький ребенок и что мне нужно больше времени тратить на общение с людьми. Хотя, какое общение в моем возрасте? Ровесники вечно заняты или ведут ленивый образ жизни отлеживая бока перед телевизором. Кто-то уехал далеко, кто-то навсегда умер. С молодежью договариваться не получается – слишком велика ментальная разница. Вот поэтому единственное общение, которое я могу себе позволить, и оно мне нравится, это полежать в больничке пару недель. Там всегда присутствует давно утерянная атмосфера анонимного доверия. Можно даже не принимать участия в беседах, а просто наслаждаться историями из жизни пациентов. Ну и кормят три раза в день. Для одинокого человека весь процесс сродни празднику: не готовишь, не убираешь. Лафа!
Однако сейчас я был абсолютно здоров и одинок как никогда. Возможно поэтому Рободог, как какое-то чудо неземной цивилизации, будоражил мое воображение. Я вложил батарейки в гнездо и дотронулся сенсора. Загорелись глазки, и пес потянулся. «Смотри-ка, прям автобот», – оценил я сияние его синих глаз.
- А скажи что-нибудь? – с интересом я смотрел на жужалку передо мной.
- Гав. – отозвалось механическим звуком чудо техники.
- А еще!
- Гав. Гав.
«Не густо», – подумалось мне.

Я выключил игрушку и стал думать. В моей системе ценностей минимальный набор функций робопса не представлял ничего ценного ни в общении, ни в играх, а только отзывался тоской в памяти по ворчанию старого Волкодава.
На секунду, я представил себе злобную версию Рободога и, как следствие, его переход на сторону десептиконов. Сценарий нарисовался быстро: раздается в звонок в дверь, игрушка выгибается и прижимает уши к голове, а его глаза наливаются красным цветом. Из пластиковой утробы раздается злобный рев вперемешку с лаем! Ультрасовременный нежданчик для непрошенных гостей, у которых срочно меняются планы и из-за двери доносятся поспешно удаляющиеся шаги. Вот ведь красота! Сторожевой домашний десептикон.
Я возбужденно оглянулся по сторонам и посмотрел на квартиру глазами потенциального вора: самую большую ценность тут представляли шторы из тяжелого оливкового бархата. Или вот мое любимое место во всем мире – это старый кожаный диван напротив телевизора, потрескавшийся от времени и от когтей Волкодава. И книжные полки, доверху заставленные приключениями, романами, трагедиями и жизненными историями. Мда… Не богато. «Ну кому в наше время нужны книги?», – подумал я и подошел к полке. Библиотека фантастики. Рука сама потянулась к красному потертому корешку – воспоминанию из детства: Голова профессора Доуэля. «Так, секундочку!», – я оглянулся и уставился на застывшую фигурку Рободога. «А что, если…». Часы показывали двадцать один час тридцать восемь минут. «Еще не так поздно», – подумал я, и рука сама потянулась к телефону.

Паленый с детства увлекался микросхемами. Этот человек может в пьяном состоянии перебрать лазерный прицел у сломанного бластера и оба заработают на радость ВКС. Между делом у всех своих знакомых настраивает работу компьютерных систем так, что те бесперебойно показывают мультики с Порнхаба и транслируют их на самые лучшие рекламные щиты города. Заклинает высоковольтные провода, после чего весь ток бежит в квартиры к друзьям, а счета за электричество приходят к соседям. В периоды народных гуляний настраивает работу елочных гирлянд удаленно из дому, притворяясь сказочным персонажем с белой бородой и в красном кафтане, при этом взглядом заставляя искрить лампочки и розетки.
Вот его-то номер я и набрал в этот вечер. Вкратце рассказал о подарке сослуживцев на праздник и описал возможности рободога. Паленый лениво зевнул и спросил, что я хочу в итоге получить от игрушки. Пришлось импровизировать, чтобы завлечь мастера в процесс перевоплощения автобота в десептикона. Благодаря близости праздника, дальше моей презентации дело не пошло.

Мы встретились уже после новогодних каникул. Паленому было скучно, из-за длительных выходных он тосковал без дела. Посмотрев на коробку, повелитель микросхем развалился на диване и задумчиво произнес:
- Может хочешь, чтобы он умел пару слов по-человечьи молвить? – похоже действительно заскучал на каникулах.
- А с юмором можешь? – уточнил я.
- Можно и с юмором. Тебе срочно надо?
- Конечно нет.
- Хорошо. Жди.
Паленый допил свою «рюмку чаю», забрал коробку с Рободогом и уехал творить.

Ровно через месяц раздался телефонный звонок:
- Приезжай за своим собакеном.
- Отлично! Уже в пути, – отозвался я и заскочил по дороге в свой «придворный» магазин за бутылочкой шотландского выдержанного.

Паленый достал из коробки игрушку и посадил его на пол. Попутно рассказывая, что в нем поменял и настроил, запустил программу. Глазки снова засветились синими огоньками. Оказалось, теперь Рободог мог приветствовать меня и поддерживать беседу определенным набором фраз.
- Попробуй дать ему мяч. – предложил Паленый усмехаясь.
Я потянул руку с мячом прямо к морде электронной игрушки. Собака подняла на меня голову и металлический голос изнутри произнес:
- Зачем мне Звезда смерти?
Я удивленно посмотрел на Паленого, он кивнул мне: «Продолжай».
- А что бы ты хотел получить? – спросил я механического пса.
- IPhone X. – игрушка неумолимого оттолкнула мяч в сторону. Паленый засмеялся.
- Зачем тебе такой телефон? – продолжил я говорить с собакой.
- Чтобы звонить тебе, когда мне будет грустно.
Тут Паленый не выдержал и расхохотался. Я был восторжен не меньше его!

Мастер рассказал, что в процессе работы пошел чуть дальше, чем планировал изначально и, вместе с моими предложениями, он реализовал возможность общаться с игрушкой по принципу Алисы: задаешь вопрос и Рободог отвечает. Комбинаций правда мало, но можно дорабатывать. Искусственный интеллект с функцией самообучения на службе у терпимого мизантропа: Т-800 – не за горами. Паленый, предвосхищая мои дотошные расспросы, предупредил, что к основной инструкции дописал свою, для понимания алгоритма общения.
Со временем я привык, приходя домой, видеть преображение грозного десептикона в ручного автобота, помахивающего пластиковым хвостом и приветливо спрашивающего меня, как прошел мой день.

2. Ловец снов






О том, что вьетконговец мёртв, можно было догадаться лишь по вытекающей из его рта тонкой струйке крови — третий выстрел. Следы двух предыдущих застряли где-то в его тощей груди, слились с рубахой цвета хаки, но дело своё сделали. Поэтому, дохлая жёлтая обезьяна сидела сейчас вмазанная в стену буддистского храма, а Ким стоял перед ней — живой и невредимый. Он обшарил карманы трупа и, ничего не найдя, мысленно пнул его ногой в лицо. Мразь. Хитрая и живучая. Мужчина проверил свой рюкзак — не густо, но жить можно, точнее, выжить. Закинул его обратно за спину и вышел из святилища. Солнце уже садилось. Древний, обросший ярко-зелёной щетиной мха, храм остался позади. Ким разогнался и, перепрыгнув, ров, с кишащими на дне крокодилами, выбежал в джунгли.

Горластое многоголосье обрушилось резко и бескомпромиссно. Обступающее со всех сторон пестрое великолепие смешалось с птичьим гвалтом и воплями обезьян. Под тяжёлыми ботинками, треща и взрываясь брызгами, лопалась сочная плоть экзотических фруктов. Чтобы привыкнуть к новым звукам и сориентироваться, на минуту остановился. Метрах в ста от него, воткнувшись лопастями в землю, лежал покорёженный взрывом вертолет. Внутри, за распахнутой настежь дверцей кабины — чёрное обуглившееся тело пилота, с разрубленной надвое головой. Жёлтокожие твари! Ким вытащил из бедолаги мачете и убрал в рюкзак. Хорошая вещь, пригодится. Краем уха он услышал, что много октавный хор джунглей внезапно покинули цикады. Пора... Найденный в храме гранатомет со всей дури бахнул по кустам, до смерти перепугав красного ару. Громко хлопая крыльями, попугай взмыл вверх, следом за ним на тропинку вывалились два окровавленных вьетконговца. Обыскивать их не стал. Знал, что пустые. Ещё он знал, что на дне игриво журчащего ручья растяжка: убедился вчера, когда его ноги благополучно оторвались от туловища и повисли на одном из близ растущих деревьев. Сегодня, безошибочно точно перепрыгивая с камня на камень, Ким преодолел эту водную засаду и оказался на незнакомом берегу.

Здесь тихо и, кажется, что только что закончился дождь. В траву опадает последняя изморось, пряча горизонт, величественно дремлют на волнах гигантские сизые тучи. Морские мутные гребни неспешно облизывают брёвна-подпоры, на которых стоит рыбацкая хижина. К её входу проложен настил из толстых веток, натуго перевязанный лианами. Вместо двери, надуваясь парусом, колышется старая, с белёсыми подтёками от морской соли, занавесь. Чуть поодаль от жилища, у самой кромки берега, покачивается лодка: на её деревянном носу, в клетке, сплетенной из тонких прутьев, сидит синяя птица...
Решившись, Ким достал пистолет и сделал несколько шагов в направлении жилища, но далеко уйти не успел — раздался истошный птичий крик. Мужчина замер и повернул голову. В лодке стояла девушка. В сером бесформенном платье до пят и конусовидной соломенной шляпе, из-под которой виднелись лишь кончик носа и капризный излом красных губ. Рыбачка наклонилась к стоящей у её ног корзине с фруктами, достала оттуда один и, аккуратно, подобрав подол платья, выбралась на берег. Издалека широкая алая лента, подвязывающая шляпу под острым девичьим подбородком, была похожа на кровоточащий разрез, разделяющий голову и туловище рыбачки. Киму стало не по себе. Приблизившись, девушка остановилась и протянула ему невыносимо оранжевый апельсин. На фоне окружающих тусклых красок, апельсин казался пылающим сгустком энергии, сконцентрированным в маленькой женской ладони. Мужчина подошел ближе, чтобы взять его, но, внезапно, дернулся и стал заваливаться набок: под крышей хижины мелькнул огонек.
" You're dead. Continue?"
— Сука! — выругался Ким на торчащую над надписью соломенную пирамидку. Швырнул на стол наушники и накинув на плечи легкую спортивную куртку, вышел из дома.

Леська болталась во дворе: ровными мелкими шажочками вытаптывала тропинки в оставшемся между грядок рыхлом мартовском снегу. Заметив вышедшего на веранду отца, помахала ему рукой и продолжила своё занятие. Ким помахал в ответ, сел на один из стоящих у стены растрескавшихся стульев и закурил. Чистый прохладный воздух пьянил... В полупустом дровянике, изредка ведя ухом в сторону весело щебечущих птиц, дремал рыжий кот. Мужчина затушил сигарету, поднялся и, громко зевнув, потянулся. Делать ничего не хотелось... Весь энтузиазм по уборке, недавно приобретенного в деревне дома, угас в первый же день. Прогулки по лесу и душевные беседы с дочерью так и остались планами. Третий день Ким только и делал, что валялся на диване, пил чай, курил и смотрел сериалы на привезенном с собой ноутбуке. Пора уже собраться и повыкидывать оставшиеся от прежних хозяев вещи. И начать прямо сейчас, да вот хотя бы с этого разноцветного хлама, которым увешана балка над перилами: дешёвая электрическая гирлянда, ёлочная мишура, плетёный из прутьев круг.
— Ловец снов, — на крыльце, зябко постукивая сапогом о сапог, стояла Леся. Она приподнялась на носочках и просунула пальчик в странную, трепыхающуюся от ветра конструкцию:
— Вот это отверстие в центре — через него к человеку попадают добрые сны, а сеточка вокруг него —ловушка для кошмаров и злых духов. Они запутываются в ней, как муха в паутине.
— А колокольчик и перья для чего? — Киму стало скучно, но, видя увлеченность дочери беседой, он решил продолжить.
— Синее перо — дорожка, по которой хорошие сны идут к человеку. А колокольчик для красоты, наверно, у него даже язычка нет. Немой, — Леся легонько толкнула амулет.
— Это надо снять и выбросить, — задержав взгляд на красной блестящей мишуре, сказал Ким и пошел в дом.
— И не забудь игру, которую ты здесь нашел, — обиженно буркнула Леся вслед отцу.

Ким включил ноутбук и, пробежав журчащий под сводами исполинских папоротников ручей, вышел на берег. Медленно обвел взглядом серое притихшее море, неподвижно лежащие на нем облака, лодку. Достал винтовку, поймал в прицел окошко под соломенной крышей и направился в сторону хижины. Царящую на пляже тишину нарушали шум прибоя и еле слышный шорох песка под армейскими ботинками. Нужно зайти дом, потом на чердак — оттуда в него стреляли в прошлый раз. Как только его нога коснулась настила, над водой пронёсся отчаянный птичий крик, громко заплескались волны и из-за хижины выплыла пустая лодка. Ким осмотрелся в поисках девушки. Её нигде не было видно. Облегченно вздохнув, он перепроверил запасы оружия, надел бронежилет и поднялся по настилу. Осторожно отодвинул занавесь и заглянул внутрь. Рыбачка стояла посреди комнаты. Обнажив в улыбке ряд ровных мелких зубов, протянула апельсин. Ну уж нет! Он вытащил обрез и, подбежав к девушке вплотную, выстрелил. Отдача была такой сильной, что его выбросило наружу. Попытался встать, но предельно точный выстрел с крыши, уложил обратно, просверлив в голове тонкий сквозной тоннель.
"You're dead. Continue?"
— Сука! Тупая узкоглазая сука! — Ким захлопнул крышку ноутбука и взглянул на часы. Пора ложиться.
Прежде чем заснуть, он перебрал все возможные варианты уничтожения косоглазой. Жестокие красочные картинки сменялись в голове быстро, одна за другой: пальнуть из гаубицы, забросать всех гранатами, убить птицу, взорвать плавсредство.

Тихо стукнула форточка. Ким поежился от влетевшей в комнату ночной прохлады, встал с кровати, подошел к окну. На улице царила кромешная тьма. Звезд было не видно, а от луны на небе остался лишь крохотный тусклый огрызок. Единственное, что подавало признаки жизни в этой мгле —электрическая гирлянда, разбрасывающая разноцветные огоньки из-под крыши веранды на дорожку, ведущую к дому. Странно, ведь он отчетливо помнил, что ещё в первый день приезда, пробовал включить её и она не работала. Но думать об этом сейчас не хотелось.
Ким захлопнул окно, повернул ручку и мгновенно почувствовал, как по его позвоночнику медленно стекает липкая струйка пота. Не в силах пошевелиться от страха, он смотрел на отражение в стекле: прямо за его спиной стояла рыбачка в остроконечной шляпе. Мужчина хотел закричать, но не успел — во дворе зазвенел колокольчик, и он проснулся…

Весь следующий день занимались уборкой дома. Дочь хозяйничала в кладовке: сортировала и раскладывала по мешкам вещи, оставленные бывшими хозяевами. Отец, под одобрительное карканье ворон, носил мешки на свалку. В перерывах пили чай на веранде. Леся, уютно примостившись с чашкой в руках — на перилах, Ким — на стуле у стены.
— Я устал. Завтра доделаем, — он внимательно посмотрел на дочь, — ночью мне показалось, что горела гирлянда и звенел колокольчик на этой фигне.
— Пап, гирлянда перегоревшая, и не фигня, а ловец снов. И колокольчик на нём не мог звенеть — он без язычка. Смотри, — спрыгнув на дощатый пол, девочка изо всех сил дунула на амулет. Синие пёрышки трепыхнулись: не издав ни звука, плетеный круг взлетел к небу, поймав в лазейку для снов золотой диск солнца.

Глоток горячего крепкого кофе взбодрил. Стоя на месте и, ни на шаг не приближаясь к хижине, где засел вьетконговец, Ким выпускал одну обойму за другой: бестолку — пули лишь глухо стучали по прутьям клетки, не причиняя птице ни малейшего вреда. Он сделал несколько осторожных шагов вперед и остановился. Вот и она... Приподняв подол бесформенного платья, выбралась из лодки и не спеша направилась к стрелявшему. Не теряя времени, он перезарядил винтовку и нажал на курок. С громким свистом пролетев над пляжем, пуля впилась в женскую голову, отбросив соломенный конус на затылок рыбачки. Она откинула с лица игриво растрепанные ветром черные волосы, удивленно приподняла бровь и, словно собираясь что-то сказать, приоткрыла прелестные, изящно очерченные губы.
"Красивая...", — Ким зарядил гранатомет и выстрелил. Девушка с недоумением посмотрела на расплывающееся по платью кровавое пятно, затем на мужчину и резко провела ребром ладони по горлу. Он — палил, не останавливаясь, она — падала, быстро поднималась и снова шла. Последние два снаряда, попав в грудь и живот, окончательно лишили её сил. Неестественно волоча за собой правую ногу, рыбачка прошла свои последние пару метров и рухнула на песок. Окровавленное платье, на щеках цвета жжёного сахара — глубокие царапины, в волосах запутался крохотный розовый краб, в сложенных на груди руках зажат апельсин. Идиотка! Мужчина протянул руку, чтобы забрать фрукт. Тут же за спиной раздался громкий хлопок. Вылетевшая из снайперской винтовки вьетконговца пуля успела преодолеть только половину расстояния: у самого уха Кима нежно прозвенел колокольчик. Красная лента губ капризно изогнулась, и он проснулся.
Заснул за столом. Отлично. Доигрался. Мужчина свернул окно с игрой и, допив остатки холодного кофе, полез в поисковик за подсказкой.
"—подойдите к хижине, загляните под настил.
—возьмите молоток, разбейте глиняный кувшин.
—достаньте из кувшина манускрипт и патроны для пистолета.
—поднимитесь на чердак и убейте вьетконговца.
—возьмите у него из кармана апельсин и уходите".

Так, а где лодка, птица и узкоглазая? Во что я играю?! Он выключил ноутбук, накинул куртку, вышел на веранду и закурил. На небе, цвета черничного варенья, сияли золотые россыпи звезд, из дровяника, не мигая, поблескивали два жёлтых кошачьих глаза. Поглубже вдохнув в себя бодрящую ночную свежесть, Ким довольно потянулся. Потом подошел к перилам, покрутил разорванный шнур гирлянды, щёлкнул пальцами по немому амулету. Хмыкнув, снял их с перекладины и кинул в мешок с мусором — надо завязывать с игрушками, не мальчик уже.
Леська спала как сурок. Он тихонько прикрыл дверь в спальню дочери и пошел к себе в комнату.
Послезавтра уже уезжать, нужно дочистить хлам и, в конце концов, выяснить, откуда в игре взялась эта чёртова баба. Вдруг раздался протяжный скрежет двери — на пол в полосу лунного света легла остроконечная тень. Широкая алая лента, сверкнув, рассекла тьму как серп, и в комнату вошла рыбачка. Она подошла к кровати и вложила мужчине в руку апельсин. Ладонь обожгло, словно неё опустили в ведро с горящими углями. Жар поднимался по окаменевшему телу всё выше и выше. Воздух стал влажным, наполнился запахом водорослей и сырого песка. Где-то совсем рядом, перебивая шум морского прибоя, крикнула чайка. Это сон. Сейчас на улице зазвонит колокольчик, и он проснется... Ким открыл глаза: над ним величественно проплывали гигантские сизые тучи. Он сорвал с головы соломенную шляпу с алой перевязью и громко закричал.

—Почему ты скрывал от нас, что умеешь делать лапшу?! — Леська довольная, вся перепачканная мукой, скорчила недовольную мордочку и укоризненно посмотрела на отца.
— Я боялась, что вы с мамой заставите меня готовить каждый день, — Ким провел тыльной стороной ладони по детской щеке и улыбнулся, — у меня ещё много секретов. Тебе понравится.

3. Любовь и отношения в отдельно взятом сельце Михайлове




- Смела- а- а мы в бой пойдём! За власть Советов! – песня, исполняемая женским голосом, далеко разносилась по селу.
- И- и как один умрём! В борьбе за это! – звуки приближались, жена явно шла уже по двору. Судя по задорному пению, нам предстояло мероприятие, называемое «семейным советом».

- Я вот тут сказать хотела, - жена вкатилась во время обеда, получив единичку в счётчик опозданий. Дети, услышав, встали, построились в затылок и замаршировали из столовой, просчитав последствия. Кот Кастрат тяжело вскарабкался на шкаф. Мне деваться было некуда, курица сама себя не доела бы.

- У Таньки кавалер новый, из города. Антоном зовут. Есть у него какая- то штука, которая берёт и пластиковые трубы делает. Он у неё всё уже перепаял… Так вот, нам тоже надо!
«Сука Танька, - подумал я. – Не могла со скотником связаться, как нормальный человек.»

- Я что, мало денег на хозяйство оставляю? Бери этого Антона, и пусть паяет, если уж приспичило. Но сначала подумай, ведь это же – ремонт?
Я надулся и растопырил руки, показывая, какая это глобальная и всеобъемлющая штука – ремонт.

- А ты сам? Зачем ему платить, ты возьми у него этот паяльник, да и всё!
- Я не умею, не пробовал ни разу. Антона этого не знаю, как я у него инструмент заберу? Он же им работает.
- Ты же на оконном заводе своём рамы варил пластиковые? Пыщ – пыщ, и готово, как ты и говорил?

Жена замахала руками, показывая, как это весело и просто – варить пластик.

- Это другое. Станок другой, температура… Да и не готов я к глобальным переменам, и так в прошлом году кресло переставляли. Шторы новые, опять же…

Жена смотрела на меня и тихонько сычала, наливаясь красным, но, оценив обстановку, поняла, что я могу опять, как в прошлый раз, зажать её в углу столом и отбиться, прокрутилась вокруг себя, и, заскорготав зубами, вылетела в дверь. Она очень быстро заводилась.

- А ты что молчал? – сказал я коту Кастрату. Он мудро сощурил глаза. В такие моменты кот становился похож на выживающего из ума аксакала. Кстати, имя кот получил не за отсутствие некоторых запчастей, а как раз за такую вот мягкотелость и нежелание высказывать свою позицию. Дети утверждали, что он-де пока умище копит, а потом как выйдет на свет, да как ахнет, тут мы и очумеем.

На улице вякнула чья- то свинья, видимо, попала жене под горячую руку. Я вышел во двор. Свинья приблудная лежала у калитки, грустно смотрела на меня маленьким, обрамлённым белесыми ресницами, глазом. После удара у неё, видимо, отказали задние ноги. На дороге клубилась пыль, поднятая женой, и уходила полосой к лесу.

- Ты ничего не почувствуешь, обещаю, - сказал я затаскивая свинью во двор. Так, надо лампу долить, нож подточить…

- Папа, а куда мама ушла?
- В леса, дети. Мама ушла в леса. Занимайтесь по плану, наряды никто не отменял.

Младший с недовольной миной ушёл в дом. Недавнему дембелю западло было мыть посуду.

Ближе к вечеру в калитку вошёл Ашот.
- Свиня потерялси, - сказал он.

Я посмотрел в огород. Дети насобирали колорадских жуков в пластиковую бутылку и сделали младшему погремушку. Вокруг рта у него чернела копоть с опалённого свиного уха.

- Настя, вытри младшему мурло, что он, земли наелся?

Дети построились и пошли к покрышке с водой.

- Нет, не видел. Да и зачем тебя свинья, Ашот? Завёл бы овечек.
- Я завадыл. Браття Ывдакимов смеялся, гаварыл, гарем завёл. Цх! Зарэзал…

Всей полыни в мире не хватило бы, чтобы передать горечь, сквозившую в словах Ашота.

- Я за нымы ухаживал, кармил, паил… Как за…
- Невестой, - подсказал я.
- Арр-цкх!!! Кхац!!! – Ашот от возмущения затопотал на месте ногами, как молодой барашек. – Мишя- джан, я тэбе уважаю, болше всэх на сэло! Нэ гавары так, пажалуста! Ты же не этот браття паршивый!
- Так братья, поди, и свинью утащили? Они могут.
- Нэт, нэ пайду к ним. Аны опять смеяться будут.
- Жениться тебе надо, чтобы не смеялись.
- Жэнитса, да. Слюшай, Мишя... Тут такой дэвушкам новый, в магазине работает… Кто ана есть?
- Любка, что ли, из Черноносово? Она от мужа ушла. Ты осторожнее будь, она с мужем поругалась из- за того, что у коровы все соски пообрывала, во время дойки. Как бы чего не вышло…

Я с сомнением посмотрел на тощего Ашота.
Ашот глянул вниз и задумался.

- Всо равно. Такой дэвушкам, такой… Балшой, белий… Хароший.
- Ну тогда цветы, вино, сеновал. Сам знаешь, не маленький.

Ашот ушёл, а я завёл «УАЗик». Пора было за женой.
Я ехал по вечернему лесу, время от времени глушил двигатель и прислушивался.
- Светлана! Светлана свет Григорьевна! Иди сюда – водка, водка!

Тишина. Не приманивается. Не иначе, как в болото ушла, окаянная баба.

И точно, жена ворочалась, застряв выше пояса в кофейного цвета жиже, подобно допотопной амфибии.

- Ах, Света, Света… Ну чего тебе не хватает? Живёшь, как у Христа за пазухой. Хочешь, по дому работай, хочешь в огороде… Не голодаешь, юбка вон есть, эта, и праздничная, что из старой шторы… В цирк тебя водил…
- В цирке не смешно! – отрубила жена. – Хочу ремонт!
Так, стадия гнева пройдена, начались торги.
- А я хочу костюм – тройку. Сошьёшь?
- Я не умею… На чём я его сошью?
- А вот пойди к Катьке, забери у неё машинку из ателье… Посидит недельку без работы, а ты научишься. Пуговицы же умеешь?

Жена кинула в меня головастиком.

- Это другое, пуговицы. Да и не даст она машинку.
-А мне, значит, Антон отдаст свой аппарат, незнакомому человеку.
- Я просто подумала… Помнишь, как мы познакомились, ты в ограду к нам влетел, на мотоцикле? Пол- огорода пропахал, встал, а у тебя во всех карманах картошка, и за пазухой даже. Я решила, ну уж этот- то хозяйственный, всё в дом…

Я вытащил из кармана козырь – свиной хвостик. Жена заволновалась, забурлила руками, пытаясь выбраться. Я кинул ей хвостик и рассказал о нелёгкой судьбе свиньи.
Жена задумалась, хрустя хвостом. Я задрал голову в небо и стал решать загадки мироздания.

«Эвон, как всё логично в природе, - думал я. – Где звёздочки, там в небесной тверди дырочки. А для Луны дыра поболе… Космонавты, поди, через неё летают? Здоровая, наверное. А бог- то где? Тама? Батюшка наш, отец Сысой, надувшись перцовки, говорит, что он теперь в раю… Хорошо… На другой день батюшка говорит, что бога нет, пока его не попустит… Чему верить? Положим, батюшка и про меня говорит, что я есть анчихрист, но ведь колокол я не в цветмет сдал, а перековал его на орало, а то председатель наш не молод уже, трудно ему народ на работу загаркивать. Теперь вона как рявкат, медным голосом, в соседнем селе слышно… Так и Пётр Первый колокола снимал…»

- Хорошо, я согласна. – Жена прервала раздумья. – Пусть Антон трубы делает. А костюм тебе купим. Только в театр меня сводишь, в новом костюме, чтоб все мне завидовали.

- Цапайся. – Я кинул трос, «УАЗик» заворчал, жена выворотилась из болота и подошла ко мне.
- Меня тут кусил кто- то, за ногу. – она начала задирать юбку.
- Не здесь. На речке мириться будем, там и тину смоешь.

Жена полезла было в машину.

- Стой! Дорогая, только не наступай на мои голубые замшевые ботинки! В смысле, «УАЗик» изгваздаешь.

Жена понятливо кивнула и пошла модельной походкой к речке, легко перепрыгивая лужи и заманивая меня видом сзади.

Через день я сидел на веранде, в кресле – качалке. В доме возился и шипел, обжигаясь паяльником, Антон. Жена сидела рядом со мной и смотрела с обожанием. Мы играли в карты, если я выигрывал, то хлопал жену колодой по носу, а если проигрывал, то не хлопал. Время от времени я кивал благосклонно, жена наливала стопочку, качнувшись назад, я заглатывал её, качнувшись вперёд – снимал зубами с вилки кусочек жареной свинины, который протягивала жена. Идиллия.

В калитку вошёл Ашот и поманил меня. Он почему- то был босиком и приседал, стараясь натянуть футболку пониже.

Я посмотрел в огород. Дети оторвали- таки игрушку от полу, и играли ей в «сифу» . Старшенькому прилетело чугуниной по мордасам, и теперь он орал и витиевато матерился.
«Филолог вырос, - возгордился я. – Словарный запас неплохой, и преподаватель хороший, в университете его ценят, старшекурсницы, те вообще табуном… В прошлом году аж фундамент подкопали, чтоб в комнату пролезть, бесстыжие… Собака со двора ушла, не вынесла ночей бессонных и очкастых девиц, воющих стихи…»

- Проходи, Ашот.
- Я здэс пабуду. Там кот смотрит, я пири нём нэ магу. На мэня дэдушька так сматрел, мир его праху. Стэсняюс.

Я подошёл поближе.

- Мишя- джан, памаги, брат! Я тут, ана там, у мэне дома сидит, ухадыть не хочет! Схады, да?
- Кто?
- Люба этот. Я тэбэ толка скажу, ты никому нэ гавары, пажжалста! Я его вчера пазвал, вино пил, слива закусывал. Жывот молчал, ничего не гаварыл. Танцевали, да. Жывот варчать стал. Цылавались, да! Патом ана миня абнял, силно так, терпеть трудно стала…

Ашот потупился.

- Пукнул я. Нэ сильно… То эсть сильно… На пол пряма! Ана смеяться стал, шаталси, патом вступил туда… Кричать стал, рукам махать. Я ишчо пукнул и пашёл аттуда, быстра так пашёл. Шьтаны сапсэм нэ взял, ботинкам забыл. А ана там сидит, нэ уходит. Шьто делать? Схады, пасматри, как брата прашу!

Через пару минут я шёл по селу. За мной тащился участковый, вздыхал жалобно. Сопел.
Время от времени он забегал вперёд и начинал нудить:

- Ну дядя Миша, ну пожалуйста! Чего тебе стоит? Ну один протокольчик, ты же обещал!
- Отстань, назола!

Вежливо, но твёрдо, я отводил его рукой и шествовал дальше.

- Ну за нарушеньице общественного порядочка. Вот здесь автограф поставь, и всё! Я сам напишу, что надо.
- Не нуждаюсь. Иди к братьям Евдокимовым.
- Не могу, они с утра драться собирались.

Возле Ашотова подворья я резко развернулся, скорчил страшную рожу и рявкнул:

- А ну пошёл вон отсюдова! Я счас милицию вызову! Хулиган!

Участковый прянул диким прыжком через дорогу и затаился в кустах. Только поблескивали глаза да кокарда, и выдавал его запах слезоточивого газа.

В доме было неожиданно чисто, пахло свежестью. Здоровенная Любка стояла у окна и гладила бельё. Я взглянул в её маленькие глаза, обрамлённые белесыми ресницами…

…Удар! Нож отлетает, выбитый взмахом свинячьего копыта, но мне удалось прорваться к её горлу, вцепиться пальцами… Я медленно выдавливаю из неё жизнь… Она хрипит… Чёртовы свиньи!
Люблю запах палёной щетины поутру. Так пахнет… победа!

- … нету. Ушёл и не приходил ещё.

Фух, воспоминания меня отпустили. Надеюсь, несчастная Ашотова свинья не будет сниться мне. Только вертолёты.

- Я знаю, он у меня сидит. Что у вас вышло- то?
Любка гыгыкнула.
- Да что- то я увлеклась, расчувствовалась. Сил не рассчитала.
- А кулаком зачем махала?
- Да я наступила, а там косточка оказалась, сливовая. Больно, блин. Я и ругнулась.
- Понятно, сливами, стал быть, закусывали. И что теперь?
- Да ничего, пусть домой идёт. Я смеяться не буду, и ругаться тоже. Он хороший. Как усами пошевелит : «Уах, Люба!», так у меня сердце аж замирает.

