Патруль Милосердия

Пишет Илья Варламов:

Весна в этом году в Москву приходит неспешно. И днём нежарко, а ночью тем более. Большинство жителей города, впрочем, особого дискомфорта не ощущает - отопительный сезон ещё не закончился, в домах тепло. Но есть категория людей, которые все погодные перипетии чувствуют более чем отчётливо - просто у них нет дома, где можно согреться.
24 фото

Речь идёт о многочисленных столичных бездомных, которых особенно много в районе вокзалов. В частности, Курского. Поэтому неслучайно именно здесь же, поблизости, находится офис (если можно так назвать) Православной службы «Милосердие», которая помогает бездомным. Каждую ночь в холодное время года её сотрудники объезжают на старом автобусе места скопления бедолаг, спасая их от холода (да и от голода тоже).

- В принципе, сейчас не особо холодно, - говорит Максим, один из сотрудников, с которым мы сегодня поедем в патруль. - Но всё равно, если человек в мокрой одежде заснёт на улице часа на четыре даже при +7 градусах, он уже не проснётся. Поэтому мы забираем в автобус в первую очередь пьяных, спящих на земле. Пьяный не контролирует себя - в состоянии сильного опьянения он просто не чувствует холода и легко может погибнуть. Что случается довольно часто, к сожалению. Ещё, конечно же, мы забираем больных. Среди нас есть фельдшер или медбрат, какую-то первую помощь мы стараемся оказать на месте, но если что-то серьёзное, вызываем "скорую" - всё-таки у нас в автобусе далеко не те условия, чтобы можно было сделать, например, операцию. Сейчас «скорая» и милиция с нами сотрудничают совершенно нормально, не то что в 2004, когда мы только начинали свою работу. В то время отношение к бездомным было совершенно нечеловеческое - я помню случай, когда мы еле-еле откачали одного бедолагу, который умирал прямо на холодном асфальте, но врач вызванной нами "скорой" отказался иметь с ним дело, дескать, это всего лишь бомж. Сейчас, слава богу, отношение изменилось. Ну что, поехали?

Первая точка - площадь Курского вокзала. На остановке спит человек. На мой взгляд, на бомжа он не похож - нормально одет, чистая куртка, чем-то похожая на такие же синие комбинезоны сотрудников «Милосердия» Но они сразу определяют - наш клиент. Гражданина будят и предлагают ему, если он хочет, пройти в автобус - силком никого никогда не тянут. Он охотно соглашается. Перед входом обыскивают, чтобы не было с собой спиртного: с ним в автобус нельзя.

- Если находим, тут же выливаем. Таковы правила. Если честно, мне их даже жаль, - я бы забирал на время, а утром отдавал. Часто бывает так: если у него там осталось на два глотка - он отдаёт бутылку и лезет в автобус, а если только початая - отказывается ехать.

С другой стороны Курского, у трамвайных путей, тем временем собралась уже небольшая толпа бездомных - все они «местные жители» и хорошо знают, куда и когда подъедет автобус. Публика самая разная – есть совершенно опустившиеся, в грязной засаленной одежде, есть потрёпанные жизнью, но одетые относительно прилично, есть молодые и старые, русские и азиаты, мужчины и женщины.

В автобус хотят все, но не все туда попадут - ЛИАЗ может вместить только человек тридцать, а за ночь (даже такую относительно тёплую) желающих набирается около двухсот.

07

Прямо на улице Максим, Михаил и Дмитрий осматривают раны, меряют температуру и давление.

09

- Так, ты - в автобус, а ты подожди, у тебя ничего серьёзного. Леля, а ты куда полезла?

11

Жутковатого вида женщина со страшно опухшим лицом, которую тем не менее не признали больной, пытается подкатить к автобусу инвалидную тележку с пьяным безногим стариком, требуя, чтобы забрали хотя бы его.

13

Между тем, когда его несколько минут назад спросили, не нуждается ли он в помощи, он весело и почти членораздельно послал всех матом. Но его подруга продолжает напирать: «Заберите его, он же без ног! Он один не может передвигаться! Ой, а где же он?» - за время уговоров прыткий дед покинул место событий.

Наконец, забрав на борт человек десять, едем дальше.

16

Следующий пункт назначения - Павелецкий вокзал. Но по дороге - неожиданная остановка.

