Сказка о вере. "Небесная канцелярия-2"

Глава 25. Сон

- Не хочу портить впечатление от просмотра душещипательной истории, - как всегда, с присущим ему ехидством начал Астарот, - но хотелось бы всех уважаемых заседателей вернуть к теме сегодняшнего собрания. Время, знаете ли, нас вечно ждать не будет, надо бы и меру знать.

- Да, да! - подхватил председатель, который еще минуту назад оживленно обсуждал тему веры и добродетели с премудрым царем. – Давайте же изучим до конца все обстоятельства по делу «белый, один». Полагаю, в этом деле нас еще ждут скелеты в шкафу.

Секретарша с демоническим взглядом снова взмахнула рукой и неутомимые блестки, мигом сменив картинку, продолжили тему Ромки-морячка.



Море почти с головой захлестнуло Ромку. Морозов еще никогда в жизни не получал столько удовольствия от учебы. Да, в училище Ромку продолжали запихивать алгеброй, химией и прочими дисциплинами, порядком поднадоевшими за курс школьного обучения. И да, специализированных, настоящих знаний, которые пропитаны бушующим морем и разорваны в клочья шквальным ветром, поначалу был сущий мизер. Хотелось больше всего этого, но, увы, увы, увы. Преподаватели лучше знали, что и в каком объеме необходимо будущим морским волкам.

Но даже факт засилья осточертевшей математики не смущал Ромку. Ведь он почти с головой погружался в эту чарующую атмосферу. Море, моряки, корабли… Ромка даже немного жалел о том, что не живет с остальными сокурсниками в казарме. Нет, оно-то конечно, хорошо, что Александр Егорович выбил Морозову комнатушку по праву родства. Комната на двоих давала куда больше свободы, чем казенные чертоги с кроватью и тумбочкой в пользовании, и Ромка не жаловался. Лишь немного грустил о том, что в общаге самую малость не хватает того духа, той общности. Ромка-морячок почти с головой ушел в море.

И полностью погрузиться в эту невероятную атмосферу настоящих мужчин ему не давала… любовь. Ромка все еще был привязан к Юльке незримыми золотыми нитями.

Вскоре после отъезда Ромка узнал от Витальки о том, что он, мягко говоря, погорячился, устроив Тимофеевой скандал с мордобоем. Разумеется, как нормальный человек, Ромка тут же попытался позвонить и извиниться. Но этого сделать ему не удалось. После сотой безуспешной попытки дозвониться Ромка понял: он в черном списке. Попытки позвонить на домашний тоже не увенчались успехом. За ненадобностью, телефон был отключен. Оставалось только передавать приветы и извинения через друзей, что Ромка и делал с завидной регулярностью. Однако ответа от Тимофеевой не было.

«Или может, она уже и не Тимофеева вовсе?».

Едва ли не в каждом созвоне с Ромкой закадычный друг Виталька хоть словечком, но упоминал Тимофееву. И не в самом лучшем свете. Соблюдая дружескую деликатность, Виталька безо всяких подробностей говорил Ромке о том, что видел Юльку с тем брюнетом. То в клубе, то на улице, а то возле подъезда. Ну, в конечном-то итоге, Ромка же спрашивает о Юльке. Почему он должен молчать, в особенности, если «Ромыч» сам просит рассказать?! Порой Виталька едва сдерживался чтобы не заматериться и не перекрыть страдальца Морозова.

И вовсе не потому, что Ромка, как упрямый ослик «вперился» в эту «чучундру» и никак не может отлипнуть. То, что равенство Рома плюс Юля на текущий момент имело отрицательный результат, понятно было и первоклашке. Вопрос в другом. Виталька прекрасно понимал, что этот минус целиком и полностью ложится на Ромкины плечи. Он тяготит, мешая будущему капитану гордо держать голову поверх неспокойных вод, обвивается вокруг ног и мешает вольному шагу, путает мысли и душит сердце.

Отношения закончились. И это надо понять. Понять и прекратить себя изводить. Иначе можно доизводиться до вполне серьезных последствий. Сердце, там, ёкнет, мозги набекрень съедут или вообще… А Виталька очень дорожил Ромкой и совсем не хотел другу зла. Такими друзьями как Ромка не разбрасываются. Таких друзей крепко держат за руку, чтобы не дай Бог не растеряться в сумасбродной суете жизни. Виталька это прекрасно понимал и потому всякий раз деликатненько ввинчивал ма-аленький саморезик в крышку гроба Ромкино-Юлькиной любви. Любви, которая норовила свести со света его лучшего друга. Так лучше.

Ромка и сам понимал, что большой и чистой детской любви больше нет, как нет и первых юношеских страстей, первой дрожи по всему телу и первых пылких поцелуев. Все прошло. Все осталось где-то там. Нет, не осталось. Оставили по глупости оба. Любовь с ее золотыми нитями, чистые, честные взгляды… Все осталось на крыше мира, которую заперли крепкой дверью. И обратной дороги нет. Пора взрослеть. Все это Ромка понимал, но, черт возьми, ничего не мог с собой поделать! Как наваждение просто!

А тем временем миленькое маленькое наваждение в ситцевом платьице сидело прямо на полу в длинном светлом коридоре и грустило, со звоном роняя редкие кристаллики. Чем дальше продвигалось дело с подопечным, тем больше Феечка понимала: обратной дороги нет. Узкая тропка, ведущая в царство любви, заросла каждодневной рутиной. Ее замело песками обид, засыпало пылью забвения и завалило неподъёмными валунами равнодушия. Все закончилось. Закончилось, чтобы дать место другому началу. Началу, которое начнется уже, увы, без нее: без миленького маленького наваждения, являющегося в сказочных снах только детям. Время неумолимо подгоняло дело к точке невозврата.

Однако Феечка – еще та упрямица. Невзирая на маленький рост и кажущуюся хрупкость, Феечка имела крепкий, несгибаемый нрав. Она могла обижаться, плакать, злиться, забавно топая ножкой, но ни за что не оставляла попыток добиться своего. «Если не я, то кто же?!» - несколько наивно, но, в общем-то, правдиво говорила маленькая милость. Говорила и добивалась своего, обижаясь, рыдая, гневаясь и иногда немножечко отчаиваясь. Потому, что в работе с детьми по-другому нельзя. Если взялся – делай до конца или не делай вовсе. Уж что-что, а нюансы работы с детьми Феечка знала лучше всех на свете, хоть на этом, хоть на том.

Но беда состояла в том, что Ромка перестал быть ребенком. Время, которое неумолимо мчалось вперед, просто вырывало из нежных хрупких ручек голубенькую папочку с якорьком на обложке. И с этим фактом Феечка ничего не могла поделать, хоть бы разбилась в лепешку. Тонкой и чистой, как паутина на ветру душой, Феечка все это чувствовала и в бессилии сидела на полу, роняя слезы обиды.

Двойной обиды. Все еще имея власть над Ромкиным делом, Феечка чувствовала страдания Морозова и безумно расстраивалась. А еще она расстраивалась из-за Юлькиных заблуждений, которые завели бедняжку Тимофееву в глухой лес, из которого найти дорогу к царству настоящей любви чертовски сложно. Осторожно ведя пальчиком вдоль тоненькой золотой ниточки, что все еще связывала Ромку и Юльку, Феечка краешком глаза заглядывала в жизнь Тимофеевой. Заглядывала и расстраивалась.

После конфликта Николай дал себе слово отплатить «добром за добро» и обязательно «нагадить в карму» наглецу, оставившему ему на память фингал. Через многочисленных «корешей» Коля быстро установил личность обидчика и узнал о том, что Ромки в городе нет. «Ладно! - с досадой подумал Николай и решил отыграться на предмете спора. – Нет тебя – замучу с твоей девкой!». В конечном-то итоге, надо же было как-то отплатить хулигану за дерзость. Не привык Коля неоплаченных долгов оставлять.