- Ладно. Живите и процветайте! – Я вскинул было руку в вулканском салюте, но шевеление за окном привлекло моё внимание.

- Там участковый ваши кабачки жрёт! Слышишь, как хрустит?
- Ах, батюшки! – Любка схватила кухонное полотенце и понеслась из дома. – Ах, батюшки!

Со двора послышались вой, рёв и мокрые шлепки.
Хозяйственная. Не пропадёт Ашот.

До дома я добрался без приключений. Жена, грустившая на веранде, увидев меня, с визгом побежала по огороду и бросилась мне на шею. Сколько лет прошло, а она всё без меня скучает, стоит на пять минут отойти. Непременно сегодня ночью клумбу у Евдокимовых оборву, как и тысячу лет назад…

Она хорошая. Люблю её!

4. Свобода - фигня. Любовь - жизнь.




Очнулся я в каком-то сарае. Может, амбаре. В деревенском стандарте не разбираюсь. Окошко маленькое. стёклышки запылённые, размером 15 на 15 см, разумеется.
Всё болит. Даже там, где не должно болеть. Видимо, пытали. Ну, когда болят руки, ноги, голова и рёбра, понятно - били.
А когда свербит там, где только женщина пытать могла? Не могу вспомнить, что я сделал и где я. Что от меня хотят. И тут солнышко пробилось в окошко, прямо в глаз, правый. Общупал себя и осмотрел. Блин, синяки, ссадины, рёбра, минимум два сломаны. Морду лица потрогал. Вот, почему солнышко в левый глаз не ударило.Нога прикована к цепи, к хорошей такой цепи. Блестит радужно.
Неужели титан? Я технарь, немного понимаю. О, начал соображать. Цепь длинная, метра два.
Можно обойти постройку по периметру. Благо солнышко светит, и голова начала соображать.
На полках всякой утвари не счесть. Многие не знаю, а я технарь, мог бы и сообразить. Но ничего тяжелого или пилящего не нашлось.
Ладно, будем, сначала, вспоминать, как и почему я тут и в таком состоянии.
Были в бане на день рождения начальника. Проституток, точно, не заказывали. Значит, клофелин от них не проходит. Поиграли в бильярд. Так.
Уехали все на двух машинах, точно, помню! Где меня высадили? Ха! меня не высадили, меня выкинули. Я обблевал кожаный салон машины друга начальника. А чего они мне пыху сунули покурить после много вискаря?
Так, прервёмся. Я тут, как я сюда попал и почему. Думай, сука, вспоминай!

Угу, на затылке прощупывается гематома сантиметров десять. Видимо, сороковкой уе... нанесли увечье. Вышеупомянутые рёбра не дают вдыхать без боли.О, правильно, почему свербит в паху? И чешется. Заразили чем-то?
Нет, просто, побрили. И, сука, видимо, тупой бритвой! Всё красное, полосы, как от граблей и горит, как перцем посыпали. Они что, крем для бритья с финалгоном попутали! Нет! Сука! Все волосья повыдергали! Как, чем и зачем?
Мысли путаются. То хочу вспомнить, как сюда попал, то всё и за что меня тут кошмарят.Может, я уже и не живой. И это такой шлюз во всё, что ты хотел или представлял под влиянием всего прочитанного и познанного за все годы жизни.
Нет, солнышко греет, сквознячком тянет, навозом пахнет. Не, не умер, однозначно.

Рёбра напоминают при каждом вдохе. Начнём сначала. Обход строения по периметру.До чего дотянусь, всё тянем под стол. Мало ли что. Тряпками закидаю.
Да, повезло. Нашел сундук, где было зубило, чугунный утюг, который на углях, дуршлаг. И, о чудо! Керосиновую лампу, две дверные ручки времён союза и напильник.
До наковальни не смог дотянуться. Да и пошла она. Здоровая. Не смог бы дотащить.
Собрал богатство, надо спрятать. Заныкал в углу за сундуком, благо места мало заняло. Рекогносцировку сделал, трофеи собрал. Будем вспоминать и думать. Трудно вспоминать, а думать тем более. Не могу найти положение посидеть или полежать. Когда искал по лавкам, не обращал внимание на боль. Сейчас всё вернулось.

Так. Меня кинули. На дороге. Друзей вычеркиваем, друга начальника тоже. Бля, опять свербит там, где всё повыдергали. Что там было? Хрен с ним. Надо выветриваться из этого хлева, или сарая.
Солнце уже ушло куда-то близко к закату. Мне так и не дали пообедать. Да что там пообедать. И завтрака не дали. Жду ужина. Нет. Солнце зашло, цикады затрещали, соловей запел, сука, прощальную песнь. Нет, это не моя песня.

Надо бежать. Пробовал пилить цепь оков напильником. Слизал угол инструмента. Бил зубилом и утюгом - ноль эффекта. Никто не приходит, еду не приносят, чего-то ждут. Чего? Когда я сдохну или сбегу? Первое меня не устраивает. Второе даёт надежду.
О, пришла мысль, как перерезать цепь. Вспомнил, как в детстве делал бомбочки. Сутки пилил дверные ручки напильником. Силы покидали меня, но я не сдавался. Обложил цепь опилками, потом соломой. С помощью зубила и напильника, искрами поджог солому. Магний от ручек взорвался яркой вспышкой...

И всё! Опять сидеть и думать. Перебрал все собранные вещи и инструменты. Все непригодны для побега. Самый ненужный - дуршлаг. Не, батенька, прорвёмся! Он мне поможет. С этой мыслью я и прилёг поспать.

Утром разбудило громом, подул ветер и дождь грянул, как из ружья. Пытался собирать воду. Дуршлаг обмазал снизу глиной. Не получилось. Смывалась глина.
Ладошками из окна, пил, а собирать некуда. Ливень продолжался весь день.

Мне всё надоело. Лёг спать. Проснулся от того, что я весь мокрый. Я лежал в луже, которая протекла в моё заведение. Утром, когда взошло солнце, я стал сушить свою спину и задницу, как пишут в женских романах, под палящими лучами восходящего светила. Высох, довольно, быстро. И тут я вспомнил древнего жителя Сиракуз, что на Сицилии. Спасибо древним и моим учителям! Обмазал дуршлаг керосином из лампы, из лужи налил и облил водой. В каждой дырочке устройства для слива макарон скопилась капелька воды. Осталось только сфокусировать на цепь.
Трудно было попасть на звено цепи. Горело так, что как бы свистело!
Всё! Я свободен! Окошко вылетело на раз! Бегу по полю, кукурузному, ноги проваливаются в грязи, сил нет. Сколько дней не ел, не помню. Фигня, прорвёмся!

Свобода!

Херас тамос! Не прорвался. Вы помните фильм "Сеньор Робинзон"? Как там проводили испытания женихов перед свадьбой? Вот. Так вот это меня готовили или проверяли. Повязали меня, но уже ласково. Сказали, что свадьба сегодня, а жених я. А невесту я вообще не помню.
Не отказаться. Еще че рассказали: Нашла меня девушка на обочине после разборки с гопниками. Притащила к своим. Ну, как, не сразу притащила. Сначала были эксперименты. Я не помню, но ей очень понравилось. (это она мне позже сказала). Вот и устроили проверку на выживаемость. Свадьбу отложили до приезда на родину.

Знали бы вы, где их родина. Куприяне. Нет такой страны. Есть такая планета. Купря, блин, обоссаться. Инопланетчики, блин. У них в крови, вместо железа, как у нас, присутствует медь. Кровь у них зелёная. И волосы растут медные с крючками на концах. И не только на голове. Представляете, как они делают секс? Потом расскажу.
Сейчас меня везут, нет, не везут. Летим мы в каком-то лифте на Купрю. Почему жениха четыре человека за руки держат? Боятся, что сбегу? Видимо, невеста страшная или толстая. А куда мне уже бежать. Три минуты и всё, увижу ту, кого имел не видя. И она мне суждена.

Динь! Лифт остановился. Выходим. Ёпта, столько сисек на квадратный метр я не встречал. Где невеста? Все одинаково голые. А меня четверо держат. Ладно, церемонию бракосочетания описывать не буду, стыдно.
Всё получилось, как нельзя лучше. Жена - мечта. Просто комсомолка! Один минус, волосы медные и с крючками. Вот, чем мою зону бикини лишили растительности. Страдаем оба. Я - физически. Каждое утро зелёнкой рисую себе стринги. Жена страдает морально. Считает себя виноватой в том, что она на седьмом небе, а я занимаюсь самолечением.

Решил полазить в их паутине. Не зря. Выкопал интересное. Оказалось, что при достижении половозрелости, у них вырастают медные волосы. Не, не волосы, проволока. С крючками на концах. Один раз и больше не растёт. При интимном контакте крюки сцепляются, как наша застёжка - липучка. И всё. Не разойтись. Амплитуда возвратно - поступательных движений около 1,5 см.
Вы видели собак - тянитолкаев? Вот так и происходит. При достижении верхней точки наслаждения, крючки насладившегося разгибаются. Всё, разошлись. Вы поняли, что всегда разгибались проволочки мужиков. А у моей жены всегда выпрямлялись.
Я страдал, остальные тётки на этой медной планете завидовали моей красавице. Я придумал, как не колоться. Нашел хлорное железо и растворил её медно-проволочный покров.
Жена узнала. Купила две тонны этого железа. Продаёт по нету. Мы процветаем.
А как тётки-соседки стали орать каждую ночь всё чаще и громче.

5. 12226 или рукопись, найденная на Валдае.






Да, согласен, ездить на велосипеде в противогазе неудобно. Тем более, если на тебя плащ от ОЗК. Но подождите смеяться.
Вы слышали, что в Хевроне рухнул Мамврийский дуб?
То-то и оно.

Надо мной есть кому смеяться. Надо мной смеялась жена, когда я пытался окропить помещение дезраствором. Ну как смеялась...улыбалась странно. И то только поначалу. Надо мной смеются соседи. Эти уже в голос.
Один, у которого зона на лице написана, даже песню запел однажды мне вслед, хулиганскую: "А поп с кадилою ходил..."

Не знаю, может быть, я и в правду похож на попа. Особенно, когда выхожу из дома в полном облачении. Раньше был похож на Ленина. Сам видел в отражении, когда выключал компьютер.
Как такому певуну объяснишь, что надо окуривать участок от вируса? И не с кадилом я был, а с банкой из-под пива, сам сделал устройство, куда нужно угольки положить и гавайскую смесь. Особую. И читать нараспев Ковид девятнадцатый, стих я тоже сам сочинил
.
Мамврийский-то дуб рухнул, но я верю, я знаю, есть легенда - растёт где-то на островах огромный имбирь, настоящее Мировое дерево, всю округу наполняет дивным эфиром, от которого вирусы погибают мгновенно. По лианам, опутывающим могучий ствол, карабкаются вверх весёлые обезьяны-бонобо, а развесистая крона дерева способна укрыть в своей тени целую роту солдат карантинных частей, которые прочёсывают местность в поисках нарушителей режима.

По-моему, даже картина есть с таким сюжетом, не исключено, что не одна. Конечно, художники, способные создавать такие полотна, никакие не передвижники.
Очень может быть, сам Боттичелли в своё время рисовал это дерево, он ведь тоже не передвижник. Надо поискать в книге.
Книга лежит перед портретом Барона Субботы на коробке из-под почтовой посылки.
Когда-то давно я укрыл коробку льняной скатертью с вышитыми петухами и сделал подобие алтаря, где возжигаю свечи перед ликами борцов с коронавирусом.
Так надо.

Саму книгу я привёз на дачу из нашей московской квартиры. Там она появилась из прошлого, из вещей матери. Это роскошно изданный альбом "Галерея Уффици". Такие книги называют фолиантами, не каждый хипстер поднимет. Они, кстати, остались где-то, хипстеры? Я очень давно не был в городе.
Именно Боттичелли привёл меня к Кольской сверхглубокой скважине. Он сделал меня таким, каким я кажусь сейчас - вздорным стариком в первобытных средствах защиты, увлёкшимся самоизоляцией настолько, что пора принимать меры.
Ещё и на Ленина похож....

А ведь было время, когда этот Ленин в отражении напоминал Ди Каприо...
Я вообще тогда был чуть-ли не ковид-диссидентом, правда. Как и многие, сидел в изоляции, плевал свысока.
Вы знаете, как это - за окном апрель, а вокруг апокалипсис. Причём апокалипсис не now, а конкретный - змею видели на Стене Плача, вирус отаке. Кордоны и пропуска. Ковыряться в носу запрещают уже на полном серьёзе. В Самаре оштрафовали девушку, которая шла помогать своей бабушке... Чтобы отклонить астероид, NASA тайно запустило ракету... Лица закрыты масками, но дурость каждого видна так, что уже не спрячешь никогда.
Ящур, короче.

Тогда происходящее казалось мне бредом. Никто не хотел вводить войска в столицу, но пришлось. На улицах появились военные и противовирусная техника. Любого могли задержать по подозрению в короне. Ходили пугающие слухи о Пулковском обсерваторе, куда собирали лиц со слабыми антителами. Вроде бы застрелили кого-то при попытке побега.

Это было весною, зеленеющим маем...


В какой-то момент я и решил навести порядок в старом книжном шкафу. Так была извлечена на свет моя священная книга.
Самое интересное, что ни тогда, ни позже я так и не открыл альбом. Видимо, сакральные знания, хранящиеся в книге пока не доступны моему пониманию. Книга действует сама по себе., когда просто лежит на алтаре. И когда лежала в шкафу, тоже действовала.


Прекрасно помню, как я приготовился вытереть с неё пыль, стою с тряпкой в руке и вдруг вижу рядом ещё одну книгу, старое издание Жюля Верна "Путешествие к центру Земли". А дальше...
Дальше всё и началось.
Кажется, я даже не стёр пыль с галереи Уффици.


Дело в том, что открой я священный альбом, я всё равно, не нашёл бы того, что мне было нужно - карты. Карта ада Боттичелли хранится не во Флоренции, а там где ей и положено быть - в библиотеке Ватикана. Римский папа робко прячет, как говорил Саша Кольский...

Вы спросите, почему же эта книга священная, если я её даже не открывал ни разу? И что за карта ада, откуда она взялась вообще? Какая связь между ней, Ватиканом и Жюлем Верном? И между ними и Кольской сверхглубокой скважиной... А ещё между всем этим и мной.
Действительно, выглядит немного запутанно.
И это при том, что вы ещё не знаете про Сашу Кольского...

Между тем, связь очевидна. Галерея вывела меня на "Путешествие к центру Земли". А где у нас центр Земли?
Разумеется, в Кольской сверхглубокой скважине.

Меня туда реально потянуло. Я решил ехать. Подумал - когда, если не сейчас.

В первую очередь надо было подумать об аусвайсе. Чтобы было что предъявить местным и федеральным органам цифровой трансформации.
Никаких оснований, чтобы покинуть место жительства и ехать в Заполярье, по работе, например, у меня не было. Работу я потерял ещё в марте. Честно говоря, тогда у меня были сложности с тем, чтобы просто получить разрешение на выход из квартиры - пришли времена, когда 90-е стали казаться Ренессансом.

Можно было мечтать о депутатском иммунитете, с таким кодом почти по всей стране можно передвигаться, но у меня, к сожалению, не столь развитая иммунная система.
И силовичком не выгляжу .

Хорошо, конечно, было бы обзавестись спецпропуском, как сотрудник чего-нибудь системообразующего, букмекерской конторы, например, но это тоже не просто. А, главное, дорого.
Да и не было у меня возможности выйти на нужных людей - Даниловский рынок закрыли.

Оставалось прикинуться врачом, лучше всего эпидемиологом, но, поразмыслив, пришлось отказаться от этой затеи - на трассе, рассказывали, лютует спецназ Роспотребнадзора. Даже с ксивой медработника можно конкретно попасть.

И это без учёта того, что предстояло преодолеть бесчисленное количество блок-постов полиции и Росгвардии. Поговаривали, что на дорогах работают и чекисты. Я думал, что речь шла о сотрудниках Всероссийской Чип-Компании, но, оказалось, нет - предупреждали о тех ещё чекистах, настоящих, на гелендвагенах.

Но самое проблемное это агенты Главного Противовирусного Управления - вот кому нельзя попадаться. Уже одно моё имя, казалось, могло их насторожить. Константин Балай - ну что это такое?


Мне повезло. Друзья слепили документ из ЗАО "Пандемия-сервис". С таким аусвайсом можно было ехать хоть на плато Путорана - у этой конторы, как говорили, есть там секретные объекты.

Бумага выглялела солидно, в ней даже присутствовало слово "госзакупки". На агентов ГПУ вряд ли произведёт впечатление, а вот на всех остальных точно окажет магическое воздействие. Помню, что в графе "цель поездки" стояло: "обеспечение мероприятий по дезинфекции тундры".
О том, что может скрываться за этими словами не хотелось думать.

Не хотелось думать и о некоторых других вещах. Во первых, до самого последнего момента я не знал, как представить всё это дело с путешествием к центру Земли жене, а во вторых, в дороге меня могли ждать не только проверки документов, но и опасности иного рода.

Идеально было бы добраться до места на своём "Урале" с коляской, но в интернете попался материал, как местные иммунодефицитные граждане натянули трос между деревьями и завалили одного известного тревел-блогера, тоже мотоциклиста. Сообщалось, что в операции по поиску преступников участвовали войска иммунной защиты и даже срочно прибывшие из Москвы слушатели Академии контрпартизанской борьбы.
Пришлось ехать на такси.

Кстати, я не верил, что в Мурманской области много такси на дровах. Оказалось, правда. Дорого, конечно, но зато какой шик!
Естественно, в такси свирепствовало радио "Шансон".


Сними маску при мне, ты, Забава,
И, краснея, положь на него...


Видимо, это была песня про шпили-вили во время изоляции.
Лагерник из подмосковского коттеджного посёлка выводил свои куплеты брутально до кваканья и мужественно до такой степени, что пришлось попросить водителя приоткрыть окно.

Сам я маску снял только в посёлкеЗаполярном. Таксист попросил отдать маску ему - она была из камуфляжа. Я её надел ещё на КПП в Пикколово - в тех краях уже не канали легкомысленные московские изделия в цветочек.

Издалека Кольская сверхглубокая напоминала космический корабль, севший на экзопланету не совсем земного типа. Выглядело всё как на самых смелых полотнах советских мастеров фантастической живописи.
Чем ближе, тем больше чувствовалась разруха. Пыльные тропинки других планет забылись сами собой. Полярное солнце будто хотело вдавить тебя в тундру. Вскоре за ощущением мерзости запустения уже не стало видно дикую природу Севера.

Я не встретил ни одного человека, пока шёл к скважине. По фотографиям я хорошо представлял себе, что должен увидеть.
Однако, место, где Землю пронзили очень глубоко, а потом ещё и намертво закрыли крышкой встретило меня такой печалью, что я растерялся. К такому нельзя было подготовиться.

Никакие фотографии не могут передать чувства, охватывающие тебя у этого люка в ад.

Конечно, я тогда не знал, с чем я столкнулся, что это на самом деле вход в ад, надёжно задраенный ещё во времена СССР. Циклопические гайки выглядели надёжно.
Легенды про это место я слышал во множестве, но как я мог в них верить? Если даже коронавирус мне представлялся тогда фантомом и происками мировой закулисы?

Глаза мне открыл Саша Кольский.


Он подошёл ко мне танцующей походкой, только я его не видел. И походку соответственно, тоже не видел. Просто у этого человека она должна была быть именно такой, вы потом поймёте почему. И имени его, разумеется, я не знал, хотя, позже, когда стали выпивать и он представился, это имя показалось мне знакомым.
Я как-раз выставлял скромную снедь, в последний момент по наитию прихваченную в поселковом магазине - бутылку водки, хлеб и банку сардин в масле. Мне подумалось, что так следует сделать возле люка. И приношение - вроде как на кладбище - и атмосферно.

Кто знает, кого там прикрыли гайками советские учёные? Вдруг там реально души грешников без водки сидят и без уважения?

Выглядел Саша так, будто был из свиты Воланда. Седая борода, с которой можно было петь про то, как снимает маску женщина со сладким именем Забава. Нереальной голубизны пиджак и краповая тельняшка. Приветливый, как болото, взгляд и такого же цвета глаза.
Кроме того, он был продвинутым искусствоведом.
Только тогда я этого не знал и немного испугался его неожиданного появления. К тому же он был в сандалиях, а это, как вы понимаете, для Заполярья странно.

- Похоже на МРОТ, вы не находите? - с улыбкой спросил он, указывая, на цифры, выведенные на крышке сважины, - Глубина двенадцать тысяч двести двадцать шесть метров. Предел!

Голос его звучал, и правда, как из радио "Шансон". Но к тому времени, я уже справился с испугом.

Так мы и познакомились. Саша Кольский сказал, что находится здесь на экскурсии. Поначалу мы ограничивались обыкновенным разговором о поэзии - вокруг оказалось ещё много разнообразных граффити. Особенный восторг у моего нового знакомого вызвали слова, кем-то выведенные мелом на куске плоского шифера:

"...Извивается... но ведь это... Это...
Это гигантский спрут!.. И он лезет к нам! Николай!..»

Я в поэзии ничего не понимал, поэтому выискивал грамматические ошибки - в своё время я даже участвовал в общероссийском диктанте.


Вдруг появился третий.
Откуда он выполз непонятно. Если Саша Кольский выглядел свегнутым с небес божеством, то этот тип выглядел просто подозрительно. Таких можно встретить в Гоа, но не в области Петсамо.

Больше всего тип был похож на мухомор, причём на такой мухомор,чьи золотые времена давно миновали, но за который в следственном комитете всё равно могут завести уголовное дело.

- Вергилий Барченко! - объявил незнакомец, представляясь, и манерно выставил ножку в непромокаемом сапоге.

Там, где в сапог были заправлены расшитые морскими звёздами джинсы, я успел прочитать надпись: "Йёти". И только через полчаса понял, что значит эта фамилия - Барченко.
А вот, что значит имя Вергилий, я понял много позднее, уже когда вернулся из путешествия к себе на Озеро.


Этот Вергилий и предложил распить установленную мной у Кольской сверхглубокой скважины водку. На неуверенные возражения, что это жертва духам, провокатор высказался в том смысле, что он сам типа чуть ли не дух и вообще живое думает о живом, а нас, может быть, только трое в этом мире и осталось, по крайней мере, такое впечатление.

- Могу принести мамонтовую кость, - добавил Барченко, поведя плечом куда-то на север, - У меня за перевалом припрятано.

- Думает о живом и о живительном! - с нездоровым восторгом поддержал Вергилия Саша Кольский и вопросительно посмотрел на меня, впрочем, уже скручивая пробку с бутылки. Ладонь у него была как у галерного гребца.


Очевидно, договариваться с духами предстояло мне. А про мамонтовую кость я так и не понял - закусывать ею что ли?

Вот тут и пошёл разговор за Боттичелли.

Выходило так, что сважину эту бурили, руководствуясь созданной им картой. Картой ада. Причём делалось это не для каких-то геологических конгрессов, а по заданию КГБ. Контора глубокого бурения - так тогда Контору и называли, вроде бы в шутку.

Только какие шутки, если речь шла о безопасности первых лиц государства. Посмертной безопасности, в преисподней.

Чекистам необходимо было обеспечить надёжные каналы связи со своей агентурой в аду. Потому что с достижением бессмертия имелись временные трудности. Несмотря на все усилия и значительные средства, вложенные в проект.
Было принято решение договориться с самим Сатаной. Или в крайнем случае, с чертями. Чтобы не жарили там слишком рьяно уважаемых людей. А без Эпохи Возрождения в такое дело лезть не стоит.

О чём, вы думаете, Сталин разговаривал с Булгаковым по телефону?
И почему было приложено столько усилий чтобы отвоевать у Финляндии и западных держав у неё за спиной область, где впоследствии стали бурить?

Своим рассказом и особенно этими вопросами Саша Кольский привёл меня в состояние, близкое к столбняку. Только что, ещё в такси, я не знал о существовании продвинутого искусствоведения, а тут вдруг столько информации!


Когда прозвучало имя Сандро Боттичелли, я понял, что оказался здесь неслучайно. Выяснилось, что и чекистов привела сюда он. Т очнее его карата ада, составленная ещё в конце ХIV-го века.

Чтобы там ни говорили, а по серьёзным вопросам с Ватиканом всегда удавалось договориться. И Москве и Санкт-Петербургу. В Ватикане тогда уже что-то знали. Надо было просто взять лупу и исследовать картину с использованием математических методов.
Не зря папский престол упорно засылал своих епископов к Ивану Грозному. А ещё раньше к Александру Невскому в Великий Новгород. Область Печенга, или, как позднее стали её называть - Петсамо тогда входила в состав Новгородской республики. А раз знал Ватикан, то знал и Боттичелли. А также и Леонардо, и Борджиа.

В этом месте Саша Кольский прервался и посмотрел на меня.

- А ты с какого факультета? - спросил он, - Борджиа знаешь?

Я кивнул. Вспомнить с какого я факультета у меня не получилось.

Саша показал нам карту. Она была распечатана на принтере, но средневековьё, тем не менее, ощущалось. Кое-где имелись пометки карнандашом.

- На воронку похоже, - сказал Барченко, рассматривая Ад.
- Или на пирамиду перевёрнутую, - согласился Саша, - Вот здесь, прямо под нами, это всё и находится.
- И пробкой заткнуто?
- Ну да...Здесь ведь как... Бур увяз - всей стране пропадать.


Меня не удивило, что Барченко засомневался.

- Так мы что, пропадаем? - спросил он, - С тех самых пор?
- И даже раньше! Мне вы можете не верить, но невозможно не верить математике, - продолжал продвинутый искусствовед, указывая на крышку скважины, - Взгляните на эти цифры. 12226. В сумме они нам дадут 13. Но даже в открытых источниках есть настоящая глубина, которую смогли достичь - 12 километров 262 метра...
- Ну и что это нам даёт, Маэстро? - перебил его Барченко, - Там тоже 13 получается. В сумме.
- А то, что разница между этими цифрами - это число 36! Вот тут всё и начинается!

Действительно началось.

Саша Кольский указал на то, что цифры 3 и 6 в сумме нам дадут число 9, а цифра 13, также в сумме даст 4, что при сложении опять приведёт нас к числу 13.

- Это странно, - согласился озадаченный Барченко, - Но я всё равно не понимаю, что это значит. Я не Перельман.
- Не надо быть Перельманом, чтобы сложить А и Б! - воскликнул Маэстро, - Посмотрите на цифру 6! Вот она фигурирует и в той и в той глубине. И явно выделяется и там и там, видите? Теперь сложите с уже имеющимся у нас числом 13.
- И что?
- Мы получим 19! Коронавирус, если кто не понял. Ковид -19! - Саша вдавил палец в цифры на люке, - Это привет оттуда! Не сработали, видать, гайки...

Сказать, что мы были потрясены, это ничего не сказать.

- Тогда уже Б с Л надо складывать, а не с А, - вымолвил Барченко, - И с Я.
- Вы? - не понял Кольский, но сразу же спохватился, - Ааа... Ну да, это математика, язык Вселенной...

***

Теперь вы понимаете, почему я считаю, что мы живём в последние времена. Знали бы вы, как я жалел на обратном пути, что отдал тогда свою камуфлированную маску таксисту...

Пишу этот рассказ от руки, в интернет мне нельзя. Там навалятся кибер-силовики или казачий интернет-патруль и придётся объясняться.
Всё равно забьют нагайками онлайн, точно... Ещё и кричать будут: "Политота, сука!"

А нагайки виртуальные если ещё не сделали, так сделают. И будут они на базе процессоров "Байкал". И стоить будут раза в три дороже зарубежных аналогов.

Ничего. На утреннем построении в СНТ сказали, что учёный из Волгограда изобрёл шлем от коронавируса. Может удастся приобрести. Может, будем жить.


***


Документ хранится в библиотеке фонда им. Кащенко. Папка "Короноверующие", № 12226/0. Подлинность установлена.

6. История десяти минут.





Франция. 1792 год.


Время на часах: 11:53.


Через 7 минут исполнят приговор. Ровно в 12:00 Элизу должны казнить.


Мне удалось уговорить Братство помочь, однако они будут готовы только к 12:02. Странное чувство… Хотя сейчас не до этого.


Я побежал сквозь толпу.
.....

Гревская Площадь


11:54


Огромная толпа собралась посмотреть очередное шоу. Пока на одном конце города проходили митинги, разные зеваки приходили сюда развлечься, рассматривая казнь пойманных бунтарей. Сейчас давняя традиция собираться и наблюдать за отсечением пользовалась особой популярностью, так как протестующих становилось все больше, а следовательно, и головы летели буквально по несколько штук в день. Иногда даже десятками.


К этому времени подвели трёх разных людей. Внимание большинства до момента казни было сфокусировано на девушке, которой даже не надели мешок. Поверх неё было лишь лёгкое пальто, а также капюшон, закрывающий часть лица.


Первый оказывал только лёгкое сопротивление, поэтому его быстро уложили и закрепил в кандалы. Гильотина опустилась. Голова полетела с плеч. Народ стал кричать ещё сильнее, когда бездыханное тело показали на всеобщее обозрение. Осталось ещё двое.
….


11:54
Я пробирался сквозь творящийся хаос, думая только о том, как бы добраться быстрее. Повсюду лежали горы трупов, как со стороны революционеров, так и гвардейцев.


Прыжок. Влево, здесь нужно забраться. Постепенно перебираясь всеми возможными способами, я мельком посмотрел на часы. 11:55. Ещё 300 метров, а мне еще нужно успеть вызвать переполох. Слишком людно.


Не раздумывая, я быстро вскочил на подоконник и начал взбираться по выступам на стене. Сейчас главное перебраться на крышу, раз, прыжок, выступ. Подъем. Я начал все быстрее взбираться перепрыжками. Сейчас средняя высота зданий Франции была порядка трёхэтажного дома. Ещё один балкон и уже нахожусь на уровне второго этажа. Впереди выпирала балка. Быстрым разбегом наскочив на неё, я поднялся примерно до 9 метров над землей. Так, рядом двухэтажное здание. Надо перебраться на эту крышу. Я прыжком добрался до выбранной точки.


«Потом нужно будет быстро спуститься, надеюсь кто-то развесит белье». Пока я на секунду замедлился, соображая, что делать дальше, рядом с ухом просвистела пуля. Похоже какой-то гвардеец заметил, но не суть. Я перепрыгнул на другую сторону крыши и побежал в сторону площади.
….


Гревская площадь


11:55


Второй по списку всячески сопротивлялся. Это в конце концов надоело командующему, поэтому он попросил помочь палача. Втроём им спокойно удалось усмирить бунтаря, который очень не хотел под гильотину. Снова поза для отсечения. Двое спокойно надели на него кандалы, а палач уже стоял около рычажного механизма, готовый в любую секунду открыть защелку и выпустить лезвие.
….

11: 56.


Сейчас, главное осторожно. Бинокль не повреждён. Я быстро начал рассматривать находящихся на площадке гвардейцев. Если бы не мои заслуги перед Братством, на риск ради одной дамы, тем более с такой родословной, никто бы не пошёл. Но все может рухнуть, если у большинства из охраны будет огнестрельное оружие. Повезло, только у одного был револьвер и ещё один находился под подозрением. Похоже они бросили все силы на подавление восстания, поэтому здесь появилась гигантская брешь в зоне безопасности. Первыми нужно убрать именно их.


Я начал очень быстро спускаться по верёвкам для сушки белья. Балкон, новый шнур, выступ, осталось три метра, прыгаю вниз. Спустился. Я оказался рядом с площадью.
….

11: 57


Гильотина опустилась. Народ снова завопил, только не совсем понятно, были это крики недовольства или радости. Звуки смешались в один гул.


Сейчас все шло под контролем. Смотрящий действительно был рад, что по-прежнему люди приходят на это мероприятие. Пусть видят, как идёт подавление, и знают, что обычным холопам монархию не свергнуть. Осталась только эта девушка.


