«Порт-Артур на Висле». Падение Новогеоргиевскй крепости. 1915 год

1 августа 1915 года, произошло, пожалуй, самое бесславное, если не сказать резче, событие в истории российской армии. Далеко не исчерпав возможности сопротивления и фактически без боя сдалась крупнейшая русская крепость Новогеоргиевск.

Точнее, даже не крепость, а целый укрепрайон площадью более 200 квадратных километров, в который, помимо цитадели, входили 33 мощных железобетонных форта с многочисленной артиллерией.

Удачное расположение будущей крепости было отмечено самим Наполеоном Бонапартом. В 1805 году он направил в польские земли военного инженера Шасслю-де-Лоба, составившего план модлинских укреплений. Интуиция великого полководца оправдала себя: в 1813 году Модлин оборонялся от русских войск до 25 декабря, много дольше прочих польских форпостов. Работы на его крепостных верках, находившихся в зачаточном состоянии, начались в 1831 году – поводом стало восстание в Царстве Польском. 25 февраля 1834 года крепость была переименована в крепость Святого Георгия, а 14 марта того же года – в Новогеоргиевск.

Около двадцати лет спустя, по авторитетному мнению выдающегося русского военного инженера Э. И. Тотлебена, в империи не было ни одной вполне отстроенной и соответствующей своему назначению крепости, за исключением Новогеоргиевска. Не случайно даже поэт В. А. Жуковский образно писал о крепости Новогеоргиевск, «которая как будто летит на Польшу, впивается в неё когтями и жрет её».
Разумеется, столь высокое качественное состояние укреплений влекло колоссальные казённые затраты – известен показательный случай, когда на вопрос прусского принца Вильгельма о стоимости строительства Новогеоргиевска император Николай I ответил, что она известна лишь богу и начальнику инженеров Варшавского округа И. И. Дену, однако оба они хранят молчание.

Это сообщение отредактировал BigCap - 31.08.2020 - 08:46

Новогеоргиевск играл ключевую роль в стратегической конфигурации Варшавского укреплённого района. К сожалению, к тяжелейшему испытанию Первой мировой войной крепость оказалась не вполне готова. Её укрепления устарели, оставлял желать лучшего и уровень развития транспортных коммуникаций. Вдобавок, вследствие полумер военного министра В. А. Сухомлинова по ликвидации крепостей западного порубежья оборонительная линия была сдвинута на 200 км вглубь страны. Новогеоргиевск остался единственной твердыней на передовом западном театре. Образное его название – «Порт-Артур на Висле» – было вполне справедливым.

Тем не менее, военный инженер К. И. Величко впоследствии отмечал, что «крепость Новогеоргиевск не только не уступала, но технически была сильнее французской крепости Верден». К слову, сам спаситель (и на тот момент ещё не предатель) Франции маршал Петен на сей счёт не возражал.

Но, конечно же, главная мощь крепости – не в толщине стен, а в их защитниках. Командовать гарнизоном Новогеоргиевска выпало генералу от кавалерии Н. П. Бобырю.
Он всю жизнь прослужил в штабах и крепостях, стал видным востоковедом, участвуя в ряде научных экспедиций, и боевого опыта почти не имел. Вероятно, Бобырь мог стать хорошим учёным, но он руководил главной крепостью Российской империи, которая имела исключительное стратегическое положение.Не было у Бобыря и помощников, которые могли бы поднять людей на подвиг. 

Генерал А. И. Деникин называл его «неудачным последователем драгомировской показной науки» и приводил пример, когда Бобырь проверял исполнительность солдат приказаниями… колоть начальствующих лиц штыками. Подчас едва удавалось избежать трагедии». К тому же он вступил в войну на столь ответственном посту, не имея за плечами боевого опыта.
В ходе кампаний как 1914-го, так и 1915 годов Новогеоргиевск играл базовую роль в операциях Северо-Западного фронта как пункт мобилизации, открывающий войскам оперативный простор на левом фланге их боевых действий. Будучи обеспеченной большим количеством артиллерийских орудий, крепость оказывала полевым войскам поддержку материальной частью: гарнизонные войска Новогеоргиевска участвовали во всех наземных операциях фронта. Таким образом, до начала Великого Отступления роль Новогеоргиевска, как тактическая, так и стратегическая, была очень значительна.