Взявшись за дело, Николай очень скоро «раскрутил» ничего не подозревающую Тимофееву на «кофе с коньячком», без труда заманив ту в свое любовное логово – съемную квартиру, в которой перебывало, пожалуй, сотня таких же любительниц крепкого кофе. И Юля «повелась». Обман? Ну, уж нет! Тимофеева сама жаждала такого поворота событий. Ведь она-то – девушка, такая же, как и сотня предыдущих любительниц кофе, падкая на пылкие речи, красивое тело и мужское внимание. Юля пошла, дав себе слово «не вкладываться в эти отношения». Еще одной любовной эпопеи она бы не пережила. Отношения без обязательств.

«Никто никому ничем не обязан! Мы свободны и в любой момент можем полюбовно разлететься в разные стороны!» - словно сняв с языка, сказал ей Коля, чем снял тяжесть с души дилетанта в свободных отношениях, коей являлась Тимофеева. Так вот спустя пару недель после похорон несчастной Зотовой и зародились очень близкие, но совершенно свободные отношения, сходу уровняв нулю выражение Юля плюс Коля.

В отличии от Ромки Коля оказался весьма искусным любовником. Юля, у которой-то, по большому счету, любовного опыта было – с Гулькин нос, была поражена тому, как можно «кувыркаться». Акробатические этюды в Колином исполнении заводили Тимофееву до дрожи в коленках, а чувственные речи пронимали до самого сердца. Время, проведенное с Николаем наедине, вполне можно было приплюсовать к позитивному жизненному опыту. Во всяком случае, так поначалу думала Юля.

Но ее все время не покидала мысль о том, что все это великолепие – лишь фальшь, обман, умелая игра актера на сказочной сцене жизни. И самое противное, что в этой постановке Юля себя чувствовала не актрисой и не зрителем. Она была декорацией. Еще один деревцем на заднем фоне, которое задвинут в большой и шкаф и забудут о нем как только спектакль закончится.

С каждым днем бутафорская березка-Тимофеева в Колином спектакле участвовала все меньше и меньше. После «кувырканий», которые, казалось, Николай исполнял строго по графику, они отправлялись «тусить». О кино, театре или просто пешей прогулке за ручку не могло быть и речи. Коля предпочитал не тратить время на эту ерунду. Они отправлялись туда, где до боли в ушах гремела музыка, где было людно, душно и отовсюду воняло лицемерием.

Все девушки, с которыми Коля имел обыкновение здороваться страстным поцелуем, оказывались «подружками детства». По идее, Юлю этот факт не должен был раздражать. Какой смысл ревновать в свободных отношениях? Не нравится – сама «мути». Но Юля почему-то раздражалась едва ли не до слез. Коля ни разу не представил ее своим многочисленным знакомым как свою девушку. На ряду с остальными, Юля была «подружкой». А фраза «мой парень», случайно вылетевшая из Юлиных уст, вызвала гомерический хохот у Колиных знакомых. Коля посвящал Юле положенные пятнадцать минут, а потом оставлял ее одну за столиком и растворялся в великолепном танце, без остатка исчезая в безликой толпе «подружек и друзей». Вечер заканчивался, и Тимофеева отправлялась домой в одиночку, так и не удостоившись самого просто «пока» и «до завтра».

С каждым днем Юля все больше понимала, что такие отношения чужды ее жизненным принципам. То, что казалось вполне пригодным средством от одиночества, оказалось самым настоящим ядом, отравляющим душу. Юля снова запуталась. Но на этот раз не в золотых любовных нитях, по которым тоскливыми и одинокими вечерами Тимофеева скучала тайком от себя. Юля запуталась в липких и противных нитях лицемерия и равнодушия. Нужно было разрывать эти путы любой ценой. Но как это сделать, чтобы не поранить себя до смерти, Юля пока не понимала, а потому тянула с решительными действиями, каждый вечер играя незавидную роль бутафорской березки.

Феечка все это видела и тихонько плакала, не имея возможности хоть как-то повлиять на жизнь некогда маленькой Юленьки. А противный Светлый, в чьих руках ныне была Тимофеева, не обращал никакого внимания на творившееся паскудство. «Пусть развлекается!» - отмахивался длинноволосый, светлый паренек и преспокойно откладывал заметно потемневшую папочку в стопку отработанных дел. «Так нельзя!» - злилась Феечка, топала ножкой и требовала обстоятельнейшего отчёта от душевно связанного лица. Светлый улыбался, складывал руки лодочкой перед грудью как тибетский монах и пространно говорил о каком-то хитроумном плане, который со дня на день начнет воплощаться.

Но Феечка, которая знала Светлого никак не хуже всех остальных небесноканцелярских клерков, прекрасно понимала, что длинноволосый хитрец надеется на свою интуицию и его величество случай. Он всегда отдавал предпочтение наитию, отодвигая чёткое планирование на потом, если не сработает «чуйка». Как правило, «чуйка» срабатывала. Почти все, за что брался Светлый, заканчивалось хорошо и даже лучше, чем если бы оно размеренно текло по заранее сложенному плану. Но Феечку это не устраивало! Ей обязательно нужно было знать, что все закончиться хорошо. В таких делах одной «чуйки» мало.

Удерживая подле себя Ромкино дело насколько это возможно, Феечка решила предпринять отчаянную попытку еще раз возродить любовь. Нужен был сон, всего один сон.

За три дня до дня рождения, как раз в ночь со среды на четверг Ромке приснился удивительный сон. Он долго и мужественно взбирался по бетонной лестнице, перебирая ногами знакомые ступеньки. Он шел вверх к открытой железной двери, сквозь которую пробивался дивный нежно-молочный свет. Шаг, еще шаг… Боже, да это же их крыша мира! Просмоленная черная крыша многоэтажки, которая во сне почему-то покрылась зеленой травкой. Ромка осторожно ступил на мягкую подстилку и пошел вперед, к краю крыши. Если заглянуть за край, то откроется удивительный вид на крохотный мир с суетными человечками. Шаг, еще шаг…

Откуда струится этот дивный свет? Кажется, он исходит ниоткуда и разливается повсюду, наполняя все пространство приятным теплом. «Ого!» - удивился Ромка, осторожно заглянув за край крыши. Высота была просто нереальной! У Морозова даже закружилась голова. «Как высоко!». А там внизу, в туманной дымке, мирно бытовал целый мир. Огромный мир, который отсюда вполне бы мог поместиться в Ромкин карман.

Когда оказываешься на такой высоте, то кажется, что если подпрыгнешь, непременно треснешься головой о небеса. Ромка осторожно поднял глаза кверху. Свет. Этот удивительный свет лился откуда-то сверху, из далекого места, что выше всех небес и звезд. Только теперь Ромка заметил, что этот свет не был обычным светом, который исходит от солнца или лампочки. Мириады сверкающих тонких нитей всевозможных цветов спускались откуда-то сверху. Их было так много, что свет, исходящий от них, сливался, приобретая приятный молочный оттенок. «Божий свет», - почему-то всплыло в голове.

Нити опускались вниз и опутывали всех суетных человечков в крохотном мире, что с этой поднебесной крыши представал взору как на ладони. Нити опутывали всех, связывая маленьких человечков вместе. Дяденьку с тетенькой, старушку со старичком, мальчугана с подбитой губой и… «Забавно!» - усмехался Ромка. Действительно, выглядело все весьма забавным. Будто бы кто-то наверху, опутав всех и вся, за ниточки держит крохотный мир с малюсенькими человечками.

Внезапно Ромка почувствовал чье-то дыхание у себя за спиной. Даже не дыхание, присутствие. Удивительное чувство, которое в суетной жизни крайне редко пробивается сквозь знакомые «слухи», «зрюхи» и «нюхи». Ромка обернулся. Буквально в двух шагах от него стояла Юлька. Она стояла воплощением красоты, залитая нежно молочным светом, и улыбалась. Этот вздернутый носик, конопушки, умный подбородок и пухленькие губки… Свет опять играл с Ромкиным воображением, раскрашивая самую обычную девочку до невозможной красоты. Или она в действительности была самой красивой девочкой. Просто об этом никто на свете не догадывался.