Неожиданно раздались пронзительные вскрики.

…

Смотрящий повернулся в сторону шума, зацепив взглядом фигуру в капюшоне.

- Нарушитель! Все гвардейцы на площади, атакуйте!
….

11:57

Быстро спустившись, я наметил цель. Сейчас, нужно максимально быстро ворваться в толпу и уничтожить именно оружейников. После будет все гораздо легче. Я заскользил сквозь людей на площади. Хорошо, что две главные проблемы стояли рядом друг с другом.


Быстрым и лёгким движением, кинжалом проткнул горло одного, попутно выбивая мечом револьвер второго. Доля секунды и клинок оказался в груди обезоруженного.



Теперь нужно действовать максимально точно. На меня побежали сразу шестеро. Орудуя кинжалом и мечом, я начал свой кровавый танец. Голова полетела с плеч первого от кинжала, а меч впился в сердце второго гвардейца. Едва успев вытащить оружие из бездыханного тела, я выполнил им резкое рубящее движение. Это спасло мне жизнь. Противники лишь задели слегка ноги, а я чудом смог убрать ещё двоих незамысловатым взмахом меча.


Но ещё двое были близко. Хорошо, что остались неиспользованными особые орудия. Они напали с двух сторон. В одного я выстрелил иглой из клинка-арбалета, находившийся под одной рукой, попав ровно в горло, а от второго защитился мечом. Пока тот уже хотел вторым орудием впиться в мой бок, я резко выпустил «его». Скрытый клинок аккурат попал в подбородок последнего нападавшего.


Остался лишь помост с гильотиной в центре. Здесь из противников стоял лишь оставшийся командующий. Он от удивления даже не потрудился встать в стойку, чтобы встретить меня, поэтому того удалось убрать за считанные секунды. Раз, удар, его меч выпал из рук и добивание кинжалом в сердце.


Я обернулся.


Забавно было наблюдать, как палач убегает, так как у него не было оружия. Какая ирония. Догонять не было смысла. Просто выпустил из клинка-арбалета «иглу» ему в голову. Тот вскрикнув, упал замертво


Я посмотрел на часы. 12:00.


Уже начинали виднеться приближающиеся к площади гвардейцы. Но я уже заметил пару капюшонов среди рядов. Ха. Ведь начал все из- за одной девушки. Теперь могут погибнуть мои друзья, я. Но это все будет потом, сейчас нет смысла заострять внимание.


Я посмотрел на девушку. Лёгкая улыбка была на её губах.


- Ведь действительно обещал меня спасти, даже если это будет невозможно. Кажется, ты сдержал слово.


- Какая жизнь сложная штука. Сражаюсь ради дворянки из высшего рода. Или как там тебя называли по статусу?


Я понятия не имел, как нас до сих пор не застрелили, но похоже, надо сказать большое спасибо Братству. Началась жаркая битва между двумя сторонами. Часть народа с вилами также решили воспользоваться ситуацией и встать на сторону ассасинов. Видимо всем стало резко плевать на зачинщика всего этого, но такой расклад был даже слишком идеальным для меня. Вокруг воцарился хаос, как и в других регионах Франции.


Я вытащил запасной меч.


- Ты ведь занималась с одним из известнейших дворян. Может, сейчас направишь выданное оружие против меня и сможешь заслужить их прощение?

Элиза протянула руку.


- Жизнь странная штука, но не до такой степени. Раз спас, понятно на какой стороне я окажусь


Она приняла меч.


Вокруг продолжалась революция. Я без понятия, доживу ли до завтрашнего дня. Лишь надеюсь, что все это закончится победой идеи, в которую верю.


Время 12:03

7. Йомалаут





Утро, XXII век.
Нежно загрохотал будильник заботливо установленный с вечера в железном ведре для гарантии пробуждения. Валерий встрепенулся от нелегкого сна. Снилась, как обычно, всякая фигня, которую он тут же немедленно и забыл.
Калям Стодвенадцатый лежал поперек коридора во всю свою великолепную длину тела почти в полметра, не считая пушистого хвоста, и ненавязчиво требуя ласки. Валерий вскочил, мимоходом чесанул пузико кота, и побежал чистить себе зубы.
- Стояли звери около двери, – булькал он сквозь зубную щетку детское стихотворение на мотив известного шлягера.
Зверь по имени Калям лениво наблюдал за ним через незапертую дверь. Не от кого было ее запирать. От Юли у него не было секретов и скрывать ему было нечего.
- В них стреляли, они умирали, - бормотал Валерий, он был хоккеистом по призванию и звездным астрономом по своей основной специальности. Ни одной минуты он не работал по ней, но в хоккей играл с удовольствием. Выплюнув все изо рта, он умылся и побежал в комнату надевать носки. Династия его простиралась на двести с лишним лет в прошлое, и все его предки по мужской линии были Валериями, и все, так или иначе, играли в хоккей.
Калям думал, что сколько движений надо сделать человеку, чтобы начать какую-никакую, а осмысленную деятельность. Он то яйца себе вылизал и все. А тут - носки, зубы…
Валерий уже в носках перепрыгнул через Каляма на кухню, включил там кофемашину, и перепрыгнул обратно до конца одеваться. Сегодня у него было много дел.
- Но нашлись те, кто их пожалели… - мурлыкал он, одеваясь.
Калям нахмурился. Он чуял неладное. Кофемашина звякнула – кофе готов.
Валерий оделся весь.
Распиздяйские красные кеды ALL STAR, и майка. Майка была авторская. С залихватской надписью «Один Хуй Пизда».
Строгим, типографским шрифтом.
- Те, кто открыл этим зверям двери…
Валерий осторожно нанес поцелуй спящей Юле под левый глаз и нежно погладил ее правую бровь.
- Спи спокойно! – шепнул он.
Юля, не просыпаясь, призывно шевельнула правой сиськой самого что ни на есть третьего размера. Левая была размера две целых семьдесят пять сотых. И имела небольшую родинку.


Первый диплом Валерию стоил пяти лет жизни, а второй он получил за три дня.
Повелитель Реальностей! Так было написано было в графе квалификация. Бакалавр!
Пять объявлений в подземном переходе он обзвонил, пока затратил в итоге чутка денег. И вуаля – сомнительной наружности гражданин передал ему большой конверт, в котором и находился диплом. Поголодать Валерию пришлось всего три месяца. За модный телефон он голодал полгода, а фирменные, красные кеды просто скрал.
История с этим новым дипломом кстати была двусмысленная. Связанная с событиями полувековой примерно давности…


Ученые, сидя на спутнике, зааплодировали. Методом использования какого-то прибора удалось все-таки просверлить дыру в пространстве в соседнее измерение.
Из дыры вылез дракон. Да, обыкновенный, но матерый дракон! С двумя крыльями и с тремя головами. Эта дыра оказалась не в обычное измерение, а в сказочное. Дракон слегка опешил от навалившейся на него новой реальности, и с перепугу сжег пламенем из левой головы строящийся на орбите звездолет, на котором ученые хотели завтра лететь к центру своей галактики. Ученые немедленно направили на дракона всякие свои лазеры и дезинтеграторы, но он даже не почесался от их воздействия. Расправив крылья, теперь уже целенаправленно, он сжег пять навигационных спутников и нацелился на базу ученых, понемногу осваиваясь в этой реальности.
Но тут раскрылась вторая дыра, но уже из героического измерения, и из нее вышел строевым шагом Конан-Варвар, печатая шаг и с блестящим мечом. Он не стал долго рассуждать, ибо его учили так – не знаешь что делать, делай шаг вперед!
И он его сделал. Не глядя на дракона, он перечеркнул своим мечом первую дыру, крест накрест. Дыра исчезла.
- Подшауманипландогт!!! – хором выкликнули все три головы дракона самое сильное заклинание, которое они знали. На Конана оно не произвело впрочем никакого воздействия. Ученые затаили дыхание.
- Плапочка… - нежно всхлипнул дракон средней головой, и потеряв всякую связь со своей родной реальностью, жалобно мяукнул и исчез.
А Конан победно огляделся вокруг, нет ли свидетелей его очередной победы? Осмотрев все окрестности планеты, мельком глянув на базу ученых, он от души плюнул прямо в нее и улез в свою дыру. Застегнул ее изнутри, как молнию на ширинке. Вторая дыра пропала тоже.
- Ибо нехуй!!! – сказал он напоследок грубым, мужественным голосом, и показал средний палец.
А плевок вышел на гелиоцентрическую орбиту и стал вращаться вокруг солнца.
Ученые выдохнули. На этот раз пронесло. Немедленно построили научную станцию вокруг плевка, и стали изучать его свойства. Впрочем, немного оправившись от событий, Всемирный Совет немедленно изолировал эту станцию сферой Шварцшильда, и закрыл на нее всяческий доступ на стосемнадцать, без малого, лет. Немногие оставшиеся на Земле ученые, в силу разных причин, поневоле основали университет, и стали от его имени торговать дипломами в подземном переходе. Такая вот история…


Но в итоге второй диплом у него есть! Красивый и примерно настоящий. А сомнительность этой истории или ее достоверность оставим на совесть летописцев.


Тем временем Валерий встал в центре комнаты и собрался телепортироваться. Но не учел обстоятельства, что без котов никакая телепортация не была возможна. Все ученые всего мира, даже и британские, ломали над этим голову, но факт оставался фактом, а головы сломанными.
Калям вздохнул, и прыгнул на руки Валерию.
«Ну прям как дети…» - подумал кот и телепортировал Валерия на борт Международной Космической Станции.


В российском сегменте МКС было пустовато. Встретил путешественников только один Гагарин.
Его династия простиралась в прошлое тоже на двести с лишним лет, но немного дальше, чем у Валерия. И правила именования были немного другие – попеременно Юрий и Алексей. Женщин в его династии не было.
- Опять ты… - хмуро сказал Алексей, налаживая какой-то свой телескоп. – Опять с котом…
Кот спрыгнул и умчался проверять какие-то свои дела. Валерий встряхнулся и жизнерадостно улыбнулся.
- Мой прибор еще на месте?
- Вон твой прибор… Питание тебе подать?
- Да. Сегодня надо.
Алексей щелкнул большим тумблером и вернулся к юстировке телескопа.
- Развлекайся, – буркнул он.
- Зверей встретили песни и добрый смех. – бормотал Валерий, налаживая свой прибор.
- Чего ты там говоришь?!
- Вы, уважаемый Алексей Юрьевич, не берите себе в голову, - почтительно сказал молодой астроном. – Я просто так развлекаюсь между делами, методом песнопения.
Валерий на самом деле развлекаться не собирался. Сегодня он хотел окончательно испытать свой прибор путем его окончательного включения.
Кот насторожился.
Валерий нажал зеленую большую кнопку на своем приборе, прибор загудел и он с интересом уставился в ближайший иллюминатор.
Поначалу на глобусе земли ничего не происходило. Потом в разных местах стали расцветать прекрасные цветы.



Пять в Евразии, один в Африке, два в Северной Америке, один в Южной и целых три в Северной Корее. Когда и в Антарктиде расцвел цветок, кот взвыл.
- Что ж ты, паразит, делаешь то?! – отвлекся от телескопа Алексей, и глянул в свой иллюминатор.
А там прекрасные цветы превращались в безобразные, черные кляксы.
Валерий с интересом наблюдал за процессом, записывая его параметры, а Алексей схватил подвернувшуюся под руку железную трубу и уебал Валерия по голове. Труба оказалась важной деталью от телескопа, и столкнувшись с твердой головой Валерия разлетелась в пыль.
- Звери вошли и убили всех… - Валерий обмяк.
- Йомалаут!!! – вскричал Калям человеческим голосом и исчез.
Алексей выключил тумблер и изо всех сил ударил ногой в Валериев прибор. Прибор зашипел как кот и изошел белым дымом. Без белого дыма прибор, как и всякая электроника, переставал работать.
Алексей приник к иллюминатору.
- Калямушка, - шептал он. – На тебя вся надежда… Йомалаут!!!


Все коты всего мира исчезли со своих насиженных мест. Кому то, как Каляму, достался самый сложный участок: Чернобыльская Зона Отчуждения.
Кому то заштатный американский городок, типа Хармонта. Но все они в итоге справились. Зашипели все Зоны на глобусе земли, зоны пошли на убыль и исчезли. Справились коты буквально за минуту, так что их отсутствия в мире почти никто и не заметил – мало ли где кот шляется и как он исчез и откуда появился?
Калям вытер пот со лба и вернулся на МКС. Алексей подхватил его под брюхо, кот немедленно и мощно заурчал.
А Валерий до сих пор валялся без сознания, пропустив самое интересное.


В итоге всех этих событий Всемирный Совет на секунду снял свое поле и отправил Валерия к бедолагам ученым на станцию вокруг Плевка Конана. И потом опять его наложил, чтобы никто не смог выскользнуть оттуда. Лет им там оставалось провести еще примерно пятьдесят семь по приговору.
Юля изорвала на себе все волосы, ибо имела планы относительно Валерия. Но потом смирилась, слегка всплакнула конечно, но не долго. Оформила себе статус вдовы, завела наконец социальную карту, обеспечив себе бесплатный проезд, и снова вышла на охоту.
А Всемирный Совет заодно взял под контроль все подземные переходы и объявил награду за поимку тех кто в них торгует дипломами. На всякий случай. Про тайну котов так никто и не узнал.
В общем, на первый раз обошлось…


Прошло три года.
Выбирать Юле не приходилось, а Дмитрий, хоть и будучи родом из Сибири, но какое-то время работал экскурсоводом в Турции, потом инженером-экстрасенсом в Москве. Наконец он устроился в фирму по размножению умных избушек и прочих кофеварок, и тут ему попалось на глаза объявление:
«Молодая вдова, полная еще сил и нерастраченной любви ищет…»
Привезенную любовь с исторической родины Дмитрий в Турции растратить не успел, а уж про Москву и говорить не приходилось.
Он немедленно позвонил по указанному номеру, и Юля в первую очередь ему сразу сказала – а я не такая!
В общем, нашли два одиночества друг друга в итоге.


первый финал истории:
Нежно запел будильник. Дмитрий встрепенулся от сна. Снилась, как обычно, всякая фигня, но со звуком.
Калям Стодвенадцатый лежал поперек коридора во всю свою великолепную длину тела почти в полметра.
Дмитрий вскочил, мимоходом ногой чесанул пузико кота, и побежал чистить зубы.
Калям думал, что сколько движений надо сделать человеку, чтобы начать какую-никакую, а осмысленную деятельность. Он то яйца себе вылизал и все. А тут - носки, зубы, кофе, майка…
Дмитрий оделся.
Радикально черного цвета кеды ALL STAR, и майка. Майка была авторская. С надписью уверенным шрифтом:
«Мы рождены, чтоб ск…».
Дальше было смазано, но таков наверное и был замысел дизайнера майки.
- Те, кто открыл этим зверям двери…
Дмитрий осторожно нанес поцелуй спящей Юле под правый глаз и нежно погладил ее левую бровь.
- Спи спокойно! – шепнул он. – Я с ними разберусь.
Юля, не просыпаясь, призывно шевельнулась.
А Дмитрий жадно читал записи, оставшиеся от Валерия.
- Вон оно че! – шептал он. – Ретрограды!!!
Всемирный Совет, оказывается, целенаправленно запрещал исследования, представляющие опасность для общества, но способствующие движению науки вперед. Тем самым все научное законопослушное сообщество ожидаемо уперлось в тупик, и прогресс остановился.
- Ага! – жадно сказал Дмитрий, - Сейчас мы вас разлохматим как следует!
- Зверей встретили песни и добрый смех…
Записи Валерия, никем не учтенные, лежали перед ним, и в этих записях находилось такое… Схема прибора для сверления реальностей!
- Ретрограды, - лихорадочно шептал Дмитрий. – Щаз… Прибор то построю, не остановите развитие науки вы!
Юля, не просыпаясь, почувствовала неладное.


В итоге Дмитрия законопатили в компанию к Валерию, на станцию имени Плевка Конана, не удалось ему до конца достроить свой прибор, служба безопасности не зря ела свой хлеб с маслом. А Юле было уже не привыкать – она привычно оформила себе статус второй вдовы, а социальная карта у нее уже была с первого раза. И она немедленно дала опять объявление:
«Молодая вдова, полная еще сил и нерастраченной любви ищет…»
И стала ждать очередного долбоеба.
А звери вошли, осмотрелись, улыбнулись объявлению, и убили всех…


второй финал истории:
Грубо взвыл будильник. Дмитрий встрепенулся от сна. Снился ему цветной сон, но он его не запомнил.
Калям Стодвенадцатый лежал поперек коридора во всю свою длину тела в полметра, плюсминус сантиметр. Дмитрий вскочил, мимоходом чесанул кота, и побежал умываться.
Калям лениво думал, что сколько движений надо сделать человеку, чтобы начать какую-никакую, а деятельность. Он то яйца себе вылизал и все. А тут - носки, зубы, кофе, майка, кеды…
Дмитрий оделся.
Благородного синего цвета кеды ALL STAR, майка. Майка была авторская.
С нейтральной надписью «Хорошая книга не имеет конца». Заставляющая все-таки задуматься.
- Те, кто открыл этим зверям двери…
Дмитрий осторожно поцеловал Юлю прямо в глаз.
- Спи спокойно! – шепнул он. – Я с ними со всеми разберусь.
Юля, не просыпаясь, призывно шевельнула своими великолепными ногами.
А Дмитрий жадно читал записи, оставшиеся от Валерия.
- Вон оно че! – шептал он. – Ах ты паразит!!!
Всемирный Совет, оказывается, целенаправленно запрещал исследования, представляющие опасность для общества, но способствующие движению науки вперед. А Валерий разработал запрещенный прибор, позволяющий открыть любую реальность, не взирая на потери гражданского населения.
- Зверей встретили песни и добрый смех…
Записи Валерия, никем не учтенные, лежали перед ним, и Дмитрий, листок за листком, их жег синим огнем.
- Значит, не взирая… - бормотал он. – Как упретесь, так сразу давай стены ломать? А вдруг зашибет кого осколком стены? Не…


В итоге Дмитрий вошел в состав Всемирного Совета, женился, наконец, на Юле, и они завели двоих детей.
А звери вошли, осмотрелись, хмыкнули и ушли обратно в свой лес. Им здесь было скучно.



* йомалаут – примерный перевод с финского, кому гуглить лень – jumalauta.
в общем-то ругательство типа пиздец, в контексте данного бездарного произведения.
но слово то хорошее, и много всяких вариантов перевода есть…
автор стихов предположительно Андрей Стругацкий (сын Бориса) и Вис Виталис (российский музыкант, кинорежиссер и альпинист).
также применена цитата Р. Д. Камминга, шотландского актера театра и кино.
наличие двух финалов обусловлено расхождением даденного задания с оригиналом цитаты из первоисточника, которая на самом деле звучит так:
«Все они радуются тупикам. Для них это отличный повод, чтобы ломать стены. Так и ломают всю жизнь одну стену за другой».
Немного смысл разный получается) поэтому я решил два финала сделать.
Все совпадения с реальными событиями и лицами не являются случайными.

8. Сон в летнюю ночь




Дверь тихо скрипнула. Вошедший оглянулся, удостоверившись, что вокруг никого нет, и тихо вошёл в казарму.
Никто не проснулся, все демоны безмятежно спали. Солдат быстро осмотрел свою амуницию и тяжело вздохнул - из всего арсенала осталась только бензопила.
Понимая, что на последнем рубеже отступать некуда, боец тяжело вздохнул, запер за собой дверь и сломал ключ, отрезая таким образом себе путь к отступлению. Он понимал, что обратного пути не будет - здесь было последнее гнездо адских тварей. Судьба всей колонии, а то и человечества в целом, зависела от реакции последнего солдата на этой далёкой базе, от его выносливости и количества оставшегося бензина. Вспомнив всех погибших сослуживцев, тот зло сплюнул, захлопнул щиток шлема и дёрнул шнур стартера.

Вопли, доносящиеся из казармы, были способны разбудить мёртвого. Рёв бензопилы, наматывающей на цепь кишки и куски внутренних органов, перемежался с предсмертными воплями демонов. Удачно отпилив голову последнему порождению ада, обессиленный солдат тяжело опустился на пол. Настало самое время отдохнуть, но не тут-то было.
Мясо пришло в движение. Куски плоти, движимые какой-то сверхъестественной силой, стали собираться в кучу. Из этого начало формироваться туловище, постепенно формирующееся в какое-то пузатое свиноподобное существо. Посмотрев на заглохшую пилу, солдат понял, что это конец и обессиленно сполз на пол, сжимая бесполезный кастет.

- Hail to the King baby! - прорычал вдруг голос из-за двери, которая в следующую секунду от мощного удара слетела с петель и прихлопнула судорожно пытающуюся встать половинку мелкого демона.
В помещение вошёл коротко стриженый "площадкой" накачанный блондин, в тёмных очках, с сигарой в зубах и крупнокалиберным гранатомётом.
- I'll rip your head off and shit down your neck! - заорал неожиданный гость, увидев непотребно оживающую гору мяса, вскинул гранатомёт на плечо и нажал на курок. Свиноподобного разнесло на кровавые брызги, а блондин, довольно хмыкнув, протянул новоиспечённому напарнику странный прибор с надписью "BFG9000", после чего помог тому встать, и оба пошли искать уцелевший портал на Землю.

Герои, беседуя, шли по пустыне, куда их забросил явно неисправный телепорт. Они понятия не имели, где находились, но настроение это не портило. После той адской мясорубки на Марсе, им любые предстоящие испытания заранее казались детскими забавами, поэтому парочка ничуть не удивилась, услышав странный скрежет, доносящийся с неба. Задрав головы, они увидели какой-то облупившийся летательный аппарат с вращающейся балкой на крыше, который стремительно к ним приближался. Привыкший не ждать от жизни ничего хорошего, качок-блондин привычно вскинул гранатомёт и запустил снаряд в приближающийся корабль.
Взрыв не причинил тому особого вреда, но кое-какой эффект произвёл. Пилот явно передумал сажать аппарат, махина изменила траекторию и улетела прочь.
- Кю, зараза! - донесся полный разочарования крик со стороны исчезающего в небе корявого аппарата.

Пройдя около шести километров, они увидели небольшой оазис. Радостно переглянувшись, герои побежали к нему, надеясь пополнить запасы воды, но какая-то невидимая сила остановила их и приподняла над землёй, лишив возможности даже говорить. Повиснув в метре от поверхности планеты, здоровяки могли только лишь зло вращать глазами от невозможности что-нибудь сделать.
- Ой, кто это тут у нас попался, никак еда? - прошипел голос со стороны источника.
Глаза у обоих бойцов округлились - навстречу им выползло совсем уж непотребное создание. Это был двуногий монстр, блестевший гладким экзоскелетом. Голову его прикрывал длинный панцирь, зубы в пасти блестели металлом, а длинный сегментный хвост оканчивался острым шипом. Из пасти существа то и дело выпрыгивал какой-то отросток, заканчивающийся такой же зубастой пастью, только поменьше. Там, где капала слюна монстра, песок пузырился и растворялся, образовывая небольшие лунки. Оба здоровяка поняли, что их песенка наверняка спета.

- Wsuwam ci teraz głowę w dupe, kurwa! - неожиданно раздался тихий, но уверенный в себе голос, после чего его обладатель вышел и остановился между чудищем и его потенциальным обедом из двух блюд.
Выглядел этот обладатель голоса странно. Одет он был в средневековые лёгкие кожаные доспехи, волосы его были белыми, через всё лицо красовался давно заживший шрам, а на шее висел медальон с изображением морды волка. Дополняли картину явно нечеловеческие глаза с вертикальными зрачками.
Выставив перед собой левую руку со сложенными в каком-то знаке пальцами, вокруг которой дрожало зеленоватое сияние, незнакомец вытащил из заплечных ножен отливающий серебром меч, привычным движением взмахнул им пару раз, после чего невозмутимо порубил монстра на фарш, сел на лошадь и ускакал. Магия, удерживающая парней, исчезла, и они рухнули в песок, матерясь всеми известными словами.

Не успели герои отойти от предыдущего потрясения, как почувствовали, что земля начала подрагивать под ногами. Обернувшись, они увидели огромную, похожую на верблюда бронированную машину, которая двигалась прямо на них. По бокам "головы" торчали стволы какого-то оружия. Морпех схватил BFG и посмотрел на индикатор перезарядки. Увы - там светилось 98%. Блондин понимающе хмыкнул, поднял гранатомёт на плечо, выпустил все три оставшихся боеприпаса в "верблюда", потом достал из рюкзака последнюю гранату и приготовился бросать.
Бесполезно - все три снаряда взорвались, наткнувшись на голубой барьер, появившийся в метре от машины, и не причинили той абсолютно никакого урона.

- Оружием не получится вашим одолеть Империи технологии. Здесь нужны Силы возможности. - раздался спокойный голос.
Уже ничему не удивляясь, парни обнаружили рядом с собой зелёного карлика с морщинистой кожей и заостренными ушами, держащего в руке гудящую светящуюся палку.
Зелёный, прикрыв глаза, поднял руку, растопырил пальцы, и огромную машину приподняло на десяток метров. Потом карлик резко перевернул кисть вниз - и "верблюд" грохнулся оземь, взорвавшись в нескольких местах.
- Ну что, отведали силушки богатырской? - захохотал карлик, превращаясь в румяного богатыря в косоворотке.

- Всё, вы все меня достали! Идите все в жопу! – заорал внезапно морпех.
- Ты иди в жопу! - ткнул он пальцем в стриженого блондина.
- Ты иди в жопу! - ткнул в конопатого богатыря.
- И ты тоже иди в жопу! - ткнул в невесть откуда взявшегося коротышку с мохнатыми ногами, держащего в руке кольцо со светящейся надписью: "Ash nazg durbatulûk, Ash nazg gimbatul, Ash nazg thrakatulûk, Agh burzum-ishi krimpatul.".
Он вскочил и нажал на кнопку на панели BFG9000, где шкала показала долгожданные 100%. Всё кругом залило зелёным, и мир исчез.

Коля проснулся.

Николай спросонья долго не мог понять причину того, что дети над ним смеются. Указывая на Колю пальцами, все проснувшиеся обитатели летнего лагеря дружно хохотали. Хохотали над ним.
Только что вошедший вожатый, с трудом скрывая улыбку, пальцем указал Николаю на умывальник. Подойдя к умывальнику и заглянув в зеркало, Коля обнаружил у себя на лбу надпись "Дурак", сделанную обувным кремом.
Умываясь, он не плакал, хотя очень хотелось. Изо всех сил сдерживая накатывающие изнутри комки обиды и гнева, он нашёл в себе силы криво улыбнуться. Его успокаивал украденный вчера ключ от подсобки завхоза Митрича, лежащий в правом кармане шорт.
- Ничего, мы ещё посмотрим, кто у нас тут дурак! - мысленно улыбнулся Коля и пошёл завтракать.

Дверь тихо скрипнула. Коля оглянулся, удостоверившись, что вокруг никого нет, и тихо вошёл в казарму.
Никто не проснулся, все дети безмятежно спали.
Понимая, что отступать уже некуда, Николай тяжело вздохнул, запер за собой дверь и сломал ключ, отрезая таким образом себе путь к отступлению. Он понимал, что обратного пути не будет - здесь было последнее гнездо адских тварей.
Вспомнив все бывшие обиды, он зло сплюнул и дёрнул шнур стартера.

9. И пришел Медведь






Бум.
Удар в бронированные ворота цитадели был такой силы, что стены содрогнулись.
Бам. Бабаммм.
Казалось, что агрессор разбегается и долбит в поверхность с размаху многотонным тараном. Удары стали учащаться, но укрепление держалось, оно переживало и не такие наезды.


Засветились экраны передатчиков, вмонтированные в стены, засвистел-защелкал дозиметр, где-то на третьем уровне подземелья залязгали металлом мосты и двери.
Буммм. Баммм. Бабах.


Взревел движок лифта - на верхний этаж летела кабина с жителями внутри. Ворота между тем тряслись все сильнее и сильнее. И вдруг удары прекратились, и наступила зловещая тишина.


- Что это было? – недоуменно спросил Заяц, вывалившийся из лифта первым. – Медведь пережрал уранового топляка?
- Медведь вроде в болоте увяз в прошлом квазисе, - осторожно предположил Козел, тыкая копытом в монитор наружного наблюдения.
— Это Носорог в болото наезднулся, а Медведь в спячку упал месяц назад, - мрачно сообщил Петух, ковыряя когтем в клюве и сплевывая наземь мокриц. – У него весенний гон кончился, он пошел наращивать массу. Если медведики вылупятся через год, и найдут нашу пещеру – хана.
- Не ссать, - пискнула Мышь. – Если что, уйдем катакомбами. Бояться Медведя? Пффф. Да я Слона недавно завалила вибрационной щекоткой. А Медведь душка, когда он не в половой охоте.
- Тебе хорошо говорить, - нервно мявкнул Кот. – Ты мелкая, в любую щель пролезешь, дышишь хоть кислородом, хоть азотом, хоть парами серной кислоты на Дне. А что делать Лисе? С последней охоты на Триппер приползла в бункер никакая, до сих пор хвост отращивает. Да и Волку надо восстанавливать ресурсы. Пока он не передаст Лисухе необходимый запас костной ткани, им не сдвинуться с места.
Жители переглянулись и насупились. Действительно, Волк с Лисой уже неделю отлеживались в регенерационных ваннах и экстренному перемещению не подлежали.


- Что там за воротами, Козлян? – подал голос Пес, нюхающий воздух. Шерсть на его загривке стояла дыбом, зубы, растущие вдоль позвоночника, щелкали, пытаясь ухватить неведомого пока врага.
- А я никого не вижу, – отозвался Козел.
Он подцепился гибкими проводами-рогами к камерам системы защиты цитадели, ставшими сейчас его панорамным и объемным зрением, и внимательно рассматривал вход в подземелье с разных ракурсов. – Если только туман… Он не голубой, а багровый. Видимость так себе, но в тумане что-то есть. Хотя, может быть, подземные осьминоги спасаются от Плесени? Если она рванет в прорыв – мало не покажется. Да и укрытие жалко, до Песца в почках. Правда, раньше Плесени в наших краях не видывали – слишком холодно для нее, и влажно.
- Осьминоги? – усомнился Кот и озабоченно почесал пятой брюшной ногой яйца.
Все еще раз переглянулись. Неизвестность страшит всегда больше знакомых опасностей. Эта крепость служила им верой и правдой более века, а окрестности были изучены вдоль и поперек: охотничьи тропы, уровень радиации, ловушки и хищники. Назубок, как шутил Пес, у которого клыки покрывали большую часть шкуры.


- Подождем до завтра?
Козел отсоединил рога-сенсоры от панели наблюдения и вопросительно глянул на Пса.
- Так, запасов слонятины нам хватит на полгода минимум, - озабоченно думал тот вслух. – Родник с питьевой водой под боком. Будем на всякий случай углублять Хранилище и ждать, пока встанут Волк с Лисой. И неплохо бы прополоть грядки с лечебными мхами у Грязевого Озера. Кто за?


Жители молча подняли вверх лапы, копыта, щупальца и телепатические сканеры.
- Ох, не нравится мне этот красный туман, - покачал головой Козел, нервно подергивая рогами. –Ох, не нравится…
- Давайте завтра позовем Крота, - предложила Мышь. – Я сбегаю за ним утром, пока он не закопался в лаву. Он пройдет кружным коридором и разнюхает, что и как…
Дверцы лифта приветливо лязгнули, впуская жильцов, и металлическая капсула стремительно унеслась в глубины цитадели.



Реанимационный отсек дома находился почти у самого Дна, возле источника тепла и энергии. Десяток ванн, заполненных регенерационной жидкостью, были всегда наготове. Ожоги, кислотные и термические, отравления, переломанные кости, отрубленные конечности – жидкость лечила все. Конечно, фактически это была не жидкость, а колония разумных нанобактерий-симбионтов, которые питались продуктами белкового распада и выстраивали заново цепочки ДНК в теле больного или раненого.
В периоды простоя жители кормили бактерий мясом убитых хищников, чтобы жидкость сохраняла свои целебные свойства, а те платили им ответно добром – лечением и поднятием тонуса.


