Учебка в Вермахте

Учебки или тренировочные лагеря для новобранцев быстро получили мрачную репутацию за царившие в них жестокие порядки. Тем не менее, необходимость таких учебок ясно показала Первая мировая война. Здесь новичков гоняли унтера, большинство из которых являлись ветеранами Мировой войны. Ветераны с неизменным солдатским юмором дружественными мерами физического внушения учили новичков рыть окопы и траншеи, утверждая, что только зарывшийся в землю солдат способен выжить на поле боя и не поддаться панике. Девиз унтеров был прост: “Schwib spart Blunt” (Пот сохраняет кровь).

В течение 16 недель рекруты проходили курс молодого бойца, на тот момент это был самый эффективный курс первоначальной подготовки в мире. Помимо общевоинских дисциплин, велась подготовка молодого поколения в духе непреходящих морально-политических ценностей НСДАП. Плотность «упаковки» времени не оставляла новичкам даже минуту на письмо домой.

В курсе молодого бойца учитывались новации, внедренные в армию Сектом. Так у бойцов развивали инициативу. Германская армия шла в разрез с традициями «винтиков» Великой армии Наполеона Бонапарта. Личному составу прививали чувство долга перед боевыми товарищами и Рейхом.

Базовая подготовка
Распорядок дня планировался так, чтобы у бойцов не оставалось и часа свободного времени. День начинался с утреннего туалета и построения на плацу. Затем – строевые занятия, изучения видов униформы, упражнения с холодным и огнестрельным оружием, гранатами, полевые учения.

Новобранцы совершенствовали навыки работы с топографическими картами, учились по-военному четко составлять письменные донесения и рапорты, выполнять описания местности и составлять разведсводки. Также личный состав периодически просматривал учебные кинофильмы.

В результате на выходе курса молодого бойца появлялся воин, способный грамотно действовать в составе пехотного отделения.

на фото-Перед приемом пищи, 1938 год. В центре снимка — огромный армейский термос для еды.

Рекруты прибывали на сбор в 30-й пехотный полк из окрестностей Гёрлица и уже знали своих земляков, проходивших службу в батальонах полка. Новички поступали в полное распоряжение командира отделения, который обычно носил знаки различия ефрейтора (Gefreiter).

Старшина взвода (Feldfwebel) находился на недосягаемой для простого солдата высоте и подключался к процессу обучения после того, как ефрейтор уже подготовил из рекрута полуфабрикат солдата. Командир взвода в звании офицера появлялся среди новичков еще реже, время от времени читая лекции о германской армии и месте германского солдата в немецком обществе. Кроме того, офицерам вменялось в обязанность доводить до сведения солдат основные направления политики НСДАП. Вообще, традиционно считается, что офицерский корпус вермахта в массе своей особых симпатий к НСДАП не питал и был настроен по меньшей мере нейтрально.

Программа обучения молодого пополнения во многом определялась материально-технической базой, которой располагали батальоны и полки, а также сложившимися традициями. Отдельные гарнизоны славились жесточайшей дисциплиной, граничащей с садизмом, в других режим был более щадящим, в третьих – упор делался не на дисциплину, но на боевую подготовку. Пополнение 30-го пехотного полка 18-й пехотной дивизии собиралось по осени в Гёрлице, Восточная Германия, совсем рядом со стыком границ Германии, Чехословакии и Польши.

На боевое сколачивание отделения отводилось 16 недель. Молодые осваивали хитрости ношения военной формы, снаряжения, амуниции. Напряженный рабочий день продолжался до ужина, вечерний прием пищи происходил в шесть часов вечера. После ужина личный состав прослушивал лекцию на идеологическую тематику, причем идеология в меньшей степени касалась роли и значения НСДАП, а в большей – традиций германской армии, конкретного полка, места в обществе германского солдата. Военную форму новобранцы получали в первый день службы, а уже на второй день, согласно неизменному орднунгу, цивильное платье рекрутов уже отправляли домой. Теперь они были в армии.

Учебный день
День начинался в 5 часов утра с побудки. Капралы и ефрейторы не церемонились, вытряхивая молодняк из кроватей. До завтрака бойцы успевали заправить кровати, выровнять по нитками кровати, отбить кромки на одеялах, одеться, побриться и умыться. Во многих частях капралы выводили личный состав на утренний моцион, который как правило совершался бегом в ускоренном темпе.

