Как крестьянский сын спас мир от денежных подделок

Возьмите любую крупную купюру и найдите на ней тонкие узорчики, напечатанные переливающимися красками, как будто цвета радуги не имеют границ, а перетекают друг в друга. Это либо ирисовая печать, либо орловская — одно из двух (об отличиях мы поговорим ниже). Изобрёл её сотрудник Экспедиции заготовления государственных бумаг Иван Иванович Орлов в самом конце 19 века.

Проблема защиты купюр от подделки существовала всегда, начиная со средневекового Китая, где гибкие «банкноты» из листьев тутового дерева имели хождение задолго до применения подобной практики в Европе. Вплоть до конца XIX века денежные купюры защищали весьма сомнительными способами. В первую очередь — максимально тонкой и качественной печатью, которую было сложно сымитировать в кустарных условиях, а также специфической бумагой и составом краски. Кроме того, существовали перфины (ценные бумаги и марки, пробитые в определённых точках сис темой отверстий), а на бумагах небольшого тиража нередко лично расписывались сотрудники эмитирующей организации.

Всё это не слишком-то мешало фальшивомонетчикам, потому что в банке поддельный доллар от настоящего отличить могли, а в вот в провинциальном магазине — вряд ли. Эта проблема остро стояла и в России. С того момента, как фальшивомонетчикам прекратили заливать в глотку расплавленный свинец, преступники распоясались не на шутку. А затем на сцене появился герой нашей истории. Орлов и его печатная машина

на фото-Здание, в котором до революции находилась экспедиция заготовления ценных бумаг.
Ныне здесь находится Ленинградская бумажная фабрика Гознака

Иван Орлов был настоящим выходцем из народа, как сейчас говорят, self-made man. Изначально он не имел никаких блестящих перспектив, богатых родителей, прекрасного образования и широких возможностей. Он родился 19 июня 1861 года в крошечном селе Меледино близ Нижнего Новгорода в семье бедного крестьянина. Отец уехал на заработки в Таганрог, где и умер, когда Ване исполнился всего год. Мать в свою очередь отправилась работать в Нижний, а мальчик и две его сестры остались на попечении бабушек. Все они, когда нужда была особенно сильной, ходили по окрестным деревням, прося милостыню.

Ивану помогли талант, упорство и толика везения. Приехав к матери в Нижний Новгород, мальчик поступил в Кулибинское ремесленное училище, — к тому времени он хорошо резал по дереву и рисовал, зарабатывая в том числе продажей своих поделок. Основным его занятием, правда, была мойка посуды и мелкие поручения в трактире, где работала мать. Но именно там смышлёного паренька заметил крупный нижегородский купец Иван Власов (известный по сохранившейся до наших дней в Нижнем Новгороде усадьбе), который помог Орлову с поступлением в училище. Мальчик осваивал столярное мастерство, а заодно учился говорить «по-городскому» и вообще привыкал к совершенно другому укладу жизни. Впоследствии, в 1879 году, Власов помог юному мастеру сделать ещё один шаг наверх — перебраться в Москву и поступить в Строгановское училище технического рисования.

Обычная иллюстрация подделывается относительно легко: фальшивомонетчикам достаточно изготовить качественную матрицу, — это не раз плюнуть, конечно, но мастеровитых граверов в России хватало с избытком. Краска и бумага — дело десятое. Поскольку поддельные купюры реализовывались в лавках и на базарах, с такими тонкостями никто особенно не заморачивался. Ну, отличается чуть-чуть тон, да разве кто заметит?

Ирисовая печать («ирис» по-гречески — радуга) кардинально меняет ситуацию. Это технология, позволяющая печатать узор или рисунок разными цветами, переходящими друг в друга без пограничных линий, то есть, по сути, делать градиентную заливку, только с помощью механики типографского станка. Причём печать идёт одновременно, из одного красочного ящика, с одной раскатной формы, а не так, как это обычно делалось в XIX веке, когда каждый очередной цвет наносился поверх предыдущего слоя после его высыхания.

Орловская печать — схожая технология. С её помощью на бумагу наносят тонкие линии не с градиентным, а с резким переходом цветов, но при этом каждая линия остаётся единой, как будто её печатали одним штампом, просто разные его части были выкрашены в разные цвета.

Результаты и ирисовой, и орловской печати на бумаге выглядят красиво, но не то чтобы очень сложно. Только вот подделать эти технологии без специального оборудования крайне трудно, да, пожалуй, и вообще нельзя. Цветную иллюстрацию можно выполнить различными способами. А вот цветную иллюстрацию, которую не подделать, — только таким.