В районе Таганки, сидя на церковной ограде под иконой Троицы, спит «клиент». Когда его будят и он поднимает опухшее лицо, становится не сразу понятно, пьян он или нет. «Героин не употребляешь?». «Нет, я только вино». «Поедешь с нами?». Человек соглашается, и мы едем дальше.

18

19

20

- На самом деле, совсем пропащих людей нет. Это только кажется, что они окончательно потеряли человеческий облик, но любой протрезвевший, отмытый и одетый в чистую одежду, снова становится человеком. Другой вопрос, надолго ли? Вот эта Леля, что на Курском, мы её знаем уже года три. И что самое интересное, у неё в Москве есть квартира, прописка, родная дочь. Но она предпочитает жить на улице - срослась с дном. А тех, кто только на это дно упал, мы стараемся, по мере возможности, вытаскивать. Вот, видишь, на переднем сиденье мужчина в желтой куртке. Очень интересный человек. Сам из соседней области, два высших образования. Была жена, свой бизнес, но влез в кредиты, разорился. Видимо, пить начал уже тогда. Оказался на Курском. Мы ему помогли, несколько раз помогали пройти курс лечения в наркологии. Каждый раз срывался, но однажды сумел удержаться. Сняли ему комнату в общежитии, он открыл юридическую фирму, уже за первый месяц заработал кучу денег - юрист он блестящий. Через три месяца женился, прописался в Москве. А потом - опять срыв, и вот он снова здесь. Жалко его. Ему бы к Богу обратиться, от всей души - справился бы, но он слишком горд, рассчитывает только на свои силы, а их не хватает. Только не снимай его - я всё-таки надеюсь, что он выкарабкается.

Павелецкий. Прямо в нише главного входа валяется тело. Его пытаются будить. Тело просыпаться не хочет, ведёт себя агрессивно, ругается и угрожает. В конце концов, с трудом поняв, что с ним не собираются делать ничего плохого, спрашивает: «А в автобус посадите?». И радостно, хотя и продолжая извергать проклятия, ковыляет к автобусу.

- Некоторые ведут себя агрессивно, но это редкость - они нас знают, и понимают, что мы им ничего плохого не сделаем. Хотя один случай был, на Комсомольской, в длинном переходе от Ленинградского к Казанскому. Мы туда зашли, а там человек пятнадцать - не знаю, кто это были, азиатской внешности. Увидели нас: «Чего врачи? Сейчас мы вас лечить будем». Ну мы стали спиной к спине, начали на них просто орать. К счастью, там везде камеры наблюдения, буквально через полминуты милиционеры появились, и они тут же исчезли. Но это исключение.

Бездомные в большинстве - мирные товарищи. Нам это трудно понять – мы можем прийти домой и закрыть за собой дверь. А им идти некуда, и любой может сделать с ними что угодно. Поэтому они так стремятся попасть к нам - это же несколько часов спокойного сна в тепле, без опаски, что кто-то подойдёт и пнёт ногой или разрядит электрошокер, как это некоторые охранники любят делать. Хотя, по большому счёту, каждому бездомному есть, куда пойти переночевать, и где получить дважды в сутки горячее питание, - сейчас с этим уже стало значительно лучше, чем в те годы, когда мы начинали. В прошлом году, по нашему примеру, появились уже государственные социальные патрули, у которых есть более или менее солидный бюджет и оборудование. Я вообще думаю, что мы вскоре мало-помалу начнём сворачивать свою деятельность, только не пиши об этом. А впрочем, пиши - это ведь нормально, когда выполненная работа подходит к завершению. Значит, она сделана хорошо. И если государство принимает на себя от церковной благотворительности эстафету заботы о своих неблагополучных гражданах - это нормально. Хотя, я уверен, и мы без работы не останемся.

Впереди лежали ещё несколько московских вокзалов, но было уже слишком поздно, и мы попрощались с ребятами. Автобус уехал в ночь, увозя сопящих бездомных, которых с утра помоют, дезинфицируют и снова отпустят в большой мир, где они вновь, скорее всего, окажутся на холодном привокзальном асфальте. Кажется, бессмысленная работа, но как же здорово, что есть люди, которые её делают и считают нужной.

По-настоящему хорошие люди.

Спасибо небезразличным!
хотелось бы надеяться, что кто-то из сотен и тысяч с их помощью хоть кто-то но вернулся к нормальной жизни.