Сергей Довлатов все отлично описал в своей книге "Зона" еще в 80-х... Странно, что никто ее не упомянул. Может, просто никто не читал этого?
"Советская тюрьма - одна из бесчисленных разновидностей тирании. Одна из
форм тотального всеобъемлющего насилия.
Но есть красота и в лагерной жизни. И черной краской здесь не обойтись.
По-моему, одно из ее восхитительных украшений - язык.
Законы языкознания к лагерной действительности - неприменимы. Поскольку
лагерная речь не является средством общения. Она - не функциональна.
Лагерный язык менее всего рассчитан на практическое использование. И
вообще, он является целью, а не средством.
На человеческое общение тратится самый минимум лагерной речи:
"...Тебя нарядчик вызывает..." - "...Сам его ищу..." Такое ощущение,
что зеки экономят на бытовом словесном материале. В основном же лагерная
речь - явление творческое, сугубо эстетическое, художественно-бесцельное.
Тошнотворная лагерная жизнь дает языку преференцию особой
выразительности.
Лагерный язык - затейлив, картинно живописен, орнаментален и щеголеват.
Он близок к звукописи ремизовской школы.
Лагерный монолог - увлекательное словесное приключение. Это - некая
драма с интригующей завязкой, увлекательной кульминацией и бурным финалом.
Либо оратория - с многозначительными паузами, внезапными нарастаниями темпа,
богатой звуковой нюансировкой и душераздирающими голосовыми фиоритурами.
Лагерный монолог - это законченный театральный спектакль. Это -
балаган, яркая, вызывающая и свободная творческая акция.
Речь бывалого лагерника заменяет ему все привычные гражданские
украшения. А именно - прическу, заграничный костюм, ботинки, галстук и очки.
Более того - деньги, положение в обществе, награды и регалии.
Хорошо поставленная речь часто бывает единственным оружием лагерного
старожила. Единственным для него рычагом общественного влияния. Незыблемым и
устойчивым фундаментом его репутации,
Добротная лагерная речь вызывает уважение к мастеру. Трудовые заслуги в
лагере не котируются. Скорее - наоборот. Вольные достижения забыты. Остается
- слово.
Изысканная речь является в лагере преимуществом такого же масштаба, как
физическая сила.
Хороший рассказчик на лесоповале значит гораздо больше, чем хороший
писатель в Москве.
Можно копировать Бабеля, Платонова и Зощенко. Этим не без успеха
занимаются десятки молодых писателей. Лагерную речь подделать невозможно.
Поскольку главное ее условие - органичность..."
"Огромное место в лагерной жизни занимает переписка с родными. Хотя
родственники есть далеко не у всех. А на особом режиме - тем более.
Сказываются годы лагерей и тюрем. Жены нашли себе других поклонников. Дети
настроены против своих отцов. Друзья и знакомые либо тянут срок, либо
потерялись в огромном мире.
Те же, у кого есть родные и близкие, дорожат перепиской с ними -
чрезвычайно.
Письмо из дома - лагерная святыня. Упаси вас Бог смеяться над этими
письмами.
Их читают вслух. Незначительные детали преподносятся как форменные
сенсации.
Например, жена сообщает:
"...Ленька такой настойчивый. Кол по химии схватил..."
Счастливый отец прерывает чтение:
- Ишь ты, кол по химии... Его физиономия растягивается в довольной
улыбке.
И весь барак уважительно повторяет:
- Кол по химии... Это тебе не хрен собачий...
Иное дело - переписка с "заочницами". В ней много цинизма, притворства,
рисовки.
Такие письма составляются коллективно. В них заключенные изображают
себя жертвами трагических обстоятельств. Изъявляют горячее желание вернуться
к созидательному труду. Сетуют на одиночество и людскую злобу.
В зоне есть корифеи эпистолярного жанра. Мастера по составлению
душераздирающих текстов. Вот характерное начало лагерного письма к
"заочнице":
"Здравствуй, незнакомая женщина (а может быть - девушка) Люда! Пишет
тебе бывший упорный домушник, а ныне квалифицированный водитель лесовоза -
Григорий. Карандаш держу левой рукой, ибо правая моя рука гноится от
непосильного труда..."
Переписка с "заочницами" - фальшива и вычурна. Но и в этих письмах
содержится довольно глубокое чувство.
Очевидно, заключенному необходимо что-то лежащее вне его паскудной
жизни. Вне зоны и срока. Вне его самого. Нечто такое, что позволило бы ему
забыть о себе. Хотя бы на время отключить тормоза себялюбия. Нечто
безнадежно далекое, почти мифическое. Может быть, дополнительный источник
света. Какой-то предмет бескорыстной любви. Не слишком искренней, глупой,
притворной. Но именно - любви."
Защитный механизм. Как-то так...