Большой урон моральному состоянию гарнизона нанесла гибель начальника инженеров крепости полковника Короткевича, убитого 17 июля во время инспекционной осмотра передовых позиций. Вместе с ним погиб начальник инженеров Северного отдела крепости полковник Худзинский. Пошли слухи, что на сторону противника с массой важнейших документов перешёл начальник обороны Южного отдела крепости генерал-майор Кренке, хотят он в поездке вовсе не участвовал. Но у этих слухов была достоверная основа: немцы захватили документы Короткевича, среди которых был генеральный план укреплений Новогеоргиевска с обозначением мест расположения тяжелых батарей.

Германский Генштаб рассматривал Новогеоргиевск как очень «крепкий орешек». Узнав из дешифровок русских радиограмм, что крепость предполагается оборонять в полном окружении не менее полугода, немцы стали готовиться к штурму цитадели с особой тщательностью.

Была создана специальная осадная армия «Модлин», которая включала 14-ю дивизию ландвера (сформированную из резервистов — РП) и пехотный корпус генерала Густава фон Дикхута. Позднее в нее была включена резервная бригада генерала фон Пфейля, а также 21-я и 169-я бригады ландвера — всего около 45 батальонов пехоты.

Артиллерийский кулак группы «Модлин» состоял из 84 орудий тяжелой артиллерии: шесть 420-миллиметровых и девять 305-миллиметровых гаубиц, одна длинноствольная 150-миллиметровая пушка, две 210-мм мортирных батареи, 11 батарей тяжелых полевых гаубиц, а также три батареи тяжелых полевых пушек калибром от 100 до 150 мм. Главной ударной силой немецкого огневого молота являлись, конечно же, 420-мм гаубицы «Большая Берта». Эти орудия удачно сочетали высокий разрушительный потенциал с хорошей скорострельностью, при уникальной для орудий такого тяжелого класса мобильности.

Важно подчеркнуть, что ни по численности войск, ни по их боевой выучке (в основном части ландвера, т.е. военнообязанные запаса 2-й очереди), ни даже по числу и огневой мощи артиллерии осадная армия «Модлин» не представляла из себя неодолимую силу. Германский Генштаб по устоявшейся практике старался обеспечить захват Новогеоргиевска не концентрацией безграничных сил и средств, а качественным, волевым, в какой-то мере, даже инновационным командованием.

6 августа 1915 года германские войска вышли к реке Нарев и немедленно стали переправляться на восточный берег — для крепости Новогеоргиевск наступал «момент истины». «Штабу Северо-Западного фронта пришлось решить вопрос: как поступить с сильнейшей крепостью России — Новогеоргиевском? — пишет военный историк Антон Керсновский, — русским армиям предстоял далекий отход, о выручке крепости в дальнейшем не могло быть и речи — ее гарнизон был обречен на гибель. Положив защищать потерявшую, с отходом 1-й и 2-й армий, всякое значение крепость, штаб Северо-Западного фронта запер в ней на верную и бессмысленную гибель без малого 100 000 войска».

18 августа немцы охватили Новогеоргиевск с юга и начали обстрел фортов Дембе и Зегрж. Войска гарнизона, концентрируя наличные силы на внешнем обводе крепости, в ночь на 7 августа отступили за реку Нарев. «Все идет хорошо: окружение Новогеоргиевска почти закончено», — записал в дневнике 7 августа один из офицеров штаба немецкого Восточного фронта М.Гоффман.