Завтрак, кофе с бутербродом, завершался в 6 ч 45 минут. Целых 15 минут солдаты могли заниматься своими делами. Война – войной, но обед по расписанию. К завтраку армейская аксиома не относится. Завтрака бойца могли лишить за провинности, в полевых выходах часто не удавалось позавтракать. Рекруты часто жаловались на ощущения голода. Проще говоря, они были готовы есть что угодно и когда угодно. Поразительно, но жуткие ощущения первых дней службы многие пронесли через всю войну. Даже ужасы Восточного фронта не заслонили ужас лишения завтрака. Бесконечные тренировки до седьмого пота также не способствовали росту морального духа у новобранцев. Но «пот сохраняет кровь». Важность тренировок на войне осознали все.

Ежедневно читались лекции. Солдатам прививали чувство товарищества, моральной стойкости и беспощадности к врагам Рейха в духе НСДАП. Тактические приемы на лекциях не прорабатывались. Согласно германской концепции, учить военному делу настоящим образом следовало в поле, а не в классах.

Ежедневно утром и вечером отводилось время на строевую подготовку. Вечером в течение часа – физподготовка, часто – огневая подготовка. Стрельбе уделялось огромное внимание.

Обед (Mitagessen) случался ежедневно в 12 ч 30 минут. До и после обеда солдаты могли немного перевести дух и даже поспать.

В 13 ч 30 минут личный состав собирали на плацу на осмотр, получения внушений, взысканий и указаний. Первоначально личный состав осматривал взводный фельдфебель, затем старшина роты, а уже потом появлялись отцы-командиры в офицерском звании. Взводных и ротных простые солдаты лицезрели не так уж и часто. Опять же по германской концепции непосредственное руководство солдатами в бою возлагалось на унтеров, в то время как офицерам полагалось управлять снаряжением. Солдат учили побеждать без офицеров.

Вечер отводился на чистку и приведение в порядок воинской формы, снаряжения, амуниции и оружия. Также вечером производилась уборка казармы.

В германской армии проводилось отличие между обучением в поле и обучением в казарме. К полевому обучению относились строевые занятия на плацу, стрельбы, приобретение навыков ориентации на местности с использованием компаса и карты, а также приобретение других навыков выживания в полевых условиях. Обучение в казарме подразумевало чистку и приведение в порядок одежды, оружия, приборку в казармах, заправку постелей.

Как и в любой армии, в германской было предусмотрено несколько видов одежды и униформы. Каждый солдат отвечал за состояние своей формы и своего оружия.

Замена формы и снаряжения производилась согласно установленному порядку или в случае повреждения в ходе учений.
Обувь всегда тщательно осматривалась, но плохие сапоги оставались серьезной проблемой для солдат все время существования германского рейха.

Каждое утро солдатам вменялось в обязанность перетряхивать постели. Аналогичную процедуру предписывалось производить в целях гигиены вечером.

Каждому солдату полагалось иметь тумбочку. Как ни странно, но в германской армии не уделялось должного внимания поддержанию уставного порядка в тумбочках. В большинстве армий ведущих держав тумбочкам уделяли гораздо больше внимания.

Постельное белье от многократной стирки из белого становилось желтовато-серым. Униформа также теряла свой цвет в результате стирки. Стирка производилась не ежедневно, но чистка щеткой – регулярно. Ежедневно чистились обувь, ремни, пилотки, производилась уборка казарменных помещений.

Наказание за ошибки или проступки было быстрым и эффективным, как правило, связанным с физическим трудом. Бессмысленный труд в качестве наказания не приветствовался, чаще – дополнительные упражнения из курса боевой или физической подготовки.

на фото-Осмотр личного состава стрелкового отделения, 1938 г.

Марш-броски и строевые упражнения с оружием использовались и используются для дрессировки рекрутов во всех армиях мира. В течение 16 недель молодые бойцы многие часы проводили на строевом плацу (до 30 часов в неделю). Однако в германской армии строевые упражнения с оружием не ограничивались вахт-парадными приемами. Под строевыми упражнениями с оружием подразумевалось обучение заряжению, чистке, смазке, тактическим приемам использования.