- Лиса, а помнишь, как мы с тобой сто лет назад летали в свадебное путешествие в Норну?
Рыжая бестия, лежавшая неподвижно в вязком зеленом киселе, пошевелилась и кивнула головой, не открывая глаз. Фантомные боли в отсеченных конечностях, которые росли чрезвычайно медленно, до сих пор дергали и жгли нервные окончания, но самое страшное было уже позади.
- Ничего, еще дня два и снова заскачешь как новая, - подбодрил ее муж. – Хвост стал даже более длинным и пушистым. Жду не дождусь, когда ты погладишь им меня по спине…
- Если бы не ты, меня бы уже переварили и высрали трижды, - прошептала Лиса.
- Глупая, я же люблю тебя. И в горе, и в радости, и в Лаве, и в Буре. Помнишь, что я тебе обещал?
- А я боюсь…
- Бояться глупо. Мы почти бессмертны, помнишь? Бояться глупо, преступно глупо, и через трупы мы рвем на юг… Весь мир в разрухе, но в нашем брюхе рычит и воет голодный дух.
Напевая, Волк протянул жене мускулистую лапу, которую она нащупала, так же не открывая глаз, и сжала.


Цитадель – бункер, построенный триста лет назад какими-то дальновидными политическими деятелями для защиты от ядерного взрыва, - засыпала.
Светляки, питающиеся радиацией, исправно освещали коридоры и этажи. Камеры, работающие на перестроенных нынешними обитателями схемах, исправно выдавали графические изображения наружной действительности. Рвы, заселенные прожорливыми донными рыбами, вскипали на любые посторонние шумы и движения, готовые поглотить и переварить захватчика.


Сотни лет обитатели этого дома успешно справлялись с внешними напастями, а их было достаточно. Разумные вулканы, плюющиеся кислотой воздушные змеи, каменные медузы, подгрызающие гранит этажей, бешеные летучие мыши, распыляющие заразу с крыльев, как цветы пыльцу. И даже цветы – нежные создания – пытались отравить любое живое существо, чтобы питаться его разлагаемой плотью.
И вот, снова что-то неведомое пытается вторгнуться в хрупкий постапокалиптический мир.


- Кот, вставай, - тормошила Мышь Кота, свернувшегося в клубок на верхней гранитной полке зала с оружием. – Нужно поднимать Лису с Волком, немедленно. Ворота треснули в левой части, и трещина расширяется на глазах, ее словно разъедает этим адским туманом! Вставай, а то защекочу!
- А что Крот?
- Крот, кажется, выжил из ума. Он бормочет что-то про Красную Шапку, которая уничтожает десятый город подряд.
- Шапку? – Кот спорхнул вниз, отряхиваясь и выпуская боковые крылья, чтобы смягчить удар прыжка.
- Она жрет даже Плесень! Прикинь!
Кот посидел еще пару минут, переваривая информацию. Потом, словно вспомнив что-то важное, очумело поглядел на Мышь и рванул к лестнице, ведущей на Дно, в реанимационные камеры, крикнув напоследок «Поднимай Пса!»



- … была когда-то детская сказочка, про дуру в красной шапке, которая поперлась в лес за сорок километров к бабушке, по лесной дороге. С пирожками. Представляешь, дремучий лес, хищники, какая-то странная человеческая бабка, которая живет в избушке в глухом месте, без родственников и соседей – и девочка, которая несет этой бабке пироги. Как эта семья вообще размножалась, с таким инстинктом самосохранения? Но каким-то девочка образом залечила насмерть Волка, который выблевал старушку обратно в окружающий мир. Эта Красная Шапочка изначально была мутантом, однозначно.

Лиса и Волк синхронно счищали с шерсти бактериальную слизь-желе и молча слушали Кота, рассказывающего историю про багровый туман. Конечности у Лисы отросли немного неравномерно, и она прихрамывала на левую лапу, но хвост – ее главное оружие гипнотической силы, - действительно, был длиннее и ярче, чем раньше.
- Так что, Волк в сказке не выжил? – спросил Волк, любующийся женой исподтишка, со спины.
- Неа, не выжил. Там еще и охотники набежали. Короче, мутная история. Девка пошла в лес к диким зверям с едой в багаже, ее справедливо должны были сожрать, но вместо этого пострадал невинный Волк.
- Согласен.


Лиса, окончательно расчесав хвост, вскинула чуткие длинные уши и сделала знак «тихо!»
Волк и Кот также насторожили слух и услышали, как на верхних уровнях снова возобновились глухие удары.
- Ишь, тварь бродячая, - процедила Лиса сквозь зубы. – Не спится ей в дремучем лесу, суке бесхвостой. Бежим, пока нас тут не завалило перекрытиями!
Обернувшись, протелепатировала бактериям код «уходим, сливайтесь резервными желобами в глубину, до связи!» И понеслась по винтовой лестнице вверх, игнорируя лифт, который могло завалить в любую минуту. Кот и Волк, повинуясь знакам ее хвоста, полетели следом.


У главных ворот их уже ждали все остальные – Заяц, Петух, Пес, Мышь, Козел и Жаба, которую выдернули из сезонной комы. Она сидела надутая, истекая ядовитым потом, но медленно приходя в себя, а Петух аккуратно склевывал с нее пытающихся присосаться пиявок.
- Что же вы так долго! – заворчал Пес, - мы же волновались!
- Все хорошо, - успокоила его Лиса. – Надо срочно принимать решение, как выходить из положения. Что говорит Крот? Есть средства борьбы с этим дерьмом? Вода, огонь, яд, медные трубы?
Она тоже волновалась, но хвостом цепко держалась за Волка, который действовал на нее успокаивающе, поглаживая лапой.
- Крот не знает точно, - начала Мышь, - но, кажется, Вавилон ее пару веков назад как-то обуздал. Вроде боится она то ли слоновьего помета, то ли медвежьей слюны, то ли молока бешеной морской коровы…
- Час от часу не легче, - вздохнул Козел, наблюдающий за туманом. Рога у него пульсировали и светились, принимая и обрабатывая информацию с датчиков наблюдения. – Такие простецкие вещи, которые валяются буквально под ногами. До моря - год хода подземными коридорами, Слона завалили и едим, так что говна близко не предвидится… Секундочку! А слюна?! Медведь же есть! Три Поросенка пути!
- Ты забыл, что Медведь спит, - напомнил Пес, почесав спинные клыки об алмазную крошку на стене.
- Так надо разбудить! – решительно заявил Волк и вопросительно посмотрел на жену.
- Давно в ванне не лежал? - остудил его пыл Заяц. Вот уже полчаса он разглядывал в себе карту подземных горизонтов, скосив глаза к переносице. По его расчетам, ближайшее защищенное логово было в тридцати часах пути. Главное, не потерять по пути Жабу, которая генерировала пароли доступа в любые Зоны.

- Но он прав, милый… Это наш шанс. Посмотри, дверь скоро вылетит из упоров, и эта дрянь окажется внутри. Я больше не хочу отращивать хвост.
- Я обожаю твой хвост… Но ты помнишь, как в прошлый раз разбудила им Лавового Осьминога? Хотя Ося не реагирует ни на какие внешние воздействия и излучения?
Лиса недовольно посмотрела на Волка, который изучал огромную трещину, появившуюся на потолке.
- Еще полчаса, и уровень провалится, впустив эту голодную падлу. Ее не накормить пирожками, она хочет насосаться живой энергии.

Козел отшатнулся от мониторов, отключившись от камер наружного наблюдения и вскрикнул:
- Оно трансформируется! Туман лепит из себя девочку в красной хламиде. Ах ты, Гримм злоедучий! Вторая, третья… Оно клонирует себя, скоро здесь будет легион. Наше время на исходе!


- Хорошо. Я попробую. Отойдите и отвернитесь, потому что будет больно, если я задену вас волной.
Лиса зажмурилась, прижала хвост к спине, потом резко взметнула его вверх, превратив в фонтан синего огня, бьющего вверх и в стороны. Воздух задрожал и завибрировал, превращаясь в потоки низких частот, которые так не любят энергетические монстры.
Глухие удары из-за стены разом прекратились, словно прибор лишили электропитания, а потом Красная Шапка завизжала как чудовищная древняя сирена, на предельно высокой ноте, так, что жителям цитадели пришлось упасть на пол, спасаясь от сыпавшихся с потолка обломков камней.


… И ей ответил Медведь, глухим грозным рыком, вздыбившим земную кору, как будто хозяйка дома решила встряхнуть ковер от пыли. Потом еще раз и еще.
Он приближался к твари, которая посмела выдернуть его из спячки, рваными скачками, которые комкали пространство и время.

- Бежим! – вскрикнула Лиса, складывая хвост, словно зонт после дождя, и отряхивая с него искры энергии. Она рванула Волка за лапу, выдергивая из оцепенения и понеслась к резервному выходу из Цитадели. За ней, взрывающимся фейерверком бежали, летели и парили остальные жители цитадели.


- И где же мы теперь будем жить, скажите мне, пожалуйста? – меланхолично проквакала Жаба, порхая над холкой Пса. Шкурные зубы злобно щерились и пытались ухватить ее за костлявые лапки, но лягуха была увертлива, как весенняя стрекоза.
- Раждавит первый уровень швоей медвежжжьей жопой, как в прошлый раж, - пропыхтел Пес, который нес в пасти индифферентного Крота. – Ничего, вошштановим. Зато Крашная Шапка, заутюженная в штены, будет отпугивать всех хищников.

Крот бегать быстро не умел, объясняя это тем, что «у него лапки». Он покачивался в зубах, морщась от ядреного запаха собачьей глотки, и помалкивал.
- Лишь бы бабушка ее не пожаловала, блядь старая, - согласился Волк, замыкающий процессию. – На эту семью никаких Медведей не напасешься.
И беглецы, достигшие спасительного выхода, весело заржали, загавкали и заухали на разные голоса.


-… Бояться глупо, смешно и тупо, - громко завел Волк гимн команды, в такт бегу. А остальные дружно подхватили:
- Бояться больно, бояться – мрак! Бояться тварей нас не заставишь. Пусть их боится другой дурак!




* Текст гимна ВПГ «Киберзоопанк»

Бояться глупо, преступно глупо,
И через трупы мы рвем на юг!
Весь мир в разрухе, но в нашем брюхе
Рычит и воет голодный дух.

Бояться глупо, смешно и тупо.
Бояться больно, бояться – мрак.
Бояться тварей нас не заставишь.
Пусть их боится другой дурак!

Бояться глупо, ребята! Глупо!
Всю жизнь под лупой прожить нельзя!
Но мы не плачем, а ждем удачу,
Поскольку с нами в пути друзья.

Это сообщение отредактировал Паласатое - 23.05.2020 - 19:58

10. Йа Красафчег или псевдоверсия жизни





Звук, издаваемый трущимися краями сломанной кости в руке, очень похож на скрежет зубов, когда ты стискиваешь челюсть от боли, чтобы остаться в сознании. Просто поразительно, что я отмечаю такие мелочи. Стоило бы придержать сломанную руку здоровой, но чтобы встать, не потеряв сознание, норовящее уступить место белой пустоте, мне нужно опереться этой самой здоровой рукой о столб. И поэтому, когда я встаю, сжав зубы, сломанная плеть руки безвольной тряпкой болтается вдоль тела, а края кости скребут друг о друга.

Ощущение отвлекает от пульсирующей боли в ране где-то под рёбрами. Мне не нужно смотреть туда, чтобы понять, что каждая вспышка в этой пульсации – еще немного крови, покинувшей организм. Опираюсь о столб, разделяя каждое действие на несколько этапов. И каждый из них начинается с резкого вдоха сквозь сжатые зубы и такого же короткого выдоха через нос.

Опираться о столб – то еще удовольствие. Здоровая, как я сам себе говорю, рука, просто не сломана. Но ладонь, каждый раз, когда я перехватываюсь по столбу немного выше – вдох-выдох на каждый этап, – тоже отдается неприятным ощущением. Это тоже боль, но с тем, что творится, когда кости цепляются друг о друга, не сравнить.

Нервные окончания, эти истеричные сучки, передают сигнал о повреждениях не только мозгу, чтоб принимал меры, но и соседним нервным окончаниям, а те, в свою очередь, дальше. И к сломанному предплечью добавляется мерзенькое ощущение ломоты в районе кисти, словно у старого артрозника, державшего её в холоде несколько часов.

Нервные окончания в таких случаях играют дурную роль. Потому что, помимо сигнала, направляемого в мозг, мол, хозяин, у нас тут авария, передают это же сообщение другим, абсолютно непричастным к проблеме ответвлениям нервной системы. Будто перестраховываются. Или паникуют. И в итоге боль расползается во все стороны. Неприятно. Раздражает. Темнота. Даже звёзд нет. Не разберешь, куда идти. Да плевать. Главное – подальше от этого места.

Уходить, пока никого нет.

Осторожно, потому что в этой темноте ничего не видно, а под босые ступни иногда попадают камни, будто специально раздробленные на куски с острыми краями. Потому что камни впиваются в босые подошвы, а это очень больно.

Сколько будет срастаться кость? Остальное-то всё заживет худо-бедно, а вот перелом…

* * *

– …девять, десять, одиннадцать. Мда. – Я приглаживаю ладонью отросшую за последние месяцы бороду. – Кто из вас писать умеет?

Вверх подимается четыре руки. Прекрасно. С грамотой у попрошаек не ахти и, честно говоря, я даже на одного не рассчитывал. А тут прямо удача.

Я собирал этих болезных по всему городу. Один выпрашивал медяк на опохмел, второй рассказывал грустную историю о том, что он рыбак, лодка которого затонула в шторме, а он чудом спасся и теперь остался без ничего. Третий уверял, что из-за досадной ошибки потерял должность казначея при купце и заподозривший в махинациях купец не преминул отобрать у него дом и всё нажитое благодаря своим связям с судьями. У каждого была своя история и, возможно, некоторые из них были правдой, но рассказывать эту правду так, чтобы расположить к себе человека, они абсолютно не умели.

– Значит так, ребята. Я научу вас, как при помощи подвешенного языка всегда быть с куском хлеба и местом для ночлега. От вас мне нужно немногое. Внимание и желание запоминать то, что я вам буду рассказывать. Те, кто умеет писать – запоминайте. Записывать будем потом. Каждый пусть пишет так, как запомнил. Если версии будут отличаться, а не повторяться слово в слово, это будет внушать гораздо больше доверия.

Мы собираемся далеко за городом. То на холме, то на берегу моря, то в какой-то пещере. И я рассказываю им историю, которую им предстоит рассказывать всем. Историю человека, которого уже нет. Официально – нет.

В конце концов, моя пестрая команда так вживается в роль, что я готов поверить каждому из них, когда они рассказывают о том, какие удивительные вещи он якобы творил. И мне очень хочется верить, что остальные, кому доведется слушать этих оборванцев, будут менее придирчивы к их рассказам и более доверчивы.

А там, слово за слово, из уст в уста… Люди ведь наверняка помнят казнь – народу-то много было. И не запомнить, как я орал благим матом, обещая восстать из мертвых, как клялся, что каждый получит своё, было невозможно. Нет, ну это я сдуру, от жары и боли орал, пока на столбе висел. Думал, хана мне, потому и говорил всё, что мелькало в мозгу, захлёбывающемся от контрастной каши ярости и боли. Но запомнили ведь? Я думаю, что да. Не часто такие предсмертные концерты посмотреть удается.

А тут еще эти персонажи мути подольют. Спустя пару-тройку лет, если мои ученики не опустят руки, эта история обрастет немыслимым количеством подробностей. И наверняка их будет напрягать не только местное духовенство, из-за которого вся катавасия и завертелась.

Я, конечно, тоже молодец, смолчать не смог. Но они не овечки безропотные. Жульё конченное. Если ты врешь человеку, обещая исполнение желаний, жизнь вечную или что-то еще, от тебя не зависящее, то хоть не обирай его до нитки, оставь хоть что-то. А эти, видишь ты, чего удумали – вход платным сделать, если кому приспичило к высшей силе обратиться. Будут стоять ваши молельни пустыми и заброшенными. И я к тому руку приложу.

До сих пор перед глазами эта гнусная, разъевшаяся морда, в лицо мне шипящая, что, мол, сгноят меня на столбе, чтоб бизнес не портил. Да я б ему в эту морду не только плюнул – врезал бы и не расстроился. Простой люд-то не против был. Да на его счастье, солдаты меня уже держали.

Вера – последнее средство отчаявшегося, клюка, позволяющая слабому пройти больше, дальше. И если отчаявшемуся клюка не по карману, то зачем такая вера? И как можно прикоснуться к прекрасному, возвышенному, если там, где ты должен к этому возвышенному прикасаться, тебя отвлекает вообще всё? Куры кудахчут, козы блеют, торгаши в разнобой орут… В домах терпимости порядка больше.
Нет, ребята, новой высшей силе будет плевать на деньги и места. Новая высшая сила будет везде. И для того, чтобы соприкоснуться с ней, не будет нужно куда-то идти. Будет достаточно не быть мудаком и помогать тем, кто рядом. Бесплатно.
Я вам такую городскую легенду сочиню – обалдеете.

***

Смотрю, как Марк, бедолага, старательно выводит буквы и хочется то ли поакать, то ли смеяться.
– Иесуз был Красафчег? Марк, ты серьезно?

Он перестает писать и недоуменно смотрит на меня. Приходится объяснять.
– Не надо таких подробностей. В меру симпатичный молодой человек, добрый, всегда готовый помочь тем, кто верил в его помощь и призывавший людей делать так же. Улавливаешь?

Нда… грамматику им надо будет подучить. Потому что это не дело. Иесуз. Красафчег.
Думаю о том, что в общую канву моей псевдожизни нужно обязательно ввернуть историю про жадность, совесть и страх. Пусть совесть, у кого она есть, тоже на легенду поработает. Да и интересно, когда до них она дойдет, шелохнется хоть что-то внутри?

– Кстати, – говорю своим подопечным, – а если что, вас было двенадцать. Но один повесился. Он был казначеем. Отвечал за общие деньги.
– Чего это? – удивляется Симеон, – проворовался, что ли? Так лучше в бега…
– Ни в коем случае, – я хлопаю себя ладонью по колену. – Мужики, ну в самом деле! Учишь вас, учишь, а вы всё туда же. Какие бега? Даже не думайте об этом. Значит, слушайте. Он поддался искушению подзаработать и решил сдать меня с потрохами. Но потом в нем проснулась совесть от осознания, что продал невинного человека и из-за этого невинный человек умрет. Вот он так мучился морально, что в конце концов повесился.
– А как его звали-то хоть?
– Иуда.

Петр что-то записывает на очередном листе пергамента.

* * *

Возможно, это и глупость несусветная, но кажется мне, эти одиннадцать человек шороху наведут. Да за такие истории их не только кормить-поить будут, а за ними толпами ходить. А там, глядишь, и остальные подхватят. Потому что не дело это – платить за то, чтобы поговорить с кем-то придуманным. Тем более, если придумал его не ты. У меня всё будет бесплатно и только на добровольных началах. Махнем жадного и жестокого всевышнего на доброго и милосердного. Посмотрим, как эти сребролюбцы завоют, посмотрим, долго ли их храмы продержатся при наличии такой альтернативы-то. Надеюсь, что нет.

Оглядываюсь на проделанную работу, и сердце радуется. Все ученики на людей похожи стали. Речь поправили, за интонациями следят. Так мою псевдожизнь выучили, что когда один остановится, другой с этого места подхватывает и без запинки дальше рассказывает. А главное – каждый со своими деталями. Тот запомнил, как цикады пели, этот – что хлеб был совсем сухой, а рыбы не хватало… Грамоту поднатаскали эти четверо, но каждый пишет, как запомнил. Оно и правильно. Каждый ведь видит по-разному и запоминает не так, как другой. Так естественнее.

* * *

– Ну, друзья, время расходиться. Легенда выучена, инструкции получены. Я в вас верю.
Каждый подходит, пожимает мне руку и отправляется в свободное плавание с новым багажом знаний и способов их применения.

– А ты теперь куда? – Фома пожимает мне руку последним и не отпускает, в ожидании ответа.
– Ну как куда, согласно легенде – на небо, – улыбаюсь я, указывая глазами вверх, но видя его удивленное лицо, спешу успокоить: – Да шучу! Тут я буду. Наблюдать и всячески поддерживать. Просто отсвечивать мне по плану не положено, я же, якобы, вознесся.

Фома улыбается в ответ и кивает, а затем отпускает мою руку и тоже уходит.

Эх… и всё-таки, как там Марк в начале писал? «Иезуз – красафчег»? А разве нет? Разве плохое дело я делаю, что даю возможность этим одиннадцатерым не побираться на рынках, а получать пропитание за то, что и как они рассказывают?

Да и крови они попортят этим представителям бога на земле. Подорвут устои существующие… как там? Рухнет храм старой веры. Гыыы… Будут знать, как за правду – на столб.

А уж если это сможет сделать мир хоть чуточку добрее, тогда можно считать, что вообще недаром выжил.

Жаль только, не знаю, кто меня со столба снял. Спасибо бы ему сказать...

11. Вспоминая Леонида Ильича






Она была легкой в общении и тяжелой на предмет потрахаться. Все грузила меня килобайтами своих рассказиков и стихов, в которых героини влюблялись в сетевых пиздострадальцев, и потом на протяжении десятка страниц они ебли друг другу мозги на расстоянии.
Сука, словно в мире, кроме интернета, нет поездов с самолетами и автомобилями. Главная героиня ее креативчиков обязательно в финале страдала от невозможности приблизиться к объекту воздыхания, а герой сурово молвил что-нить вроде « да, мол, детка, жизнь несправедлива, но ты останешься на веки в моем сердце и в облачном хранилище, наполненном образами твоего прекрасного лица».
Дура, вобщем, ебнутая на почве графомании и зависшая во времени между Вишневским и Байроном. Я уж хотел подвязывать с этим литературным кружком и сыграть как раз чо-нить Байроновское в стиле «последнее прощанье с ней, нежнейшее из всех прощаний», типа так на хуй литературно послать. Но тут такой случай...


Что-то там пальцы ей видать неудачно скрючило, или она решила, что пора расстаться с виртуальной девственностью и пишет мне, что давай, значит, переведем наше общение в плоскость тактильных ощущений.
Я подзавис на пару минут. Чо, думаю, за подъебка с этой «тактильностью». Навел справки чо к чему и, вполне удовлетворенный результатом, нахуярил ей два десятка одобрительно кивающих, разноцветных смайликов. Куда, спрашиваю, пойдем-то? Может, просто ко мне?
А у тебя, спрашивает, хорошая библиотека? Ебнуться! Да охуительная так-то просто. Подшивка «Крокодила» и «Возрождение» Леонида Ильича из старой жизни. Ну и Вишневский, сука. Куда же без него. Я его когда-то спецом купил для того, чтобы цитаты для таких инфантильных овец дергать. Или в скайпе светануть для налета таинственности и загадочности. Но чо-та лепить надо. Иначе сорвется с крючка литературный секс.

Говорю, чо ты в самом деле не в курсе, что в век айти технологий бумажные носители превратились в пережиток прошлого. Опять-таки экология. Леса вон вырубать заради каждого писателя это невъебенно как недальновидно, и Гретта вообще не одобряет такой херни. Бо бумагомарателей ща развелось что кроликов в Австралии, и такими темпами все будем в пустыне жить и вишневских читать.
Так что вся моя библиотека на моем покедбуке, а туда пять тыщ томов Толстова залетают аж бегом и еще место для порно фото «а-ля 70-е» остается. Карочь, если почитать захочешь, то приляжем на тахте и похуюзаем гаджеты, тыкая в бессмертные буквы. Ну и еще чо-нить поюзаем. На том и прервали сеанс, договорившись встретиться на мосту Влюбленных.


Ну раз такой джекпот обломился, то для начала надо было берлогу свою отпидорить, избавившись от следов одинокой жизни и лишних запахов. Дыры на обоях по-бырому заклеил винтажными плакатами времен СССР с Юркой Гагариным и асексуальными спортсменками призывающими к "Быстрее! Выше! Сильнее!".
Вытрусил все, что вытрушивается, выкинул все, что выкидывается. Загнал пару тараканов под плинтус и поменял опилки у Гришки в клетке. Гришка — это хомяк. Умеренно вонючий и наглый, как представитель канадской оптовой кампании. Обычно в клетку заходит только посрать и сожрать то, что я ему кину в кормушку, а так- то он у меня в свободном плавании по квартире перемещается. Иногда, когда он неудачно серанет где-нить на моей тропе, я сажу его на стол, даю по ушам и объявляю приговор, мол за нарушение общественного порядка приговаривается к заключению под стражу на пятнадцать суток. Но больше суток он никогда срок не тянул. Жалкая и обиженная морда заставляла меня открыть пиво и календарь в поисках какой-нить знаменательной даты. Мол, ладно, жулик, по случаю Дня Тракториста амнистия.
Сейчас Григорий сидел в клетке, дабы случайно не попасть под каток генеральной уборки и печально смотрел на меня - вроде не косячил, так чо, мол, тут делаю.

С кухней пришлось повозиться подольше, но я справился, а вот над унитазом задумался всерьез.
Этот предмет интерьера давно потерял свой прежний лоск и привлекательность. Его проще было выкинуть чем отчистить. Можно было поступить проще - выкрутить нахер лампочку в туалете, и все становилось темно и чисто, но мало ли, вдруг моя писательница темноты боится. Не у Гришки ж в клетке ей ссать, когда приспичит, да и он, думаю будет против.
Выход нашелся в кладовке. Аэрозольный баллончик с белой краской - и педикообразный мистер Пропер может не беспокоится. Небрежно кинутые на столик Вишневский, зажигалка "Зиппо" и плюшевый хомяк, подруга Григория, которую он трахал за неимением в доме других грызунов, добавили комнате приятного глазу гламура. Оставалось метнуться в лабаз за спиртовыми йогуртами и кондитерскими изделиями и привести себя в порядок. Но это отложил наутро, ибо заебся, как Алеша Стаханов за свои четырнадцать норм.


И вот час "Ё". Стою. Жду. Читаю надписи на замках, которые парочки к перилам нацепляли в надежде на вечную любовь, счастливую старость и двухместный гроб по окончанию бренной жизни. По этим маякам традиций и суеверий сразу понятен статус и креатив влюбленных. Вот маленький, хлипенький замочек. Выкрашен гламурненько в розовый цвет. «К + Л = Л». С математикой явно не вяжется.
А вот явно спизженый с бабушкиного амбара двухкилограммовый монстр с высеченным зубилом "Вместе навсегда" и какой-то хуйни с крыльями, похожей на мышь летучую, но видимо символизирующей ангела. Еще вон кодовый замок с гравюрой "Саша и Саша" - то ли пидоры подсуетились, то ли Сашка дала Сашке.
Я уж по два раза все перечитал. Подобрал код на паре замков. Обкурился и уток окурками закормил, как смотрю - бежит ко мне моя писательница.
О, говорю, прекрасно выглядишь, получше даже чем на картинках этих, которые друг другу офисные долбоебы весь рабочий день кидают и потом дрочат на них вечерами. Но ток облек, конечно, свою речь в более литературную форму. Мол, грю, ничосе ты красотко, пошли быстрее стихи читать или трахаться, Она, на удивление, не смутилась и грит, мол, мне тоже очень приятно познакомиться. Лиза. Та пошли, чо уж тянуть за хуй носорога.
Достала коробку такую жестяную с "Тремя богатырями". Папироску продула. Пыхнула и лукаво так на меня смотрит. Ну думаю, нормальный поворот. А где же моя хрупкая и ранимая поэтесса и автор любовных романов? На всяк случай так осторожно ее спрашиваю, мол, девушка, а вы не ошиблись случайно? Я тут так-то жду прозрачную восторженную леди с бледной кожей, сошедшую с фото кокаиновых двадцатых прошлого века. Это точно ты?


Ну Лизка засмеялась. За руку меня схватила и грит, пошли уже, мол скорее, хочу тебе стих новый прочесть, оценишь. Ну пошли.


Вобще Лизавета оказалась не таким уж и нежным созданием, как предполагалось по ее текстовым файлам. В квартиру зашла почти по-хозяйски.
Сразу грит, а где, мол, у тя туалет, а то я для храбрости микстуру перед встречей приняла, и теперь она сильно уж просится на выход.
Ну, горлышко бутылки микстурной, торчащее из ее сумки, я сразу приметил. Я это лекарство сам по утрам частенько хлебаю, как с вечера перенервничаю в компании "армянского" или "дагестанского". "Балтика 3" лекарство зовется. Но смущать не стал подружку. Ткнул пальцем в сторону туалета, а сам пошел йогурты из холодильника доставать и сыр резать.
Из сортира Лиза вышла задумчивой и немного растерянной. Сразу подошла к столу. Взяла стакан с бырлом. Вчехлила его с растяжкой и такая смотрит на меня и грит, мол, знаешь, я, наверное, не готова к таким быстрым отношениям. Давай просто поговорим о литературе и поэзии, а потом ты такси вызовешь, и я домой поеду.
Ну, думаю, цену набивает себе. Мы проходили такое еще в начальной школе. Только начни ща уговаривать, и процесс затянется до осеннего листопада. А за окном так-то теплый июль.
Так что принимаю правила игры и равнодушно так ей отвечаю, мол, какие проблемы, солнце, я ж ни озабот какой-то. Исключительно из любви к искусству с тобой встречаюсь и разговоры тут веду. Так что располагайся поудобнее. Вот те еще сладкой водки с кислым апельсиновым соком, вот пироженки, вот конфеты, вот хуй на палочке - угощайся будь как дома.
Лизка подумала немного, еще полстакана всосала. Глазки ее заблестели, и она говорит, а хочешь, мол, я тебе свои новые стихи почитаю? Та грю, я вощет тока об этом и мечтаю. Ибо сам весьма слаб на рифмолетство, и все что могу, так это "жопа" с "хуй" зарифмовать. Как - не спрашивай, но как-то все одно получается. Поэтому у меня все такие творцы прекрасного вызывают душевный трепет и эрекцию от восторгов. Ладно, грит, слушай. Отодвинула со стола одним движением всю романтичную снедь. Залезла на него. И такая:


Шкафы в пыли
И грязь кругом…


Я уж хотел ебнуть по ножке стола, чтобы она с него слетела. Чо думаю, кобыла, совсем шоле попутала? Я сутки свою хату полировал, шо лес корчевал, а ты тут пыль какую-то увидала! Но вовремя остановился:


Грязь на душе
и в сердце морок
без всяких пошлых оговорок:
Пиздец внутри
И в горле ком.


Это оказывается стих такой был. Ну я сразу морду умную сделал. Головой закивал в ритм виршей. А она дальше завывает...


Мне бы испить из грязной лужи
Воды, в которую плюет
Тот, кто не плачет, но дает
Тот, кто, то нужен, то не нужен
Я не танцую по ночам
Я просто жалкая актриса
Кидаю вам, как палачам
Свою надежду. Сука! Крыса!


На последних словах она заорала как оглашенная и подпрыгнула. Я от ее крика пироженкой заплевал все вокруг.
Ого, думаю, экспрессия. Каждую минуту чо-та новое мне дарит это прекрасный вечер. Аж зааплодировал. А она ногами топает по хлипкому столику и пальцем в сторону дивана тычет. Думаю, чо за хрень? Неужто все-таки переходим к постельному режиму, минуя водные процедуры.
Поворачиваю голову - и ну не твою же мать! Гришка собственной персоной. Он так-то многое повидал на своем коротком хомячьем веку, но вот чтобы бикса с такой трибуны стихи декламировала ему в новь оказалось. Стоит на задних лапах, словно зачарованный. Слушает. Потом из ступора вышел и ломанулся к столу. Лихо так по ножке полез, видать хотел лично поблагодарить поэтессу за доставленное удовольствие.
Лизка еще громче заорала и сиганула мне прям на руки. Я не часто баб ловлю, поэтому наебнулся с этой ношей и лежим мы, обнявшись, на чисто вымытом полу, а Григорий на нас сверху смотрит осуждающе, мол, что за кипеш в нашем зоопарке?