Отступающие войска русского Северо-Западного фронта, равно как и войска гарнизона Новогеоргиевска вели себя пассивно, фактически смирившись с переходом инициативы в руки немцев. В результате «непротивления» русских войск 169-я бригада ландвера — с юга, 21-я бригада ландвера и бригада генерала Пфейля — с северо-востока, 14-я дивизия ландвера и корпус генерала Дикхута — с северо-запада, к 10 августа замкнули вокруг Новогеоргиевска кольцо окружения.

Это позволило генералу Безелеру отказаться от методичной осады и рискнуть овладеть крепостью решительной атакой в одном узком секторе, но с привлечением огня тяжелых и сверхтяжелых орудий. Успеху этому замыслу способствовало знакомство Безелера со всеми особенностями фортификации Новогеоргиевска. 17 июля 1915 года немецкая разведка захватила врасплох инспекторскую группу инженерной части крепости, которая без прикрытия совершала объезд укреплений. В результате скоротечного боя главный инженер Новогеоргиевска, полковник Короткевич-Ночевный был убит, а его портфель с генеральным планом всех укреплений Новогеоргиевска, включая схему расположения тяжелых батарей, оказался на рабочем столе командующего армией «Модлин».

Общая схема захвата немцами Новогеоргиевска оказалась почти точно такой, как и в случае с Ковно.

Первый этап этой схемы: безуспешный немецкий натиск на протяжении 5-6 дней, который неизменно разбивался на передовых позициях, но при этом вызывал в штабе цитадели все углубляющийся пессимизм и утрату веры в свои силы. На втором этапе это приводило к коллапсу тактического командования в крепости и сдаче первой оборонительной линии и узловых фортов. Затем логично следовал решительный штурм немцами внутреннего обвода цитадели, который приводил к ситуации нарастающего хаоса и странной смеси отчаянного героизма и столь же отчаянной трусости в разных подразделениях. Капитуляция в этих условиях наступала через 1-2 дня.


Немцы начали обстрел сектора будущего прорыва с 12 августа, день ото дня усиливая интенсивность бомбардировки. Апогей первой фазы штурма наступил 16-17 августа: обстрел русских позиций достиг максимальной силы, германский ландвер бросался на штурм внешнего обвода, но неизменно отбрасывался русскими солдатами.

Только в конце дня 17 августа ценой значительных потерь немцы сумели захватить лишь два форта из 33, причем судьба одного из них была неясна, так как в нижних казематах русские продолжали отбиваться.

«Постоянно растущая мощь артобстрела, — отмечается в исследовании И.М. Афонасенко и Ю.А. Бахурина, — не причиняла русским казематированным укреплениям существенного вреда и вполне вероятно, что в случае продолжения даже пассивной обороны северо-восточных фортовых групп штаб Безелера был бы вынужден пересмотреть тактику ускоренной атаки. Судьба Новогеоргиевска во многом зависела от решения, которое должен был принять комендант. Оно оказалось роковым».

Наступала вторая фаза обороны «по-комендантски»: фаза немотивированного пессимизма и трусости. В ночь на 18 августа, отразив противника практически на всех участках, генерал Н.П. Бобырь отдал приказ отступить из фортовых групп ХV и ХVI. Фактически это означало преступную сдачу внешнего обвода крепости. Руководствуясь офицерской честью и законами военного времени, офицеры штаба «Пузыря» должны были бы в лучшем случае его тут же арестовать. Такие разговоры среди офицеров крепости велись, но закончились только принятием очередного бокала «на грудь».

Это сообщение отредактировал BigCap - 31.08.2020 - 09:01

Выполняя приказ Н.П. Бобыря, русские войска бессмысленно оставили сразу 5 фортов и отступили к внутренней линии обороны, причем ликвидировать возникшую брешь во внешнем обводе стало невозможно. Более того, с внутреннего обвода русские войска были лишены возможности организовать оборону на промежуточной позиции с опорой на берега река Вкра. Германские войска, напротив, почувствовали близость победы: артиллеристы получили возможность перенести огонь на центральные форты Новогеоргиевска, а ландвер приобрел плацдармы для дальнейшего наступления. По крепости покатилась волна слухов об измене, боевой дух гарнизона пал.