Роль пехотинца в германской армии несколько отличалась от той роли, которую исполняли пехотинцы армий других европейских стран. Германский пехотинец венчал атаку разгромом противника только после того, как он, противник, был подавлен пулеметным огнем. В других европейских странах пехотинец на своих плечах выносил тяжесть атаки и его главным оружием считался штык. Пулемет же считался не главным, а вспомогательным оружием.

Новобранцы получали в качестве личного оружия винтовки Gewehr-98, разработанные и изготовленные фирмой Маузер из Оберндорфа. Опыт первой Мировой войны показал, что из-за своей длины эти винтовки непрактичны. Улучшенный и укороченный вариант получил название Kar-98k. Эти карабины верой и правдой служили германской пехоте с первого до последнего дня Второй мировой войны.

Карабин калибра 7,92 мм весил 3,98 кг. Начальная скорость пули составляла 762 м/с.

Магазин карабина вмещал пять патронов. Карабин комплектовался шомполом, который особенно пригодился в условиях зимы Восточного фронта. Позже германская пехота частично была перевооружена полуавтоматическим оружием.
Один из аспектов огневой подготовки, как в любой другой армии, касался чистки и смазки оружия. Стреляли из карабинов или не стреляли, но чистка производилась ежедневно. Ствол и детали карабинов очищались от пыли, подвижные части покрывались тонким слоем смазки.

На протяжении 16-недельного курса молодого бойца ружейным приемам посвящалось 398 уроков, стрельбе – 234. В неделю каждый рекрут стрелял не менее сорока раз, всего на обучение стрельбе отводилось не менее 300 патронов.
Помимо карабина, пехотинец был вооружен штык-ножом, который носился в ножнах на левой стороне. Как штык данное оружие практически не использовалось, зато как боевой нож… На поле боя Второй мировой войны доминировало автоматическое оружие и ручные гранаты, из-за чего рукопашные и штыковые атаки случались не так уж и часто.
Уход за штык-ножом был столь же тщательным, как и уход за карабином. Даже легкая смазка в целях предупреждения коррозии производилась ежедневно.

Огневая подготовка
Первые уроки по стрельбе производились с незаряженным оружием, первые стрельбы выполнялись с короткой дистанции. После каждой «сессии» командир проверял мишени, и если результат оказывался удовлетворительным, увеличивал дистанцию. Не менее пяти часов отводилось на тренировки в заряжении, разряжении пулеметов, подготовке и сворачиванию огневых позиций. После недели занятий по отдельности, пулеметную и пехотную секции стрелкового отделения начинали учить совместным действиям.

Огневая подготовка сопровождала всю службу солдата германской армии, а его достижения в столь важном виде боевой подготовки постоянно отслеживались. Как уже отмечалось, подготовка начиналась «в сухую», без патронов под зорким присмотром унтера. Освоив приемы обращения с оружием, переходили к стрельбе боевыми патронами. В каждый выход на стрельбище, стрельбы выполнялись с разных позиций. Унтер постоянно наблюдал за действиями молодых солдат, корректировал их ошибки, отмечал прогресс, давал ценные советы.
Поначалу рекруты осваивали стрельбу из положения лежа. Следующая позиция – стрельба из положения сидя. Тренировки прогрессировали: стрельба без упора лежа, с колена, сидя, стоя. Каждый этап проверялся взводными начальниками. После завершения курса упражнений на стрельбище переходили к огневой подготовке в полевых условиях. Постоянно контролировалась безопасность упражнений.

Баллистика
После прогресса в деле становления молодого бойца, рекруты осваивали все новые и новые науки. Германским солдатам в учебных классах читали лекции по баллистике, объясняя какие факторы влияют на кучность и точность стрельбы. Здесь же изучались типы применяемых патронов. В германской армии использовались нарезные винтовки и карабины калибра 7,92 мм наряду с нарезными пулеметами аналогичного калибра, стрелявшими винтовочными патронами. Основным являлся патрон sS со свинцовой оболочковой пулей. Также применялись патроны SMK, снаряженные оболочковыми свинцовыми пулями со стальным сердечником. Третий тип – трассирующий патрон SmKL`spur. Траектории пуль патронов всех трех типов не сильно отличались. Трассирующие патроны использовались при ночных стрельбах. Также на вооружении состояли зажигательные патроны с пулями, снаряженными фосфором.