Ромка стоял и смотрел на это великолепие во плоти. От такой красоты сложно оторвать взгляд! Дыхание перехватывало, сердце замирало… «О Боже, что это?!». Только сейчас Ромка заметил кучерявящийся пучок золотистой пряжи, который пробивался из него наружу. Мягкие и теплые нити цвета чистого золота исходили прямо из Ромкиной груди и извиваясь, тянулись к Юльке.

Ромка аккуратно взял этот пучок в руки и протянул его улыбающейся Юльке. «Вот, возьми! – глядя влюбленным взглядом, сказал он самой прекрасной девушке на свете. – Это моя любовь! Возьми ее!». Юлька протянула к Ромке руки. Их руки становились все ближе. Еще чуть-чуть – и золотые нити любви свяжут их юные сердца навсегда. Нужно только дотянуться! Сделать маленький шажок навстречу. Еще чуть-чуть, еще немножко!

Злобный голос пятничного будильника прервал дивный сон курсанта Морозова. «Черт!» - в сердцах воскликнул Ромка, сетуя на то, что это истинное чудо на поверку оказалось всего лишь сном. Но это – не беда. Нужно попробовать, еще раз попробовать. Нужно встретиться и поговорить. Возможно, Юлька поймет его, протянет ему руку и сделает маленький шажок навстречу. Нужно попытаться.

Ромка и так собирался домой на выходные. В воскресенье ему исполнялось восемнадцать. Петруха с Виталькой уже договорились с кафехой. И пусть праздник продлится недолго. Ведь ровно в одиннадцать воскресного вечера Ромку будет ждать скорый поезд, который к шести утра понедельника вернет его обратно к морю. Это неважно. Он обязательно повидается с матушкой и друзьями, обязательно опрокинет парочку рюмочек за свое драгоценное здоровье и обязательно поговорит с Тимофеевой. Нужно только дождаться пятничного вечернего поезда, который умчит морячка к милым сердцу местам, к тем, кто ждет его на берегу. Ведь у настоящего моряка обязательно должен быть кто-то, кто ждет его на берегу. Иначе никак.

Изможденная Феечка с неимоверным трудом положила голубенькую папочку с якорьком на стойку и на ватных ногах отправилась в отдаленную комнатушку для отдыха. Чего ей стоило пробиться сквозь увесистые образы взрослого Ромкиного сна – знает один Бог. Маленькая, хрупкая красотка в простеньком ситцевом платьице, всю ночь орудуя миниатюрными ручками и ножками, самоотверженно расчищала себе дорогу к Ромкиному сердцу. Громоздкие изваяния из забот и проблем, липкие нити лицемерной суеты, стальные канаты воли и острые кинжалы предательства – все было сметено этой маленькой кудесницей детского сна. Феечка сделала все и даже немного больше. Она совершенно выбилась из сил. Единственное, что оставалось делать – это ждать. Ждать маленького шажочка навстречу.

Продолжение следует...

Глава 26. В шаге от…

- Сомнительным шаландам концов не бросать! – усатый комендант стоял перед строем курсантов и давал последние указания счастливчикам с увольнительными на выходные. – Якорей не терять! В понедельник к восьми быть на утреннем построении!

- Есть! – дружно рявкнули курсанты в ожидании команды «разбежались».

Прихватив из общаги рюкзак с нехитрым скарбом, Ромка на лету кинул «пока» соседу по комнате и помчался на вокзал.

Ранним субботним утром, когда не очень скорый поезд доставил Ромку к родным местам, Морозов помчал домой. Наспех ополоснувшись, перекусив и переодевшись, Ромка отправился нести почетный караул у подъезда Тимофеевой. Еще не было восьми, как Морозов уже стоял у коричневой двери с домофоном, ожидая своего шанса сделать шаг навстречу.

Часам к девяти из подъезда вышел Юлин папа.

- О! Ромчик! Привет, дорогой! Как дела, морячок?! – добродушный толстячок с внушительной залысиной крепко пожал Ромкину руку.

- Да… норм, - немного смущаясь, ответил Ромка.

Короткий мужской разговор прервало появление Людмилы Ивановны, Юлиной мамы.

- Ой, Ромочка! – изящным движением отправляя телефон в сумочку, без напускной радости сказала Людмила Ивановна. – Здравствуй, зайчик!

- Драсте! – промямлил краснеющий Ромка, памятуя о периодах непростых отношений с Юлькиной родительницей.

- Боже, ты так повзрослел! – Людмила Ивановна осторожно погладила Ромку по плечу. – Такой уже…

- Моряк! – подхватил Юлькин папа.

- Да, да! – согласилась Юлькина мама. – Мужчина уже! Ты, наверное, Юлю ждешь, Ромочка?

Ромка замялся в стеснении.

- Она сейчас выйдет, - с кокетливой улыбкой сказала Ромке Людмила Ивановна и подхватив под руку мужа, пошла в сторону стоянки.

Что не говори, а такта Людмиле Ивановне не занимать. Она-то прекрасно понимала, что не ее уже битый час Ромка караулит у подъезда.

Через минуту в дверях появилась Юля.

- Привет! – смущенно поздоровался Ромка.

- Привет! – ответила Юля и не собираясь продолжать разговор, направилась вслед родителям.

- Юль! – хватаясь за возможность мимолетной беседы, Ромка протянул руку в Юлину сторону. – Юль, я хотел бы…

- Извиниться? – за Ромку продолжила Юля.

Ромка кивнул.

- Хорошо, Рома, извинения приняты. Никаких обид и недомолвок. Вопрос закрыт?

- Спасибо! – смущенно поблагодарил ее Ромка. - Юль, а мы могли бы…

- Поговорить? – снова перехватила инициативу разговора Юля. – А о чем?

- Ну… там… это… - Ромка пытался найти хоть какие-то слова, - как дела, там…

- Спасибо, Рома, хорошо, - не откладывая разговор о делах в долгий ящик, начала Юля, - поступила, учусь, замуж не вышла, наших не видела. Ты в порядке?

- Ну… - Ромка пожал плечами, - типа, да…

- Вот и поговорили, - подытожила спешную беседу Юлька.

- Юль, - не сдавался Ромка, - я бы хотел о нас поговорить.

- О нас?! – Юля вспыхнула гневом. – Поговорить о нас?! Ром, какой смысл говорить о том, чего нет?

- В смысле? – склонив голову вбок, спросил Ромка.

- Да в прямом смысле! – на повышенных тонах продолжила Юля. – Нас нет, говорить не о чем!

- Как нет?! – удивлялся недоумевающий Ромка. – Вот ты, - и Ромкина рука указала на Юлю, - вот я…

- Да, да, Рома! Вот ты, - Юля немного вытянула правую руку по правую сторону от себя, - вот я, - с противоположной стороны к показу присоединилась левая. – И мы есть! Вот только нас, - словно через силу Юля попыталась соединить руки, - нас нет! Понимаешь?! Все осталось в прошлом. И отношения, и встречи, и даже разговоры о нас. Мы теперь свободны друг от друга и нас ничего не связывает!

- Совсем-совсем?! – не желая верить в пугающую неизбежность, спросил Ромка. – Даже золотые нити…

- Боже, Морозов! – Юля всплеснула руками. – Ну, какие, какие нити?!

- Золотые! – ничуть не смущаясь, ответил Ромка. – Золотые нити любви, которые…

- Рома! Ну, повзрослей же ты наконец! – раздраженно выпалила Юля. – Неужели ты до сих пор веришь наивные сказки и детские сны?!

- Верю! – без тени сомнения подтвердил Ромка. – И в сказки, и в сны! И в то, что любовь просто так не умирает! И…

- Ладно, ладно! – прервала его Юля. – Хочешь поговорить – давай поговорим. Но только я тебя прошу, без сцен ревности!