Начальник оперативного управления штаба немецкого Восточного фронта, генерал М.Гоффан, узнав о захвате внешнего обвода крепости, записал 18 августа в дневнике: «Если Новогеоргиевск падет в ближайшие дни, мы тогда получим сразу три свободные дивизии. В таком случае положение на фронте в общем значительно улучшится».

Это сообщение отредактировал BigCap - 31.08.2020 - 08:53

Рано утром 18 августа генерал Безелер передал своим командирам приказ активно имитировать подготовку к штурму со всех сторон. На генерала Бобыря разом «упало небо»: малодушный «востоковед» почувствовал себя зайцем в окружении гончих псов. Уже в конце дня комендант Новогеоргиевска отдал приказ об отходе русских войск из фортовых групп Х-ХIII. Это решение фактически обрекало крепость на капитуляцию.

Пехотный корпус генерала Дикхута на рассвете 19 августа благодарно принял этот «подарок». Саксонцы, не потеряв ни одного солдата, заняли сразу 10 фортов — внешний обвод крепости перешел в руки немцев. К полудню генерал Дикхут приступил к штурму уже внутренней оборонительной линии Новогеоргиевска.

За внутренним обводом крепости, меж тем, психоз пораженчества выходил на новую спираль. Толпы солдат, отступивших из внешних фортов, бесцельно слонялись по внутреннему периметру цитадели — их никто не организовывал и не пытался использовать в обороне. Казалось, что штабные офицеры соревновались друг с другом только в одном: кто назовет более близкую дату капитуляции. Ранним утром 19 августа авиаотряд крепости получил предписание вывезти на аэропланах в русский тыл полковые знамена. Аэропланы взлетели, и можно было сдаваться «с чистой совестью».

Русские войска начинали сдаваться уже по-батальонно, степень их деморализации была такова, что немцы даже не забирали оружие: унылые колонны русских солдат с винтовками на плече брели в немецкий тыл и уже там их сдавали. Центральный форт (третий) внутреннего обвода был захвачен немцами в течение 4 часов, а рядом стоящий форт II — всего за 2 часа.

К вечеру 19 августа генерал Бобырь приказал собрать войска на центральной площади цитадели и сдать оружие. Из всей многотысячной толпы только пять офицеров — Федоренко, Стефанов, Бер и Берг (имя пятого офицера, к сожалению, не сохранила история) отказались выполнить очередной преступный приказ. Любопытно, что двое из этих героев — Бер и Берг — были обрусевшими немцами, Федоренко — украинцем, а фамилия Стефанов в равной степени могла принадлежать русскому, белорусу или болгарину.

В ночь на 20 августа эти пять героев покинули крепость и, благополучно пройдя неплотное немецкое окружение, через 18 дней с боями вышли к своим в районе Минска. Бог любит смелых!

В ту же ночь генерал Бобырь перебежал к немцам. Сидя в столовой штабной квартиры генерала фон Безелера (немецкий командующий не счел возможным даже принять это ничтожество) он под диктовку ординарца написал приказ о сдаче крепости, мотивированный, разумеется, нежеланием «дальнейшего кровопролития».

Вечером 20 августа в Новогеоргиевск прибыл сам кайзер Вильгельм II. На следующий день в крепости состоялся небольшой военный парад. В это же время, по свидетельству американского корреспондента, «колонна пленных русских, выходящая из крепости, грязной бурой линией протянулась до горизонта». Вильгельм II вечером 21 августа телеграфировал греческой королеве о результатах штурма: в плен попало около 90 тысяч русских солдат, а трофейная команда насчитала 1500 орудий.«Покоритель крепостей» фон Безелер получил дубовые ветви к ордену Pour le Mèrite – высшей военной награде Германской империи. 