Работа с топографическими картами
Каждый германский пехотинец должен был уметь обращаться с топографическими картами. Умение работать с картой являлось прямым следствием германской концепции, согласно которой любой солдат мог заменить командира. Солдат учили пользоваться компасом и квадрантом, сверяя карту с местностью, ориентироваться на местности. Большое внимание уделялось обучению планирования атаки и обороны по карте с учетом особенностей рельефа местности. Обучение велось частично в классах, частично – в поле.

Под руководством унтер-офицеров молодые по карте намечали маршруты движения, удобные места для переправ через водные преграды, рубежи атак и оборонительные позиции. Старший по званию коллега не только обучал читать карту, но и проводил практические занятия на местности. Зачастую практические занятия по ориентированию и топографии совмещались с другими видами подготовки, например, с марш-броском или отработке действий в обороне и атаке.

Определение дальности
Умение верно оценить дальность до цели крайне важно для точной стрельбы из пулемета. Портативные дальномеры имелись только в батальонных пулеметных командах. Лекции по баллистике помогали солдатам уяснить важность верной оценки дальности до целей.

Управление минометным и артиллерийским огнем
Все пехотинцы получали базовые навыки управления минометным и артиллерийским огнем на батальонном и полковом уровне. В отсутствие специально обученного артиллерийского офицера, в теории, любой пехотинец мог корректировать огонь минометов или пушек. Другой вопрос, насколько успешно, но – мог. Такие навыки в немалой степени способствовали тесному взаимодействию пехоты и артиллерии, характерному для германской армии.

Взаимодействие пехоты с танками
В ходе 16-недельной подготовки, новобранцы знакомились с макетами танков. Очень немногие пехотинцы в то время видели настоящие танки, но в недалеком будущем планировался резкий рост бронетанковых соединений, поэтому взаимодействию пехоты с танками придавалось огромное значение. Без пехоты бронированные машины становились уязвимыми от огня противотанковых устройств, а пехота в отсутствии танков не имела возможности прорвать хорошо подготовленную оборону.

Тяжелое вооружение рот и полков
Подготовка включала теоретическое и практическое ознакомление с тяжелым вооружением, которое придавалось ротам, батальонам и полкам. Лекции по артиллерии читали представители приданных полкам артиллерийских батальонов, также изучались ротные минометы калибра 80 мм. Ротные минометы могли придаваться для усиления взводам.

Огневая мощь пехотного соединения германской армии базировалась на пулемете. Пулемет в годы Первой мировой войны прекрасно проявил себя и как оборонительное, и как наступательное оружие. Сект рекомендовал в каждом пехотном отделении иметь пулемет. Такое отделение обладало огневой мощью, сравнимой с огневой мощью взводов других армий.

Первые пулеметы, состоявшие на вооружении рейхсвера, были тяжелыми и неуклюжими. Пулемет MG-15 (Максим-08) имел водяное охлаждение и весил 19 кг 280 грамм. Треногий станок данного пулемета также весил немало. Огонь велся винтовочными патронами, заправленными в матерчатую ленту. На фиксированных огневых позициях Максим был превосходен, однако его подвижность серьезно ограничивалась большой массой и необходимостью иметь запас воды для охлаждения ствола.

В германской армии было принято решение о перевооружении пехоты пулеметами с воздушным охлаждением ствола. В дивизиях второй линии в 1940 г. все еще оставались пулеметы MG-08 и MG-08/15.

Разработанный в годы первой мировой войны на базе пулемета MG-18, пулемет MG-13 представлял собой облегченный вариант на сошках с воздушным охлаждением ствола и магазинным питанием. Данные пулеметы, однако, использовались только как учебные. В начале 30-х годов конструкторы провели рейсфедерами первые линии принципиально нового пулемета – знаменитого MG-34.

MG-34 – легкий пулемет с ленточным питанием и воздушным охлаждением ствола. Предусматривалась возможность монтажа пулемета на треногом станке. Немцы фактически создавали единый пулемет, способный решать большой круг задач: поражение наземных целей в обороне и наступление, стрельба по воздушным целям и т.д. При этом требовалось производить доработки собственно пулемета. Слегка модернизированные пулеметы MG-34 устанавливались на танках и самолетах в качестве оборонительного оружия.