Я Лизоньку обнял. по жопе глажу. Грю, ну чо ты, солнышко? Это не крыса. Это хомяк. Он очень милый и добрый и не кусается. И чую что мой "хомяк" начинает шевелиться и вылазить из своего убежища. А Лизка от меня так отстранилась. Смотрит глазами заплаканными на меня и шепчет, я мол, не могу наверное с тобой трахаться. У меня какие-то странные изменения в организме. Извини, мол, за интимную подробность, но ссу молоком. Мож, молочница или еще там какой неприличный перфоманс приключился, но давай потом, а то мне стыдно, хотя и ебаться очень хочется.
Та погодь, грю, радость моя, поэтическая, с чего такие выводы? Я так понимаю, что ты на стрелку шла хоть и без медкомиссии, но знала, чо там у тебя внутри происходит? Та, отвечает, мне, конечно, очень неудобно малознакомому придурку из сетей о таком говорить, но я привыкла резать правду и отсекать под корень всякие недомолвки, поэтому как на духу - как поссать сходила, так и увидела.


Тут у меня шестеренки в голове скрипнули, и я ей молвлю, мол а полежи-ка ты тут на полу немного, отсюда Гагарина лучше видно, а я ща проверю одну версию. И Гришку криком не пугай. Он звереныш добрый и все близко к сердцу принимает. Может и окочуриться от твоих воплей.
Поднялся и прямиком в сральник к себе двинулся. Ну епть. Конечно же! Красочка-то явно не предназначена для таких испытаний и, смытая мощной струей, превратилась в молочный коктейль с желтыми прожилками. Ну заржал я в голос, заодно и остатки маскировки подсмыл круговым движением своего брандспойта. В комнату вернулся. Смотрю - полная идиллия. Лизонька, полулежа под лукавым взглядом Юрика алкает, а Гришка со скоростью курьерского поезда ей со стола конфеты тягает и нагло по сиськам прям к самому рту подносит. Хорошо пристроился подонок. Та хохочет и вроде как уже все невзгоды позабыла.
Я Григория за шкварник взял в клеточку отнес, грю, дружище, ты уж не обессудь, спасибо тебе за разогрев, но дальше я сам. Тот для приличия попытался сопротивляться и хватануть меня за палец, но я такие бунты укрощаю одним щелбаном.


Ну объяснил, как мог ситуацию, принцессе своей, но она смотрю уж и не въезжает, о чем речь. Уж больно забористыми молочные продукты оказались. О чем ты, спрашивает, мне тут рассказываешь? Пошли лучше поваляемся и книжку почитаем вон ту красненькую, что у тебя на полке стоит. Это она как раз дорогого Леонида Ильича приметила.
Ладно думаю, поиграем в заседание политбюро, раз так тебе хочется. Но пока я там доставал классика эпохи, смотрю - все. Спит Лиза, пузыри пускает и даже вроде так нескромно и не по-девичьи попердывает. Ну перетащил я ее на диван. Посмотрел на это сокровище - не ебать же спящую царевну. Чай не маньяк. Одеялком ее укрыл. Сам уселся за стол. Плесканул в стакан вонючки и раскрыл книгу на первой странице. "Трава уже успела прорасти сквозь железо и щебень, издалека доносился вой одичавших собак, а вокруг были одни развалины да висели на ветвях обгоревших деревьев черные вороньи гнезда.....".


Хуясе, думаю, начало. Аж еще раз на обложку зыранул. Думаю, не Стивен ли Кинг попался случайно под руку. Гришка притих, а я под стакан углубился в чтение. За всеми этими хлопотами не заметил, как и утро наступило. Лизка голос с дивана подала, мол, а что это я заснула что ли? Ой как неудобно получилось. Я, спрашивает, себя прилично хоть вела? Та грю нормально все. Стихи читали. Хороводы водили. Вокального пения только не было, но то в другой раз, наверное. А ща пошли кофий пить и мне срочно надо в магазин. Уж больно интересно чо там дальше в приключениях пламенного коммуниста происходило. В его раздумьях и волненьях. А тебе вон подарок от меня. Вишневский сука этот ебнутый. Могу даже подписать.


Взял книжку, думаю чо ж написать- то на память о нашей незабываемой встрече? Так ведь и осталась непрочитанной подружка моя и даже обложку не открыл. Подумал немного и начертал: "Все люди, как книги, и мы их читаем. Моей непрочитанной Лизе, на память от поклонника ее нетленных виршей". Ну а чо? Даже Гришка одобрительно серанул в опилки и снова прильнул к решетке в ожидании амнистии. Нас с ним еще ждали "Целина" и "Молдавская весна".

Это сообщение отредактировал Паласатое - 23.05.2020 - 20:18

12. Смерть за 3 евро

сценарий короткометражного игрового фильма






Все действия проходят в двух локациях.
БУНКЕР. Помещение без окон и одной тяжёлой дверью. Стены выкрашены по-армейски. У стены стоит стол. На нём ноутбук. В центре помещения прикреплённый к полу металлический стул с подлокотниками. За стулом на некотором отдалении установлено светящееся табло. В комнате несколько видеокамер на штативах, осветительные приборы. Ноутбук настроен на трансляцию шоу.
АППАРАТНАЯ. Длинный стол, на нём несколько мониторов. На столешнице клавиатура, режиссёрский пульт. Над столом закреплены два микрофона. У стола два офисных кресла. Освещения, кроме отсвета мониторов и неяркой лампы над пультом, нет. На мониторах изображения с камер, установленных в БУНКЕРЕ.

Персонажи.
ИГРОК. Высокий плотный мужчина. Одет в стандартного вида костюм, светлую сорочку, галстук. Возраст - 60 лет. Пиджак помят, возможно, порван. На сорочке у воротника видны следы засохшей крови.
ИСПОЛНИТЕЛЬ. Худой мужчина, ровесник ИГРОКА. Линялые джинсы, ботинки. Клетчатая рубашка с длинными рукавами. Рубашка застёгнута на все пуговицы, в том числе и у горла.
РЕЖИССЁР. Полностью в кадре не появляется до последней сцены. Силуэт, ДЕТАЛЬНО руки, губы, глаза. 30-40 лет, поджарый, волосы тщательно уложены, одет аккуратно.
ЛИЛИТ. Девушка с яркой внешностью.

ИГРОК и ИСПОЛНИТЕЛЬ всё время в БУНКЕРЕ, РЕЖИССЁР и ЛИЛИТ – в АППАРАТНОЙ.

Камера поочерёдно показывает события в БУНКЕРЕ и в АППАРАТНОЙ. События в БУНКЕРЕ могут демонстрироваться и как трансляция шоу (с плашками и рекламными текстовыми и графическими материалами). Внутри трансляции размещены начальные ТИТРЫ фильма.

АППАРАТНАЯ. ПАНОРАМА по мониторам с видеотрасляцией из БУНКЕРА. Разные ракурсы с разных камер. На стуле в БУНКЕРЕ сидит ИГРОК, его руки прикованы наручниками к подлокотникам, на голове тканевый мешок. Поодаль стоит ИСПОЛНИТЕЛЬ. Слышен голос РЕЖИССЁРА. Начальные ТИТРЫ.

РЕЖИССЁР
Здравствуйте! После недолгого перерыва вновь самое любимое, самое жестокое шок-шоу «Смерть за 3 евро». Сегодня двадцать восьмой выпуск второго сезона. В какой стране пройдёт третий сезон шоу - решать вам, пишите. Со мной развлекать вас и комментировать происходящее будет несравненная Лилит.

ЛИЛИТ
Здравствуйте, дорогие мои.

ТИТР (название фильма)
СМЕРТЬ ЗА 3 ЕВРО

АППАРАТНАЯ

РЕЖИССЁР
Прекрасно выглядишь. Парни, в аппаратной жарко. Жаль, что поклонники трёхевровой смерти тебя не видят.

ЛИЛИТ
Ты меня смущаешь.

РЕЖИССЁР
Пустяки. Ты знакома с нашим шоу?

ЛИЛИТ
Нет, но многое слышала.

РЕЖИССЁР
Это хорошо. Тёмная сторона сети становится доступней. А где ещё найти нужную и правдивую информацию?.. (СМЕЁТСЯ) Окей. Напомню правила. Любой желающий может просить совершить справедливость. Заметь, Лилит, не правосудие. Нас информируют о событии и имени негодяя. Главное – проступок потенциального Игрока должен быть тяжек настолько, что наказанием за него вполне уместна смерть. Игрока казнит тот, кто о нём сообщил нам.

ЛИЛИТ
И кто будет решать, что Игрок заслужил смерть?

РЕЖИССЁР
Милая, у тебя светлый разум. Решают зрители. Платишь 3 евро и алга! Когда количество зрителей онлайн достигнет двухсот пятидесяти тысяч – цифры на табло - с головы Игрока Исполнитель снимет мешок, на полумиллионе Игрок сможет говорить. Ну, а на миллионном зрителе Исполнитель казнит Игрока. Решать, жить или умирать нужно нашим зрителям.

ЛИЛИТ
А умирать по-настоящему?

РЕЖИССЁР
Конечно, милая.

ЛИЛИТ
А Игрок может спастись?

РЕЖИССЁР
Конечно. Мы ж не звери! Казнь только после миллионного зрителя. Не хочешь казни – отключи трансляцию. Но деньги не возвращаем! (СМЕЁТСЯ) И для остроты шоу при пятистах тысячах мы сообщаем в полицию о местонахождении Игрока. Правда, информация в виде загадки. Расторопные сыщики могут влиять на финал.

БУНКЕР. Раздаётся звуковой сигнал цифрового табло, отсчитывающий десять тысяч. Он слышен на фоне всё время.

РЕЖИССЁР
Пятьдесят тысяч! Лилит, готова? Исполнитель, начинаем!

БУНКЕР. ИСПОЛНИТЕЛЬ вздрагивает от неожиданности, озирается.

РЕЖИССЁР
Обвиняй Игрока! И постарайся донести до нас всю глубину его проступка.

ЛИЛИТ
Так что, любой может предложить жертву?

РЕЖИССЁР
Конечно! Иначе откуда нам брать участников шоу? Конечно, мы проверяем информацию.

ЛИЛИТ
И получаете за это деньги.

РЕЖИССЁР
Половина уходит Исполнителю.

ЛИЛИТ
Это же самообман.

РЕЖИССЁР
Лилит, милая. Зачем такой милашке думать о сложном? Справедливо наказание или нет, ты решишь позже, послушай Исполнителя.

БУНКЕР

ИСПОЛНИТЕЛЬ
Я постараюсь кратко. Пятнадцать лет назад этот человек пришёл в ресторан, где официанткой работала моя сестра. Уже тогда он имел авторитет и деньги. Напившись, он начал приставать к симпатичной официантке. Та сопротивлялась. Тогда этот подонок выволок мою сестру на балкон и сбросил вниз. С шестого этажа.

ЛИЛИТ
Это чудовищно! Так…

РЕЖИССЁР
(В сторону ЛИЛИТ) Тише, тише. (ИСПОЛНИТЕЛЮ) Продолжай.

ИСПОЛНИТЕЛЬ
В больнице сказали, что повреждён позвоночник. Но жить она будет.

ЛИЛИТ
Господи…

ИСПОЛНИТЕЛЬ молчит

РЕЖИССЁР
Дальше.

ИСПОЛНИТЕЛЬ
Спустя какое-то время, я отвёз сестру из больницы домой. Она начала восстанавливаться. Долго, тяжело. Её поддерживала ответственность за дочь. Той тогда было пять. (МОЛЧИТ)

РЕЖИССЁР, ЛИЛИТ молчат

ИСПОЛНИТЕЛЬ впервые смотрит на ИГРОКА, подходит к нему, берёт ИГРОКА за трицепс

ИСПОЛНИТЕЛЬ
В полиции нам сообщили, что не могут найти виновного. Личность не установлена. А потом вообще дело оправили в архив. (ИСПОЛНИТЕЛЬ всё время постепенно сжимает мускул ИГРОКА) Бессилие. Безденежье. И никаких надежд.

ЛИЛИТ
Как вы жили?

ИСПОЛНИТЕЛЬ
По-разному. Чаще – плохо. Однажды - племянница уже ходила в школу - у сестры отнялась нога. Она и раньше ходила плохо. Но теперь перестала ходить вообще. Спустя несколько месяцев перестала двигаться и вторая. И моя сестра умерла. Не думаю, что смерть пришла из-за болезни, она просто устала так жить. (ИСПОЛНИТЕЛЬ всё ещё сжимает руку ИГРОКА. Тот начинает шевелиться, испытывая дискомфорт)

РЕЖИССЁР
Это чудовищная история. Но руку ему пока отрывать не надо, отпусти. (ИСПОЛНИТЕЛЬ отходит от ИГРОКА) Знаешь, Лилит, те люди, которые начинают служить государству, сильно меняются. Они мыслят и воспринимают происходящее по-иному. Уходит человек, государство мастерит себе из людей служащих. Я думаю, эти люди понимают свою утрату…

ЛИЛИТ
И?..

ИСПОЛНИТЕЛЬ
… и вынуждены всю оставшуюся жизнь доказывать, что они выше человеческого и им это человеческое не нужно. Они перестают быть людьми. Представь, генерал отправляет армию умирать. А вечером хорошо кушает и выпивает. И ложиться спать.

ЛИЛИТ
Но если война?

РЕЖИССЁР
А если нет? Какая разница! Государство солдат не считает. (Резко меняет тон на весёлый) Мы приближаемся к двумстам пятидесяти тысячам! Эх, разговоры, разговоры… Не пора ли добавить огоньку? Исполнитель, в ящике стола лежат инструменты. Достань их.

ИСПОЛНИТЕЛЬ подходит к столу, на котором установлен ноутбук. Выдвигает ящик. С металлическим бряцаньем ставит его на стол.

РЕЖИССЁР
Посмотри, там есть шило. Я хочу дать тебе возможность хотя бы частично вернуть Игроку ту боль, что он причинил твоей ныне покойной сестре.

ИСПОЛНИТЕЛЬ (берёт в руку шило)
Что мне делать?

РЕЖИССЁР
Оставь его с одной ногой.

ИСПОЛНИТЕЛЬ
Одной?

РЕЖИССЁР
Не жадничай и не спеши. Шоу только начинается.

ИСПОЛНИТЕЛЬ думает, подходит к ИГРОКУ. Разглядывает того. Присаживается на корточки рядом. Прижав одну ногу ИГРОКА своим телом к стулу, в колено медленно вводит шило. На лице ИСПОЛНИТЕЛЯ эмоций нет. ИГРОК беззвучно мечется на стуле. Во время борьбы ИСПОЛНИТЕЛЬ получает удар в нос, начинает капать кровь. Тёмное пятно появляется на рубашке.

РЕЖИССЁР
Хо-хо! Неожиданно! (СМЕЁТСЯ) Я думал, ты просто проткнёшь ему бедро. Лилит, что скажешь?

ЛИЛИТ (в сторону мониторов, обращаясь к ИСПОЛНИТЕЛЮ)
Но для чего? Ты же понимаешь, что больше ничего не исправить! Тебе это принесло облегчение? То, что ты перестаёшь быть человеком, вернёт тебе сестру?

ИСПОЛНИТЕЛЬ
Сестру не вернёт. Вернёт покой. Посмотри на меня! Сначала я оплакивал сестру, потом искал справедливости. Воспитывал племянницу, будто дочь. Кроме этой девочки у меня больше никого нет. Пятнадцать лет я надеялся на случай, на возможность поквитаться. И теперь я делаю наяву то, о чём лишь грезил.

ЛИЛИТ
Ты перестанешь быть человеком, если…

ИСПОЛНИТЕЛЬ
Я уже не человек! Всё людское во мне выгорело. Он сжёг.

РЕЖИССЁР
Тише, тише. Наше шоу не про самокопание. Мы перевалили за двести пятьдесят тысяч. Судя по моему опыту, чем ближе кульминация, тем быстрее прибывают зрители. Снимай мешок, покажи лицо нашего гостя.

ИСПОЛНИТЕЛЬ снимает мешок с головы ИГРОКА. Во рту ИГРОКА кляп, от носа по подбородку следы запёкшейся крови, на лице свежие ссадины. ИГРОК щурится от яркого света.

РЕЖИССЁР
Уже через минуту-другую наши зрители будут знать имя ИГРОКА. Но мы имён не называем. Я лишь хочу отметить, что это целый заместитель министра. Но, судя по настрою Исполнителя, целый он ненадолго! (СМЕЁТСЯ)

ЛИЛИТ
И что дальше?

РЕЖИССЁР
Дальше? Дальше самое интересное.

ЛИЛИТ
Убийство?

РЕЖИССЁР
Казнь.

ЛИЛИТ беззвучно плачет

РЕЖИССЁР
Э! Что это ты делаешь?

ЛИЛИТ
Плачу.

РЕЖИССЁР
Зачем?

ЛИЛИТ
Это всё неправильно. Что вы творите?

РЕЖИССЁР
Играем. В весёлую и жестокую игру. Наши правила просты: если ты облечён властью, оставайся человеком. Но думаю, это невозможно. Единственное, что движет такими, как сегодняшний Игрок, - трусость и зависть. И из-за этого они не способны жить в мире с нормальными людьми… эти не сопереживают, не уважают тех, кто слабее и боятся тех, кто сильней. Они общественные паразиты.

ЛИЛИТ
Анархотерроризм?

РЕЖИССЁР
Зачем ярлыки? Просто никто не свободен от вины. И для чего такой красавице такие мысли?

ЛИЛИТ молчит

РЕЖИССЁР
Окей! Возвращаемся к нашим участникам. Исполнитель, мы не довели до конца важное дело. В трагической истории жизни твоей сестры принципиально то, что она утратила способность ходить. А у Игрока одна нога цела…

ИГРОК, услышав слова РЕЖИССЁРА, начинает нервничать, крутит головой, воет из-под кляпа. В его глазах страх. ИСПОЛНИТЕЛЬ подходит к столу. Из ящика с инструментами он вынимает одной рукой молоток, другой стамеску. Подходит к ИГРОКУ, приставляет стамеску к здоровому колену ИГРОКА, замахивается молотком. ИГРОК убирает ногу в сторону. ИСПОЛНИТЕЛЬ некоторое время пытается зафиксировать ногу ИГРОКА. Наконец он отбрасывает в сторону молоток и стамеску. Они с шумом летят в сторону по бетонному полу, задевают стойку осветительного прибора, тот падает. Это единственный звук в БУНКЕРЕ, кроме мычания ИГРОКА. ИСПОЛНИТЕЛЬ возвращается к столу. Поразмыслив, из ящика он достаёт сапожный нож. Возвращается к ИГРОКУ. Резко хватает ногу ИГРОКА и зажимает голень под мышкой. Чётким движением перерезает сухожилия коленного сустава. Льётся кровь. ИГРОК беззвучно бьётся в кресле.

ЛИЛИТ визжит. РЕЖИССЕР, не задумываясь, бьёт её по щеке ладонью.

РЕЖИССЁР (рассержено)
Для чего ты здесь вообще оказалась? Что творишь? То философию разводишь, то в истерики впадаешь. Ведёшь себя как курсистка какая-то! Очнись! Ты участвуешь в самом кровавом шоу на планете! Ты не знала куда идёшь?

ЛИЛИТ (сквозь слёзы, громко, испуганно)
Нет! Меня сюда отправил продюсер! Я не думала, что всё по-настоящему!

РЕЖИССЁР
По-настоящему, милая, по-настоящему. Настолько по-настоящему, что Игрок скоро кровью истечёт. Перевяжи его чем-нибудь!

ИСПОНИТЕЛЬ осматривается. Не обнаружив ничего подходящего, он тем же ножом отрезает от своей рубашки несколько полос ткани. Перевязывает ногу ИГРОКА.

РЕЖИССЁР
Ох, что за выпуск сегодня. Кровь, истерики, философия… Тяжко. Окей! Игроку помогли. Лилит, дорогая, держи утри сопли. (РЕЖИССЁР протягивает ЛИЛИТ коробочку с бумажными платками)

РЕЖИССЁР
Что-то на табло? Четыреста двадцать тысяч! Близка, близка развязка. Напомню, на полумиллионном зрители игрок заговорит, (РЕЖИССЁР поворачивается к ЛИЛИТ) полицейские получат намёк на то, где спрятан Игрок, а уважаемый замминистра получит шанс на выживание. Лилит, милая моя, по-твоему, если Игрок выживет, он изменится?

ЛИЛИТ
Я уверена, что сегодняшние события не дадут ему жить дальше так, как он жил.

РЕЖИССЁР
Конечно, он изменит своё поведение. Если выживет. Лилит, милая моя, главное развлечение этого парня – бегать за короткими юбками молоденьких референтш. А теперь, после того, что с ним сотворил Исполнитель, он будет за девицами волочится! (СМЕЁТСЯ)

ЛИЛИТ возмущённо вскакивает. РЕЖИССЁР ловит её за руку, потянув, усаживает на место.

РЕЖИССЁР
Окей! Пошутили и довольно. Надо делать шоу. Исполнитель! В ящике с инструментами есть несколько шприц-тюбиков. Пластиковые такие, прозрачные. Нашёл? Да, они. Сделай по уколу в каждую ногу. Это обезболивающее. Нам с Игроком ещё поговорить надо.

ИСПОЛНИТЕЛЬ достаёт шприцы, ставит уколы.

РЕЖИССЁР
Полмиллиона! Ну, Лилит, пора услышать Игрока. Снимай кляп!

ИСПОЛНИТЕЛЬ убирает кляп. ИГРОК кашляет, тяжело дышит.

ИГРОК
Воды!

РЕЖИССЁР
Не спеши. По правилам прежде я должен спросить: правда ли то, в чём тебя обвиняют?

ИГРОК
А я помню? Воды дайте и врача позовите. Вы вообще понимаете, что вам всем конец? (КАШЛЯЕТ)

РЕЖИССЁР
Ну-ну, не в твоём положении так себя вести.

ИГРОК
Вы понимаете, вы - мертвецы? (КРИЧИТ) Понимаете?

РЕЖИССЁР
Уймись.

ИГРОК
Порву, порву всех, кровью умоетесь!

БУНКЕР. ИСПОЛНИТЕЛЬ берётся за рукоять шила, торчащего из ноги ИГРОКА, и начинает его шевелить. ИГРОК задыхается от боли.

РЖИССЁР
Какой злой, а? Вот ты, Лилит, его защищала. Пыталась очеловечить. А он не хочет каяться, он хочет убивать. Стоят ли такие как он, чтобы за них боролись? Не отвечай, ты скажешь, что всех любишь, всех жалеешь.

ЛИЛИТ
Нет, не всех. Только тех, кто сам может любить и жалеть.

РЕЖИССЁР
Опять философия и сопли. Нас смотрят без малого шестьсот тысяч. А это значит, что уже давно пора оправлять в полицию шифрограмму о месте съёмок.

ЛИЛИТ
Подожди. Исполнитель, если нагрянут полицейские, ведь не сможет уйти?

РЕЖИССЁР
Нет, не сможет.

ЛИЛИТ
Его арестуют?

РЕЖИССЁР
Да. И будут судить.

ЛИЛИТ достаёт из своей сумочки пистолет, снимает с предохранителя, взводит курок и направляет ствол на РЕЖИССЁРА.

ЛИЛИТ
Не надо никому ничего сообщать.

РЕЖИССЁР
Э! Ты что творишь, милая? Это что за игры такие?

ЛИЛИТ
Теперь заткнись. (Достаёт из сумочки пластиковые стяжки, бросает их на стол перед РЕЖИССЁРОМ) Левую руку пристегни к подлокотнику кресла.

РЕЖИССЁР
Да ты…

ЛИЛИТ
Тихо! Делай, что велю.

РЕЖИССЁР стяжками прикрепляет левую руку к подлокотнику. ЛИЛИТ встаёт, подходит к РЕЖИССЁРУ и рукоятью пистолета бьёт его по лицу.

ЛИЛИТ
Ненавижу, когда меня бьют. Особенно по лицу. Всегда отвечаю. Понятно?

РЕЖИССЁР, кивает, приложив ладонь свободной руки к рассечённой щеке.

ЛИЛИТ
Все деньги, что пришли на шоу, переведи на счёт Исполнителя. И помни, это только деньги. Не стоит жадничать и рисковать.

РЕЖИССЁР, склонившись над клавиатурой, не шевелится.

ЛИЛИТ
Я тебе хочу кое-что объяснить. Сейчас нас смотрят почти семьсот тысяч. (ЛИЛИТ, продолжая говорить, устанавливает на монитор веб-камеру. Настраивает её так, чтоб был виден РЕЖИССЁР) А это означает три евро с каждого. Два миллиона в общей сложности. Я хочу, чтобы он получил все деньги, которые уже пришли и те, что придут после. Камеру выведи в сеть.

РЕЖИССЁР (со страхом)
Нет, моё лицо в сети не должно появиться. Анонимность – залог успешного шоу!

ЛИЛИТ
Уже нет! Правила меняются. (Приставляет ствол пистолета к голове РЕЖИССЁРА) Если ты не появишься в сети, то ты мне не нужен. Считать до трёх?

РЕЖИССЁР
Нет.

РЕЖИССЁР выводит в сеть картинку с веб-камеры.

ЛИЛИТ
Эй, в бункере, как у тебя?

ИСПОЛНИТЕЛЬ
Нормально. Правда, боров этот отключился. От болевого шока, наверное.

ЛИЛИТ
Пора выбираться.

ИСПОЛНИТЕЛЬ
А с этим что? (ИСПОЛНИТЕЛЬ указывает на ИГРОКА)

ЛИЛИТ
Решай сам. Ты можешь отомстить за маму. Но тебе с этим жить.

ИСПОЛНИТЕЛЬ устало садится на пол. Долго разглядывает ИГРОКА. ЛИЛИТ напряжённо вглядывается в изображение на мониторе. РЕЖИССЁР пытается спрятать лицо от объектива камеры.

ИСПОЛНИТЕЛЬ (вставая)
Так сделаю.

ИСПОЛНИТЕЛЬ подходит к ИГРОКУ, снимает повязку с резанной раны. На пол сразу же начинает капать кровь.

ИСПОЛНИТЕЛЬ
Доберусь до машины - позвоню в полицию. Успеют - спасут. Девочка моя, буду тебя ждать на нашем месте.

ИСПОЛНИТЕЛЬ уходит из бункера.

АППАРАТНАЯ

ЛИЛИТ
Ты переслал деньги?

РЕЖИССЁР
Да.

ЛИЛИТ
Жалко?

РЕЖИССЁР
Миллион сто пятьдесят тысяч. Жалко, конечно.

ЛИЛИТ
Ничего. Шоу продолжается, суммы растут. И правила с этого мгновения изменены. Заканчивается второй сезон шоу, вы увидели более полусотни убийств в прямом эфире. А теперь от вас зависит судьба автора этого дьявольского спектакля. Приглашайте к просмотру друзей и знакомых. Как только на табло появится прекрасная цифра в два миллиона, я сообщу место нахождения этого деятеля в редакции дюжины самых влиятельных СМИ. Сюда сначала приедут журналисты, потом полиция. И этого парня будут судить. И в процессе вскроются имена всех, кто был казнён. Вскроются связи, преступления. (БУНКЕР. Камера начинает двигаться в сторону табло. Пришедший в себя ИГРОК ошарашено оглядывается по сторонам. Камера продолжает движение, и ИГРОК пропадает из кадра. Табло приближается. Цифры растут. Всё время слышен голос ЛИЛИТ) Это будет восхитительный процесс. Каждая жертва этого шоу будет разобрана журналистами и обществом буквально на молекулы. Всё станет явным. Будут разрушены все взаимосвязи и цепи. И тогда у нас появится возможность снести то, что мешает нам жить по-честному, жить в справедливости. Мы изменим государство и обретём свободу! Свободу от зла, насилия, лжи, трусости, невежества! Присоединяйтесь! Два миллиона зрителей – и новая жизнь.

Камера пролетает сквозь светящееся табло и наступает темнота.

КОНЕЦ

13. деЛирики



- Люда! Люди! Кто-нибудь, помогите! Людочка!!! - Истошные вопли, прерывались не менее жутким стуком по дереву. – Господи за что?!
Люда спокойно посолила кипевший на плите борщ, прикрутила конфорку на минимум и прошла в спальню. Там, из-под кровати торчала пара тощих мужских ног в потертых трениках.
- Проснулся, алкаш?!
- Люда, солнышко, ты здесь!! – запричитали из-под кровати – я в гробу кажется. Здесь темно и крышка давит. Похоронила ты мужа, Людмила!
Девушка тяжело вздохнула, наклонилась взялась за ноги и резким движением вытащила мужа из под кровати.
- Ты, Котов, совсем охренел со своим пьянством! Вчера пьяный заполз под кровать и звал меня для выполнения супружеского долга, а потом полночи храпел снизу.
Спасенный муж, растерянно огляделся моргая от дневного света. – прости, солнышко, не буду больше. Я проснулся, думал все, конец мне. Вот с сегодняшнего дня, точно в завязке. Клянусь!
- Тридцать семь! – мрачно произнесла Людмила – тридцать семь дней карантина и столько же ты мне обещаешь не пить!
- Не, ну сегодня-то точно! – Котов виновато посмотрел на Люду, потом встал на колени, и обнял её за бедра – мне бы только чуток подлечится, а!
- Вот ты козел! – девушка оттолкнула мужа, вышла из комнаты и заперла дверь – сиди там, приходи в себя. А не то из карантина сразу в наркологию ехать придется!

Котов прижался ухом к двери, и убедившись что жена не стоит снаружи, а гремит посудой на кухне, на цыпочках подошел к окну. Жили они на первом этаже, поэтому он тихонько приоткрыл створку и свистнул – Дядя Боря, Сергунец! Эй!
Завсегдатай детской площадки, были как всегда на своем посту, сидели около пластмассового паровозика, обтянутого заградительными лентами и спорили о политике.
- Я тебе говорю, это все жиды устроили! – горячо твердил дядя Боря
- Пин-до-сы! И только они! – протягивая собеседнику стаканчик, отвечал Сергунец. Спор их никогда не заканчивался, они так давно его вели, что были похожи на братьев, всё различие которых было в том, дядя Боря иногда работал грузчиком, и поэтому мог себе позволить ходить в магазин за вкусной водкой, а Сергунец был пенсионер и закупался только в аптеке.
«Хорошо бы дядя Боря отозвался» - подумал Котов, ибо при мысли о боярышнике к горлу подкатывала тошнота.
Услышав призывный свист, парочка синхронно снялась с площадки и подошла к окну.
- Ребят, похмелите, помру! – жалобно пробормотал Котов – моя зараза заперла.
А ты нам чертика дашь? – спросил Сергунец, доставая из недр безразмерной куртки пузырек.
- Зачем вам столько чертиков? – удивленно спросил Котов, - я же уже давал
- Продадим – начал было дядя Боря, но Сергунец с силой пнул товарища локтем в печень не дав договорить.
- Нам очень нравятся чёртики, тебе что, жалко? – и он протянул сквозь оконную решетку пузырек с боярышником – нам вот для друга ничего не жалко.
Ага – поддакнул дядя Боря.

Котов схватил пузырек, привычным движением сорвал пробку, и в пару глотков выпил. – спасибо ребят – блаженная улыбка расползлась по его лицу.
Сергунец требовательно протянул руку. Котов воровато оглянулся на дверь, аккуратно достал откуда-то снизу небольшую жестяную коробочку и открыл крышку. Внутри копошились миниатюрные зеленые черти.
Котов взял одного за рожки, и вынув из коробки протянул Сергунцу. Черт пищал, сучил в воздухе ногами и всячески выражал свое недовольствие, остальные оставшиеся в коробке подняли гам и начали её трясти.


- Что здесь происходит? Ах ты чертов алкаш! – Котов с дружками не заметили как в комнату зашла Людмила.

Увидев мужа и пустой пузырек из под боярышника рядом, Люда подбежала и стала лупить мужа полотенцем, приговаривая – обещал же, скотина! Веь карантин бухаешь, гад! Один из ударов пришелся мимо, и коробочка с чертиками упала на пол. Мелкие, зелёные чертенята тут же разбежались по всей комнате, полезли в шкаф, на кровать, на шторы.