на фото-Вид зданий Экспедиции заготовления государственных бумаг со стороны Фонтанки. Конец XIX века

В Строгановке Орлов учился в том числе ткацкому мастерству и по окончании пошёл на фабрику мебельных материй. Там он работал с жаккардовыми станками и даже изготовил с помощью одного из них копию портрета Николая Александровича, на тот момент наследника престола. Портрет подарили государю, а Орлов получил в качестве премии золотые часы. Шёл 1883 год.

А в 1885-м Орлов прочитал в одной из московских газет статью о подделке денег. Материал был критический и даже язвительный, автор вменял в вину правительству неспособность напечатать банкноты, хоть сколько-нибудь защищённые от подделки. Орлов заинтересовался этим вопросом и разработал предварительный проект системы, которая позволяла бы делать крайне сложные для копирования узоры. Проект он направил в Экспедицию заготовления государственных бумаг в Петербург и получил приглашение приехать и поговорить. Хотя проект на тот момент был признан неосуществимым, талантливого молодого человека пригласили на работу главным мастером ткацкой мастерской Экспедиции.

Так 1 марта 1886 года его жизнь изменилась навсегда. После ткацкой мастерской он работал в формном отделении и параллельно вёл дома изыскания на тему защиты банкнот от подделки. Его проекты заинтересовали нового, только-только назначенного в 1889 году управляющего Экспедицией заготовления государственных бумаг профессора Роберта Ленца, и тот закупил для Орлова оборудование и помог обустроить лабораторию. Спустя два года орловская машина была построена. Точнее, две машины: одна на российском заводе Одера, вторая — на немецкой фабрике Koenig & Bauer в Вюрцбурге, куда Орлов ездил по этому поводу в командировку.

Патент, полученный Орловым позже, в 1897 году, назывался «Способ многокрасочного печатания с одного клише». Идея была удивительно проста: краски собирались воедино не на бумаге в виде оттисков, а ещё на печатной форме. На тот момент вся подобная печать называлась орловской, а разделение на ирисовую и орловскую произошло позже (и, в принципе, грань между ними настолько тонкая, что любой из этих терминов нередко используют в качестве обобщающего). Впоследствии ирисовую печать стали называть ещё «радужной» и «печатью в раскат». В обоих случаях используется один формный цилиндр, четыре отсека которого заполнены красками, а пятый служит печатной формой, собирающей цвета воедино.

Естественно, изобретение Орлова держалось в строжайшем секрете. Ни один фальшивомонетчик не должен был понимать, как сделан этот удивительный эффект — ровный узор с градиентом. В 1892 году с применением орловской технологии напечатали первые 25-рублёвки, то есть довольно крупные купюры. За ними в период с 1894 по 1912 годы появились банкноты в 5, 10, 100 и 500 рублей. И, надо сказать, новые купюры произвели фурор на мировом банковском рынке. Никто и никогда не видел подобной печати.

Миру машина Орлова впервые была представлена в том же 1892-м на Европейском форуме банковских служащих. Это повлекло за собой многочисленные заказы на аналогичную печать для различных государств и частных кредитных организаций. Впервые русская Экспедиция заготовления государственных бумаг оказалась на переднем краю технологий и, более того, получила возможность эти технологии экспортировать. Впоследствии машины Орлова демонстрировались на Всемирных выставках в Чикаго (1893) и Париже (1900), а также получили премию Петербургской академии наук.

Получение Орловым привилегии на изобретение прошло не без шероховатостей. В 1892 году старший мастер печатного отделения Экспедиции заготовления государственных бумаг Рудометов, хорошо знакомый со станком, который тогда ещё только испытывался, недолго думая, подал в Департамент торговли и мануфактур прошение о выдаче ему привилегии на многокрасочную печать. Это пресёк Ленц, уволив Рудометова за разглашение и настояв на том, чтобы прошение подал сам Орлов.

В итоге Орлов в 1897–1899 годах получил патенты в Германии, Франции, Великобритании и России, а также написал две монографии о своих изобретениях: «Новый способ многокрасочного печатания с одного клише» (1897) и «Новый способ многокрасочного печатания. Дополнение к сообщению в Императорском русском техническом обществе» (1898). Уже упомянутая вюрцбургская компания Koenig & Bauer организовала серийный выпуск орловских машин.