Пулемет запитывался из ленты или из бочкообразного магазина емкостью 75 патронов, позже появились магазины емкостью 150 патронов – пара «бочек». Гибкая лента в короткий срок извлекалась из коробки. Подносчику боеприпасов штатно полагалось иметь при себе две коробки с патронами, не менее 294 патронов. Пулеметчик носил на ремне контейнер с инструментом для ремонта и ухода за пулеметом. Существовала возможность крепить к пулемету ремень и вести огонь с плеча. Несколько патронных лент можно было скрепить между собой в одну длинную кишку. Последнее стало особенно важным на Восточном фронте, где русские практиковали массовые атаки пехоты.

Каждое пехотное отделение подразделялось на пулеметную и пехотную секции. Пулеметная секция состояла из пулеметчика и двух подносчиков боеприпасов. Один из подносчиков носил помимо патронов один, позже два, запасных ствола к пулемету. Замена ствола занимала всего несколько секунд. Производить замену ствола во избежание его перегрева рекомендовалось через 250 выстрелов, произведенных в короткий промежуток времени.
MG-34 действительно стал первым в мире единым пулеметом, великолепным образцом полета конструкторской мысли. Несомненные достоинства пулемета отчасти являлись следствием сложности его изготовления. В целях снижения трудоемкости изготовления пулемета немцам пришлось разработать более простой вариант MG-42. В умелых руках пулемет MG-34 представлял собой гибкое и очень страшное оружие.

Всех без исключения новобранцев обучали умению обращаться с пулеметом MG-34. На первоначальное обучение навыками владения пулеметом отводилось 58 часов, в том числе шесть часов на стрельбище.

Это сообщение отредактировал BigCap - 30.10.2017 - 05:19

Ручная граната тип 24
В годы Первой мировой войны германская пехота получила едва ли не самые лучшие для того времени ручные гранаты «тип 24». Эти гранаты сохранились на вооружении и в 1935 г. Длинная деревянная ручка облегчала дальний заброс гранаты и обеспечивала неплохую точность метания. Оружие было чрезвычайно простым в применении, не удивительно, что на обучение новобранца с гранатой отводилось всего три часа.

Пистолет «08» (Люггер)
Люггер, он же Парабеллум, в представлении не нуждается. Этим оружием вооружались пулеметчики, шоферы, возницы лошадей, механики-водители танков и бронетранспортеров. Пистолет разработали Гуго Борхард и Георг Люггер по собственной инициативе, не имея военного заказа. Как и все пистолеты, Люггер имел очень небольшую дальность поражения цели. На обучение навыкам владения пистолетом новобранцу отводилось шесть часов.

Пистолет-пулемет
Немцы изучили опыт Первой мировой войны, который показал, что в траншейной войне винтовки слишком длинны, а потому неудобны. После знакомства с первыми образцами русских пистолетов-пулеметов, немцы создали свое оружие данного класса, пистолет-пулемет MP-38, который известен в мире под ошибочным наименованием «Шмайссер». Гуго Шмайссер никакого отношения к MP-38 не имел. Пистолетом-пулеметом MP-38 вооружались командиры отделений. MP-38 стал превосходным оружием ближнего боя, простым в использовании и обслуживании. MP-38 стрелял стандартными пистолетными патронами калибра 9 мм от пистолета Люггер и P-38. На обучение использованию пистолета-пулемета в курсе молодого бойца оставалось десять часов.

Пехотный миномет
Минометы, как средство огневой поддержки на коротких дистанциях, имелись в каждом пехотном взводе. Миномет калибра 50 мм стрелял фугасными, дымовыми и осветительными минами. Обращению с минометами обучали всех пехотинцев без исключения.

Роль миномета сводилась, прежде всего, к расчистке пути для атакующей пехоты путем ведения стрельбы фугасными минами. Кроме того, с помощью дымовых мин можно было поставить дымовую завесу, а посредством осветительных мин на парашютиках подсветить поле брани. Фугасные мины небольшого калибра обладали очень небольшой разрушительной силой, но огонь минометов оказывал значительный положительный моральный эффект на свою пехоту. 50-мм минометы использовались в пехоте многие годы.

Миномет был не лишен недостатков. Первые образцы отличались сложностью устройства спускового механизма, сделанного подобно спусковым механизмам тяжелых минометов. Впоследствии данный недостаток был ликвидирован.