- Это что такое? –ошарашено произнесла Людмила
- Черти мои – честно ответил Котов.- я их ребятам меняю –Он кивнул на окно Стоявшие за окном Сергунец и дядя Боря поспешили ретироваться, пока их не втянули в назревающий семейный скандал.

- Значит так, – спустя несколько минут сказала Людмила – я на пару минут к соседке, а ты следи пока за борщом и через час сорок ровно, выключи плиту! Она вышла из квартиры громко хлопнув дверью, оставив Котова наедине с копошащимися по всей комнате чертями.

- Он тебя ударил! Я так и знала – открыв дверь, с порога с надеждой заголосила Ольга, сорокалетняя разведенка , соседка и по совместительству подружка Люды. – значит так, сейчас вызываем ментов, его пусть увозят, у меня есть адвокат, я с третьим мужем…
- Подожди, - с трудом вклиниваясь в монолог подруги произнесла Люда, - никто меня не бил.
- Бабу привел скотина! А я знала, я всегда говорила кобель, все они такие, вот мой первый однажды…
- И бабу не приводил – Людмила повысила голос – ты хочешь узнать что случилось?
Ольга кивнула.
- Сядь!
Оля села и внимательно посмотрела на подругу – говори, я готова. И помни, я все пройду вместе с тобой!
-Котов допился до чертей!
- Ну, это фигня – рассмеялась Ольга, - вот помню мой четвертый муж
Людмила молча поставила на стол трехлитровую банку. На дне грустно сидел маленький зеленый чертик.
- Ой, блин! – только и смогла произнести подружка – взяла банку в руки и поднесла поближе к глазам, чертик внутри заскользил по дну и недовольно запищал, маша маленькими кулачками. – Ой, блин – повторила Ольга – хочешь выпить?
Люда кивнула и села напротив подруги.



Спустя пару часов, обстановка в квартире радикально изменилась. На столе стояла початая бутылка вина, кажется третья по счету, из колонок доносилась Аллегрова, чертик, которому сердобольная Ольга поставила сначала пробочку с вином, а потом и целую рюмку спал заботливо прикрытый носовым платком на дне банки. Иногда он просыпался и его тошнило, тогда Людмила наливала в пробочку воды и немного вина - сейчас станет полегче – говорила она, и подруги пьяно хихикали.

- Ну подумаешь, пьет! – горячо доказывала клюющей носом над своим бокалом подруге Люда – а кто сейчас не пьет? Нет, вот ты мне скажи!
- Все пьют – просыпаясь подтверждала Ольга – страна у нас такая.. пьющая – язык у неё уже заплетался и она снова проваливалась в дремоту.

- Зато меня любит. Знаешь как любит?
- Как? – снова вскидывалась подруга
Вот месяц в этом карантине пьет, а каждый вечер приставать пробует – Людмила покраснела, захихикала и налила себе еще вина – ничего правда не получается, но ведь пробует! Потому что любит!
- Козлы они все – пробормотала Ольга сквозь сон, -только приставать и могут.
- Вот я и говорю, золотой у меня муж. А черти?! – Люда встряхнула банку. Лежавший на дне чертик, проснулся, огляделся ошалелым вглядом и на четвереньками подполз к воде. Напившись, он, видимо, вспомнил где находится, и погрозил девушке кулаком.
- Черти эти наоборот здорово! – Люда вновь засмеялась и залпом допила вино – он вон их своим друзьям алкашам как-то продает. А это что значит?
- Что? – как автомат не открывая глаз, пробормотала Ольга
- Это значит, что даже в наши тяжелые времена, он у меня пытается заработать!
- Молодец какой! – резюмировала Ольга и положив голову на руки захрапела.
- Пойду, порадую дурака – Людмила встала из за стола, накрасила губы и пошла домой.



С трудом преодолев два лестничных пролета, девушка слегка пришла в себя и замерла перед дверью собственной квартиры – ремонт он там что ли затеял – произнесла она вставляя ключ. Из за двери доносился шум болгарки, звук молотков и запах сварки. Создавалось впечатление, что за дверью как минимум крупная стройка. – «наверное кино смотрит» подумала она и распахнула дверь.

Телевизор был выключен. Сначала ей показалось, что Котов расставил по углам прихожей, яркие бенгальские огни. Потом приглядевшись она поняла, что это ажурные металлические конструкции, по которым ловко ползают черти с маленькими сварочными аппаратами. Искры сыпались на пол, по которому тоже роились чертята, тянувшие пучки проводов и прочего.
Из спальни вышел Котов, вид у него был хитро виноватый, как у человека, которому что-то очень нужно от жены.

- Зайка моя, любимая вернулась – он перешагнул через тянущих кабели чертей, и обнял Люду, её обдало свежим перегаром – тут это – он заискивающе посмотрел жене в глаза – с тобой поговорить хотят.


Из за спины Котова вышел зелёный черт. В отличие от остальных, он был крупный, размером с ребенка лет пяти.
- Здравствуйте, рад с вами познакомится - пробасил он и галантно поцеловал ошарашенной Людмиле руку. – от лица народа делириков хочу поблагодарить вас и вашего мужа за проявленное гостеприимство.
- От чего, простите? – переспросила Люда выдергивая руку из лапы черта, - делириков?
- Именно, милая моя. – черт подошел ближе, и приобнял девушку за бедро – наш народ, называет себя делирики! – он подвел Людмилу к дверям спальни и распахнул их.

Внутри, вокруг супружеской кровати, суетилось множество зеленых и красных чертей разного размера. Кровать оказалась в центре непонятного устройства состоящего из множества хромированных и медных трубок, змеевиков и угрожающе сверкающих цилиндров.
- Ваш муж, великий человек! – черт кивнул на покрасневшего то ли от похвалы, то ли от выпитого алкоголя Котова, - Он, благодаря силе своего разума ,открыл нам проход в ваш мир, и мы теперь с его помощью сможем здесь поселится.
Черт махнул когтистой лапой, и Котову подбежали несколько маленьких чертенят протягивая рюмку. Мужчина выпил, и по комнате разнесся резкий запах спирта. Людмила поморщилась.
- Для вас, моя дорогая, исключительно дамские радости -засмеялся зеленый.
Он достал откуда-то из а спины хрустальный бокал, ароматнейшего вина. Людмила отпила и посмотрела на черта.
- Так что вам нужно от меня? Вы же не просто так все это устроили в моей квартире? – Людмила интонацией выделила слово «моей»

- Радость моя, – голос черта казалось источал мёд и амброзию, - в вашем мире, исключительна женщина на должности жены, способна заставить мужчину прекратить гонять чертей. – он подвел Люду к окну.
- Я предлагаю вам сменить все это, - он обвел рукой вид за стеклом,- на чудесный мир идеального алкогольного опьяненья. Вы будете счастливо находиться в нирване, вместе с мужем, никогда и ни в чем не нуждаясь. Мы позаботимся об всем. От вас требуется только сказать да!

Людмила посмотрела за окно. Там на заклеенной заградительными лентами детской площадке как обычно сидели дядя Боря и Сергунец. Около них в песочнице были разбросаны пустые пузырьки из-под боярышника. Сергунца тошнило прямо в трубу детского паровозика.
На выходе из двора трое казаков окружили старушку из соседнего подъезда и требовали у нее пропуск на выход. В дыре на асфальте которую коммунальщики не могли заделать вот уже четвертый год, трепыхался мертвый голубь.
Людмила обернулась и посмотрела на мужа, тот уже лег на кровать, вокруг суетились чертята, опутывая его многочисленными трубками. По лицу Котова блуждала счастливая, предвкушающая улыбка.
- Люд, – Котов похлопал по кровати заигрывающим жестом – иди сюда!
«Да что я в конце концов теряю? Пусть этот корабль тонет» - подумала Люда,легла к мужу и взяла его за руку. Чертята сразу облепили её, словно лилипуты Гулливера. Она почувствовала тепло разливающееся по телу и нахлынувшую эйфорию.

- Летим – раздался голос Котова

Сквозь закрытые веки, были видны только цветные пятна, она чувствовала легкое дыхание ветра и морской бриз, они неслись в нирвану под тонкий аромат первака!

14. Новый поворот





Раз в год Маша устраивала большую встречу. О месте и времени они никогда не сговаривались заранее, но всегда приходили к нему вовремя, ведомые тем птичьим инстинктом, который помогает найти дорогу домой.
С утра все пошло наперекосяк: кофе сбежал, обычно тихая Буська расцарапала обивку дивана, а потом еще и стиралка сломалась. Да еще внутри что-то неприятно екало – напоминало о себе, обещало встречу.
Маша вздохнула и пошла звонить начальству. Ее неохотно отпустили, но велели взять бюллетень, потому что иначе вычтут из зарплаты.
— Достала, — сказала Маше Буське и закурила. — Пора увольняться.
Десять утра. Затягивать, конечно, не стоило бы, но она упрямо курила и гладила разомлевшую Буську. Окно затянула серая пленка дождя – и не хочется никуда, а надо идти.
Маша вытащила из-за шкафа пыльную гладильную доску, достала старенький утюг и решительно распахнула шкаф. Джинсы и свитер сегодня не подойдут. Наконец она отыскала нарочито скромное платьице в цветочек – мамин подарок, хмыкнула и полезла на полки. Новое кружевное белье, гольфы и невзрачная кофточка, которая не могла назваться ни кардиганом, ни жакетом, только кофтой.
Обычно Маша так не одевалась, но сегодня решила попугать девчонок. Хотя… Алексеевну таким не проймешь – она выбирает совсем уж старушечьи наряды: только черный, серый и коричневый, только в пол, только юбки и платья. Училка. Хорошо, что она сама тогда бросила универ.
Одиннадцать. Дождь угомонился, ушел, увел с собой тучи, и Маша решила не надевать куртку. Но зонт все же бросила в сумку.
Посидела минутку на обувной тумбе, вздохнула и вышла прочь.
Шла, как и всегда, пешком – не торопилась, оглядывала город так, будто узнавала его заново. Школа, а за ним детсад – до смерти надоевший маршрут. Свернула налево и через тонкие прутики рощицы прошла к остановке.
— Заходите? — подтолкнул к трамваю голос.
Маша покачала головой: нет, это не ее рейс. Ее оттеснили в сторону, и она спокойно ждала. А что толку волноваться? С девчонками они встречаются каждый год, с того самого апреля, когда она решила, что педагогика – это не для нее. То ли дело фотография.
А что потом-то было? Она закурила – слишком много она курит, надо как-то взять себя в руки – и попыталась вспомнить. Почему-то прошлое вспоминаться не желало. После универа были курсы фотографии. Потом – акварель. Или графика? Но что-то этакое, высокохудожественное и непрактичное, оставившее на память тату и умение пить не закусывая.
На остановке опять скопились люди. Стайка ярких как леденцы девчонок шумела, смеялась и обсуждала какую-то Настьку, дурочку, представь, решила ребенка оставить, а жить где будут, да ну ее дуру, все на своего Сережу надеется, а мама ее обещала выгнать, ой, страшно, нет, не хочу.
И она не хотела.
Опять потянуло к пачке сигарет, но она решительно одернула себя и вошла в подъехавший автобус. Семнадцатый номер, следующая остановка – Цирк.
В универ она ездила на этом же автобусе, а возвращалась на сорок четвертом. Игорь провожал ее, а потом еще долго махал. Боже, она думала, что это навсегда! Маша ухмыльнулась, вспомнив себя.
После всего с Игорем они больше не виделись. А там уж она поняла, что любовь, может, и встречается лишь одна на всю жизнь, но объекты ее меняются – и по большому счету нет разницы между Игорем и каким-нибудь последующим Александром.
Да и к черту их. Пора выходить.
Маша вышла и пошла вперед, разглядывая прохожих. Она никогда не успевала прийти первой: Мария Алексеевна не терпела опозданий. О, вот и она. Сидит на летней террасе кафе, пьет кофе и читает книгу в скучной серой обложке.
— Привет! — Маша плюхнулась на ненадежное креслице и потянулась за меню. — Давно ждешь?
Ее точная копия – только тусклая, припорошенная книжной пылью – поглядел на нее поверх очков и сказала:
— Поздравь меня.
— С чем? Тебе наконец выдали звание Учитель года или как там правильно?
— Нет. — Алексеевна лукаво улыбнулась, и у Маши перехватило дыхание от их сходства.
— Так, выкладывай. Сейчас закажем вина и напьемся, пока Муська ползет.
На террасу, пыхтя и обмахиваясь шляпкой, взошла Муся – вторая ее копия, слегка располневшая, по-домашнему уютная и неизменно улыбчивая. Она не ходила – плыла, гордо неся себя. Маша присвистнула: кажется, Муся опять беременна.
— И ничего я не ползу, — отмахнулась Муся от напраслины, — просто не тороплюсь. Да и жарко, душно как. К грозе, что ли?
К ним подошла официантка, удивленно заморгала, разглядывая трех одинаковых женщин, но быстро опомнилась. Маша заказала бутылку сладкого вина, Муся – минералку и фруктовый салат, а Алексеевна взяла мясное ассорти.
— Ну, кто начнет?
— Давай я, — решила Маша. — Все равно рассказывать и нечего. На работе тоска, с парнем разошлась. Хочется бросить все.
— А жить на что? — заметила Алексеевна. Она появилась за дверью деканата, когда Маша вошла туда с твердым намерением бросить третий курс. Маша закрыла дверь, а Мария Алексеевна придержала ее. Одна ушла, а вторая осталась и проживала ту жизнь, где был универ, школа и ученики.
— Какой парень? Светленький такой, ты фотки показывала? — Мусю работа мало интересовала. Она сидела дома, нянчила детей, от которых сама Маша держалась подальше, и любила только Игоря. Да, она появилась именно тогда, когда Маша решилась и вышла у больницы.
— Да ну, переживу. И парня тоже. Вон, у Алексеевны новость какая-то, смотри, как светится.
Муся огладила живот и искоса глянула на них. Маша рассмеялась и сказала:
— Ну, все, все, не дуйся. Поздравляю и тебя. Третий?
— Да, — довольно ответила Муся. — Я хочу мальчика, а Игорек – девочку; и не надоели они ему.
Алексеевна разлила вино в два бокала и придвинула к себе тарелку.
— Поздравляю, Муся. Хотя теперь твои шансы закончить образование практически исчезли.
— Ай, ну что ты заладила? Смотри, нам с Машей и без него нормально живется. И не кривись – ты за нас двоих пашешь.
— А могла б и отдохнуть.
Маша следила за перепалкой и радовалась этому выверту природы, чуду, божественному вмешательству, дьявольской ловушке или чем бы оно там ни было, сведшему их вместе.
— Не прибедняйся, тебе нравится учиться и учить, — возразила Муся. — Потому что это и мне нравится, а мы – одинаковые.
— Ну, не совсем. Строго говоря, у нас одна основа, но что определяет бытие, как не сознание? В рамках наших каждодневных действий мы меняемся, не можем не…
— А давайте выпьем! — вступила Маша. Слушать разглагольствования Алексеевны на трезвую голову она не хотела.
Они чокнулись и полезли за закуской. Спустя два бокала и рассказа о приучении к горшку Алексеевна, блестя очами, сказала тихо:
— Девочки, я, наверное, замуж выйду.
— И-и-и! — запищала Муся. — Поздравляю, поздравляю! — И полезла к Алексеевной с поцелуями.
Маша рассмеялась и обняла смущенную, порозовевшую и оттого удивительно хорошенькую Алексеевну.
Они сидели долго, но Муся попрощалась первой: ее ждали дети и бесконечные хлопоты. Алексеевна ушла только после звонка – раскраснелась вся и упорхнула. А Маша допила вино, общипала виноградную кисть и только тогда встала из-за столика.
Хорошо все-таки с девчонками.
Она шла пешком и думала, что ей все надоело. Осточертело. Уже давно ничто не радует: ни работа, ни окружение. Все серое. Все душное и липкое.
Маша шагала все быстрее, а вокруг нее дрожал и мерцал воздух. Казалось, что ее тень плыла за ней – тонкая, как вуаль.
Нет, так жить невозможно! Маша чувствовала, как ее поднимает и несет волна радости, казалось бы, давно забытое ощущение. Решено: сегодня же она уволится, а завтра уедет в другую страну, к подруге, которая давно зазывает ее в гости.
Маша дошла до перекрестка и повернула направо, к метро, а ее отделившаяся тень, вдруг ставшая живой и объемной, свернула налево. Это Маша может себе позволить бросить все, а Мария не такая. Марии нужно работать, думать о будущем, и ничего их не объединяет, кроме общего прошлого.
Маша оглянулась и успела заметить, как ее копия – третья, уже третья – садится в автобус. Ухмыльнулась и зашагала еще быстрее.

15. Дурдом имени Ивана Сусанина





Психиатрическая клиника имени Ивана Сусанина жила однообразной, размеренной жизнью. Каждый день в ней был похож на все предыдущие: пациенты по команде ложились спать, по команде вставали, ели, закидывались галоперидолом, а в свободное время занимались клиническими проявлениями своей психической неадекватности, но - в рамках внутреннего распорядка. Нарушителей толстые санитары пиздили табуреткой по голове и паковали в смирительную рубашку.
По вечерам ходячих психов строили в коридоре и проводили перекличку:
- Александр Македонский. – зачитывал дежурный врач.
- Я! – отвечал прославленный полководец.
- Алла Пугачева.
- Я. – басил здоровенный волосатый детина в кокетливом пестром халатике на босую ногу.
- Ленин В. И.
- Пъисутствует. – картавил вождь мирового пролетариата.
- Микроволновая печь Samsung ME88SUG.
- Пип-пип-пип. – отзывался маленький лысый шизофреник.
- Наполеон.
- Я.
- Наполеон Бонапарт.
- C'est moi, mon commandant.
- Путин первый.
- Я здесь, но это государственная тайна!
- Путин второй.
- Времени на раскачку нет!
- Путин нулевой.
- А вы с какой целью интересуетесь? – буравил доктора пронизывающим взглядом девственно обнулившийся Владимир Владимирович – Вы, часом, не на наших американских партнеров работаете? Двадцать семь Махов им в жопу!
- Сивка-Бурка, вещая каурка.
- Иго-го! – бил копытом длинный мосластый пациент.
. . .


В дурдоме имени Ивана Сусанина пациентов не баловали просмотром телевизора, поскольку от соприкосновения с творчеством таких медийных гуру, как Малахов, Соловьев, Бузова, Скабеева и др. у бедных шизофреников начинались обострения, припадки, приступы агрессии и непроизвольного мочеиспускания.
Но в один знаменательный день в комнате отдыха и релаксации этот жидкокристаллический монстр СМИ внезапно был включен и стал пугать столпившихся перед экраном пациентов пандемией некоего смертоносного коронавируса COVID-19 , поразившей, будто бы, все человечество. В доказательство была продемонстрирована 3D модель какой-то страшной шарообразной бракозябры, утыканной зловещими отростками. Телевизор радостно сообщил, что США от коронавируса корчатся в агонии, Европа дышит на ладан, а у нас, благодаря гениальному руководству, всё зашибись. Поэтому все должны соблюдать режим самоизоляции и сидеть по домам, на работу не ходить, денег у государства не просить, дышать через тряпочку, ввиду отсутствия защитных медицинских масок, поменьше жрать и чаще мыть руки с мылом, чтобы не испортить своим трупом любимому государству статистику смертности.
Ну а если кто-то рискнет без разрешения выбраться из жилища, того наши доблестные правоохранители неукоснительно сцапают (если повезет, то - не отмудохав, предварительно, дубинками), сопроводят в тесно набитый другими преступниками обезьянник (доблестные правоохранители справедливо полагают, что коронавирус не посмеет распространяться в святых стенах их учреждений, убоявшись карающей длани закона), а потом подвергнут уже лишенных средств к существованию людей беспощадному, но справедливому многотысячному штрафу – и все это на благо общества и карантина животворящего.


Ознакомившись с этим занимательным телесюжетом, шизофреники впали в сильнейшую ажитацию: кто-то кричал, кто-то плакал, кто-то лез под стол, кто-то бегал, истерично размахивая руками, отбиваясь от кровожадного коронавируса, кто-то прятался за шторой…
- Эта всо штучки жидамассонов. – уверенно заявил Иосиф Виссарионович Сталин, вынимая воображаемую трубку изо рта – Никагда ищё ани не были так близки к аканчателному заваиванию власти над всэм миром!
- Что же делать?! Что делать?! Что делать?! Что делать?! Что делать?!.. – рвал на себе волосы видный писатель и философ XIX века Николай Чернышевский.
- Времени на раскачку нет! – всполошился второй Путин.
- Пъесловутый койоновийус это изобъетение пъоклятого мийового импейиализма! – воскликнул Владимир Ильич Ленин, вскакивая на стул и потрясая кулачком куда-то в сторону мирового империализма – Они хотят таким объазом убъать с политической айены пъолетайиат Советского Союза и дъужественного нам Китая!
- Иго-го! – согласился с ним Сивка-Бурка.
- Никакого коронавируса вообще нет! – объявил легендарный Спартак – Его придумали, чтобы загнать нас по квартирам в стойла, надеть на всех электронные намордники, а потом тайно подвергнуть поголовной чипизации. После этого ОНИ заставят нас делать все, что им захочется. Грядёт электронное рабство!
- Кто «они»? – заинтересовался Чернышевский.
- Кто надо. – кратко и многозначительно буркнул предводитель гладиаторов.
- Тут без рептилоидов не обошлось. – уверенно пробасил Алла Пугачева.
- Пип-пип-пип! – встревожился Samsung ME88SUG.


- А как же наши конституционные права и свободы?! – возмутился первый Путин – Почему нам запрещают выходить из домов?! Мы имеем право на свободу передвижения! Я, как гарант Конституции, решительно протестую!
- Ты, «гарант», сколько лет уже сидишь взаперти в этой психушке? – насмешливо спросил его Путин нулевой – А теперь вдруг свободы захотел?
- В это тяжелое время я должен быть со своим народом! – патетически воскликнул первый.
- Нафиг ты ему нужен, самозванец?! Настоящий президент это я: красивый, обнулённый, свеженький как огурчик! Да если бы бабушка была дедушкой, то у неё были бы половые признаки, но другие, чем в противоположном случае, ясно?
- Времени на раскачку нет! – рявкнул второй Путин.
- Ясен пень! – согласился с ним мятежный атаман Стенька Разин – Нынче, когда обыватели хотя бы отчасти влезли в нашу шкуру и сидят все взаперти в четырех стенах, нам пора вместо них идти из дурдома на волю. Русскому человеку никакой вирус не страшОн, ему воля нужна!
- Темницы рухнут и свобода нас встретит радостно у входа! – продекламировал А. С. Пушкин.
- Ура-а! Иго-го! Пип-пип-пип! Кукареку-у!!!... – раздались крики одобрения.
- Товайищи! – вскричал влезший на стол Ленин – Пейвым делом нам нужно взять почту, телегъаф, вокзалы, мосты, но поскольку ничего этого здесь нет, то нужно сначала нейтъализовать санитайов!
- Печенегов и половцев мы одолели, а теперь что – с санитарами не справимся?! – взбодрил коллег первый Путин.
Санитары были нейтрализованы той же табуреткой по голове, после чего сомлевших мордоворотов заперли в комнате с мягкими стенами для буйных психов. С прочим медперсоналом обошлись корректно и только забрали у них связку ключей от клиники.


Когда радостные узники психиатрии высыпали на улицу, Ленин вскарабкался на припаркованный бронированный джип и пламенно провозгласил:
- Товайищи, Великая Психиатъическая Йеволюция, о котойой все въемя говойили большевики, свейшилась!
- Ура-а! Иго-го! Пип-пип-пип! Кукареку-у!!!... – восторженно заорали товарищи психи.
Разношерстная толпа сумасшедших в потрепанных, застиранных пижамах и тапочках бодро шагала по пустынной улице. Все любовались синим небом, зеленой травкой и распускающимися листочками, с наслаждением вдыхая свежий весенний воздух. Кто-то запел жизнеутверждающую песню, и все подхватили:
- Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек!
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек…
Бойцы Росгвардии, поджидающие беглецов за ближайшим поворотом, заслушавшись, вытирали слёзы умиления.

16. У кого длиннее катет








- Слышь, парень! - грубый голос раздался так неожиданно, что Игорь вздрогнул. Он как раз выходил из своего подъезда и еще не адаптировался ни к грубым голосам, ни к яркому свету, ни к местному алкашу Виталику, который его и окликнул.

- Что хотел? - Игорь брезгливо оглядел бухарика. Общение с такого рода персонажами не могло добавить ему, старожилу двора и моему лучшему другу, популярности среди местного бомонда. Всё-таки он был интеллигентным молодым человеком, отличал Платона от планктона и понимал немецкое порно без перевода.

- Дело есть на сто рублей! - люмпен беспокойно огляделся. - У меня - ин-фор-ма-ция!

Последнее слово он произнес по слогам.

- Да ты что? - усмехнулся собеседник. - Открыто месторождение пустых бутылок?
- Зря ржешь. Касается твоей подруги.
- Какой подруги? - напрягся Игорь.
- У тебя их много? - Виталик пренебрежительно окинул его взглядом. - Не знаю я ее имени. Длинная такая, с белыми волосами, в красном пальто.

О-па! Это же он про Катьку! Девушка высоких культурных и некультурных запросов, она была предметом грёз моих и Игоря и актрисой малоизвестного театра, в котором уже полгода топтала сцену и задавала риторические вопросы: "Почему люди не летают? Почему лоси не потеют? Почему рыбы не кашляют? " И всё в таком роде. Очень тяжелый и важный труд.

- Ну-ну, говори, - подошел парень поближе.
- Деньги вперед, - его помятый собеседник подставил лодочкой грязную ладонь.
- Сколько?

Виталик назвал небольшую, по сравнению с ВВП Родины, сумму, и стороны пришли к консенсусу.

- Короче, баба твоя, похоже, одному хрену нравится, - начал таинственный информатор. - И заплатил он двум соседским парням, чтоб тебя отметелили. А я подслушал, - скромно закончил он.

- Давай подробнее, когда, где?

- В общем, им сказано - наехать на того, кто эту бабу сегодня вечером провожать будет. План такой, что ты при виде превосходящих сил противника свинтишь как последнее чмо, теряя тапки. Ну, или они тебя в больничку уложат. По обстановке, короче.

- Понятно, - задумчиво протянул Игорь, который как раз собирался на свидание с Катькой. Пораскинув мозгами, он никуда в тот вечер не пошел. Лучше быть живым чмом, чем мертвым.

***
Рассказывая утром следующего дня мне эту историю, друг расцвечивал повествование эпитетами, метафорами, а иногда даже и гиперболами. Я сопереживал как мог, ахал в нужных местах, а сам думал: "Пропали мои денежки!"

Дело в том, что это я нанял двух злодеев попугать Игоря. Ничего не поделаешь, образовался у нас такой вот банальный любовный треугольник. Конкурс за обладание сердцем и некоторыми другими частями тела Кати длился у нас с приятелем уже месяца три, пока с перевесом Игоря. Самое поганое, что вложения мои вряд ли ко мне вернутся, соседские парни их удержат за ложный вызов. Рисковать ещё раз я боялся, надо было сообразить что-то другое. И я, конечно, придумал!

Поскребя по последним сусекам, я пригласил приятеля в одно теплое местечко. В сауну.

- Надеюсь, там не какие-нибудь шмары? - только и спросил Игорь.
- Не боись! - хохотнул я. - Шмары украшают мужчину!

И мы отправились в гнездо разврата, где обнаружили трёх развеселых нимф, вольготно раскинувшихся за богато накрытым столом. С шутками-прибаутками мы к ним присоединились, и понеслось! Бухло рекой, танцы голышом, бросание телок в воду на дальность, их пронзительный визг под звуки разухабистой попсы.

Я взял на себя обязанности души компании, исправно подливал Игорю и жрицам любви, а сам только губы мочил. Когда гости, наконец, отключились, я снял их на телефон одной из девиц. Фото друга в объятиях голых проституток вышло настолько живописным, что я не мог не поделиться им с близкими Игорю людьми и сейчас же послал снимок Кате.

На следующий день она дала мне... понять, что весы ее благосклонности качнулись в мою сторону. А друг ничего не узнал.

***

Казалось бы жизнь наладилась, но однажды у меня раздался звонок.
- Сашка, спасай! - голос Игоря звучал в трубке глухо и мрачно, как пробитый кларнетом барабан похоронного оркестра.

Ну да. Я же так люблю выручать людей утром в выходной, прямо кушать не могу! Не зря один (а может два или пять, кто считал?) мудрый человек сказал: "Избави бог меня от друзей, а от врагов я сам как-нибудь избавлюсь!"

- Что стряслось? - заранее утомленным голосом спросил я.
- Егор - наркоман! - мрачно сказал Игорь.
- Поздравляю! - чуть не ответил я, но удержался. Только поинтересовался без любопытства:
- Кто такой Егор?
- Да брат мой младший! - в голосе друга зазвучало раздражение. - Можешь не тупить?

Странно. Я знал Егора. Несмотря на родственные узы, между ним и Игорем существовало только внешнее скотство. В смысле сходство. Старший крутился с утра до вечера, как белка в блендере, а младший круглыми сутками торчал за компьютером. Он в свое время упросил родителей отпустить его пожить к Игорю в большой город, но город этот видел лишь в окно. Пацан был настолько повернут на "этих ваших интернетах", что еще один способ свалить из реальности казался чрезмерным.

- А я причем? - не понял я.
- Не телефонный разговор! - нагнал интриги друг. - Подгребай вечером к нам.

Когда меня культурно зовут - я прихожу.

***
- И что, это не лечится? - я рассматривал Егора с невольным изумлением. Взгляд его был тускл и безразличен, из уголка рта выступила слюна, под глазами - мешки цвета "баклажан". Но самым отталкивающим мне показался колер лица - бледно-серый с уклоном в оливковый. Я никогда не видел живого наркомана, и после Егора порадовался этому факту.

- Да в том-то и дело, что метод есть, - досадливо крякнул друг. - И места, где нарикам ширяться не дают, и врачи там, которые тягу купируют. Но что-то мне очково, брат всё же, не хрен с горы. Нарвешься на беспредельщиков - загубят парня!

- Да, я слышал, клиентов там тупо к кроватям пристегивают, бьют, пить-есть не дают, - с умным видом кивнул я. - Кто-то из шоубиза в таком месте даже ласты склеил от ломки.

- Вот-вот! Есть такие деятели - им лишь бы бабло стричь, а на людей пофиг, - Игорь обнял брата и с мольбой посмотрел на меня: - Сашка, выручай! Только на тебя надежда!

- Да что я могу-то? - удивился я.

- Я всё продумал. Увезёшь Егора к себе на дачу, подержишь его недельку, пока ломка пройдет. А там я что-нибудь соображу.

Я с подозрением уставился на друга:
- А сам-то что? Привяжи его к кровати цепями чугунными и делу край.

- Да не могу я, - простонал Игорь. - Жалко брата, родная кровь!
- А что в больничку не сдашь?
- Убегает он оттуда, - друг просительно взглянул мне в глаза. - Ну Сань, ну помоги!
- Не, Игорь, своя рубаха ближе к телу!
- Какаха тебе ближе к телу, а не рубаха! - разозлился он. - Я тебя сколько раз выручал?

Я быстренько в голове столбиком посчитал, получилось нисколько.

Мы долго препирались, орали друг на друга, стучали кулаками по столу, но в конце концов я сдался:
- Ладно, едем! Как говорят мастерицы эротического массажа - глаза боятся, руки делают!

***

Егор, слава богу, вел себя спокойно. Всю дорогу сидел тихо, а когда мы приехали - вообще удивил. Молча прошел в указанную ему комнату и безропотно лег на старую панцирную кровать, доставшуюся мне от дедушки.

"Нифига себе! - подумал я. - Я и не знал, что наркоманы такие адекватные бывают!"

Спросил его:
- Ты есть хочешь?
- Нет, спасибо, - кротко ответил Егор. - Я посплю.