Современные военные историки подсчитали, что общие потери русской армии убитыми и пленными в Новогеоргиевске составили 90 214 солдат и 1 027 офицеров (из них 23 генерала). Это в 1,4 раза превышает общую сумму потерь пленными за весь период Русско-японской войны 1904-1905 гг.

Служащие крепостной воздухоплавательной роты в немецком плену-на фото

Генерал Николай Бобырь весь период Великой войны просидел в немецком плену. Брест-Литовский мирный договор между большевистской Россией и Германией позволил Бобырю перебраться в Крым. В Ялте, после эвакуации Русской армии генерала Врангеля, он был арестован чекистами и расстрелян в ходе массовых убийств русских солдат и офицеров в период 7 декабря 1920 года по 25 марта 1921 года.

Судьбу Новогеоргиевска можно сравнить с участью 2-й армии генерала А. В. Самсонова, разгромленной в Восточной Пруссии за год до падения «Порт-Артура на Висле». Непростительные просчёты командования в обоих случаях стали причиной поражения, утраты огромного количества солдат и материальной части. Разница в том, что генералу Бобырю не хватило элементарного человеческого мужества Самсонова, и этот позор добровольной сдачи врагу высшего командования крепости невольно лёг и на оборонявших её солдат, на всю историю обороны и падения Новогеоргиевска. Но как роль Восточно-Прусской операции – русской жертвы во имя союзнического долга – была маршалом Фердинандом Фошем признана спасением Франции от полного исчезновения с лица Земли, так и в отношении Новогеоргиевска, заклеймённого позором, даже советская историография констатировала: крепость обеспечила отход русской армии на восток и её спасение.

всё

https://warspot.ru/3715-novogeorgievskiy-kr...t-starogo-sveta

https://topwar.ru/80738-padenie-novogeorgie...y-kreposti.html

Позор мне, на седую голову. Что-то даже не знал про эти события.. Спасибо, поищем, почитаем еще...

Эти фамилии известны благодаря рассказу бывшего царского, а затем советского офицера В.М.Догадина, отмечавшего в своих воспоминаниях, что случайно встретившись осенью 1915 года на одной из минских улиц с однокурсником по Инженерному училищу офицером 14-го саперного батальона Федоренко, он был крайне удивлен сообщению своего знакомого, что тот только что прибыл из Новогеоргиевска.

«"Kак из Новогеоргиевска? Ведь он давно уже у немцев?" ‒ удивился я. ‒ "И все-таки я оттуда", ‒ ответил Федоренко и рассказал следующее. После тщетного сопротивления Новогеоргиевска комендант его генерал Бобырь сдал окруженную крепость противнику и отдал приказ гарнизону собраться на площади для сдачи оружия. И в этот момент пять офицеров ‒ Федоренко, Стефанов, Бер, Берг и еще пятый, фамилию которого не помню, все воспитанники Николаевского инженерного училища и академии, не подчинились приказу коменданта, скрылись из крепости и направились догонять далеко ушедшую русскую армию. 18 дней они пробирались по тылам немцев, прошли за это время 400 километров и только под Минском вышли в расположение наших частей. Один из них ‒ военный инженер Берг ‒ перед этим работал в подчинении ген[ерала] Шварца в одном со мной учреждении на укреплении позиций. Неожиданно вызванный со своего участка, и не зная, что его вызывают в управление для отправки в ожидавший осаду Новогеоргиевск, где он числился на службе, Берг прибыл без вещей, в одной гимнастерке. Генерал Шварц накинул ему на плечи свою шинель и посадил в машину, идущую в Новогеоргиевск. В этой шинели на красной подкладке и с генеральскими погонами Берг так и вышел со своими товарищами из окружения», ‒ вспоминал Догадин.©