- Да, без проблем! – согласился повеселевший Морозов. – Давай сегодня…

- Нет, Рома, извини, сегодня не могу, - поторопилась с отказом Юля. – Мы сейчас закупиться едем, потом будем готовить, убирать, потом…

- Давай завтра! – хватаясь за шанс, как утопающий хватается за соломинку, не сдавался Ромка. – Я завтра до десяти вечера в городе.

- Давай, - устало согласилась Юля.

- Во сколько тебя набрать?! – вцепившийся мертвой хваткой Морозов не отпускал Тимофееву.

- Я сама тебя наберу, Рома, - с какой-то тоской и усталостью во взгляде сказал Юля, развернулась и пошла прочь от Ромки.

- Тогда до завтра! До встречи! – то ли вопрошая, то ли утверждая, прокричал ей вслед Ромка, но Юля никак не отреагировала на его слова. Она просто ушла даже не попрощавшись.

Всю субботу Ромка проходил как в воду опущенный. Нет, он не бездельничал, лежа и страдая на диване в ожидании чуда. Он суетился, помогая дома по хозяйству матери, встречался с друзьями, планировал завтрашнее торжество. Он жил насыщенной жизнью и со стороны производил впечатление человека весьма общительного и деятельного. Но это только со стороны. Внутри Ромка изнемогал от одиночества и страха. Он приехал в родной город всего лишь на пару дней. Пара дней, которые могут пролететь без Юльки, а значит, пройти впустую. И еще не понятно, когда в следующий раз представиться такая возможность. И что будет, когда она представится. От всего от этого было грустно, одиноко и страшно.

Так и не найдя в себе силы совладать с захлестывающими чувствами, Ромка часам к десяти вечера собрался на прогулку.

- Ты куда на ночь глядя? – несколько тревожно спросила его мать.

- Да, пойду, пройдусь, - немного лукавя, ответил Ромка, - Петруха там чота затеял…

- Только ты не поздно, сынок! – дала наставление беспокойная Антонина Федосеевна и надела на Ромку теплую куртку. – На вот, вечером холодно!

- Ну, мам! – воспротивился Ромка. – Да там тепло…

- Одевай! – не принимая возражений, мать напялила на Ромку куртку. – Гляди, дождь собирается.

- Ниче! – усмехнулся Ромка. – Нам вода – не помеха, мы – люди морские, к сырости привычные!

- Ну, беги, сынок! – мать перекрестила сына на прощание. – И не поздно, слышь!

- Сегодня буду! – донеслось уже из подъезда.

Не имея никаких планов относительно вечернего променада, Ромка пошел туда, куда понесут его ноги. И ноги понесли Морозова к бывшему Бониному дому, многоэтажке, на крыше которого остались самые светлые Ромкины воспоминания.

Проскользнув в подъезд, Ромка помчался по ступенькам на самый верх. «Как во сне», - усмехнулся сам себе Ромка, пролетая десятый этаж. Вот и дверь на техэтаж. «Замок так и не поставили», - проскальзывая в открытую дверь, не без радости отметил Ромка. Осталось одно препятствие: решетчатая дверь, ведущая на крышу.

Положив трубку после разговора с Колей, Юля тяжело вздохнула, крепко сжала кулак и наконец решилась положить конец этому лицемерию. Они условились встретиться с Николаем через час в «Звезде». Юля оделась, еще раз вздохнула и полезла в сундучок за бабушкиным колечком. Удивительное колечко с витиеватой оправой и красным камнем удивительной чистоты, которое, к несчастью, было Юле несколько великовато. Когда Юле становилось тяжело, она всегда брала это колечко. Брала, крепко сжимала в руке и закрывала глаза. И казалось, будто бы вместо колечка Юля крепко сжимает теплую и мягкую бабушкину руку. Все душевные тяжести тут же снимало как рукой.

Юля достала из сумочки носовой платочек с золотистой оборкой и аккуратно завернула в него бабушкино колечко. Уложив на дно сумочки платочек с колечком, Юля обулась и направилась в «Звезду» для нелегкого разговора.

Феечка стояла у стойки и крепко прижимала к груди папочку с якорьком на обложке. Совсем скоро ей придется вручить это дело признанному мастеру уловок и хитростей Светлому. Точка невозврата была пройдена. Там, в мире людей, где время течет так, как ему положено, с двенадцатым боем часов Ромке исполнится восемнадцать. А восемнадцатилетним парням никак не положено находиться в руках миленьких маленьких феечек, порхающих в детских снах верхом на розовом слоне. Феечка стояла, глядела на всех испуганными глазами и глубоко дышала, пытаясь побороть страх.

Недовольно фыркая, мимо Феечки прошла Чертовка. Она просто отпрянула, когда поравнялась с милым ангелочком детских снов. Любовный жар, исходивший от Ромкиной папочки, с силой пихнул Чертовку в сторону, недвусмысленно намекая на то, что поборнице ненависти не место рядом с любовью. Чертовка уже утратила веру в то, что Ромку можно как-то «обненавидеть». «Этот дурачок втюрился по самые уши и теперь до смерти не отлипнет!» - с пренебрежением думала она и спешила совсем к другому делу. В аккуратной стопочке на стойке лежала Юлина папочка – единственная надежда, оставшаяся у коварной блонды с чертиком на шее.

Воспользовавшись всеобщей суматохой, Чертовка осторожно прислонила палец к папочке и тут же одернула его как от горячего чайника. Ее просто обдало жаром любви. От досады Чертовка чуть не вскрикнула. «Как же так?! – едва не рыдая, мысленно прокричала Чертовка. – Я же сделала все для ненависти! Не может такого быть!». Но несмотря на все чертовские уловки, папочка Юли Тимофеевой продолжала дышать любовью. Тонкие золотые ниточки все еще связывали миленькую курносую девушку с конопушками и веселого паренька со сверкающим молодостью взглядом.

Это был провал. Крах всех надежд и полное поражение. Еще чуть-чуть – и Ромкина папка окажется в руках длинноволосого хитреца. А тогда пиши пропало. Тягаться со Светлым Чертовка не смела и даже не помышляла о такой дерзости. Светлый в два счета «выкупит» ее вмешательство. «Этот волосатый стервятник, - логично рассуждала Чертовка, - еще тот хитрец! Он – не наивная простушка в ситцевом платье!». Светлый быстро обнаружит ее чертовскую руку и обязательно скажет об этом Сухому. А тогда… Мысли об этом пугали Чертовку не меньше, чем апокалипсис или сокращение штатов в аду. Ко всему прочему, Светлый со своей смышленой башкой обязательно что-то придумает. Придумает и свяжет вместе два юных сердца, положив конец всем ненавистным начинаниям.

Чертовка очень надеялась на Юлину ненависть. Но, к чертовскому разочарованию, ненависть не прижилась. Юля по-прежнему питала любовь. И для Чертовки этот факт означал только одно: она снова проиграла.

Ромка сидел на крыше, прямо на мощеном листами жести парапете и с тоской смотрел вниз. На удивление, в столь поздний час улица все еще была полна людьми. Люди ходили, говорили друг с другом, ездили на машинах и не обращали никакого внимания ни на Ромку, ни на благословенные небеса, дарующие чудные нити жизни. Ромка всматривался, но никаких нитей так и не мог рассмотреть. «Возможно, это просто выдумка? – с грустью думал Морозов. – Просто сон, игры подсознания, воспаленного душевными переживаниями? Возможно, действительно ничего нет? Ни золотых нитей, ни вечной любви, ни Юльки, ни меня… никого. Ни там, ни тут».