Продолжая удивляться, я отзвонился Игорю, сказал, что всё пучком, затем вздремнул пару часиков, поужинал, помыл посуду и вышел из дома по нужде. И чуть было не справил её прямо в штаны, поскольку в лицо мне уперлось дуло. Оно казалось таким огромным, что за ним я не увидел ни собственно оружия, ни его владельца, и вообще в тот момент зрачок дула заслонил собой всю вселенную.

Сбоку подскочили шустрые фигуры и заломили мне руки за спину. Открыв дверь моей головой, они протащили меня в комнату к Егору и бросили в кресло. Я посмотрел на парня и мне стало плохо. Он с окровавленным лицом лежал прикованный наручниками к кровати и стонал. И надо сказать, делал это убедительно, лучше чем актриса на порнокастинге. При этом бледность и синяки куда-то делись.

- Что с ним? - поразился я.

- Ты у нас спрашиваешь? - весело удивились фигуры, при ближайшем рассмотрением оказавшиеся молодыми парнями ментовского вида. Один высокий и лысый, второй пониже, но рыжий. Ментами они и оказались. Представителями правохоронительных органов. В смысле правоохранительных.

- Гражданин Скибницкий! - возвестил старший, мужик лет тридцати с приятным лицом и неприятным взглядом, вошедший в дом вслед за нами. - Вы обвиняетесь в преступлении по статье 126 УК РФ.

- Это что? - наморщил я мозг, пытаясь собрать мысли в кучу. Нежданный визит, мягко говоря, выбил меня из колеи.

- Похищение, - любезно подсказал мне лысый.

- Незаконное завладение либо захват живого человека с последующим принудительным его удержанием, - добавил рыжий.

Они отстегнули Егора от дедушкиной кровати.

- Повезло тебе, - сказал парню приятный. - Твой брат вспомнил, где у этого упыря дача. - Он повернулся ко мне. - А ты, прежде чем выкуп требовать, хоть бы телефон сменил.

- К-какой т-телефон? - меня затрясло.

- Хорош придуриваться! - старший защелкнул наручники на моих руках и вытащил у меня из кармана телефон. - Ну вот! Последний звонок брату жертвы похищения. Видимо, с требованием денег. Так что проблем с доказухой не будет. Тем более нам и похищенный всё подтвердит. Так ведь? - обратился он к Егору.

- Конечно, товарищ полицейский! - парень преданно ел опера глазами. - Таких сволочей надо сажать! Лучше на кол.

Нас затолкали в ментовский уазик и повезли в город. В машине Егор наклонился ко мне и тихо произнес:

- Брат обещал, если отвалишь от Катьки, - он заберет заявление. И простит фото в сауне.

"Догадался всё же!" - подумал я, а вслух сказал:
- А если я обману?
- Не получится. Позвонишь ей при мне, пошлешь нахрен или в задницу, к чему сердце лежит, и катись колбаской. Всё понял?
- В семье Скибницких дураков нет, - проворчал я.
- Надеюсь, ты не приемный, - улыбнулся Егор.

"Ай да Игорь! - подумал я. - Не остался должным никому ничем!"

И потянулся за телефоном.

17. Логотип





Арина и Егор

То, что Арина будет рожать дома, было их совместным решением. Они взвесили риски, обсудили плюсы и минусы. И осознанно взяли на себя ответственность.

Подготовка домашнего стационара заняла два месяца. На деньги, в которые обошелся медицинский бункер можно было купить пару участков с особняками не хуже их собственного.

Всё технологичное оборудование приобреталось через даркнет. Это было дороже не только из-за автономности устройств, но и по причине резкого роста курса смарткоина. Умная теневая валюта, словно специально ждала очередного глупого запрета, чтобы сильнее укрепиться на рынке.

Строительные дроиды, медботы, биосканеры, протоинтеграторы — всё что имело фискальные блоки с выходом в сеть, было лоботомировано и перепрошито в подпольных технопарках Корсарро, Вандерграунда или других серых корпораций.

Зато можно было не опасаться, что какой-нибудь лабтестер вдруг зайдет на серверы Гугла или Яндекса. После чего стуканет о недостаточном уровне глюкозы в крови у незарегистрированного пациента.


Анонимность обходится дорого, но свобода будущего ребенка того стоит. Они не стали регистрировать беременность в департаменте контроля репродукции. Это было шагом по пути к рождению свободного человека.

Формально они не были обязаны этого делать. В мире тотальной демократии или тотакратии права и свободы личности были как-бы священны. Свобод действительно стало намного больше, чем в темные эпохи. Тогда после двенадцатой пандемии, население планеты сократилось на четверть.


Антон

«В эфире Темное радио!
Темное радио! Нам все пофигу. Кроме бабла. Тебе же нужна правда? Да без проблем! Хочешь знать, что реально происходит в этом говняном мире? Мы объясним…»

Антон, он же отставной сержант спецназа Петров бежал по дорожке в личном жилблоке на шестидесятом этаже комплекса «Зоркий». Жилблок это конечно не квартира и даже не студия. Всего семь квадратных метров. Зато военный тренажер последнего поколения. Плюс настоящее окно во всю стену. В принципе, можно даже привести девушку, если не очень толстую.

Он бежал и жалел, что взял демо доступ. Это чертово радио заставляло прослушивать весь рекламный бред полностью. Убрать рекламу было невозможно даже на секунду. Выключил громкость или заткнул уши – твои проблемы. Все начинается сначала. Как они это делают?

- Все еще слушаешь, и мы приходим к выводу, что ты пытаешься сэкономить деньги. Ха-ха. Твое право! Но раз уж ты дотерпел до этого момента, и не купил платный доступ… Так и быть, — вот настоящая реклама! После просмотра прямой эфир.

В воздухе появилась блондинка в желто-черном бикини и начала ламбадить, покачивая модными неестественно полными бедрами. Она сдернула лифчик, груди синхронно колыхнулись, розовые соски превратились в бабочек, которые тут же вспорхнули чтобы увеличиться и рассыпаться роем лепестков, из которого причудливым образом сложилось: «Яндекс Досуг! Начни дрочить прямо сейчас и первые пять минут v-секса бесплатно! Яндекс Досуг – доставка удовольствия!»

Антон остановил бег, потрогал себя внизу. Кровь приливала не туда, куда хотелось. Он чертыхнулся, сделал несколько глубоких вдохов, и увеличил громкость.


- Итак, я напомню, что мы обсуждаем тему вакцины 53V. И с нами в студии Тревор Лисовски.

- Думаете это нормально, что эти маленькие дети совершенно не болеют? Сама природа запланировала детские болезни чтобы натренировать иммунную систему! Также, как и вирусы, чтобы регулировать нашу паразитическую популяцию.

- Все привитые дети ведут себя идеально. Они здоровы и покладисты. Не капризничают и не плачут. Никто не интересовался, почему младенцы довольны всем, что происходит?

- Может быть вы думаете, что сами собой родились сотни миллионов просветленных реинкарнаций Далай Ламы семнадцатого? Как-бы не так!

- Знаете, что обнаружили исследователи в наших лабораториях, когда изучили состав вакцины?
- Вы, конечно, ответите, что там коктейль из пятидесяти трех ослабленных вирусов группы «В» плюс антиген, который не позволит ребенку превратиться в эдвайта.
- На первый взгляд, нам тоже так показалось. На самом же деле, выяснилось, что белковые структуры имеют мало общего с известными нам микроорганизмами.
- Я не буду утомлять вас непонятными терминами, а объясню на пальцах. Говоря простым языком, мы с помощью новейшей технологии тау-внедрения, смогли разложить на компоненты большую часть вирусов, входящих в состав вакцины. Иными словами, провели вскрытие, и разложили ливер по банкам. Выяснилось следующее.
- С вероятностью девяносто девять и девять десятых процента, это наноботы, созданные искусственно. По своей природе это тоже вирусы, способные не просто к собственной репликации и разрушению клеток. Они могут стимулировать управляемые мутации в ДНК…»

Антон попытался убавить громкость, но эта опция отсутствовала в демо версии.


- Эти боты по своей сущности ближе к компьютерным вирусам троянам. В данное время наши специалисты по генетическому программированию трудятся над их декодированием.

- Но это еще не все! Несколько дней назад мы выяснили, что адресом доставки большей части биороботов является головной мозг человека. И встроенные в них программы защищены сложнейшими ключами. Над дешифровкой защитных кодов как раз сейчас и бьются наши лучшие умы.
- Теперь резюме. Координатор и правительство нас обманывают. Вакцина 53V, вовсе не вакцина…


.
- И теперь главное! Сейчас у человечества та форма существования, которую хоть и с натяжкой, но все-таки можно определить как общество.
- Однако правящей элите это не по нутру. Если их план сработает, то очень скоро цивилизация превратится в стадо!
- Очень послушное тупое стадо. У меня всё.

— Это был Тревор Лисовски, владелец теневой корпорации «X-Magic», если у вас есть вопросы, пишите, говорите, орите или пойте в чат Тёмного Радио!

- Делайте это прямо сейчас, быть может вам повезет!
- Тревор ответит вам лично, и подарит неделю наркотического трипа в Magic Planet!
- Никакой абстиненции! Здоровье, здоровье и еще раз здоровье! Скажи ДА полезным наркотикам!

Наконец засветилась опция выключения канала. Сержант ткнул пальцем в воздух, спрыгнул с дорожки, и перешел в капсулу боевого симулятора. Предстояла отработка десантно-штурмовой операции.



Иван

Иван нарисовал вертикальный бардовый овал, поверх него змеевидную волну с острыми концами. Волну залил аквамарином. Покрутил, повертел, вытягивая в разные стороны. На заднем плане добавил расходящиеся фиолетовые лучи. Немного поигрался с изображением, сохранил, и отправил заказчику.

Затянувшись органической сигаретой с добавлением масла мягкой саттивы, он внятно произнес:
- Двойной эспрессо.
В кухне еле слышно застрекотало и зажужжало. Сначала донесся божественный аромат настоящей арабики, после чего в кабинет вкатился дроид с подносом.
- Кофе осталось на четыре порции, - низким голосом звезды Кати Ларионовой сообщил дроид.
- Без тебя, знаю, - буркнул Иван, беря в руки дымящуюся чашку.

Не успел он сделать и пары глотков, как комп слабо тренькнул. Это пришел ответ от заказчика. Судя по оперативности, снова отказ. Дизайнер тихо чертыхнулся.

У него осталось восемь попыток, сорок две коту под хвост. Если он не выиграет этот конкурс, то неизвестно когда в следующий раз сможет позволить себе настоящий кофе, который уже стоил дороже подешевевшего золота, и по цене вплотную подбирался к платине.

Однако самым ужасным было допущение, что заказ достанется этому бездарному придурку Городецкому. Ну, ладно, не бездарному. Талант у Городецкого есть, этого не отнять, что опять же не делает его приличным человеком.


Иван вспомнил заказчика. Странный голос. Ни мужской, ни женский, скорее подростковый, если бы не формулировки фраз.
«Вы должны создать признак. Логотип должен символизировать принадлежность и запоминаться навсегда с первого взгляда. Идентификация символа при распознавании в пределах десятой доли секунды».

Вот и все техническое задание, когда дизайнер попытался задать первый уточняющий вопрос, заказчик прервал его:
«Больше никаких комментариев. Вас регистрировать как участника конкурса?»



Из материалов Википедии.

Эдвайт – человек, обладающий уникальными (ментальными, психофизическими) способностями, которые, как правило, реализуются в деструктивном направлении. Последствия действий отдельного эдвайта могут быть планетарного уровня и вполне сравнимы с разрушениями в результате глобальных стихийных бедствий.

Происхождение термина.

Первым известным эдвайтом был человек по имени Эдвард Джон Вайт или Эд Вайт, родившийся в 2020 году в США в городе Остин штат Техас. Эд Вайт в шестнадцать лет основал интернациональную тоталитарную секту «Принятия Святой Благодати» (см. ссылку) Обладая феноменальными суггестивными способностями он организовал одновременное массовое самоубийство более четырех миллионов человек по всему миру. Среди жертв такие известные люди как…


Арина и Егор

Егор коснулся сенсора. Экстратомограф еле слышно загудел приводами и ложе с лежащей на нем Ариной плавно выехало из камеры. В домашней лаборатории пахло озоном и апельсиновой отдушкой, которую непременно добавляли в раствор тетрагловамина, которым с ног до головы было обработано тело жены.
- Ну как? – спросила она, полусидя, опираясь позади локтями, демонстрируя круглый, блестящий живот с блестящей от геля кожей.
Она была похожа на облитую маслом прекрасную беременную Венеру.

- Все в порядке, радость моя. Подробности после того, как примешь душ.


- Все системы организма работают в штатном режиме! – с улыбкой сообщил Егор, - однако есть пара незначительных отклонений.

Арина сидела в кресле напротив, потягивая чай с коньяком. Небольшое количество алкоголя было для нее допустимо
.
Супруга молча подняла бровь, и глаза стали выразительнее любых слов. Егор не подал вида, что его проняло. Хотя такие рентгеновские взгляды пронимали всегда.
- Во-первых, развитие плода существенно ускорено, притом, что все показатели соответствуют здоровому…
- Как ты сказал, - развитие плода? Плод, - так ты назвал нашего ребенка?!

Егор закатил глаза.

- Борю-ю-сик, - распевно протянула Арина, прикрыв глаза, поглаживая себя по животу.

- Во-вторых, высокий уровень Доу-фактора в околоплодной жидкости, а в твоей крови он близок к верхней границе максимума нормы – девяносто шесть.
- Да ты шутишь! - открыв глаза, расхохоталась Арина, - Даже у святого доктора Лева уровень этого доу аж сто четыре, и что, он похож на эдвайта?


Антон

Утром на связь вышел майор Мосин:
- Ну что, Петров, готов к новому заданию?
- Так точно, товарищ майор! – отчеканил Антон не задумавшись ни на секунду.
Из динамиков послышался хрюкающий смех.
- Дружище, ты забыл, что мы с тобой уже не в армии, и работаем по разовым контрактам?
- Никак нет, не забыл!
— Это хорошо, операция будет необычная, придется работать с гражданскими, зато тройная оплата. Выезжать никуда не надо. Находись дома, тебе доставят оружие, экипировку и спецсредства.


Иван

Осталось всего пять попыток. Иван осознавал, что у него не получится. Творческий запал был полностью истощен.

Дизайнер отключил мысли, нарисовал контур квадрата, внутрь квадрата вписал равнобедренный треугольник с основанием снизу и вершиной посредине верхней стороны. Точно такой же симметричный треугольник он начертал с вершиной внизу. Один треугольник он залил синим, а другой желтым. В центре наложений образовался зеленый ромб. Остальное пространство залил малиновым. Мельком глянув на получившееся уродство, он отправил рисунок заказчику.

Изобразил очередной круг и поделил его пополам. Иван понимал, что страдает фигней, просто не терпелось покончить с этим. Нужно искать другие заказы. Не успел он закончить очередной «шедевр», как раздался хрустальный перезвон.

Этот звук он любил больше всего на свете. Палец коснулся браслета и перед ним засветился кошелек, в который сыпалась звонкая струя золотых.

Три тысячи смарткоинов! Полгода можно не работать. Воистину фриковый заказ.


Арина и Егор

Хоть бы без кесарева, - думал Егор, нежно управляя акушерскими манипуляторами. Он уже принял десятки виртуальных родов и чувствовал себя вполне уверенно.

Когда Арина очнулась, то первым делом увидела озабоченное лицо мужа.

- Ты как?
- В норме. Где дитя?
Лицо Егора было бледным, уголок глаза подрагивал.
- Что с сыном?! – воскликнула она, - Он здоров?!
- И, да и нет. Увидишь сама.

Он принес запелёнатого младенца и вручил ей.

- Какой красивый, - она нежно погладила спящего по носику, - А что с ним не так?
Он протянул руки, и она нехотя вернула сына. Егор положил ребенка на столик и распеленал.

Арина склонилась над крохотным тельцем и остолбенела.
На малюсеньком животе плясали яркие изогнутые изумрудные нити, словно хаотичные молнии. Иногда они исчезали, и казалось, что все нормально. Но, через несколько секунд неистовый танец возрождался, гипнотизируя наблюдателя.

- Признак Эриксона, - мрачно констатировал Егор.
- И что? - голос мужа вырвал ее из оцепенения, — Это наш сын!
- Да, это наш сын. И ты сама знаешь что.

В этот момент мальчик открыл глаза и взглянул на мать. Очень взрослым взглядом ясных фиолетовых глаз.
Егор тут же оттащил Арину назад.
- Не смей смотреть ему в глаза! Ты же знаешь.


Они спорили всю ночь. Пока Егор не включил визор.
— Это древний двухмерный фильм, никакого ремастеринга. Оригинал. Называется «Омен».
Последний довод сработал. Они приняли совместное решение.

Егор стоял перед кроваткой и глубоко дышал. Пальцы сжимали инъектор с латоксином. Просто приблизить сопло к коже и нажать! Ничего сложного.
Нано капсулы пробуравят эпителий, ворвутся в плоть, проникнут в кровоток через капилляры и сосуды, спустя секунды гуманная смерть.

Он медлил. Выискивал в лице младенца собственные черты. Кровь от крови. Дурная кровь. Он решился. Вдох, раз, два…

Что-то тихонько хлопнуло, потом еще раз.
Сначала упал инъектор, следом на пол повалился Егор.

Вместо новорожденного эдвайта, в дезинтегратор отправилось тело его отца.


Арина

Она изолировала ребенка от внешнего мира. Если гений будет огражден от соблазна насилия, то не быть ему демоном.

Борюсик должен жить в райском саду. В изоляции от змея-искусителя. Только в этом случае есть шанс сохранить любимое дитя.

Первые десять лет все шло прекрасно. Была подобрана дрессированная нянька Кончита из Филиппин, которая не понимала по-русски, значит не могла научить ребенка ничему лишнему.

Боря жил в «золотой клетке». Общался только с Ариной и няней, и вроде бы не подозревал о существовании жестокого мира. Пока не случились два роковых события.

Видимо нянька тронулась умом. Сначала подарила воспитаннику набор солдатиков, а через неделю забыла s-очки с каналом в сеть.



Антон

Несколько дней курьеры пользовались грузовым лифтом, доставляя коробки. Вооружение, в основном, было знакомым. Несмотря на это, сержант досконально изучал спецификации, занимался сборкой и калибровкой систем.

У него на запястье вдруг появилась цветная татуировка в виде квадрата с ромбами и треугольниками. Поначалу он удивился. Но когда развернул комплект обмундирования с такими же квадратами, перестал беспокоиться.




Иван

Знак возник на тыльной стороне ладони. Две симметричные прямоугольные скобы, под наклоном сорок пять градусов, внутри квадратный ромб.

Он встревожился из-за аномалии, ибо в сети никаких новостей на этот счет не было. Пришлось даже надевать перчатки на людях. Однажды дизайнер заметил такой же символ у девушки в кафе. Иван попытался заговорить с ней. Но, когда она поняла в чем его интерес, быстро сбежала.

А потом позвонил ненавистный Городецкий. Он был в тропиках, окружённый стройными девками. Попивая коктейль из трубочки, гад похвастался, что выиграл конкурс. В ответ он ухмыльнулся, и отправил гаду скриншот от заказчика с результатом своей победы. И тут же получил аналогичную картинку.

Некоторое время они осоловело смотрели друг на друга. Потом Иван заметил на руке соперника модный напульсник, не очень уместный в пляжном раю.

- Покажи, что у тебя под напульсником. Тогда я покажу, что у меня под перчаткой.

Когда они увидели, что хотели. Жутко стало обоим.


Арина

Она была на кухне и резала овощи, когда почувствовала неладное. Открылась дверь и показалась няня Кончита. У нее были бешеные белые глаза, а во лбу темнело ромбическое клеймо. В окровавленной руке зажат крупный осколок хрустальной вазы.

Гувернантка, пошла на нее, медленно занося кровавую руку в замахе. На заднем плане в проеме двери показался спокойный как Будда Борюсик. На его прекрасных губах застыла улыбка Джоконды.



Антон

В гарнитуре раздался голос майора Мосина:

- На связи Мамба, Карамель доложите о готовности.
- Карамель готов. Жду координаты целей.
- Вас понял. Цели будут видны визуально через минуту. Координаты рассчитаете сами. Подтвердите…

Антон одной рукой держал планшет, а другой поглаживал ствол старой доброй реактивной s-ракетницы. На композитной транс-турели таких было восемнадцать. В нужный момент створки окна разъехались и на видневшихся напротив зданиях загорелись маркеры целей - скобки и квадратный ромб.

Ракеты с начинкой из эмульсионной взрывчатки класса «Пыль» вылетали с истошным визгом. Змеясь огненными хвостами, по расцветающему кусту парабол полетели к целям.

Он увидел, как вспухают яркие вспышки, на высотках противника, когда пол под ним содрогнулся.



Темное радио

- Всем привет! С вами диджей Хрен.

- Если кто-нибудь меня слышит. Повсюду идет знатное месилово!
- Сообщаю вам, что только что я замочил нашего звукооператора пивной кружкой! Джейсон был хорошим парнем, но у него на лбу был ебучий квадрат.

Вот такие у нас новости!

18. Приз для победителя






25 человек стояли в маленькой комнате, тесно прижавшись друг к другу.
– Смотрите, какое необыкновенно красивое небо! – раздался голос одного из стоящих. Мы повернули головы в сторону открытой двери. Небо и впрямь поражало насыщенностью красок. Я стоял не далеко от двери и мне хорошо был виден окружающий пейзаж. Ярко-бордовый цвет плавно переходил в алый и огненно-красный. Тут небо прорезала молния и на мгновение застыла, разделяя небо пополам. Мы последние - кто наслаждался великолепием естественных красок природы. Местность производила странное впечатление. Это была бескрайняя пустыня и горы. Не было ни растительности, ни домов, ни людей, вообще ничего. Земля была девственно чиста от всего того, что когда-либо было создано на ней. Я вспоминал, что когда-то несколько тысяч лет назад, на планете вовсю кипела жизнь. Люди рождались, жили и умирали. Под жаркими лучами солнца плескались волны морей, над которыми летали чайки. Вокруг царило счастье и радость. Казалось, так будет продолжаться вечно, но теперь вокруг лишь бескрайняя пустота. Человечество прекратило своё существование и понадобились тысячелетия для того, чтобы Земля очистилась от результатов людской деятельности. Остались лишь мы - 25 человек, обладающие разными способностями, благодаря которым мы выжили. Впереди нас ждали последние испытания. Мы знали, что из всех нас в живых останется только один. По правилам, заданным свыше, победитель будет обладать правами бога. На вновь чистой планете он сможет заново развить цивилизацию по своему усмотрению.
Внезапно наша комнатка очутилась внутри другой, значительно большей по размерам, а это значит, что испытания начались. Цель одна – найти выход из комнаты. Появились большие коробки вокруг. Люди, толкая друг друга, начали взбираться на коробки, наводя тем самым лишнюю суету. Я стоял в стороне и смотрел на них, зная, что выхода там нет. - А почему бы не посмотреть с другой стороны? подумал я и отбежав в другой конец комнаты стал быстро отодвигать коробки от стены. Точно, за одной из коробок было небольшое квадратное отверстие. Я лёг на пол и стал ползти по нему. Но было чересчур узко, - Неужели не вылезу? пришла мысль и тут увидел маленького зверька. Он сидел прямо передо мной, и его огромные глаза смотрели на меня, будто о чём-то вопрошая. В моей руке появилась корочка сухого хлеба. - Ну сейчас я дам ему её, и он пропустит меня - решил я. Но зверёк сидел не шелохнувшись, не обратив внимания на хлеб. - Наверное он хочет что-то более вкусное, хорошо сейчас принесу и ты меня пропустишь, лишь бы ты не испугался и не убежал, иначе мне придётся искать другой выход. Я вылез обратно в комнату, в надежде, что меня никто не увидит, но ко мне уже бежали мои соперники. Всё пропало, они испугали зверька и отверстие исчезло. Когда они поняли, что выхода нет, то развернулись и побежали обратно. Появилась ещё одна комнатка. Через всю большую комнату все бежали к ней, и я тоже. Кажется, началось второе испытание. Мне пришлось бежать вдоль стен, почти вплотную прижимаясь к ним, мало ли что, и не ошибся. Внезапно раздался сухой свист и сверху, через потолок, стали падать огромные ледяные сосульки. Разбиваясь, словно осколки стекла, они убивали тех, кто невольно оказался под ними. Оставшиеся участники забежали в маленькую комнатку. Я тоже забежал, спрятавшись на время от ледяного дождя. Уловив временное затишье выбежал из комнатки и побежал вдоль стен в поисках выхода. Через какое-то время до меня донёсся странный крик. Обернувшись увидел бегущую ко мне девушку. – Там, там такое творится! проговорила она чуть отдышавшись. – Он убивает их всех! Мы побежали обратно и увидели, что ледяной дождь, пробивая крышу маленькой комнатки, не оставляет шансов выжить никому из находящихся внутри. - Ну надо же, а ведь я мог быть сейчас среди них! Через некоторое время дождь прекратился. Мы остались вдвоём. В центре большой комнаты появился медицинский стол. На нём на животе лежал темнокожий обнажённый мужчина. Тело его было идеальным, мускулистым, совершенным. Непонятно, то ли живой, то ли мёртвый. Я видел его одновременно со стороны и сверху. Девушка подошла к нему, явно восхищаясь и любуясь. - Ну надо же, как в нём всё правильно, гармонично, произнесла она, глядя на него, обращаясь ко мне. Я по-прежнему наблюдал за всей картиной в целом. Она склонилась над ним, положила руки на ягодицы лежащему мужчине. - Как в нём всё красиво! Внезапно из его тела вырвалось нечто живое и ужасное и молниеносно прилепилось к лицу девушки. Ни она, ни я не ожидали ничего подобного и тут мне стало понятно, что это было третьим испытанием. Я не мог помочь ей, поскольку в считанные секунды — это чудовищное существо из тела мужчины облепив лицо девушки, через её рот, высосало все внутренности и позвоночник. Мне искренне было её жаль. Я смотрел на неё и видел её глаза в тот момент, смотрящие на меня. В них застыл безмолвный крик нелепой смерти. Внезапно её тело превратилось в большой энергетический шар и поднялся вверх. Сила импульсов энергии умершей девушки стремительно нарастая, заполнила всё вокруг. Шар излучал такое количество чувств обиды и энергии от этого несправедливого подвоха, что те, кто затеял испытания, решили вмешаться. Я не видел их, но ощущал их присутствие. Они явно сами не ожидали такого поворота дел. Что они там решили неведомо, но энергетический шар исчез. Вместо него я увидел призрак умершей девушки. Неужели они дали ей ещё один шанс?! Она была почти как настоящая, только полупрозрачная, но тем не менее оставалась моей соперницей. Я вновь очутился на полу комнаты. Испытания продолжались. Мы по-прежнему были вдвоём, а значит у неё всё-ещё был шанс победить. Последнее испытание заключалось в следующем. Нужно было усилием воли поверить в возможность прохождения сквозь стены, и пройти сквозь стену комнаты, в которой мы находились, наружу, на улицу. Если это получится, то в тот же момент в комнате появится двойник-фантом того, кто уже вышел и находится снаружи. Он повторяет движения своего настоящего тела, которое должно направлять его через появившуюся дверь. Пройдя через неё фантом соединится со своим настоящим телом и это будет означать победу. Оглянулся на девушку, она пыталась сосредоточиться. Ладно, посоревнуемся. Закрыв глаза я секунд десять стоял ни о чём не думая. Затем разбежался и прыгнул… и словно в замедленной съёмке кино пролетел сквозь стену. В этот момент от меня отделился мой двойник и остался внутри. Во мне не было никаких эмоций, т.к. я был уверен, что энергии должно хватить на меня и моего двойника, но эта энергия убывала с многократной скоростью. Теперь я видел происходящее его глазами тоже. Моя соперница очевидно поняла, что проиграла. Даже если она и прошла бы сквозь стену, то запаса энергии на своего двойника после предыдущего испытания у неё бы не осталось. Я повернулся спиной к дому и сделал несколько шагов, удаляясь от него. Мой двойник сделал то же самое количество шагов, приближаясь к двери. Я переключился на него и услышал, что девушка кричит мне, указывая направление. – Иди вперёд! Ещё! Похоже я, снаружи, услышал её, потому что ещё ближе, вплотную приблизился к двери. Ощущая себя двойником себя самого, подошёл почти к самой стене. Переключился на себя. Голос девушки здесь был совсем не слышен, но я всё же мысленно поблагодарил её. – Так, дверь примерно в пяти шагах справа. Понимаю, что каждый неверный шаг означает проигрыш. Делаю пять шагов вправо и останавливаюсь. Знаю, что мой двойник сделал то же самое. Снова переключаюсь на него и вижу дверь впереди меня в двух шагах. Моя энергия на исходе. Ощущаю сильную слабость. Осталось всего два шага! Переключение между двойником и мной забирает последние силы, делаю шаг, затем из ещё один. Понимаю, что нужно сделать последний, третий шаг, чтобы выйти за пределы комнаты! Сил просто нет, ноги подгибаются, я ощущаю бессилие. Понимаю, что сейчас упаду. Поворачиваю голову, желая на мгновение увидеть в последний раз глаза фантома прекрасной девушки. Мне хочется попросить прощения, что в самый последний момент не оправдал надежд. Наши взгляды на мгновение соприкасаются. Внезапно в моём сознании проносятся видения событий последних мгновений, дней, лет, всего прошлого, эмоции, чувства. Она, отдав мне через взгляд частицу своей энергии, растворилась в воздухе! Во мне осталось последнее мгновение её не растраченной силы. Открываю глаза. Нет… я не сдамся, смогу, включу в себе каждую частичку воли, силу всех воспоминаний о прожитой жизни! Неимоверным усилием делаю третий шаг, отталкиваясь руками от дверного проёма и … падаю. В момент падения успеваю увидеть дверь в шаге… позади себя. И тут ощущаю в своём сознании единство мысли, понимание того, что удалось соединиться со своим двойником!!! А это означает, что я все-таки выиграл!

Осознаю в себе вечность … новое будущее …новое начало.

19. Про рожь, русалку и рыбалку






Илья Муромец, сидя по плечи в колосьях ржи, зябко передернул широкими плечами, отчего нива пошла рябью, а земля еле слышно загудела. С недосягаемой ныне реки отчетливо тянуло свежестью. Окидывая взглядом окрестности, богатырь приложил ладонь к глазам козырьком и охнул, чувствительно ударившись о наносник: – Ах ты ж трупёрда гульнявая, едва персты об шлем не посек! Не рассчитал спросонья силушку свою богатырскую...
От его могучего голоса еще сильнее загудела земля, а с ближайшего дуба, коротко взвизгнув, свалилась русалка. Звучно плюхнуло – видимо, под тем дубом раскинулось болотце, откуда полурыба-полуженщина и вылезла.
– Ишь, куда занесло хвостатую, - буркнул Илья, настойчиво удерживая руку у глаз. - Жаль, не ведал я об том, на перси русалочьи да на чешую подивиться не поспел.

Правая нога привычно заныла, обещая приближение дождя. Богатырь потер твердокаменное колено: после последней попытки пробраться сквозь заслоны к реке сустав оказался раздроблен. Но местный кузнец – невероятно мастеровитый и ловкий, – сумел как-то заменить покалеченную часть чугунным шариком. Уж как он это сумел сделать – неведомо было Муромцу. Поговаривали, что коваль родич бабы Яги – и знаменитая костяная нога тоже его работа, ведь он не только кузнечных дел мастер, но и по кости резчик известный. Отчего кузнец решил проблему именно таким способом, осталось тайной, но богатырь не жаловался. На удивление нога по-прежнему сгибалась и разгибалась, приобрела в этом месте неимоверную крепость, хромоты почти не осталось, а удары по противникам стали даже еще эффективнее. Увесистее. Сокрушительнее. Впрочем, и это преимущество не помогло бы, решись Муромец вновь штурмовать подходы к водоему – врагов там обреталось чересчур много, и силушкой богатырской их природа не обидела.

