Однажды в воскресенье мои спутники по заграничной поездке увлекли
меня в музей. Признаться, я не люблю музеев. Там очень скоро устаешь,
начинаешь ощущать свой вес.
Полюбовавшись многими прекрасными полотнами, я почувствовал усталость и, незаметно ускользнув от спутников, нашел уютный диванчик в каком-то слабо освещенном коридоре.
Некоторое время просидел с полузакрытыми глазами, потом достал из
кармана газету, стал ее просматривать, случайно кинул взгляд на стену, и вдруг мое внимание притянула картина, висевшая в этом коридорчике.
Собственно говоря, это была даже не картина, а набросок углем на большом картоне. Художник изобразил четыре или пять фигур или, вернее, не фигур, а четыре или пять физиономий, искаженных ужасом. Я смотрел на них, приподнявшись, забыв про утомление.
Наконец я подошел к картине, желая узнать имя художника. Но на картине не было ни подписи, ни даты. Намереваясь обратиться к кому-либо с вопросом, я оглянулся по сторонам и заметил старого служителя, который неторопливо подходил ко мне.
- Чья это картина? - спросил я.
- О! - с гордостью произнес служитель, очевидно угадывая во мне иностранца. - Это работа нашего народного художника Калло.
- Калло? Гений эпохи Возрождения?
Польщенный моим восхищением, служитель сказал:
- У этой картины интересная история. Мосье, должно быть, не знает ее?
- Нет. Расскажите.
Мы сели. Очень вежливый, обязательный, старик сообщил, что великий художник жил, как известно, в XVII веке и провел много лет в Италии. Затем служитель весьма красноречиво описал одно летнее утро в Риме того времени.
В это утро по каменным ступеням к реке Тибр спустился сеньор с красивыми седеющими кудрями, которые выбивались из-под шляпы. По берегу он
прошел туда, где сидели и валялись грузчики. В большинстве это был
бродячий люд, босяки, или, как их называют в Италии, "лаццарони". На
берегу они грузят корабли, тут же едят и пьют, играют в кости, спят.
Сеньор медленно шагал меж грузчиков, всматриваясь в лица, словно кого-то ища. По пути, растянувшись во весь рост, лежал огромный детина, подставив солнцу обнаженную грудь, заросшую рыжим волосом, и босые ноги. Он спал. Лицо было прикрыто рубахой. Сеньор остановился и откинул тростью рубаху. Лицо оказалось под стать сильной фигуре: крупные черты, густая курчавящаяся борода.
- Что надо? - проснувшись, спросил грузчик.
Сеньор еще раз оглядел его и, видимо, остался удовлетворенным.
- Нужен человек, чтобы перенести груз.
- Дешевле трех лир не пойду.
- Хорошо.
- И обед с вином.
- Можно и обед. Пойдем.
Они поднялись в город. В одном тихом переулке сеньор остановился перед
наглухо закрытыми воротами, достал большой ключ и открыл тяжелую калитку.
- Проходи, - сказал он.
Грузчик шагнул во двор. Войдя вслед, сеньор запер калитку на ключ. В глубине двора высилось здание с остроконечной застекленной крышей. Открыв дверь новым ключом, сеньор велел грузчику войти. Затем, заперев за собой на ключ и эту дверь, сеньор ввел грузчика в огромный пустой зал с гладкими белыми стенами. Свет падал сверху через застекленную крышу.
- Где же ваш груз?
- Вот! - ответил сеньор.
Посреди зала стоял стол, на котором находился какой-то длинный предмет, прикрытый простыней. Сеньор подошел к столу и откинул край простыни. На столе лежал труп. На восковом заострившемся лице уже появились пятна разложения, с губ стекала темная струйка.
- Бери, - приказал сеньор.
Грузчик не двинулся.
- Бери!
- Ну вас к черту с таким грузом.
Сеньор выхватил из кармана пистолет.
- Бери или ляжешь вместе с ним. Считаю до трех.
И, наведя пистолет, он отчеканил:
- Раз!
Грузчик выругался.
- Без разговоров! Два!
- Куда нести? - пробурчал грузчик.
- Пойдешь подземным ходом. Я буду показывать. Бери!
Грузчик подошел к столу, взвалил труп на плечи и, по указанию сеньора, двинулся к двери. Слегка согнувшись под тяжестью, он сделал шаг, другой, третий и вдруг...
Вдруг мертвец схватил его за горло. Грузчик испустил дикий вопль, волосы встали, как иголки. Он хрипел, его схватил столбняк, а труп все сильнее вцеплялся ему в горло.
Тем временем из углов комнаты поспешно вышли четыре человека в белых халатах, раньше не замеченные грузчиком. Держа куски картона, они вглядывались в искаженную ужасом физиономию грузчика и что-то рисовали углем. Такой же картон оказался в руках сеньора, он тоже рисовал. Труп разжал пальцы и, схватив картон, тоже стал быстро рисовать.
Наконец грузчик отдышался, глаза стали различать окружающее, вернулась способность говорить. К нему подошел сеньор и, ласково улыбаясь, похлопал по плечу.
- Извини нас, друг, - сказал он. - Ты попал в школу живописи. Я знаменитый римский художник, а это - мои ученики. Сегодня по нашей программе мы учились писать выражение ужаса и для этого разыграли маленький спектакль. Конечно, ты будешь должным образом вознагражден. Каждый из нас заплатит тебе по три лиры. Пойдем наверх, там тебя ждет обед с мясом и вином.
Знаменитый художник достал кошелек и, смеясь, продолжал:
- Кстати, не хочешь ли ты взглянуть, каким ты вышел на рисунках?
Молодые художники один за другим показали эскизы. Затем и сеньор с мягкой величавостью продемонстрировал свой рисунок.
- Понравилось? Узнал себя? - спросил он.
- Нет. И вообще, сеньор, мне кажется сомнительным ваш метод. К чему прибегать к таким спектаклям, устраивать нарочитые ужасы, если в жизни столько настоящих ужасов? И при этом вы убеждены, что рисуете с натуры?
Грузчик взял один из картонов, перевернул чистой стороной и, посматривая на лица окружающих, стал быстро водить углем.
- Пожалуйста, занимайтесь чем угодно, - говорил он. - Можете
смеяться, разговаривать...
Вскоре он показал картон. Сеньор и его ученики узнали себя. Да, это были их лица, но искаженные смертельным ужасом.
- Картон, нарисованный грузчиком, вы, мосье, видите перед собой, - закончил старый служитель. - Этот грузчик и был Калло. Что же касается знаменитого римского художника и его учеников, то их имена, к сожалению, не сохранились для истории. © Александр Бек
Это сообщение отредактировал machinist - 6.12.2017 - 14:21
yaplakal.com