Что-то мокрое и противное упало на голову Ромке. А потом еще и еще. Ромка вытянул руку. «Дождь». Плаксивое небо опять разразилось мелким противным дождем. Впору было «сматывать удочки» и отправляться домой, но Ромка решил остаться. «Что-то же должно быть в этом мире!» - едва не срываясь на плач в унисон с небом, выкрикнул Ромка и вскочил на вымокший от дождя парапет. Теряя остатки надежды, Ромка опустил глаза вниз. Прячась от дождя, внизу суетились мелкие человечки. Ромка в надежде поднял голову к небу. Там, где темные небеса прятали за тучами звезды, не было ничего, только зловещая темнота и дождь.

В кармане завибрировал телефон. Ромка достал «трубу» и взглянул на экран. Сообщение от Витальки: «Тимофеева в Звезде тусит со своим придурком. Мороз, кончай мудохать мозги, забудь ее!». Ромка положил телефон на парапет и в отчаянии закричал: «Да что же это?!».

Юля обнаружила Колю в компании двух блондинок-близняшек, чему, в общем-то, не была удивлена. По большому счету, ей уже было все равно. Нужно было просто набраться немного смелости, чтобы сказать то, что нужно сказать.

- О! Юляндра появилась! – весело воскликнул Коля и неспешно пошел к Юле для дежурных целовашек.

Юля брезгливо поцеловала Колю в щечку.

- Чё хмурая такая? – перекрикивая громкую музыку, спросил Николай.

- Коль, нам надо поговорить, - сходу заявила Юля.

- А мы позже можем? – мимолетом спросил Коля, увлекаемый близняшками на танц-пол.

- Нет! Сейчас! – твердо ответила Юля и крепко сжала платочек с колечком, который лежал у нее в сумке.

К горлу подкатывала обида, а сердце заливал праведный гнев.

Кинув девчонкам «Я щас!», Коля вышел с Юлей в коридор.

- Коль, так больше продолжаться не может… - начала Юля.

- Стоп, стоп, стоп! – перебил ее Николай. – Ты о чем, дорогая?! Об этих девчонках или…

- Обо всем! – нервно выкрикнула Юля и с трудом удержала слезу. – Мы с тобой как чужие, как…

- Слышь, дорогая! – раздраженно начал Николай. – Ты чего тут спектакль устраиваешь?! Твой хахаль что ль приехал или вожжа под хвост попала?!

- Ничего не попало! – закусив губу, ответила Юля.

- Тогда что?! Ревность заела?! Ты прекращай! Если ты помнишь, мы с тобой условились: не нравится – вали. У нас свободные отношения.

- Не нравится – вали?! – уже сквозь слезы повторила Юля. – И это все, что ты можешь мне сказать?!

- Скатертью дорога! – добавил Николай и пошел обратно в зал. Обернувшись перед дверью, Коля надменно улыбнулся и добавил: - Не хворай, подружка. Будет скучно – звони, уделю тебе немного времени.

- Да пошел ты! – срывающимся голосом крикнула Юля и пошла на выход.

Все еще боясь какой-то неприятной неожиданности, Феечка стояла у стойки и крепко прижимала к себе Ромкино дело. С минуты на минуту Светлый должен был закончить работу с очередным клиентом и тогда ей все-таки придется передать эту папочку в заботливые руки очень душевного и крайне ответственного паренька в светлом костюме.

Вот открылась дверь, и из нее показался старичок в очках. Старичок о чем-то ворчал и хмурился. А следом за старичком из просторного кабинета с картинной галереей на стене вышел Светлый. Сейчас будут последние наставления, дружеское рукопожатие, помахивание рукой на прощание и все. Феечкины и без того немаленькие глаза с каждой секундой становились все больше и больше. Еще минута или даже меньше того.

-Эй! Эй, вы! Те, кто сидит на небесах! – Ромка в отчаянии прокричал в хмурое, дождливое небо. – Слышите вы меня?! Услышьте, прошу вас!

Словно бы вняв дерзким речам юного морячка, кто-то, кто почивает на небесах, отодвинул облачную штору, выключил ненадолго дождь и подсветил небо мириадами звезд.

- Я прошу вас! – продолжал вопить в небеса Ромка. – Слышите, прошу вас дать мне шанс! Всего один только шанс, мне большего не надо! Пусть она выслушает меня. Пусть поговорит со мной. Пусть сделает шаг мне навстречу. Прошу вас, прошу! Я ведь не о многом прошу вас и совсем не часто! Будьте же ко мне благосклонны!

Небеса приветливо подмигнули Ромке яркой звездой и спустили поближе к бренной земле разноцветные нити. Огненно-красные нити пылкой веры, прозрачные как чистый воздух нити надежды и их: золотые нити любви. Может, Ромке это просто казалось? Сквозь намокшие глаза огоньки звезд расплывались, сливаясь в тонкие световые ниточки разных цветов. Может, это подсознание, вконец измочаленное душевными переживаниями шалило? Всякое может привидеться, и не только во сне. Все может быть.

Нити опускались все ниже и ниже. Ромка уже почти касался их рукой. «Ах, если бы лестницу в небеса! - стоя на цыпочках, сетовал Ромка, балансируя на мокром от дождя жестяном настиле парапета. – Всего один только шажок вверх! Только один…».

- Юль! – кто-то окрикнул Тимофееву на выходе из клуба.

Юля обернулась. Позади нее стоял Виталька и натягивал куртку.

- А тебе чего надо?! – в слезах выкрикнула Юля. – Что вы все от меня хотите?!

- Подожди! – борясь с заевшей молнией, пытался остановить Тимофееву Виталька, но Юля не обращая внимания на всякие «подожди», выскочила на улицу.

Виталька выскочил следом.

- Юля! – уже на улице окрикнул беглянку Виталька. – Юля, постой!

- Что?! Что?! – истерично заорала Юля, небрежно вытирая взмокшие глаза.

- Дай мне минутку! Пожалуйста!

Юля остановилась и почему-то полезла в сумочку.

- Юль, - Виталька начал говорить уже слегка успокоившейся Тимофеевой, - завтра… - Виталька бросил взгляд на часы, - да уже через пару минут у Ромки день рождения. Юль, я тебя прошу: позвони ему, поздравь! Напиши хотя бы СМСку, не сочти за труд! Ему будет приятно.

Юля вытерла глаза и кивнула.

- Тебя проводить? – спросил Виталька.

- Не надо, сама, - всхлипывая, ответила Юля.

- Тогда пока, - Виталька криво улыбнулся и пошел домой.

А Юлька продолжала стоять на улице и всхлипывать. На мгновение прекратился дождь, позволив ночному небу засиять бесчисленным количеством звезд. Юля достала из сумочки телефон и стала что-то набирать. Наплаканные глаза все еще были полны слез. Юля небрежно протерла глаза рукой и с первыми каплями так же внезапно возобновившегося дождя отправила кому-то сообщение.

На том конце улицы раздался звонкий стук, будто бы кто-то стукнул деревянной ложкой по железному котелку. Вскрикнул и упал на асфальт какой-то мужчина. Обычно отзывчивая Тимофеева почему-то не обратила на это внимание. Желая промокнуть взмокшие глаза, Юля полезла в сумочку за платочком.

От расстройства совершенно позабыв о том, что в платочке было завернуто колечко, Юля достала платочек и смело стряхнула его. Но спохватившись, громко охнула. Массивное колечко, которое держалось на платочке, зацепившись краешком за растрепавшуюся золотую ниточку, в момент оторвалось, сделало в воздухе головокружительное сальто и стремглав помчалось к земле.

- Нет, нет, нет! – как когда-то в детстве закричала колечку Юля и бросилась вдогонку за беглянкой. Еще один шажок, один маленький шажок прыткой кошки – и она наверняка изловит проворную мышку-колечко. Но…

Колечко, весело позванивая металлическим обручем по мокрому асфальту, быстро покатилось от нерадивой хозяйки и юркнуло в просвет решетки канализационного отвода.

- Не-ееет! – на всю улицу заорала Юля.

