Сейчас в колонии содержатся 2133 человека. Это чуть меньше количества мест, на которое рассчитано учреждение. Но это сегодня. Раньше количество осужденных выходило за три тысячи. Сокращение произошло по многим причинам. Благодаря изменениям в законодательстве и амнистиям. Их здесь все очень ждут: если и не удастся выйти на свободу, то вполне можно рассчитывать, что заветный день освобождения станет ближе на несколько лет. Если, конечно, не попадешь под условно-досрочное освобождение.
— Вопрос об УДО по закону рассматривается в отношении каждого осужденного, — рассказывает Сергей Городнов. — Впервые это происходит по истечении половины срока. По закону мы должны его рассмотреть. В последнее время к этому вопросу мы стали подходить особенно осторожно. Ведь говоря "да" досрочному выходу человека на свободу, администрация колонии берет на себя ответственность за его дальнейшее поведение. И не всегда наши ожидания оправдываются. За полтора года двое из 150 "условно-досрочных" вновь вернулись в места лишения свободы.
Шесть лет, одиннадцать, двадцать. Сроки заключения — как целые вехи в биографии человека. Исправительная колония №2 — учреждение, где содержатся не только карманники и мелкие жулики. Добрая половина контингента — люди, прошедшие если не огонь и воду блатного мира, то изрядно понюхавшие криминального пороха.
— У нас находятся граждане, ранее уже имевшие судимость. Правда, не связанную с направлением в места лишения свободы, — говорит Дмитрий Дылевич. — То есть у человека раньше уже были иные формы применения наказания. К примеру, ограничение свободы или, как говорят в народе, химия.
Свойственное подобным учреждениям деление на режимы в белорусских колониях скорее условное. Вся разница в количестве посылок и свиданий. "Усиленным", а их здесь большинство, полагается два долгосрочных свидания в год. До трех суток каждое. И несколько краткосрочных — до четырех часов. У осужденных общего режима возможность видеться с родственниками выпадает чаще. Три длительных за год и столько же краткосрочных. Примерное поведение дает право рассчитывать на увеличение этого количества.
"Линия жизни становится точкой"
Заходим в помещение одного из отрядов. Если бы не пятачок у входа, огражденный сеткой, используемый в основном как место для курения, можно подумать, что очутился в казарме. Двухъярусные аккуратно заправленные койки, тумбочки. Туалет в коридоре, общий на несколько спальных помещений. Присутствие сотрудников учреждения в военной форме только усиливает армейское ощущение. Все разбивается о форму самих "постояльцев". Хотя она уже давно не соответствует фольклорному "…друзья в полосочку", но и до цивильной одежды ей далековато. Черная униформа, на ней нашивка с фото, фамилией и статьей, по которой осужденный отбывает наказание. Будем знакомиться.
Осужденный Владимир Иванович Талай находится здесь уже четвертый год. До этого несколько лет пришлось провести в следственном изоляторе. Слишком уж громким было то уголовное дело, слишком уж большие чины оказались к нему причастны. Что говорить, если и сам Владимир Иванович в той, прошлой, жизни имел почти все: звание полковника, неплохую должность в Министерстве обороны, солидное положение в обществе. Все рухнуло в один момент. Две статьи Уголовного кодекса — злоупотребление служебным положением и взятка. И один срок. На свободу осужденный Талай выйдет только в 2016 году. На амнистию и УДО рассчитывать не приходится. Слишком большой урон насчитало государство — более трех миллиардов рублей. Пока он не будет погашен, о свободе можно забыть. Но думать о перспективах и строить планы никто не запретит. Даже когда тебе 60. Тем более, когда ждут.
— На свободе осталась семья. Жена, дети, внук. Осознание этого здесь очень помогает. Когда выйду, возможно, еще внуки появятся. Вот и буду заниматься их воспитанием. На пенсии ведь жизнь только начинается.
Своя история у каждого из здешних обитателей. Отличаются только действующие лица да статьи Уголовного кодекса. За два с половиной часа, что мы пробыли в колонии, довелось побеседовать со многими осужденными. И каждый, словно под копирку, говорил примерно одно и то же. Суть этих слов проста: самое ценное, что есть у человека — свобода. По-настоящему понимаешь это, когда ее теряешь.
Так рассуждает еще один мой собеседник. Осужденный Сергей Николаевич Стешиц прислуживает в здешней церкви. Изготавливает свечи, штудирует религиозную литературу. Кажется, еще немного — и в своем знании жития святых он может сравниться с любым проповедником. Хотя почему немного? Находиться в колонии ему до 2019 года. Почти семь лет он уже отсидел. Скоро можно будет ходатайствовать о сокращении срока. Стандартная, в общем-то, история, коим несть числа в криминальной хронике. "После совместного распития… травмы, несовместимые с жизнью". Сейчас ему 42. На вид… А впрочем, какая разница, сколько. Молодости и здоровья эти места еще никому не прибавляли. В таких условиях остается лишь надеяться. На Бога и амнистию.