всё

http://ciwar.ru/germaniya-xx-vek/pexotinec...exoty-vermaxta/

правильно так-
"Пот экономит кровь, кровь сохраняет жизни, а ум сохраняет и то, и другое",,,кто сказал не знаю.

Всё равно пешки на шахматной доске.

Из мемуаров Михаэля Брюннера "На танке через ад. Немецкий танкист на восточном фронте". Описание муштры в "учебке" Вермахта.

...Теперь я испытал такую военную муштру, которую просто считал невозможной. Мы сразу же выучили отрывистые «Так точно!», «Смирно!», «Есть!». Потом нас запугали, замучили, задергали командами, выдрессировали и деморализовали. По три часа мы маршировали в надетых противогазах и при этом должны были непрерывно петь песню «Как прекрасно быть солдатом!». Потом над нами издевались над каждым по отдельности или над целыми группами сразу.

Во время занятий на технике один из рекрутов хотел укрепить на танке магнитную лампу. Она упала, а рекрут ругнулся: «Вот дрянь!» Инструктор унтер-офицер прикизал ему встать «смирно», гладить лампу, словно собаку, и при этом приговаривать: «Я больше никогда не буду называть тебя дрянью!» Так он потом и стоял в танковом боксе с лампой в руке, гладил ее и непрестанно приговаривал: «Я больше никогда не буду называть тебя дрянью!"

Рядом с нашим кубриком в казарме была комната унтер-офицера. Когда ему вечерном было нужно пиво или сигареты из буфета, он стучал кулаком в стену. Немедленно один из рекрутов должен был постучаться в его дверь, представиться по званию и фамилии, в готовности выполнить его приказ. Часто находившиеся в помещении не могли договориться, чья очередь выполнять приказ, начинали спорить. И если через несколько секунд после стука никто не входил в комнату унтер-офицера, то он появлялся сам со злобной физиономией и начинал:
— Что, никто не хочет?
Потом следовала ругань и какой-нибудь приказ вроде:
— Всем построиться в коридоре с табуретками «на караул»!
Через минуту мы стояли в коридоре с табуретками в вытянутых руках. Затем он гонял нас по казарме, постоянно командуя «ложись!» и «смирно!». Потом мы должны были подниматься по казарменной лестнице на получетвереньках с табуретками в руках, то есть опираясь только на колени и локти.

Другой любимой ответной реакцией того унтер-офицера, авторитет которого основывался только на галуне, нашитом на воротник, была игра в «сарасани», или в «бал-маскарад», которую он считал веселой, и лицо его расплывалось в широкой ухмылке. При игре в «сарасани» рекруты должны были быстро переодеваться из полевой формы в повседневную, затем в спортивный костюм, потом в танкистскую форму, а потом — в парадно-выходную. Ее пестрые обшлага, петлицы и серебряные пуговицы делали ее похожей на костюм циркового укротителя, поэтому солдаты прозвали ее по названию цирка «Сарасани».

На наш взгляд, бесчеловечная тирания, естественно, не имела ничего общего с военной подготовкой или воплощением идеологической доктрины. Она была скорее выражением жестокого и недостойного воспитания солдат. Прусские военные «добродетели», такие как точность, дисциплинированность, стойкость, пагубно соединились здесь с требованиями Гитлера «к лучшему солдату мира».
Можно легко себе представить, как тот же воинственный унтер-офицер, направленный служить в другое место, например в охрану концлагеря, опьяненный предоставленной ему властью над жизнью и смертью, быстро превратится в палача.

В страхе и неопределенности проходили каждый раз поверки. Все, что находилось в казарме, начиная от пола, столов, табуретов, кроватей, шкафов и кончая самими солдатами, могло быть в любой момент проверено на чистоту и порядок. Так проверялось, чтобы солдат не только заправлял постель, но и чтобы подушки и одеяла были выровнены по ниточке. Каждый раз мы сбрызгивали водой пододеяльники, чтобы их можно было разгладить. Тем не менее то, как мы заправляли постели, никогда не нравилось нашему унтер-офицеру, взводному фельдфебелю или главному фельдфебелю — старшине. Тогда все, из чего состояли постели: одеяла, простыни, солома из матрасов — разлеталось по казарменному помещению. Как-то раз во время проверки шкафов, когда я в дрожащих вытянутых руках представлял на проверку ботинки, фельдфебель заорал на меня:
— И это вы называете чистить?
Потом он тут же распахнул окно, схватил мои ботинки и выбросил их во двор с третьего этажа. В другой раз я видел осмотр шкафов солдат, выбранных кандидатами на учебу в офицерской школе. Молодые солдаты должны были на плечах нести довольно тяжелые шкафы на плац, чтобы предъявить их для проверки. Все содержимое этих шкафов, конечно же, попадало и перемешалось, и это дало командирам возможность продемонстрировать всю свою силу. Таким образом, молодые солдаты, которые вскоре сами смогут отдавать приказы унтер-офицерам, были «выведены на показ».