Светлый шел к Феечке, протягивал руку чтобы взять папочку с якорьком на обложке и улыбался. Он нисколько не сомневался в том, что все будет в порядке. Он источал такую уверенность, что Феечка дрожащими ручками стала протягивать ему навстречу драгоценное дело. Еще шажок – и дело окажется в крепких руках заботливого паренька с длинными волосами. Еще один маленький шажок…

Внезапно из-за спины Феечки выскочила Чертовка и с силой ударила по папочке. Папка вылетела из Феечкиных рук, зашелестела страницами в полете и плашмя шлепнулась на пол.

- Эй, эй, эй! – встрепенулся Сухой, вполглаза наблюдавший за действом.

- Ты что творишь?! – прикрикнула на Чертовку строгая Начальница.

- Да пошли вы все! – рыкнула Чертовка, испепелила всех полным злобы взглядом и гордым шагом пошла в маленькую комнатушку для отдыха.

- Ничего! – благодушно улыбаясь, сказал Светлый и поднял папочку с пола. Поднял, кинул взгляд на обложку и моментом изменился в лице.

«Рома! Поздравляю тебя с днем рождения! Извини за сегодняшнее утро, я была не в себе. Давай завтра встретимся в стекляшке ближе к десяти и поговорим. Юля», - отобразилось на играющем огоньками экране телефона, который одиноко лежал на взмокшем и скользком от дождя парапете.

Продолжение следует...

Глава 27. Уйти чтобы вернуться

Цветные блестки закрутились в большой вихрь, зашелестели и дружно отправились в коробку, из которой в самом начале заседания их высвободила секретарь с демоническим взглядом. Показ был окончен.

- Да-ааа… - в задумчивости произнес Моисей, - воистину, неисповедимы пути Его. Это же надо?! По ниточкам – и прямо на небеса! Я надеюсь… - обратился он к Светлому.

- Все сделано по высшему разряду! – подскочив с места, доложил из зала Светлый, который предвидел подобный вопрос. – Встретили, проводили, сопроводили…

- Это хорошо, - облегченно выдохнул Моисей и добавил: - хотя и грустно...

В рядах уважаемых заседателей воцарилось молчание.

- Уважаемые заседатели! – спустя полминуты к почтенным членам Совета обратился председатель. – Полагаю, вопрос раскрыт со всех сторон. Если у кого-то остались какие-либо вопросы – прошу их задать. Если же нет, я бы хотел предоставить слово «белый, один».

Пребывая в абсолютнейшей растерянности, Чертовка медленно встала и окинула заседательские столы испуганным взглядом.

- «Белый, один»! – продолжил свое обращение председатель. – Возможно, у вас есть какие-то слова оправдания или у вас есть информация, не дошедшая до сведения Совета? Не стесняйтесь, прошу вас! Мы вас внимательно слушаем!

- Я… я… - дрожащим голосом начала Чертовка, - я… хотела… Нет, я не хотела всего этого! Я клянусь! Клянусь всем, что дорого каждому черту! Клянусь своей испепеленной душой! Клянусь… клянусь чертиком на моей шее, я не хотела всего этого! Я лишь хотела победить.

Огонь, на мгновение вспыхнувший в чертовских глазах, потух, Чертовка поникла, села и словно молитву вполголоса продолжила повторять: «Я лишь хотела победить».

- Полагаю, заседание можно закрывать, - видя, что речи блондинки с озорным чертиком на шее себя исчерпали, председатель решил завершить публичный разбор дела. – Я благодарю всех почтенных заседателей Совета за уделенное внимание! - и председатель поклонился по обе стороны столов. - Также благодарности заслуживают все привлеченные лица! – на этот раз поклона удостоились стороны из противоборствующих департаментов. – И я благодарю вас, друзья мои! - приложив руку к сердцу, почтенный адмирал поклонился зрительному залу. – На этом объявляю заседание закрытым! Прошу сотрудников пенитенциарной службы препроводить «белый, один» к месту ее временной изоляции до вынесения окончательного решения.

Черти-конвоиры подхватили Чертовку под руки и поволокли ее к маленькой дверце за золотой решеткой. «Я лишь хотела победить!» - жалобно скулила некогда горделивая блондинка с чертиком на шее и беспомощно висела на крепких чертовских руках. «Я лишь хотела победить…».

- Нет! Постойте! – неистово закричала хрупкая миниатюрная красавица в ситцевом платьице и бросилась к золотой решетке с арестанткой. – Постойте, не забирайте ее!

- Стой! – попытался остановить ее цветущий Одуванчик, но Феечка ловко пронырнула под огромные лапища долговязого паренька.

Она подскочила к решетке и вцепилась в нее своими миниатюрными ручками. Она рыдала и кричала уже пустому пространству с нехитрой скамьей.

- Пойдем! – к рыдающей Феечке подошел Одуванчик и нежно взял ее за руку. – Ты ей уже ничем не поможешь. Пойдем.

- Но ведь она ни в чем не виновата! – Феечка подняла полные слез глаза на Одуванчика и словно прося помощи, повторила: - Она ни в чем не виновата!

- Все будет хорошо! Совет разберется, - как мог, успокоил ее Одуванчик. – А сейчас нам пора идти. Пойдем.

- Да, пойдем, малышка! – присоединился Светлый.

- Там тебя уже детишки заждались, - подошел Сухой. – Слышь, муха! Детишки, сны, слоны твои и эта…

- Да, - грустно вымолвила Феечка, утерла слезы, уронив на пол дюжину кристалликов, и покорно последовала за остальными.

Всю дорогу обратно Феечка молчала. Она не плакала, не причитала, не просила и не жаловалась. Она просто молча шла и о чем-то напряженно думала. Когда вся процессия подошла к стойке с Начальницей для отчета, Феечка выступила вперед и заявила:

- Я покидаю вас!

Все в непонимании взглянули на миниатюрного ангелочка детских снов.

- По нужде припекло? – с присущей ему язвительностью, спросил Сухой.

При иных обстоятельствах Феечка наверняка бы обиделась в ответ на такой вопрос. Она бы хмыкнула, топнула ножкой, мотнула бы головой, забрасывая великолепные волосы за спину, но сейчас ничего из этого она не сделала. Она посмотрела честным-пречестным взглядом на пребывающую в неведении Начальницу и повторила:

- Я вас покидаю!

- Почему? – спросил ее Одуванчик.

- Я не могу больше! – Феечка помотала миленькой головушкой. – Я допустила столько ошибок, столько просчетов! Я обязана была увидеть все нестыковки и досадные совпадения. У меня была масса времени и возможностей для этого, но я не увидела. Я так сильно была увлечена любовью, что просто позабыла обо всем на свете! Я позабыла о том, что мои подопечные – всего лишь люди, обычные смертные люди. Они верят в меня, ждут меня и надеются на мое благоразумие. А я… я… Я не достаточно опытна для такой работы. Мне нужно еще многому научиться.

- Да что ты такое говоришь?! – бросился разубеждать ее Светлый. – Да ты же…

Все небесные клерки наперебой принялись нахваливать миниатюрную красавицу, но Феечка была непреклонна.

- Мне нужно многому научиться.

- Что ж, решение за тобой, – подытожила неожиданный разговор Начальница, – воля твоя.

- Да, да! – подхватилась Феечка, полезла в карман и достала оттуда огрызок карандаша, резинового слоника и засушенную пчелу в баночке. – Смотри! – обратилась она к Одуванчику.

- Ему! – Одуванчик указал пальцем на Светлого.