Тяжко вздохнув, Илья перевёл взгляд на середину поля, где посреди бегущих волной колосьев стояла скирда. Там что-то возилось. Он подобрался поближе и напряг зрение – оказывается, в скирде была вырыта удобная ниша, где сейчас активно подпрыгивала на некоем вольготно раскинувшемся организме недавно спасенная богатырем из замка Кащея молодуха. Была она целиком и полностью нагой, если не считать зелёной атласной ленты в ритмично колотящейся по плечам увесистой косе. Неопознанный Муромцем организм вяло подрыгивал ножкой: то ли в попытке скинуть с себя наездницу, то ли от удовольствия.
Илья задумчиво засмотрелся на движения трепещущих, что заливное из стерлядки, обширных ягодиц и скривился. Его уже мутило от подобного зрелища: столько женских задов он за последнее время навидался разных объемов и форм, что лучше уж... Лучше уж... Что? А, вот! Лучше уж он поглядит на сваленную у стога кучу одежки, может, по рубахе поймет, кто там забавляется с бабой, за которую богатырь чувствовал теперь ответственность. Куча оказалась бесформенной и неопознаваемой. Рядом небрежно сброшенные скучали две пары лаптей. Ну, хоть две, а не больше, чего только нынче не бывает... Оргии на три и больше персон стали необычайно популярны среди молодежи в последнее время – верный признак скорого конца света. Около обуви внезапно обнаружился Кот ученый – скорчившись, он сосредоточенно гадил в один из лаптей.
"Ничего в этой жизни не меняется", – хмыкнул богатырь, вспомнив свою собственную испорченную этим мстительным мерзавцем любимую пару лаптей и снова вздохнул. – «Поди, тысячелетия минуют, а этот негораздок али его потомство так и будут добрым люди лапти, опорки да сапоги поганить. Тьфу, пакость!»

Илюша тосковал. Грустил. Рвался туда, куда теперь путь ему заказан надолго. Жить было незачем. Подвиги? К чему вся эта суета, если не получить ему истинной награды? Он так утомлен битвами, погонями, постоянной беготней и суетой... А нескончаемый поток благодарных и не очень красавиц? Таковыми, во всяком случае, мнили себя спасенные девки, молодухи, тетки, да и просто старухи. Некоторые в заточении с полсотни лет просиживали в башнях! И ведь на каждой непременно требовалось жениться! Да хоть бы и не жениться, а просто покорно принять благодарность – он ведь не железный! Да и палица его не казенная! Не сотрется, говорили они... Как же! Да он сейчас только и способен, что русалками интересоваться. "Жениться" на ней не надо, да и не выйдет – женилку свою к хвосту рыбьему ему никак не приспособить. Зато у нее перси есть ого-го каковские, а еще... От нее рыбой пахнет.

Илья Муромец ощутив, как онемел отсиженный на бугристой земле зад, прилег, опершись о локоть, и расстроено свел мохнатые брови домиком.
«Ах, рыба... Когда мне таперича доведется вновь посидеть спокойно с удой у реки, острогой пронзить трепещущего сазана али добыть великана-осетра из морских глубин? Правда, до моря-окияна верст немеряно, но нонеча туда мне путь и вовсе заказан. Как и до самой паршивой речушки. А ведь я намеревался в заморские края съездить, там, бают, водится чудо-юдо рыба марлин. Болтали, величины он достигает не хужей осетра, да и на вкус... Вот бы сразиться с этой чудо-юдой! Посередь агромадного окияна, да в утлой лодчонке...*

– Почто седалище просиживаешь, добрый молодец? – рядом с Ильей Муромцем возникли дрожащие костлявые колени, обтянутые потрепанными портами. – Поди, тоска смертная грызет, опосля того, как освободил меня от очередной вздорной бабы? И зачем я их токмо таскаю в свою башню, кто бы мне поведал... Тщусь ведь хозяйку сыскать справную да пригожую, а все какие-то буесловные безпелюхи попадаются. Что, Илюша, не словить нонеча рыбки вертлявой, не отдохнуть душою на волны прибрежные глядючи? Не пущает дева морская да пресноводная?
Богатырь, упорно пялясь в колышущиеся колосья, не обратил внимания на костлявый зад, опустившийся на землю в непозволительной близости от него.
– А что делать прикажешь, нелюдь окаянная? Ты, поди, тоже свои дела поганые творить притомился, коли пред мои светлые очи явился? Совсем скушно тебе стало, а, Кащеюшка? Неужто и ты по рыбалке затосковал? Помню, помню, как ты намедни, еще до времени черного для всей нашей рыболовной братии вытащил такого осетра – царя всех осетров, не иначе. Эх, вот бы и мне сподобиться...
– То верно, – мечтательно протянул бледный Бессмертный, напряженно держа перед собой правую руку, с бережно сжатыми в кулак пальцами. – Да токмо миновали деньки те славные, Илюша, миновали. Можа, через пару веков и угомонится Водяница, а вот тебя к тому времени ужо не будет на земелюшке нашей.
– Да что же она тако возбесилася-то, оглашенная?! – возопил богатырь и привстав, стукнул кулаком по земле в бессильной ярости, едва не сбив и без того шатающегося Кащея. – Чего мы-то ей сотворили такого, что нонеча водицы токмо в колодце да в луже увидеть можно? Богатыри сии, блядословы выпороточные, на подступах аки рукоблуды у бани – оборону держат, не пройтить! И никак их мне не одолеть, уж больно много супротивников на меня наваливается, обезжиливают разом, мочи нет...

Кащей побледнел еще сильнее, хотя казалось – дальше уже некуда, и ухватился за могучее богатырское плечо, пытаясь удержаться в вертикальном положении.
– Тише, тише, Илюша... Мы хучь некогда с тобой и повоевали знатно, и почти живота я тебя тогда лишил, а токмо нонеча мы уж не вороги. Рыбачья душа другую рыбачью душу за версту чует, аки таперича с тобой враждовать? Я тебя, бывалыча, спасал, ты меня... Не убил. Хе-хе. Не надо меня добивать, братья эти гульнявые меня ведь едва не угробили...
– Да как же это? – прошептал пораженный Илья Муромец, внимательно вглядываясь в изможденное лицо Кащея. – Твоя правда – краше в гроб кладут, хотя, вроде бы уже давно пора... Но ведь ты – Бессмертный! У тебя ж смерть отдельно от тебя находится!
– Находится, – согласился, отдуваясь, старик. – Вот она, узри же!

И Кащей разжал до того судорожно сведенные пальцы. Изумленный Муромец увидел лежащее в бледной сухощавой ладони маленькое, вытянутое, похожее на перепелиное, голубое в крапинку яйцо.
– Видал, Илюша? Едва сумел ноги унести, ну, и яйцо тож. Эти тридцать три богатыря, чтоб им всю жизнь в болоте квакать, и дуб нашли, и сундук в щепки разнесли, и утку с зайцем прихлопнули, просто чудо, что я яйцо споймал, когда оно из уточки бедной, Белоснеженьки пуховой, любы моей, выпало... Токмо-токмо успел коршуном обернуться и перехватить. Но спасти уточку уж силов не было, да и когда таперича обернуться сумею – не ведаю.
– Ох ти... – еле слышно прошептал ошарашенный богатырь. – Ты позволишь мне взглянуть поближе? Такая диковина, аж дух захватывает...
– Токмо бережно, не раздави! – предупредил Кащей, аккуратно кладя яйцо на едва подрагивающую от напряжения широченную длань Ильи Муромца. – Я хоть отдохну чуток, а то персты уж сводит. Надо придумать место, где хранить ноненча буду смертушку свою. Но одно точно молвлю – подальше от воды! Постой, постой... Гляди-ка, русалка на дуб карабкается! Совсем от скуки обалдела... Но перси-то у нее какие! Любо-дорого! Илья, ты видал такие у бабы сухопутной? Да глянь же!
– Ну ее, дуру хвостатую... Ты мне лучше молви, что ж такое случилося, что взбеленились и богатыри и Водяница? Отчего боле никого к водоемам не пущают?
– Эка – спросил, я уж думал, все про то ведают, – Кащей кряхтя, с облегчением разлегся прямо на колосьях. – Ох, старость окаянная, все кости ноют... Ушел от Водяницы супружник ейный, дядька Черномор – нимфу себе некую на греческой стороне сыскал. Молодайку муженеискусную, пригожую да бездетную. Родичка самого Посейдона, бают. А Водяница, стало быть, одна с его тридцатью тремя сыновьями осталася, вот и бушует таперича. Мол, она тридцать три года в тягости ходила, тридцать три раза для него рожала, и до сих с ими всеми мается. Коли она нонче мужатица без мужа, то таперича должон он ей отдавать рыбой, да всякой тварью морскою и пресноводною за все муки ея, по Черноморовой вине пережитые, да за выгоду от объединения царств подводных полученную. И никто боле на Руси дарами любых водоемов, акромя колодцев, болот малых да луж, пользоваться не сподобится. А коли она сумеет договориться с водными хозяевами иноземными, то и туда ни сам Черномор, ни русичи сунуться не смогут. С Туретчиной, я слыхивал, ужо сговорено...

– Да что ж это деется! Из-за бабы вздорной таперича и не порыбачить? И по морю не походить? А промысловые села – они как же?! Пиявками – лягушками пробавляться будут? Ой! – Илья Муромец в бешенстве с размаху треснул кулаком по земле и, почувствовав, как что-то кольнуло ладонь, вздрогнул, приходя в себя. Он растерянно разжал пальцы и увидел в пригоршне кусочки скорлупы вперемешку со сломанной пополам маленькой иголочкой. Посреди ладони медленно набухала капля крови. Откуда-то послышался хрип. Богатырь в панике обернулся к Кащею – тот корчился на земле, скребя ногтями себя по горлу, загребая ногами.
– Кащеюшка, ты что? – вскричал Илья, в панике подскакивая на месте и не зная, что предпринять. – Постой, постой, я сейчас... Того! Я все сделаю! Что ж я утворил-то, изверг, ладно бы, в бою честном, а так...
Он кинулся к росшей неподалеку сосне, сцарапал длинным пожелтевшим ногтем мизинца немного смолы и метнулся обратно к приятелю. С размаху бухнувшись оземь, трясущимися пальцами невесомо схватил обе половинки иглы, макнул их в смолу и принялся прилаживать друг к другу.
– Ничего – ничего, брат, все будет ладно. Судьбина, знаешь, она такая штука – все, что ни делается, все к лучшему. Жизнь ломает каждого, но зато в местах переломов мы становимся крепче. Я-то это наверняка знаю!

Хрип около него прекратился и постепенно перешел в ровное, еле слышное дыхание.
– Вот и хорошо, вот и славно, – Муромец поглядел на получившуюся конструкцию: игла вышла кривая, наспех склеенные половинки угрожающе кренились в разные стороны, но пока держались. – А таперича полежи пока, вздремни, Кащеюшка! Я вепрем к ковалю нашему метнусь, он твою иглу скует – захочешь, не сломаешь! Поверь мне! И с тридцатью тремя пакостниками с их мамашей я еще разберусь. Ох и разберусь! Вот только пущай кузнец заодно и мне мошну чугунную скует, дабы об промежность мою вороги наши ноги ломали, волки́ позорные...

Вслед исчезающему вдали богатырю, выбирая ряску и лягушек из спутанных волос, уныло смотрела русалка. Она тоже хотела в реку и рыбы.

* - Отсылка к повести Эрнеста Хемингуэя «Старик и море».

20. Элементарный гадсон.








Я экологист и натуропат. Культ органики и созвучия ритмам Вселенной наполняет мою жизнь, мысли и творчество.
Общее у нас с Инге – лишь квартира.
Хотя в начале семейной истории казалось – мы гармония и красота, сочетание наивности и мудрости. И что будущее в безграничной взаимной любви. Возможно, так и было бы, но ожидания засохли, гармония сгинула под спудом. А может в природе женщин и не предусмотрена истинная духовность.

* * *
- Борь, я устала, правда. Мечтаю лишь спать.
- Неинтересная ты женщина, Инге. Хотел осчастливить, ну спи теперь как дура, не балованная.
- Не обижайся, Борхес. Я люблю тебя, как могу. Работаю вот для нас. Сегодня почти пятнадцать часов пришлось на ногах провести. Эльза заболела. И покупателей много. Разговорчивых, придирчивых. Как будто не цветы берут, а самолёт покупают. Один сегодня два букета фиалок взял, попросил помочь выбрать. И один букет мне подарил. Такой чудак.
- Ой-ыой. Кавалера завлекла! Мне скучны твои тупые истории… Хр-рр-апс. Ну-у-у вот, опять нюни и сопли. Я так не высплюсь.

* * *
Обыденность и рутина последних месяцев сделали её незаметной для меня, безликой. Встреть я Инге на улице – мог бы пойти мимо не узнавая. Может когда-нибудь так и случится. Представляю, как она будет рада поводу надуться и нагрубить мне.
Обычно утром она уходит по своим делам, чаще на работу, иногда за покупками. Перед уходом пытается что-то навязать, «организовать» мою жизнь поручениями и поучениями, окрашивая утро в серую промозглость. Иногда я поддразниваю её, мелко пакощу, мщу за испорченное начало дня. Но всё реже. Женский плач не напоказ жалок и горек. Уносит меня из зоны комфорта в шкуру бритого ёжика. Больно и страшно.

* * *
- Я допоздна сегодня. Убегаю.
- Ага, давай, чмоки. (Проваливай быстрее, - добавляю про себя.)
Сегодня генеральная репетиция. Без зрителей! Вспоминайте иногда вашего студента факультета дизайна! Я разом закрою всем рты и свои «недоимки» по творчеству.
Всё давно обдумано, просчитано, слегка испытано. Прозит!

*** Я должен был успеть. Я успел. Когда Инге вернулась домой, я встречал её у входа утомлённой улыбкой. Но она не улыбнулась мне.
- Ты не красавица, ты чудовище. – Всегда ты так! Отстань! Борхес, ты невыносим! - Многих великих художников не понимали современники. А мне не повезло и с близкими. - …
- Могу посвятить тебе. Входи. Смотри. Трепещи!
Она оживилась, но как-то нерадостно.
- Уау! Что это? Ты с ума сошёл! В последние месяцы сам не свой. Но такого чудачества на букву эм точно не ожидала. И что я теперь должна делать?!
- Не ной! Как ты находишь картину? Блики, богатство оттенков, благородная цветовая гамма. Скульптурность форм, идеальные пропорции, неизбитый сюжет, масса аллегорий. Да я гений!
- Моё зеркало. Моя ванна. Мой ремонт! – некрасиво раззявилась, загундосила моя Инге. Я просто возненавидел дуру.
- Да погоди причитать! Цени момент. Ты первый зритель.
- У меня нет сил спорить. Мне надо переодеться, принять душ.
- Не здесь, или не сегодня. Ты испортишь картину брызгами воды.

* * *
Тихо и задумчиво она ушла в комнату, сидела в кресле, листала какой-то никчёмный журнальчик. А мне хотелось обсуждать, говорить, видеть её интерес.
- Как думаешь, Инге, кто эта опасная красотка и почему у неё пистолет? - Неужели я? – бледно улыбнулась моя коротышка. – Ты видишь меня такой? - Не обижайся. Тебе причитается фигура, спрятавшая лицо в биде. Я не помню твоего лица. Поэтому ты без лица.
Безжалостная соблазнительная красавица символизирует тайну. Тайну успеха, богатства, величия, преуспевания. Многие стремятся покорить. Никто без личных потерь не обнимет её. Тратят здоровье, теряют жизнь, пачкают душу, - я всхлипнул, расчувствовавшись.
Инге вышла. Я потерял к ней интерес. Задремал.

***
Как всегда со всхлипами, она оттирала зеркальную стену своей ненаглядной идеальной ванной. Трудилась, наверное, всю ночь. Комната сияла чистотой и безнадёжностью.
Эта женщина ничего не поняла, но выполнила самое опасное для себя действие. Набором тряпочек, дезинфицирующих растворов, не забыв закрыть руки перчатками, она смывала мои фекалии с зеркал. Мою органическую палитру.
Я не сделал фотографий творения. Надеялся пригласить профессионалов.

Умри. Из твоих кишок я создам шедевр. Инсталляция будет названа «Элементарно».
Не забыть разбросать фиалки.

=-=-=
Эпилог.
Вариант инь.
- Действительно, его выходки расстраивали меня часто. Эта проделка явилась последней каплей. Конечно, надо было обратиться в посольство, отправить его домой. Здесь визит к врачу ему был не по карману, условия страховки не предусматривали бесплатное лечение у психиатра и психотерапевта. Не успела.
Знаете, херра асианайяйа*, когда долго пытаешься угодить и в итоге подчиняешься чокнутому сумасброду, сам немножечко становишься душевнобольным. Я сожалею о случившемся. Да, я защищалась. Я не знаю, зачем я надругалась над телом. Было ощущение, что Борхе мной ментально управлял, был ещё жив его мозг. Когда я вскрыла брюшную полость и аккуратно потрошила её, его нейроны участвовали в постройке инсталляции. Фиалки – последняя награда сумасшедшему творцу…

Вариант янь.
- Убийство? Я бы не назвал это убийством.








Это сообщение отредактировал Паласатое - 23.05.2020 - 21:06

21. Призрачное сокровище




- Когда я была маленькой жил в нашей деревне колдун. Ну как колдун, все мы дети так считали и боялись его страшно. Ну и куда ты белый гриб кладешь? Его нужно в другой тазик.

- Бабушка, переложила уже, продолжай, почему колдун-то?

- Ну а кто еще? Людей лечил, животных, а потом мельницу на реке построил. Мужики гать сделали через болото и зерно к нему возили. А уж мельник, ясное дело - колдун. И жена у него была не из наших, тоненькая, смуглая, Елей звали. Сам-то Василий был тоже не местный, приехали они к нам с женой откуда-то с северов.

Она тоже колдовство знала. Как-то раз кони понесли, а Еля вышла на дорогу, стала, вроде как обнять коней хочет , кучер матом орет: - Уходи с дороги! - А она стоит. И стали кони. Так она к ним подошла, морды гладит, лепечет не по-русски что-то, а кони ей отвечают, ржут тихонечко.

— Значит он был добрый?

- Не знаю, уж, добрый, злой, но людям помогал. А все равно - побаивались его.

А однажды, они уже лет пять как в деревне жили, пришла к нам в деревню нищенка, видать, той же народности, что и Еля, глаза безумные, со свертком, обмотанным тряпками. Еля со старухой обнимались, на своем разговаривали. Василий как ее увидел, крик поднял, мол куда ты с этой пакостью в дом к людям. Долго они говорили, но осталась старуха с ними жить. Года два прожила у них. Еля уже двоих мальчишек родила.

А однажды, пока Василий был на мельнице, а на мельницу он уезжал то на неделю, то на две, чтобы все зерно перемолоть, которое к нему со всей округи везли, залезли к ним в дом грабители. Трое наших же, деревенских. Влезли, видать, под утро, когда все спали. И Елю зарубили, и мальчишек. Еля одного застрелить успела- ружье мужнино над ее кровать висело. И тут вышла старуха, развернула свой сверток, достала ларчик и высыпала под ноги извергов золотые монеты. Выкрикнула что-то на своем языке, падали золотые монеты, звенели, а налетчики как завороженные смотрели как они рассыпаются по полу.

Потом зарубили и старуху. собрали монеты и дом подожгли.

- Страшно-то как, бабушка...

- Страшно, Аленушка! Очень страшно. Я ж откуда это знаю, матка велела коров выпустить, я пошла и слышу разговор у колодца. А колодец-то как раз за нашей стайкой был, а там лихоимцы кровь смывают. Я за кустом смородины и схоронилась. Я ж малая еще была, лет семь. Но посмотреть кто там, интересно было, выглянула я и ахнула - нет у них голов. Глаза на плечах, а посреди живота - огромный рот. Я свой рот-то руками зажала, чтобы не заорать, да к мае в избу кинулась. А тут уже и шум поднялся - дом мельников горит.

Василий, видать, почуял что-то, вернулся, а дом пылает. Мужики тушить пытаются, а огонь не стихает. Закричал Василий и с разу лицом потемнел.

А мужики боятся, что огонь на деревню, да на лес перекинется. Отогнал Василий всех от дома и заплакал. И начался дождь. Погасил пожар. Проклял колдун всех, кто сделал такое зло. Вот с тех пор на том месте и не растет больше трава. Птицы туда не залетают, мышки не пробегают, и ты не заходи.

- А дальше что?

Похоронил колдун свою семью, нашел на пожарище ларец, а он и не обгорел даже, забрал его и ушел на мельницу. Только мужикам велел к нему на мельницу больше не ездить. Да и невозможно это было, дождь шел целую неделю, гать затопило, нет туда и сейчас проходу. Говорят, ларец этот проклятый, вот Василий и унес его подальше.

- А убийцы?

- Мишку в пьяной драке убили той же осенью. А Гришка в деревню вернулся, но уже не как бандит, а как представитель новой власти, кулаков раскулачивать. С ним пять бойцов было. Всех Гришка на мельницу повел, так и сгинули все, кто в топи попал, а кого может, и Василий приложил, точно никто не знает. Да и Василия с тех пор не видели.

- Бабушка, а что за безголовых людей ты видела?

- Никому я ничего не сказала - за дурочку бы приняли. Вот, Алена, под разговор и грибы перебрали. Белые посушим, а маслята пожарим. Проголодалась?

- Проголодалась! - Алена выбежала во двор, подставила лицо начинающемуся дождю, чтобы никто не видел ее слез. Она плакала по тоненькой Еле, по мальчикам, по старухе, по Василию, а еще потому, что зло происходит с хорошими людьми. А главное - ведь добрый был колдун, а семью свою не защитил.

Наплакавшись, Аленка зашла в дом. А там уже дед и старик Макар, сосед, разливают самогон по рюмкам, да ждут обещанный бабушкой ужин.

- Был я на той мельнице, -со вздохом сказал дед. Видел я сокровища и голоса слышал.

- Тихо ты, - зашипела бабушка, - Аленку напугаешь.

На Макар посмотрел таким тяжелым взглядом на бабушку и сказал: - Пусть слушает, раз при ней разговор зашел, может пригодится ей...

- Как-то раз поехал я на рыбалку, - продолжил дед, - жили бедно, только дети пошли, Витька, да Сашка, да уж и Наташка, мать Аленкина, на свет просилась, ...Решил я сдуру переплыть реку - там вроде место под рыбалку хорошее было. Переплыл, а тут буря началась. Я лодку вытащил, привязал, а самому куда деваться? Пошел искать, где укрыться. Ветер воет, дождь хлещет, продрог, промок, жрать охота - спасу нет и тут дом. Понял я , что это мельница, да куда деваться. Рядом пристроечка, зашел в нее - красота: сухо, тепло. И ощущение, что жилая. Попросил прощения за вторжение, затопил печку, сухарей нашел - счастье просто. Кипяточком запил, тут бы мне и уснуть, но как тянет меня вниз, в подпол. Открыл крышку и вижу: ларец, а в нем золото- монеты, слитки, все сияет и переливается. И слышу, как в голове у меня кто-то говорит: возьми, это счастье, это богатство, зачем тебе проблемы, жена строгая, дети орущие, только возьми, будешь счастлив. Я и представил себе, что моя Аня в золоте, а потом понял - не будет Ани, ничего не будет, будет только вот это т ларчик. Кинул я в него горсть монет, сам не знаю, как у меня в руках они очутились, и вылез из подпола. А голоса все шепчут, шепчут. Решил я уйти от них подальше, а за окнами буря, открыл вторую дверцу и вышел на мельницу, там за жерновами и переночевал.

Утром табачку за гостеприимство отсыпал и ушел. Лодку мою унесло, три дня выбирался.

- Дедушка, а как ты выбрался, ведь болота...

- Ох, Аленушка, разными путями можно выйти из одного места. Вышел в деревню грязный, страшный, нашарил в кармане монеток и купил жене и детям конфет, не много, на сколько было, помнишь, Аннушка?

- Помню, конечно, пришел, грязный, худой, без рыбы, без лодки, но с конфетами!

Бабушка с дедом смеялись и на душе у Аленки стало тепло и спокойно, сама не заметила, как заснула.

А назавтра Аленка стащила у бабушки трехлитровую банку, набрала из колодца воды, нарвала на полянке цветов, ромашек, тысячелистника, колокольцев, травой мохнатой украсила, в банку поставила и пошла на выжженную землю. Страшно ей было, но почему-то она знала - так надо. Поставила банку и попросила всех богов и духов, за Елю и ее сыновей, ведь неправильно, если совсем некому помянуть, некому поплакать. Как поставила, так над ней ворон в небе кричал, говорил ей что-то , да только не поняла Аленка, напугалась и припустила что есть духу домой, к бабушке и деду.

***

Алена курила на балконе. Вот уже пять лет не брала сигарету, а сегодня закурила. Все пошло не так, все пошло прахом. Когда любовь превратилась в ненависть она не знала. А, ведь, были какие-то предпосылки. Да только двое детей, работа,, дом: помыть постирать, приготовить... Где и что она упустила - никто не знает. И ведь грохнул дверью, ушел, а ей и легче. Когда так стало, что только если мужа не было рядом Алена чувствовала себя в безопасности. Ну и хрен с ним, значит еще сигарету. Дети спали, Алена курила. Сегодня младший Серега разбил кружку, нес в мойку и разбил, уронил, а отец заорал и ударил сына так, что тот отлетел к подоконнику. Кричал, что мы только и можем тратить и бить, а он один у нас добытчик...

А Алене тоже палец в рот не клади - подняла сына, заорала на мужа, мол, я тебе завтра ящик этих кружек куплю... Сыну-то три года всего...

А ведь все начиналось здорово: влюбились, поженились,. На рождение первенца собрались родственники и друзья, и она, больная и вымученная, была счастлива. Вместе готовили, вместе убирали, вместе радовались каждому новому дню. Родился Серега, тяжело было, и полы она мыла, чтобы помочь. Муж на рыбалку ездил. И как-то постепенно все закончилось. Вроде и денег уже хватает, да только друзья больше не приходят, родители - только по праздникам, а он все не доволен, всем недоволен. Вот и курит Аленка на балконе третий раз за вечер.

Муж вернулся утром, принес пирожные и начал рассказывать детям, про грибную поляну, мол, красота, грибы белые, отборные. - Едем, едем, - кричали мальчишки,- а Алена, зашнуровывала кроссовки, подняла голову и вдруг увидела - нет у Игоря головы. Есть глаза на плечах и рот во весь живот. Детей было уже не остановить и все счастливая семья отправилась в лес за грибами.

Алене казалось, что она слышит бабушкин голос: не было у них голов...

Ехали долго, часа три, и все было так, так всегда, муж шутил, дети смеялись, только вот сердце грызла лютая тревога.

Приехали, муж припарковал машину и взяв детей за руки, пошел по хлипкому мостику через речку. Алена кинулась за ними. Да только ее как ударило, она увидела мельницу, колесо вращалось, было ощущение, что они пришли в жилое место, только лет на сто назад.

Муж привел мальчиков к пристройке, все вошли в комнатку. И здесь слетела маска: Игорь открыл подпол : Алена ничего не увидела, кроме черной дыры.

- Видите, - крича муж, - это золото, это свобода, это счастье, я не готов всю жизнь на вас горбатиться,. Это все из-за вас, я хотел, чтобы у вас все было, но нет у вас понимания и благодарности!

Пока муж говорил, Алена схватила мальчишек и бросилась в соседнюю дверь, к жерновам. Она уже не видел предметы, видела безголовую тварь, которая притворялась ее мужем, видела свет в центе мельницы. Они еще не успели спрятаться, как заработало мельничное колесо. Дед Макар, Алена не успела удивиться и понять откуда он появился , сунул ей в руки ключи от машины и прокричал - бегите.

Кое-как вытащив мальчишек, она побежала. сыновьям обещал тортик, макдак и орешки, за быстрый бег. Как только они сели в машину началась буря. Мостик был разрушен, вода заливала лобовое стекло, а Алена, внутренне матерясь, вывозила детей. За рулем она сидела третий раз и страшно боялась встречных машин, больших канав и то, что из-за слез она вообще не видит куда едет.

У выгоревшей площадки Алену занесло. Она плакала и в голос просила Елю, всех богов и духов, сохранить ее сыновей.

А куда ей ехать? Алена приехала к дому бабушки. Дети уснули.

Дед умер пять лет назад, бабушка жила с мамой в городе , а домик остался, ну, вроде дачи. Вытащив детей (они так и не проснулись) Алена поняла, это конец. Ей не справиться. То, с чем она столкнулась не имеет названия, а значит хрен его знает, как с ним бороться.

Дети спали.

Аленка металась по дому, хваталась, то за нож, то за топор, и понимала, это все ерунда. Вспомнила преосвященную соль, бабушка иногда ездила в церковь, рассыпала соль по периметру дома. И снова все не то. И вспомнила Алена, как дед с дедом Макаром собирались на рыбалку,:

- Ты ружье заряди, -говорил Макар, медведица бродит.

- Деда, нельзя стрелять по медведице!

- Кто говорит, стрелять? Стрельнуть для острастки, если подойдет...

У деда было ружье. Там, на веранде, в хитром тайнике. Алена нашла все и двустволку, и мешочек с боеприпасами. Сука, только как ее зарядить, и чем... И снова она услышала голос: - Забивай капсюль, сыпь порох, больше супь, пыж забивай, ну да, из валенка, но старайся. Чем стрелять будешь? Алена решила стрелять дедушкиными пулями и своей серебряной цепочкой. Ну соли еще можно насыпать... Затем снова пыж. Да уж, в бой идут одни старики.

В ворота постучали. Алена взяла ружье и вышла.

- Открывай, Алена, это Макар.

Дети спали. Макар перезарядил ружье.

- Я не знаю, что это за пакость в ларце. Поднять могу, удержать могу, а золота и сокровищ не вижу. А другие видят. Да и безголовых не вижу. Не дано. Бабка твоя видит, и ты видишь. А другие люди и видят и слышат. Проклятый это ларчик, только человек, у которого есть сильная защита или сильная любовь, как у твоего деда, может противостоять золоту и голосам.

Говорят, что много лет назад шаман народа коттов открыл дверь между мирами, чтобы наказать своих подданных за жадность. Они меняли истинное на золотые монеты, и да ,удалось. После войны я собирал сведения о них - говорят все умерли, Еля и бабка были последними.

Я много лет ищу возможность запечатать его, но это мне не по силам. Старуха последней волей открыла его и выпустила зло на волю, отомстить хотела, да получилось плохо. Сдержать могу лет на пять, а потом все заново. А уж когда дух вселяется в человека, нет с ним сладу, душу человека он уничтожает сразу, а потом это существо хочет только убивать.

Вода не дает пройти духам, потому и гать затоплена, и мост я сломал, но дух в теле человека может преодолеть воду.

Алена закурила и вздрогнула, над домом летал ворон и каркал так, что кровь в жилах стыла.

- Умрем, - констатировала Алена.

- У народа Ели ворон, это бог, может и поживем, - усмехнулся Макар.

А утром, когда измученная Аленка вышла в туалет, на ее шее сомкнулись руки некогда любимого мужа. Она хрипела кричала, но ни Макар, ни дети ее не слышали. Только ворон в небе кружился и кричал. А потом ворон спустился ниже, к нему присоединились его товарищи, они кидались Игорю в лицо, кричали, и тот кинулся за птицами.

- Они его ведут на гать, - закричал Макар, давай ружье!

- Ты же там не пройдешь, - хрипела Алена.

-Да ладно, это моя гать! Давай ружье! Ты видишь, они его уводят! Они спасают тебя и детей. Видишь тоненькую фигурку? Это Еля , я никогда ее раньше не видел. И да, мой тебе подарок, дети будут помнить только сон.

- Василий? - прошептала Алена.

- Он самый, живи девочка! Встретимся!

***

Редакция газеты " Нские ведомости" выражает соболезнования родным и близким бизнесмена Игоря Иванова, погибшего во время рыбалки на болотах.

Можно приступать к препарированию.

хм... одни названия рассказов чего стоят!
впору переименовать внеконкурс в основную ленту и наоборот.
и это я еще не читал...

Это сообщение отредактировал ekimosss - 23.05.2020 - 20:59

начинается блин