Сам Орлов много ездил по Европе, знакомясь с различными технологиями печати и внося усовершенствования в свою разработку, а затем в течение некоторого времени жил в Лондоне на деньги, полученные от продажи патента британской компании. Тем не менее он очень любил Россию и — сугубо из патриотических соображений — вернулся, хотя работу в Экспедиции заготовления государственных бумаг всё-таки оставил. На гонорары он купил себе дом в селе Красная Горка и два небольших заводика — конный и спиртовой. Так продолжалась его жизнь до 1917 года.

Как нетрудно догадаться, вскоре после событий 1917 года оба завода Орлова разорились (государство утвердило за собой монополию на производство спирта, а с кормом для лошадей в смутное время начались перебои). Имение конфисковали, а в 1919-м Орлова даже арестовали за подделку «керенок», но отпустили за неимением состава преступления. Так или иначе, он стал нищим, словно внезапно вернувшись во времена своего голодного детства.

В 1921 году бывший коллега Стружков организовал встречу Орлова с новым руководством Экспедиции заготовления государственных бумаг, при новой власти переименованной в Гознак. Тот принял его в качестве консультанта, но на постоянную работу брать отказался. Скорее всего, ключевую роль тут сыграл стиль доклада, который Орлов представил Гознаку в качестве предложения взять его на работу. В докладе он упирал на свой авторитет, указывал на несовершенство работы печатного двора и предлагал всё реформировать. Такой подход оказался чрезмерно самонадеянным.

При этом, что самое смешное и печальное одновременно, Гознак печатал деньги с использованием орловского метода, в частности крупные купюры номиналами 5000 и 10 000 рублей. А Стружков доработал систему орловской печати, спроектировав ротационную машину, умеющую наносить краску по этой технологии.

До конца жизни Орлов проработал на текстильной фабрике, был кем-то вроде внештатного консультанта Гознака и умер в 1928 году — не в жуткой нищете, как пишет кое-кто, но, прямо скажем, не в том положении, которого заслуживал инженер его уровня.
Специалисты же Гознака многократно усовершенствовали систему Орлова, создав более совершенные машины и станки, основанные на его технологии. Помимо того, будучи консультантом, Орлов предложил использовать глубокую печать в качестве защиты от подделок. Технология эта заключается в том, что на разных участках рисунка чернила ложатся слоями различной толщины, создавая эффект рельефной шероховатости.

Изобрёл её в конце XIX века чешский художник-иллюстратор Карел Клич, — таким образом делаются, например, фотогравюры (Клич работал именно над ними). Орлов же подумал, что такой метод применим не только и не столько в искусстве, сколько в печатании банкнот: для подделки глубокой печати нужно сложное и дорогое оборудование, фальшивомонетчик-одиночка с этим точно не справится.

Технологии орловской и ирисовой печати повсеместно применяются до сих пор. В качестве изобретателей этого метода нередко указываются немецкие инженеры, но мы-то знаем, что его не только создал, но и внедрил, а также добился его всемирного распространения наш соотечественник Иван Иванович Орлов, простой русский крестьянин, доказавший, что талант и труд всё перетрут. Или напечатают.

всё

https://prajt.livejournal.com/275155.html

Могила Орлова на Новодевичьем кладбище Москвы.

Вот так всегда, русские придумывают, а их изобретениями пользуются иностранцы.

кто или что мешает русским пользоваться изобретениями?

Реально сложная технология, удивительно что Виктор Баранов смог в сарае ее повторить причем на уровне не хуже гознаковской.

Вот у меня один знакомый, тоже учёный, у него три класса образования...

Это сообщение отредактировал МорскаяМина - 14.09.2021 - 17:25

и что?

... я задумался ...
... правда последствия ...
...но кто не рискует ,тот не..


.............надо подумать

Это сообщение отредактировал Detodel - 14.09.2021 - 17:33

хорошо что не дожил до тех времен, когда на таких людей фальсифицировали уголовные дела и выколачивали признания.

Лодыгин изобрел лампу накаливания, вся слава досталась Эдиссону. и.т.д

Почему фальсифицировали? разве не было недовольных против советской власти?

суть-то одна, раскат краски перед печатным цилиндром (матрицей) и непосредственно нанесение краски на бумагу с печатного цилиндра (матрицы).
важно только качество этой матрицы и качество раската краски. вот с раскатом краски в домашних условиях труднее конечно, но нет ничего невозможного.

Во! Тоже хотел о нём напомнить, только фамилию забыл).
Эксперты охуевали от качества фальшивок. Целый фильм документальный про него был.