- Смотри! – последовав указанию, Феечка обратилась к Светлому. – Вот маэстро Карандашик, - и она протянула Светлому огрызок карандаша. – Он говорит по-французски и любит мохито. Только я тебя прошу, не бросай ему много льда! У него слабое горлышко! Розовый слоник, - Феечка протянула Светлому хоботастую игрушку розового цвета. – Он любит мед и не любит летать по утрам. Но ему надо тренироваться! Он и так уже с трудом поднимается в воздух. Я прошу тебя, проследи за его тренировками! И пожалуйста, не кричи на него. Он пугается и начинает… - Феечка смущенно прикрыла рот ручкой, - какаться. Пчелка, - баночка с мумифицированной пчелой перекочевала в руки Светлого. – Она встает очень рано, ведь ей нужно собрать много меда. Розовый слон очень любит мед. Выпускай ее, пожалуйста, по утрам. А вечером не забудь открыть баночку, чтобы она могла залететь на ночлег. И если ее ведерки будут слишком тяжелы, помоги ей! Если тебе не сложно…

- А может, все-таки ты останешься? – не теряя надежды удержать ценного сотрудника в небесной канцелярии, спросил Светлый.

- Нет, нет! Я не могу! – замотала головой Феечка. – Мне нужно многому научиться. Я научусь и обязательно вернусь! Но пока я…

- Ты решила? – вмешалась в разговор Начальница.

- Да! – твердо ответила Феечка. - Я могу воспользоваться своим правом на сдвиг времени? – спросила она у Начальницы.

- Сдвиг времени?! – с удивлением повторил Светлый. – Это…

- Можешь! – подтвердила Начальница, пропустив мимо ушей удивление длинноволосого паренька. – Но помни: это точка невозврата. После этого обратной дороги нет.

- Да, да! – закивала миниатюрная прелесть.

- Тогда держи, - и Начальница положила на стойку голубенькую папочку с поблекшим якорьком на обложке.

Феечка взяла со стойки папочку, крепко прижала ее к груди и что-то прошептала. Туманная дымка коридора, заполнявшая все пространство этого удивительного места, на мгновение озарилась яркой вспышкой.

- Вот и все! – облегченно выдохнула Феечка и протянула Светлому голубенькую папочку с ярко сияющим якорьком. – Вот, возьми! И прошу тебя, держи его крепко! С него уже хватит падений!

- А это было круто! – оценил поступок Сухой.

- И безвозвратно, - куда-то в туманное пространство добавила Начальница и обратилась к Феечке. – Не жалеешь?

- Ничуточки! – радостно выпалила счастливая малышка. – Это самое верное решение, которое я когда-либо принимала! Я так верю, что у него все будет хорошо, что готова… готова… - от переживаний Феечка немного запиналась. – Он заслужил право на счастье! И у него все будет хорошо! Ведь с ним любовь. А любовь – самая сильная сила, которая только бывает на земле! Мы все окутаны любовью. И ты, - Феечка взглянула на Светлого, - и ты, - взгляда удостоился Одуванчик, - и даже ты, - Феечка смущенно кивнула Сухому. – Мы все опутаны этими чудотворными нитями! Они тянутся сверху, даруя нам радость жизни, и крепко-накрепко связывают нас с Ним. Мы все-все связаны любовью с Ним, а Он – с нами. Наверное, поэтому мы все еще существуем. Так всегда было и будет, пока…

- Пока золотой паучок на благословенных небесах плетет свое волшебное полотно! – закончил мысль Одуванчик.

- Тебе пора! – уверенным голосом напомнила о неизбежности ее величество строгость.

Феечка вздрогнула, сделала несколько шажочков назад и с улыбкой обратилась ко всем уже бывшим коллегам.

- Друзья мои! Я вернусь! Я обязательно вернусь! Я вас всех очень люблю и долго пробыть без вас не смогу. Вы простите меня, что так всё… так всё…

Кристаллик чистой воды выскользнул из бездонного глаза самой красивой девушки на свете и со звоном упал на пол. Феечка послал всем на прощание воздушный поцелуй, развернулась и легкой походкой пошла в туманную дымку коридора, которая постепенно растворила милый образ, превратив его в беловатый дымок.

Светлый и Сухой сделали несколько шагов Феечке в след.

- И что мне теперь с этим делать? – в недоумении спросил у Сухого Светлый, протягивая на ладони Феечкины артефакты.

Сухой порылся в надорванном кармане пальто и достал оттуда дохлую мышь на веревочке.

- На! Для компании, - протянул он подарок Светлому.

- Спасибо за помощь! – учтиво ответил Светлый, брезгливо отвергая чертовский подарок.

- Обращайся! – Сухой пожал плечами и бросил мышь на пол.

В длинном коридоре воцарилась тишина. И в этой тишине позади Светлого и Сухого, прямо у стойки раздался едва слышимый перезвон колокольчиков. Колокольчики пели тоненькими голосами, радостно перебивая друг друга. А потом раздался громкий «Ф-ффух», будто бы кто-то, набрав побольше воздуха в легкие, сдул одуванчик. Сухой и Светлый мигом обернулись и оцепенели.

Над головами Начальницы и Одуванчика витало облако разноцветных блесток. Они светились всеми цветами радуги, радостно сновали туда и сюда, сбивались в стайки и позванивали тоненькими «колокольчиковыми» голосами. Начальница смотрела на них с улыбкой и взмахивала рукой, забрасывая их все выше и выше. А Одуванчик… О, Боже! Этот нескладный долговязый паренек с некогда пышной прической радовался как ребенок и мотал в разные стороны абсолютно лысой головой.

- Ты что натворила?! – в ужасе выкрикнул Сухой. – Ты же его…

- Сдула! – довольно ответила Начальница.

- Японский бог! – Сухой ляпнул себя ладонью по лицу. – Этот день закончится или нет?!

Блестки еще немного покружили, порезвились и, сбившись в кучку, превратились в разноцветную папочку. Как грациозная бабочка, папочка взмахнула пару раз оберткой и опустилась прямо Одуванчику в руки.

- Мне пора! – радостно заявил Одуванчик.

- И ты – туда же?! – возмутился Сухой.

- Ага! – кивнул Одуванчик.

- А ты с какого перепуга?!

Одуванчик развернул цветную папочку и продемонстрировал в ней всего лишь один абсолютно пустой белый лист.

- Мне пора воплощать полученный опыт в жизнь! – гордо заявил он. – Видишь, в ней ничего нет. Ни-че-го! А это означает, что мне еще предстоит написать в ней удивительную историю о долговязом пареньке в зеленом костюме.

- А до этого что? – поинтересовался все еще шокированный Светлый.

- А до этого ничего не было! – усмехнулся Одуванчик. – Я ведь еще ни разу не жил в мире людей. Я – плод проекта новых воплощений. Так называемые, новые люди. Я и такие как я сперва набираемся опыта на небесах, а уж потом спускаемся на землю в телесном образе. Получается…

- Что ты – инкубаторский! – вставил Сухой.

- Ага! – ничуть не обидевшись, подтвердил Одуванчик.

- Это – то, о чем мне говорил… - предположил Светлый.

- Да, - подтвердила довольная Начальница.

- И ты об этом знала?! – возмутился Сухой. – Знала и…

Вместо ответа озорная Начальница показала Сухому язык.

- Ну-ууу, дела! – пытаясь переварить все новости, протяжно выдохнул Светлый. – И чем же ты будешь заниматься?

- Парадоксами времени! – коснувшись темы науки, Одуванчик тут же стал серьезным. – Изучив достаточное количество научных материалов и завершив свое исследование, я пришел к выводу, что время совсем неоднородно. В нем есть масса брешей! Все эти сдвиги, петли, завихрения... Просто решето, а не время! Все это требует изучения и последующей коррекции. Негоже времени вести себя так, как ему вздумается. У всего должна быть закономерность. И я намерен положить свою жизнь на изучение этого вопроса.

- Двинулся! – Сухой покрутил пальцем у виска.

- Я слышал, - продолжал Одуванчик, - что у Него начался набор в экспериментальную группу исследователей. Как думаете, ребята, у меня есть шанс попасть?

- Ага, - скорчив рожу, закивал Сухой, - в психушку!

- Ладно тебе! – остановил его Светлый и обратился к облысевшему коллеге. – Дело свое даешь?