Прежде чем покинуть помещение, мы должны были всегда запирать шкаф. Если он оставался открытым, то это был проступок — «совращение на кражу у товарища» и за него наказывали. По логике, которую я, как и многое другое во время этой подготовки рекрутов, так и не смог понять.

Иногда, в зависимости от настроения главного фельдфебеля, утренний осмотр превращался в издевательства с непредсказуемыми придирками. Ему, например, могло показаться, что пряжка ремня недостаточно блестит, что неправильно повязан галстук или что он недостаточно чист, что волосы недостаточно коротко пострижены. Или, как уже упоминалось, ему просто попадался абитуриент — сразу же следовало наказание в виде многочисленных «лечь — встать», «прыжков по-заячьи» или бега вокруг казармы.

Мне особенно запомнился тщедушный солдатик, который в полной выкладке, то есть в стальном шлеме, с ранцем и винтовкой, должен был карабкаться на высокий ящик с песком, который был установлен перед окнами полуподвала с целью защиты от разрывов авиабомб. Забравшись наверх, он должен был встать по стойке «смирно» и кричать: «Я — позор для германского Вермахта!» На что главный фельдфебель хладнокровно повторял приказ: «Громче!» Это продолжалось до тех пор, пока бедный малый совсем охрип. Вид этого маленького солдата на ящике с песком, запуганного, чуть не плачущего, из последних сил пытающегося достаточно громко крикнуть, был очень жалким. Его вынужденное признание было скорее позором для Вермахта.

Пройденная тема. Гранатами их, фашистов, пулеметами, автоматами, танками, артилерией и даже штыками. Иногда морозами и болотами. Вот после такого бойцы вермахта приобретают надлежащий вид

В Баварии два огромных полигона, Графенвёр и Хоенфельс, основаные в середине 30 годов.
Работают по сей день, вместе по площади как Мальта.
Но только они под НАТО, немцы должны платить если хотят там заниматься.
Только если это не в рамках НАТО.

Написано - Нацисты наслаждаются зимними каникулами в СССР.
Хороший нацист - очень мёртвый нацист!

Это сообщение отредактировал Yaplak - 30.10.2017 - 05:56

Полезная тема. Реальные рассказы о подготовке Вермахта прекрасно дают понять, что Красной армии противостоял сильный обученный и мотивированный противник. Что только приумножает подвиг предков.

На начало второй мировой в 1939 году Франция и Британия были гораздо больше ненавистны немцам чем Россия из-за проигранной им первой мировой, отданных Франции территории, огромный репараций и тд всего того что было прописано в Версальском договоре.
Польшу же немцы вообще не воспринимали как государство...

Как то эти рассказы мне напоминают Советскую Армию времен Устинова. Многое из немецкой армии перекочевало в Советскую Армию.

По сравнению с "пионерским лагерем" которое представляла собой довоенная РККА немцы к делу подходили основательно. Хотя как показали первые дни войны наши кадровые бойцы в солдатском мастерстве мало чем уступали немцам, если вообще уступали. РККА уступала в численности, умении планировать операции, в организации снабжения и передвижении больших масс войск, взаимодействии между различными родами войск. Но солдаты были подготовлены и вооруженны не хуже немецких.

Это сообщение отредактировал Pomeranec - 30.10.2017 - 06:59

Не совсем так,можно сказать совсем не так (дмб 1983-1985),скорее "Черви" пиндосские,они всё переняли.

и ведь даже все это им не помогло..
Великие люди были наши предки!

Но не знаю 7 месяцев в учебке с апреля 1983 как то мне это все напомнило.