- Не-а! – за Одуванчика игриво ответила Начальница и снова показала язык.

- Ему?! – Светлый с удивлением показал на Сухого.

- Себе пока оставлю! – ответила Начальница и положила разноцветную папку за стойку. – Вам пока еще рано.

- Ребята, до скорого! – Одуванчик помахал рукой и направился вглубь коридора.

- Эй! – окрикнул его Сухой. - Слышь, пу… а, черт, лысый! А вас таких… заготовок много?

- Хватает! – на ходу ответил Одуванчик.

- И давно вас штампуют?

Вместо ответа Одуванчик развернулся и достал из кармана фотографию седовласого усатого старца, который показывал кому-то язык.

- И он – не первый! – кинул на прощание долговязый, абсолютно лысый паренек и растворился в густом тумане.

- Вот и все, ребята! – усаживаясь на место, сказала оставшимся работника Начальница. – Порезвились – и будет, пора работать. Вон! - и она указала на неимоверное столпище людей, которые стояли и ждали своей очереди к администратору человеческих душ.

- Йо-ооо! – Светлый едва не упал от ужаса, узрев это небывалое столпотворение.

В очереди стояли бабушки и дедушки, мужчины и женщины, девушки и парни… А еще мальчики и девочки. Все, буквально все стояли и жаждали свою долю внимания со стороны оставшегося клерка небесной сферы обслуживания. И на них на всех был лишь один работник: Светлый.

- И как мне с этим быть?! – в ужасе спросил он у Сухого, который закатав рукава, уже шел к своим со стопкой папок.

- Так же, как и мне, - со спокойствием ответил Сухой.

- Так ведь я же… - заскулил Светлый.

- Привыкнешь! – успокоил его работящий черт с натружеными кулаками. – Я-то привык, и ты привыкнешь. Ты, крестничек, главное верь! Верь в то, что справишься. Ибо говорю тебе не своими словами, - Сухой достоверно изобразил мудрое выражение лица, - но словами премудрого Сатаны! А он, братец, фуфла толкать не станет, уж поверь!

- Йо-ооо! – снова обреченно выдохнул Светлый, обмеряв взглядом бесконечную очередь клиентов. – И с чего же начать?

- А ты им сказку о вере прочти! – усмехнулся Сухой и поймал за ухо своего первого на сегодняшний день грешника.

© Руслан Ковальчук

Уважаемые друзья!

Я хотел бы обратиться к вам с вопросом-просьбой. Некоторые из вас высказали мнение о том, что хотели бы видеть у себя на книжных полках мои книги. Могу сообщить вам, что две книги из пяти готовы к печати: «Сборник рассказов» и «Сказка о любви». И я бы с радостью уже отпечатал первый тираж, не будь я ныне в катастрофическом финансовом положении.

В этой связи назрел вопрос: желаете ли вы приобрести эти книги и можете ли вы осуществить предварительную оплату для запуска тиража в печать? Дизайн и верстка выполнены для книг формата А-5, переплет предусматривался твердый. Иллюстрации в книгах не предусматривались. Объём – порядка 250 страниц каждая.

Если вы хотите иметь книгу с автографом автора, мне необходимо заказать печать в Украине. Изучив предложения типографий города, в котором я живу (Днепр, бывший Днепропетровск), я остановился на двух из них. Обе работают офсетной печатью. Минимальный тираж, за который берутся типографии – 300 экземпляров. Ориентировочная стоимость одной книги – 9 $, без учета пересылки. Если желающих приобрести книги будет больше и тираж увеличится, стоимость будет ниже (одна печатная форма рассчитана на ок.1000 экз. и может храниться до года).

Давайте вместе попробуем дать жизнь книгам! Я прошу лишь немного помочь мне, лишь чуточку доверия от вас! Я смогу отпечатать тираж, если у меня будет хотя бы половина из необходимых средств. Если вы действительно готовы включиться со мной в увлекательный процесс материализации книги и желаете поддержать автора в трудные времена – пишите мне в лс или на почту [email protected]

Я очень надеюсь на вас!

Со своей стороны обещаю не складывать перо, держать марку и не ограничиваться пятью книгами.

Всецело ваш!
Руслан Ковальчук.

Пиздец работе. Залип в чтение. Автору и за рассылку - спасибо.

Глобальный формат прямо скажем. Для этого ресурса.

Всем, кто получал рассылку.
Очень извиняюсь за "корявую" ссылку в письме.
Надеюсь, что вы все добрались до этой темы.
Просто что-то пошло не так. Видимо звезды так сложились)))

Размещено через приложение ЯПлакалъ

myshkins
Оля, спасибо за рассылку! Все сложилось.

Паласатое

Согласен. Но два приятных вечера гарантированно.

По традиции хочу поблагодарить всех, кто уделил свое драгоценное время моей сказке и равнодушно не прошел мимо! Спасибо! Жду ваших отзывов.
И, конечно же, огромное спасибо myshkins за титанический труд! Оля, дай Бог тебе всего!

Вынужден согласиться с Вами, Паласатое, несколько монструозно для информационно-развлекательного портала. Но, как говориться, не котиками едиными. Должно же быть что-то еще, что имеет ценность в жизни.
Эта работа заняла у меня немало времени. Возможно, мартышкин труд, но он уже проделан и его итоги представлены на суд читателей. К несчастью, я не обладаю талантом впихнуть все события, мысли и эмоции сказки в один авторский лист. Мне не дано взрастить древо жизни в маленьком цветочном горшке.

Всё замечательно. Автор. а вопрос можно? В печатном издании нет Ваших произведений? Не могу привыкнуть к чтению с экрана. Или формат эл.книги?

Оля, всё хорошо. Ищущий-да обрящет©

Так я, в общем-то, вот об этом и писал. Я бы с радостью издал книги, будь у меня на то возможности, но в настоящий момент сам я этого не потяну. А вот если за дело возьмутся все, кто хочет иметь книгу с автографом автора - тогда дело будет. Увы, пока никто не отозвался на призыв.

Rulik74
Спасибо за новую сказку!

На здоровье! Надеюсь, понравилось.

Спасибо за рассылку))

Текст в процессе усвоения)

Очень хороший сказ. Благодарю за чтиво.

Два? Приятных два вечера? Я бляха муха на 5 с 0.5 остановился и ЕЩЁ наслаждаться ОЙ-ОЙОЙ! Читая в ночное время Спасибо! Прочитав полностью дам болие адекватную оценку. Пока плюс по всем статьям.

Оленька! Хоть Вы и старше на несколько лет. Извеняюсь Искренне но называть Оленькой не перестану. На рассылку не подписан, и не прошусь,просто очень рад видеть нашего уважаемого почтальона!

Осталось то 4 балла до финала

Да не.
Просто не все могут читать длинное с компа.
Я все заливаю в книгу
Тяжеловато глазам.

Я бы сказал, не все могут читать длинное.
А насчет компа - таки да, читать с моника сложно. В особенности, олдскульным читателям, привыкшим ко всему спектру ощущений: шелест бумаги, запах типографии, вкус наскоро сооруженного бутерброда в три часа ночи... Я, пожалуй, уже не смогу объяснить это своим детям. И никакая читалка не способна передать этих чудных ощущений.

Паласатое, позвольте маленький реверанс в Вашу сторону. Я премного благодарен Вам за помощь и весьма удивлен тем фактом, что Вы в моей теме. Учитывая Вашу занятость на посту модератора, присутствие в "сказке" такого уважаемого лица делает мне честь как автору. Если уж сама Паласатое читает меня, значит, я не напрасно трудился. Спасибо!

Согласен с автором - не всегда и не всем просто длинные буквы заходят. На первой трети должно уцепить так, чтобы читатель решил преодолеть желание переключиться на более быстрое развлечение.

Тут, вроде как, у автора почти получилось.

Благодарю Вас! А что, на Ваш взгляд, не получилось, учитывая, что это произведение является частью цикла?